Стихотворения

* Названия стихотворений, отмеченные звездочкой, даны издателями .

Не перестал еще седой Афон высокостройный

Питать у ног своих цветы, растения, деревья.

Ведь по распятии Христа – Спасителя и Бога

Он дан был Матери Его как дар святой навеки.

Когда к Афону приплыла с апостолами Матерь,

Она прошенье к Богу всех такое обратила:

О Чадо вожделенное, о Сыне Мой и Боже,

Мне это место в дар отдай, там сотворю Я сад Свой.

От края и до края Я Сама его наполню,

Разумными цветами и деревьями украшу,

Приносят пусть они плоды разумные, чтоб каждый

Вкушал от них, и что кому любезней средь деревьев,

С терпеньем поискав, обрел, без всякого сомненья.

И как прожить – пускай никто забот не прилагает,

Чтоб, с попеченьями сплетясь, не позабыть про душу –

Ведь есть Свидетель истинный, Создатель наш и Бог наш,

Что пресмыкающихся всех и птиц питает равно.

Неужто Он создание Свое, в ком образ Божий,

Лишит заступничества и оставит без покрова?

А если требуешь еще свидетельства другого,

Послушай Богородицу Марию Всецарицу:

Кто, имя возлюбив Мое, решится здесь остаться

И будет исполнять свой долг – Мою творити волю,

О том Сама заботиться Я буду, напитаю

Его и тотчас защищу в болезни каждой, в скорби.

Заступницей достойною, великой, милосердной

Явлюсь ему на Небесах – и кто иной Мне равен?!

Ведь родила, носила Я, питала Иисуса –

Владыку, Бога Моего, Спасителя всем людям,

Емуже в страхе предстоят престолы, власти, с ними –

И серафимов множество, и ангельские сонмы,

Пророков, мучеников лик, апостолов и прочих,

А также Я, Царица всей земли и поднебесных.

Итак, коль хочешь – то услышь, и понеси все скорби,

И Сына Моего ты Крест не оставляй вовеки,

Тогда на Небесах вкушать ты будешь радость вечно,

Моим ходатайством и всех святых молитвой крепкой.

Аминь.

Вот час пришел, исполнилось моё желанье,

Души моей сокровище исчерпано всецело;

Пером чернильным написал я книгу,

Любовь являя к ближнему тем самым,

Боясь предстать на суд, как раб негодный,

Что скрыл талант и как злодей суду был предан.

Итак, принять мой дар я горячо прошу вас,

Монахи и миряне-христолюбцы.

С любовью изучайте, разумейте дух,

И верю, что воистину вы пользу обретете.

Коль пожелаете, и вы ступайте по сему пути,

Чтоб унаследовать богатство Иисуса.

Ведь быстро и легко ты сможешь

Христа найти – Сей Многоценный Жемчуг.

Он призывает всех, на лица не взирает,

Разумно раздаяние творит и никого не презирает.

Награда – за намеренье, не за дела с трудами,

Хоть ты расслаблен, Он тебя не укоряет.

Всё, что даровано тебе, желает Он удвоить,

Чтоб стал ты счастлив и Его прославил.

Нет недостатка у Него, Ему не нужен труд твой –

Нелепость прочь сию, ничуть в нее не веруй –

Но как Отец любвеобильный учит Он и наставляет,

Дабы наследником тебя соделать и приблизить.

Ты лишь не будь клеветником, ропотником и нерадивым,

Тщеславным, непослушным, неуживчивым, сварливым,

Обжорою, унылым, болтуном и сластолюбцем,

Самолюбивым, гордецом, славолюбивым, хитрым;

Любостяжателем, наветником, завистником, скупым,

Лжецом, любителем сребра, жестоким, беспощадным.

Тогда не виноват Христос, но зло, сокрытое в тебе, виновно,

Твое порочное произволенье с маловерьем.

Всё это не дает тебе владеть Христа богатством,

И в неключимого раба в итоге превращает,

И Божию любовь в тебе к тому же остужает,

И совершенным нарушителем закона показует,

Всё одеянье Божие своей марает скверной,

И в вечный огнь тебя, связавши, посылает.

Но мы с Тобою, о Христе, ввек да не разлучимся,

Любви Твоей да никогда лишенья не познаем.

