Предварительные катехизические понятия
1. Понятие о православном катехизисе
Православным христианским катехизисом называется краткое изложение истин христианских, как догматических10 (т. е. таких, которые показывают, чему христианин должен веровать), так и нравственных (т. е. таких, которые учат, что он должен, делать для угождения Богу и для получения вечного блаженства) на основании Священного Писания и Священного Предания, т. е. на основании Библии и учения Святой, Соборной и Апостольской Церкви.
Но спрашивается: почему краткое изложение христианских истин – догматических и нравственных носит название катехизиса? Ответ на этот вопрос получим из церковной истории. Известно, что в древней Церкви Христовой, когда Крещение совершалось, большею частью, над «возрастными», они предварительно были приготовляемы к принятию его, именно были «устно оглашаемы», или наставляемы в главных истинах веры Христовой, от чего и назывались «оглашенными», а самое наставление устное в первоначальных истинах христианской веры называлось «оглашением», или по-гречески, катехизисом (от kathxe'w) – оглашаю или устно наставляю в вере, – отсюда изустное наставление в истинах веры). Таким образом, катехизисом вообще называется первоначальное наставление в главных истинах веры, догматических11 и нравственных, а православным христианским катехизисом называется первоначальное наставление в главных истинах православной веры христианской.
Мы получаем Св. Крещение в младенчестве и до Крещения не имеем возможности изучить эти наставления; за то на нас лежит святая и непременная обязанность узнать, чему учить православная церковь, тогда, когда мы станем приходить в возраст. Познание учения православной церкви – самое нужное познание для всякого православного христианина, и необходимо должно продолжаться во всю его жизнь.
Катехизис, изучаемый нами, православными, носить название православного катехизиса. Слово православный, прибавленное к нашему катехизису, показывает превосходство его пред всеми другими изложениями веры – катехизическими.
В православной церкви преподается то самое учение, которое открыто Богом в свящ. книгах В. и Н. Завета и в Свящ. Предании, – которое раскрыто и уяснено свв. отцами церкви на 7 вселенских и 9 поместных сборах, и которое всегда и неизменно содержала и до сих пор содержит одна только православная церковь во всей чистоте и неповрежденности.
Вначале, как известно, все верующие во Христа составляли Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь, имели одну веру, одни св. таинства, одного Главу Господа Иисуса Христа, а потому тогда все были православные, и у всех было одно учение, одно наставление. Появлялись, правда еще со времен апостолов в церкви Христовой еретики и раскольники, и чем более и дальше распространялось христианство, тем больше и разнообразнее возникали лжеучения; некоторые из древних еретиков и раскольников составляли из себя значительные по своей численности общества, но все такие еретические или раскольнические общества или были не долговечны, или были лишены характера стройной самостоятельной религиозной общины; они были лишь больными членами церкви, иногда отсекаемыми, иногда терпимыми, а не особым больным телом, не особою церковию (хотя наименование «церкви» неправильно усвояется неправославным христианским общинам). Но с IX века отделение в церкви Христовой получило более острый решительный, устойчивый и более определенный характер. Прежде всего от истинной православной церкви уклонилась большая часть западных христиан и составила из себя церковь римско-католическую; от церкви римско-католической, в свою очередь, отпала церковь лютеранская, называемая также протестантскою, в XVI в., с ее многочисленными сектами, и явились таким образом три главные христианские исповедания: православное, римско-католическое и протестантское, и у каждого вероисповедания образовался свой особый катехизис.
