Второй год обучения

Содержание, характер и план «Доброго Слова», как книги для классного чтения, примененной к потребностям народной школы, мы уже выяснили в предисловии к первой нашей книжке («Доброе Слово» – первый год обучения). В дополнение к сказанному мы считаем необходимым присовокупить следующее:

1. В состав второй части «Доброго Слова», равно как первой и третьей, помимо разного рода прозаических и поэтических произведений, вошла большая часть тех образцов, кои указаны «Учебными Планами» Министерства Народного Просвещения. Только те из образцовых произведений нашей литературы, указанных в означенных «Планах», не могли найти себе места в нашей книге для классного чтения, которые недоступны ни по своей форме, ни по своему содержанию для учеников народных школ.

2. Внося в содержание «Доброго Слова» образцовые поэтические и прозаические произведения, мы не позволили себе делать какое-либо сокращение в них или пересказ их своими словами. Выбрав или целое произведение, или отрывок его, представляющий нечто законченное – целое и вполне отвечающее намеченной нами цели при составлении книги для классного чтения в народных школах, мы позволили себе только сделать к нему необходимые подстрочные примечания и поместить его в соответствующем месте данного отдела. Только к произведениям (число коих весьма ограниченно), которые не принадлежат перу образцовых писателей, хотя но своему содержанию и форме вполне пригодны для помещения в книге, предназначенной для чтения в народных училищах и церковно-приходских школах, мы дозволили себе вполне свободно относиться и делали необходимый в них сокращения, изменения формы и т.под., что вызывалось педагогическими соображениями и что, однако же, не противоречило содержанию и направлению обрабатываемой статьи.

3. Выбирая образцовые произведения или отрывки из них, принадлежащие поэтам и писателям как до-Пушкинского, так и после-Пушкинского периода, мы старались главным образом о том, чтобы они, помимо своего образовательного и воспитательного характера, вполне пригодны были для ознакомления учеников народной школы со всем богатством, разнообразием и красотами отечественной речи со стороны ее художественного (разумеем все виды словесных произведений), логического, стилистического и грамматического построения. Само собой разумеется, что доступность и применимость избираемых образцов для того школьного возраста, для которого предназначены наши книги для чтения, имелись в виду прежде всего.

4. Если мы в наших книгах для классного чтения даем некоторые сведения по географии, естественной истории, русской и церковной истории и т.д., то вовсе не с целью придать нашей книге характер какой-то школьной энциклопедии, что и недостижимо и не педагогично. Наша цель в этом случае та, чтобы сообщением ученику народной школы этих немногих сведений при помощи статей, отличающихся образцовым изложением, с одной стороны обогатить его речь и поставить его в возможность к дальнейшему самообразованию и чтению книг исторических, духовных, по земледелию, естествознанию и т.п. областям знаний, а с другой – затронуть и развить в нем любовь к знанию и просвещению вообще.

5. Наконец, во устранение могущих возникнуть недоразумений, мы считаем необходимым сказать несколько слов относительно названий отделов, принятых в «Добром Слове». Мы не желали расположить собранный и обработанный нами материал из сокровищницы нашей светской и духовной литературы так, как это сделано в большинстве книг для детского чтения, где обыкновенно встречаются отделы: рассказы, стихотворения, сказки, басни, описания и т.п. Мы убеждены, что такое расположение учебного материала в книге для детского чтения более чем неуместно; оно является чисто случайным и не оправдывается никакими вескими соображениями. Статьи и стихотворения при такой системе их расположения (т.е. случайного совпадения по форме, при чем по содержанию они часто не имеют ничего общего) являются разбросанными без всякого порядка по всей книге. Мы старались устранить это неудобство. Все прозаические и поэтические статьи не являются у нас разбросанными по целой книге без определенного порядка, но строго распределены в надлежащие отделы и поставлены каждые по возможности на своем месте. Мы руководились при этом той мыслью, что статьи и стихотворения, расположенные без определенного плана и системы, не могут произвести того впечатления на ум и воображение детей, какое они без сомнения произведут, будучи сгруппированы в одном отделе. К тому же такая группировка однородных по содержанию статей значительно облегчает деятельность еще мало развитой в детях школьного возраста той духовной способности, благодаря которой представления, получаемые в разное время об одном и том же предмете, объединяются и обобщаются в одно общее представление – понятие. Например: статьи, вошедшие в отделы: человек, мир Божий, родина и т.д. встречаются только в этих отделах и больше нигде. И мы надеемся, что ряд этих однородных по содержанию статей в конце концов произведет в душе то настроение и сообщит ей тот круг понятий, которые мы имели в виду, обрабатывая план книг и распределяя весь назначенный для чтения материал в известные группы – отделы. К этому считаем необходимым добавить, что распределение статей но содержанию отнюдь не препятствовало нам соблюсти педагогический закон: «от легкого к трудному, от простого к сложному». Мы сначала (Д. Сл. г.I) помещаем самые простые и краткие рассказы и стихотворения, а потом (Д. Сл. г.II) постепенно переходим к более сложным и длинным; далее встречаются описания, сравнения и т.п. образцы почти всех словесных произведений.

Конечно, мы могли назвать свои отделы иначе. Например вместо названий: человек (1-й отдел), мир Божий (2-й отдел), родина (3-й отдел), церковь (4-й отдел), мы могли бы принять такое наименование отделов: обще-литературный (человек), естественно-научный (мир Божий), историко-географический (родина), духовно нравственный и церковно-исторический (церковь). Но мы этого потому не сделали, что наши названия, совершенно тождественных по смыслу означенным, точнее и определеннее указывают на существенное содержание статей каждого отдела; впрочем, дело не в названии, а в деле. ¹⁰⁶

Составитель.

Москва. 1890 г. 30 января.

1. Поле и школа

(Из"Р. Сл.»).

2. Счастливая находка

I. В одном городе купец потерял кошелек с сотней золотых монет. О своей потере он сделал в газетах объявление и обещал нашедшему кошелек с деньгами выдать половину находки в награду. Через несколько дней явился к купцу солдат, который принес найденный им кошелек с деньгами и стал требовать обещанной награды. Купец же, желая отделаться от уплаты вознаграждения, стал уверять солдата, что в кошельке, кроме сотни монет, находился еще драгоценный камень и что солдат для получения обещанной награды обязан ему возвратить и камень. Солдат уверял, что, напротив, камня в кошельке не было. Дело дошло до судьи.

