Хилиазм

История Христианской Церкви первых столетий – история гонений, преследований и история мучеников. Существование вне закона, на обочине политической, общественной, культурной жизни, пропитанной язычеством, могло вызывать некоторое отвращение к внешнему миру, которое только усиливалось представлением о греховной поврежденности мира. Эта правда, правда о враждебном и испорченном мире вступала в некоторый конфликт с другой правдой – основанной на Священном Писании верой в Благого Бога-Творца, сотворившего прекрасный гармоничный мир ради человека, для блаженства всего творения. Эту вторую правду Церковь утверждала неимоверным напряжением своих сил в борьбе с докетизмом, гностицизмом, противопоставлявшем дух и материю, отрицавшем достоинство материального мира. Примирение этих двух правд в условиях первых столетий находило выражение в представлении о тысячелетнем царстве Христа на земле, хилиазме.

Название этого учения происходит от греческих слов χιλιας, αδος, η – тысяча и χιλιετης – тысячелетний. Главным основанием для исповедания тысячелетнего земного царства Христа стало истолкование Откр. 20:1–7, где рассказывается о том, что в конце мира Христос воскресит пострадавших за его имя и будет царствовать с ними 1000 лет:

«И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей. Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет, и низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет; после же сего ему должно быть освобожденным на малое время. И увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить, и души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие, которые не поклонились зверю, ни образу его, и не приняли начертания на чело свое и на руку свою. Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет. Прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет. Это – первое воскресение. Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет. Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли» (Откр. 20:1–7).

Подтверждение этого учения его сторонники находили и в ветхозаветных пророчествах, особенно говоривших о жизни в обетованной земле. Эти пророчества имеют некий не исполнившийся остаток, относящийся к эсхатологическим временам, к будущему Царству Божию. Для Ветхого Завета, особенно для ранних его пластов, не характерно учение о будущей жизни, загробном существовании. Все ветхозаветные обетования описывали блага будущей жизни в земных образах: не будет вражды, конфликтов, притеснения и унижения, болезней, голода, будет изобилие земных даров, господство на земле, победа над врагами. Буквальное восприятие этих пророчеств сформировало характерное для иудеев ожидание земного Мессии-царя, политического лидера, который избавит их от господства врагов и покорит под их ноги все народы.

Источниками хилиазма были и иудео-христианские настроения, позднеиудейский апокалиптизм. За несколько столетий до Рождества Христова получила развитие иудейская апокалиптическая литература. Этот жанр использован в «Книге Юбилеев», «Завете двенадцати патриархов», «Сивиллиных книгах», «Успении Моисея», «Третьей Книге Ездры», «Апокалипсисе Варуха», «Апокалипсисе Моисея», а также в «Апокалипсисе Софонии». В книгах этого жанра говорится об изменении мира, его обновлении, о божественном вмешательстве, используется мессианская эсхатология.

Хилиастические представления особенно культивировались христианским сознанием в период гонений. Стесненные обстоятельства стимулировали иудейские ожидания земного царства земного Мессии.

Исповедание тысячелетнего земного царства Христа находило отклик и в античных представлениях, связанных с ожиданием возвращения золотого века. Особенно ярко эти чаяния отразились «Буколиках», сочинении, написанном в 43–37 годах до P. X. римским поэтом Публием Вергилием Мароном (70–19)¹⁵⁶. Описание золотого века у Вергилия, находящееся в 4 Эклоге, которая называется по имени римского консула Поллиона, удивительным образом напоминает ряд эсхатологических ветхозаветных пророчеств и может восприниматься как языческое пророчество о рождении Христа:

«Круг последний настал по вещанью пророчицы Кумской,

Сызнова ныне времен зачинается строй величавый,

Дева грядет к нам опять, грядет Сатурново царство.

Снова с высоких небес посылается новое племя.

К новорожденному будь благосклонна, с которым на смену

Роду железному род золотой на земле расселится.

