Мгновения святой тишины

Архиепископ Иоанн (князь Дмитрий Алексеевич Шаховской) родился 23 августа 1902 года в Москве. Род Шаховских восходил к Рюрику через святого равноапостольного великого князя Владимира. Дед архиепископа, генерал Иван Леонтьевич Шаховской, принимал участие в Бородинском сражении. «Чувством русскости», по собственному признанию владыки Иоанна, он был больше всего обязан своему отцу, Алексею Николаевичу, предводителю дворянства в городе Веневе Тульской губернии. Отец был совершенно прост в обращении с людьми, аристократизмом не бравировал, при случае пахал вместе с крестьянами землю в своём имении.

Эта открытость души, с детства привитая Дмитрию в кругу семьи, пригодилась ему потом в жизни. Ему всегда было легко общаться и с простыми людьми, и с высокопоставленными особами. И те, и другие становились в дальнейшем его духовными детьми. В их числе были великая княгиня Ольга Александровна Романова, сестра царя-страстотерпца Николая II, и генерал Пётр Николаевич Краснов.

В 1915 году Дмитрий Шаховской поступил в Императорский Александровский лицей, но занятия в нём прервались революцией 1917 года. Семнадцатилетним юношей Дмитрий принял кратковременное участие в Белом движении, с 1920 года жил в эмиграции.

В Париже в 1921 году Дмитрий учился в Школе политических наук и жил исключительно светской и во многом, по его признанию, легкомысленной жизнью. «Вглядываясь в то отдалённое, что было со мною в юности, – вспоминал он, – я вижу лишь цепь благодеяний Божиих и вереницу моих отступлений от Божиих законов. Я не знал тогда, что религиозная духовная жизнь с её абсолютными законами причин и следствий духовных касается так близко, так неотразимо всех людей... В юности мы мало об этом думаем».

В 1922 году Дмитрий переехал в Бельгию, где поступил в Лувенский университет. В это время у него открылся поэтический дар, и с 1923 по 1925 годы он выпустил три сборника стихотворений. Тогда же он начал издавать в Брюсселе литературный журнал «Благонамеренный», в котором печатались писатели и поэты русского зарубежья: Иван Бунин, Марина Цветаева, Владислав Ходасевич, Алексей Ремизов. У Шаховского проявилась склонность к философии, его статьи печатал Николай Бердяев в своём журнале «Путь»...

И вдруг, оставив всё светское, Дмитрий по совету своего духовника, епископа Вениамина (Федченкова), принимает монашество. Впрочем, внутренняя подготовка к этому событию давно зрела в глубинах его души. Он так говорил об этом: «Таинственно, непостижимо выявлялась передо мной и во мне жизнь более глубокая и прекрасная, чем та, которую мог видеть мой взор в самой утончённой человеческой культуре. Никаких разочарований в жизни у меня не было. Господь меня привлёк к Себе только одной любовью. В свете её побледнела и исчезла всякая иная любовь. Во внешнем мире всё благоприятствовало мне и открывало свои перспективы. Но Господь стал открывать моим внутренним очам Свой небесный и земной мир... Сокровенный сердца человек, о котором говорит апостол Пётр (1Пет.3:4), в нетленной красоте своей оказался для меня гораздо значительнее всех ценностей и всех радостей земли. Я понимаю, что это было призвание, призыв воли моей на служение воле Божией... Я полюбил сущность Церкви, её мудрость».

Дмитрий принял постриг на Афоне в день своего 24-летия с именем Иоанн – в честь апостола любви Иоанна Богослова и никогда потом не сомневался в правильности выбранного пути.

Затем последовало учение в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже. В 1927 году духовник Иоанна владыка Вениамин рукоположил его в иеромонаха. Пастырство его началось в Югославии, в Белой Церкви, где он был строителем и первым настоятелем русского храма святого апостола Иоанна Богослова.

С 1932 по 1945 год отец Иоанн жил в Берлине, был там настоятелем Свято-Владимирского храма, который чудом уцелел во время Второй мировой войны. Митрополит Западноевропейский Евлогий (Георгиевский) вспоминал: «Приход возглавил о. Иоанн Шаховской, человек даровитый, высокого аскетического склада, подвижнического духа, пламенный проповедник. Он привлёк сердца; приход ожил и процвёл».

Одновременно отец Иоанн был благочинным всех православных церквей в Германии, совершал миссионерские путешествия по странам Европы. Об этом времени он вспоминал так: «Мой берлинский приход святого князя Владимира был не только местом моей приходской работы, но стал центром работы печатной, миссионерской и благовестнической. За эти годы пришлось издать много книг и посетить все, кроме Албании, страны Европы со словом благовествования людям русского рассеяния... Мы увидели, что, несмотря на отпадение многих, Русь остаётся такой же, какой была тысячелетие, – крещёной, к Богу стремящейся, веру в сердце носящей...»

После войны, в 1946 году, отец Иоанн по приглашению своего духовного сына, известного авиаконструктора Сикорского, едет в Америку и три года служит в Лос-Анджелесе. С 1950 года он – епископ Сан-Францисский, с 1961 года – архиепископ.

Пастырь, проповедник, любящий отец для многочисленных своих духовных чад, архиепископ Иоанн, кроме того – автор богословских трудов и проповедей, которые переведены на разные языки. Множество его книг вышло в Нью-Йорке и Париже за 30 лет, в 1950-е – 1980-е годы.

Владыка Иоанн занимался и литературным творчеством – прозаическим и поэтическим, был автором удивительно проникновенных стихотворений.

На протяжении почти сорока лет владыка вёл авторскую рубрику радиостанции «Голос Америки» – «Беседы с русским народом». Это было духовной помощью России, страдающей от безбожной государственной идеологии. Он так говорил об этом: «Каждый воскресный день с начала пятидесятых годов я имел радость входить словом своим во многие дома и корабли мира, где понятно русское слово и слух человека открывается к великой истине о Боге, Отце людей, и о живой, бессмертной человеческой душе».

С 1975 года владыка Иоанн, будучи уже в преклонном возрасте, находился на покое. Умер владыка 30 мая 1989 года в Санта-Барбаре, похоронен на сербском кладбище.

Возвращаясь к стихотворным опытам владыки, можно сказать, что в них слиты воедино два его таланта: проповеднический и поэтический. Архиепископ Иоанн воспринимал сотворённый Богом мир не как нечто тягостное и скверное, а как чудо, несущее на себе отсвет Божьей благодати и помогающее пройти по земной жизни, навстречу будущему Царствию. Вот одно из его замечательных стихотворений, которое называется «Земля».

Шар такой чудесной выточки,

А висит на чём – не знаю.

Может, он висит на ниточке

Меж несчастием и раем,

Между слабостью и силою,

И висеть до срока надо, –

Полюбите эту милую

Землю, пахнущую садом.

А вот ещё одно стихотворение, с тем же названием «Земля».

Чуждый песням и добродетелям,

Я остался среди людей

Только странником и свидетелем

Удивительности твоей.

Я тебя только словом трогаю,

Ты, как небо, идёшь ко мне

И ведёшь своею дорогою

К удивительной тишине.

Неслучайно здесь упомянут странник. Странник – это псевдоним поэта архиепископа Иоанна. Странником он видел себя в этой жизни, шествуя по ней к жизни иной. Но пока он шёл к своей цели – многие люди в разных странах, почувствовав красоту его христианского духа, пошли за ним.

Владыка мог увидеть и своим словом запечатлеть неожиданную радость о чём-то, что редко радует. Например, людям свойственно печалиться, когда они понимают, что наступила старость. Печаль эта подкрепляется мнимо мудрой пословицей «старость – не радость». Но владыка Иоанн увидел её так:

Здравствуй, старость, утро жизни новой,

Запах зимней зелени еловой.

Здравствуй, старость, малое оконце,

Где сияет жизни вечной солнце.

Здравствуй, старость – снег, летящий к раю.

Я тебя уже люблю и знаю...

Так его стихи пронизаны проповедью, так они ведут в Христово Царство Небесное.

А проповеди владыки поэтичны, в них чувствуется его открытое сердце, лёгкость и светлость общения и радость обращения к нам, слушающим его вдохновенное слово.

Вот некоторые выдержки из них.

Для постижения великих и вечных истин нужна хотя бы минута божественного молчания в сердце, хотя бы мгновение святой тишины.

Пребывание с Господом есть молитвенная, чистая, небесная радостно-благодарная смягчённость правдивого и покаянного сердца.