II. Выслушав обе стороны, судья постановил следующий приговор: «Так как купец утверждает, что в потерянном им кошельке кроме сотни золотых монет находился еще драгоценный камень, солдат же говорит, что камня в найденном кошельке не было, то ясно, что солдат нашел не тот кошелек, который был потерян купцом. А потому купец должен сделать новое объявление о потере кошелька с деньгами и с драгоценным камнем; солдат же обязан в течение 40 дней хранить найденный им кошелек с деньгами. Если же в течение этого срока не явится к солдату хозяин кошелька, то находка должна вполне принадлежать солдату».

Так был наказан жадный и неблагодарный купец.

3. Капустные листья

I. Одна мать насадила в своем огороде разных овощей.

Однажды она сказала своей дочери: «Посмотри, Лиза: видишь эти желтоватые крупинки на капустном листе? Это – яйца гусениц, которыми ты часто любуешься и из которых выходят такие бабочки, как вон та, что летает там, – видишь? Гусеницы эти очень вредны для капусты, и сегодня после обеда ты осмотришь все листья и раздавишь на них яйца. Тогда капуста будет цела и зелена».

Лиза подумала, что еще успеет этим заняться, и скоро об этом деле позабыла вовсе.

II. Мать заболела и несколько недель не выходила из дому. Когда же она выздоровела, то взяла Лизу за руку и повела к капусте. Что же увидела Лиза? Капуста была дочиста съедена гусеницами! Одни кочерыжки торчали из земли. Смущенная и огорченная Лиза принялась плакать. Тогда мать сказала: «это тебе урок: никогда не откладывай на завтра, что можешь сделать сегодня. Еще иному может тебя научить этот случай: всякое зло и вред легко уничтожить вначале если же оно возьмет верх, то с ним не сладишь».

4. Самоиспытание

I. У одного благочестивого отца был дурной сын, который, несмотря на все отеческие увещания, проводил время в обществе безнравственных товарищей и предавался всей необузданности страстей своих. Таким образом сердце его постоянно становилось испорченнее, и все доброе в нем, казалось, исчезло. Несчастный отец скорбел втайне о развращенной жизни сына и – молился.

По прошествии некоторого времени отец сильно занемог и, чувствуя приближение смерти, призвал к себе своего сына. Когда сын явился к постели умирающего отца, он сказал ему: «не бойся, сын мой, не думай, что я буду делать тебе теперь упреки за твое поведение. Вот я умираю и оставляю тебя наследником всего моего имущества; за это исполни ты последнюю мою просьбу; ее легко исполнить, и потому ты непременно должен обещать мне это и сдержать свое обещание».

II. Сын изъявил полную готовность исполнить волю своего отца, если только это для него возможно. Тогда умирающий отец сказал: «обещай мне, сын мой, что ты, в продолжение двух месяцев, по смерти моей, каждый вечер будешь приходить в эту комнату и полчаса оставаться в ней в уединении».

Сын обещал; – тогда отец благословил его и вскоре потом умер. Сын, похоронив отца, возвратился к своим товарищам и жил по-прежнему, предаваясь всякого рода удовольствиям. Но как скоро наступал вечер, ему приходило на память его обещание, и образ умирающего отца убеждал его сдержать обещание. Сначала было ему трудно быть одному в комнате; ему казалось это скучным, и какой-то страх обнимал его. Но он преодолел себя ради данного обещания и думал, что два месяца пройдут скоро.

Но тут-то открылись у него глаза на его поведение: совесть его заговорила, и страх Божий объял душу его; о пришел в самого себя, увидел пропасть, к которой вела его порочная жизнь, начал плакать и сделался совсем другим человеком.

(Из Круммахера).

5. Пастух

I. Мальчик–пастух пас в поле корову подле одного сада. Взглянув вверх на вишневое дерево, заметил он висевшие на нем спелые, темно-красные вишни, и ему захотелось сорвать их; он оставил корову и взлез на дерево.

II. Животное, оставленное без надзора, бродив по полю, пробралось и в сад, и отчасти поело, а отчасти потоптало в нем цветы и огородную зелень. Мальчик, увидав это, пришел вне себя от гнева, соскочил с дерева, побежал в сад, нагнал корову и стал бить ее самым жестоким образом.

III. Между тем, отец, видевший все происходившее, подошел к мальчику, взглянул на него сердито и спросил: кому следует это наказание – тебе ли, или животному, которое не знает, что худо и что хорошо? Меньше ли ты увлекся своим пожеланием, нежели животное, которым ты должен был управлять? а ты так жестокосердно поступаешь, забывая свой рассудок и свой собственный проступок? – Мальчику очень стыдно стало перед отцом; он смутился и покраснел от стыда.

(Из Круммахера).

6. Раскаяние

I. Отец своими руками насадил целый ряд плодовых деревьев лучшей породы. Он очень обрадовался, когда через три или четыре года показались на них первые плоды; хотя, как обыкновенно на молодых деревьях, этих плодов было немного, но отцу очень хотелось попробовать, каковы они будут на вкус.

Плоды еще не созрели, когда в сад забрался сын соседа, мальчик шаловливый и злой. Он подговорил хозяйского сына, который был моложе его, и они вдвоем так усердно похлопотали около маленьких деревьев, что на них остались одни листья. Пришел хозяин сада и, взглянув на опустевшие деревья, очень огорчился. «Бессовестные дети», сказал он, «вы лишили меня удовольствия, которого я так долго ожидал!» Эти слова, сказанные без гнева, но с горестью, глубоко запали в сердце хозяйского сына. Он побежал к своему злому соседу и сказал ему:

– Ах, если б ты знал, как огорчился батюшка, когда увидал, что мы наделали! Теперь у меня не будет ни минуты покоя. Батюшка не будет любить меня больше, как прежде; но наверное накажет презрением, которое я вполне заслужил.

– Глуп, брат, ты, как я вижу! отвечал ему сын соседа: почем же узнает твой отец, кто это сделал? Ты только смотри, сам не проговорись.

Но когда Володя (так звали хозяйского сына) возвратился домой и увидел, что отец его встречает по-прежнему дружески, то в сердца у него что-то кольнуло, и он почувствовал, что сам не может подбежать к отцу с прежней радостью.

Как же мне, подумал он, смотреть весело на того, кого я так огорчил. О, нет! Я не могу по-прежнему веселиться. Что-то давит мне сердце.

