Глава 3. Материальное положение донского духовенства

Процесс инкорпорации духовного сословия в государственный механизм и связанная с этим процессом попытка государства повысить статус духовенства Русской Православной Церкви как составной части «образа самодержавия»⁴⁰⁹ с необычайной остротой поставили вопрос о его материальном благополучии. Именно этот вопрос стал одним из самых дискутируемых в периодической печати на протяжении второй половины XIX – начала XX в.⁴¹⁰

До момента обращения пристального внимания государственной власти на уровень жизни священно- и церковнослужителей их доходы складывались главным образом из добровольных пожертвований за исполнение таинств и треб, доходов от отведенных причтам земельных угодий и процентов с причтовых капиталов. Во время правления императора Николая I, когда Церковь выдвинулась на первый план в официальной идеологии⁴¹¹, материальное обеспечение духовенства было признано «одною из величайших и неотложнейших задач времени»⁴¹². Если до 1830-х гг. обязанность содержания духовенства была и нравственной, и юридической аксиомой для прихожан⁴¹³, то во второй половине XIX в. было заявлено не только о недостаточности перечисленных видов доходов духовенства, но и об унизительности для священнослужителей получать деньги за «исполнение духовных треб»⁴¹⁴.

Проблему бедности духовенства, и, как следствие, низкого социального статуса, император пытался решить путем обеспечения священно- и церковнослужителей определенными «штатными» окладами казенного жалованья (что повлекло за собой введение в 1842 г. штатов). С 6 декабря 1829 г. по повелению императора в распоряжение Св. Синода ежегодно перечислялось 500 000 руб. на жалованье духовенству наиболее бедных причтов. В 1842 г. сумма была уменьшена до 415 000 руб., а в 1843 г. увеличена до 1 000 000 руб. В 1844 и 1845 гг. на содержание духовенства из государственной казны отчислялось по 250 000 руб., с 1846 по 1860 г. включительно (за исключением 1858 г.) – по 100 000 руб. Эти суммы распределялись прежде всего на содержание духовенства западных епархий, а потом и остальных окраин России и Сибири⁴¹⁵. В 1861 г. из казны на содержание 17 063 причтов поступило 3,6 млн. руб. серебром, притом что всего в России насчитывалось 598 соборов, 37 381 церковь, 12 186 часовен и молитвенных домов, а значит, дотации получало менее половины причтов (в среднем до 210 руб. в год)⁴¹⁶.

С 1861 г., в связи с проведением правительством Александра II церковной реформы, отпуск сумм на пособие духовенству был прекращен. В сентябре 1863 г. Присутствие по делам православного духовенства разослало циркуляр, суть которого заключалась в том, что обеспечение причтов должно было стать обязанностью самих прихожан⁴¹⁷, которые должны были «изыскивать средства» на содержание духовенства с помощью учреждения церковно-приходских попечительств и за счет уменьшения количества священно- и церковнослужителей. Несмотря на то что главной задачей упомянутого Присутствия было найти дополнительные источники финансирования духовного сословия, на протяжении 23 лет своего существования оно «не изыскало никаких других способов к обеспечению духовенства, кроме сокращения приходов и уменьшения вследствие сего числа духовенства с целью увеличения доходов наличных членов причтов»⁴¹⁸. Следствием несостоятельности деятельности Присутствия было усиление старообрядческого раскола и падение статуса духовного сословия.

В царствование Александра III, благодаря деятельности обер-прокурора Св. Синода К.П. Победоносцева, в системе воззрений которого духовное сословие занимало центральное место в «охранительной» политике государства, с 1893 г. возобновился начатый при Николае I перевод приходского духовенства на казенное жалованье, для чего ежегодно выделялось 500 000 руб. с перспективой постепенного увеличения ассиг- нований⁴¹⁹. С.Л. Фирсов дает следующую схему увеличения количества причтов, получавших жалованье: на 1907 г. таких причтов было 27 925, на 1908 – 28 238, на 1909 – 28 584, на 1910 – 29 123, на 1911 – 30 209, на 1912 – 30 327, на 1913 – 31 218, на 1914 – 31 413, на 1915 – 32 118, на 1916 – 32 180⁴²⁰. На 1917 г. при общей численности приходов в 42 713 из казны финансировались 35 516 приходов, а из 54 292 приходских священников Русской Православной Церкви оклады получали только 28 300 человек⁴²¹.

К 1916 г. «средненормальными окладами» духовенства считались 300 руб. для протоиерея и священника, 200 руб. для диакона и 100 руб. для псаломщика. В 1917 г. по Объяснительной записке к смете доходов и расходов Святейшего Правительствующего Синода на 1917 г. «средненормальные» оклады денежного содержания составляли: для протоиереев и священников – 294 руб. в год, для диаконов – 147 руб. в год, для псаломщиков – 98 руб. в год⁴²². Завершение приведения окладов причтам к «нормальным» (600–300–200 руб.) ожидалось к 1919 г. Однако следует учитывать, что жалованье от государства по-прежнему признавалось лишь пособием к основным источникам содержания духовенства, т. е. к оплате за исполнение таинств и треб, хотя многие прихожане расценивали назначение священно- и церковнослужителям жалованья как повод к упразднению оплаты за требоисправления⁴²³.

Предпринимаемые государством меры не привели к ожидаемым результатам – в начале XX в. государство не могло обеспечить все причты Российской империи даже минимальным окладом⁴²⁴, учитывая, что именно на первую треть XX в. пришелся всплеск церковного строительства, повлекший значительное увеличение числа духовенства.

Несмотря на достаточно активную позицию государства в вопросе обеспечения клиров православных приходских церквей, в дореволюционной прессе на протяжении второй половины XIX в. не прекращались жалобы духовенства на бедность и призывы общественности наконец-то решить эту проблему. Однако, как замечали историки того времени, жалобы священнослужителей на «нищенское существование» были несколько преувеличены. По словам С.Г. Рункевича, «причина крылась в исторически сложившихся стремлениях нашего духовенства к увлечению экономическими сторонами жизни»⁴²⁵. Кроме того, для священников эпохи модернизации оказалось важным избавиться от материальной зависимости от прихожан. По мнению «прогрессивной» части духовенства, выдача жалованья избавила бы священнослужителя от «тяжелого, слишком унизительного и слишком не соответствующего достоинству священного сана» бремени, «извращающего отношения между духовенством и прихожанами»⁴²⁶, поскольку «ни для кого не тайна, что теперь за малыми исключениями нет «доброхотных» даяний, а есть только досадная плата»⁴²⁷. Однако следует учесть, что мнение немногочисленной прогрессивной части духовенства не стремились поддержать те священнослужители, чей доход только «за исправление духовных треб» составлял более 1000 руб. в год.

Помимо проблем, связанных с назначением жалованья, в 1873 г. на уровне законодательства Российской империи был урегулирован вопрос о тех источниках доходов, которыми был обязан обеспечивать священно- и церковнослужителей приход. Утвержденные 24 марта 1873 г. «Правила о местных средствах содержания православного приходского духовенства и о разделе сих средств между членами причтов» не обозначили принципиально новых видов доходных статей духовенства, однако их введение позволило унифицировать на территории всей Российской империи источники доходов духовенства и принцип их раздела между причетниками.

