Глава тринадцатая. Способность человека к проявлению магнетических влияний (животный магнетизм)

Магнетизёры давно уже утверждали, что из человеческого тела беспрерывно вытекают токи лучистой энергии, которую они называли магнетической жидкостью, нервной силой, токами ода и т. п. Уверяют, будто загипнотизированные явственно различают токи этой энергии, вытекающие из пальцев и рассыпающиеся во все стороны, словно струйки воды из садовой лейки. Цвет этих лучистых токов различен для правой и левой стороны тела. Он оказывается красным у правой, и синим у левой руки. Подобные же лучистые токи усматриваются и на полюсах магнита, а также над жидкостью, где происходит какое-нибудь химическое действие и т. п. Вообще людьми, находящимися в состоянии гипноза, замечается будто бы у всех организованных существ выделение лучистых токов. Упомянём при этом, кстати, что на древних индийских монументах встречаются изображения Вишну с огоньками, выходящими из оконечностей пальцев.

Положительная наука относилась к утверждениям загипнотизированных с некоторым недоверием. В данном случае, однако, имелась возможность подвергнуть их экспериментальной проверке. Если токи этой таинственной формы лучистой энергии действуют на сетчатую оболочку гипнотизированного глаза, отчего бы им не действовать также и на светочувствительную пластинку фотографического аппарата, которая, как известно, воспринимает многое, ускользающее от нашего глаза? Опыты фотографирования лучистой энергии, исходящей из пальцев, были действительно произведены, но оказалось возможным приписать полученные результаты давления, производившемуся пальцами на плёнку желатины, пропитанной бромистым серебром. Выяснилось, что, заменив пальцы простыми палочками, можно было получить во всех случаях подобные же изображения. Необходимо было изменить условия опыта, дабы выяснить, существуют ли токи лучистой энергии в действительности или только в воображении загипнотизированных. Шарль Брандт предложил не дотрагиваться пальцами до чувствительной плёнки, а класть их на стекло с противоположной стороны пластинки. Если из них, действительно, исходят токи лучистой энергии, то эти токи проникнут сквозь стекло и будут восприняты чувствительной плёнкой. Оказалось, что, если продержать десять минут пальцы на чистой стеклянной стороне светочувствительной пластинки, лежавшей на маленьких деревянных подставках в ванночке, на дне которой налит был слой проявляющей жидкости так, чтобы смачивать чувствительную плёнку – получалось совершенно явственное изображение: на чёрном фоне выделяются пять оконечностей пальцев, вокруг которых распространяются во все стороны множество лучей. Изображение получается очень отчётливое и чрезвычайно интересное.

Попытались было приписать это изображение воздействию тепловых лучей на чувствительную пластинку, но удалось доказать неосновательность подобного истолкования. Пальцы перчатки, налитой ртутью, нагретой до 40°, не оказали ни малейшего воздействия на чувствительную пластинку. Подобные же отрицательные результаты получились также и при попытках фотографирования таким путём различных неодушевлённых предметов, за исключением одних только магнитов, полюсы которых давали характерные изображения, довольно точно напоминавшие фигуры, получающиеся на бумаге, посыпанной железными опилками, когда под ней держат магнит.

При таких обстоятельствах следует, по-видимому, признать, что при опытах Брандта, действительно, получаются изображения лучистых токов какой-то таинственной энергии, исходящей из человеческих пальцев. Необходимо заметить, что каждый фотограф-любитель легко может воспроизводить эти изображения. Сколько можно судить, мы стоим в данном случае лицом к лицу с неисследованными до сих пор явлениями, как нельзя более заслуживающими внимания. Результат этот имеет настолько громадное научное значение для того, чтобы его можно было немедленно же принять без всесторонней критической проверки, но если он благополучно выдержит таковую, то, без сомнения, приобретает величайшую важность для биологической физики.

Во всяком случае, фотографирование токов лучистой энергии, и притом при всевозможных состояниях здоровья, без сомнения, даст средство отличать друг от друга разные болезненные состояния и послужит тогда большим подспорьем для медицинского диагноза. Без сомнения, могут обнаружиться также и многие иные, совершенно неожиданные факты. (См. «Вестник иностранной литературы» 1897 г., № 12, стр. 245).

Приведём другую статью о том же предмете с иной точки зрения, дабы, хотя несколько выяснить себе это весьма интересное явление. Известно, что ещё с прошлого века, со времён Месмера возник вопрос: выделяется ли из человеческого организма нематериальная сила, которая может воздействовать на окружающих лиц, или нет? Другими словами: существует ли животный магнетизм, или физиологическая полярная энергия, как отдельный род энергии? Или это действие есть результат шарлатанства, легковерия, веры и т. п., до внушения и самовнушения включительно.

Известно также, что этот вопрос разделил всех мыслящих врачей, естествоиспытателей и философов на два враждующих лагеря: одни признают реальность магнетизма, а другие даже suggestion (внушение) считают вздором. Кроме того, этот же разлад среди учёных послужил в средине этого столетия к возрождению мистицизма, но на научных началах; я говорю о медиумизме и спиритуализме, которые к концу XIX века стали твёрдой ногой и имеют адептов среди самых сильных мыслителей и естествоиспытателей нашего века.

Несмотря на то, что идея об истечении нематериальной силы из человеческого организма, а именно специальной целебной силы из рук, была известна в самой глубокой древности и практиковалось в египетских храмах-госпиталях, как об этом свидетельствуют дошедшие до нас папирусы, а сведения об этом имеются уже у самых древних авторов, как Гомер (Илиада), Плиний, Цельс, Аполлоний Тианский, Тацит.

При этом указываются даже известные лица, обладавшие этой способностью исцелять больных посредством наложения рук, как-то; Симон-Маг, Пирр, Веспасиан и даже целый малоазиатский народ – Ophiogenes²⁰⁵ подобный современным нам карликам Курумби, живущим в горах Нильгири в Индостане и так прекрасно описанным Блаватской. Затем на протяжении всех средних веков встречаются исторически достоверные лица, обладавшие этим чудным даром, как-то: разные французские короли от Франциска до Карла X, разные епископы, монахи и многие др. Тем не менее, современные материалисты и мысли не допускают о существовании такой силы.

Это тем более странно, что в могущественном влиянии ручных пассов одного человека на другого всякий может убедиться из ежедневного опыта. Всем известно инстинктивное поглаживание руками с целью ласкать и успокоить людей и животных. На этом основана балассировка лошадей при ковке, официально принятая в австрийской армии. Несомненно также, что даже физическая боль от ушибов или головная у детей и взрослых очень скоро проходит бесследно от поглаживания больного места. Возможно также, что львиная доля в полезном действии массажа должна принадлежать влиянию рук самого массера.

Рис. 1. Фосфоресценция магнита.	Рис. 2. Фосфоресценция руки.

И вот, хотя Рейхенбах ещё в средине этого столетия доказал на опыте, что при особых условиях, например, при долгом пребывания в темноте, некоторые лица, называемые сенситивами, видят, как с пальцев рук у известных лиц, точно также, как и с полярных концов магнита истекает энергия, дающая свет, как это представлено на рисунках 1 и 2, это, однако, нисколько не могло подвинуть решение вопроса вперёд.

Замечательно, что самый факт истечения из некоторых лиц энергии в виде света известен с самой глубокой древности, и следы об этом имеются даже в Библии, в рассказе о сиянии лица у Моисея²⁰⁶ (Исх. 24:29–35). У многих, так называемых, электрических женщин и световых медиумов отделение от них фотосфен представляется самым частым феноменом. Очень часто лица, введённые в магнетический транс, видят своего магнетизёра буквально плавающим в таком свете. Вокруг же головы его волнующаяся световая атмосфера, видимая ими, нередко достигает весьма значительных размеров, до 3–4 футов в вышину.

Мы, со своей стороны, для демонстрации самого процесса истечения энергии из человеческого организма придумали следующий опыт. Лист чистой белой бумаги покрывается каким-нибудь фосфоресцирующим веществом, например, Бальменовой краской. Такой лист после предварительной экспозиции на свет солнечный, электрический или от горения магнезиальной ленты издаёт в темноте характерный фосфорический свет. Если к такому светящемуся листу приложить какую-нибудь обнажённую часть тела, как-то: руку, щёку, лоб, губы, нос, или любой предмет, как ножик, ключ и т. п., и подержать неподвижно некоторое время, то на фоне листа остаётся потом весьма красивый отпечаток, в виде более ярко светящегося рисунка, очень напоминающего по форме энергографические рисунки. Этот рисунок, светящийся весьма ярко сначала – хотя яркость эта различна для различных лиц – мало-помалу тускнеет и, наконец, совсем исчезает, и свет фона становится опять однообразным.

Это явление, по-нашему, до́лжно объяснить следующим образом. Фосфоресцирующие вещества потому и светят, что способны впитать в себя энергию, имеющую волны известного ритма, которую затем и возвращают в виде света. Физиологическая энергия, как нам известно, способна фосфоресцировать, т. е. её волны как раз имеют тот ритм, а потому, понятно, она должна поглощаться тем веществом, которым мы покрыли лист. Но в таком случае в тех местах, где физиологическая энергия впиталась, общая сумма фосфоресцирующей энергии увеличится, а потому эти места засветят ярче, и это продолжится до тех пор, пока не израсходуется избыток энергии.

Можно даже микроскопически шаг за шагом проследить самый процесс поглощения истекающей из человека энергии и засвечивания от этого фосфоресцирующей массы. Для этого следует лишь положить на лист руку плашмя и растопырить пальцы, тогда видно, как свет постепенно начинает как бы выползать из-под пальцев и, мало-помалу, вырастает в длинные светящиеся тени, сохраняющие контуры этих самых пальцев.

Правда, в этом опыте трудно устранить возражение, что более яркое свечение массы в известных местах может быть и результатом оживления фосфоресценции под влиянием теплоты, выделяемой телом, так как известно, что фосфоресценция от нагревания усиливается. С этой точки зрения, бесспорно, опыт не может быть назван безукоризненным, особенно когда ещё самое существование физиологической энергии считается спорным, и это требуется лишь доказать.

Но если обратить внимание на интенсивность и характер фосфоресценции отпечатков в различных местах рисунка, то уже сразу не трудно заметить существование закона полярностей сагиттальной, медианной, вторичной, третичной и даже сексуальной, если на листы одновременно положить друг против друга руки лиц разных полов. Так как такая полярность вряд ли может быть объяснима разницей в температурах кожи на столь близких смежных участках, то, помимо разных других соображений, до́лжно будет допустить, что этот феномен обязан своим происхождением полярной энергии.

Во всяком случае, этот опыт по своей чрезвычайной простоте, лёгкости воспроизведения и демонстративности уже с одной своей феноменальной стороны заслуживает внимания экспериментатора.

Но для вящего подтверждения фактического существования трактуемой нами физиологической полярной энергии, нам удалось, на основании некоторых других, чисто теоретических соображений, построить два чрезвычайно простых аппарата, с помощью которых можно демонстрировать эту энергию в самый момент истечения и выделения её из человеческого организма. Само собой разумеется, что при конструировании этих аппаратов всё наше старание было обращено на то, чтобы при разборе и толковании производимых с ними опытов нельзя было допускать и мысли о возможности влияния каких бы то ни было других физических агентов, кроме нашей энергии, истекающей из собственных организмов экспериментаторов.

Вот краткое описание аппаратов и некоторых производимых над ними опытов.

1. Энергофор (рис. 3) состоит из простой металлической проволоки, на концы которой посредством пробок насаживаются стеклянные пробирки, наполненные чистой водой. Едва два человека возьмут в руки по одному такому концу, – мы назовём их «динамодами», – то спустя самое короткое время оба или один из экспериментаторов почувствуют особые ощущения, весьма различные для различных лиц, как-то; покалывание, онемение, подёргивание, ощущение переливания чего-то или прохождения тока и т. д. Эти ощущения обыкновенно иррадиируют и от места прикосновения руки к динамоду распространяются на кисть, локоть, плечо и т. д., достигая иногда самых отдалённых пунктов организма. Если эти ощущения испытывают оба; участника опыта, то обычно у одного из них они гораздо живее выражены, нежели у другого.

Рис. 3.

Эти ощущения и происходят от взаимного обмена физиологической полярной энергии, присущей организмам каждого из экспериментаторов. Испытываемые ощущения тем интенсивнее, чем больше разница в количествах присущих им энергий. Когда разница достигает весьма значительного напряжения, то лицо, обладающее бо́льшим потенциалом, может служить «магнетизатором» по отношению к тому, у кого этот потенциал меньше. Последний тогда будет «сенситивом», и при достаточном продолжении опыта он может даже впасть в разные степени транса.

Для устранения возможности влияния внушения необходимо строго соблюдать правило: ни перед, ни во время эксперимента ничего не сообщать испытуемым лицам о характере ожидаемых явлений, но всецело предоставить описание ощущений собственной их инициативе. Если опыт идёт вяло, то следует у одного из испытуемых переместить динамод из одной руки в другую.

Но все описанные ощущения далеко не всегда и не у всех так рельефны. Для этого требуется, чтобы разность напряжений энергий была значительна, т. е. необходима наличность хорошего магнетизёра или сенситива. Да при всём том эти ощущения носят скорее характер субъективности и, если не наступает транса или резкого, неприятного отталкивания одного субъекта от другого, то весь опыт для постороннего наблюдателя совершенно не убедителен.

В виду этого мы и занялись модификацией этого аппарата с целью добиться таких эффектов, которые могли бы быть демонстрированы целой аудитории. Этого результата мы и достигли в нашем

2. Фотосфенофоре (рис. 4), состоящем из соединения нескольких энергофоров в один сложный, посредством собрания по одному динамоду от каждого из них в один общий кабель.

Рис. 4.

Если свободные динамоды А, В, С... раздать в руки отдельным лицам, а общий кабель L оставить лежать на столе или, ещё лучше, поставить его вертикально свободным концом вверх к зениту, тогда физиологическая энергия, выделяющаяся из лиц, держащих динамоды, по проводам скопляется в кабеле, где через 15–20 минут от начала сеанса накопляется столько энергии, что она вполне способна дать фотосфены, ясно светящиеся в темноте.

Появляющийся свет имеет все характерные особенности настоящей фосфоресценции: малая продолжительность и незначительная интенсивность – он сам светит, но плохо освещает, отчего его легко проглядеть, особенно если в момент появления света смотреть в другую сторону. Ощущение от него холодное, дующее.

Этот свет нередко озаряет всю колбочку, в которой находится кабель, а иногда ещё на расстоянии одного и более футов реет над нею в виде волнующегося белесоватого или молочного цвета облачка – это снопы энергии, выделяющейся из колбы в окружающее пространство. Бывает, что и проволоки проводов начинают фосфоресцировать в виде светящихся нитей или по ним от времени до времени проскакивает змеевидная искра. Такие же искры, сопровождаясь треском, щёлканьем или шипением, очень часто выделяются из самой колбочки. Они иногда принимают вид катящегося шарика или плавающей звёздочки, которые, медленно испаряясь с периферии, постепенно тают и, наконец, совершенно исчезают.

