Монархианские движения конца II–III века. Ориген и Тертуллиан

Христианские апологеты первыми попытались сформулировать учение о Логосе. В конце II века это учение не могло не вызвать в христианской среде некоторое смущение и недоумение. В учении о Божественном Логосе, отличном от Отца, начали усматривать нарушение единобожия. В Малой Азии противодействие этому учению оформилось в движение алогов.

Алоги, αλογοι – это противники учения о Логосе, отрицающие Логоса, не-разумники, бес-словесники. Исторически алоги возникли в связи с критикой монтанизма. Монтанисты опирались на учение об Утешителе, обещанном Христом согласно Евангелию от Иоанна. Алоги, противостоя монтанистам, начали отрицать четвертое Евангелие, включая и имеющиеся в этом Евангелии обетование Утешителя и учение о предвечном Божественном Логосе. Алоги отвергли это учение как неизвестное апостолам. Они утверждали, что Логос не имел предвечного существования, а Христос стал Сыном возлюбленным только при крещении на Иордане.

Об алогах Епифаний Кипрский писал в своей книге «Ереси» в главе «Против ереси, не принимающей Евангелия от Иоанна и его Апокалипсиса, тридцать первой и пятьдесят первой ереси»: «Этой ересью называется та, которая отвергает книги Иоанновы. Посему, так как они не принимают Слова, проповеданного Иоанном, то и будут названы алогами. Итак, они, как совсем чуждые истинной проповеди, отрекаются от чистоты проповеди и не принимают ни Евангелия Иоанна, ни его Апокалипсиса» (Ереси, LI)¹³⁹.

Богословский характер оппозиция учению о Логосе, о Христе как предвечном Сыне Божием приобрела в монархианских движениях. Монархиане были сторонниками строгого монотеизма. Наименование «монархиане» ввел в употребление их критик Тертуллиан, для которого четвертое Евангелие имело особую значимость, поскольку Тертуллиан перешел в монтанизм. Позднее монархиан стали называть антитринитариями.

Отрицание учения о Логосе у монархиан могло иметь двоякую форму. Во-первых, строгий монотеизм, учение о Едином Боге можно было утвердить через отрицание Божества Логоса и Иисуса Христа. Во-вторых, единобожие можно было восстановить через провозглашение тождества Отца и Сына (Логоса). В соответствии с этим монархиане делились на два направления – динамисты и модалисты. Динамистическое направление было связано с устойчивым восточным представлением о присутствии Бога в истории. Представители модалистического направления прибегали к философии стоиков.

Динамисты учили, что Иисус Христос по природе является простым человеком. От других людей Он отличался только тем, что Он обладал особой божественной силой. В истории было много людей, через которых действовал Бог, которым Бог сообщал свою благодать. Христос – один из них. Логос же в этом учении являлся безличной силой Бога, которая сошла на Иисуса Христа.

Основными источниками по истории динамистов являются сочинения Ипполита Римского (Философумены\ Против Ноэта; Против Артемона), Тертуллиана (Против Праксея), Оригена (Толкование на Евангелие от Иоанна), Афанасия Великого (Против ариан), Епифания Кипрского Ереси), Евсевия Кесарийского (Церковная история).

В конце II века в Рим из Малой Азии прибыл Феодот Кожевник. Согласно Ипполиту и Епифанию, он был обломком от алогов. «Сапожника Феодота, главу и отца этого богоотступнического движения, первого заявившего, что Христос – просто человек, Виктор (римский папа) отлучил

от Церкви», – сообщает Евсевий Кесарийский (Церковная история, Ѵ:28)¹⁴⁰. Евсевий приводит несколько отрывков из древней книги, направленной против монархиан, из которых видно, что эти еретики исправляли Писание, выискивали в нем силлогизмы, занимались геометрией, восхищались Аристотелем, Галена чтили как божество.