В соответствии «Правилами», доход священно- и церковнослужителей составлялся: из доброхотных даяний прихожан за исполнение церковных и приходских треб; из доходов, приносимых либо специально отмежеванной церковной землей, либо выделенным прихожанами земельным довольствием; из процентов с «вечных вкладов», предназначенных в пользу причтов; из доходов с церковных оброчных статей, также предназначенных в пользу причтов⁴²⁸. На Дону последнее в некоторых населенных пунктов заменялось сбором по дворам зернового хлеба.

Помимо регламентации источников доходов, упомянутые «Правила» уделяли внимание немаловажной проблеме раздела средств между членами причтов. Так, добровольные приношения прихожан разделялись на личное вознаграждение священника и личное вознаграждение причетника за исполнение «исключительно его званию принадлежащих треб» и на доходы причта в целом «за исправление таких церковных или приходских треб, которые, по принятому порядку, совершаются священником с низшими членами причта»⁴²⁹. К личным вознаграждениям священника относилась плата за чтение молитв по рождении младенцев и в 40 день, за исповедь, приобщение больных прихожан в церкви и на дому. Псаломщики получали личное вознаграждение за чтение псалтири по умершим и запись исповедников во время поста в исповедные тетради⁴³⁰. Приношения для причта «в целом» помещались в братскую кружку и по истечении каждого месяца делились между всеми членами причта⁴³¹. К доходам «по братской кружке» относились: «доброхотные даяния» за исправление церковных и приходских треб; доходы, приносимые церковной землей, или довольствие, производимое прихожанами вместо отвода церковной земли; проценты с причтовых капиталов, внесенных в пользу причта на вечное обращение в кредитные установления; арендная плата за сдачу в наем «сообща целым причтом» церковной земли, а также принадлежащих причтам оброчных статей⁴³².

При разделе всех видов доходов настоятель получал три части, помощник настоятеля (или диакон) две части и псаломщик одну⁴³³.

В 1890-х гг. неудачная попытка внедрения церковно-приходских попечительств все-таки привела к привлечению местных средств для обеспечения причтов православных церквей. В этот период времени получает распространение практика выплаты духовенству денежных пособий от гражданских обществ населенных пунктов, имеющих храм.

Таким образом, во второй половине XIX в. проблема материального обеспечения духовенства не только была поставлена и вынесена на обсуждение широкой общественности, но и были предприняты попытки ее решения. Так, государство взяло на себя обязанность выплаты жалованья из казны, гражданские общества стали выплачивать денежные пособия из местных средств. Помимо этого, на законодательном уровне были определены и унифицированы местные источники обеспечения духовенства. Совокупность доходов давала священно- и церковнослужителям вполне приличное содержание, несмотря на постоянно продолжающиеся в церковной периодике жалобы духовенства на бедственное положение.

Если в первой половине XIX в. положение духовенства Донской епархии имело некоторые отличия (подотчетность до 1829 г. Канцелярии Войска Донского, различия в обеспечении духовенства «донского» и «иногороднего» происхождения), то в пореформенный период по всей Российской империи происходит унификация как правового, так и материального положения священно- и церковнослужителей. Как и в центральных губерниях, доходы причтов Донской епархии составлялись из доходов за «исполнение духовных треб», за обучение детей, доходов от причтовых земель и причтовых капиталов, пособий от обществ станиц и хуторов и жалованья от казны. При этом следует учитывать, что основным источником доходов оставалась плата за исполнение треб, остальные же виды доходов могли назначаться в зависимости от необходимости.

Первая половина XIX в. характеризовалась тем, что причты почти всех церквей Донской епархии имели, по определению клировых ведомостей, «скудное» обеспечение. В пореформенный период это положение изменилось. При всем разнообразии обеспечения духовенства Донской епархии второй половины XIX – начала XX в. можно выделить некоторые общие черты.

Прежде всего, при анализе материального положения священно- и церковнослужителей следует учитывать, что в Области Войска Донского особыми привилегиями пользовалось казачье сословие, локализовавшееся в казачьих станицах и хуторах. Крестьянство проживало на бывших владельческих землях, после крестьянской реформы сдававшихся в аренду. Крестьянские поселения, в отличие от казачьих, назывались слободами и поселками. Кроме того, во второй половине XIX в. в Области Войска Донского получили развитие рабочие поселки, образовавшиеся вокруг угольных месторождений. Центром угольной промышленности на Дону был г. Александровск-Грушевский (ныне г. Шахты). Причты церквей этих трех видов поселений несколько различались как в уровне жизни, так и в тех видах доходов, которые им предоставляли приходы. Так, например, в казачьих станицах и хуторах духовенство было обеспечено всеми видами доходных статей, исключая жалованье от казны. Пособия от гражданских обществ станиц и хуторов выдавались либо недавно основанным храмам, либо небольшим приходам, либо в случае «неурожайных лет». В крестьянских поселениях в подавляющем большинстве причты не получали земельного довольствия, поскольку сами крестьяне испытывали нехватку земли («малоземелье» по определению документов). В рабочих поселках положение духовенства было приближено к положению причтов казачьих населенных пунктов, поскольку в большинстве случаев сами поселки образовывались на месте казачьих поселений. На особом положении были причты городов Области Войска Донского: Новочеркасска и Александровск-Грушевского (город с 1883 г.)⁴³⁴. Священно- и церковнослужители Александровск-Грушевского получали только доходы за «исправление духовных треб», а причты новочеркасских церквей получали еще и денежное пособие от городского казначейства⁴³⁵.

Характерной особенностью земельного обеспечения донского духовенства было не отмежевание собственно церковной земли, а наделение священно- и церковнослужителей казачьими земельными паями, которые разнились по количеству десятин в зависимости от того, скольким количеством земли владела сама станица или хутор. Донское духовенство не обрабатывало землю, сдавая ее в аренду.

Из дополнительных источников обеспечения церковные причты пользовались процентами с причтовых капиталов (их имели не все церкви), которые начали в Донской епархии формироваться только в конце 1850х гг., причем часто по инициативе самих священников, делавших вклады в разные храмы. Например, в станице Елизаветовской первый вклад, проценты с которого предназначались в пользу причта Покровской церкви, сделал священник новочеркасской Александро-Невской церкви Иоанн Диков⁴³⁶. Не все церкви Области Войска Донского имели право сбора хлеба, хотя в некоторых случаях этот источник дохода давал причту более 200 руб. в год.