Дева Луцина! Уже Аполлон, твой над миром владыка.

При консулате твоем тот век благодатный настанет,

О Поллион! – и пойдут чередою великие годы.

Если в правленье твое преступленья не вовсе исчезнут,

To обессилят и мир от всечастного страха избавят.

Жить ему жизнью богов; он увидит богов и героев

Сонмы, они же его увидят к себе приобщенным.

Будет он миром владеть, успокоенным доблестью отчей.

Мальчик, в подарок тебе земля, не возделана вовсе,

Лучших первин принесет, с плющом блуждающий баккар

Перемешав и цветы колокассий с аканфом веселым.

Сами домой понесут молоком отягченное вымя

Козы, и грозные львы стадам уже страшны не будут.

Будет сама колыбель услаждать тебя щедро цветами.

Сгинет навеки змея, и трава с предательским ядом

Сгинет, но будет расти повсеместно гимом ассирийский»

(Буколики. Эклога 4)¹⁵⁷.

Хилиастические представления разделяли многие древние христианские писатели, например, муж апостольский Папий Иерапольский. Об этом рассказывает первый церковный историк. Согласно Евсевию Кесарийскому, Папий передает «некоторые странные притчи Спасителя, кое-что скорее баснословное. Так, например, он говорит, что после воскресения мертвых будет тысячелетнее и плотское Царство Христово на этой самой земле». «Я думаю, – писал Евсевий, – что он плохо истолковал апостольские слова и не понял их преобразовательного и таинственного смысла, ибо был ума малого. Это явствует из его книг, хотя большинство церковных писателей, живших после него, очень уважало его, как писателя старого, и мнения его разделяли, например, Ириней и другие» (Церковная история, III:39, 11–13)¹⁵⁸.

Хилиастичным было и монтанистическое движение, сторонники которого ожидали схождения Небесного Иерусалима на селение Пепузы. Вера в тысячелетнее царство Христа на земле перед концом мира была и у Тертуллиана. подобные мысли встречаются в его сочинениях «Против Маркиона», «О воскресении плоти». Иероним Стридонский упоминал его произведение «О нашей надежде», посвященное хилиазму.

Как движение, хилиазм обнаружил себя в Александрийской Церкви в период гонения императоров Декия и Валериана в 50-х годах III века. Об этом также рассказывает Евсевий Кесарийский. В своей «Церковной истории» (ѴІІ:24) он сообщает, что Дионисий Александрийский составил две книги «Об обетованиях», направленные против епископа Арсинойского Непота, «который учил, что обетования святым следует толковать скорее на иудейский лад, и утверждал, что на земле наступит для людей некое тысячелетие телесных наслаждений»¹⁵⁹. Самим Непотом было написано сочинение «Против аллегористов». Дионисий путешествовал в Арсиною, где в течение трех дней дискутировал с преемником Непота, епископом Коракионом, убедив его отказаться от хилиастического учения. В связи с этим спором встал вопрос об авторитете Апокалипсиса. Хилиастические воззрения имели большую устойчивость и этим спором не завершились. Хилиазм Непота имел в основе христианские представления. Но это учение у ряда сторонников хилиазма было связано с различными источниками.

Христианский апологет Иустин Философ также отличался хилиастическим умонастроением. В «Разговоре с Трифоном Иудеем» (80–81) есть такой диалог: «Скажи же, истинно ли вы признаете, что это место Иерусалима будет возобновлено, и надеетесь ли, что народ ваш соберется и будет блаженствовать со Христом, вместе с патриархами, пророками и уверовавшими из нашего рода, равно как и с теми, которые сделались нашими прозелитами прежде пришествия вашего Христа? Или ты прибег к такому признанию для того, чтобы оказаться победителем в этом споре. – Я не так несчастен, Трифон, – отвечал я, – что иное говорить, нежели, что думаю. Я тебе и прежде объяснял, что я и многие другие призывают это, как и вы совершенно уверены, что это будет. Впрочем, как я тебе говорил, есть многие из христиан с чистым и благочестивым настроением, которые не признают этого... я и другие здравомыслящие во всем христиане, знаем, что будет воскресение тела и тысячелетие в Иерусалиме, который устроится, украсится и возвеличится, как объявляют то Иезекииль. Исаия и другие пророки» (Диалог с Трифоном иудеем, 80)¹⁶⁰.