Но как идти – Ты просвети нас, Боже,

И как от благости Твоей нам получить прощенье,

Во веки вечные чтоб пребывать с Тобою

И славить, Боже всяческих, Тебя, не преставая,

Того, Кто в мир сошел и даровал нам благо,

И человеком стал, чтобы спасти нас.

О Твоя благость! О Твое благоутробье!

О дар богатый человеколюбья!

Отдал Ты предпочтенье оскверненной тленной глине,

Взял мерзостное вещество, исполненное поруганья,

Соединился с ним, лишь грех его отринув.

Ты плакал, опекаем был, держали Тебя руки,

Ты грудь сосал, питался, как младенец,

Тебя баюкали, будили, Ты же рос, как дети,

Учась, как все, сидеть, учась хожденью,

Учась слова произносить и лепетать.

Учился Ты, как пищу принимать,

Как воду брать, чтоб жажду утолять,

Как близких узнавать, к чужим не приближаться,

Как Матушку любить Свою, к груди Ее прильнувши.

О снисхождение Твое! О состраданье!

О величайшее терпенье, о великодушье!

Кто сотворил небесных сил природу

И миром всем единым взором управляет,

Тот в человеческое естество сегодня облачился,

И воспитание приемлет от тех, кто Им же создан.

Одежду носишь, обувь надеваешь

И, у родителей трудясь, Ты хлеб свой добываешь,

Ты в холод мерзнешь, а в жару – потеешь,

В трудах Ты устаешь и скорби переносишь.

О благость! О Любовь Твоя! Всё это

Ты выстрадать нас ради согласился.

И вот пришла пора, когда Ты вырос

И нам явил Свои Божественные силы.

В двенадцать лет остался Ты во Храме

И там сидящим разъяснял Писанья.

Когда на свадьбу пригласили Тебя в Кане,

Благословил Ты воду и вином соделал,

А в час, когда вошел Ты в воды Иордана,

Свидетельствовал о Тебе Дух Отчий с Неба,

Что Он Тебя послал и что должны Тебя мы слушать,

Тебе уподобляться, коль спасения желаем.

И там крестившись, Ты омыл природу,

Всё вещество поруганное, мерзостную глину.

Затем Ты, взяв учеников, во все концы послал их,

Да учат они вере и мир весь просвещают.

О ведение Божие! Божественная Мудрость!

Каким Ты образом нас от грехов избавил?

Желая, чтобы все мы от греха освободились

И Царства Божия наследниками стали,

Уверовали, что Ты Сын и Слово Бога,

Ты знаменья и чудеса соделал перед всеми.

Расслабленных стягнул и исцелил увечных,

Слепым дал очи, кровь остановил кровоточивым,

Немым дал говорить и накормил голодных,

И мёртвых воскресил в одно мгновенье гласом.

Но в зависть впал народ еврейский, видя это,

Желаньем жизнь отнять от мира возгорелся.

Увы, дыхание мое, сладчайший Иисусе!

Увы, заря очей моих, пресладкая отрада!

Как претерпел Ты это всё, желая нас избавить

И всех от прелести врага освободить навеки?

«Его возьмите!» – все кричат, вопят: «Его распните!»,

За то, что чудеса творил Он в день, когда не до́лжно.

О люди злейшие, о жалкие евреи!

Не выручаете ли вы ослов своих из ямы?

Иль вы не понимаете, что Бог, Творец небесных,

Есть Господин, конечно, и субботы?

И как исчислю я Христа моего Страсти,

Ведь описать нельзя все козни против Иисуса.

Вот, согласившись все, хватают Его, вяжут,

Бичуют, бьют и ко Кресту ведут.

Двенадцать Он имел учеников: один – предатель,

Другой отказывается трижды от Него, отрекшись,

А прочие – в руках врагов Его бросают,

Когда их страх сковал, да не случится с ними то же.

Увы, мое дыханье сладкое! Увы, моей души свет!

Увы, цвет жизни моея, единая отрада!

Как выстрадал Ты это всё нас ради, человеков,

Преступников злонравных, непослушных и мятежных?

И что мне написать еще и что еще сказать мне,

Когда я вижу, как Христа на древе распинают?

Один Его за ноги тянет, другой их пригвождает,

Еще один бьет по рукам Его, другой же оскорбляет.

«А если, – говорят, – Ты Божий Сын, то пощади Себя».

