Ноябрь

Благодарю Тебя, Господи, за преестественное оживотворение моего грешного и немощного естества божественными и животворящими Твоими Тайнами: о, ощутил я, непотребный, Твое Божество, когда вкусил небесных, животворящих и страшных Твоих Таин! Жизнь Твоя проникла во все составы, во утробу, в сердце – терние всех прегрешений было попалено; душа очищена, помышления освящены; мир чудный водворился во всем существе. Слава о сем Господу!

Благодарю Господа, примирившего по молитве моей жену мою, ругательницу, мне и меня ей. Терпение, великодушие, незлобие даруй мне и жене моей, Господи!

Благодарю Господа за чудо всепрощения, исцеления, всеоживления животворящими и пренебесными Тайнами во время литургии и после и за благопоспешество в служении. Слава!

Суббота. Славлю Господа за неиждеваемые Его щедроты ко мне грешному, явленные и нынешний день при служении литургии, и особенно по причащении Святых Таин, ибо опять обновил меня Господь, опять оживил чудно.

Благодарю Господа, оживившего душу мою покаянием и умилением слезным во время всенощной. О, какая сладость в этих слезах покаяния! Что сладостнее богообщения? Даруй же нам, Господи, пребывать во святыне все дни живота нашего, да будем едино с Тобою – источником святыни. Даждь возлюбити всем сердцем правду и возненавидеть всякое беззаконие полной ненавистью.

Вчера за всенощной вдруг пропал у меня голос: думаю оттого, что ел холодные яблоки пред самою всенощной; выпил, впрочем, хересу рюмку после того, затем лег в постель, очень согрелся и, согревшись сильно, вышел на холод. А еще думаю, что отрыгнули у меня сухари с кофе (у Семеновых), булка у Детпера и дома булка же со щами. В булке, вероятно, был поташ, – странно было: привалило к горлу и совсем застряло. После всенощной крестил у Ужикова, капитана, прижитого незаконно младенца Зиновия, больного животом. Вот и гражданский брак. Мать – девушка пятнадцати лет. Согрешили мы, беззаконничали пред Тобой, Господи! Не сотворили, не соблюли того, что от Тебя заповедано нам, – но не предай нас до конца погибнуть, Боже отцев наших.

Фимиам во храме – это вещественное знамение святыни существа Божия и святых Его и напоминание и нам жить во святыне. Вечно присуща Богу святыня – и святым, по благодати и дару Его; и нам должна быть присуща всегда святыня, а смрад греховный, нам присущий, должно всячески удалять чрез покаяние, труды, посты, молитвы, милостыни. Буди!

Вот я, по милости Божией, отлично слышу бой карманных часов, висящих на стене довольно далеко, – и благодарю Господа за дар слуха. А как я бедствовал с ним! Как туго слышал!

Послушанием истине чрез Духа, очистив души ваши к нелицемерному братолюбию, постоянно любите друг друга от чистого сердца, как возрожденные не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живаго и пребывающего вовек (1Пет. 1, 22 – 23). Невозможно искренно говорить ектении и молиться за всех от души, с любовью, не очистив душу к нелицемерному братолюбию.

Воскресенье. Поздняя очередная обедня. Благодарю Господа 1) за возвращение голоса (вчера вечером выпил яйцо, покушал черного хлеба немножко, стакан пива выпил и немного молока, прогулялся); 2) благодарю Господа за дерзновение при служении, 3) за животворное причащение Святых Таин, 4) за дерзновение и силу при оказывании проповеди и 5) за дар здоровья душевного и телесного, за мир, свободу, дерзновение, радование духовное. Дерзаю о Господе.

Утро. Что значит? Я дурно провел ночь – не мог спать по причине нервного раздражительного состояния в теле. Не оттого ли, что я пил крепкий сладкий чай у Екатерины Степановны в доме Герасимова и ел варенье малиновое в довольном количестве? Не оттого ли, что после прочтения вечерних молитв по дороге, я съел сырое яйцо дома и выпил стакан молока, отчего сделалось расстройство в животе? Да, думаю оттого, да главное – от яблока. Не съешь яблока, не сделалось бы сильное расстройство желудка. Прочистило совсем.

Поднимать ребят на руках после приема пищи не нужно, то есть мне, покушавши.

Благодарю Господа, благопоспешившего мне в служении утрени.

Благодарю Господа, еще очистившего грехи мои Кровию Своею, и чудно оживившего меня по причащении, и дерзновение мне даровавшего.

Благодарю Господа, принявшего покаяние мое в злобе моей на нищих и в рукодрании за волосы. Какая была теснота, какой палящий огонь! Стал я усердно каяться, осуждать себя, поносить себя, призывая милосердие Божие, – и наконец Господь простер мне спасительную десницу Свою.

О, даруй мне, Господи, возлюбить правду и возненавидеть беззаконие [Пс. 44, 8]! Даруй веровать и помнить, что всякий грех есть безмерное оскорбление Твоей святыни и правды и неблагодарность наша пред Тобою, невнимание своему долгу, попрание совести, служение и угождение диаволу, смерть души.

Грешный человек считает и святых подобными себе по грехам, и даже об Ангелах святых мечтает неподобающе, даже Бога мнит иногда подобным себе. Ты подумал, что Я такой же, как ты, говорит святой пророк и царь [Пс. 49, 21].

Утреня, то есть после утрени. Благодарю Господа, по единому милосердию Своему укротившему такую бурю и ярость демонскую, меня смутившую, озлобившую, стеснившую, омрачившую, умертвившую, уничижившую пред сугубою ектениею, постигшую меня за вчерашнее чайное сладкое питье в преизбытке, за невыговор по робости от врага слов: Твое бо есть, еже миловати и спасати ны, Боже наш... За огорчение на отца диакона за уклонение необычное от целования благословляющей его руки моей. Слава милосердию, слава силе Господней!

Слава благодати Господней, исцелившей внутренность чрева от жгучего жала, язвившего меня вследствие излишнего питья сладкого чаю, может быть, употребления орехов и варенья. Да, она – благодать, жизнь и сила моя, исцелила меня. На всё полезна и сильна благодать: благо жити во благодати паче богатства и славы мира сего, паче всех наслаждений мира, – она есть и богатство, и чудное, святое наслаждение.

В театре 1) бедным и голодным не место; 2) скорбящим не место: он никого не утешит; 3) сознающим себя грешниками не место: искренний грешник, кающийся, не пойдет в театр, а будет молиться или дома, или в церкви; он помнит слова Господа: блаженны нищие духом... блаженны плачущие [Мф. 5, 3 – 4]. А в театре – смеющиеся, которым сказано: горе от Самого Христа Бога [Лк. 6, 25]; в театре любящим Бога не место, ибо там не употребляется имя Божие, разве кощунственно.

Враг не дал мне, по моему малодушию, выговорить слова: ...наипаче поспешити и пособити ему во всех и покорити под нозе его... – а всё чрез сласти излишние сделал меня бессильным и малодушным и, как тростью, ветром колеблемой, играет мною.

Высочайшую песнь Богоматери Величай, душе моя... надо петь неспешно, сладкогласно и всю.

Не стыдись лица человеческого при служении, а думай, Кому служишь, с какою искренностью должен ты молиться за всех, особенно за царя и его дом.

