86. Пути Промысла Божие в обращении грешников

I. Иногда Господь Бог останавливает грешника на пути беззаконие какими-либо необыкновенными случаями в жизни, которые тем глубже проникают в душу, чем внезапнее и неожиданнее поражают ее. Грешница Мария, привлеченная любопытством в Иерусалим, вместе с другими идет в храм, где находилось животворящее древо Креста Господня; но неизвестная сила возбраняет ей вход и удаляет ее от церковного порога. Несколько раз, всегда с новым усилием, она возобновляла свое покушение, и столько же раз неведомая сила отстраняла ее: церковные врата при всем усилии оставались для нее недоступными. Пораженная чудом, она невольно углубилась в саму себя, стараясь открыть причину странного явление. Благодать Божие, ожидавшая, так сказать, этой минуты, озарила ум ее: – и она, увидев с одной стороны бездну греха, в которой находилась, с другой бездну милосердие Божие, доселе щадившего ее, и долготерпеливо ожидавшего ее обращение, – в слезах раскаяние пала пред иконою Богоматери, призывая Пресвятую Деву во свидетельство искренности своего покаяние (См. Жизн. Марии Египетской апр. 1).

Юный военачальник Неаний, отправленный Диоклитианом из Антиохии в Александрию для преследований и мучение находившихся там христиан, путешествуя ночью, внезапно при ясном небе остановлен был ослепительным блеском молнии: «Куда идешь и против кого вооружился ты, Неаний», воззвал к нему неведомый голос. «Иду, по повелению царскому, убивать верующих в Распятого» – отвечал трепещущий военачальник. «Неаний! и ты против меня?» продолжал прежний голос. «Но кто ты, Господи?» вопросил в смятении Неаний. Знамение креста из света и слова: «Я Иисус распятый» – были ему ответом. Смятенный и трепешущий военачальник пал на лице свое, и сделался христианином («Чет.-Мин.», июл. 8 д.).

II. Всего чаще и обыкновеннее Бог вразумляет грешника различными явлениями во время сна. Сон отлучает на время душу человека от всего видимого; от того душа самого рассеянного человека в состоянии сна бывает спокойнее, а потому способнее к приятию благих впечатлений. Примеры чудесных сновидений, кои служили побуждением к обращению грешников, многочисленны в истории. Когда Авимелех, царь Герарский, взял к себе Сарру, жену Авраама, то «прииде Бог к Авимелеху нощию во сне и рече ему: се, ты умираеши жены ради сея, юже поял еси» (Быт. 20:3). Патермуфий – язычник, разбойник и гробокопатель, чтобы обокрасть жившую уединенно девственницу, в начале ночи скрылся на верху дома ее и там, в ожидании благоприятного времени, нечаянно заснул. Во сне предстал ему некий световидный муж, облеченный в царскую одежду, и, строго обличая его злодеяние, требовал, чтобы он соделался христианином и пустынником, угрожая в противном случае жестокою казнию. Устрашенный грозным видением Патермуфий немедленно, по пробуждении, принял св. Крещение и удалился в пустыню («Чет.-Мин.», июля 9).

Замечательно в этом отношении начало юродства св. Андрея Юродивого. Удачная борьба во сне с страшным ефиопом, и награждение от Ангела драгоценными венцами, с обещанием еще больших наград, вызвали его на трудное поприще юродства; а видение Бога в образе славного царя укрепило его на этом поприще («Чет.-Мин.», окт. 2 д.).

IIІ. Иногда, наконец, как бы для опытного удостоверение грешника в том, что ожидает его по смерти, Бог переносит на время душу его в другой мир посредством обмороков, и подымая завесу, сокрывающую от нас состояние душ умерших братий наших, показывает грешнику, какие страшные истязание и муки ожидают его за гробом. Исихий Хоревит, живя среди пустынников, долго и упорно скрывал под одеждою иноческою сластолюбивое сердце. Ни увещание братии, ни пример строгой жизни их не действовали на лицемера: от первых он ограждался личиною добродетели, тщательно утаивая свои слабости; к последнему одебелевшее сердце было совершенно равнодушно. Благодать Божие проникла однако же и сквозь эту кору лицемерия: после часового обморока, в продолжение болезни, Исихий провел двенадцать лет в затворе в самых строгих подвигах покаяние (Прол. Окт. 3).

IV. Обыкновенный и всегдашний образ действования Промысла Божие есть путь естественный: употреблять малые и обыкновенные средства к достижению великих и спасительных целей есть постоянный закон премудрости Божией.

И, во-первых, человек в самом себе постоянно слышит неумолкающий глас Божий – это совесть, которая всегда напоминает ему о необходимости обратиться к Богу и оставить жизнь греховную. В Египте был разбойник Моисей; за чрезвычайную силу телесную и особенную наглость и жестокость товарищи избрали его начальником своей шайки. Половину жизни Моисей провел в постыдном ремесле своем. Казалось, что огрубевшее в злодеяниях сердце уже неспособно было приять когда либо тихие внушение благодати Божией; но внезапно, во время уединение в одной пещере, пробудившаяся совесть своими терзаниями сокрушила сердце Моисея: он оставил прежних товарищей своих злодеяний, тайно от них ушел в монастырь, и там подвигами покаяние удивил самых строгих подвижников («Чет.-Мин.», авг. 28 д.).

Подобный Моисею разбойник в пустыне Ермопольской – Давид, почувствовав упреки совести и размыслив о своем гибельном состоянии, оставил все, почти насильно принудил игумена одного монастыря постричь себя в монашество, и путем строжайшего воздержание и смирение восшел на такую высоту духовного совершенства, что сподобился чрез Архангела получить от Господа прощение грехов своих и дар чудотворений («Чет.-Мин.», сент. 6 д.).

