Восьмая заповедь блаженства «Блажени изгнании правды ради, яко тех есть Царствие Небесное»

1. Непостижимая для мира эта стезя блажен­ства. Ужасен для плоти нашей таковой путь к царствию. Но, братие, этот путь уже углажен стопами бесчисленных страдальцев. По нему прошло великое множество праведников. Обо­зрите пройденный путь крестный, и пересмот­рите гонимых за правду. С тех пор как водво­рилась на земли неправда, началось гонение на правду и на праведных.

Праведный Авель пал под рукой злобного брата; боговидец Моисей бежал от притесни­теля фараона; кроткий Давид укрывался от же­стокого Саула и от сына своего Авессалома; святой пророк Илия преследован нечестивой Иезавелью. Пророки пострадали от нечестивых царей; креститель Иоанн обезглавлен беззакон­ным Иродом; Спаситель наш Иисус Христос распят жестоковыйными иудеями; апостолы Христовы, как ближайшие участники Христо­вых страданий, большей частью повешены на крестах от нечестивых гонителей; мученики Господни, по повелению языческих императо­ров и князей или пали под секирой, или сгоре­ли на кострах, или потоплены в озерах и реках; пастыри церкви свергались со святительских престолов и умирали в заточении; пустынни­ки добровольно оставляли «мир, их недостой­ный» (Евр. 11, 38), чтобы уходить достойно своего высокого звания.

2. а) Что же теперь? Правда, ныне гоне­ние на христианство прекратилось. Но раз­ве совершенно побежден грех? Разве реши­тельно изгнана неправда? Или разве диавол примирился со Христом? Разве он перестал враждовать на Бога и разрушать спасение че­ловека? Нет, братие! Блаженная обитель гони­мых и страждущих вместе с другими блажен­ными обителями отверста будет до скончания мира. Об этом святой апостол Павел ясно сви­детельствует, когда возвещает гонение всем благочестивым, всем христианам. «Вси хотя­щий благочестно жити о Христе Иисусе, гоними будут» (2Тим. 3, 12), – говорит он.

Правда, не все благочестивые подверга­ются одинаковым гонениям, но все подвер­гаются гонениям. Кто стенает от властолю­бия сильных, кто плачет от корыстолюбия богатых, кто угнетается гордостью, кто пресле­дуется злобой, кто порицается завистью, кто уловляется лестью, кто уязвляется клеветой; кого терзают страсти, кого мучит плоть, на кого нападает диавол. Гонение есть необходи­мое последствие благочестия, и тогда только благочестивые перестанут быть гонимы, ког­да перестанут быть благочестивыми. Ибо мо­жет ли тьма соединиться со светом? Может ли неправда сдружиться с правдой, беззаконие с добродетелью? Ежели праведные и благочес­тивые не принадлежат «к миру, который во зле лежит» (1Ин. 5, 19): то мир будет ли любить пра­ведных и благочестивых? «Аще от мира бысте были, – говорил Христос ученикам, – мир убо свое любил бы; якоже от мира несте, но Аз избрах вы от мира, сего ради ненавидит вас мир» (Ин. 15, 19). Действительно, станет ли лю­бить нечестивый благочестивого, порочный добродетельного, гордый смиренного, высо­кий низкого, богатый нищего, корыстолюби­вый щедрого, рассеянный уединенного, сладо­страстный целомудренного? Нет. Первые непременно скажут о каждом из последних: «Уловим праведнаго, яко непотребен нам есть, и противится делом нашим; быст нам на об­личение помышлений наших; тяжек есть нам и к видению, яко неподобно иным житие его, и отменны стези его» (Прем. 2, 12, 14, 15).

Так, братие! Гонения и страдания неразлуч­ны с правдой и благочестием христианским. И если мы в гонении: то на пути к блаженству. ""Блажени будете, егда возненавидят вас человецы, и егда разлучат вы и поносят, и проне­сут имя ваше яко зло, Сына человеческого ради. По сим бо творяху пророком отцы их» – ска­зал Иисус Христос (Лк. 6, 22 – 23). А, напротив, ежели мы в благоденствии и мире с миром; то это печальный знак, что нет в нас истинного благочестия. «Горе, егда добре рекут вам ecи человецы: по сим бо творяху лжепророком отцы их», – сказал также Христос (Лк. 6,26).

б) В чем же состоит блаженство гонимых и страждущих?