Воды Он попросил, испытывая жажду, они ж в ответ, увы,

Лишь горький уксус поднесли к Его устам –

пусть пьет, мол!

Увы жестокосердью вашему, злонравные евреи,

И вашему бесчеловечию, несчастнейшие иудеи!

Не сострадали вы Ему хотя бы как простому человеку,

Но до последнего Его дыхания мученью предавали.

Когда же наконец пророчества все совершились,

Он призывает смерть и дух Свой испускает.

Тогда расселись камни, творение всё задрожало,

Гробы открылись, мертвецы воскресли.

Померкло cолнце, и луна с ним вкупе,

И в тот же час объял всех страх великий.

А Он, сойдя во ад, прочь изгоняет бесов

И всех поверивших в Него от уз освобождает.

И, возвратившись, тело взял из гроба,

Прекрасное, нетленное ⁴⁷⁸ , сокровище бесценное,

Вседоброе, всесветлое, всецело измененное,

Богосветлое, богомудрое, всецело обоженное.

На третий день воскреснув, апостолов Он учит,

Чтоб миру проповедали, чтоб слово не смолкало.

А Сам на Небо Он восходит с телом

Чрез сорок дней, которые пробыл здесь.

К Отцу приносит Он природу человека,

Дар многоценнейший, созданье рук Его,

Отец же с радостью, с безмерною любовью,

Со снисхожденьем, милосердьем крайним

Ее сажает одесную вместе с Сыном,

Да равно прославляется природа человека.

И ангелы сему дивятся, Небеса чудятся,

Преславное, великое увидев это чудо,

Хваля и прославляя всех Творца и Бога,

А вместе прославляя и природу человека.

И, поклониться приходя Создателю вселенной,

Сопоклоняются и телу человека.

И прославляют, ужасаясь, и предстоят со страхом

Пред Богом невещественным, соединённым с человеком.

О многая Твоя любовь! О слава беспредельная!

Как удостоил Ты таких блаженств земную глину!

Я Иисуса моего Христа благодарю и славлю,

За то, что Весть Благая мне водой живою стала.

И в исступлении ума я, ужасаясь, удивляюсь

Чести, которую Ты даровал всем нам, сладчайший Иисусе!

Подай нам просвещение и ве́денье святое,

И в Град Святой Твой удостой войти нас

Молитвой Твоей Матери, Марии Богородицы,

И всех Твоих святых моленьями святыми.

Да славим там Тебя, да покланяемся Тебе,

Да будем неразлучными с Тобою,

И да благодарим Тебя!

Аминь.

О пустыня моя сладкая, мати безмолвия,

Трудностей приятельница, скорбей сродница,

Воздержания наставница, и вкупе молчания,

Слез сестра и плача родственница,

Молитвы учительница, мира любительница,

Родительница кротости и незлобия,

К ревности пламенной и усилию нас пробуждающая,

Дабы в скорбях мы учились смирению совершенному,

Вождь ко Христу и страстей истребление,

Благодати сожитель и молитвы обретение,

Ума пища сладкая и вместе очищение,

Созерцания подательница и ведения сокровищница,

Просвещения сотоварищ, благодати сияние

И душевное чувство, очищающее сердце

Тех, кто Бога узрит здесь, как обещает

Иисус чистым, когда их ублажает.

И возгорается рачение сладкое к Отцу и Богу,

Подобно же и к Сыну, и ко Святому Духу.

Любовь многочудная и ума моего удивление,

Веяния сладкое дуновение, верный руководитель мой,

Носи, питай и научай, пока я не оставлю

Тельце мое скверное, пока к Тебе не взыду

И ненасытно созерцать буду Твой лик сладчайший,

О Иисусе, Спасе мой, с Отцом и Духом,

Неизреченные слова Твои, Иисусе мой, услышу,

Те, что не может человек, пока жив, слушать,

И насыщаться буду радостию непрестанной

И беспредельною любовью, не ведающей измененья.

И буду постоянно приносить благодарения песни,

Честь, и славу, и поклонение истинного богослужения,

Молитвами Пресвятой Богородицы нашей Марии,

Сладчайшей Твоей Матери, всех человеков спасения.

Аминь.

Мир этот суетен, и все мы это видим ясно.