Для причтов Донской области, как и в других епархиях Русской Православной Церкви, доходы за «исполнение духовных треб» составляли основной, но не единственный источник существования⁴³⁷. Он был нестабильным и зависел главным образом от двух условий: от урожаев и различных бедствий (в неурожайные годы он мог составлять мизерное содержание)⁴³⁸, и от взаимоотношений священника с приходом⁴³⁹. Именно этот вид доходов, без которого не могло обойтись как российское⁴⁴⁰, так и донское духовенство, отражал всю сложность и неоднозначность взаимоотношений священника со своими прихожанами. Так, для прихожан казачьих станиц и хуторов было делом чести, чтобы доход их церкви и, соответственно, приходского духовенства, считался «достаточным». Во-первых, в случае перевода священника, если приход будет признан «с недостаточным содержанием», они могли долгое время оставаться без причта. Во-вторых, для казаков, в частности, обвинение в бедности было равносильно оскорблению⁴⁴¹. Иными словами, прихожане, заботясь о «достаточном» обеспечении клира, заботились в первую очередь о собственном имидже, но не о благосостоянии священника и его семьи. Возможно, именно эта позиция заставляла прихожан скрупулезно подсчитывать, сколько же денег получает священник, в некоторых случаях предпринимая попытки регулировать доходы священника отнюдь не в сторону увеличения⁴⁴². Священник, в свою очередь, активно сопротивлялся уменьшению доходов за исполнение треб. В результате были недовольны обе стороны. Немалочисленные дела с жалобами на духовенство, которое, по мнению прихожан, «слишком много берет» за требы, демонстрируют неприязненное отношение как казаков и крестьян, так и рабочих к священникам. Священники в свою очередь также находились в состоянии противостояния с прихожанами и испытывали к ним отнюдь не отеческие чувства⁴⁴³.

Как и в других епархиях, ежегодный систематический анализ доходов донского духовенства не проводился. Более того, по мнению исследовательницы И.А. Шершневой-Цитульской, «точные доходы епархий, монастырей, причтов никогда не подсчитывались и не были известны ни Св. Синоду, ни Государственному статистическому комитету»⁴⁴⁴. Действительно, состав архива Донской духовной консистории показал отсутствие общих ведомостей доходов духовенства епархии, в отличие от ведомостей учета доходов и расходов церковных сумм приходских церквей⁴⁴⁵. Единственным источником, где ежегодно фиксировались все виды доходов священно- и церковнослужителей, были клировые ведомости. Притом что этот вид источников, без сомнения, содержит значительное количество неточностей, в том числе и в некоторых случаях заведомо неверные указания священнослужителей о собственных доходах, например с целью «укрыть от епархиального начальства действительную доходность, [и] лишить псаломщика возможности участвовать во всех доходах» (вместо дохода по братской кружке в 2000 руб. священник указал только 397 руб.)⁴⁴⁶, именно клировые ведомости дают наглядное, хоть и приблизительное представление о материальном благосостоянии донского духовенства.

Доходы за исполнение духовных треб. Анализ доходов священно- и церковнослужителей церквей наиболее показательных благочиний Донской епархии показал, что в начале XX в. средний доход за «исполнение духовных треб» составлял 508 руб. 90 к. в год⁴⁴⁷. При этом видно, что наибольший доход получало духовенство Аксайского благочиния, церкви которого располагались в экономически выгодной дельте Дона. Наименьший доход получало духовенство Константиновского благочиния. Это объясняется как удаленностью от гражданского и церковного центра области, так и большим количеством старообрядческого населения, проживавшего на территории 1 Донского округа и особенно Константиновского благочиния. Незначительными были доходы причтов Усть-Медведицкого (северо-восточной окраины Области Войска Донского) и Ровенецкого, населенного крестьянами, благочиний⁴⁴⁸.

Если учесть, что в епархиях центральной России «средним» по доходности считался приход, приносящий священнику 600–650 руб. в год, а клирики самых бедных приходов получали всего 219 руб. на священника и псаломщика⁴⁴⁹, то становится очевидным, что духовенство Донской епархии получало доходы за «исполнение духовных треб» чуть ниже среднего. Однако эта цифра не является определяющей материального положения донского духовенства в целом, поскольку доходы священно- и церковнослужителей складывались из разных составляющих. К примеру, в 1905 г. по требованию Министерства финансов Донская духовная консистория сообщила, что в Донской епархии доход от 1000 до 1700 руб. в год получало 177 священников (9 % от числа всего клира Донской епархии), наибольшее число которых служило в Амвросиевском благочинии Донской епархии (населенном крестьянами)⁴⁵⁰.

Немалой прибавкой к доходам духовенства за исполнение треб было жалованье за законоучительскую деятельность. Оно выплачивалось разными ведомствами. Так, за преподавание Закона Божия в приходских училищах священники получали жалованье от Войска Донского, за преподавание в женских приходских училищах – от земства (с 1876 по 1882 гг.), а за преподавание в церковно-приходских школах и школах грамоты – из доходов церкви. Поскольку священник, как правило, преподавал не в одном учебном заведении, а в двух-трех, за законоучительскую деятельность он мог получать от 50 до 870 руб. в год⁴⁵¹.

Причтовое землевладение. Наделение духовенства землями, прикрепленными к определенным храмам, мыслилось как государственной, так и церковной властью как основная дополнительная мера обеспечения причтов⁴⁵². Вопрос о выделении причтовых земель решался в несколько этапов, но принципиально важным представляется то, что общероссийское законодательство, регламентирующее процедуру и количество выдела причтовых земель, не совпадало с законодательством Войска Донского и войсковой практикой обеспечения духовенства земельным довольствием. Не останавливаясь на общероссийском законодательстве, поскольку этот вопрос в достаточной степени освещен⁴⁵³, обратимся к тем положениям внутреннего законодательства Войска Донского, которые были реализованы, и законопроектам, которые рассматривались. При этом следует учитывать, что в Области Войска Донского процедура наделения причтов казачьих станиц и хуторов значительно разнилась с выделением земли для причтов крестьянских (частновладельческих) поселений.

В 1835 г. было принято «Положение об управлении Донского Войска», согласно которому казачьи общества, имеющие церкви, должны были выделять причтам наделы в сенокосах, лесах, пашенных землях, рыбных ловлях и садах. § 83 закона «О поземельном довольствии Войска Донского» гласил: «Священно- и церковнослужители станичных церквей в сенокосах и лесах получают: протоиереи по четыре казачьих пая, священники по два, диаконы по одному с половиною, а дьячки и пономари каждый по одному; в пашенных же землях, рыбных ловлях и других выгодах, под чем разумеется и садоводство, все они пользуются на общественном станичном праве»⁴⁵⁴. Как видно, пашенные земли священно- и церковнослужители получали согласно станичному праву – по одному паю на каждого причетника, причем количество десятин земли в казачьем пае значительно разнилось в зависимости от того, каким количеством земли располагала та или иная станица или хутор⁴⁵⁵. Казачьи земельные паи не закреплялись ни за причтом, ни за церковью и по решению станиц могли быть изменены как по количеству десятин, так и по месту положения.

В 1840-х гг. Донской межевой комиссией было начато генеральное межевание земель Войска Донского, но специальные причтовые земли, как в других губерниях России, при этом не отмежевывались⁴⁵⁶.

