Переписка с архиереями Церкви¹

Продолжите о мне молитвы Ваши, чтобы Бог дал мне не наружный только покров белый иметь, но и сердце, и дела, очищенные по благодати Его.

Филарет, Митрополит Московский

Святитель Игнатий Брянчанинов, по занимаемому им служебному положению, входил в сношения со многими иерархами его времени. Среди них, по значимости взаимоотношений, по их продолжительности, первое место принадлежало выдающемуся церковному деятелю Митрополиту Московскому Филарету.

Очень немногое сохранилось из их переписки. Но и это немногое значительно дополняет то, что было написано об их взаимоотношениях.

Выдающийся церковный деятель и духовный писатель Филарет (в миру Василий Михайлович Дроздов) родился 26 декабря 1782 г. в городе Коломна, где отец его служил диаконом в Кафедральном соборе. В 1803 г. он окончил Троицкую семинарию и был оставлен там учителем греческого и еврейского языков, а затем еще и поэзии. 16 ноября 1808 г. – пострижен в монахи и вызван в Санкт-Петербург для преподавания в семинарии, в 1810 г. – переведен в Академию бакалавром и с 11 марта 1811 г. он ректор Петербургской Духовной академии и архимандрит (в 29 лет). В 1821 г., по предложению князя А. Н. Голицына, он был назначен на Московскую кафедру, а 22 августа 1826 г., в день коронации Николая I, возведен в сан Митрополита.

Знакомство Митрополита Филарета с отцом Игнатием Брянчаниновым произошло в 1833 г. В этом году, направляясь на родину в Псковскую губернию, в Санкт-Петербург прибыл Михаил Васильевич Чихачев. Приютила его там на несколько дней боголюбивая графиня А. А. Орлова-Чесменская. Чихачев рассказал ей, как трудно ему и игумену Игнатию в Лопотовом монастыре, как вредно сказывается на их здоровье тамошний климат. Анна Алексеевна посоветовала ему представиться Митрополиту Московскому Филарету, как раз находящемуся в Петербурге. Митрополит «весьма милостиво принял молодого послушника, отечески ласково выслушал его откровенный рассказ о бедственном положении игумена Игнатия, предлагал ему вопросы, из которых тот заключил, что Владыке не неизвестна прежняя их жизнь, а также и достоинства игумена Игнатия, которому он и предложил через Чихачева настоятельство в Николо-Угрешском третьеклассном монастыре Московской епархии, и то на первое лишь время, обещаясь потом доставить ему еще лучшее место». И на другой уже день был послан указ в Вологду к Преосвященному Стефану о перемещении игумена Игнатия в Московскую епархию. Но, как известно, судьбой игумена Игнатия занялся сам Государь Император Николай I, и Митрополит Филарет личным письмом вызвал его уже не в Москву, а в Санкт-Петербург, причем пригласил его остановиться у него на подворье. Там и состоялось их знакомство. Об этом игумен Игнатий писал своим родителям. «Между тем продолжаю я жить на Троицком подворье, – пишет он в письме от 1 января 1834 г., – пользуясь особенными милостями Митрополита Филарета, который есть редкость в нынешнее время. С решительною приверженностию к православной Церкви соединяет он Христианскую деятельность и естественный проницательный аналитический ум. Каждый день, если куда не отозван, обедаю у него, и он бывает столько снисходителен, что весьма подолгу со мною беседует о духовных предметах».

Трудно сказать, как сложилась бы судьба святителя Игнатия, если бы он остался в монастыре, подведомственном Митрополиту Филарету. Может быть, Московский владыка благосклонно руководил его к высшим должностям, как это было с Преосвященным Леонидом (Краснопевковым)², и ему не пришлось бы переживать те скорби, которые выпали на его долю из-за близости столицы. А может быть, при его независимом самостоятельном характере ему еще труднее было бы из-за постоянной непосредственной опеки, которую Владыка Митрополит осуществлял над монастырями своей епархии³.

Между тем установившиеся при первом знакомстве отношения продолжались. Митрополит Филарет очень благосклонно принял предложение архимандрита Игнатия назначить настоятелем Николо-Угрешского монастыря его знакомого иеромонаха Илария, содействовал назначению, по его же предложению, настоятелем Валаамского монастыря отца Дамаскина; в 1837 г. предлагал ему стать одним из цензоров и с пониманием принял его отказ; положительно отнесся к его мысли «переложить книгу Аввы Дорофея на язык более общеупотребительный»; в письмах своих неоднократно повторял, что «очень утешительно мне общение Ваше с моим смирением». Из писем видно также, что во время пребываний Митрополита Филарета в Петербурге архимандрит Игнатий не упускал случая увидеться с ним. К сожалению, последнее из сохранившихся писем относится к 1842 г., хотя из других источников известно, что переписка продолжалась, по крайней мере, до 1856 г.

В 1847 г. архимандрит Игнатий, получив отпуск для лечения, отправился в Николо-Бабаевский монастырь. По пути он заезжал на несколько дней в Москву. «Митрополит Московский очень добр, – писал он оттуда своему наместнику в Сергиеву пустынь, – постарел». Архимандрит Пимен (Угрешский) в своих «Воспоминаниях» описал их встречу более подробно. «Митрополит Филарет обошелся с ним [архимандритом Игнатием] отменно приветливо, сделал ему самый почетный и радушный прием, неоднократно принимал его у себя и посещал в доме И. А. Мальцева, где он останавливался, и, пригласив его к себе на обед, собрал высшее московское духовенство, чтоб его с ним познакомить». А когда архимандрит Игнатий собрался ехать в Троице-Сергиеву Лавру, Митрополит Филарет написал туда наместнику архимандриту Антонию: «Будет у вас Сергиевой пустыни архимандрит Игнатий. Примите его братолюбиво. Заговорите с ним о афонском иеромонахе Иосифе, которого он видит не так, как вы мне показывали прежде»⁴.

Конечно, и после возвращения из отпуска архимандрит Игнатий не раз навещал и представлялся Митрополиту Филарету во время его пребываний в Петербурге. А о том, что между ними продолжалась переписка и иногда по важным церковным проблемам, свидетельствует еще одно письмо к отцу Антонию от 28 апреля 1852 г.: «Вот еще письмо, которое, по милости Святославского, дошло до меня через год, и, конечно, оставило писавшего в неудовольствии на мое молчание.

Видите, что о. архимандрит Сергиевой пустыни Игнатий написал книгу против книги Фомы Кемпийского и желает, чтобы я ее видел и побудил его к изданию ее в свет. Не надеюсь, чтобы, если прочитаю книгу, мог я написать о ней то, что понравилось бы ему. Мне странною кажется мысль писать назидательную книгу именно против Фомы Кемпийского⁵. Мне кажется, всего удобнее продолжить молчание, в котором я до сих пор оставался невольно. Но сим дается ему причина к неудовольствию. Не читав книгу, если скажу, что не надеюсь быть с нею согласен, это будет жестко, а может, еще менее могу сказать мягко, когда прочитаю книгу».

В мае 1856 г. архимандрит Игнатий, по пути в Оптину Пустынь, заезжал в Москву на короткое время. Об этом имеется запись в дневнике о. архимандрита Леонида (Краснопевкова): «Перед тем как ехать, подкатила карета к крыльцу. Кто же? Отец архимандрит Сергиевской пустыни. Слышал я, что накануне он обедал у Владыки, и думал, как бы увидеть его, а он – как тут». Из письма Святителя к архимандриту Леониду от 17 декабря 1856 г. можно увидеть, что Митрополит Филарет был согласен с Митрополитом Григорием Петербургским, когда тот предлагал возвести его в сан епископа: «Искренно благодарю Вас за письмо Ваше от 11 декабря. Очень приятно было мне видеть из него расположение ко мне Святителя Московского. Полагаю, что вследствие отношений его с Преосвященным Григорием Петербургским последовало о мне представление от сего последнего в Св. Синод. Но един Бог ведает полезное человеку и обществу человеческому и потому устрояет судьбу человеков по своему премудрому промыслу».

А почти через год, в ноябре 1857 г., по пути в Ставрополь, в Москву заезжал теперь уже епископ Игнатий. Архимандрит Леонид 28 ноября 1857 г. записал в дневнике: «Преосвященный Игнатий был у Владыки 2 раза, вчера обедал у него и вечером навестил меня, как больного». Митрополит Филарет о первом посещении писал отцу Антонию 27 ноября 1857 г.: «Сегодня был у меня новый Преосвященный Кавказский. Благодушествует и с решимостью принимается за дело. Уже избрал себе нового ректора семинарии и инспектора и секретаря для консистории. Радуется о благоволении к нему владыки Новгородского. Но есть и скорбные вести, которые он подтверждает. О оптинских монахах, взятых в Иерусалимскую миссию, он думает, что их лучше бы удержать под опытным руководством старца Макария, чтобы употребить их для поддержания и распространения доброго монашества в России. Может быть, это и правда. Для Иерусалима могли бы найтись другие». П. П. Яковлев добавляет еще, что в Москве у Преосвященного Игнатия случился приступ его болезни, во время которой Митрополит прислал к нему своего доктора и сам навестил его.

В последующие годы Преосвященный Игнатий в письмах своих к о. Леониду (Краснопевкову) постоянно интересовался здоровьем Митрополита Филарета: «Уведомьте меня о здоровье Высокопреосвященнейшего Митрополита и о Вашем». И благодарил за сообщения: «Искренне благодарю Вас за уведомление о здравии Высокопреосвященнейшего Митрополита. Немудрено, что прозорливый старец ведет самую уединенную жизнь: из тишины своей келлии он видит те тучи, которые скопляются на горизонте»; «Весьма благодарю Вас за известие о Высокопреосвященнейшем Митрополите. Всеблагий Господь да подкрепит его силы в настоящее трудное время, в которое начинают заигрывать многоразличные бури».

Первое время по прибытии в Ставрополь Преосвященный Игнатий выражал удовлетворение своим перемещением: «Хотя здесь место новое и почти все надо заводить; хотя я страдаю от необычно суровой зимы, от особенного неудобства в помещении, но я спокоен и потому доволен». Но очень скоро он начал замечать противодействие своим распоряжениям по благоустройству Епархии со стороны ректора семинарии и некоторых членов Консистории.

Главным преткновением между ним и ректором семинарии архимандритом Германом был вопрос о преподавании осетинского и татарского языков, «общеупотребительных между горскими народами». В 1859 г., во время поездки епископа Игнатия по епархии, ректор Герман сделал самовольное распоряжение об отмене при начале нового курса преподавания этих языков, заменив их изучением французского и латинского. Осенью 1859 г. ректора Германа перевели на ту же должность в Самару.

В «Полном жизнеописании святителя Игнатия Кавказского» написано: «В бытность епископа Игнатия на Кавказе митрополит [Филарет] принял под свое покровительство партию лиц, совокупившихся для противодействия епископу [Игнатию], под главным руководством протоиерея Крастилевского и ректора семинарии Епифания Избитского»⁶.

Епифаний Избитский, из дворян Киевской губернии, римско-католического вероисповедания, недавно принявший православие и монашество, после отъезда архимандрита Германа в Самару занял его место в Ставрополе. Вначале «он показывал большую деятельность по должности своей» и епископ Игнатий ввел его «в лучшие отношения с местными властями гражданского ведомства». Но почувствовав уверенность в своем положении, он, якобы пользуясь покровительством Митрополита Филарета, начал интриговать против Епископа и вообще вести себя недостойно. А вот что пишет по поводу Епифания сам епископ Игнатий Преосвященному Леониду: «Письмо Ваше я храню как сокровище. Оно и есть сокровище. В нем показаны самые верные отношения Епископа к Ректору и Ректора к Епископу. Как эти отношения установил у себя и этих отношений постоянно держится мудрый и опытный Святитель Московский, то я счел обязанностию своею держаться их и держаться постоянно в сношениях моих с Архимандритом Епифанием. На днях я счел долгом моим показать благодетельное письмо Архимандриту, чтоб он увидел из письма тот образ мыслей, который имеют в Москве о обязанностях Ректора пред его Епархиальным Архиереем». В следующем письме: «О. Ректор Епифаний написал просительное письмо к г-ну Синодальному Обер-Прокурору о перемещении своем отсюда по неспособности выносить здешний климат. Я советовал написать ему и к Первосвятителю Московскому, что он, как говорит, и исполнил. И я писал к Его Высокопреосвященству, прося Его не оставить о. Епифания. Вместе с тем о. Ректор подал в Семинарское правление записку о своей болезненности; несмотря на эту болезненность, я просил его посещать меня от времени до времени, полагая, что моя беседа, не имеющая другого достоинства, кроме благонамеренности, может успокаивать дух его, в чем он очень нуждается. Усмотрев, что он приходит в совершенное исступление и самозабвение в то время, как подвергается вспыльчивости, что в это состояние он приводится другими и не замечает того, – я заключил, что он неспособен к должности Ректора. Недавно он сам высказал эту мысль: слава Богу, если он говорит искренно. Понять свою неспособность – великое благо! Очень понимаю, как Вы пишете, что один Первосвятитель старался и старается ввести в Высшую Иерархию новый элемент. Такое мнение разделял и наш покойный Митрополит Григорий. Но, кажется, одной Особе Вашего Преосвященства суждено оправдать избрание и мысль Московского Первосвятителя».

По поводу действий члена Консистории протоиерея Крастилевского епископу Игнатию пришлось не один раз обращаться в Святейший Синод. Смысл сводился к тому, что Крастилевский, имея от природы своевольный и дерзкий характер, при предшественнике епископа Игнатия «навык властвовать неограниченно над Епископом, Консисториею и епархиею». Епископ Игнатий входил в Святейший Синод с представлением об увольнении Крастилевского от звания члена Консистории, и представление это было удовлетворено. Но Крастилевский, «как человек весьма коварный и довольно знающий дело, избрал путь интриги, увлекая действовать в свою пользу людей посторонних». Исходя из таких обстоятельств, Преосвященный Игнатий направил в Святейший Синод отношение, в котором представил необходимость перемещения Крастилевского в другую епархию. В «Полном жизнеописании святителя Игнатия» утверждается, что «Преосвященный митрополит Филарет вскоре затем явно взял сторону врагов епископа»⁷, и что «жена Крастилевского нашла доступ и покровительство своему супругу у Митрополита Филарета Московского»⁸. Успешное влияние их интриг выразилось в том, что отношение епископа Игнатия «осталось без последствий». Из этого утверждения создается впечатление, что 77-летнему «прозорливому старцу» Митрополиту Филарету, при всей его громадной занятости, при его ответственном отношении к своему сану, при частых недомоганиях, только и дела было, что покровительствовать какому-то протоиерею в его интригах против епископа Игнатия.

Л. А. Соколов, однако, в своей монографии полностью воспроизводит документы, которые свидетельствуют, что отношение, посланное Преосвященным Игнатием в Св. Синод, не осталось без внимания и что Митрополит Филарет отнюдь не принял сторону его врагов:

«17 ноября 1860 года, граф А. П. Толстой писал С. П. Урусову, находившемуся в то время в Москве: «препровождая к Вашему Сиятельству заготовленный о протоиерее Константине Крастилевском проект Синодального протокола, покорнейше прошу Вас представить его на усмотрение Высокопреосвященнейшего Митрополита Филарета и просить его мнения: следует ли вообще отказывать в ходатайствах епархиальных Преосвященных об удалении из вверенных им епархий духовных лиц потому только, что к обвинению сих лиц нет юридических доказательств»⁹.

Митрополит Филарет еще в молодые годы отличался рассудительностью в судебно-административных делах. «Он очень разумно подходил к решению важных вопросов, связанных с вынесением приговора провинившимся»¹⁰. Тем более осторожно и рассудительно он подошел к делу, касавшемуся такого близкого ему лица, как Преосвященный Игнатий. Он очень внимательно изучил документы и 24 ноября 1860 г. отправил к графу А. П. Толстому следующее заключение:

«Возвращая Вашему Сиятельству протокол по делу протоиерея Крастилевского, прилагаю записку.

Она писана вчера вечером, при самом чтении дела, и потому некоторые подробности, может быть, потребуют поверки, тем паче, что в протоколе некоторых частей дела показаны только заглавия, а не содержание.

В тридцатых годах еще я полагал, что до Архимандрита Игнатия может дойти жребий епископства и предлагал владыке Серафиму ввести его в Консисторию для ознакомления с делами. Но сего не сделано, и вот теперь Игнатий – епископ без предварительных приготовительных познаний.

Какое бы Святейший Синод не принял решение по сему делу, только, по моему мнению, такая неполная резолюция, какая в протоколе, неудовлетворительна. После ее протоиерей может говорить, что на то или другое Св. Синод не обратил внимания. Нужно ясным изложением недостатков и неправильностей убедить виновного протоиерея в виновности, а Преосвященному указать лучший порядок дел, чтобы не повторялись погрешности, которые особенно вредны, когда, не доходя до Св. Синода, не получают исправления.

Правило же, чтобы удалять священнослужителя по желанию Архиерея, без ясных доказательств вины, было бы в тягость подчиненным и в искушение Архиереям. Если беспокойный, может быть, раздраженный неспокойным действованием Архиерея, пойдет беспокоить другого Архиерея, за что сей будет отягощен бременем, которое бросает с своих плеч другой.

Первою причиною для удаления протоиерея Крастилевского в другую епархию представляется то, что он захватил власть в епархии во время Преосвященного Иоанникия. Но если сие и справедливо, то это кончилось с удалением попускавшего сие Преосвященного, и не нужно посему новое распоряжение, и потому, что протоиерей удален уже от Консистории, и потому, что нынешний Преосвященный своею законною твердостию, конечно, не допустит незаконного влияния.

Вторая причина: протоиерею приписывается путь интриги и составление партии. Но на сие явных доказательств в донесении Преосвященного не представлено.

Третья причина: протоиерей поместил в число деятелей свою супругу. Но ее действия видны в деле, как оно представлено от Преосвященного, только те, что она просила от епархиального начальства паспорта, и, не получив, взяла вместо того свидетельство от полиции. Последнее действие не совсем в порядке, но оно вынуждено отказом Консистории в паспорте и не составляет важного беспорядка в епархии.

Четвертая причина: протоиерей прикосновен к делу о убийстве смотрителя Устинского. Это дело важное, но как сие показание основано только на записке секретаря Васильева, который сам осужден Св. Синодом, то из сего нельзя вывести никакого заключения. Если же Преосвященный почитает сие обвинение неосновательным, то должно подвергнуть оное исследованию.

Пятая причина: словесный отзыв Архимандрита Герасима. Это не имеет законной силы в официальном деле.

Шестая причина: протоиерей имеет сердце самое жестокое. Но сердце ведает Сердцеведец Бог: человек должен судить по действиям доказанным.

Седьмая причина: рапорт секретаря Григоревского. Рапорт без дознания не есть законное доказательство, и в рапорте не видно никакого преступления протоиерея.

Осьмая причина: протоиерейша кричала в присутствии. Это не может быть причиною изгнания протоиерея из епархии. При том о сем нет журнала Консистории. Итак, если сие было, то секретарь виноват, что не предложил членам составить о сем журнал, а также и в том, что неприлично назвал протоиерейшу бабою. При том секретарь обнаружил непонимание закона, когда написал, что по закону паспорты выдаются только вдовам и девицам: закон ни мало не запрещает выдать паспорт протоиерейше для богомолья, с согласия мужа.

Девятая причина: письмо протоиерея. В сем письме несправедливо суждение протоиерея, будто Консистория, по его просьбе о паспорте для него, обязана была выдать паспорт жене его. Но это также не такая незаконность, за которую следовало бы изгнать протоиерея из епархии. Что протоиерей частью скромно, частью с нетерпеливостью намекает на могущую встретиться необходимость искать утешения инуде, и это великодушие Преосвященного, конечно, не признает требующим преследования.

Десятая причина: протоиерей не пошел на два преемственно назначенные ему места. Это неповиновение начальству, если нет особенных обстоятельств. Посему надлежало протоиерея подвергнуть ответу за неповиновение, законно определить, в какой степени он виноват, но сего не сделано.

Одиннадцатая причина: протоиерей и при нынешнем Преосвященном приводит епархию в колебание. Это страшное обвинение. Но в доказательствах виден один случай, неподписание ректором и инспектором протокола, и принятие ими рапорта от протоиерея Крастилевского. Случай сей не так важен, чтобы подтвердить вышеозначенное обвинение. Впрочем, ректора и инспектора надобно спросить, почему они не подписали протокола и почему решились принять рапорт от протоиерея, не имея на то права.

Но тогда как представления Преосвященного не имеют законной ясности и силы к обвинению протоиерея Крастилевского, сей протоиерей сам поставляет себя под обвинение прошением своей жены. В сем прошении есть один только предмет, о котором протоиерейша имела право говорить, это ее осуждение за выезд без паспорта. Но она примешивает к сему разные дела, в которые входить не имеет ни права, ни нужды. Она пишет о делах своего мужа, которые он может и должен защищать сам. Она прописывает резолюцию Преосвященного и Указы Св. Синода, которых никто ей не объявлял и которые она могла узнать только незаконным путем. Она пишет безыменно и бездоказательно, что Преосвященный Игнатий дурных людей, не изучив их характера, взыскал незаслуженными милостями. Она позволяет себе пересуживать действия начальства, как например, что Попов произведен в протоиерея из учеников второго разряда, что в Указе Св. Синода не объяснено причины увольнения мужа ея от Консистории. Что сие прошение есть произведение не протоиерейши, а самого протоиерея, сие несомнительно потому, что прошение наполнено такими обстоятельствами, которых она не могла знать и которые известны ее мужу, как например, что он 10 месяцев заведовал судным столом, что Преосвященный сказал ему, что ему не в чем оправдываться, и проч.

Если справедливо, что протоиерей, которому Преосвященный сохранил резолюциею старшинство места в собраниях, действительно стал в церкви ниже священника, то это поступок неблагонамеренный, имеющий не иную цель, как возбудить ропот на Преосвященного, якобы не уважающего звание протоиерея и заслуженных отличий.

И то достойно осуждения, что протоиерей подал рапорт ректору и инспектору. По своей опытности, он не мог не знать, что они не имеют законного права принять оный, но пошел сею непрямою дорогою и ввел в искушение неопытных.

Изложенные обстоятельства дела ведут к следующим заключениям:

1) Преосвященному изъяснить, что в представлениях его недостает требуемой законом ясности и доказательности, и рекомендовать ему с большею точностью держаться законного порядка, и обвинения основывать на делах доказанных, а не на неопределенных замечаниях о характерах и свойствах лиц. 2) Протоиерея, на деле обнаружившего расположение непрямыми и неправыми путями причинять затруднения начальству, вывести в другую епархию была бы предосторожность не излишняя. Если же сие не угодно будет Св. Синоду, то, по крайней мере, надобно укротить его строгим выговором в присутствии Консистории за вышепоказанные поступки, с подтверждением, чтобы действовал прямодушно и не выступал из пределов закона. 3) Секретарю сделать выговор или замечание за неправильности вышесказанные. 4) Предоставить Преосвященному взять от ректора и инспектора объяснения, почему они не подписали определения и почему приняли от протоиерея рапорт, и представить Св. Синоду, с мнением. 5) По соображении с 284 статьею Устава Консисторий, не преждевременно ли Преосвященный удалил от присутствования ректора и инспектора. Определить сие зависеть будет от воззрения Св. Синода на дело. За голос, в суде несогласный с другими, закон не подвергает ответственности. 24 ноября. 1860 года»¹¹.

Л. А. Соколов пишет по поводу этого заключения: «Конечно, стоя на формально-деловой точке зрения в оценке дела протоиерея Крастилевского, мы не можем не признать, что замечания Владыки – Митрополита Филарета – правильны, а действия Владыки – Игнатия стремительны и настойчивы без послаблений, вызываемых человеческою слабостию и заслугами прошлого лиц небезупречных. Действительно, с точки зрения формальной в деле протоиерея Крастилевского мы находим много суждений об этом лице, основанных на общих «замечаниях о характерах и свойствах лиц» и мало фактической обоснованности, кроме разве случая жалобы на действия Крастилевского со стороны депутации горцев в Моздоке. В делопроизводстве формальная законность, конечно, соблюдена не вполне, хотя лично мы и не сомневаемся в прямоте и правоте действий владыки Игнатия. И неполнота и некоторая неопределенность делопроизводства о Крастилевском объясняется, на наш взгляд, не тем, что, как думает мудрый Владыка Филарет, Владыка Игнатий не был членом Консистории, ибо канцелярское делопроизводство им изучено достаточно за время всякого рода следствий по монастырям С. -Петербургской епархии и др., а скорее тем, что Владыка Игнатий при властности, решительности и настойчивости своего характера, в случае глубокой убежденности в правоте своего взгляда, как это было в деле Крастилевского, и принципиальности вопроса, затрагивающего дело веры и христианской жизни ближних, не хотел считаться с условиями юридическими, решая вопрос на почве моральной, а не номистической».

