Глава 7

¹ После сего Иисус ходил по Галилее, ибо по Иудее не хотел ходить, потому что Иудеи искали убить Его. ² Приближался праздник Иудейский – поставление кущей. ³ Тогда братья Его сказали Ему: выйди отсюда и пойди в Иудею, чтобы и ученики Твои видели дела, которые Ты делаешь. ⁴ Ибо никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным. Если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру. ⁵ Ибо и братья Его не веровали в Него. ⁶ На это Иисус сказал им: Мое время еще не настало, а для вас всегда время. ⁷ Вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нем, что дела его злы. ⁸ Вы пойдите на праздник сей; а Я еще не пойду на сей праздник, потому что Мое время еще не исполнилось. ⁹ Сие сказав им, остался в Галилее.

«Приближался праздник Иудейский – поставление кущей»

Праздник кущей, «свято чтимый у евреев», был связан с воспоминанием о блуждании Израильского народа по пустыне. По времени (конец сентября – начало октября) он совпадал со сбором урожая и началом сезона дождей. Молитва о дожде была основный темой молитв, звучавших на празднике Кущей.

Отмечался он с особой торжественностью. В течение семи дней каждое утро торжественная процессия отправлялась по юго-восточной стороне Храмовой горы к источнику Гихон, вода которого наполняла бассейны купальни Силоам. Там священник наполнял водой золотой кувшин в то время, как хор многократно повторял слова: «И в радости будете почерпать воду из источников спасения» (Ис. 12:3). Затем процессия, участники которой держали в руке связку из миртовых и ивовых ветвей, под пение псалмов двигалась к храму и обходила вокруг жертвенника, а священник выливал воду в серебряную воронку, откуда она вытекала на землю. На седьмой день праздника процессия обходила жертвенник семь раз.

Праздник кущей упоминается в книге пророка Захарии, в которой предсказывается наступление дня Господня и пришествие Мессии. Книга включает пророчество о торжественном входе Мессии в Иерусалим: «Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной» (Зах. 9:9). Далее она срдержит пророчество, которое также будет цитироваться Евангелистами: «А на дом

Давида и на жителей Иерусалима изолью дух благодати и умиления, и они воззрят на Него, Которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце» (Зах. 12:10). Пророк обещает, что «в тот день откроется источник дому Давидову и жителям Иерусалима для омытия греха и нечистоты... И будет в тот день, живые воды потекут из Иерусалима, половина их к морю восточному и половина их к морю западному: летом и зимой так будет» (Зах. 13:1; 14:8). Наконец, говорится о том, что «все остальные из всех народов, приходивших против Иерусалима, будут приходить из года в год для поклонения Царю, Господу Саваофу, и для празднования праздника кущей» (Зах.14:16).

Символика воды играет существенную роль и в Книге пророка Захарии, и в церемониях, сопровождавших праздник Кущей. Слова Иисуса, обращенные к участникам торжеств в последний день праздника, созвучны этой богатой символике. В то же время они превращают ее в прообраз той благодати Святого Духа, которая придет на смену ветхозаветному культу с его жертвоприношениями, церемониями и праздниками.

В проповеди Иисуса, как она описана в четвертом Евангелии, происходит последовательный демонтаж того, что является несущей конструкцией религии Ветхого Завета. Эта проповедь – «непрерывная атака на все, что в иудаизме более всего ценилось». Иисус предлагает разрушить «храм сей» – главную святыню Израильского народа – и в три дня воздвигнуть «храм тела Своего» (Ин. 2:19–21). Он говорит о том, что Богу надо поклоняться не на горе Гаризим и не в Иерусалиме, а «в духе и истине» (Ин. 4:21–23). Он считает возможным нарушать субботу (Ин. 5:16–17). Манну небесную, которой Моисей питал Израильский народ, Он предлагает заменить на Свою плоть (Ин. 6:53–58). Ветхозаветные Писания для Него ценны постольку, поскольку они свидетельствуют о Нем (Ин. 5:39). Он ставит Себя выше наиболее почитаемых персонажей иудейской традиции – Авраама (Ин. 8:58), Иакова (Ин. 4:12) и Моисея (Ин. 5:46); к этому списку синоптические Евангелия добавляют пророка Иону и царя Соломона, в отношении которых Иисус утверждал, что Он «больше» их (Мф. 12:41–42;Лк. 11:31–32).

Мы еще раз видим, как Иисус создает новую религию на обломках старой. При этом ветхозаветная религия не упраздняется: все ее наиболее существенные элементы превращаются в прообразы новозаветных реальностей. Для христианской традиции Ветхий Завет навсегда останется тем священным основанием, фундаментом, на котором после демонтажа старой конструкции будет возведена новая. Эта новая конструкция не будет привязана к конкретному месту и не будет создаваться как храм для одного народа. Она станет храмом, двери которого открыты для каждого и в который люди «из всех народов... будут приходить из года в год для поклонения Царю, Господу Саваофу».