Истина Божества, на земле воплотившегося во Христе, является и в истине преображения человеческой жизни... Так уголь, проникаясь огнём, хотя и остаётся углём, но теряет свою черноту и делается светоносным.

Всякий человек стоит перед Богом всю свою жизнь, – хочет ли он или не хочет этого. Солнце не спрашивает об отношении к нему. Оно озаряет и согревает мир. Но ненапоённые водой сады сжигаются солнцем, и спрятавшиеся в тёмный подвал своего неверия люди остаются во тьме.

И в других людях, и в себе самих мы побеждаем холодное, тёмное зло только сияющим, согревающим Христовым добром.

Поспешности зла противопоставим быстроту и горячность добра.

Владыка Иоанн признавался, что в его опыте бытия не было особых испытаний, не было трагедий: жизнь его – конечно, не лишённая трудностей! – в основном всё же была светла и радостна, и путь по любимой земле был ясен и прост. Бывают и такие пути спасения в Православии, не только скорбями спасается душа человеческая...

Скромная брошюра, которую вы держите в руках – это весточка нам от владыки Иоанна Шаховского, удивительного человека, стяжавшего мирный дух Христов в сердце своём и поделившегося им с нами.

Как прийти к Богу, как познать Его волю? Несомненно, человеку дано начало жизни и разума для этой цели: человек призван через своё бытие познавать более и более своего Небесного Отца, и жизнь свою соединять с Ним, и входить всё более и более в гармонию Божьего Духа, обнимающего всё творение. Человек может, но не своими низшими чувствами, а верой и духом видеть Бога, слышать истину Его бытия и Его воли внутренним слухом, постигать, понимать, любить Отца Небесного своего. Это именно положено главным смыслом его жизни. Человек призван любить Бога и служить Любви и Истине Божьей среди всех современных преходящих явлений, испытаний, экзаменов земли, готовя себя к высшей эре бытия. «Верный в малом во многом верен» (см. Мф.25:14–30). Это поставлено задачей и смыслом земной жизни человека. К выяснению этой задачи направлено всё евангельское учение о жизни как служении человека Богу и другому человеку в правде Божией.

Как приходит человек к знанию о Боге? Знания о Боге человек достигает из четырёх источников:

1. От Самого Бога – через Его Божественное Слово и откровение Святого Духа в Церкви.

2. От Бога, через познание им сотворенного мироздания, его гармонии, величия, красоты, целесообразности и столь малой постижимости для человека; и через познание своей человеческой природы и глубины. Честная высокая наука всё более приводит к познанию тайн творения. Высокая наука опровергает веру в материализм; самое понятие о материи всё время изменяется, подходя всё более к области духа.

3. Мы узнаём о Боге – через бесчисленные свидетельства святых, то есть людей, не говоривших и не говорящих лжи. Мы узнаём также о Боге и от тех грешников, которые оставили свою тёмную, грешную жизнь и перешли к светлой.

4. Мы узнаём, наконец, о Боге через свою собственную бессмертную душу, очистившуюся совесть, через молитву и покорность Божьей воле, через исполнение Божьих заповедей и указаний...

Из этих всех источников одна и та же Истина Божья входит в наше сознание, орошает наше подсознание и живит наше сверхсознание. Она является откровением Самого Бога и одновременно выявлением в нас того истинно человеческого, которое способно в нас познавать Бога.

Как узнать Бога? Для узнавания Его и Его воли Сам Творец дал человеку начало разума и духа. Через всю жизнь мы призваны всё более и более познавать своего Небесного Отца, любить Его и находить в Нём своё вечное благо. Ни научное, ни художественное, и никакое вообще творчество в мире немыслимо без этого начала разума и духа. Верой своей, высшим интуитивным постижением человек начинает видеть, ощущать Бога; человек способен слышать, внутренним своим слухом, Божественную правду и любовь. Мир сотворён сверхмирной любовью, и верующий человек начинает любить эту любовь, служить ей среди всех преходящих явлений мира, испытаний и экзаменов для его духа, – готовя себя к высшему и вечному бытию...

Вера есть некий новый воздух, через который видны по-новому предметы мира.

Вера есть уверенность в невидимом и осуществление ожидаемого (Евр.11:1). Она достовернее всякой реальности этого мира.

Вера есть не только убеждение, но и состояние; не только состояние, но и восхождение «от славы в славу» (2Кор.3:18).

Вера есть добрая действительность, а неверие – дурной сон. Сон бывает обычно лишь отражением старой несуществующей действительности; и в неверии, как в дурном сне, душа мучается прошедшим («до-Христовым») безблагодатным состоянием человечества.

Веровать в Бога только при условии жизненных удобств и радостей или среди только тяжких обстоятельств и небесных громов – это ещё несовершенная вера. Надо видеть божественную заботу о нашей бессмертной душе – и в радостях, и в трудностях жизни. Веровать в Бога – это значит во всём и всегда признавать силу, власть и мудрость Верховного Хозяина жизни, проводящего нас через мир, как через больницу и школу, для исцеления, научения, умудрения и спасения нашей бессмертной души.

Даже неверующие в Бога, сами того не понимая и не желая признать, живут верой в своей жизни. Они верят свидетельству других; доверяют другим, и в исторической, и в личной своей жизни. Вся жизнь личная и историческая строится на вере в свидетельство других... Мы, люди, не сомневаемся, что наша мать есть именно наша мать, хотя уверенность наша не покоится на опыте собственных знаний, а держится на вере, на доверии к тем близким людям, свидетельству которых нельзя не верить. И мы правы, что верим им. Истина к нам приходит через нашу справедливую веру. Так же и знание Бога, Небесного Отца. Для тех, кто ещё не имеет личного опыта веры, она приходит и усиливается от праведных свидетелей Божьей близости и любви к людям.

Созерцать жизнь Господа Иисуса Христа, в прошедшем или будущем – это ещё не означает быть верующим. Прошедшее и будущее всегда отдалено от нас, людей, и не принадлежит нам. Мы живём лишь в настоящем. И, придя в мир, в настоящее наше пришёл Господь. Через настоящее Он входит в нашу жизнь. Сущность веры православной есть живое общение человеческой души с Богом. Это – непрестанный праздник человеческой души перед Живым Богом. Вера наша православна не тогда, когда мы только помним Истину, и даже не тогда, когда мы стоим перед Истиной, но лишь когда мы стоим в Истине.

Что такое молитва? Это – разговор с Богом.

Люди почитают себя счастливыми и всю жизнь помнят случаи, когда им удаётся поговорить с каким-либо выдающимся, высоким по своему положению или таланту человеком с мировым именем. Сколь более, казалось бы, должны люди ценить разговор с Тем, Кто создал всякую высоту и значительность в мире. Казалось бы, какой трепет подлинной радости должно было бы вызывать осознание возможности непосредственного обращения к Единому, Истинному Хозяину неба и земли... Но мало и очень глухо сознают люди эту близость Божию.

Что обычно ценится в молитве? Ценят возможность попросить что-нибудь у Хозяина всего. Избежать болезней, страданий, опасности, смерти – своей или близких людей. Ценят возможность получить какое-либо осязаемое благо, ценимое в мире: так называемое жизненное счастье – мирную семью, близкого человека, хороших детей, удачно сложившуюся обстановку, приятную работу, здоровье, то или другое дело.

Но не только земные нужды одолевают человека и влекут к предстоянию перед Богом. Многие люди понимают, что всё материальное надо крепко предавать в руки Божии, не слишком заботясь – даже в молитвах – о нём, выполняя лишь свои высшие задачи. «Остальное всё приложится», – сказал Господь (см. Мф.6:33). И, веря в это, многие люди верующие ищут и просят в молитве только ценностей духовных: самой молитвы, терпения, любви, кротости, смирения, веры, чистоты, правды. Просят узнать и услышать волю Божию и, услышав, исполнить её. Во многом уже, зная волю Божию, просят сил себе благодатных на исполнение этой воли.

Достойна всякого почитания высокая, не материальная цель молитвы. Особенно молитвы за других. Но и в материальных своих простых запросах люди, прибегающие к молитве, как дети, получают её плод, хотя и не всегда тот, который они просят.

Самая же высокая молитва, которую не знаешь какими словами и восхвалить, это – молитва, когда человек забывает все цели свои, даже самые высокие, горя одним желанием: как можно ближе придвинуться к Господу, положить к ногам Его голову свою, отдать всё сердце своё. Это есть совершенная любовь и совершенная молитва. Когда хочется лишь Господом дышать, только Им жить. Его любить, укрываться в Его близости, в Его неизреченной любви.