К этому следует добавить, что Высокопреосвященный Митрополит Филарет, найдя, что в отношении в Св. Синод Преосвященным Игнатием не соблюдена формальная законность, сам определил те действия Крастилевского, в которых тот обнаруживает «расположение непрямыми и неправыми путями причинять затруднения начальству» и за которые его «вывести в другую епархию была бы предосторожность не излишняя» или «по крайней мере, укротить его строгим выговором в присутствии консистории, за вышепоказанные поступки».

Святитель Игнатий, скорее всего, не знал, какой ход получило его отношение о Крастилевском, не знал он и о заключении Митрополита Филарета, а судил об его действиях по всевозможным слухам, распространявшимся неблагонамеренными людьми, скорее всего, самим Крастилевским и его подручными. Впрочем, он никогда и не был так категоричен, как авторы его «Жизнеописания». Брату своему, П. А. Брянчанинову, он писал: «Я мирен к действиям Московского Митрополита и других; ибо они совершаются не без попущения Божия, а Бог приводит человека к духовным целям такими путями, которые по наружности имеют характер неприятностей и несчастий. Слава премудрости Всеблагого Бога нашего». И уже скоро все эти дела перестали его волновать: 5 августа 1861 г. состоялось, согласно его прошению, его увольнение на покой.

5 октября 1861 г. он писал Петру Александровичу: «По милости Божией я прибыл благополучно 30 сентября вечером в Москву, остановился у Преосвященного Викария [то есть у о. Леонида Краснопевкова], коим, равно как и Митрополитом, принят был очень ласково». При свидании с Митрополитом Филаретом он высказал ему волновавшие его мысли о воспитании юношества, приготовляющегося к служению Церкви – в том же духе, как он говорил и писал об этом Преосвященному Леониду¹². Владыка Митрополит признавал слова Преосвященного Игнатия справедливыми, а свое невмешательство в дело духовно-воспитательное оправдывал старостию своею и отдалением от центра духовно-административного.

На другой день после свидания с Митрополитом у Преосвященного Игнатия случился приступ его болезни, он вынужден был обратиться к врачу и задержаться в Москве на две недели.

Преосвященный Леонид записал в дневнике: «Преосвященный в Лавру не заглядывал. О. наместник сказал здесь Митрополиту, что проехала свита Преосвященного Игнатия. «Какая?» – спрашивает он. «Черный пес да иеромонах». Вероятно, Митрополит не удержался, чтобы не высказать этого Игнатию, и потому он мимошел Лавру».

Уход епископа Игнатия на покой породил много разных толков. Но прозорливый старец, Митрополит Филарет правильно понял те мотивы, которыми он руководствовался. После свидания с ним он писал архиепископу Тверскому Алексию: «Преосвященный Игнатий неожиданно исторгнул себя из службы. Иные говорят, что это на время, до открытия высшей кафедры. А мне кажется, щастлив, кто мог законно устраниться от трудностей времени, дабы внимать Богу и своей душе. Преосвященный говорит, что он уступил своей всегдашней любви к созерцательной жизни и что состояние здоровья помогло решиться. Вид его показывает менее здоровья, нежели прежде. И он в Москве должен был употребить некоторое краткое лечение»¹³.

Это было последнее свидание двух святителей в земной жизни. Но Преосвященный Игнатий всегда сохранял благоговейную память о старце Митрополите. «В бытность твою в Москве, – писал он брату 14 июня 1862 г., – тебе не мешает побывать у Митрополита и у Викария и принять благословение их, как у Святителей». А Преосвященному Леониду – 3 января 1863 г.: «С особенным утешением прочитал и описание отношений Государя Императора и Государыни Императрицы к Высокопреосвященнейшему Митрополиту. Это добро есть добро общественное. Бог соединил Царей и Иереев для блага человечества, странствующего на земле, поручив первым устроять временное благоденствие общества человеческого, а вторым приготовлять это общество к переселению в вечность и к блаженству в вечности. Представители обоих служений должны находиться в единодушии, как призванные к этому единодушию Самим Богом, и из благочестивого единодушия своего действовать»¹⁴.

Наступил 1867 год. В августе намечалось празднование пятидесятилетия святительского служения Митрополита Филарета. По совещании с Преосвященным Леонидом, который руководил Комиссией по подготовке празднования, архимандрит Пимен (Угрешский) отправил письмо святителю Игнатию, в котором спрашивал, не пожелает ли он принять участие в работе Комиссии. 24 апреля 1867 г. Преосвященный Игнатий отвечал: «Равным образом очень благодарен тебе за уведомление, что 5-го августа сего года совершится пятьдесят лет служения его Высокопреосвященства, Митрополита Филарета, в сане епископа. Весьма желательно, чтоб адрес его Высокопреосвященству от общежительных монастырей был выполнен удовлетворительно. Самое дело показывает, что составление адреса должно быть поручено лицу: 1) знающему монашескую жизнь; 2) знающему действия Митрополита в пользу вообще монашества по Синоду; 3) знающему действия Митрополита по Московской Епархии; 4) знающему его частные действия. Адрес может быть силен единственно по числу и достоинству фактов».

Через шесть дней после этого письма, 30 апреля 1867 г. святитель Игнатий отошел в вечность. А через шесть с половиной месяцев, 19 ноября в вечность перешел Митрополит Московский Филарет.

Близок последний труд жизни,

плаванье злое кончаю

И уже вижу вдали казни горького зла:

Тартар ярящийся, пламень огня,

глубину вечной ночи,

Скрытое ныне во тьме, явное там в срамоте.

Но, Блаженне, помилуй и, хотя поздно, мне даруй

Жизни остаток моей добрый по воле Твоей.

Много страдал я, о Боже Царю,

и дух мой страшился

Тяжких судных весов, не низвели бы меня,

Жребий мой понесу на себе,

переселяясь отсюда, –

Жертвой себя предая скорбям снедающим дух.

Вам же, грядущие, вот заветное слово:

нет пользы

Жизнь земную любить.

Жизнь разрешается в прах¹⁵.

Преосвященнейший Владыко,

Достопочтенный о Господе Брат!

Из Указа Святейшего Синода, на сих днях последовавшего, известно Вашему Преосвященству, что Лопотовский Игумен Игнатий переведен Московской Епархии в Угрешский монастырь, ныне открылась надобность вызвать его в Петербург, по делам службы.

Из недавнего отправления Указа Святейшего Синода заключая, что он должен быть еще в Вологде, покорнейше прошу Ваше Преосвященство о следующем распоряжении:

1) Поспешите принятием Лопотова монастыря от Угрешского Игумена Игнатия.

2) По исполнении сего отправить его по надлежащему не в Москву, а прямо в Петербург с тем, чтобы он по прибытии явился ко мне на Троицкое Подворье.

3) Назначенные ему прогонные деньги обратить на сие путешествие, а есть ли бы случилось умедление в выдаче оных из Казенный Палаты, в таком случае выдать прогонные деньги по чину и по расчету до Петербурга, заимообразно, из сумм имеющихся в ведении Вашего Преосвященства, и о количестве выданных денег уведомить меня для возвращения оных.

О последующем по сему я буду ожидать от Вашего Преосвященства уведомления, пребывая с истинным и совершенным почтением Вашего Преосвященства покорнейший слуга

Филарет, Митрополит Московский.

№ 301

15 ноября 1833 г.

Его Преосвященству Стефану Епископу

Вологодскому и Устюжскому и Кавалеру.

Преподобный Отец Игумен. Судьба Божия, поставив меня с Вами в сношение по службе, в то же время открывает случай, чтобы мы друг друга узнали в лице. Я сему рад: только забочусь, не было бы сие путешествие трудно для вас в сие время года, по вашему здоровью, как я о нем слышал: но надобно, чтобы вы были в Петербурге; и я не могу переменить сего. Приехать можете прямо ко мне. Бог да благословит Вас, и наставит на путь мира.

Филарет, М<итрополит> Московский.

Нояб. 1, 1833

СПб.

Чтобы Вы, Преподобнейший Отец Архимандрит, успокоили помысл об о. Иларии¹⁸, извещаю Вас, что к Преосвященному Вологодскому писал я после того, как говорил о сем с Вами, в следующее утро; а потом и прошение его получил, а в Москву на случай приезда его приказание дал. Мир Господень с Вами.

Филарет, М<итрополит> Московский.

Февраль 15, 1834

Преподобнейший Отец Архимандрит!

Иеродиакон Ираклий сделал то доброе дело, что доставил мне случай иметь от Вас письмо. Только желаю лучше слышать о вашем здоровье, нежели о болезни, хотя, впрочем, и болезнь в путях провидения не есть зло, по реченному: по множеству болезней моих в сердце моем утешения Твоя возвеселиша душу мою.

Со взаимною откровенностью скажу Вам о Ираклии, что во время службы его при мне я не замечал в нем зла и беспорядка: но при случаях производства в иеромонашество ближайшие над ним смотрители дважды представляли не его, а других, находя тех более достойными, хотя не были старше его. Я принимал в соображение сие свидетельство, не имея причин подозревать оное в пристрастии. Теперь вопрос: по оскорбленному желанию высшей степени или по желанию доброго наставления желает к Вам Ираклий? Может быть, и по сему последнему; или, может быть, чрез первое Бог ведет его к последнему. Я во всяком случае уволить его согласен. Решите сие дело, как вам угодно.

Мир и благословение Божие призываю Вам и сущим с вами.

Филарет, М<итрополит> Московский.

М<осква>.

Июль 30, 1834

Преподобнейший Отец Архимандрит!

Обещав вам чрез о. Михаила, что исправлюсь от моего невежливого молчания, пишу сие малое слово, чтобы сдержать слово. Воспоминания Ваши обо мне всегда принимаю с благодарностью, так как и Вас воспоминаю с любовию. Если бы можно посылать мысли без употребления труда и времени писать оные, Вы часто имели бы мои. Поищите мне сего способа; а до тех пор помедлите гневаться на мое неписание или, по крайней мере, до того времени, когда можете в лицо сказать мне Ваше обличение, что, может быть, не в долге сделается возможным.

С истинным почтением есть

Вашего Высокопреподобия усердный слуга

Филарет, М<итрополит> Московский.

Апр. 26, 1835

Преподобнейший Отец Архимандрит!

Сейчас встретился я с Вами в письме Вашем, и утешен Вашим о мне воспоминанием. Благовременно сие для меня между прочим и потому, что, по долгу послушания священной воле Благочестивейшего Государя, зрю на путь к новой столице; и утешение воспоминания обнадеживает утешением беседования лицем к лицу. Благодарю, что воспоминание о мне соединяете с молитвою. Немощь моя имеет нужду в сей помощи.

Что смирение Ваше говорит о преткновениях на пути духовной жизни, – сие внимание добро, и полезно, и само по себе уже охранительно. Благодать же Божия, при данном Вам разуме пути Господня, да управит шествие Ваше ко спасению и руководство вверенных Вам, стопами твердыми и непоколебимыми, по заповедям Божиим, со свидетельством слова Божия и Духа Божия, сосвидетельствующего духу верующему и чисте молящемуся. О сем моляся, благословение Божие призываю Вам с искреннею к Вам любовию и почтением.

Вашего Высокопреподобия

покорнейший слуга

Филарет, М<итрополит> Московский.

Дек. 3, 1837

С уважением читаю размышления в письме Вашем, Преподобнейший Отец Архимандрит. Но должно ли согласиться и с Вашим заключением, сие требует еще размышления. Впрочем, мысль дать Вам новый труд не мне одному принадлежит, и не мною одним уничтожена быть может. Дело сие не торопится. Будет время размыслить и, может быть, еще раз беседовать о сем с Вами.

Вы вчера по глазам моим угадали болезненность, которая к вечеру сделалась было тяжкою, и не прошла еще ныне. Здравие Вам и мир Господень.

Филарет, М<итрополит> Московский.

Дек. 22, 1837

Благодарю Вашему Высокопреподобию, что помогаете общим заботам. Вести о о. Палладии утешительны. Да возрастит Господь благое, и да обессилит искушения.

Для Валаамской обители желателен начальник, не наружный токмо делатель; но и духовный подвижник, могущий преподавать братии разум спасения. – Мысли и соображения Ваши будут мне полезны для моих размышлений; но не почитаю правильным войти в дело столько, чтобы я предложил в настоятели кого другого, не только в Св. Синоде, но и в беседе со Владыкою. О чем он спросит, о том и я с ним рассуждать не отрекусь.

Мир Господень Вам и Вашему во Христе братству с любовию призываю.

Вашего Высокопреподобия

покорнейший слуга

Филарет, М<итрополит> Московский.

Окт. 31, 1838

Константинопольский, бывший при Нектарии, после Карфагенского: потому что такой порядок во втором правиле Трульского собора.

Церковь есть не только повсеместная, христиан православных всех мест объемлющая, но также и всевременная. Посему греческое наименование Кафолической, в котором нет понятия о месте, и которое потому заключает под собою всеобщность места и времени, – лучше выражает наименование повсемественной Церкви.

Слова Лютера так ужасны и гнусны, что не знаю, хорошо ли осквернять ими православную страницу, и не лучше ли сказать читателю: посмотри такую-то книгу, а я не хочу писать диаволовдохновенных слов.

Примечание к правилу о Ангеловцах посылал я к Вам вчера: но как Вас не застали, то отдал Архимандриту Платону, который хотел ныне рано послать в типографию. Потребуйте листа с примечанием.

Вот и конец Карфагенского собора.

Ноябр<ь> 5, 1838

Преподобнейший Отец Архимандрит!

Уважаю избравшего Вас посредником, так как и все семейство его; и желаю исполнить его желание. Но боюсь решительно обнадежить в исполнении, потому что мы не имеем власти перемещать по произволу, как имеют светские начальства. Ежели бы мне сказали причину, то, вероятно, дали бы мне более силы исполнить дело, которым [утешить] добрых и уважаемых людей искренне желаю.

Призываю Вам благословение Божие, молитвам Вашим себя поручаю.

Филарет, М<итрополит> Московский.

Москва.

Сент. 22, 1841

Преподобнейший Отец Архимандрит!

До того занимала меня мысль, что долго не отвечаю на два занимательные письма Ваши, что на сих днях, во сне, кто-то мне сказал о Вашем приезде, и на вопрос, где Вам остановиться? – я ответствовал: у меня. Пока нет сего наяву, я доволен моим ответом во сне, который не без правды и в том отношении, что засим получил я Ваше третье письмо.

Жаль, если и доброе направление нынешнего Валаамского Игумена не довольно врачебно для принесенных в обитель болезней. Ваши посещения и сношения должны помогать сему, при доверенности и полномочии от высшей власти.

От подначальных немало зла монастырям. Кажется, надобно подумать, чтобы некоторые обители особенно образовать в качестве исправительных, с приличными правилами и способами.

Мысль переложить книгу Аввы Дорофея на язык более общеупотребительный, да поможет Вам Бог в действии, со вниманием, чтобы язык был и прост и точен.

Мудрование и деяния монаха Порфирия стоили ль труда, который Вы употребили на изложение их? Как уже довольно давно было видно, что он не подчиняет своего мудрования Вашему руководству, то, по моему мнению, давно пора освободить Вашу обитель от его самочиния и Петербург от его поучений.

На себя, по-прежнему, жалуюсь Вам, как на болезненного и потому мало деятельного. Вот, мой и Ваш праздник приближается, и я еще не знаю, в силах ли буду предпринять путь в Лавру.

Мир и благословение Божие с любовию Вам призываю.

Вашего Высокопреподобия

покорнейший слуга

Филарет, М<итрополит> Московский.

Москва.

Сент. 22, 1841

О. Казначею мое доброе воспоминание и поклон.

Откровенная и стремлением к добру одушевляемая беседа М. М. А. оставила во мне доброе воспоминание. Господь да утешит Его утешением временным и вечным.

Хотя Вы запрещаете мне, Преподобнейший Отец Архимандрит, писать, однако я не могу на приятные черты братолюбием водимой руки не отвечать подобным образом. Очень утешительно мне общение Ваше с моим смирением, и для меня не только приятно, но, надеюсь, и назидательно было бы разделить с Вами молитву и беседу и видеть устроение братии Вашей. Но невольник я и моих занятий и моих немощей, и потому не в силах Вам обещать того, от чего отказываться отнюдь не желаю. Желание и благодарность мою примите, а исполнение да строит Господь. Благословение Божие и мир Вам и братии Вашей с любовию призываю.

Филарет, М<итрополит> Московский.

СПб.

Мар<т> 10, 1842

Ваше Высокопреосвященство!

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Когда имел я счастье быть у Вас и Вам благоугодно было спросить, не имею ли усердия участвовать в Цензуре духовных книг, – то внезапность вопроса не дозволила мне представить на благорассмотрение Вашего Высокопреосвященства удовлетворительного ответа Сими строками хочу пополнить оный.

Нахожу деятельность цензора весьма для себя отяготительною и по душе и по телу. По телу: должен я по крайней мере в неделю раз ездить в Петербург, для общих совещаний с прочими членами цензурного комитета. Весьма часто должно будет мне являться для объяснений к членам Святейшего Синода, в случае их нездоровья или отлучки должен повторить приезд. Для человека, живущего в Столице и пользующегося здоровьем, сие удобно и легко; но мне при сильном расстройстве нерв, загородному жителю, до безмерия отяготительно. За каждую поездку в город плачу дорого; должен лежать целые сутки, так ослабну, так заломит все кости! По душе: решился я принять монастырскую жизнь не для цели честолюбия земного, ниже для цели пострижения; напротив должен был не без сильной душевной борьбы отказаться от честолюбивых видов и призраков, являвшихся мне во всем блеске в мирской моей жизни. Если присовокупить к сему любовь моих родителей, то могу сказать: сколько сделал я пожертвований многоценных, дабы наследовать уединенную келлию, то село, на коем скрыт бесценный бисер! Десять лет уединяясь (более или менее) в келлии и отвлекая ум мой от многообразности и многочисленности предметов – уже чувствуя, что многие воспоминания во мне замерли, – не могу без очевидного бедствия душевного вдаться в море забот внешних, суждений, прений, выездов, – в жизнь путешественника. Самым пребыванием в Сергиевой Пустыне до зела отягощаюсь, – и единственно потому не утруждаю просьбою о увольнении из оной Государя Императора, чтобы не быть перед Ним до конца неблагодарным – молчу до времени, ожидая, что перст Божий укажет мне приличное к уединению время. О сем прилежно молю Господа. – Изволили также спрашивать: чем я занимаюсь? Позвольте, нет у меня лишнего времени. Не говорю уже о том, сколько оного похищает у меня слабость тела, монастырские заботы, – а паче всего выезды.

Прошу и убеждаю Ваше Высокопреосвященство: как милостивое расположение Ваше и доверенность внушили Вам мысль возложить на меня упомянутую должность, так оное же милостивое расположение и внимание к слабостям моим, к душевному направлению и к покорнейшей просьбе да убедят Вас оставить грешного Игнатия плакатися о гресех его. Довольно, предовольно для осуждения моего на страшном Суде Христовом собственных грехов и Настоятельского ига, недостойно носимого. – Прошу святых молитв и прощения за многословие.

Архимандрит Игнатий.

21-го декабря 1837

Его В<ысокопреосвященст>ву, Филарету, Митроп<олиту> Московскому

Ваше Высокопреосвященство!

Милостивый Архипастырь и Отец!

Позвольте мне и в единонадесятый уже час поздравить Вас с пресветлым праздником Воскресения Христова и приветствовать радостнейшим приветствием: Христос Воскресе.

С того времени, как узнал я, что Вы должны провести нынешнее лето в Петербурге, не могу не беспокоиться насчет Вашего здоровья, коим запасаетесь Вы в продолжении лета на целый год. Кажется, Сергиева пустынь относительно воздуха могла бы заменить Москву, более других окрестностей Петербургских, если б Вы благоволили провести в оной нынешнее лето. Комнаты сухие, при Вашей неприхотливости весьма достаточны, кухня особенная, стойла для шести лошадей, навес для кареты, для Секретаря особенная, отдельная и поместительная комната, для келейника так же, земляники в саду предовольно.

Прошу Вас и молю, Высокопреосвященнейший Владыко, не отриньте сего усерднейшего приглашения!

Не нужно говорить, сколько братия и я были бы утешены Вашим присутствием. Нашу радость разделили бы все те, кои к Вам привержены и кои готовы Вас встретить, заботиться о Вашем летнем пребывании, как бы о верном залоге вашего здоровья.

Высокопреосвященнейший Владыко! Прошу Вашего Архипастырского Благословения и молитв. С истинным высокопочитанием и преданностью честь имею быть Вашего Высокопреосвященства Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейшим послушником

Архимандрит Игнатий.

30-го апреля

Ваше Высокопреосвященство!

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Здесь нашел я молодого Иеромонаха Даниила с весьма хорошими способностями, но с пьянственною слабостию, за которую он исключен из Киевской Академии, на Коневце он ведет себя довольно воздержанно. Я предложил ему заняться переводами святых Отцов, и с утешением увидел его готовность к таковому труду. Наше монашество крайне нуждается в книге св. Аввы Дорофея, которая, по мнению Нямецкого Паисия, есть первая книга, долженствующая быть в руках новоначального. Эту мысль разделяло все опытное монашество, и даже сам Феофан Новоезерский²⁰, хотя дух Новоезерского братства был и есть совершенно противный духу этой книги, основывающей все здание добродетелей монашеских на откровении помыслов. В Сергиевой Пустыне я распространял сколько мог сию книгу, покупая для нее и издаваемую с оною книгу Ефрема Сирина; несмотря на то, что имеем до двадцати экземпляров, и еще нуждаемся; в особенности новоначальные отягощаются наречием Словенским. Как сочинение Аввы Дорофея находится у меня в Голландовой библиотеке на Греческом и Словенском языках, так думал бы я занять Даниила переводом оных на Российский язык, разумеется, в пользу казны, если труд сей найдет покровительство Вашего Высокопреосвященства, о чем прошу милостивейшего уведомления хотя чрез моего Казначея: ибо зная множество занятий Ваших, я не желал бы, чтоб Вы утруждали для меня многотрудящуюся руку Вашу. Теперь занимаюсь пересмотром книги св. Исаии Отшельника, и очень утешаюсь обильною духовною пользою от оной точащеюся. О когда бы наши монашествующие вместо газет и жизни Наполеона занимались Дорофеем, Исаиею, Макарием и прочими деятельными Отцами.

За тем поручаю себя и братство Отеческой любви, Архипастырскому благословению и молитвам Вашего Высокопреосвященства, с глубочайшим почтением и преданностию имею честь быть Вашего Высокопреосвященства покорнейший послушник

А<рхимандрит> Игнатий.

Август 1841 г.

Имею честь представить Вам новоизбранного Казначея Сергиевой Пустыни Иеромонаха Игнатия.

И белое покрывало главы требует чистоты сердца – а украшенное цветами напоминает об украшении души всеми христианскими добродетелями.

Филарет, Митрополит Киевский

Н. С. Лесков в своей повести «Мелочи архиерейской жизни» приводит слова, сказанные Государем Императором Николаем I: «О церковном управлении много беспокоиться нечего: пока живы Филарет мудрый [Дроздов] да Филарет благочестивый [Амфитеатров], все будет хорошо»²¹.

