Марей E.C. Cвт. Ильдефонс Толедский. «О знаменитых мужах»⁸⁰⁷

Биография св. Ильдефонса известна благодаря епископу Толедо Юлиану (680–690), который закончил книгу «О знаменитых мужах» Ильдефонса, прибавив к произведению главу о его авторе. Кроме того, мы располагаем более поздними житиями. одно из которых принадлежит перу епископа Толедо Сиксилы (774–783 гг.),⁸⁰⁸ а другое Родриго Серратенскому (XIII в.)⁸⁰⁹ Кроме того, о некоторых фактах своей биографии Ильдефонс упоминает сам.

Ильдефонс родился в Толедо, в знатной семье в 607 г. в царствование короля Виттериха.⁸¹⁰ Сиксила упоминает, что Ильдефонс учился в Севилье у Исидора,⁸¹¹ но, по всей видимости. это не так. Исидор Севильский оказал столь сильное влияние на культуру всего Толедского королевства, что поздние авторы, естественно, видели в нем учителя всех прочих образованных людей. Очевидно, Ильдефонс обучался в монастыре Агали близ Толедо, куда был отдан еще в детстве. Незадолго до своей смерти епископ Гелладий рукоположил его в дьяконы (не позднее 633 г.⁸¹² Затем Ильдефонс стал настоятелем монастыря Агали и в этом качестве участвовал в работе соборов, проходивших в Толедо в 653 и 655 гг. (VIII и IX Толедский собор соответственно). После смерти Евгения Толедского в декабре 657 г. Ильдефонс по приказанию короля Рецесвинта был рукоположен в митрополиты Толедо⁸¹³ и занимал эту кафедру до своей кончины 23 января 667 г.

Примечательно, что за годы епископата Ильдефонса король ни разу не созвал общегосударственный собор. Биограф Ильдефонса, Сиксила, объясняет это личной неприязнью Рецесвинта к епископу, что несколько противоречит мнению Юлиана. Так или иначе, Ильдефонс известен прежде всего не как церковный деятель, а как автор произведений богословского жанра.⁸¹⁴

Юлиан Толедский перечисляет довольно большой список сочинений своего предшественника, однако далеко не все из них сохранились до наших дней.⁸¹⁵ Из сохранившихся произведений большое значение имеет книга Liber de cognitione baptismi unus («O признании крещения»), посвященная таинству крещения, его истории и значению; De progressu spiritualis deserti («Книга o духовном пути пустынника»), которая в аллегорической форме описывает обращение души к Евангелию. Особое место в корпусе сочинений Ильдефонса занимает трактат De virginitate perpetua sanctae Mariae adversus tres infideles («O приснодевстве святой Марии, против трех неверующих»).⁸¹⁶

Перечисляя ряд произведений своего предшественника, Юлиан Толедский совершенно не упоминает книгу «О знаменитых мужах», к которой, собственно, он и дописал свой панегирик. По всей видимости, Юлиан счел нужным отметить только те книги, которые касаются богословской проблематики. Между тем сам Ильдефонс придавал этому произведению большое значение. Он продолжил одноименные произведения блж. Иеронима Стридонского, Геннадия Массилийского и Исидора Севильского для того, чтобы прославить имена и деяния своих предшественников. Примечательно, что из тринадцати биографий, написанных Ильдефонсом, только одна – монаха Доната – принадлежит неиспанцу. Из оставшихся двенадцати семь, т.е. больше половины, являются биографиями епископов Толедо.⁸¹⁷ Отчасти это можно объяснить тем, что Ильдефонс, уроженец Толедо, лично знал многих своих предшественников – епископов Гелладия, Юста, Евгения I и Евгения II, а от них мог получить сведения о знаменитых толедских епископах прошлого, – соответственно, он просто больше знал об истории своей епархии, чем об истории остальных.

Другое объяснение состоит в том, что Ильдефонс своим произведением стремился возвысить кафедру Толедо. Эта версия косвенно подтверждается тем, что Ильдефонс включает в свое произведение биографии ранних толедских епископов – Астурия, Монтана и Авразия, о которых хронологически должен был писать Исидор. Так, сочинение «О знаменитых мужах» епископа Севильи заканчивается главой о Максиме Сарагосском, и Ильдефонс, считая себя прямым продолжателем Исидора, должен был бы начать с биографии преемника Максима Иоанна, к которой он подходит лишь в пятой главе. Между тем очевидно, что для Ильдефонса важно сохранить пfмять о трех толедских епископах, о которых умолчал Исидор. Таким образом, он встраивает историю толедской кафедры и ее представителей в историю общей христианской Церкви.

Кроме того, его предшественники относили к «знаменитым мужам» исключительно церковных писателей, Ильдефонс же посвятил пять из тринадцати биографий епископам и аббатам, не написавшим ни строчки, но зато прославленным благочестивым образом жизни. Идеальный пастырь в представлении Ильдефонса должен быть ближе к своей пастве и, говоря словами автора, «создавать произведение о добродетелях скорее примером своей жизни, чем своими сочинениями».⁸¹⁸

Книга «О знаменитых мужах» Ильдефонса Толедского является одним из интереснейших памятников культуры Толедского королевства, а также важным источником по истории Церкви в Испании.

* * *

Настоящий перевод выполнен по изданию: Ildefonsi Toletani episcopi De ѵігginitate Sanctae Mariae, De cognitione baptismi, De itineri deserti / Ed. V.Yarza Urquiola; De viris illustribus / Ed. C.Codoner Merino. (CCSL;114A). Tumhout: Brepols, 2007.

Блаженный и ученейший муж пресвитер Иероним составил подробный перечень тех мужей, предписаниями и учением которых святая Церковь, распространенная по всему кругу земель, славится среди добрых людей и защищается от врагов, начиная с первых апостолов сразу после Вознесения Христова. И он, записав в своей похвальной и нужной хронике, [доведенной] до него самого, превосходным стилем по отдельности их имена, упоминания об их книгах и различия в их сочинениях, тем самым предал их известности и передал потомкам для доработки. Следуя за ним, Геннадий в похожем сочинении коснулся [их] в порядке перечисления. Затем муж ученейший Исидор, епископ Севильи, в той же последовательности добавил к списку всех мужей, которых счел наилучшими. Так он и скончался, не исследовав все досконально.

После него всех в наших краях до такой степени охватило нерадение, что и прошлое сокрылось древностью, и многие новые события были презрены равнодушным забвением. Тогда я, не равный ни тем, кто содержится в [первом] списке, ни другим, кого восславило продолжение, весьма недостойный и не причастный ни к какому благодеянию, став преемником светлой памяти Евгения на славной этой кафедре города Толедо (который я называю славным не из-за многочисленности жителей, хотя его возвеличивает даже присутствие славных правителей, но из-за того, что и у нечестивцев, страшащихся Бога, и у праведников, считается он местом, внушающим трепет и наивысшее почтение), я попытался предать славной памяти исследование о них, хотя бы и не изысканное. а, скорее, следующее доброй воле; дабы я не впал в потери из-за умолчания, если покрою мрачной тучей безмолвия ясный свет памяти о столь славной кафедре и о столь славных мужах.