Из условий, благоприятствующих удаче опытов, нужно отметить следующие; помещение должно быть прохладное и в нём должна быть устроена абсолютная темнота, как при всех физических опытах над фосфоресценцией. Участвующие должны быть люди здоровые, цветущего возраста, от 20 до 50 лет, различных полов и, если возможно, слегка нервного темперамента. Люди старые и слабые могут быть только наблюдателями, но не должны держать динамодов, дабы не отвлекать к себе энергии.

К ожидаемым явлениям до́лжно отнестись спокойно и терпеливо и во всё время опыта до́лжно стараться поддержать общее хорошее настроение. С этой целью можно рекомендовать вести негромкие беседы, декламации или общее хоровое пение. До́лжно избегать споров и громких разговоров.

Сеанс длится 20–30 минут и потом необходимо устроить перерыв для отдыха; это особенное необходимо, если опыт был безуспешен. При неудачных опытах иногда полезно произвести некоторые перемещения в порядке сидящих. Лучше сидеть полукругом с лицами, обращёнными на север или восток, но следует избегать южного и западного направления.

Самые появления фотосфен или истечение физиологической энергии происходят не непрерывно, а текут волнами с временными приостановками, когда фосфоресценция вовсе прекращается, очевидно, вследствие истощения энергии, которая потом опять возбуждается, что производит новый прилив фотосфен. Поэтому не до́лжно слишком злоупотреблять экспериментами, так как частые сеансы нередко доводят участников до полного утомления. Последнее может неблагоприятно отозваться на здоровье лиц, особенно нервного темперамента. (См. у д-ра Погорельского: «Электрофотосфены и энергография». СПб., 1899 г., стр. 89–98).

Приводим ещё статью о том же предмете одного французского учёного, Роша, который освещает вопрос с новых точек зрения.

Не так давно в Париже появилась весьма интересная и поучительная книга; «L’Exteriorisation de la sensibilité par Al. de Rochas, administrateir de l’école polytéchnoque». Автор её опытным путём доказывает связь между процессом гипноза и невидимой оболочкой человеческой души. Указывая на выделение из тел (человека, животных, магнитов, цветов) особых световых лучей, Роша утверждает, что лучи эти ясно видимы для чувствительных субъектов, приводимых в гипнотическое состояние, производя впечатление голубых (когда исходят с северного полюса магнитов и правой стороны человеческого тела) и алых (при исхождении с южного полюса магнитов и левой части человеческого тела). Свет лучей, выделяемый зрачками глаз, наиболее ярок, и истечение его продолжается у человека даже несколько часов после смерти.

Роша последовательно объясняет процесс истечения из тел этой чувствительности или нервной энергии (флюид), которую, по его весьма основательному мнению, и изображают эти лучи. До сих пор, однако, в своих опытах ему не удалось установить закономерную причину цвета лучей.

Происхождение этих флюидов могло бы быть объяснено колебательным движением частиц, непрерывно выделяющихся из человеческого тела. Ещё в XVII в. было установлено, что из 8 фунтов пищи, принимаемой в общей сложности человеком в сутки, он теряет до 5 фунтов в испарениях. Зимой здоровый организм мужчины теряет в 24 часа более 50 унций испарений, а в одну ночь во время спокойного сна теряется до 40 унций; тревожный сон уменьшает эту потерю испарений на 5 унций.

Человек, приведённый в состояние экстериоризации своей чувствительности, окружается тремя контурами, в общих изгибах своих соответствующими человеческому телу. Из глаз, ушей, зубов и ноздрей выделяются более заметные конусы световых лучей.

Расстояние между световыми контурами составляет 6–7 сантиметров, а первый из них отделён от тела субъекта расстоянием вдвое меньшим (3–4 сантиметра). Здесь возникают три насущных вопроса: чем вызывается такая экстериоризация? Отчего чувствительность оказывается специализированной? Отчего флюид этот разделяется прерывчатыми слоями? Роша допускает, что пассы играют роль электрического тока, ориентируя частицы тела так, что эксцесс жизненного флюида вместо того, чтобы изойти из конечностей, исходит равномерно из всей периферии кожи. Отвечая на второй вопрос, можно было бы по аналогии указать, что всякая струна даёт вибрацию лишь под влиянием основных нот и гармоничности того порядка, для которого она настроена.

Нервный флюид субъекта, охваченный чужим флюидом, настраивается соответственно вибрациям этого флюида, и только после того, как частицы из статического состояния приведены в динамическое – флюид субъекта всецело проникается колебаниями магнетизирующего и передаёт только их. Слои флюида, несомненно, соответствуют двум важнейшим ритмическим движениям человеческого тела: сердцебиении и дыхания, причём, по времени первое в 3 раза короче второго. Остерегаясь делать какие бы то ни было окончательные заключения, Роша приводит в связь расстояние световых контуров с различными скоростями дыхания здорового и больного субъекта.

Многие сверхъестественные явления имеют весьма интересную историческую связь с поверьями, которые веками существовали у народов Старого и Нового Света.

В Китае, в Гуань-си и Гуан-дуне, существует до сих пор следующий обычай: если вор, убегая из обворованного им дома, на земле запечатлеет следы своих ног, то пострадавшие зовут опытного бонзу, который забивает в место, на котором оставлен след, бамбуковый кол и, сосредоточившись, внушает беглецу неотразимое желание вернуться к месту преступления. Некто Леон Герен (sous-procureur de la Grande Chartreuse) рассказывает, что в бытность его в 1864–67 годах в Китае ему доводилось слышать, что с благословения бонз туземцы нередко прибегали с помощью восковых фигурок к умерщвлению недоброжелателей на расстоянии, путём внушения. О таких колдовствах упоминается в глубокой древности; мы находим их в культе индусов, египтян, о чём уже говорят Платон, Овидий, Гораций, Тертуллиан и другие классические писатели. Всю эту быль можно проследить в жизни средних и новых веков Европы: о ней свидетельствуют арабские историки XIV в., и во всём этом есть возможность установить известную закономерность, несомненны:

1) Воля колдующего, как исходная сила, и

2) Физический акт, материальный след, оставленный тем объектом, на которого направлена деятельность колдующего.

Роша отнёсся весьма серьёзно к преданиям старины. Он произвёл ряд интереснейших опытов с восковыми изображениями, подносил их к гипнотизированному субъекту, и все уколы, производимые на восковой фигуре, отзывались на гипнотизированном. Опыты эти первоначально удавались лишь на расстоянии 5–6 метров, но впоследствии были с полным успехом повторяемы и на большем расстоянии.

Вопросы, затрагиваемые этими новыми приёмами исследований вековых явлений, обещают относительно скорый и быстрый ответ. Во всяком случае, это благодарная почва для соприкосновения с тем таинственным востоком, где незыблемо живёт и растёт великая наука самосозерцания («С.П.В.»; см. «Ребус» 1896 г., № 15).

В виду общего интереса учёного мира к лучам Рентгена, кстати будет вспомнить об аналогичных с этим открытием опытах польского учёного Якова Наркевича-Иодко.

Об опытах его по части электричества очень много сообщалось в заграничной прессе. Особенное внимание обратил французский учёный мир на открытия Наркевича-Иодко в области влияния на человеческий организм атмосферного электричества и животного магнетизма.

«Bulletin Officiel d’Electroterapie française» № 5 сообщает, что парижское общество электротерапии, после тщательной проверки его метода исследования нервных болезней, признало этот способ блестящим содействием и открытием в диагностике и электротерапии нервных болезней, избрав г-на Наркевича-Иодко своим почётным членом и сотрудником. Институт практического изучения магнетизма избрал его тоже своим почётным сотрудником. Профессора: Richet, D’Arsonval, Vidal, de Rochas, Любимов и другие высказались вполне одобрительно о трудах нашего учёного.

Наркевич-Иодко, проездом из своего имения в Минской губернии через Варшаву в Ниццу, устроил сеанс в области электричества и изобретённой им «электрографии».

С её помощью изобретатель достиг возможности, без участия объектива и солнечного света, обнаружить, с помощью светочувствительных фотографических пластинок, свойственную человеческому организму силу радиации световых лучеиспусканий и взаимодействии влияния организмов.

Электрографические снимки г. Наркевича, так сказать, наглядно иллюстрируют невидимо действующую силу токов в окружающей нас сфере воздуха, внутри нашего организма, дают видимый рисунок закона притяжения и отталкивания, симпатии и антипатии, ассимиляции невидимых, но обнаруженных электрографией флюидов.

На фотографии, сделанной без объектива, мы видим, например, отпечаток рук мужчины и женщины, коих лучеиспускания в виде световых волн или вполне взаимно поглощаются, или же, наоборот, как будто бы отталкиваются и втягивают в себя обратно миллион звёздочек магнетических радиаций.

Нужно видеть эти работы, чтобы иметь понятие об удивительных тайнах природы.

Электрографии г. Наркевича-Иодко наглядно показывают происходящие в нас и вне нас тайны обмена жизненных сил, энергии нашей нервно-психической деятельности, наших впечатлений, восприимчивости и проч.; эти снимки приподнимают занавес таинственного мира гипнотизма, дают возможность констатировать некоторые патологические изменения в функциях нервной системы: всё это является ключом к дальнейшим исследованиям чудес природы.

Г. Наркевич показывал нам письмо французского астронома Фламмариона, который, между прочим, пишет ему: «Ваши теории об электричестве особенно нас интересуют. Вы видите природу в её таинственных проявлениях. Присылайте нам ваши исследования; это – блистательное разъяснение в пользу науки». («Ребус» 1896 г. № 20).

С незапамятных времён, как в Индии, так равно и Египте, этих двух важнейших культурных центрах древнего мира, а затем уже евреям и другим позднейшим народам было известно, что из человеческого тела выделяется особая светящая в темноте субстанция. Нося различные названия у разных народов, она, тем не менее, всеми признавалась за видимое проявление мировой души, которая в их представлении более или менее сближалась со светом (пламенем), подчас даже с ним отождествляясь. Каббалисты говорили, например, что «душа делится на искры». Впрочем, и в настоящее время в народе существует мнение, что, так называемые, «блуждающие огни» представляют собой души людей, погибших неестественной смертью. Не останавливаясь на древнейшем периоде истории открытия радиации человеческого тела, позволим себе сказать несколько слов лишь об относительно недавнем времени, с которого, строго говоря, только и началось научное изучение интересующих нас явлений.

Первый, кому по справедливости принадлежит честь включения явлений свечения человеческого тела в темноте в сферу научного изучения, был известный учёный, химик, барон Рейхенбах. В его многочисленных сочинениях мы находим весьма тщательную и серьёзную разработку этого вопроса, и если тогдашний учёный мир встретил открытия Рейхенбаха с недоверием и предубеждением, бывшим причиной слишком поспешного их отрицания, то это только лишний раз подтвердило всем известную истину, что самый консервативный элемент в мире это – учёные. Но нужно отдать справедливость, в последнее время наука, достигшая путём горького опыта до надлежащей оценки мысли, высказанной ещё Ньютоном, что «верить всему – безумие, изучать же всё – мудрость», начала в лице лучших своих представителей делать шаги на пути изучения доныне «запретного». Одним из таких явлений, включённых в область запретного для всякого «серьёзного» учёного, дорожащего этим эпитетом, были явления радиации человеческого тела и других организмов, составлявшей главный предмет забытых работ барона Рейхенбаха; вот к ним-то и обратились многие современные учёные, найдя даже возможным положить их в основу своих дальнейших исследований. В виду такого рода значения трудов австрийского учёного, прежде, чем говорить о достигнутых в настоящее время результатах, мы позволим себе сделать несколько выдержек из его «Odischmagnetische Briefe».

«Введите, – говорит он, – сенситива в темноту; возьмите с собой кошку, птицу, мотылька, если вы можете его достать, и несколько горшков с цветами. Пробыв несколько часов в темноте, вы от него услышите странные вещи: цветы выступят из темноты и сделаются заметными; сначала они выделяются из черноты всеобщей тьмы в виде серого облака; потом образуются более светлые точки; наконец, каждый цветок начнёт отделяться, и формы станут всё более и более казаться отчётливыми. Однажды я поставил один из этих горшков перед Эндлихером, замечательным профессором ботаники, который был порядочным сенситивом; он вскрикнул с удивлением, смешанным с испугом: «это голубой цветок, это глоксиния». В самом деле, это была Gloxinia speciosa, var. coerulea, которую он увидел в абсолютной темноте, отличив по форме и цвету.

Но без света невозможно что-либо видеть во мраке; нужно было присутствие света, чтобы увидеть растение с той очевидностью, при которой узнана не только форма, но ещё и цвет. Откуда исходил этот свет? Он шёл от самого растения, которое светилось: завязи, пыльники, пестики, лепестки, стебли, всё оказалось вполне освещённым; можно было даже заметить листья, хотя несколько темнее. Всё казалось словно слабо раскалённым: производительные органы были наиболее блестящи, потом ствол и, наконец, листья.

Рис. 1. Свет, истекающий из человеческого тела.

Ваш мотылёк, ваша кошка, ваша птица, всё также выделятся из темноты, известные части этих животных станут светящими. Вскоре сенситив вам объявит, что он видит вас самих... Обратите его внимание на руки; сначала они будут иметь слабое сходство с серым дымом, потом они начнут походить на силуэт на слабо освещённом фоне, наконец, пальцы окажутся имеющими собственный свет; он увидит у всякого пальца сияющее продолжение, которое иногда может казаться столь же большим, как и сам палец. Когда первое изумление по отношению к оставшейся до сих пор неизвестной способности всех людей светиться пройдёт, и когда вы пожелаете направить внимание вашего сенситива на частности этого излучения, вы услышите, быть может, с новой неожиданностью, что цвета в различных частях тел не одинаковы, что правые руки излучают голубоватое пламя, в то время как левые руки являются жёлто-красными, и что, вследствие этого, первые кажутся более тёмными, чем вторые, что то же различие существует для обеих ног, что даже вся правая сторона вашей фигуры и даже целого тела голубовата и более темна, чем левая, которая красновато-жёлтая и заметно кажется светлее другой».