Благодарю Господа за высшеестественное оживление меня Божественными Тайнами, за разрешение уз моих внутренних, греховных, ужасно теснивших меня. Еще ранее, по усиленной молитве моей, по совершении входа великого, я почувствовал облегчение именем Христовым, и возрадовался, и прославил, и возблагодарил Господа. Крепило у меня сильно живот после постной закуски у Николая Михайловича Семенова (служили всенощную) – после семги, икры, сардинок, рюмок хересу, чаю с булкой.

Благодарю Господа за вчерашнее избавление от адских теснот и сегодняшнее – развязал Господь связанного мрежами вражиими.

Столько лет я подаю милостыню и никогда не оскудевали у меня блага земные и душевные, небесные. Что же я ярюсь на нищих, каждодневно обступающих меня с просьбой о помощи? Они благодетели мне, виновники моего благополучия, благословения и милости мне от Бога.

О театре, о драматургах и актерах. Они говорят земное и не знают Грядущего свыше. А о наших ученых: отлагая в сторону Святое Писание Божие, они говорят свои примышления или выдумки, выдавая их за истину; как земные, говорят земное и не знают Грядущего свыше. Церковная История. Евсевий. Книга 5, гл. 28¹⁹.

Ужасная была теснота и жгучесть в боках и в животе во время обедни и в классе от запора в животе и от коварства и злобы врага бесплотного. Вследствие пламенной молитвы эта боль прошла после Херувимской песни. Но после обедни в классе очень сильно мучила. Дома съел два яблока, и стало легче. Вечером, после вечерни, сходил на [...].

Искушение с нищим: ударил его – после вечерни в виду прохожих, согрешил: уязвился, смутился, остны в душе; пред молебном у Александры Никифоровны Берзиной помолился Господу и Божией Матери о помиловании, да и дома ранее, и Многомилостивый опять помиловал, ибо несть грех, побеждающ человеколюбие Божие²⁰. А я да берегусь впредь от ярости и на людей, и на бездушные вещи, ибо я и на них ярюсь, и бросаю их, и бью, как живые и смыслящие. Вот безумство страсти!

Благодарю Господа, чудно меня оживившего и ныне Святыми Своими Тайнами – душу и тело мое.

Утром рано открылась у меня течь золотушной материи из правого уха: не текла с полгода ни из которого уха. Меньше надо кушать и пить при моем образе жизни как бы холостом.

Любовь, не возгреваемая делами, или уступчивостью, снисхождением, терпением, охладевает; потом с охлаждением начинается зложелательство и злорадство – это дьявольское состояние сердца. Потому крайне надо хранить любовь в сердце: отвергать самолюбие, самоугодие, стараться быть довольным всем и всеми, особенно близкими к нам, наичаще не угождающим нам или виновным против нас в каких-нибудь житейских вещах.

Того же 10 ноября. Вечер. Что воздам благодеющему мне Господу за силы, явленные во мне во время литургии нынешнего дня? Сила адова налегла на меня во время литургии из-за малых неисправностей отца диакона Петра и сторожа Николая. Я был возмущен, обижен, стеснен, едва не впал в отчаяние, но верой и молением крепким из глубины души ко Господу был могущественно, чудно спасен Господом по единой Его милости и ощутил в себе действие всемогущей и благостной силы – сеть врага сокрушена, и я вышел как из ада на свободу и ощутил мир и спокойствие, пришел в умиление слезное от живого чувства Божией милости, воскрес из мертвых; Божественные Тайны оживили, согрели чувство мое, укрепили, очистили душу мою. А искушению сему я подвергся достойно за сластолюбие свое и, может быть, за ярость и злобу свою на нищего, который стужал²¹ мне неотвязчиво просьбою о милостыни, хотя и получил ранее милость. О, бесконечна благость Божия, милующая меня за безочство²², за неотступность мою в молитве!

Затем пред всенощною в думской Успенской церкви я пришел опять в раздражение на нищих и на сторожа, напустившего дыму и угару в церковь, и опять смутился духом, стеснен, не имел дерзновения, но после глубокого покаяния опять помилован, получил слезы умиления и всенощную служил пламенною душою, благодарною, благоговейною, дерзновенною, молился о людях горячо, и между прочим о создании Дома Трудолюбия для бедных, с уверенностью об исполнении моей молитвы. Во время каждения святого алтаря и святых икон я мыслил: какое содружество Бога с человеками: Бог Предвечный чрез Матерь Деву соединился с человечеством, освятил, обожилих, не только что покрыл, простил грехи их, – и на всех святых, и на всех живущих взирал я с любовью и благоговением, как на обоженных, просветленных, освященных, как на братию и членов Христовых.

Ядение сегодня телячьего жаркого жирного для меня было очень нездорово и в духовном, и в телесном отношении: сердце было грубо, дебело, тягостно, тесно (и враг удобно одолевал его), было блудно, робко и боязливо, бессильно, земно. Только пламенной молитвою веры одолевал волнующиеся чувства.

А вчера в пятницу у Александры Никифоровны Верзиной пил сладкий чай, а дома – молока чашечку; за обедом же – треску в молоке с яйцами и маслом скоромным ел; суп овсяный скоромный. Это тоже подействовало на душу и тело дурно, особенно во время утрени сегодня.

Владимир Васильевич Политаев чтец хороший.

Богослужение рассматривай в аналогии со светским театром – обличительно, пластично; безмерная разница того и другого.

Ужасно язвит и мертвит меня всякий пристрастный помысл о всём плотском и мирском, и, напротив, оживляет всё существо мое всякий помысел о духовном, святом, небесном, божественном. Слава Господу, тако устроившему дух наш!

Воскресенье. Благодарю Господа, оживившего меня причастием Святых Таин после ужасной мертвости, после ужасного бессилия, крайней тесноты, скорби, уныния, постигших меня за курение сигары накануне. Ужасный упадок нервов, несмотря на долгое гуляние на свежем воздухе поутру (яблоки очень помогли мне по приходе домой; видно, был запор).

Холодность, немощь, робость до обедни и во время обедни, но, понудив себя к покаянию и к умилению, я получил от Господа дар теплоты сердечной и слез и причащение в живот Божественных Таин. Благодарю Господа. Чаще Чистому соединяйся и берегись всякой нечистоты даже во мгновении чувства; удаляйся невоздержания и сластей: они ведут и нудят сердце к блудной нечистоте. Взирая на красоту венца творения Божия, удивляйся Художнику, бесконечно прекраснейшему. И чтобы не прельщаться наслаждением от совокупления полов, воображай чистейшее наслаждение и вечное соединение с Пречистым Богом. Помни, что враг всё постарался в нас извратить, все назначения, все средства и цели жизни. Достигай соединения с Богом чрез умерщвление плоти и очищение сердца. Презирай все сласти земные как грубые и минутные и ведущие к расстройству сил душевных и телесных. Цени во всем духовное, а не телесное. В людях ищи души, а не тела. Спасай души.

Не требе ми еси блуд, ибо я непотребен стал ради тебя и немощен всесторонне, и я бесчисленными опытами убедился в великой пользе целомудрия душевного и телесного, как Господь это даровал мне. А кроме того, весьма, весьма гнушается им Господь Бог мой, Создатель и Первообраз мой, Агнец и Спаситель мой, вземлющий грехи мира, Святейшее Слово Отчее, всё чисто создавшее. Бегай же блуда душевного и телесного и сластей, невольно влекущих к нему, между прочими и сладкого чаю. Мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его, ветви Его- Лозы Жизни [Еф. 5, 30; Ин. 15, 5], удостоенные бани пакибытия²³ и обновления Духа Святого, сыны Его и дщери Его, питаемые Плотию и Кровию Его.