Священным бескорыстием, исканием молитвы ради самой молитвы может быть наполнено всякое человеческое прошение к Богу, одухотворена и оправдана всякая молитва. Земной повод к ней есть лишь второстепенное, привходящее обстоятельство. Сердцем же и волей молитвы остаётся радость – поговорить, пообщаться, излить все тревоги, все сомнения, все радости свои – Единому, Вселюбящему, Премудрому и Всезнающему Отцу.

Задача и смысл земного существования – восходить через эту временную, краткую жизнь – к высшей и вечной. К пониманию именно этого высокого смысла жизни, как любви к Богу и служения Царству любви в людях, направлено всё евангельское учение. Каждый человек призван уже здесь, на этой земле, служа Богу, помогать людям-братьям – в Божьей правде. Люди между собой не только братья, они даже более чем братья, – родные братья по Небесному Отцу. Все они, в разных странах живущие и к разным народам принадлежащие, друг для друга – соотечественники, по одному, небесному, вечному Отечеству.

Чудо есть не нарушение, а наоборот действие высших и вечных законов Бытия в нашем преходящем мире. И законы эти действуют среди законов мира материи так же просто, обычно, как и остальные, только люди почему-то не хотят заметить их или, «отметив что-то необъяснимое», быстро забывают, иногда прямо стараются забыть, как будто слабые и тесные человеческие души пугаются того Необъятного, которое стучится к ним и которого они не в силах вместить.

Главное чудо жизни есть, конечно, любовь человека к Богу и к другому человеку... И всё, ведущее к этой любви, – есть чудо жизни.

Если человек осознает жизнь и драгоценность своего духа, он через это придёт к познанию и Духа Святого, Божьего, и познает Небесного своего Отца, Бога... Евангелие, мудрость Христова, зовёт к этому... По мере чистоты своего сердца человек начинает понимать Евангелие, и делается ясной для него чудная тайна его собственной жизни – тайна бессмертия.

Свет мира – это правда Христова. «Я Свет миру», – сказал Христос (Ин.8:12; 9:5). Духовное тепло мира – это любовь Христова, которая дана всем людям, чтобы они наполнили ей своё духовное существо. Такова жизнь духа. Питается дух через молитву. Молитва – это наша первая пища духовная. Как не забываем мы ежедневно есть, пить, согревать себя, одевать, так будем давать и нашему духу молитву, любовь, правду евангельскую. Птица не только вьёт гнездо, она и летает, и поёт. И человек создан не только для того, чтобы трудиться, но и чтобы любить и молиться.

Свой дух человеку надо омывать, питать, греть и озарять Христовой правдой. Ставить его в те условия, в которых дух может крепнуть, развиваться, врастать в вечную жизнь. Есть гигиена тела, и есть гигиена духа.

Дух человеческий нуждается и в освящении, которое приходит от Христа, Сына Божия, воплощённого Истинного Бога. Радостнейшая для людей благодать Христова спасает человека. Освящающая благодать есть источник силы и воскресения нашей души.

Мы все тянемся к духовному свету. Даже неверующие бессознательно для себя хотят войти в высшую жизнь, воплотить себя в ней, стремятся к какой-то полноте бытия, которой здесь на земле ещё нет. Мы только отблеск вечного бытия видим здесь, среди нашей слабости и смертности. Но этот отблеск есть самое великое сокровище мира, и мудр человек, который не соблазняется приманкой внешних, скоропреходящих радостей земли, но возводит всё более свой взор к неумирающим ценностям подлинной жизни.

Лёгок бывает уход с земли для истинно верующего. Душа его, свободная от пристрастий к тленным ценностям мира и не кипящая в страстях, легко отходит в вечность, в полноту блаженства, начало которого она уже испытала в этом мире.

Путь к этому блаженству сопряжён с крестом, с борьбой против своего и окружающего зла... Некоторые понимают крест, как что-то непонятно тягостное, извне приходящее. Это неверно. Взятие креста Христова есть готовность и окрылённость свободной воли самого человека на борьбу за Божью правду и в своей душе, и в мире. Крест есть свободное человеческое согласие на борьбу за любовь и правду в этом мире.

Нелегко человеку бороться за любовь, правду и чистоту на этой земле. Всё словно осуждает, срывает, обессиливает наш порыв к добру, и внутри нас и вовне... Но человек верующий несёт этот порыв через всю свою жизнь. Это и есть его крест. Не только его, но и Христов Крест в нём. И тот, кто отказывается нести светлый, спасающий Крест Христовой правды, чистоты и любви, принуждён нести безнадёжный разбойничий крест своих страстей, своих злых дел и их следствий. Это крест того левого разбойника, распятого со Христом на Голгофе, но не покаявшегося перед Христом, не осознавшего своей греховности и – отвергнувшего Христа.

Жалость двигает больше, чем каменными горами, – она двигает каменными сердцами. «Истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своем, но поверит, что сбудется по словам его, – будет ему, что ни скажет» (Мк.11:23). Это слова Христа. Жалость в мире – есть чудо. Каменные горы передвигать с их места никому не надо. Истинное чудо – это жалость.

Бог хочет этого чуда, жалости одного человека к другому. Тут сила высшей жизни.

Истинное милосердие всегда просто и деятельно. Оно есть воля, готовая на всякий труд, оно есть сердце, соглашающееся перенести всякую скорбь ради любви.

Кто не поторопится сделать добро, тот его не сделает. Добро требует горячности. Теплохладные не сотворят добра. Бесчувствие и равнодушие хотят связать нас по рукам и ногам прежде, нежели мы подумаем о добре. Добро могут делать только пламенные, искренние, горячие. Истинно добрым – может быть только согретый Божией благодатью человек.

Злая же торопливость и возбуждённость, которую мы наблюдаем в мире, идёт от немирной совести, от упоённого собой и возбуждённого миражами сердца.

Зло всегда пытается разнуздывать, а потом по-своему взнуздывать человека. Зло хотело бы насмерть вогнать каждую душу – и каждый народ – в непосильную для них работу: в одно устремление к недостижимому (и всегда уходящему от людей) миражу только материального счастья, независимого от внутренней, духовной жизни... Добро же окрыляет святым вдохновением, единит людей бескорыстным единением и вводит в великую радость Творца миров.

Когда мы защищаем добро, тогда особенно будем добры. И когда призываем к миру, будем особенно тогда мирны. Слово о мире да не сопровождается криками ненависти. «Люби грешника, но ненавидь дела его», – стоит запомнить эти слова древнего мудреца христианства Исаака Сирина. Только таким духом побеждается зло. Поспешности зла противопоставим быстроту и горячность добра.

– Быстрота раскаяния перед Богом, после какого бы то ни было греха – злого дела, слова или чувства – пусть будет первой горячностью нашей.

– Быстрота прощения брата (но не его зла) – пусть будет второй горячностью, которую мы принесём в мир.

– Быстрый отклик на всякую просьбу, исполнение которой возможно для нас и полезно для просящего, это – третья истинная горячность.

– Огненное отвержение всякого зла и искушения – четвёртая горячность духа.

– Пятая горячность: умение быстро заметить, что кому надо вокруг, – и умение всякому послужить, хотя бы малым; умение молиться за каждого человека.

– Шестая горячность: решимость противопоставить всякому выражению зла – добро, всякой тьме – Свет Христов; всякой лжи – не свою, а Божью, Христову правду...

– И седьмая горячность веры нашей, надежды и любви нашей, это – умение мгновенно вознести сердце – и всю жизнь – к Богу, благодаря и славословя Его за всё.

Творение добра есть труд, подобный всякому другому труду. В земных делах обогащение идет то скорее, то медленнее. И в делах милосердия тоже. Закон заработка – труд. Но бывают особые обстоятельства, когда человек сразу приобретает богатство на всю жизнь. Это бывает и в жизни души. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин.15:13) – бросится, например, в море, чтобы спасти утопающего и, спасая, сам утонет; бросится спасти раненого и будет убит... Это быстрое и исключительное обогащение перед Богом, в вечности. Но большинству людей в мире предлежит ежедневное, непрестанное полагание души своей за ближнего, хотя бы в самых малых делах добра.