Делая при подобных же условиях, т. е. в темноте, наблюдения над магнитами, Рейхенбах убедился, что «с каждого конца магнитной плиты выделяется светящееся, пылающее, дымящее и искрящееся пламя, голубое у северного полюса и жёлто-красное у южного. – Если вы поставите магнит вертикально южным полюсом кверху, то сенситив вам скажет, что пламя увеличивается. Если магнит достаточной силы, то пламя подымается до потолка и образует там светящийся круг от одного, двух, до трёх футов в диаметре, настолько светлый, что сенситив, если он достаточно чувствителен, может вам описать подробности на потолке». Но при этом Рейхенбах предупреждает, что темнота должна быть абсолютная, а глаза сенситива следует подготовить несколько-часовым пребыванием в полнейшем мраке, иначе он ничего не увидит, «вы проработаете бесполезно, и точность моих уверений подвергнется риску незаслуженного подозрения».

Во втором письме, где описывается первое наблюдение Рейхенбаха над излучением кристаллов, он рассказывает, что сенситив Анжелика Штурман очень скоро, по введении в совершенно тёмную комнату, где был помещён кусок прекрасного горного хрусталя, указала место его нахождения. Она мне сказала, – говорит учёный, – что весь кристалл был насквозь проникнут нежным светом, и что из его остроконечия подымалось голубое пламя величиной с руку, постепенно волнуясь, иногда искрясь, в форме тюльпана, и теряясь вверху в лёгком паре. Когда я перевернул кристалл, она увидела над тупым концом влажный красно-жёлтый дым».

Некоторые опыты Рейхенбаха были повторены Дюрвиллем, профессором в парижском институте магнетизма и массажа и профессиональным магнетизёром, который, желая привлечь к ним внимание публики, написал даже об этом интересную книгу.

Лондонское Общество психических исследований в свою очередь произвело ряд опытов, давших благоприятный для Рейхенбаха результат. Во Франции проверкой опытов этого учёного, при новой обстановке, занялись Де-Роша, Шазарен и Декль, Люи и многие другие серьёзные учёные. Все они пришли к тому заключению, что светящиеся волны, выделяемые человеком и другими животными и некоторыми телами, вполне реальны. В особенности блестящим тому подтверждением явились снятые с них фотографии. С тех пор стало очевидным, что человек обладает особой силой, которую одни называют магнетическим флюидом (новейшие месмеристы), животной теплотой (Жюсье), жизненным электричеством (Патетен), нервной силой (Барети), психической силой (Крукс) и т. д. Рейхенбах же назвал её одом или биодом. Происхождение этого слова он объясняет следующим образом, "Va, по-санскритски, означает дуть, по-латыни Vado; на старом языке севера Vada значит: я иду скоро, я бегу; я быстро теку; отсюда Vodan в старогерманском языке означает идею вещества, которое всё проникает. Слово превращается в различных идиомах в Woudan, Odan, Odin, где оно выражает силу, которая всё проникает и которая, в конце концов, проявилась в лице германского божества. Од представляет собой также выражение для динамида, который все проникает и пульсирует во всей природе с непрестанной силой».

Рис. 2. Одические волны, истекающие из человеческого тела.

Что же представляет собой этот од? Рейхенбах считает его занимающим «середину между магнетизмом, электричеством и теплом, но его нельзя приравнивать ни к одному из этих трёх».

Теория, опыты и наблюдения барона-учёного настолько интересны и остроумны, что трудно себе отказать в удовольствии остановить на них внимание читателя, даже несколько долее предполагавшегося по плану настоящей главы. Но, к счастью или несчастью, – сказать трудно, – эти опыты настолько многочисленны и разнообразны, что поневоле приходится ограничиться только лишь очень немногими из них, бросающими некоторый свет на природу ода.

Большего в этом отношении внимания заслуживают наблюдения Рейхенбаха над свойством разных спектральных лучей. Им было замечено, что сенситив легко отличает предмет, находившийся в сфере влияния лучей, выделяемых северным ли полюсом магнита, положительным ли концом кристалла, правой ли стороной человеческого тела, – вообще, предмет, подвергавшийся действию голубых лучей, от ему подобного, но находившегося под влиянием жёлтых и красных, составляющих принадлежность противоположного, отрицательного полюса. Такое же неуловимое для обыкновенных людей различие в свойствах лучей солнечного спектра, но легко ощущаемое сенситивами, было констатировано Рейхенбахом при помощи разного рода опытов. Оказалось, что если подвергнуть чувствительного субъекта влиянию одних только голубых лучей, полученных от разложения солнечного света или выделенных положительным полюсом магнита и т. п., то сенситив будет чувствовать в себе приятную свежесть; напротив, жёлто-красные лучи, обладающие «тёплым дыханием»²⁰⁷, производят в нём ощущение неприятное, тягостное, даже и опасное.

Если, взяв два стакана с водой, один из них поместить «в отражённом свете» (рассеянном), а другой – в «проходящем», т. е. один в тени, другой же на полном свету, то сенситив «тотчас же скажет, что вода отражённого света свежа и немного кисловата, насыщенная же проходящими светом слегка горьковата и тепла». То же наблюдается, если кто-нибудь возьмёт в обе руки по стакану с водой: сенситив тотчас же отличит подвергавшуюся влиянию положительного ода по её свежему, приятному вкусу, в то время, как насыщенная отрицательным одом до того противна, что возбуждает через некоторое время даже рвоту.

Относительно наружных свойств ода, все сенситивы Рейхенбаха уверяют, что выделяемый телами биод напоминает собой пламя не только своей способностью светиться, но и другими свойствами. Если, например, над магнитом поместить, положим, кастрюлю, то одическое пламя обтекает её подобно обыкновенному огню; достаточно дунуть, и пламя заколеблется точно таким же образом, как и настоящее и т. д.

В тридцатом письме, имеющем заглавие «Одический дуализм», Рейхенбах говорит, что всюду, «куда ни взглянешь, в природе встречается двойная оппозиция. Её не лишена и Земля, которую мы обитаем». Этими словами учёный желает выразить мысль о всеобщей биполярности в природе. «Одическая полярность внешнего мира, – говорит он в конце этого письма, – установлена». Что касается человека, то он делится по ширине на правую и левую симметричные половины, обладающие свойствами полюсов магнита; но наше тело обладает ещё и другими одическими осями, которые, однако, уже не столь легко замечаются, как предыдущая: одна из них делит нас по длине на верхнюю и нижнюю половины; другая, проходя от одного бока к другому, разделяет наше тело в отношении полярности на переднюю и заднюю половины. Наконец, мужчина и женщина находятся в однополярной оппозиции друг к другу.

Наше отрывочное изложение воззрений Рейхенбаха мы закончим описанием одного его опыта. Взяв пустой железный шар такой величины, чтобы его можно было обнять руками, учёный повесил его в своей тёмной комнате на шёлковом шнурке. Через шар был пропущен железный стержень, обмотанный медной проволокой, которую можно было соединить с аппаратом Вольта, образованным, по Шенецу и Юнгу, из цинка и серебряных плит. «В момент, когда я обращал стержень в электромагнит, – говорит Рейхенбах, – мои сенситивы видели во мраке висящий шар светящимся разными цветами; вся его поверхность горела светом небосклона; части шара около северного полюса были голубые, около северо-запада были зелёные, на западе – жёлтые, около юго-запада – жёлто-красные, к югу – красно-зелёные, около юго-востока – красно-серые, к востоку – серые, около северо-востока – исполосованные красным с возвратом к голубому... Легко видеть, что при помощи этого шара я предполагал подражать земному глобусу, с северным и южным полюсами, отражающими свойственные ему магнетические силы, которые в опыте представились в виде одического света. В самом деле, замечается, что результаты напоминают собой северные и южные сияния на нашей планете».

Вероятно, читателю пришлось не раз слышать о старом и далеко не решённом споре натуралистов относительно существования у многих животных и даже дикарей, так называемого, чувства направления. Одни считают его несуществующим, другие продолжают признавать его реальность, и, нужно заметить, что те и другие имеют свои основания. Спор этот, конечно, решить нелегко. Но если читатель обратит внимание на указанное, давно подмеченное Рейхенбахом, соотношение полярности нашего тела и земного шара, то, быть может, известные факты, обыкновенно приписываемые некоторыми упомянутому шестому чувству, предстанут в несколько ином освещении.

Итак, по мнению Рейхенбаха, существование ода не подлежит сомнению; если же его долгое время не хотели признать, то это объясняется его способностью «проникать всякие субстанции и всякие пространства и не накопляться, не конденсироваться» в ощутительной степени.

Вот в общих чертах те главнейшие данные, с которыми мы считали нужным познакомить читателей прежде, чем перейти к изложению новейших в том же направлении исследований.

Едва ли не самой важной достигнутой в настоящее время гарантией успеха дальнейших в этой интересной области наблюдений является возможность экспериментирования без посредства весьма редко встречающихся сенситивов, так как оказывается, что субъект, загипнотизированный, с соблюдением некоторых условий, может сослужить ту же службу. Но в то время как для сенситива непременным условием наблюдения описанных явлений излучения человеческого тела, магнитов и т. п. является мрак или, в лучшем случае, полумрак, – для гипнотика это всё не обязательно. Он видит световые истечения более или менее ясно, в зависимости от индивидуальной чувствительности, – даже и при полном дневном свете. При этом замечено:

1) что способность видеть эти любопытные световые явления с наступлением глубокого гипноза прекращается;

2) что у очень чувствительных субъектов, действуя магнетически на какой-нибудь член и оставляя остальное тело в нормальном состоянии, можно произвести раппорт только в этом члене, в частности, например, в глазах²⁰⁸;

3) что при этих условиях известные субъекты приобретают временную гиперестезию зрения, позволяющую видеть при полном свете занимающие нас в настоящую минуту истечения.

Один из таких субъектов Альберт L..,-над которым экспериментировали Люи и Роша, обладая высшей степенью способности к временному возбуждению чувствительности зрительных органов, был, вместе с тем, по профессии художник. Таким образом, благодаря столь счастливому соединению обеих способностей, явилась возможность заменить не вполне точное описание рисунков в красках. Состояние повышенной чувствительности зрения, в которое субъект для этого от времени до времени приводился, было независимо от самих, заметим, достаточно красноречивых результатов, ещё констатировано профессором Люи при помощи офтальмоскопа, обнаружившего в основании глаза высшую степень сосудистого эретизма. Производя наблюдения с помощью Альберта L.., Люи удалось подметить, что «левая сторона человеческого тела представляет голубую окраску. Глаза, уши, ноздри, рот выделяют лучи того же цвета, и эти излучения тем интенсивнее, чем сильнее субъект. Правая сторона выделяет посредством органов чувств красные волны, и их интенсивность варьируется в зависимости от состояния субъекта».

В этом описании читателя, прежде всего, поразит весьма существенное несогласие его с вышеприведёнными наблюдениями Рейхенбаха, сенситивы которого указывали на голубую окраску правой, а не левой стороны. Но оказывается, что даже один и тот же субъект в разное время и в зависимости от некоторых условий может давать относительно этого обстоятельства различные показания, в которых одно лишь постоянно и не подлежит сомнению, это то, что все сенситивы во всех случаях получают световое ощущение. Существуют, однако, и другие условия, которые зависят уже не от индивидуальных особенностей сенситива, а от самого объекта наблюдений. Так замечено, что полярность левшей обратная, т. е. положительной стороной у них является правая, а не левая, как у большинства обыкновенных людей. Кроме того, как впервые показал Люи, у истериков, мужчине и женщине, окраска световых волн правой стороны становится фиолетовой, а в случаях онемения, паралича, обуславливаемых исчезновением нервной деятельности, светоносные излучения кожи прерываются чёрными точками.

Читая и слушая описания, делаемые всевозможными сенситивами, легко заметить, несмотря на кажущееся значительное их различие, что все субъекты говорят об излучениях как о пламени, которое, если оно выходит из всего тела, то имеет округлённую форму, если же истекает из оконечностей, то образует соответственные удлинения. Окраска этих удлинённых излучений всем без исключения сенситивам представляется весьма различной для обеих половин тела и симметричных конечностей. При этом достойно внимания, что все наблюдатели указывают на двоякого рода излучаемость. Если мы имеем, положим, дело с сильным прямым или подковообразным магнитом, то, в каком бы положении – горизонтальном, вертикальном или наклонном – он ни находился, волны отходят от его оконечностей в виде их продолжений. То же замечается и у пальцев. В других же телах, где волны слабее, они имеют вертикальное направление, но, в зависимости от степени их интенсивности, могут быть и промежуточные формы.

Что касается длины, силы и окраски волн, то собранные об этом данные показали здесь ту же зависимость от индивидуальности субъектов и степени их впечатлительности. В то время как один гипнотик видит излучения сильного магнита простирающимися до 20–30 сантиметров, другой определяет их длину в 4–5 метров. Интенсивность волн подлежит таким же колебаниям. Относительно же окраски излучений хотя и существуют значительные разногласия, тем не менее, они не распространяются на все цвета спектра, а на одни лишь промежуточные между красным и голубым. Большинство, как уже было сказано, видит на одном полюсе красные волны, на другом голубые, причём иногда возникают разногласия относительно взаимного их расположения. Другие субъекты, встречающиеся, однако, значительно реже, видят вместо красных жёлтые или, иногда, зелёные лучи, а вместо голубых – фиолетовые. Впрочем, не только различные субъекты могут давать разные показания относительно длины, интенсивности и окраски волн, но, как уже было упомянуто, даже одно и то же лицо, сообразно с состоянием и степенью гипноза, представляет некоторые в этом отношении колебания, хотя и в определённых границах.

Естественно, что подобного рода несогласия и колебания в описании явления могут внушать некоторое сомнение относительно его объективности. С целью рассеять всякие в этом отношении сомнения был предпринят целый ряд опытов, которые велись по особой специально выработанной программе и дали результаты, уничтожившие возможность подозрений в субъективности всех описанных явлений излучения.

Все эти исследования описанных световых феноменов были производимы в самых разнообразных направлениях. Кажется, все, какие только оказалось возможным применить, приборы были при этом употреблены в дело: спектроскоп, разного рода призмы, зеркала, линзы, фотометры, – словом, целый арсенал оптических инструментов был применён с целью окончательного констатирования объективности светоносных излучений.

Однако достойно замечания, что все субъекты, с которыми приходилось иметь дело де-Роша, Люи и другим учёным, повторяя в большинстве случаев заявления сенситивов Рейхенбаха, что положительный полюс магнитов, элементов, кристаллов и т. п. светится голубым светом, а отрицательный – красным, – отличают кроме того жёлтый свет индукционной бобины.

Но, как ни убедительны были эти опыты, всё же до тех пор, пока не были сняты фотографии, явления казалась, хотя и, несомненно, существующими, но недостаточно осязательными.

Теперь многие другие учёные, в особенности во Франции, занимаясь изучением психофизиологии и главным образом специального её отдела, невропатологии, применяют в своих исследованиях фотографию. Этот новый путь дал уже блестящие результаты, но от него можно ожидать ещё гораздо большего.