II. Через несколько времени отец пошел с детьми в сад и дал каждому из них по нескольку прекрасных плодов, в том числе и Володе. Дети прыгали весело и ели; но Володя закрыл лицо руками и горько заплавал.

– «Что с тобой, дитя мое? о чем ты плачешь?» спросил его заботливо отец. Володя не мог выдержать более душевной муки и, рыдая, сказал отцу: «Ах! я не стою того, чтобы ты называл меня своим сыном, и не могу переносить более, что ты считаешь меня добрым мальчиком, когда я сделал такое злое дело. Батюшка, милый батюшка! не ласкай меня больше; не дари мне ничего; накажи меня, чтобы я мог к тебе опять приходить спокойно; избавь меня от мучений, которые чувствую. Накажи меня за мой бессовестный поступок, потому что я... я обобрал молодые деревья!» Услышав это, отец взял сына за руку, ласково привлек его к себе, обнял и сказал: «я прощаю тебя, дитя мое, и дай Бог, чтобы тебе не пришлось в другой раз что-нибудь скрывать от меня: тогда мне не будет жаль моих яблок».

(Из «Детского мира» Ушинского).

7. Степан Ворошилин

I. В одном из удельных имений ¹⁰⁷ Симбирской губернии жило семейство Ворошилиных. Они были крестьяне зажиточные и работящие; у отца пятеро сыновей на возрасте, все погодки ¹⁰⁸ , да еще две, либо три дочери. Жили они мирно, спокойно. Бог благословил труды работящих сыновей и заботы старика отца: не знали они ни горя, ни печали, как вдруг сказан был рекрутский набор: Ворошилиным, как пятерикам, не миновать очереди; молодые ребята стали призадумываться, а девки да бабы принялись плакать.

II. Глядя на это, старик созвал в воскресенье после обедни всех сыновей и стал им говорить следующее:

– Вот, дети, государь требует с нас солдата; делать нечего: не идти же одинокому, не идти и двойникам, либо тройникам, не обижать из-за нас других, а идти, видно, кому-нибудь из вас. Не тужите: свет не клином сошелся; не только свету, что в окне; доброму человеку везде житье будет: что тут, что там; тут работали на себя, да на царское подушное ¹⁰⁹ , не на боку же лежали; а там послужите на государя: за то кормить станет. Коли солдат мой жив будет, так, даст Бог, милость царскую заслужит: вы все ребята добрые; а коли кости его закопают, – и на это власть Господня; Он же и смилуется над ним. А кто пойдет, уж тому меня, старика, не видать больше: надо проститься; я и то чужой век заживаю; пора и честь знать. Живите вы дружно, мирно, чтобы ни попреку, ни поклепу у вас не было; чтобы помощь был от брата брату; чтобы друг за друга Богу молились, хоть, врознь, хоть вместе жить будете; уважайте начальство, какое у кого будет, и повинуйтесь ему; уважайте старшего по мне, чтите брат брата. Ну, кто же из вас идет?

Младший сын Степан за словом повалился в ноги отцу и просил благословения.

– Два стapшиe брата у меня женатые, сказал он: третий уже засватал невесту, а четвертый, Григорий, слаб, на службу не годится: я иду.

III. Прошло времени годов 20 слишком; старик Ворошилин давно в земле, сыновья его поседели, вырастили каждый полон дом детей; благословил Бог и их достатком, нужды не знают; хозяек набрали хороших и живут без горя; но о Степане и слуху нет с тех пор, как проходивший отставной солдат одного с ним полка сказывал, что жив он и здоров и начальство его любит. Весть эта пришла еще при жизни отца, и ей он порадовался; а с тех пор ничего о Степане не слышно.

IV. Около Покрова, когда старший брат Ворошилин уже собирался отдавать замуж дочь и зазвал на вечер в избу свою сватов и сватий ¹¹⁰ жениха, постучался кто-то в ворота; а как не скоро пошли отпирать (не до того было), то он стукнул посохом своим и в окошко. Побежала девочка хозяйская, отперла калитку и, прибежав опять, сказала отцу, что де служивый пришел, просится на ночлег. «Зови его сюда на радость», сказал Ворошилин, «коли Бог посылает гостя на праздник мой, так не отказывать же ему. У меня же и брат Степан был когда-то служивым, помяни его Господь в царствии своем; чай, помер давно»; и перекрестился.

V. Входит служивый, из себя еще молодец, более сорока годов не будет, и видный такой, что хоть куда. Помолился, поздоровался, поблагодарил, что пустили, свалил с плеч котомку, да и стал среди избы и глядит на людей: который де из них кто? кого узнаю? Смотрел долго, и они на него глядят; да и спросил: а что, братья мои любезные, помните ли вы совет отцовский? молились ли вы за меня Богу? а я за вас молился.

Тут крик такой пошел на всю избу, что никто слова чужого не разберет, да и сам своего не услышит. Все узнали Степана; кто обнимает его, кто кланяется в ноги ему, кто спереди, кто с тылу, кто сбоку; ну, словом, приняли Степана, как выходца с того света, расспрашивали обо всем до самой полуночи.

(В. Даль).

8. Нечистоплотный крестьянин

I. В одной деревне жил крестьянин Иван. Славный был малый, такой здоровый, краснощекий, и был он человек работящий. Одна за ним была беда: бывало придет в воскресенье в церковь Божью – волосы на нем всклокочены, зипун в грязи, рубашка черная, как будто сейчас из болота. Вот как выйдут крестьяне из церкви да соберутся на погост – о том, о сем поговорить, соседи и спрашивают Ивана: «Или ты, Иван, по субботам в баню не ходишь?» А он в ответ: нет, недосужно было... А они опять: «да что ж на тебе рубашка-то черная?» – А он в ответ: говорят вам, недосужно было, родимые.

II. И все ему было недосужно. За обед бывало сядет – рук не вымоет, встанет по утру – глаз не вытрет; а в доме-то у него грязи на полу на целую четверть, а в избе-то свиньи и телята, а на нем-то самом вши так вереницею и ползают. Станут Ивану говорить, что он живет не хорошо, а Иван в ответ: «и так живет! наше дело крестьянское». Но не все то в живот, что живет; и с Иваном эта пословица сбылась.