V. Другой неумолкающий глас Бога, зовущего грешников к покаянию, есть святое слово Его, преданное нам в Священном Писании. Сколь оно сильно было в устах самых богодухновенных мужей, показывает примерь св. апостолов. Одна проповедь св. Петра обратила ко Христу и привела в раскаяние три тысячи слушателей (Деян. 2:14–41).

Проповедь св. Павла побеждала строптивую мудрость еллинов, изнеженность и сластолюбие роскошных римлян, буйство и упорство жестоковыйных иудеев.

VI. Видимая природа, служа постоянно свидетельницею Его благости и премудрости, бывает нередко проповедницею покаяние для людей, забывающих о Творце своем.

Жизнь св. великомученицы Варвары, из язычницы сделавшейся христианкой, достаточно показывает, как чрез рассмотрение видимой природы можно придти к признанию единого истинного Бога. (Жит. св. великомуч. Варвары. «Чет.-Мин.», декаб. 4).

Летописец Зонар рассказывает о греческом императоре Анастасии (который восшел на престол ослепленного им Филиппика и принадлежит к числу иконоборцев), что он всякий раз при ударах грома содрогался до исступление.

Подобное действие оказывают на душу произведение искусств, в коих изображаются или предметы веры, или какие-либо трогательные событие из священной истории. Долго философ греческий убеждал князя Владимира к принятии христианской веры; слова его не оказывали заметного действие на сердце язычника, но один взгляд на картину страшного суда довершил победу над его сердцем.

Один германский богослов, закоренелый в неверии, зашедши в дом к простому крестьянину, увидел картину, изображавшую распятие Иисуса Христа, на которой находилась следующая надпись: «Вот что Я для тебя сделал! Что же сделал ты для Меня?» Трогательное изображение Распятого и слова: «Что сделал ты для Меня?» так потрясли сердце ученого, что он не мог удержать слез, ушел поспешно в дом свой и оплакал свои заблуждение («Христ. чтен.» 1821 г. Ч. 4, стр. 88 и проч.).

VII. Несправедливые притеснение от людей и так называемые неудачи, обращая внимание людей на самих себя, нередко побуждают обращаться к Богу с искренним раскаянием. «Вместе с положенным на меня крестом, – пишет некто о самом себе, – началась новая жизнь моя. Я все сделал, что от меня зависело, по внушению человеческого благоразумие, чтобы обнаружить терпимую мною несправедливость: писал, объяснял, просил суда, рассмотрение. Оставленный людьми без внимание и без ответа, я прибегнул к Богу, и начал в глубине души моей предаваться Его святой воле. Вот как вечнодействующая Любовь рассудила за благо привлечь меня к Себе, по ожесточению моего сердца и мерою жестокою. Входя в себя и рассматривая отношение мои к Творцу моему, видел я с удивлением, что я не Богу поклонялся, но тварям и миру, наполнявшим все пространство моего сердца, так что для Бога и места не было; познал оскорбительное для Бога мое самолюбие, и ужаснулся. Одним словом, я увидел мое окаянство, и ухватился за Спасителя, взывая: «Благо ми Господи, яко смирил мя еси! Обрати мя и обращуся, спаси мя и спасуся».

Военачальник Петр (после названный Афонским) взят был в плен сарацинами, и заключен в темницу. Там, рассматривая жизнь свою, он вспомнил, что не раз давал обет посвятить себя Богу, но не исполнил его по нерадению, и начал со слезами молится Богу. Освобожденный чудесно из темницы, не возвращаясь уже в дом свой, ушел в гору Афонскую («Чет.-Мин.», июня 12).

VIII. Приятные или неприятные случаи семейной жизни чем чувствительнее для сердца, тем глубже трогают его, тем скорее располагают к раскаянию. «Я родился в Фиваиде, – говорит о себе преподобный Павел Фивейский, – имел сестру, которую родители мои еще при жизни своей выдали в замужество за язычника. Пред кончиною своею они разделили нам богатое имение свое. Корыстолюбивый зять мой, по кончине родителей, чтобы воспользоваться принадлежащею мне частию имение, решился предать меня, как христианина, нечестивому князю на мучение. Видя, что ни сестрины слезы, ни родственный союз не действует на корыстолюбивое сердце зятя, и чувствуя угрожающую мне опасность, я оставил все, и удалился в сию пустыню» («Чет.-Мин.», янв. 15).

В одной египетской веси был земледелец, по имени Павел, за незлобие и простоту названный впоследствии препростым; семейная жизнь его протекала мирно до преклонных лет, но легкомыслие супруги его нарушило спокойствие благословенного семейства. Павел, случайно узнав о неверности своей супруги, оставил ее и дом свой, и удалился в пустыню к св. Антонию (Прол. октября 4).

IX. Нечаянные встречи с людьми благочестивыми нередко приводят в раскаяние упорных грешников. Одна дурной жизни развратная женщина встретилась нечаянно с другой, неизвестной ей женщиною, несшею на руках умершего своего сына. Несчастная мать в отчаянии и скорби, не зная, что делать, повергает мертвого младенца в объятие грешницы, и припадши к стопам ее, просит воскресить умершего. Пораженная этою встречею, грешница невольно признается в грехах своих, почитает себя недостойною не только чуда, но и того, чтобы воззреть на небо и отверсть уста свои на молитву к Богу; но безутешная мать, думая, что она отрекается по смирению, удвояет свою просьбу. Тогда грешница, падши на землю, в слезах исповедала грехи свои и, сознавая себя недостойною милости Божией, молилась, чтобы Бог умилосердился над печальною материю: младенец ожил в руках ее, и обе женщины прославили Бога, приемлющего покаяние грешников («Чет.-Мин.» июл. 9).