Теперь позволим себе предложить читателю присмотреться к двум прилагаемым здесь рисункам (3 и 4). Первый из них представляет снимок поверхности тела женщины в совершенно тёмной комнате. Читатели видят, что кожа выделяет светящие лучи не равномерно, а местами светлее, причём эти светлые области, распределённые по всей поверхности тела, представляются, как уверяют сенситивы, чем-то вроде светящихся точек звёздочек и шариков (boulets vitaux, как называют их французские учёные).

Рис. 3.

На другой фотографии, ещё более любопытной и к тому же снятой при чрезвычайно редких условиях с рук двух влюблённых друг в друга субъектов, – легко видеть стремление излучений на обеих руках к соединению. При этом не мешает обратить внимание на разницу в характере радиации мужской и женской руки, в то время как у мужчины лучи исходят из пальцев равномерно и густо, у женщины они местами почти отсутствуют; кроме того, и сами излучения мужской руки гораздо тоньше, нежнее, у женщины же они очень грубы.

Рис. 4.

Конечно, из этого нельзя делать каких-нибудь общих выводов, так как, снимая с других субъектов или, может быть, с тех же самых, но при других условиях, можно получить иные результаты. Тем не менее, при сличении значительного количества снимков, является возможность делать интересные сопоставления и заключения.

Если вы теперь, читатель, обратите внимание на следующие рисунки (здесь помещены только рис. 5 и рис. 6), представляющие собой снимки излучений отдельных мест человеческого тела, то в первом из них вы заметите вышеупомянутую звездчатую форму – boulets vitaux:

Рис. 5.

В остальных же, составляющих серии снимков излучений одного и того же шейного нервного узла 22-летней истеричной девушки, вас поразит большое их несходство между собой.

Рис. 6.

Всмотревшись, однако, внимательнее, видно, что до начала лечения излучения представляют нечто неопределённое, расплывчатое, неправильной формы. Далее же, по мере лечения, беспорядочность теряется, и постепенно устанавливается правильное, густое излучение, характеризующее здоровое состояние организма (рисунок 6, представляет снимок во время лечения). Конечно, если б мы могли представить здесь все последовательные снимки излучений данного нервного узла, то это было ещё нагляднее, но, надеемся, и помещённых будет достаточно для составления некоторого понятая о форме радиации человеческого тела в здоровом и патологическом состояниях.

После всего только что сказанного и внимательного рассмотрения рисунков, читатель найдёт, вероятно, вполне естественным предположение, что, быть может, существование несомненной аналогии между электрическими разрядами и излучениями человеческого тела указывает на общность причины этих явлений; или, другими словами, – нет ничего невозможного предположить, что причиной радиации организмов является их, собственное электричество. (Извлечение в сокращении из книги «верить или не верить?» В. Битнера, СПб. 1899 г., стр. 177–196).

Более трёх десятков веков тому назад в египетских храмах, посвящённых богам Тоту или Хунсу (Hermes Trismegistos) и Имхотепу (Aisclepios), – как это можно ещё видеть на рисунках, сохранившихся в корнакском храме в Фивах или в доме Сета (в Некрополе) Мемфиса, а также на основании дошедших до нас папирусов, можно убедиться, что египетские жрецы в целях исцеления обращавшихся к ним больных пользовались largo manu, «пассами и усыплением». Оттуда этот метод перешёл и к грекам, и сведения об этом имеются даже у Гомера и, до́лжно полагать, пользовался большим почётом у асклепиадеев, так как нам известно, что всякий серьёзно заболевавший человек отправлялся в храме Эскулапа, как тогда выражались, «на спаньё». Отсюда до сих пор ещё первоначальный период всякой болезни называется на врачебном диалекте «incubatio».

Этот нематериальный способ лечения больных не прекращался во всё течение длинного ряда веков, и история нам сохранила имена многих лиц, обладавших дивным даром исцелять болящих одним возложением своих рук²⁰⁹. Такими, например, были Симон-маг (Acta Apost. VIII), Веспасиан (Svetonius: vita Vesp. cap. VII); было даже целое племя в Малой Азии, Ophiogenes (Plinius, Hist. Nat. I, 7) пользовавшееся славой таких целителей. Последние некоторым образом напоминают наших цыган, которые, впрочем, имеют славу пользующихся дурным глазом. В мрачные и суеверные средние века лица, обладавшие таким даром, считались чародеями и подвергались довольно жестоким преследованиям, что, однако, не могло задушить в Европе эту отрасль медицины.

Только начиная с Парацельса и Ван-Гельмонта начинается поворот к возрождению этой отрасли на более научных началах. О выдающемся представителе этого направления на рубеже прошлого и текущего столетий – Месмер всякому известно. Известна также его печальная участь, так как академия официально восстала против него (неофициально она признавала его учение), и он погиб, как и все новаторы.

Однако за текущее столетие написано об этом предмете столько сочинений, что полное собрание их потребовало бы весьма обширное книгохранилище, и, тем не менее, вопрос этот ещё до сих пор считается спорным. Весь спор вертится вокруг вопроса; существует ля действительно возможность нематериального воздействия одного человека на другого, или весь результат; известных бесспорных исцелений происходит лишь от психического настроения самого больного. Огромное большинство допускающих возможность такого воздействия вообще, признают только одно последнее предположение, и только очень немного врачей ещё колеблются и нерешительно высказываются за возможность и первого допущения. Последние могут найти опору для своих убеждений в открытии наших дней, обнародованном, между прочим, д-ром Погорельским, в области фотографии, так как, по его глубокому убеждению, разработанная им электрическая фосфоресценция и энергография составляют две стороны одной и той же медали: они друг друга восполняют как опыт и теория, а обе вместе ставят вопрос о существовании в человеческом организме особой нематериальной силы, названной д-ром Погорельским физиологической полярной энергией (alias животный магнетизм, месмеризм, оды, астральная сила etc.), вне всякого сомнения.

Дело в том, что, занимаясь около 15 лет изучением этого вопроса, д-р Погорельский пришёл к убеждению, что при нематериальном воздействии одного человека на другого существуют оба эти фактора, но их следует строго отличать друга от друга. В одних случаях весь центр тяжести взаимного воздействия, действительно, лежит в самом объекте экспериментов. Эго будут случаи чистого гипноза, правильнее Suggestio, где всё зависит от субъективной способности человека к восприятию внушения (Suggestibilitas), и дело может дойти до степени самовнушения (Auto-suggestio). Но таких субъектов, вообще говоря, не так уже много на белом свете.

В преобладающем же большинстве случаев дело, наоборот, всецело и исключительно зависит от нематериального воздействия личности самого оператора, и это воздействие достигается только пассами, взглядом (Fascinatio) очарование звуком, (Incantatio) – пением (Давид на Саула!), словом, тоном и даже – что, впрочем, бывает очень редко, – особым напряжением мысли и воли (Suggestio mentalis et voluntatis). Сам же объект экспериментов и его личность играет в этом процессе совершенно второстепенную, пассивную роль, и можно выставить за правило, что на свете нет такого субъекта, для которого не нашёлся бы другой человек, способный на него воздействовать и подчинить своей воле.

Это достигается непосредственным воздействием истекающей из оператора (магнетизёра) находящейся в нём части физиологической полярной энергии, которая, переходя на данного человека (сенситива), и вызывает в нём соответствующие эффекты, как Suggestio, Catalepsia, Somnambulismus, Lethargia, a также достигается необходимое ему исцеление²¹⁰. (См. брошюру д-ра Погорельского: «Электрофотосфены и энергография», СПб. 1899 г., стр. 1–7, откуда в сокращении взяты предложенные здесь сведения).

Этот род фотосфен, происходящий в мире животных и растений, имеет для нас решающее значение в том смысле, что здесь появление света не может быть объяснено решительно ничем другим, как присущей этим органическим телам физиологической энергией. Фосфоресценция эта называется ещё произвольной, так как животные, испускающие её, могут по произволу засветиться или потухнуть и по произволу же меняют и силу блеска своего света.

Из животных особенно сильный блеск обнаруживают некоторые насекомые, как челоносы (из семейства цикад) и светляки. Особенно богаты такими представителями тропические страны. Свечение светляков в тёмные летние ночи всем известно; известно также, как они по произволу гасят свой фонарь. Светят у них яички, которые и сами по себе, даже удалённые из организма, обыкновенно, сохраняют свою фосфоричность довольно долго, иногда целую неделю. Если раздавить такое яичко, из него вытекает жидкость, продолжающая светиться, пока она не высохнет.

Такой же светящейся способностью обладают некоторые породы рыб, как Trachypterus Iris, который при фосфоресценции имеет вид огненного меча, некоторые виды селёдок и другие. Добываемые или выпускаемые из этих рыб светящиеся соки и жидкости, будучи примешаны к морской воде, делают и последнюю сильно светящейся. Здесь процесс свечения приписывается окислению этих жидкостей от соприкосновения с воздухом. С момента наступления гниения и выделения аммиака фосфоресценция прекращается.

Уже Библия (Исх. 24:29–35) рассказывает, что у Моисея лицо сияло лучами, так что он даже всегда носил покрывало²¹¹. Затем в разных местах священного Писания имеются описания появления светового сияния вокруг головы в виде ореолов и на этом основано самое традиционное изображение святых с ореолами.

Рис. 1.

Если даже опустить все более или менее достоверные рассказы всех прошедших веков, то за одно наше XIX столетие наберётся около десятка случаев появления людей, распространявших вокруг себя явный свет в виде светящейся вокруг них атмосферы, в роде огней св. Эльма (рис. 1). Замечательно, что все эти зарегистрированные случаи имели фатальное значение для этих лиц, так что самый этот свет как бы предшествовал смерти. Впрочем, возможно и обратное толкование, что смерть последовала вследствие истощения организма от этой фосфоресценции.

В нижеследующих строках мы постараемся доказать, что явление фосфоресценции людей вовсе не такое редкое в природе явление, а что все затруднение констатирования его заключается только в самых условиях наблюдений, и потому мы и разберём самые эти условия и попытаемся получить этот свет из человеческого организма опытным порядком.

Рис. 2.	Рис. 3.

Уже в начале этого столетия Deleuze, а позднее Despine и Charpignon указали, что многие сомнамбулы в известных стадиях своего транса видят разные предметы светящимися, особенно это относится к магниту и некоторым металлам, как золото и серебро. Рейхенбах даёт следующие (2 и 3) рисунки, изображающие истечение света из концов магнита или руки, какими их видят сенситивы во время транса. Но самый сильный свет сенситивы видят вокруг их магнетизёра, который в их глазах не только сам светит, но делает светящимся всё, к чему он ни дотронется или даже лишь направит свою руку туда. В особенно глубоких трансах им кажется, что весь человек буквально окутан светящейся атмосферой, и он как бы плавает в пламени.

Предлагаемый рис. 4, представляет тот вид, каким казался автор студенту сенситиву X Ф-ну. Рисунок составлен на основании точного его описания и несколько раз проверялся через показывания его Л Ф-ну, как во время транса, когда он сравнивал его, так сказать, с оригиналом, так и после транса, в нормальном состоянии его. Дело в том, что студент Ф-н принадлежит к тем лицам, которые и после пробуждения прекрасно сохраняют в памяти все мельчайшие подробности из пережитого ими во время сомнамбулизма. По его словам, свет, который он видел над моей головой, – говорит д-р Погорельский, – казался ему весьма интенсивным; всегда самое яркое место помещалось сзади головы, несколько выше макушки. Вверх световая атмосфера иногда подымалась на 3–4 фута, а с боков она спускалась лишь до плеч и никогда не ниже их. При обращении мной внимания его на цвет этого сияния, он часто, но не всегда, видел и различные цвета: с правой – красный, а с левой – голубой оттенок этого света, чем и подтверждается наблюдение Albert de-Rochas.

Рис. 4. Магнетический ореол (портрет д-ра Погорельского).

В совершенной объективности этих явлений для сомнамбулов ныне сомневаться нельзя и это можно доказать экспериментально целой аудитории посредством опытов над цветами этого сияния по способу, предложенному нами, или же при помощи полярископа, как это делал Rochas. Но то, что вполне объективно для сенситива, для остальных людей останется мало доказательным. Во-первых, потому, что они сенситивы, т. е., люди с не вполне уравновешенной нервной и психической организацией, и, во-вторых, потому, что по свойственной человеку логике он не верит другому в том, в чём он лично не может убедиться, хотя бы правдивость лица, сообщающего неизвестный факт, стояла бы выше всякого подозрения.

При этом немаловажную роль играет тут и внушение и самовнушение. Сколько важных идей и принципов, как достоверных, так и ложных, крепко сидит в народном сознании только потому, что «все» уверены, что они истина святая. Образованные классы в этом отношении нисколько не выше, чем невежественная толпа. Не все ведь проверили на опыте законы всемирного тяготения или шаровидность Земли и, однако, никто теперь в этом не сомневается и не осмелится заподозрить достоверность этих истин только потому, что это ныне стало общим достоянием всех образованных людей. А ведь забывают, что до Галилея такие же «все образованные люди» с не меньшей самоуверенностью отстаивали, что Земля есть плоскость, плавающая на безбрежном океане, а, также всю прежнюю Птоломеевскую систему круговращений тел, и именно «эту систему» больше всех прочувствовал на себе сам Галилей. Да и в настоящее ещё время китайское астрономическое министерство и знать не хочет иных системе мирового порядка.

Впрочем, вся история человеческого знания полна эпизодами то трагического, то комического содержания, как «новые истины» боролись со «старыми предрассудками» и как затем «новейшие открытия», в свою очередь, обращали ещё недавнюю новую истину в такой же старый предрассудок. Очевидно, что истина абсолютная и истина общепризнанная – вещи совершенно различные.

Мы поэтому должны быть очень признательны Рейхенбаху, показавшему способ, каким образом эти световые истечения опытным порядком могут быть сделаны видимыми и для не-сенситивов. Его метод очень часто практикуется спиритами и известен у них под именем тёмных сеансов. (Д-р Погорельский; см. «Ребус» 1898 г.. № 33).

Человеческий глаз очень часто бывает одарён способностью магнетического воздействия. Если и исключить целые племена вроде описанных Радда-Бай (Блаватской) карликов Курумби в Нильгири или всем известное неприятное действие взгляда большинства кочующих венгерских и румынских (бессарабских) цыган, то всё же каждый из нас может привести в пример какого-нибудь из своих знакомых, который, по общепризнанному окружающими мнению, имеет, так называемый, дурной глаз. Что бы ни говорили скептики, а всякий беспристрастный наблюдатель не может не подтвердить, что далеко не редкость такие люди – женщины чаще, нежели мужчины, – взор которых производит неприятное впечатление.