Епифаний Кипрский говорил о Федоте как человеке ученом: «Этот Феодот происходил из Византии, ныне называемой Константинополем. Ремеслом он кожевник, но по науке муж многоученый» (Ереси, LIV)¹⁴¹. Учение свое феодотиане считали апостольским. Ипполит Римский и Епифаний Кипрский объясняли происхождение этого учения из обстоятельств жизни Феодота, который в период гонений отрекся от Христа:

«Он вместе со множеством каких-то людей во время наставшего гонения, а в какое гонение, не умею сказать, был взят в числе многих начальников города и вместе с другими подвергнут истязанию за Христа. Все другие рабы Божии, одержав победу, получили небесные награды как мученики за Христа. А он, отрекшись от Христа и отступив от истинной цели, сделался отступником, и от великого срама, потому что был поносим многими, бежал из своего отечества ... Для защиты себя он измыслил этот новый догмат, а именно сказал: «я не от Бога отрекся, но отрекся от человека». Потом на вопрос: от какого человека? – отвечал словами: «я отрекся от человека Христа». Так по этой-то причине утвердил он свой догмат, а также и происшедшие от него феодотиане, которые утверждают, что Христос простой человек и родился от семени мужеского ... «Христос сказал, – говорит он, – ныне же ищете Меня убить, человека, сказавшего вам истину (Ин. 8:40). Видишь, – говорит, – Он – человек» (Ереси, LIV)¹⁴².

По Феодоту, Христос родился сверхъестественным образом, но Он являлся не Богочеловеком, а человеком, который отличался от других своими добродетелями и тем, что в Нем обитал Святой Дух.

Последователями Феодота были Феодот Меняла (Банкир, или Младший), Асклепиодот и Артемон. Феодот Меняла считал, что Христос стоит даже ниже Мелхиседека, поскольку Христос – «иерей по чину Мелхиседекову». Феодот Меняла и Асклепиодот в Риме организовали общину, которую возглавил епископ Наталий, впоследствии раскаявшийся (Евсевий Кесарийский. Церковная история, Ѵ:28). Артемон выступил со своим учением в 20–30-х годах III века. Евсевий называл его отцом ереси Павла Самосатского, еретика второй половины III века.

В ранний период динамистическое монархианство было более популярно на Западе, чем на Востоке. На Востоке оно получило распространение к середине III века. Около 244 года Ориген ездил в Аравию, где обратил к истинному учению о Христе епископа Бостры Аравийской Берилла. Берилл говорил, что Спаситель «до своего прихода к людям не имел ни собственной сущности, ни собственной Божественности, что в Нем только пребывала Отчая (Евсевий Кесарийский. Церковная история, ѴІ:33)¹⁴³.

Самым известным динамистом на Востоке был Павел Самосатский. Около 260 года он стал Антиохийским епископом. «Мысли его о Христе ползали по земле и не могли над ней подняться. Вопреки учению Церкви Он считал Его простым человеком» (Евсевий Кесарийский. Церковная история, 7:27)¹⁴⁴. Учение Павла рассматривал Антиохийский собор 264 года, но не смог изобличить Павла как еретика. Не удавалось это и последующим соборам. Павел был отлучен только на соборе 268/9 года. Удалось это благодаря ритору Мелихону, который имел священный сан. На этом соборе прибегли к помощи тахиграфов, скорописцев.

Послание собора об отлучении Павла, разосланное по соседним церквам, описывает личность Павла. Это послание свидетельствует о возникновении нового образа епископа, как человека внешней власти:

«Веру он считает средством для наживы. Он высокомерен и горделив, получает мирские звания и предпочитает называться не епископом, а дуценарием, красуется на площадях ... его окружает множество телохранителей – одни впереди, другие сзади, так что эта пышность и презрение к окружающим делают веру ненавистной. Церковные собрания он превратил в диковенные представления ... Престол и кафедру он приготовил себе высокие, не подобающие ученику Христову. У него, как у мирских начальников, есть отдельная комната... Он хлопает рукой по бедру, топает ногами на кафедре... Он запретил употреблять песнопения в честь Господа нашего Иисуса Христа... подготовил женский хор, который в великий праздник Пасхи посередине церкви пел гимны в его честь» (Евсевий Кесарийский. Церковная история, ѴІІ:30, 7–10)¹⁴⁵.

По учению Павла Самосатского, Бог является единым, единой Ипостасью. Логос – это премудрость Бога, неипостасный Сын Божий. Ипостасью, личностью Логос становится только по воплощении Иисуса Христа. Однако, после воплощения в Самом Боге никаких изменений не произошло. На Самого же Христа Логос сошел как прежде на пророков, только в большей мере. Логос не соединился со Христом физически, иначе бы жизнь Христа не имела нравственной ценности. Христос – это человек, который за свои нравственные подвиги достиг того, что в Нем стал обитать Логос.