21 апреля 1869 г. было Высочайше утверждено мнение Государственного Совета о поземельном устройстве в казачьих войсках. В соответствии с этим законом при наделе причтов казачьих церквей землями станицам, где были приходские церкви, положено было нарезать 300 дес. удобной земли для причтов⁴⁵⁷. В 1870 г. было принято Положение об общественном управлении в казачьих станицах, подтвердившее мнение Государственного Совета о поземельном устройстве в казачьих войсках. Оно предполагало выделение для священника 200 дес. земли, псаломщика – 100 дес.⁴⁵⁸ Именно такую схему обеспечения донского духовенства предлагал благочинный священник Иоанн Ляборинский в 1863 г. в опросе донского духовенства и казачьих обществ о материальном положении духовенства и путях его улучшения. Он писал о необходимости «вместе с жалованьем денежным определить пожизненные участки из Войсковой земли такие, какими пользуются обер-офицеры Войска Донского, например, священнику 200 десятин, диакону 100 и каждому причетнику 50 десятин»⁴⁵⁹. Однако реализация положения от 6 апреля 1870 г. встретила значительные затруднения на практике, и в результате было решено «нарезку церковной земли оставить до раздачи всех земель и окончательного их размежевания, дабы потом определить пространство церковного прихода и сделать расчисление»⁴⁶⁰. Военный Совет положением от 17 декабря 1875 г. пояснил, что до рассмотрения законодательным порядком общего вопроса об обеспечении церковных причтов во всех казачьих войсках, кроме Кубанского и Терского, станицы предоставляют духовенству пользоваться земельными паями, согласно ст. 131 и 132 XII т. ч. II уст. О благоустройстве в казачьих селениях⁴⁶¹. Таким образом, донское духовенство вновь осталось без специально отмежеванных причтовых земель.

Начало XX в. внесло изменения в порядок наделения донского духовенства землей. Некоторые казачьи сообщества, выплачивавшие причтам денежное пособие в количестве 600 руб., начали изымать из пользования священно- и церковнослужителей земельные паи «для обращения их в общее пользование казачьих обществ», объясняя это вполне достаточной, по мнению прихожан, обеспеченностью духовенства. В подобных случаях Областное правление признавало «отобрание» у причтов паевых наделов незаконным и приказывало обществу вновь наделить причт земельным довольствием «на законном основании»⁴⁶².

Таким образом, на протяжении XIX – начала XX в. донское духовенство, несмотря на попытки высшего церковного управления на Дону решить вопрос о выделе причтам земли, так и не было наделено специально отмежеванной церковной землей (за некоторыми исключениями⁴⁶³). Вплоть до революционных событий духовенство казачьих населенных пунктов пользовалось станичным правом получать казачьи паи наравне с гражданами станиц и хуторов. В зависимости от количества земли в юрте станицы, пай мог состоять от 3 до 12 и более десятин. В гораздо худшей ситуации во второй половине XIX в. оказались причты слободских и поселковых церквей Области Войска Донского. Если до отмены крепостного права священно- и церковнослужители слободских храмов в основном получали право пользоваться владельческими землями чересполосно с крестьянами, причем в большинстве случаев «в довольном количестве», то после его отмены «дело выглядело с юридической точки зрения весьма запутанным»⁴⁶⁴, и клирики лишились земельных наделов.

Процесс решения земельного вопроса пытались стимулировать сами священнослужители. В 1893 г. на епархиальном съезде «по единодушному решению депутатов» было принято постановление «почтительнейше просить Архипастырского ходатайства о скорейшем наделении землей церквей Донской епархии»⁴⁶⁵. Результатом ходатайства архиепископа Макария (Миролюбова) было Высочайшее повеление от 24 апреля 1895 г. об отводе земельных наделов церквам, находящимся в землях Области Войска Донского. Этот закон регламентировал обязательное выделение причтовых земель из земель всех частных землевладельцев прихода, без различия вероисповеданий и сект, к которым принадлежат эти землевладельцы. Размер церковного надела определялся в 33 десятины на каждый причт⁴⁶⁶. В 1898 г. войсковым наказным атаманом были учреждены церковные попечительства для отводов земельных наделов церквам во владельческих дачах (от двух до пяти в каждом округе)⁴⁶⁷. По указанному закону землей должны были быть обеспечены 186 церквей. Однако за 19 лет положенный земельный участок был выделен только одной церкви и то благодаря добровольному пожертвованию землевладельца⁴⁶⁸. 4 октября 1914 г. состоялся беспрецедентный случай – на епархиальном съезде духовенства и церковных старост Донской епархии было возбуждено ходатайство духовенства «об отмене принудительного порядка наделения причтов церквей землею из владельческих участков, так как такой способ наделения землей может принести непоправимый вред для церковной жизни паствы»⁴⁶⁹. Так закончилась инициатива по выделению земельных наделов причтов в частновладельческих землях Области Войска Донского. Интересно отметить, что в землях Екатеринославской губернии, вошедших в 1887 г. в состав Области Войска Донского (Ростов-на-Дону, Таганрог и посад Азов с прилегающими селениями), почти все церкви были наделены 33 десятинами пахотной земли⁴⁷⁰ (церковные приходы при этом не перешли в ведение Донской епархии).

Несмотря на формальное прекращение действия закона от 24 апреля 1895 г., попечительства, ведению которых подлежали вопросы наделения церквей землей, свою деятельность не прекратили. Они стали заниматься выкупом необходимых для церковных причтов земельных наделов. Их деятельность была прекращена 13 мая 1917 г. на чрезвычайном Донском епархиальном съезде. При этом съезд постановил земли, купленные у крестьян, возвратить⁴⁷¹.

В конце XIX в. донское духовенство стало проявлять интерес к частному землевладению. В 1890-х гг. среди клириков Донской епархии насчитывалось 45 священно- и церковнослужителей (2,3 %), имевших в собственности от 3 до 570 десятин земли (иногда священнослужители оформляли землевладение на своих супруг), причем в некоторых случаях земля находилась за пределами Области Войска Донского⁴⁷². Для сравнения, в Оренбургской губернии к 1905 г. число землевладельцев из числа духовенства составляло 12 человек, их владения насчитывали 3 921 дес., при среднем земельном наделе 326,8 дес. на одного собственника духовного звания⁴⁷³.

Итак, предпринимавшиеся на протяжении XIX в. попытки хотя бы частично решить проблему материального обеспечения духовенства за счет земельных наделов в Области Войска Донского в целом были неудачными. К 1910 г. причтовые земли в Области войска Донского так и не были приведены к единой норме, духовенство станичных и хуторских церквей попрежнему пользовалось станичным правом владения казачьими паями. Если в казачьих станицах и хуторах причты были в большинстве случаев обеспечены казачьими земельными паями, то в слободских церквах проблема причтовых земель оставалась не решенной вплоть до событий 1920-х гг.

Причтовые капиталы. Незначительную прибавку к доходам духовенства давали проценты с причтовых капиталов. Они начали образовываться еще до учреждения Донской епархии под названием единого церковного капитала (в отличие от церковно-станичного), и хранились в Приказе общественного призрения Войска Донского. Процент с церковного капитала выдавался через войсковое казначейство либо храмам, либо причтам в зависимости от назначения пожертвованной суммы. На ноябрь 1859 г. общая сумма составляла 36 283 руб. 70 коп.⁴⁷⁴

В 1859 г. вся сумма церковного капитала была обращена в единый 4 % непрерывно-доходный билет, проценты с которого ежегодно выдавались «по принадлежности» через Черкасское окружное казначейство⁴⁷⁵.