«Тогда братья Его сказали Ему…»

Как мы помним, на браке в Кане Галилейской Иисус присутствовал вместе со Своей Матерью и учениками (Ин. 2:2). Из Каны Он приходит в Капернаум – «Сам и Матерь Его, и братья Его, и ученики Его; и там пробыли немного дней» (Ин. 2:12). Таким образом, согласно четвертому Евангелию, в первые дни после выхода на проповедь Иисус был окружен смешанной группой, состоявшей из Его родственников по плоти и нескольких учеников.

Однако, если судить по синоптическим Евангелиям, вскоре после выхода Иисуса на проповедь между Ним и Его родственниками по плоти возник острый конфликт. Евангелист Марк, в частности, упоминает о том, что ближние Иисуса пытались «взять Его», потому что сочли, что Он сошел с ума (Мр. 3:21). В приведенном рассказе из Евангелия от Иоанна братья Иисуса, не веровавшие в Него, искушают Его, подобно тому, как диавол, согласно Матфею и Луке, искушал Иисуса в пустыне (Мф. 4:1–11;Лк. 4:1–13).

На связь между историей трех искушений и тремя эпизодами из Евангелия от Иоанна впервые указал Р. Браун более полувека назад. В пустыне диавол в обмен на поклонение ему предлагал Иисусу «все царства мира», но Он отверг это искушение; в Евангелии от Иоанна упоминается, как Иисуса хотели сделать царем, но Он, узнав об этом, удалился (Ин. 6:15). Диавол предлагал Иисусу превратить камни в хлебы; иудеи в четвертом Евангелии требуют от Иисуса знамения, наподобие того, которое Израильский народ получил через Моисея, когда в пустыне манна сошла с неба (Ин. 6:30–31). Поставив Иисуса на крыле Иерусалимского храма, диавол предлагал Ему спрыгнуть вниз, дабы явить Свое всемогущество; братья Иисуса предлагают Ему пойти в Иерусалим, дабы продемонстрировать ученикам «дела», которые Он делает, и тем самым снискать известность (Ин. 7:3–4).

Слова братьев Иисуса отражают то непонимание, которое преследовало Его на протяжении всего времени Его служения. Он совершал чудеса, но люди требовали от Него каких-то иных чудес – специально направленных на доказательство Его всемогущества. Он уже явил Себя миру, но братья предлагают Ему как-то по-особому продемонстрировать Свои возможности.

Как и в рассмотренных выше беседах с Никодимом, самарянкой и иудеями, в беседе с собственными братьями Иисус отвечает им на ином уровне, чем тот, на котором была сформулирована просьба. Он дважды повторяет одну и ту же мысль: «Мое время еще не настало (ὁ καιρὸς ὁ ἐμὸς οὔπω πάρεστιν)»; «Мое время еще не исполнилось (ὁ ἐμὸς καιρὸς οὔπω πεπλήρωται)». Это настойчивое утверждение напоминает о том, что Иисус в присутствии братьев сказал Матери на браке в Кане Галилейской: «Еще не пришел час Мой (οὔπω ἥκει ἡ ὥρα μου)» (Ин. 2:4). Говоря о «часе» или «времени», Иисус имел в виду Свое страдание, смерть и воскресение. Однако братья, очевидно, поняли Его слова о «времени» лишь в том смысле, что Он не пойдет на праздник.

Почему Иисус все-таки пошел? Он изменил Свои планы, или Он с самого начала намеревался идти, но не хотел, чтобы об этом знали родственники? Древние комментаторы склоняются к второму ответу: Он собирался идти, но хотел скрыть это от братьев, говоря с ними «духовно и таинственно». Он предложил братьям самим пойти на праздник, «чтобы показать, что Он не нуждается в них и не хочет, чтобы они льстили Ему, и что Он дозволяет им соблюдать иудейские обряды». Сам же Он мог «пойти и явно и быть среди иудеев и удержать их неистовое нападение, что нередко и делал; но Он не хотел так действовать всегда. Если бы Он пришел явно и опять поразил их слепотою, то этим яснее выказал бы Свое божество, и еще более открыл бы его, чего пока не следовало делать». А поскольку братья думали, что Он не идет на праздник по малодушию, то Своим ответом Он «показывает, что, наперед зная время, в которое пострадает, с наступлением этого времени, вполне охотно пойдет во Иерусалим».