Ведь говорят, будто бы примером из нового времени подтверждаются [рассказы] о том, что могло случиться в седой древности. Вот и Монтан,⁸¹⁹ блаженнейший предстоятель этой же самой кафедры, дабы прекратить порочащие слухи о своей семейной жизни, по рассказам, носил под одеждой раскаленные угли до тех пор, пока сам лично не закончил служение мессы, посвятив подношение Господу. Когда же священнодействие было закончено, жар углей настолько сравнялся с красивым облачением, что ни одеяние не уменьшило силу огня, ни сила огня не повредила состоянию одежды.

И напротив, хотя дьякон Юст с надменной гордыней глумился над Гелладием, епископом этой кафедры,⁸²⁰ а после его смерти сам стал епископом, но поскольку он был человеком гнусным и дурного образа мыслей, то вследствие своего невоздержанного нрава был задушен во сне прислужниками алтаря с помощью веревки и испустил дух.

И еще, когда пресвитер Геронтий, облагодетельствованный милостью правителя, выказал враждебное презрение преемнику Гелладия епископу Юсту, то тут же внезапно потерял силу рассудка, так что, хотя он и подвергся усиленному врачебному лечению, все, что было в лекарстве, только усилило болезнь. И столь велико было в нем возбуждение ума, что до самой его смерти человеку было страшно попасться ему на глаза или говорить с ним.

И еще когда у преемника его на этом месте, Евгения I,⁸²¹ дьякон его Лицидий, связав себя дружбой с мирянином, против воли добился вымогательством сана пресвитера и некоторого участка земли, то дошел он до такого дурного образа мыслей и так тяжело занедужил, что, когда отказывался жить, был настолько умершим для жизни, насколько живым для желания умереть.⁸²²

И я, побуждаемый занятиями этих прекрасных людей, отыскал некоторые старинные рассказы о предшественниках, а о чем-то новом узнал по прошествии времени; и, как мог, изложил это с начатками красноречия, дабы приобщиться к светлой памяти тех, с кем я разделен из-за дурных деяний. И я, не приносящий вместе с ними в храм Божий множество ученых сочинений, их появление⁸²³ верно и услужливо предаю памяти, умоляя всех, чтобы вложили в меня божественное благочестие. Именно поэтому я крепко запечатлел их в памяти людей, из которой они [иначе] могли бы выскользнуть.

(Святой памяти Исидор разумно написал о блаженнейшем Григории; но поскольку он перечислил его произведений меньше, чем изучили мы, отложив его сочинение в сторону, мы изложим подробнее все, что о нем узнали).⁸²⁴

Епископ Астурий

Епископ Монтан

Монах Донат

Епископ Авразий

Епископ Иоанн

Епископ Гелладий

Епископ Юст

Епископ Исидор

Епископ Ноннит

Епископ Конанций

Епископ Браулион

Епископ Евгений

Епископ Евгений II

После Ауденция⁸²⁶ его преемником, первосвященником в городе Толедо, главном городе Картахенской провинции, стал Астурий; выдающийся муж, создавший произведение о добродетелях скорее примером своей жизни, чем своими сочинениями. Он был блажен в своем епископском сане и удостоен чуда, поскольку ему довелось обнаружить в земной гробнице останки тех, с которыми он впоследствии соединился на небесах. Ведь когда он исполнял свое епископское служение при кафедре, он, побуждаемый, как говорят, божественным откровением, обнаружил мучеников Божьих,⁸²⁷ захороненных на территории муниципия Комплудума, который расположен почти в шестидесяти миллиариях от его города. Бросившись стремглав к тем, кого когда-то сокрыли и насыпь земли, и забвение времени, он отыскал их, чтобы возвеличить для света и славы почитания на земле. Когда же [мощи] были обретены, он не согласился вернуться на кафедру, но провел там последние дни, посвятив себя усердному служению святым. Однако пока он был жив, никто не занимал его кафедру. Поэтому, как доносит древность, он считается девятым епископом Толедо и первым – Комплудума.

Монтан получил кафедру Толедо, главного города Картахенской провинции, после Цельса. Человек, выдающийся доблестью духа, украшенный искусством красноречия, он принял свои должностные обязанности и исполнял их ревностно, соответственно небесному праву и порядку.

Написал он два послания, тесно связанных с полезным учением Церкви, одно из них – для жителей Паленсии. В нем он с большим авторитетом выражает запрет, чтобы пресвитеры совершали помазание, а епископы другого диоцеза освящали церкви чужой территории, подтверждая примерами из Священного Писания, что это никоим образом не дозволяется. Также он упрекает и укоряет сторонников присциллианской ереси, чтобы они в ней не упорствовали, ибо они из любви к ней сохраняли о ней память. Он напоминает, что в книгах блаженного епископа Торибия,⁸²⁸ направленных к папе Льву,⁸²⁹ эта самая присциллианская ересь была изобличена, побеждена и, как полагается, отвергнута. А другое послание – благочестивому Торибию, в котором он, хваля его за то, что он изничтожил почитание идолов, дает ему указание силой своей священнической власти (и едва сдерживает при этом ярость), дабы тот запретил совершение помазания пресвитерами и освящение церквей одного диоцеза священниками другой епархии.

Сей муж, согласно древнейшему и правдивому сообщению, дабы опровергнуть дурную молву о себе, держал под своим одеянием раскаленные угли до тех пор, пока самолично не отслужил перед священным алтарем своего престола всю мессу. Когда же торжественный обряд был завершен, то обнаружилось, что ни жар углей не умерился, ни красота одеяния не исчезла. Тогда, хвала Богу, простой природой огня была доказана и лживость необоснованного обвинения, и невиновность блаженнейшего епископа.

Этот славный [муж] проживал в царствование Амалариха;⁸³⁰ девять лет обладал достоинством епископа.

Донат и по [своему] заявлению, и по занятиям был монахом. Говорят, он был учеником некоего пустынника в Африке. Столкнувшись с угрозами со стороны варварского народа⁸³¹ и испугавшись рассеяния паствы и опасностей, грозящих его монашеской пастве, он отправился в Испанию морским транспортом вместе с почти что семьюдесятью монахами и многочисленными кодексами книг. Когда его поддержала и помогла деньгами знатная и благочестивая женщина Миницея, он воздвиг Сервитанский монастырь. Говорят, что он первым привез в Испанию монашеский обычай и устав.⁸³² Он был при жизни столь же известен примерами добродетели, сколь возвеличен светлой памятью после смерти. По преданию, он был отмечен некими знаками спасения, как пребывая на этом свете, так и покоясь в подземной гробнице; и потому, как утверждают, за его могилой почтительно ухаживают местные жители.