В конце 1880-х гг. при церквах, помимо причтовых, начали активно образовываться собственно церковные капиталы, предназначенные для ремонта или строительства храма, либо для строительства причтовых домов и церковно-приходских школ. В 1892 г. в Донской епархии были приняты меры к их упорядочению. Так, капиталы окончательно были разделены на «церковные» и «причтовые», была осуществлена «привязка» причтовых капиталов к определенному храму, а не к именам отдельных священно- или церковнослужителей, облегчалась процедура выдачи процентов из банков, где эти капиталы размещались⁴⁷⁶.

Жалованье от Войска Донского. Если беднейшие причты Российской империи начали получать жалованье от государства с 1829 г.⁴⁷⁷, то в Землях Войска Донского выплаты от Войскового правления практиковались гораздо раньше, хотя они были достаточно редки. Так, в 1801 г. из общественных доходов станицы Александровской причту Михаило-Архангельской церкви платилось жалованье: священнику 30, дьячку 20, пономарю 30 руб. ежегодно⁴⁷⁸. Попытки обеспечить духовенство предпринимали не только казаки, но и помещики. В том же 1801 г. причт Успенской церкви слободы Недвиговки получал ежегодное жалованье от владельца слободы: священник 100 руб., дьячок и пономарь по 25 руб.⁴⁷⁹

В первой трети XIX в., в связи с назначением жалованья из казны бедным причтам, в Землях Войска Донского была предпринята попытка решить проблему обеспечения донского духовенства на законодательном уровне. По «Положению об управлении Донского Войска» донскому духовенству с 1836 г. было положено хлебное и денежное жалованье: священнику 60 руб. в год, диакону – 30 руб., дьячку и пономарю – по 30 руб. в год⁴⁸⁰. Однако вскоре выяснилось, что у Войска нет материальной базы, которая позволила бы выплачивать необходимую сумму⁴⁸¹. Предполагаемые же для жалованья проценты с капитала станичных церквей и доходы станиц были настолько мизерны, что в 1840 г. было решено выдавать жалованье только беднейшим причтам Донской епархии⁴⁸². Ими стали священно- и церковнослужители станиц с большим количеством старообрядческого населения: Верхне-Чирская, Верхне-Каргальская, Пятиизбянская, Николаевская, Богоявленская, Малодельская и Глазуновская⁴⁸³. При этом после передачи церковного капитала в ведение Донской духовной консистории, выплата жалованья священно- и церковнослужителям Области Войска Донского ложилась на епархиальное ведомство. Роль станичных правлений сводилась в этом вопросе к «дополнению» недостающей суммы⁴⁸⁴. Жалованье причтам станиц со старообрядческим населением выплачивалось Войском без перерывов вплоть до событий 1920 г.⁴⁸⁵

В результате, донское духовенство так и не получило жалованье, определенное «Положением об управлении Донского Войска», довольствуясь доходами «за исполнение духовных треб». Исключение составил лишь причт станицы Раздорской, получивший «комитетские» деньги, определенные «Положением», за первую половину 1836 г.⁴⁸⁶

На особом положении было духовенство г. Новочеркасска, поскольку причтам новочеркасских церквей было положено жалованье из казны⁴⁸⁷, которое они получали с 1836 г.⁴⁸⁸, но не из казны, а от городского комитета⁴⁸⁹.

Следствием церковных реформ эпохи Александра II стало привлечение казны Войска Донского к обеспечению причтов Донской епархии. Так, Высочайше утвержденными положениями Военного Совета от 17 июля 1876 г. и 16 июня 1889 г. было «положено отпускать из войскового капитала по 6251 руб. в год (в полгода 3125 руб. 50 к.) на содержание причтов Пятиизбянской, В[ерхне]-Чирской и В[ерхне]-Каргальской станиц, Новочеркасского тюремного замка, новооткрытых единоверческих церквей и вообще на распределение в пособие между наиболее нуждающимися в материальной помощи церковными причтами»⁴⁹⁰. 24 февраля 1877 г. между Донской духовной консисторией и Правлением Войска Донского было достигнуто соглашение о том, что остатки кредитов по смете общего войскового капитала, назначенных на содержание духовенства в некоторых местностях Области Войска Донского, также будут выплачиваться причтам с недостаточным содержанием⁴⁹¹. В результате, ежегодные выплаты причтам церквей из казны Войска Донского начались с 1880-х гг. При этом сумма могла изменяться от 5751 руб. до 6251 руб. в зависимости от списков, представленных Донской духовной консисторией⁴⁹².

После прекращения выплат духовенству казенного жалованья, связанного с революционными событиями, Войско Донское взяло на себя обеспечение причтов. В 1918 г. оно выплатило донским священно- и церковнослужителям 143 565 руб.⁴⁹³

Денежные пособия от станиц. В 1801 г., одновременно с назначением жалованья от войскового Правления, по инициативе и приговору гражданских обществ некоторых станиц и хуторов, причтам донских церквей ежегодно выплачивались денежные пособия из церковных сумм⁴⁹⁴. Эти выплаты были своего рода предшественниками жалованья, которое назначалось приговорами тех же гражданских обществ в 1860-х гг., но уже не из церковных, а из станичных сумм. Выдача пособий была прекращена в 1835 г. в связи с принятием «Положения об управлении Донским Войском» и предполагавшимся назначением жалованья.

В 1860-х гг. в результате проведения церковной реформы изыскание дополнительных средств содержания приходского духовенства на Дону, как и в других губерниях России, было возложено на церковно-приходские попечительства. Однако первый же год после выхода закона об их учреждении принес разочарование⁴⁹⁵. Те немногие попечительства, которые действительно работали, заботились о строительстве, благоукраше- нии и ежедневных нуждах храма, но никак не о духовенстве. Однако в конце 1860-х гг. на Дону начала постепенно вводиться практика назначения пособий причтам от гражданских обществ, имеющих храм⁴⁹⁶. Если в начале 1870-х гг. в клировых ведомостях церквей Донской епархии, встречаются указания на то, что общество положило духовенству своего храма ежегодное жалованье, но не выдает его⁴⁹⁷, то с середины 1870-х гг. все чаще встречаются сведения о том, что причты донских церквей получают денежное пособие от гражданских обществ, составляющих их приход. К 1910 г. треть причтов Донской епархии помимо доходов от братской кружки получали жалованье от прихожан, выдаваемое из станичных сумм⁴⁹⁸.

Размер денежного пособия от прихожан из станичных сумм варьировался от 30 до 900 руб.⁴⁹⁹ в зависимости от степени состоятельности общества и количества клириков. Обязательство выплаты пособия заверялась нотариально, что, однако, не препятствовало обществу выплачивать его либо частично, либо вовсе отказываться от своих обязательств. Немалую роль в заключении таких обязательств играла духовная консистория, которая не давала разрешения на освящение церкви и не назначала причт, пока священно- и церковнослужители не будут гарантированно обеспечены. Однако и нотариально заверенное обязательство не гарантировало ответственность прихожан. Во многих случаях казаки и крестьяне Донской области негативно относились к дополнительному обеспечению священно- и церковнослужителей, периодически возбуждая ходатайства либо об отмене плат за исполнение треб⁵⁰⁰, либо пытались лишить духовенство выделенных им казачьих земельных паев⁵⁰¹.