Святитель Филарет (в миру Федор Георгиевич Амфитеатров; 17 апреля 1779 – 21 декабря 1857) родился в селе Высоком Орловской губернии в семье священника В 1798 г. окончил Орловскую семинарию и в том же году был пострижен. В 1802 г. он ректор Орловской семинарии, в 1804 – Оренбургской, в 1810 г. – Тобольской семинарии; в 1814 г. инспектор Петербургской Духовной академии и в этом же году – доктор богословия, в 1816 г. – ректор Московской Духовной академии. В 1817 г. он архимандрит Ново-Иерусалимского монастыря; в 1819 г. – епископ Калужский, в 1825 – Рязанский, в 1826 г. – архиепископ. В 1828 г. переведен на Казанскую кафедру, в 1836 г. – на Ярославскую. С 1837 г. он Митрополит Киевский.

За время преподавания в Московской академии он из своих академических лекций составил полную систему Догматического Богословия. С этого времени между ним и ректором Петербургской Духовной академии Филаретом (Дроздовым, будущим Московским первосвятителем) «утвердилась та внутренняя искренняя духовная связь, которая во всю жизнь их продолжалась неизменно».

В период пребывания Преосвященного Филарета (Амфитеатрова) на Калужской кафедре, Оптина Пустынь нашла в нем «на веки незабвенного благодетеля». Задумав создать там Скит, он поручил настоятелю игумену Даниилу выбрать на пасеке удобное для него место (на котором постоянный благодетель Пустыни купец Брюзгин построил келлии) и пригласил туда монахов, известных своей подвижнической жизнию.

На Ярославской кафедре Преосвященный Филарет пробыл всего семь месяцев: с 17 сентября 1836 г. по 18 апреля 1837 г. Все это время он должен был находиться в Петербурге, как член Синода. Епархией он управлял заочно, тем не менее занимался ее делами достаточно усердно, как это видно на примере Югской Дорофеевой пустыни. Именно в это время началась его активная переписка с архимандритом Игнатием Брянчаниновым по поводу перехода в Югскую пустынь иеромонаха Варфоломея, рекомендованного последним для занятия там настоятельской должности²². В последующие годы переписка между Митрополитом Киевским Филаретом и архимандритом Игнатием носила чисто дружеский характер: к опубликованным ранее 13 письмам Митрополита Филарета в настоящем издании добавлено еще одно из «Полного жизнеописания святителя Игнатия».

Святитель Игнатий писал: «Преосвященный Филарет, Митрополит Киевский, пастырь, имеющий помазание благодатное, сказал мне следующие благодатные слова: «Те наставники похвальны, которые приводят не к себе, а к Богу». Еще он писал: «Сей Архипастырь есть лучший из всех Российских Архиереев». Помимо других положительных качеств, Преосвященный Филарет отличался необыкновенной, «истинной», добротой и неподдельным «смиренством». Н. С. Лесков в указанной выше повести приводит ряд примеров этой его доброты. Святитель Игнатий тоже писал о нем: «Добрый старец». В жизнеописании святителя Игнатия имеется рассказ об одном случае, характеризующем Филарета Киевского: «Однажды архимандрит приехал навестить Митрополита. Последний, встретив его и пригласив сесть, с нерешительностью говорит ему: «Не знаю, сознаться ли?» – «В чем?» – спросил, улыбаясь, архимандрит. «Да вот, опасаясь возношения по причине почестей от человеков, ради смирения себя, сшил себе мухояровый²³ подрясник и сего дня обновил его». Архимандрит взял полу этого подрясника, плюнул на нее, растер и сказал Высокопреосвященному: «В золоте ходите, но думайте о Церкви! В этом послушание Ваше и смирение Ваше». И по его совету Митрополит снял мухояровую одежду»²⁴.

За семнадцать лет до кончины, в 1840 г., Митрополит Филарет (Амфитеатров) принял схиму с именем Феодосия. Но схимником он был только в частной жизни, скрытой от посторонних глаз. В общественной жизни он до конца оставался Митрополитом Киевским.

Преподобнейший Отец Архимандрит,

Возлюбленный о Господе брат!

Очень жалею, что болезнь Ваша так долго продолжается, и так долго лишает меня удовольствия видеть Вас. Молю Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, да возвратит вам здравие Ваше, на подвиги Святого Великого поста, с наступлением коего, яко вожделеннейшего для душ наших времени, усердно поздравляю Вас.

Настоятель Югской Дорофеевой пустыни по прошению его на сих днях уволен от должности Строителя. На время поручил я управление оною Петровскому игумену Киприану, доколе прибудет к нам из Белобережской пустыни отец иеромонах Варфоломей. Сделай милость, брате, напиши к нему братолюбное увещание, чтобы он, возложивши упование свое на Господа Бога, не отрицался от звания свыше на попечение о братстве Святыя обители Югския. Прошу известить меня, не пишет ли он к Вам о своем согласии. Ежели бы он пригласил с собою сколько ему угодно братии по сердцу своему, я бы принял всех с совершенною любовию. Весьма желательно насадити виноград истинно монашествующих во вверенной мне пастве, отрасли его прострутся и на другие страны Севера. Помогите мне в сем деле Господа ради. На второй неделе поста я хочу просить Святейший Синод прямо определить о. Варфоломея настоятелем Югской пустыни, но боюсь, не отказался бы. Дайте мне Ваш совет – ибо Вы хорошо знаете сего старца. Призывая на Вас и на всю святую братию Вашу – благословение Божие с искреннейшим почитанием и пастырскою любовию имею честь навсегда пребыть

Вашего Высокопреподобия усерднейший слуга

Филарет, Архиепископ Ярославский.

1 марта 1837 г.

Преподобнейший Отец Архимандрит!

Возлюбленный о Господе брат!

Извольте и письмо мое приложить к о. Варфоломею для удостоверения его – известить его, что на путевые издержки к нему имеет быть прислано надлежащее количество денег с избытком. Призываю на Вас благословение Божие.

Вашего Высокопреподобия усерднейший слуга

Филарет, А<рхиепископ> Ярославский.

3 марта 1837 г.

Преподобнейший Отец Архимандрит!

Любезный о Господе брат!

Из прилагаемого при сем письма изволите увидеть, что о. Варфоломей пожелал принять на себя послушание настоятельства в Югской пустыни. Почему я и определил его в сие звание согласно указу Святейшего Синода. Прошу Вас ободрять его надеждою на всесильную помощь Божию. А я с своей стороны поручу его в особенное покровительство нового Ярославского Архипастыря – исполненного ревности по благочестии.

Призывая на Вас благословение Божие с пастырскою любовию есмь и пребуду

Вашего Высокопреподобия усерднейший слуга

Филарет, М<итрополит> Киевский.

28 июня 1837 г.

Преподобнейший Отец Архимандрит!

Любезный о Господе брат!

И белое покрывало главы требует чистоты сердца – а украшенное цветами напоминает об украшении души всеми христианскими добродетелями. Помолитесь, отче, со всею любезною о Христе братиею, да служение мое Церкви святой непостыдно явится пред лицем Господа Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа. Об о. Варфоломее и теперь напишу к Преосвященному Ярославскому – и всегда буду его помнить за его послушание истинно иноческое.

Призывая на Вас благословение Божие, с искреннейшим почитанием и пастырскою любовию имею навсегда пребыть Вашего Высокопреподобия усерднейший слуга

Филарет, Митроп<олит> Киевский.

Преподобнейший Отец Архимандрит!

Возлюбленный о Господе брат и сослужитель!

По ходатайству Вашему исполню все, что от меня будет зависеть. Служителей олтаря Господня надлежит ободрять как в награду трудов, так и в поощрении другим. Всем сердцем разделяю с Вами крест Ваш. Господь Бог и Спаситель наш Иисус Христос, единая радость и надежда наша, Собою освятивший нам грешным крестный путь и жизнь вечную, да ниспослет в доброе и благочестивое сердце Ваше утешение Святаго Духа. Любящим Бога вся поспешествует во благое.

Призывая на Вас и на вверенную Вам обитель благословение Божие, с искреннейшим почитанием и пастырскою любовию есмь и пребуду дóндеже есмь

Вашего Преподобия усерднейший богомолец

Филарет, М<итрополит> Киевский.

О Ските Нила Сорского не нахожу пути ходатайствовать по известным вам причинам. Надлежит отложить до благоприятнейших обстоятельств.

7 июня 1837 г.

Преподобнейший Отец Архимандрит Игнатий!

Любезный о Господе брат и сослужитель!

Искреннейшую приношу Вашему Преподобию благодарность за память о моем недостоинстве при наступлении нового лета благодати Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа. Благочестивое писание Ваше я получил с душевным удовольствием – большей радости не имам, возлюбленне, как видеть братий во Христе Иисусе, преуспевающих в подвигах иноческой жизни вечной и созревающих к наследию жизни вечной. Благодарю Господа Иисуса Христа, надежду нашу, подавшего Вам силы к благодушному перенесению скорби Вашей. Многими скорбми подобает нам внити в Царствие Небесное. Взирающе на Начальника и Совершителя веры нашея Иисуса, иже вместо предлежащей Ему радости претерпе крест. За Ним последовали целый облак преподобных, празднуемых ныне Церковию, для указания и нам грешным пути, ведущего в Царствие Небесное. А у моего недостоинства всегда пред глазами святые пещери, благоухающие Духом Святым – в них же почивают толикое множество преподобных Российския Церкви угодников Божиих нетленные честные мощи. Взирая на них, окаеваю наше суетное житие, так далеко отстоящее от их подвижнической святой жизни – как земля от неба. Помолись, брате боголюбезный, да сподобит Господь по немалейшей части коснуться богоугодного их жития – доколе не воззвани будем в вечность. Приветствую Вас с наступлением вожделеннейшего для иноков времяни святыя и освящающия Четыредесятницы. Дай, Господи, совершить Вам подвиг святого поста в молитвенном духе и в радости святых сретить светлый праздник Воскресения Христова.

Призывая на Вас и на вверенную Вам обитель благословение Божие, с искреннейшим почитанием и пастырскою любовию есмь и пребуду

Вашего Преподобия усерднейший слуга

Филарет, М<итрополит> Киевский.

8 февраля 1841 года

Преподобнейший Отец Архимандрит Игнатий!

Возлюбленный о Господе брат и сослужитель!

Приношу Вашему Преподобию искреннейшую благодарность за память о моем недостоинстве. Доставленное братом обители Вашей Отцом Игнатием письмо получил и прочитал с духовною радостью – видя Ваше преуспеяние в иноческой жизни в терпении и благочестивых подвигах. Подвизайся, брате, на сем крестном пути, взирая на образ жизни Преподобных и Богоносных отец наших, проложивших наш путь ко спасению.

Призывая на Вас и на вверенную попечению Вашему обитель благословение Божие, с искреннейшим почитанием и пастырскою любовию имею пребыти навсегда

Вашего Преподобия усерднейший слуга

Филарет, М<итрополит> Киевский.

21 июля 1841 года – Киев

Преподобнейший Отец Архимандрит Игнатий! Возлюбленный о Господе брат!

Писание Ваше ко мне получил я от смиренной рабы Божией Авдотьи Терентьевой. За любовь Вашу к моему недостоинству приношу Вам искреннейшую благодарность. Первая, всегдашняя, теплая, хотя и недостойная молитва моя к Господу Богу и Спасителю нашему Иисусу Христу и Пресвятой Богородице Заступнице нашей усердной – о матери нашей Православной Церкви, породившей нас Духом Святым и воспитавшей нас в уповании в наследие жизни вечной. Утверждение на Тя надеющихся, утверди Господи Церковь, юже стяжал еси честною Твоею Кровию. Он Всеблагий всевидящими и милосердными очами своими призирает на Церковь Свою воинствующую на земли, волны мира сего часто восстают на святый корабль сей – обуревают, но не потопляют. Кормчий его иногда представляется покоящимся – но всегда бодрствует, – и под Его всемогущим мановением после бурей всегда настает тишина велия. Вот моя вера. Недоведомыми судьбами Божиими приведенный на святыя горы Киева – едино прошу от Господа еже жити ми в небеси подобном доме Пресвятыя Богородицы, зрети ми красоту Святыя обители Ее, посещати храм Святый Ее вся дни живота моего. Аще кто ино что любит, да любит себе якоже хощет – нам же прилеплятися Господеви благо есть – мне же зело честни друзи Твои Боже – их же святые и нетленные мощи почивают во святых пещерах благодатныя горы Киевския.

Призывая на Вас и на вверенную попечению Вашему обитель благословение Божие, с искреннейшим почитанием и пастырскою любовию есмь и пребуду

Вашего Преподобия усерднейший слуга и богомолец

Филарет, Митрополит Киевский.

14 июля 1842 г.

Киево-Печерская Лавра

Преподобие и прелюбезне Отче и братие!

За память твою о моем недостоинстве усерднейшую приношу благодарность. Сорок четыре раза отпраздновал я день иноческого Ангела моего, но по бедности души моей едва ли когда я начну истинно иноческое житие по Бозе, хотя и вельми сего желаю. Святыя пещеры, в которых покоятся священные останки толикого множества истинных Ангелоподобного жития подвижников всегда пред глазами моими – но как далеко суетное и преисполненное грехов житие наше от их преподобного и святого жительства! Яко же небо отстоит от земли, тако их подвиги от нашей окаянной лености. Да покрыет их молитвенное о нас ходатайство пред Богом крайнее наше недостоинство.

Душевно радуюсь о тебе, брате, что и в неуединенном месте, по возможности сохраняешь уединение – которое для монашеской жизни столько же необходимо, сколько душа для тела. Преложение на русский язык монашеских правил Нила Сорского прошу прислать ко мне. Может быть, с помощию Божиею можно будет сделать из них полезное наставление для монашествующих, в котором настоит большая нужда.

Очень жаль, что в таких юных еще летах расстроилось зрение твое, может быть такому расстройству и то между прочим причиною, что в короткое лето окружены Вы морем – а в долгую зиму необозримым пространством снега – наподобие савана, покрывающего мертвую природу. Для сохранения зрения Премудрый и Преблагий Творец покрыл землю зеленью.

У нас до первого числа декабря трава зеленелась, да и теперь снегу почти нет. А как солнце проглянет – тотчас и открывается зелень, а в начале марта ожидаем открытия благотворной весны, девять месяцев наслаждается зеленью зрение наше. А у Вас – дай Бог не уметь считать. Впрочем, советую Вам в бесконечные Ваши осенние и зимние ночи читать Евангелие самой крупной печати, читать непрерывно, не думать, что уже оно тебе известно, нет, брате; опытом узнаешь, что чем более будешь читать в молитвенном духе – тем более будет возбуждаться жажда к чтению, даже иногда и сном не прерывается чтение – недаром сказано в Писании: Расшири уста твоя, и наполню я. – Уста моя отверзох, и привлекох дух. Разумей яже глаголю, да даст тебе Господь разум о всем.

Приветствую тебя со всею во Христе братиею с наступающим великим праздником Рождества Христа Спасителя нашего, и с новым летом благодати его. Поручаю себя молитвам вашего братства, и призываю на всех вас благословение Божие.

Вашего Преподобия усерднейший богомолец

Филарет, Митрополит Киевский.

15 декабря 1842 года

Киев

Прошу доставить по адресу известной вам богобоящейся рабе Господней письмо.

Воистину Христос Воскресе!

Прими и от моего сердца, брате возлюбленне, любящего тебя любовию Христовою, взаимное приветствие с продолжающимся еще праздником Воскресения сладчайшего Иисуса Христа, надежды нашей, жизни нашей, света нашего, радости и славы нашей. От всего сердца молю Воскресшего из гроба Бога и Спасителя нашего, да сотворит Он доброе и благочестивое сердце твое во всегдашнюю обитель с нею мира превосходящего всяк ум, своея жизни, и света и радости – среди сени смертныя, и тмы и скорбей века сего разрушающегося. Зело радуюсь, видя из писания твоего преуспеяние души твоей в жизни по Бозе. Не ослабевай, брате, в подвигах благочестия и добродетели шествуя путем живым, обновленным для нас Самим Господом нашим Иисусом Христом, и углаженным толиким множеством святых подвижников, свидетелей истины. Хорошо очень, что сердце твое напоилось писаниями святых отец, самым опытом постигнувших и нам, грешным, указавших путь жизни духовной и спасения. Все они советуют идти сим путем шаг за шагом, с нижней ступени начиная, не переступая восходить по лестнице, ведущей на небо. Храни, брате, сие их наставление – и Господь Бог поможет совершить тебе безмятежно подвижническое течение в Царствие Небесное.

Очень благодарен твоему преподобию, что так благонамеренно утешаешь мое недостоинство в истинно крестных скорбях моих. Помолитесь о мне – не о том, чтоб избавиться от них – ибо я зело желаю, чтоб крестные скорби продолжились до кончины моей во всеконечное очищение бедной души моей от скверн греховных, но о том, чтоб крестоношение мое было благоприятно Господу Богу и Спасителю моему Сладчайшему Иисусу Христу.

Со времени моего свидетельства истины я нахожу для себя великое приобретение, что Промысл Божий поставил меня в необходимость всевозможного уединения и беспрестанной молитвы. Желал бы всеохотно сложить с себя бремя паствы – но на сие ожидаю изволения Пастыреначальника вечного Господа нашего Иисуса Христа, которое, кажется, не замедлит последовать. Впрочем, во всем буди воля Его святая!

Предпосылаю твоему преподобию и вверенной твоему попечению обители благословение от святыя горы Печерския – и от всех Преподобных Печерских, – желая всем во Христе Иисусе Господе нашем братиям, блаженнейшей части наследия жизни Преподобных и Богоносных Отец наших Антония и Феодосия, первоначальников монашествующих в России. Вашего Преподобия усерднейший богомолец

Филарет, Митрополит Киевский.

3 мая 1843 года,

День памяти преподобного Феодосия Печерского.

Преподобный Отец и возлюбленный в Господе брат!

Усерднейшую приношу твоему преподобию благодарность за память о моем недостоинстве в день Ангела моего. Несумненно надеюсь, что по любви твоей во Христе Иисусе Господе нашем, надежде нашей, в день святого Филарета не забыл в молитвах твоих Филарета многогрешного. Вот уже четыредесят пять крат отпраздновал я день иноческого своего Ангела – а иноческой по Бозе жизни еще не начинал. А время кончины временной и начало вечной жизни очень-очень близко. Пребывание моего недостоинства на святых горах Киевских и почти беспрестанное взирание на преподобных подвижников, Богоносных отцев Печерских, почитаю неизглаголенною для меня грешного милостию Божиею – но воспоминая их святые безмятежные подвиги, окаеваю наше суетное и бесплодное житие. Ах, как бы желательно хотя опоследние дни странствования на земли посвятить истинному безмолвию в молитве и богомыслии. Хотя по благости Божией в месте святе здесь довольно имею времени для молитвы, оградив себя от всего, что не принадлежит к необходимым делам службы – но все еще весьма трудно собранным быть для молитв святых. Преподобный Антоний, первоначальник наш Печерский, и тогда удалился в безмолвную пещеру, когда собралось только около двадесяти братий – так преподобные дорожили безмолвием, зная опытом цену его неоцененную, что сотворим мы грешные среди мира многомятежного?

Очень душеспасительно беспрерывное чтение молитвенное Псалтири и Святого Евангелия. Самая беспредельная любовь Отца Небесного не могла даровать нашим душам лучшего дара, как сей великий дар Его милосердия.

Не преставай, брате возлюбленне, от сего сладостного подвига до конца жизни. Когда словеса Духа Святого вселятся в твое сердце, тогда молитва твоя соделается беспрестанной – не помешает ни пища, ни сон, ни дела службы. Много читал я святых книг, а теперь при старости Псалтирь и Евангелие, как сущность Ветхого и Нового Завета, составляют для души моей такое приятное и питательное чтение, что более и читать ничего не нахожу особенной надобности, а читаю только на досуге.

В нынешнее скудное в истинных монахах время затворник ваш действительно есть редкое приобретение. Не помню, когда он у меня был. Ежели молитва Иисуса Христа вселилась в его простое и доброе сердце, то ничего более ему и не нужно для душевной пищи. Очень жаль, что в нынешнее время сей образ молитвенного подвига почти везде оставлен. Возвратится ли когда-либо с неба на землю дух истинного монашества, сей венец истинного христианства! – соль земли.

По неиспытанным и всегда милосердым судьбам Своим Бог посетил тяжкою болезнию благочестивую рабу свою Параскеву Михайловну²⁶. Всем сердцем молю Господа да поможет сей доброй христианке на одре болезни ее.

Призывая на себя и на вверенную попечению твоему святую обитель с братиею благословение Божие, с братскою во Христе Иисусе любовию есмь и пребуду

Вашего Преподобия усерднейший богомолец

Филарет, Митрополит Киевский.

18 декабря 1843 года

Киев

Приветствую твое преподобие с праздником Рождества Христа и с новым годом.

Преподобие и прелюбезне Отче и брате мой!

Христос Воскресе!

Приветствую тебя, возлюбленне, сим пресладким гласом истинно верующих в Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа Приветствую от сердца, и всей душей желаю имать Совоскресшего нас мертвых прегрешениями, да радость Его будет исполнена и преисполнена в добром и благочестивом сердце твоем. Так преисполнена, чтобы сердце твое не имело нужды ни в какой земной радости. Чтоб и скорби неразлучные на пути в Царствие Небесное обращались для сердца твоего в источники радости во Христе Иисусе в скорбях Его и страданиях Его ради спасения нашего. Так возлюбленне, брате, сосуд наполненный чистым, сладким животворным питием – не впусти в себе посторонней какой бы то ни было жидкости. Буди же сердце твое все, все, все наполнено сладчайшим Иисусом Христом, жизнью нашею, миром нашим, радостью нашей животворным питием и всеосвящающей пищей душ наших. Да уразумееши воистину общение страстей Его и силу Воскресения Его в душах наших. Тогда истинно вся уметы вмениши, да Христа приобрящеши. Ибо для того мы и оставили мир, да Христови сраспнемся и Ему Богу нашему воспоем. Смерти празднуем умерщвление, и адова разрушение, иного жития вечного начала. А житием сим те только соликоствуют, в сердцах коих живет и действует Святой Дух Христов.

Христос Воскресе! Брат наш боголюбезный о. Аполлос²⁷ благовременно прибыл в святую Лавру к великому покаянному канону. На пятой седмице Четыредесятницы Страстную Великую седмицу ежедневно литургисал с нами. Теперь переселился на ближние пещеры к самим преподобным Печерским, по своему избранию. Пусть и молится о врачевании недугов своих и напитывается святым воздухом от благоухающих духом святым обителей угодников Божиих. У нас теперь и весна уже начинает благоухать первыми цветами. И аз многогрешный после долговременного отсутствия во время зимы привитал в любимой моей уединенной пустынке. Ах, как сколько жаждет душа моя совершенного удаления в сию пустынку на молитвенное безмолвие! Тут она обретает мир и питается Богомыслием, неразвлекаемым суетами мира. Но видно еще не приде время, а время мое близ суть. Призываю на вас, и на вверенную попечению вашему святую обитель благословение Божие с искренним почтением и братской во Христе Иисусе, надежде нашей, любовью есмь и буду

Вашего Преподобия усерднейший богомолец

Филарет, М<итрополит> Киевский.

2 апреля 1844.

Возлюбленный о Господе Иисусе Христе брат, Отец Архимандрит!

Приношу Вашему преподобию искреннейшую благодарность за память о моем недостоинстве в день Ангела моего. Примите и от моего сердца, любящего Вас, искреннейшее приветствие с Днем ангела Вашего, а паче с наступающим великим праздником Рождества Христа – Спасителя нашего и с новым летом благодати Его. Желаю и молю Господа Бога Сладчайшего Иисуса, чтобы пламенная к Нему любовь святого Игнатия Богоносца вселилась в доброе и благочестивое сердце твое, брате возлюбленне! С сею любовию и на севере не будет холодно твоей святыне. А как скоро почувствуешь холодность, возгревай немедленно сердце твое животворными словами Евангелия Господа Иисуса Христа. А имя Его сладчайшее и всеспасительное всегда носи в сердце твоем, да будет оно в сердце твоем начертано неизламою тростию Духа Святаго.

Многие милости аз, недостойный, получил от Господа Бога, но более всего благодарю Его благость за две милости: что избавил меня от юности от уз мира сего иночеством и что, неведомыми судьбами Промысла Своего, сподобил иметь жительство в святой обители Пресвятыя Богородицы, Милосердой Матери иноков, при благоухающих Духом Святым пещерах преподобных отец наших Печерских.