¹⁰ Но когда пришли братья Его, тогда и Он пришел на праздник не явно, а как бы тайно. ¹¹ Иудеи же искали Его на празднике и говорили: где Он? ¹² И много толков было о Нем в народе: одни говорили, что Он добр; а другие говорили: нет, но обольщает народ. ¹³ Впрочем никто не говорил о Нем явно, боясь Иудеев. ¹⁴ Но в половине уже праздника вошел Иисус в храм и учил. ¹⁵ И дивились Иудеи, говоря: как Он знает Писания, не учившись? ¹⁶ Иисус, отвечая им, сказал: Мое учение – не Мое, но Пославшего Меня; ¹⁷ кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно, или Я Сам от Себя говорю. ¹⁸ Говорящий сам от себя ищет славы себе; а Кто ищет славы Пославшему Его, Тот истинен, и нет неправды в Нем. ¹⁹ Не дал ли вам Моисей закона? и никто из вас не поступает по закону. За что ищете убить Меня? ²⁰ Народ сказал в ответ: не бес ли в Тебе? кто ищет убить Тебя? ²¹ Иисус, продолжая речь, сказал им: одно дело сделал Я, и все вы дивитесь.²² Моисей дал вам обрезание (хотя оно не от Моисея, но от отцов), и в субботу вы обрезываете человека. ²³ Если в субботу принимает человек обрезание, чтобы не был нарушен закон Моисеев, – на Меня ли негодуете за то, что Я всего человека исцелил в субботу? ²⁴ Не судите по наружности, но судите судом праведным. ²⁵ Тут некоторые из Иерусалимлян говорили: не Тот ли это, Которого ищут убить?²⁶ Вот, Он говорит явно, и ничего не говорят Ему: не удостоверились ли начальники, что Он подлинно Христос? ²⁷ Но мы знаем Его, откуда Он; Христос же когда придет, никто не будет знать, откуда Он.

Итак, в первые дни праздника, длившегося семь дней, Иисуса в Иерусалиме не было, и Его отсутствие было замечено. Он приходит в Иерусалим неожиданно – не к началу праздника, как это было принято, а к середине, то есть на четвертый (или третий) день.

Эпизод распадается на несколько частей. В первой части мы видим Иисуса учащим в храме. Евангелист ничего не говорит о теме Его поучения, но из последующего вопроса фарисеев – «как Он знает Писания, не учившись?» – можно заключить, что, как и в других случаях, Он комментировал отрывок из «закона» (Торы) или «пророков». Вопрос фарисеев не столько демонстрирует их удивление тем, что Он умеет читать (далеко не все в те времена были обучены грамоте), сколько свидетельствует об их недовольстве: не получив формального образования в школе какого-либо известного раввина, Иисус принимает на себя учительское достоинство и выступает публично в той части храма, которая зарезервирована для «дипломированных» учителей.

Иисус понимает, чем вызвано недовольство, и говорит о том, что к Его учению нельзя применять обычные человеческие критерии: Он учит не Сам от Себя, но от Бога. Выражение «творить волю Его» (τὸ θέλημα αὐτοῦ ποιεῖν) отсылает к словам Иисуса о Себе из предыдущей беседы с иудеями: «Ибо Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца» (Ин. 6:38). Как Иисус творит волю Бога Отца, так и Своих слушателей Он призывает к тому, чтобы творить Его волю: через это они узнают, что Сын Божий «истинен, и нет неправды в Нем».

Термин «истина» играет важную роль в Евангелии от Иоанна. Как мы помним, впервые Он был употреблен в прологе в словах о том, что «ибо закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа» (Ин. 1:17). В данном случае прилагательное «истинен» звучит в преддверии спора с иудеями о законе Моисеевом. Истине, происходящей от Бога через Его Сына, противопоставляется «неправда» (ἀδικία).

Слова «говорящий сам от себя ищет славы себе» содержат косвенный ответ братьям Иисуса, которые призывали Его прийти в Иерусалим, чтобы «явить Себя миру». Иисус не ищет славы Себе: Он ищет славы Отцу Своему, действует от Его имени во славу Его.

К теме закона Моисеева Иисус переходит по собственной инициативе, и ставит вопрос сразу же в достаточно резкой форме, как бы провоцируя собеседников на конфронтацию. Вопрос Иисуса – «Не дал ли вамМоисей закона?» – нередко трактуют в том смысле, что Сам Он не хочет ассоциировать Себя с законом, представляя его как относящийся исключительно к Своим оппонентам. Если судить по Евангелию от Иоанна, то такая фразеология была характерна для Иисуса: «А и в законе вашем написано...» (Ин. 8:17); «Не написано ли в законе вашем?» (Ин. 10:34); «Но да сбудется слово, написанное в законе их» (Ин. 15:25).

Однако насколько справедлива данная трактовка? В Нагорной проповеди Иисус выражал личную преданность закону (Мф. 5:17–18), и у нас нет оснований сомневаться в Его уважении к закону как таковому. В полемике с фарисеями, как она отражены у синоптиков, Он чаще оспаривал их понимание закона, чем сам закон. Если же говорить о четвертом Евангелии, то и в нем, как мы видели, встречаются формулы, свидетельствующие о том, что Иисус ассоциирует себя с иудейской традицией, восходящей к Моисею (Ин. 4:22).