Взывает к нам Екклисиаст: всё суета – глаголет –

И трижды суета сует, всё суета на свете.

Мы все об этом слышали, и многие читали,

Но враг обманывает нас, и нет в нас исправленья.

Он суетной материей глаза нам закрывает,

И потому не видим мы конец, что к нам так близок.

К тому же враг покрыл наш ум как бы туманом неким,

Чтоб мы не различали страсть, которая нас душит.

Поистине я изумлен, душевный брат, знакомый,

Далекий друг иль ближний мой, монах ли, христиа́нин:

Я вижу, как с готовностью всемерною всецело

Ты утопаешь в веществе с безумством ненасытным.

Страдаешь, проливаешь пот, без сна – всё собираешь

Материю, не думая, что под конец случится,

Всё – суета, брат, ржавчина, одна лишь пыль и глина,

И обращаются в ничто труды твои, старанья.

Бранишься ты, тебя бранят, ты раздражен и гневен,

И с ближними ругаешься, как будто ты бессмертен.

Проснись хоть ненамного, брат, и посмотри на землю,

И веруй, что воистину когда-то все ей станут.

Себя ты разрушаешь лишь, калечишь свою душу,

И в час, когда приидет смерть, ты горько восстенаешь,

А также страшный дашь ответ пред Господом и Богом,

Ведь виноват пред теми ты, с кем поругался прежде.

Виновен – что смущаются и негодуют, ропщут,

И душеньку свою во страсть столь горько погружают.

Какую ж пользу принесут тогда посты, молитвы,

Коленопреклонения и всенощные бденья,

И все иные деланья божественные, право,

Коль мать всех добродетелей, любовь, ты прочь отбросил?

Ведь ты, как сказано уже, кимвалом стал звучащим,

Любви хитона коль лишен, как нас Апостол учит.

Хотя раздали многие на милостыню много,

А кто-то всё своё раздал, взыскуя нестяжанья.

Но коль не позаботились извергнуть свои страсти

И не взыскали, как любви достигнуть им Христовой,

Забыли, что в сем мире всё лишь суета пустая,

И докатились до того, что за иголку спорят,

А что для добродетели когда-то прочь отвергли,

Теперь удвоили, собрав, из-за любви к стяжанью.

Увы твоей злохитрости, диаволе лукавый!

И вещелюбью твоему, безумный человече!

Что копишь вещество, зачем в трудах его сбираешь?

Уйдешь ты скоро, ничего не сможешь взять с собою.

Иные всё твое найдут, съедят, погубят, спрячут,

Тебя ж Превышний Судия с неверными осудит.

Так прекрати же управлять самим собою дурно,

И сам деяний всех своих стань наконец судьею.

И прежде чем нагрянет смерть, ты сам соделай благо

И не надейся, что тебе другой устроит это.

Сам только милуй, и служи, и совершай молитвы,

И не обманывай себя, прося чужих молений.

Ведь нам неведомо совсем, что делают другие,

Но ты – безумец и глупец, коль вверился иному.

Мытарства ты проходишь сам, на Суд один приходишь –

И будешь помощи искать ты от чужих молений?

Увы, ужасный оный час, когда душа трепещет,

В унынье, в страхе вся дрожит и где сокрыться ищет.

А ты всё чаешь, что придут дела других на помощь.

Тебя избавят ли они от горестного часа?

Увы несчастью твоему, и скудоумью вкупе,

Что верил ты, надеялся на чуждые доброты.

Так почему ж, возлюбленный, теперь не посылаешь

Ты дар Христу, чтоб здесь еще иметь тебе надежду?

Ведь видишь, что всё суетно, всё суета на свете,

И знаешь, что любой из нас нагим в тот мир уходит?

Мой брат! Сей мир для нас, людей, изгнания есть место.

За праотца Адама грех, о чем гласит Писанье,

Мы, земнородные, несем епитимью и вскоре,

Исполнив оную, отсель в век истинный уходим.

Что до́лжно делать нам еще, епитимью несущим?

Чтоб не лишиться жизни той, начнем рыдать и плакать.

Зачем тогда тебе нужны заботы сего мира,

Богатства, вещи и труды, что человек подъемлет?

Ведь суетно и суета по сути есть всё это,

И тех, кто предпочел сие, сразило слепотою.

И предстоит им возрыдать, увы, в час страшный оный,

Когда от тела – ох! – душе придется разлучиться.