Одно остается желание сердца моего, чтоб не лишиться части с ними в вечных обителях Отца Небесного. Желаю скорее разрешитися и быти со Христом. Четыредесят седьмый раз отпраздновал я духовно в уединенной пустыне моей день иноческого Ангела моего – пора к Отцу Небесному. Боюсь такой старости, в которой можно растерять и малый запас для вечности, а приумножить поздно. Воля Господня да будет во всех, но Господь едва ли что дарует нам без молитвы.

Не успел я написать к Вам с о. Аполлосом, ибо отправлялся в то время для обозрения епархии. Брат сей у нас вел себя весьма хорошо, может быть, что-нибудь получил и для души. Да благословит его Господь Бог на новом месте. Призывая на Вас и на вверенную Вашему попечению обитель благословение Божие, с искреннейшим почтением и пастырскою любовию есмь и буду Вашего преподобия усерднейший богомолец

Филарет, Митрополит Киевский.

16 декабря 1844 года

Киев

Преподобие и Боголюбезне брате авва Игнатие!

Письмо твое получил на одре болезненном, на котором уже седьмой день. Не знаю, воздвигнет ли меня Господь Бог, или воззовет к себе. Одно и все мое желание быти со Христом, Ему же верой и правдой прослужих четвередесят седмь лет. Вчера Господь Бог сподобил меня получить разрешение от духовного отца моего во всех прегрешениях моих и приобщиться Святым Животворящим Тайнам Своим. Им же образом желает елень на источницы воднии, сице желает душа моя к тебе, Боже. Когда приду и явлюсь лицу Божию!.. Впрочем, это мое желание, а жизнь в руце Божией. Болезнь моя, кажется, не к смерти, может быть, от излишнего напряжения к исполнению дел службы и правил монашества. У меня нет викария уже четвертый месяц. А утомленные члены требуют покоя – вот приближается монашеский врач Святой Пост, – да уврачует Господь Бог душевные и телесные недуги наши.

Поручаю себя святым молитвам Вашим,

Ваш всегда усердный богомолец

Филарет, М<итрополит> Киевский.

19 февраля 1845 года

О письмах Ваших изволите быть совершенно спокойны – у меня обычай уничтожать их тотчас после ответа. Ни одно не существует. Не знаю, смогу ли я завтра принять графиню Гудович, ибо очень слаб и сильная боль головная. Ежели не смогу, то извините меня пред ней. А в терпении не пренемогайте. Господь близ – приидет и неукоснит и по терпению благих дел сторицею и седмидесят крат сторицею воздаст щедротами своими возлюбивших Его и благоутождающих Ему.

Подобной любви я не встречал ни в одном лице из духовенства.

Святитель Игнатий

13 октября 1861 г. святитель Игнатий прибыл в Николо-Бабаевский монастырь Костромской епархии, предоставленный ему в управление после ухода на покой. «Положением своим я очень доволен. Монастырь уединен, стоит на сухом месте, весьма здоровом, при отличных источниках, близ самой Волги. Здесь можно сделаться чуждым миру», – писал он Н. Н. Муравьеву-Карскому 16 ноября 1861 г.²⁸ По словам его брата, Петра Александровича Брянчанинова, чувство довольства не покидало святителя Игнатия во все время его пребывания в Николо-Бабаевском монастыре. Этому чувству довольства, несомненно, благоприятствовали и внешние обстоятельства, а именно то, что обе кафедры – Костромскую и Ярославскую, с которыми Бабаевский монастырь должен был входить в различные отношения (с первой – по подчинению, со второй – по местоположению), занимали иерархи, которые и сами были людьми выдающимися, чуждыми мелких дрязг и интриг, от которых святитель Игнатий устал до изнеможения.

Костромской епархией в то время управлял архиепископ Платон (в миру Павел Симонович Фивейский; 1809–1877) – воспитанник Московской Духовной академии, бывший ректор Московской семинарии, духовный писатель, монография которого «Православное нравственное богословие» выдержало пять изданий, а также написавший еще ряд сочинений: «Взгляд на историю Российской Церкви» (1834), «Историческое описание Троицкого Козловского монастыря» (1849), «Основание Переяславского Троицкого Данилова монастыря» (1853) и другие.

Судьба свела однажды архимандрита Игнатия и епископа Платона: в 1856 г. только что призванный на Новгородскую и Санкт-Петербургскую митрополию Митрополит Казанский Григорий намеревался хиротонисать архимандрита Игнатия во епископа в Новгороде, не зная, что это место уже было предназначено епископу Платону. Но это невольное столкновение интересов в дальнейшем никак не повлияло на их взаимоотношения. Хорошо знавший архиепископа Платона профессор Московской Духовной академии П. С. Казанский писал ему 28 сентября 1861 г.: «О. Наместник как-то поручал мне передать Вам его совет – сохранять добрые отношения к Игнатию. Я не писал этого, потому что и без совета Вы будете так поступать»²⁹.

Документов, характеризующих их отношения более подробно, не сохранилось, так как архив Николо-Бабаевского монастыря погиб в двух пожарах: в 1870 году сгорела монастырская библиотека и хранящиеся в ней документы, а через сто лет пожар, случившийся в Государственном архиве Костромской области, уничтожил остатки архива монастыря.

Однако все действия архиепископа Платона в поддержку Николо-Бабаевского монастыря при жизни святителя Игнатия и после его кончины свидетельствуют о самых благожелательных отношениях с обеих сторон. Дополняют такое впечатление письма архиепископа Платона. Так, в письме святителю Игнатию от 12 мая 1865 г. он писал: «Редко я по множеству дел моих могу снабдевать мою душу Святоотеческими писаниями. Вчера, улучив несколько минут свободных, взял в руки Добротолюбие и среди чтения Преп. Дамаскина Петра подали мне Ваши аскетические писания. Тотчас беру в руки их и слышу в них звуки Святоотеческой гармонии, наслаждаюсь духом древних Отцов. Некоторые из Ваших писаний мне были известны прежде. Раскрыл прежде всего: «Плач мой». Так и чувствуется св. Ефрем. Примите, Владыко Святый, живейшую благодарность за доставление мне трудов Ваших. Да послужат они во благо Церкви, как труды Святителя Тихона, и да сподобит Вас Господь части Святителя Тихона и Преподобных и Богоносных Отцов. В Церкви Вы оставили памятник своего делания. Ныне же я рекомендую всей епархии писания Ваши. Да возродится во всём духовенстве жажда к приобретению и усердие к чтению Ваших подвижнических писаний»³⁰. А в письме к Петру Александровичу Брянчанинову от 17 апреля 1870 г., поздравляя с праздником Святой Пасхи и называя его верующим и творящим сыном Церкви, архиепископ Платон писал: «Как скоро дела и люди дают мне случай и возможность, то я беру в руки святоотеческие писания, в числе их и Преосвященного Игнатия. Читая их, я мысленно переносился к вам и свои мысли теперь хочу передать вам. Немного среди нас осталось таких архиереев, как Преосвященный Игнатий. Надобно память о его жизни сохранить для веков или имен последующих. На вас, достопочтеннейший Петр Александрович, лежит обязанность собрать все, какие только возможно, сведения о жизни и деятельности Преосвященного Игнатия. Вы знаете и места и лица, откуда можно получить сведения. Собирайте всякое сказание, всякое сведение. Обязанность эта возлагается на вас не связью только родственною с почившим, но и Церковию. Вас никто не может в этом случае заменить. Ни на час не откладывайте сего дела, возлагаемого на вас Церковию. Люди преходят, и ныне бывает сделать невозможно то, что вчера не стоило ничего сделать. Запишите, что сами слышали от покойного. Соберите и сохраните все письма его. Господь да поможет вам исполнить это послушание не только любви, но долга». Также и в письме от 22 ноября 1870 г.: «Вы знаете, как я дорожу писаниями богомудрого Святителя Игнатия, – и поймете, с каким нетерпением буду ждать от вас его «Отечника».

Между нами теперь уже немного таких старцев; уже другой дух веет, и поставляют нам в вину иноческое направление; а иночество есть сила и краса Православия и, могу сказать, жизнь. Не забудьте, достопочтеннейший Петр Александрович, мою просьбу о собрании всех доступных вам сведений о Преосвященном Игнатии. Если время и обстоятельства теперь не позволят всему явиться на свет, то все пригодится к другому времени. Вы обязаны принять на себя это послушание: не как брат только, но как православный христианин, желающий блага Церкви»³¹.

Тем более благожелательными и дружескими можно назвать отношения святителя Игнатия с Ярославским Владыкою, архиепископом Нилом, что на этот раз подтверждается письмами самого Святителя.

Высокопреосвященный Нил, архиепископ Ярославский и Ростовский (в миру Николай Федорович Исакович; 1799–1874) по окончании в 1825 г. Петербургской Духовной академии был определен инспектором Черниговской семинарии и профессором богословских наук, а в 1828 г. перемещен на ту же должность в Киевскую Духовную академию. В 1830 г. назначен настоятелем Ярославского Авраамиева монастыря в сане архимандрита и ректором Ярославской семинарии. В 1835 г. хиротонисан во епископа Вятского и Слободского и впервые проявил свою апостольскую деятельность к просвещению иноверцев и возвращению в лоно Церкви отпавших от православия. В 1838 г. переведен на Иркутскую кафедру, в под начали и которой была в то время самая обширная в мире территория от границ Китая до Северного и Великого океанов, включая северо-восточный угол и острова Америки. 13 апреля 1840 г. он был возведен в сан архиепископа.

«И на новом поприще Владыко проявил себя достойным преемником святителя Иннокентия». Деятельность его в этом краю характеризуется огромной энергией, огромной увлеченностью и заинтересованностью в достижении поставленной цели – поднятия духовного, нравственного, а также и жизненного уровня населения, как православного русского, так и иноверцев. За период с 1838 по 1853 г. было построено множество церквей, в Иркутске построен новый семинарский дом, училище для девиц духовного звания, в 260 верстах от Иркутска основана Нилова пустынь, на содержание которой он пожертвовал значительную сумму и до самой кончины присылал пособие, также пожертвовал значительные средства на новый кафедральный собор в Иркутске. Для приведения богослужений в надлежащий вид им были выписаны пастыри из великорусских губерний, учреждены миссионерские станы и образованы миссионеры, из числа которых впоследствии прославился целый ряд протоиереев и в том числе выдающийся деятель Русской Церкви, архиепископ Камчатский, а затем преемник Митрополита Филарета, Митрополит Московский и Коломенский Иннокентий (Вениаминов). Благодаря этой активной деятельности Преосвященного Нила, «раскол должен был приутихнуть и за Байкалом образовались многолюднейшие приходы, основанные на правах единоверия».

Еще более трудился он над обращением язычников, которых жило здесь более 400 тысяч: тунгусов, чукчей, камчадалов, якутов, бурятов и других. Для новообращенных им построено до 70 церквей. Особенной его заботой было дать им Священное Писание на родном языке. Для этого он изучил монгольский и бурятский языки и перевел некоторые богослужебные книги и тексты (которые переложил на ноты выдающий музыкант А. Ф. Львов). «Этими трудами оставил по себе незабвенную память в Сибири».

24 декабря 1854 г. Высокопреосвященный Нил был переведен на Ярославскую кафедру. В Ярославской епархии он также энергично занимался строительством и обновлением церквей, особенно много сделал в этом направлении для Ростовского Кремля и митрополичьего дома, в Ярославле произвел капитальную перестройку архиерейского дома; число школ при монастырях и церквах при нем увеличилось до 311 при 6584 учащихся, библиотек при церквах – до 876 (больше, чем в любой из епархий России).

В 1856 г. Преосвященный Нил был вызван в Петербург на два года для присутствия в Святейшем Синоде. За это время он удостоился принять участие в короновании Их Императорских Величеств Государя Александра Николаевича и Государыни Марии Александровны в Московском Успенском соборе, участвовал в освящении Исаакиевского собора. В 1867 г. он вместе с одиннадцатью архипастырями Русской Церкви приносил поздравление Митрополиту Московскому Филарету с пятидесятилетним его архипастырским служением, а 19 ноября того же года вместе с Киевским Митрополитом Арсением и шестью архипастырями участвовал в отпевании и погребении великого иерарха Московского, которого глубоко любил и уважал.

И в сане архиепископа Ярославского Преосвященный Нил продолжал заниматься переводами богословских книг на бурятский и монгольский языки. Также он занимался окончательной редакцией своей книги «Буддизм», которая была напечатана в 1854 г. и не потеряла своего значения поныне, как первое исследование на эту тему; а затем – оформлением своих дневниковых записей, сделанных во время поездки по Сибири, из которых составилась книга «Путевые записки архиепископа Нила», вышедшая в свет в Ярославле в 1874 г. «Божий промысл, призвавший меня на чреду пастырского служения, указал мне поприще деятельности в дальних окраинах обширного Отечества нашего. От берегов Волги до Ангары, и от Лены до Нерчи, Шилки, Онона и Аргуни, был я странником и тружеником», – предварял он книгу. Написанная ярким языком, она легко читается и живыми картинами об обитателях, их нравах, их способах выживания, их отношениях к проповедуемой христианской вере, также и чиновничьем произволе в этих отдаленных от центра местах характеризует целую эпоху в истории Сибири. Книга свидетельствует о широкой образованности автора: иные картины он комментирует цитатами из латинских писателей, в некоторых случаях приводит строфы из Горация, которые тут же и переводит, сохраняя их стихотворную форму; а в других случаях приводит свою беседу с местными жителями на их родном языке, записанную русским алфавитом. «Достигли Иркутска, – заключает он книгу, – проведши в странствии девяносто пять дней».

Святитель Игнатий познакомился с архиепископом Нилом ещё будучи архимандритом Сергиевой пустыни. Так, упоминания о нем встречаются в его письмах к игумену Югской Дорофеевой пустыни Варфоломею. Например, в письме от 3 августа 1857 г. он сообщает: «С второго на третье число сего августа месяца Преосвященный Нил ночевал в Сергиевой Пустыне». Во время своего пребывания в Петербурге для присутствия в Священном Синоде Преосвященный Нил принимал участие в хиротонии архимандрита Игнатия Брянчанинова во Епископа Кавказского и Черноморского.

Переписка между ними возникла сразу же по приезде святителя Игнатия на Бабайки. Первое из сохранившихся 39 его писем, отправленное 15 января 1862 г., свидетельствует об уже установившихся отношениях, а в письме от 12 июня того же года епископ Игнатий благодарит «Милостивейшего Архипастыря… за ту любовь, за ту искренность, в объятиях коих я находился во время пребывания моего в Ярославле». Письмо это, кстати, уточняет дату, приведенную в Жизнеописании, поездки святителя Игнатия в Кострому и Ярославль. Другие письма свидетельствуют о благожелательном отношении Преосвященного Нила ко всей деятельности святителя Игнатия в монастыре, в частности, о его содействии в сборе средств на начавшееся строительство нового храма. В этом отношении примечательны письма от 14 и 23 февраля 1866 г., в которых святитель Игнатий советуется с Преосвященным Нилом по поводу найденного близ монастыря камня. Дело в том, что, будучи в Екатеринбурге, Преосвященный Нил посетил там «Фабрику шлифовальную, или гранильную, как ее здесь называют. <…> Из камней, наиболее употребительных на фабрике суть: разноцветные яшмы, агаты, порфиры, топазы, или точнее горные хрустали, и раухтопазы. <…> В качестве первостатейных показывают здесь ставки цирконовые, гранатовые, аметистовые». Увлекшись здесь камнями, Преосвященный Нил собрал «замечательный по собранию и высокой ценности минералогический кабинет», завещанный им Санкт-Петербургскому университету. Конечно, Преосвященный Нил показывал свой минералогический кабинет епископу Игнатию, который мог оценить его по достоинству…

Последнее письмо святителя Игнатия к Преосвященному Нилу было написано 18 апреля 1867 г. – за 12 дней до кончины.

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Ризничий мой передал мне, что Ваше Высокопреосвященство изволили сообщить ему о расположении Вашем дозволить поступление в Бабаевский монастырь тем из воспитанников Ярославской семинарии, которые захотят вступить в оный. А я именно об этом хотел просить Вас при личном свидании. Спешу объяснить пред Вами предположения по сему предмету.

При настоящем развитии просвещения в России необходимо, чтоб и монашество, подвизающееся в монастырях, имело образованность, соответствующую своему назначению. Опыт доказал, что этого можно достигнуть, привлекши образованных юношей в братство. Пройдя послушания и вкусив плоды смирения, они соделываются полезными членами Христианского общества, фактически объясняющими пред ним пользу истинного монашества. В Оптину Пустыню Калужской епархии поступали любые кончившие курс семинарского учения и несколько кончивших курс в светских учебных заведениях. Приложив к образованию школьному практическое монашеское образование, они доставили Оптиной Пустыне, одному из беднейших монастырей, достоинство первого в России Монастыря в религиозно-нравственном отношении и подарили отечественно-духовной литературе многие переводы аскетических писателей. Многие благочестивые люди ведут переписку с иноками Оптиной Пустыни и руководствуются их назиданиями.

Если Бог благословит, – мне желалось бы учредить и в Бабаевском монастыре пристанище для образованных людей, пристанище, соответствующее их потребностям. Они найдут вежливое обращение, простую, но тщательно приготовленную пищу, простое, но достаточное одеяние. Они найдут духовника (прибывшего со мною), который сообщит им первоначальные монашеские правила, научит откровению помыслов, отвержению собственных разумений и влечений. Для тех, которые окажутся достойными, вполне доступна беседа со мною. На сих основаниях я с любовию желаю принять тех кончивших курс в Ярославской семинарии, которые захотят посвятить себя иноческой жизни и соответствуют ей своим благоповедением. Также я готов принять и тех, которые, не кончив курса, но будучи достойны по поведению и способностям, пожелают подклонить себя под благое иго иночества. Я убежден, что Вашему Высокопреосвященству приятно будет содействовать моему убогому труду, имеющему целию общественную пользу.

Поручая себя Вашим Святительским молитвам, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства покорнейшим слугою

Епископ Игнатий. 15 января 1862-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Примите мое усерднейшее поздравление с наступающею Всесвятою Пасхою и всерадостное приветствие: Христос Воскресе! Искренне желаю Вашему Высокопреосвященству вожделенного здравия и всех истинных и совершенных благ.

Зиму провел я весьма трудно, подвергаясь различным припадкам, из которых многие, конечно, последствие лечения минеральными водами. Когда наступит совершенно теплая погода, надеюсь предпринять путешествие в Ярославль для вожделенного мне свидания с Вашим Высокопреосвященством. Надеюсь воспользоваться и ответными советами Вашими по управлению монастырем, именно по устроению сношений со Св. Синодом, о чем и здесь предварительно прошу Вас.

Поручая себя Вашим Святительским молитвам, с чувствами совершенного почтения и искреннейшей преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейшим слугою

Епископ Игнатий. 31 марта 1862-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

В надежде на Ваше милостивейшее расположение ко мне грешному, позволяю себе беспокоить Вас моею покорнейшею просьбою.

9 мая, в день Святителя Николая бывает в Бабаевской обители значительное стечение народа, а клиросных еще не имеется в достаточном числе. Посему, Ваше Высокопреосвященство, окажете истинное одолжение, если дозволите нескольким Вашим певчим прибыть в Бабаевский монастырь на этот день для вспоможения благолепному празднованию.

Очень благодарен Вам за письмо Ваше от 20 апреля! Вы справедливо относитесь о настоящем моем положении: оно нормально для меня по тому направлению, которое я принял еще в светском быту и в котором провел первые годы в уединенных общежительных монастырях. Пребывание в Сергиевой пустыне было для меня крайне отяготительным, а в последние годы сделалось, по причине усиливавшейся болезненности, невыносимым.

Поручая себя Вашим Святительским молитвам, с чувствами совершенного почтения и искреннейшей преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца

всепокорнейшим слугою

Епископ Игнатий. 29 апреля 1862 года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Так как настало благоприятное время для исполнения моего священного долга быть у Вашего Высокопреосвященства, то всепокорнейше прошу Вас, как многозанятого, уведомить меня, как занятого лишь болезненностию моею, когда могу посетить Вас, наименее отвлекая Вас от дел Ваших? Мне желалось бы исполнить долг мой в течение первой недели наступающего поста, потому что со второй предполагаю начать употребление вод железно-серных.

Поручая себя Вашим Святительским молитвам, с чувствами совершенного почтения и искреннейшей преданности имею честь быть Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

3 июня 1862-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Приношу Вашему Высокопреосвященству мою всесовершенную признательность за ту любовь, за ту искренность, в объятии коих я находился во время пребывания моего в Ярославле. Они излили в мое сердце, преисполнили его утешения. Милосердый Господь да воздаст Вам по любви Вашей!

Поручая себя Вашим святительским молитвам, с чувствами всесовершенного почтения и искреннейшей преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

всепокорнейшим слугою

Епископ Игнатий. 12-го июня 1862-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Примите мое усерднейшее поздравление с наступающими праздниками и Новым Годом, и мое усерднейшее желание Вашему Высокопреосвященству всех истинных и совершенных благ. По возвращении моем из Ярославля, вероятно, от влияния наступившей сырой погоды, я почувствовал себя весьма нехорошо и несколько раз признавал себя близким к смерти. При таковом положении здоровья настоящее мое уединение бесценно! Оно доставляет мне необходимое спокойствие по душе и по телу.

Живу вполне отдельно от мира, и это доставляет мне приятнейшую возможность желать от искренности сердца всем Отцам и Братиям, труждающимся посреди мира, всех истинных благ. Все мы кратковременные странники на земле, и все, приобретаемое нами на земле, приобретается на кратчайший срок.

Поручаю себя и вверенную мне обитель Святительским молитвам и Благословению Вашего Высокопреосвященства. С чувствами совершенного почтения и искреннейшей преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим послушником

Епископ Игнатий.

17 декабря 1862 года

Милостивейший Архипастырь и Отец!

С каких прекрасных слов начинается письмо Вашего Высокопреосвященства от 19-го июня ко мне недостойному. «Вина моя, говорите Вы, пред Вашим Преосвященством неизвинима». Как эта вина заключается в том, что Вы единожды навсегда насадили в Ваше сердце любовь ко мне грешному, которою я и утешаюсь и наслаждаюсь, то я от всего сердца желаю, чтоб вина эта пребывала во всей силе своей. По благости Божией Государю Цесаревичу посещение им Бабаевского монастыря было приятно³³. В то время, как и всегда, я был очень слаб и сомневался, чтоб прием удался. Он удался по милости Божией. Справедливость требует, чтоб я засвидетельствовал должное о Бабаевском Игумене³⁴, который меня во всех отношениях успокоивает и которого опытность в подобных случаях, как прием Цесаревича, много послужила к устройству этого приема. Другие братия, особливо приехавшие со мною, способствовали устроению порядка. – Весьма утешительно сообщаемое Вашим Высокопреосвященством известие о том внимании, которое явил Государь Цесаревич духовенству и Церкви. Храм Святого Иоанна Предтечи особенно привлек его внимание. Особенно полезно предназначенному русскому Царю видеть близко положение всех сословий. Духовенство наиболее нуждается в этом, потому что прежде оно наиболее было устранено от Царских взоров.

В обитель нашу заезжал на днях Елагин, известный писатель, ревнитель православия, обличитель Герцена. Он сообщил сведение, что Преосвященный Кирилл переводится из Иерусалима в Казань по каким-то неприятностям с греческим духовенством, что в Иерусалиме русского епископа не будет, а будет архимандрит, и что назначается туда иеромонах Леонид Кавелин³⁵ из Оптиной Пустыни. Пишут сюда, что Муравьев³⁶, бывший Кавказский Наместник, вызван в Петербург, где квартира для него назначена в Зимнем дворце. Кронштадт укрепят превосходно. Войско русское доведено до величайшего усовершенствования, особенно стрелки. – Всё в руце Божией! Но и браням и слышанию о бранях подобает быти, по предречению Слова Божия. Человечество находится в падении, и потому не только частные люди восстают друг на друга, но и народы восстают один на другой. На Россию намереваются восстать многие народы, но ничего вредного не сделают, только разовьются силы и возвеличат ее, подобно тому, как сделал для нее Наполеон I. Если бы он не служил грозою для Европы и не отвлекал всего внимания ее к себе, то Европа не допустила бы Россию завладеть Финляндией, Бессарабией и Польшей.