Епифаний Кипрский писал об учении Павла: «Павел говорит, что Бог Отец и Сын и Святой Дух есть единый Бог, а всегда сущее в Боге Слово Его и Дух Его есть как в сердце человека его собственное слово. Сын Божий не имеет бытия ипостасного, но в Самом Боге, именно как учили и Сабеллий, Нават, Ноэт и другие. Однако же этот не одинаково с ними учил, а иначе, чем они. Слово будто бы пришло и вселилось в Иисусе, истинном человеке. И таким образом, говорит, он, Бог есть один, и Отец не Отец, и Сын не Сын, и Святый Дух не Святый Дух, но один Бог Отец, a Сын Его в Нем, как слово в человеке. В защиту своей ереси он выставляет на вид свидетельства Писания, именно слова Моисея: «Господь Бог твой, Господь един есть» (Втор. 6:4)» (Ереси, XLV)¹⁴⁶.

Говоря о Логосе, Павел употреблял термин «единосущный», ομοουσιος. Этот термин он использовал для того, чтобы подчеркнуть безличный характер Логоса, Его неипостасность. Логос единосущен Отцу в границах одной Ипостаси. В 325 году на Первом Вселенском соборе этот термин станет знаменем Православия и войдет в Символ веры. Но понимание этого термина будет совсем иным, чем у Павла. В никейском богословии начала IV века личный Логос единосущен личному Богу.

Монархиане модалисты считали, что Бог один, но Он является под разными образами, видами, модусами (modus – образ, вид). Логос – это одно из проявлений единого Бога. В христологии модалисты минимализировали человечество Иисуса Христа. Они не допускали Боговоплощения. Бог явился под видом Христа. Модалистическое направление монархианства вышло из Малой Азии и обнаружило себя в Риме, как и динамистическое направление.

Если динамистическое направление было движением с философским характером, распространенным в среде интеллектуальных верхов общества, то модалистическое отличалось религиозным характером и проникало в ряды простых, необразованных верующих людей. Сторонников монархианства Тертуллиан называл людьми простыми и невежественными (Против Праксея, III). Для простых людей религиозного склада были важны не логика и отвлеченные философские построения, а вера во Христа как Бога и основанная на этой вере возможность спасения. Таким образом, если динамисты исходили из единства Божественной сущности то модалисты – из Божества Христа. «Христос был Бог и пострадал за нас, будучи Сам Отцом, чтобы мочь спасти нас», – утверждали модалисты (Философумены, IX: 11)¹⁴⁷.

Ипполит Римский, искавший основы всех ересей в греческой философии, выводил монархианское учение из учения Гераклита. Основной принцип Гераклита – текучесть и постоянная изменчивость вещей. Ипполит приводит слова Гераклита, которые, по его утверждению, повторял Ноэт: «Все делимое и неделимое, происшедшее и непроисшедшее, смертное и бессмертное, логос, век, отец и сын – Бог праведный» (Философумены, ІХ:9)¹⁴⁸.

Опору модалисты моли находить и в учении стоиков, согласно которому существует четыре категории признаков вещи: субстрат, качество, определенные изменения и относительные изменения¹⁴⁹. Признаки первых двух категорий образуют конкретную вещь, признаки двух последних – не касаются сущности предмета, определяют его со стороны внешних и случайных отношений. Наименование «отец» и «сын» у стоиков не связаны с сущностью предмета, лишены реального значения, непостоянны.

О Праксее мы знаем только благодаря сочинению Тертуллиана «Против Праксея». Ипполит это имя не упоминает. Вследствие этого, некоторые исследователи сомневались в реальном существовании модалиста с таким именем. Имя Праксей могло быть просто отражением занятий этого человека – «делец». В конце II веке Праксей прибыл из

Азии в Рим. Благодаря влиянию Праксея папа Римский Виктор (189–198) осудил монтанизм. Когда Праксей оказался в Карфагене, он столкнулся с Тертуллианом, который возненавидел Праксея как врага монтанизма. Так появилась книга «Против Праксея». По утверждению Тертуллиана, Праксей в Риме изгнал Утешителя и распял Отца.

