О Божием Промысле

Здесь мы бы хотели привести лишь несколько примеров, ярко показывающих действие Божиего Промысла в жизни людей. Все устроение мира, все движение мира, все события мира свидетельствуют о действии Божиего Промысла. Люди с сильной верой, с богомудрым рассуждением, с чистым и проницательным взглядом на мир не нуждаются в каких-либо особых, исключительных примерах, которые свидетельствуют о Божием Промысле. Они чувствуют, что окружены и пронизаны такими свидетельствами со всех сторон. Не ради них, а ради тех, кто еще слаб и колеблется в вере, приводим мы эти примеры.

Читаем сообщение покойного священника Лемаича об исповеди одного осужденного (См. «Мали Мисионар»).

Этот осужденный рассказал, как во злобе своей учинил беспорядок и таким образом испортил свадьбу. Устроив драку он затем бросился бежать, а дядя невесты погнался за ним. Дядя упустил беглеца и где-то заблудился, а брат невесты, пятнадцатилетний мальчик, пошел его искать. И когда он увидел в ночной тьме человека, решил, что это его дядя. А был это убежавший разбойник. «Стой! Подожди! Вернись!» – звал мальчик. Разбойник подумал, что это относится к нему, вернулся и ножом зарезал мальчика. После этого просидел около мальчика до полуночи, затем взял труп и отнес под дядино окно, а окровавленный нож забросил через окно в комнату дяди. На основе таких вещественных доказательств дядя мальчика был осужден на 10 лет каторги. А разбойник стал множить свои преступления. Но однажды ночью случилось вот что: кто-то убил человека, а труп принес и оставил под окном того разбойника. И завтра же на основе таких вещественных доказательств разбойник предстал перед судом. Но, к удивлению, на суде он не защищался, а сделал признание, хотя и не был виновен в этом убийстве. Сам себе он говорил: «Если я не виновен в этом убийстве, то виновен в другом – все равно». Так что его осудили и отправили на каторгу.

8 марта 1898 года в церкви города Курска, где пострадала Богородичная икона, именуемая «Знамение», произошел такой случай:

Четыре студента-революционера, чтобы доказать незначительность святыни, поставили под эту славную икону адскую машину. К счастью, взорвалась машина та ночью, когда в храме никого не было. Однако взрыв был сильным и разрушения большими. Дверь, окна, железная решетка перед иконой, подсвечники и лампады – все разлетелось вдребезги. Киот с куполом, в котором размещалась икона, тоже рассыпался на мелкие кусочки, словно перемолотый. Только икона Божией Матери осталась нетронутой.

Подобный же случай с иконой Богородицы рассказывал нам и генерал Цолович. Но об этом в другой раз.

Генерал Цолович рассказал нам следующий поучительный случай:

«Отправился некий из солдат с Солунского фронта на Святую Гору Афон поклониться святыням. Когда вернулся, привез он генералу небольшую на дереве икону Святой Богородицы. Икону эту генерал очень ценил. Однажды болгары внезапно пошли в наступление на сербские позиции. Их орудийный огонь был страшен. Генерал дал приказ немедленно отступать, а своему посыльному велел, чтобы побыстрее упаковал его походное имущество и вывез в тыл. Солдат свалил имевшиеся вещи в один большой сундук. Там было много всякого: табак, сардины, посуда и разные мелочи. Туда же солдат положил и эту икону, погрузил сундук на телегу и повез. Когда телега тронулась, в сундук попал снаряд, а солдат спрыгнул и убежал.

Позже сербы потеснили болгар и вернулись на прежние позиции. Когда нашли тот сундук, он весь был обуглен от огня. И табак, и все остальное превратилось в уголь и пепел. Но когда разгребли уголь и пепел, обнаружили ту деревянную икону Матери Божией – целую и невредимую!»

В монастыре Тавни публично исповедовался Велько Тадич из Егинова Луга:

«Я не знал Бога. Когда служил в армии, из-за моего безверия меня искусила нечистая сила, и я взял с казенного склада несколько пар новых ботинок. Но вскоре после этого меня разоблачили, судили и осудили, а по отбытии тюремного заключения отпустили домой. Мне было так стыдно за то свое преступление, что я решил покончить с собой. Стрелял сам в себя из винтовки – и промахнулся. Удивляясь и осмысливая, как мог промахнуться, я пришел к убеждению, что меня Сам Бог сохранил. Он, Творец мой, хотел не моей смерти, а моего покаяния. Потому я раскаялся, заплакал и исповедовался. Мое покаяние вернуло меня к Богу и к душе. Мое покаяние стало для меня новым рождением. Это новое рождение принесло мне свет и радость жизни. Богу слава и хвала во веки веков. Аминь».

