Апологии

Апология первая * Апология вторая

О Святом Иустине Философе мученике и его Апологиях

I.

протоиерей Петр Преображенский

Иустин родился во Флавии Неаполе, древнем городе Самарии Сихеме (ныне Наплуз), вероятно в начале второго века Р. X. Сихем, опустошенный во время иудейской войны, был восстановлен императором Флавием Веспасианом, почему и назван «новым городом Флавиевым (Flavia Neapolis)», и подобно другим палестинским городам был заселен греческими и римскими колонистами. От одного из семейств, принадлежавших к греческой колонии, происходил и св. Иустин. Отец его назывался Приском, дед – Вакхием. О таком происхождении своем сам Иустин говорит в начале 1-й апологии (гл. 1), и в другом сочинении указывает на свое языческое происхождение и определенно называет себя необрезанным (Dial. с. Tryph. с. 28. 41). Его родители были настолько богаты, что могли доставить ему полное по-тогдашнему образование.

С ранних лет в Иустине возбудилось горячее стремление к истине, искавшее преимущественно решения высших вопросов о Боге и последней судьбе человека. Язычество в тогдашнем состоянии своего распадения – со своими, потерявшими смысл мнениями, с безнравственными обрядами богопочтения и мало открывавшими человеческому духу мистериями – не могло удовлетворить жажды познания Божественного. Иустин обратился к философии, и здесь он переходил от одной системы к другой, доколе не нашел в христианстве того, чего искала его душа, томившаяся жаждою истины и внутреннего мира. Об этих тщетных поисках своих, о путях, пройденных им для достижения познания о БОГЕ, он сам рассказывает в начале «Разговора с Трифоном Иудеем». Сначала Иустин обратился к одному стоику; пробывши у него довольно времени, он убедился, что у него нисколько не приумножилось познание о БОГЕ. Учитель стоик, по замечанию Иустина, не только сам не имел познания о БОГЕ, но и не почитал его за необходимый предмет философского исследования. Иустин перешел к перипатетику; но этот обратил философию в орудие своих корыстных интересов: через несколько дней потребовал условия о плате за свои уроки. С прежним доверием, с не устающею надеждою Иустин обратился к пифагорейцу, который был в большой славе и сам имел высокое мнение о своей мудрости. Этот философ тотчас спросил Иустина, знает ли он музыку, астрономию и геометрию, которые в школах Пифагора почитались необходимыми приготовительными к философии науками, – и распространился в похвалах им; так как они отвлекают душу от чувственного и делают ее способною к восприятию духовного, к созерцанию красоты и добра в самом существе их. Иустин открылся в своем незнании тех наук и не был принят в число учеников. Среди отчаяния в возможности удовлетворить своей жажде знания, Иустин вспомнил о платониках, которые также были в великом почтении. Один из самых известных между ними только что прибыл в место пребывания Иустина. Беседы с ним, по-видимому, удовлетворили Иустина: успехи его в философии возрастали с каждым днем. «Рассуждение о вышечувственном, говорит Иустин, возвышало меня больше и больше, и учение об идеях окрыляло мой ум; в короткое время я мечтал сделаться мудрецом и в своем безрассудстве надеялся достигнуть созерцания Бога – этой конечной цели Платоновой философии». Но неожиданное обстоятельство разбило самодовольное мечтание философствующего разума и дало другое направление мыслям Иустина. Платонова философия, которая одна из всех систем языческой древности еще удовлетворяла идеальный ум, была только последнею приготовительной ступенью к высшей мудрости – в христианской Вере.

В спокойном расположении духа Иустин, желая беспрепятственно предаться размышлению в глубоком уединении, вдали от встречи с людьми, отправился однажды в пустынное место недалеко от моря. Приближаясь к месту, которое избрал для своего самоуглубления, он увидел в небольшом расстоянии позади себя старца кроткой, почтенной наружности. Неожиданная встреча поразила Иустина и завлекла его в разговор, который от первых обыкновенных вопросов и ответов перешел в глубокомысленную философскую беседу, имевшую решительное значение в жизни Иустина. Старец сообщил, что пришел на морской берег ради отсутствующих родственников, возвращения которых он ожидал с нетерпением. Когда Иустин в свою очередь объяснил, что его привело сюда, в уединенное место, так удобное для умственных занятий, незнакомец возразил ему: «так ты – любитель умствований, а не дела и истины? и не заботишься более быть деятельным мудрецом, а не софистом»? На такое замечание относительно его философских занятий Иустин с энтузиазмом воскликнул: «Какое занятие может быть важнее, как доказать, что разум владычествует над всем, и при помощи его понимать ложность стремлений других людей, не делающих ничего здравого и угодного Богу? Без философии не может быть благоразумия. Каждый поэтому должен философствовать и почитать это делом важнейшим, а все прочее – вторым и третьим». «Ведет ли философия – спросил еще старец – к счастливой жизни? И что такое философия и какое она доставляет счастие»? – «Философия, отвечал Иустин, есть наука о сущем и познание истины, счастие же есть награда за такое знание и мудрость». Так отвечал Иустин по началам Платоновой философии. Тогда старец стал доказывать философу недостаточность этой системы в решении важнейших вопросов и необходимость иного, совершеннейшего руководства. Он сперва обратил внимание на то, что знание о Боге различно от знания музыки, арифметики, астрономии, медицины; последнее приобретается через опытное изучение или логическое мышление, а первое через непосредственное созерцание или посредственно через свидетельство других, достигших такого созерцания. «Каким же образом философы могут правильно мыслить или говорить истину о Боге, когда они не имеют познания, не видели Его, не слышали о Нем»? Иустин ссылался на присущий человеку ум, который, по учению Платона, имеет силу возвышаться до созерцания Бога: но старец возразил, что это положение не имеет никакого основания, что оно опровергается другим мнением Платона, что не каждый человек сам по себе, по присущей ему силе ума, способен созерцать существо Божие, но только очищенный добродетельно, и что, последовательно идя из положений Платона, надо бы и животным приписать эту способность, так как души их не имеют существенного отличия от душ человеческих. Здесь старец коснулся Платонова учения о переселении душ. Несостоятельность этого учения обличается тем, что души человеческие, посылаемые в тела животных в наказание за свои грехи, не имеют сознания о своих прежних прегрешениях, ни чувства своего временного унижения, и таким образом заключение их в тела животных не достигает цели – нравственного возмездия. Самое учение Платона о бессмертии человеческого духа неосновательно в том отношении, что он почитает это бессмертие безусловным, имеющим основание в самом существе души. Это несогласно с временным происхождением, какое она имеет вместе с миром, и ставило бы ее наравне с единым безначальным, самобытным Существом. Душа человеческая не умирает, для осуществления нравственного закона правды, не сама по себе, но по воле и силе Давшего ей бытие.

Такие рассуждения старца сильно потрясли опоры, на которых утверждалась самодовольная уверенность Иустина в совершенстве Платоновой философии и человеческой мудрости вообще. «Какому же учителю можно довериться, откуда ожидать помощи, если и у тех философов нет истины»? со скорбным чувством разочарования воскликнул Иустин. То была решительная минута, в которой вместе с чувством тщетности и неверности чисто философских исследований – еще сильнее сказалась неутоленная жажда нового, удовлетворяющего ведения. Старец воспользовался этой минутой, чтоб указать искателю мудрости на единственный источник несомненной истины. «Во времена отдаленные от нас – сказал он – древнее всех, почитающихся философами, жили люди, называемые пророками, блаженные, праведные и угодные Богу: они говорили Духом Святым и предсказали будущее, что ныне и сбывается. И они одни видели и возвестили людям истину; не зная страха ни перед кем, не ища себе славы, они говорили только то, что слышали и видели, когда были исполнены Святого Духа. Писания их существуют поныне, и кто читает их, получает много пользы для познания начала и конца вещей и всего, что должно знать философу, если только верует им. Они в своих речах не пускались в доказательства, будучи выше всякого доказательства, как достоверные свидетели истины, потому что прошедшие и настоящие события вынуждают верить словам их. Также по чудесам, которые совершили, они были достойны веры, особенно когда они прославляли Творца всего, Бога и Отца, и возвещали о посланном от Него Христе Сыне Его… Но ты, прежде всего – заключил старец – молись, чтобы отверзлись для тебя двери света: ибо этого никто не может видеть или постигнуть, если ему не дадут разумения Бог и Его Христос». Сказавши это и многое другое, старец удалился с наставлением подумать о том. Иустин более никогда не видал его; но беседа его произвела в душе философа неизгладимое впечатление. «Внезапно – говорит Иустин – возгорелся во мне огонь, и объяла меня любовь к пророкам и к тем людям, которые суть други Христовы; и, размышляя сам в себе о словах старца, я нашел только здесь истинную и полезную философию».

Так рассказывает Иустин о своем обращении в христианство. Уже внутренняя истина дела показывает, что рассказ Иустина не есть только литературная оболочка для апологии христианского учения в форме разговора, но действительное событие жизни. Притом сам Иустин в другом месте ясно говорит, что он некогда восхищался учением Платона (Apol. II. c. 12). По свидетельству сказания о мученичестве Иустина, он на допросе перед префектом отвечал, что он некогда старался изучить все системы философии. Это совершенно согласно с аналогическими явлениями истории того времени. Вспомним изложенную в Клементинах историю римского патриция Климента, который, тревожимый вопросами о начале и конце всех вещей, прошел все философские школы и в борьбе противоположных друг другу мнений и диалектических словопрений потерявши всякую опору, думал уже о заклинаниях египетской магии, когда неожиданно слово христианского Откровения просветило и усмирило его смятенную душу. Ритор Татиан, с юности исполненный стремления к религиозному познанию, исходил значительную часть обширной империи римской, испытал все виды языческого богопочтения, мистерии, системы, и ничем не удовлетворился, доколе случайно попавшиеся ему в руки книги Ветхого Завета не бросили первого луча света во мрак его безнадежного сердца. Тем же путем обратились к христианству и другие напр. Феофил Антиохийский, Григорий Чудотворец.

Кто был незнакомый старец, беседовавший с Иустином – это неизвестно: древние (Евсевий и Фотий) думали, что он был один из мужей апостольских, а некоторые из новейших (Фабриций) видели в нем св. Поликарпа, епископа Смирнского; но несомненно, что он принадлежал к числу высокообразованных и созревших в духовной жизни христиан. Где происходила эта беседа – также прямо не видно из сочинения Иустина. Нельзя думать об его отечественном городе Неаполе: он отстоял на пять миль от Средиземного моря и едва ли был так значителен, чтобы в нем были замечательные преподаватели философских систем. Притом Иустин, говоря, что «в наш город» прибыл учитель платонической школы, включает здесь и Трифона; а разговор с ним происходил в Эфесе. Подобно другим современникам (напр. Татиану), Иустин, вероятно, вне своей родины старался познакомиться с философскими школами.

Кроме беседы со старцем, расположившей Иустина в пользу Евангелия, как совершеннейшего учения истины, христианство еще прежде произвело благотворное влияние на него своею нравственною силою, разрушив предубеждения против последователей Христа, столь распространения в то время. «Я сам – говорит он во второй апологии (гл. 12) – когда еще услаждался учением Платона, слышал, как на христиан клеветали, но, видя, с каким бесстрашием они встречают смерть и все, почитаемое страшным, – пришел к той мысли: невозможно, чтобы они были безнравственны и преданы чувственности. Ибо, какой сластолюбец, или развратный и почитающий за удовольствие есть человеческую плоть, может охотно принять смерть, чтоб лишиться своих благ? Не будет ли такой человек всячески стараться продолжить свою настоящую жизнь и скрыться от властей, а не объявлять о себе, чтобы быть предан на смерть»? Эта твердость и мужество христиан в исповедании своей веры, эта безбоязненность и радость их среди мучений и смерти убедили Иустина в несправедливости разнообразных обвинений христиан в безнравственности. К этому нужно присовокупить нарочитое углубление Иустина в пророческие Писания, повсюду проникнутые возвышенностью духа и простотою, единством и предвидением будущего, – обращение с «другами» Христа, которые уяснили и подтвердили высокие чаяния души Иустина и преимущественно величие и сладость слова Христова: и для нас делается понятною и достоверною история обращения Иустина в христианство.

Крещение Иустина относят к 133 (Мелер) или 137 году (Чирнер) или вообще к 4-му десятилетию второго века (Отто).

С принятием христианства для Иустина открылось обширное поприще деятельности. После долгих и мучительных и исканий, нашедши в христианстве свет божественной истины и источник мира душевного, Иустин, по внушению святой Веры и естественному сочувствию к братьям – человекам, посвятил все силы и познания свои на то, чтобы и другим сделать известным и доступным учение Христа. «Мне хотелось, – говорит он, – чтоб и все мыслили со мною одинаково и не отвращались учения Спасителя, ибо… оно доставляет сладостнейшее успокоение для тех, кто занимается им». (Разгов. с Триф. гл. 8). «По сердечному состраданию к вам, я употребляю все усилия, чтобы вы познали наше учение, которое вам так чуждо; если же нет, по крайней мере, я буду неповинен в день суда» (там же, гл. 38). «Всякий, говорит он в другом месте, – кто может возвещать истину и не возвещает, будет осужден Богом. Страшась этого и я считаю долгом искать собеседований с вами, и это не из корыстолюбия или тщеславия"… (там же, гл. 82). Подобным образом Иустин во многих местах в своих апологиях высказывает, что он был бы виновен в неведении язычников и в их преступлениях, которые они делают по умственной слепоте, если бы он не старался всеми средствами рассеять их невежество и предубеждения. Но, предавшись всеми силами своей души Евангелию, Иустин, однако, не перестал уважать философию, не изменил и внешнего образа жизни. Подобно другим христианам того времени, он и после крещения своего не сбросил философской мантии, – не потому, конечно, чтобы хотел через это укрыться от поношения, которому подвергались ученики Евангелия. «Я презрел, говорит он, предубеждения толпы, и, признаюсь, поставляю себе во славу быть христианином и всеми силами стараюсь явиться таким перед всеми» (2 апол. 13). Но философская мантия, как известная одежда мудрецов, возбуждала внимание и облегчала другим доступ к Иустину для религиозных собеседований; в то же время она показывала, что он, сделавшись христианином, не отказался от любви к мудрости, но напротив нашел в христианстве новую высшую мудрость.

Таким образом, по внешнему виду эллин, по убеждению и деятельности пламенный христианин, Иустин странствовал с Востока на Запад по всему римскому государству, чтобы всюду распространять и утверждать христианскую Веру. Без церковной должности, без постоянного местопребывания, в свободном служении Слову, он проповедовал учение Его, как странствующей благовестник. Так мы видим его в Эфесе, где он имел богословский разговор с иудеем Трифоном и его единоверцами. В Риме он был два раза и на значительное время: здесь он основал христианское училище, может быть для образования служителей Церкви. Один из учеников его был Татиан, и восторженное уважение, с каким он относился к Иустину после его смерти (contra graec, с. 18), свидетельствует о привлекательности и силе личного влияния учителя.

Но главное призвание и историческое значение Иустина состояло, по нуждам того времени, в апологетике или защите христианства, которую он вел устно и письменно против врагов Церкви – иудеев, язычников и еретиков. Иудеи, исконные враги христиан, ревностно распространяли клеветы об их безнравственности и нечестии, поджигали языческую чернь, и при возможности поднимали открытое гонение против них. (Разг. с Триф. гл. 16. 95. и апол. 31). Иустин старался показать им безрассудство их поведения в отношении к христианам и из пророческих книг раскрыть отменение Ветхого Завета и божественность Христа и Его Нового Завета. Такова была его беседа с Трифоном иудеем, изложенная потом письменно. Более сильными врагами христианства были язычники, между которыми надобно было бороться с несправедливою политикою правительства, ложными предубеждениями народа, гордостью и умственным растлением людей образованных. Иустин в самом Риме безбоязненно вступал в публичные состязания о Вере и опровергал клеветы и насмешки против христианства людей неверующих: из них особенно известен философ цинической школы Кресцент, которого невежество и безнравственность Иустин не раз обличал перед народом. Слово защиты он простер даже к престолу кесарей и подал им две апологии в пользу христиан. Наконец, в среде христианского общества Иустин действовал против еретического гносиса, который не только вносил разделение в церковь, но внушал и язычникам предубеждение к христианам безнравственностью его последователей. Он написал сочинение против всех ересей, до него бывших, и против Маркиона, с которым имел случай встречаться в Риме (1 апол. гл. 26. 58).

Такая ревностная деятельность Иустина в борьбе с врагами христианства стоила ему жизни. Он сам это предвидел и писал в своей 2-й апологии: «я ожидаю, что буду пойман в сети кем-нибудь из тех, о которых я упомянул (т. е. ложных философов) и повешен на дереве, даже может быть Кресцентом» (2 ап. гл. 3). Что Иустин засвидетельствовал свою веру во Христа мученическою смертью, – в этом удостоверяют показания древнейших учителей (напр. почти современного апологету св. Иринея) и церковных историков, и самое имя мученика, данное ему христианскою древностью. Подробный рассказ о кончине Иустина содержат акты мученичества его, сохраненные Симеоном Метафрастом. Эти акты ничего не упоминают о Кресценте, как виновнике смерти Иустина, ни вообще о ближайшем или отдаленном поводе к заключению Иустина в темницу: они прямо вводят нас в Рим, куда Иустин прибыл во второй раз и где ревностно подвизался в проповедании истины, и представляют нам подвиг мученичества его и предшествовавший тому допрос. Здесь мы видим Иустина и с ним еще пять исповедников Веры (Харитона, Эвелписта, Иеракса, Пеона и Либериана) перед городским префектом Рустиком. Когда последний спросил Иустина об его убеждениях, то он отвечал: «я пытался познакомиться со всеми системами философии, но, наконец, склонился к истинному учению христиан, хотя оно не пользуется одобрением людей, зараженных ложными мнениями». На вопрос о сущности христианского учения, Иустин в простых, но сильных словах выразил его. «Веруем в единого Бога, который есть из начала Творец и Зиждитель всего творения видимого и невидимого, – и в Господа Иисуса Христа Сына Божия, о Котором пророки предвозвестили, что Он придет к людям, как вестник спасения и учитель истины. Я, как человек, не могу говорить удовлетворительно о Его бесконечном божестве: для этого, признаюсь, нужна сила пророческая…». На вопрос префекта о том, где собираются христиане для богослужения, Иустин отвечал: «Где кто хочет и может: разве ты думаешь, что все мы собираемся только в одно место? Нет. Бог христиан не ограничивается каким-либо местом, но невидимый, Он наполняет небо и землю и повсюду принимает от верующих поклонение и славу. – А я, продолжал Иустин, – живу в доме некоего Мартина, близ Тимотинской бани; кто хотел приходить ко мне, тому я сообщал учение истины». – Так ты христианин? спросил префект. «Да, христианин», был решительный ответ Иустина. После того, как и другие товарищи его мужественно исповедали себя христианами, префект опять обратился к Иустину с насмешливыми словами. «Послушай ты, который называешься ученым и думаешь, что знаешь, истинное учение: если тебе после бичевания отсекут голову; уверен ты, что взойдешь на небо?» – «Я надеюсь, отвечал Иустин – получить этот дар, если претерплю все это». «Так ты думаешь, что взойдешь на небо и получишь там награду?» спросил Рустик снова. – «Не думаю только, но знаю и вполне уверен в том» – с твердостью отвечал Иустин. Это было довольно для Рустика. Не желая терять время; он приказал подсудимым принести вместе жертву богам. На отказ их он отвечал угрозою нещадно наказать их. «Наше пламенное желание, сказал Иустин, – пострадать за Господа нашего Иисуса Христа, ибо это дарует нам спасение и дерзновение на страшном и всемирном суде нашего Владыки и Спасителя». – «Делай, что хочешь, прибавили прочие исповедники, – мы христиане и жертв идолам не приносим». Тогда последовал приговор: за отказ их принести жертву богам и неповиновение приказу самодержца бить их и отсечь головы. Так Иустин «увенчал святую жизнь святым мученичеством». (Евс. IV, 16). Евсевий в своей хронике кончину св. мученика полагает в 150 году, но в позднейшем сочинении своем, в церковной истории, он относит ее ко времени общего правления Марка Аврелия и Люция Вера (161–169), и притом говорит, что Иустин умер около того же времени, как и Поликарп Смирнский – в гонение на христиан в Малой Азии при Марке Аврелии. Юний Рустик, стоический философ один из учителей Марка Аврелия, был им возведен в префекта города Рима. Наконец александрийская хроника свидетельствует, что Иустин скончался в 166 г. по Р. Х.