Благодарю Господа за исцеление рабы Своей Евдокии Божественными Тайнами, когда она их приобщилась. Чудное исцеление, – просто из мертвых воскрешение, ибо она болела отчаянно: не ела, не пила, не спала. 13 ноября 1873 г.

Среда. Сегодня для меня было страшное искушение: во-первых – раздражительность от боли в правом боку, во-вторых, неудовольствие и огорчение на диакона Петра за не ранний его приход в думскую церковь к ранней обедни, и отчасти огорчен на Филиппа Степанова, моего духовного сына, просившего служить раннюю обедню. Огорчение на диакона повергло меня, при действии на меня диавола, в ужасную беду душевную: я смутился и не мог как должно служить, как ни старался овладеть собою; неуместное подпевание диакона со стороны, издали, дьячку еще более огорчило меня; мне казалось, что он нарочно раздражает меня своею холодностью и равнодушием при богослужении. А лукавство и злоба, зависть, чванство, казуистика в нем действительно преобладают над немногими добрыми качествами. Раздражительность, теснота, болезненное ощущение происходили во мне и от дурной погоды, наступившей вскоре, от огромного, густого снегу, выпавшего в тот день. Голос на обедне был дребезжащий, немощный, прерывающийся, – дух уныния и боязни овладевал мною. О, сколь я оказался сегодня немощным, грешным, злопамятным, раздражительным, смятенным, не могущим даже говорить! Но что это значит? Следствие ли это наступившей вскоре дурной погоды или – и от воздействия на душу присутствия Филиппа Степанова? Не его ли бремя лежало на мне?

После того как Ева и Адам из любви к себе и из плотоугодия вкусили запрещенного плода, всё последующее человечество быстро сделалось рабом плоти и уклонилось к бесчисленным прихотям и похотям до непотребных дел, так что Содом и Гоморра погибли ужасною погибелью за свои похоти плотские, так же и современники Ноя. И ныне между христианами, когда вера в сердцах и в жизни очень упала, развились бесчисленные прихоти, в том числе и курение табаку. Но христианство состоит именно в распинании плоти с ее страстями и похотями, в отсечении их, а не в умножении. Поэтому нам необходима крайняя умеренность во всем даже потребном, не только служащим к удовольствию; особенно нужно удерживать движения похоти, или блудные, чревоугодие, не поддаваться любостяжанию, роскоши, мотовству, неге. Похвала святой вере и увещание держаться ее!

Братья и сестры! Помните, что вера святая есть хранительница нашей жизни, нашего здравия, спокойствия, источник чистоты, святыни, силы, чести, нетления и жизни вечной. Держитесь крепче за веру как за самый надежный и спасительный якорь! Она верно и могущественно избавляет человека от всяких зол, скорбей и бедствий или помогает терпеливо и благодушно переносить оные – а кто же не подвергается в этой жизни многоразличным бедствиям и скорбям? Благодарю и не престану благодарить и славить Господа, даровавшего роду человеческому Свою святую, небесную, спасительную, всемогущую Веру!

Я сам, грешнейший из всех и немощнейший всех человеков, испытал на деле ее спасительность. Я получил от ней бесчисленные блага и непрестанно, ежедневно получаю: ею обуздываю и подавляю все пагубные страсти или избавляюсь от них, когда уже подпал их [тиранскому] разрушительному действию; ею избавляюсь от болезней, предупреждая их по наставлению святой веры или исцеляясь от них молитвою веры или причастием Святых Таин Христовых; ею сохраняю добрые отношения к людям; ею бываю мирен, покоен, ею утешаюсь, через нее просвещаюсь чудным духовным светом, в ней обретаю помощницу в делах моих, честь и славу мою; в ней – долгоденствие мое, ибо телесное упражнение мало полезно, а благочестие на все полезно, имея обетование жизни настоящей и будущей [1Тим. 4, 8]; долгота дней в деснице ея, в шуйце же ея богатство и слава [Притч. 3, 16]; она – хранительница чистоты и целомудрия, честности, справедливости, воздержания; она утешает будущими благами; она и смерть превращает в сон, после которого настанет радостное утро дня невечернего.

Сон. Из таза выползла с шипением змея.

Душа в страсти делается чрезвычайно ограниченною (любит только себя, и то неправедной, ложной любовью), а душа в Духе Святом, душа праведная чрезвычайно расширяется в любви, любит всех. Молитвы церковные.

Сердце чистое – величайшее богатство человека.

Оскверняя себя скверными помыслами, пожеланиями, ты грешишь тяжко против образа Божия, против Самого Бога, водрузившего в тебе Свой Божественный, святой, величественный бессмертный образ. Внимай.

Берусь врачевать других, но вот лишь стану это делать, как испытываю, что сам я исполнен величайших немощей душевных. Сам заражен злобою, завистию, самолюбием, мерзостию блудною, лицеприятием, чревоугодием, сребролюбием и проч. Так что на мне исполняется изречение: Врачу, изцелися сам [Лк. 4, 23]; или: да не како, иным проповедуя, сам неключимь буду [1Кор. 9, 27].

Сие море великое и пространное: тамо гади, ихже несть числа (и о сердце) [Пс. 103, 25].

Враждою и рвением²⁴ не исправишь ни одного человека, а любовью, кротостью, тихостью, молитвою любви – очень многих; не враждуй же, а молись и люби.

Благодарить надо Господа, что Он не допускает меня быть богатым, а дает только потребное.

Можно долго учиться молитве и жизни христианской и не выучиться; можно молиться и не коснуться основ жизни христианской; можно быть священником и самому внутрь остаться пустою храминою или жилищем страстей; можно причащаться часто Святых Таин и – увы! в суд и в осуждение, а не в оправдание и освящение и обновление. Отчего это? Вот угоди-ка и угадай-ка!

В сластях жизнь провел, а овец Господних не пас как должно. О, сласти! Пекись о душах, как обязанный дать отчет [Евр. 13, 17]. О, сколь драгоценны души и сколь ничтожны, тленны и скоропреходящи сласти, деньги, земные отличия (а небесные почести и отличия каковы!), красоты, наряды!

Сильных, знатных и богатых боюсь, а низших презираю и унижаю (о, лукавство)! Себе норовлю получше, побольше, послаще, а другим – похуже, поменьше. О, лукавство!

Когда мы претерпеваем недомыслимые²⁵ терния, скорби на общественной молитве, тогда совершается тайна духовного возрождения и очищения и освящения верующих душ, стоящих в храме и даже отсутствующих, за коих мы молимся, ибо не напрасно Господь чрез апостолов научил нас молиться за всех человеков, за царей и за всех начальствующих [1Тим. 2, 1 – 2]. Объясню это примером из нашей жизни. Напрасно я оскорбил чем-либо свою жену в гневе и, может быть, несправедливо; чрез это она обиделась на меня, и вот мы охладели друг к другу, сердитые друг на друга, – но сердца неспокойны, стеснены, мятутся, страдают. Я начинаю искренно каяться пред Богом в своих грехах и молить Его, чтобы Он простил наши грехи, смягчил, ублажил, умирил сердца наши, соединил их, дал силу от сердца простить каждому из нас взаимные согрешения. Что же выходит? Я прихожу к жене и нахожу ее совершенно готовою к миру, или даже она приходит ко мне и сама ищет мира со мною, и я готов бываю к миру и согласию. Что это, как не плод и дело молитвы? Вот как молитва друг за друга важна и сильна! Вот почему мы, особенно пастыри, должны молиться за всех. Молитесь друг за друга... много может усиленная молитва праведного [Иак. 5, 16].

