29 октября, 1955.
Дорогой и глубокочтимый Владыка,
Вот уж отменно порадовали Вы нас своим письмом! Оно какое-то особенно уютное, мягкое, тепленькое... Собственноручность его и бодрость несколько успокоили нас насчет Вашего состояния. Что касается звонка (как Вы пишите), то будем надеяться, что окажется он как первый звонок на русских железнодорожных станциях в доброе старое время: не столько к отъезду, сколько к прибытию (кондуктор, дававший его, надолго исчезал из-под колокола, а пассажиры, не спеша, шествовали в благоухающий буфет). Желаем от всей души, чтобы и Ваш звонок был именно такого рода. Но все же, рекомендуем быть осторожным: не увлекаться международными прогулками и прочими неудобоваримыми вещами.
Спасибо за прекрасные стихи с одра болезни! «Ангел тронул грудь мою рукою с левой стороны» – чудесно!
Лебедь мой уже ощипан, присолен и сейчас жарится на медленном огне мюнхенской типографии. Думаю, что к Рождеству до Вас доберется. Как бы только, по снятии крышки с блюда, не обернулся он недожаренной баварской вороной... Пошлю ее в Сан Франциско, хотя на конверте Вашем адрес – ныойоркский (полагаю, что временный?).
Шлем Вам оба наш самый сердечный, теплый, искренний привет и наилучшие пожелания!
Душевно преданный Вам
Д. Крачковский