* * *
Примеч. Здесь уместно будет доказать, что называется догматом веры. Догматами в строгом смысле на языке церковном называются только истины веры, в отличие от всех истин деятельности христианской, нравственных, обрядовых и канонических. Это видно из примера самых вселенских соборов, которые догматами называли исключительно одни свои вероопределения, называя все прочие постановления свои канонами или правилами (см. в новоизд. Кормчей или Книге правил). С самого начала православная церковь (всегда) отлучала от себя, и след. от участия в вечном спасении, людей, которые осмеливались отвергать или искажать ее догматы: „аще кто-либо из всех, говорят отцы шестого вселенского собора, не содержит и не приемлет догматов благочестия, и не тако мыслит и проповедует, но покушается идти противу оных; тот да будет анафема, по определению, прежде постановленному святыни и блаженными отцами, и от сословия христианского, яко чуждый, да будет исключен и извержен. Ибо мы сообразно с тем, что определено прежде, совершенно решили ниже прибавляти что-либо, ниже убавляти, и не могли ни коим образом“ (прав. 1). Объясняя различие между догматом и заповедью, святитель Филарет, митрополит московский, пишет: „учители церковные различают два вида спасительного учения: догматы и заповеди. Догмат есть Богом открытая истина, которой ны должны веровать для нашего спасения. Заповедь есть Богом данное повеление или правило, которое мы должны исполнять для нашего спасения. Сей самый состав учения представляет и небесная Фаворская проповедь. Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Нем же благоволих: вот догмат! Того послушайте: вот заповедь!» (Сл. и речи Филар., митр. моск. Изд. 1843 г. 1, 72).
Скажем здесь о различии между обрядом и догматом веры. Догмат веры учители церковные уподобляют жизни, а правила церковные сравнивают с пищею и рассуждают так: без пищи человек может несколько времени жить, а без жизни пища бесполезна и не нужна (Зри Матфея Канонита в предисловии правил). Пища бывает разнообразная: существенное же составляет в ней питательность. И в правилах не образ их наблюдается, но по преимуществу их мысль и цель, а образ иногда и преступается, как о том св. Василий Великий в правиле 55-м пишет: «правила не образ смотряют, но изволение». Обряды же не уподобляются не только жизни, но и пище, а разве бы кто уподобил их сосудам, служащим для приготовления пищи. Они, как сии сосуды, были различны в различные времена и даже в одно время, но по разным местам, по потребностям и уменьшались, и умножались, и сокращались, и забывались, и правилами упраздняемы бывали, как свидетельствуют о том одиннадцатого и девятнадцатого правил Лаодикийского собора толкования (Вот что сказано в толковании 11-го правила Лаодикийского собора: бяху в древних нецыи обычаи, в церквах, от них же убо временем они забвени быша, инии отнюдь престаша, другие же правила отсекоша) и как самые священные Триоди и Октоих показуют, ибо уже после седми вселенских соборов составлены. Зри в „Книге о вере“ слово шестнадцатое и Никона Черной горы малой книги Тактикона главу первую, каковы тамо описаны обряды и коль не согласуются с обрядами, ныне в церкви существующиии, а равно и с обрядами, при Иосифе патриархе существовавшими. И тако хотящему распознати истину, дабы не лишиться единения со святою церковию, прежде необходимо знать, что есть догмат веры, что правило, что образ правила или изволения, и что обряд или обычай. Догмат веры есть неприкосновенное ни святителям, ни ангелам, а правила вручены суть святителям правой веры, в еже управляти по ним церковь Божию, и если по какому-либо случайному опущению, или небрежению не исполняются, пренебрегающие имут прещение, но православия не отпадают. Обряды же рассуждением соборным и отменяются и прибавляются, как выше указанные 11 и 19 правила Лаодикийского собора поведают. И ежели кто, не ведая, что есть догмат правой веры, что правило и что обряд, по одному обряду захочет распознати истинную церковь: о таковом можно сказать, что он слеп есть умным оком и не разумеет, что есть жизнь и что поддержание жизни и что украшение. Таковой за временную и преходящую принадлежность может самой сущности отметнутися и весьма погрешить, гоня или ища временное и лишая себя вечного (Из «Собр. соч. архим. Павла», изд. 3, ч. 1, стр. 383 – 5).