Какой же плач поднимется тогда, какие слёзы!

Не знаешь ты, куда идешь и что с тобою будет.

Но время тратишь ты теперь в заботах, в беспокойстве,

И забываешь, что к тебе придёт то разлученье,

И что землёю станешь ты. Не хочешь ты постигнуть,

Что для тебя создал Господь творение всё это.

И если в ад ты угодишь – всё для тебя пропало,

И жертва, что принес Христос, тебя спасти не сможет.

Ты справедливо пострадал, Христос же опечален,

Что дьявола послушал ты, презрев Христа Владыку.

Ведь Он распялся, чтоб тебя освободить из плена,

А ты великою Его вдруг пренебрег любовью.

Так вразумись, возлюбленный, и плачь на всякий день свой,

И знай, что никого из нас враг наш не пожалеет.

Всю жизнь тебя прельщает он и многолетьем манит,

Ввергает в быстротечные, найдя предлог, заботы,

Чтоб ты молитву позабыл, не каялся, не плакал,

Чтоб не помиловал тя Бог, а враг – не потерял бы.

В тебе приятеля найти он в час желает смертный,

Хвалясь, что у него в аду томятся христиане.

Соперничает со Христом – ведь у него там, в бездне,

Немало есть монахов и преступников закона.

Ведь оправдаться хочет враг, как будто не один он

Стал с Богом враждовать, но с ним – и множество людское,

Они же все, увы, в тот час услышат изреченье:

Идите от Меня все прочь, проклятые, – о горе!

В огнь вечный, что диаволу и бесам уготован,

За то, что Бога всяческих – Меня вы презирали.

Да не случится этого, Христе, нам всем увидеть,

Услышать, претерпеть, познать, навек Тебя лишиться,

Но Сам нас просвети, чтоб всё смогли мы здесь оставить,

Чтоб возлюбили мы Тебя отныне на все веки.

Аминь.

Коль ты, о мой возлюбленный, о смерти вопрошаешь,

Немного расскажу тебе твоей же ради пользы.

Послушай со вниманием, с благоговеньем Божьим,

Чтоб плод стяжать спасения, которого ты ищешь.

Возлюбленный! Смерть такова: наполненная страхом,

Она горька и холодна, полна лишь отвращенья,

Она от Бога нам дана за преслушанье наше

И дозволенье есть у ней карать нас в наказанье.

И не щадит она царей, стратигов не боится,

И храбрецы ей не страшны – кто сможет с ней сразиться?!

Богатым смерть не ублажить, дары и честь – ничто ей,

Но словно тать грядет она и всех в свой час находит.

Нет к нищим состраданья в ней, сирот не пожалеет,

Вдовицам не сочувствует и не щадит младенцев.

Не важно смерти, кто пред ней – юнец или девица,

Ей всё равно, старик седой иль старица пред нею,

Но как приходит приговор – так долг велит отдать ей.

Монахи не в чести у ней, равно не чтит монахинь,

Ей дела нет, кто перед ней – священник иль епископ,

Святой ли, праведный стоит иль преподобный инок –

Она стрелой пронзает всех, в нее ж попасть не могут.

Итак, если из смертных кто не согрешать желает,

Тот во все дни свои пускай о смерти поминает –

И радости исполнится, когда ее увидит,

Ведь умереть всем предстоит равно и неизбежно.

Но праведников смерть ничуть уж устрашить не может.

Они готовы и ее всечасно ожидают,

И чают с горечью мирской навеки распроститься.

И если кто желает прочь от мира удалиться,

Пусть ко гробам пойдет и там пусть постоит немного.

Там он услышит мертвых речь, безмолвное вещанье

Костей бездушных, что давно спят крепким сном в могиле.

Так тотчас мудрым станет тот, кто меж гробов походит,

Красотам мира он с тех пор совсем внимать не будет.

Там он увидит и царей, и воевод умерших,

Которых из солдат никто узнать уже не в силах,

Увидит там и богачей, имевших миллионы, –

Они от нищих и рабов теперь неотличимы.

Нет места там ни мужеству, ни славе, ни богатству,

И будь ты самый слабый здесь, там равен оным будешь.

Вот так всех укрощает смерть: и немощных, и храбрых,

Почтенных, знатных, мудрых, и смиренных, и негодных.