Авразий, епископ епархии Толедо, главного города митрополии, был принят в священники после Адельфия. Человеком он был достойным, славным примером своего служения, содержал в порядке домашние дела и стойко противостоял бесконечным бедствиям. И насколько он был мягок к своим близким, настолько же тверд по отношению к врагам. Он стремился более к защите истины, чем к созданию сочинений, потому и считается равным самым превосходным мужам, ибо то, что посеял словом проповеди, он подкрепил, сохраняя и защищая.

Жил он в сане епископа во времена Виттериха,⁸³⁴ Гундемара⁸³⁵ и в начале царствования Сисебута⁸³⁶ почти что двенадцать лет.

Иоанн, унаследовав от Максима⁸³⁸ сан епископа, получил кафедру Сарагосской церкви. Сначала был отцом монахов и затем стал главой в управлении народом. Был он человеком, сведущим в Священном Писании и стремился учить более словами, чем сочинениями; и так он был щедр и счастлив от этого дара, как был доволен обликом. Ибо помазание Святым Духом, согревавшее его изнутри, он воплощал как щедростью подарков, так и выражением лица, так что подарки дарил он с милостью, а если не дарил, то милостью же и искуплял. В церковной службе он изысканно соединил молитву с музыкой, и к этому в сочиняемую пасхальную торжественную литургию вписал столь тонкую и важную постановку, что слушателю понравилась и краткая лаконичность, и истина.

Двенадцать лет занимал он почетную кафедру, принимая с радостью ту жизнь, которую вел, взяв на себя желанный обет.

Пребывал в епископском сане во времена королей Сисебута и Свинтилы.⁸³⁹

Гелладий принял эту кафедру после Авразия. Когда он был светлейшим мужем при королевском дворе⁸⁴¹ и управителем имуществ,⁸⁴² он, облаченный в мирское одеяние, в то же время исполнял монашеский обет и служение. И когда он пришел в мой монастырь (я говорю о монастыре Агали, куда я был принят и где монашествовал, который известен всем и всеми желаем благодаря служению Богу и благодаря тому, что украшен вечной и явной святостью), ведомый путем суетных дел, он, оставив клиентов и великолепие мирской роскоши, присоединился к хозяйственной жизни монахов, что, примкнув к их сообществу, относил к печи пуки соломы.

И поскольку среди роскоши и расточительности мира он любил тайны уединения и стремился к ним, то, оставив в одно мгновение все, что, как он знал, было от мира, он бежал в эту святую обитель, которую посещал по обету, чтобы остаться там вести желанную жизнь. Став там отцом монахам, он с помощью благодеяний и священных занятий и управлял жизнью послушников как положено, и увеличил благосостояние монастыря богатством, общим для всех. По этой причине, хотя его члены совсем утомились от старости, он был призван к епископской тиаре; а так как он был призван насильно и поскольку это происходило без его ведома, то он теперь явил еще более яркие примеры добродетели, чем когда был монахом. Ведь, как говорят, он весьма разумно участвовал в управлении той мирской жизнью, которую отверг: он столь щедро раздавал милостыню и оказывал утешение нуждающимся, что можно было сказать, что у нищих выправляется тело и согреваются внутренности за счет его желудка.

Писать он отказывался, потому что то, что принято писать, проявлял страницами своей каждодневной деятельности. Вернувшись в славный монастырь, он в конце своей жизни сделал меня дьяконом.

Умер стариком; нес бремя священного правления восемнадцать лет. Жил блаженным во времена Сисебута, Свинтилы и в начале царствования Сисенанда;⁸⁴³ после чего, приумножив свою святость в глубокой старости, он заслужил славу Царствия Небесного.

Сразу после Гелладия его преемником стал Юст, ученик его. Муж строением тела и талантом ума изящный и тонкий; монах с детства, он получил от Гелладия наставления и разъяснения относительно добродетели монастырских установлений и стал третьим после него аббатом монастыря Агали. Вскоре же он был введен в епископство в качестве его преемника. Муж этого обладал острым умом и был достаточно красноречивым, подавал большие надежды, если бы смерть не унесла его, не дав прожить долгую жизнь.

Рихиле, отцу монастыря в Агали, он написал письмо с подробным и подобающим случаю содержанием, в котором убедительно доказал, что не следует оставлять принятую паству.

Был епископом три года. Скончался по времена Сисенанда, а король этот почил на девятнадцатый день после него.

Исидор принял кафедру Севильской епархии провинции Бетика после своего брата Леандра.⁸⁴⁶ Был он мужем, одинаково отмеченным и красотой, и талантом, ибо он настолько прославился невыразимой прелестью речей, что удивительная красота его слова приводила слушателей в изумление, и тот, кто его уже слышал, чаще всего мог воспроизвести услышанное, лишь повторив его.

Написал он произведения и превосходные, и в немалом числе, а именно: книгу о происхождении служб,⁸⁴⁷ книгу введения,⁸⁴⁸ книгу о рождении и смерти пророков,⁸⁴⁹ книгу стенаний, которую он сам называл книгой синонимов,⁸⁵⁰ две книжки сестре Флорентине против подлости иудеев,⁸⁵¹ книгу о природе вещей, адресованную королю Сисебуту,⁸⁵² книгу дифференций⁸⁵³ и книгу сентенций.⁸⁵⁴ Также он собрал из разных авторов то, что сам называл описанием священных таинств, каковые, собранные в одну книгу, называются также книгой вопросов.⁸⁵⁵ Также в конце жизни он написал по просьбе Браулиона, епископа Сарагосы, книгу этимологий,⁸⁵⁶ и в труде над ней он, как известно, окончил свой последний день, так как в течение многих лет доводил ее до совершенства.⁸⁵⁷

Воссиял он во времена королей Реккареда,⁸⁵⁸ Лиувы,⁸⁵⁹ Виттериха, Гундемара, Сисебута, Свинтилы и Сисенанда, неся епископский сан почти сорок лет и олицетворяя собой славу и красоту святого вероучения.

Ноннит после Иоанна⁸⁶¹ вступил епископом на кафедру Герунды. Служением он был монах, понятен благодаря своей простоте и свят деяниями; был он посвящен в сан епископа не по продолжительному размышлению людей, но по быстрому предписанию Бога. Он постоянно чтил гробницу святого мученика Феликса.⁸⁶²

Он управлял епархией скорее примерами заслуг перед Богом, чем изданными сочинениями. Как говорят, он и во плоти, и покоясь в могиле, творил доблестные дела спасения. Жил по времена королей Свинтилы и Сисенанда.