Согрешил пред Богом – напился сегодня чаю с просфирою, не имея потребности; два ломтика булки кроме того съел, а после выноса дитяти – у ворот дома церковного прибил нищего назойливого мальчика, давшего слово уйти в Петербург и не ходить ко мне (после бесчисленных подачек с моей стороны) и опять пришедшего. Надоел мне, грехолюбивому и страстному; не утерпел я нахальства и оттрепал, забыв сан священства, который ношу, и правило апостольское, что биющий кого-либо священник извергается из сана²⁶, – согрешил без числа пред Господом! Отселе да не дерзаю ни на кого поднимать руки, а о совершившемся да плачу горько, ибо в лице нищего я оскорбил Самого Христа и Ангела Хранителя, ибо нищий – член Христов. С утра еще сегодня я огорчился на всех. Чаю пить мне утром отнюдь не надо.

Забывай, что давал нищим, и не переставай давать в простоте, не огорчаясь, доброхотно. Я виноват против мальчика и должен просить у него прощения и без него не совершать литургии. Тяжкий грех сделал я.

Сласти мои стали во мне остнами острыми и бодущими и сделались причиной моей злобы, нетерпения, раздражительности. Горе мне, сластолюбцу!

Я потому должен радоваться при раздаянии милостыни неимущим, что имею обетование от Самого Господа, что за подачу неимущим мне воздастся в воскресение праведных [Лк. 14, 12 – 14]. Видишь, милостивый Господь уже называет праведным? Как утешительно! А мы малодушествуем, сердимся из-за скупости, что часто просят нищие. Глупые! Мы бежим от благословения Божия и вечного блаженства. Да не будет отселе сего.

Вчера на мне оправдалась притча Спасителя о должнике тьмою талант и о должнике в двести динариев [Мф. 18, 21 – 35 и др.]. Я был на месте должника тьмою талант, а нищий мальчик лет четырнадцати – в двести динариев. Я одолжен Господу без числа, и Он терпит на мне и подает мне все блага; я же, имея должника, должного мне ничтожную сумму, которую мне притом всегда Господь восполняет, не стерпел его, озлился на него и прибил его за то, что, будучи должен, еще и еще просит с нахальством и неотступностью, забыв, что крайняя нужда заставляет его так неотступно просить милостыни. О, самолюбие, сластолюбие, сребролюбие, тщеславие, честолюбие! Этим страстям ничего не жалею, чтобы насытить их ненасытность. Вот и служение мамоне! Но, может быть, давно готовы для меня доски на гроб и рабочие давно готовы для вырытия мне могилы. А во гроб ничего не возьмет никто, а следовательно, и я. Но, Господи, Господи, потерпи на мне и еще, да покаюся Тебе от всего сердца. Тебе обычно давать грешникам время на покаяние, ибо Ты благ и милосерд и не хочешь смерти грешника, но чтобы он обратился и был жив. Даруй мне самую мысль и глубокое чувство покаяния и слезы умиления, даруй мне пост разумный, не есть и не пить в утренние часы до двенадцати часов дня или до двух и до трех пополудни, ибо нет разумной потребности есть или пить в это время. Это пустое сластолюбие, вредное и излишнее для души и тела.

Благодарю Господа, услышавшего молитву мою о исторжении из сердца моего вражды к сестре Анне и насаждении любви: смятение, горечь и теснота вражды прошла, и настала приятность, простор и тишина любви. Слава вере Твоей, слава щедротам Твоим, Господи! Слава силе Твоей!

О ежедневных службах церковных: солнце наше – Христос вокруг нас ходит, да мы в благополучии почиваем, и луна наша – Пресвятая Богородица, и святые Ангелы, и все святые угодники Божии. Потому они и прославляются каждый день и каждый год. Все песнопения и чтения прославляют преимущественно воплощение, чудеса, страдания, смерть, погребение, воскресение и вознесение Господа и плоды этих великих дел Господа для рода человеческого, погибающего во грехах; затем прославляют Божию Матерь и потом святых угодников Божиих. В акафистах Иисусу Христу, Божией Матери заключается перечень всех благодеяний к нам Господа Иисуса Христа и Божией Матери и все плоды их.

Воскресенье. Ранняя обедня с утреней. За утреней чувствовал себя связанным от злых демонов; голос был довольно слаб сначала; потом слезами покаяния очистил Господь сердце мое, а с ним вместе и голос, потому чем больше и громче пел и читал тем более очищалось сердце и голос делался звучнее и чище. Кончил хорошо и смело. За обедней сначала было хорошо; на великом входе стеснение и боязнь от диавола; императрицу не отдельно, а вместе помянул; потом скорбь через диакона Петра – октавой нелепо подпевал Верую (точно издевался); до конца обедни из-за диакона великое искушение, едва с верою, благодатию Божиею одоленное; на молебне теснота, боязнь, и после молебна тоже. Но благодарю Господа, милостиво оживившего меня причастием пречистых и животворящих Своих Таин; благодарю за огнь животворящий, за мир, прохладу, свободу; когда после обедни употреблял Святые Тайны, чувствовал тесноту, между прочим и от дурной погоды после обильного снегу с вечера – сильное таяние. (С прелюбодеем Сверловым не знаться и хлеба-соли не водить.) Жена его дурно об нем говорила: он служанку изнасиловал; из-за него, может быть, и мне тяжело было: я ел и пил у него.

Веруешь ли ты в будущую блаженную, бесконечную жизнь? Веруешь ли в будущую, бесконечную муку, уготованную нераскаянным грешникам? – Не веруешь или веруешь очень слабо, темно, туманно; помилуй себя: если бы ты веровал в бессмертную жизнь, то ты был бы готов жертвовать всем: и достоянием своим, и спокойствием, и здоровьем, и самою жизнью. Аты живешь рассеянно, губишь время даром, имение тратишь на пустяки, проводишь время в удовольствиях, о избежании будущего гнева Божия не помышляешь, грехов своих бесчисленных ничем не искупаешь, искреннего покаяния в грехах не показываешь. О, вспоминай человек чаще вечность; помяни, что всё здешнее – тлен. А там, в вечной жизни – вечный покой, вечная радость, вечное наслаждение, вечный свет, вечное, чудное благоухание, вечное созерцание Неприступного Света.

Святая Церковь во всем своем богослужении верна своему понятию, своей идее как Дома Божия, как общества (общения) всех святых и верующих во Христа – это выражается и в иконостасе, и в проскомидии, и в молитвах литийных, и в ектениях просительной, малой и сугубой, и в молитве: Спаси, Боже, люди Твоя и благослови достояние Твое, и в словах Священного Писания: вы уже не чужие и не пришельцы, но сограждане святым и свои Богу; быв утверждены на основании Апостолов и пророков, имея Самого Иисуса Христа краеугольным камнем [Еф. 2, 19 – 20]. Вы приступили к горе Сиону и ко граду Бога живаго, к небесному Иерусалиму и тьмам Ангелов, к торжествующему собору и церкви первенцев, написанных на небесах, и к Судии всех Богу, и к духам праведников, достигших совершенства, и к Ходатаю нового завета Иисусу [Евр. 12, 22 – 24]. Какая честь, какое блаженство, счастье, благо принадлежать к такому обществу, быть членом такого общества! Что на земле может равняться такому обществу, такому благу? Ничто.