аа) Праведные и благочестивые утеша­ются посреди страданий. Кто усомнится, что гонимые благочестивые радуются посре­ди гонений, страждущие праведники веселят­ся посреди страданий? Загляните в душу бла­гочестивого страждущего и нечестивого благоденствующего! Где вы увидите свет, чис­тоту, спокойствие? Не в душе ли терпящего праведника! Совесть его светла, душа чиста, сердце покойно и тогда, когда он смотрит на свои скорби. Что ж, если он поднимет взор к Тому, за Которого страждет? Можно ли опи­сать то утешение, которое тогда прольется в его душу? Не без основания сказал святой апо­стол Павел о себе, что он «радовался в своих страданиях» (Кол. 1, 24). Не без причины убеж­дает святой апостол Иаков всех верующих ра­доваться, когда постигают их искушения и бед­ствия. «Всяку радость имейте, братие моя, егда во искушение впадаете различна» (Иак. 1, 2).

бб) Праведные и благочестивые страж­дущие прославляются от Бога на земли. По­смотрите на те чудеса, которыми сопровожда­лось терпение праведных, и на ту славу, которой прославлял Бог гонимое благочестие. Апостолов гнали и убивали за проповедь Еван­гелия, но проповедь Евангелия пронеслась по всей вселенной. Мученики в ужасных страда­ниях оканчивали жизнь, но чудесами изумля­ли всех и терпением обращали гонителей. Всех праведников, при жизни, ненавидели и гнали, но, по смерти, чтут и ублажают. Так гонимая правда прославляется от Бога и на земли! Так преследуемое благочестие открывает свое до­стоинство и в настоящей жизни! «Прославляющие Мя прославлю» , – говорит Бог.

вв) Праведные и благочестивые страж­дущие вечно царствуют со Христом на небеси. «Яко тех есть царствие небесное» – сказал Спаситель. Если бы не было после вре­менной жизни вечной; если бы Христос, за Которого гонятся и страждут благочестивые, не был Царь славы: то конечно терпение пра­ведников только свидетельствовало бы о их крайнем злополучии. Но для благочестивых есть славная будущая жизнь, вечное блажен­ство в Божественном царстве, перед которым и жизнь настоящая, и страдания временные ничто. "Непщую, – говорит святой апостол Па­вел, – яко недостойны страсти нынешняго времени к хотящей славе явитися в нас» (Рим. 8, 18). «Пред лицем человеческим аще и муку приимут, – говорит премудрый о праведных, – упование их бессмертия исполнено. И вмале наказани бывше, великими благодетелъствовани будут: яко Бог искуси их, и обрете их дос­тойны Себе. Яко злато в горниле искуси их, и яко всеплодие жертвенное прият я; и во время посещения их возсияют» (Прем. 3, 4 – 7). Правед­ные и благочестивые подобны золоту и драгоценным камням. Как золото очищается в гор­ниле, и драгоценные камни обделываются ис­кусством художника: так и праведные очища­ются в горниле страданий и совершенствуются в руках мучителей! Но как золото и драгоцен­ные камни сияют полным своим блеском тог­да, когда коснутся их лучи солнечные: так и праведные воссияют светом своей славы тог­да, когда озарит их солнце правды – Христос. В это-то славное время посещения они воссия­ют. "Егда, – говорит святой апостол Павел, – Христос явится, живот ваш, тогда и вы с Ним явитеся в славе» (Кол. 3, 4).

3. Таков, братие – христиане, глубокий смысл восьмой заповеди о блаженствах. «Блажени (же) изгнани правды ради: яко тех есть цар­ствие небесное.» И да поможет нам Господь Сво­ей всесильной благодатью – ибо не на свои силы мы уповаем, но на помощь Божию, с ра­достью понести крест гонения за правду, если Господу благоугодно будет возложить его на рамена наши: великая награда на небеси ожи­дает такого крестоносца. Аминь.

Церковно-исторические примеры гонения за правду

I. Святитель Иоанн Златоуст, архиепископ Константинопольский, был великий ревнитель правды. Не боясь гонений, по своей священной обязанности он не мог равнодушно смотреть на пороки людей и обличал их. Разумеется, и порочные люди, со своей стороны, не могли равнодушно терпеть обличений проповедника правды. Враги его умножались, но он за правду готов был терпеть всякое гонение. Злобные враги его скоро восторжествовали, и святитель осужден был в заточение. Когда друзья его сетовали и скорбели о нем, он был совершенно спокоен и даже весел. «Молитесь, братья мои, – говорил он, – поминайте меня в молитвах ваших». Когда слезы окружающих были ответом на это: «Не плачьте, братья мои, – продолжал он, – вспомните, что я говорил вам всегда. Настоящая жизнь наша есть путешествие, во время которого надобно переносить и хорошее, и худое».