Славный в жизни и смерти, философ и мученик, «оставил нам очень много полезнейших памятников ума образованного и ревностно занимавшегося предметами божественными». (Еве. IY, 18). Как высоко были ценимы его сочинения, это показывают отзывы о нем и буквальные нередко заимствования из него последующих церковных писателей. Евсевий приглашает любознательных к внимательному изучению его писаний. Но самое уважение, которым пользовался Иустин в церкви, не спасло многих его произведений от погибели. Так из перечисляемых Евсевием сочинений некоторые известны теперь только по имени или немного более. Сюда принадлежат: философский трактат о душе, – два сочинения полемико-апологетического содержания, именно книга против эллинов, в которой Иустин (по словам Евсевия) обширно рассуждает о многих спорных между нами и греческими философами предметах и говорит о природе демонов, – и против всех ересей и Маркиона в особенности; и, наконец, сочинение Иустина под заглавием «Певец», которое вероятно имело предметом своим христианские песнопения. С другой стороны знаменитость имени Иустина была причиною того, что в позднейшее время произведения неизвестных авторов намеренно или ненамеренно, во всяком случай без строгой критики, приписывались Иустину и распространялись или издавались под его именем. Некоторые из них носят явные признаки подложности; другие, принадлежа глубокой древности и восходя ко времени Иустина или еще древнее, по своему слогу, содержанию или другим признакам представляют, однако основания сомневаться в их происхождении от Иустина, и подлинность их подвергается спору и пререканиям. Тем важнее для нас те сочинения его, которые дошли до нас с несомненными признаками своей подлинности и вообще принадлежат к главнейшим произведениям Иустина. Таковы: две Апологии и разговор с Трифоном Иудеем.

II.

Литературными памятниками апологетической деятельности Иустина против язычества служат известные ныне две апологии его, большая и малая, обе они всеми учеными единогласно признаются подлинными сочинениями Иустина. Такое признание основывается как на содержании самих апологий, так и на свидетельстве Евсевия и проводимых им отрывках, которые находятся и в дошедших до нас апологиях. (Ц. Ист. IY, 8–17).

Первая или большая апология относится к царствованию императора Антонина Благочестивого (138–161 г.). Поводом к ее написанию были казни, которым подвергались христиане в разных областях римской империи без всякой вины, за одно имя христиан. При всей кротости и человеколюбии, о которых свидетельствуют историки и самое имя благочестивого (Pius), Антонин не мог воспрепятствовать тому, чтобы по местам со стороны правителей или фанатически настроенной черни не были воздвигаемы жестокие гонения против христиан. Такие гонения не раз случались во время Иустина; он сам, еще до обращения в христианство, бывал свидетелем истязаний и казней над проповедниками Христа, и тогда зрелище невинных, но мужественных страдальцев тронуло душу Иустина и склонило в пользу христианства. Сделавшись последователем его, он со всем бесстрашием и ревностно к истине стал за невинно гонимое общество христиан. В бытность свою в Риме он написал свою апологию с целью показать несправедливость суда и преследования христиан за одно имя и раскрыть, что обвинения против них неосновательны и ложны, что образ жизни их неукоризнен, учение, равно как и богопочтение весьма чисто, разумно.

Эта апология состоит из 68 глав. Как видно из написания (гл. 1), она обращена «к императору Титу Элию Адpиaнy, Антонину Благочестивому, Августу кесарю, к сыну его Верессиму философу (т. е. Марку Аврелию Веру, которого еще Адриан очень любил и назвал Верессимом) и к Люцию, природному сыну кесаря-философа и усыновленному сыну Благочестивого, любителю учености, и к достопочтенному сенату и всему римскому народу». Здесь Иустин безбоязненно называет себя самого и исповедавши свое христианство, прямо обращает речь свою к правителям империи, поставляет им на вид их прозвания – благочестивый и философ, и то, чего они требуют. «Вы называетесь благочестивыми и философами и слывете везде блюстителями правды и любителями науки: теперь окажется, таковы ли вы на самом деле. Мы обратились к вам не с тем, чтобы льстить вам или говорить в удовольствие ваше, но требовать, чтобы вы судили нас по строгому и тщательному исследованию, а не руководствовались предубеждением или угодливостью людям суеверным, не увлекались неразумным порывом или давнею утвердившеюся в вас худою молвою; – через это вы произнесли бы только приговор против самих себя. Что касается нас, – мы убеждены, что ни от кого не можем потерпеть вреда, если не обличать нас в худом деле… вы можете умерщвлять нас, но вреда сделать не можете. Но чтоб эти слова не показались кому безрассудными и дерзкими, мы просим исследовать, в чем обвиняют христиан; и если обвинения окажутся действительными, – пусть наказывают их, как следует. Если же никто ни в чем обличить не может, то здравый разум не велит по одной худой молве оскорблять людей невинных, или лучше самих себя, когда думаете вести дела не по рассуждению, а по страсти. Всякий здравомыслящий скажет, что наилучшее и единственное условие справедливости состоит в том, чтобы подчиненные представляли неукоризненный отчет в своей жизни и учении, а начальствующие, с другой стороны, давали приговор не по насилию и самовластию, но руководствуясь благочестием и мудростью. Таким образом, и правители, и подданные наслаждались бы счастием… И так наша обязанность – представить на рассмотрение всех нашу жизнь и учение, чтобы вместо тех, которые ничего нашего не знают, самим нам не подвергнуться наказанию за те преступления, которые делают иные по слепоте своей. А ваше дело, как требует разум, выслушать нас и явиться добрыми судьями; ибо после того вам непростительно будет перед Богом, если вы, узнавши истину, не будете делать того, что справедливо» (гл. 2, 3).

После такого смелого и сильного сознанием правоты вступления Иустин обращается к изложению и раскрытию своего предмета. Содержание первой апологии, при всем обилии в ней отступлений и повторений, можно разделить на три главные части. В первой апологет показывает несправедливость суда над христианами и неосновательность обвинений, возводимых на них. Христиан осуждали и казнили за одно имя, «христианин» без всякого дальнейшего исследования. Против этого Иустин говорит, что одно имя, помимо действий, не представляет разумного основания ни к одобрению, ни к осуждению, и что справедливость требует исследовать поступки обвиняемого и по ним судить, не смотря на то, исповедует ли кто себя христианином или отречется. Три главные обвинения были возносимы на христиан во мнении язычников. Их представляли безбожниками, возмутителями государственного спокойствия и порядка, людьми, преданными всякого рода непотребствам. Христиан обвиняли в безбожии, потому что они не поклонялись ни одному из богов языческих, не приносили жертв, не имели кумиров. «Признаемся, говорит Иустин, что мы безбожники в отношении к этим мнимым богам, но не в отношении к Богу истинному, Отцу целомудрия и всякой добродетели, Который не требует вещественных жертв, и Которого почитаем словом молитвы и благодарения; мы почитаем также и научившего нас истинному богопознанию Иисуса Христа Сына Божия, явившегося во плоти, и Духа пророческого. И за это злые демоны внушают преследовать нас, потому что мы отстали от почитания их; подобно тому, они преследовали Сократа, учившего истине по действию того же Слова, которое приняло видимый образ и нареклось Иисусом Христом». На второе обвинение Иустин говорит: «Вы слышите, что мы ожидаем царства, но напрасно полагаете, что мы говорим о царстве человеческом; между тем как мы говорим о духовном, о царствовании с Богом, иначе мы отрекались бы, чтобы не лишиться жизни и получить ожидаемое. Мы даже более всех содействуем общественному спокойствие, ибо по нашему учению, ни добродетельный человек, ни злодей не могут укрыться от Всевидящего Бога, и каждый по делам своим получит вечное мучение или спасение. А законы человеческие бессильны обуздать преступников, потому что всегда можно укрыться от очей людских». Обвинениям в безнравственности Иустин противопоставляет картину удивительной перемены, которую учение Христово производит в нравах людей, ему уверовавших (4–15). Во второй части (15–53) Иустин доказывает божественность христианской Веры, во-первых достоинством учения ее. Для этого он приводит изречения Христа Спасителя о любви к врагам, о милосердии, целомудрии и незлобии, и сравнивает учение христианское с философскими учениями и верованиями язычников, с которыми оно представляет сходство в некоторых пунктах. «Впрочем, присовокупляет он, да будет вам известно, что истинно только то, что говорим мы, узнавши от Христа и от предшествовавших Ему пророков, которые древнее всех бывших писателей ваших. И надобно верить словам нашим не потому, что мы говорим сходное с ним, но потому, что говорим истину, так как научил нас этому Иисус Христос, единый собственно Сын Божий, первенец и сила, по воле Бога сделавшийся человеком». Далее божественность Христа и основанной Им религии он подтверждает точным исполнением ветхозаветных пророчеств. Наконец в третьей части (гл. 54 – 68), для опровержения нелепых слухов о христианских собраниях, Иустин довольно подробно излагает обряды христианского богослужения и преимущественно образ совершения таинств крещения и причащения. Оканчивает Иустин апологию свою повторением просьбы своей к правителям о правосудии. «Если все сказанное мною кажется вам согласным с разумом и истиною, то уважьте; если же кажется вам пустословием, то оставьте это, как пустословие, но не подвергайте смертной казни невинных ни в чем людей, как врагов. Мы наперед говорим вам, что не избежите будущего суда Божия, если не отстанете от неправды, а мы воскликнем: что Богу угодно, то пусть и будет». В подкрепление своего прошения он прилагает (гл.69) указ императора Адриана о христианах к Минуцию Фундану, запрещающий осуждать их по одним доносам. Позднейшие переписчики присоединили к нему еще два указа: императора Антонина к обществу азийскому, и императора Марка Аврелия к сенату, в коем победа над Маркоманнами приписывается молитве христиан (гл. 70 и 71).

Когда была написана и представлена эта апология – на этот вопрос ученые отвечают весьма несогласно между собою. Из надписания ей, в котором Марк Аврелий (Вериссим) еще не называется соправителем, ни кесарем, заключали. что она явилась вскоре после восшествия на престол императора Антонина Благочестивого, но до объявления Марка Аврелия кесарем, последовавшего в 139 году: таким образом время происхождения первой апологии относили к концу 138 или началу 139 г. Но такое заключение несогласно с следующими обстоятельствами: 1) Марк Аврелий, упоминаемый Иустином в числе царственных лиц, к коим обращается апология, в означенное время был молодым человеком 18-ти лет, еще не пользовавшимся известностью и правительственной властью; между тем в апологии дело представляется так, что не только благочестие в лице императора Антонина, но и мудрость в лице Марка Аврелия, прозванного философом, восседали на престоле правителей римской империи. Так, обращаясь к ним в самом начале апологии, Иустин говорит: вы называетесь благочестивыми и философами (гл. 2, снес. 3), – и переносит нас в то время, когда оба они славились повсюду, как благочестивые и философы. А Марк Аврелий был сделан соправителем Антонину в 147 году. Опущение же в титуле Марка Аврелия наименования кесарем могло произойти или от ошибки переписчиков или от самого Иустина, не заботившегося о дипломатических тонкостях. 2) В этой апологии встречается замечание о том, что по сказанию христиан Христос родился за 150 лет перед сим при Киринее, а учил при Понтии Пилате (1 апол. гл. 46): это показание ослаблять предположением, что Иустин здесь хотел только приблизительным и круглым числом обозначить время, протекшее от появления Основателя христианства, и особенно сокращать это число, нет достаточного основания. 3) Иустин говорит о Маркионе, как о своем современнике, представляя его лжеучителем, который уже обольстил многих повсюду (1 ап. гл. 26 и 58). Хотя показания о времени деятельности Маркиона у древних писателей довольно неопределенны; но в этом случае заслуживает предпочтения свидетельство Иринея (adv. haer. 3, 4): он говорит, что Маркион, ученик Кердона, усилился при римском епископе Аниките, который, по Евсевию (Церк. Ист. IV, 19), правил церковью от 158 до 169 г.–4). Наконец Евсевий, говоря о славной деятельности Иустина в защиту Веры против еретиков и язычников, когда он находился в Риме, относить ее ко времени епископа Аникиты (Церк. Ист. IV, 11). Все это говорит против мнения писателей, относящих 1-ю апологию Иустина к 139 году, и указывает на гораздо позднейшее время ее происхождение. Посему вероятнее мнение других ученых, которые относят ее к 150-му.

Поводом к написанию второй или малой апологии послужила беззаконная казнь трех христиан, совершившаяся в самой столице римских императоров. Одна римлянка от нечистой жизни в язычестве обратилась в христианство, и старалась склонить к тому же своего развратного мужа. Ее усилия были напрасны: муж все более вдавался в распутства и своими поступками довел ее до того, что она, не желая быть участницей его непотребств и несчастия, совершила законный развод с ним. В отмщение ей он сделал донос, что она христианка; но она подала прошение «самодержцу» и получила дозволение привести в порядок свои домашние дела, прежде чем отвечать на обвинение. Тогда муж язычник обратил свое мщение на Птоломея, бывшего наставником ее в христианском учении. Птоломей, призванный к городскому префекту Урбику, исповедал себя христианином и тотчас был приговорен к смерти. В это время другой христианин, пораженный осуждением невинного человека, обратился к Урбику с вопросом. «Почему ты осудил на казнь этого человека, который невиновен ни в блуде, ни в прелюбодеянии, не убийца, не грабитель или вор, и не обличен в каком-либо преступлении, а исповедал только, что он христианин? Ты, Урбик, судишь как неприлично ни самодержцу благочестивому, ни философу, сыну кесаря, ни священному сенату»! Урбик на это возразил только: «И ты, кажется мне, такой же христианин»? – «Да, сказал Люций», и также был отведен на казнь. Та же участь постигла и третьего христианина, который подошел на это дело.

Подобный образ действия в отношении к христианам, повторявшийся еще более в других местах римской империи, вызвал Иустина снова взяться за перо, тем более что к этим официально законным, но противным совести жестокостям язычники присоединяли насмешки. Видя, что христиане в виду самой смерти тверды в своем исповедании, они насмешливо спрашивали: почему же христиане сами себя не убивают, чтобы отойти к своему Богу? И почему Бог их попускает мучить Его чтителей? Ответ на эти возражения составляет главное содержание второй апологии, состоящей из 15-ти глав; причем Иустин раскрывает превосходство христианского учения перед учениями языческих мудрецов, впрочем, по большей части ссылаясь на то, что было сказано в 1-й апологии. На первое возражение Иустин говорит, что самоубийство есть преступная смерть и восстание против закона Божия. А что мы на допросах не отрицаемся, это потому, что не сознаем за собою ничего худого, но почитаем нечестием не быть во всем верным истине, которая – мы знаем – угодна Богу; притом мы хотим и вас избавить от несправедливых убеждений на наш счет (гл. 4). На другое возражение апологет отвечает, что если мир еще сохраняется, то ради христиан, которые суть семя его: иначе судный огонь сошел бы и истребил все без различия; но настанет время, когда злым духам и их последователям воздано будет наказание в вечном огне, а христиане за невинные страдания будут увенчаны славою и блаженством. Настоящая гонения на христиан суть действие злых демонов, по внушению которых и всегда люди, отличавшиеся добрым нравом, были ненавидимы и убиваемы: например Сократ и Гераклит; тем более они преследуют христиан. Сократу никто не поверил до того, чтобы готов был умереть за его учение; но за Христа, которого Сократ отчасти только познал, умирают всякий день, не смотря на людские мнения и страх, и мудрецы, и ремесленники, и люди вовсе неученые. – Иустин заключает апологию просьбою сделать обычную надпись на ней и обнародовать, «чтобы и другие знали о нашем деле и могли освободиться от заблуждения и неведения об истинно дорогом. Мы со своей стороны сделали все, что могли и желаем только, чтобы все люди повсюду сподобились познать истину. О, если бы и вы ради самих себя судили правильно; как требует того благочестие и философия».

Евсевий говорит, что около времени гонения на христиан в Малой Азии, когда скончался св. Поликарп, Иустин представил императорам (Марку Аврелию и Люцию Веру) вторую апологию в защиту христианской веры и принял мученический венец по проискам Кресцента (Церк. Ист. IV, 16. 18). На этом основании время происхождения этой апологии полагается после 161 года, когда по смерти Антонина Благочестивого началось общее правление двух упомянутых императоров; а таким образом между первою и второю апологией допускается расстояние 10 или 20 лет, (смотря потому, какой год 139 или 150 назначается для 1-й апологии). Но такому мнению о времени написания второй апологии противоречат указания, содержащиеся в ней самой. 1) Слова Люция: «ты судишь, Урбик, как неприлично судить ни императору Благочестивому, ни Философу, сыну Кесаря» (гл. 2) указывают на общеизвестность лиц, которым принадлежат прозвания «благочестивого» и «философа», и всего естественнее прилагаются к императору Антонину Благочестивому и соправителю Марку Аврелию Философу. Заключительное воззвание Иустина: «о если бы и вы ради себя самих судили справедливо, как того требует «благочестие и философия» есть буквальное повторение намеков на прозвания Антонина и Марка Аврелия, которые не однажды встречались в первой апологии. 2) Иустин упоминает о подаче прошения от обвиненной мужем христианки к «самодержцу» («тебе, император»): это имеет смысл только в такое царствование, когда собственно один был самодержавным императором, а наследник престола (в этот раз Марк Аврелий) был только соправителем, и не идет ко времени общего правления двух императоров, как это было по смерти Антонина. 3) Еще более указывают на одновременность происхождения обеих апологий частые ссылки на 1-ю апологию, встречающееся во второй: они состоят в кратком выражении: «как мы прежде сказали», и совершенно необъяснимы, если не допустить, что 2-я апология следовала непосредственно за первой. 4) В последней главе 2-й апологии Иустин говорит: «я отнесся с презрением о нечестивом и ложном учении Симона; но если вы предпишете, то я разоблачу его для всех, чтобы если можно переменили свое мнение». Прежде в той же апологии ничего не было сказано ни о Симоне, ни об его учении: почему же автор вздумал сказать эти слова? Это можно объяснить опять только в том случае, когда 2-я апология написана вскоре после 1-й, в которой именно Иустин не раз говорит о Симоне волхве и очень нелестно для Римлян (гл. 26 и 56). Поэтому если нельзя согласиться с мнением, признающим обе апологии за одну, в последствии случайно разорванной на две части – так как каждая имеет свою целость и законченность: то справедливо полагать, что вторая апология написана к тем же лицам и в непосредственной связи с первой, которая была уже готова к поданию или только что подана, и составляет дополнение и пояснение к ней, вызванное упомянутыми событиями в Риме. Что касается до Евсевия, то он был введен в заблуждение тем, что после указа Адрианова, помещенного в конце 1-й апологии самим Иустином, последующие переписчики и собиратели письменных актов вставили еще два указа Антонина Благочестивого и Марка Аврелия.

1. К императору Титу Элию Адриану Антонину Благочестивому Августу Кесарю, – сыну его Вериссиму философу, и Люцию философу, родному сыну Кесаря и усыновленному сыну Благочестивого, любителю наук и к священному сенату и всему народу римскому, обращаясь с моим словом и прошением за людей им, всех народов несправедливо ненавидимых и гонимых, – я из числа их, Иустин, сын Приска, внук Вакхия, уроженцев Флавии Неаполя в Сирии Палестинской.