Последнее тем сильнее, чем объект воспринимающий представляет менее сопротивляемости (locus minoris resistentiae); вот почему сглазу легче поддаются выздоравливающие после изнурительных болезней, и в особенности слабые и нервные дети. Они прямо инстинктивно боятся и бегут таких лиц; а если последние возьмут их на руки, то, несмотря на обычные ласковость и повадливость таких детей ко всякому встречному, на руках у лиц, имеющих дурной глаз, они всегда подымают страшный крик и плач, как будто им причиняют физическую боль. После ухода таких лиц ребёнок очень долго мечется, беспричинно и неистово плачет, и долго ещё не может успокоиться. Единственное средство успокоить таких возбуждённых детей – это пассировать их, проводя пассы с головы до ног в течение нескольких минут, что, впрочем, и делается всегда инстинктивно няньками. Ребёнок обычно быстро впадает в нервный прерывистый сон, который мало-помалу переходит в нормальный, крепкий и спокойный, и через несколько часов он встаёт совершенно здоровым, до новой встречи с тем лицом.

Впрочем, название дурной глаз здесь не совсем правильно. Действие таких глаз далеко не всегда бывает дурное, а лишь интенсивное. Зло же, происходящее иногда от такого взгляда, зависит исключительно не от свойств глаза, а от случайных стечений обстоятельств для лица, подвергшегося такому взгляду. Иначе, лица, имеющие дурной глаз, составляли бы проклятие Божье, и не могли бы быть принятыми ни в какое человеческое общество.

Поясню примером. Об одном знаменитом певце рассказывали, что он во время пения должен был всегда смотреть в пустое пространство: иначе, на кого он ни посмотрит, всегда с тем случится несчастье. В доказательство приводят факт, что раз под влиянием его взгляда театральный плотник свалился с лесов и убился, и некоторые другие рассказы в этом роде. На самом же деле несчастие, ведь, произошло только от того, что плотник находился на лесах. Потому что, будь он в это время на полу и посмотри на него тот же певец, то даже при полном каталептическом оцепенении плотника он бы лишь опустился на землю, а не слетел бы с высоты, и, следовательно, никакого несчастия не приключилось бы.

Что данное свойство взгляда происходит именно от магнетизма, а не от какой-нибудь другой энергии, это доказывается её полярностью, например, в следующем опыте. Сядьте против сенситива и смотрите спокойно ему на грудь: он почувствует приятное ощущение лёгкости и свежести и прекрасное успокоение. Если сенситив стоял, то он невольно подаётся вперёд (притягивается). Присядьте теперь сзади этого же сенситива и уприте взор на его лопатки, эффект получится противоположный: он почувствует жар, сердцебиение, давление; а если он притом стоит, то почувствует лёгкий толчок. Происходит всё это от того, что в первом случае каждый отдельный глаз направляет свой взор на разноимённую половину тела сенситива, а во втором случае, наоборот, на одноименную часть тела. Этим же именно и объясняется, почему очень многие чувствуют неприятное беспокойство, если кто-либо смотрит на них в упор сзади, в затылок. Такой человек непременно обернётся назад посмотреть, и безошибочно в самой большой толпе отгадает, кто это так на него смотрел. (Д-р Погорельский, см. «Ребус» 1898 г. № 13).

Особую магнетическую роль играет и рот, так как здесь происходит довольно сложный перекрёст полярной энергии, происходящий от трёх различных факторов.

Первый фактор это собственная полярность самых губ. Оказывается, что в этом отношении верхняя губа имеет характер положительного, а нижняя – отрицательного полюса. Чтобы убедиться в этом, достаточно погладить несколько раз ту или другую губу одним каким-либо пальцем – мизинцем или толстым; зная полярный знак каждого пальца (третичная полярность), мы по ощущению изономии или гетерономии и заключаем о характере полюса исследуемой губы. Ещё лучше это вам скажут сенситивы, которые в темноте всегда видят, как верхняя губа светит голубым концом спектра, а нижняя – его красным концом.

Второй фактор в полярности рта, это встреча на губах внутренней слизистой оболочки с наружным кожным покровом, из коих первая реагирует магнито-отрицательно, а вторая магнито-положительно.

Наконец, третий фактор – это наше дыхание, которое тоже имеет различную полярную реакцию, смотря по тому, дышим ли мы только, или дуем.

Ясно, при такой сложности полярной энергии нашего рта – в частности отверстия губ, что и наш поцелуй получил такую важную роль во внешнем выражении наших душевных ощущений – эмоций (Дарвин, Спенсер, Ломброзо), и даже в Библии уже отмечены различные характеры поцелуев от родительских, братских, родственных и любовных до изменнических и даже смертельных включительно. Впрочем, как частность можно указать, что поцелуй, напечатлённый на левой щеке, приятнее, чем данный в правую щеку, так как верхняя губа играет более активную роль в акте поцелуя, чем нижняя, а левая щека с нею будет гетерономной, правая же – изономной.

Сказанное о биполярности губ у ротового отверстия относится и к другим отверстиям организма, окружённым кожными складками. Так, например, у глазного отверстия верхнее веко положительно, а нижнее отрицательно.

Чтобы закончить о топографии магнетической поляризации в человеческом организме, мы должны упомянуть, что есть опыты, доказывающие существование разницы в полярной энергии мужского и женского пола в общем. Самый простой опыт следующий. Если мы поставим рядом два индивида одного и того же пола, то для каждого из них обоих совершенно безразлично, где кто стоит; с правой или левой стороны (положение Heteronom.). Но зато обыкновенно чувствуют особенную неловкость, если они, стоя рядом, обращены каждый лицом в противоположные стороны (положение – Isonom.). У индивидов же разных полов дело обстоит далеко не так просто; уже при одном помещении женщины с правой стороны мужчины оба чувствуют себя не совсем ловко, и только при помещении женщины с левой стороны мужчины, оба чувствуют себя хорошо. Но так как в обеих этих позициях мы имеем неизменно разноимённое расположение, то единственное удовлетворительное объяснение можно найти, предполагая, что, в общем, мужчина представляется более магнито-положительным, а женщина более магнито-отрицательной, и что оба вместе они, таким образом, образуют физиологическую магнитную пару или батарею. Тогда в первом случае общий ток в батарее (от + к – ), слева направо, будет обратный, чем в каждом элементе, тогда как во второй позиции общий ток совпадает с током каждого элемента – справа налево.

В этом также лежит разгадка, почему нам, мужчинам, обыкновенно приятнее вести даму с левой стороны (как это делается по всей Европе), тогда как при гуляниях с другими мужчинами, за редкими исключениями, мы на то не обращаем ни малейшего внимания. (Д-р Погорельский, см. «Ребус» 1898 г., № 13).

Врач Вас. О. Михайлов сообщает несколько замечательных определений известными людьми науки основных начал магнетических явлений которые мы приводим здесь, предполагая, что они обратят внимание читателей, заинтересованных вопросом о магнетизме.

«Доктор Wurtz в своём сочинении «Prospectus d’un nouveau cours theor. et pratique de magn. animal», утверждает, что висящая железная цепь, под влиянием взгляда и силы воли, поворачивается вокруг своей оси в ту или другую сторону.

Robiano, в своём сочинении «Neururgie, ou le magn. animal devant une science phys. – mathematique» (Brux., 1846), также утверждает, что он силой одного простого взгляда производил явления притяжения и отталкивания над разного рода телами, и что гальванизм есть сущность того, что называли животным магнетизмом. Это он доказывает тем, что гальванические кольца ускоряли в известных ему случаях магнетический сон, во время магнетизирования, что обыкновенный сон переходит в магнетический, если надеть на палец спящего человека гальваническое кольцо и т. п.

Thilorier и Láfontaine, в сочинении «L’art du magnetiseur», par Lafontaine (pag. 28 et suiv.), доказывает, что в человеческом организме существует особого рода нервный ток, которым человек может управлять помощью одной только своей воли; влиянием этого тока они, говорят, заставляли отклоняться стрелку гальванометра. Подобные опыты приводит и Picart. В его сочинении «du magnetisme», он уверяет, что по своему желанию простому железу он сообщал свойства магнита и опять уничтожал их, проводя железо над грудью своих сомнамбулов.

Ни одна из известных сил природы, взятых ли порознь, или в совокупности, недостаточна сама по себе, без участия человеческого духа, чтобы составить действительную причину явлений животно-магнетических.

Оставив вопрос – проливают ли более света на этот вопрос определения различными авторами того, что известно под названием животного магнетизма? – да, или нет, – во всяком случае, определения эти выражают личные взгляды на этот предмет людей, специально следивших за этого рода явлениями, и потому мы приводим несколько из таких известных определений.

Charpignon говорит, что «животный магнетизм есть совокупность законов, управляющих током, выработанным нервной системой живого человека.

Delaage понимал животный магнетизм, как какое-то «воспроизведение нас самих, управляемое волей».

Полное поэтического воодушевления определение Paul’я Auguez есть следующее: магнетизм есть «мимолётное проявление первобытного господства человека над материей, моментный возврат к прошедшему царству Адама, предвкушение будущего христианского царства»²¹²...

Как более, кажется, близкое к истине понятие об этом выражается в определениях Deleoze’a и Morin, хотя основные идеи того и другого почти противоположны между собой.

Deleuze говорит, что магнетизм есть свойственная человеку способность влиять целебным образом на ему подобных, своей волей направляя на них начало, заставляющее его жить. В другом месте он высказывает понятие о магнетизме, как «о влиянии существа духовного на духовное существо и через него – на организованную материю». (Déleuse, du magnetisme, p. 26).

В этом понятии, как и в других, приведённых выше, во всяком случае, пробиваются убеждения в существенном проявлении самостоятельного духа человеческой природы, составляющего собой как бы основное начало, основную точку исхода всему ряду разбираемых явлений.

Morin, со всеми стремлениями его не сделать шагу с избранной им почвы безусловного материализма, даёт такое определение тому же самому началу: «животный магнетизм есть наука, рассматривающая действие, производимое человеком над ему подобными, – действие, производимое живым существом над другими существами, без примеси способов обыденных отношений... Это есть искусство производить изменения в физике человека посредством действия, предварительно направленного им на его нравственную сторону». (Morin., p. 10 и 343–344).

Итак, один из наиболее энергичных противников существования какой бы то ни было силы, или особенного тока, особенного влияния, от которых бы зависели разбираемые явления, утверждающий, что все эти явления суть только порождения воображения данной личности человека, Morin признаёт в этих явлениях действие, производимое человеком над ему подобным, такое действие, которое производит физические изменения через влияние на нравственную сторону, следовательно, через влияние души на душу... Это взгляд и вывод такого рода, что, по форме выражения его, в сущности, он едва ли чем разнится от сущности взгляда Mirville’я, Perty, Deleuze’а, рассматривающих дело с точки зрения совершенно противоположной, потому что и Mirville и Perty доказывают, что основой этого рода явлениям служит влияние воли и души одного человека на душу другого.

Рейс и Левенталь, занимавшиеся в Москве расследованием этого рода явлений, в 1849 г., в брошюре своей «Experiences sur le magn. animal», высказывают их понятие о сущности силы этой, «неправильно названной животно-магнетической», что «она есть продукт, эманации, исходный ток самой жизни. Действие этого тока, введённого в живые тела, подобно действию самой жизни, это действие врачующей силы природы»... («Ребус» 1895 г.,№ 20).

Заимствуем «Из воспоминаний» Ольги N («Русский Вестник», ноябрь 1887 года) несколько интересных фактов. Касаясь магнетизма, автор говорит:

Вопрос о нём вызывал ещё недавно насмешки медиков и учёных людей вообще, но теперь его серьёзно разрабатывают эти самые учёные и медики. Такова участь всякого великого открытия.

1) В тридцатых и сороковых годах были доктора магнетизёры, и, может быть, не лишним будет рассказать о тех замечательных успехах их в лечении болезней, которые они совершали над личностями, коротко мне знакомыми, между прочим, над княжной Шаховской, родной племянницей писателя и театрала, кн. Александра Александровича Шаховского.

Она родилась глухонемая, но передавала знаками свои мысли и вела живые разговоры с членами семейства. С ней делались нервные припадки, и доктор Бюргермейстер её магнетизировал и заставлял говорить в магнетическом сне. Раз княжна заснула, и в продолжение трёх суток не могли её разбудить, Чтоб войти в её комнату, надо было держать за руку магнетизёра, иначе она волновалась и вскрикивала. Лежала она спиной к стене, и когда её о чём-нибудь спрашивали, вопросы писали пальцем на обнажённой по локоть руке. На вопрос: каким средством её разбудить? – она показала знаками, что надо ей отрезать косу. Послали за парикмахером, но как только он прикоснулся до княжны, она его оттолкнула и вскрикнула, и опять знаками объяснила, чтоб каждый член семейства, поочерёдно, отрезал ей волосы, каждый по пряди, затем чтоб их сожгли, но так, чтоб она об этом не знала, и когда сгорит последний волос, она проснётся. Её желание исполнили буквально, и как скоро волосы сгорели, она открыла глаза и быстро поднялась с постели.

2) Очень известный в то время доктор Левенталь магнетизировал А. С. Благову, родственницу моей бабушки, у которой она жила. Она страдала нервной болезнью и находилась в таком болезненном состоянии, что несколько лет не могла причаститься. Благова была очень набожна; церковное пение и причастный стих так сильно на неё действовали, что она начинала рыдать, и с ней делался нервный припадок.

Необходимо заметить, что её образование было крайне ограниченно; она читала бегло по-русски, но писала безграмотно и детским почерком. Раз в магнетическом сне она назвала на латинском языке лекарство, которое, по её словам, должно было ей помочь. Озадаченный Левенталь не скоро понял, что она требовала. Надо было отыскать в ботаническом словаре средство, назначенное ею. Оказалось, что оно давным-давно вышло из употребления в медицине; однако, его добыли, и оно принесло ей видимую пользу. Неоднократно она диктовала рецепты по латыни, и доктор повиновался безусловно её предписаниям.

Один из её родственников смотрел на магнетизм как на грешное дело, и намеревался побывать у неё и уговорить её отказаться от такого способа лечения. Она сообщила во сне его намерение и предупредила, что свидание с ним причинит ей большой вред. Вскоре затем родственник явился к моей бабушке и открылся, не обинуясь, в цели своего посещения, но бабушка строго ему запретила вмешиваться в дело, и он уехал, не повидавшись с больной.

Она лишилась сестры, которую страстно любила, и, несмотря на свои религиозные убеждения, была в таком отчаянии, что помышляла о самоубийстве. «Доктор, – сказала она во сне Левенталю, – унесите из моей комнаты склянку с уксусом четырёх разбойников». – «Зачем?» – «Я покушаюсь его выпить, чтобы отравиться».

Флакон с уксусом унесли. В тот же день Благова стала его искать в порыве отчаяния, и, не находя нигде, пришла в себя, и убедилась, что Бог её не допустил до греха. Она говорила безошибочно который час, когда часы ей клали на сердце.