Трудно живётся нам, людям – от нашего зла человеческого и от следствий его. Человек страдает, прежде всего, от того зла, которое живёт в нём самом, а потом и от того зла, которое живёт в других людях. Зло, как снежный ком, увеличивается, если ему не противопоставлять добра, если его не растапливать лучами добра и милосердия. И в других людях, и в себе самих мы побеждаем холодное, тёмное зло только сияющим, согревающим Христовым добром. Это Христово добро может быть иногда гневным, свято-негодующим, обличающим зло, – оно и должно быть иногда таким огненным, но оно никогда не будет нести зла под маской добра. Таково свойство того состояния духовного, о котором говорит апостол Иоанн. Нам нужно прежде всего блюсти свою душу и хранить её в мирном духе; и если мы уже этого достигли, будем помогать душе другого человека – быть в добре.

Нравственный характер взрослого человека – это то, что человек сотворил и творит сам с собой. Душа – земля. Человек – земледелец своей души. Если в земле душевной сеется слово Божие, слово правды и любви Христовой, то плод бывает сладкий, радостный для самого человека и его окружающих. Если же человек сеет в душе своей плевелы зла, то вырастут сорные, ядовитые травы духа, которые будут мучить и самого человека, и других людей.

Казалось бы, это совершенно бесспорная истина, проверяемая на опыте каждого человека и каждого дня, – жизнь на земле есть ?«пар, являющийся на малое время» (Иак.4:14). Можно ли строить слишком расчётливо жизнь на этом «паре»? Пар долго не держится, как и земная жизнь. Однако расчёты человеческие обычно ведутся именно таким образом. В твёрдом убеждении своей прочности и непоколебимости человек строит свою жизнь, борется, планирует, – не видя шаткости своего существования, зависимости от непредвиденных обстоятельств, а за ними – всегда и во всём – от Бога. Бог есть хозяин видимого и невидимого бытия, настоящего и будущего (которое есть для нас уже мир невидимый). Мы, люди, так часто «тщеславимся» в своих планах и намерениях! И вместо того, чтобы говорить, как советует апостол: «если угодно будет Господу и живы будем, то сделаем то или другое» (Иак.4:15), мы сразу безапелляционно и самоуверенно утверждаем, что мы это – обязательно сделаем, то – построим и выполним, того мы непременно победим и одолеем... Всякое такое тщеславие есть зло (Иак.4:16); ибо им мы Господа Бога устраняем из мира; и так как Господь Бог есть истинный Хозяин всего, то мы сами себя лишаем его помощи и благословения.

Пресыщенный человек всегда находится в каком-то обольщении относительно себя. Он чувствует себя всегда лучшим, чем он есть, и доброта его, как доброта пьяницы, исходит не от глубины сердца, а от глубины желудка. Известно, что пьяница, с умилёнными слезами желающий целоваться со всеми, совсем не добр по существу своему. Это пьяное умиление у него может сейчас же перейти в озверение. Так же и разнеженный от сытой и праздной жизни сластолюбивый человек часто бывает склонен к благодушным порывам и мыслям. Но всё это у него не основательно. Это доброта лишь пена над глубиной моря эгоизма. Его добро – дом, построенный на песке. Подуют ветры, разольются реки, и будет падение дома того великое (см. Мф.7:24–27). Иначе сказать, придёт смерть, и уже последние минуты земной жизни этого человека развеют мякину его добрых настроений и чувств; и душа его встретит страшную для себя вечность, в которой не найдет ничего сродного или близкого себе.

Но лишь стоит такому человеку (да и вообще всякому) немного попоститься, утеснить плоть, сузить свое пространство жизненное на земле каким-либо самоограничением, как этот человек увидит всё своё бунтующее эгоистическое естество. Оттого-то многие постящиеся бывают злы и раздражительны, а стоит им только вкусненько поесть, как они становятся кроткими и добрыми. Но что стоит эта их кротость, являющаяся следствием услаждения или поблажки чувственности.

Каждый подвал, каждый тупик жизненного лабиринта имеет быстро открывающуюся выходную дверь: мысль о самоубийстве. Взрыв низкой гордости, преступного товарищеского подстрекания оскорблённого самолюбия (оскорблённого по Промыслу, для смирения), утрата кумира – идеала жизни: денег, наслаждений, чувственной или идеальной любви, друга, ребенка, женщины (озарявшей жизнь вместо Бога), прекращение праздной жизни, телесного здоровья, славы перед людьми или надежды на эту славу... Всё кумиротворчество, на которое только способна душа, отошедшая от Духа Утешителя, – влечёт человека к самоистреблению...

Великое томление испытываемого духа! Выдержит – пригоден для настоящей вечной жизни. Не выдержит – Крест повален, и им перечёркнуто существование человека для жизни.

Религия объясняет не только тайну жизни, но и тайну смерти... К исходу из этого мира люди относятся по-разному. Есть окаменение перед лицом смерти, есть циничное отношение к ней; есть желание смерти – от уныния или отчаяния, когда призывает человек смерть, чувствуя страшную тяготу жизни; в этом состоянии он иногда сам накладывает на себя руки или хочет, чтобы его убили. Бывает состояние безразличия, когда человек принимает бездумно и жизнь, и смерть. Есть страх перед смертью, животная боязнь, достигающая иногда такой силы, что находясь даже вне всякой видимой опасности для жизни, человек тягостно ожидает смерти, думает о ней, как об уничтожении своём. Иное отношение – это покорное принятие смерти: полное сознание важности, ответственности и даже величия её мгновения, как перехода в высшую область бытия; и наконец, последнее отношение – это ангельская радость перед лицом смерти. Человек, знающий Царство Божие уже по опыту земной жизни, ждёт с великой надеждой этого Царства Божия, блаженного упокоения духа своего в Боге, после смерти тела. Не стремится он в иной мир против воли Божией, осознает ценность и земной жизни, но радостно ждёт той минуты, когда воля Божия возьмёт его в высший мир.

Святые учители и подвижники христианства память о смерти считают для человека столь же необходимой для духовной жизни, как и молитву. Они говорят, что молитва есть «правое крыло» души верующего человека, а «левое крыло» его есть память об исходе из этого мира.

Христианство никогда не противоречило жизни, а только лишь греху. Память о смерти, – о которой говорят учители Церкви, – не активности жизни противоречит, но активности греха. Греховное чувство действительно ненавидит память о смерти потому, что это есть память и о расплате за грех, о конце всех иллюзий, миражей зла, призрачных его радостей, которыми зло соблазняет на земле человеческую душу, отвлекая её от Бога и Его правды.

Смерть как уход человека из одной действительности – земной в другую – небесную не есть, сама по себе, ни добро, ни зло; для одних людей, добрых, верующих, она является «добром» и благодеянием, а для других, не покаявшихся перед Богом, она бывает «злом», горем. Качество души умирающего человека определяет значение смерти для неё.

Слово Божие понимает смерть не в одном только смысле расставания человека со своим земным телом, но и в смысле потери человеком благодати Божией. Эта последняя, абсолютно ужасная смерть, есть смерть души, или, как говорит Апокалипсис, смерть вторая (см. Откр.20:6), – смерть для праведности, для чистоты, для блаженства, для добра – вечной жизни в Боге. Но эта смерть вторая никакой не имеет власти там, где души спасены и преображены силой Христовой.

«Смерть и ад отдали мертвых», – говорит Откровение (Откр.20:13).

Самая святая и высшая смерть человека есть смерть его для зла, для греха. Смерть для самой смерти... Человек умирает, чтобы не умирать больше... Воскрешённый во Христе есть человек, «умерший для зла». Смерть явилась в мире результатом человеческого отпадения от Бога, следствием греха; и, когда уничтожается грех в подлинном покаянии и в прощении Богом человека снимается проклятие греха, то вынимается и жало из смерти...

Оттого так торжественно и радостно в своём пасхальном знаменитом Слове святитель Иоанн Златоуст восклицает: «Смерть, где твоё жало? Ад, где твоя победа?!»

«Жало» вынуто из человеческой смерти воскресением Христовым. И все верные Христу, все живущие с Ним и в Нём, – сыны воскресения.

Религиозная память о смерти есть память о конце всей старой номенклатуры ценностей и переживаний этой жизни; и благоговейная память о новой, о бессмертной жизни в мире вечной божественной правды и гармонии.

Христианская память о смерти есть память не о смерти, а о Жизни, память обетованного. Как у древних евреев была память о земле обетованной, так и у христиан есть память о будущем торжестве Жизни за узким входом в смерть. Оттого христианская память смертная всегда светла.

Она ободряет и укрепляет человека в этой земной жизни, ибо через неё он созерцает уже здесь семя будущего. Во всех временных явлениях находит бессмертный смысл, видит отсветы непреложной и светлой вечности.