Нередко различную расстановку акцентов в вопросе об отношении Иисуса к закону Моисееву в первом и четвертом Евангелиях объясняют разницей в богословских интересах Матфея и Иоанна: первый писал для христиан, обращенных из иудеев, второй подчеркивал новизну учения Иисуса и противопоставлял Иисуса иудеям.

Между тем, в самом отношении Иисуса к закону Моисееву есть внутренняя антиномичность: с одной стороны, Он уважает закон, с другой – оспаривает то, как фарисеи и книжники им пользуются, его применяют и его трактуют. Выражение «закон ваш» имеет следующий смысл: «закон, на который вы так любите ссылаться, но который на самом деле извратили». Это вполне соответствует тому, что Иисус говорит о фарисеях в Евангелии от Матфея: «На Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи; итак все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают: связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их» (Мф. 23:2–4).

Думается, постоянное употребление Иисусом словосочетания «закон ваш» объясняется не столько Его желанием дистанцироваться от закона, сколько Его ответной реакцией на постоянные попытки фарисеев (у Иоанна «иудеев») выдать себя за его единственных легитимных носителей. Выражение «закон ваш» в устах Иисуса является ответной реакцией на постоянное употребление словосочетания «закон наш» в устах иудеев: «Судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его...» (Ин. 7:51); «...а Моисей в законе заповедал нам побивать таких камнями» (Ин. 8:5); «Мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть» (Ин. 19:7).

Именно потому, что иудеи постоянно ссылаются на закон и на Моисея как главный авторитет, Иисус говорит им: «Никто из вас (οὐδεὶς ἐξ ὑμῶν) не поступает по закону». Резкое и решительное обвинение вызывает моментальную и не мерее резкую реакцию: «Не бес ли в Тебе?». Эта реакция, исходящая в данном случае не от «иудеев», а от «народа» (термин ὄχλος буквально означает «толпа») вполне соответствует тому, что мы узнаем из синоптических Евангелий о том, как фарисеи комментировали чудеса Иисуса: «Он изгоняет бесов силою князя бесовского» (Мф. 9:34; 12:24Лк. 11:15). Ранее похожие обвинения выдвигались в адрес Иоанна Крестителя: о нем тоже говорили, что «в нем бес» (Мф. 11:18).

Народ отрицал, что Иисуса ищут убить; между тем, «некоторые из Иерусалимлян» задают друг другу прямой вопрос: «Не Тот ли это, Которого ищут убить?». При этом указывают на «начальников» (ἄρχοντες) как главных инициаторов преследования Иисуса и недоумевая, не уверовали ли они в Него. Как и в беседе о небесном хлебе (Ин. 6:42), главным аргументом против мессианского достоинства Иисуса является Его происхождение: «Мы знаем Его, откуда Он; Христос же когда придет, никто не будет знать, откуда Он». Очевидно, здесь Иерусалимляне ссылаются не некое неписанное предание о Мессии. Согласно этому преданию, Мессия будет рожден от плоти и крови, однако будет оставаться в полной неизвестности до того, как начнет избавление Израиля.

Спор о законе Моисеевом касается лишь одного его аспекта – заповеди о соблюдении субботы. О том, что фарисеи обвиняли Иисуса в нарушении субботы, мы имеем многочисленные свидетельства в синоптических Евангелиях. В Евангелии от Иоанна об этом говорилось в связи с исцелением расслабленного, которому Иисус сказал: «Встань, возьми постель твою и ходи». Иудеи же говорили ему: «Сегодня суббота; не должно тебе брать постели» (Ин. 5:8–10). Возможно, полемизируя с иудеями, Иисус ссылается на это событие, происшедшее несколько месяцев назад. Возможно также, что Он имеет в виду и другие эпизоды, известные из синоптических Евангелий.

Закон об обрезании содержится в Пятикнижии Моисеевом (Лев. 12:3), однако повеление обрезывать всякого младенца мужского пола было дано Богом еще Аврааму (Быт. 17:10–13; 21:4). Оно было знаком завета между Богом и народом Израильским. Упоминая «отцов», Иисус имеет в виду Авраама и его ближайших потомков – Исаака и Иакова. Именно их в еврейской традиции преимущественно называли «отцами», о чем мы имеем многочисленные свидетельства в Евангелиях, например в Мф. 3:9 и Лк. 3:8 («не думайте говорить в себе: отец у нас Авраам»); Лк. 1:52 («как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века»); Лк. 1:73 («клятву, которою клялся Он Аврааму, отцу нашему»); Ин. 4:12 («Неужели ты больше отца нашего Иакова?»); Ин. 8:39 («Сказали Ему в ответ: отец наш есть Авраам»); Ин. 8:53 («Неужели Ты больше отца нашего Авраама?»).