Один наш брат из Пожаревца почитал святителя Николая как покровителя рода – Крестную славу. Славил его еще и на острове Корфу, будучи в изгнании. Когда сербская армия была переброшена на Солунский фронт, многие военные и там продолжали праздновать Крестную Славу, а некоторые перестали. Так вот, и брат пожаревчанин перестал славить своего святого покровителя Николая. Своим товарищам он говорил: «Отчего же его славить, если мне он не помогает? А когда вернусь домой, буду славить того святого, который меня приведет домой в свободную страну, и того именно, праздник которого придется на день моего возвращения домой». В 1918 году началось наступление, и наша армия до зимы вернулась на родину. Вернулся домой и тот брат пожаревчанин. Правда, он и считать дни разучился, и думать о днях забыл. Пришел ночью в дом родной, смотрит: «славская», праздничная, свеча горит. «Кому это?» – спрашивает он у жены. «Да нашему святому покровителю Николаю, – отвечает жена. – Разве не знаешь, что завтра праздник святителя Николая?» Очень удивленный, брат пожаревчанин устыдился, что не славил святого Николая на фронте. И уверился, что жив Господь и что святой Николай жив, и что везде и всегда нужно чтить Крестную Славу.

Необычна и драматична жизнь всякого человека, который мужественно борется за душу свою. Монах Пахомий из монастыря Пресвятой Богородицы в Сливнице (Преспа) рассказывал нам, как он жил когда-то.

Его мать осталась вдовой, и он с малых лет ходил в церковь и любил церковь. Однако ему сказали, что ему лучше получить ремесло, а не ходить в школу, потому что ученых и без него хватает. И он пошел в подручные к одному торговцу-католику, ни во что не верившему. Остальные люди, с которыми он входил в более близкие отношения, тоже утверждали его в безверии. Они говорили: «Да так же, как у тебя своя торговля, у попов своя! Это вера!» Юноша поверил им. И четыре года не ходил в церковь и Богу не молился. А однажды, придя домой, застал какого-то сектанта-баптиста, который с его матерью вел разговор о вере. И тот сектант оставил Библию, чтобы мать и сын ее читали. Юноша принялся за чтение, и все, что читал, согревало его сердце как живая истина. Тот сектант зашел как-то снова, чтобы завлечь его в свою секту, но молодой человек воспротивился, отверг его предложения. «У нас любви больше, чем у православных», – убеждал его сектант. «Если это так, – отвечал молодой человек ему, – отчего же вы причащаетесь не из одной чаши, а каждый – из отдельной?» И когда сектант позвал его принять крещение, он ответил, что единожды крещен.

Тот же Пахомий рассказал нам, что после этого вдруг ослеп. Лег в постель – зрение вернулось. Но когда попробовал встать, снова перестал видеть. Затем надолго остался в постели. Ослабел, исхудал. Домашние ухаживали за ним плохо. И он возопил к Богу, чтобы вернул ему здоровье, тогда он всю жизнь будет Ему служить. «Всего себя отдам Тебе, Боже!» – говорил он, хотя, признается, тогда не знал, что это значит. И Бог вернул ему здоровье. После этого исцеленный обратился к священнику за советом: вот, дескать, Бог здоровье вернул, а он не знает, какую жертву должен принести. Священник ему посоветовал отнести что-нибудь в дар монастырю. Он купил масла и свечей и пошел в монастырь Хопово. Но потерял дорогу, долго блуждал и вышел из лесу возле монастыря Ремета. Когда же передал то, что принес, монахи сказали, что как раз этого недостает им в последние дни. Настоятелем монастыря был русский. И когда поговорили некоторое время, тот сказал посетителю: «А почему бы тебе не посвятить себя полностью Богу? Почему ты не отдашь Богу себя всего?» Произнесены были именно те слова, которые он некогда сказал Богу, моля о здоровье и давая обет! Это все решило: молодой Никола (так его прежде звали) пошел в монастырь и стал монахом.