Бывает бездумное, «животное» неверие в человеке. Некогда просто человеку задуматься над собой, прислушаться к пульсированию жизни в своём духовном существе и приглядеться к высшим ценностям бытия. Жуёт человек равнодушно свою житейскую жвачку и не желает размышлять ни о добре, ни о зле, ни о жизни своей, ни о её конце... Евангелие таких людей уподобляет гостям, которые, будучи приглашены к великому и доброму Хозяину, стали, как бы сговорившись, отказываться от приглашения. Один говорит: «Я купил волов и иду в поле их испытывать, прости меня, не могу придти»; другой сказал: «Я женился, прости меня, не могу придти»; третий ещё нашёл какой-то предлог не пойти к своему Творцу (см. Лк.14:19–20). Люди отказываются... Они, может быть, и не делают большого зла, но им некогда. Они заняты своими маленькими заботами, радостями и печалями и не хотят отойти от них. Жизнь многих людей такова. Царствие Божие, Христово «не вмещается» в них. Грозный это симптом для человечества.

Душа неверующая, но не самоудовлетворённая, тоскующая по абсолютной Истине, придёт к Богу. Справедливо говорит философ и учитель Церкви Августин: «Тоскует наше сердце без Тебя, Боже, и не может успокоиться, пока не найдёт Тебя». Путь правдивого человеческого сердца: радостно жить в Боге – или в скорби искать Его. Сердце человеческое находит мир только тогда, когда найдёт своего Отца. Бессмертную глубину человеческой души может заполнить только Он, Небесный наш Отец, Который есть вся Любовь и вся Правда Бытия.

Бог сотворил человека. В глубину сердца человеческого вложено нечто божественное, как бы некая высшая мысль – совесть. Совесть подобна искре, свету и теплоте. Она просвещает ум, она показывает ему, что такое добро и что такое зло. Совесть есть голос Божий, указывающий человеку, как надо ему поступать. От совести многие люди хотели бы убежать – но это невозможно: совесть внутри человека, и человек несёт её всегда с собой.

Между земными силами мы не знаем более сильной и высокой, чем совесть. К совести своей верующий человек прибегает, как к суду Божию. Невинно гонимый ищет убежища и успокоения под покровом спокойной совести своей, как за щитом Высшей правды. Человек чувствует себя в безопасности и может противостать целому свету, если совесть на его стороне.

Но, будучи защитником и утешителем человека невинного, совесть является неумолимым судьёй человека виновного. Здесь грешник становится прямо перед огнём Божьего суда, на котором осуждаются его беззакония.

Совесть нельзя подкупить. Не надо делать того, против чего она восстаёт. Она хранит святой Божий закон, написанный в сердцах.

Бывает, что слишком отягчённая грехом совесть перестаёт как бы дышать в человеке. Совесть оказывается придавленной человеческим злом, как тяжёлым камнем. Всё человечество находится в состоянии необходимости очищения своей совести – молитвой, верой и покаянием. Творец дал людям полный, ничем не замутнённый свет Свой в Евангельском Слове, в Истине Сына Божия, Христа Иисуса. Евангелие – это голос Божий, звучащий в совести всего человечества. И те, кто слушают и исполняют веления этого голоса, – воскрешают свою душу.

В чём начинается наше пребывание с Господом? В желании соблюдать Его волю, исполнить каждое указание Евангелия. Пребывание с Господом выражается и в умиротворении сердца. «Он есть мир наш» (Ефес.2:14). Пребывание с Господом есть молитвенная, чистая, небесная радостно-благодарная смягчённость правдивого и покаянного сердца. Пребывание с Господом есть живое общение с Ним, хождение перед Ним и в Нём.

Сила Духа Святого совершает это, при уповании на Христа, в пребывании человека с Богом. Дух Божий огненным языком сходит в сердце, наполняет его жаждой истины и пережигает его, очищая в своём огне... Утешитель, Благой Дух, утешает нас среди нашей печали и просветляет всякую темную нашу скорбь. Это и есть уже сошедшая к нам Вечная Жизнь.

Культура есть результат труда, движимого добрым порывом. Не принудительный труд, который вызывает проклятия, но труд свободный, который несёт благословение. Бессмысленны и бесплодны попытки строить жизнь на материалистических идеях и интересах. Да и никакая идея не может быть полностью материалистической; она всегда исходит из устремления души; только направление её может быть – к истине или ко лжи. Человек, одетый в одежду только одной внешней технической цивилизации, человек без духовных ценностей и запросов – это ходячий труп. В нём нет самого главного: духа жизни. Отрицающая Живого Бога и шипящая ненавистью к человеку, материалистическая лжекультура силится покрыть, как лава, цветущую землю. И жизнь каменеет там, где её покроет эта черная лава утилитарного, материалистического мировоззрения. Серо и душно в мире, где борются одни материальные интересы. В борьбе за них человек умеет отстаивать «своё право», но, отвоевав своё, он не находит в нём счастья.

Есть библейский образ, полный глубокого, мирового смысла: люди строят башню до небес... Они уверены, что «достигнут неба», то есть своего человеческого счастья, «создав себе имя» через постройку великой башни... «Вот построим башню и будем счастливы», – думают эти люди. Жалкая иллюзия! Разве какое-либо количество кирпичей или машин может сделать людей лучшими, более мудрыми, добрыми и близкими друг ко другу, более способными найти своё счастье? Одержимые материальным строительством, видя только в нём цель своей жизни, люди всё строят и строят... Сменяются поколения, башня человеческая всё строится, а земля всё более заливается кровью братьев...

Истинная культура есть связь человека с Творцом. И эта связь называется религией. Эта связь с высшим миром истины и любви должна пройти через все отношения людей. Войти в рояль музыканта, в лабораторию учёного, в тетрадь писателя, в интуицию врача, в руку сеятеля, сеющего хлеб... По холодной проволоке материальных отношений мира должно пробежать тепло жизни. По жилам человечества должна пробежать кровь, соединяющая людей в высшее единство, всё оживляющая и всё отдающая духовному Солнцу – Иисусу Христу.

По культуре добра и духа томится всякое сердце. Напрасно пытаются осуществлять культуру насилием и ненавистью. Она есть дочь любви и свободы.

Культура есть возвышение и одухотворение жизни человека. Земля есть только путь людей, только станция в человеческой судьбе. Человека ждёт бессмертная жизнь. Как бы долго ни останавливался он на земле, и какие бы «высотные» здания он ни строил на земной скорлупке, она не перестанет быть лишь хрупкой скорлупкой над огненным океаном. И человеку предлежит отправляться далее в путь... Земля есть лишь ничтожная песчинка мироздания, которой суждено, рано или поздно, сгореть со всеми делами своими, как говорит апостол Пётр (см. 2Пет.3:10).

Что такое материализм? Это – миф о вездесущей, всетворящей и абсолютной материи, одновременно бессознательной и (каким-то странным образом) рождающей... всякое сознание в мире!

Вера в такую материю бессмысленна – и не религиозна, и не научна. Только вера в Бога, Живого Творца жизни, отвечает достоинству человека и величию творения. Наука подводит человека к религии... Но человек остаётся всегда свободен душой своей веровать или не веровать в Небесного Отца – открыть или не открыть себя Его великому миру... Наука тут не может ничего душе приказать. Душа сама выбирает себе жизнь или смерть, свет или тьму. Но честное научное знание помогает человеку освободиться от суеверий, – как псевдорелигиозных, так и материалистических.

От этих суеверий только истина Христова очищает сердца. Только этой истиной бессмертия и блага нескончаемого оправдывается жизнь человека.

Самопознание – начало познания. Человек – малый мир; по своей великой любви к Человеку Бог даровал ему всё необходимое, причем всё потребное сделал лёгким, а всё трудное – непотребным, даже вредным для души. «Тот ближе всех до неба, кому в жизни меньше треба», – изречение Сковороды. Что же потребно для человека? Самое потребное и необходимое для человека есть счастье, или «мир душевный». Ищи чего хочешь, только не губи того мира душевного – необходимейшую необходимость. Это счастье, этот мир душевный есть Царство Божие. Бог не замкнул счастья в одной какой-нибудь эпохе или в одном каком-либо социальном состоянии. Мудрый Господь дал счастье, доступное для всех, как дал солнце, воду, воздух. Не нужно ехать за счастьем куда-то на Канарские острова, – счастье близко всем, оно – в каждом человеке. Оно заключается в том, чтобы человек познал себя, свою безмерную сущность, свой образ Божий.