III. От нечистоты сделалась у Ивана на руках короста, а по всему телу чирья. Зуд страшный! С тела спал, сделался такой бледный, как смерть; что в руки возьмет, так из рук кровь и течет. – Что с тобой? спрашивали его соседи. «Божий гнев», отвечал он сквозь слезы. – Правда, сказал ему в ответ один крестьянин: Божий гнев бывает на тех, которые не любят себя в чистоте держать. Если бы ты почаще в баню ходил, да чистую рубашку надевал, то у тебя бы коросты не было. – Но Иван все не верил, что чистотой здоровье и у человека, и у скота держится. Взяли Ивана в больницу и лечили, вылечили, свели коросту и чирья; вымыли, вычесали, белую рубаху надели и выпустили, приговаривая: в другой раз будь, Иван, умнее.

IV. Но что же случилось? Собирали работников на соседний красильный завод, – плата была хорошая; пошел и Иван на завод. Ну, известное дело, на заводах бывает всякая всячина, иногда и ядовитая. Что-то Ивану дали мешать; он мешал, мешал, а потом, по обычаю, не умывши рук, схватился за хлеб и ну убирать его со всем, что на хлеб от рук прилипло. Как вдруг поднялись у Ивана судороги в животе, – туда, сюда, катался, катался, да Богу душу и отдал. Так его и жизнь скончалась.

На чистоту времени не много идет, а чистота здоровье дает. Вставши, умойся да Богу помолись; грех не мытому, нечесаному Богу молиться. Надо чаще в баню ходить или купаться и чистое белье надевать. От того будешь чист, а от чистоты будешь здоров, людям приятен и Богу угоден.

(В. Даль).

9. У кого совесть не чиста, тому и тень кочерги – виселица

I. У одного богатого купца из крестьян было несколько домов; все эти дома он отдавал в наймы под квартиры. В подвальном этаже одного из этих домов жила бедная вдова, солдатка, с пятью малолетками, из которых самому старшему было не более семи лет, а самый маленький был еще грудной. Комната, которую занимала солдатка, была темная да сырая, дверь к ней скрипела, в полу были большие дыры и щели; сквозь них свободно бегали мыши и крысы: хлеба положить никуда нельзя было – сейчас съедят. Богатый и дня не прожил бы в такой квартире, а нужда чего не делает? Вдова по неволе жила в этом подвале – деваться некуда было. Она где полы вымоет, где белье постирает, а где и сошьет что-нибудь: этим только и кормилась с своими малютками и кое-как выплачивала хозяину полтора рубля за квартиру. Все бы это еще ничего – как-нибудь можно бы перебиваться, да вот какой грех вышел: у солдатки захворала одна дочка корью, а у грудного ребенка зубы стали прорезываться: плачут они день и ночь, совсем сокрушили мать; отойти нельзя, не то что работать.

II. Прошел месяц. Приходит от хозяина приказчик за деньгами, а где их взять? – «Батюшка, Аркадий Семеныч!» просит вдова, «обожди ты, Христа ради, деньги; вот детишки поправятся, примусь опять за работу, – уплачу сполна, что следует за квартиру».

Приказчик был такой жалостливый: «я-то обождал бы», говорит, «да ты знаешь – воля не моя – хозяйская; доложу хозяину – отсрочит, и слава Богу! Да только навряд ли он это сделает: он у нас такой, Бог с ним, крутой, да скупой». Приказчик ушел, давая на прощанье детям пряников.

III. На другой день чуть свет приходит в квартиру солдатки дворник и гонит ее из дому: хозяин де нищих держать не хочет; много, говорит, их на свете – всех не накормишь; чтобы завтра же, говорит, и духу твоего в доме не было». Что будешь делать! Солдатка одела всех ребятишек, кроме больной девочки, в разное старье и пошла с ними к купцу – просить отсрочки. А купец жил за городом на даче. Входит солдатка на двор; а на дворе собака, да такая злющая! увидала лохмотья на ребятишках, да как бросится на них! совсем было искусала, – спасибо, дворник вышел и отогнал. Вот кое-как допустили наконец солдатку до купца. Выходит к ней мужчина из себя толстый, высокий и краснолицый. Она сейчас бух – в ноги! и дети за ней. «Батюшка, отец ты наш родной, Пантелей Сидорыч!» завопила вдова, «не губи ты нас... куда я денусь сама-шеста, с детьми-то? Пообожди, родимый, деньги за квартиру! Бог тебя наградит за призрение сирот»! А дети со слов матери тоненькими, жалобными голосками пищат: «ба-тю-шка... о-тец... на-гра-дит Го-сподь... си-рот»... А сами глазенки исподтишка на стены пялят: им, вишь, в диковинку украшение-то и убранство на стенах. Так слезно умоляла солдатка купца подождать деньги, что самого бесчувственного человека и того тронуло бы за душу; а наш купец и усом не ведет, да еще как закричит: «много вас, нищих, по белому свету шатается! всех пускать, даром на квартиру, сам без рубашки останешься. Сказано, чтобы завтра же тебя здесь не было, так нечего и толковать!» И захлопнул дверь.

IV. На другой день ни свет, ни заря солдатка отнесла все свои пожитки, какие были у нее, к постоялке, соседке; у ней же оставила и больную дочку на время, а сама с грудным ребенком на руках и с другими детьми поплелась в деревню, на родину, где и родных-то у ней вовсе не было. Сынишка держится за платье матери с одной стороны, старшая дочурка – с другой, а меньшая держит за руку брата, – так они цепью и идут по городу, заглядывая в окна и поджидая, не кинет ли кто им копеечки на хлеб.

V. Купец, между тем, сладко пообедав, отправился в сад (дело было летом) – отдохнуть в беседке. Лег, а за­снуть не может; чудится ему будто кто-то стонет: «куда нам деваться, куда нам деваться?» Встал с постели, обошел кругом сада – нет ни души! только ручеек, что протекал по саду, журчит тихо, пробираясь с камешка на камешек. «Что за чудо!» думает купец. Лег опять, закрыл глаза и только что забылся, – чей-то голос шепчет ему: «грех! грех! грех! Сироты! сироты! сироты!» Купец как вскочит! – никого нет! только ласточки на осине от прохладного ветерка потихоньку пошевеливаются. «И чего только не почудится!» сказал про себя купец и опять лег. Заснул. А день был такой знойный. Тучки давно уж ходили по небу; наконец они сгустились и почернели; вдали засверкала молния, загремел гром, поднялась буря. А купцу чудится, будто кто-то кричит ему на ухо сердитым голосом: «погублю, погублю, за ребят погублю!» И опять: «погублю, погублю!» Ворочается купец и силится во сне как-нибудь себе уши заткнуть. Вдруг хлынул дождь как из ведра. Купцу снится, будто на него мелкие камешки с потолка посыпались и кричат: «засыплем, засыплем, живого засыплем!» Купец не вынес, – вскочил с испугу и пустился домой без оглядки. Прибегает домой и сейчас же посылает приказчика за солдаткой и наказывает ему, «поди: отыщи ты мне ее, где хочешь, и приведи!» А сам весь дрожит, как в лихорадке.