Это общество – самое древнее с сотворения мира, находится под особенным смотрением, промышлением, руководством и покровительством Самого Господа Бога. В нем явлены чудные силы на пространстве веков, сохранения и защищения на земле избранных Божиих от людей неверных; явлены весьма многие силы самими избранными, силы чудес, исцелений, воскресений, явлены силы в очищении, просвещении, освящении и спасении. Мы, члены этого общества, каковы должны быть, чтобы быть достойными или хоть сносными членами такого общества? Какова должна быть наша жизнь, какова святыня? Какие нравы? Какая любовь, какой мир должен быть между нами? А как мы живем?

Пястьми²⁷ биете убогих [Ам. 5, 11]. Напоследок изъявит злобу свою...

Служил за городом, в кладбищенской церкви с отцом Василием Салтыковым и отцом Феодором Петровичем Павловским. В сердце сначала было расслабление, немощь, теснота, смерть, но поставил свечку пред образом Святой Троицы, попросил усердно у Господа благодати, милости, очищения, оживления, укрепления – и во время обедни дал Господь слезы умиления, мир, тишину, свободу, – и возблагодарил и прославил я премилосердного, прещедрого, благопослушливого Господа, долготерпящего мне окаянному и милующего меня на всякий день.

Благодарю Господа, многократно избавившего меня по молитве покаяния от запинавшей меня злобы на жену мою за непослушание ее. Козни врага разрушены, грехи прощены, очищены, средостение разрушено. Слава Кресту Твоему, Господи, на коем искупил Ты нас от законной клятвы.

Чудно учение и жизнь, страдания, смерть и воскресение Иисуса Христа. Какое точное соответствие между учением и делами Господа, или жизнью Его, как оправдались все слова Его исполнением! Учил любить врагов, и Сам первый исполнил эту заповедь совершеннейшим образом, особенно когда молился на кресте с незлобием за врагов Своих; учил не противиться злу [Мф. 5, 38 – 39], и не противился, отдался в руки злодеев; учил не бояться убивающих тело, а души убить не могущих [Мф 10, 28], и не убоялся Своих распинателей; учил о воскресении мертвых по гласу Сына Божия [Ин 5, 25 – 29], и Сам первый ожил, воскрес из мертвых: Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших [1Кор. 15, 20]. Никогда не было разногласий между словами и делами Иисуса Христа. Воскресение Его из мертвых есть блистательнейший венец Его жизни, всего учения, всех чудес, чудная утеха для всех истинных Его последователей. Оно осязательно уверило людей в будущей жизни, начинающейся за рубежом настоящей.

О сугубой ектении. Для чего такое начало сделано Церковью в сугубой ектении: Рцем вси от всея души и от всего помышления нашего рцем, и потом: Господи Вседержителю, Боже Отец наших, молим Tu ся, услыши и помилуй? И затем: Помилуй нас, Боже, по велицей милости Твоей... услыши и помилуй? Церковь возбуждает чад своих к всесердечной, от всего помышления молитве. Обрати внимание, о чем прежде всего Церковь молит после столь усиленных возгласов к Триипостасному Вседержителю Богу и на самое Имя Вседержителя? Она молится прежде всего о державном своем помазаннике, о государе императоре, покровителе и защитнике Церкви, гражданской главе всех подданных, от которого зависит благосостояние всех подданных. Вот почему от такого усиленного моления обращается Церковь к Богу и с такою силою (скажем все от всей души и от всего помышления) возбуждает чад своих к молитве. Она намерена теперь вознести к Вседержителю Богу молитву о державном первенце своем, о державе [власти] его, чтобы она была мудра, тверда, правдива, многомилостива, сострадательна; о победе, пребывании в мире и спокойствии, здравии, спасении Его и чтобы Господь Бог во всем поспешествовал и помогал ему и покорил под ноги его всякого врага и супостата, ибо его благопоспешество есть общее благо всех его подданных, и вообще Его благосостояние есть общее благосостояние. Итак, вот почему с особенною силою Церковь возбуждает к молитве чад своих в своей сугубой ектении. Выразумев мысль Церкви, нам остается на будущее время, как только диакон начнет возглашать сугубую ектению, усугубить и утроить усердие свое к молитве и горячим сердцем, с чистотою, напряженною мыслию молиться Богу за самодержца, его супругу и весь царский дом, за Святейший правительствующий Церковный Собор, или за священное сословие отцов наших, руководящих нас в вере и благочестии, почему и говорим Господу: Боже отец наших; за все христолюбивое воинство, бодрствующее на страже защиты отечественной; за блаженных и приснопамятных создателей святого храма и за всех прежде усопших отцев и братий, лежащих здесь и повсюду православных (ибо и усопшие суть также члены Церкви и братья наши, имеющие великую нужду в наших молитвах, – а их миллионы); за братию храма, в котором молимся, как священнослужащую, так и за всех прихожан; наконец, за жертвующих в храм (эта молитва должна возбуждать усердие имущих к неослабным, посильным жертвам на храм, особенно если храм нуждается во многом необходимом); за труждающихся, то есть подъемлющих на себя какие бы то ни было труды для храма, поющих и за всех вас, предстоящих, ожидающих от Бога великия и богатыя милости. Что за ектения! Какая сила! Какая всеобъемлющая любовь дышит в ней! Чего не испросили бы мы у Бога, каких благ и живым, и умершим нашим братиям, если бы все эти возгласы находили искренний отголосок во глубине души нашей и все мы единодушно, как бы едиными устами, молились Господу Вседержителю, всех живых и мертвых содержащему в деснице Своей! – Всё испросили бы по неложному Его обещанию: всё, чего ни попросите в молитве с верою, получите [Мф. 21, 22]. А как богаты духовным содержанием ектении церковные, особенно духом веры, упования, любви ко Господу и ко всем людям! Это – вера неколебимая, упование несокрушимое, любовь – вселенская; это неизглаголанные воздыхания о всех Самого Духа Божия животворящего, как сказано в Евангелии: Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными [Рим. 8, 26]. И при богатом содержании ектении – какое разнообразие прошений, какая благопотребность, какая простота и вместе какая глубина премудрости, какой дух спасения движется во всех их! Таковы и должны быть воздыхания Самого Духа Святого! Таковы и должны быть молитвы, прошения, моления, благодарения Богу за всех человеков [1Тим. 2, 1], составленные на все времена, до скончания века – для всех премудрых и разумных и для всех самых простых чад Церкви. Никакой разумный века сего не подточится ни под единое слово церковных молитв, ибо каждое слово – мудрость, сила, жизнь, любовь Духа Животворящего. Дай Бог всякому мудрецу и простецу хоть изредка подняться на ту высоту любви, мудрости и святости, на которой всегда незыблемо стоит Святая Церковь в своих молениях, ибо всегда одушевляться таким духом, каким одушевляется Церковь, -увы! редкие, редкие могут, ибо и христиане увлекаются и живут большей частью духом мира сего и не принимают того, что от Духа Божия, потому что почитают это безумием [1Кор. 2, 14].

Какое высокое понятие внушается Христовой Церковью богослужением о христианах как о членах Христовых, рождиях²⁸, словесных овцах единого Пастыря и какая требуется жизнь от них, имеющих своим главою Самого Христа Бога и Царицею и Материю по благодати Саму Матерь Божию!