Иисуса в данном случае интересует не столько тема обрезания в целом, сколько конкретный случай: можно ли обрезывать в субботу? Отвечая, Он ссылается на устное предание (со временем, но значительно позже нашедшее отражение в письменных иудейских источниках). Согласно этому преданию, если ребенок родился в субботу, его обрезывали в следующую буквально означает «толпа») вполне соответствует тому, что мы узнаем из синоптических Евангелий о том, как фарисеи комментировали чудеса Иисуса: «Он изгоняет бесов силою князя бесовского» (Мф. 9:34; 12:24Лк. 11:15). Ранее похожие обвинения выдвигались в адрес Иоанна Крестителя: о нем тоже говорили, что «в нем бес» (Мф. 11:18).

Народ отрицал, что Иисуса ищут убить; между тем, «некоторые из Иерусалимлян» задают друг другу прямой вопрос: «Не Тот ли это, Которого ищут убить?». При этом указывают на «начальников» (ἄρχοντες) как главных инициаторов преследования Иисуса и недоумевая, не уверовали ли они в Него. Как и в беседе о небесном хлебе (Ин. 6:42), главным аргументом против мессианского достоинства Иисуса является Его происхождение: «Мы знаем Его, откуда Он; Христос же когда придет, никто не будет знать, откуда Он». Очевидно, здесь Иерусалимляне ссылаются не некое неписанное предание о Мессии. Согласно этому преданию, Мессия будет рожден от плоти и крови, однако будет оставаться в полной неизвестности до того, как начнет избавление Израиля.

Спор о законе Моисеевом касается лишь одного его аспекта – заповеди о соблюдении субботы. О том, что фарисеи обвиняли Иисуса в нарушении субботы, мы имеем многочисленные свидетельства в синоптических Евангелиях. В Евангелии от Иоанна об этом говорилось в связи с исцелением расслабленного, которому Иисус сказал: «Встань, возьми постель твою и ходи». Иудеи же говорили ему: «Сегодня суббота; не должно тебе брать постели» (Ин. 5:8–10). Возможно, полемизируя с иудеями, Иисус ссылается на это событие, происшедшее несколько месяцев назад. Возможно также, что Он имеет в виду и другие эпизоды, известные из синоптических Евангелий.

Закон об обрезании содержится в Пятикнижии Моисеевом (Лев. 12:3), однако повеление обрезывать всякого младенца мужского пола было дано Богом еще Аврааму (Быт. 17:10–13; 21:4). Оно было знаком завета между Богом и народом Израильским. Упоминая «отцов», Иисус имеет в виду Авраама и его ближайших потомков – Исаака и Иакова. Именно их в еврейской традиции преимущественно называли «отцами», о чем мы имеем многочисленные свидетельства в Евангелиях, например в Мф. 3:9 и Лк. 3:8 («не думайте говорить в себе: отец у нас Авраам»); Лк. 1:52 («как говорил отцам нашим, к Аврааму и семени его до века»); Лк. 1:73 («клятву, которою клялся Он Аврааму, отцу нашему»); Ин. 4:12 («Неужели ты больше отца нашего Иакова?»); Ин. 8:39 («Сказали Ему в ответ: отец наш есть Авраам»); Ин. 8:53 («Неужели Ты больше отца нашего Авраама?»).

Иисуса в данном случае интересует не столько тема обрезания в целом, сколько конкретный случай: можно ли обрезывать в субботу? Отвечая, Он ссылается на устное предание (со временем, но значительно позже нашедшее отражение в письменных иудейских источниках). Согласно этому преданию, если ребенок родился в субботу, его обрезывали в следующую субботу. Заповедь об обрезании на восьмой день, таким образом, ставилась выше заповеди о субботнем покое.

Обрезанию крайней плоти противопоставляется исцеление «всего человека» по вере в Иисуса как Бога и Спасителя. Здесь нельзя не увидеть в зародыше будущее христианское учение о преимуществе веры над обрезанием. Это учение с наибольшей полнотой будет раскрыто апостолом Павлом:

Мы говорим, что Аврааму вера вменилась в праведность. Когда вменилась? по обрезании или до обрезания? Не по обрезании, а до обрезания. И знак обрезания он получил, как печать праведности через веру, которую имел в необрезании, так что он стал отцом всех верующих в необрезании, чтобы и им вменилась праведность, и отцом обрезанных, не только принявших обрезание, но и ходящих по следам веры отца нашего Авраама, которую имел он в необрезании. Ибо не законом даровано Аврааму, или семени его, обетование – быть наследником мира, но праведностью веры (Рим. 4:9–13).

