Январь 1860 г.

Сегодня крайне уязвило мое сердце жаление сребра, то есть враг чрез жаление сребра. Прочь же всякое алкание Иудиных сребреников, да вменяются они в уметы⁵³, в ничто. Господи, помози!

Дух Святой есть жизненное начало для души моей, и Сыном Божиим мы имеем приведение во Святом Дусе ко Отцу. Всею крепостию души твоей на всякое время почти Духа Святого. Дух Святой исходит от Отца, а мы от Отца созданы Сыном во Духе Святом.

Сильно, недремлемо задерживает наше всецелое и навсегдашнее обращение к Богу сатана. Сильною преградою становится он между Богом и нами.

О, если бы мне научиться всех любить, как себя, и всё терпеть, ни на что не раздражаться. Да поможет Господь! Да не находит во мне места злоба диавольская!

И самый образ Господа больше меня, потому что Он – держава моя, сила моя, носило мое. То же и крест. Так и одна тень Господа моего, как тени апостолов Петра и Павла, имеет великую силу над моим сердцем. На всяком месте очи Господни [Притч. 15, 3] (и на образе).

Господь принял на Себя всего человека; да буду же я весь истинен, как Он: и мыслию, и словом и делом, подражая Ему во всякой добродетели, особенно же в кротости и смирении и в терпении.

Господи! Даруй мне видеть в каждом брате моем, во всех его нуждах и потребностях телесных и духовных – Тебя, принявшего на Себя всё человеческое, и терпеть в ближнем все немощи, как Ты принял на Себя все его немощи; даруй видеть мне Тебя в каждом ближнем.

Хорошо в театре – есть на что глазу посмотреть, есть чем душу потешить: и множество людей избранного общества, нарядно одетых, и множество светильников, и стройность и занимательность действий актеров. Но каково же должно быть на небесах – в свете лица Божия, в соприсутствии с светоносными Ангелами и святыми?

Слово есть сочетание членораздельных звуков, потому раздельно читать и надо, отдавая должное каждому звуку. Всё должно быть постепенно и в порядке. Сам Господь мир творил постепенно, а не вдруг, хотя и мог во мгновение сотворить, давая нам урок, чтоб мы всё делали постепенно, а не вдруг.

Существом души моей и целию жизни моей должна быть любовь, – всё прочее должно почитаться ничтожным в сравнении с любовию. Иисусе, Ты – любовь наша! Ты – существо любви! Ты обитай в сердцах наших и соделай их любящими.

Если мое сердце так удобно развращается, несмотря на то что я причащаюсь часто животворящих Таин и подкрепляю себя ежедневною молитвою, то как легко [развратиться] и быть склонными и действительно обладаемыми всякими пороками христианам, столь редко причащающимся и так мало молящимся? И как же нужно священнику молиться о таких людях?

Надо быть верным Богу. А что значит быть верным Богу? – Значит быть верным Божией святости, любви, правде и истине.

Надежда и обыкновенно понимаемая есть чаяние жизни и благ жизни, а надежда христианская есть чаяние вечной жизни и наслаждения, обещание для нас [духовных благ] на небесах. Мы временны и, если можно так сказать, однодневны на земле, если брать жизнь нашу на земле в сравнении с вечностию, если обратить внимание на то, сколь мало мы живем здесь в собственном смысле в стройном удовлетворении и в мире всех душевных своих сил, сколь мало вкушаем покой сердца в едином всех Упокоителе – Боге. Будущий покой наших душ, мятущихся и стенящих здесь видимо и незримо под бременем греха, покой вследствие совершенного освобождения от греха, от смерти (Последний же враг истребится – смерть (1Кор. 15, 26)), или тления душевного и телесного, достижение совершенного удовлетворения и успокоения сердца и ума и неизреченных благ духовных, обещанных от сложения мира избранным, во Христе Иисусе – вот сущность христианской надежды. На чем же основана такая надежда наша? На непреложных сказаниях Самого Бога в Священном Писании, на таинстве искупления нашего Иисусом Христом, Сыном Божиим, Который потому и называется упованием нашим, и на опытах здешней жизни. Объяснимся. Войдем к началу бытия человеческого: к чему он был предназначен, как уклонился от своего назначения и как возвращен к нему и Кем.

Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь (2 Фес. З, 10). Эти слова не относятся к врагам нашим и тогда, когда враг наш ищет нашей пищи. Если враг твой голоден, сказано, накорми его; если жаждет, напой его [Рим. 12, 20].

Бога представляй всегда не иначе как Личным Существом всесовершеннейшим. Именно Бог есть в бесконечной степени то, что ограниченное, но очищенное «я»: то есть у Него в бесконечной степени совершенства ум, сердце и воля в единении личного «Я». Так воображай и Господа Иисуса Христа, и Духа Всесвятого и, яко Господу в Трех Лицах, старайся быть всячески верным.

По великости бедствия – величайшая милость от Господа. Враг седмерицею разжег пещь свою во внутренностях моих, и премучительно свирепел его пламень во внутренностях моих, убивая все силы души и тела моего. Но – о, чудесе! – Тайны животворящие, принятые внутрь, потушили пламень и успокоили, оживили меня, свободу душе моей даровали, и я возвеселился о милости Господней неизреченной. Слава Господу моему, Спасителю и Богу моему! Что воздам Господу за все благодеяния Его ко мне? [Пс. 115, 3]. Да верен обрящуся⁵⁴. Спасителя моего да предзрю⁵⁵ пред собою выну⁵⁶, яко одесную ⁵⁷ мене есть [Пс. 15, 8]. Друга моего верного да помню всегда: и дома, и вне его, и сидя, и ходя, и лежа, и востоя, и вкушая, и пия. Избавителю мой готовейший, слава Тебе!

В классе палил лукавый внутренности, сильно стеснил сердце и связал язык, но, вышедши из класса и идя к церкви, я возвел очи на небо с молитвою о помощи – и он покинул меня, и стало легко.

Господь всегда со мною: Им поддерживается весь организм мой; душа моя – Его дыхание и в Нем находит свет и вкушает мир, и, .лишь неверными помыслами отделится от Него, постигает ее скорбь и теснота. Ибо всё дело в помыслах – в них-то и заключается душа наша. Равно помыслами веры она и с Богом соединяется.

Помни о конце твоем, и вовек не согрешишь [Сир. 7, 39].

Слово есть Бог, а Бог неизменен – значит, и слово. Если бы Господь не был верен, тверд и неизменен в Своих словах, то как бы мог стоять мир, сотворенный словом Божиим и держащийся словом Божиим? Как бы в точности исполнилось все обещанное и предсказанное? Как бы и я мог существовать, если бы слово Божие не было неизменно? Я держусь Его словом.

Был мертв, и се, жив во веки веков [Апок. 1, 18], говорит Господь в Апокалипсисе, и слово Его – истина, дело.