Таким образом, пособие от гражданских обществ прихожан было значительным дополнением к доходам священно- и церковнослужителей за «исполнение духовных треб», однако этот источник доходов был нестабильным и, более того, довольно часто становился «камнем преткновения» в отношениях с прихожанами.

Жалованье от казны. С 1847 г. до церковной реформы Александра II жалованье из казны в Донской епархии выплачивалось только причтам станиц с подавляющим количеством старообрядческого населения⁵⁰² и с 1856 г. духовенству церкви стратегически важного объекта – Войскового конного завода⁵⁰³. После принятия 8 августа 1832 г. постановления Св. Синода, которое облегчало переход в единоверие, с 1840 г. на Дону стали образовываться единоверческие приходы⁵⁰⁴. Поскольку они не пользовались авторитетом среди донского старообрядческого населения и, как следствие, были крайне малочисленными, единоверческие причты также получали жалованье из казны⁵⁰⁵. В некоторых случаях в единоверческих церквах к жалованью от казны Войско доплачивало жалованье из войсковых сумм⁵⁰⁶.

В конце XIX в. в число причтов Донской епархии, получающих жалованье от казны, стали постепенно включаться священно- и церковнослужители вновь построенных, главным образом хуторских, церквей⁵⁰⁷ и беднейших приходов. В 1908 г. от казны отпускалось жалованье 41 причту Донской епархии на сумму 4362 руб. 20 к.⁵⁰⁸, что было немногим меньше суммы, выделяемой для тех же целей Областным правлением Войска Донского. К 1917 г. казенное жалованье получали 307 священников, 31 диакон и 307 псаломщиков Донской епархии⁵⁰⁹ (33,3 %).

В 1916 г., в связи с событиями Первой мировой войны и общим падением уровня жизни, по определению Св. Синода от 23–26 сентября 1916 г., из 10 млн. руб., отпущенных на дополнительное «воспособление» духовенству из средств казны, на Донскую епархию было выделено 49 000 руб. Эта сумма была распределена между благочиниями на Епархиальном съезде депутатов духовенства и церковных старост от 14 октября 1916 г. и утверждена митрополитом Митрофаном (Симашкевичем) 17 октября 1916 г.⁵¹⁰ Кроме дополнительной суммы, в первой половине 1916 г. духовенству Донской епархии полагалось получить из казны 120 814 руб.⁵¹¹ Казенный кредит, предназначенный на выплату жалованья духовенству, был исчерпан в 1917 г.⁵¹²

Таким образом, доход духовенства Донской епархии складывался из различных составляющих: из оплаты за «исполнение духовных треб», оплаты за обучение детей, платы за аренду причтовых земель, процентов с причтовых капиталов, денежных пособий от Войска Донского, от прихожан и жалованья от казны. Если основной источник материального благополучия духовенства – оплата за «исполнение духовных треб» – давал доход ниже среднего, то совокупность всех видов доходов выводила донских клириков в категорию духовенства, обеспеченного значительно выше среднего. По подсчету Донской духовной консистории в 1916 г., до Первой мировой войны средний размер содержания духовенства из казны и местных источников составлял: городской священник – 1625 руб., сельский священник – 1021 руб., городской диакон – 933 руб., сельский диакон – 780 руб., городской псаломщик – 491 руб., сельский священник – 326 руб.⁵¹³

Не меньшей проблемой, чем обеспечение служащего духовенства, было обеспечение священно- и церковнослужителей, вышедших за штат, их вдов и сирот, а также духовенства, либо потерпевшего бедствия (пожар, наводнение), либо по какой-то причине оказавшегося на грани нищеты. Если в первой половине XIX в. эти категории священно- и церковнослужителей были не защищены, то во второй половине XIX в. начали учреждаться организации, регулирующие их материальное положение. К таким учреждениям относились: пенсионная касса Духовного ведомства Российской империи, Донское отделение Попечительства о бедных духовного звания и Епархиальное общество взаимного вспоможения (эмеритальная касса).

Пенсионная касса Духовного ведомства Российской империи. Вопрос об обеспечении пенсиями заштатного духовенства был поднят в связи с началом выдачи духовенству казенного жалованья во время царствования императора Николая I. В апреле 1842 г. был издан указ, положивший начало формированию пенсионного капитала. Он должен был составиться из отчисления 2 % (по 2 коп. с 1 руб.) от окладов казенного жалованья, выплачиваемого духовенству Русской Православной Церкви, и остатков от сумм, определенных по штатам содержания духовенства.

Этот капитал находился в распоряжении Св. Синода, быстро возрастал и к 1860 г. уже достиг значительной суммы – 5 375 292 руб.⁵¹⁴

Распоряжением императора Александра II от 13 февраля 1860 г. и положением Комитета финансов пенсионный капитал духовного ведомства был передан в безусловное распоряжение Государственного казначейства, которое обязывалось осуществлять выплату пенсий⁵¹⁵. 29 сентября 1865 г. была предпринята попытка увеличения пенсионного капитала за счет Высочайше установленного особого сбора со священнослужителей, не получающих казенного жалованья. С этого времени священники городских церквей должны были отчислять по 6–12 руб. в год, сельских 2–5 руб. в год и диаконы 1–5 руб. в год. Суммы этого сбора причислялись, согласно Высочайше утвержденному 5 сентября 1866 г. мнению Государственного Совета, к специальным средствам Св. Синода. В период формирования пенсионного капитала назначались только единовременные пособия заштатным священно- и церковнослужителям (и их семействам), не выслужившим срока или не имевшим права на пенсию⁵¹⁶.

9 мая 1866 г. были утверждены правила выплаты пенсий из пенсионного капитала Духовного ведомства. На основании этих правил пенсии назначались только священникам и диаконам, прослужившим в священном сане не менее 35 лет. Размер пенсий составлял священникам 70 руб., их бездетным вдовам 35 руб., вдовам, имеющим малолетних и детей-инвалидов, – 45 руб. в год⁵¹⁷. В 70-е гг. XIX в. священнослужители за выслугу 35 лет получали ежегодно пенсию 90 руб., вдовы священнослужителей, прослуживших не менее указанного срока, – 55 руб. в год; вдовы с маленькими детьми или детьми инвалидами – 65 руб. в год⁵¹⁸. К концу 1880-х гг. размер пенсий составил: священникам 130 руб. в год, их вдовам – 60 и 90 руб. Пенсии диаконам и их вдовам начали выплачиваться только с 1 января 1880 г. в размере диаконам 65 руб. и их вдовам 40 и 50 руб. в год. Детям священнослужителей, круглым сиротам, пенсии не назначались. Вдова, оставшаяся после мужа с несовершеннолетними неустроенными или совершеннолетними, но неизлечимо больными детьми, получала прибавку к пенсии: священническая 25 руб. и диаконская 10 руб. Эти прибавки прекращались со смертью вдов⁵¹⁹.