В беседе с иудеями Иисус не идет так далеко и не противопоставляет закону веру, как это сделает Павел, а «плотскому обрезанию, совершаемому руками» (Еф. 2:11) – «обрезание нерукотворенное» (Кол. 2:11). Он лишь ссылается на заповедь обрезания как восходящую к «отцам», а не к Моисею, и на обычай, при необходимости, обрезывать по субботам как частный случай нарушения заповеди субботнего покоя.

²⁸ Тогда Иисус возгласил в храме, уча и говоря: и знаете Меня, и знаете, откуда Я; и Я пришел не Сам от Себя, но истинен Пославший Меня, Которого вы не знаете.²⁹ Я знаю Его, потому что Я от Него, и Он послал Меня. ³⁰ И искали схватить Его, но никто не наложил на Него руки, потому что еще не пришел час Его. ³¹ Многие же из народа уверовали в Него и говорили: когда придет Христос, неужели сотворит больше знамений, нежели сколько Сей сотворил?

Начальные слова этого отрывка – ἔκραξεν οὖν ἐν τῷ ἱερῷ διδάσκων ὁ Ἰησοῦς καὶ λέγων – позволяют предположить, что речь в нем пойдет о новом посещении храма. Однако их можно перевести и следующим образом: «Итак, возгласил учивший в храме Иисус и сказал». В этом случае частица οὖν («итак», «тогда») воспринимается как обеспечивающая смысловую связь между словами иудеев («мы знаем Его, откуда Он») и ответом на них Иисуса («и знаете Меня, и знаете, откуда Я...»). При таком понимании русский Синодальный перевод требует корректировки.

В зависимости от избранного варианта перевода меняется и оттенок, с которым употреблен глагол ἔκραξεν («возгласил»). При понимании, отраженном в Синодальном переводе, он скорее указывает на начало новой речи, чем на продолжение предыдущей, по аналогии со словами: «В последний же великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря (εἱστήκει ὁ Ἰησοῦς καὶ ἔκραξεν λέγων)» (Ин. 7:37). При альтернативном понимании глагол «возгласил» будет означать, что Иисус ответил иудеям, повысив голос. Судя по содержанию спора, он весь мог вестись на повышенных тонах.

В течение этого спора Иисус делает несколько заявлений, касающихся Его взаимоотношений с Отцом. Суммарно они могут быть изложены в следующих тезисах: 1) Мое учение – не Мое, но Пославшего Меня; 2) Я говорю не Сам от Себя, , Мое учение – от Бога; 3) Я не ищу славы Себе, но Отцу; 4) Я пришел не Сам от Себя, но истинен Пославший Меня; 5) Я знаю Его, потому что Я от Него, и Он послал Меня. Эти пять тезисов являются продолжением и развитием того, что Иисус говорил о Своем единстве с Отцом в предыдущих беседах.

³² Услышали фарисеи такие толки о Нем в народе, и послали фарисеи и первосвященники служителей – схватить Его. ³³ Иисус же сказал им: еще недолго быть Мне с вами, и пойду к Пославшему Меня; ³⁴ будете искать Меня, и не найдете; и где буду Я, туда

вы не можете прийти. ³⁵ При сем Иудеи говорили между собою: куда Он хочет идти, так что мы не найдем Его? Не хочет ли Он идти в Еллинское рассеяние и учить Еллинов? ³⁶ Что значат сии слова, которые Он сказал: будете искать Меня, и не найдете; и где буду Я, туда вы не можете прийти?

Кто эти «служители», посланные фарисеями и первосвященниками? Очевидно, речь идет о низших служителях храма, состоявших в подчинении у первосвященников. К числу таковых относились, в частности, охранники, привратники и лица, следившие за порядком во время совершения жертвоприношений. В отличие от левитов, происходивших из священнических родов, эти охранники были мирянами. О том, чем закончилась их миссия, мы узнаем из следующего эпизода.

Предсказание Иисуса о своей смерти – не первое в евангелии от Иоанна. Ранее Он предсказывал Свою смерть на кресте в беседе с Никодимом (Ин. 3:14). Он намекал на нее, когда говорил о том, что отдаст плоть Свою «за жизнь мира» (Ин. 6:51), когда упоминал о Своем «часе» или «времени» (Ин. 2:4;Ин. 7:6, 8). О том, что Иисус многократно в разных ситуациях предсказывал Свою смерть, свидетельствуют синоптические Евангелия.

Чаще всего эти предсказания оставались непонятыми. В данном случае слушатели подумали, что Иисус намеревается отправиться в рассеяние учить «Еллинов». О каких «Еллинах» идет речь? Буквальный перевод термина Ἕλληνες – «греки». Термин «Еллинское рассеяние» (ἡ διασπορὰ τῶν Ἑλλήνων) буквальное означает лиц греческого происхождения или говорящих на греческом языке, проживающих в Римской империи за пределами Палестины. Речь может идти о язычниках. Так толковал это место, в частности, Златоуст: «Что значит: «в Еллинское рассеяние»? Так иудеи называли язычников, потому что те были повсюду рассеяны и беспрепятственно смешивались одни с другими».