Хилиастические воззрения Иустина базируются на Ветхом Завете: «Исаия так говорит об этом тысячелетии: «будет новое небо и новая земля, и прежние не будут вспоминаемы и не придут на сердце, но они найдут на ней радость и веселье о том, что Я творю; ибо Бог Я делаю Иерусалим весельем и народ Мой радостью и буду веселиться об Иерусалиме и радоваться о народе Моем. И более не услышится на ней голоса плача, ни голоса вопля, и не будет более там какого-нибудь младенца и старика, который бы не исполнил своего времени; ибо юноша будет ста лет, а грешник умирающий – ста лет и будет проклят. И они построят дома и сами будут жить, и насадят виноград и сами будут есть плоды его и пить вино. He будут строить так, чтобы другие жили, и не будут садить, чтобы другие ели; ибо как дни древа жизни, будут дни народа Моего, Дела трудов их умножатся. Избранные Мои не будут трудиться напрасно, ни рождать детей на проклятие: ибо они будут семя праведное и благословенное Господом, и внуки их будут с ними. И будет то, что Я, прежде нежели они воззовут, услышу их; когда они еще будут говорить, Я им скажу: что это? Тогда волки и ягнята будут пастись вместе, и лев как бык будет есть солому, а змей – землю, как хлеб. He будут они делать зла, ни истребления на горе святой, говорит Господь» (Ис. 65:17–25). Из того, что сказано в этих словах «как дни древа жизни будут дни народа Моего, дела трудов их», – продолжал я, – мы разумеем, что здесь таинственно указывается тысячелетие. Ибо когда было сказано Адаму: «в какой день он вкусит от древа, в тот умрет» (Быт. 2:17), то мы знаем, что он не пережил тысячи лет. Знаем также, что к тому же ведет изречение: «день Господа как тысяча лет» (Пс. 89:4; 2Пет. 3:8). Кроме того у нас некто, именем Иоанн, один из апостолов Христа, в Откровении бывшем ему предсказал, что верующие в вашего Христа будут жить в Иерусалиме тысячу лет, а после того будет всеобщее, словом сказать, вечное воскресение всех вместе и потом суд; как и Господь наш сказал: «не будут жениться, ни выходить замуж, но будут равны ангелам, как дети воскресения Божия» (Лк. 20:35,36)» (Разговор с Трифоном иудеем, 81)¹⁶¹.

Хилиастическое учение Иустина Философа явилось своеобразным ответом на вопрошание иудеев. Иустин хотел показать иудеям, что их лучшие представления имеются и у христиан, причем у христиан они отличаются большей развернутостью, полнотой и определенностью.

У латинского писателя Фирмиана Луция Цецилия Лактанция (около 250 – около 325) хилиастические представления связаны с христианско-языческим диалогом. Лактанций в своей книге «Божественные установления» (ѴІІ:28) возводит хилиазм не к Иоанну Богослову, как Heпот, не к ветхозаветным текстам, как Иустин, а к языческим предсказаниям, к пророчествам Сивиллы.

Сивиллы – это женщины пророчицы, о которых у древних авторов сохранились противоречивые сведения. Первой Сивиллой была дочь Дадана, сына Зевса, родоначальника троянцев. Впервые о Сивиллах упоминает Гераклит. Изречения этих пророчиц были собраны в так называемых Сивиллиных книгах. В этих книгах в иносказательной форме на греческом языке гекзаметром были записаны грядущие судьбы римского народа. Хранились они в храме Юпитера Капитолийского. Использовались для принятия самых важных решений. В 83/84 году до P. X. при пожаре Сивиллины книги погибли. Но при императорах Августе и Тиберии они были восстановлены, пересмотрены и дополнены.