Будучи жив во веки веков, Он во всех веках спасал обращавшихся к Нему с молитвою веры и постоянно ныне спасает. Так и ты, если подвергнешься, положим, смерти за [имя] Его, за [дело] Его, то ты, ставши на несколько времени мертвым, будешь жить также во веки веков. О, как беспредельна и животворна Твоя держава, Господи! Ты ежедневно – и часто многократно в один день – оживотворяешь наши души, умерщвляемые грехами и диаволом; особенно же держава Твоя осязательна в животворящих Твоих Тайнах: Ты очевидно являешься здесь Богом, Владыкою живота нашего, и смерть душ наших претворяешь в живот, скорби – в пространство, уныние – в радость.

Для Господа и стены прозрачны, и во глубинах земных зрит всё сокровенное, и Им сочтены все помышления и чувства в душах человеческих. Волосы на голове все сочтены [Мф. 10, 30].

Каждый день меня, недостойного, Господь допускает к трапезе Своей, и я должен непременно допускать к трапезе моей людей, хотя бы и не достойных ее.

Вкушая тленную пищу, помни о нетленной пище пречистого Тела и Крови Господних, и не прельщайся сладостию брашен гибнущих.

Господь есть мир наш. Когда же и где же Он не может быть с нами?

Господь есть праведность наша. Когда же мы не можем быть праведны и где же не можем быть мы праведны и святы? И значит, что и Господь всегда и везде может быть с нами.

То, что в людях называется сердцем, есть одно и то же с моим сердцем. Все люди, можно сказать так, мое сердце, как об одном любимом человеке говорят: ты – мое сердце, и в их сердцах одинаково, как и во мне, живет Христос. Отсюда-то любовь к каждому, как к себе.

Твои братья – одно с твоею женою и с твоим отцом⁵⁸, – как им не быть часто у тебя, как тебе не любить их? Воистину.

Что есть надежда христианская? А какое для нас величайшее благо, которого мы еще не имеем, которым не обладаем, а которого надеемся, ибо надежда предполагает именно, что мы чего-то. очень для нас важного, не имеем, однако же надеемся получить. Присмотримся к своей жизни.

Соединение с Богом – вот надежды предмет. Показать каждому сословию и званию надежду во Христе. Пастырям – Пастыреначальника, имеющего наградить их за пастырство (явится Пастыреначальник...⁵⁹ ). Царям – Царя царей, и прочее, и прочее. Бедным – нас ради обнищавшего, да мы нищетою Его обогатимся (2Кор. 8, 9); богатым – Наследника всего Отеческого достояния, Имже и веки сотворены [Евр. 1. 2]; ученым – Ипостасную Премудрость, в Ней же сокрыты все сокровища премудрости и ведения [Кол. 2, 3]; девственникам – Высочайшего Девственника; находящимся в супружестве – Создателя мужского тела и женского; воинам – Победителя.

Надежда наша в здешней жизни – Тело и Кровь Сына Божия и молитва ко Господу, очищающие от грехов.

Имя Божией Матери есть имя святыни беспримерной, имя благости и милосердия.

Избавлься от вечныя смерти, похвальная восписую Tu.

Царство Твое даровал ecu будущее, день невечерний, жизнь нестареющаяся.

Господь – мысленное Существо. В людях смотри на мысленное же и всею силою души возлюби их: с ними соединяется Виновник и Царь мысли и слова, в них обитает Триипостасный Бог духов и всякой плоти. Придем к нему и обитель у него сотворим [Ин. 14. 23]. Так как Господь есть Мысль, Слово, Дух, то вера, или сообразность сердца с Богом, соединяет мысленно, словесно⁶⁰ духовных с Богом; потому-то вера есть средство к получению всех благ от Бога, потому-то молитва веры делает чудеса с нашею душою, равно как и с другими. Потому-то вера сердечная – величайшее сокровище в человеке, потому-то ложь, лукавство – величайшее зло и гибель для человека, оттого то есть, что отец лжи – духовный отец духовного зла – есть диавол и сатана, обольщающий всю вселенную [Откр. 12, 9].

Чудна вера христианская и преисполнена чудес: одно знамение, одна тень креста имеет при вере чудесную силу укрощать страсти и скорби сердечные; ту же силу имеет вещественный образ креста, ту же силу – образ (тень) Спасителя, ту же – имя Его сладчайшее – Иисус Христос.

Так как диавол есть мысленное существо, лживое, злобное, имеющее в самом существе своем духовный, мертвящий огонь, как Святой Дух есть огнь животворящий, то прикосновение к душе диавола приносит с собою прилив злобы, сомнения, неверия, лжи или клеветы и хулы на Бога и на людей и на все Божие, беспокойного нетерпения и мучительного, попаляющего огня. И вот что значит: и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и налегли на дом тот [Мф. 7, 27], то есть на сердце человеческое.

Богослужение Православной Церкви, Таинства и все молитвы – путь жизни духовной, которым прошли и спаслись святые Божии и который и теперь оказывается путем жизни для всех верных.

Если сердце твое и мысль твоя в согласии с вселенским верованием и с заповедями Божиими, то непременно ты имеешь тогда тесную связь с Богом и с Ним тождество, потому что Бог есть духовная, мысленная, личная Сущность; но если сердце твое и помышления твои в чем-либо изменяют сознательно вселенской вере и заповедям Божиим или словам Евангелия, предписывающим правила христианской жизни, то твоя связь с Богом жизни разрывается, и твое сердце вступает в гибельную связь с врагом истины и жизни – диаволом. Как воздух комнатный, не сообщающийся с внешним воздухом, перегорает, наполняется множеством посторонних, вредных для жизни начал и теряет свои жизненные начала, так и душа, отделяющаяся от Бога чрез намеренное сомнение, неверие и беззаконие, теряет свое жизненное начало и живет только физическою, низшею жизнию. Как для освежения воздуха комнатного, для наполнения его жизненными началами надо проводить внешний воздух в комнату, так и в душу – этот как бы воздух, заключенный в храмине нашего тела, – надо проводить верою и любовию животворное веяние, или дыхание, Божественного Духа, и тогда она каждый раз будет оживляться, будет получать новые силы для веры и любви. Святым Духом всяка душа живится. Ибо что такое человек, как не сткляница⁶¹, исполненная дыханием Божиим, или душою по образу и по подобию Божию? Надо же переменять воздух в этой стклянице, тем более что в нас он от природы испорченный – от самых первых виновников греха, и портится нашими страстями и похотями, и заражается часто ядовитым диавольским дыханием.

Господь везде – что же препятствует быть везде и тени Его? И вот эта тень, или образы Его, везде, и везде чудодействовать могут: все они исполнены Его благодати. Если тени апостолов Петра и Павла исцеляли больных, то почему же и не образ Спасителя? То же и о других образах.