Есть и другое понимание: термином «Еллины» в четвертом Евангелии могли обозначаться иудеи, жившие в рассеянии и говорившие по-гречески. Так понимают это место некоторые современные толкователи. Такое толкование не соответствует употреблению данного термина в других местах Нового Завета, в частности, у апостола Павла, где под «Еллинами» понимаются язычники, которые противопоставляются «Иудеям» (Рим. 1:16;2:9–10; 3:9; 10:12 и др.). В то же время, в Евангелии от Иоанна будет упомянуто о том, что «из пришедших на поклонение в праздник были некоторые Еллины», которые хотели видеть Иисуса (Ин. 12:20–21). В этом случае, скорее всего, речь идет об иудеях, прибывших на праздник из диаспоры, поскольку эллины-язычники не пришли бы в Иерусалим «на поклонение». К этой теме мы вернемся в соответствующем месте.

Слова ὅπου εἰμὶ ἐγὼ в Синодальном переводе переданы как «где буду Я». В буквальном переводе с греческого (в котором глагольная форма настоящего времени может передавать и настоящее, и будущее) они означают: «где Я есмь». При таком понимании они могут служить указанием на вневременной характер бытия Сына Божия, Который пойдет туда, откуда пришел и где пребывал от вечности. По словам Блаженного Августина, «Иисус всегда был там, куда вернется».

³⁷ В последний же великий день праздника стоял Иисус и возгласил, говоря: кто жаждет, иди ко Мне и пей. ³⁸ Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. ³⁹ Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него: ибо еще не было на них Духа Святаго, потому что Иисус еще не был прославлен. ⁴⁰ Многие из народа, услышав сии слова, говорили: Он точно пророк. ⁴¹ Другие говорили: это Христос. А иные говорили: разве из Галилеи Христос придет? ⁴² Не сказано ли в Писании, что Христос придет от семени Давидова и из Вифлеема, из того места, откуда был Давид? ⁴³ Итак произошла о Нем распря в народе. ⁴⁴ Некоторые из них хотели схватить Его; но никто не наложил на Него рук. ⁴⁵ Итак служители возвратились к первосвященникам и фарисеям, и сии сказали им: для чего вы не привели Его? ⁴⁶ Служители отвечали: никогда человек не говорил так, как Этот Человек. ⁴⁷ Фарисеи сказали им: неужели и вы прельстились? ⁴⁸ Уверовал ли в Него кто из начальников, или из фарисеев? ⁴⁹ Но этот народ невежда в законе, проклят он. ⁵⁰ Никодим, приходивший к Нему ночью, будучи один из них, говорит им: ⁵¹ судит ли закон наш человека, если прежде не выслушают его и не узнают, что он делает? ⁵² На это сказали ему: и ты не из Галилеи ли? рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк. ⁵³ И разошлись все по домам.

Этот эпизод состоит из трех частей: в первой приводятся слова Иисуса о Святом Духе; во второй говорится о реакции народа; в третьей – об обсуждении действий Иисуса первосвященниками и книжниками.

Первый вопрос, который возникает в связи со словами Иисуса: на какой текст Писания Он ссылается, когда говорит о том, что у верующего в Него из чрева потекут реки воды живой? Прямой параллели в ветхозаветных текстах мы не находим. Есть несколько выражений, близких по образному строю, например: «Слова уст человеческих – глубокие воды; источник мудрости – струящийся поток» (Притч. 18:4); «...И ты будешь, как напоенный водою сад и как источник, которого воды никогда не иссякают» (Ис. 58:4). Однако ни эти, ни другие приводимые в научной литературе тексты из Ветхого Завета не дают ключа к пониманию того, откуда возник образ воды, вытекающей «из чрева» (ἐκ τῆς κοιλίας). Иисус либо цитирует какой-то текст, не известный нам, но известный Его слушателям, либо дает самую общую аллюзию на различные тексты Писания, в которых упоминается вода.

Второй вопрос связан со значением термина κοιλία («чрево»). Некоторые исследователи указывают на то, что в Ветхом Завете этот термин употребляется в значении «сердце», и, следовательно, текст можно читать так: «из сердца его потекут реки воды живой». Другие отмечают, что выражение «из чрева» является буквальным переводом с арамейского, в котором оно могло означать просто «изнутри». Третьи, имея в виду, что беседа происходила в храме Иерусалимском, связывают рассматриваемое выражение с образом воды, текущей «из-под правого бока храма» и превращающейся в широкий поток (Иез. 47:1–12).