Конанций был возведен на кафедру епархии Паленсии после Мурилы.⁸⁶⁴ Был он мужем, значительным как серьезностью разума, так и выражением лица, красноречивым и приятный благодаря обходительности речи, усердно и заботливо занимающимся порядками богослужения, ибо создал много замечательных звуковых мелодий. Также он написал книжечку о своеобразии всех псалмов.

Прожил в сане епископа полных тридцать лет и почитался достойным, начиная с последних дней Виттериха и во времена королей Гундемара, Сисебута, Свинтилы, Сисенанда и Хинтилы.⁸⁶⁵

Браулион, брат Иоанна Сарагосского, после его смерти занял его место. Это был муж, как связанный с ним родством, так и ничуть не уступающий в таланте. Он также прославился напевами и некоторыми небольшими сочинениями. Он написал житие некоего монаха Эмилиана, где подробно рассказал о добродетели этого святого человека и прославил память о нем.

Он был священником почти двадцать лет, по их истечению закончился срок его земной жизни.

Был он твердым в службе во времена королей Сисенанда, Хинтилы, Тульги и Хиндасвинта⁸⁶⁷.

Евгений, ученик Гелладия, школьный друг и сотоварищ Юста, стал епископом после него. Монах с детства, он вместе с Юстом одинаково обучался священным установлениям при монастыре у Гелладия. Когда Гелладий шел из монастыря к епископству, он взял его вместе с собой. И тот, получив от Гелладия наставления относительно правил для священнослужителей, занял его кафедру после него, став третьим епископом. Сколь велика заслуга старика, ведь он удостоился оставить управление наследием двум своим ученикам, святым сыновьям Божьей Церкви! Этот Евгений был серьезен нравами и поступью, ученым благодаря своему таланту. Ибо он опытным путем так познал интервалы, положение, рост и убывание луны, ее движение туда и обратно, что размышление о его исследовании приводило слушателя в изумление и вводило в желаемую науку.

Прожил он в сане епископа почти что одиннадцать лет, в правление королей Хинтилы, Тульги и Хиндасвинта.

После Евгения епископом был избран другой Евгений. Он восхищался монашеской жизнью, еще когда был одним из выдающихся клириков при королевской церкви. Бежав (что было разумно), он добрался до города Сарагосы и там обосновался около могил мучеников,⁸⁷⁰ и предавался он изучению мудрости и монашеского устава; и когда жестокосердность правителя изгнала его оттуда, и он был приведен к епископскому сану, то он прожил скорее благодаря заслугам добродетели, чем [собственным] силам. Ибо телом он был щуплый, некрепкий, но весьма горел добродетелью духа и добивался силы благих знаний.

Распознав мелодию, он исправил напевы, испорченные смешанным исполнением, и восстановил утраченные чины и порядок службы.

Он написал небольшую книгу о Святой Троице, блестящую красноречием и понятную благодаря [изложенной там] истине. Ее можно было бы отправить в край Ливии и Востока, если бы взволнованное страшной бурей море не сделало путь неизвестным. Еще он написал две книжицы, одна из которых посвящена метрике различных стихов, другая – прозе различных произведений; они-то и могут донести святую память о его прилежании во многих делах.

Также книжечкам Драконция под названием «О сотворении мира»⁸⁷¹ которые с древности считались испорченными, он, опуская несоответствия, изменяя их или предлагая лучший вариант, придал вид настолько прекрасный, что казалось, будто бы благодаря мастерству редактора они стали красивее, чем когда вышли из-под пера автора. А поскольку этот самый Драконций, как известно, полностью умолчав о седьмом дне [творения], оставил труд, законченный лишь наполовину, то Евгений к краткому повторению шести дней прибавил еще несколько стихов и изящно добавил слова о седьмом дне, которые пришли ему на ум.

Он прославился во времена королей Хиндасвинта и Рецесвинта, неся достоинство и славу сана почти двенадцать лет, и после заката земной жизни пребывает в гробнице в церкви святой Леокадии.

Папа Григорий, глава римского Апостольского престола, исполненный раскаянием в страхе перед Господом и высокий в своем смирении, наделенный милостью Святого Духа таким светом учености, что нет и не было ему равных не только теперь, но и в прошлом. Ибо он, возвеличенный совершенством всех заслуг, до того прославился, что, исключив все сравнения со знаменитыми мужами, никого, ему подобного, не являет древность. Ведь он превзошел святостью Антония,⁸⁷² красноречием – Киприана,⁸⁷³ мудростью – Августина.

В начале своего епископства он издал книгу «Пастырское правило», посвященную Иоанну, епископу Константинопольской кафедры,⁸⁷⁴ в которой поучает, как каждый, кто занимает должность, связанную с управлением, либо так или иначе собирается ее занять, должен стараться жить и поучать находящихся под его властью. Помимо тех произведений, о которых упомянул блаженной памяти Исидор, этот выдающийся учитель написал и другие книги нравственного содержания, то есть: двадцать две беседы на пророка Иезекииля в двух книгах, в которых изложил смысле искусно и плавным слогом многое из Священного Писания в мистическом и моральном. О книге Соломона, которой название Песнь Песней, написал удивительно хорошо и истолковал весь труд в моральном смысле. Он написал четыре книги о житиях италийских отцов, которые собрал в один том и предпочел называть рукопись «Собеседования».⁸⁷⁵ Внимательный читатель легко может узнать, какие божественные таинства и удивительные свидетельства любви к небесной отчизне сокрыты в этих книгах.

Сохранились и его многочисленные письма к разным людям, записанные по порядку изящным и ясным стилем; кто бы их ни читал, ясно понимает, что было в нем прямое стремление к Богу и что был он бдителен и заботлив о душевном рвении. Так, собрав письма в один том, он распределил их на двенадцать книг и предписал называть их регистром.