2 июня 1887 г. пенсионный капитал Духовного ведомства прекратил свое существование и вошел в общий пенсионный кредит Департамента Государственного казначейства. С этого времени пенсионное обеспечение духовенства выплачивалось на общих основаниях, «но оклады их были столь незначительны, что, несомненно, они не могли обеспечить заштатным священнослужителям и их осиротевшим семействам удовлетворения даже насущных потребностей в пище, жилье и одежде»⁵²⁰.

3 июня 1902 г. был Высочайше утвержден новый Устав о пенсиях и единовременных пособиях священнослужителям и псаломщикам епархиального ведомства. Согласно этому Уставу духовенство по праву на пенсионное обеспечение было приравнено к государственным служащим других ведомств. Но размеры пенсий исчислялись на уровне, определенном Св. Синодом в 1893 г.⁵²¹: для священника 300 руб., диакона 200 руб. и псаломщика 100 руб. в год. Кроме того, устанавливались категории пенсий, определяемые сроком выслуги: от 20 до 30 лет – 1/3 пенсии, от 30 до 35 лет – 2/3 пенсии и за 35 лет – полный оклад пенсии. Выходящим за штат по неизлечимым болезням было предоставлено право на пенсии по сокращенным срокам, начиная от 5 лет⁵²².

Последним этапом выдачи пенсий духовенству, в том числе и Донской епархии, был 1913 г. Несмотря на то что 22 ноября 1913 г. было образовано особое ведомственное Совещание для пересмотра действующего по епархиальному ведомству пенсионного устава, задачей которого было довести пенсионное обеспечение духовенства до 900 руб., в связи с началом Первой мировой войны и сильным сокращением поступлений в Отделение VI специальной сметы, отпуск пособий штатному духовенству почти совсем прекратился⁵²³.

Донское отделение Попечительства о бедных духовного звания. Попечительства о бедных духовного звания были созданы при епархиальных управлениях указом императора Александра I от 12 августа 1823 г. Указами от 10 января 1847 г. и 12 июля 1848 г. в Уставы приказов общественного призрения были внесены важные дополнения, вошедшие в «Свод законов Российской империи». Они предписывали приказам проводить ежегодные кружечные сборы в пользу нищих и убогих в церквах, на папертях и местах, открытых при самом входе в церковь»⁵²⁴.

Донское отделение Попечительства о бедных духовного звания было открыто 14 января 1830 г. и действовало на основании положения о бедных духовного звания от 12 августа 1823 г. В период существования с 1830 по 1868 гг. оно ограничивалось «в деле призрения лицами собственно духовного звания». По распоряжению Св. Синода Донскому отделению Попечительства ежегодно отпускалось 492 руб. 93 к. серебром «на призрение бедных и на канцелярию Попечительства»⁵²⁵.

В 1862 г., в связи с церковной реформой Александра II, финансирование Попечительства о бедных духовного звания, в том числе и Донского отделения, со стороны Св. Синода прекратилось, и доходы Попечительства ограничились процентами и благотворительными суммами⁵²⁶. В пореформенный период средства Попечительства составляли: 1) добровольные и благотворительные приношения, 2) кружечные сборы; 3) часть доходов от свечной продажи; 4) доходы кладбищенские, 5) штрафные деньги, взыскиваемые по духовному ведомству и 6) часть доходов от праздных и незанятых священнических и причетнических мест на основании особых правил⁵²⁷. Кроме того, в 1868 г. в распоряжении Донского отделения состоял капитал в 28 763 руб. Годовой процент с этого капитала составлял 1154 руб. 52 коп.⁵²⁸. Помимо этого капитала, Попечительство пользовалось процентами с «церковно-станичного» капитала, предназначавшегося «для пособия бедным духовным казачьего происхождения» и собранного еще до 1835 г. Этот капитал находился в Донской духовной консистории. В 1882 г. он составлял 60 375 руб.⁵²⁹, а процент с него в 1868 г. достиг 2175 руб., в 1869 г. – 3361 руб. 50 коп.⁵³⁰

В 1868 г. количество пенсионеров Попечительства составило до 429 человек⁵³¹; в 1869 г. – 519 человек⁵³². В 1882 г. число пенсионеров возросло до 833 человек, а расход на пенсии, содержание канцелярии и сопутствующие траты составил 10 546 руб. в год⁵³³. В 1901 г. на призрении Попечительства состояло 543 семейства, которым было выдано постоянных пособий 12 718 руб., единовременных – 750 руб. К 1902 г. капитал Попечительства достиг 82 000 руб.⁵³⁴

Интересным фактом истории материального обеспечения донского духовенства была попытка учреждения в 1869 г. в Донской епархии окружных попечительств о призрении бедных духовного звания. Инициатива этого начинания исходила от духовенства церквей Семикаракорского благочиния. Священнослужители, внося предложение, совершенно справедливо замечали, что они лучше знают нужды своих собратьев, «тогда как Попечительство не в силах контролировать, действительно ли нуждается тот или иной священник»⁵³⁵. Высокопреосвященнейший Платон (Городецкий) с готовностью поддержал инициативу духовенства, предложив другим благочиниям Донской епархии учредить подобные частные Попечительства. К 1876 г. все благочиния Донской епархии, кроме Усть-Медведицкого, где было наибольшее число бедного духовенства, нуждающегося в материальной помощи, выразили готовность открыть местные попечительства. Однако инициатива священнослужителей в Донской епархии осталась только инициативой – в 1884 г., то есть спустя шесть лет, представление об учреждении частных окружных благочиннических попечительств Донской епархии о призрении бедных духовного звания все еще находилось на рассмотрении в Св. Синод⁵³⁶. В 1871–1874 гг. такие организации были учреждены в Подольской, Пензенской, Псковской, Вологодской и других епархиях⁵³⁷.

Епархиальное общество взаимного вспоможения (эмеритальная касса). Начало эмеритальным кассам было положено в 1859 г. с учреждения эмеритуры военно-сухопутного и морского ведомства. Причиной появления подобных организаций была несостоятельность государства в обеспечении всех служащих империи достойной пенсией. Эмеритура складывалась из определенных отчислений участников кассы на протяжении всего срока службы и последующих процентов на образующийся капитал, и после выхода за штат давала хоть и невысокую, но гарантированную пенсию⁵³⁸.

Идея образования эмеритальной кассы в Русской Православной Церкви возникла в 1860-е гг., а в 1871 г. начал формироваться капитал эмеритальной кассы Московской епархии⁵³⁹.