Праксей был сторонником строгого единобожия. В Новом Завете он опирался на слова Христа из Евангелия от Иоанна: «видевший Меня, видел Отца» (Ин. 14:9), «Я и Отец одно» (Ин. 10:30), «Отец во Мне и Я в Нем (Ин. 10:38)», «Ты, Отче, во Мне и Я в Тебе» (Ин. 17:21). Слово из Быт. 1:26 «сотворим» он объяснял тем, что Бог есть некая множественность.

Тертуллиан называл модалистов патрипассианами, т. е. признающими то, что во Христе пострадал Отец. Однако такое наименование в целом является не совсем корректным (хотя учение о пострадавшем Отце могло быть у отдельных представителей, например, у Ноэта). Если единый Бог принял образ Сына, то Он уже не является Отцом. Страдал не Отец, а Бог вообще в образе Сына.

Монархианин Ноэт был смирнским ересеучителем. Его ученики Епигон и Клеомен основали свою отдельную школу в Риме. Ноэт развивал учение Гераклита. Ипполит приводит такие слова Ноэта: «Один и тот же Бог есть Творец и Отец всего, благоволивший изначала открыться праведным, оставаясь невидимым, когда Он не созерцается, видимым, когда созерцается, непостижимым, когда не хочет быть постигаемым, постижимым, когда постигается, и подобным образом Он непреодолим и преодолим, нерожденный и рожденный, бессмертный и смертный» (Философумены, Х:10)¹⁵⁰.

Епифаний Кипрский сообщает, что Ноэт был родом из Эфеса, и дает такое свидетельство: «Увлекаемый чуждым

духом, он захотел сам от себя говорить и учить, чего не говорили пророки и апостолы, и чего изначала не содержала Церковь и не имела в мысли. Сам по себе превознесшись безумным превозношением, дерзнул он говорить, будто пострадал Отец ... Он ... стал открыто прекословить, говоря: «что худого делаю я тем, что одного Бога славлю, одного Бога знаю и кроме Его не знаю иного Бога, родившегося, пострадавшего, умершего?» Поэтому, ввиду того что он остался при этом, его вместе с обученными им своему догмату, извергли из Церкви» (Ереси, LVII)¹⁵¹.

Последователем Ноэта был Савеллий – самый известный монархианин модалист. Савеллий родился в Пентаполе, в Ливии. За свое учение Савеллий был отлучен папой Каллистом. Около 360 года его учение было широко распространено на Востоке. Об учении Савеллия сообщает Епифаний Кипрский:

«Один и тот же есть и Отец, и Сын, и Дух Святой, так что это – три именования одной ипостаси, или как тело, душа и дух в человеке. И Отец, так сказать, – тело, а душой можно назвать Сына, и как в человеке – дух, так и в Божестве Святой Дух. Или как в солнце, хотя оно в сущности одно, находятся три действия, то есть: освещать и согревать и еще самый округлый вид. И согревающее, или теплота и жар, есть Дух, просвещающее – Сын, а самый вид всего существа есть Отец. В свое время Сын был послан как луч, и Он сделал в мире все, относящееся к евангельскому домостроительству и спасению людей, а потом вознесся опять на небо, подобно лучу, испущенному солнцем и снова возвратившемуся в солнце. Дух же Святой посылается однажды для целого мира, а потом в отдельности на каждого из удостаиваемых сего. Такового он, духовной силой и сближением, так сказать, оживотворяет и воспламеняет, согревает и делает теплым. Так учат савеллиане» (Ереси, LXII)¹⁵².

Савеллий выдвинул термин Сыно-отец, υιοπατωρ. Сам в Себе Бог есть Бог молчащий монада. В отношении к миру Он – Логос. Логос открывает себя в трех лицах – Отца, Сына и Святого Духа, но имеет одну сущность, или ипостась. Савеллий использовал термин «Лицо», προσωπον, первое значение которого имеет оттенок непостоянства – личина, маска. Именно поэтому это слово вошло в церковную троичную терминологию не сразу¹⁵³. В настоящее время термин «лицо» является синонимом «ипостаси».

Сила модализма заключалась не в теории, а в основанной на Писании религиозной убежденности в том, что Христос есть Бог, принявший плоть и спасший человека. В воззрениях модалистов были две истинные мысли – о полном равенстве Сына и Отца по Божеству и о совершенном Божестве Иисуса Христа. Однако при этом не было личностного, ипостасного различения между Богом Отцом и Богом Сыном. Церковь более терпимо отнеслась к недостаткам учения апологетов, некоторые из которых причислены к лику святых, чем к монархианам.