Считается, что сохранившиеся до наших дней книги¹⁶² были откорректированы иудеями и христианами. В книгах сообщается, что после суда 1000 лет на земле будет царствовать Сын Божий со своими избранниками, будет связан Диавол. Праведники будут господствовать над народами, отнимется от мира тьма, придет тот золотой век, о котором писали. Однако здесь не идет речь об истории в христианском понимании, как линейном, необратимом процессе, a об истории в античном понимании, как циклическом процессе, где все возвращается, где должен вернуться тот золотой век, который уже был прежде.

Если хилиазм Иустина Философа был своеобразным ответом на вопрошание иудеев, то хилиазм Лактанция явился своеобразным ответом на вопрошание язычников.

Совершенно в ином контексте употребляется это учение у Иринея Лионского . О тысячелетнем земном царстве Христа Ириней говорит в V книге своего сочинения «Против ересей». Опору этого представления Ириней находит главным образом в Ветхом Завете, хотя наравне с ветхозаветными свидетельствами он использует и новозаветные, среди которых особое место занимает Апокалипсис. Хилиазм Иринея живет в контексте борьбы с гностиками, которые отрицали достоинство материального мира, пренебрегали плотью, отрицали будущее воскресение мертвых. Именно в этой связи Ириней подчеркивал, что все ветхозаветные пророчества должны исполниться, Царство Божие будет явлено реально, плотски, воскресение из мертвых будет истинным, а не иносказательным.

Главы 32–36, в которых содержится хилиастическое учение, отсутствуют в некоторых рукописях. Возможно, что в средние века их опускали переписчики вследствие отраженных в них идей.

Ириней обращал внимание на ветхозаветные обетования, исполнившиеся только частично или вообще не исполнившиеся – обетование Аврааму и благословение Исаака:

«Пребывает твердым и обетование Божие, данное Аврааму. Ибо Он сказал: «подними глаза твои и посмотри от этого места, на котором ты находишься, к северу и югу и востоку и западу, ибо всю землю, которую видишь, дам тебе и твоему семени на веки». И еще говорит: «встань и пройди землю в длину ее и ширину, ибо дам тебе ее» (Быт. 13:14, 15, 17); однако же (Авраам) не получил в ней наследия даже ни одного шага, но всегда был в ней странником и пришельцем. ... если Бог обещал ему наследие земли, a он не получил его в течение всего своего обитания, то надлежит ему с семенем своим, т. е. боящимися Бога и верующими в Hero, получить его в воскресение праведных» (Против ересей, Ѵ:32, 2)¹⁶³.

«То же значение содержит в себе и благословение Исаака, которым он благословил младшего сына, говоря: «вот запах моего сына, как бы запах полного поля, которое Господь благословил» поле же есть мир, – и потому прибавил: «даст тебе Бог от росы небесной и от тука земного множества пшеницы и вина. И послужат тебе народы и поклонятся тебе князи, и ты будешь господином брата твоего, и поклонятся тебе сыновья отца твоего. Кто проклянет тебя, будет проклят, а кто благословит тебя, будет благословен» (Быт. 27:27–29). Если кто не будет понимать это в отношении к предопределенному царству, то впадет в великое противоречие... Ибо не только в этой жизни народы не служили сему Иакову, но и после благословения он, отправившись (из своего дома), служил своему дяде сирийцу Лавану двадцать лет, и не только не сделался господином брата своего, но и поклонился Исаву... Итак вышеприведенное благословение бесспорно относится к временам Царства, когда будут царствовать праведные, восстав из мертвых, когда и тварь обновленная и освобожденная будет плодоносить множество всяческой пищи от росы небесной и от тука земного» (Против ересей, Ѵ:34, З)¹⁶⁴.