Поручая себя Вашим Святительским молитвам, прося о продолжении Вашей ко мне о Господе любви с постоянными чувствами совершенного почтения и искреннейшей преданности имею честь быть

Вашего Высокопревосходительства, Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим послушником

Епископ Игнатий.

7 августа 1863-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Николаевский Бабаевский монастырь имеет необходимую нужду в построении новой соборной Церкви. А как к совершению такового дела собственные средства монастыря недостаточны, то оказалось необходимым прибегнуть к сбору. Не откажите, Ваше Высокопреосвященство, сборщику монастыря иеромонаху Паисию, сему письмоподателю, дозволить сбор в Ярославской епархии, чем окажете монастырю истинное одолжение.

Поручая себя и вверенную мне обитель Вашим Святительским молитвам, с чувством совершенного почтения и искреннейшей преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

№ 217

29-го августа 1863 года

Его Высокопреосвященству Нилу,

Архиепископу Ярославскому и Ростовскому,

Кавалеру.

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

На отношение Вашего Высокопреосвященства от 1 ноября сего года имею честь известить Вас, Милостивейший Архипастырь, что я, сердечно сожалея о постигшей Вас болезни, готов послужить Вам помощию в рукоположении ставленников, насколько дозволит мое слабейшее здоровье.

При сем имею честь известить Вас, что препровожденный ко мне ставленник Николай Соколов рукоположен мною 5 ноября во диакона, а 8 – во священника.

Желая Вашему Высокопреосвященству скорейшего и полного выздоровления, и поручая себя Вашим Святительским молитвам, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугой

Епископ Игнатий.

№ 236-й

8-го ноября 1863-го года

Его Высокопреосвященству Высокопреосвященнейшему Нилу, Архиепископу Ярославскому и Ростовскому и Кавалеру.

P. S. Прилагаю Вашему Высокопреосвященству следующую записку относительно лечения простуды, по моей искренней любви к особе Вашей и по желанию Вам скорого и полного выздоровления. Моя болезненность началась с простуды ног в 1823 году. С того времени постоянно чувствовал я себя хуже и хуже. В 1846 году в начале октября, при поездке по благочинию, я снова простудил ноги, причем они отнялись у меня. Шесть месяцев я не выходил из комнаты. Лечили меня различными натираниями, сассаспарельным декоктом, сосновыми и серными ваннами. Лечением доставлено мне лишь некоторое облегчение; вместе доставлено и значительное истощение сил. В 1858 и 1859 годах пользовался я Кавказскими водами и купанием в море. Это лечение погнало из меня болезнь, произвело особеннейшее расслабление, но исцеления не доставило. По причине ужаснейшего изнеможения я оставил службу. На пути с Кавказа в Бабаевский монастырь я опять застудил ноги, что привело меня, можно сказать, в отчаянное положение.

Когда я уже не надеялся, чтоб какое-либо лекарство принесло мне пользу, тогда посетил меня некоторый житель Костромы и, узнав, что я страдаю от простуды, предложил мне лекарство, которым он излечился от подобной жестокой простуды по наставлению Костромского доктора Дидрикса. Об этом средстве сообщал мне еще в Петербурге доктор Стрелинского Дворца, но не мог дать мне основательного наставления в лечении, не имев опытов сего лечения, а знал о нем поверхностно, понаслышке. Здесь доставлено мне удовлетворительное наставление, и, к величайшему удивлению моему, средство оказалось наиболее действительным, наиболее удобным и легким, нежели все, доселе употребляемые мною средства. Действие его схоже с действием Кавказских вод, но несравненно сильнее, – производит не расслабление, а укрепление.

Средство заключается в следующем: взять самого крепкого хлебного спирта, настоять в тепле на обыкновенной поваренной соли, полагая по полной столовой ложке на стакан. Этим настоем вытирать простуженные места и все тело дважды в день, а когда болезнь облегчится, однажды на ночь.

Действие средства. Сперва в простуженных местах появляются боли, иногда появляется легкая сыпь и опухоли. Потом начинает идти обильный пот. Также является действие на желудок. После последних двух действий начинает ощущаться облегчение. Если безмерно усилится пот, то обтирание прекращают на несколько дней. Обтирать должно не только больные места, но и все тело. Обтирание всего тела действует благотворно на всю организацию, уничтожая худосочие, от которого тело стяжает наклонность к принятию простуды. У Вашего Высокопреосвященства эта наклонность существует. Больные места можно обтирать чаще, примерно дважды в день, а все тело обтирать однажды.

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Препровожденные ко мне ставленники Михаил и Александр Ширяевы рукоположены мною, первый во священника, а второй во диакона.

Извещая о сем Ваше Высокопреосвященство и поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

7 декабря 1863 года

№ 320

Его Высокопреосвященству

Высокопреосвященнейшему Нилу,

Архиепископу Ярославскому и Ростовскому

и Кавалеру.

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Препровожденные ко мне ставленники, диакон Матфей Богословский и Анимподист Смирнов, рукоположены мною, первый во священника, а вторый во диакона.

Извещая о сем Ваше Высокопреосвященство и поручая себя Вашим святительским Молитвам, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

16-го декабря 1863-го года

№ 331

Его Высокопреосвященству Высокопреосвященнейшему Нилу, Архиепископу Ярославскому и Ростовскому и Кавалеру.

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Примите мое усерднейшее поздравление с наступлением праздника Рождества Христова и Новым Годом, и усерднейшее желание Вашему Высокопреосвященству вожделенного здравия, многих лет и всех благ, временных и вечных. С радостию услышал я, что Вы уже служите. От всей души желаю, чтоб случившаяся с Вами болезнь послужила средством к освобождению Вашего телосложения от дурных соков, и тем доставила Вам здравие лучше прежнего.

Поручая себя Вашим Святительским молитвам, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим послушником

Епископ Игнатий.

20-е декабря 1863-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Приношу Вашему Высокопреосвященству мою искреннейшую признательность за выраженное Вами расположение дозволить Попечительству Вашему промен билетов Бабаевского монастыря на наличные деньги, которые при настоящем положении сего монастыря, возникающего из развалин, нужны на сем основании во второй половине наступающего января 1864-го года. Я намерен поручить Настоятелю Бабаевского монастыря явиться к Вашему Высокопреосвященству, при особом отношении от меня для действования по дальнейшему распоряжению Вашего Высокопреосвященства.

Поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

24-го декабря 1863-го года

№ 336.

Его Высокопреосвященству

Высокопреосвященнейшему Нилу,

Архиепископу Ярославскому и Ростовскому

и Кавалеру.

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Препровожденный ко мне ставленник Николай Мухин рукоположен мною во диакона.

Извещая о сем Ваше Высокопреосвященство и поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

25 декабря 1863-го года

№ 337

Его Высокопреосвященству

Высокопреосвященнейшему Нилу,

Архиепископу Ярославскому и Ростовскому

и Кавалеру.

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Приношу Вашему Высокопреосвященству усерднейшее поздравление с наступающим Праздником Праздников и Торжеством всех Торжеств, приветствуя Вас всерадостным приветствием «Христос Воскресе», и желая Вам всех истинных и совершенных благ от всесильной десницы Всеблагого Господа.

Поручая себя и вверенную мне обитель Святительским Молитвам Вашим с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим послушником

Епископ Игнатий.

11 апреля 1864-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Прилагаемая при сем шелковая материя в количестве 19 аршин, отправлена была из Ставрополя Кавказского к настоятелю Толгского монастыря при жизни Преосвященного Иринея³⁷. По ошибке посылка эта была доставлена ко мне. Посему я препровождаю вышеозначенную шелковую материю к Вашему Высокопреосвященству на Архипастырское распоряжение Ваше.

Поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувствами совершенного почтения и искреннейшей преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

Июня 10 дня 1864-го года

№ 97-й

Его Высокопреосвященству

Высокопреосвященнейшему Нилу,

Архиепископу Ярославскому и Ростовскому

и Кавалеру.

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Ярославская Духовная Консистория препроводила в Николаевский Бабаевский монастырь увольнительное свидетельство Петра Родионова, мещанина Московской губернии, города Подольска, с прописанием к ней Московской Казенной Палаты. Приятнейшим долгом моим считаю принести Вашему Высокопреосвященству мою совершенную признательность за таковое распоряжение Ваше.

Поручая себя и вверенную мне обитель Святительским Молитвам Вашим, с чувствами совершенного почтения и искреннейшей преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

8-е декабря 1864 года

№ 333

Его Высокопреосвященству

Высокопреосвященнейшему Нилу,

Архиепископу Ярославскому и Ростовскому

и Кавалеру.

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Примите мое усерднейшее поздравление с наступающим великим праздником Рождества Христова и Новым Годом при усерднейшем желании Вашему Высокопреосвященству вожделенного здравия и всех истинных и совершенных благ. Прошедший 1864-й год был весьма труден для меня. Со второй недели Великого Поста я почувствовал особенные болезненные припадки, которые продолжались все лето и держали почти безвыходно в келлии. Теперь принимаю декокт по совету одного из московских врачей, посетившего меня осенью. От декокта до сих пор чувствую особенное расслабление и какую-то сонливость, причем в значительном количестве отделяются золотушные и ревматические мокроты. Далее, что Бог даст, не знаю.

Вот! уже четвертый год провожу на Бабайках. Между тем на Кавказе совершились великие перемены, которыми могущество России возвеличено в значительной степени. Мне пишут оттуда, что на западной половине Кавказа, к Черному морю, где жили самые воинственные горцы, поселено более 100000 казаков, а ничтожные остатки горцев добровольно сопричисляются к этим казакам и принимают Христианскую веру. Греки выходят значительными партиями из азиатской Турции и селятся на Кавказе. Рука Промысла Божия ведет Россию к ее важному политическому назначению, которое предвидят государственные люди Европы, которого трепещут, которому тщетно стараются поставить преграды. Ничего не возмогут они сделать. Исполин идет своим путем, а преграды попирает, как хворост.

Поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувствами совершенного почтения и искреннейшей преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

20-го декабря 1864-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Примите мое усерднейшее поздравление с наступающим Праздником Праздников светлым Воскресением Христовым! Примите мое всерадостное приветствие «Христос Воскресе» и сердечное желание Вашему Высокопреосвященству всех истинных и совершенных благ.

Зиму провел я очень трудно, наиболее в постели. Что принесет грядущее лето!

Поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувствами совершенного почтения и искреннейшей преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим послушником

Епископ Игнатий.

26-го марта 1865-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Судьба сделала Вас одним из первых ктиторов по построению Соборного Храма в Бабаевском монастыре. Также судьба даровала для построения этого Храма проект³⁸ самый удачный – проект, который, будучи новостию в Российской церковной архитектуре, вместе с этим заимствован, по характеру своему, с древнейших храмов Палестины. Наконец строится храм непостижимою Судьбою. Как он строится? Не могу дать ответа. Монастырь найден мною в состоянии разрушения, разорения и в долгу, строение Храма начато при ничтожнейших средствах, но в настоящее время половина здания выведена вчерне, а к концу лета надеемся вывести под кирпич. Тут действует перст Божий и усердие благочестивых человеков. Не откажитесь, Ваше Высокопреосвященство, продлить Ваше покровительство мне и вверенной мне обители, которая уже много одолжена Вашим благосклонным вниманием.

Поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим послушником

Епископ Игнатий.

30-го июля 1865-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Не знаю, как и благодарить Ваше Высокопреосвященство за ту необычную в наше время любовь, которую Вы оказываете мне и вверенной мне Обители. Вы удивляете меня и вместе усугубляете во мне чувства благоговения и преданности, которые всегда питал я к Особе Вашей. С восторгом описывает мне Каллист Ваше Архипастырское внимание и действование.

Архимандрит Герман, бывший мой ректор на Кавказе, а ныне наместник Невской Лавры, просил меня о неоставлении его родственников ходатайством пред Вашим Высокопреосвященством. Надеясь на Вашу неизреченную милость, позволил себе беспокоить Вас просьбою, если она исполнима, о даровании диакону Владимиру Чистякову, женатому на родной племяннице Германа, священнического места в селе Рождествене, что в озерах, Даниловского уезда, на ваканцию, открывшуюся со смертию священника Николай Фарфоровского.

Прошу Ваших Святительских Молитв о мне грешном. По отбытии иконы Святителя Николая в Ярославль у меня особенно разболелась правая нога, всегда болевшая: едва брожу по комнате. С чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим послушником

Епископ Игнатий.

29-го сентября 1865-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

При вступлении моем в управление Николаевским Бабаевским монастырем я нашел обычай, по которому Чудотворная икона Святителя Николая подымалась издавна в некоторые села и деревни Ярославской епархии, лежащие за Волгою, против монастыря. О сем я имею честь относиться к Вашему Высокопреосвященству и получить Архипастырское разрешение Ваше на последование сему благочестивому обычаю. Ныне жители некоторых селений, в которых прежде не бывала икона, выражают желание принять ее. Представляя сие на благоусмотрение Вашего Высокопреосвященства, имею честь испрашивать Ваше Архипастырское разрешение на удовлетворение прошения овец паствы Вашей. Ответ Ваш – если благоприятно Вашему Высокопреосвященству дать его лишь словесно – покорнейше прошу сообщить подателю сего письма, Петру Александровичу, желающему лично как засвидетельствовать особе Вашей свое собственное высокопочтение, так и выразить пред Вами мою глубочайшую признательность за беспримерное внимание Ваше ко мне и ко вверенной мне Обители.

Поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

10 октября 1865-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Не нахожу слов к выражению пред Вашим Высокопреосвященством моей искреннейшей благодарности за беспримерное расположение и внимание Ваши, оказываемые Вами мне грешному. Христианская и пастырская любовь Ваша приносит и утешение и питание моему сердцу. Душевно радуюсь, что родственник отца Германа оказался достойным милости Вашего Высокопреосвященства.

Поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

17-го октября 1865-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

По собрании должных сведений по делу о посещении города Ярославля Бабаевскою Чудотворною Иконою Святителя Христова Николая, имею честь представить о сем форменное отношение к особе Вашего Высокопреосвященства, поручая все вполне благоусмотрению и распоряжению Вашему. О том, что Икону приглашают в некоторые селения и уездные города Ярославской епархии, я не упомянул и предоставляю сказать или умолчать о сем в представлении в Святейший Синод Вашему Высокопреосвященству. Сделайте милость: не отяготитесь уведомить меня об отправлении представления Вашего в Св. Синод, чтоб я мог своевременно написать туда партикулярные письма и попросить о внимании к делу.

Поручая себя и вверенную мне обитель Святительским Молитвам Вашим, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим послушником

Епископ Игнатий.

8-го ноября 1865-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

К немалому удивлению моему, в С.-Петербургском журнале «Домашняя Беседа», в выпуске 46-м от 13-го ноября, явилась статья «Праздник в Ярославле». Я очень пожалел об этом, признавая статью не своевременною и вредною для дела. Компрометирует она и меня! Кто же поверит, что статья напечатана не только без согласия моего, но и без ведома, вполне противно моему духу? В статье ярко выставлено мое желание известности. Г-жа Самарина, родственница моя и писательница статьи, не в первый раз своим непозволительным вмешательством в дела Бабаевского монастыря угощает меня булыжником по лбу. Статью пусть понимает кто как хочет: я не виноват, если моею личностию распоряжаются самовольно другие и соблазняют людей, расположенных к соблазну; милосердие Божие да покроет меня и могущих соблазняться в этом обстоятельстве, да покроет самое дело! Но пред Вашим Высокопреосвященством я счел нужным объясниться.

Бесспорно, писательница имела в виду сделать услугу! Однако нельзя отвергнуть справедливости слов Крылова – баснописца: услужливый дурак опаснее врага. Очень верно! Многими опытами доказано мне это. Из известной статьи «Дня» Вы изволите видеть, как дух времени смотрит враждебно на церковную иерархию и усиливается закидать ее грязью. В наше время благоразумие и осмотрительность особенно нужны. Бесспорно, и уклонения и злоупотребления встречаются в церковном управлении, как они и везде были. Из этого не следует, чтобы ниспровержение иерархий было единственным средством исправления, как и чтоб для исправления нужны пасквили редактора и сотрудников «Дня» в духе протестантском. Для этого нужно средство, установленное и узаконенное Апостолами: Собор иерархов. Быв у Вашего Высокопреосвященства в 1862-м году, в начале лета, я сообщал Вам сведение, дошедшее до меня еще на Кавказе, что журналисты намерены сделать нападение на церковную иерархию. По мнению моему, статья «Дня» есть только звонный колокольчик, большой звон впереди. Искренне желаю, чтоб это мнение мое было ошибочным.

Поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим послушником

Епископ Игнатий.

26 ноября 1865-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Примите мое усерднейшее поздравление с наступившим великим Праздником Рождества Христова и в самый день Праздника. Приятнейшим, сердечным ощущением переношусь к Вам и как бы лично приношу Вам это поздравление. В такое отношение Вы поставили меня любовию Вашею ко мне. Подобной любви я не встречал ни в одном лице из духовенства. Милосердый Господь да сохранит жизнь Вашу на многие лета в вожделенном здравии и да преисполнит ее всеми благами.

Поручая себя и вверенную мне Обитель Святительским Молитвам Вашим, с чувствами отличного почтения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим послушником

Епископ Игнатий.

25-го декабря 1865-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

При сем присылаю пресс-папье, сделанный из камня, найденного близ монастыря. Вы, как знаток, определите значение этого камня, необыкновенно плотного, но вместе мягкого и весьма удобного к отделке. Мы хотели сделать из него четыре столба под главный купол, но денег не хватило; много повалили его в бут. Также близ самого монастыря нашли гряду гранита, вроде сердобльского, голубого отлива, особенно приятного для глаз: из этого сделали цоколь под всею церковью в 13 вершков вышины. Надо Вам посмотреть эту церковь! Вы из первых ктиторов ее. К сему избраны Вы Божиею Материю, во имя Которой строится храм, и который Сама, не мы, Сдательница этого единственного здания в здешнем краю. Извините за плохое письмо: вечером плохо вижу.

Поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувствами совершенного почтения и искреннейшей преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим послушником

Епископ Игнатий.

14 февраля [1866 года]

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

При почтеннейшем письме Вашем от 18-го сего февраля получена мною копия с представления Вашего в Святейший Синод. Не нахожу слов для достаточного выражения моей благодарности Вашему Высокопреосвященству за беспримерную отеческую любовь, которую Вы оказываете мне. Един Бог может вознаградить за такую любовь, да вознаградит Он Вас обильным излиянием щедрот Своих на особу Вашу.

Совершенно согласен с Вашим Высокопреосвященством, что найденный камень всего ближе подходит к яшме. В натуральном виде он имеет синий цвет. Когда его отполировали в первый раз – он сохранил этот цвет, но при дальнейшей полировке синий цвет исчез – и явился зеленоватый. Огромные камни этой породы лежали близ того места, где строится церковь; необходимость заставила повалить их в бут, который обошелся бы вчетверо дороже, если б возить для него камень из отдаленных мест. Драгоценность эту прежде продавали на щебенку! Теперь, по крайней мере, доставлено достоинство особенной прочности для бута по величине положенных в него камней. Имеющиеся в остатке камни хранятся закопанными в земле. Полагал бы я, если позволят средства и если Бог продлит жизнь, сделать в нижней церкви из этого камня ковчег и под него тумбу или полуколонну, – словом сказать, пьедестал, какой придумается. Разумеется, вся эта утварь должна выйти очень тяжелою; но в нижней церкви можно подвести под нее бут, на который и поставить пьедестал. Для формы самому ковчегу преподает мне идею часовня, выстроенная в С.-Петербурге архитектором Горностаевым³⁹ по заказу Государыни Императрицы. Эта часовня признается отличным архитектурным произведением; она выстроена по отъезде моем из Северной столицы. Вероятно Вы имеете памятную книжку на 1866-й год: в книжке часовня изображена на третьей гравюре. Впрочем, такая мысль по необходимости должна быть за горами: сперва следует заняться тщательным окончанием здания, а потом уже приступить к украшениям. Замышляемый мною ковчег должен обойтись далеко за 500 рублей. Если же состоится предположение, то ковчег этот будет истинною редкостию.

Ваше Высокопреосвященство приобрели обширные познания в геологии. Хотя я обучался ей систематически, но должен быть лишь Вашим учеником, и мог бы многому, многому научиться от Вас. Великое дело – основанное на теоретическом познании познание опытное.

Поручая себя и вверенную мне Обитель Святительским Молитвам Вашим, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

23-го февраля 1866-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Уповая на особеннейшее благорасположение Ваше, позволяю себе беспокоить Вас покорнейшею моею просьбою. В ближайшее служение мое подобает мне произвести своего игумена⁴⁰ во архимандрита, а архимандричий крест еще не прислан, почему сделайте одолжение, повелите из подведомственных Вам мест выдать таковый крест сему письмоподателю, моему келейнику, монаху Никандру, и позвольте подержать до присылки из Петербурга. Петр Александрович пишет мне от 27-го февраля, что граф Толстой, прощаясь с ним, сказал между прочим о положительном назначении им награды по представлению Вашего Высокопреосвященства. Сие сведение да будет секретным между нами.

Поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

2 марта 1866-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Примите мое усерднейшее поздравление с наступающим Праздником Праздников и Торжеством всех Торжеств – Светлым Воскресением Христовым. От души желая Вам вожделенного здравия и всех истинных благ, приветствую Вас всерадостным приветствием: Христос Воскресе.

Поручая себя и вверенную мне Обитель Святительским Молитвам Вашим, с чувством отличного почтения и совершенной преданности имею честь быть Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейшим послушником

Епископ Игнатий.

18-го марта 1866-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

С совершенною благодарностию возвращаю крест, который не был употреблен, так как 19-го получен из Петербурга свой. Расписку моего келейника монаха Никандра покорнейше прошу повелеть выдать сему письмоподателю, казначею, иеромонаху Арсентию.

Поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

20-го марта 1866-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

По особенной милости Божией, ко дню посещения Николо-Бабаевской Обители Их Императорскими Высочествами⁴¹ я почувствовал некоторое облегчение от болезни и мог встретить Августейших Гостей, хотя не так, как встречают здоровые. Потухающие взоры мои оживились зрением на прекрасные лица Сынов Царя, на лица, подобные восходящему солнцу или расцветающей розе. И овцы паствы Вашего Высокопреосвященства, сопутствуя Их Высочествам, зашли в мои келлии, где я счел долгом моим доложить Государю Наследнику о их усердии: принято оно было весьма благосклонно.

Поручая себя и вверенную мне Обитель Святительским Молитвам Вашим, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

16-го августа 1866-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Примите мою искреннейшую, сердечную благодарность за все Ваши милости к Обители Святителя Николая Бабаевской и ко мне грешному, за милости, которым несть числа. При благодетельном содействии Вашем надеемся наружную кирпичную кладку окончить в грядущее лето 1867 года.

Благословите, Милостивейший Архипастырь, иеромонаху Каллисту посетить те села Ярославской епархии, которые были посещены им в прошедшем году, так как некоторые из этих сел уже и выразили желание принять Икону Святителя Николая.

Поручая себя и вверенную мне Обитель Святительским Молитвам Вашим, с чувством отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

17-го октября 1866-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Петр Александрович отправляется в Петербург, где пробудет почти до Нового Года, а может быть, и начало его. Ранее, при свидании с Графом, я просил его о награждении Аполлинария Платоновича, о котором представление не имело успеха единственно потому, что Граф к тому самому времени сделан Министром народного просвещения и дела второстепенной важности оставил уже без внимания. Вероятно, Вы повторите представление Ваше. Я просил Петра Александровича наблюсти за этим делом. Если Ваше Высокопреосвященство имеете что присовокупить к сему, то не откажитесь сказать Петру Александровичу.

Поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувствами отличного почтения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

22-го октября 1866-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Примите мое усерднейшее поздравление с наступившим днем Ангела Вашего и усерднейшее желание Вашему Высокопреосвященству вожделенного здравия и всех истинных благ.