Считается, что он написал и другие выдающиеся сочинения, но до нас ничего не дошло. Счастливей всех и даже более чем счастлив тот, кому дал Бог тщательно исследовать все сказанное в его трудах. Муж этот величественный и праведный, учитель и предстоятель процветал в царствование Маврикия Августа.⁸⁷⁶

Житие св. Фруктуоза» написано предположительно в 670–680 гг. Лингвистический анализ текста указывает на существование более раннего ядра (главы 1–7+17–20), которое легло в основу «Жития».⁸⁷⁷ В «Житии» также можно найти аллюзии на «Житие Мартина Турского» Сульпиция Севера, писания Григория Великого, деяния из «Испанского пассионария», «Житие Меридских отцов», а также писания Исидора Севильского.⁸⁷⁸

Начиная с XVI в., его автором считался Валерий Бергиденский; в настоящий момент практически никто не придерживается этой атрибуции. Тем не менее в писаниях самого Валерия нетрудно найти фразы и обороты, заимствованные из «Жития».⁸⁷⁹ По мнению К.Кодоньер, ключ к авторству и месту написания жития – в упоминании Тевдискла, единственного из учеников Фруктуоза, о котором «Житие» сообщает хотя бы какие-то детали. Возможно, это тот же Тевдискл, что и епископ Ламеценский, участник I Меридского собора.⁸⁸⁰ По мнению Кодоньер, автор «Жития» принадлежал к его кругу, а Кастро Леонис, где, возможно, было написано «Житие», ныне город Кастелоеш недалеко от Браги.⁸⁸¹

Сам Фруктуоз является автором монашеского устава, с которым русский читатель пока может ознакомиться лишь в английском⁸⁸² или испанском⁸⁸³ переводах. Кроме того, сохранились также два стихотворения⁸⁸⁴ Фруктуоза и два письма, адресованные Браулиону Сарагосскому⁸⁸⁵ и королю Рецесвинту.⁸⁸⁶

По мнению испанского ученого А.Линате Конде, противопоставление «двух светильников» Исидора и Фруктуоза, а также представление о Фруктуозе как о преемнике отцов Египетской Фиваиды больше, чем литературный прием. Монашеский устав, который написал Фруктуоз, основывается на восточной традиции, которую Фруктуоз знал через писания Иоанна Кассиана Римлянина, a также уставы Макария и Орсисия в переводе блж. Иеронима. Кроме того, устав Фруктуоза схож с галльскими уставами Regula Orientalis и Regula tertia Patrum, которые также основываются на египетской традиции. Ученый полагает, что Фруктуоз гораздо ближе к отцам Фиваиды. чем к блж. Августину, блж. Исидору и преп. Бенедикту Нурсийскому.⁸⁸⁷

Первое упоминание Фруктуоза в литургических источниках – в «Леонском антифонарии» 1066 г. Однако Фруктуоз почитался святым еще при жизни. Браулион Сарагосский, обращаясь к нему в письме, пишет «О священная слава Испании!».⁸⁸⁸ Храм, построенный при жизни Фруктуоза, около 660 г., где он был погребен, носил имя святого по меньшей мере с 899 г.⁸⁸⁹ Этот храм, явно схожий с мавзолеем Галлы Плацидии в Равенне. можно посетить и ныне, он находится в нескольких километрах от португальского города Брага. Мощи же святого были перенесены в 1102 г. в Сантьяго-де-Компостела, часть их поныне пребывает в часовне мощей собора. Мощевик святого, переданный из Сантьяго в 1966 г., также хранится в соборе Браги. В «Долине безмолвия» севернее города Понферрады можно посетить места подвига святого, которые описываются в публикуемом «Житии».⁸⁹⁰

1. После того как древний сумрак мира просветило новое сияние лучей истины и от Римского престола, первой кафедры святой Церкви, возблистала учениями безмерность кафолической веры, и в восточной египетской провинции воссияли прекраснейшие светочи святого вероисповедания, понемногу озарились и эти крайние пределы: божественное благочестие затеплило две ярчайших лампады, я разумею почтеннейшего Исидора, епископа Гиспальского и блаженнейшего Фруктуоза, с младенчества беспорочного и праведного. Первый, сияя светлостью лика, неустанный в трудах, овладев искусством красноречия, первым принес римское учение; второй же, на поприще священнейшего исповедания возгоревшись пламенем Святого Духа, достиг такого совершенства во всяком духовном воинствовании и во всех святых трудах, что легко сравнялся подвигами с отцами Фиваиды. Тот научил всю Испанию внешней деятельной жизни, этот же, мерцая тихим светом опыта жизни созерцательный, исполнил светом тайники сердец. Тот, пылая жаром красноречия, просиял в книгах назидательных, этот же, блистая, подобно вершине добродетелей. оставил пример святого благочестия и безмятежным шагом последовал по стопам Господа нашего и Спасителя. И столь неизреченны знамения. явленный его добродетелями, что наша скудость и выразить их не может. Что я узнал из достоверного повествования, το, о начале его жизни и о конце, я вкратце и перескажу.

Блаженный подвижник происходил из знатного и царственного рода, будучи отпрыском высшего военачальника Испании. Когда он еще маленьким мальчиком жил с родителями, однажды отец взял его с собой. отправившись требовать отчета о своих стадах в Бердигенской долине, между гор. Пока отец переписывал стада и требовал отчета у пастухов, мальчик, по внушению Господа, раздумывал о том, какие места подходят для основания монастыря и, тая эти мысли в себе, никому их не открывал.

После же отшествия ко Господу родителей он, отказавшись от мирского образа жизни, остригши главу и тем самым положив начало жизни благочестивой, предал себя на обучение духовным наукам святейшему мужу, епископу Конанцию.⁸⁹¹ И когда он уже некоторое время находился под его водительством, случилось так, что однажды его слуги явились в церковное владение до него и стали готовить ему комнату для ночлега. Тогда кто-то из начальствующих, подойдя, спросил: «Кто займет это помещение?» Они ответили: «Фруктуоз». И тот сразу же, охваченный безумной яростью, приказал выкинуть вон его вещи и приготовить себе место там же. А он терпеливо промолчал. И вот глубокой ночью, когда все мирно спали, внезапно настигший гнев Господень заставил возгореться огонь, хотя внутри этого дома его, как обычно, совсем и не было, – таков, видно, был праведный суд Божий, чтобы человек спесивый и надменный покинул это помещение по молитве святого юноши с опасностью для жизни и под угрозой обрушения.

После этого, вернувшись на место своего уединения, о котором мы уже сказали, он вступил на путь своего призвания, избранный им давно, еще в детстве. И вот, построив Комплудскую⁸⁹² киновию и ничего не оставив себе, по божественной заповеди, он все свое имущество вложил а нее и богато ее украсил, и сделал многолюдной, заселив монахами как из своей челяди, так и собравшимися к нему из всех областей Испании. Однако написано: «Всегда зависть вражия преследует святость и зло воюет против добра». И вот муж неправедный, супруг его сестры, возбуждаемый стрекалом древнего врага, пал в ноги королю, и, незаметно склонил его душу к тому, чтобы отнять у святого монастыря часть наследства и использовать ее как будто бы для подготовки похода. Когда об этом узнал блаженный, он тотчас снял церковные завесы, обнажил святые алтари и покрыл их рогожами, и тогда написал и отправил ему письмо с обличением, порицанием и предупреждением о гневе Господнем, сам же предался посту, плачу, слезам и продолжительным молитвам. И в это время соперник святых и противник благого дела получил удар возмездия Господня и вскоре окончил жизнь. И вышло, что тот, кто стремился отнять приношение у святых, сам был немилосердно извергнут из этого мира бездетным, и наследство свое оставил чужим, и с собою взял лишь погибель.