VI. Приказчик пошел прямо к той постоялке, у которой вдова оставила свою больную дочку. Приходит туда и видит – под иконами стоит стол, на нем лежит та девочка. «А где же мать-то?» спрашивает посланный. – «Пошла, вишь, в деревню, на родину», отвечает постоялка, «а меня попросила поводиться дня четыре с девочкой. А девочка возьми, да и помри – теперь не знаю, что мне и делать». Приказчик сунул женщине в руку четвертак и побежал скорее к хозяину. Приходит и видит – хозяин словно не в своем уме: сидит и что-то все шепчет и крестится. Возле него стоит и плачет жена и уговаривает его: «это тебе во сне попритчилось батюшка Пантелей Сидорыч: кто днем залезет в сад и станет камнями бросаться!» А купец все сидит и что-то шепчет. Лицо у него все побледнело и осунулось, глаза мутные, дикие, волосы растрепанные. Как только он увидал приказчика, кинулся на него, схватил за ворот и кричит: «говори – привел, аль нет?» Когда тот рассказал, где теперь, солдатка и что сталось с ее дочкой, купец как захохочет, да как закричит не своим голосом: «ай-ай-ай, убьют, убьют!» Тут домашние догадались, что он совсем рехнулся, и послали за лекарем. Лекарь пользовал больного недели две, потом видит, что ему легче нет, велел свезти его в сумасшедший дом. Купец пробыл там месяца два и помер. Перед смертью, немного опамятовавшись, он все приставал к жене и к прислуге и жалобно просил: «приведите вы, ради Бога, их ко мне, когда они придут».

(Из «Кн. для Чт.» Сердобольского).

10. Чужое добро

(Рассказ старого столяра)

I. У нас на дворе есть столярное заведение. Зазвал я к себе раз хозяина этого заведения по пустячному делу – (шкаф поправки потребовал) – и разговорились мы со стариком до самых вечерен. Слово за слово, и рассказал мне старик о себе, как он начал свое дело.

– «Я, сударь, тридцатый год на этом дворе хозяйничаю. А попал-то я сюда нежданно, негаданно. Царство небесное покойному домовладельцу: он меня на ноги поставил. Жил я у подрядчиков в мастерах, если же случалось без места быть, ходил по знакомым господам починки делать. «Нет ли работы какой?» – Покойный барин мне и дал бюро ¹¹¹ чинить. Устроился я в сарае, стал работать... Тяжко мне было в ту пору: из деревни то и дело слышишь: «высылай, да высылай оброк», а у меня и вовсе ничего. Рад я был той работе. Принялся за нее. Вижу: бюро старинное; что ящичков, что дверец! – хитро устроено. Разобрал я его. Барин сам показывал мне секреты эти, как что отпереть надо, да, знать, не все и он разумел в них...

II. Ушел барин... Стал я заднюю стенку внутри отчищать, – вдруг – щелк!... гляжу: выскочил ящичек... бумаги в нем как-то напиханы, письма... Перебирать начал... Господи!... толстая пачка ассигнаций ¹¹² ! за ней другая... третья... Я этак руками их прикрыл и глаза зажмурил, а волос у меня дыбом... Чего-чего тут не передумалось!... И вот же спас меня Господь: веришь ли, сударь? – минуты не сомневался. Вошел к барину: – «Андрей Митрофанович», говорю, «бумаги в бюре нашлись». О деньгах не помянул: совестно было признаться, что покопался уж в них. – «Что, говорит, за бумаги?» – Да как рассмотрел, – «ах, говорит, Пимен! ну как же мне тебя отблагодарить? Ведь здесь за сто тысяч! – Даже заплакал. И я прослезился. – «Батюшка мой», говорит, «умер скоропостижно, и делов его я вовсе не знал; однако догадывался, что деньги не все мне достались, и – каюсь – поклепал даже чиновников, что опись имущества совершали».

III. Ну, сударь, наградил он меня по-царски. А тут еще флигелек у него старый пустовал (его снесли уж). – «Хозяйничай», говорит, «Пимен, в нем, и платы с тебя никакой не положу. С этого случая, сударь, и окреп я».

Тут старик вздохнул и прибавил: «Так-то, сударь. Вот благодетеля-то моего уж и в живых нет; а я, благодарение Господу, через него счастлив стал, и бόльшего не желаю».

(А. Сливицкий).

11. Добра не забывай, обиду прощай

I. Знавал я в Ростове двух купцов: одного звали Гаврилой, другого – Федором; хоть и не родня, но такие были друзья, что со свечкой поискать; с измолоду хлеб-соль водили; где один, там и другой: в подряды ли, в поставщики ли – все вместе, и барыши пополам; люди были зажиточные; у одного дочь, а у другого сын, и смекали Гаврила с Федором, что когда их детки подрастут, то их бы между собой поженить, чтобы породниться. Но вот что случилось:

Однажды, на именинах, Гаврила с Федором подгуляли; а тут уж, известное дело, лукавый того и ждет, чтобы на грех натолкнуть. Вот ни с того, ни с сего пришло Гавриле в голову, что Федор через него много пользы получил по поставкам, и стал Гаврила подтрунивать над Федором, а Федор над Гаврилой; от шутки пошло дело на упреки. «Ты мой хлеб ел», говорил Гаврила; «нет, ты мой хлеб ел», отвечал Федор, и заспорили пуще прежнего. Хмельным было не размыслить, что польза была им обоим, одному от другого, и польза от того, что были между ними совет да любовь, от того, что вели свои дела дружно и помогали один другому. Не о том шла теперь у них речь, а только старались они как бы друг дружку погорше оскорбить. На беду, Гаврила сказал какое-то задорное слово, а Федор, не стерпев обиды, хвать Гаврилу за бороду – у пьяных уж такой обычай. Вот друзья чуть было не в потасовку; насилу их гости растащили и по домам развели.