Приношу Вам, Святый Владыко, искреннейшую благодарность за благосклонный прием, сделанный Вами моему воспитаннику, Настоятелю Бабаевского монастыря. Любовь Вашего Высокопреосвященства служит для меня и утешением и назиданием. Такая любовь в наш век эгоизма – истинное чудо. Зиждущийся соборный храм в Бабаевском монастыре устроился так более при содействии Вашего Высокопреосвященства.

Поручая себя и вверенную мне Обитель Святительским Молитвам Вашим, с чувствами отличного почтения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства,

Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

6-го декабря 1866-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Примите мое усерднейшее поздравление с наступившим великим праздником Рождества Христова и с наступающим Новым Годом, при усерднейшем желании Вашему Высокопреосвященству многих лет, вожделенного здравия и всех истинных и совершенных благ.

Поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувством совершенного почтения и искреннейшей преданности имею честь быть Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

25-го декабря 1866-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Надеясь на Ваше милостивое внимание и неограниченное снисхождение ко мне, позволяю себе снова беспокоить Вас о вспоможении по построению Соборного храма в Бабаевском монастыре, о чем имею честь препроводить при сем форменное отношение.

В Петербурге заказан крест на большую главу, имеющую более пяти сажен в поперечнике и более четырех в вышину. Крест бронзовый, в византийском характере; рисунок и в Питере считается новостию, хотя в сущности он – подражание древним образцам, подражание не слепое, усовершенствованное соответственно современному состоянию искусства. Копию [рисунка] с креста препровождаю к Вашему Высокопреосвященству. Взгляните с любовию, оком Ктитора, утешьтесь тем, что милосердый Господь благопоспешает делу, и возвратите рисунок подателю письма сего. Стропила для главы – железные; они уже сделаны в Петербурге. Удивляюсь, как зиждется этот храм при ничтожных средствах наших. Зиждет его невидимая Рука. Она посылает и благотворителей; между ними первое лицо – Ваше Высокопреосвященство.

Поручая себя Вашим Святительским Молитвам, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

15-го февраля 1867-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Приношу Вам искреннейшую благодарность за содействие, ныне оказанное Вами и постоянно оказываемое, созиданию Храма во имя Иверской Божией Матери в Обители Святителя Николая Бабаевской⁴². Движимый чувством искреннейшей благодарности, я и лично передавал и писал Г-ну Синодальному Обер-Прокурору о том, сколько я обязан Вашему Высокопреосвященству. Я позволил себе более того: я просил Графа принять и мое ходатайство в содействие представлению Вашему о том лице, которое было употреблено Вами для действий в пользу Бабаевского Монастыря. По сему последнему обстоятельству до сих пор не имею утешительного известия.

Нашлись, к сожалению, противодействователи. Ныне, при встретившемся благоприятном случае, повторяю в четвертый раз мое ходатайство, и о последствиях его сочту долгом известить Ваше Высокопреосвященство.

Поручая себя и вверенную мне Обитель Святительским Молитвам Вашим, с чувством отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

4-го марта 1867-го года

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Примите мое всеусерднейшее поздравление с наступившим Праздником Праздников и Торжеством всех Торжеств: Светлым Воскресением Христовым. Приветствую Вас всерадостным приветствием «Христос воскресе», и усерднейше желаю Вашему Высокопреосвященству вожделенного здравия и всех истинных благ.

Поручая себя и вверенную мне Обитель Святительским Молитвам Вашим, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий.

18-го апреля 1867-го года

17 октября Ярославль единодушно праздновал провождение святой, чудотворной иконы святителя Николая, привезенной туда из Бабаевского монастыря 12 сентября. В этот день ранее 6 часов утра начали собираться богомольцы в собор, и все улицы представляли непрерывную цепь идущих и едущих по этому направлению. <…>

Икону сопровождали пять человек из обители Бабаевской; их благоговейное служение, стройное пение и внимание ко всем без изъятия очаровали ярославцев и много способствовали усердию их. <…>

После поздней обедни в соборе, которую совершал Высокопреосвященнейший Нил с двумя архимандритами и другими сослужащими, несметное множество народа сопровождало икону к пристани. <…>

На берегу [Бабаевского монастыря] стояло духовенство в полном облачении, ожидавшее святую икону; слышалось громкое, торжественное пение: величаем тя, святителю отче Николае. Минуты этой нельзя описать. <…>

Болезненный, но величественный старец, Преосвященный Игнатий, в полном архиерейском облачении, стоял с кадилом среди лика поющих. Четыре диакона поднесли святую икону к владыке. Если бы сам угодник Божий, Николай, сходил тогда с парохода вместо святой своей иконы, то, кажется, вид Преосвященного Игнатия не мог бы быть больше проникнут сознанием святости и величия этой минуты: он был весь – молитва! <…> Против ворот обители совершена была лития, и икона внесена в храм и поставлена на своем обычном месте. Тогда Преосвященный стал на свое святительское место, и начался молебен. По пропетии торжественного гимна: Тебе Бога хвалим, владыка обратился к присутствующим с следующею речью:

Боголюбивые граждане богоспасаемого града Ярославля!

Господь наш Иисус Христос обетовал, что чаша студеной воды, поданная во имя ученика Его, не останется без мздовоздаяния.

Вы, братия, приняв чудотворную икону святителя Николая, этого истинного ученика Христова, приняли несомненно самого великого Угодника Божия; честь, оказываемая иконе, относится к лицу, изображенному на иконе. Научают нас этому великие учители православной Церкви.

Вы, братия, предложили ученику Христову не чашу студеной воды, – предложили сердца, исполненные пламенной веры и любви. Любовь и веру выразили вы и осуществили действиями. Пребывание святой иконы во граде вашем было непрерывающимся празднеством, которое изображалось непрерывающимся богослужением.

Обетовал Господь награду за чашу студеной воды, поданную во имя ученика Его; обетовал Господь воздать коемуждо по делам его. В деснице Господа весы и мера самые верные, самые точные. Если не погубит мзды своея чаша студеной воды, для представления которой нужен лишь труд почерпнуть ее; тем более вознаградится усердие, выраженное в обилии и силе. Невозможно не совершиться этому: обетование произнесено всемогущим и всесвятым Господом.

Братия! да благословятся семейства и домы ваши! да благословятся житейские занятия ваши! Паче же да благословится и благопоспешится ваш подвиг о спасении душ ваших! Все земные приобретения и преимущества оставляет человек на земле, когда уходит с земли в вечность: в вечность вступаем лишь с добродетелями или грехами нашими. Братия! вращаясь в земных заботах, не забывайте о небе, не забывайте о часе исхода из земной жизни. В этот час опытно поймет каждый из нас всю справедливость слов Спасителя: кая польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит!⁴⁴ В этот грозный час что даст человек в выкуп за душу свою?

Выкупом запасаемся благовременно на земле: он составляется и постепенно накопляется жизнию по заповедям Евангелия, аминь.

Все стояли с необыкновенным благоговением, внимая словам святителя, который, произнося с силою молитвенною свои благословения, осенял предстоящих. Надо было видеть в эту пору лицо его, говорившее сильнее и красноречивее всяких слов…

Мы приняли благословение нашего владыки, как благословение самого великого угодника Божия и чудотворца Николая.

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Хотя и известен мне внушаемый Вам христианскими чувствованиями Вашими смиренный образ мыслей о дне Вашего Ангела, хотя радость его Вы растворяете воспоминаниями печальными, однако чада Ваши, овцы паствы Вашей, дарованные и врученные Вам Пастыреначальником и Божиим Агнцем, должны встречать и провождать сей день в духовном веселии, воссылая теплые молитвы к Господу да продлит лета жизни Вашей в вожделенном здравии и благополучии для благоденствия Российской Церкви.

Так и мы, недостойные иноки обители Преподобного Сергия, молим о сем всемогущего и милосердого Господа; умоляем угодника его, чтобы он сильными молитвами своими о Пастыре нашем восполнил недостаток молитв наших. Воссылая таковые желания к Небу, не можем не обратиться и к Вам, Высокопреосвященнейший Владыко, с усерднейшим поздравлением, которое приносим с живейшими чувствами любви, благодарности, уважения! Примите с обычною Вам снисходительностию и благосклонностию сие приветствие от Настоятеля и братства Сергиевой Пустыни. Священным долгом моим было бы лично принести поздравление Вашему Высокопреосвященству, но болезнь не позволяет мне выходить из комнат.

Поручая себя и обитель Архипастырскому благословению и молитвам Вашим, с глубочайшим почтением и совершенной преданностию имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства

покорнейший послушник

Архимандрит Игнатий.

17 января 1845 года/

Сер<гиева> Пус<тынь>

Его Высокопреосвященству Антонию, Митрополиту Новгородскому и С.-Петербургскому

Его Высокопреосвященству

Высокопреосвященнейшему Антонию

Митрополиту Новгородскому и С.-Петербургскому

Благочинного монастырей Санкт-Петербургской Епархии,

Настоятеля первоклассной Троицкой Сергиевой Пустыни

Архимандрита Игнатия

Покорнейшее прошение

Всегдашнее болезненное состояние мое возросло в течение последних двух годов до такой степени, что я усматриваю себя совершенно неспособным далее нести занимаемые мною должности Благочинного семи мужских и одного женского монастырей СПб Епархии и Настоятеля первоклассной Троицко-Сергиевой Пустыни; а потому и нахожу нужным искать приюта в числе больничных такого монастыря, который бы по здоровому местоположению и благорастворенному климату способствовал к некоторому поддержанию и, может быть, исправлению моего расстроенного здоровья. На таковый предмет избирая для помещения своего Николаевский Бабаевский монастырь, состоящий в Костромской Епархии, осмеливаюсь обратиться к Вашему Высокопреосвященству с покорнейшею просьбою:

Благоволите, Высокопреосвященнейший Владыко, снисходя к крайне расстроенному моему состоянию, исходатайствовать откуда следует разрешение об увольнении меня от занимаемых мною должностей Благочинного и Настоятеля и о дозволении поместиться как больничному в Николаевский Бабаевский монастырь Костромской епархии.

Во удостоверение же действительности моего болезненного состояния и что точно прописываемая мною мера есть для меня необходима, прилагаю при сем на благорассмотрение Вашего Высокопреосвященства подлинное Свидетельство пользовавшего меня Стрелинского Дворцового ведомства медико-хирурга коллежского асессора Бутузова, утвержденное Лейб-медиком действительным статским советником Арендом, данное мне сего года марта 17 дня.

Вашего Высокопреосвященства покорнейший слуга

Архимандрит Игнатий.

Апреля 1 дня 1847 года

Антоний (Г. А Рафальский; 1789–1848) – с 1843 г. Митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский.

Митрополит Антоний уже с первого дня своего заступления в должность был настроен недоброжелательно по отношению к архимандриту Игнатию Брянчанинову. Недруги постарались довести до его сведения последствия «Барантова дела»⁴⁶ в превратном виде и уверить, что запрещение выездов Архимандрита из Сергиевой пустыни действует поныне. Сложившиеся обстоятельства тогда разрешились только после доклада о них Санкт-Петербургского военного генерал-губернатора А. А. Кавелина Государю Императору. Однако «зависть работала» над тем, чтобы обострить неприязнь Митрополита, которому и так не нравилось стремление Настоятеля Сергиевой пустыни к более самостоятельной деятельности по собственным убеждениям. По инициативе Митрополита Антония Святейшим Синодом было составлено предложение о переводе архимандрита Игнатия настоятелем же в Соловецкий монастырь, чтобы под видом повышения удалить его подальше от столицы и от благодетельного участия в нем Государя.

Не все, однако, поддержали это предложение. В защиту Архимандрита подали голос Преосвященные Курский, Харьковский, Полтавский и другие, находившиеся тогда на чреде. Архиепископ Полтавский Гедеон⁴⁷ высказался следующим образом: «Мы хотим похвалу и украшение нашего монашества сослать по каким-то земным изветам и, подобно Синедриону, приговорить праведного к казни за то, что он по отношению к нам действует несогласно с нашими понятиями, не ждет нас по несколько часов в прихожей, когда не застанет дома, и делает тому подобные оскорбления нашему понятию о нашем достоинстве, понятию, которое не сходится с его понятиями о его обязанностях относительно нас».

При таких отношениях к нему со стороны начальства архимандрит Игнатий не мог оставаться в Сергиевой пустыни: отказывали нервы, подорвано было и без того слабое здоровье. 1 апреля 1847 г. он написал Митрополиту Антонию «Покорнейшее прошение» об отставке. Как известно, прошение это не поддержал Государь Император. Вместо желаемого увольнения архимандриту Игнатию был предоставлен для лечения одиннадцатимесячный отпуск в Николо-Бабаевский монастырь.

А через пять месяцев после его возвращения в Сергиеву пустынь Митрополит Антоний перешел в мир иной.

Ваше Высокопреосвященство!

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Благосклонному и благочестивому вниманию Вашего Высокопреосвященства имею честь представить труд мой – книгу под названием «Аскетические Опыты». В книге изложены те понятия о духовном подвиге, которые почерпнуты мною в течение долговременного созерцания монашества как в живых представителях его, так и в писаниях святых Отцов.

По настоящему положению монашества в России и вместе по состоянию общества в духовно-нравственном отношении, ближайшее ознакомление и монашества и общества с правильным образом подвижничества оказывается особенно нужным и полезным. Уважение к телесному подвигу, когда он предоставлен лишь самому себе, уважение, воздававшееся во времена простоты, миновалось. Миновалось оно по той весьма естественной причине, что монахи, занимающиеся исключительно телесным подвигом, не могут дать должного ответа в монашеской жизни ни себе, ни братиям своим, живущим посреди мира. Притом занятие телесным подвигом в той степени, в какой занимались им старинные монахи, ныне очень, очень ослабело по причине общего упадка сил и здоровья в человеке. Занятие это уже не воспроизводит атлетов, которые возбуждали бы удивление к себе, обнаруживая что-либо сверхъестественное.

Духовный подвиг образует истинных, сознательных монахов, и его-то вызывает, так сказать, на поприще деятельности современная образованность. Он, один он, может ввести в монастыри и поддерживать в монастырях строго нравственный порядок, доставляя братству точные, правильные, глубокие понятия о христианстве, доставляя братству разумную свободу, соединенную с разумным духовным подчинением. Образуя в братстве духовную силу и связь, он, один он, может облечь монаха во всеоружие для отражения современных, враждебных Церкви учений, сообщая монаху ощущение гармонии между Евангельским учением и свойствами души человеческой. Он вводит монаха в правильное самовоззрение и истекающее из этого самовоззрения сознание своего падения и необходимости в Искупителе. Самый телесный подвиг, приведенный к нормальному значению своему подвигом духовным, действует в подвижнике с особенной благотворностью, которой он чужд, когда действует один.

Расположение и покровительство, оказываемые Вашим Высокопреосвященством монашеству, Ваше усердие и ревность к поддержанию его и к возведению в преуспеяние, предначертанное церковным преданием, внушили мне дерзновение представить взорам Вашим составленную мною книгу. Экземпляр ее, равно как и записку о местах продажи по цене ее – цена назначена книгопродавцом, отпечатавшим книгу на свое иждивение, – предоставит Вашему Высокопреосвященству мой родной брат, Петр Александрович Брянчанинов. Может быть, благоугодно будет Вашему Высокопреосвященству, по рассмотрении книги, оказать Архипастырское содействие к распространению ее в монастырях епархий Ваших.

Испрашивая себе Ваше Архипастырское благословение и поручая себя Вашим Святительским молитвам, с чувствами глубочайшего почтения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца

покорнейший послушник

Епископ Игнатий,

[март 1864 г.]

…Получив сегодня 3 и 4 томы сочинений Вашего Преосвященства, спешу принести Вам искреннюю признательность за полезные труды Ваши, свидетельствующие о глубоком изучении Вами душеспасительного учения Богомудрых подвижников благочестия и истинных руководителей в иноческой жизни. Не могу не выразить при сем сам душевного сожаления, что слабеющие силы Ваши отказываются служить крепкому духу Вашему в продолжении подвигов на том духовно-ученом поприще, на котором мы давно не видали столь усердных тружеников. Благодать Божия, в немощех человеческих совершающая силу свою да приложит Вам дни на дни и лета на лета на пользу Святой Церкви. Радуйтесь о Господе и помяните в молитвах Ваших уважающего Вас и искренне преданного слугу

Исидора, Митрополита Новгородского

и Санкт-Петербургского.

7 апреля 1867 года

Преосвященный Исидор (в миру Я. С. Никольский; 1799–1892) – с 1844 по 1858 г. экзарх Грузии, 1858–1860 гг. – Митрополит Киевский; с 1 июля 1860 г. Митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский.

Летом 1858 г. епископ Игнатий предпринял объезд восточной половины своей епархии. В первых числах августа он из Кисловодска прибыл в Георгиевск, чтобы встретить там Митрополита Исидора, перемещенного из Тбилиси в Киев. В жизнеописании Святителя приведена его собственная дневниковая запись под 5, 6, 7 и 8 августа: «До двух часов ночи беседовал Митрополит со мною и гражданским губернатором генерал-лейтенантом Волоцким⁴⁹. Говорил почти один Митрополит и единственно о предметах светских, говорил с большою охотою. 8-го он встал утром, в шесть часов, занялся со мною около десяти минут наедине разговором о предметах, касающихся Кавказской епархии и вообще Церкви. В это кратчайшее время он коснулся многих предметов, выказал по многим из них познания самые рядовые и даже самые недостаточные, направление ума с поверхностным взглядом и кавказскую самоуверенность. Ему лет шестьдесят – много с годом или двумя. Росту он менее, нежели среднего, но и не самого малого. Голова его сидит в плечах, шея очень коротка. В обращении мужиковат, но весьма сметлив – глаза так и бегают. Сметливостью своею он отличался постоянно на поприще своего служения. Силами еще очень свеж, хотя молва и провозгласила его повсюду весьма болезненным. Митрополит выразил свое неудовольствие на дворянство русское за медленность в увольнении крестьян»⁵⁰.

Епископ Игнатий рассказал митрополиту Исидору, между прочим, что он, в целях поощрения преподавателей семинарии и наиболее достойных учащихся, приглашал их по вечерам в праздники для духовно-назидательных бесед. При этом им предлагался чай, фрукты или что-либо сладкое. Митрополит посчитал такое обращение с подчиненными слишком фамильярным и не постеснялся выговорить Епископу раздраженным тоном свои укоризны. Его тон был настолько неприличным, что присутствовавший при разговоре генерал-лейтенант Волоцкой вынужден был его успокаивать. Свое раздражение против епископа Игнатия Исидор сохранил и тогда, когда занял место Митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского, что, конечно, усугубило желание Святителя уйти на покой. Однако литературные труды святителя Игнатия Митрополит Исидор, судя по его письму, принял очень благосклонно. Но узнал об этом Святитель за шесть дней до кончины.

Его Преосвященству!

Преосвященнейшему Венедикту,

Епископу Ревельскому

Викарию С.-Петербургскому и разных орденов кавалеру

Первоклассной Троицко-Сергиевой Пустыни

Архимандрита Игнатия

Объяснение

Будучи спрошен Вашим Преосвященством относительно литографированного экземпляра переведенных на Российский язык с Еврейского Пророческих книг Ветхого Завета, о коем экземпляре указано, что оный находится у меня, имею честь отвечать следующее. Прошлого 1841 года, в каникулярное время Академии, приглашен был мною студент Духовной Академии Мичурин для переписания переведенной мною с Латинского книги Преподобного Исаии Отшельника. Когда он переписал книгу, то начал я прочитывать с ним оную для проверки, при сем чтении неприметным образом завязывался разговор, в коем он сказал мне, что у них в Академии переводятся разные места из Священного Писания на Российский язык и что оные лекции литографированы. Я пожелал иметь экземпляр у себя, каковый и доставлен был мне студентом Мичуриным в конце каникулярного времени, а как я имел другие занятия, то и начал чтение сего экземпляра не ранее как при наступлении осени, начал понемногу со Словенским. Нашедши же, что перевод сей различествует с Словенскою Библиею и потому может произвести вредное впечатление на начальных братий, имеющих свободный вход ко мне в кабинет для чтения отеческих книг, мне принадлежащих и помещенных в открытом шкафе и таковом же налое, я признал за лучшее уничтожить литографированный экземпляр и предал оный сожжению, подобно как поступаю и с прочими книгами, от чтения коих ожидаю вредного влияния на братию. Для себя же в оной не видел я нужды, имея Священное Писание, кроме Словенского, на Греческом, Латинском и Французском языках. Из братии никто не успел узнать о сей книге, кроме монаха Иллариона, коему я поверяю надзор за [нрзб.] новоначальными и чтением их, и в присутствии коего я предал сию книгу сожжению. Других же таковых литографированных экземпляров, кроме упомянутого одного, у меня не было, и в настоящее время нет; также письменных переводов Священного Писания на Российский язык не имеется, о чем и имею честь донести Вашему Преосвященству.

Вашего Преосвященства покорнейший послушник

Архимандрит Игнатий.

Преосвященный Венедикт (Григорович) – викарный епископ, до конца 1833 г. замещал должность настоятеля Сергиевой пустыни. 1 января 1834 г., по указу Святейшего Синода, сдал Пустынь архимандриту Игнатию Брянчанинову. Взамен ему было назначено содержание в 4000 рублей ассигнациями.

Ваше Высокопреосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Приношу Вам искреннейшую, сердечную признательность за милостивое, христианское участие в моих обстоятельствах! Видя такое Ваше участие, позволяю себе беспокоить Вас этими строками; по самому участию Вашему, примите их благосклонно, рассмотрите изложенное в них при свете духовного рассуждения, которым господь одарил Вас.

В указе Консистории прописана мне следующая резолюция Преосвященного Викария С.-Петербургского с требованием от меня отзыва: «Консистория имеет спросить настоятеля Сергиевой пустыни Архимандрита Игнатия: не пожелает ли он воспользоваться временным отпуском для излечения, и в таком случае Архимандрит Игнатий в отзыве своем имеет рекомендовать то лицо, которому благонадежно может быть вверено исправление лежащих на Архимандрите обязанностей впредь до возвращения его по выздоровлении».

Каждое дело, по мнению моему, имеет свой естественный ход, от которого уклониться трудно, которому споспешествуют самые препятствия. Вы меня не осудите, если скажу, что вижу в делах человеческих невидимое, но мощное действие Промысла Божия, который, по учению преподобного Исаака Сирского, особенно бдит над оставившими суетный мир для взыскания Бога, Спаса своего; «Судьбы Твоя помогут мне», воспевал боговдохновенный Давид.

В резолюции Преосвященного Викария я нашел и нахожу указание, чтоб я дал именно тот отзыв, который мною дан, отзыв, согласный с прошением о увольнении меня, поданным не в минуту душевного волнения, но надуманным годами и оттого имеющим характер твердости и основательности. Тем, что представляется мне указать на лицо, благонадежное для управления монастырем во время моего отсутствия, оставляются на мне заботы о благосостоянии монастыря и ответственность за все, могущее встретиться. При назначении такого лица, мне невозможно обидеть моего Наместника устранением его от поручения; невозможно устранить его, потому что он один мог бы, при благоприятных обстоятельствах, поддержать Сергиеву Пустыню в том виде, в каком она теперь; невозможно и указать на него по известным к нему отношениям Преосвященного Викария, который может своими распоряжениями связать, исказить все его распоряжения, расстроить монастырь; а вину расстройства, им самим произведенного, возложить на Наместника. По подобным распоряжениям его Преосвященства и мне нельзя долее оставаться настоятелем Сергиевой Пустыни, если б даже болезненность моя не вынуждала меня к удалению. Сказав это, останавливаюсь распространяться! Весьма рад, что болезненность моя дает мне полновесный повод к удалению и избавляет от отвратительного многословия, долженствующего состоять из оправданий и обвинений, что так противно учению Христову, что мучит душу, хотя несколько вкусившую сладость мира, истекающего из соблюдения заповедей Кротчайшего Господа Иисуса Христа. – Резолюция Преосвященного Викария сохраняет по самому естественному ходу дела, обнаруживающему, впрочем, залог сердечный, общий характер его поведения относительно меня. Это – фигура, это – слова, из которых образуется какая-то маска, при первом, поверхностном взгляде кажущаяся чем-то. Вглядитесь в нее поближе – увидите безжизненность, картон, белила, румяна, неблагорасположение, неблагонамеренность. Опять оставляю распространяться. «Да не возглаголют уста моя дел человеческих», да не пресмыкается мысль моя в земном прахе, да не блуждает в соображениях человеческих, темных и производящих одно смущение, «да помянет она чудеса Божии и судьбы уст Его, яко той Бог наш, по всей земли судьбы Его».