Сей же святейший муж, учреждая устав и правила, поставил над киновией отца весьма строгой жизни, а сам, поскольку молва о его преславной святости разошлась по всем областям и от множества приходящих он часто терпел искушения, избегая человеческой славы и почета ушел из общины и босой отправился в места лесистые, поросшие кустарником, тернистые и каменистые и в пещерах между скал предался постам и неустанным бдениям.

Случилось так, что однажды он стоял и усердно молился на уступах скал, одетый в милоть из козьих шкур. И вот некий человек, придя охотиться с луком, увидел его на уступе скалы, простертого в молитве, и решил, что это горное животное и уже натянул лук, чтобы пустить стрелу. Ho тот по божественному провидению в молитве воздел руки к небу. И охотник, поняв, что это человек, не стал стрелять, а после этого явился к нему и все рассказал. Блаженный же попросил его никому об этом не рассказывать.

После этого глубочайшего и строгого уединения в удаленном от мира месте в лощине между высоких гор он построил Руфианский монастырь⁸⁹³ и сам затворился у святого алтаря в малой и тесной келье. Некоторое время он провел там в покое, но потом вышли все насельники Комплудской киновии, множество монахов, и в благочестивом дерзновении выдворив его из затвора, вернули на прежнёе место. И по выходе оттуда он основал Висунийский монастырь на границе Бергиденской области⁸⁹⁴ и провинции Галлеции.⁸⁹⁵

И после этого в другой части Галлеции на берегу моря он основал Пеоненский монастырь.⁸⁹⁶ И много путешествуя по морю, в отдаленном морском заливе он нашел небольшой остров, и возгорелся желанием по воле Божьей построить монастырь. Выйдя же на сушу, моряки по беспечности небрежно привязали суденышко, на котором пересекли море. А блаженный вместе со своими учениками трудился, чтобы из-под скалы добыть пресную воду. И, закончив труд, они уже хотели пуститься в обратный путь, как увидели, что порыв враждебного ветра унес суденышко к дальнему берегу моря и оно бьется среди волн. И в то время, как все его ученики, отчаявшись, предались печали, сам он, совершив молитву, один пустился вплавь по столь обширному морскому заливу. И они сугубо возрыдали и восскорбели, страшась за его жизнь и оплакивая собственную погибель. И когда, удалившись на большое расстояние, он скрылся из виду, и они совсем было отчаялись, вдруг, всматриваясь вдаль, они увидели, что суденышко медленно движется в их направлении. После того, как оно приблизилось, они увидели на нем Фруктуоза с радостью возвращающегося к ним. И встретив его с восторгом, они возвратились в ликовании. А он вернулся на остров, откуда его, положившего начало благому делу, тщетно пытался изгнать завистливый и злобный враг и, исполняя волю Божию и обет, построил святой монастырь, a учредив в нем обычный устав, покинул его устроенным и укрепленным.

Когда повсюду разнеслась молва о его высокой святости, многие важные и знатные персоны, в том числе придворные, оставив королевскую службу, прибегали к нему, жаждая научения, и большинство из них под водительством Господним достигли епископского сана; среди них один, по имени Тевдискл, человек ученый и премудрый, по благоволению Господа и под началом и с помощью приснопамятного блаженного мужа, в уединенном месте, называемом Кастро Леонис, основал прекраснейший монастырь и в нем остался до самой своей кончины.

Так вышеназванный блаженнейший Фруктуоз с ранних лет показал себя любезным Господу. После этого, окончательно оставив мирские соблазны, он раздал все обильное отцовское наследство святым церквам, своим вольноотпущенникам и бедным. И с тех пор, устремившись в места пустынные, он основал множество монастырей, в которых много монашеских душ посвятил Господу в добронравии и святом благочинии. Сам же, установив для всех порядок общежительной жизни и проведя там некоторое время, избегая многолюдства, устремился в дальнюю пустыню и укрывался то в тайных густолиственных рощах, то на высоких горах, то в темных лесах, то на скалах, доступных лишь горным козам, в этих тайниках он таился, чтобы быть зримым не человеческими взорами, но божественными.

Но в то время с помощью Божьей святой муж беспорочно жил жизнью пустыннической и многие прилежно искали встречи с ним, но не находили его, в монастыре у него были приручены мелкие черные птицы, которых народ зовет скворцами. Они в стремительном полете облетая все уголки леса, пока не обнаружили все его святые тайники, не выдали их своими крикливыми голосами и не сообщили о них всем. И тогда все поспешили к святому мужу с великой радостью. И так, как мы уже сказали выше, он просиял многими знамениями и с помощью Божьей блистал дивными чудесами. Об этих святых чудесах мы по благоволению Божьему немного сейчас расскажем.

Говорят, однажды толпы охотников с собаками преследовали лань. И бедное животное уже утомилось от долгого пути и видело, что на открытом пространстве его ждет смерть, потому что собаки уже готовы были схватить его и свирепыми пастями растерзать на куски. А в это же время человек Божий совершал свой путь, не подозревая об охотниках. И вот лань, видя, что нет ей иного прибежища, как только увидела человека Божия, так бросилась к нему, словно моля помощи, и ради спасения жизни тотчас не мешкая укрылась под его плащом. И он защитил лань от преследования злых людей, и тут же приказал забрать собак, а ее привел с собой в монастырь, потому что она сама пошла за ним. И с того дня, говорят, она сделалась такой ручной, что куда бы он ни шел, ее невозможно было с ним разлучить, но она, как будто ее лишали пищи, не переставая блеяла и кричала, пока не видела его вновь. Была она настолько ручной, что часто спала у него в ногах на ложе. Он часто приказывал выпускать ее в соседний с монастырем лес, а она, не забывая о столь великом благодеянии, стремилась скорее покинуть вскормивший ее лес и возвращалась к своему спасителю. И если он куда-то отправлялся, она следовала за ним по пятам, каким бы долгим ни был путь. И поскольку это продолжалось долго, молва о чуде распространилась по всей местности. Но поскольку древний враг, если видит, что добрые люди сияют славой, то из зависти подстрекает злых на преступление.⁸⁹⁷ И вот один юноша, охваченный безумием, а лучше сказать, воспламененный огнем зависти, в отсутствии святого мужа затравил лань собаками. Через несколько дней святой вернулся в монастырь и с беспокойством стал спрашивать, почему его козочка не встречает его, как обычно. И ему сразу ответили, что она вышла за ограду в лес, а мальчишка пришел и убил ее. Святой в великой скорби повергся ниц пред Господом. И по воле Божией не замедлило суровейшее возмездие: с самим юношей сделалась сильная горячка и он отправил к святому вестников, прося молиться о нем Господу, чтобы за отвратительную дерзость не закончить ему жизнь столь страшным исходом. И тот сразу пришел к нему и умолил Господа о прощении, и возложил на него руку свою и больному даровал не только прежнее здравие, но и немощи его души исцелил святой молитвой.