II. Вот на другой день у Гаврилы хмель прошел, а обида на сердце, и стал он думать, как бы Федору отомстить; думать долго было нечего, дела у них были общие, разные счеты и расчеты. Сыскал Гаврила какого-то сутягу подъячего, выгнанного из службы за пьянство и взятки, и подъячий разом, за целковик, настрочил Гавриле жалобу в суд на Федора. Что было в той жалобе – сам Гаврила не выразумел, а подписал он ее потому, что для Федора она была обидчива; и рад Гаврила, что друга доконал; ан не тут-то было. Федор нашел также советника, такого же подъячего, и тот, насупротив Гавриловой жалобы, настрочил жалобу на Гаврилу от Федора. Вот и пошло дело; а сутяги знай их с толку сбивают: вот то напиши, вот тем упрекни, вот такое-то словцо вверни; сбивают Гаврилу с Федором, да с них же за то деньги берут; подъячиe наживаются, а друзья разоряются. То смотришь: подряд лопнул, поставка не пошла, а там завод продали, а вот и дома каменные с молотка порешили. Чем больше друзья разорялись, тем больше серчали, и каждый обвинял другого в своем несчастии: Гаврила Федора, а Федор Гаврилу. Дошло до того, что хоть с сумой идти по миру. У Федора еще остался в городе деревянный домишко, а Гаврила давно уже жил на квартире, да и за квартиру-то не чем было платить. С горя принялся он попивать сильно. Однажды сидит он ночью хмельной и думает: «Вишь ты, еще Федор в своем доме важничает, да он же меня обидел, а вот меня, горемычного, хозяин с квартиры гонит – хоть на улице спи. Не дам же я врагу надо мной тешиться»... И лукавый шепнул на ухо Гавриле страшный грех: поджечь дом у Федора. «Авось, говорит, не узнают, а врага-то я славно доконаю».

III. И с такою грешной мыслью вышел Гаврила из дома; дело шло уж к утру, к заутрени звонили. Идет Гаврила мимо церкви, – видимо, ангел Божий сжалился над грешной душой Гаврилы и вложил ему желание в церковь войти; церковь только что отворили, никого еще из мирян не было, – Гаврила вошел, перекрестился, смотрит на иконы – и обомлел, как будто он их в первый раз видит.

На первом образе Спаситель, в разодранной ризе перед Пилатом и Иродом, и внизу надпись: «Он не поносил, когда Его поносили»; на другом образе истязание Спасителя и внизу надпись: «Он не грозил, хотя и страдал» ; на третьем образе распятие Спасителя и внизу надпись: «Отче! прости им: не ведят бо, что творят». Гаврила долго смотрел на образа; вдруг слезы брызнули из глаз: он упал на колени, стал молиться...

В эту минуту вошел в церковь Федоров артельщик и прямо к Гавриле. «Я вас ищу», сказал он, «Федор Яковлевич сильно занемог и просит вас с ним видеться». Гаврила пошел за артельщиком. При входе его в комнату, где лежал больной, Федор сказал: «Гаврила! виноват я перед тобой! прости меня!» – «Мне не в чем прощать тебя, брат Федор!» отвечал Гаврила; они подали друг другу руки, обнялись, и оба долго плакали.

IV. И как будто примирение с другом было для больного лекарством; оно успокоило его душу, успокоило и тело. Мало- помалу Федор начал оправляться, а потом и совсем оправился. Гаврила с Федором, прогнавши сутяг, снова дружно принялись за дело. Мудрено было поправить, что они сами по глупой ссоре расстроили, и часто они жалели и обвиняли себя в таком неразумии, но все-таки, с горем пополам, они принялись за прежнюю работу и, к утешению, заметили, что работа вдвоем делалась сподручнее год от года. Трудно им было, но по крайней мере, при добром мире, по миру не пошли.

(Кн. Одоевский).

12. Терпенье и труд все перетрут

I. В одном селе жил крестьянин. Звали его Иван Терпигорев. Недаром досталось ему это прозвище: он и точно много горя вытерпел на своем веку. Был он и смышленый и работящий, да крепко не везло ему много лет сряду. То его полосу градом побьет, то на скот падеж придет, то бурным ливнем все его сено с лугу подмоет и в реку унесет.

II. Бился, бился мужик, работал за троих и чуть только из беды, казалось, выбился – вдруг новая напасть! В самые Петровки, когда он был на сенокосе с семьей своей, разразилась гроза на деревней, ударила в Терпигореву избу, запалила ее, как свечку, и, пока соседи сбежались да свои избы от пожара отстаивать стали, Терпигорева изба сгорела до тла. Осталась от нее только печка с трубой.

III. Прибежал Иван с поля с женой и с ребятишками, посмотрел на свое горе и голову повесил...

«Теперь я совсем гол и с женой, и с малыми ребятишками, и головы приклонить ни мне, ни им некуда»!...

Потужили соседи с Иваном, повыли, поплакали бабы с его женой и разошлись по своим домам, под свои крыши, а бедному Ивану пришлось в пустой овин с семьей перебраться. И такое-то взяло его, бедного, горе, что уж работа ему и в ум нейдет, и сон ему очей не смыкает...

«Нет, видно, мне ни в чем ни доли, ни удачи не видать, и работать не стоит. Все равно – работай не работай, придется мне с малыми ребятишками по миру ходить»!

IV. В таких думах пролежал он до самого света. Чуть только утро забрезжилось, видит Иван над самой своей головой большого паука. У него вчерашней грозой все его мережки порвало и попутало. И возится паук, и работает из всей мочи, и тянет во все стороны свои тонкие, прозрачные нити, и прядет и сучит своими когтистыми лапками, то спускаясь, то вновь подымаясь вдоль стенки овина. Вот кажется, и совсем бы сеть его готова, только бы сесть ему царьком в середине да выжидать залетных гостей, – так нет же!.. Дунул ветерок в щель овина и опять все сорвал и запутал! И опять терпеливый паук пошел вверх и вниз спускаться, и опять он пошел сновать, сучить и прясть свои нити... И опять та же беда! Залюбовался Иван пауковой работой, загляделся на нее: словно в первый раз ее видел. И видел Иван, как паук двенадцать раз обрывался со своей паутиной, и двенадцать раз принимался вновь вязать ее и крепить к потолку и стенам, пока, наконец, устояла паутина против напора ветра – и сам паук забился в свое гнездо на отдых.