При взгляде на народ, который окружал дом святительский и наполнял церковь, сердце архипастыря исполнилось грусти. Он еще раз явился в храме, который так часто оглашался его проповедью, и, утешая печальную паству, говорил: «Сильны волны, жестока буря; но я не боюсь потопления: ибо стою на камне. Пусть свирепеет море; не сокрушит оно камня. Пусть вздымаются волны; не поглотят они корабля Иисусова. Скажите, чего бояться мне? смерти? – Но «мне бо еже жити, Христос, и еще умрети, приобретение» (Флп. 1:21). Ссылки? – Но «Господня земля, и исполнение ея» (Пс. 23:1). Отнятия имения? – «Ничтоже бо внесохом в мир сей… яко ниже изнести что можем» (1Тим. 6:7). Я презираю страх мира сего и посмеиваюсь над его благами, не боюсь нищеты и не желаю богатства, не страшусь смерти и непристрастен к жизни. Пусть вся земля придет в смятение. У меня есть священные слова, я их читаю, вот они: «Аз с вами есмь во вся дни до скончания века» (Мф. 28:20). Христос со мной, – кого же мне бояться? Пусть поднимаются волны, пусть свирепеет море, пусть восстают сильные, – все это слабее паутины. Христос – моя крепость, Христос – мой камень неподвижный».

Святитель сослан был в отдаленное место в Армению. Но он не только не упал духом, но даже утешал других из места изгнания. Он писал: «Кто сам не вредит, тому вредить никто не может». Знаменитый архипастырь должен был пешком идти в место ссылки три месяца: то при несносной жаре, то под проливным дождем, без отдыха и без перемены платья. Это наказание совершенно истощило и без того слабое его здоровье. Он приобщился Святых Таин и оставил этот мир, который не был его достоин. Великий святитель был гоним за правду, но он теперь на небе, во Царствии Небесном, и на нем исполнилось слово Спасителя: Блажени изгнани правды ради: яко тех есть Царствие Небесное («Четии Минеи»),

II. Преподобный Иоанн Дамаскин (живший в конце VIII века), ревностный защитник почитания святых икон, много пострадал от иконоборцев. У него отсечена была правая рука, которая после молитвы его пред образом Божией Матери и после сна, последовавшего за истечением крови, чудесно приросла. Восхищенный милостью Владычицы, он воспел песнь: «О тебе радуется, Благодатная, всякая тварь…». А тот чудотворный образ, пред которым совершилось это чудо, получил название Троеручицы («Четии Минеи»),

III. Но особенно и необычно пострадали от иконоборцев два брата – Феодор и Феофан, прозванные Начертанными. Патриарх Иерусалимский прислал их в Царьград для поддержания Православия, и они мужественно исполнили данное поручение, вытерпев за благочестие многие мучения: их трижды ссылали в заточение, предварительно подвергнув мучениям, и три раза возвращали для новых истязаний. Император Феофил Иконоборец приказал начертать иглами на лицах исповедников позорную надпись и отослать их в Иерусалим. Целые сутки терзали страдальцев чертившие их лица, кровь лилась ручьями; наконец, надпись была окончена. Отходя, святые страдальцы сказали мучителям: «Знайте все, кто слышит, что Херувим, стрегущий рай, когда узрит на лицах наших сие начертание, отступит пред нами, предоставляя нам свободный вход в рай. Ибо от века не было такого нового мучения. И сии надписи найдутся на лицах наших и в день Суда, а вам будет поведено прочитать их, по сказанному: «понеже сотвористе единому сих братий Моих менших, Мне сотвористе» (Мф. 25:40) – («Четии Минеи»).