Отчего я стал крайне нетерпелив, раздражителен и ворчлив? От сластей и чаю крепкого. Излишне выпитый крепкий чай весьма вредно действует на нервы, как бы укалывая их иголками, а другие юноши или возмужалые сделались нетерпеливыми, раздражительными и самоубийцами, между прочим, и от курения табаку, который действует на нервы крайне разрушительно; до поры до времени человек терпит огорчения, но зато, подготовленный уже давно состоянием своих нервов, находящихся в крайне болезненном сотрясении, он, при недостатке веры в будущую жизнь и в возмездие за здешние дела, – разом поканчивает с собою, насилуя ужасно жизнь свою. Итак, государь и правительство должны немедленно запретить столь ужасно усилившееся курение табаку, вредное во многих отношениях; нельзя не заметить, что чрез курение табаку, как чрез прихоть грешную, сильно воздействует на душу и тело человека, на возбуждение страстей исконный враг рода человеческого. Жизнь людей в настоящее время слишком уклонилась от природной своей простоты, и в нее слишком много вторглось излишнего и вредного, в чем природа наша не имеет ни малейшей нужды и что навязано ей насильственно привычкою, например, то же курение табаку.

Какая польза мне приобресть много денег и отщетить²⁹ душу свою, или погубить ее гневом, яростью, злобою, завистью, чревоугодием и объядением, пьянством или блудом, леностию, расточительностию и прочими грехами? Не лучше ли в тысячу раз давать милостыню бедным, кормить алчущих, одевать нагих, давать приют бесприютным? Но я этого как бы не понимаю и раздражаюсь и гневаюсь, когда многие нищие многого просят у меня, и поднимаю на них руку, и ругаю их в ярости, и угрожаю им, и за волосы их треплю! Как я уклонился от духа Христова, от духа кротости, смирения, незлобия, нестяжания, воздержания, простоты, святыни, покорности воле провидения. Согрешил ко Господу и пред человеками. Прости, Господи, бесчисленные согрешения мои.

Делая другим добро, делаешь оное вместе и себе, по премудрым замыслам Божиим, закону последствия и возмездия; делая же зло ближним, я делаю оное больше себе по тем же законам: например, гневаясь на ближнего, я расстраиваю свое спокойствие, возмущаюсь, волнуюсь, киплю досадою, омрачаюсь, впадаю в душевное и телесное расстройство. Надо обуздывать свое чрево, этот центр плотской греховной жизни, от которого получают все страсти свое начало, развитие и силу, как-то: блуд, зависть, гордость, злоба, любостяжание, лакомство, объедение, пьянство, жестокость.

Замечая в себе сердечным оком зложелательство и злорадство в отношении к ближним, жестокосердие, презорство, скупость, жадность, блудные помыслы и движения, лихоимство, я должен презирать себя, ненавидеть себя, отвращаться себя, распинать себя и как можно более любить ближних, прощать их, снисходить им, терпеть их, благотворить им, желать всякого добра, радоваться их благополучию, молиться о их счастии и преуспеянии во всех благих делах, предотвращать, по возможности, их болезни, опасности для их жизни, чести, здоровья, радоваться их радости, плакати с ними в скорби, горе, беде и несчастии.

Благодарю Господа, двукратно и троекратно премного помиловавшего меня, много согрешившего и отчаянного; лишь воззвал я искренно в покаянии ко Господу о помиловании в квартире Александра Максимовича Федорова, инженера-механика (в двенадцать часов дня и восемь вечера), и Господь помиловал меня, не посрамил меня в чаянии милости Его.

Касательно великой ектении: все – члены Христовы, все равны пред Богом – царь и воин, богатый и бедный, вельможа и простолюдин; Бог смотрит не на лицо, а на сердце, ибо оно одно человек. Чего соединенными силами не испросим у Бога? – Всё.

У многих, многих милостыня-то с горечью, и выходит не милостью, а горчицей. О, горе мне грешному, что и я не умею доселе подавать милостыни и погубляю ни за что добро, данное мне Богом, и умножаю грехи свои, и возбуждаю против себя гнев Божий. Подавай, сказано, в простоте, милуй с добрым изволением [Рим. 12, 8].

Сластолюбивый, или раб чрева, не может искренно сочувствовать человеку больному и скорбящему или находящемуся в печали о грехах, ибо что общего у сласти с болезнью, со скорбью, с печалью по Боге? Ничего. И потому пусть сластолюбец идет к подобным себе и пусть не притворяется сочувственным и любящим.

Виждь, Господи, сколь нагло и постоянно грех тлит людей и меня, – и умилосердись, и милостив буди к нам. Да не одолеет злоба, хитрость и коварство диавола Твоей благости, простоты, святыни, премудрости, долготерпения. Помяни, что Ты сделал для искупления человека, – да не бесплодны будут Твои словеса и Твои страдания в нас.

Я – недостойный орган Церкви при возглашении ектений и молитв, при совершении Таинств.

Благодарю Господа за множество щедрот и за обилие благодати Его, привлеченных вчера за всенощной искренним, всесердечным к Нему обращением и слезным покаянием во грехах, – да и это последнее было делом Его милости и благодати: благодать воскресила меня из мертвых, отняла сердечное и вообще внутреннее, органическое бессилие, разогнала тьму, боязнь, полчище грехов и демонов, отъяла виновность, ужасную бедность моего духа, прикрыла наготу, даровала ясный голос, одарила светлыми и величественными помыслами, согрела животворными чувствами, как лучами Божества, даровала бесчисленные блага, – слезы текли по ланитам моим. Молился я усердно за себя и за всех. Как я рад, что не отверг меня Господь по грехам моим! А то я был как спящии во гробе, иже от руки Твоея отриновени быша [Пс. 87, 6]; теперь же ожило сердце, ожило, воскресло, прониклось Божественною жизнью, Божественным миром!

Теперь-то я познал, какое величайшее бедствие – грех, сколь он мерзок, лукав, гибелен, отвратителен во всех своих видах, как ужасно наклонение человека ко греху (да не осуждаю никого и снисхожу ко всем); сколько коварства и насилия вражьего устремлено на человека во всякое время и всякий час! Но теперь же я познал и опытно, сколь велико милосердие Божие к человеческому роду, сколько сил Божественных устремлено на человека верующего и способного к приемлемости Божией благодати; какую любовь необъятную, несказанную явил Господь во спасение погибающего человечества – в воплощении Своего Божественного Сына, в Его истощании, чудотворениях, Его просветительной и зиждительной проповеди, в Его житии, страдании, смерти, воскресении и вознесении! Как возвысил безмерно достоинство наше, столько униженное, поруганное, обесчещенное, обожив человека и спосадив Его на престоле Божества! Истинно, где умножился грех, там воспреизбыточествовала благодать [Рим. 5, 20]. Слава о сем Господу! Но сколь велика милость Божия, столько же [мы] нечувствительны, неблагодарны, невнимательны, злонравны, ленивы, небратолюбивы, скупы, блудны, сластолюбивы, земнолюбивы.

Ключу Царства Христова, Дево Богородице, отверзи мне, кающемуся, врата Царствия Небесного.

Попеременно употребляются в церкви за богослужением и ветхозаветные, и новозаветные песни, чудеса Ветхого и Нового Завета потому, что они взаимно себя поясняют, подтверждают, доказывают, и из совокупности их познается во всей силе чудное величие Бога нашего, Его правда, верность, истина, премудрость, всемогущество. Всё последовательно, верно, премудро идет от начала мира доныне. Всё или исполнилось, или исполнится. Чудный домострой! Верно исполнится и всё прочее и в пришествие Антихриста, и в пришествие Христово...