В житии блаженного Иеронима читаем о случае, который привел этого великого мужа к вере Христовой.

Иероним был язычником и не думал менять веру. Он намеревался стать адвокатом и с этим намерением отправился из Аквилеи в Галлию, в град Трев. Когда Иероним отъезжал из Аквилеи, друг его Руфинус (который был уже крещен) попросил приобрести ему в Галлии две книги знаменитого богослова Илария Пиктавийского – «Толкование псалмов» и «Книгу о соборах».

Иероним приобрел эти книги для своего друга. Но начал их читать сам и настолько воодушевился учением христианским, которое было изложено в тех книгах, что их обе для себя переписал и решил креститься. И действительно, вернувшись из Галлии, Иероним принял Крещение.

Святой царь Константин ревностно защищал истинное учение о Святой Троице. И упокоился он в день Святой Троицы (337 года).

Святой Климент Охридский очень любил святого великомученика Пантелеймона. Этому святому он и храм воздвиг в Охриде. И, как ни удивительно, святой Климент упокоился именно в день святого Пантелеймона, 27 июля (по православному календарю).

В монастыре святого Иоанна Владимира показывают гроб некоего Бошковича, православного человека из Скадара. Тот Бошкович долго болел какой-то тяжелой болезнью и не мог излечиться никакими земными средствами. Ему посоветовали сходить к раке с мощами святого Владимира, ибо он великий чудотворец, он поможет. И действительно, святой Владимир помог, и Бошкович полностью исцелился. После этого он решил ежегодно бывать на празднике святого (22 мая) в монастыре. И это неизменно выполнял. В конце концов, когда состарился, он пожелал умереть именно в день памяти святого, что ему и было Богом дано. Наступил очередного года праздник памяти святого небесного покровителя монастыря. Бошкович, как и в прежние годы, до полудня помогал в подготовке трапезы для народа, а после полудня отошел ко Господу.

Один доктор из Али-бунара нам рассказывал, как он по Промыслу Божиему стал набожным и принял веру как бесценный жемчуг.

Доктор этот, по его собственным словам, никогда не постился. Ему и в голову не приходило, чтобы придерживаться поста хотя бы один день. Но случилось так, что в пятницу он упал и сломал руку. Не успел вправить и вылечить руку, а упал и сломал ногу, тоже в пятницу. Едва то несчастье вроде бы преодолел, как – снова в пятницу – в лесу хлестнула его по глазам какая-то ветка и повредила зрение. После этого в пятницу у него начались головные боли. Затем, и на этот раз в пятницу, объявилась лихорадка. И так одно за другим. В конце концов он задумался о том, почему это с ним случается столько бед – и все в пятницу. Когда об этом спросил у своей матери, та сразу же сказала, что все, наверное, из-за того, что он никогда в пятницу не постится. Тогда доктор начал по пятницам держать пост. Затем взялся пост соблюдать и по средам. Потом стал ходить также в церковь на молитву. Со временем принялся читать священные книги. А в конце концов вступил в Христианское Общество и оказался в ряду самых благочестивых людей своего города, открыто свидетельствуя о вере в Бога как о том, что необходимо и спасительно.

Когда мы совершали паломничество на Святую Землю, Милка Шечерова из Санада в Банате рассказывала нам, как она от матери получила разрешение на это паломничество. Милка – вдова, и у нее маленький сын. Никто и никогда из их рода не был в Иерусалиме. А она очень хотела побывать. Однажды в церкви Милка услышала, как священник объявил, что в текущем, 1930-м, году будет совершено паломничество на Святую Землю. И душа ее загорелась желанием оказаться в числе паломников. Вернувшись из церкви домой, Милка поведала матери об этом своем желании. «А что ты будешь делать с ребенком?» – спросила у нее мать. Милка задумалась, а потом пошла к священнику спросить, можно ли ей и своего трехлетнего ребенка взять с собой? Священник ответил, что это очень рискованно, поскольку путь далек и труден. Милка вернулась домой опечаленная и опять начала разговор со своей матерью, упрашивая, чтобы та позаботилась о ребенке до ее возвращения. Мать боялась брать на себя такие обязанности и отказывалась. Тогда Милка взяла Евангелие и сказала матери: «Давай посмотрим, какова воля Божия!» Помолившись кратко про себя, она открыла Евангелие. Как только открыла, взгляд ее остановился на словах, которые она прочитала вслух перед матерью: «…Кто примет одно такое дитя во имя Мое, тот Меня принимает» (Мф. 18:5). Услышав эти слова, как сказанные Самим Христом, мать испугалась и сразу заявила, что она будет смотреть ребенка, а Милка пусть совершает паломничество на Святую Землю. Так Евангелие помогло решить непростой вопрос.