Крест – свидетель Божьей любви и нашего непонимания этой любви! Он свидетель страшной тайны нашего несовершенства, отпадения и отречения от Истины. Но он свидетель и того, что Истина не отреклась от нас, но пришла к нам, и мы стоим перед великим её образом. «Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и святое Воскресение Твое славим»!

Жизнь вечная может созидаться в этом грешном мире потому, что есть Крест. Среди тьмы люди могут любить друг друга потому, что есть Крест. Люди могут становиться лучше, возвышеннее, совершеннее потому, что есть Крест, созидающий вечную жизнь через светлое усилие и устремление.

Нет безвыходности в земных грехах, нет пленённости человека злом, ибо есть Крест – дорога к свободе и бессмертию детей Божьих.

Крест не есть только страдание, но и возвышение над страданием.

Те, кто знают, что такое страдание за веру, за любовь, правду и чистоту, те понимают, что их Рай на земле – в Кресте. Их страдание не состояние, но путь к настоящей жизни, её полноте, чистоте и блаженству. Страдание – не дом, где надо жить, но дорога к настоящему Дому, где вся полнота и радость жизни. Нет этой полноты ни в чём на земле! Мир земной есть дорога, а не жилище. Человечество не найдет себе в этом мире Рая – без Креста. То, о чем мечтают ложные материалистические учители человеческие, – невозможно. Человек никогда не построит себе вечно-радостного Дома в мире, где царствует грех, болезнь и смерть. Человек всегда будет бездомен в этом мире. И это благо. Страдание его кратко, а радость может быть вечной. И никакой человек не воплотит до конца идеала своей Родины на этой земле, потому что высшая и вечная Родина каждого человека есть мир правды Христовой.

Крест есть сила Божия и власть, данная человеку на путях к Богу. Крест, в этом мире, есть, конечно, и страдание потому, что он есть смерть для греха и смерть для смерти, а человек соединил себя с грехом. Отрываясь от греха, он страдает; но это есть страдание освобождения. Мать страдает, рождая жизнь, и человеческий дух страдает, рождая вечную жизнь.

Земля, где принял страдание Сын Человеческий, есть место наших страданий потому, что причина страдания – грех. Крест же есть горькое лекарство от страданий. Крест есть спасение от греха; искупление вызванных грехом страданий. На непросветлённое страдание человеческое накладывается святое страдание Христово. На страдание безвыходности человеческой накладывается страдание крестное, вся трудность борьбы с грехом и злом в мире, неподчинения злу, победы над грехом.

Не напрасно говорят, что древо Креста Христова было поставлено на том самом месте, где росло райское Древо Жизни. Древо Жизни, данное Творцом людям в Раю, после падения обратилось в Крест Божий и человеческий на земле. Оно не исчезло, это сладкое Древо Райское, древо беспредельного доверия Бога к человеку и великой радости человека в Боге. Оно только изменилось; и где бы ни поставили мы, люди, Крест – мы всюду видим Райское Древо.

Крест не умерщвляет человеческих чувств; он их возвышает и очищает. Сила взятого креста выявляет и спасает истинную жизнь. В то время как грех истребляет человеческую красоту чувств, глубину мыслей и желаний, Крест приводит к гармонии человеческие чувства и расширяет до безмерности человеческое сердце. Всё входит в любовь сердца, открытого страданиям Креста.

Крест есть лестница, поставленная на земле к Раю. Нижний её край стоит на земле страданий, – верхний покоится в тверди небесного блаженства.

Слово Господне говорит, что в горькие воды Мерры Моисей бросил кусок дерева и вода сделалась сладкой, удобной для питья (см. Исх.15:23–25). Так в прогорклую, отравленную смертью жизнь поставлен Крест. Две части его означают: продольная – жизнь Бога в человеке; поперечная – жизнь человека в Боге. Для всякого, кто с верой взирает на эту тайну, открывается начало жизни вечной со Христом и во Христе. Со Христом – во всех внешних делах жизни с Ним – в посещении больных, заключённых, в помощи бедным, в поддержке одиноких и утешении огорчённых... Во Христе – это значит внутренним путём верности сердца Богу.

Пост, в своей идее и в своём истинном духе, отрясает с человека всё неверное, призрачное и всё лишнее, что превратилось уже в нечто самодовлеющее для человека и завалило камнями для него вход в истинное.

Пост есть нахождение мудрости, закономерности и чистоты отношений ко всему через возвращение к чистому источнику жизни – Богу и через послушание Его слову. Пост есть воздержание: осмысленное и последовательное воздержание от всего не истинного и не вечного. Но Пост не есть лишь одно отрицательное воздержание; он есть и положительный приход к истине, вкушение истинной жизни.

Воздержание не есть центр Поста. Центр Поста есть именно вкушение истины воли Божьей, богоустановленной жизненной гармонии вещей. Пост есть всецелое послушание Богу, целомудрие мира. Вкушение постной пищи и невкушение скоромной не есть только отказ от одного рода физической пищи и вкушение другого её рода. Невкушение и вкушение проходит через всю глубину жизни человека, касается основ его.

Пост есть отказ от вкушения человеческим сердцем и разумом всего призрачного, не истинного и не вечного. Всецелое устремление ко вкушению вечного и истинного.

Пост есть явление глубоко положительное, светло-активное. Оттого Господь повелевает постящимся не помрачать лица своего, но помазать главу и умыть лицо своё (см. Мф.6:17–18). Пост есть веселие, радость духа, торжество вечности над временностью, победа правды над ложью, любви над ненавистью, света над тьмой. Пост есть цвет жизни, лучшая песнь человека в мире: песнь, переходящая в пасхальное песнопение.

Пост есть сеяние в Дух, причащение Духа Божия, и потому Пост всегда заканчивается и исполняется в Святом Причастии Тела и Крови Христовых, что делает явным Пост не как отрицательное действие, но положительное устремление к Причастию Христа, жизни наиболее полной в Нём. Всё остальное подготовка. Путь не должен делаться самодовлеющим и закрывать самую цель пути.

Молитва без поста, то есть без свободы сердца от всего в мире, от всяких ценностей, зависимостей и привязанностей душевных и плотских, не есть молитва, но то, что Спаситель называет многословием. «Не уподобляйтесь, – говорит Он, – язычникам, которые думают, что в многословии своем будут услышаны» (Мф.6:7). Знает Отец, что нужно нам. Ему нужно не столько само наше прошение как таковое, но нужно Ему соединение нашего духа с Ним, с Его Духом. Через прошение ли, через покаяние ли, через благодарение или славословие наш дух соединяется, сродняется с Духом Божьим и оживает, воскресает, находит в Нём своё блаженнейшее бессмертие.

Оттого молитва как произношение определённых слов ещё не есть молитва. Но молитва обусловлена освобождением сердца от греха, от пристрастия к тленному, хотя бы на единое мгновение! Она связана с жизнью сердца.

Пост обостряет видение всей временности этого мира и реальности мира будущего. Пост углубляет чувство ответственности за земную жизнь, за всякое её дело и слово, за всякое мгновение. Приводя нас к познанию нашей слабости.

Пост нам облегчает смягчённое и просветлённое отношение к недостаткам окружающих нас людей. Прокажённый, обнаруживающий свою болезнь, легче пойдёт к другому прокажённому, чем человек, хотя и прокажённый, но не знающий ещё о своей болезни и воображающий, что он здоров. И все святые прикасались к познанию своей греховности и слепоты своей природы через это постническое познание, и через это восходили к всё большей жажде совершенной жизни Христовой. И обнимали сострадающей, сочувствующей любовью всё грешное стенающее творение, себя почитая самым несовершенным его выражением.

Вкушение Господа есть вкушение ослепительного сияния правды и чистоты. Как блаженны мы, что не отнято от нас это, что, сколь хотим, можем мы приобщаться Свету! Только Им мы излечиваем наше слабое и грешное человеческое естество. Тьма врачуется не от самой себя, но от входящего в неё света. Сами мы не можем соединиться с Богом. Но Богу всё возможно. Бог соединяет нас с Собой в Таинстве Евхаристии, Причастии. Пока мы живём на земле, нам надо пользоваться жизнью. «Пользоваться жизнью» – это значит приступать к Причастию Животворящих Тайн.

На всех концах земли совершаемая Литургия говорит о божественном, гармоническом бытии, которое является целью земной жизни.