Левенталь спросил у неё, какой силой она предсказывает, прописывает рецепты на незнакомом языке, и узнаёт чужие мысли.

Она отвечала: «ко мне приходит во время сна тётка моя, Анна Ивановна Леонтьева, и подсказывает всё, что я говорю».

Анны Ивановны Леонтьевой тогда уже давно не было на свете.

Левенталь так верил в силу ясновидения Благовой, что в затруднительных положениях прибегал к её советам.

Она во сне и предсказала, между прочим, день и час смерти своей приятельницы, фон-Визиной.

На вопрос; чем больна фон-Визина? старушка отвечала: «мне тяжело об этом говорить; я вижу её внутренность, она вся в ранах». («Русский Вестник» 1887 г., ноябрь).

Прежде всего, я расскажу, – сообщает г-жа де-Морган, жена бывшего проф. математики при Лондонском университете, – об одном случае, доказывающем действие месмерической или магнетической силы на телесные мускулы, предоставляя физиологам объяснить способ этого действия на нервы, или посредством их. Однажды мать принесла мне своего десятинедельного ребёнка, родившегося с ненормально постановленными ступнями, и просила меня научить её бинтовать ножки по предписанию одного известного хирурга. Маленькие ступни висели бессильно в одну линию с голенями. Пока я рассматривала бинт и обдумывала, как удобнее его накладывать, мне пришло в голову поучить мать магнетическим пассам, которые, как я была в том уверена, ни в каком случае не могли повредить ребёнку, а скорее, судя по моим предыдущим опытам, должны были послужить к укреплению суставов. Но я сама никак не ожидала полученного мной результата. Сделала я очень небольшое количество пассов от колена до ступни, самое большее двадцать. После первых шести пассов ступни начали приподниматься и стали в нормальное положение. Я, конечно, продолжала, и мускулы укрепились окончательно; излечение было полное, и совершилось оно приблизительно минут в пять. Бинт возвратили в госпиталь, и, когда пришло время, ребёнок начал ходить сам, как будто никогда и не был болен.

4. Другой ребёнок, магнетизируемый мной от сильных головных болей, неожиданно представил мне случай наблюдения над очень интересным состоянием, называемым «общностью ощущений». Состояние это, по утверждениям, полученным через невольное, механическое письмо, даёт ключ к некоторым из тайн духовного воздействия, как счастливая случайность нахождения греческой надписи с её двумя египетскими дубликатами на камне в Розетте дала ключ к объяснению дотоле непонятных иероглифических знаков. Явление общности ощущений заслуживает особенного внимания исследователей по возможности объяснения через него, по аналогии, многого в этой таинственной области, хотя внутренняя его причина и недоступна ещё нашему познаванию.

«Пока мальчик во время своего магнетического усыпления говорил со мной о своей головной боли, кто-то, проходивший мимо, случайно задел меня за руку. Прикосновение было самое лёгкое, и, однако, ребёнок воскликнул: «кто толкнул мою руку?» Заключив из этого, что он находится в том состоянии, о котором я не раз слыхала, но ни разу не видела его, я попробовала сделать несколько опытов и над другими ощущениями; так я положила себе в рот кусок сахару, и мальчик тотчас же заявил о сладком вкусе; я отведала горчицы, и он стал жаловаться на горечь; укол моей руки концом пера причинил ему довольно сильную боль. Некоторое непродолжительное, впрочем, время, он, по-видимому, разделял все мои физические ощущения. Однажды мы поставили мальчика последним в цепь, составленную из восьми или девяти лиц, державших друг друга за руки. Когда первое лицо в цепи понюхало табаку, мальчик чихнул и сказал, что мы положили ему табаку в нос, но, конечно, не так как в электрической цепи, не все составлявшие нашу цепь, а он один почувствовал табак.

Многие между моими пациентами говорили о свете, который они видели истекающим из моих пальцев. Описание этого явления различествовало, смотря по субъектам. Его видели не менее восьми лиц в период нескольких недель, некоторые из них в магнетическом, а другие и в нормальном состоянии. Мальчик, о котором я говорила, а также и мать десятинедельного ребёнка – последняя, не подвергавшаяся магнетизированию, – видели свет совершенно ясно. Мать видела светящееся облако на ноге ребёнка, пока я его магнетизировала. Один из самых замечательных примеров такой способности видения (perception) относится к одной даме, занимающей довольно важное место в одном из благотворительных учреждений. Дама эта, когда смотрела пристально на пальцы сильного магнетизёра, видела струи света из них истекающие, а когда пальцы его направлялись вниз к стакану, наполненному водой, струи казались ей каждая отдельно как бы солнечным лучом с серебряной полоской в центре. Струи опускались в воду, постепенно наполняя её собой, затем поднимались кверху, и стакан представлялся ей наполненным чем-то вроде тумана. Тогда, говорила она, вода начинала представляться ей как бы движущейся, или кипящей, постепенно поднимавшейся кверху, наподобие волн крошечного моря, и это было до тех пор, пока волнение или кипение достигало своего апогея. Затем наступало постепенное затишье, продолжавшееся ровно столько же минут, как и возраставшее кипение. Конечно, не имевшие этой способности видения ничего подобного не видели. Между магнетезированными лицами иные видели в воде движение частиц, другим же вода казалась только светлее и более блестящей. Одна замагнетизированная девочка, видевшая это, говорила, что микроскопические насекомые в воде валятся как поражённые электричеством; к сожалению, это не могло быть проверено, так как никто, кроме её, не мог различать таких крошечных инфузорий. Отчёт об этом явлении появился своевременно в журнале «The Zoist», посвящённом магнетическим исследованиям; впоследствии оно было подтверждено в том же периодическом издании двумя уважаемыми пасторами, которые имели случай каждый отдельно повторить тот же самый опыт.

Однажды я попробовала сделать несколько пассов над искривлённой спинной костью одной маленькой девочки и спросила её; чувствует ли она мои пассы? Она ответила: «нет, я ничего не чувствую кроме теплоты, но мне это неприятно, так как я боюсь молнии, а теперь я вижу над собой молнию». Светящиеся явления в воде и светлые лучи, исходящие из рук, приведены мной в доказательство верности утверждения, что флюидический ток или сила исходит из рук магнетизёра и может быть видима лицами сенситивными, или находящимися в особенном состоянии, называемом магнетическим или сомнамбулическим.

6. А вот указание на тот особенный свет, который видел, во время своего магнетического состояния, наполняющим и проникающим во все предметы, знаменитый американский ясновидец Андрю Джексон Девис, в первый раз, когда он был замагнетизирован доктором Ляйнсом.

В большей части случаев впадающие в магнетический сон по пробуждению забывают всё ими виденное. Так было сперва и с Девисом, но впоследствии, при достижении им способности самобытного ясновидения, т. е. без воздействия магнетизёра, он, со всей отчётливостью, припомнил всё им виденное и испытанное прежде в бессознательном ясновидении.

«Всё бывшее в нашей комнате – описывает он – вместе с находившимися в ней лицами, просияло удивительным светом. Каждое человеческое тело сверкало разнообразными, более или менее блестящими, магнетическими цветами. Фигура каждого из присутствующих была окружена светлой, исходившей из неё атмосферой. Этот лучистый свет простирался на руки и на всё тело. Вокруг ногтей были особые лучистые кружки, кругом волос – другого рода лучи, возле ушей, так же как и вокруг глаз, свои лучистые круги. Голова осветилась во всём объёме. Её лучистая атмосфера была шире, сравнительно с такой же атмосферой прочих частей тела – и захватывала, у разных лиц, от 4 вершков до такого же числа футов. Полная неожиданность этого зрелища поразила меня изумлением, ошеломила меня. Я не мог постичь виденного, чувствовал себя смущённым, потерянным и не был вполне убеждён, что всё ещё нахожусь на земле. Казалось, что вся земля, со всеми её обитателями, внезапно превратилась в Эдем. Я не находил слов, чтобы передать мои впечатления. Поэтому, я даже не пытался выразить свои чувства восклицанием или речью, а продолжал наблюдать с чувством несказанной радости и благоговения. Через несколько минут, я мог видеть не только внешность находившихся в комнате лиц, облечённых светящеюся атмосферой, но с такой же лёгкостью рассмотрел их внутренности и затем скрытые источники тех магнетических светлых лучей. В моем обыкновенном или естественном состоянии, я никогда прежде не видал внутренних человеческих органов, но теперь, с величайшею лёгкостью, мог видеть все эти органы и их отправления: печень, селезёнку, сердце, мозг... всё без исключения. Всё человеческое тело сделалось для меня прозрачно как кусок стекла, оно было устроено с редкой, роскошной, одухотворённой красотой, и сверкало как бы огнями фейерверка. У каждого органа был свой особый центр света, и, сверх того, каждый орган был окружён ещё общим для всего тела светом. Я различал физические органы с их формой, видом и цветом, наблюдая только своеобразные окружавшие их лучи. Так, например, я видел сердце, окружённое общей огнисто-радужной пеленой, среди которой рассеяны были отдельные светящиеся точки. Система лёгких также освещена была призматическими огнями различной величины и цвета; дыхательные пути походили на химические лаборатории. Отличавшее их пламя производило мгновенные изменения в крови, протекавшей по близ лежавшим сосудам, и большой симпатический нерв, корни которого проходили через нижние внутренности и который крайними своими ветвями терялся в высших слоях мозга, походил на живой столб, трепетавший нежным серебристым огнём. И мозг также был освещён призматическим светом. Каждый орган большего мозга и мозжечка светился свойственным ему пламенем. Я легко мог различить форму и величину органа по очертанию и блеску его лучей. Живо припоминаю, что это возбудило во мне сильное удивление, но я был в столь глубоком магнетическом трансе и был так беден словами, что не выказал даже удовольствия и не описывал ничего мной виденного. Я заметил, что из некоторых частей мозжечка исходят сероватые, а из других частей – более тёмные, густые лучи того же цвета, в многочисленных, и самых разнообразных оттенках – от пламени ясного до пламени тёмного, почти чёрного. С другой стороны, я заметил во внешних слоях большого или верхнего мозга пламенеющие струйки, похожие на игру бриллиантов. Сначала я не понимал причины этой изящной игры цветов, но скоро удостоверился, что это были, так сказать, внешние проявления мыслей присутствующих лиц, касательно странных феноменов, проявлявшихся в моём собственном состоянии. Я продолжал свои наблюдения. Верхние органы большего мозга трепетали мягким лучистым пламенем, но это пламя не походило на струи обыкновенного пламени. Поистине, мозг походил на великолепную сияющую корону, украшенную радужными огнями и сверкающими бриллиантами. Мозг каждого из посетителей был отличным от всех других – в оттенках, степенях и сочетаниях красок и пламени – но у всех казался прекрасным и величественным! Из мозга – я видел – проходили по всему организму токи жизненного магнетического огня. Кости казались коричневыми или совершенно тёмными; мускулы издавали багровый свет; нервы – мягкое золотистое пламя, венозная кровь оттенялась тёмным пурпуровым светом, артериальная имела чёрно-жёлтые, огнистые пятна, напоминавшие мне электрические явления на облачном небе. Словом, я видел каждую жилу, каждый нерв, все сосуды и фибры, освещённые магнетическими центрами живого пламени, обличавшими присутствие духовной субстанции.

Заметим в заключение, что все эти факты, указывающие на важную роль света в явлениях, как месмерических, так и медиумических, дают некоторый ключ к уразумению условия, требующего удаления нашего света при тех и других сеансах. Ибо и во время магнетизирования обыкновенно затемняют комнату, где оно происходит. Опираясь на эти факты, позволительно, как нам кажется, выставить следующую гипотезу: наш свет мешает свету иного порядка, подобно тому, как свет солнечный мешает свету огня. (См. «Ребус» 1884 г., №№ 44–46).

Сомнамбулы, исцеляющие больных силой внушения, примыкают к широкому разряду лиц, известных под именем знахарей и целителей. Эти врачеватели лечат частью различными снадобьями, частью заговорами, частью одним прикосновением. Рассказы об успешных исцелениях, достигаемых такими средствами, общеизвестны. Прежде в успехах знахарей и целителей видели простую случайность; в настоящее время не может быть сомнения, что за исключением лечения снадобьями, которые могут иметь действительную силу – не забудем, что почти все травы и коренья, употребляемые современной рецептурой, взяты по указанию народной медицины, все остальные случаи должны быть объяснены на почве учений, примыкающих к теории гипнотизма и внушений. Сила заговоров лежит, очевидно, всецело на внушениях. Относительно исцеления прикосновением мнения расходятся. На взгляд представителей физиологической и психологической школ следует искать объяснения во внушениях, на взгляд флюидистов – в животном магнетизме. Вопрос пока ещё не может считаться решённым.

Знахарство и целительство так же старо, как человеческий род, и его можно проследить по всей истории, от древнейших времён и до наших дней. Впрочем, оно до сих пор не привлекало к себе внимания исследователей, и потому сведения о нём вообще скудны. В былое время (как и теперь среди простонародья) на знахарей смотрели как на сообщников дьявола и жгли их на кострах, притом по самым ничтожным причинам. Например, в известном Malleus Maleflcarum Шпренгера, служившем общепринятым руководством для всех иезуитов и палачей, начиная со второй половины XVI века, указаны следующие четыре отличительных признака исцелений при помощи дьявола:

1) когда целители догадываются о неизвестной им причине болезни;

2) когда они лечат только от одной болезни или порчи, а не от всех;

3) когда при лечении делают оговорки, что при известных условиях не могут вылечить;

4) когда обставляют лечение суеверными церемониями²¹³.

Поэтому от большинства знахарей не осталось даже имени. Зато история сохранила довольно обстоятельные сведения о целителях, в которых народная вера усматривала особый дар Божий. Из таких целителей первое место, несомненно, занимают Грэтрэкс в XVII в. и Гасснер в XVIII в²¹⁴.

1. Целитель Грэтрэкс. По происхождению ирландский дворянин, посвятивший юность военной службе, он получил (по собственному рассказу) в 1642 г. откровение, что обладает даром лечить золотуху. Хотя его скромность от этого страдала, однако, повинуясь откровению, он решил притронуться к нескольким золотушным и их исцелил. Немного спустя в его провинции разразилась эпидемическая лихорадка. Грэтрэксу снова было откровение, что он может лечить и эту болезнь; он и на этот раз попытал свои силы, и опять не без успеха. Затем одно откровение быстро следовало за другим. В апреле 1665 г. внутренний голос ему возвестил, что он обладает даром исцелять раны, нарывы, водянку, конвульсии и пр. Успехи Грэтрэкса возбудили против него духовенство, которое воспретило ему лечить, однако уже поздно, так как слава о нём распространилась по всему королевству. Во всех областях, через которые он проходил, магистраты городов и бургов выходили к нему навстречу, прося его прикасаться к больным в их доме. Прикосновение было единственным способом его лечения.