Один наш чиновник, беженец во время Мировой войны, встретился во Франции с нашим монахом, тоже беженцем. Монах, будучи в крайней нужде, взял в долг у этого чиновника несколько золотых. После окончания войны и чиновник, и монах вернулись живыми на родину. Да монах никак не хотел возвращать долг чиновнику, из-за чего тот страшно возненавидел всех монахов и все монастыри. Но через пару лет недугующему чиновнику врачи посоветовали укрепить здоровье на Овчарском курорте. И старый больной чиновник вынужден был жить в монастыре, что вначале ему никак не нравилось. Но любезность и доброта старейшины этой обители со временем покорили его, пробудив в нем почтение и к монахам, и к монастырям. По Промыслу Божиему этот чиновник умер в том самом монастыре на курорте. Жена его похоронила возле монастыря с намерением впоследствии перенести прах в Белград, в фамильную усыпальницу. И когда все уже подготовила для переноса, увидела она во сне своего мужа, который ей наказал, чтобы ни в коем случае не увозила его из монастыря: «Оставь меня, – сказал он, – там, где я есть. Потому что это святое место».

Протоиерей Даниил Шиляк из Приеполя рассказал нам удивительную историю, как однажды он был спасен меньшим злом от большего зла:

«Мой родственник, священник Игнатий Шиляк, иногда заглядывал в трактир и любил выпить. Дело было в Плевле в 1921 году. Там проходила ярмарка. А назавтра, на Фомин день, я был приглашен в село Милошичи к одному прихожанину на Крестную Славу. Из Плевля мне нужно было выехать до полудня. Так вот, встретил я на ярмарке отца Игнатия, с которым и не очень-то дружил, ну а в трактир вместе не ходил тем более. Однако отец Игнатий предложил зайти в трактир, и я – сам не знаю, как и почему – пошел с ним. Он, любивший выпить, настоял, что будем пить вино. Мы начали пить и просидели до самой ночи. Встали, что называется, разогретые и разошлись. Придя домой, я начал собираться в дорогу – ехать ночью, а рано утром уже быть в Милошичах, у празднующего славу человека. Но моя мать стала решительно отговаривать меня от поездки ночью, и я лег спать. А назавтра, на Фомин день, стало известно, что печально известный гайдук Хусейн Бошкович останавливал на тракте людей, возвращавшихся с ярмарки, грабил, отнимал все купленные вещи и деньги, да у всех обо мне расспрашивал. Так вот, если бы меня отец Игнатий и трактир не задержали, я бы погиб!»

В книге о докторе Джоне Моте помещено письмо одного русского студента, касающееся происшествия во время посещения Мотом России. В письме говорится:

«Я хотел попасть на лекции господина Мота. Но бедность моя никак мне этого не позволяла. Хотя цена входного билета небольшая, но и она для меня была недоступна. Я не имел денег даже на хлеб, не то, что платить за вход на лекцию. Но Провидение мне помогло услышать Истину из уст господина Мота. «Духовная и моральная сила», – повторял я, читая программу лекции в витрине книжного магазина. Я тогда был настолько погружен в свои мысли, что опустил голову вниз и… У моих ног в снегу и грязи блестела монета, полтинник. Сначала я подумал, что это обман зрения. Но нет, это действительно были деньги. Я обрадовался и сразу же стал считать, сколько на них могу купить хлеба. Но вдруг осенила меня евангельская мысль: «Не хлебом единым жив человек». Я зашел в книжный магазин и купил четыре входных билета на четыре лекции, отдав за это сорок пять копеек. А на оставшиеся пять копеек купил хлеба. Так я получил пищу для тела и для души. Это необычное происшествие, со мною случившееся, так взволновало меня, что я решил оставить все земные заботы и посвятить себя полностью, душой и телом, службе Христу».