IV. Преподобномученик Стефан Новый. Греческий император Лев Исаврянин издал указ, которым повелевалось вынести из храмов с безчестием святые иконы, и было запрещено иметь их в домах; святые иконы назывались в том указе идолами, и поклоняющиеся им именовались идолопоклонниками. Произошло большое смятение в народе: одни повиновались царскому повелению и попирали честные иконы, а другие – истинные чада преданий апостольских, крепко сопротивлялись царскому повелению и за поклонение святым иконам претерпели различные муки. Многих держали в узах, многих заключили в темницу, иных подвергали мукам и умерщвляли. Большая часть православных оставляла свои имения и дома и бежала в пустыни, скрываясь от руки мучителей и не желая видеть поругания, наносимого святым изображениям. При сыне Льва Исаврянина – Константине Копрониме, вступившем по его смерти на престол, еще большему безчестию подверглись святые иконы. Священные сосуды, в которых совершается Божественная служба, были попираемы ногами, потому что на них были изображены святых; святые же иконы то были бросаемы в болота, в море, то предаваемы огню, то рассекаемы и раздробляемы. Стенные изображения в храмах были или соскоблены, или замазаны, и вместо святых изображений на стенах в храмах были написаны деревья, звери и птицы…

В защиту святых икон восстал преподобномученик Стефан Новый. Император Константин много слышал об этом благочестивом иноке, что он велик добродетелями муж, премудр в слове Божием, повсюду идет о нем слава, и все чтут его, как одного из древних великих святых отцов, (ибо) ревностно стоит за святые иконы и всех вразумляет поклоняться им. Царь решил склонить его на свою сторону и с этой целью одного из близких своих сановников отправил к преподобному Стефану с богатыми дарами. После долгих прений и убеждений святой Стефан остался непреклонен: «За святые иконы, – говорил он, – я готов умереть и не боюсь грозного царского прещения». Потом простер руки и, согнув горсть, прибавил: «Если бы я имел в себе крови одну только эту горсть, и ту за икону Христову пролить не пожалел бы. Дары, которые ты принес от царя, отнеси ему назад, ибо благ его не требуя, прибавлю слова Божественного Писания: «Елей же грешнаго да не намастит главы моея» (Пс. 140:5), и еретическая пища да не насладит гортани моей». Много зла, скорбей, мучений и уничижений претерпел святой преподобномученик Стефан за честь святых икон, но остался непреклонен в своей благочестивой ревности, и Господь не оставил его Своей благодатью: даровал ему силу и мудрость посрамить еретиков.

Когда преподобный Стефан предстал пред царем, быв приведен на суд по его приказанию, то вел с ним такую беседу: «Каким отеческим преданиям, – спросил царь, – не повинуемся мы, и ты называешь нас еретиками?» Преподобный отвечал: «Написания святых икон, преданные и заповеданные с древних времен богоносными отцами, вы злочестиво извергли из храмов. Поклоняясь образу, мы воздаем честь не веществу, ибо честь образа на первообразное восходит, как сказал святой Василий Великий. Когда мы изображаем Христа на иконе, то написуем не естество Его Божества, а начертываем Богочеловеческий образ Его, в нашем подобии явленный и апостольскими руками осязанный, как сказал святой Иоанн Богослов: мы слышали, «что видели своими очами… и что осязали руки наши» (1Ин. 1:1). Если предложишь мне слова, сказанные Моисею Богом: не сотвори себе кумира, – то укажу тебе на самого же Моисея, сделавшего изображения двух Херувимов, о чем повествует божественный апостол (Евр. 9:5). Но и самый алтарь, и скиния, и Святое-святых «служат образу и тени небесного» (Евр. 8:5). Беззаконно ли мы поступаем, если пишем на иконе человековидный образ Христов и покланяемся ему? Неужели и в кресте, сделанном из какого-либо металла, тебе кажется, что мы кланяемся веществу? Священные сосуды, почитаемые нами, ни единого зазора не творят для совести нашей, ибо мы знаем, что они освящаются призыванием имени Христова. Вы же святые иконы не устрашились назвать идолами, попрать их ногами и истребить огнем». – «Попирая образы, мы разве попираем Христа?» – возразил царь.

Тогда преподобный Стефан, как славный воин Христов, побеждает врага его же словами. Он взял в руки монету с изображением царя и, показывая ему ее, спросил словами Христовыми: «Чей образ сей и написание?» Царь удивился его непониманию и ответил: «Чей же, инок, как не царский?» Святой опять спросил: «Что было бы, если бы кто-нибудь безчестно поверг на землю царское изображение и стал бы топтать его ногами? Не подвергся ли бы он казни?» Предстоящие ответили: «Да, великим казням таковой подпал бы за то, что обезчестил царский образ». Тогда преподобный Стефан, тяжко вздохнув, с сердечной болезнью воззвал: «О, великая слепота и безумие! Если за обезчещенный образ земного царя, смертного и тленного, подвержен будет всякий мучению, говорите вы, то какой казни подлежите вы, поправшие образ Сына Божия и Пренепорочной Матери Его, и огню предать их не убоявшиеся?» Сказав это, он плюнул на монету, бросил ее на землю и начал топтать ногами. Предстоявшие тут с яростью бросились на преподобного и хотели бросить его в море, на берегу которого стояла палата, в коей происходило настоящее прение. Царь, затаив свой гнев, приказал отвести в темницу преподобного Стефана (см.: «Житие и страдания святого преподобномученика Стефана Нового», 28 ноября).