В Донской епархии эмеритура была основана в 1879 г. по образцу такого же общества Саратовской епархии⁵⁴⁰. Подготовка к ее открытию началась в 1872 г. с изыскания средств для составления первоначального капитала⁵⁴¹. Однако только в 1878 г. на съезде депутатов от духовенства Донской епархии в качестве первоначального капитала эмеритуры было решено использовать церковно-станичный капитал, который к 1867 г. составил 60 375 руб. сер. Проценты с этого капитала ежегодно расходовались на оказание материальной помощи бедным вдовам священно- и церковнослужителей, ученикам казачьего происхождения и на жалованье причту единоверческой церкви Верхне-Каргальской станицы, выплачиваемое с 1842 г.⁵⁴² Тогда же на епархиальном съезде было решено, что эмеритальная касса будет называться Епархиальным обществом взаимного вспоможения и управляться комитетом из трех членов, избираемых из священнослужителей на епархиальных съездах⁵⁴³. Целью Общества было обеспечение пенсиями заштатного духовенства, его вдов и сирот⁵⁴⁴. Согласно уставу общества источниками доходов эмеритальной кассы были определены: 1) церковно-станичный капитал 60 000 руб.; 2) остатки суммы на епархиальные нужды; 3) 5 % с кошельковой суммы, ежегодно собираемой по церквам епархии; 4) взносы от действительных членов, которыми по § 1 устава являлись все священно- и церковнослужители епархии (на момент образования общества его членами стали 1118 человек: 540 священников и 178 псаломщиков); 5) добровольные пожертвования как членов общества, так и частных лиц⁵⁴⁵. Однако капитал общества за первые пять лет своего существования состоял исключительно из членских взносов и пожертвований. Церковно-станичный капитал так и не был передан обществу из ведения Донской духовной консистории; остатки с суммы на епархиальные нужды «не были дарованы» обществу и расходовались согласно своему назначению. Несмотря на предварительное разрешение правящего архиерея Донской епархии, 5% с кошельковой суммы также не поступали в эмеритальную кассу, поскольку в указанный период не последовало разрешения Св. Синода⁵⁴⁶.

Первоначальное участие духовенства в Обществе взаимного вспоможения было добровольным, но с 1885 г. стало обязательным⁵⁴⁷. За первые пять лет существования Общества в его кассу поступило 60 144 руб. 58 к. членских взносов, процентов с этой суммы 7 812 руб. 54 к. и пожертвований 2 614 руб. 33 к. Общая сумма составила 70 571 руб. 45 к.⁵⁴⁸ К началу выдачи пособий, т. е. к 1884 г., распределение действительных членов по категориям было следующим: двойная высшая категория (взнос 36 руб. в год) – 13 человек, вторая двойная категория (взнос 24 руб.) – нет; первая категория (взнос 18 руб.) – 288 человек; вторая категория (взнос 12 руб.) – 289 человек; третья категория (взнос 6 руб.) – 485 человек⁵⁴⁹.

К 1901 г. капитал Общества составлял 570 000 руб., пенсии выдавались 521 семейству (от 20 до 90 руб.) на сумму до 20 000 руб.⁵⁵⁰ В 1909 г. Донское епархиальное общество взаимного вспоможения поменяло устав. В новом уставе был расширен состав действительных членов. Так, помимо всех священно- и церковнослужителей, состоявших на действительной службе (кроме исполняющих обязанности псаломщиков), действительными членами общества могли стать по желанию преподаватели духовно-учебных заведений Донской епархии и чиновники, служащие по духовному ведомству епархии. При этом преподаватели и чиновники могли стать действительными членами только в течение двух лет с момента поступления на службу в духовное ведомство. Пенсии назначались действительным членам общества с момента выхода за штат или в отставку, а также вдовам и сиротам действительных членов. Существенным изменением нового устава стали взносы, увеличившиеся вдвое: первой категории составил 36 руб., второй – 24 руб., третьей – 12 руб. в год. Чрезвычайно важно, что пенсии от Общества взаимного вспоможения понимались уставом «как дело частное» и ни по каким причинам не лишали членов общества прав на пенсии от правительства и на пособие от епархиального начальства⁵⁵¹.

Таким образом, благодаря организации пенсионной кассы Духовного ведомства Российской империи, Донского отделения Попечительства о бедных духовного звания и Епархиального общества взаимного вспоможения (эмеритальной кассы), донское духовенство после выхода за штат могло получать незначительные, но гарантированные пенсии. То же касалось вдов духовенства. Как показывает анализ комплекса кли- ровых ведомостей, они регулярно получали и положенные им пенсии, и вопомоществования от Попечительства о бедных духовного звания.

Итак, вторая половина XIX в. прошла под эгидой активно дискутируемых в прессе попыток решения проблемы материального обеспечения духовного сословия. Поскольку возложение обеспечения клириков Русской Православной Церкви на прихожан не привело к ожидаемым реформаторами результатам, государство возобновило процесс выплаты духовенству жалованья из казны. Также государством была организована выплата незначительных, но гарантированных пенсий заштатному духовенству. По общепризнанному мнению, если бы Россия не вступила в Первую мировую войну и затем не последовал переворот, к 1919 г. все духовенство Русской Православной Церкви могло быть обеспечено казенным жалованьем. Однако при столь оптимистичных прогнозах следует учитывать, что жалованье никогда не рассматривалось как единственный источник доходов духовенства и об отмене «ненавистных» для священнослужителей доходов «за исполнение духовных треб» речь не шла.

Духовенство Донской епархии было вовлечено в модернизационный процесс, и хотя оно по ряду причин не проявляло активности, все же было вынуждено реагировать на происходившие процессы. Одним из них была благотворная для духовенства «иногороднего» происхождения отмена разницы в материальном обеспечении и окончательная унификация практики обеспечения духовенства, закрепленная законодательно.

Таким образом, духовенство Донской епархии было обеспечено достаточно неровно, и уровень его благосостояния зависел от многих факторов: от местоположения прихода, от его населения, от взаимоотношений священнослужителей с прихожанами. Несмотря на то что в пореформенный период духовенство назначалось на приходы казачьих станиц, рабочих поселков или крестьянских слобод без учета «казачьего» или «иногороднего» происхождения, причты церквей казачьих поселений были обеспечены немного лучше. В отличие от приходов в частновладельческих землях им были выделены земельные наделы.

Основной источник доходов священно- и церковнослужителей Донской епархии – оплата за исполнение треб – приносил им доход ниже среднего в сравнении с приходами других губерний Российской империи. За счет привлечения дополнительных доходных статей: жалованья за законоучительскую деятельность, оплаты за аренду причтовых земель, процентов с причтовых капиталов, денежных пособий от Войска Донского, от прихожан и жалованья от казны, материальное положение клириков донских храмов не только выравнивалось, но даже значительно превосходило средние доходы клириков других епархий. Однако следует учесть, что во многих случаях выплата дополнительных пособий духовенству приводила к неудовольствию прихожан и попыткам отказать священно- и церковнослужителям в получении денег за совершение «духовных треб» и выделении земельных наделов.

Духовенство Области Войска Донского, несмотря на ряд принятых на протяжении XIX в. законов о наделении причтов землей, так и не получило земельные наделы в церковную собственность. Клирики казачьих церквей, в соответствии со станичным правом, пользовали исключительно казачьи земельные паи, а клирики церквей, находившихся в частновладельческих (крестьянских) землях, в подавляющем большинстве оставались без причтового землевладения.

Значительным сдвигом в обеспечении заштатных священно- и церковнослужителей Донской епархии было открытие во второй половине XIX в. таких организаций, как пенсионная касса Духовного ведомства Российской империи, Донское отделение Попечительства о бедных духовного звания и Епархиальное общество взаимного вспоможения (эмеритальная касса). Несмотря на то что пенсии были небольшими, гарантированная возможность их получения давала заштатному духовенству и его вдовам некоторую социальную защиту.