He смотря на то, что Тертуллиан около 207 года перешел к монтанистам, он считается одним из самых авторитетных древних латинских писателей. Тертуллиан (около 155 – около 220) был превосходным знатоком римских законов. Как христианского писателя его уважали Киприан Карфагенский, Иероним Стридонский, Викентий Лиринский. Христианство он принял в 193 году в Карфагене. После этого он стал христианским писателем-полемистом, апологетом. Тертуллиан считается создателем церковной латыни. Тертуллиан отличался нравственным ригоризмом, негативным отношением к античной культуре.

Тертуллиан ввел в употребление латинские троичные термины substantia и persona. Греческая троичная терминология (ουσια, υποστασις) возникнет только спустя почти два столетия, во второй половине IV века. Впрочем, триадология Тертуллиана не совсем православна. Хотя он и признавал в Боге одну субстанцию и три лица, субстанцией в его понимании в полноте обладает только Бог Отец. Для Тертуллиана был характерен субординатизм. Сын и Святой Дух находятся в зависимости от Отца. Сын есть часть субстанции Отца. Кроме того, субстанция Тертуллиана отличается от природы, не есть природа (natura). Субстанция – более конкретное понятие, природа – более общее. Например, камень и железо – это субстанция, а твердость – это их природа. He смотря на это, тертуллиановское una substantia tres personae впоследствии стало православным латинским выражением веры в Троицу.

Для Тертуллиана был характерен и космологизм. В полном смысле, по его мнению, Слово родилось только в связи с началом творения. Было время, когда не было Сына. Троичность появляется в полной мере только вследствие творения. Но Сын и Дух – не творения, не отдельные самостоятельные существа, но имеют с Отцом неразрывную связь, как источник, поток и река.

Знаменитый александриец, учитель многих святых, Ориген родился около 185 года в христианской семье. Его отец Леонид принял мученическую кончину в гонение Септимия Севера в 202 году. Сам Ориген был исповедником в гонение Декия 251 года, но умер своей смертью в 253 году. Ориген впервые попытался представить систематическое изложение богословского учения в сочинении «О началах». Этот труд дошел до нас в латинском переводе пресвитера Руфина Аквилейского. На греческом языке сохранились лишь фрагменты.

Для Оригена характерно возвышенное представление о Боге в духе апофатического богословия. Бог бестелесен, непостижим, сверхразумен, Его природа проста и неделима. Впервые в христианском богословии Ориген высказал учение о вечном рождении Сына Божия: не было времени, когда Сына не было.

«Бог Отец никогда, ни на один момент не мог, конечно, существовать, не рождая этой Премудрости... Должно веровать, что Премудрость рождена вне всякого начала, о каком можно только говорить или мыслить» (О началах, 1:2, 2)¹⁵⁴. «Это рождение – вечное и непрерывающееся наподобие того, как сияние рождается от света» (О началах, 1:2,4)¹⁵⁵.

Это учение у Оригена связано с представлением о неизменности Бога. Если Бог что-то делает, Он делает это вечно, иначе бы проявилось Его несовершенство. Следствием этого же представления является и учение о вечном творении. Бог творит вечно и вечно рождает Сына. Так что в полной мере Ориген от космологизма уйти так и не смог. Как и другим богословам того времени, для Оригена характерен и субординатизм. Собственно Богом является только Бог Отец, Самобог. Сын и Святой Дух подчинены Отцу.

Церковь не приняла учения Оригена о вечном творении мира Богом, о сменяющей друга череде миров, о всеобщем спасении (восстановлении всего, апокатастасисе), о предсуществовании духов, которые стали душами и облеклись в тела только вследствие своего отпадения от Бога. Эти особые мнения Оригена выражены главным образом в его сочинении «О началах». Ориген также говорил о том, что во Христе Бог Слово соединился с безгрешным духом Иисусом, принявшим человечество только ради спасения. Свое негативное отношение к этим сторонам учения Оригена Церковь высказала в эпоху правления императора Юстиниана в VI веке.

К заслугам Оригена следует отнести исповедание вечного рождения Сына Божия, исповедание того, что Сын Божий не только воплотился, но и вочеловечился, то есть принял человеческое тело и душу, введение в употребление выражения «три ипостаси», а также термина «Богочеловек», Θεανθρωπος.