V. Святой исповедник Феодор Студит. Он был игуменом Студийского Константинопольского монастыря. Собрав около себя до тысячи братий, которыми правил с высокой мудростью, он заботился о распространении просвещения, завел при монастыре училище для детей, дал братии Устав (известный под именем Студийского, которым, между прочим, воспрещалась инокам всякая собственность и предписывался всем обязательный труд); но благочестивые труды его скоро были прерваны гонениями от императора Льва Армянина, который употреблял все усилия, чтобы восстановить иконоборство. Созвав собор из единомышленников своих, он в 814 году отменил определения Седьмого Вселенского Собора и стал снова жестоко преследовать почитателей святых икон. Феодор смело говорил ему: «Государь, не нарушай мира Церкви! Апостол сказал, что Бог поставил в Церкви иных апостолами, других пророками, некоторых пастырями и учителями для создания Церкви; но не упомянул о царях. Оставь Церковь пастырям и учителям! Когда же не так, то поверь, что если бы сам Ангел с небеси стал требовать противное вере нашей, не послушаем и его».

Увещания Феодора остались тщетны; гонение все усиливалось, все православные были в скорби и унынии. Однажды в праздник Феодор совершил торжественно крестный ход с иконами вокруг монастыря, воспевая церковную песнь, сложенную Иоанном Дамаскиным: «Пречистому образу Твоему покланяемся, Благий!» Когда император узнал об этом, то велел предать святого истязаниям и потом сослал в дальний город, где его заключили в сырую и мрачную темницу. Но Феодор и из темницы действовал в пользу Православия, письменно сносился с епископами, верными истине, учил, ободрял, утешал страдающих христиан; силой духа своего поддерживал он патриарха, унывавшего среди смут. Неоднократно еще мучили его пытками, голодом; из одной темницы переводили в другую, более отдаленную, более мрачную. Святой исповедник переносил все терпеливо; силы духа не изменяли ему, хотя и слабели силы телесные. «Мне все равно, куда бы меня не отослали, – говорил он. – Бог везде, «Господня земля, и исполнение ея» (Пс. 23:1), но где бы я ни был, не буду молчать, когда следует стоять за правду». Изгнание святого Феодора кончилось только со смертью Льва. Он был тогда возвращен в Константинополь; но, не стерпев столицы, удалился в пустынное место, где скончался на шестьдесят восьмом году от роду (826 год) с благодарственной молитвой на устах.

VI. Преподобный Максим Грек родился в конце XV века в Арте, главном городе Албании. После первоначального образования на родине он отправился в Италию, где получил лучшее по тому времени образование. После этого возвратился на родину и посвятил себя монашеской жизни, для чего около 1507 года поступил на Афон в Ватопедский монастырь, известный богатой библиотекой. Из этого уединения вызвал его в Москву великий князь Василий Иоаннович, поручив ему paзобрать свою библиотеку и перевести Толковую Псалтирь, содержащую в себе толкования многих святых отцов и учителей Церкви. Так как Максим не знал еще славянского языка, то в помощники ему дали двоих переводчиков, знавших латинский язык. Максим переводил с греческого на латинский, и уже с этого помощники его переводили на славянский. Через год и пять месяцев Максим окончил перевод и просил государя отпустить его на Афон.