Ссылается Ириней и на ряд пророков: Ис. 11:6–9¹⁶⁵, Ис. 65:18–25, Иез. 37:12–14¹⁶⁶, Иез. 28:25,26¹⁶⁷, Дан. 7:27¹⁶⁸. В отношении ветхозаветных свидетельств Ириней замечает: «Ничто не может быть принято за аллегорию, но все верно, истинно и существенно ... Ибо как истинно есть Бог, воскрешающий человека, так же истинно человек воскресает из мертвых, а не иносказательно ... И как истинно он воскресает, так же истинно будет приготовляться к нетлению и будет возрастать и укрепляться во времена царства, чтобы быть способным к принятию славы Отчей. Потом, когда все обновится, он истинно будет обитать в городе Божием» (Против ересей, Ѵ:35 , 2)¹⁶⁹.

Хилиастические представления присутствовали в учениях ряда древних еретиков. По свидетельству Иеронима, в хилиастическом духе истолковывали пророка Исайю евиониты. Эти еретики учили, что при конце мира, когда Христос воцарится в Иерусалиме, он соберет в этот город всех иудеев. Они приедут в этот город на колесницах. Навстречу иудеям выйдут побежденные народы, принося своим победителям дары.

Хилиазм исповедовал древний еретик Керинф. Дионисий Александрийский сообщает, что Керинф учил о том, что «Царство Христа будет земным, и там будет всё, к чему стремился и о чем мечтал он сам, человек очень чувственный, очень плотский: чрево и животные побуждения будут полностью удовлетворены едой, питьем, брачными союзами, а также тем, чем он рассчитывал это облагообразить, – празднествами и жертвоприношениями» (Евсевий Кесарийский. Церковная история, ѴІІ:25)¹⁷⁰.

Хилиазм представлял собой нечто среднее между движением и настроением. Он не имел самостоятельной доктрины, а являлся функциональным элементом в учении отдельных богословов. Поэтому каждый случай использования хилиазма следует рассматривать отдельно. Иустин Философ использовал этот элемент для подчеркивания преемства христианства от иудейства и Ветхого Завета. У Лактанция через хилиазм находят свое выражение чаяния язычников. У Иринея Лионского хилиазм является орудием борьбы с гностиками, отрицавшими все телесное и историческое. Всех сторонников хилиазма объединяет только общий экзегетический подход к текстам Священного Писания.

В связи с хилиазмом возникла проблема отношения к Апокалипсису и проблема толкования Откр. 20:3–4. Дионисий Александрийский по этому поводу писал: «Были и до нас люди, совершенно отвергавшие эту книгу; пересматривая главу за главой, указывая на ее непонятность и бессвязность, они объявили ее подложной. Они говорят, что она не принадлежит Иоанну... Я не осмелился бы отвергнуть эту книгу: многие братья ею увлекаются; я считаю, что она превосходит мое разумение, и предполагаю, что каждый ее предмет заключает в себе таинственный и дивный смысл. Я его не понимаю, но думаю, что в этих словах заложен смысл более глубокий. Я не меряю его по собственному разумению и не сужу о нем, но, полагаясь больше на веру, думаю, что тут есть мысли, по своей высоте мне не доступные; я не отвергаю того, что не могу охватить своим умом, а удивляюсь тем больше, что этого не видел» (Евсевий Кесарийский. Церковная история, ѴІІ:25)¹⁷¹.

Апокалипсис почитается Церковью, но за богослужением не читается. Эта книга говорит о реальности, которая откроется только на границе истории. Поэтому и экзегеза этой книги ограничена.

Хилиазм ряда древних церковных писателей, являлся составной частью модели так называемой Великой недели. Согласно этой модели, история человечества должна отражать, воспроизводить историю творения. Поскольку у Бога один день как тысяча лет (Пс. 89:5), а мир был сотворен за шесть дней, то и время существования мира должно ограничиться шестью тысячами лет. После шестого тысячелетия, так же и как после шестого дня творения, должно быть тысячелетие покоя, т. е. Царство Христово.