И только смерть – она одна! – нам ясно показует,

Сколь тело наше, брат, мало, когда во гроб кладется.

Смерть равно попирает всех, будь кто высок иль молод,

Младенцев, юношей, и всех, кто старости достигнул.

Итак, что пользы в красоте телесной человеку?

Во множестве имений и в любом людском богатстве?

Цветешь – засохнешь, бел лицом –

внезапно почернеешь,

А тот, кто разговаривал, окажется безгласным.

Ты червь – и потому опять к червям вернуться должен.

Увы! Зловоннейший навоз – о горе! – это тело.

И братья, и родители, и сродники, и други

Как узрят – отвращаются, сносить не в силах смрада.

Итак, где украшения? Где наслажденья? Роскошь?

Ведь этому всему конец, когда достиг ты гроба.

Положен смертию предел всем нашим дням отныне,

И наше тело бренное теперь землею станет.

Познав сие, не забывай, и плачь на всякий день твой,

Чтоб не сойти тебе во ад, где мрак царит вечерний.

Ибо тогда, о душенька, увы тебе и горе!

Что столь ленива ты была, ни в чем не преуспела.

Как встретишь смерть, смиренная, когда она приидет,

Серпом грозя тебе своим и возвещая жатву?

Когда протянет смерть тебе питье внутри стакана –

Питье горчайшее сие, напиток хладный, скверный,

Так что всего тебя тотчас охватит страх и трепет;

И к сродникам взываешь ты, моля об утешенье,

Протягиваешь руки, смерть повременить ты просишь,

И, очи обратив горе́, объят оцепененьем,

Ты молишь ангелов, чтоб здесь тебе остаться дольше.

Никто не милует тебя, никто тебя не слышит,

И принуждает смерть тебя принять ее напиток.

А только чашу пригубишь, как весь похолодеешь,

Остынет кровь, проступит пот, закоченеет тело.

Какая боль, какая скорбь, борение какое,

Душа моя, увы, тебя в час оный обступают!

Не знаешь ты, куда пойдешь и что с тобою будет.

Ты в путь неведомый идешь: кого в пути том встретишь?

Мытарства должен ты пройти, бесовские отряды,

И если будешь не готов, вспять обратят тотчас же,

Повергнут в мрак и сделают тебя своим клевретом:

Ведь ты не позаботился о будущем при жизни.

А если превозможешь всё, сочтен достойным будешь,

То со Христом ты встретишься и вместе с Ним отыдешь,

И удивятся ангелы – ведь ты блаженным станешь –

И с беспредельной радостью прославят они Бога.

И впредь во веки вечные ты будешь наслаждаться

Лицем Создавшего тебя – Творца всего творенья.

Аминь.

Сладчайший Иисусе мой, души моей бальзаме!

Любовь сердечная моя, вдыхаемый мной воздух!

Свет умный и пресладостный, рачение и сила,

Любовь премногочудная, желанье моей жизни!

Моя надежда с верою, любовь моя, услада,

Спаситель прежеланнейший, сладчайшая отрада!

Приди, дыханье сладкое, приди, о жизнь святая!

Приди, о свет очей моих, о сладостная радость!

Утробу просвети мою, а с ней – мой ум и сердце,

Бесстрастье совершенное подай моему телу,

И озари мой ум Твоим божественным сияньем,

Твоих преславных ве́дений движением светлейшим.

Дай мне, о сладкая любовь, всё то, чего ищу я,

Твои дай ноги обнимать и сладко лобызать их.

Ищу, дыханье сладкое, прошу, что обещал Ты,

Стучу со умилением, желаю, чтоб пришел Ты

И со Отцом и Духом чтоб в мое вошел Ты сердце,

Обитель святу сотворил, литургиса́л, как хочешь,

И как благоугодно есть Тебе с Отцом и Духом.

Сподоби присно воспевать Тебя и днем и ночью.

Не разлучайся от меня, отнюдь не отвращайся:

Ведь видишь, как я немощен, не ввергни в искушенье!

Не вынесу, не претерплю мгновенья разлученья,

Ведь весь я пламенем горю от Твоего раченья.

Палим огнем, Тебя найти на Небесах стремлюсь я

И чувствую, что Ты во мне, по Твоему взыгранью.