Скажу Вашему Высокопреосвященству просто и прямо: болезненность моя требует совершенного удаления моего из Сергиевой Пустыни навсегда. Обстоятельства содействуют к удалению. Вижу в этом судьбы Божии, вижу благодетельствующую мне руку Божию, ведущую меня в уединение – «да узрю грех мой и попекуся о нем». В глазах моих люди в стороне. Действует Промысл Божий, в деснице которого люди – орудия. Орудия слепые, когда благоволят о слепоте своей. От зрения Промысла Божия сердце мое сохраняет глубокий мир к обстоятельствам и людям. А мир сердца – свидетель святой Истины!

Когда в день преподобного Сергия Вы, святый Владыка, находились в Сергиевой Пустыни для священнодействия, тогда в духовной искренней беседе я сказал Вашему Высокопреосвященству, что имею непременное намерение уклониться от должности в безмятежное уединение. С этою целию оставил я мир. С этою постоянною целию совершаю двадцатый год в монастыре. Я всегда желал глубокого уединения, боялся его. Признавая себя не созревшим к нему, боялся самочинно вступить в него. Но когда указуется оно Промыслом Божиим, то благословите меня, грядущего во имя Господне!

Как уже оставляющий настоятельство Сергиевой Пустыни, могу с откровенностью сказать об отношениях сердца моего к этой обители. Четырнадцатый год провожу в ней – и ни к чему в ней не прилепилось мое сердце; ничто в ней мне не нравится. Только к некоторым братиям питаю истинную любовь! Кажется, едва выеду из Сергиевой Пустыни – забуду ее. Я занимался устроением ее, как обязанностью; принуждал себя любить Сергиеву Пустыню, как в Инженерном училище принуждал себя любить математику, находить вкус в изучении ее сухих истин, переходящих нередко в замысловатый вздор. Стоящая на юру, окруженная всеми предметами разнообразного, лютого соблазна, обитель эта совершенно не соответствует потребностям монашеской жизни. Быть бы тут какому-либо Богоугодному заведению и при нем белому духовенству! Не по мысли мне монастырь – Сергиева Пустыня! И я ей был не по мысли: поражая меня непрестанными простудными и геморроидальными болезнями, производимыми здешними порывистыми ветрами и известкового водою, она как будто постоянно твердила мне: ты не способен быть моим жителем, поди вон!

Всякое решение Святейшего Синода приму с благоговением и благодарностью: уволят ли совершенно на покой, скажут ли, что увольняют впредь до выздоровления, – за все благодарен. Я мог однажды привести ее в некоторый порядок, другой раз к такому труду не способен! – Нужно было образовать сердца, воспитать новых монахов из юношей, ими заменить старожилов, окостеневших в своих навыках. Для этого нужно время, нужны годы, нужны нравственные и телесные силы: оне истощились: повторение такого же труда для них невозможно! Изможденное болезнями тело требует отдохновения, спокойствия; душа, насмотревшись на суету всего временного, хочет быть сама с собою; пред нею открывается вечность, она приготовляется в путь отцев своих, находит нужду, крайнюю нужду к этому приготовлению; сократилось, исчезло пред нею время остальной моей жизни. В вечность! В вечность! Туда – и взоры, и мысли, и сердце!

Некоторые стращают меня теми неудобствами, с которыми бывает сопряжена жизнь на покое не только настоятелей, но и Архиереев. Отвечаю: нет рода жизни без своих скорбей; но я высмотрел жизнь монастырскую подробно, не только сверху, но и снизу, проводивши многие годы послушником. Точно, пришлось видеть некоторых настоятелей, живущих будто бы на покое, но на самой вещи, на беспокойствии в полном смысле. Опять видел других настоятелей, для которых оставление должности и жительство на покое было средством к достижению сугубого спокойствия и по душе и по телу. В пример последних могу представить почившего в Бозе, известного по благочестию, отца Феофана, Архимандрита Новоезерского⁵³: я имел счастие его видеть, имел счастие с ним беседовать. По моему мнению, заимствованному из учения преподобных Наставников монашества, утвержденному собственными наблюдениями, настоятель, живущий на покое, если возлюбит поучаться в Законе Божием, если изберет в жребий свой часть Марии, остережется от всякого участия в части Марфиной, то проведет тихо, безмятежно дни свои, особенно в монастыре пустынном и общежительном. Есть у меня советник, которого советом я руководствуюсь в моем поведении при настоящих обстоятельствах. Пленяюсь его советом, увлекаюсь им! «Блаженни, говорит он, препоясавшиеся по чреслех своих к морю скорбей простотою и неиспытным образом любве ради, яже к Богу, и не давшии плещи. Сии скоро к пристанищу Царствия спасаются, и почивают в селениях добре потрудившихся, и утешаются от злострадания своего, и радуются во веселии надежды своея… Размышляющие же много помышления, и хотящии зело быти премудрии, и предающии себе обращениим помыслов и боязни, и предуготовляющиися, и презрети хотящии вредительныя вины, множайшии из сих при дверех домов своих выну седящи обретаются. Яко рекшии: Сыны исполинов видехом тамо, и бехом пред ними яко прузи. Сии суть во время скончания своего обретающиися на пути, присно хотящии быти премудри, положити же начала отнюдь не хотяще. Невежда же плавает с первою теплотою и преплывает, попечания о теле отнюдь не творя… Внемли себе, да не будет многость премудрости твоея поползновение души твоей и сеть пред лицем твоим: но на Бога уповая, с мужеством положи начало пути исполненного крове, да не обрящещися присно скуден и наг разума Божия. Бояйся бо и ждый ветров, не иметь сеяти… сего ради не упремудряйся излишнее отнюдь, но даждь место вере в мысли твоей, и поминай дни они многия, и будущия и неисповедимыя веки, сущия по смерти и суде, и не внидет некогда слабость в тебе… С мужеством начни всяко дело благо, и да не с двоедушием приступиши к нему, и да не усумнишися в сердце твоем о надежде Божией… Но веруй в сердце твоем, яко милостив есть Господь, и взыскающим Его дает благодать яко мздовоздаятель, не по деланию нашему, но по усердию душ наших и Вере. Глаголет бо: яко же веровал ее и, буди тебе» (Св. Исаак Сирский. Слово 58).

Мое настоящее положение очень похоже на то, в каком я был при оставлении мирской жизни. Многие судили и рядили о нем; но редкие – при правильном взгляде на предмет. Отречение от мира может ли быть понято, истолковано теми, которые вполне пленены миром, погружены умом, сердцем, телом в наслаждения мира? Учение Отцов Церкви извлекло меня из мира: оно помогало в терпении скорбей от мира, оно зовет в уединение, чтоб там всмотреться в вечность прежде вступления в ее неизмеримые области. Читаю, вижу в себе, что, побыв в уединении, сделаюсь окончательно неспособным ко всякого рода наружным должностям!.. уединение действует, как отрава: умерщвляет.

Вы являете столь обильное расположение ко мне, что я считаю излишним просить Вас о чем-либо. Открывая пред Вашим Высокопреосвященством мое состояние по душе и телу, я предоставляю все прочее на Ваше рассуждение. Вы, как имеющий практические духовные сведения, столь чуждые людям одного лишь светского образования и направления, можете оказать мне существенную помощь, сообщив моим обстоятельствам направление, соответствующее моим целям, облегчить мне стремление к ним, а потому и самое достижение их. Этим сделаете мне благодеяние не земное, благодеяние столь достойное Святителя Христова, благодеяние, которому награда – на небеси!

Испрашивая Ваших святых молитв и Архипастырского благословения, с чувствами глубочайшего почтения и совершенной преданности имею честь быть Вашим покорнейшим послушником

Архимандрит Игнатий.

мая 1847 года

Архиепископ Курский Илиодор (в миру Иван Борисович Чистяков; 179?–2 февраля 1861) родился в селе Воскресенск Калужской губернии, в семье священника. В 1816 г. окончил Калужскую семинарию, в 1820 г. – Московскую Духовную академию и в этом же году пострижен. В 1821 г. – иеродиакон, затем иеромонах, в 1825 г. – архимандрит; в 1827 г. – ректор Новгородской семинарии и настоятель Антониевского монастыря; в 1832 г. – епископ Курский и Белгородский, 24 марта 1844 г. – архиепископ. В 1860 г. уволен на покой.

В начале 1847 г. архиепископ Илиодор, находясь на чреде в Святейшем Синоде, посетил Сергиеву пустынь и беседовал с архимандритом Игнатием. Он был одним из немногих, кто выражал сочувствие к архимандриту Игнатию, находящемуся в это время в тяжелых обстоятельствах (о которых он рассказывает в письме). 14 августа 1847 г., уже из Николо-Бабаевского монастыря, архимандрит Игнатий писал своему наместнику в Сергиеву пустынь: «При свидании потрудись сказать мой усерднейший поклон Высокопреосвященнейшему Илиодору и благодарность за его расположение ко мне». В 1857 г. епископ Игнатий Брянчанинов по пути в Ставрополь посетил по приглашению Преосвященного Илиодора Курск и 15 декабря служил там соборне Литургию.

Высокопреподобный Отец Архимандрит Игнатий! Милостивый Государь!

По желанию Вашему послушник Алексей Герасимов, ныне уже иеродиакон Аполлинарий, с миром отпущен мною в Вашу святую обитель. Молодые, способные люди нужны бы и в здешних монастырях. Мое намерение было Аполлинария перевесть в свой дом. Но когда провидение воззвало его на поприще лучшее, то, не пререкая, умоляю Господа, да будет он, Аполлинарий, всегда угоден Вам и в пользу пустыни, вверенной управлению Вашему.

С искренним почтением имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

покорнейший слуга

Николай, Епископ Калужский.

1835 года

сентября 18 дня

Калуга

Ваше Преосвященство! Милостивейший Архипастырь! Великодушная снисходительность Вашего Преосвященства, которую оказали, и уволив Аполлинария в Сергиеву Пустыню, и наградив меня почтеннейшими строками, непременно требуют от меня и сугубой благодарности. Приношу оную всеискренне! Принося, паки прошу Вашего Архипастырского благословения и святых молитв, коими благоволите осенить, имеющего честь быть с истинной преданностью и высокопочитанием Вашего Преосвященства всепокорнейшим слугою

Архимандрит Игнатий.

1835 года ноября 25 дня

С.-Петербург. Сергиева Пустынь

Преосвященному Николаю

Епископу Калужскому

Преосвященный Николай (Соколов; † 1851) – из ректоров Тамбовской семинарии, 8 июня 1831 г. возведен в сан епископа Дмитровского; 2 октября 1834 г. – Калужского.

Архиепископ Ириней (Нестерович; ок. 1785 – 18 мая 1864) – выпускник Киевской Духовной академии, в 1813 г. пострижен и возведен в иеромонахи; в 1817 г. – архимандрит; в 1820 г. – ректор Кишиневской семинарии; в 1826 г. – епископ Пензенский; с 26 июля 1830 г. – архиепископ Иркутский.

Он запомнился современникам и вошел в историю из-за своего необычного поведения. Вскоре по прибытии в Сибирь, у него произошли столкновения с иркутским полицмейстером Александром Николаевичем Муравьевым⁵⁵ и с генерал-губернатором Лавинским. 13 января 1831 г. А. Н. Муравьев писал своему доброму знакомому, Стефану Дмитриевичу Нечаеву, который в то время занимал должность Обер-прокурора Святейшего Синода: «Упомяну нечто о здешнем архиепископе Иринее, который, с одной стороны, всеми силами старается исправить Иркутскую епархию. Употребляет на то средства, [которые] кажутся мне, неприличными архиерею, как-то: брань и шум во время служения, остановление обедни для разных мелочных замечаний и наставлений… даже выходя из границ благопристойности, сжимая кулаки и телодвижениями, походящими на драки и побои.

…Великий почитатель Фотия⁵⁶, архимандрита где-то в Новгороде, он бранит все, что не Фотий и не от Фотия»⁵⁷.

28 июня 1831 г. состоялось Высочайшее повеление об удалении Иринея от управления епархией. Заподозрив подлинность синодского указа по сему случаю, Преосвященный Ириней отказался выехать из Иркутска и даже начал сеять смуту среди населения. Пришлось прибегнуть к силе. «Государь желал, чтобы это поручение было выполнено быстро, решительно и без огласки, и поинтересовался у Бенкендорфа, нет ли у него способного для этого людей. Бенкендорф указал ему на Никиту Петровича Брянчанинова⁵⁸, и, когда тот явился пред Государем, тот остался удовлетворенным, заметив: «Этот вывезет»⁵⁹.

Действительно, Никита Петрович прекрасно справился с поручением: благополучно доставил архиепископа Иринея в Спасо-Прилуцкий монастырь Вологодской епархии, который был назначен для его местонахождения с 1200 рублей содержания в год, – да еще остался в дружеских отношениях с опальным архиереем.

Из приведенного ниже письма архиепископа Иринея к архимандриту Игнатию Брянчанинову видно, что ему не хотелось оставаться в Спасо-Прилуцком монастыре, где он находился как бы в заключении. Но лишь через несколько лет начальство, на основании объяснений Иринея, пришло к выводу, что его поступки в Иркутске были вызваны временным помрачением умственных способностей. Ему было разрешено священнодействовать и дан в управление Толгский монастырь, в котором в мае 1862 г. его навестил Преосвященный Игнатий и где он скончался.

Ваше Высокопреподобие, почтеннейший Благодетель!

Пишу к Вам в самый важный день для Вас, в день Вашего Ангела Игнатия Богоносца. Да сияют дни Ваши славою Небес для славы Церкви Святой на земли, ходатайством у Господа Угодника Его Ангела Вашего. И блага Рождества Христа Бога нашего и милости Его в Новолетии да преизбыточествуют для Вас многие лета в такой мере, какою Богоносец Ваш обиловал во дни подвигов своих на земли.

Но, может быть, я утруждаю Вас. Еще выслушайте, Вы мой Благодетель, следовательно, не захотите не взять участия в важном обстоятельстве жизни моей. Мне бы хотелось преселиться на юг, а именно в Бессарабию, в Кишинев, к тамошнему Владыке, моему старому Благодетелю Димитрию⁶¹. Святитель Божий согласен принять меня в Архиерейский Дом свой для жительства. Он уже в преклонных летах, и я мог бы выполнять Его Богоугодные повеления: священнодействовать и вспомоществовать Ему в переводах на тамошний язык. Архипастырь писал от 23 ноября сего 1838 года к Высокопреосвященнейшим Митрополитам Серафиму и Филарету, писал и я от 20 декабря сего. Оба мы просили Их милосердия. Для памяти Угодника Божия – Вашего ангела окажите мне благодеяние: исходатайствуйте по величию доброты души Вашей у сих великих Архипастырей – и далее у кого следует, – дабы я в Кишинев к Владыке Димитрию, ими же Христос Бог и Они возжелают судьбами мог быть перемещенным. Умоляю Вас, не оставьте моей всепокорнейшей просьбы и не откажите написать ко мне два-три слова.

Повторяя и душевные желания Вам всех благ от Господа, молитвами Угодника Божия Игнатия, и свою всенижайшую просьбу, с истинным высокопочитанием и глубочайшею преданностию имею честь быть Вашим всепокорнейшим слугою

Ириней, архиепископ.

20 декабря 1838

Вологда, Спасо-Прилуцкий монастырь

Высокопреподобнейший Отец,

Любезнейший о Господе Сослужитель!

Поклон Ваш, приписанный мне в письме Вашем к Михайле Леонтьевичу⁶³, принял я с восхищением. Не витийствую, но говорю сие правдодушно.

Коль он чудодействен! Отодвинулась завеса, я узрел; и мгновенно перенесся от моря Черного к пределам моря Белого. Вхожу в скромный и благочинный приют незабвенного друга моего Александра Семеновича, просвещаюсь его беседою, услаждаюсь угощением; и доволен собою, как нельзя лучше. Но что это за юные нежные отрасли окрест нас? Что за птенцы голубиные? Что за прелестные Херувимы? Это милые детки друга моего; в том числе и Вы, достопочтеннейший Отец! вот к каким предметам, к какому времени возводит мысль мою Ваш мне поклон!

И так, благодаря за оный, я ничего более не желаю, как дабы и впредь подобную радость Вы мне присылали. Свет Твой светится пред человеки, дела блистают и церковь славится чрез Тебя. Будучи вдалеке, я то тем яснее вижу и свидетельствую. Вторая причина для меня восхищаться Вашим меня воспоминанием.

К усугублению радости, ежели рассудите почтить меня и письмецом, то уведомьте о состоянии Вашего Батюшки. Родительница Ваша кончила свой век. Это мне известно. Но который Вы в ряду братцев ваших, как пчелки летавших около меня в саду, в оранжерее, по полям и по лугам? Где ненаглядный Сенюша? Один из братцев Ваших, служивший при Муравьеве адъютантом, посещал меня в Екатеринославле. Но время было кратко! Почему и не успел я извлечь из него нужнейшие и приятнейшие для меня сведения. Надеясь тем усладиться чрез сношение с Вами, о котором и прошу Вас, имею честь пребыть Вашего Высокопреподобия любезного о Христе брата Препокорный Слуга и почитатель

Гавриил, Архиепископ Херсонский и Таврический.

25 Генваря 1839

Одесса

Заутра, аще Господь сохранит, стукнет мне 58 лет, сколько Вам и Батюшке Вашему? Последний, думаю, мне ровесник. То самое и Павел Алексеевич Шипилов. Но за письмом и другое родится письмо; если все знакомое и милое исчислять. Отложу до Вашего ответа.

Ваше Высокопреосвященство!

Милостивейший Архипастырь!

Доселе не могу опомниться от письма Вашего: я утешен, упоен утешением! Читаю письмо Ваше, перечитываю, радуюсь, и паки к чтению письма влекусь желанием ненасытно. Как! Ни дальность времени, ни перемена многих разнообразных обстоятельств, ни новые союзы дружбы не могли ослабить в Вас того милостивого, искреннего расположения, которое Вы получили к моему родителю и всему нашему семейству! Кажется, время, истребляющее, по крайней мере весьма ослабляющее впечатления, в Вас только дало им более жизни и силы. Это чудо, восхитительное чудо, Вы пролили в сердце мое радость небесную! Да вознаградит Вас Бог за чувство сладости райской, которое Вы излили в сердце мое письмом, дышущим любовью! Спешу уведомить Вас, что письмо Ваше застало Родителя моего в те минуты, как он хотел ехать обратно в Вологду из Сергиевой Пустыни, куда приезжал на две недели для свидания со мною после пятилетней разлуки. Он прочитал письмо, он рыдал от бесчисленных, разнородных чувствований, скопившихся в сердце, он просит Вашего Архипастырского благословения и молитв. Из детей я старший, Димитрий, который и прежде пользовался особенным Вашим расположением, о котором Вы говаривали Александру Семеновичу: уступите его в монашество! Ненаглядный Сенюша с другим братом служат в Семеновском полку. Четвертый брат, по старшинству вторым, есть тот, который имел счастие быть у Вас в Екатеринославле. Три сестры, две замужем, одна вдовствует. При вступлением моем в разряд Послушников, спешил я в Орловскую епархию, монашеством обильную, надеясь найти в ее Пастыре⁶⁴ и Покровителя и Наставника. – Достигаю Орловских пределов и искомого не обретаю. Промыслу угодно было малыми скорбями доставить мне малую опытность, столько нужную в жизни, особенно монашеской. Мне от роду 32 года, родителю моему 54; столько же или немногим более Павлу Алексеевичу Шипилову, которого на днях ожидают сюда. Как родитель мой, так и Павел Алексеевич Шипилов уже старцы, покрытые сединами. Шипилова Елизавета Николаевна, лишившись двух старших детей, сына, онаго доброго и даровитого Алексея, убитого на сражении, и дочери, скончавшейся скоропостижно, крайне повредилась в здоровье. Одно ее утешение – единственный сын Леонид, коего едва ли Вы знаете. Вот малейшая часть моего отчета, которую Вам представляю, впредь надеюсь дополнить.

Сто крат повторяю мою благодарность за столь нежную память Вашу. Поручая себя Вашим молитвам и благословению, имею честь быть, Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейший послушник

Архимандрит Игнатий.

1839 года 15 февраля

Его Высокопреосвященству Гавриилу,

Архиепископу Херсонскому и Таврическому

Высокопреподобнейший Отец,

Любезнейший о Господе сослужитель и Сомолитвенник!

Податель сих черт есть пламенный почитатель Вашего Высокопреподобия. Поскольку же и мое к Вам усердие огню подобно: то, при случае отъезд оного в С.П. я не мог не писать к Вам, достопочтеннейший. Предмет сие: Поздравляю Вас с настоящим Новым Годом. Сколько предлежит нам малитися, столко Вам расти и возвышаться, да дарует Господь.

Очевидный свидетель может Вам рассказать, что если спросить обо мне соизволите. А Ваше благополучие (в другом виде я не хочу представлять Вас) кто мне опишет, кроме Вас самих? И так о том прошу я Вас искреннейше, с тем, дабы Вы уведомили меня о состоянии Вашего батюшки, братцев и, если можно, всего того, чрез что и до сих пор мила мне Вологда.

Кичлив бы я был, если бы сказал, что по Петербургу мне ни посредник, ни благодетель не нужен. Позвольте мне впредь прибегать к Вам с моими просьбами и с надеждою благосклонного Вашего на них взора. Впрочем, имею честь быть, Высокопреподобнейший Отец, Вашего Высокопреподобия Покорнейший слуга и почитатель

Гавриил, Архиепископ Херсонский.

22 Генваря 1840

Одесса

Преосвященный Гавриил (в миру Василий Федорович Розанов; 1781–1858) – в 1811 г. пострижен в монашество, в 1814 г. – ректор Вологодской семинарии, в 1820 г. – настоятель Толгского монастыря; в 1821 г. – епископ Орловский, в 1828 г. – архиепископ Екатеринославский, в 1837 г. – Херсонский и в 1848 г. – Тверской. 15 февраля 1857 г. уволен на покой. Во время службы в Вологде и близ нее (1814–1820) дружил с семейством А. С. Брянчанинова.

Ваше Высокопреподобие,

Любезнейший во Христе Брат!

Сердечно благодарствую Вам за любовь Вашу, и за нарядное выражение оной, и за писание, которые имел я честь вчера получить.

Прекрасно Ваше сравнение камышовой трости с состоянием нашего духа. С своей стороны присовокуплю к сему, что выпрямление большею частию зависит при непрестанно действующей на нас благодати Божией от нас самих. Что говорить о примерах?

Доселе с душевным услаждением воспоминаю я те часа с два – с три, которые провел я с Вами в Хутыни, расширяя душу откровенною Вашею беседою. После того я, кажется, доселе не говорил. Размыслите о таком состоянии человека – существа не бессловесного. Ну!

Еще приношу Вам благодарность мою за любовь Вашу, и с отличным уважением и братскою во Христе любовию имею честь быть

Вашего Высокопреподобия Возлюбленнейшего брата покорнейшим слугою

Феодотий, Епископ Старорусский.

19 августа 1840 года

Хутынь

P. S. Сбирался я писать к Вам ныне после Светлой недели и благодарить Вас за ласковое Ваше обращение с моим Казначеем. Но не знал, куда писать к Вам. О. Аполлос говорит, что в Стрельну. Сему теперь и следую.

Ваше Высокопреподобие,

Любезнейший брат!

Некогда хвалили Вы мне Новоезерского монастыря Казначея. В прошлый Великий пост я его видел, и нашел соответствующим Вашему о нем доброму отзыву. Теперь рекомендую я его в Игумены Отенского монастыря. Посодействуйте сему; а о записке этой помолчите.

Ваш брат и верный слуга

Феодотий, Е<пископ> Старорусский.