2. Люди истинно благочестивые и любомудрые должны уважать и любить только истину и отказываться от последования мнениям предков, когда они худы: такова обязанность, внушаемая разумом. И не только требует здравый разум не следовать тем, которые несправедливо поступали или учили: любитель истины должен всячески и больше своей собственной жизни стараться соблюдать правду в словах и поступках своих, хотя бы смерть угрожала ему. Вы называетесь благочестивыми и философами, и слывете везде блюстителями наук: теперь окажется, таковы ли вы на самом деле. Мы обратились к вам не с тем, чтобы льстить вам этою запискою, или говорить в удовольствие ваше, но требовать, чтобы вы судили нас по строгом и тщательном исследовании, а не руководствовались предубеждениями или угодливостью людям суеверным, не увлекались неразумным порывом или давнею, утвердившеюся в вас, худою молвою; через это вы произнесли бы только приговор против себя самих. Что касается до нас, – мы убеждены, что ни от кого не можем потерпеть вреда, если не обличат нас в худом деле, и не докажут, что мы негодные люди: вы можете умерщвлять нас, но вреда сделать не можете.

3. Но чтоб эти слова не показались кому безрассудными и дерзкими, мы просим исследовать, в чем их обвиняют; и если обвинения окажутся действительными, пусть наказывают их, как следует. Если же никто ни в чем обличить не может, то здравый разум не велит, по одной худой молве, оскорблять людей невинных, или лучше – самих себя, когда думаете вести дела не по рассуждению, а по страсти. Всякий здравомыслящий скажет, что наилучшее и единственное условие справедливости состоит в том, чтобы подчиненные представляли не укоризненный отчет в своей жизни и учении, а начальствующие, с другой стороны, давали приговор не по насилию и самовластию, но руководствуясь благочестием и мудростью. Таким образом, и правители и подданные наслаждались бы счастьем. Ибо один из древних где-то сказал: «если правители и народы не будут философствовать, то гражданские общества не могут благоденствовать». И так наша обязанность – представить на рассмотрение всех нашу жизнь и учение, чтобы вместо тех, которые ничего нашего не знают, самим нам не подвергнуться наказанию за те преступления, которые делают иные по слепоте своей. А ваше дело, как требует разум, выслушать нас и явиться добрыми судьями, ибо после того вам не простительно будет перед Богом, если вы, узнавши истину, не будете делать того, что справедливо.

4. По одному имени, помимо действий, которые соединены с именем, нельзя судить, хорошо ли что, или худо. Хотя, впрочем, что касается до нашего имени, которое ставится нам в вину, мы самые добрые люди. Но как мы не почитаем справедливым, в том случае, когда бы мы были обличены в преступлении, просить себе прощения ради одного имени, так с другой стороны, если мы ни по имени, ни по образу жизни, не оказываемся виновны, то ваше дело позаботиться, чтобы не наказывать несправедливо людей невинных, и за то самим вам по справедливости не подвергнуться наказанию. Одно имя не может представлять разумного основания ни для похвалы, ни для наказания, если из самих дел не откроется что-либо похвальное или дурное. И вы у себя никого из обвиняемых не наказываете, доколе не будут изобличены; а у нас одно имя принимаете за доказательство вины, хотя, впрочем, если судить по имени, вы должны наказывать скорее наших обвинителей. Нас обвиняют в том, что мы христиане; но несправедливо ненавидеть доброе. Также, если кто из обвиняемых отречется, и скажет только, что он не христианин, то вы его отпускаете, как бы уже не имея никакого доказательства его виновности; если же кто объявит себя христианином, то наказываете его за одно это признание, тогда как надлежало бы исследовать жизнь и того, кто объявил себя христианином, и того, который отрекся, чтобы из самых дел оказалось, каков тот и другой. Ибо как некоторые, приняв от учителя Христа заповедь не отрекаться, своею твердостью при истязаниях служат ободрительным примером для других, таким же образом иные, худо живущие может быть доставляют повод людям предубежденным обвинять всех христиан в нечестии и беззаконии. Но это несправедливо. И между теми, которые носят имя и одежду философов, есть также люди, не делающие ничего соответственного их званию, и вы знаете, что древние учители, при всей противоположности их мыслей и учений, называются одним и тем же именем философов; а из них некоторые учили безбожию. И поэты рассказывают о распутстве Зевса и детей его, и тем, которые занимаются их баснями, вы не налагаете молчания; напротив, еще даете награды и почести тем, которые искусно осмеивают ваших богов.

5. Что же это значит? Мы объявляем, что не делаем ничего преступного и не держимся таких безбожных учений, и вы не делаете судебного исследования, но по влечению безрассудной страсти и по наущению злых демонов казните нас, – без рассуждения и заботы. Но должно сказать истину. Еще в древности злые демоны, открыто являясь, оскверняли женщин и отроков и наводили людям поразительные ужасы, так что те, которые не рассуждали разумом об их действиях, будучи объяты страхом, и не зная, что это были злые демоны, называли их богами и давали им такое имя, какое кто из демонов сам себе избрал. Но когда Сократ решился обнаружить это, руководствуясь истинным разумом и исследованием, и отвести людей от демонов, тогда сами демоны воспользовались людьми, живущими во зле, и через них Сократ был осужден на смерть, как безбожник и нечестивец, под тем предлогом, будто бы он вводит новые божества. Подобным образом они тоже самое делают и против нас. Ибо не только среди эллинов обличено это Словом через Сократа, но и среди варварских народов – самим Словом, Которое приняло видимый образ, сделалось человеком и нареклось Иисусом Христом. Веруя этому Слову, мы говорим, что духи, делавшие такие дела, не только не суть добрые, но злые и нечестивые демоны, которые по делам своим не могут сравняться даже с людьми, любящими добродетель.

6. Потому-то нас называют безбожниками. И сознаемся, что мы безбожники в отношении к таким мнимым богам, но не в отношении к Богу истиннейшему, Отцу правды и целомудрия и прочих добродетелей, и чистому от всякого зла. Но как Его, так и пришедшего от Него Сына и передавшего нам это учение, вместе с воинством прочих, последующих и уподобляющихся Ему благих ангелов, равно и Духа пророческого чтим и поклоняемся, воздавая честь словом и истиною, и открыто преподавая это всякому желающему научиться так, как сами мы научены.

7. Но скажут: некоторые из взятых к допросу действительно оказались преступниками. Правда, многих и часто вы осуждаете, как скоро исследуете жизнь обвиняемых; но осуждаете не потому, что другие прежде их были изобличены. Вообще мы сознаемся, что как между эллинами учившие, каждый по-своему, называются одним именем философ, хотя бы учения их были и не согласны: так и между варварами одно общее имя прилагается и к тем, которые по истине суть мудрецы, и к тем, которые только выдают себя за таких: все называются христианами. Поэтому мы просим, чтобы те, на кого доносят вам, были судимы по делам их, дабы оказавшийся виновным подвергался наказанию, как преступник, а не как христианин; если же кто окажется невинным, пусть освобождается, как христианин, не сделавший ничего худого. Мы уже не просим вас наказывать обвинителей, ибо для них достаточно наказания в их собственной неправде и неведении истины.

8. Вникните, мы говорим это для вашего блага, ибо в нашей воле отречься при допросах; только мы не хотим жить обманом. Мы желаем вечной и чистой жизни, мы стремимся к пребыванию с Богом, Отцом и создателем всего мира, и спешим исповедать нашу веру, будучи убеждены и веруя, что такой награды могут достигнуть те, которые делами своими засвидетельствовали перед Богом верность в служении Ему и любовь к жизни у Него, недоступной для зла. Вот в кратких словах то, чего мы ожидаем, чему научились от Христа и что преподаем. Платон также говорил, что грешники придут на суд к Радаманту и Миносу и будут ими наказаны; и мы утверждаем то же самое, но по-нашему, судиею будет Христос и души их будут соединены с теми же телами и будут преданы вечному мучению, а не в продолжении только тысячи лет, как говорит Платон. Если же кто скажет нам, что это невероятно и невозможно, то, по крайней мере, это заблуждение без особенных последствий, пока мы не изобличены ни в каком преступлении.

9. Мы не приносим множества жертв, не делаем венков из цветов в честь тех, которых сделали люди и, поставивши в храмах, назвали богами: ибо знаем, что они бездушны и мертвы, и образа Божия не имеют (мы не думаем, чтобы Бог походил на такие изображения, в которых – говорят некоторые – они представили Его для почитания); но они имеют имена и виды злых демонов, которые являлись людям. Да и нужно ли сказывать вам, когда вы сами знаете, как художники обделывают вещество, обтесывают и вырезают, плавят и куют, и нередко из негодных сосудов, посредством искусства переменивши только вид и давши им образ, делают то, что называют богами? Вот что мы считаем не только противным разуму, но и оскорбительным для Бога, Который имеет неизреченную славу и образ, между тем как имя Его усвояется вещам тленным и требующим постоянного попечения. Вы очень хорошо знаете также, что художники их люди непотребные и – чтоб не перечислять подробно – преданы всем порокам; они даже растлевают собственных служанок, которые помогают им в их работах. И какое безумие! Люди распутные делают и переделывают богов для поклонения; и такие же люди поставляются стражами к храмам, где помещаются боги, – несмотря на то, что нечестиво помыслить и сказать, чтобы люди были стражами богов.

10. А нам предано, что Бог не имеет нужды в вещественных приношениях от людей, Он, Который, как мы видим, Сам все подает нам. Мы научены и убеждены и веруем, что Ему приятны только те, которые подражают Ему в Его совершенствах, – в целомудрии, правде и человеколюбии, и во всем, что достойно Бога, Который не именуется никаким определенным именем. Мы научены также, что Он по благости Своей в начале все устроил из безобразного вещества для человеков, и что они, если по своим делам окажутся достойными Его назначения, удостоятся жить с Ним и царствовать с Ним, сделавшись свободными от тления и страдания. Ибо как создал Он нас в начале, когда мы не существовали, – таким же, думаем, образом тех, которые избрали благоугодное Ему, удостоит за это избрание нетления и сожития с собою. Что мы сотворены в начале это было не наше дело; но чтобы мы избирали следовать тому, что Ему приятно, Он посредством дарованных нам разумных способностей убеждает нас и ведет к вере. И мне кажется, для всех людей важно то, чтобы им не препятствовали познать это учение, но еще обращали на него их внимание. Ибо чего не могли сделать законы человеческие, то произвело бы Слово Божие, если бы злые демоны, при содействии находящейся в каждом человеке многообразной наклонности к злу, не рассеяли так много ложных и безбожных обвинений, из которых ни одно не идет к нам.

11. Когда вы слышите, что мы ожидаем царства, то напрасно полагаете, что мы говорим о каком-либо царстве человеческом, между тем как мы говорим о царствовании с Богом: это ясно из того, что когда вы допрашиваете нас, то сами признаемся, что мы христиане, хотя знаем, что всякому, кто признается в этом, предлежит смертная казнь. Если бы мы ожидали человеческого царства, то отрекались бы, чтобы избежать погибели, или старались бы скрываться, чтобы достигнуть ожидаемого. Но так как наши надежды устремлены не к настоящему, то не беспокоимся, когда нас умерщвляют, – зная, что все непременно должны умереть.

12. Что же касается до общественного спокойствия, мы вам содействуем и способствуем в том более всех людей, ибо мы держимся того учения, что ни злодею, равно как ни корыстолюбцу, ни злоумышленнику, ни добродетельному невозможно скрыться от Бога, и что каждый по качеству дел своих получит вечное мучение или спасение. Если бы все люди знали это, то никто не избирал бы зла на краткое время жизни, зная, что он идет на вечное осуждение огненное, но всемерно сдерживал бы себя и украшался бы добродетелью, чтобы получить блага Божия и избегнуть наказаний. Ибо не из страха установленных вами законов и наказаний люди стараются скрыть свои преступления; но они делают преступления, зная, что от вас, как от людей, можно укрыться. А если бы знали и уверены были, что от Бога ничего нельзя скрыть, не только никакого дела, но и намерения, то, по крайней мере, из страха наказаний всячески старались бы вести себя хорошо, – в этом и вы согласитесь. А между тем, кажется, как будто вы боитесь, чтобы все не стали жить добродетельно, и вам уже некого будет наказывать: но это было бы прилично палачам, а не добрым правителям. Я, впрочем, уверен, что и это, как прежде сказал я, – есть дело злых демонов, которые требуют жертв и служения от тех, которые живут противно разуму. Но вы, я думаю, которые любите благочестие и философию, не станете делать что-либо противное разуму. Если же и вы, подобно бессмысленным, обычаи предпочитаете истине, то делайте, что можете. Правители, предпочитающие мнение истине, не более могущественны, как и разбойники в пустом месте. И вы не успеете в ваших делах – это объявляет само Слово, то Слово, которое после Бога-Отца есть державнейший и правосуднейший из всех правитель. Ибо как все отказываются получить в наследство бедность или страдания, или бесславие отцовское, так разумный человек не станет избирать то, что избрать запрещает Слово. Что все это будет, предсказал – говорю – Учитель Наш, Сын и вместе посланник Отца всех и Владыки Бога, Иисус Христос, от Него получили мы и имя христиан. Оттого мы и тверды во всем, чему научены от Него, ибо на деле сбывается то, чему быть предварительно он предрек: а это есть дело Божие, чтобы предсказать, как Он, какое-либо событие, и чтобы оно произошло точно так, как предсказано. Итак мне можно бы и остановиться на этом и не прибавлять ничего более, в той мысли, что мы просим справедливого и истинного. Но так как знаю, что нелегко сделать внезапную перемену в душе, одержимой неведением, то, для убеждения любящих истину, я решился присовокупить еще несколько слов, зная, что не невозможно разогнать неведение, когда будет предложена истина.

13. Кто же из здравомыслящих не сознается, что мы не безбожники, когда почитаем Создателя всего мира, и согласно с тем, как мы научены, говорим, что Он не требует крови, возлияний и курений, а славим Его, по мере сил, словом молитвы и благодарения во всех приношениях наших? Мы научены, что один только образ почтения, достойный Его – тот, чтобы данное им для нашего питания не истреблять огнем, но приносить для нашего собственного употребления и для нуждающихся, а Ему в чувстве благодарности возносить посредством слова торжественные действия служения и песни за то, что мы сотворены, за все средства к благосостоянию нашему, за различные роды произведений, за перемены времен; и воссылать прошения о том, чтобы нам воскреснуть для нетления, по нашей вере в Него. Наш учитель в этом есть Иисус Христос, который для этого родился и был распят при Понтие Пилате, бывшем правителе Иудеи, во время Тиверия кесаря; и мы знаем, что Он Сын Самого истинного Бога, и поставляем Его на втором месте, а Духа пророческого на третьем. Что мы справедливо почитаем Его, – я докажу вам. Нас обвиняют в безумии за то, что мы после неизменного и вечного Бога и Отца всего даем второе место распятому человеку, а не знают заключающейся в этом тайны. Я изложу ее вам, а вас прошу тщательно вникнуть в нее.

14. Но я предваряю вас – остерегитесь, чтобы демоны, на которых я уже указывал, не обольстили вас и не отклонили даже принять и понять слова наши. (Ибо они стараются держать вас в рабстве и служении, и то через сновидения, то через магические чарования пленяют всех, кто ни мало не старается о спасении своем). Мы также отстали от них, как скоро уверовали Слову, и теперь посредством Сына следуем Единому Богу нерожденному; мы прежде находили удовольствие в любодеянии, ныне любим одно целомудрие; прежде пользовались хитростями магии, а ныне предали себя благому и нерожденному Богу; прежде мы более всего заботились о снискании богатства и имения, ныне и то, что имеем, вносим в общество и делимся со всяким нуждающимся; прежде друг друга ненавидели и убивали, и не хотели пользоваться одним очагом с иноплеменниками, по разности обычаев, – ныне, по явлении Христовом, живем вместе: и молимся за врагов наших, и несправедливо ненавидящих нас стараемся убеждать, чтобы они, живя по славным Христовым правилам, верно надеялись получить с нами одни и те же блага от владычествующего над всеми Бога. Но чтобы не подумали обо мне, что обольщаю вас своими мудрованиями, я заблагорассудил, прежде изложения своих доказательств, привести несколько извлечений из учения самого Христа: а вам, как сильным государям, надлежит исследовать, истинно ли мы этому научены и учим. Поучения Его были кратки и не обширны: ибо Он был не софист, но слово Его было сила Божия.

15. О целомудрии Он говорил так: «Кто взглянет на женщину с похотствованием, тот уже любодействовал с нею в сердце своем перед Богом». И: «Если правое око соблазняет тебя, выколи его: ибо лучше тебе одноокому войти в царство небесное, нежели с двумя глазами быть ввержену в огонь вечный». И: «Кто женится на отпущенной от другого мужа, тот прелюбодействует» (Мф 5.28–32). И еще: «Есть некоторые, которые сделались скопцами от человеков. и есть такие, которые сами себя сделали скопцами, ради царствия небесного, но не все могут снести это» (Мф 19.12). Как вступающие по закону человеческому во второй брак, у нашего Учителя считаются грешниками, так и взирающие на женщину с похотствованием. Ибо не тот только отвергается Им, кто делом любодействует: но и тот, кто хочет любодействовать, так как Богу известны не только дела, но и пожелания. И есть много мужчин и женщин, лет шестидесяти и семидесяти, которые, из детства сделавшись учениками Христовыми, живут в девстве; и я готов указать таких из всякого народа. Нужно ли мне говорить о бесчисленном множестве тех, которые обратились от распутства и научились целомудрию? Не праведников и не целомудрых призывал Христос к покаянию, но нечестивых, невоздержных и неправедных. Так Сам Он говорил: «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мф 9.13). Ибо Отец небесный хочет покаяния грешника, а не мучения его. О любви ко всем Он так учил: «Если любите любящих вас, что нового делаете? Ибо и блудники это делают. А я говорю вам: молитесь за врагов ваших, и любите ненавидящих вас и благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас» (Мф 5.46; Лк 6.28). А о том, чтобы делиться с нуждающимися и ничего не делать для хвастовства, Он так говорил: «всякому просящему дайте, и хотящего взять взаймы не отвращайтесь» (Мф 5.42). «Ибо если даете взаймы тем, от кого надеетесь получить, то что нового делаете? И мытари это делают» (Лк 6.30, 34). «Вы же не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляет и воры подкапывают: а собирайте себе сокровища на небесах, где ни моль, ни ржа не истребляют» (Мф 6.19–20). «Ибо какая польза человеку, если он и целый мир приобретет, душу же свою погубит? И какой даст за нее выкуп?» (Мф 16.26)? «Итак, собирайте сокровище на небесах, где ни моль, ни ржа не истребляет» (Мф 6.20). И: «Будьте благи и милосерды, как и Отец ваш благ и милосерд» (Лк 6.36). «И велит солнцу своему восходить над грешными и праведными и злыми» (Мф 5.45). «Не заботьтесь, что вам есть, или во что одеться: не лучше ли вы птиц и зверей, а Бог питает и их. Итак, не заботьтесь, что вам есть или во что одеться. Потому что Отец ваш небесный знает, что вы имеете в этом нужду. А ищите царства небесного, и все это приложится вам» (Мф 6.25–26). «Ибо где сокровище, там и ум человека» (Мф 6.21). «И не делайте этого для того, чтобы видели человеки; иначе не будет вам награды от Отца вашего небесного» (Мф 6.1).