Пища проходит в чрево и извергается вон [Мф. 15, 17]. Смотри, как недалёко назначение пищи: проходит в чрево и извергается вон со смрадом. Смотри дальше: вот тело мертвеца, безжизненное, хладное, гниющее, – вот последний конец всякой пищи; далее не простирается никакая пища, вот где получают конец все лакомства, все пресыщения, пьянство, всякое невоздержание плоти. Что же ты ценишь в пище? Что ты к ней привязываешься? Что ты так много об ней заботишься? Безумство.

Все мы живем надеждою и все знаем, что значит надежда. Купец, переплывая моря, живет надеждою и, еще будучи на родной земле, заранее умственно видит ту землю, в которую ему нужно держать путь, и заранее представляет себя обладателем тех товаров, которыми ему нужно запастись. Земледелец живет надеждою (если бы он не надеялся, что соберет [произращенные] плоды, то не стал бы сносить трудов): он, посеявши свой хлеб, надеется, что земля, по слову Творца, изнесет для него былие хлебное, ему же семя его в нем [рус.: в котором семя его по роду его] [Быт. 1, 12], и он заблаговременно воображает счастливый урожай и уборку хлеба и приятное удовольствие видеть у себя на столе доморощенный хлеб, добытый собственными трудами, и жить им осенью и зимою в довольстве сердца, с благодарением Господу. Надеждою руководится странник и, переходя с утомлением огромные пространства, во время пути имеет приятную надежду, что поклонится чтимой им святыне и тем удовлетворит неземному желанию сердца своего. Соответственно этому что же христианская надежда?

Дивное дело! Когда сердце посредством живой веры соединено с жизненным началом – Духом Святым, тогда оно покойно, пространно, и мысль тогда свободна и светла, и язык свободен и плавно ровен; но лишь только мысленно пожалеет человек в это время для брата своего чего-нибудь вещественного, например пищи, денег, вспомнивши о каком-нибудь брате, ищущем его пищи, – сердце его мгновенно поражается духовной апоплексией⁶² бывает связано, удручено; мысль также связывается вследствие поражения сердца – источника мысли – и темнеет; язык тоже; кровь принимает усиленное обращение, и делаются приливы к голове; весь человек бывает в стеснительном, ненормальном положении. Так достойно наказывается привязанность наша к вещественности! Так достойно наказывается пренебрежение наше к духовной стороне нашего брата! Слава правде Твоей, Господи! (Воскресная школа.) 15 января 1861 года.

Как комнатный воздух имеет тожество с внешним и от него происходит, так и душа наша имеет некоторое тожество с Духом Божиим и от Него происходит; комнатный воздух необходимо предполагает наружный, всюду разлитый воздух; так и душа наша – дыхание Духа Божия – предполагает существование вездесущего и вся исполняющего Духа Божия. Параллель между храминами вещественными и храминами духовными.

Однажды навсегда знай, что в Церкви – во всех ее службах, Таинствах и молитвословиях – дышит дух святыни, дух мира, дух жизни и спасения, – а это свойственно только Духу Святому. Святые помышления или слова жизни и истины легко отличить от помыслов и слов лжи и смерти: первые приносят в душу мир и жизнь, последние – томление, беспокойство, смерть духовную. Помышления плотские суть смерть, а помышления духовные – жизнь и мир [Рим. 8, 6].

Так как Бог есть мысленное Существо, то чрезвычайно скоро можно потерять Его из сердца, равно как скоро же можно решительным покаянием во грехах преобресть Его сердцу.

Любезный собрат! Когда ты напутствуешь Таинствами Покаяния и Причащения или Елеосвящения больного, все силы ума и сердца, всю веру свою собери для того, чтобы тебе передать душе больного свою веру и свое упование на Бога; пусть твоя живая вера и твое упование светятся во взорах твоих и на лице твоем; мир сердца твоего да слышится в словах твоих и в словах молитвы; всю силу употреби перелить в твое духовное чадо свою веру, надежду и любовь, которых оно будет искать в это время в твоем взоре. Ах, брат! чрезвычайно дороги эти, может быть последние, часы и для тебя, и для него. Для тебя – потому что они решат, пастырь ли добрый был ты для этой овцы словесного⁶³ стада Христова, полагающии душу за овцы, или наемник, не радеющии о овцах, оставлявший их и бегавший от них тогда, как на них нападал мысленный волк. Для них – потому что от этого часа зависит, быть может, решительная судьба их на всю вечность, смотря по тому, как [они] примут Таинства Покаяния, Причащения и святого Елеопомазания. Не забывай и при всех службах напрягать всё сердце свое к вере и надежде и являть всем молящимся во храме, что ты истинно верующий и истинно имеешь надежду на будущие блага. Взор твой и лицо твое да будут зеркалом для людей Божиих, в котором они ясно читали бы твою веру и твое упование и любовь.

Всемогущая сила Божия, сущая и действующая во всем мире, сосредотачивается, так сказать, подобно как солнечные лучи собираются в фокусе или в стекле, в святых иконах, в святом кресте – вещественном и в знаменном⁶⁴ (а в храме Господь живет, как царь во дворце). Сосредоточение силы Божией особенно бывает в разумном образе Божества – в человеке, и именно в сердце его, исполненном веры, надежды и любви, как в фокусе. В нем-то отражается светом Своим Солнце правды – Триипостасный Бог наш со обилием даров Своих по мере веры каждого, согревая и освящая душу каждого. Такое мнение, такая вера были совершенно животворны для меня на молитве. Значит, она истинна и несть ложна, ибо сказано: яже свыше нисходящая премудрость, первее убо чиста есть, потом же мирна, кротка, благопокорлива [Иак. 3, 17] и прочее.

Время, как река, течет и на хребте своем всех нас несет – куда? – в вечность. Что река и океан в вещественном мире, то в духовном – время и вечность. Что же будет с нами в вечности? Вот важный вопрос, над которым стоит задуматься.

У вас больны дети, близки к смерти? Или вы сами больны и близки к смерти? Имейте христианское упование, не малодушествуйте и не скорбите, как прочие, не имеющие надежды (1Фес. 4, 13). У вас сильные скорби? Надейтесь, что они пройдут, верьте, что они для очищения грехов ваших, для привлечения в ваше сердце благодати Христовой, для обращения вас к чаянию жизни вечной. Все преходит, и вы своим телом, но не душою, – подумайте об этом. Сердце ваше не привязано ли к земному, и только? Нужно ему найти небесное сокровище – Христа и к Нему прилепиться.

Вы видали, как лик человеческий в разломанном зеркале отражается во множестве ликов по числу разбитых, отдельных кусков зеркала или как в каждом водяном пузырьке или в каждой капельке росы и в каждом зрачке глаза отображается лик человеческий? Если это такое возможное и обыкновенное дело в природе, то отчего нам, христианам, не допустить многочисленных изображений одного и того же лица, положим, Господа, или Пречистой Его Матери, или святого, и в каждом образе не видеть Самого Господа, или Пречистую Его Матерь, или святого, как в капельке или в росинках мы видим многочисленные отображения одного и того же лица, и не чтить их свойственною им честью? Не сама ли природа некоторым образом учит нас перенимать у ней то. что служит к нашему благочестию?