В житии святого Тихона Задонского († 13 августа 1783 года) записано, как он по таинственному Промыслу был избран епископом. В тот день в Священном Синоде, в Петрограде, происходили выборы епископа для Воронежа. Тихон, будучи архимандритом, сослужил Литургию в Твери. Совершалась архиерейская служба. И когда архимандрит, приступив к проскомидии, сказал архиерею (Афанасию): «Помяни мя, Владыко святый!» – архиерей помянул его словами: «Епископство твое да помянет Господь Бог!» После этого владыка спохватился, что помянул ошибочно, и сказал: «Пусть Бог даст, чтобы Вы стали епископом». А в тот день, значит, в Петрограде происходили выборы епископа. Бросали жребий. Было семь кандидатов. И вдруг митрополит сказал: «Давайте включим и Тверского ректора архимандрита Тихона». Остальные сначала возражали: дескать, он еще слишком молод. Но все-таки согласились дописать имя Тихона как восьмого кандидата. Три раза тянули жребий и все три раза вытягивали бумажку с именем архимандрита Тихона. Не промысел ли это Судьбодателя Господа – что в тот день его, будто бы случайно, во время службы архиерей помянул как епископа, и что его имя, будто бы случайно, было добавлено восьмым в число кандидатов, и что все три раза его жребий доставали?

Макс Кемерих в своей книге «Прорицания» приводит и этот пример:

Профессор математики Бем был вовсе не мечтатель, что, впрочем, не соответствовало бы и роду его занятий. Однажды этот профессор сидел после обеда в каком-то обществе и вдруг инстинктивно почувствовал, что ему нужно в сей же час пойти домой. Он себя начал убеждать, что нет повода уходить – дома в это время никакие дела его не ждут. Но тот инстинкт оказался сильнее, чем все трезвые рассуждения. Так что он встал и пошел к себе домой. Когда зашел в свою комнату, осмотрел то, другое – все, вроде бы, в порядке; ничего необычного. Но потом внутренний инстинкт подтолкнул его, чтобы он свою кровать передвинул со средины комнаты в угол. Профессор опять стал искать резоны, почему он этого не должен делать, но напрасно. Нечто изнутри вынуждало передвинуть кровать на другое место. Тогда он позвал служанку, и они перенесли кровать на другую сторону, в угол комнаты. Сделав это, Бем почувствовал покой в душе и с хорошим настроением вернулся к оставленному им обществу. Около 10 часов он пришел домой, лег спать и уснул. Но в полночь какой-то грохот разбудил профессора. И что он увидел? Как раз на то место, где прежде стояла его кровать, обвалился потолок! Причем упала не только штукатурка, но и тяжелая балка вместе со штукатуркой (См. сс. 68 и 69).

В селе Орашье (Темничский район Моравской области) одному юноше, прилежно читавшему Священное Писание и старавшемуся исполнять закон Божий, отец строго запрещал идти путем благочестия. Из-за ненависти к благочестию он однажды собрал все имевшиеся в доме духовные книги, жития святых, а также газету нашего Христианского общества, и бросил в огонь, думая, что таким образом отвратит сына от Бога. В марте месяце нашел у него Священное Писание и тоже бросил в огонь кухонной плиты. Прошло десять дней. Плита каждый день топилась, на ней пекли хлеб, готовили пищу и прочее. На одиннадцатый день сноха того юноши, выбирая из печи золу, достала и Священное Писание – не сгоревшее. Оно, правда, немного обгорело, но его вполне можно было читать. Бог пожелал видимым образом доказать, что Святое Слово Его никто не может уничтожить.

Макс Кемерих в своей книге «Прорицания» (на странице 70) приводит еще и этот случай, который мы в сокращении передаем:

«Госпожа де Бомон рассказывает о таком происшествии:

– Отец мой договорился однажды, что с какой-то компанией поплывет на пароходе из Руана до Пор Сент Квена. Когда пришло время отправляться – а это было после обеда – племянница моего отца, которая была глухонемой, вдруг стала спиной к двери и не позволила моему отцу выйти. Она пыталась объяснить что-то жестами и криком. Отец мягко отвел племянницу от двери и собрался выходить, но та упала на колени и со слезами да криками начала умолять его, чтобы не шел. Удивленный этим, отец решил не идти на пароход. Он известил своих друзей, предложив, чтобы и они отказались в тот день от путешествия, но те не захотели его слушать. Что же потом случилось? Когда корабль был на полпути, развалился на части, и пассажиры оказались в воде. Многие утонули, лишь несколько человек, вплавь добравшихся до берега, спаслось».