16. А о том, чтобы быть незлопамятными, услужливыми для всех и негневливыми, вот Его слова: «Ударившему тебя в щеку подставь и другую, и кто берет у тебя рубашку или одежду, не препятствуй. Кто рассердится, тот повинен огню. Кто понудит тебя пройти версту, пройди с ним две. Пусть сияют добрые дела ваши пред человеками, чтобы они, видя их, прославляли Отца вашего, который на небесах» (Мф 5:39–41, 16). Мы не должны производить ссоры, и Он не хочет, чтобы мы были последователями худых людей; но Он увещевал нас терпением и кротостью отводить всех от постыдных дел и пристрастия к злу. Это я могу показать на многих из наших, которые из наглых и свирепых переменились, будучи побеждены или тем, что насмотрелись строгости жизни своих соседей, или тем, что видели в спутниках чудное терпение в перенесении обид, или из опыта узнали нравы тех людей, с которыми соприкасались по делам. О том, чтобы совсем не клясться, а говорить истину, Он так заповедал: «Вовсе не клянитесь. Но да будет слово ваше: да, да; и нет, нет. А что сверх этого, то от лукавого» (Мф 5.34, 37). А что поклоняться должно одному Богу, так убеждает Он: «Наибольшая заповедь есть следующая: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи от всего сердца твоего и от всей крепости твоей, Господу Богу, сотворившему тебя» (Мк 12.30). Когда некто подошел к Нему и сказал: «Учитель благий!», Он сказал в ответ: «Никто не благ, как только один Бог, сотворивший все» (Мф 19.16–17). Если же найдутся такие, которые не так живут, как учил Христос, те – да будет известно – не христиане, хотя и произносят языком учение Христово: ибо Он учил, что не те спасутся, которые только говорят, но те, которые и дела делают. Он сказал так: «Не всякий, говорящий мне: Господи, Господи, войдет в царствие небесное, но исполняющий волю Отца Моего, который на небесах. Ибо кто слушает Меня и исполняет, что я говорю, тот слушает пославшего Меня. Многие скажут мне: Господи, Господи, не Твоим ли именем мы ели и пили и чудеса творили? И тогда скажу им: отойдите от Меня делающие беззаконие» (Мф 7.21–23). «Тогда будет плач и скрежет зубов, когда праведники воссияют, как солнце», а неправедные посланы будут в огонь вечный. (Мф 13.42–43). «Многие придут во имя Мое снаружи одетые в овечьи кожи, а внутри волки хищные. Но вы узнаете их по делам их. Всякое дерево, не приносящее хорошего плода, срубают и бросают в огонь» (Мф 7:15–16, 19–20). И мы просим, чтобы те, которые не живут согласно с учением Его, а только называются христианами, были наказываемы и вами.

17. Мы везде стараемся прежде всего платить подати и повинности поставленным от вас чиновникам, ибо такова Его заповедь. В одно время подошли некоторые и спросили Его: должно ли платить кесарю подать? Он отвечал: «Скажите мне: чей образ на этой монете? Они сказали: кесарев. Он на это отвечал им: итак, отдавайте кесарево кесарю и Божие Богу» (Мф 22.17–21). Поэтому хотя покланяемся единому Богу, но в других отношениях и вам охотно служим, признавая вас царями и правителями людей, и, молясь о том, чтобы вы, при царской власти, были одарены и здравым суждением. Если же вы не обратите внимания на наши молитвы и открытые объяснения, то мы не потерпим никакого вреда, потому что мы веруем, или, лучше, вполне убеждены, что каждый по делам своим будет наказан огнем вечным, и по мере сил, какие получил кто от Бога, потребуется от него отчет, как Христос сказал: «кому дал Бог более, от того и потребуется более» (Лк 12.48). Посмотрите на кончину каждого из бывших государей: они умерли общею всем смертью. Если бы смерть вела в состояние бесчувствия, то это было бы выгодно для всех злодеев. Но так как у всех живших остается чувство, и всем предлежит вечное мучение, то не колеблитесь убедиться и верить, что истинно то, что я говорю. В самом деле, пусть даже некромантия и предсказания посредством неоскверненных мальчиков, и вызывания душ человеческих, и так называемые у магов наводители снов и гении-хранители, со всеми действиями людей, занимающихся этим – пусть убедят вас, что души и по смерти сохраняют чувство. Пусть уверят вас в этом люди, одержимые душами умерших и бросающиеся вниз, которых все называют бесноватыми и безумными, – и так называемые у вас оракулы Амфилоха, Додоны и Пифии и другие им подобные, – и учение писателей Эмпедокла и Пифагора, Платона и Сократа, и Гомеров ров, и сошествие Улисса, чтоб видеть умерших, и мнения других, говоривших то же. Послушайте нас, по крайней мере, наравне с ними, мы не менее их веруем Богу, а даже более, потому что мы надеемся опять получить умершие и в землю обратившиеся тела наши, утверждая, что нет ничего невозможного для Бога.

18. Если бы мы не существовали в теле, и кто-нибудь стал говорить нам, что из малой капли человеческого семени могут образоваться кости и жилы и плоть, как мы это видим: то что могло бы показаться более этого невероятным для размышляющего человека? Будем говорить предположительно. Положим, что вы не существовали бы в настоящем виде своем и не родились от таких родителей, как ваши: если бы кто показал вам семя человеческое и изображение вида человеческого, и стал утверждать, что из того самого произошло такое существо, то поверили ли бы вы этому, не увидев на самом деле? Никто, думаю, не решился бы отрицать (что он не поверил бы). Таким же образом и ваше неверие происходит от того, что вы еще не видали воскресшего мертвеца. Но как прежде не поверили бы вы, что из малой капли можно сделаться вам такими, как вы, и однако ж видите, что это делается: таким же образом судите, что и человеческие тела, разрушившиеся и обратившиеся в землю на подобие семян, могут, по Божию повелению, в свое время воскреснуть и облечься в нетление. Я не могу сказать, какое же достойное Бога могущество приписывают Ему те, которые говорят, что всякая вещь обращается в то, из чего произошла, и что сверх этого сам Бог не может ничего более сделать: но то вижу, что они не поверили бы, чтобы возможно было когда-нибудь им сделаться такими, какими видят и самих себя, и весь мир, и из таких веществ. Посему мы за лучшее почитаем верить и тому, что невозможно для нашей природы и для людей, нежели подобно другим быть неверующими: ибо знаем, что и учитель наш Иисус Христос сказал: «Невозможное человекам возможно Богу» (Мф 19.26) и также сказал: «Не бойтесь убивающих вас и после не могущих ничего более сделать; а бойтесь того, кто по убиении и душу, и тело может ввергнуть в геенну» (Мф 10.28). Геенна есть место, где будут мучиться неправедно жившие и не хотевшие верить, что сбудется то, чему научил Бог через Христа.

19.^*

20. И Сивилла и Истасп говорили, что тленные вещи будут истреблены огнем. А так называемые стоические философы утверждают, что и Сам Бог разрешится в огонь, и после такой перемены, говорят, снова произойдет мир. Мы же думаем, что Бог, Творец всего, превосходнее вещей изменяемых. Итак, если мы иное утверждаем согласно с уважаемыми у вас поэтами и философами, а другое – полнее и достойнее Бога, нежели они, и притом мы одни имеем доказательство: то почему так несправедливо ненавидят нас более всех? Когда говорим, что все устроено и сотворено Богом, то окажется, что мы высказываем учение Платоново; когда утверждаем, что мир сгорит, то говорим согласно с мнением стоиков; и когда учим, что души злодеев, и по смерти имея чувствование, будут наказаны, а души добрых людей, свободные от наказания, будут жить в блаженстве, то мы говорим тоже, что и философы. Утверждая, что не должно поклоняться делу рук человеческих, мы говорим тоже, что Менандр комик и другие подобных же мыслей: они говорили, что художник выше произведения.

21. И если мы говорим, что Слово, которое есть первородный Сын Божий, Иисус Христос, Учитель наш, родился без смешения, и что он распят, умер и, воскресши, вознесся на небо, то мы не вводим ничего отличного от того, что вы говорите о так называемых у вас сыновьях Зевса. Известно вам, сколько было сынов Зевсовых, по сказанию уважаемых у вас писателей: Гермес, истолковательное слово и учитель всех; Эскулапий, бывший также врачом, который был поражен молнией и возшел на небо; также Дионис растерзанный; Геркулес, во избежание трудов бросившийся в огонь; Диоскуры, родившиеся от Леды, и Персей от Данаи, и родившийся от людей Беллерофонт, вознесшийся на коне Пегасе. Что уже говорить об Ариадне и других, которые подобно ей поставлены между звездами? Да и почему сами вы всегда хотите умирающих у вас императоров обессмертить и выставляете какого-нибудь человека, который бы с клятвою уверял, что он видел, как сожженный кесарь с костра восходил на небо? А какие рассказываются деяния так называемых сынов Зевсовых, мне нет нужды говорить знающим: разве только то сказать, что они написаны для развращения нравов и во вред вашего юношества, потому что все думают, что хорошее дело подражать богам. Да удалится от целомудренной души такая мысль о богах, – верить, будто бы и самый главный и, по словам их, родитель всех Зевс был отцеубийца и сын такого же отцеубийцы, и будучи увлечен пристрастием к порочным и гнусным удовольствиям, сходил к Ганимеду и ко многим женщинам, с которыми блудодействовал, и будто сыновья его совершали такие же дела. Это, как сказал я прежде, делали злые демоны. А мы научены, что те только достигнут бессмертия, которые приближаются к Богу святостью жизни и добродетелью, о тех же, которые живут неправедно и не раскаиваются, мы веруем, что они будут мучиться в вечном огне.

22. Но Сын Божий, называемый Иисус, хотя бы и просто был только человек, по своей премудрости достоин называться Сыном Божиим: ибо все ваши писатели называют Бога Отцом и человеков и богов. Если же мы говорим, что Он, Слово Божие, родился от Бога особенным образом и выше обыкновенного рождения, то, как прежде мы сказали, пусть это будет у нас общее с вами, которые Гермеса называете Словом – вестником от Бога. А если кто возразит, что Христос был распят, то и это обще с вышеперечисленными, по-вашему, сынами Зевса, которые подверглись страданиям. Конечно, страдания их, доведшие до смерти, как рассказывается, были не одинаковы, но различны, так что Он, и по особенности Своего страдания, кажется, ничем не ниже их, но даже докажу, как предпринял я сделать в предварительной части своей апологии, или уже доказал, что Он выше их в этом отношении: ибо из дел оказывается, кто лучше.– Если мы говорим, что Он родился от Девы, то почитайте и это общим с Персеем. Когда объявляем, что он исцелял хромых, расслабленных и слепых от рождения, и воскрешал мертвых, то и в этом случае должно представить, что мы говорим подобное тому, что говорят о деяниях Эскулапия.

23. Впрочем, да будет вам известно, что только то истинно, что утверждаем мы, наученные от Христа и от предшествовавших Ему пророков; и это древнее всех бывших писателей ваших. И надобно верить словам нашим, не потому, что мы говорим схожее с ними, но потому, что говорим истину. Это учение преподал нам Иисус Христос, единый собственно Сын, родившийся от Бога, Слово Его и первенец и сила, Который по воле Его соделался человеком, – для изменения и восстановления рода человеческого. И наконец, прежде нежели Он сделался человеком между человеками, некоторые – я разумею упомянутых выше злых демонов – через посредство поэтов предварительно рассказывали за действительное то, что последние описывали в вымышленных ими сказаниях; таким же образом, как они выдумали и те порочные и нечестивые дела, которые взводятся на нас, но для которых нет никакого свидетеля, ни доказательства. Представим на эти положения следующие доводы.

24. Во-первых, несмотря на то, что мы говорим сходно с эллинами, одних только нас ненавидят за имя Христово, и без всякой вины, как преступников, предают смерти. Между тем другие, в других местах, поклоняются деревьям и рекам, мышам, кошкам и крокодилам и многим другим бессловесным животным; и притом не одни и те же предметы находятся у всех в почтении, но у разных народов различные предметы почитания, так что все безбожны одни в глазах других: потому что не одно и то же почитают. А только это и есть вина, которую можете приписывать нам, именно – что мы не почитаем ваших богов, не приносим умершим возлияний и курений, ни венков на их статуи, ни жертв. Вы же сами хорошо знаете, что одни и те же предметы у одних почитаются, как боги, у других считаются простыми зверями, а у иных служат для законных жертвоприношений.

25. Во-вторых, мы, люди из всякого народа, прежде также поклонялись Дионису, сыну Семелы, и Аполлону, сыну Латоны, о любовных действиях которых и говорить стыдно, – также Прозерпине и Афродите, пришедшим в неистовство из-за Адониса, коих и таинства вы отправляете, или Эскулапию или кому-либо из других так называемых богов. А ныне, хотя бы и смерть угрожала за это, мы через Иисуса Христа презрели всех их и посвятили себя нерожденному и бесстрастному Богу, Который – мы убеждены – не сходил по нечистой страсти к Антиопе и другим женщинам, или к Ганимеду, не имел нужды в освобождении своем при помощи, полученной через Фемиду от сторукого гиганта, и не старался за это, чтоб ее сын Ахиллес в отмщение за свою любовницу Бризеиду погубил множество эллинов. Жаль нам тех, которые верят этим басням; мы признаем их делом демонов.

26. В-третьих, по вознесении Христа на небо, демоны выставляли некоторых людей, которые называли себя богами: и они не только не были гонимы вами, но и удостоились почестей. Таков был некто Симон Самарянин, из села, называемого Гиттон: он силою демонов, действовавших через его посредство, во время Клавдия кесаря делал волшебные чудеса в царственном городе вашем Риме, и за то признан богом, и, как бог, почтен у вас статуею. Эта статуя воздвигнута на реке Тибре между двумя мостами, с такою надписью на римском языке: Симону, богу святому. И почти все Самаряне, а некоторые и из других народов признают его за первого бога и поклоняются ему; и какую-то Елену, которая везде с ним в то время ходила, а прежде жила в блудном доме, называют первою происшедшею от него мыслию. Знаю еще, что некто Меландр, другой Самарянин из села Каппаретеи и ученик Симона, был под влиянием демонов и в бытность свою в Антиохии многих обольстил волшебным искусством, даже уверял последователей своих, что они не умрут: и ныне есть некоторые из его учеников, держащиеся такого мнения. Еще некто Маркион из Понта, который и ныне еще учит верующих ему, признает другого какого-то бога, который выше Творца. Он, при содействии демонов, многих из всякого народа заставил говорить богохульство и отвергать Бога, Творца всего мира, а исповедывать какого-то другого бога, который выше Его и сотворил больше, нежели Он. Все вышедшие от таких людей, как я сказал, называются христианами, точно так же, как и между философами те, которые несогласны в своих учениях, носят на себе общее наименование, взятое от философии. Делаются ли у них те гнусные дела, которые носятся в народе, как-то: загашение светильников, взаимное совокупление и едение человеческого мяса, не знаю; но знаю, что вы их не гоните и не убиваете, по крайней мере за их учение. Впрочем, у меня есть сочинение, написанное против всех бывших ересей; если угодно вам иметь его, я доставлю вам.

27. Мы, чтобы никого не беспокоить и самим не грешить, держимся таких мыслей, что подкидывать новорожденных младенцев есть дело худых людей; во-первых потому, что почти все такие – мы видим – не только девочки, но и мальчики употребляются на любодейство, и как древние, говорят, держали стада быков или коз или овец или пасущихся коней, так ныне и дети употребляются только для этого постыдного дела; и есть также во всяком народе множество женщин гермафродитов и развратников, которые служат для этой мерзости. С них вы берете жалованье, подарки и подати, тогда как должно бы искоренить их с вашей земли; и кто-нибудь из пользующихся ими, сверх безбожного, нечестивого и бесстыдного смешения, совокупляется, если случится, с своим сыном, или родственником или братом; есть и такие, которые отдают на это дело своих детей и жен; даже некоторые явно искажают себя для противоестественного распутства, и такие таинства они относят к матери богов. Сверх того у каждого из почитаемых вами богов изображается змей, как великий и таинственный символ. И эти-то непотребства, которые вы открыто совершаете и чтите, приписываете нам, будто мы делаем их, когда угаснет и исчезнет божественный свет. Но такие клеветы не вредят нам, совершенно невинным в тех преступлениях, скорее они вредят тем, кто их делает и ложно нас обвиняет в них.

28. У нас начальник злых духов называется змеем и сатаною и диаволом, как вы можете узнать это и из исследования наших книг. Он будет послан в огонь со всем своим воинством и с последующими ему человеками, чтобы мучиться бесконечный век, как предсказал Христос. А что Бог медлит привести это в исполнение, то это делается для рода человеческого; ибо Он предвидит, что некоторые спасутся через покаяние, некоторые даже, может быть, еще и не родившиеся. И в начале Он сотворил род человеческий разумным и способным избирать истинное и делать доброе, для того, чтобы никакому человеку не оставалось перед Богом извинения; ибо все сотворены разумными и способными к созерцанию. Если же кто не верует, что Бог печется об этом, тот, хотя не прямо, отвергает бытие Его, или должен будет сказать, что хотя Он есть, но услаждается злом и существует подобно камню, и что ни добродетель, ни порок не существуют, а по мнению только людей одно почитается добром, а другое злом: это и есть величайшее нечестие и беззаконие.

29. Есть и другое основание, почему мы отвращаемся подкидывать детей, – то, чтобы из подкинутых не умер кто, если не будет скоро взят, и чтобы нам не сделаться человекоубийцами. Но мы или вступаем в брак, не иначе, как с тем, чтобы воспитывать детей, или, отказываясь от брака, постоянно живем в воздержании. И чтобы доказать вам, что срамное совокупление у нас не составляет какого-либо таинства, – один из наших подал александрийскому префекту Феликсу прошение, чтоб он дозволил врачу оскопить его, ибо тамошние врачи говорили, что без позволения префекта им нельзя это делать. Когда же Феликс никак не хотел подписать прошение, то молодой человек остался девственником и довольствовался своим собственным сознанием и сознанием единомысленных с ним. Здесь, думаю, кстати упомянуть также о недавно умершем Антиное, которого все принялись со страхом чтить как Бога, хотя знали, кто он был и откуда происходил.

30. Чтобы кто не возразил нам: что препятствует и называемому у нас Христу быть человеком из человеков, который творил, что мы называем чудесами, посредством магии, и потому показался Сыном Божиим, – я теперь представлю доказательство, не полагаясь на словесные уверения, но по необходимости убеждаясь теми, которые предсказывали будущее прежде, нежели оно сбылось, так как мы собственными глазами видим, что события совершились и совершаются, как было предсказано: такое доказательство, думаю, и вам покажется величайшим и истиннейшим.

31. Были некоторые люди среди иудеев – пророки Божии, посредством которых пророчественный Дух предвозвещал будущие события прежде, нежели они сбылись. Пророчества их, бывшие по временам в Иудее, цари собирали и тщательно хранили так, как они были сказаны, когда были изречены пророками и ими же самими написаны в книгах на собственном их еврейском языке. Но когда Птоломей, египетский царь, устроил библиотеку и старался собрать сочинения всех людей, то, услышав о тех пророчествах, послал к царствовавшему тогда у иудеев Ироду и просил переслать к нему книги пророчеств. Царь Ирод послал эти книги, написанные на еврейском языке, как выше сказано. Но поскольку египтяне не знали, что в них написано, то Птоломей снова послал и просил прислать людей, для перевода их на греческий язык. Это исполнено: и таким образом те книги сделались достоянием и египтян до сего времени, а также они находятся повсюду у всех иудеев. Впрочем последние читают их, но не понимают сказанного в них; нас же почитают врагами и противниками и, подобно вам, убивают нас и мучат, когда только могут; в этом сами можете удостовериться. Да и в бывшей последней иудейской войне Вархохева, предводитель иудейского возмущения, велел одних только христиан предавать ужасным мучениям, если они не отрекутся от Иисуса Христа и не будут хулить Его. – В этих-то книгах пророков находим мы предсказания о том, что Иисус, наш Христос, придет, родится от Девы и возрастет, будет исцелять всякую болезнь и всякую немощь и воскрешать мертвых, подвергнется зависти, и будет неузнан, и распят, умрет и воскреснет, и на небеса взойдет, и будет, и наречется Сыном Божиим; также, что некоторые будут Им посланы проповедать это во весь род человеческий, и более из язычников уверуют в Него. Это было предсказано до явления Его сперва за пять тысяч лет, то за три тысячи, то за две, то за тысячу, а то за восемьсот; потому что сообразно с преемством родов существовали то те, то другие пророки.