V. «Господи, Боже мой!» подумал Иван: «ведь, вот, уж какая малая тварь, а ведь, какой в ней разум Господь вселил! каким ее терпением наделил! Ведь, вот, бился, бился, двенадцать раз обрывался, а своего добился! Неужто же меня паук разуму учить должен? Разве даром, что ли, люди говорят: «терпенье да труд все перетрут!» И вышел он на другой день со всеми людьми на работу, и трудился, что есть мочи, все лето, и дал Господь Бог ему урожай на хлеб, какого никогда еще у него не бывало. Под осень люди помогли ему кое-какую избенку сколотить. А Иван не унывал и работать не уставал: на зиму на печь не завалился, а вдаль от семьи на заработки ушел. К весне пришел и денег принес. Скоро Иван опять хозяйством поправился и не хуже других поживать стал.

13. Флор Силин

I. По cиe время не могу я без сердечного содрогания вспомнить того страшного года, который живет в памяти у низовых ¹¹³ жителей под именем «голодного», – того лета, в которое от долговременной засухи пожелтевшие поля орошаемы были одними слезами горестных поселян, – той осени, в которую, вместо обыкновенных веселых песен, раздавались в селах стенания и вопль отчаянных, видящих пустоту в гумнах и житницах своих, – и той зимы, в которую целые семейства, оставив дома свои, просили милостыню на дорогах и, несмотря на вьюги и морозы, целые дни и ночи, под открытым небом, проводили на снегу.

II. Я жил тогда в деревне близ Симбирска, был еще ребенком, но умел уже чувствовать, как большой человек, и страдал, видя страдание моих ближних. В одной из наших соседних деревень жил в то время Флор Силин, трудолюбивый поселянин, который всегда лучше других обрабатывал землю, всегда более других собирал хлеба и никогда не продавал всего, что собирал, почему на гумне его стояло всегда несколько запасных скирдов. Пришел худой год – и все жители той деревни обнищали все, кроме осторожного Флора Силина. Но осторожность была не единственной его добродетелью. Вместо того, чтобы продавать хлеб свой по дорогой цене и, пользуясь несчастием ближних, разбогатеть, он вдруг созвал беднейших из жителей своей деревни и сказал: «Послушайте, братцы! вам теперь нужда в хлебе, а у меня его много; пойдем на гумно, пособите мне обмолотить скирда четыре и возьмите себе, сколько вам надобно на весь год». Крестьяне остолбенели от удивления. Слух об этом благодеянии Флора Силина разнесся в окрестности.

III. Бедные из других жительств приходили к нему и просили хлеба. Добрый Флор называл их братьями своими и ни одному не отказывал.

– Скоро мы раздадим весь хлеб свой, – говорила ему жена.

– Бог велит давать просящим, – отвечал он.

IV. Небо услышало молитву бедных и благословило следующий год плодородием. Поселяне, одолженные Флором Силиным, явились к своему благотворителю и отдавали ему то количество хлеба, которое у него взяли, и еще с лихвой.

– Ты спас нас и детей наших от голодной смерти, – говорили они: один Бог может заплатить за твое доброе дело, а мы возвращаем с благодарностью то, что у тебя заняли.

– Мне ничего не надобно, отвечал Флор: у меня много нового хлеба. Благодарите Бога: не я, Он помог вам в нужде.

Напрасно приступали к нему должники его.

– Нет, братцы, – говорил: – нет, я не возьму вашего хлеба; а когда у вас есть лишний, так раздайте его тем, которые в прошлую осень не могли обсеять полей своих и теперь нуждаются; в нашем околотке не мало таких найдется... Поможем им – Бог благословит нас.

– Хорошо, – сказали тронутые поселяне, – хорошо. Будь по-твоему. Мы раздадим этот хлеб нищим и скажем, чтобы они вместе с нами молились за тебя Богу. Дети наши будут также за тебя молиться.

В одной соседней деревне сгорело 14 дворов. Флор Силин послал на каждый двор по два рубля денег и по косе. Через несколько времени после того сгорела другая деревня. Поселяне, лишенные почти всего имущества своего, прибегнули   к известному великодушно Флора Силина. На тот раз не было у него денег.

– У меня есть лишняя лошадь, сказал он: возьмите и продайте ее.                       

(Карамзин).

14. Подвиг крестьянина Марина

I. Всякое бескорыстное движение на спасение или в пользу ближнего должно быть внесено неизгладимыми чертами в лето­пись человечества вообще. Благодаря Всевышнему, в русском человеке любовь к ближнему развита во всей христианской про­стоте и прямоте ее, и часто мы видим на деле умилительное и трогательное проявление этого высокого, святого чувства. Впихнем в историю человеколюбия еще одного русского человека.

Крестьянин государственных имуществ, Ярославской губернии, Ростовского уезда, деревни Евсеевой, Василий Гаврилов Марин, занимался кровельным мастерством и хозяйство­вал как он сам говорит, с своим отцом; впоследствии он занялся котельным мастерством и поступил на Колпинский завод.

В 1852 году Марин отправился на родину повидаться с родными, и в начале марта 1853 года собрался в обратный путь в Петербург. Доехав до Москвы на лошадях, он с товарищами – их всего было десять человек – опоздал на ма­шину, и должен был переночевать в Москве. Утром на дру­гой день отправлялся товарный поезд, а потому Марин дол­жен был отложить свой отъезд до трех часов того же дня, 11 марта.

«Люди деревенские ведь любопытны, – так рассказывает Ма­рин, а я в Москве и с роду не бывал! Вот и пошли мы полюбопытствовать на чудеса Белокаменной. Зашли в Успенский собор, приложились к святым мощам; пошли к Ивану Ве­ликому на колокольню, а оттуда в Охотный ряд. Там сказали нам, что случился пожар: Большой театр горит... Время было около полудня. Вот мы пошли и на пожар посмотреть»...

II. Марин прибыл на пожар уже в самый разгар его. Театр горел внутри, и пламя, быстро распространившееся по всем направлениям, вылетало в крыши и окна.

Во время пожара, трое из мастеровых театра выскочили в окошко верхнего этажа на крышу и долго бегали по ней, не находя спасения, будучи окружены со всех сторон пламенем. Двое из этих несчастных, в минуту отчаяния, соскочили с крыши вниз и убились до смерти. Третий остался на крыше и, задыхаясь от дыму, преследуемый пламенем, жалобно молил о спасении.