Неравенство участи людей на земле: отсюда необходимо надеяться на другую жизнь, где гонимая добродетель получит воздаяние, а торжествующий ныне порок – наказание (роскошь и все пороки).

О! Как Ты облаженствовал меня, Христе, животворящими Твоими Тайнами ныне, 17-го января, за литургиею. О блаженство мое, о жизнь моя с избытком, Христе! Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком [Ин. 10, 10]. О, как Ты упокоил, усладил, облегчил меня! Душа моя! Не забывай благодеяний твоего Господа!

Больной было тоскливо смертельно пред причастием, – да явятся дела Божии на ней! О, как она вдруг возрадовалась по причащении! (Елена Фед.).

Из благодарности ко Христу моему, что Он меня покоит, веселит, живит, я должен говорить вам о христианской надежде, какие сокровища сокрыты для всех нас во Христе, чтобы и вам их удостоиться: и вы совершенно такие же, как и я, грешный; если я, ничем вас не лучший, удостаиваюсь таких благ от Христа Бога, то почему и не вы? О! Да поведаю чудеса во мне Бога моего, Владыки и Христа моего!

Избавление от тления – предмет надежды.

Если так блаженными делает нас Господь в Тайнах, то каково Его блаженство и каково будет некогда наше блаженство, по преискреннейшем приобщении Ему в невечернем дни⁶⁵ Царствия Его, когда веру заступит видение, нечистоту – чистота сердца, когда ничто не будет препятствовать теснейшему единению с Ним, блаженству в Нем.

Если евреи в пустыне, взирая на образ змия, повешенного на древе, исцелялись, то мы ли не исцелимся сердечно, взирая с верою на образ распятого на кресте Спасителя или на пречистый Его образ? И если Сам Господь повелел устроить медного змия для взирания на него в духе веры, то не заповедь ли Господня, преданная от Духа Святого апостолам, делать образа Спасителя, Его Пречистой Матери и святых? И не имеем ли мы полного основания поклоняться им с молитвою веры, возводя очи сердца своего к первообразным?

Сколько отеческого долготерпения Господь показывает ежедневно в обновлении души моей, утруждаемой, обременяемой и уродуемой грехами, чтобы изглаживать чуждые черты в ней, постоянно написующиеся, и написывать Свои? Изумевает⁶⁶ ум пред величием благодеяния и долготерпения. А чем Он обновляет мою душу и восстановляет в ней Свои черты? – Животворящими Тайнами и, когда не причащаюсь, чрез веру мою, когда Он отечески снисходит на мою усердную молитву и подает мне благодать Духа, очищающую скверны сердечные и исполняющую меня дарами Духа: правдою, миром и радостию, убелением риз души, кротостию, смирением. Как посредством сна и принятия пищи Господь же восстановляет и обновляет мои телесные силы, ежедневно изнуряемые и расходуемые, так по преимуществу Он делает подобное и с душою моею, только несравненно чаще, потому что иногда в один день я много раз изглаживаю в себе черты образа Божия грехами различными, и Он по молитве моей каждый раз снова изглаживает черты, внесенные в образ Его рукою противника, и написует Свои; иногда Он каждый день много раз перстом Своим, то есть Духом Своим, пишет во мне исказившиеся или утратившиеся черты Своего Божественного образа. Об этом говорит мне мое ясное сознание, я это ощущаю моею душою. О, как долготерпелив и многомилостив Господь! Как мы мало внимательны, а иногда и невнимательны к бессмертной душе своей, к ее духовным пользам! Как легко мы уродуем свою душу греховными мыслями и расположениями сердца, а иногда и греховными делами, и даем ежедневно Господу труд восстановлять и поправлять испорченное нашею злобою и невнимательностию к самим себе. Но Господь не тяготится этим, только бы мы не тяготились ежедневно и искренно обращаться к Нему, Врачу и Обновителю душ наших! А то и того у многих, у многих нет: коснеют они во грехах своих, в духовной смерти своей, живут непокаянно, не входят в себя, не видят себя, не воздыхают о себе, не молятся, бегают причащения Святых Таин или приходят только по долгу и по привычке.

Когда говоришь истину Божию в церкви или в школе или где в дому, говори ее с сердечным убеждением и твердостию, нимало не колеблясь и не расслабевая сердцем, будучи далек от помыслов сомнения и от всякой мысли самолюбивой: где истина Божия, там твердыня, там наша слава должна быть совершенно попрана. Не думай, как или что сказать, а говори совершенно безыскусственно, что Бог положит на сердце, в совершенной надежде на Него. А для этого сам будь весь в сердце, беседуя с Богом сердца, любя Его и ревнуя о славе Его.

Диавол, представляя иногда человеку множество его слабостей и недостатков и внутреннее его бессилие к добру, повергает его тем в отчаяние и лютое уныние; но да сохранит [тебя] Бог от такого уныния духа. Ты со слабостями и недостатками, – да разве невозможно с твоей стороны исправление или изменение к лучшему, да разве все люди совершенны? О, да не отчаиваюсь никогда: Господь Бог мой сила моя, и учинит нозе мои на совершение [Авв. 3, 19].

При сношениях с людьми враг старается оттолкнуть нас от них чувствами злобы и лукавства, убийственными для нас самих, повергающими нас в уныние. Но не надо обращать внимания на этот адский дым в сердце, расстилаемый сатаною, а надо с любовию, простотою и доверчивостию беседовать с людьми.

Говоря о надежде, прежде всего естественно мне спросить самого себя: имею ли я сам надежду? Ибо от того, имею или не имею сердечной надежды христианской я сам, зависит успех или неуспех моих бесед: ибо как я могу с силою преподать другим то, чего я сам не имею? И напротив, если имею, то легко преподать мне то, чем сам богат. Так, беседующему о христианской надежде необходимо самому прежде всех иметь ее в сердце. Христе мой! Глаголи устама моима! Ты – мое упование!