Даровать мне больше того, сколько мне Господь даровал с верою Своей святою, даровать более невозможно. Только благодарить и любить надо Бога и ближнего.

Достоинство человека и христианина ничем иным так не поддерживается, как тщательным удалением от всякого греха и от всякой тени греха.

Благодарю Господа за дар причащения Божественных Таин на сегодняшней литургии.

Вчера, в воскресенье, за поздней обедней мне было ужасно тяжко 1) от постной пищи и постных пирогов на постном масле и 2) от спертого воздуха. Я с трудом говорил; нервы были болезненны до крайности; я трепетал; голос дрожал; говорить почти не мог; мнительность крайняя; подозрительность злая также: все были виноваты у меня – и отец диакон, и Н. Гавр. Протопопов, и все. Сегодня разрешил на скоромный суп из курицы и куриное мясо – и покоен и здоров. Мехи ветхи, риза ветха – это моя плоть.

Благодарю Господа, избавившего меня нынешний день много раз от запинавших меня грехов, преимущественно внутреннего прелюбодейства. Благослови душе моя, Господа... очищающаго вся беззакония твоя на кийждо день и час [Пс. 102].

Ин век тебя, душе, ожидает, и Господь обличит твои тайные и явные деяния, не пребуди убо в здешних.

Ужасную тяготу, туту и тесноту испытал я сегодня по случаю размолвки моей с дьячком Алексеем Преображенским, которого я заставлял читать реже и яснее, а он не хотел. Он обиделся и озлился на меня за справедливое требование. Во время обедни мне было тесно, скорбно, и по причащении я не получил мира, свободы, утешения из-за того, что не примирился с отроком, которого я изобидел. Когда я сидел в классе во мне была ужасная теснота, и я часто мялся. Приехал домой, скушал три яблочка, и стало мне хорошо, потому что и от желудка зависело мое беспокойство. Идучи к вечерне, я обрадовался, встретив изобиженного мною отрока Алексея, попросил у него извинения, а он по скромности и детскому незлобию сказал: простите меня, я виноват, я вас вывел из терпения, я рассердил вас, – и потом дал ему милостыни. И как после этого я был покоен, развязан, свободен! Вечерню служил совершенно покойно; крестины совершал радостным духом, радуяся Господеви, Его величию, благости, всемогуществу, премудрости, явленных в творении и промышлении и наипаче в спасении рода человеческого. Ночь спал совершенно покойно в нетопленой комнате. На ночь пил молоко с булкой и булочками, немножко чаю; в куриный суп булку макал, частичку курочки съел. Это мое лекарство. Слава Господу, разрешившему мою вину и мои скорби. Истинно слово: если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный [Мф. 6, 14]. Алексей разрешил меня от скорби. И за дьячка Алексея Павл, благодарю Господа, и он переменился к лучшему.

Девять с половиной часов вечера. Явил на мне ныне Господь безмерную Свою милость, простил мне великое прегрешение, отъял от сердца лютую тесноту и скорбь, принял покаяние мое, не посрамил упования моего. Я несколько раз ярился на нищих, неотступно просивших милостыни, кричал на них, топал ногами, толкал, и за это по достоянию восприял в себе возмездие – смерть духовную; но, не отчаявшись в Божественном милосердии, стал каяться слезно пред всевидящим оком Его и всегда отверстым слухом Его – и был скоро услышан: грех прощен, смятение отъято, мир дарован, совесть умирена. Слава о сем Господу! Как мне научиться владеть собою, чтобы не раздражаться, не гневаться? Кроткий и смиренный сердцем Господи Иисусе! Научи меня кротости и смирению. Когда я шел от дома Лебедева по Андреевскому переулку, то мне показалось, будто нищие стоят у стены синебрюховского флигеля, – и огорчился опять на них, и уязвился, и смутился опять, но, пришед домой, упал на колена пред Господом и просил милость, и опять помилован – и паки славу Богу милосердому воссылаю.

Неправда наша пред Богом и пред ближними. Мы питаемся каждый день хорошею, лучшею пищею, пьем добрые вина, вдобавок к этому забавляем себя курением из уст благовонных, а может быть, и не благовонных растений, или питие из вскипяченных ароматических чужеземных растений, тогда как братия наша, имеющие одинаковые права на дары Божии, не имеют куска хлеба, и мы безжалостно отказываем им в этом куске, в одном куске хлеба, – справедливо ли это? Да еще разбраним их за то, что они просят у нас этого куска, – по-человечески ли мы поступаем? Или мы живем в пространных покоях, среди зеленеющих комнатных садов, иногда приносящих нам и зимою плоды, тогда как братья наши не имеют и уголка, где главу приклонить на ночь от непогоды, холодного ветра или морозу, и, когда они просят у нас несколько копеек на ночлег, мы отказываем им в этом, и даже браним их и угрожаем им тюрьмою, которая, впрочем, может быть для них благодеянием, а не наказанием, а только для нас есть великое наказание, – справедливо ли это? Если сами мы имеем много перемен одежд, иногда из шелку и бархату или из лучшего сукна, или целые десятки перемен белья, тогда как братья наши – не говорю пьяные, а постоянно трезвые, но бессильные и безместные, не имеют и необходимейшей одежды, – и просят у нас жалобно необходимой одежды для защиты от непогоды, а мы сурово отказываем им в этом. Справедливо ли и по-человечески ли мы поступаем? Единое ли мы тело? Члены ли мы Христовы? Члены ли друг другу? Христиане ли мы? Можем ли мы ожидать милости от Христа Бога? Не геенны ли мы достойны? – Геенны и участи козлищ, а не овец. У иного лежат десятки тысяч собранного богатства, большие житницы, полные хлеба и всякого добра на многие годы, и он не хочет уделить из них бедным куска хлеба, – справедливо ли это? И как же поступать с нами после этого Всеблагому и Прещедрому, даровавшему нам Свои блага в изобилии для подаяния неимущим? – Поистине, по всей строгости праведного суда Своего, то есть воздать нам вечной казнью. Итак, чтый да разумеет.

О, сколь пространно и прекрасно небо! Какая широта! Какая светлость! И там уготовано блаженство праведникам, – что же мы привязываемся к земным благам? Не тлен ли все блага земные? Где у нас разум? Где вера? Где милостыня, отверзающая врата рая? К чему пристрастие к миру телесному? Прелюбодейному и грешному?

Когда я сопоставляю величие благ, дарованных нам Богом в рождении, в возрождении водою и Духом, в звании, воспитании, в общественном положении и сопряженных с ним выгодах: в жаловании, почестях, доходах, прибытках – особенно же благу, дарованному нам в сотворении нас по образу Божию, в искуплении Сыном Божиим, в Его вочеловечении, в причислении нас к Его Церкви, или избранному Его стаду, в обожении, в причащении Тела и Крови Его, в обетовании вечной жизни ради заслуг Единородного Сына Божия, – то дивлюсь дивом великим о моей неблагодарности и моем злонравии, невнимании, пристрастии к земным тленным благам, в немилосердии, жестокосердии, – и спрашиваю себя: как еще терпит меня Господь на земле? Как не истребил меня давно? Как доселе я не в аде, подобно упоминаемому в Евангелии жестокому богачу, презиравшему бедного Лазаря [Лк. 16, 19 – 31]?