И еще об одном чуде, показавшем удивительное терпение святого, мы узнали от верного человека, который рассказывал нам об этом благом муже. Однажды он, вместе со спутниками проходя по области, сопредельной городу Эгитании, отправился в Эмериту, славный град провинции Лузитании, желая поклониться чтимой деве Евлапии, – до той поры это было его сокровеннейшее стремление и святой обет, данный в мыслях, – чтобы, излив пред Богом сладкоструйные молитвы и услыхав ответы в широкотекущей благодати Господа Иисуса Христа, с помощью Божией отправиться на остров, расположенный в области Гадитанской.⁸⁹⁸ Но, как мы уже сказали, пока он совершал путь по землям Эгитании, случилось так, что все, кто был вместе с ним, немного ушли вперед, a он, остановившись в уединенном месте среди густых лесов, предался молитве. И пока муж Божий лежал на земле, простершись ниц, древний враг всего доброго, всегда завистливый, привел в то место, где он молился, человека деревенского, грубого и вороватого. И тот, издали увидев в зарослях мужа Божия, и притом в одиночестве, в простой одежде и с босыми ногами, почувствовал к нему презрение из-за его бедной одежды, как это свойственно деревенщине, и, исполнившись безумной дерзости, набросился на него, и стал издеваться, обзывая его беглым рабом и оскорбляя скверными словами, и вызывающе изливая потоки брани. Человек Божий спокойно ответил: «Нет, никакой я не беглый раб», – a тот, напротив, продолжал настойчиво это утверждать и по наущению дьявола в раздражении дошел до того, что стал бить его ломом, который нес в руках. A человек Божий и это терпеливо снес, а поскольку тот не переставал его бить, сотворил крестное знамение, и тут же демон поверг его на землю пред ноги святого, и он, упав навзничь, стал биться и терзать самого себя, пока весь не покрылся кровью. Но святой муж Божий тотчас помолился и без труда возвратил ему прежнее здравие.

 Теперь же мы расскажем чудеса не древних, но новых, не старых, но недавних, не о тех, что пустых баснях описаны, но о тех, что истиной засвидетельствованы, как мы достоверно узнали по рассказам достопочтенного мужа, пресвитера Бенената, о том, каким образом они совершились; мы вкратце изложим их на этих страницах так, как сами их услышали и приложим все усилия, чтобы донести истину. Названный вернейший муж рассказывал так: «Когда я направлялся из провинции Лузитании в провинцию Бетику вместе со святейшим мужем Фруктуозом, и в это время тяжелые тучи уже много дней непрестанно изливали обильные дожди, как бывает зимой, и от частых дождей реки вышли из берегов, случилось как-то, что слуга на лошади, который вез книги самого мужа Божия, пытаясь переправиться через реку вместе со своими товарищами, упал в реку в глубоком месте и ушел под воду в водовороте прямо вместе с книгами. Но потом с помощью Божией его вытащили из воды; он только весь промок, но остался невредимым. А муж Божий шел немного позади, как всегда, пешком, без повозки. И когда он нагнал своих товарищей, ему сказали, что его книги упали в воду. Он же, нисколько не смутившись, с ясным ликом и радостным выражением, без тени печали велел вынуть их из сумы и дать ему. И они оказались сухими, как будто речная вода их и не коснулась, и ни в какой сырости они не побывали».

И о другом удивительном чуде узнал я от вышеназванного рассказчика, и не могу о нем умолчать. Однажды сам блаженнейший Фруктуоз во исполнение обета отправился на корабле из города Спала к базилике святого Геронтия,⁸⁹⁹ и с помощью Божьей исполнив желанные обеты, к вечеру решил вернуться назад. А корабельщики после долгого плавания устали и сказали, что не только у них сил нет править кораблем, но также принялись сетовать, что день на исходе. A он им сказал: «Прошу вас, немного подкрепитесь пищей и, раз вы устали, отдохните чуть-чуть, а я совершу свое правило. А также прошу я, чтобы вы убрали весла и немного поспали». Они тотчас повиновались и по его просьбе унесли весла, а потом и заснули, и тогда святейший муж стал молиться и вместе с братией совершать правило, и корабль без чьего-либо усилия, направляемый лишь рукою Божией, быстро переместился на глубину. И моряки, как только проснулись, тщетно молили святого мужа, говоря: «Давай причалим к берегу, потому что не можем мы плыть ночью во мраке». А он им ответил: «Не утруждайтесь, чадца, ибо и без ваших усилий Господь нас доставил, куда мы хотели». И когда они встали и увидели, что находятся на другом берегу, пораженные и смущенные, дивились делам Божьим.

И еще он рассказывал, заверяя, что это сущая правда. Вот что он говорил: «Однажды в день Господень, когда лил сильный дождь с ветром тот же святейший муж направлялся из города Спала на остров, расположенный в землях Гадитанских. И когда многочисленные граждане названного града и сам предстоятель пытались его удержать, – а это был день Господень и ветер не утихал, – чтобы он подождал хотя бы до конца мессы. А он ответил им так: «Не удерживайте меня, прошу, ибо Господь направил путь мой. Но если вы беспокоитесь о моей безопасности и боитесь этого дождя, то знайте наверняка, что сегодня дождь не продлится долее второго часа дня». Так и случилось, и это видели все присутствующие. И после того как он во втором часу взошел на корабль, тотчас же дождь кончился и до четвертого дня, пока он не прибыл туда, куда добирался, дождя не было. Мы из того и можем заключить, что дождя не было ровно столько, столько святой муж плыл на корабле к мусту назначения».

И когда он, с помощью Господней достиг названного острова Гадитаны, чтобы в другой стороны осветить Испанию, подобно солнцу, то построил там по милости Господа монастырь и учредил в нем общежительный устав. И в этом сокровенном, глухом и удаленном от мирского жилища уединении он устроил по воле Божьей киновию (и поскольку она от морского берега отстоит на девять миль, дал ей имя Нон). И что я узнал из достоверного рассказа благочестивого мужа, пресвитера Юлиана, который в этом монастыре и рос с малых лет, то вкратце расскажу. Примеры добродетелей и пылание веры столь славного и несравненного мужа, источая яркое сияние, воспламенило души людей, так что отовсюду народ стекался толпами и сонм новообращенных был огромный. И если бы полководцы той провинции и сопредельных областей не требовали у короля, чтобы устанавливались хоть какие-то запреты, – потому что, если бы не было запретов, никто не пошел бы на государственную службу, – то, должно быть, собралось бы бесчисленное войско монахов, потому что не только у мужей, но и у жен разгорались души. И поскольку в тот святой монастырь доступа женщинам не было, я расскажу, как возник монастырь дев.