Иоанн Златоуст, в чьих толкованиях мы часто находим простые ответы на сложные вопросы, отмечает:

Чревом называет здесь сердце, подобно тому, как и в другом месте говорится: «и закон Твой у меня в сердце (

ἐ

ν μ

έ

σ

ῳ

τ

ῆ

ς κοιλ

ί

ας μου)» (Пс. 39:9). Но где сказано в Писании: «У того из чрева потекут реки воды живой»? Нигде. Что же значат слова: «Кто верует в Меня, как сказано в Писании»? Здесь надобно поставить точку, так чтобы слова – «у того из чрева потекут реки» – были изречением самого Христа.

Иными словами, выражение «как сказано в Писании» Златоуст предлагает понимать исключительно как относящиеся к вере в Иисуса: Он – обетованный Мессия, о Котором предсказывали ветхозаветные пророки; вера в Него – не как в пророка, а как в Мессию и Спасителя – основывается на Священном Писании; то, чему Он учит, не противоречит Писанию. В соответствии с толкованием Златоуста, смысл текста следующий: тот, кто верует в Меня в соответствии с Писанием, у того из сердца потекут реки воды живой.

Третий вопрос: насколько толкование Евангелиста соответствует смыслу, который вкладывал в Свои слова Сам Иисус? Ответ на этот вопрос следует искать в рассмотренных нами выше беседах Иисуса с Никодимом и с самарянкой. Именно в этих беседах, как мы видели, просматривается прямая связь между водой и Духом; вода трактуется как образ Духа; водное крещение интерпретируется как путь к рождению от воды и Духа. Образ духовной жажды, раскрытый в беседе с самарянкой, присутствует и в словах Иисуса, произнесенных на празднике Кущей: это та жажда, утолить которую способен только Он.

Распря, которая произошла в народе после этих слов, отражает споры вокруг личности Иисуса, о которых мы узнаем также из синоптических Евангелий. Главный вопрос в этих спорах был один и тот же: кто такой Иисус? Пророк или Мессия? На протяжении всего своего Евангелия, с самых первых его стихов, Иоанн доказывает, что Иисус – не просто пророк, но Мессия-Христос, воплотившийся Сын Божий, изначальное присущее Богу Слово, равное Отцу по божественному достоинству. К пониманию этой истины на протяжении всего Евангелия приходят разные персонажи: Андрей, брат Симона Петра (Ин. 1:41); Филипп (Ин. 1:45); другие ученики (Ин. 2:11); жители самарийского города (Ин. 4:42); исцеленный слепорожденный (Ин. 9:35–38); Фома (Ин. 20:28).

Параллельно перед нами проходит чреда лиц, которые отказываются уверовать в Иисуса. Прежде всего, это первосвященники и фарисеи, укрепляющиеся в своих негативных чувствах по отношению к Иисусу с каждым новым совершённым Им чудом, с каждой новой беседой. Аргумент против мессианского достоинства Иисуса, озвученный в ходе распри, происшедшей в народе, и повторенной в споре между первосвященниками и фарисеями, сводится к тому, что Мессия не может прийти из Галилеи: согласно пророчеству (Мих. 5:2), Он должен происходить из Вифлеема Иудейского. Участникам спора не известно, что Иисус родился в Вифлееме; известно только, что Он пришел из Галилеи. Этого достаточно, чтобы отвергнуть Его мессианские притязания.

Спор фарисеев об Иисусе стал реакцией на слова служителей: «Никогда человек не говорил так, как Этот Человек». Эти слова, в свою очередь, отражают впечатление непредвзятых слушателей на поучения Иисуса. Подобную же реакцию отмечают синоптики: «И когда Иисус окончил слова сии, народ дивился учению Его, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи» (Мф. 7:28–29); «И дивились учению Его, ибо слово Его было со властью» (Лк. 4:32). Вероятно, на слушателей производило впечатление не только то, чтó Иисус говорил, но и кáк Он это говорил. Особое внимание обращали на отличие Его речи от привычной для слушателей манеры речи, свойственной иудейским раввинам – книжникам и фарисеям.

В споре фарисеев об Иисусе участвует «Никодим, приходивший к Нему ночью». Будучи знаком с Иисусом и, вероятно, будучи под впечатлением от беседы с Ним, он пытается воздействовать на фарисеев и призвать их к прямому диалогу с галилейским Учителем. Их, однако, такая перспектива не интересует. Они уже приняли для себя решение о том, что Он – не Мессия и не пророк. Осталось только дождаться случая, чтобы осуществить план, который созрел у них еще до праздника Поставления кущей. План заключался в том, чтобы убить Иисуса (Ин. 5:16;7:1).

В современных изданиях Нового Завета рассказ о споре фарисеев с Никодимом заканчивается фразой: «И разошлись все по домам» (Ин. 7:53). Эта фраза отсутствует в большинстве древних греческих рукописей, в которых отсутствует также рассказ о женщине, взятой в прелюбодеянии (Ин. 8:1–12). О причинах отсутствия данного рассказа в древних рукописях будет сказано ниже.