32. Моисей, первый из пророков, сказал слово в слово так: «Не оскудеет князь от Иуды и вождь от чресл его, доколе не придет Тот, которому отложено: и он будет чаяние народов; он привяжет к виноградной лозе осленка своего и омоет одежду в крови грозда» (Быт 49.10). Вам теперь предоставляется тщательно исследовать и узнать, до которого Времени был у иудеев собственный их князь и царь? До явления Иисуса Христа, учителя нашего и истолкователя неузнанных пророчеств, как предсказано через Моисея божественным Святым пророчественным Духом: не оскудеет князь из Иуды, доколе не придет Тот, которому отложено царство. Иуда есть праотец иудеев, от коего они получили и название иудеев. После явления Христова вы воцарились над иудеями и овладели всею землею их. А словами: «Он будет чаяние народов» указывается, что люди из всех народов будут ожидать второго пришествия Его, как сами вы можете видеть и удостовериться самым делом. Ибо из всех племен человеческих ожидают Того, кто распят во Иудее, по смерти которого тотчас иудейская земля предана вам, как добыча войны. Слова: «Привяжет к лозе осленка своего и омоет одежду свою в крови грозда» были символом, указывающим на события, которые имели случиться со Христом, и на дела, которые должны были совершиться Им. Ослиный жеребенок стоял тогда при входе в одно село, привязанный к лозе; Христос велел ученикам своим привести его к Себе, и когда он приведен был, Он сел на него и вошел во Иерусалим, где был главный храм иудеев, который впоследствии вами разрушен. Потом Он был распят, чтоб и остальные слова пророчества исполнились. Ибо слова: «омоет одежду свою в крови грозда» предвозвещали страдание, которое имел Он претерпеть, очищая своею кровью верующих Ему; так как то, что Дух Божий через пророка назвал одеянием, суть верующие Ему человеки, в которых живет семя от Бога, Слова. В словах «кровь грозда» намекается на то, что имеющий явиться хотя будет иметь кровь, но не от человеческого семени, а от Божией силы. Первая же по Отце всего и Владыке Боге Сила и Сын есть Слово, Которое приняло плоть и сделалось человеком, – каким образом, о том скажем после. Как кровь виноградной лозы не человек сотворил, но Бог; так намекается, что и эта кровь произойдет не от человеческого семени, но от силы Божией, как сказали мы выше. И Исаия, другой пророк, о том же пророчествуя другими словами, так сказал: «возсияет звезда от Иакова, и цвет взойдет от корня Иессеева, и на руку Того будут уповать народы». Светлая звезда, которая возсияла, и цвет, который взошел от корня Иессеева, есть Христос. Ибо Он силою Божиею родился от Девы, происходящей от семени Иакова, отца Иуды, который был, как сказали мы выше, праотцем иудеев, и Иессей, по слову пророческому, был Его прародитель, и сын Иакова и Иуды, согласно с преемством родов.

33. И еще послушайте, как Исаия ясными словами предрек, что Христос родится от Девы. Сказано так: «вот, дева зачнет во чреве и родит Сына; и нарекут имя Ему» (Ис 7.14). Что по понятию людей неимоверно и невозможно, то предрек Бог пророчественным Духом, дабы, когда оно сбудется, не оставались в неверии, но верили, потому что оно было предсказано. Но чтобы некоторые, не понимая приведенного пророчества, не стали укорять нас в том же, в чем мы укоряем поэтов, которые говорят, что Зевс сходил для чувственных наслаждений к женщинам, я постараюсь изъяснить те выражения. Слова: «вот, дева зачнет во чреве» значат, что дева зачнет без совокупления. Ибо если бы совокупилась она с кем-нибудь, то не была бы уже дева, – но Сила Божия, нашедши на деву, осенила ее и сделала то, что она зачала, будучи девою. И посланный в то время к Деве Ангел Божий благовестил ей такими словами: «Вот, зачнешь во чреве от Духа Святого и родишь Сына, и Он наречется Сыном Всевышнего. И наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей своих от грехов их» (Лк 1.30–31). Так повествуют те, которые описали все, касающееся до Спасителя нашего Иисуса Христа, и мы верим им, потому что и через вышеупомянутого Исаию пророчественный Дух предсказал, что Христос родится, как я выше изложил. Под именем Духа и Силы от Бога должно не иное что разуметь, как Слово, которое есть и перворожденный у Бога, как указал вышесказанный пророк Моисей; и этот Дух, сошедший на Деву и осенивший ее, не совокуплением, но силою сделал ее имеющей во чреве. Имя же Иисус, если перевести с еврейского на греческий язык, значит Σωτήρ (Спаситель); почему и Ангел сказал Деве: «и наречешь Ему имя Иисус: ибо Он спасет людей своих от грехов их» (Мф.1:21). А что пророчествующие бывают вдохновенны не иным чем, как Словом Божиим, с этим и вы, думаю, согласитесь.

34. Послушайте, как другой пророк, Михей, предрек и о месте, где надлежало родиться Ему. Он сказал так: «и ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше между владыками Иудиными; ибо из тебя произойдет вождь, который упасет народ Мой» (Мих 5.2). В земле иудейской есть одно село, отстоящее от Иерусалима на тридцать пять стадий, в котором родился Иисус Христос, как узнать можете и из таблиц переписи, которая была при Квирине, первом вашем правителе в Иудее.

35. И что Христос по рождении будет не знаем для других людей, до самого мужеского возраста своего, – как то и было, – послушайте о том предсказания. Таковы: «Отрок родился у нас, и юноша дан нам, коего начальство на раменах Его» (Ис 9.6). Слова эти предозначали силу креста, к которому распятый приложил рамена свои, как это будет яснее показано в дальнейшей речи моей. И опять тот же пророк Исаия, по вдохновению Духа пророческого, сказал: «Я простер руки мои к народу непослушному и прекословящему, к людям, которые ходили путем не добрым; требуют ныне у Меня суда и осмеливаются приближаться к Господу» (Ис 65.2, 58.2). И опять в иных словах через другого пророка говорится: «пронзили ноги Мои и руки, и бросили жребий об одежде Моей» (Пс 21.17, 19). С Давидом, царем и пророком, сказавшим это, ничего такого не случилось: но Иисус Христос был распростерт руками и распят иудеями, которые противоречили Ему и говорили, что Он не Христос. И притом, как сказал пророк, «ругаясь над ним, посадили Его на судилище и говорили: суди нас». А слова: «пронзили руки Мои и ноги», были указанием на гвозди, которые на кресте были вбиты в руки и ноги Его. И по распятии Его те, которые распяли, бросили жребий об одежде Его и разделили между собою. А что действительно это было, можете узнать из актов, составленных при Понтии Пилате. Еще приведу пророческие слова другого пророка, Софонии, в которых он ясно предсказал, что Христос воссядет на жеребенке ослином и войдет в Иерусалим. Слова эти следующие: «весьма радуйся, дочь Сионская, проповедуй, дочь Иерусалимская! вот Царь твой идет к тебе кроткий, сидя на осле и притом на молодом, рожденном от подъяремной».

36. Когда слышите слова пророков, изрекаемые как бы от чьего лица, то не думайте, что они говорятся от самих тех вдохновенных мужей, но от движущего их Слова Божия. Оно иногда предвещательно говорит о том, что будет, иногда говорит как от лица Владыки всего и Отца Бога, иногда как от лица Христова, иногда как от лица людей, ответствующих Господу или Отцу Его: это самое можно видеть и у ваших писателей, где хотя один пишет все, но вводит говорящие лица. Не понимая этого, иудеи, у которых находятся книги пророков, не узнали Христа, когда Он пришел, да и нас ненавидят, когда говорим, что Он пришел, и доказываем, что Он распят ими, как было предречено.

37. Дабы и это было ясно для вас, вот какие слова от лица Отца сказаны вышеупомянутым пророком Исаией: «вол знает владельца своего и осел ясли господина своего: Израиль же не знает Меня, народ Мой не уразумел. Увы, народ грешный, народ исполненный грехов, семя лукавое, сыны беззаконные, вы оставили Господа» (Ис 1:1–4). И еще в другом месте тот же пророк говорит также от лица Отца: «какой дом построите Мне, говорит Господь. Небо – престол мой, и земля – подножие ног моих» (Ис 66.1). И еще в другом месте: «новомесячий ваших и суббот ненавидит душа Моя, и великого дня поста и праздности не терплю. И когда придете явиться Мне, не услышу вас, – руки ваши исполнены крови. И если принесете Мне пшеничную муку, или курение, это – мерзость для Меня; тука овнов и крови волов не хочу. Ибо кто требовал этого от рук ваших (Ис 1.11–15). Но разрушь всякий союз неправды, разорви сети насильственных договоров; прикрой бескровного и нагого, раздробляй алчущему хлеб твой» (Ис 58.6). Теперь можете судить и о том, каково учение, которое предлагается пророками от лица Бога.

38. Когда же говорит пророчественный Дух от лица Христова, так он вещает: «Я простер руки Мои к народу непослушному и прекословящему, к людям, которые ходят путем недобрым» (Ис 65.2). И еще: «Я отдал спину Мою на бичевание и ланиты Мои на заушение; лица Моего не отвратил от стыда заплеваний. И Господь был помощник Мой; посему Я не смутился, но положил лицо Свое, как твердый камень; Я знал, что не буду посрамлен, ибо близок оправдавший Меня» (Ис 50.6–8). И опять говорит: «Они бросили жребий об одежде Моей и пронзили Мои ноги и руки. Я же почил и уснул, и потом восстал, ибо Господь поддержал Меня» (Пс 21:17,19, 3:6). И опять говорит: «говорили устами, кивали головою, говоря: пусть спасет самого себя» (Пс 21.8–9). Все это сделано иудеями над Христом, как вы сами узнать можете. Ибо, когда Он был распят, они, шевеля губами и кивая головою, говорили: «воскресивший мертвых, пусть спасет самого себя» (Мф 27.40).

39. А когда пророчественный Дух говорит как предрекающий будущее, тогда говорит так: «от Сиона выйдет закон и слово Господне из Иерусалима, и Он будет судить посреди народов и изобличит много людей, и раскуют мечи свои на орала, и копья свои на серпы, и не подымет народ на народ меча, и не будут уметь уже воевать» (Ис 2:3–4). Что это так было, можете сами удостовериться. Из Иерусалима люди, числом двенадцать, вышли в мир, и притом люди неученые, не умеющие говорить, но силою Божьею возвестили всему роду человеческому, что посланы Христом научить всех слову Божию. И мы, которые прежде один другого убивали, не только не враждуем с врагами, но, чтобы не солгать и не обмануть делающих допросы, с радостью исповедуем Христа и умираем. Конечно, можно было бы пользоваться нам в этом случае словами: клялся язык, а ум не клялся. Но смешно было бы, – тогда как присягающие вам и вписываемые на службу воины держатся данного слова, и предпочитают это и собственной жизни, и родителям, и отчизне, и всем домашним, несмотря на то, что вы не можете доставить им нетленной награды, – если бы мы, желая нетления, не переносили всего для получения желаемого от Того, который может дать.

40. Послушайте, как предречено и о тех, которые проповедали учение Его и возвестили явление Его. Вышеупомянутый пророк и царь пророчественным Духом так сказал: «день дню отрыгает слово, и ночь ночи возвещает разум. Нет речи или языка, на которых не слышались бы их голоса. Их вещание пошло на всю землю и слова их – до концов вселенной. В солнце Он назначил жилище свое, и Он, как жених, выходящий из чертога своего, будет радоваться, подобно исполину, идя в путь» (Пс 18.3–6). Сверх этого, я почитаю полезным и приличным упомянуть и о других предсказаниях того же Давида. Из них можно вам узнать, как повелевает людям жить пророчественный Дух, и как возвещает, что на Христа восстанет Ирод, царь иудейский, и сами иудеи, и Пилат, бывший у них правитель, с воинами своими, что уверуют в Него люди из всякого народа, что Бог называет Его Сыном Своим, и обещал покорить Ему всех врагов, – также, что демоны стараются избежать, сколько можно им, власти Отца всего и Владыки Бога, и власти Христовой, и как Бог призывает всех к покаянию, прежде наступления дня судного. Сказано так: «блажен человек, который не пошел на совет нечестивых, и не стал на пути грешных, и не сел на седалище губителей, но которого воля в законе Господнем, и который в законе Его будет поучаться день и ночь. Он будет, как дерево, насажденное при потоках вод, которое плод свой даст во время свое, лист его не отпадет; и все, что ни сделает он, будет благоуспешно. Не так нечестивые, не так, но они подобны пыли, которую прогоняет ветер с лица земли. Поэтому нечестивые не устоят на суде и грешники в собрании праведных, ибо Господь знает путь праведных, а путь нечестивых погибнет» (Пс.1). «Зачем возмутились народы, и люди задумали тщетное? Предстали цари земные, и правители собрались вместе против Господа и против Христа Его, говоря: «расторгнем узы их, и свергнем с себя иго их». Живущий на небесах посмеется им, и Господь поругается над ними. Тогда Он будет говорить к ним в гневе своем и потрясет их в ярости своей. А Я поставлен от Него царем над Сионом, горою святою Его; Я буду возвещать повеление Господне. Господь сказал ко мне: «Сын Мой Ты, Я ныне родил Тебя. Проси от Меня, и дам Тебе народы в достояние Твое, и пределы земли во владение Твое: Ты будешь управлять ими жезлом железным, сокрушишь их, как сосуды глиняные». Итак, будьте мудры цари, вразумитесь все судии земли. Служите Господу со страхом, и радуйтесь Ему с трепетом. Примите наставление, дабы Господь не прогневался когда-нибудь, и вы погибнете от пути праведного, когда внезапно возгорится ярость Его; блаженны все, надеющиеся на Него» (Пс. 2).

41. И опять в другом пророчестве пророчественный Дух, через того же Давида возвещая, что Христос после распятия своего будет царствовать, так сказал: «воспой Господу вся земля, и возвещай день от дня спасение Его; ибо Господь велик и весьма достохвален. Он страшен над всеми богами, ибо боги народов суть идолы демонов, а Бог сотворил небеса. Слава и хвала пред лицом Его, крепость и прославление в месте святыни Его. Дайте славу Господу, Отцу веков. Примите благодать, войдите пред лице Его, и поклонитесь во святых дворах Его. Да боится пред лицом Его вся земля, и да исправится, и да не подвижится. Да будет веселье среди народов: Господь воцарился с древа» (Пс. 95).

42. Но когда пророчественный Дух о будущем говорит, как о бывшем уже, как это можно заметить и в вышеприведенных словах, – то чтобы это обстоятельство не служило оправданием читателям в их недоразумении, я объясню и его. Так как будущее вполне известно Ему, то Он наперед говорит, как уже о бывшем. А что действительно так должно принимать, вникните умом в следующее. Давид изрек вышеприведенные слова за тысячу пятьсот лет прежде того, как Христос, сделавшись человеком, был распят, и никто из бывших прежде Его распятием своим не доставил радости народам, да и после Его никто. Но наш Иисус Христос, будучи распят и умерши, воскрес и воцарился, воcшедши на небо; и то, что Им возвещено через апостолов во всех народах, служит радостью для ожидающих обещанного от Него нетления.

43. Но чтобы кто из того, что выше сказано мною, не заключил, будто мы говорим, что события происходят по необходимости судьбы, так как они предсказаны по предведению, то разрешу и это. Мы научены пророками, что каждому по достоинству дел воздаются или наказания и мучения, или награды, и объявляем это за истину. Ибо если не так, но все бывает от судьбы, то совершенно нет в нас свободы. Если судьбою определено одному быть добрым, а другому порочным, то один не был бы достоин одобрения, а другой порицания. Опять же, если бы человеческий род не имел способности со свободным произволением убегать порочного и избирать доброе: то он не был бы виноват ни в чем, что бы ни делал. Но что он со свободным произволением или поступает хорошо, или грешит, это мы таким образом доказываем: мы видим, что один и тот же человек переходит к противоположным вещам; а если бы определено было ему судьбою или быть порочным или честным, то он не был бы способен к таким противоположностям и не мог бы многократно переменяться. Да и не были бы одни хороши, а другие худы. Ибо тогда мы утверждали бы, что судьба причина пороков, и между тем делает противное самой себе; или надлежало бы признать за истину вышесказанное положение, что нет ни добродетели, ни порока, но только в мнении различается доброе или худое; а это, как показывает истинный разум, есть величайшее нечестие и беззаконие. Судьбу же неизбежную мы допускаем в том, что избирающим доброе предлежит достойная награда, равно как избирающим противоположное сообразные наказания! Ибо человека создал Бог не таким, как других тварей, например дерева и четвероногих, которые не могут действовать с свободою. Иначе он не был бы достоин награды или похвалы, если бы не свободно избирал доброе, но был сотворен таким; и не мог бы, если бы худ был, по справедливости быть наказан, когда бы был таков не сам по себе, но потому что не мог бы быть иным, нежели чем он родился.

44. Этому научил нас Святой Дух пророчественный, который свидетельствует через Моисея, что первосозданному человеку Бог сказал таким образом: «Вот пред лицом твоим благо и зло, избери благое» (Втор 30.15, 19). И еще через Исаию, другого пророка, как бы от лица Отца всего и Владыки Бога об этом сказано так: «Омойтесь, сделайтесь чисты, отнимите лукавства от душ ваших, научитесь творить добро, окажите справедливость сирому и оправдайте вдовицу; и придите и рассудимся, говорит Господь: и если грехи ваши будут как багряное, убелю их, как волну, и если будут как червленое, убелю, как снег. И если хотите и послушаете Меня, будете вкушать блага земли, если же не послушаете Меня, то меч пожрет вас, ибо уста Господни сказали это» (Ис 1.16–20). Слова: «меч пожрет вас» не значат, что мечами будут убиты непослушные; но меч Божий есть огонь, коего пищею бывают решающиеся делать зло. Поэтому и сказано: «меч пожрет вас, ибо уста Господни сказали это». Если бы говорил пророк о мече, который сечет и тотчас перестает, то не сказал бы «пожрет». И Платон, говоря, что «вина в человеке избирающем, а Бог не виновен», заимствовал это от пророка Моисея. Ибо Моисей древнее всех греческих писателей. Да и во всем, что философы и поэты говорили о бессмертии души, о наказаниях по смерти, о созерцании небесного и о подобных предметах, пользовались они от пророков, – через них могли они понять и излагать это. Поэтому у всех, кажется, есть семена истины: но они не точно выразумели их, – в чем обличаются тем, что они сами себе противоречат. Таким образом, когда говорим, что будущие события были предсказаны, – не то говорим, будто они совершаются по необходимости судьбы, но то, что Бог, зная наперед будущие дела всех человеков, и определяя в себе, что каждый человек должен получить воздаяние по достоинству дел своих, предсказывает через пророчественного Духа, что они получат от Него сообразно с достоинством своих дел: через это Он всегда призывает человеческий род к новому вниманию и напряжению и показывает свое попечение и промышление о них. Но по действию злых демонов определена смертная казнь тем, кто станет читать книги Истаспа или Сивиллы или пророков, чтобы страхом отвратить читающих людей от научения доброму, и удержать их в рабстве своем; чего, впрочем, не могли они сделать навсегда; потому что не только мы сами безбоязненно читаем те книги, но и вам, как видите, представляем на усмотрение, будучи уверены, что они понравятся всем. И хотя бы убедили мы в том немногих, но весьма много приобретем пользы; ибо, как добрые делатели, получим от Господа награду.

45. Что отец всего Бог возведет Христа, по воскресении Его из мертвых, на небо и удержит Его до тех пор, пока поразит враждующих на него демонов, и пока не исполнится число праведных и добродетельных, которых он предуведал, и для которых не привел еще в исполнение своего определения, – послушайте слова пророка Давида. Они следующие: «Господь сказал Господу моему: седи одесную Меня, доколе положу врагов твоих в подножие ног твоих. Господь пошлет тебе жезл силы от Иерусалима; и господствуй посреди врагов Твоих. У тебя власть в день силы Твоей и в светлостях Твоих святых. Я родил Тебя из чрева прежде утренней звезды» (Пс 109.1–3). Словами «пошлет тебе жезл силы от Иерусалима» предуказывается то могущественное учение, которое апостолы Его, вышедши из Иерусалима, проповедали повсюду, и хотя смерть определена тем, которые учат или вообще исповедуют имя Христово, но мы повсюду и сами приемлем его и других учим. Если же и вы будете читать эти слова с враждебным расположением, то, как я выше сказал, не можете делать ничего более, как убивать: это нам ни мало не приносит вреда, а вам и всем, несправедливо преследующим нас и нераскаивающимся, готовит вечное мучение в огне.