Евангелие освобождает от духа неведения и зла; оно выводит добро, таящееся в людях, на передний план жизни. Слово Христово очищает и воспитывает внутреннюю глубину нашего человеческого существа – сердце, совесть... Кто хочет познать Истину, тот должен, прежде всего, открыть в себе того человека, который в силах эту Истину познать.

«Я – Путь...» – говорит нам Христос. «Я – дверь...» (см. Ин.14:6; 10:7). Вот – наш общий человеческий Путь и наша жизнь в Отце. Христос Иисус есть средоточие и цель мира – Душа души человеческой...

Неверие не колеблет глубокой и радостной веры в Бога. Человек может, конечно, бросить горсть пыли или грязи в чистое небо. Это в его власти и свободе. Но пыль до неба не долетит, грязь, брошенная им, упадёт на него же и запачкает его.

Без вечности и бессмертия всё, что в мире – ни к чему и незачем. С Богом – всё осмысленно, получает свой смысл и свою цель. Все трудности, все труды и страдания человека озаряются смыслом, и сама смерть несёт в себе свет вечного бытия.

Человек, стремящийся к духовной жизни, должен искать прежде всего равновесия, спокойствия духа, мира сердечного. Для этого человек не должен быть чрезмерно пристрастен ни к вещам, ни к другим людям, ни к себе самому. Имея внутреннюю свободу, он должен любить всех людей, желать добра всем, помогать кому может, молиться за всех, за любящих и особенно нелюбящих его, чтобы тьме противопоставлялась не тьма, а свет. Поклоняться же человек призван только Богу.

В покорном и радостном обращении духовного взора к небу, к правде Божьей, состоит духовная жизнь человека. Выявив в себе свой бессмертный дух, надо жить его жизнью. И когда наступит неизбежная последняя минута нашей земной жизни, и рука Всевышнего призовет нас в высший мир, тогда мы не убоимся и не смутимся, и пойдём в иной мир, не тупо, как животные, влекомые на истребление, но как дети, идущие в родной дом Отца.

Среди всех условий земли мы можем сохраняться от зла и греха. В этом чудо жизни во Христе. Христос совершает это в нас по вере нашей. Не своей, а Божьей силой мы спасаемся... «Невозможное человекам возможно Богу» (Лк.18:27). И мы верим и знаем, что Господь не только около нас, но Он и в нас. И Его любовь к нам и наша любовь к Нему есть самая великая сила мира.

Горе человека наших дней в том, что он постоянно, всегда торопится, часто бессмысленно и бесплодно. Человек переворачивает горы своей энергией. Воздвигает и разрушает целые города в очень краткие сроки. Но если мы вглядимся в энергию многих людей в разных странах и посмотрим на её последствия, мы увидим, что она не увеличивает добра в мире. А иногда сильно увеличивает зло. И борьба с самим злом делается бесплодной, если она не являет в мире подлинного добра.

Затормошённые и оглушённые суетой люди уже не способны думать о великих и вечных истинах, для постижения которых нужна хотя бы минута божественного молчания в сердце, хотя бы мгновение святой тишины.

Человек стоит перед Богом всю свою жизнь. Хочет он этого или не хочет. Солнце не спрашивает о нашем отношении к нему – оно светит и сияет, целит и животворит. И человек открывается всё время – и откроется до конца – Богу во всех своих делах, чувствах и мыслях, и получит от Бога в вечном мире то духовное место, которое будет правдиво соответствовать внутреннему нравственному состоянию его духа... Каждый пойдёт «в место своё» (см. Деян.1:25).

В человечестве есть жизнь религиозная, есть жизнь нерелигиозная и есть псевдорелигиозная. В истории люди часто прикрывались своими санами и высокими словами о Боге, не служа ему в истине, но оскорбляя Божию Святыню своими делами. Такое лицемерие Господь осуждает больше, чем неверие. Неверующий, пока он живёт в этом мире, может ещё покаяться и стать верующим. И много грешников мы знаем в человечестве, которые за тысячелетия его истории обратились к Богу и к святой жизни. Но религиозная фальшь и лицемерие закрывают дорогу к Богу.

Смотря открытыми глазами на жизнь, мы увидим, что всё в ней содействует ко благу для того, кто ищет истинного блага. И через всё открывается людям дверь просвещения и спасения. Радость и горе приходят к нам независимо от нас, но то и другое может быть ступенью для возвышения нашего духа. Всё, что ни посылается нам извне, может или ближе подвинуть нас к Богу, или увести от Него, в зависимости от нашего отношения к этому ниспосланному нам.

Через века пронесла Христова Церковь идеал великого возвышения, обожения человека, полного просветления его в Боге. Истина Божества, на земле воплотившегося во Христе, является и в истине преображения человеческой жизни... «Бог стал Человеком, чтобы человек стал богом». Оставаясь по природе своей творением, человек, по благодати Сына Божия Иисуса Христа, находит утерянный свой образ Божий. Так уголь, проникаясь огнём, хотя и остаётся углём, но теряет свою черноту и делается светоносным...

И человек во Христе становится сыном Божьим, тварью бессмертной, восстановленной в Боге.

Из глубины своего нравственного неустройства люди призваны вникать в красоту творения и переводить её в область духа; и так должна открываться человеку новая, более совершенная гармония бытия, в дарах Духа – в смирении, в вере, надежде, правде, чистоте, преданности и любви к Богу и человеку, – от всего сердца, воли и разума... Смягчается сердце среди гармонии творения.

Всякая гармония, открывающаяся в природе и замечаемая в отношениях между людьми, ведёт к познанию высшего мира и к молитве. Она открывается человеку и в храме природы, и в храме, построенном человеческими руками для прославления Бога в красоте.

Жизнь на земле является лишь периодом приготовления к жизни высшей. О богатстве, успехе и счастье в этом мире можно справедливо сказать: это всё мы не унесём с собой за пределы земли. Но духовное богатство есть вечная ценность. Оно становится частью бессмертной души, и оно неистребимо.

Сердце человека (то есть его разумная душа) – вне пространства и времени. Соединение его с Господом не зависит ни от каких условий этого мира. Лишь от внутреннего состояния веры, правды, чистоты и смирения человеческого зависит радость соединения человека с Богом.

Дух наш имеет от Бога безмерную глубину, куда всегда готова сойти безмерная высота Божьей Истины. Мы всегда стоим перед сошествием Духа к нам. Как бы глубоко ни пал человек, Дух Святой всегда может войти в него и мгновенно озарить его сердце... «Господи, хорошо нам быть с Тобой!» – воскликнул апостол Пётр в простоте сердца, стоя перед Господом на Фаворской Горе (см. Мф.17:1–4). Так восклицают и ныне многие люди на горах, и в долинах мира, и в его городах, простым сердцем видя Господа... Хорошо стало ученикам Христовым, когда Дух Святой сошёл к ним и они исполнились высшего Богопознания.

Всё доброе, всё святое в мире – от Бога. Его близость к нам так велика, что если бы не было нашей злой воли человеческой, этот мир уже был бы для нас раем!

Наши мысли, чувства и желания, особенно влечения к добру и отталкивания от зла, уже сейчас принадлежат не миру материальному, а духовному. Хотя мир материальный влияет на нас с разных сторон, но личность наша всегда остаётся свободной принять или не принять то или иное нравственное решение, отнестись так или иначе ко всякому физическому явлению... Глубока жизнь человека, велика своими возможностями человеческая личность; как в зеркале она способна отразить Божье совершенство.

Молитва есть истинное питание духа и оживление бессмертного существа в человеке. Она есть высшее просвещение человека. Кто хочет молиться Богу, тот найдёт молитву, и кто найдёт её, никогда не оставит, потому что нет большего блага и счастья для человека, как говорить с Богом – осознавать и чувствовать своё живое, личное общение с Творцом. По Его Любви и Правде томится всякий человек, не угасивший до конца своего духа.

Всякий человек стоит перед Богом всю свою жизнь, – хочет ли он или не хочет этого. Солнце не спрашивает об отношении к нему. Оно озаряет и согревает мир. Но не напоённые водой сады сжигаются солнцем, и спрятавшиеся в тёмный подвал своего неверия люди остаются во тьме.

Честное сомнение найдёт истину, потому что ищет её без лукавства. Жаждущие последней правды уже нашли Бога потому, что эта жажда и есть жизнь самой Божественной Правды в людях.

Смысл истории и жизни человека, – в осуществлении наибольшего добра, правды Царства Божия. К этому зовёт и ведёт людей Единый Безгрешный Вождь народов, Христос Иисус. Таково значение той высшей исторической эры, которая началась от Рождества Христова.

