26 июня, 1960 г.

Дорогой Дмитрий Иосифович,

Надеюсь Ваш пессимизм, в отношении «Нового Ж.», подтаял, как зимняя фигура, после появления там статьи о Вас (Ульянова, хорошего – хоть и не весьма отчетливого – ценителя Ваших стихов). «Дерзайте, людие»!

А я вот путешествую все, такова природа Странника... На днях вернулся из Ныо Йорка, где провел три недели, а до того свершил один, в автомобиле, по Западу Америки более 3000 миль американских (сиречь, 5000 километров), посетив 4 прихода своей епархии, весьма раскинутой, как видите. (В это воскресенье, – сегодня – говорил в Россию об этом путешествии).

На очереди север Тихоокеанского побережья, Калифорнии – Лима-Перу, Эквадор; и – снова Европа, где в августе, в Шотландии будет сессия Центр. Комит. Всемирн. Совета Церквей, – Лондон, Париж. В октябре Вашингтон и Нью-Йорк. Как справлюсь – не ведаю (хорошо, что появились теперь, почти на всех путях, турбинные самолеты)... Счастливы траунштейнцы! Покой, тишина, Траунштейн! А тут облака, бури, «космос»...

Как бы в ответ на тему М. Корякова об анти-детализме моем, как чем то положительном, захотел впасть в ересь – в деталь. Отсюда и 8-стишие «Паутинка».

P.S. Не соблазняйтесь, что я, по просьбе вдовы и друзей Г. Иванова, согласился дать свое имя, как члена Комитета по перенесению праха его на православное кладбище. Люди хотят что то сделать для усопшего, что в жизни его, может быть, не сумели... Это все – детское – «переносить прах» (к праху!), но движение души (хоть и слепое) – ценно. Любовь, хоть и земная, а все же искорка, может быть, настоящей... А я пред Г. Ивановым виноват невольно. За год до его кончины, проезжал в автомобиле на юге Франции, совсем близко от того места, где он мучился, с другими стариками... Я, правда, не знал, что он там, но мог бы к старикам то заехать... И, может быть, тогда как то облегчить душу Г. Иванова. В молодости знал его.