«Наложением своей руки (свидетельствует один весьма почтенный очевидец, учёный епископ Жорж Рэст) он удалял боль, прогоняя её в конечности. Действие было иногда очень быстро, и я видел, как некоторые лица были исцелены словно волшебством... Эти исцеления не давали мне повода думать, чтобы в них было что-нибудь сверхъестественное. Не думал этого и он, и его способ исцелять доказывает, что здесь не было ни чуда, ни божественного действия. По-видимому, из его тела исходило болеутолительное и целебное влияние. Многие болезни уступали только повторительным прикосновениям, некоторые и вовсе не поддавались его стараниям. Грэтрэкс думает, что способность, которой он обладает, есть дар Божий. Он иногда сам удивляется своей силе и доходит даже до того, что сомневается, не иллюзия ли всё это. Однако в убеждении, что Бог явил к нему особую милость, он всецело себя посвятил облегчению больных.

То же самое засвидетельствовано и двумя знаменитыми в то время врачами, Фэрклоу и Эстелием. «Я видел, – говорит, между прочим, последний, – одного ребёнка, настолько покрытого золотушными опухолями, что он не мог сделать никакого движения: Грэтрэкс устранил бо́льшую часть этих опухолей простым наложением руки; наиболее значительные он открыл ланцетом и исцелил раны прикосновением, иногда обмачивая их своей слюной».

Все свидетели сходятся в признании кротости, смирения, человеколюбия и совершенного бескорыстия Грэтрэкса.

Если Грэтрэкс старался сообщать больным дар Бога, то Гасснер (католический священник в Клэстерли, 1727–1799) поставил себе задачей изгонять из них беса. Первый опыт они произвёл на себе самом. Они был долгое время болен, и ему не могли помочь никакие врачи и никакие лекарства. Поэтому ему пришло на мысль, что причина его упорной болезни должна быть сверхъестественная и что им овладел бес. На всякий случай они приказал именем Иисуса бесу выйти из его тела, и бес вышел. После этого Гасснер исцелился столь совершенно, что, по его уверению, не нуждался в течение шестнадцати лет ни в каком средстве, ни духовном, ни телесном.

Этот успех привёл его в раздумье: исцеление всех вообще болезней, не есть ли следствие изгнания бесов? Ни учёные богословы, к которым он обращался за советом, ни толстые книги, в которых он по этому вопросу рылся, не были, по-видимому, против этого мнения. Поэтому он остался при убеждении, что бо́льшая часть болезней порождаются и поддерживаются злым духом.

Опыты Гасснера над больными его прихода были настолько успешны, что слава о нём быстро промчалась по всей Швабии, Швейцарии и Тиролю. Его призывали со всех сторон, и он должен был оставить свой маленький приход в Клэстерли, где ежегодно принимал от 400 до 500 больных. Он переходил с одного места на другое, повсюду исцеляя больных, и, наконец, поселился в Регенсбурге, под покровительством епископа этого города. Здесь скопление больных было настолько велико, что, говорят, одно время около 10.000 больных расположилось в палатках вокруг Регенсбурга.

В те времена разделение болезней на естественные и бесовские наваждения было ходячим, и Гасснер, изгоняя бесов, остался лишь верным обычаю, широко распространённому в средние века и в его время ещё не совсем позабытому.

Чтобы решить, к какому разряду принадлежит болезнь, Гасснер прибегал к предварительному заклинанию (exorcismus probatorius), которое должно было открыть бесовское присутствие, если оно было. Однако вследствие лукавства злого духа, испытание иногда оставалось сомнительным. Тогда со всей силой одушевлявшей его веры Гасснер приказывал бесу обнаружить болезнь самыми жестокими припадками. Он заставлял его производить у субъекта пляшущие скачущие и плачущие кризисы, длившиеся до тех пор, пока заклинатель не выгонял беса.

После этих предварительных опытов Гасснер приступал к настоящему заклинанию, т. е. к окончательному изгнанию беса, производившего болезнь. Заклинание не всегда удавалось с первого раза, иногда нужно было несколько часов и даже дней.

Триумфом Гасснера считается исцеление 19-летней Эмилии, дочери придворного офицера одного германского князя. Эта больная одно время страдала жестокими истерическими конвульсиями, повторявшимися несколько раз в день и иногда длившимися по нескольку часов. Её вылечил один страсбургский врач, но Гасснер её уверил, что бес в ней только притворяется, и доказал это на предварительном испытании. Окончательное заклинание, по желанию Гасснера, происходило публично, в присутствии двадцати избранных лиц, удостоверивших своей подписью то, что мы сейчас услышим. Среди свидетелей был придворный хирург и профессор математики Вюрцбургского университета.

Гасснер начал с увещания, чтобы Эмилия положилась на Иисуса Христа, Которого могущество преодолеет силу дьявола и будет единственной причиной её будущего выздоровления. Затем он её посадил на стул и обратился к ней со следующими заклинаниями²¹⁵, из которых мы передаём только главнейшие:

Praecipio tibi, in nomine Jesu, ut minister Christi et Ecclesiae, veniat agitatio brachiorum, quam antecedenter habuisti (т. e. приказываю тебе, во имя Иисуса, как служитель Христа и церкви, да явится трясение рук, как это было ранее); у Эмилии затряслись руки.

Сesset paroxysmus (т. е. пусть пройдёт припадок); вдруг она поднялась с места и казалась весёлой и здоровой.

Paroxysmus veniat iterum vehementius, ut ante fuit, et quidem per totum corpus (т. е. припадок пусть сделается снова сильнее, как был прежде, и даже (распространится) по всему телу); припадок начался снова. Хирург освидетельствовал пульс Эмилии и нашёл его ускоренным и перемежающимся. Ноги поднялись выше стола: руки и пальцы окоченели; все их мускулы и сухожилия натянулись, так что двое сильных мужчин оказались неспособными согнуть руки, и уверяли, что легче их сломать, чем согнуть. Глаза были открыты, но закачены, и голова казалась такой тяжёлой, что её нельзя было сдвинуть, не сдвинув всего тела. Заклинатель продолжал:

Cesset paroxysmus in momento (да прекратится припадок в мгновение); Эмилия тотчас же снова стала здоровой и весёлой.

Paroxysmus sit in ore, in oculis, in fronte (т. e. пусть конвульсии будут на устах, на глазах, на лбу); она упала навзничь, конвульсии исказили губы, движения её глаз внушали страх. Cesset снова привело её в прежнее положение.

Paroxysmus afficiat nares (пусть судороги поразят ноздри); нос вздёрнулся, ноздри раздулись, рот скривился и остался некоторое время в этом положении.

Sit quasi mortua (да будет как мёртвая); лицо сделалось мертвенно бледным, рот страшно раскрылся, нос вытянулся, закаченные глаза смотрели, но ничего не видели; послышалось хрипение; голова и шея словно пристали к стулу, на котором сидела Эмилия, так что самые сильные мужчины не могли сдвинуть их; пульс был так слаб, что хирург его едва ощущал.

Modo iterum ad se redeat, ad statum suum (снова пусть придёт в себя, в своё обыкновенное положение), тотчас же чувства к ней возвратились, и она стала улыбаться.

Pulsus adsit ordinarius, sit modo lenis. sit intermittens (т. e. пусть будет пульс обыкновенным, слабым, перемежающимся); и пульс подвергся всем этим изменениям.

Затем Гасснер вызвал апоплексию языка и всей левой стороны, потом всего тела и т. д. Все эти припадки устранялись по слову cesset.

После этих испытаний Гасснер приступил к исцеляющему заклинанию. Он дал Эмилии несколько наставлений, как ей на будущее время исцелять себя, так как он обладал способностью сообщать этот дар больным. Чтобы закончить лечение, он спросил больную, не может ли она пожаловаться ещё на какую-нибудь болезнь. Эмилия отвечала, что её одно время мучил кашель. Заклинатель вызвал кашель, затем снова его устранил. Для окончательного его изгнания, он повторил исцеляющее заклинание. Наконец, он оставил больную, заявив всем присутствующим, что всё, что́ произошло, исполнилось исключительно по могуществу Божьему и служит для подтверждения евангельской истины.

Подвигам Гасснера положил предел император Иосиф II, «враг всяких бесовских исцелений и менее суеверный, чем любой энциклопедист», заставив его удалиться в одну обитель близ Регенсбурга.

«Нет нужды, – говорит Фигье, – настаивать на том, что в этих заклинаниях Гасснера не было ничего, кроме магнетических манипуляций».

Вернее было бы сказать, что эти заклинания могут служить очень хорошим примером покорности истеричных внушениям, притом наяву²¹⁶.

На почве магнетических теорий объяснял приёмы Гасснера и высший тогдашний авторитет по этому вопросу, Месмер, отозвавшийся о знаменитом целителе, что тот «производил действительные факты, но не знал их причины». Эту причину Месмер, ничего в свою очередь не знавший о внушениях, видел в животном магнетизме.

Заметим в заключение, что всякого рода знахарей и целителей можно встретить и в наши дни, и притом не только в странах мало просвещённых, но и в самых передовых по борьбе с суеверием.

Во Франции ещё недавно производил удивительные исцеления простой солдат из зуавов Яков, о котором рассказывали чудеса.

«Непризнанными целителями, – говорит Кюллер²¹⁷, – кишит вся Франция. Их считают союзниками дьявола, и доверие к ним существует не в одних только невежественных или сельских классах. Крестьяне питают безусловную веру в могущество этих чудотворцев низкой пробы, образующих своего рода династии, передающие полномочия от отца к сыну». (См. у проф. А. Гилярова: «Гипнотизм по учению школы Шарко», Киев 1894 г., 308–314, откуда в сокращении мы извлекли сообщённые здесь факты).

В новейшее время чудеса в католическом мире связываются с именем Бернадетты лурдской²¹⁸ (1844–1878). Ей в 1858 году было видение в пещере близ Лурда, там затем открылся источник, который признали чудодейственным, начались исцеления, продолжающиеся и доселе, теперь туда ежегодно паломничают от 200 до 300 тысяч человек, и из больных, говорят, исцеляются до 10%.

Несколько времени тому назад, в некоторых русских газетах появились статьи, сообщающие, что по ту сторону океана (в Америке) появился пророк и чудотворец Шлаттер, совершающий исцеления совершенно будто бы подобные тем, о которых нам повествует евангелие, и хотя оказалось, что чудотворец исчез ранее, чем о нём заговорили, о нём продолжают – правда, уже не так горячо и много – говорить и спорить и теперь. Светские люди заинтересовались странным чудотворцем и от богословов начали требовать, чтобы они высказали о нём своё мнение. Настоящая статья и представляет собой удовлетворение этого требования.

Две большие русские газеты посвятили две большие статьи американскому пророку. Прежде всего, о нём заговорило «Новое Время». Парижский корреспондент газеты поместил в ней статью «Американский пророк»²¹⁹, представляющую сокращение статьи Фино в «Revue des Revues» – «Шлаттер – человек чудес». Вот что Фино, а затем г. Носилов рассказывают нам об этом человеке. Шлаттер родился в Эльзасе в 1855 г., когда Эльзас принадлежал ещё французам. Переселившись в Америку, он занимался разными ремёслами до тех пор, пока, проснувшись однажды утром, не почувствовал себя святым человеком. Босой, с открытой головой, в странной одежде, с распущенными длинными волосами, с восторженным видом он пошёл тогда в пустыни Америки, проповедуя любовь к Богу и мир душам. Он говорил про себя, что они простой посланник неба. Его посадили в тюрьму. Арестанты сначала глумились над его проповедью, но видя, что он продолжает молиться и в тюрьме, как он это делал повсюду на своём пути, видя, что он исцелил некоторых из них, они пришли в недоумение. Он был освобождён. Тогда он направился прямо в пустыни Техаса. Его странный костюм, длинные волосы, босые ноги во всякое время года, обнажённая голова, постоянная молитва на устах, сияющее лицо необыкновенно привлекали к нему народные толпы.

Дополнительные сведения к сообщённым в «Новом Времени» находим в «Московских ведомостях»²²⁰. Редакция последней газеты, однако, оговаривается, что печатаемое ею письмо получено ещё в ноябре, но что сообщивший его в редакцию не желал воспользоваться им для печати ранее, чем в России заговорят об американском целителе. Статья в «Новом Времени» дала ему на это право. Относительно исчезновения Шлаттера, – говорит автор письма из Америки, – многие думают, что он покончил с собой самоубийством, но многие – большинство – у нас думают, что он ещё появится. Вы напрасно называете, – продолжает автор, – Шлаттера пророком. Он никогда ни о чём не пророчествовал и ничему не поучал; он вообще говорил очень мало, больше довольствуясь ответами на предлагаемые ему вопросы. Называйте его целителем, это будет верно. Исцелял он на глазах у тысяч народа тысячи больных.

И не только просто больных временными недугами, но страдавших хроническими, многолетними болезнями и уродствами: глухих, слепых, хромых, горбатых. Они исцелял, не спрашивая ни о лицах, ни о болезнях, он брал за руку или клал руку на голову приходивших и молился: если больной был далеко, он молился над какой-либо вещью: над перчаткой его, над платком и, возвращая их, возвращал вместе с ними и здоровье. Они исцелял всех и везде. На вопрос – кто он, и какой силой творит чудесные исцеления, он отвечал: «Франциск Шлаттер, родом из Эльзаса; но во мне дух Божий, – он исцеляет и творит чудеса. Ваша вера и моя вера творят их, а не я! Все мы – дети одного Отца!» последние слова его любимое выражение. – «Как вы это делаете»? – спросил Шлаттера человек, которого он взял за руку, и который почувствовал, что по всем членам его струится тепло, будто токи электричества пробегают по телу. – «Что? – с всегдашней невозмутимой кротостью спросил Шлаттер, – я только молюсь и верю, твёрдо зная, что исцеление придёт. Впрочем, тут нет моей силы. Когда Отец даёт её мне, я её имею; когда не даст, я не буду её иметь. Господь – податель всяческих, всё зависит от Его даяний». (См. брошюру проф. М. Д. Академии, С. Глаголева: «Больной целитель», изд. 1896 г.).

Взгляд на целителей с точки зрения христианского учения. В виду всего вышеизложенного нет возможности отрицать факты мгновенного или скорого исцеления от трудноизлечимых или совсем неизлечимых болезней, причём единственными исцеляющими средствами являются прикосновение или слово. Разумный анализ этих фактов, нам кажется, должен привести к таким выводам: 1) что многие из них не могут быть признаны чудесами; 2) что они не дают оснований для отрицания чудес вообще.