Все стремятся к наслаждению земными благами. Ложность этого стремления; направление дать ему к благам духовным; пусть подождут: их всех ожидает высочайшее наслаждение. Есть врожденное в каждом стремление к блаженству; враг исказил это стремление по зависти, обратил его к предметам чувственности, вне Бога. Но будут христианам даны блага, ихже око не виде, и ухо не слыша... (1Кор. 2, 9). Только потерпите: терпением вашим спасайте души ваши [Лк. 21, 19]; не откажитесь на время от страданий грешной плоти, от некоторых временных лишений: сторицею получите за свои страдания: нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас [Рим. 8, 18]. Ах, люди не ведят, что творят, не знают они сами себя, какое они высокое создание у Бога, какое высокое их назначение, как их любит Бог: так возлюбил Бог мир, то есть людей, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий... имел жизнь вечную [Ин. 3, 16]. Ах, узнайте себя, вложите вы во уши свои Божественные обетования касательно вас в будущей жизни: вы предначертаны быть сынами Божиими, гражданами небесными, сожителями святых и присными⁶⁷ Богу, вы – храмы Духа Святого, члены Христовы, а где Христос, там будут и члены Его, если только дерзновение и упование, которым хвалимся, твердо сохраним до конца [Евр. 3, 6]. Только потерпеть бы нам всё до конца – и спасемся, без сомнения. Терпения-то у нас мало, стремление-то к наслаждениям сильно, порывисто, а рано наслаждаться здесь: здесь время подвигов и борьбы с грехом и со всеми врагами спасения, а до наслаждений ли во время войны? Нет, если бы мы были столько неблагоразумны, что обратили бы настоящую жизнь в наслаждение, то повредили бы тем душе своей в самом ее главном назначении к небесному, духовному, вечному блаженству, восприяли бы свое утешение, по словам Спасителя⁶⁸, здесь, на земле, совершенно не вовремя, не у места – и лишились бы его навеки там, на небесах. Ах! Братия мои возлюбленные, потерпите до пришествия Господня. Вот, земледелец ждет драгоценного плода от земли и для него терпит долго, пока получит дождь ранний и поздний. Долготерпите и вы [Иак. 5, 7–8]. [...] Всё для нашего блага делается, и терпеть повелевает для нашего блага, для увеличения нашей будущей награды, и приходом Своим медлит для общего блага, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию (2Пет. 3, 9). Потерпите: Господь не спешит, а по-видимому коснит⁶⁹, потому что у Него не так, как у нас: во всем – и в миросоздании, и в мироуправлении – строгая премудрая Божеская постепенность – знак Его беспредельного всемогущества и премудрости, потому что Он видит прежде, к чему всё должно придти, к какому концу. Никто ничего не изменит в порядке, который Он преднаписал: время, в которое испраздится смерть – последний враг наш, наступит; Царство, уготованное от сложения мира, будет: бысть... Царство Бога нашего [Откр. 12, 10]; соединение избранных, уготовивших себя на брак Агнчий, с Богом последует, и будет Бог все во всем (1Кор. 15, 28). Позаботимся же стяжать христианское упование. Предмет, как видите, стоит всего нашего внимания. Люди – неблагоразумные, неведущие дети (не ведят бо что творят [Лк. 23, 34]). Это ко многому в жизни надобно приложить. Их надобно вразумить, чаще вразумлять, чаще говорить им о том, какое они высокое создание у Бога, какое высокое их назначение, какие неизреченные, несомненные блага их ожидают, как ничтожны здешние блага преходящие, оземленяющие нас. А то они живут в неведении, и тогда как мы, пастыри, молчим о достоинстве их природы, обоженой Сыном Божиим и на небеса вознесенной, враг ослепляет их адскою тьмою своею, закрывает им глаза, прельщает их удовольствиями света, ввергает во все роды грехов – и погубляет. И сколько погибающих! И как много таких погибающих, в погибели которых участвовали и мы, пастыри, своею невнимательностию к своим пасомым, своим молчанием в то время, когда бы нужно было говорить и обличать! Оле⁷⁰, пастыри!

С величайшею осторожностию нужно держать в своем скудельном сосуде – в сердце – сокровище Духа, реки во чреве своем воды живой [Ин. 7, 38]; нужно бодрствовать над своим сердцем, быть кротким, удерживаться от раздражительности и движений самолюбия, привязанности к земному, от нечистых восстаний плоти – в противном случае бесценное сокровище Духа мгновенно оставит нас: вдруг исчезнет из сердца мир и радость, это чувство необыкновенной, ангельски-духовной легкости души, парящей на свободе сердца и мысли; исчезнут и эти реки воды живой, которые пред тем только текли и напояли обильно бразды⁷¹ души; душу наполнит чуждый огнь, мучительно палящий внутренности, лишающий ее мира и радости и наполняющий ее чувством скорби и тесноты и подстрекающий ее к раздражительности и хуле. Так явны, так резко обозначаются и сменяются в нас Царство Божие и царство врага, царство жизни и царство смерти! Христианин видит это внутренними очами и удивляется Божией правде и святости, удивляется и недремлемости врага, всегда яко лев рыкающего и ищущего, кого поглотити (1Пет. 5, 8).

Бог Отец – жизнь, Бог Сын – жизнь, Бог Дух Святой – жизнь: Троица Святая; в Нем Самом – жизнь, в имени Отца и Сына и Святого Духа; отвергни сердцем Отца – отвергнешь жизнь твоего сердца, отвергни Сына – отвергнешь жизнь свою, отвергни Духа Святого – отвергнешь жизнь свою: так-таки и отзовется твое сомнение смертию в твоем сердце, скорбию, теснотою мучительною, а Бог останется, конечно, Богом жизни в Трех Лицах; отвергнешь сомнение сердца, признаешь всем сердцем все Три Лица за Бога, за жизнь свою – и жизнь опять войдет в сердце. Бог, в Троице поклоняемый, в Самом Себе есть ей и аминь (2Кор. 1, 20).

При чтении или слушании истинно священных произведений почти сердечно в людях, которые произвели их, образы Бога Слова, или Самого Бога Слова, вещающего чрез них. Помни всегда при чтении книги духовного или мирского содержания, что человек есть образ Божий, и этот образ Божий в его мысли, слове и духе, которым он говорит. Приучи себя всегда смотреть на всякого человека с высоким почтением, как на образ Божий, но особенно когда он говорит и преимущественно когда он говорит о Боге. О! Тогда он божествен. От привычки к .людям, от знакомства с ними, с их обыденною жизнию, от привычки к дару слова в себе и в .людях мы мало ценим дар слова и иногда презираем его в других, и диавол чрез наше самолюбие, невнимательность хулит таким образом в людях образ Божий, Всячески смиряться надо сердцем и гордый ум свой попирать, чтобы не быть нам подобными современникам пророков, смотревшим на них как на песнивцев сладкогласных, благосличных⁷² – не больше (они не хотели исполнять их велений, даже презирали, преследовали, били и убивали их), чтобы и нам не уподобиться этим людям, для которых никакой пророк не принимается в своем отечестве [Лк. 4, 24]. Сколь бы ни был человек по видимости мал и незначителен, но почти в нем образ Божий, особенно когда он говорит, – особенно когда он говорит с любовию, преимущественно когда говорит и делает дела .любви.