26 сентября [1840]

P. S. Прошу передать мой добрый поклон о. Михаилу.

Ну, дело важное сделано: Новоезерский Казначей утвержден Строителем Савоишерского монастыря. Не думаете ли, что цель сего письма есть благодарность Вам за содействие? Совсем нет. Иначе не был бы я Новгородец.

Уж и Питерцы – то народец! Вот проходит пятый день после торжества, а что там у Вас было, никто о том ко мне ни строчки. Такие! – Если мы не пишем, то совсем другое дело. Иногда написал бы, да хорошей бумаги нет. А на худой как писать к хорошим людям? – У Вас другое дело. Бумага – загляденье! Даже попросил бы, чтобы прислал кто такой бумажки, кабы не было стыдно. Посмотрим, не пришлют ли без спроса, – так, сами не догадались ли.

Что-то я опечален. От того так и пишется.

Ну, что делать? Видно, написать уж спасибо, что пособили сделать строителя. Спасибо! –

Ваш брат и верный слуга

Феодотий, Е<пископ> Старорусский.

10 декабря 1840

P. S. Покорнейше прошу Ваше Высокопреподобие передать мое душевное уважение доброму о. Михаилу.

Высокопреосвященный Феодотий (Озеров, † 1858) – в 1823 г. окончил Санкт-Петербургскую Духовную академию; в 1837 г. – ректор Рязанской семинарии; с 11 июля 1837 г. – епископ Старорусский; с 7 августа 1842 г. – епископ Симбирский.

Единственное сохранившееся в архиве П. П. Яковлева официальное письмо святителя Игнатия Брянчанинова к архимандриту Софонии, будущему архиепископу Туркестанскому и Ташкентскому, отнюдь не характеризует всех их взаимоотношений, описанных, в частности, их современником протоиереем Михаилом Путинцевым⁶⁶.

Архиепископ Софония (Сокольский, † 26 ноября 1877) по окончании Санкт-Петербургской Духовной академии в 1827 г. был пострижен в монашество и назначен инспектором Вологодской семинарии; с 1831 по 1835 г. – он инспектор семинарий, а с 1835 г. – архимандрит и до 1847 г. – ректор семинарий в разных епархиях; с 11 февраля 1848 г. – он настоятель посольской церкви в Константинополе, с 2 октября 1855 и до 1860 г. – в Риме. 10 февраля 1863 г. он был произведен во епископа Новомиргородского и 12 ноября этого же года – Туркестанского и Ташкентского.

В 1828 г., будучи в Вологде, о. Софония познакомился и сдружился с Дмитрием Александровичем Брянчаниновым. Особым поводом к их сближению послужила любовь к чтению святоотеческих творений. «Мечтою их было удаление в какой-либо глухой монастырь», где они желали трудиться в неизвестности, в самых тяжелых послушаниях. 28 июня 1831 г. иеромонах Софония подводил Дмитрия Александровича к пострижению.

Впоследствии Преосвященный Софония часто говорил: «Знакомство с Брянчаниновым было одно из памятных и дорогих для меня знакомств, по той искренности и задушевности, какою оно отличалось».

Мечтам о пустыне не суждено было осуществиться: обоих их ожидала святительская кафедра. «Преосвященный Софония до конца своей жизни простоял на страже Церкви Христовой среди многомятежного мира и умер в такой стране, где нет ни одной иноческой обители и где он был единственный монах».

В 1845 г., будучи членом Консистории, о. Софония навестил архимандрита Игнатия в Сергиевой пустыни. «Видя богатую обстановку его келлии, он спросил: «Что же, о. Игнатий? Где наши мечты о пустыне, о строгих подвигах и лишениях?» Архимандрит Игнатий молча повел его в одну из отдаленных комнат своего настоятельского дома, и что же увидел там вопросивший? – Голые стены, одну небогатую икону с неугасимою лампадою пред нею, убогую рогожку на полу, и только! Архимандрит Софония понял этот безмолвный ответ своего друга: вся роскошь, все великолепие жизненной обстановки о. Игнатия были только наружные, в действительности же он был аскет в подлинном значении этого слова».

Ваше Высокопреподобие!

Досточтимый Отец архимандрит Софония!

Примите раскаяние грешника, смиренно преклоняющего главу свою пред Вами и пред прочими отцами членами Консистории той экспедиции, в которой Вы заседаете. Дело состоит в следующем: уволенный из казаков города Полтавы Иван Васильев сын Токаренко подал 30 января 1845 года прошение на имя Его Высокопреосвященства о определении его, Токаренко, в число братства Сергиевой пустыни. Обольстившись его отличным голосом – тенором, которого одного только нам недоставало, я нарушил свое правило, по коему раньше года не соглашаюсь изъявлять моего согласия на определение разночинцев в число братства вверенной мне обители. Я написал на прошении Токаренка свое согласие. А теперь, к крайнему моему оскорблению, этот… (не хочу употребить слова осудительного!) он начинает ломаться и просить выдать ему обратно его увольнительный вид! – Прошу у Вас извинения в моей опрометчивости; примите также на себя труд извинить меня пред прочими Отцами членами.

С чувством совершенного почтения и преданности имею честь быть Вашего Высокопреподобия покорнейший послушник

Архимандрит Игнатий.

Сергиева Пустынь

1845 года февраля 12-го дня

Преосвященнейший Возлюбленнейший о Христе брат!

Усерднейше приветствую Вас с возведением в сан Епископа Российской Церкви и вступлением на боговвереннную Епархию. От всей моей души желаю преуспеяния во всем благом как новопоставленному достойному Архипастырю, так и всей пастве Кавказской. Духовный луч Ваш долговременно напаяем был живою водой Евангельского учения и примером святых подвижников, и я совершенно уверен в том, что он при благодати Божией будет ныне произрастать самые благоуханные цветы для Церкви Христовой.

Премного благодарю за писание Ваше от 20-го прошедшего января и прошу снисходительного извинения в том, что не знал времени вашего проезда чрез Орел, отлучился я из дома только денька на три в Епархию. И нужно же было в эти именно три дня потерять мне драгоценнейшее с Вами свидание! Воля Божия да будет! Епархия Ваша несколько мне известна, особенно потому, что она подлежала некогда Астрахани, где я был пастырем и имел случай получить некоторые о Кавказе и Черномории сведения, притом и семинаристы Ваши учились еще при мне в Астрахани. Черномория, говорят, есть лучший угол в Вашей Епархии. Но вообще при небольшом количестве церквей – жатва многа, а делателей мало, Господь да умудрит и наставит Ваше Преосвященство, как устроить там Дом Божий, яже есть Церковь Бога жива, столп и утверждение истины. Я с моей стороны знаю, сколь трудно пастырю в новооткрытых епархиях, ибо и сам открывал в Белоруссии Полоцкую епархию и квартировал в жидовском доме, претерпевал и все прочие происходившие от недостатка средств и людей злоключения. Уповаю, что Господь Милосердый оценит некогда мозолевые труди ваши, при насаждении в том краю православной Церкви.

О себе доложу Вам, что здоровье мое сокрушается уже и от старости, ибо имею шестьдесят два года от рождения, – близок предел земного странствования.

Помолитесь, Владыко святый, о нашем недостоинстве. А я, стоя у Престола Божия, не премину забвением святого имени и лица Вашего.

Прося продолжения Вашего к себе благорасположения, навсегда пребыть имею Вашего Преосвященства нижайшим благоприятным слугою.

Подлинно подписал

Смарагд Архиепископ.

г. Орел

1858 года, февраля 11 числа

Преосвященный Смарагд (в миру А. П. Крыжановский, 1796–1863) – в 1819 г. магистр Санкт-Петербургской Духовной академии. В этом же году пострижен; в 1821 г. – инспектор Киевской Духовной академии; в 1824 г. – архимандрит; в 1826 г. – ректор Киевской семинарии, в 1828 г. – Вифанской, затем Киевской академии; в 1830 г. – ректор Санкт-Петербургской Духовной академии; с 20 сентября 1831 г. – епископ Ревельский, с 14 мая 1833 г. – Полоцкий, с 15 июня 1836 г. – архиепископ, с 1837 г. – Могилевский, в 1840 г. – Орловский, в 1858 г. – Рязанский.

По свидетельству жизнеописаний святителя Игнатия, Преосвященный Смарагд «был искренне благосклонно расположен» к нему, о чем свидетельствует и приведенное выше письмо.

Н. С. Лесков включил Преосвященного Смарагда в число героев своих «Мелочей архиерейской жизни». Впрочем, он сам писал: «В доме у нас не любили черного духовенства вообще, а архиереев в особенности».

Ваше Преосвященство,

Милостивейший Архипастырь, Отец и Брат!

Не знаю, как и благодарить Вас за любовь, оказываемую Вами мне недостойному: ею я утешен и тронут до глубины души. Тульские странники еще не прибыли сюда, а когда прибудут, то постараюсь устроить их так, чтоб они не сожалели о своем перемещении. В Кавказской Консистории имеется вакантное место помощника секретаря: не пожелает ли кто из кончивших курс в Тульской Семинарии, лице со способностями и нравственностью, занять это место. Если Ваше Преосвященство примите на себя труд и отрекомендуете это место лицу благонадежному и нуждающемуся, то я приму его от руки Вашей с полною доверенностью и любовию. Простите моему дерзновению пред Вами: примите его, как знак моей искренной преданности.

Преосвященный Митрополит Киевский⁷⁰, в проезд свой чрез Кавказскую Епархию, окритиковал все мои действия, даже коснулся поведения моего. Сначала это огорчило меня, но после я, по милости Божией, успокоился, вспомнив, что я уже оканчиваю мое земное течение и что все такие огорчения облегчают мне ответ, уже для меня близкий, пред Страшным и Нелицеприятным Судиею. Человеку, чтоб не ошибаться в действиях своих, надо вполне отказаться от всякой деятельности. В противном случае человек, по естественной ограниченности и греховности своей, необходимо должен подвергнуться ошибкам, и подвергались все без исключения величайшие святые и величайшие гении. Признание себя непогрешающим есть самообольщение, требование непогрешаемости от ближних есть требование, чуждое смысла. Прошу всех моих ближних потерпеть многим моим немощам и недостаткам.

По великой милости Божией настоящим моим положением я очень доволен, хотя и встречаются неизбежные в земной жизни неприятности. Впрочем, эти неприятности вполне ничтожны пред неприятностями петербургскими. Меня огорчают, и я огорчаю! как быть: без этого обойтись нельзя. Духовенство, вообще, хорошо, и, кажется, ко мне довольно расположилось. В половине октября я перешел в домик мой, небольшой, но весьма удобный: он – в характере гефсиманских келлий московского Митрополита. И этому Старцу досталось от Исидора! но присутствовавшие не соблазнились на Филарета: им показались странными жесткие нарекания облагодетельствованного на благодетеля. В этом отношении точно также действовал Исидор в Петербурге, когда посетил он столицу при перемещении своем из Московских викариев на Кафедру Полоцкую.

Испрашивая Ваше Архипастырское благословение себе и вверенной мне пастве и поручая себя Вашим Святым Молитвам, с чувствами отличного уважения и совершенной преданности имею честь быть

Вашего Преосвященства

покорнейшим послушником

Игнатии, Епископ Кавказский и Черноморский.

12 ноября 1858 года

Преосвященный Алексий (в миру Руфин Иванович Ржаницын; 1813–1877) – родился в Вологодской губернии, там же окончил семинарию, затем окончил Московскую Духовную академию; в 1837 г. – пострижен в монахи; в 1843 г. – ректор Московской семинарии и настоятель Заиконо-Спасского монастыря; в 1847–1853 гг. – ректор Московской Духовной академии; в 1853 г. – епископ Дмитровский, с 20 июля 1857 г. – Тульский, с 1867 по 1876 г. – архиепископ Рязанский; в 1877 г. – Тверской и Кашинский.

5 декабря 1857 г. епископ Игнатий, по пути в Ставрополь, приехал в Тулу, был весьма благосклонно принят епископом Алексием, литургисал и 7-го отправился дальше (см. также Настоящее издание, т. 6, с. 698 и 706).

Ваше Преосвященство,

Милостивейший Архипастырь!

Искреннюю приношу благодарность Вашему Преосвященству за дорогой подарок Ваш. – Он и без подарения подарок православным. Авось оживит заснувших. И сия благодать пробуждения да сопутствует всякой книжке и всякую душу да проникает при чтении ее.

При всем том добре, которое так веет от книг, содействовать распространению их поудержусь, пока не удостоверюсь в справедливости мнения о вещественности души. – Мысль сию считаю неправославной и опасной. – Приводимые Вами доказательства никак не убедительны. – Но вы убедились же ими. – И вот присматриваюсь к ним попристальнее, – не откроется ли в них какая-либо сторона, способная осветить во мне сей темный предмет. Часто не видишь дела от необычности его. А для меня это новость первой руки. – Душа – эфирна. – Кто же это думает у нас, Богу молится, чает горняго и ради того отказывается от всего земнаго и вещественнаго? – С веществом, как его не утончайте, духовные явления совсем не вяжутся, и нигде мне не случалось слышать такого учения, – у мыслящих два приема: одни думают, что душа чисто духовна, – и светлая; а другие полагают, что она – сама по себе духовная – имеет световую оболочку, с коею не разлучается – ни в теле, ни вне тела. Подобная же оболочка и у Ангелов. Эти оболочки и суть то, что видится в Ангелах и душах отходящих. Разумные же духовные отправления и действия принадлежат чистому духу – душе. – Этой последней мысли я всегда придерживался. Заставляло придерживаться легкость объяснения явлений и видений. Но теперь поколеблен в ней и склоняюсь на первую ибо нет нужды в сей оболочке. Ее может привлекать к себе сила духа – физическая, как преобладающая над всем вещественным, всякий раз, когда нужно – сие. – И дух – есть, – и сею бытовой стороной физической же, хотя чисто духовной стоит в ряду всех бытствующих – и на них действует, по мере дарованной ему силы в творении. – Всяко этого можно и не держаться; не в угоду однако ж вещественности души.

Се вам исповедь моя! Благословите и помолитесь о мне многогрешном. Совсем осуетился. – И очень часто порываюсь на вашу дорогу. – Когда бы то устроилось сие! – Не вижу ворот по моей близорукости. Иногда бываешь готов – за перо взяться и писать прошение о том; да что-то в груди поперечит. – И остаюсь при одном желании. – Будем сидеть у моря и ждать погоды. – А грехи так и тяготят, – а страсти так и бьют по бокам. Господи помилуй нас.

Всех вам благ от Господа желаю. С глубоким почитанием и совершенной преданностью имею честь быть Вашего Преосвященства покорнейшим слугою

Феофан, Е<пископ> Владимирский.

28 мая 1865

Ваше Преосвященство,

Милостивейший Архипастырь и Отец!

Приношу Вам искреннейшую благодарность за откровенное письмо Ваше от 28 мая. Отвечаю на него с такою же откровенностию.

По вступлении моем в жизнь аскетическую и потом в монастырь хотя и случались со мною разные опыты, свойственные этому пути, но о душе и духах я имел понятие неопределенное, признавая и называя их по общему поверхностному пониманию бесплотными и невещественными; нужды входить в дальнейшее рассматривание не представлялось. Вступил я в монастырь в 1827 году, а начал заниматься Писанием и Отцами гораздо раньше, – можно сказать, с детства. С 1843 года, независимо от меня, необходимость заставила вникать подробнее и точнее в значение души и сотворенных духов. Справедливо сказал Антоний Великий, что это познание крайне нужно для подвижников. Особенно нуждаются в нем те подвижники, которые в подвиге своем введены перстом Божиим в брань с духами. Да и для всех оно имеет существенную пользу: лучше ознакомиться с миром духов прежде смерти, нежели при наступлении смерти, как ознакомились многие к величайшему удивлению и ужасу своему. В противность понятиям, заимствованным у западных мечтателей, опыт доказывает верность учения Отцов со всею решительностию. Темное и загадочное делается очень ясным и простым. – Что ж касается до слова эфир, то химия называет этим словом материю, совершенно отличную от газов, принадлежащих земле, несравненно тончайшую, но неопределенную, вовсе неизвестную человекам. Существование же ее признается по той необходимой причине, что пространство за земною атмосферою, как и вообще всякое пространство, не может быть чуждым материи. В собственном смысле – невеществен Один необъемлемый пространством – Бог. Духи сотворенные бесплотны по отношению к нам. Но естество их, как и естество души, пребывает неопределенным для нас по невозможности определить его. Наука признает невозможным определение нашего тела, равно как и всех тел, имеющих органическую силу – жизнь. Мечта Декарта о независимости духов от пространства и времени – решительная нелепость. Все ограниченное, по необходимости зависит от пространства.

Паства Ваша пользуется обильно назидательным словом и примером Вашим. Если Промысл Божий поставил Вас на свещнике, – зачем сходить с него без призвания Божия? Может быть, в свое время, откроется это призвание! Может быть, все обстоятельства единогласно выразят его! Тогда оставите мирно кафедру Вашу; тогда уйдете мирно в келлию – преддверие вечности. Пребывая в келлии не будете тревожиться мыслию при келейных искушениях, что эти искушения последовали за предупреждение воли и указаний Божиих. Простите за слово любви!

Поручаю себя Вашим святительским молитвам. Силы мои и здоровье оскудели до крайности, до невероятия; но милосердый Господь отлагает призыв на суд Свой, ведая мою неготовность, и даруя время на покаяние. С чувствами и прочь.

Вашего Преосвященства Милостивейшего Архипастыря и Отца покорнейшим послушником

Епископ Игнатий.

4 июня 1865 года

Святитель Феофан Затворник (в миру Георгий Васильевич Говоров; 10 января 1815 – 6 января 1894) – сын священника, родился в Орловской губернии, по окончании Орловской семинарии поступил в Киевскую Духовную академию; пострижен в 1841 г.; в 1842 г. – магистр, в 1844 г. – бакалавр Петербургской Духовной академии. В 1847 г. был назначен членом миссии в Иерусалиме, в 1853 г., по возвращении, снова преподавал в Петербургской академии; в 1855 г. – архимандрит. В 1856 г. он настоятель посольской церкви в Константинополе, в 1857 г. – ректор Петербургской Духовной академии; в 1859 г. – епископ Тамбовский, в 1863 г. – Владимирский.

17 июня 1866 г. святитель Феофан, согласно поданному им прошению, был уволен на покой. Его уход поразил многих: ученейший богослов, талантливый иерарх Церкви, он отказался от успешной карьеры и явился как «истинный отшельник первых веков христианства», затворившись в тесной келлии в Вышенской обители, которую выбрал еще будучи епископом Тамбовским. Многие задавались вопросом, что вынудило его уйти в затвор в расцвете сил, в 52 года. Он сам объяснял, что поводом к этому послужило, прежде всего, желание беспрепятственно заняться духовно-литературным трудом на пользу Церкви и ближним, а для себя – желание быть наедине с Богом. В затворе прожил он 28 лет, первые шесть принимая посетителей, остальные – прекратив всякое сношение с миром, кроме письменного. Результатом его многолетних трудов стало собрание творений, составившее целую библиотеку.

Наиболее популярным и наиболее значительным его сочинением, по научной оценке православных богословов, было «Путь ко спасению» (краткий очерк аскетики). Этот труд, являющийся девизом всей его подвижнически-литературной деятельности, по его собственному признанию, создавался им при участии и под руководством святителя Игнатия Брянчанинова.

«Пусть ко спасению», а также и «Письма о христианской жизни» явились результатом научных занятий о. Феофана на кафедре Нравственного богословия в Санкт-Петербургской Духовной академии, о чем неоднократно свидетельствовал сам Преосвященный автор. В письме к одному из своих корреспондентов от 16 июня 1888 г. епископ Феофан писал: «Прочитали путь ко спасению. Добре… И еще прочитайте когда-нибудь. Тут все, что мною писалось, пишется и будет писаться. Это мои уроки студентам С.-Петербургской Академии. Конспект пересмотрен с о. Архимандритом Игнатием, – после бывшим Архиереем Брянчаниновым, и им одобрен. Это было в 46–47 годах». Из этих слов епископа Феофана можно видеть, насколько значителен был для этого ученого православного богослова авторитет не прошедшего богословской школы Епископа Игнатия, если он заявляет об этом спустя более 40 лет после преподанных ему советов. В другом месте, высказывая свой взгляд по вопросу о молитве и условиях приобретения молитвенного настроения, епископ Феофан, в обоснование своего взгляда, опять ссылается на авторитет Преосвященного Игнатия. А по общей оценке всей личности святителя Игнатия, Преосвященный Феофан высказывает мнение о Богоугодности жизни епископа Игнатия.

Приведенное выше письмо Феофана Затворника к Преосвященному Игнатию написано почти 20 лет спустя после их петербургских встреч и является ответом на присланные ему вышедшие из печати первый и второй томы «Аскетических опытов», а также «Слова о смерти». Из письма видно, что его автор сразу же не принял положение святителя Игнатия о том, что дух и Ангел, как явления тварные, суть эфирные тела

Л. А. Соколов, подробно разбиравшийся в своей монографии в возникших разногласиях двух святителей, писал:

«Современник Преосвященного Игнатия по времени жизни, святитель Феофан Затворник имеет с ним немалое сходство в характере личности, в строе жизни и содержании и предметах духовно-аскетических писании. Оба названные Святителя со дней юности и до смертного часа сохранили одинаковую склонность к духовно-созерцательной жизни; чуждаясь мира в его греховных сторонах, оба были готовы служить благу и душевному спасению человеческому; тот и другой подвижник сходны между собою со стороны любви к природе, ласки в отношении к людям, простоты жизненной обстановки, значения родственных связей, нестяжательности, аскетического образа жизни и постоянной склонности к отшельничеству. В жизни того и другого подвижника главным содержанием было совершение душевного спасения, уяснение христианской жизни и способов настроиться на нее; к этой главнейшей их жизненной цели направлено было их доброделание внешнее и делание душевное; оба поддерживали и воспитывали свое христианское душенастроение непрестанным чтением молитвы Иисусовой, памятованием о смерти, вечных мук грешника, сознанием вездеприсутствия Божия, испытанием своей совести. То же ближайшее сродство замечается и в духовно-аскетическом характере и содержании литературных творений епископов Игнатия и Феофана, и, за исключением вопроса о природе духов, кажется – нет других вопросов и предметов православно-христианского ведения, в которых Святители-подвижники не были бы согласны между собой. <…>

Выступая в конце 1867 и 1868 гг. против мысли епископа Игнатия Брянчанинова о газообразности естества души и Ангелов и утверждая, что душа и Ангел не есть нечто телесное, а чистый дух, Преосвященный Феофан 1) свое решительное утверждение полной и чистой духовности духа направляет исключительно на сущность или естество духа, а не на его явления или феноменальную сторону бытия; 2) в этом решительном утверждении всего более имеет в виду возможные вредные результаты, недомыслия и заблуждения малосмысленных в богословии в руководстве взглядами Епископа Игнатия. Доказывая мысль о совершенной бестелесности, чистой духовности естества ангелов и души человеческой и в этом отношении расходясь с выводами автора «Слова о смерти» и «Прибавлений» к нему, Преосвященный Феофан в объяснение явлений Ангелов и душ умерших и живых людей, которые в изобилии отмечены Епископом Игнатием, также предполагал некоторую тонкую эфирную оболочку. В конце 1869 г., посылая свою книжку «Душа и Ангел – не тело, а дух» в Киев протоиерею Н. И. Флоринскому, Преосвященный Феофан пишет: «Спор о душе. Вся книга моя направлена к доказанию, что естество души и ангела не может быть вещественно. Но иное дело естество, иное – образ бытия. Кто не хочет принимать душу без оболочки, тот пусть допускает сию оболочку, помимо естества души, которое должно быть духовно. Допустив оболочку – тонкую, эфирную, получит форму и останется доволен!» <…>

Как видно, разногласие по вопросу о духовном мире между Епископом Игнатием и Феофаном ничуть не поколебало высокого почтения последнего к первому, что само по себе уже побуждает нас склониться к заключению, что и в указанном случае по вопросу о духовном мире мы имеем дело не столько с разногласием, сколько с недомыслием или недоразумением, которое легко могло быть совершенно устранено личною беседою или даже перепискою Епископов-подвижников, если бы оно возникло уже не после смерти Игнатия Брянчанинова»⁷².