46. Но чтобы кто, для отвращения людей от нашего учения, не сделал неразумного возражения, что, по нашим словам, Христос родился за 150 лет при Квирине, а преподавал поучение, которое мы приписываем Ему, немного после, при Понтие Пилате, и не заключил отсюда, что нисколько невинны все люди, до Него родившиеся, – я предварительно разрешу это затруднение. Мы научены, что Христос есть перворожденный Бога, и мы выше объявили, что Он есть Слово, коему причастен весь род человеческий. Те, которые жили согласно со Словом, суть христиане, хотя бы считались за безбожников: таковы между эллинами – Сократ и Гераклит и им подобные, а из варваров – Авраам, Анания, Азария и Мисаил, и Илия и многие другие: пересказывать их действия или имена было бы, я знаю, утомительно, и в настоящий раз я удержусь от этого. Таким образом, те прежде бывшие, которые жили противно Слову, были бесчестными, враждебными Христу и убийцами людей, живших согласно с Словом, а те, которые жили и ныне живут согласно с ним, суть христиане, бесстрашны и спокойны. По какой же причине силою Слова, по воле Отца всего и Господа Бога, Он родился как человек через деву и был назван Иисусом, был распят, умер, и воскрес, и восшел на небо, – это человек размышляющий может понять из того, что я прежде говорил так подробно; и так как теперь нет нужды в раскрытии этого предмета, то я перейду в настоящем случае к доказательствам более необходимым.

47. Послушайте, что сказано пророчественным Духом и об опустошении земли иудейской. Его слова произнесены как бы от лица народа удивляющегося тому, что совершилось. Они суть следующая: «Сион стал пуст, как пустыня сделался Иерусалим; проклят дом, святилище наше, и слава, которую благословили отцы наши, пожжена огнем и все славное Его пало. И Ты терпел все это и молчал, и смирил нас жестоко» (Ис 64.10–12). А что Иерусалим опустошен, как предсказано, вам это известно. Об опустении его и о том, что никому из иудеев не позволено будет там жить, сказано пророком Исаией так: «земля их пуста, враги их пожирают ее в глазах их, и никто из них не будет жить в ней» (Ис 1.7). И вы хорошо знаете, что наблюдается вами, чтобы никто не был в нем, и что смертная казнь определена тому иудею, который будет захвачен при входе в него.

48. Послушайте, в каких словах было предсказано о Христе нашем, что Он будет исцелять всякие болезни и воскрешать мертвых. Они суть следующие: «с пришествием Его хромой будет скакать, как олень, язык немых будет ясен, слепые прозрят, прокаженные очистятся и мертвые воскреснут и будут ходить» (Ис 35.4–6). А что он это сделал, вы можете узнать из актов, составленных при Понтие Пилате. Каким образом предвозвещено пророчественным Духом и то, что он умерщвлен будет вместе с уповающими на Него, послушайте, что сказано Исаией. Сказано так: «Вот как праведный погиб, и никто не принимает этого сердцем; и люди праведные истребляются, и никто не подумает о том. Праведный взят от лица неправды и его гроб будет в мире: он взят из среды нас» (Ис 57.1–2).

49. И опять послушайте, как сказано через того же Исаию, что не ожидавшие Его народы языческие поклонятся Ему, а иудеи, всегда ожидающие, не узнают Его, когда Он придет. Слова эти сказаны как бы от лица самого Христа, и суть следующие: «Я был явлен тем, которые не спрашивали обо Мне, и найден теми, которые не искали Меня. Я сказал: вот Я у народов, которые не призывали имени Моего. Я простер руки Мои к народу непослушному и прекословящему, к людям, которые ходили путем не добрым, но вслед грехов своих. Народ этот разгневляет Меня пред лицом Моим» (Ис 65.1–3). И действительно, иудеи, имеющие в руках пророчества и всегда ожидавшие пришествия Христа, не узнали Его, и не только не узнали, но и отвергли, а язычники, никогда не слыхавшие о Христе дотоле, пока апостолы Его не пришли из Иерусалима, не возвестили о Нем, и не сообщили пророчеств, – с радостью и верою отстали от идолов и предались через Христа нерожденному Богу. Что наперед известны были те злословия, которые будут разглашать на исповедающих Христа, и как жалки те, которые хулят Его, и почитают прекрасным соблюдать древние обряды. Послушайте, как в кратких словах сказано о том Исаией. Сказано так: «горе тем, которые называют сладкое горьким, и горькое сладким» (Ис 5.2).

50. Послушайте пророчество и о том, что Он, сделавшись для нас человеком, претерпел страдание и бесчестие, и что Он опять придет со славою. Вот они: «за то, что они предали на смерть душу Его и Он сочтен был вместе с беззаконниками, – Он взял грехи многих и помилует беззаконных. Вот уразумеет Отрок Мой, и вознесется и весьма прославится. Как многие ужаснутся на Тебя, – так вид Твой будет бесчестен от людей и слава Твоя от людей, – так многие народы удивятся, и цари заградят уста свои, потому что те, которым не было возвещено о Нем и которые не слышали, уразумеют. Господи, кто веровал слуху нашему, и кому открылась рука Господня? Мы возвестили пред Ним, как малый отрок, как корень в земле жаждущей: Он не имеет ни вида, ни славы; и мы видели Его, и не имел Он вида, ни красоты, но вид Его бесчестен, унижен более вида человеков. Он человек в язве, умеющий переносить болезнь, потому что отвратилось лицо Его – было поругано и презрено. Он грехи наши носит, и за нас страдает, а мы Ему вменили то, что Он в болезни, в язве и в мучении. Но Он уязвлен был за беззакония наши, и мучен был за грехи наши, наказание мира на Нем, через рану Его мы исцелились. Все мы, как овцы, заблудились, всякий человек блуждал на пути своем, и Господь предал Его за грехи наши. И Он от мучений не отверзает уст своих: как овца, был веден на заклание, и как агнец пред стригущим Его безгласен, так Он не отверзает уст своих. За смирение Его с Него снят был суд» (Ис 53.12, 52:13–53:8). По распятии Его, и искренние Его все оставили, и отреклись Его; но после, когда восстал Он из мертвых, явился им и научил читать пророчества, в которых все это предсказано, и когда увидели они Его восходящего на небо и уверовали, и приняли силу, оттуда им посланную от Него, то пошли по всему роду человеческому, стали учить этому, и получили имя апостолов.

51. Далее, чтобы показать нам, что страждущий таким образом имеет неизъяснимый род, и будет царствовать над своими врагами, пророчественный Дух так сказал: «Кто расскажет Его род? Ибо жизнь Его берется от земли, за беззакония их Он веден был на смерть. И дам лукавых за гроб Его, и богатых за смерть Его, ибо Он не сделал беззакония, и обмана не нашлось в устах Его. И Господу угодно очистить Его от язвы. Если дадите Его в жертву о грехе, то душа ваша узрит семя долговечное. И Господь хочет спасти от страдания душу Его, показать Ему свет, и образовать разумом, оправдать праведного, благодетельно послужившего многим. И грехи наши Он понесет, поэтому Он будет обладать многими и разделит добычи сильных, за то, что предана была на смерть душа Его, и был причтен к беззаконным, и Он понес грехи многих и за беззакония их был предан» (Ис 53.8–12). Что и на небо вознесется Он, как было предречено, послу­шайте. Сказано так: «Поднимите врата небесные, откройтесь, чтобы войти Царю славы. Кто этот Царь славы? Господь крепкий и Господь могущественный» (Пс 23.7–8). А как и с небес придет Он со славою, послушайте, что сказано об этом пророком Иеремией. Слова его следующие: «Вот, как сын человеческий, Он грядет на облаках небесных, и Ангелы Его с Ним».

52. Итак, когда мы доказываем, что все уже сбывшееся было предвозвещено пророками прежде, нежели оно совершилось, то необходимо надобно верить, что непременно сбудется и то, что подобным образом предсказано, но еще имеет некогда совершиться. Ибо каким образом исполнились события, предсказанные прежде и неведомые, таким же образом сбудется и остальное, хотя не знают того и не верят. Пророки предсказали два пришествия Христова: одно, уже бывшее, в виде человека неславного и страждущего; другое, когда Он, как возвещено, со славою придет с небес, окруженный ангельским Своим воинством, и когда воскресит тела всех бывших людей, и тела достойных облечет в нетление, а тела нечестивых, способные вечно чувствовать, пошлет вместе со злыми демонами в вечный огонь. Что и это предсказано, я докажу. Пророк Иезекииль говорил так: «Совокупится состав к составу, и кость к кости, и снова вырастут плоти» (Иез 37.7), и: «всякое колено поклонится Господу, и всякий язык прославит Его» (Ис 45.23). Что будут чувствовать, и как будут мучиться нечестивые, послушайте, что также сказано и об этом. Сказано так: «Червь их не скончается, и огонь их не угаснет. И они раскаются тогда, когда не будет никакой от того пользы» (Ис 66.24). Что будут говорить и делать люди иудейские, когда увидят Его, пришедшего в славе, об этом пророком Захариею пророчески сказано так: «Повелю четырем ветрам собрать расточенных чад; повелю северу принести и югу не возбранять» (Зах 2.6). И тогда будет во Иерусалиме великое сетование, не сетование уст и губ, но сетование сердца, и будут раздирать не одежды свои, но мысли. Восплачутся они колено за коленом, и тогда «воззрят на Того, Которого пронзили» (Зах 12:10–12), и скажут: «почему Ты, Господи, попустил нам уклониться от пути Твоего? Слава, которую благословили отцы наши, стала нам в поругание» (Ис 63.17, 64.11).

53. Я мог бы привести много и других пророчеств, но удерживаюсь, почитая и эти достаточными к убеждению тех, которые имеют уши, способные к слушанию и разумению: такие, думаю, сами могут понять, что мы не так как в баснях о мнимых сынах Юпитера, – сказываем только, а доказать своих слов не можем. Каким бы образом поверили мы человеку Распятому, что Он Первенец нерожденного Бога и произведет суд над всем родом человеческим, если бы не находили мы свидетельств, предсказанных о Нем прежде, нежели Он пришел и сделался человеком, и если бы не видели, что точно так и сбылось, то есть, что земля иудейская опустошена, что люди из всякого народа уверовали в Него посредством учения апостолов Его, и бросили древние обычаи, в коих жили они по заблуждению, – так как мы на самих себе это видим, и знаем, что христиане из язычников многочисленнее и ревностнее христиан из иудеев и самарян? Язычниками пророческий Дух называет все другие народы, а иудейское и самарянское племя называется Израилем и домом Иакова. И я приведу пророчество, в котором предсказано, что верующих будет более из язычников, нежели из иудеев и самарян. Сказано об этом так: «Возвеселись неплодная, которая не рождала, разверзись и воскликни ты, которая не чревоболела, потому что гораздо более чад у одинокой, нежели у имущей мужа» (Ис 54.1). Ибо все народы были далеко от истинного Бога, и служили делам рук, а иудеи и самаряне, имея преданное им через пророков Слово Божие и всегда ожидавшие Христа, не узнали Его, когда Он пришел, исключая немногих, о коих пророческий Святой Дух предсказал через Исаию, что они спасутся. Он как бы от лица их самих сказал: «Если бы Господь не оставил нам семени, мы стали бы как Содом и Гоморра» (Ис 1.9). Содом и Гоморра, по сказанию Моисея, были города нечестивых людей, которые истребил Бог, сожегши огнем и серою, так что никто из жителей их не спасся, кроме одного чужестранца, родом халдеянина, по имени Лот, с которым спаслись и дочери его. Желающие могут видеть и ныне всю страну их, пустую, сожженную и остающуюся безплодною. А что верующие из язычников были предузнаны, как ревностнейшие и твердейшие в вере, я приведу то, что сказано пророком Исаией. Он сказал так: «Израиль не обрезан сердцем, народы же не обрезаны плотию»¹. Столь многие ясные свидетельства могут справедливо произвести убеждение и веру у тех, которые любят истину, а не следуют пустым мнениям и не управляются страстями.

54. Те, которые преподают баснословные сказания поэтов, не представляют учащимся юношам никакого доказательства; и я сказываю, что все то было говорено для обмана и развращения рода человеческого, по действию злых демонов. Они, услышавши предсказания пророков о том, что придет Христос и люди нечестивые наказаны будут огнем, сделали то, что многие назывались сынами, происшедшими от Зевса, думая тем произвести такое действие, чтобы люди сказания о Христе почитали за чудесные сказки, подобные тем, которые были рассказаны поэтами. Это было распространено у греков и у всех других народов, где, как они слышали из предсказаний пророков, имело более быть верующих во Христа. И я докажу, что они, услышав слова пророков, неверно поняли их, а как заблуждающие подделывались только к тому, что сказано о Христе нашем. Пророк Моисей, как я сказал, был древнее всех писателей, и через него, как прежде я упомянул, изречено такое пророчество: «Не оскудеет князь от Иуды и вождь от чресл его, доколе не придет Тот, Которому отложено, и Он будет чаяние народов; Он привяжет к виноградной лозе ослёнка своего² и омоет одежду свою в крови грозда» (Быт.49:10–11). Демоны, услышавши эти пророческие слова, сказали, что Дионис родился от Зевса, и передали, что он был изобретателем винограда, и осла помещают в таинствах его, и учили, что он был растерзан и взошел на небо. И так как в пророчестве Моисея не означено ясно, Божий ли Сын тот, кто имеет придти, и ездя на жеребенке останется ли он на земле, или взойдет на нем на небо; и так как имя жеребенка³ могло означать жеребенка от осла и от коня; то не зная, молодого ли осла, или коня представит символом своего пришествия тот, о котором предсказывается, и Божий ли он Сын, как я уже сказал, или человеческий, объявили они о Беллерофонте, что и он, будучи человек от человеков, на коне Пегасе возшел на небо. А когда услышали от другого пророка, Исаии, что Христос родится от Девы и Сам собою взойдет на небо, тоже самое сказали о Персее. И когда узнали, что Он, как предсказано в вышеприведенных пророчествах, «силен как исполин, готовый идти в путь», то сказали, что Геркулес был силен и обошел всю землю. Когда же опять услышали пророчества о Нем, что Он будет исцелять всякую болезнь и воскрешать мертвых, – представили от себя Эскулапия.

55. Но нигде ни на одном из так называемых сынов Зевса они не представили распятия, ибо это им и на мысль не пришло, потому что все, что сказано касательно этого, было сказано символически, как выше замечено. Крест, как предсказал пророк, есть величайший символ силы и власти Христовой, как это видно и из предметов, подлежащих нашему наблюдению. Ибо рассмотрите все вещи в мире, устрояется ли что без этой формы, и может ли быть без нее взаимная связь? По морю нельзя плавать, если на корабле не цел тот трофей, который называется парусом; земли нельзя орать без формы крестообразной: копающие землю, равно как и ремесленники, не иначе производят свою работу, как посредством орудий, имеющих эту форму. И наружный вид человека отличается от вида животных неразумных только тем, что он прям и имеет возможность протягивать свои руки, – и на своем лице имеет простирающийся ото лба так называемый нос, посредством которого совершается у животного дыхание, и который не другое что представляет, как фигуру креста. Об этом сказано пророком так: «дыхание пред лицем нашим Христос Господь» (Плач.4.20). И ваши символы представляют силу крестообразной формы. Я разумею знамена и трофеи, с которыми повсюду вы совершаете свои торжественные шествия, являя в них знаки вашей власти и силы, хотя вы делаете это, сами не помышляя о том. И вы полагаете изображения умирающих у вас императоров на той же фигуре, и в надписях называете их богами. Итак, убедивши вас по возможности словом и видимым образом, мы знаем, что уже не будем виновны, хотя вы и не поверите, ибо с нашей стороны все должное сделано и исполнено.

56. Не довольно было злым демонам прежде явления Христова сказать, что были у Зевса так называемые сыны: но и после того, как явился Он и жил среди людей, когда они узнали, каким образом предсказано о Нем пророками, и увидели, что во всяком народе веруют в Него и ожидают Его, то снова, как выше я сказал, выставили они других, Симона и Менандра из Самарии, которые своими волшебными чудесами многих обольстили и теперь держат еще в обольщении. Симон, как я уже сказал, был у вас в столице Риме, при Клавдии Кесаре, и так удивил священный сенат и народ Римский, что его признали за Бога и в честь ему воздвигли статую, подобно как и другим богам, у вас почитаемым. Поэтому я прошу, чтобы священный сенат и народ ваш вместе с вами принял к сведению это защищение мое, дабы, если кто держится учения Симонова, мог узнать истину, и избежать заблуждения; а вы, если угодно будет вам, разрушьте статую его.

57. Не могут злые демоны уверить в том, что нет огненного мучения в наказание нечестивых, – так же, как не могли они сделать и того, чтобы Христос, когда Он пришел, остался незнаемым. То только могут они сделать, чтобы те, которые живут неразумно, воспитаны в страстях и худых обычаях и привержены к пустым мнениям, истребляли нас и ненавидели; между тем как мы не только не ненавидим их, но, как выше сказано, жалеем их и желаем убедить их перемениться. Мы не боимся смерти, так как известно, что должно непременно умереть, и нет ничего нового, а все одно и то же бывает в настоящем положении вещей; если наслаждение им и может занимать наслаждающихся хоть год, то они должны обратиться к нашему учению, чтобы избавиться навсегда от страданий и нужд. Но если не верят, чтобы было что-нибудь по смерти, а полагают, что умирающие переходят в состояние бесчувствия, то оказывают нам услугу, освобождая нас от здешних страданий и нужд, а самих себя являют злыми, человеконенавистниками и последователями пустых мнений, потому что умерщвляют не с тем, чтобы доставить нам свободу, но убивают, чтобы лишить нас жизни и удовольствия.

58. И Маркиона из Понта, как я выше сказал, выставили злые демоны: он и ныне учит не признавать Бога Творца всего небесного и земного, ни предвозвещенного пророками Христа, Сына Его; но проповедует другого какого-то Бога, сверх Создателя всего, равно как и другого Сына. И многие верят этому человеку, как единственному, который знает истину, и смеются над нами; между тем не имеют никакого доказательства своим мнением, но безрассудно, увлеченные как агнцы волком, делаются пищею безбожного учения и демонов. Ибо так называемые демоны о том только и стараются, чтобы отвести людей от Бога Творца и Его Перворожденного Христа Бога, и тех, которые не могут возвыситься от земли, они пригвоздили и пригвождают к земным и рукотворным вещам, а тех, которые стремятся к созерцанию Божественного, незаметно совращают, и если они не имеют здравого рассудка и не ведут чистой и бесстрастной жизни, – ввергают их в нечестие.

59. А чтобы вы звали, что Платон заимствовал от наших учителей, то есть из сказания, преподанного пророками, когда он говорил, что Бог изменил безобразное вещество и сотворил мир, – послушайте, как то же самое буквально сказано Моисеем, о котором было прежде упомянуто, как о первом пророке и древнейшем, нежели эллинские писатели; через него пророчественный Дух, возвещая, как и из чего в начале Бог образовал мир, сказал так: «в начале сотворил Бог небо и землю, земля была невидима, и тьма была над бездною и дух Божий носился над водами. И сказал Бог: да будет свет! И стало так» (Быт 1.1–3). Таким образом и Платон, и другие, то же говорящие, и мы сами научились, да и вы можете убедиться, что словом Божиим весь мир создан из вещества, изображенного выше Моисеем. Даже то, что называется у ваших поэтов Эревом, – мы знаем – прежде было упомянуто Моисеем.

