26 июля, 1965 г.

Дорогой и глубокочтимый Владыка!

Спасибо, что поспешили прислать весточку из под сени сикоморы! Весточка сия глубоко нас порадовала, ибо из всего ее, особенно прозрачного, озаренного мягким внутренним светом, тона видим, с каким чувством облегчения и освобождения от томившего Вас долгие годы недуга вкушаете Вы теперь столь необходимый Вам отдых. Необходимый вдвойне: и как восстановление сил после операции и как некий полезный антракт среди великого множества всех Ваших забот и обязанностей. Надеемся, что с многолетним Вашим печеночным недугом⁶⁰ теперь покончено, и он не будет терзать Вас как раньше, когда Вы (вспоминаю по встрече в Мюнхене) питались сухарями да вареными бананами! Шлем Вам оба, дорогой Владыка, наши наилучшие, от самого сердца идущие пожелания! А за неизменно ласковые и заботливые строки Вашего письма – наше глубочайшее спасибо, они принесли нам много самой чистой радости!

О некоем расхождении между Анной Ахматовой и сыном ее от Гумилева слышал я уже давно и сперва недоумевал; но последние, совсем недавно полученные сведения на этот счет, внесли в слухи эти некую долю ясности. Вы, конечно, помните, что во время войны и некое время после нее, Ахматова в своих стихах славословила Сталина и советский строй. В эмиграции отнеслись к этому на редкость терпимо и с подлинным великодушием, объясняя происшедшее тем, что Ахматова хотела таким способом облегчить участь арестованного сына. Возможно, что такое предположение было правильным, но сам сын Ахматовой, повидимому, воспринял это иначе, тем более, что в предисловии к вышедшему в СССР несколько лет тому назад сборнику своих стихов, Ахматова, повествуя о свей жизни, ни единым словом не обмолвилась о его отце, то есть о Гумилеве. Вот что мне недавно написал один знакомый:

«Недавно мне кое-что рассказали о сыне А. Он якобы говорит, что она опять «наверху» и в «окружении», что для него неприемлемо, и он поэтому редко видится с ней. О нем говорят, что он непримиримый, политически».

Повидимому, в «примиримости» Ахматовой и «непримиримости» ее сына от Гумилева и лежит разгадка их охлаждения.

Надо сказать, что и у меня к Ахматовой в этом смысле отношение не вполне благополучное. Ее славословий Сталину и советским порядкам я, все-таки, с ее «текущего счета» сбросить не могу, как не могу вычеркнуть и того, опубликованного в Н.Р.С. и уже никак не вынужденного стихотворения Ахм., в котором она назвала эмигрантов продажными душами и на которое ей, на страницах той же газеты и тоже в стихах, хорошо ответила Гизелла Лахман. Мне очень несимпатично в Ахм. то, сколь она кичится тем, что она осталась в СССР, не «бросила своего народа», «ни единого удара не отстранила от себя» и т. д. Я уверен, что Ахм. осталась в СССР жить случайно, как остались и многие другие, ибо никто не знал еще тогда, как всё обернется и как умнее поступить. Но никто из оставшихся этим не кичился и не кичится, как это делает Ахматова, которая втайне теперь, может быть, даже и жалеет, что осталась! Как будто тогда уезжали из России на Запад как на пикник, а не как на множество всяких бед! Адамович правильно высказался на этот счет в «Русской Мысли». К Ахматовой русская эмиграции и сейчас столь же терпима, в газетах называют ее даже «бескомпромиссной», подобно Пастернаку, называют так явно вопреки фактам. Разве не компормиссом с ее стороны было хотя бы уже и то, что в вышедшем в СССР сборнике ее избранных стихов отсутствуют (я специально это проверил) все те, зачастую лучшие стихи ее, где встречаются такие слова как «ангел», «Богородица», «храм», «Господь», «крест», «церковь» и т. п. – явная уступка советским требованиям. Какая уж тут «бескомпромиссность»!? Все это, конечно, ничего не меняет в моей вообще очень высокой оценке стихов Ахматовой, но сильно огорчает в восприятии ее как человека. Известно ли Вам, что издательство, где Струве и Филиппов, выпускает двухтомник Ахматовой, причем первый том вскоре выйдет в свет.

Спасибо за ласковые строки о моих стихах, авансом так сказать, ибо нового сборника моего Вы еще не видали. Вы предвещаете, что следующий мой «ребеночек» (т. е. сборник) будет «еще более умудренным». Учтите, дорогой Владыка, что старики нередко... впадают в детство, так что следующие мои сборники (которых, впрочем, не будет, так что говорю теоретически) могли бы пойти по... обратному пути, покатиться с горки вниз!

Самый сердечный привет Вам от дружины моей (оно по украински и сейчас так: дружина – это жена; а по русски – войско!). Прилагаю совместное наше новейшее фото – сделано этим летом поэтессой Нонной Белавиной, нас посетившей.

Спасибо за благословение! Вспоминайте нас в молитвах Ваших – большая в этом, по старости и немощи нашим, нужда!