Взыграние Твое палит меня, терпеть не в силах

Я пребыванье на земле, носить не в силах тело.

Виновен я перед Тобой: печалю, огорчаю,

Но снова любишь Ты меня и не таишь обиду.

Как сладостен, сладчайший, Ты, о преблагий Христе мой,

Но коль оставишь Ты меня, Тебя забуду вскоре.

Коль меня любишь, я люблю, и я стою, коль терпишь,

Но чуть отступишь от меня – я никну, как былинка,

Мое раченье – Ты еси, и Ты – любовный пламень,

Стремление, и рвение, и бодрая готовность.

И снова всё незыблемо, коль Ты со мною вместе,

Но отдалишься хоть на миг – душа моя темнеет.

Я чувствую в себе Тебя, и вне Тебя я вижу,

К видению меня влечешь – дивлюсь я, видя это.

Куда ни кину взор – Христос, всю землю наполняешь,

Возводишь к изумлению, мне изменяешь разум.

На литургию я иду, Тебе чтоб приобщиться,

Назад в каливу возвращусь – и там Тебя я встречу.

На части рассекаешься, и все Тебя вкушают

Благочестивые, но вновь Ты пребываешь целым.

Ты со Отцом, Ты во святых, а также во всём мире

Ты обретаешься, отнюдь ничем не ограничен.

В церквах Ты закалаешься, во мне же – цел, как прежде,

И места не найти того, где б Ты не обретался.

Но только лишь в возлюбленных, в одних Тебя познавших

Являешь Ты любовь Свою и сил Своих величье:

Я в исступленье, восхищен и трепетом охвачен,

Как это всё случается, я высказать не в силах.

Когда ж теряюсь в глубине духовных разумений,

Я снова возвращаюсь вспять, любовь свою ловлю я,

Кричу, как я Тебя люблю, Христе мой всесладчайший,

Мой Иисус, Спаситель мой, о пресвятой мой Боже.

Не преставай меня учить и просвещать, и к воле

Твоей наставь меня, веди, как Сам один Ты знаешь.

Не преставай обогащать меня Твоей любовью,

И поддержи, чтоб никогда я с ней не разлучался.

Я убежден: воистину она меня наставит

И во объятия Твои меня, принесши, бросит,

Чтоб в радости я ликовал с Тобою, о Христе мой,

С Тобою, Господом моим и Богом в веки вечны.

Аминь.

О Мати моя сладкая, Святая Всецарица,

Вселенной всей Владычица, спасенье человеков,

Лишь Ты мне утешение, лишь Ты – моя надежда,

Отрада сладкая моя, Мария Всесвятая.

Лишь Ты – мое прибежище во всяких обстояньях,

Что в состоянии любом бывают у монаха

Царица ангелов еси, превыше херувимов

Ты и воистину честней всех серафимов, Дево.

Благоуханье райское, светозаренье Неба,

И всех святых, какие есть, всецелая Доброта.

Твое зачатье дивно есть, и рождество – святое,

Росла, воспитывалась Ты, Царица Всесвятая,

О Горлица нескверная, в Святом Святых, во Храме,

Питали Тебя ангелы божественною манной;

Ты свыше предназначена для нашего спасенья,

Да нас освободишь от уз, что нас сковали, адских.

Отца Пребезначального Ты вы́носила Слово

И потому – Вторая Ты по Боге Триедином.

Вскормила молоком Твоим Создателя всей твари

И дерзновенье приняла превыше всякой меры,

Дабы Ходатаицей быть пред Богом, Сыном, Словом,

Как Матерь сущая для всех, предстательствовать верным.

Владычица, подай слова, и я Тебя прославлю

И сладко в гимнах воспою Твое величье, Дева.

Подай и просвещение, и ве́денье, и мудрость,

Разумность, постижение, божественные речи,

И даруй мне все те слова, каким Ты будешь рада,

Да учится им, радуясь, мое естество земное.

Ведь все возможно для Тебя, как Матери всех Бога,

Царица ангелов еси и всех существ превыше.

Услышь моё моление, Мария Богоматерь,

И просвети мой мрак, прошу, о Всесвятая Дева!