Человеческая душа вообще, по природе своей, христианка, как сказал древний мудрец Тертуллиан. Если гнать природу души в дверь материализма, она непременно будет влетать идеализмом в окно жизни.

Зло есть прежде всего нравственное явление. Нельзя скрыть от глаз людей этой истины, потому что все лучшие ценности, все лучшие черты человека исходят только из этой правды. Божьей правды.

Куда вкрадывается демонический страх перед Богом, там начинается борьба с Божьей правдой. Вместо того чтобы доказывать, что они сами поистине живут и существуют, люди начинают доказывать, что нет Бога...

Вера в Бога есть высокая и чистая радость – сыновнее, светлое общение с бесконечной Любовью.

Победы зла над добром призрачны и кратковременны, а победы добра и самое существование в мире добра, которое является уже его победой, – есть высшая реальность мироздания и общее человеческое богатство.

Истина открывается не внешним чувствам человека, не осязанию, не зрению, но сердцу, духу. Жизнью своего сердца живёт человек...

В человечестве, обладающем нравственной свободой и бессмертной личностью, единство жизни осуществляется лишь в духе высокой веры и истины. Таков закон жизни в человеке. Лишь по мере преодоления своих эгоистических склонностей, материалистических идей и звериных инстинктов человек способен войти в настоящее единство с другим человеком.

Всякое ложное учение, ересь – есть змея, всякое восстание на Спасителя Богочеловека – есть смертоносное питьё; всё это жалит душу смертельно, отравляет её и усыпляет на вечность сном отравы. Истина покоит и живит сердце, ложь – мучение сердцу и смерть подлинной жизни сердца.

Искушения зла ведутся в области нашей свободы. Все мы можем устоять, но не все стремимся устоять в истине и чистоте. А враг бесплотный борет нас не ежедневно, но ежеминутно. Устоять от зла можно только, если привязать себя как тоненький прутик к неколебимому стволу вечной истины и высшей полноте жизни, – ко Христову стволу. Довериться всецело Тому, в чьих устах от века не было лжи, уверовать во Спасителя и полюбить Его больше своей жизни, поставить Его выше рассуждений своего ума в случае сомнений – вот что будет значить возлюбить Бога «более своей жизни». Христос есть Живой Бог спасения, милости и любви.

Неверующее сердце слабо и неосновательно перед грехом. Вот отчего вихри мирового зла развеивают веру в мире.

Верующий просвещённый ум, как огонь, сжигает все ухищрения зла. Благодать Духа, открывающая ему высшие познания, сияет в нём, преображая весь его состав.

Истинная вера не слепа, она не отмахивается от искусительных вопросов и шёпотов, она прямо смотрит в глаза всякому злу, видит его насквозь и обличает. От этого у истинно верующих людей небесное спокойствие в сердце, блаженная и непоколебимая тишина в душе. Потому что поднялись они над ползающими во прахе змеями и протекающими в этом прахе источниками мёртвой воды. Нет уже мёртвых вод для того, кто предвкусил радость Воскресения.

Суды Божьи всё время свершаются в истории, и надо только открыть глаза, чтобы видеть их.

Драгоценность времени видна уже в смерти новорождённых. Даже самое краткое прикосновение человека ко времени земному открывает вечность...

То, что мы принадлежим не ко времени, а к вечности, это ясно видно из того, как изменяется, расширяется или суживается наше сознание времени. Время иногда «летит», как ангел, по небу; иногда, как демон, падает в бездну; или оно ползёт, как расслабленный, или лежит у купели Силоамской, не видя ни Господа, ни даже человека, который ввёл бы его в Жизнь (см. Ин.5:2–9).

Если человек ищет волю Божию прежде своей, то Господь исполняет даже самые неосознанные и даже будущие его желания.

Время есть начало святой вечности, сокровище неоценимое. Во всех земных делах и в самом времени открывается безграничный простор, обращённый к небу... Мгновение во благодати дороже тысячелетий. Люди все богачи, даже если им осталось земного времени только для одного покаянного вздоха.

Во всяком обижаемом, если он не обижается и не хочет обидеть, есть неотмирное величие, отсвет Христовых страданий.

Человек – сын великой Любви, и ничто малое ему не свойственно.

Беда наша не в том, что мы критикуем всё, а в том, что мы критикуем мелко и, в сущности, только мелочи; мы отталкиваемся от порослей зла, а не от его корней. Это мелкое недовольство жизнью, вереница ничтожных протестов и обид на жизнь, сетований на людей, друг на друга есть плесень человечества. Эта плесень уничтожается только великой неудовлетворенностью, дочерью великой любви, ослепительного видения истины.

Научные открытия и всё возрастающая техника не открывают царственности человека. Наоборот, они обнаруживают всё больше убожество того, кто нуждается в стольких материальных протезах.

Печаль одиночества связана с несоответствием человека Господу Иисусу Христу. Чувство «одиночества» есть знак несоединённости со Христом и томления по этой соединённости... Тут сокровеннейший источник жажды людей, так часто ими неверно и гибельно удовлетворяемой – лишь в области телесной и психической...

Люди очень нужны друг другу, и очень друг другу приедаются. Нужны они друг другу общностью природы своей, которая есть любовь, и различием даров своих, призванных ко взаимному восполнению... Нужны люди друг другу, но приедаются бесконечной своей суетой и облечением в торжественность суеты своей...

Мытарь в нас глубок; но фарисей и в этом хочет утешить нас.

Война – потолок человеческой культуры. Ударившись о него, люди ходят некоторое время склонив голову. Потом опять поднимают её...

Мы только подбегаем к Господу... Надо ходить с Ним.

Различие между плотью, душой и духом ясно можно видеть в старости и при некоторых кончинах праведных людей. Психически силы человека притупляются, тело отмирает, а дух – бодрствует. Душа связывается, тело разлагается, а дух возвышается, торжествует и блаженствует...

Молитва за ушедших с этой земли очищает и сердце самого молящегося от всех ненужных осадков в отношении этих усопших. Молитва за живущих на земле может быть и корыстна, и своевольна. Молитва за усопших такой не бывает; она всегда источает небесную очищенную любовь, истинный воздух вечности.

Молитва очищает бывшие, настоящие и будущие отношения.

Ценность предмета зависит не только от него самого, но и от того, кто этот предмет даёт или имеет. Ничтожное становится драгоценным только оттого, что его имеет или даёт какой-нибудь большой, известный всем человек... Это и закон религиозной аксиологии¹. До бесконечности возрастает ценность всего, что исходит, созерцается исходящим от Источника всех сокровищ. И самое малое Божие бесконечно выше самых великих человеческих ценностей... Принимать всё как от Бога – это значит обладать несметными сокровищами.

Человеческое слово крикливо, Слово Божье молчаливо. Иногда хочется, чтобы и в храмах ничего не говорили.

Вера есть то, что живёт Богом, а не собой.

Вне предании себя Господу Иисусу Христу – начало предания Его врагам.

Ложная новизна есть душевная чесотка. Человек раздражает всё время уже раздражённую периферию своего сознания, своей психики. Материальные ценности, коими душа желает насытить себя, лишь раздражают и опустошают душу. Зуд неудовлетворённости душевной и телесной мучает человека во всех областях жизни, во всех её углах и подпольях. Куда бы ни кидался человек в свой старый мир для удовлетворения своей души и своего тела, в какие бы сферы материальные, даже псевдо-идеалистические сферы старого мира он ни заходил – отовсюду его сердце, его дух (а значит, и он сам) отходит в неудовлетворении, часто в смятении, в унынии, в отчаянии.

Жизнь в этом мире – плавание по морю. Интерес к этому миру – глотание солёной воды.

О важном рассуждаем мы пусто, а о пустом важно.

Беспечность и многопопечительность – два крыла, на которых летит удаляющееся от Бога человечество.

Забвение есть такой же дар Божий, как и память. Мы бы сошли с ума, если бы всё помнили или всё забыли.

Не могущие ничего принести Богу могут всегда принести Ему золото своей покаянности, ладан молитвы, смирну своей нищеты.

Покаяние есть оттеснение себя к блаженной вечности. Освобождение своего настоящего, прошедшего и будущего от всего небожественного.

Неверующие люди не могут опровергнуть веры, а верующие могут – не живя по своей вере.

Сладость греха проходит, яд же греха глубоко входит в духовный и физический организм человека.

Не откровений надо искать, а верности. В откровениях Господь служит человеку, а в верности человек служит своему Господу.