Подобное воззрение встречается в Послании апостола Варнавы: «Итак, дети, в шесть дней, то есть в шесть тысяч лет покончится все ... Когда Сын Его придет и уничтожит время беззаконного, совершит суд над нечестивыми, изменит солнце, луну и звезды, тогда Он прекрасно успокоится в седьмой день» (Послание Варнавы, 15)¹⁷².

Ириней Лионский также говорил: «Ибо во сколько дней создан этот мир, столько тысяч лет он просуществует ... ибо день Господний, как тысяча лет, а раз в шесть дней совершилось творение, то, очевидно, оно и окончится в шеститысячный год» (Против ересей, Ѵ:28, З)¹⁷³. Одновременно Ириней считал, что Христос принял смерть в тот день, в который согрешил Адам (Против ересей, Ѵ:23, 2)¹⁷⁴.

Концепция Великой недели получила дальнейшее развитие у писателя III века Юлия Африкана. Он предположил, что созданию человека должно противостоять его воссоздание, происшедшее благодаря крестной смерти. Адам был сотворен в шестой день. Распятие произошло также в середине шестого дня. От сотворения Адама до Христа прошло 5500 лет. Это летоисчисление от Адама и легло в основу византийского счета лет от Адама (с небольшой корректировкой в 8 лет – 5508 лет). После шестого тысячелетия должно наступить тысячелетие субботствования, т. е. земное Царство Христа с праведниками¹⁷⁵.

Такой же взгляд был характерен и для латинского писателя Лактанция: «Поскольку труды Божьи были окончательно совершены в течение шести дней, то... в течение шести тысяч лет земля должна пребывать в этом состоянии. Ибо великий день Божий ограничивается кругом в тысячу лет, как указывает пророк (Пс. 89:5)... Поскольку, завершив творение, в седьмой день Бог отдыхал,... необходимо, чтобы в конце шестого тысячелетия все зло было устранено с земли, и на протяжении тысячи лет царствовала справедливость» (Божественные установления, VII:14)¹⁷⁶.

После прекращения гонений на христиан и легализации христианства хилиастические представления подверглись некоторым изменениям. Возникло настроение, которое можно назвать политическим хилиазмом¹⁷⁷. Невиданное прежде благоприятное, покровительственное отношение высшей власти империи к христианам наводили на мысль о том, что приблизилось время исполнения древних пророчеств о процветании. Такое настроение отражено на страницах сочинения Евсевия Кесарийского «Жизнь блаженного царя Константина». Евсевий не устоял перед хилиастическим соблазном помыслить возникавший союз христианской Церкви и государства как осуществление пророчеств о наступлении обещанного царства. Евсевий идеализирует императора и состояние дел Церкви в его правлении. Поэтому он намеренно замалчивает проблемы, возникавшие в церковной жизни в начале IV века.

В этом же веке своеобразным ответом Церкви на соблазн такого политического хилиазма стало развитие монашества. Из земного царства, в котором во всеуслышание звучали слова христианской проповеди, слова декларации христианских ценностей, началось бегство людей, стремившихся не на словах, а на деле осуществить евангельский идеал. Житие основателя монашества, Антония Великого, напишет епископ Александрийский Афанасий, которого преследовали придворные епископы. Христианские отшельники своей жизнью будут демонстрировать то, что спасение человека совершается через борьбу с грехом, которая совершается внутри человека, и никак напрямую не связана с политическими процессами и государством.

Хилиастические воззрения как некий соблазн возникали и в последующее время жизни христианства. В своей земной истории Церковь постоянно сталкивается с проблемой сопряжения своей не-от-мирности с необходимостью преображающего мир присутствия в мире. Путь преодоления хилиастического соблазна – в примере Самого Иисуса Христа, провозгласившего истину о духовном Царстве, Царстве не от мира сего, созидание которого для каждого отдельного человека является не внешним актом, a сложным, длительным внутренним процессом преображения, преображения, путь к которому пролегает через Крест.