Коль Ты меня наставила и привела на Гору,

Не оставляй, Владычица, во тьме греховной страсти,

Но Ты очисти, просвети меня Сама, Царица,

От сонма мысленных врагов Сама меня избави,

И даруй, о Владычица, мне брачную одежду,

Сей невещественный хитон и мысленный, Царица,

Чтоб к Жениху, Владычица, вошел на брачный пир я

И не был изгнан, как нагой и ни на что не годный.

Богоневеста Мариам, души моей желанье,

Лишь Ты мне утешение и чистая надежда!

Прошу я, не оставь меня, но заступи, молюся,

И во объятья ко Христу Сама Ты приведи мя!

В мой смертный час при мне пребудь, Мария Всесвятая,

Пусть не трепещет душенька, когда покинет тело.

И как же мне пройти, скажи, тогда мытарства оны?

Коль Ты не станешь рядом, мне не миновать ловушек.

Ах, Матерь сладкая моя, я много разумею,

Но у меня есть три врага, что побеждают присно:

Привычка, бесы и моя природа немощная,

Когда нет помощи Твоей, они владеют мною.

К отдохновению всегда мое стремится тело,

Привычка злая требует ее закон исполнить,

И злой диавол близ меня стоит во всяко время,

Как зверь свирепый, без конца он борется со мною.

Капкан устроит справа он, но лишь его замечу,

Как тут же строит слева он мне новую ловушку.

А коль разрушу и ее, он сзади нападает

И памяти лишает мя, в забвение ввергает.

Отпор почуяв, спереди он тут же нападает,

Воображенье в плен берет в виденьях бесконечных,

А если там найдет отпор, то снизу донимает

И брань плотску́ю с силою великой возбуждает.

Когда же победит его и там Христова сила,

Пленяет сразу разум он, извне его сжимая,

Не позволяет ни на миг остановить свой помысл,

Но лишь о тленном, суетном он понуждает мыслить.

Со всех сторон пытается сковать он мое сердце,

Весь перикард ⁴⁷⁹ жестоко он сжимает, заключает,

Не позволяя даже вздох мне сделать без усилья,

Но тяжко, мрачно, с горечью дыхание исходит.

И посему, Владычице Святая, как смогу я

Сражаться в одиночестве – и со зверьми такими,

Коль не научишь Ты меня и Сын Твой не поможет,

И не придет Утешитель, Создателем ниспослан?

Как дивный ветер, тонкое сладчайшее дыханье

Он входит в ум и душу мне, все чувства омывая,

Дарует просвещение, познанье, озаренье,

Мир совершенный – помыслам, и всей душе – здоровье,

Премудрость, слово, мужество, мышленье, разуменье,

Надежду на Творца, любовь всесовершенну, веру.

Но что мне пользы, если я веду об этом речи?

Лишь Ты отступишь от меня – я слепну и не вижу,

Творю не то, что говорил, себя сам убиваю,

И, как слепой хожу, брожу, утратив рассужденье.

Впадаю в самомнение, подобно фарисею,

И забываю, что меня конец подстерегает.

Поэтому я горячо прошу, о Всесвятая,

Ты просвещенья не лиши, Мария Всецарица,

Но здесь Сама меня покрой и сохрани, молюся,

Да и от будущих мытарств, прошу, меня избави!

Наставь меня, Владычица, чтоб к Сыну я и Слову

Пребезначального Отца пришел, Творца всех сущих,

Да радуюсь и веселюсь со преподобных сонмом

И мучеников, праведных, и всех святых собором,

Твоей молитвой крепкою и Матерним моленьем,

Ибо им радуется Бог, а с Ним и вся природа.

Аминь.

Я имени не написал, ведь всем оно известно.

А коль не знаешь ты о нем, послушай и узнаешь:

Явилося из ничего и в землю претворится.

И вот, «землею» названо, есть глина, персть и пепел.

Меня из персти сотворил и изваял Создатель,

Затем разумною душой украсил, и таков я.

Меня монахом сделал Он, чтобы Его я славил.

А большего ты не ищи, чтобы не ошибиться.

Благодари Его и славь, воспой со мною вместе,

Достоин славы Он Своей, Ему – благодаренья.

С единородным Сыном Ты, Родитель безначальный,

Со Духом Божиим Святым, вся Троица Святая,

Сподоби нас и удостой спасаемых удела

Предстательством пресладостной Владычицы Марии,

Молениями всех святых, чистейшими, святыми.

Аминь.

Конец и Богу слава