Когда придешь в какой-либо дом и сердце твое будет искать Бога, то не ищи Его далеко. Он тут: во-первых, в тебе, во-вторых, в тех лицах, которые ты там увидишь. Он действует постоянно в нашей совести, как жизненное начало наших душ, как закон их духовного бытия; Он в их сердцах: Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? (1Кор. 3, 16). Он же благодатию Своею почивает и в вещественных иконах, как в тени Своей. Он и в воздухе, и везде – на всяком месте, ничем не ограничиваемый и не стесняемый, высший всего: Который над всеми, и через всех, и во всех нас [Еф. 4, 6].

(Надежда зреть умный свет.) Вам обещается небесная, вечная, блаженнейшая жизнь, и эта жизнь не есть что-нибудь новое, необыкновенное для нас: мы для ней созданы, начатки ее мы ощущаем еще здесь, как бы в залог будущего богатства благ, когда вкушаем Тела и Крови Господа, когда сердечно молимся Богу.

Восприемлют мзду свою [Мф. 6, 2, 5, 16], восприемлют утешение свое [Лк. 6, 24], говорит Господь; значит, будет награда в вечности. Горе восприемлющим мзду свою здесь. Мф. 6.

Если сердце твое смущается и болит при виде твоей вещи, руками других повреждаемой или похищаемой, то ты, верно, имеешь сердечною привязанность к земному; сердце твое больное, корень зла сидит в нем. Потому, например, если ты дашь читать кому-либо книгу свою, и замарают ее или изомнут, не раздражайся этим и не говори: больше не дам, – иначе ты покажешь в этом, во-первых, свою греховную привязанность к вещественности, во-вторых, изобличишь в себе пристрастие к блестящей наружности, вообще к внешности, и покажешь себя фарисеем, очищающим внешность сткляницы и блюда, а внутри полным хищения и неправды [Мф. 23, 25]. Давай читать свои душеполезные книги всякому и не огорчайся, когда их истреплют или замарают: польза душевная брата не больше ли твоей книги, ее чистой, красивой наружности? Только бы читали и получали пользу для души: коли польза получена, книга уже достигла своего назначения. Если же она будет лежать в твоем книжном шкафу, она осудит тебя, как сребро и злато сребролюбивого богача, лежащее в его сундуках.

Если сердце твое скорбит при чувстве какой-либо боли или болезни в теле, то это значит, что ты имеешь сильную привязанность к жизни, не совсем чистую, особенно если ты скорбишь при боли или болезни, полученной при занятии делом Божиим. Христианин должен иметь беспристрастие и к самой жизни. Ибо для меня жизнь – Христос, и смерть -приобретение [Флп. 1, 21]. Кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее [Мк. 8, 35].

Если сердце твое скорбит и с болезнию и трудом расстается с деньгами, которые ты должен отдать другому, или с другими какими-либо вещами, то ты имеешь греховное пристрастие к ним. Такое пристрастие имел евангельский богач, который отошел от Господа с печалью, потому что был очень богат [Мф. 19, 22; Лк. 18, 23]. Неудобь ⁷³ такой человек внидет в Царствие Небесное [Мф. 19, 23]. Надобно всеми силами позаботиться, чтобы этого губящего бессмертную душу пристрастия не было. Жаление вещественности – смерть, нежаление, равнодушие к ней – жизнь для души. Опыт.

Если в видах вещественной прибыли себе или чести ты лжешь и обманываешь, то ты ставишь Христа и вечное спасение души своей ниже твоей прибыли и твоей чести, – словом, ставишь себя, свое грешное «я», свое самолюбие выше Христа и Его святой истины и ненавидишь свою душу: любяй же неправду ненавидит свою душу [Пс. 10, 5]. Так точно и в удовлетворении другим своим страстям ты ставишь Христа и Его заповеди жизни ниже себя, пренебрегаешь ими по своему греховному, слепому самолюбию, и если не обратишься и не покаешься, убьешь душу свою временно и вечно.

Если ты раздражаешься при встрече препятствия, намеренно или ненамеренно поставляемого тебе другими или случайною какою-либо вещию, то ты очень самолюбив, горд и чужд духа кротости Христовой.

Любовь – Бог, и Бог – любовь, а Бог – жизнь.

Господь говорит: Аз есмь путь и истина и живот [Ин. 14, 6]. Живот мой – Иисус во все периоды моей жизни, живот во все минуты моего бытия, начиная с зачатия во чреве.

Если ты мыслишь только в голове, а не в сердце, то мышление твое не животворно; но если ты мыслишь в сердце, то есть мыслимое всё передаешь сердцу и ощущаешь его сердцем, то мышление твое животворно и истинно. Помысли в сердце своем.

Отшельническая и постническая жизнь образовала тех святых подвижников – украшение земли, радость для Ангелов небесных, которые свои чистые созерцания Бога и дел Его и свои чистые и горячие стремления к Богу оставили нам в молитвах своих и в писаниях своих, доселе руководящих к Богу людей, живущих в мире. Мало разве этого нам от отшельников и постников? Смотрите, сколько приносит пользы пост и внутреннее стремление души к Богу.

(Притча Спасителя о сеятеле и о семени, наглядно рассказанная ученикам, растрогала до слез тех, которых я спрашивали [коим] объяснял ([Берников] и Ребров).– Действие Духа Святого.)

Небесное Отечество есть город, а земная жизнь – путь к нему, христианин – странник. Как странствующий, например, в Иерусалим, должен употребить на это и время и перенесть трудности путешествия и после всего этого насладиться зрением святого града и его святыни, так и странствующий в Небесное Отечество – в Небесный Иерусалим – должен употребить и время, и перенести много трудов и скорбей, и после всего этого вступить в Небесное Отечество свое.

Величайшее благо, каким почитают [его] все люди, – это есть жизнь; но жизнь, которую мы все имеем, далеко не совершенная, – говоря собственно, и не жизнь: не будете иметь в себе жизни [Ин. 6, 53], говорит Сам Источник жизни о тех, которые не вкушают Тела Его и не пьют Крови Его. Буду говорить о надежде на истинную жизнь во Христе, которой начатки только подаются нам и в настоящей жизни. Эта-то надежда жизни во Христе и есть надежда христианская.

Если я назначен для неба, то для чего, скажешь, брошен я на землю? Для того, что в порядке тварей нужно было именно быть такому существу, каков ты, то есть чувственно-духовному, то есть переходному существу от чувственного к духовному. Ты – образ и подобие Бога на земле, ты – царь над земными тварями, твой жребий великий, счастливый. Умей только им воспользоваться. Не привязывайся же к земле и не говори: моя жизнь только земная, временная, мне не верится, чтобы я был столь дорог у Бога, чтобы меня брать на небо для вечного блаженства.

Храм – преддверие рая. Богослужение – предначатие вечного славословия Богу в будущем веке с Ангелами и святыми. Оно изощряет, питает и поддерживает нашу надежду на будущие блага.

Признаки истинной христианской надежды: терпение скорбей, пребывание в молитве. В скорби будьте терпеливы, в молитве постоянны [Рим. 12, 12].