60. И то, что у Платона в Тимее говорится в физиологическом отношении о Сыне Божием, когда говорится, что Он (Бог) поместил Его во вселенной наподобие буквы X, он также заимствовал у Моисея. Ибо в Моисеевых писаниях рассказано, что в то время как израильтяне вышли из Египта и были в пустыне, напали на них ядовитые животные, ехидны и аспиды и всякий род змей и истребляли народ; и Моисей по вдохновению и действию Божию взял медь и сделал образ креста и поставил его во святой скинии и сказал народу: если вы посмотрите на этот образ и уверуете, вы спасетесь через него. Вследствие того змеи, как написал Моисей, стали умирать, а народ через такое средство избежал смерти. Платон прочитал это, и, не зная точно и не сообразивши, что то было образ креста, а видя только фигуру буквы X, сказал, что сила, ближайшая к первому Богу, была во вселенной наподобие буквы X. И его упоминание о третьем произошло, как я уже сказал, от чтения слов Моисея, что дух Божий носился над водами; ибо он второе место дает Слову Божию, которое, по его словам, помещено во вселенной на подобие буквы X, а третье место – Духу, о котором сказано, что он носился над водами, – говоря: третье около третьего. Послушайте, как пророчественный Дух возвестил через Моисея о будущем сгорении; он сказал так: «вечный огонь низойдет и пожрет до глубочайшей бездны» (Втор 32.22). Итак, не мы держимся мнений таких же, как другие, но все подражают и повторяют наше учение. У нас можно слушать и узнать это от тех, которые и букв не знают, от людей неученых и говорящих варварским языком, но мудрых и исполненных веры по духу, при всем том, что некоторые даже слепы и лишены зрения. Из этого можно понять, что это учение произошло не от человеческой мудрости, но изречено силою Божьею.

61. Теперь изложу, каким образом мы посвятили самих себя Богу, обновившись через Христа, – чтобы, если опущу это, не подумали обо мне, что я лукавлю в своем объяснении. Кто убедится и поверит, что это учение и слова наши истинны, и обещается, что может жить сообразно с ним, тех учат, чтобы они с молитвою и постом просили у Бога отпущения прежних грехов, и мы молимся и постимся с ними. Потом мы приводим их туда, где есть вода, и они возрождаются таким же образом, как сами мы возродились, то есть омываются тогда водою во имя Бога Отца и владыки всего, и Спасителя нашего Иисуса Христа, и Духа Святого. Ибо Христос сказал: «если не родитесь снова, то не войдете в царство небесное» (Ин 3.3–5). А всякому известно, что родившимся однажды невозможно уже войти в утробу родивших. И пророком Исаией, как прежде упоминал я, возвещено, каким образом согрешившие и кающиеся могут освобождаться от грехов. Сказано же так: "Омойтесь, сделайтесь чисты, отымите лукавства от душ ваших..., научитесь творить добро, окажите справедливость сирому, оправдайте вдовицу; придите и станем судиться, говорит Господь. И если грехи ваши будут, как багряное, убелю, как волну, и если будут, как червленое, убелю, как снег... если же не послушаете Меня – меч пожрет вас, ибо уста Господни сказали это» (Ис.1:16–20). И мы получили от апостолов следующее основание для такого действия. Так как мы не знаем первого своего рождения и по необходимости родились из влажного семени через взаимное совокупление родителей и выросли в худых нравах и дурном образе жизни: то, чтобы не оставаться нам чадами необходимости и неведения, но чадами свободы и знания и чтобы получить нам отпущение прежних грехов, – в воде именуется на хотящем возродиться и раскаявшемся во грехах имя Отца всего и Владыки Бога. Это одно имя произносит тот, кто ведет приемлющего омовение к купели, потому что никто не может сказать имя неизреченного Бога; если же кто и осмелился бы сказать, что оно есть, тот показал бы ужасное безумие. А омовение это называется просвещением, потому что просвещаются умом те, которые познают это. И при имени Иисуса Христа, распятого при Понтие Пилате, и при имени Духа Святого, который через пророков предвозвестил все относящееся к Иисусу, омывается просвещаемый.

62. И демоны, услышав об этом омовении, которое было возвещено пророком, сделали то, что входящие в храмы их и желающие приближаться к ним для совершения возлияний и курений окропляют себя, и даже делают то, что люди идут и совершенно омываются перед тем, как войти в храмы, им посвященные. Да и то, что жрецы тем, которые входят в храмы и желают совершать им свои моления, повелевают скидать обувь, демоны сделали из подражания, переняв из происшествий, случившихся с помянутым выше пророком Моисеем. В то время, как Моисею повелено было идти в Египет и вывести находившийся там народ израильский, однажды, когда в Аравийской земле пас он овец своего по матери⁴, с ним Христос наш беседовал в виде огня из тернового куста и сказал: «Сними сапоги твои, и приблизься и слушай» (Исх 3.5). Он, разувшись, приблизился и услышал повеление идти в Египет и вывести находившийся там народ израильский, и получил могущественную силу от Христа, который говорил с ним в виде огня; и он пошел и вывел народ, сделавши великие и чудесные дела, о которых, если вы желаете знать, можете узнать подробно из писаний его.

63. Иудеи все и ныне учат, что говорил с Моисеем Бог безыменный. Почему пророчественный Дух обличал их через вышесказанного пророка Исаию, и сказал, как прежде упоминал я: «вол знает владельца своего и осел ясли господина своего; Израиль же не знает Меня, и народ не уразумел Меня» (Ис 1.3). Равным образом Иисус Христос, обличая иудеев за то, что они не знали, что Отец и что Сын, сказал так: «Никто не знает Отца, только Сын, ни Сына, только Отец и те, которым откроет Сын» (Мф 11.27). Слово же Божие есть Сын Божий, как я выше сказал. Называется Он и ангелом и апостолом, ибо Он возвещает все, что должно знать, и посылается для открытия того, что возвещается, так как и сам Господь вам сказал: «Слушающий меня слушает Пославшего меня» (Мф 10.40; Лк 10.16). И это будет ясно из Моисеевых писаний. В них сказано так: «И говорил Моисею Ангел Божий в пламени огня из тернового куста и сказал: Я – Сый , Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова, Бог отцов твоих. Поди в Египет и выведи народ мой» (Исх 3.2, 14–15). Что за тем последовало, можете, если хотите, узнать из них: здесь переписать все невозможно. А слова эти сказаны в доказательство, что Иисус Христос есть Сын Божий и апостол, который прежде был Слово и являлся иногда в виде огня, иногда в образе бесплотных, ныне же, по воле Божией, сделавшись для рода человеческого человеком, претерпел и страдания, каким он по действию демонов был подвергнут безумными иудеями. Иудеи, несмотря на то, что прямо сказано в писаниях Моисея: «И говорил ангел Божий Моисею в огне, пылающем в терновом кусте, и сказал: Я – Сый, Бог Авраама, и Бог Исаака и Бог Иакова», утверждают, что Отец всего и Создатель говорил так. Посему и пророчественный Дух в обличение их сказал: «Израиль же не знает Меня, народ не уразумел Меня». И также Иисус, как я выше заметил, находясь между ними, сказал: «Никто не знает Отца, только Сын; ни Сына, только Отец и те, которым откроет Сын». И так иудеи, которые всегда думали, что всегда Отец всего говорил с Моисеем, тогда как говоривший с ним есть Сын Божий, Который назывался и ангелом и апостолом, справедливо обличаются пророчественным Духом и Самим Христом, что они не знают ни Отца, ни Сына. Ибо те, которые Сына называют Отцом, ясно показывают, что они и Отца не знают, и не знают также, что у Отца всего есть Сын, Который, будучи первородное Слово Божие, есть также Бог. И Он прежде в виде огня и в бестелесном образе являлся Моисею и другим пророкам, а ныне, во времена владычества вашего, как я выше сказал, сделался человеком от Девы, по воле Отца, для спасения верующих Ему, и претерпел уничижение и страдание, чтобы смертью и воскресением своим победить смерть. Сказанное же из купины Моисею: «Я – Сый, Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова, и Бог отцов твоих», значит то, что они и по смерти пребывают и суть люди того же Христа. Ибо они первые из всех человеков занимались исканием Бога. Авраам был отец Исаака, Исаак Иакова, как написал также Моисей.

64. Что демоны также побудили поставить изображение так называемой Прозерпины при источниках вод, выдавая ее за дочь Зевса, в подражание словам Моисея, это вы можете усмотреть из того, что выше сказано. Ибо Моисей сказал, как я прежде написал: «в начале Бог сотворил небо и землю; земля была невидима и неустроена, и Дух Божий носился над водами». Итак, в подражание Духу Божию, о котором сказано, что носился над водою, они объявили, что Прозерпина была дочь Зевса. Минерву также с подобным умыслом они назвали дочерью Зевса, не от совокупления, но потому, что они узнали, что Бог Словом своим помыслил и сотворил мир, и представили Минерву, как первую мысль; а мы почитаем весьма смешным употреблять женский вид как образ мысли. Подобным образом и других так называемых сыновей Зевса обличают их собственные действия.

65. После того, как омоется таким образом уверовавший и давший свое согласие, мы ведем его к так называемым братьям в общее собрание для того, чтобы со всем усердием совершить общие молитвы как о себе, так и о просвещенном и о всех других повсюду находящихся, дабы удостоиться нам, познавшим истину, явиться и по делам добрыми гражданами и исполнителями заповедей, для получения вечного спасения. По окончании молитв мы приветствуем друг друга лобзанием. Потом к предстоятелю братии приносятся хлеб и чаша воды и вина: он, взявши это, воссылает именем Сына и Духа Святого хвалу и славу Отцу всего и подробно совершает благодарение за то, что Он удостоил нас этого. После того, как он совершит молитвы и благодарение, весь присутствующий народ отвечает: аминь. Аминь – еврейское слово – значит: да будет. После благодарения предстоятеля и возглашения всего народа, так называемые у нас диаконы дают каждому из присутствующих приобщаться хлеба, над которым совершено благодарение, и вина и воды, и относят к тем, которые отсутствуют.

66. Пища эта у нас называется евхаристиею (благодарением), и никому другому не позволяется участвовать в ней, как только тому, кто верует в истину учения нашего и омылся омовением в оставление грехов и в возрождение, и живет так, как предал Христос. Ибо мы принимаем это, не так как обыкновенный хлеб или обыкновенное питье: но как Христос, Спаситель наш, Словом Божиим воплотился и имел плоть и кровь для спасения нашего, таким же образом пища эта, над которой совершено благодарение через молитву слова Его, и от которой через уподобление получает питание ваша кровь и плоть, есть – как мы научены – плоть и кровь того воплотившегося Иисуса. Ибо апостолы в написанных ими сказаниях, которые называются Евангелиями, предали, что им было так заповедано: Иисус взял хлеб и благодарил и сказал: это делайте в Мое воспоминание, это есть тело Мое; подобным образом Он взял чашу и благодарил и сказал: это есть кровь Моя, и подал им одним. То же самое злые демоны из подражания научили делать и в таинствах Митры; ибо, как вы знаете или можете узнать, – при посвящении вступающего в таинства, предлагается там хлеб и чаша с водою.

67. С того времени мы между собою всегда делаем воспоминание об этом. И достаточные из нас помогают всем бедным, и мы всегда живем за одно друг с другом. За все получаемые нами благодеяния мы прославляем Создателя всего, через Сына Его Иисуса Христа и через Духа Святого. В так называемый день солнца бывает у нас собрание в одно место всех живущих по городам или селам; и читаются, сколько позволяет время, сказания апостолов или писания пророков. Потом, когда чтец перестанет, предстоятель посредством слова делает наставление и увещание подражать тем прекрасным вещам. Затем все вообще встаем и воссылаем молитвы. Когда же окончил молитву, тогда, как я выше сказал, приносится хлеб, и вино, и вода; и предстоятель также воссылает молитвы и благодарения, сколько он может. Народ выражает свое согласие словом – аминь, и бывает раздаяние каждому и приобщение даров, над коими совершено благодарение, а к небывшим они посылаются через диаконов. Достаточные же и желающие, каждый по своему произволению, дают, что хотят, и собранное хранится у предстоятеля: а он имеет попечение о сиротах и вдовах, о всех нуждающихся по болезни или по другой причине, о находящихся в узах, о странниках издалека, вообще печется о всех находящихся в нужде. В день же солнца мы все вообще делаем собрание, потому что это есть первый день, в который Бог, изменивши мрак и вещество, сотворил мир, и Иисус Христос, Спаситель наш, в тот же день воскрес из мертвых. Распяли Его накануне Сатурнова дня, а в день после Сатурнова дня, т.е. в день солнца, Он явился апостолам Своим и ученикам и преподал им то, что представили мы и на ваше усмотрение.

68. И если это кажется вам согласным с разумом и истиною, то уважьте; если кажется вам пустяками, то оставьте в презрении, как пустяки, и ни в чем невинных людей не осуждайте на смерть, как врагов. Мы наперед говорим вам, что не избежите будущего суда Божия, если пребудете в вашей неправде, а мы воскликнем: пусть будет, что Богу угодно. И хотя мы могли бы на основании письма Его Величества светлейшего кесаря Адриана, отца вашего, просить вас приказать, чтобы судили нас согласно с нашим прошением, но решили лучше просить не потому, что так было постановлено Адрианом, но написали мы просьбу и изложение нашего дела потому, что уверены в том, что просим справедливого. Прилагаю, впрочем, и список с письма Адрианова, чтобы видели вы, что мы и в этом случае говорим истину. Вот этот список.

69. Адриан Минуцию Фундану. Получил я письмо, писанное ко мне предместником твоим, знаменитейшим Серением Гранианом; и не желаю оставлять без исследования дело, о котором мне донесено, – чтобы и невинные не были в беспокойстве, и клеветникам не было повода заниматься гнусным ремеслом. Итак, если наши подданные в провинциях твердо могут поддержать свое требование против христиан, так что и перед судом могут доказать, то не запрещаю им делать это; только не дозволяю им прибегать к громким требованиям и крикам. Гораздо справедливее, чтобы если кто захочет донести, ты сделал дознание о деле. И тогда если кто донесет и докажет, что вышеупомянутые люди делают что-нибудь против законов, то ты определяй наказания сообразно с их преступлениями. Особенно постарайся, ради Геркулеса, о том, чтобы если кто по клевете потребует к обвинению кого-либо из христиан, тебе поступать с таким человеком наистрожайшим образом, соразмерно с гнусным злодеянием его.

70. Письмо Антонина к обществу азийскому. Самодержец Кесарь, Тит Елий Адриан Антонин, Август, благочестивый великий первосвященник, на 15-м году трибунской власти, в третий раз консул, отец отечества, обществу азийскому радости желает. – Я думал, что и боги позаботятся о том, чтобы такие люди (христиане) не могли укрыться; тем более они, если бы могли, наказали бы их за то, что не хотят поклоняться им: а вы преследуете таких людей, и образ мыслей, какой они имеют, осуждаете, как безбожный, и взносите на них другие вещи, которых впрочем доказать мы не можем. Но для них полезно, чтобы думали, что они идут на смерть за то, в чем обвиняют их, и они одерживают над вами победу, предавая скорее жизнь свою на смерть, нежели соглашаясь на то, что требуете от них. О землетрясениях же прежде бывших и нынешних не следует и упоминать, так как вы в случае их бываете малодушны, если сравните себя с ними, потому что они приверженнее вас к Богу. Вы, кажется, и не знаете в то время богов, небрежете о храмах, и не признаете служения Богу. Поэтому и ненавидите тех, которые служат Богу, и гоните их даже до смерти. Другие из областных правителей также писали об этих людях к божественнейшему отцу моему; и он отвечал им, чтобы не тревожили таких людей, если не окажется, что они предпринимают что-нибудь против правительства римскаго. И мне многие доносили о них и я также отвечал им, согласно с мнением отца моего. Если же кто станет доносить в суд на какого-либо из таких потому только, что он такой-то, тот, на кого доносится, да будет свободен от обвинения, хотя бы и оказалось, что он из таких, а доноситель будет подвергнут наказанию.

71. Письмо императора Марка в Сенат, в котором свидетельствует он, что христиане были причиною победы. Самодержец Кесарь, Марк Аврелий Антонин, Германский, Парфянский, Сарматский народу Римскому и священному Сенату желает радости. – Я сообщал вам о важности моей цели и о том, каких последствий достиг я на границах Германии, после того как, утружденный и утомленный, я был окружен в Карнуте семидесятью четырьмя батальонами на расстоянии девяти миль. Когда они стали близки к вам, соглядатаи дали нам знать, и Помпеиан, ваш военачальник, подтвердил то, что мы знали (ибо я был окружен бесчисленным множеством, а при себе имел ограниченный отряд из первого, десятого и двойного легиона наших войск), т. е. что перед нами находится смешанное войско, числом 977 000 человек. Итак, сравнив себя и свое войско с множеством варваров и неприятелей, прибег я с молитвою к отечественным богам. Оставленный ими без внимания, а между тем, видя затруднительное положение моего войска, я вызвал, так называемых у вас христиан, и по розыске нашел их великое множество: и я выразил свой гнев на них, чего, впрочем, не следовало делать, так как узнал я впоследствии силу их. Они приступили к делу не приготовлением стрел, оружия и труб: это им противно по уважению к Богу, которого носят в совести; ибо надо признаться, те, коих почитаем мы безбожниками, имеют в совести своей живущего Бога. Повергнувшись на землю, они начали молиться не только за меня, но и за все бывшее войско, чтобы Бог утешил вас в настоящей жажде и голоде; ибо мы уже пятый день не пили воды, за неимением ее; потому что находились мы на середине Германии и в пределах врагов. Лишь только христиане повергли себя на землю и начали молиться Богу, которого я не знал, тотчас явился с неба дождь, для вас – прохладнейший, а для врагов Римских он был градом огневым. И мы тотчас признали в самой молитве близкое присутствие Бога, как непреодолимого и непобедимого. По этому обстоятельству отныне дозволим таковым людям быть христианами, чтобы они не получали по своей молитве и против нас какого-либо оружия. В отношении к такому я постановляю, чтобы он не был обвиняем за то, что он христианин. Если же окажется кто обвиняющий христианина в том, что он христианин, то я хочу, чтобы в отношении к христианину, который обвиняется и сам признается в том, было ясно дознано, что его ни в чем другом не обвиняют, кроме того только, что он христианин; а тот, кто представит его, должен быть сожжен живой. Если христианин объявит о себе, и это будет подтверждено, то управляющий областью пусть не принуждает его к отступлению и не лишает его свободы. Я хочу, чтобы это подтверждено было и сенатским определением, и повелеваю выставить это мое распоряжение на Траяновой площади, для того, чтобы можно было всякому читать. Префект Витрасий Поллион озаботится послать его во все области; и кто бы ни пожелал воспользоваться и иметь это повеление, не возбранять ему списать с обнародованного нами.

Апология вторая, представленная в пользу христиан римскому сенату

1. События, совершившиеся вчера и третьего дня в вашем городе при Урбике, Римляне, и то, что подобным образом безрассудно делается вашими правителями повсюду, вынудили меня написать эту речь в защиту нас, которые одной природы с вами и ваши братья, хотя вы и не признаете этого и не хотите признавать из-за славы ваших мнимых достоинств. Ибо повсюду, исключая тех, которые веруют, что беззаконные и невоздержные будут наказаны вечным огнем, а добродетельные и жившие подобно Христу будут жить вместе с Богом в состоянии, чуждом страдания, – я разумею сделавшихся христианами, – все, кого станут исправлять от какого-нибудь порока отец или ближний, или сын, или друг, или брат, или муж, или жена, все такие по упорству воли, привязанности к удовольствию и непреклонности к добру, и злые демоны, всегда враждующие против нас и имеющие таких судей, (как Урбик), своими рабами и почитателями, настраивают таких правителей, как бы беснующихся, подвергать нас смерти. Но чтоб объяснить вам все дело, бывшее при Урбике, я расскажу вам, что случилось.