Но государь по совету митрополита Варлаама оставил Максима в Москве и поручил заняться пересмотром и исправлением церковных книг. Максим нашел в них много грубых ошибок, внесенных невежественными переписчиками, чисто еретических. Так, например, в Часословах Христос назывался «единым точию человеком», в Толковых Евангелиях – «Безконечной смертью умершим», в Триоди – «Созданным и Сотворенным»; Бог Отец в Часословах назван «Собезматерним Сыну», и много было в этих книгах других нелепостей и грубых ошибок. «Разжигаемый божественной ревностью, Максим, – как сам свидетельствовал, – очищал плевелы обеими руками». Неразумные ревнители старины подняли ропот, говорили, что Максим прилагает досаду воссиявшим на нашей земле чудотворцам, которые «сицевыми священными книгами Богу благоугодиша». Забыли простецы, что святые не считали грехом исправлять ошибки в церковных книгах, сделанные неопытными переписчиками, что, например, святитель Алексий, митрополит Московский, сам исправил Евангелие по греческому тексту и переписал собственной рукой. Но ропот этот был еще тайный, пока митрополитом был Варлаам: он сочувствовал Максиму и поддерживал его в трудном положении. Но в конце 1521 года Варлаам удалился от дел церковных, и Максим остался один без защитников. К этому присоединилось еще то, что преподобный Максим не знал в совершенстве русского языка, и сам допускал невольные ошибки, и его осудили на тяжкое заключение в Иосифовом монастыре. IIIесть лет провел он в оковах в дымной келлии, претерпевая голод и холод, отлученный даже от Святого Причащения. В это время он написал углем на стене канон Святому Духу и удостоился явления Ангела и утешительных слов: «Терпи старец! Этими муками избавишься вечных мук».

В 1531 году снова вызвали его на собор. Преподобный Максим оправдывался плохим знанием русского языка, три раза кланялся до земли перед собором, просил простить его немощи и отпустить на Афон. Собор облегчил его участь только тем, что перевел в Тверской Отрочь монастырь; здесь добродушный Тверской епископ Акакий принял его милостиво и часто приглашал его к своей трапезе; здесь же преподобный Максим получил разрешение ходить в церковь и причащаться Святых Таин. Особенным утешением для невинного страдальца за истину было то, что он свободно мог читать книги и писать сочинения. В это время написана была большая часть его сочинений: оправдание книжным исправлениям, исповедание веры, отзывы на разные современные вопросы. В 1551 году преподобный Максим переведен был в монастырь Преподобного Сергия, где спокойно провел последние годы жизни и скончался в 1556 году. Погребен он в притворе Лаврского Духосошественного храма. Над гробом преподобного Максима митрополит Платон устроил раку (из «Воскресного Дня», 1891, № 3, с. 44–45).

VII. Святитель Филипп, митрополит Московский, прославляется как поборник правды и исповедник, положивший душу свою за паству свою. Он происходил из именитого рода бояр Колычевых и по окончании домашнего воспитания поступил на службу к царскому двору, где заслужил благоволение царя. При твердом «благочестии, которое, по слову Писания, на все полезно ест» (1Тим. 4:8), Филипп, в миру Василий, был бы полезным деятелем на предлежавшем ему поприще государственной службы. Но Промысл Божий призвал его к другому высшему служению.

Однажды, благоговейно внимая в храме Божием чтению Евангелия, он был поражен словами: «Никтоже может двема господинома работати» (Мф. 6:24). В сих словах он уразумел как бы обращенный к нему призывный голос Спасителя и тайно от родителей скрылся из Москвы, чтобы достигнуть Соловецкого монастыря, где он решился посвятить себя иноческим подвигам.

В 1566 году, когда кафедра Московской митрополии сделалась праздной, царь Иван Васильевич Грозный вызвал святого Филиппа из уединения, где он прожил почти тридцать лет, достигнув сана игумена, и убедил его принять сан митрополита Московского. Эта перемена в жизни скоро привела его к венцу мученическому. Новый митрополит предстал пред грозного царя с не менее грозным словом правды в защиту своей паствы, страдавшей от своеволия опричников, которые в качестве телохранителей окружали царя и возбуждали в нем подозрение к честным и преданным отечеству гражданам. В другой раз святой Филипп не убоялся торжественно обличить царя, когда он во время богослужения, одетый в неприличные царскому величию одежды, вошел в Успенский собор, где митрополит совершал литургию, с шумной толпой опричников в таком же одеянии и в остроконечных шлыках на головах. Был и еще случай, когда святитель Филипп не убоялся возвысить свой голос за правду: когда святитель заметил, что во время чтения Евангелия при совершении крестного хода вокруг Новодевичьего монастыря один из приближенных царя стоял в шапке, он с пастырской ревностью указал царю на такое неблагоговение во время богослужения. Отвергнув вразумление доброго пастыря, разгневанный царь подверг святителя поруганию и, лишив его митрополии, сослал в заточение, где он мученически скончался. Но Господь чудодейственно прославил исповедника правды нетлением святых мощей его, доныне в благоухании святыни почивающих в Успенском соборе, во свидетельство торжества правды Божией над неправдой человеческой («Четии Минеи», 9 января).