Когда мы молимся, тогда уши Господа в молитву нашу: Он так тогда – и вообще всегда – близок к нам, как икона, пред которой стоим, даже гораздо ближе, – Он у самого нашего сердца. Он весь зрение – до того осязательно ясно Его присутствие при нас, как видимая икона, и потому икона – действительное и наглядное представление того, как близок к нам Господь, как Он смотрит и слышит нас. А святые Божии в Духе Святом так близки к нам, как близок к нам Дух Святой, везде сый и вся исполняяй, Его же храм мы есмы, и в Духе Святом они видят и слышат нас так, как мы видим и слышим людей, говорящих с нами. Ведь Дух же Святой посредствует и в видении и слушании обыкновенном.

Крутом я в бедах в этой жизни: опасности для меня в пище, опасности в питии, опасности в одежде, опасности в сребре и злате, опасности от самого жилища, опасности в мысли, опасности в сердце, опасности в слове. Только у Господа я в полной безопасности, у Невидимого Владыки жизни моей. О, лети же ко Господу, душа моя! У Него твое место.

Душа моя происходит от Бога, как капля из океана, как струйка воздуха из воздушного пространства, как светильник от огненной, всюду существующей стихии.

Только моя капля – самостоятельная капля, моя струйка – самостоятельная и сама живая, мой светильник – самостоятельный и сам одушевленный. Чем чище моя капля, тем скорее она увеличивается и превращается в реку воды живой, из чрева исходящей; чем чище моя воздушная струйка, тем больше веет на нее Дух Божий; чем яснее мой светильник, тем он больше растет и живится огнем Божества.

Слава Тебе, Господи, тяготы души моей вземлющий; слава Тебе, бедную душу мою обогащающий; слава Тебе, наготу души моей присно покрывающий златою одеждою правды Своея; слава Тебе, рукописание грехов моих державно растерзаяй и диавола присно посрамляяй!

Везде диавол ловит и чрез всё уязвляет меня!

Гостит, частым гостем гостит в нашем сердце бесплотный враг. А не замечают многие: притаился окаянный, и не найдешь, если внимательнее не посмотришь.

Как диавол склоняет человека ко всяким грехам? Он заседает в сердце и оттоле требует удовлетворения всем похотям плоти, похоти очей и гордости житейской. Так, у сластолюбивого и пияницы он сидит в сердце и требует вкусной пищи и вина; у пристрастного к дорогим и нарядным одеждам, к богатой домашней обстановке сидит в сердце и требует нарядов и блестящей домашней обстановки; у любящего общественные удовольствия он сидит в сердце и возбуждает тоску сердечную, – словом, он всячески во всех действует: он в ворах жаждет прибыли, в убийцах – крови человеческой, в лжецах – лжи, в неверах он богохульствует, благочестивых запинает сомнениями: ко всем приспособляясь, во всех действует сообразно с греховными привычками, расположениями и страстями каждого, чтобы как-нибудь кого поглотить.

Когда просишь у Бога прощения грехов и спасения, верь, что это самое обычное дело Его благости и человеколюбия; говори: Твое бо есть, еже миловати и спасати ны, Боже наш. (Надежда.)

Поминки обращать в средство к утверждению упования, а не в средство к пресыщению и буйному веселию и разгулу страстей человеческих. Горе потворствующим и пирующим на таких пиршествах священникам.

Если враг засядет в сердце твоем, уязвляя, стесняя, паля и омрачая тебя, призови с верою Господа и изобрази знамение креста на чреве твоем; говори: Господи, Ты всегда со мною, испытуя мое сердце и внутренности, – прогони убо силою креста Твоего врага моего.

Говоря о надежде, мы будем отвечать на заветные, священнейшие потребности и стремления вашего сердца. Сердце ваше ищет всю жизнь покоя и блаженства, но не находит его ни в чем земном. Мы покажем вам, где этого покоя вашего сердца следует искать, где его найти, где это блаженство, к которому оно так жадно стремится. Всеобъемлемость надежды: а) по отношению к людям всех званий и состояний; б) по отношению к всестороннему удовлетворению всех благородных их стремлений души.

Чего же мы надеемся? Чего мы не имеем? – Не имеем истинной жизни в себе: живота не имате в себе [Ин. 6, 53], – значит, мы мертвы по душе. Надежда предполагает ожидание благ в будущем. Надежда христианская предполагает, самым названием своим предполагает, что она внушена нам Христом и есть ожидание благ; величайшее благо всякого человека в настоящей жизни, как всякий знает, есть жизнь наша: не эта внешняя жизнь, телесная, преходящая, а та внутренняя жизнь сердца (которая происходит от согласия всех душевных сил, [полна] бывает невозмутимого спокойствия, духовного света, правды, мира и радости о Дусе Святе), в которой мы чувствуем совершенное согласие всех душевных сил своих, – этот небесный мир сердца, который оставил Господь ученикам Своим, сказав: Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам [Ин. 14, 27], эту внутреннюю Божественную тишину, в которой чинным строем проходят в нашей душе святые помыслы, чистые и животворные чувства любви к Богу и ближним, – тишину, в которой мы примечаем прикосновение к сердцу всякого нечистого помысла, всякого нечистого движения сердца и, не терпя ни на мгновение их омрачающего и возмущающего душу прикосновения, прогоняем их силою благодати Божией, в нас живущей и действующей. Ту тишину, наконец которую мы сохраняем при занятиях своих всеми житейскими делами, питая уверенность, что настоящее течение дел – временное, непостоянное, что оно служит, однако же, приготовлением для нас к другому, вечному порядку вещей, и что бы с нами здесь ни случалось – всё пройдет, всё радостное и печальное, и наступит жизнь другая, вечная, в которой будет всё новое. Се, творю все новое [Откр. 21, 5], всё радостное, всё, что вполне насытит и ум наш, и желания наши, – словом, всё, что удовлетворит бесконечным святым желаниям нашего духа. Вот предмет надежды лучшей части человечества. По отношению к настоящей жизни это есть верх надежды. Это есть надежда христианская в настоящей жизни.

Надежда христианская есть успокоение сердца в Боге с уверенностию, что Он непрестанно печется о нашем спасении и дарует нам обещанное блаженство.