2. Одна женщина имела у себя распутного мужа, и сама была прежде распутною. Когда же она познала учение Христово, то и сама обратилась к доброй жизни и старалась убедить к тому же мужа своего, излагая ему учение и внушая, что для тех, которые живут не целомудренно и не согласно со здравым разумом, будет мучение в вечном огне. Но муж продолжал те же распутства и своими поступками отчуждил от себя жену. И она, почитая нечестием долее разделять ложе с таким мужем, который против закона природы и справедливости всячески изыскивал средства к удовлетворению похоти, захотела развестись с ним: но, уважив советы своих, которые убеждали ее потерпеть еще, в надежде, что муж когда-нибудь переменится, принудила себя остаться. Когда же муж ее отправился в Александрию, и сделалось известным что там он вдался в дела еще худшие; тогда она, чтобы оставаясь в супружестве и разделяя с ним стол и ложе, не сделаться участницею его непотребств и нечестия, дала ему так называемый развод и удалилась от него. Но хороший и добрый муж ее, которому бы следовало радоваться тому, что она и сама бросила такие дела, которым необузданно предавалась прежде со слугами и наемниками, находя удовольствие в пьянстве и всяком непотребстве, и хотела его удержать от них, – когда она оставила его против его воли, представил против нее обвинение, объявляя, что она христианка. Она подала тебе, самодержцу, прошение, чтоб ей было дозволено сперва распорядиться своими домашними делами, и по приведении в порядок дел своих защищаться по предмету обвинения; и ты дозволил это. А бывший муж ее, не могший теперь вести дело против нее, обратился на некоторого Птоломея, который подвергся наказанию от Урбика, и который был наставником ее в христианском учении. Он поступил таким образом: сотника, своего приятеля, который заключил Птоломея в темницу, он убедил взять Птоломея и спросить только о том – христианин ли он. Птоломей, будучи нрава правдолюбивого, чуждого лжи и обмана, исповедал себя христианином и за то сотник оставил его в узах и долго мучил в темнице. Наконец, когда этот человек был приведен к Урбику; то также был спрошен только о том: христианин ли он. Он опять, зная за собой доброе, которым обязан Христову учению, исповедал училище Божественной добродетели. Ибо, кто отрицается от чего-нибудь, отрицается или потому, что осуждает это дело, или потому, что сознает себя недостойным и чуждым того, а посему избегает признания; но ни то, ни другое условие не идет к истинному христианину. Урбик приказал отвести его на казнь. В это время некто Лукий, также христианин, видя так незаконно состоявшееся осуждение, сказал Урбику: «почему ты осудил на казнь этого человека, который не виновен ни в блуде, ни в прелюбодеянии, не убийца, не грабитель или вор и вообще не обличен в каком-либо преступлении, а исповедал только себя христианином? Ты Урбик судишь, как неприлично судить ни самодержцу благочестивому, ни философу сыну кесаря, ни священному сенату». А Урбик ничего не отвечая, сказал только Лукию: «и ты, мне кажется, такой же»; и когда Лукий отвечал «точно», то и его велел отвести на казнь. Лукий даже благодарил его за это, зная, что избавляется от таких злых властителей, и отходит к Отцу и Царю небесному. Подошел еще и третий некто, и также приговорен был к казни.

3. Поэтому и я ожидаю, что буду пойман в сети кем-нибудь из тех, о которых я упомянул, и повешен на дереве, по крайней мере, Кресцентом, любителем шума и суетного блеска. Ибо этот человек не стоит того, чтобы называть его философом (любителем мудрости), так как он всенародно обвиняет нас в том чего не знает – будто христиане безбожники и нечестивцы; и это делает он в угоду и удовольствие обольщенной толпы. Если он нападает на нас, не изучавши учения Христова: то он человек крайне злой и гораздо хуже простолюдинов, которые часто остерегаются говорить о том, чего не знают и приносить ложное свидетельство; а если он изучал его и не понял его величия, или понял, но делает так, чтобы не заподозрили его, что он христианин, то оказывается еще более низким и злым, потому что он раб народного и неосмысленного мнения и страха. И я хочу, чтоб вы знали, что я, предложив ему несколько вопросов, удостоверился и доказал, что он вовсе ничего не знает. И если эти состязания с ним не дошли до вас, то, в доказательство истинности моих слов, я готов и при вас повторить состязание с ним: и это было бы царское дело. А если известны вам и мои вопросы, и его ответы, то для вас ясно, что он ничего вашего не знает или, если и знает, то, боясь слушателей, не смеет говорить, подобно Сократу, и через то обличается, что он, как я сказал, не философ, а славолюбец, который не уважает того, достойного всей любви, правила Сократова: «никого не должно предпочитать истине». И невозможно, чтоб циник, избравши последнею целью безразличие (между добром и злом), признавал какое-нибудь добро кроме безразличия.

4. Но чтобы кто-нибудь не сказал нам: «так убивайте же все сами себя и отходите к Богу, и нас избавьте от хлопот»: то скажу, по какой причине мы этого не делаем и почему при допросах безбоязненно призываемся. Мы научены, что не напрасно Бог сотворил мир, но для человеческого рода, и, как я прежде сказал, Он услаждается теми, которые подражают в свойственных Ему добродетелях, и ненавидит тех, которые словом или делом предпочитают зло. Итак, если все мы станем сами себя убивать, то будем виновны в том, что, сколько от нас зависит, никто не родится, не научатся Божественному учению, и перестанет существовать человеческий род, и если будем делать так, то сами поступим противно воле Божией. Когда же нас допрашивают, – мы не отрицаемся, потому что не сознаем за собою ничего худого, но почитаем нечестием не быть во всем верными истине, которая, мы знаем, угодна Богу; притом мы хотим ныне и вас избавить от несправедливого предубеждения об нас.

5. Но если кому придет такая мысль, что если мы признаем Бога нашим покровителем, то беззаконные, как мы говорим, не владычествовали бы над нами и не мучили бы нас: разрешу и это. Бог, сотворивший весь мир, покорив земное человеку и устроив небесныя светила для произращения плодов и для произведения перемен времени, постановив им Божественный закон (что очевидно, Он сделал для людей), вверил попечение о людях и о поднебесном поставленным на это ангелам. Но ангелы преступили это назначение: они впали в совокупление с женами, и родили сынов так называемых демонов; а затем наконец поработили себе человеческий род частью посредством волшебных писаний, частью посредством страхов и мучений, которые они наносили, а частью через научение жертвоприношениям, куреньям и возлияниям, в коих сами возымели нужду, поработившись страстям и похотям; и они посеяли между людьми убийства, войны, любодеяния, распутства и всякое зло. Поэтому и поэты и мифологи, не зная, что все ими описываемое делали с мужчинами и женщинами, городами и народами, ангелы и рожденные от них демоны, приписали это самому Богу и сынам родившимся, как от семени Его, так и от называемых Его братьев Посидона и Плутона, а равно и от детей их. Потому они каждого называли таким именем, какое кто из ангелов давал себе и своим сынам.

6. Напротив, Отцу всего, нерожденному, нет определенного имени. Ибо если бы Он назывался каким-нибудь именем, то имел бы кого-либо старше себя, который дал Ему имя. Что же касается до слов: Отец, Бог, Творец, Господь и Владыка, – это не суть имена, но названия, взятые от благодеяний и дел Его. И Сын Его, Который один только называется собственно Сыном, Слово, прежде тварей сущее с Ним и рождаемое от Него, когда в начале Он все создал и устроил – хотя и называется Христом, потому что помазан и потому что через Него Бог устроил все, но и это самое имя содержит неизвестное значение, так же как и наименование: Бог не есть имя, но мысль, всажденная в человеческую природу, о чем-то неизъяснимом. Но Иисус имеет имя и значение и человека, Спасителя; ибо Он и сделался человеком, как я уже сказал, и родился по воле Бога и Отца ради верующих в Него людей и для сокрушения демонов. Это и теперь вы можете узнать из того, что происходит перед вашими глазами. Ибо многие из ваших, из христиан, исцеляли и ныне еще исцеляют множество одержимых демонами во всем мире и в вашем городе, заклиная именем Иисуса Христа, распятого при Понтии Пилате, между тем как они не были исцелены всеми другими заклинателями, заговорщиками и чародеями, – и тем побеждают и изгоняют демонов, овладевших человеками.

7. Поэтому Бог ради семени христиан, которое Он признает причиною сохранения мира, и медлит произвести смешение и разрушение вселенной, так чтобы не было уже более злых ангелов, демонов и людей. А если бы не это, то уже было бы невозможно вам более поступать так с нами и возбуждаться к тому злыми демонами; но судный огонь сошел бы и истребил все без разбора, как прежде воды потопа не оставили никого, кроме одного с его семейством, который называется у нас Ноем, а у вас Девкалионом и от которого снова произошло такое множество людей – злых и добрых. Так – утверждаем мы – будет сгорение мира, а не как думают стоики, на основании своего учения о превращении всех вещей одной в другую; что, очевидно, весьма нелепо. И не по судьбе люди действуют или терпят случающееся с ними, но – думаем – каждый делает добро или грешит по своему выбору; а что добрые, каков Сократ и подобные ему, бывают гонимы и заключаемы в узы, а Сарданапал, Епикур и подобные им по-видимому, благоденствуют в изобилии и славе, то это происходит по действию злых демонов: но стоики, не понимая этого, учили, что все бывает по необходимости судьбы. Но так как Бог в начале сотворил род и ангелов и человеков с свободною волею, то по справедливости они будут нести наказание в вечном огне за грехи свои. Ибо такова природа всякой твари – быть способною к пороку и добродетели, и ни одна из них не была бы достойною похвалы, если бы не имела возможности склоняться в ту или другую сторону. Это же подтверждают все где-либо бывшие здравомыслящие законодатели и философы тем, что предписывали иное делать, а иного удаляться. И стоические философы в своем учении о нравственности весьма одобряют это же самое, так что из этого открывается несостоятельность их учения о началах и о бестелесных вещах. Ибо, если они скажут, что действия людей происходят вследствие судьбы, то должны будут сказать, – или что Бог есть не что иное, как то, что вращается, изменяется и всегда разрешается в то же самое, и таким образом окажется, что они имеют понятие только о тленном и что сам Бог, как в частях, так и в целом участвует во всяком зле; или что и порок и добродетели – ничто: но это противно всякому здравому понятию, разуму и уму.

8. И последователи стоических учений за то, что они были прекрасны в своей нравственной системе, также как и поэты в некоторых отношениях по причине семени Слова, насажденного во всем роде человеческом, – были, мы знаем ненавидимы и убиваемы: таков, известно, был Гераклит как я прежде сказал, и из современных нам Мусовий и другие. Ибо демоны, как я показал, всегда производили то, что все старавшиеся сколько-нибудь жить согласно с разумом и удаляться зла, были ненавидимы. Поэтому ни мало не удивительно, если, по действию обличаемых демонов, подвергаются еще большей ненависти те, которые стараются жить согласно не с какою-либо частью посеянного в них Слова, но, руководствуясь знанием и созерцанием всего Слова, Которое есть Христос. Демоны, впрочем, понесут достойное наказание и мучение: они будут заключены в вечном огне. Ибо если они и ныне побеждаются от людей именем Иисуса Христа, то это служит свидетельством о наказании, которое готовится для них и для служащих им в огне вечном. Так и все пророки предвозвестили, и Иисус наш Учитель, научил нас.

9. Но чтобы не сказал кто того же, что говорят те, которые почитаются за философов, т.е. что все, что мы говорим о наказании неправедных людей в вечном огне, есть только пустые слова и пугала, и что мы внушаем людям жить добродетельно только по страху, а не потому, что это хорошо и прекрасно, – на это отвечу коротко, что если это не так, то нет Бога, или, если есть, то Он не печется о людях, что и добродетель, и порок – ничто, и что, как я прежде сказал, законодатели несправедливо наказывают тех, которые преступают их хорошие предписания. Но так как они не несправедливы, и Отец их через Слово научает их делать то же, что делает Сам: то не несправедливо поступают и те, которые сообразуются с ними. Если же кто противопоставит нам различные законы между людьми и скажет, что у одних это почитается хорошим, а то худым, но у других почитается хорошим то, что признается у тех худым и, наоборот, хорошее у тех признается здесь за худое: тот пусть выслушает, что скажу на это. Мы знаем, что и злые ангелы установили законы, соответствующие их порочности, и в таких законах находят удовольствие люди, которые сделались подобными им. Но истинное Слово, когда Оно пришло, показало, что не все мнения и не все учения хороши, но одни худы, а другие хороши. Это же и подобное тому я отвечу и таким людям, и, если будет нужно, раскрою подробнее, но теперь возвращаюсь к своему предмету.

10. Итак, наше учение, очевидно, возвышеннее всякого человеческого учения, потому что явившийся ради нас Христос по всему был Слово, т.е. и по телу, и по Слову, и по душе. И все, что когда-либо сказано и открыто хорошего философами и законодателями, все это ими сделано соответственно мере нахождения ими и созерцания Слова, а так как они не знали всех свойств Слова, Которое есть Христос, то часто говорили даже противное самим себе. Но кто из живших до Христа, по Его человечеству, покушался исследовать и опровергать что-либо Словом, те были предаваемы, как нечестивые и дерзкие, суду. Самый твердый из всех них в этом деле Сократ был обвинен в тех же преступлениях как и мы; ибо говорили, что он вводил новые божества и не признавал тех, которых граждане почитали богами. А он, изгоняя из государства и Гомера, и других поэтов, учил людей отвращаться злых демонов – злых и делавших то, что описывали поэты, и увещевал их приобретать познание неведомого им Бога посредством исследования разума, говоря так: «Отца и Зиждителя всего и найти не легко, и. нашедши, возвестить Его всем не безопасно». Однако наш Христос сделал это своею силою. Ибо Сократу никто не поверил так, чтобы решился умереть за это учение; напротив Христу, Которого отчасти познал и Сократ, – ибо Он был и есть Слово, Которое находится во всем и предвозвещало будущее, то через пророков, то и Само через Себя, когда соделалось подобострастным нам и учило этому, – поверили не только философы и ученые, но и ремесленники, и вовсе необразованные, презирая и славу, и страх, и смерть, потому что все это производит сила неизреченного Отца, а не средства человеческого разума.

11. Но мы не были бы убиваемы, и неправедные люди и демоны не были бы сильнее нас, если бы всякому рожденному человеку не надлежало умереть; поэтому-то мы и отдаем этот долг с благодарением. И здесь – я думаю – хорошо и прилично привести рассказ из Ксенофонта для пользы Кресцента и тех, которые несмысленны так же, как он. Ксенофонт говорит, что Геркулес, пришедши к месту, где встречались три дороги, нашел добродетель и порок, которые явились ему в образе женщин; и что порок в роскошном наряде, с очаровательным и цветущим лицом и с мгновенно пленяющим взглядом сказал Геркулесу: «если ты последуешь за мною, то я сделаю, что ты всегда будешь жить весело и украшаться самым блистательным убранством, подобным тому, какое на мне»; а добродетель с грубым лицом и одеждою говорила: «но если последуешь за мною, то украсишься не скоропреходящим и тленным убранством и красотою, но украшениями вечными и прекрасными». Итак, мы совершенно уверены, что всякий удаляющийся того, что кажется красивым и стремящийся к тому, что почитается трудным и странным, получает блаженство. Ибо порок, для прикрытия своих собственных действий, принимает на себя свойства, которые принадлежат добродетели и которые действительно прекрасны, через подражание нетленному (ибо он ничего нетленного не имеет и сделать не может), и тем порабощает себе долу преклонных людей, а принадлежащие ему худые свойства переносит на добродетель. Но те, кто понимает истинно хорошее, бывают нетленны в добродетели: что всякий рассудительный человек должен предположить о христианах, и об атлетах, и о тех, которые делали подобное тому, что поэты говорили о мнимых богах, – выводя такое заключение из того, что мы презираем смерть, которой бы надлежало убегать.

12. И сам я, когда еще услаждался учением Платона, слышал как обносят христиан, но, видя, как они бесстрашно встречают смерть и все, что почитается страшным, почел невозможным, чтоб они были преданы пороку и распутству. Ибо какой распутный и невоздержный, почитающий за удовольствие есть плоть человеческую, может охотно принять смерть, чтоб лишиться своих удовольствий? Не будет ли он напротив стараться всячески продолжить свою настоящую жизнь и скрываться от властей, а не объявлять о себе для осуждения на смерть? Между тем злые демоны возбудили некоторых худых людей и на такое дело: умертвивши некоторых из нас по ложным обвинениям, на нас взнесенным, они влекли на пытку слуг наших, или детей, или женщин, и ужасными мучениями принуждали их говорить про нас те баснословные действия, которые сами делают явно. А так как за нами нет ничего такого, то мы и не беспокоимся, имеея Бога, нерожденного и неизреченного, свидетелем мыслей и действий. Ибо почему бы нам и всенародно не признавать таких дел хорошими, и не доказывать, что они суть божественное любомудрие, говоря, что, умерщвляя людей, мы совершаем таинства Кроноса: упиваясь, как говорят, кровью, подражаем тому, что вы делаете почитаемому вами идолу, которого вы окропляете кровью не только бессловесных животных, но и людей, совершая это возлияние крови умерщвленных жертв через знаменитейшего и благороднейшего из вас; а мужеложствуя и беззаконно совокупляясь с женщинами, мы подражаем Юпитеру и другим богам, находя для себя в этом защиту в сочинениях Эпикура и поэтов? Но так как мы убеждаем вас удаляться и от таких постановлений, и от тех, которые их исполняют и подражают таким – как это я делаю и теперь на этих самых страницах,а то на вас всячески нападают; впрочем, мы о том не заботимся, ибо знаем, что Правосудный Бог все видит. И что, если бы и теперь кто взошел на какое-нибудь возвышенное место, и воскликнул трагическим голосом: «стыдитесь, стыдитесь приписывать невинным то, что сами делаете явно, и то, что свойственно вам самим и вашим богам взводить на тех, которые нисколько тому не причастны: перестаньте, образумьтесь!»

13. И вот я, когда открыл то нечестивое покрывало, которое злые демоны набросили на божественное учение христиан для отвращения от него прочих людей, посмеется и над виновниками этих ложных выдумок и над их покрывалом, и над народным мнением и, признаюсь, поставляю себе в славу быть и всеми силами стараюсь явиться на самом деле христианином; и это не потому, что учение Платоново совершенно различно от Христова, но потому, что не во всем с ним сходно, равно как и учение других как-то: стоиков, поэтов и историков. Ибо всякий из них говорил прекрасно потому именно, что познавал отчасти сродное с посеянным Словом Божиим. А те, которые противоречили сами себе в главнейших предметах, очевидно, не имели твердого ведения и неопровержимого познания. Итак, все, что сказано кем-нибудь хорошего, принадлежит нам, христианам. Ибо мы, после Бога, почитаем и любим Слово нерожденного и неизреченного Бога, потому что Оно также ради нас сделалось человеком, чтобы сделаться причастным нашим страданиям и доставить нам исцеление. Все те писатели посредством врожденного семени Слова могли видеть истину, но темно. Ибо иное дело семя и некоторое подобие чего-либо, данное по мере приемлемости; а иное то самое, чего причастие и подобие даровано по Его благодати.

14. Итак, я прошу вас, благоволите надписать на этом сочинении, что вам угодно, и обнародовать его, чтобы и другие узнали о наших делах и могли освободиться от ложного мнения и неведения о добром; они по своей собственной вине подлежат наказаниям: потому что в природе человеческой есть способность различать доброе от худого, и потому что, обвиняя нас, которых не знают, в таких действиях, какие называют постыдными, сами находят удовольствие в богах, которые совершали такие дела и ныне еще требуют от людей того же; таким образом, осуждая нас, как будто бы мы делали это, на смерть, или узы, или другое какое наказание, они произносят приговор на самих себя, поэтому для осуждения их не нужно других судей.

15. Что же касается до нечестивого и ложного Симонова учения между соотечественниками моими; то я оставил его без внимания. Если вы сделаете надпись на этом сочинении моем, то я сделаю его известным всем, чтобы, если можно, переменили свои мысли: с этою единственною целью я написал это сочинение. А наше учение, по здравому суду, не постыдно, но выше всякой человеческой философии. По крайней мере оно не походит на сотадские, филенидские, орхистические, эпикурейские и другие такого же рода наставления поэтов, которые всем позволено и видеть в представлениях, и читать в писаниях. Я, наконец заключу, сделавши с своей стороны все, что могу, и желая, чтобы все люди повсюду сподобились истины. О, если бы вы ради себя самих судили правильно, как того требует благочестие и любомудрие!