 Некая досточтимая девственница по имени Бенедикта, принадлежащая к знатному роду и просватанная за королевского гардинга,⁹⁰⁰ воспылав любовью к святому благочестию, тайно, одна, бежала от своих родителей, затем очутилась в местах пустынных и безлюдных и, проблуждав по неведомому бездорожью, наконец, под водительством Господним явилась в святую киновийную обитель. He смея войти в нее, но остановившись поодаль, она послала вестников к святейшему мужу Божию, чтобы тот спас блуждающую овечку от зубов волчьих, показал ей путь ко спасению и душу, жаждущую Господа, наставил в духовном учении, как ему заповедал поступать и Сам Господь, подъявший на плечи заблудшее овча. И он, услышав это, безмерно возблагодарил всемогущего Господа и приказал в том же пустынном месте, в лесу, построить ей небольшой домик. И, как рассказывал вышеназванный муж: «Поскольку из старших никто не посмел к ней приблизиться, каждый из нас, детей, в свой черед передавал ей послания и доставлял все необходимое, и выходило, что пищу ей носили только когда блаженный муж сам поест, хотя бы среди ночи, и, благословив, пошлет ей». Так она со тщанием предалась духовным трудам, и добрая слава о ней разошлась по всем окрестным землям, и такой жар стремления охватил и других женщин, что отовсюду стали стекаться огромные толпы девушек и в скором времени число посвященных дев достигло восьмидесяти, и Фруктуоз в другом уединенном месте, как обычно, построил им монастырь. И процветала святость обоих полов, и молва об их совершенстве росла и ширилась, так что мужи со своими сыновьями приходили с обитель монахов, а матроны с дочерьми вступали в обитель дев. А жених не раз нами упомянутой девы Бенедикты, охваченный печалью и скорбью, а также одержимый вероломной завистью, по наущению вражьему донес на нее королю, и нашел при королевском дворе судью, который облек законной властью комита по имени Ангелат, и тот явился в обитель дев от имени короля и потребовал, чтобы дева вышла к нему, покинув монастырь и объяснилась со своим женихом. Та вышла в смятении и, воздев очи к небу, молилась про себя и даже не взглянула на него. И когда жених предстал перед ней, она, исполненная Святым Духом Господним, обратилась к нему с немногими словами и больше нечего ей было ему сказать. И тогда сам судья сказал: «Отпусти ее служить Господу и найди себе другую жену». Вскоре после этого божественная милость сподобила святейшую деву покинуть этот мир. Так совершилось по неизреченному суду Божию, чтобы та, которая стала первой в святом собрании священных дев, первой из них вняла святому призванию к вышней славе небес, ради Того, Кто живет и царствует во веки веков. Аминь.

А блаженнейший Фруктуоз, блистательным примером своей безупречной святости исполнивший сияния всю Испанию, в каждой из монашеских обителей, рассеянных по различным областям, воспитал великое множество совершенных учеников, по образу чистоты сердца своего, так что до сего дня те, кто становятся преемниками прежних, отходящих ко Господу святых, в свою очередь следуют тому же примеру и процветают цветом, и так до конца мира плод трудов его будет рождать новые плоды и славная память о нем будет обновляться, и в царстве небесном будут умножаться обильные стада паствы его.

После того, как он с помощью вышней благодати завершил все свои святые труды и привел их к совершенству, возгорелось у него святое желание предпринять новое паломничество и посетить страны Востока. И пока он задумывал это с немногими избранным учениками и собирался заранее нанять корабль, взойдя на который он мог бы отплыть на Восток, один ученик предал его и раскрыл намерения, так что он не получил разрешения уехать. Что еще сказать? Пока все это происходило, слух дошел до тогдашнего короля и король, а также все его благоразумные советники, боясь, что такой светоч покинет Испанию, приказал его взять под стражу, не причинив ему никакого вреда, и привести к себе. И когда его привели и охраняли с великим тщанием, так что ночью, как говорят, двери темницы, где он находился, были заперты снаружи при помощи цепей и разных засовов, и сторожа неотступно находились при них, – и вот проснулись они в тиши глубокой ночи, а засовы далеко отброшены и двери распахнуты!⁹⁰¹ Он же, совершая молитвы по святым церквам, спокойно взывал ко благости Господней.

Как видно, после этого, хоть и неохотно, против своей воли, от печали близкий к отчаянию, несмотря на возражения, по определению Господню он был возведен на митрополичью кафедру. И приняв этот почетный титул, он не отказался от своего образа жизни, но держась тех же привычек и храня столь же строгое воздержание, провел остаток дней своих в делах милосердия и строительстве монастырей.

Тем временем он построил между городом Бракарой и Думийской киновией⁹⁰² на вершине высокой горы особый монастырь, где погребено его святое тело. Таково было его радение о святом созидании церквей, согласно повествованию аббата Кассиана, первого его ученика, что когда он, задолго до кончины, предузнал ее и начал строительство зданий, ведая о приближающемся исходе, то работы велись не только днем, но и ночью при свете факелов продолжался тот же труд, чтобы, покинув этот мир, не оставить ему святое дело неоконченным. И так с помощью Божией все, что предпринял, завершил тщательно и благополучно.

И вот конец приблизился, и с ним сделалась лихорадка, и несколько дней он находился в ее власти, а затем, когда настало предузнанное время его исхода, он понял, что наступает день, когда он покинет этот мир. И он объявил об этом находившимся рядом с ним. Все плакали, и лишь он один радовался, потому что, без сомнения, знал, что спешит к небесной и вечной славе. Когда его спросили, боится ли он смерти, ответил: «Совсем не боюсь. Ведь я знаю, что я, хоть и грешник, предстану перед Богом моим». После этого он приказал нести себя в церковь. И стал отдавать приказания, касающиеся его дома, и оставался там один слуга по имени Дицентий, который ему безупречно служил с малых лет. Он велел его позвать и назначил его аббатом в особый Туронийский монастырь. И так, принеся положенное покаяние, он вышел из церкви не раньше, чем провел там весь тот день и ночь, простершись у алтаря. И прежде, чем начала светать, простерши руки на молитве, он предал свою незапятнанную и святую душу в руки Господа, который увенчивает святых своих за доброе исповедание.⁹⁰³

И когда все шли к священнейшей гробнице, где упокоилось святое его тело, совершались знамения и чудеса: и больные там исцелялись, и бесы изгонялись, и всякий достойный человек, просивший его непобедимой помощи, тотчас в ответ на прошение сполна получал от Господа плод.

Перевод с латинского Т.Л.Александровой