Успокоение сердца в Боге. Сердце наше большею частию неспокойно, томится и страдает в этой жизни от разных грехов, греховных наклонностей и страстей; кроме того, созданное для неба, для жизни в Боге, а не для земли, оно не находит здесь ни в чем покоя себе, кроме Бога, с Которым [по временам] соединяется во время молитвы и в Таинствах, принимаемых с верою, и чем чаще соединяется таким образом с Богом, тем больше и чаще ищет своего покоя в Нем, Едином всех Упокоителе – Боге. Между тем естественно ищет себе покоя и блаженства, ищет совершеннейшей жизни, и вот Бог сердца нашего отвечает в святом слове Своем на такое искание, на такую потребность сердца обещанием освободить нас совершенно от греха и смерти, обещанием вечной жизни, вечного покоя и благ, ихже око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша (1Кор. 2, 9). Потому-то надеждою христианскою можно назвать такое успокоение сердца в Боге, когда христианин с уверенностию взирает на Бога как на попечительного Отца, Который с любовию печется о нашем спасении и, как любящий, блаженнейший Отец, дарует нам обещанное блаженство. Бог печется о нашем спасении: об этом свидетельствует всем совесть, награждающая за добро и наказывающая за зло именно для того, чтобы отклонить человека от зла и заставить его делать добро, а за добро впоследствии увенчать венцом Небесного Царствия; для того Бог ныне испытует сердца и внутренности всех – в показание, что будет страшное испытание на последнем Суде, после которого праведники получат Царство Небесное, а грешники – погибель вечную. Бог печется о нашем спасении... Бог не напрасно дает нам средства к соединению с Ним и блаженству в Нем, что Он отечески непрестанно печется о нашем спасении и дарует нам блаженство, которое Сам обещал. Об этом немолчно и ясно свидетельствует Священное Писание, которое говорит, что так возлюбил Бог мир, то есть род человеческий, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную [Ин. 3, 16]; об этом свидетельствует крест Спасителя нашего (Его постоянная, непобедимая Божественная сила), на котором совершено наше искупление от грехов и вечной смерти; всегдашним и видимым доказательством тому служит Церковь, основанная Господом на земле, ее богослужение, дышащее духом спасения, и все Таинства, которые суть не иное что, как ответ Господа на вопиющие потребности нашей души, жаждущей спасения от грехов своих и блаженного упокоения. Об этом, наконец, свидетельствует вся природа, которая всем строем своим подтверждает ту великую истину, что если Бог промышляет о благосостоянии и блаженстве неразумных творений, подавая им всё необходимое для их жизни, если Он питает птиц, зверей, рыб, насекомых, гадов и дал им все средства добывать себе пищу и делать жизнь свою приятною и довольною, то тем более заботится о благосостоянии и блаженстве Своих разумных тварей, которые если не блаженствуют, как бы следовало ожидать, здесь, то будут блаженствовать там, на небесах, в соединении с Богом духов и всякия плоти [Чис. 16, 22]. Не мнозех ли птиц?..⁷⁴

Предметы христианской надежды. Показать блага Царства, а потом средства получить их: очищение от грехов; средства: ходить в церковь к богослужению, [принимать Таинства].

Таинства и богослужение церковное – ответ Бога на вопиющие потребности нашей души.

Дело Божие требует умения преимущественно пред всяким делом: разумности, доброхотности, спокойствия. Таково дело молитвы.

Поклоняясь иконам, я, во-первых, почитаю в них образ Бога, родившего Сына безначального, образ Свой живой, Который бесконечной мысли Бога Отца дал образ, сотворив мир и человека и всех тварей, бывших в мысли Божией; человека, сотворенного по образу и по подобию Божию; 2) почитаю образ Бога воплощенного; 3) уважаю самого себя, свой образ человека, вообще же уважаю в образе образ бессмертного богоподобного человека, призванного быть причастником Божественного естества, едино с Господом: Прилепляяйся же Господеви един дух есть (с Господем) (1Кор. 6, 17), храм Духа Святого. Еще я невольно побуждаюсь почитать иконы потому, что вижу проявляющуюся чрез них спасительную силу Божию для верных и карающую для неверных, как вижу и ощущаю эту же силу в образе Креста Господня, который по чудодейственной силе своей называется животворящим. По всем этим причинам иконы заменяют для меня самые лица, имена коих они носят. Лики святых на наших иконах представляют нам близость по духу святых Божиих, которые все живы у Бога и во Святом Духе всегда близки к нам по сердечной нашей вере и молитве к ним, ибо что может быть отдаленным для Духа Божия, везде сущаго и вся исполняющаго и сквозе вся проходящего духи разумичныя (одаренные разумом), чистыя, тончайшия [Прем. 7, 23]?

Бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся [Лк. 15, 10]. Значит, не только Богу, но и Ангелам открыты расположения нашей души. Предстоя пред Тобою и пред страшными и святыми Ангелы Твоими, приношу лукавыя моя и беззаконный деяния, являяй сия и обличаяй.

Помни, что во время молитвы Господь совершенно соответствует⁷⁵ нам, как личный наш Первообраз: на каждое слово ответствует, на каждое движение сердца.

Реки воды живой [Ин. 7, 38] – то есть слова спасения, происходящие от Духа Святого, наполняющего сердце наше. Вода живая: а) по действию в сердцах животворному, ибо живо слово Божие и действенно; б) по живой, быстрой текучести.

Молитва также живая вода, от Духа Святого истекшая, ибо Дух Святой научает нас молиться о чем подобает, ходатайствуя за нас нашими же устами в воздыханиях неизглаголанных [Рим. 8, 26]. О, любовь Святого Духа!

В каждом человеке уважай самого себя: он совершенно то же, что ты, по душе и по телу.

Вам, брение⁷, обещана бесконечная жизнь; вам, земля и пепел, предлагается вечное блаженство.

Читая сочинения других, я читаю как бы свои; уважая сочинения других, я уважаю свои, потому что в них отображаюсь совершенно я, с моим мышлением, с моими законами мышления, с моим словом, с моими законами слова. Я в них, совершенный я. А в слове Божием я читаю или слышу Самого Бога. О_г благость! О, снисхождение!

Смотря на взор Спасителя на иконе, помни, что этот взор присно испытует сердца и утробы человеков,⁷⁶ что этот взор яко пламень огнен по действию на сердца человеков. Очи Его, как пламень огненный [Откр. 1, 14].

Плотской человек радуется тому, что он утучнел, отолстел и разжирел [Втор. 32, 15], и боится умерщвления плоти своей; а духовный радуется, когда представляется случай к умерщвлению его плоти, и скорбит, когда она отолстевает, потому что дух тогда приходит в бессилие.

Если какие помыслы и желания сердца приносят с собою в душу мучительный огонь и стеснение, не следуй им, но выбрось их тотчас, как ядовитых змей, как огонь адский, и говори: эти помышления – смерть, они от диавола, я не сочувствую им ни на мгновение.

Чем более чрево питается и услаждается снедями, тем менее сердце становится чувствительно к великим, потрясающим душу своим величием истинам Божиим, открытым нам в слове Божием, тем бессильнее становится внутренний наш человек для веры, надежды и любви, потому что пища оземленяет, одебеляет его, делает его плотию. К сытым всегда людям идут слова Божии, сказанные о допотопных людях: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками сими, потому что они плоть [Быт. 6, 3]. Нет и не может быть у таких людей в сердце воды живой, которая у верующих и постящихся течет реками [Ин. 7, 38].