Курение сигары, хотя и благовонной по-видимому, скверное действие производит (кал во рту), и бессонницу (на 29 ноября) от табаку, и стеснение в груди.

Не уподобляйся злому, но благому. А я в милостыни, которой не умею подавать, уподобляюсь злому, а не благому, ибо не в простоте сердца подаю, не от души, а нередко со злостию, чтобы только отвязаться. (Осуждаю себя за это.) Подаю с досадой, с презрением, забывая вовсе, что они по образу Божию, что они – члены Христа и достояние Его, что они – наследники будущего Царствия, ибо не бедных ли мира избрал Бог быть богатыми верою и наследниками Царствия? [Иак. 2, 5]. Мне бы самому надо желать сделаться нищим по доброй воле, чтобы уподобиться, хоть отчасти уподобиться Обнищавшему добровольно ради меня, то есть Господу Иисусу Христу, и в Бога богатеть, а не себе собирать [Лк. 12, 21], – но я этого доселе не хотел.

Доселе я не научился управлять собою, своими помыслами и движениями сердца и возмущаюсь страстями гнева, нечистоты, зависти, злобы, гордости, корыстолюбия, алчности и чревоугодия. Боже, милостив буди мне, грешнику.

(С вечера немножко покурил я сигары, и от нее ночь нехорошо спал, а утром служить было тяжело: дыхание было стесненное; может быть, и постная пища была причиною.)

Благодарю Господа, сподобившего принять мое служение вчерашний день и даровавшего мне вкусить Божественной бессмертной трапезы Его – пречистого Тела и Крови Своей; благодарю за мирное и благопоспешное служение. 29 ноября. Четверг.

Благодарю за великую помощь Твою, Христе Боже мой, и сегодня данную мне в служении утрени. Но душит и душит меня выкуренная полусигара; тяжело дыхание табачное. Подлинно, это – сатанинское курение.

Страшное дело! Люди превратили себя в курильницы! И деньги даром, напрасно тратятся, и душою обладает нелепая привычка, налагая на всё существо человека адские узы, и здоровье расстраивается, и другим, некурящим, вред приносит, ибо прокуренные комнаты не способны для здорового жития. О, как умножилось терние страстей! Курение табаку, тление зажженной и дымящейся сигары есть изображение вечно тлеющих в душе страстей и похотей. А сколько у нищих отнимается насущного пропитания чрез эти прихоти! А сколько голодающих-то из-за наших прихотей, сколько нагих, бесприютных! И мы их же судим немилосердно!

Славно прославися во мне Христос Бог в Своем долготерпении к моим злобам и в Своем милосердии к кающимся, когда беды и тесноты адские поглотили меня за ярость на нищих после окончания литургии, когда я шел в классы. Бесконечно благ ко мне Господь, а я бесконечно зол, окаянный. Славлю Господа, услышавшего молитву покаяния моего внутреннего.

А молоко я напрасно пил в пост: грубеет и злеет сердце от него. Сегодня за утреней в Андреев день оно удобно подверглось неприязни на отца дьякона Петра. И долго я страдал, пока искренней молитвой покаяния не испросил милость у Господа. Не есть молока в пост отнюдь.

Благодарю Господа, избавившего меня державно и милостиво от запявшей меня, по демонскому коварству, вражды на отца дьякона Петра Алексеевича Софронова, за нецелование им благословившей руки и за кажущуюся его неприязнь ко мне. Покаялся я внутренне в своем безумстве, самолюбии, любочестии, в своей мелочности, в своей злости и гордыни, скрывающихся во глубине сердца моего и при случае возникающих наружу; извинил искренно брата моего во всем, в чем он, как человек, согрешил против меня, помолился за него от души Богу, да помилует его, да умягчит и да просветит сердце его и ум его; молился долго, ибо враг настоял³⁰ и мучил неприязнию, подстрекал ко вражде. Господь исполнил все во благих желания мои, очистил беззакония мои, отъял от души скорбь, тесноту, срамоту и слепоту, умирил, распространил сердце мое и даровал мне спокойно и с умилением служить Божественную литургию, особенно после великого входа. (А за утреней мне было тяжко от козней демонской злобы.)

Грех – это такая злая змея, которая непрестанно посягает на мою чистоту, святыню, красоту, свободу, мудрость, любовь к Творцу как образа Божия, на мое спокойствие, благополучие; которая непрестанно силится воспрепятствовать мне проявить мои силы и свойства душевные надлежащим образом – достигать мне великой и преблаженной цели моего бытия; она льстит и насилует меня непрестанно, уловляет меня в свои сети десными и шуими: то смущением, боязнию и страхом расслабляет и низлагает меня, то лукавым смехом (как вчера на великом входе, при виде чтеца Ивана Васильевича Полиглотова, в стихаре предо мною стоявшего при Соборном служении), то лакомством и блудными помыслами и движениями сердца, то злобою, завистию, неприязнию мучит меня, то лукавым пристрастием к земным благам – к деньгам, к блестящим вещам, к красивым и мягким материям; уловляет меня прекрасным видом домов и зеркальных стекол в них – и отвлекает взор от неба, от прекрасного горнего града Иерусалима, емуже художник и создатель Бог, от Самого Господа, от нищих, покрытых рубищами братьев моих, – всюду он обманывает меня, чрез всё тлит, безобразит меня, и особенно запинает меня чрез пищу и питье, которые неизбежны для меня каждый день и которые я по жадности употребляю в большем чем нужно количестве и тем нарушаю естественную тонкость и нежность души моей: огрубело сердце, сказано, людей сих [Деян. 28, 27]. Потому надо непрестанно бодрствовать, молиться и бороться со грехом до конца земной временной жизни.

Чудна небесная Божественная вера наша! Премудро, верно, свято и праведно все домостроительство Божие о нашем спасении – с начала до конца. Верен Господь во всех словесех Своих [Пс. 144, 13], свидения (уставы) Его уверишася зело [рус.: несомненно верны] [Пс. 92, 6]. Всё исполнилось, что было предсказано, или исполнится, и исполнившееся уже служит крепчайшим и вернейшим ручательством, что исполнится и то, что еще не исполнилось, чему еще не настало время. Богослужение нашей Церкви представляет как бы на ладони, как бы в панораме весь чудный Божественный план спасения человеческого рода: это – чудо и бездна Божественной премудрости, благости, силы на пространстве веков и тысячелетий, в малом объеме ежедневных или годичных служб. А какой дух-дух святыни, правды, любви, милосердия, долготерпения, спасения – дышит во всех молитвах, молениях, возгласах, священнодействиях и Таинствах. Какое величие Божие! Какая красота Божия! Какие доблести и красота святых, начиная с Матери Божией и до последнего праведника! Что за рай небесный! Что за благоухание, что за красота! И какое разнообразие и многочисленность этих одушевленных райских цветов. Каждый день видишь новые и новые!

Так говори: во время нашей соборной общественной молитвы церковной вся Церковь небесная предстательствует за нас перед Богом; совершается у нас благообразное по чину служение – и на небе также совершается благочиннейшее служение о мире. Общественная молитва о всех служит знаком любвеобильного общения нашего со всеми и есть приготовление к общению с Богом и со святыми в Царстве Небесном.

Каждый день в нашем сердце деется дьявольская работа растления, извращения, осквернения, омрачения богообразной скинии души нашей. Не нужно спать, а бодрствовать, трезвиться, поститься, молиться.