Усвоив издавна некоторым событиям название чудес, люди хотели этим показать, что эти события чудны, необычны, неестественны. Естественные события суть те, которые являются необходимым следствием предшествовавших им условий. Мы можем не знать, как известный факт связывается с произведшими его причинами, и даже каковы эти причины, но мы твёрдо убеждены, что таковые причины существуют, и потому называем факт естественным. Мы смутно догадываемся о причинах града или зодиакального света, но мы нисколько не сомневаемся, что эти причины могут быть найдены. Необъяснённые явления мы не называем чудесами, мы только ждём их объяснения. Но кроме явлений необъяснённых мы допускаем ещё существование явлений необъяснимых, таких, которые нельзя представить, как необходимое следствие предшествовавших условий; этот круг явлений носит имя чудес. Допущение их возможности опирается на веру в существование Творца и на веру в существование свободы у созданных тварей. Во всемогущем Творце мы видим достаточную причину для произведения чудес, в свободе конечных тварей – побуждение для их совершения. Конечно, разумные существа в своём выборе склоняются и направо и налево, т. е. на сторону добра и на сторону зла, и раз они допускают зло, они оказываются не в силах уничтожить его собственными средствами. Зло, раз явившись, разрастается само собой, как само собой разрастается пламя пожара, как разрастается дурная трава и как сами собой усиливаются эпидемии. Наблюдая и на своём собственном сердце, и на общественных отношениях, и на целой природе, как умножается и растёт зло, человечество издавна верило, что это зло, несмотря на свою способность к саморазвитию и саморазмножению, бессильно в борьбе с Божественным Промыслом. Одним из чрезвычайных орудий этого Промысла человечество всегда считало чудеса, которые ослабляют и уничтожают зло, утверждают добро и ведут людей к добру. Со своей внешней стороны чудеса крайне различны. Одни из них крайне поражают, представляя собой осуществление слов чудотворца без всякого участия посредствующих причин. Таковы чудеса Господа Иисуса Христа (сотворение брения при исцелении слепорождённого, понятно, имело символическое, а не терапевтическое значение. Ин. 9:6–7). В других чудесах как бы участвует естественный элемент. Таково действие ветра при осушении Чермного моря (Исх. 14:21). Вследствие этого взору человека одни чудеса представляются, так сказать, более чудесными, другие менее чудесными, а некоторые по своему внешнему виду таковы, что человек не видит различия между ними и естественными явлениями и готов их отнести к разряду последних. Дело в том, что человек плохо знает природу вещей и далеко не может определить, где лежит граница, отделяющая необъяснённое от необъяснимого. Вследствие этого нередко фокус принимался за чудо, и чудо объявлялось фокусом. Некоторые могут задуматься над вопросом о том, почему Провидение оставляет людей как бы в беспомощном состоянии, предоставляя им собственными силами решать – чудеса ли дела, совершаемые теми или иными лицами, или нет. Ответ на это дан девятнадцать веков тому назад человечеству. Он дан в словах св. Павла: «если бы мы, или ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал. 1:8). Важно не то, что совершает Шлаттер, а чему он учит, и какие бы великие чудеса и знамения он ни совершил, но если он объявил, что он – Христос, то не за ним нужно следовать, а его нужно вести в больницу. Ненадёжна и неценна та вера, которая возникает вследствие того, что поражено воображение, но ценна только та вера, которая возникает в начавшем очищаться сердце человека. Господь Иисус Христос отказывал в знамении просившим знамения. Чудеса не действуют на ожесточённые сердца: фараон был раздражён и озлоблен чудесами Моисея (Исх. 7–14 главы), но не убеждён ими. Ахаз отказался принять знамение, которое ему предлагал пророк (Ис. 7 глава). О евреях позднейшего времени Авраам в притче Господа засвидетельствовал: «если Моисея и пророков не слушают, то, если бы кто и из мёртвых воскрес, не поверят (Лк. 16:31). Насколько неустойчиво и скоропреходяще впечатление, производимое на народ чудесами, мы можем видеть из истории св. ап. Павла. Павлу и Варнаве, исцелившим хромого в Листре, жители хотели принести жертву, как богам. Те убедили их не делать этого. И немного погодя, мы видим, те же жители «побили Павла камнями и вытащили за город, почитая его умершим» (Деян. 14:8–19). Если чудеса не обращают сердца ожесточённые, то, наоборот, сердца, начавшие смягчаться, ищут евангельской правды, а не чудес. Успех проповеди св. ап. Павла зависел не от чудес, но от того, что в его проповеди открывались явления духа и силы (1Кор. 2:4; ср. 2Кор. 12:9). Сверхъестественные дела являются, так сказать, естественным признаком святости (Мк. 16:17–18), они открывают, что ход мировой жизни может идти и не по тому пути, по которому идёт ныне, и может управляться более совершенными законами, чем те, которыми управляется теперь. Они утверждают верующих в надежде, что некогда явится новое небо и новая земля (2Пет. 3:13) и произойдёт совершенное торжество правды.

Но писание строго заповедует нам, чтобы мы остерегались доверять внешней поразительности события, и чтобы мы не спешили усваивать признак посланничества с неба тем, кто производит эти события. Ианний и Иамврий превратили свои жезлы в змей, и, однако, они не были посланниками Божиими (Исх. 7:11–12 и 2Тим. 3:8). На предыдущих страницах мы указали на несколько лиц, о которых засвидетельствовано, что они обладали способностью исцелений, многие, однако, – даже и в давно прошедшее время – усматривали в их делах не чудеса, а результат особого полученного ими дара или, точнее, – присущей им способности. Современная наука, если ещё и не выяснила свойств этой способности и причин исцелений, то, во всяком случае, установила их естественный характер и нашла правильный метод для их исследования. Современная наука с несомненностью установила два положения 1) что дух может иметь очень сильное влияние на тело; 2) что дух одного человека может непосредственно и сильно влиять на дух другого человека. Разъясним эти положения. Мы знаем, что дух влияет на тело. Я решаю поднять палец на правой руке и поднимаю его. Я не знаю, как это делается, но я знаю, что это делается по моей воле. В обычных случаях сфера влияния духа на тело имеет довольно определённые и далеко не широкие границы. Только сокращение и расширение поперечно-полосатых мускулов зависит от воли человека, гладкие мускулы (arrectores pili) не подчиняются нашей воле, отправления желудка, усвоение питательных веществ, кровообращение, всё это происходит в нас, но независимо от нас. У нас есть мышцы (ушные, на лбу), которые не подчиняются нашей воле, но у животных находятся в их свободном распоряжении. При болезнях сфера влияния духа на тело ещё более ограничивается: отмороженный палец не действует, поражённая параличом сторона тела остаётся неподвижной. Все болезненные новообразования (нарывы, опухоли) находятся совершенно вне нашей власти. Точно также человек не может противодействовать волей разрушению тканей и органов, происходящему в его организме. Всё это в обычных случаях. Но а) сфера и сила влияния духа на тело может быть значительно увеличена упражнением; б) у некоторых лиц она постоянно далеко переходит обычные пределы, а у некоторых она переходит эти пределы при каких-нибудь исключительных условиях. Воля человека тогда оказывается в состоянии и возбуждать и прекращать некоторые значительные болезненные процессы в теле и управлять в организме тем, что обычно ей не подчинено. Во имя каких-либо оснований паралитик приходит к убеждению, что он может своей больной рукой действовать так же, как здоровой, и он начинает действовать ею, сила его убеждённой воли двигает его рукой точно так же, как сила той же воли поднимает мой палец. Различие здесь в размерах влияния воли, но не в сущности дела. Мы не знаем истинных границ влияния духа на тело, но современная медицина хорошо знает, что обычные границы могут быть далеко переступаемы.

Другой основной факт, который должен быть положен в основу суждений об исцелениях прикосновением и словом, состоит в том, что дух одного человека может непосредственно влиять на дух другого: свою настроенность и убеждённость человек и может передавать другому без слов или посредством слов, самих в себе не заключающих никакой силы. Все мы читали про отгадывателей мыслей, не все из этих отгадывателей шарлатаны. Их тонкая организация отпечатлевает на себе наше душевное состояние точно так же, как на фотографической пластинке отпечатываются черты нашего лица, и они говорят нам то, что мы думаем. Не всякий человек в одинаковой мере способен влиять силой своего духа на дух другого, одни в этом отношении являются очень могущественными, другие, напротив, совершенно бессильными, точно также дух не всякого человека способен к восприимчивости или порабощению, особенно способны подчиняться люди больные, страдающие истерией. На этих началах утверждаются современная гипнотерапия, лечение внушением и гипнотизмом. Паралитика убеждают, что он здоров, и это убеждение возвращает ему здоровье. Во многих случаях, где корень болезни кроется в нервах, гипнотизм и внушение с успехом могут приходить на помощь.

Кроме взаимодействия души и тела и влияния духа одного человека на дух другого до́лжно признать ещё влияние духа одного человека на тело другого. Основанием для этого признания являются исцеления детей (например, вышеприведённые исцеления; Грэтрэкса, Шлаттера по сообщению корреспондента «Московских Ведомостей»); дети не могут себе сознательно усвоить убеждение, что их болезнь исцелится, но, принимая во внимание, что человек живёт не только сознательной, но и бессознательной духовной жизнью, можно допустить, что и в таких случаях внушение целителя усвояется бессознательно духом ребёнка, и дух его бессознательно исцеляет тело. Подобным же образом можно объяснять исцеления в тех случаях, когда существуют серьёзные сомнения в том, чтобы исцеляемый разделял убеждения и доверял исцеляющему (подобное, нам кажется, имело место при исцелении в Москве от сикоза г-на Д.)²²¹.

Как объяснить те основные факты, из которых все эти явления выводятся, как неизбежные следствия? Не скоро, конечно, эта тёмная область озарится ярким светом. Но из того, что она темна и не объяснена, не следует, что она и необъяснима. Психофизиологические исследования и некоторые аналогии в мире физическом уже в настоящее время дают нам некоторый материал для таковых объяснений. В настоящее время некоторыми мыслителями по вопросу о взаимоотношении души и тела развивается учение, представляющее собой крайность противоположную материалистической теории шестидесятых годов. Тогда говорили: душа есть функция тела, она относится к телу, как гармония к лире, разламывается лира, исчезает и гармония; как печень производит желчь, и мочу выделяют почки, так и мозг выделяет мысль, без фосфора нет мысли. Теперь говорят: тело есть функция души, оно создаётся разумом, как паутина пауком. По этой теории тело есть внешнее выражение внутренней духовной жизни, последняя отражается в нём, как в зеркале отражается находящийся перед ним образ, тело говорит о жизни души точно так же, как ртуть в термометре говорит о температуре окружающей среды. Значит, перестаёт болеть дух, перестаёт болеть и тело, сила воли лепит из тела всё, что ей угодно, как рука скульптора лепит всё, что ей угодно, из глины. Эта теория представляет собой крайний спиритуализм. Между крайним спиритуализмом и материализмом находится теория, имеющая для себя несомненную фактическую основу, полного параллелизма душевных и телесных явлений. По этой теории каждому состоянию духа соответствует определённое состояние тела, и наоборот, каждое изменение в душе влечёт, за собой изменение в состоянии тела, и изменение в состоянии тела влечёт за собой изменение в душе. Всё, происходящее в теле, доводится до сведения души, и на каждый атом тела душа может иметь влияние. Душа может не сознавать впечатлений, получаемых от тела, и бессознательно влияет на тело, как по только что изложенной теории она бессознательно создаёт тело. В XVII столетии это незнание душой того, как она действует на тело, подало повод к развитию учения, отрицающего связь души с телом, ибо «quod nescis, quomodo facias, non facis» (т. e. про что не знаешь, как делается, того не делаешь). Но и материальные атомы бессознательно притягивают и отталкивают другие атомы, и связь материи с материей так же мало понятна, как и связь материи с духом. Дело в том, что содержание нашего Я гораздо обширнее того, сколько мы о себе знаем, сфера сознательных явлений душевной жизни несравненно уже всей душевной жизни человека: у нас есть бессознательное мышление, процессы которого ускользают от нашего внимания, а выводы являются, как внезапное озарение, у нас есть бессознательная воля, проявление которой нас поражает, а сущность которой остаётся от нас скрытой. Бессознательным и могучим образом воля может влиять на тело, и поразительные результаты этого влияния представляются чудесами, но они – чудеса лишь постольку, поскольку психология не изучала и не исследовала душевных сил человека и поскольку физиология не определила влияния душевной жизни на физиологические процессы.

Многие, однако, думают, что усиленным влиянием духа на тело и взаимодействием душ нельзя объяснить всех фактов исцеления, о которых свидетельствует прошедшее и о которых говорят в настоящем. Предполагают, что некоторым людям присуща особая сила, которой они воздействуют на других и сообщают другим исцеления. Впервые это положение высказал в прошедшем столетии Месмер. В настоящее время ревностным сторонником теории особой силы, которой усвоено имя лучистой нервной силы, является Барети. Нужно признать, что эта теория хорошо соглашается с некоторыми фактами исцелений²²². Выше мы привели свидетельства о Грэтрэксе и Шлаттере, что от них на исцеляемых как бы исходила успокаивающая, болеутоляющая и исцеляющая сила. Больных охватывал жар, у них появлялась испарина, и после этого являлись успокоение и выздоровление. Кто знает – может быть, в недалёком будущем наука откроет новую физиологическую силу, как она теперь работает над выяснением свойств новооткрытой физической силы? В декабре прошедшего года Рентген опубликовал об открытии им лучей, которые делают видимым невидимое. Исследования Ленара, Лебона и многих второстепенных учёных расширили это открытие. Они показали, что в природе существует какая-то сила, обладающая отчасти свойствами света, отчасти электричества, но не тождественная ни с электричеством, ни со светом, сила, действия которой, по-видимому, не могут приостановить никакие преграды, и физические и физиологические применения которой, судя по всему, должны быть очень разнообразными. Лучи Рентгена случайно получили терапевтическое применение. Оказалось, что они обладают свойством оживлять обмерших (опыты с утопленными мышами). Выражение, что открыта или открывается новая сила, требует некоторого разъяснения. Физика признаёт существование лишь единой силы, различными проявлениями или модификациями которой являются магнетизм, тепло, электричество, и новые модификации которой, обладающие доселе ещё неизвестными нам свойствами, могут быть открываемы. Точно также физиологические силы не должны быть разграничиваемы от сил физических. Электрическая сила ската или угря, являющаяся следствием метаморфозы у них некоторых мышце, есть простая физическая сила. То же самое до́лжно сказать о недавно открытом магнетизме и электричестве некоторых растений. В лучистой нервной силе, если она действительно присуща некоторым людям, также нет нужды видеть что-то особое, исключительное, чему ничто не соответствует в физической природе. Может быть, эта сила представляет собой нечто подобное электрической, и если электричество успешно излечивает некоторые болезни, то эта сила, может быть, исцеляет несравненно большее их число. (Извлечение в сокращении из брошюры С. Глаголева: «Больной целитель», изд. 1896 г.).