Но, казалось, и ему суждено было погибнуть. Не было ни одной лестницы, которая могла бы достать до крыши высокого здания, и несчастный находился в неизбежной крайности: или погибнуть от пламени, которое постепенно приближалось к нему, или последовать за своими товарищами, броситься вниз. Не переставая до последней минуты уповать на благость Всевышнего, бедняк укрылся от дыма и жара в таком месте на крыше, откуда ветер отдувал пламя...

Между тем Марин, брат его и товарищи, молча смотрели снизу на страшное зрелище.

«Молчу, – рассказывает Марин, – а сердце у меня так и просится, как бы способ дать христианской душе...»

– Товарищи! вскрикнул он вдруг – подождите, я пойду, спасу человека.

Товарищи посмотрели на него сперва в недоумении.

– С Богом! сказали они наконец: доброе дело сделаешь.

Не медля ни минуты, Марин обратился к начальству с просьбой дозволить ему спасти погибавшего. Позволение было немедленно дано. Марин снял шубу, шапку, передал их городовому и остался в рубахе. Запасшись веревкой и взяв с собой брата, он скоро пошел к лестнице, приставленной к стене, но далеко не достававшей до крыши.

Дойдя до лестницы, Марин набожно перекрестился и смело пошел вверх. Лестница была трехколенная, но все таки она далеко не доставала до крыши. Обвив веревку вокруг пояса, Марин, благословясь, ухватился за водосточную трубу, и но ней стал взбираться наверх.

Внизу толпы народа следили за действиями бесстрашного крестьянина; вверху пламя распространялось с яростью; слышался стук и треск валившихся стропил, и посреди этого грозного шума – плачевный вопль несчастного.

Марин взбирался по водосточной трубе.

«Было холодно, ветрено, – рассказывает он – а я и не чувствую: с тех пор как возымел намерение спасти христианскую душу, у меня такое сердечное воспаление сделалось, что так в жар и бросило...».

Горячие руки прилипают к холодному железу водосточной трубы, а Марин лезет все выше и выше.

"Трещит труба, небольно крепка была, голубушка, а стало быть, так уж Богу угодно было, и я взобрался на карнизе; там благо полегче стало: я стал на твердую ногу...».

Брат, оставшийся на лестнице, подал Марину на веревке ухват, а он помощью этого же ухвата передал веревку бедняку, находившемуся на крыше посреди пламени.

– Зачаливай (прикрепи) за что ни попало! крикнул Марин, да только смотри, покрепче.

Погибавший зацепил веревку за крюк, находившийся на подъездной крыше театра. Марин сложил веревку вдвое, чтобы вернее было и, приказав находившемуся на крыше спускаться осторожно, придерживаясь руками за веревки, а коленями за водосточную трубу, сам спустился первый.

Из всех этих действий Марина видно, что при благородном движении сердца, он сохранил спокойствие ума.

III. Пока Марин спускался по лестнице, а спасенный им по водосточной трубе, в толпе проявилось чудное, высокое, истинно русское движение. Головы обнажились, и крестное знамениe, символ ¹¹⁴ безмолвной молитвы, сопровождало и подвиг одного и спасение другого...

Тут действительность красноречивее всяких рассуждений.

В то же время, когда сошел вниз Марин, спасенный им находился уже на лестнице и вне всякой опасности.

«Только что я сошел вниз, – рассказывает Марин – как ко мне подошел барин в шинели и каске – не могу знать кто – и дал мне двадцать пять рублей серебром...».

Многие из присутствующих, наперерыв друг перед другом, теснились к отважному и великодушному русскому человеку, и предлагали ему, каждый по мере своих средств, кто гривенник, кто целковый, кто несколько копеек...

– Спасибо! молодец! дай тебе Бог здоровья! слышалось со всех сторон.

«А куда девался бедный, что был на крыше, – говорит Марин – мне неизвестно, да и не мое дело; благо жив остался... А ко мне подошел господин адъютант ¹¹⁵ , дал мне записку и отправил меня на извозчике в канцелярию ¹¹⁶ , где и списали все, как было...».

Во все это время Марин до того сохранил присутствие духа, что заботился только о том, как бы не ушла без него машина.

В три часа он сидел уже в вагоне, а в пятницу, 13 марта, прибыл в Колпино, где служил прежде. Не теряя времени, отправился он к прежнему своему начальнику, г. Флотову и, как хороший работник, был принят; тут же выпросился он на денек в Петербург к своей родной тетке, имеющей на Васильевском острове лавку.

Повидавшись с теткой, Марин собрался уже обратно в Колпино на работу, как был призван к обер-полицеймейстеру.

IV. Подвиг самоотвержения был уже доведен до сведения Государя Императора. Его Величеству благоугодно было увидеть Марина.

С трепетным сердцем и полный благоговения, вступил русский мужичек в чертоги русского царя. Ни на яву, ни даже во сне не представлялось никогда ему, простому человеку, что Господь удостоит его зреть вблизи лицо царево, слышать из уст царских милостивое слово, к нему обращенное...

Его Императорское Величество соизволил принять Марина в своем кабинете и обратиться к нему с следующими словами: «Спасибо за доброе дело. Поцелуй Меня и расскажи, как Бог помог». В простых словах рассказал Марин, как было дело. Государь Император, благосклонно выслушав рассказ, сказал: «Ступай с Богом, и будет нужда, так приходи ко Мне, когда хочешь». Его Величество соизволил приказать наградить Марина медалью, установленной за спасение погибавших, и выдать ему сто пятьдесят рублей серебром.

(М. Погодин).

15. Пахарь Иван Анисимыч

I. Иван Анисимыч, или просто Анисимыч (так звали старика), принадлежал к числу тех трудолюбивых, деловых пахарей старого века, которые, к величайшему сожалению, переводятся год от году.

II. Меня особенно поражали в нем всегда необычайная кротость нрава, чистота помыслов и благочестие. Единственная вещь, быть может, которой не любил он, было миткалевое производство, но никогда, однако же, не относился он с насмешкой, злобой или пренебрежением, когда речь заходила об этом предмете. Он, помнится, покручивал седой головой и говорил: «Худое ремесло то, когда ничего не делаешь! Коли человек кормится фабриками, стало и в них прок есть. Не хороша только жизнь фабричная – вот что похвалить нельзя: не хороши эти гулянки, да кабаки, да пищалки эти (так называли он гармоники). Что денег-то дают хозяева», присовокуплял он обыкновенно, «за этим гнаться нечего: деньги только в соблазн вводят. Нашему брату денег не надобно: был бы хлеб святой. Есть хлеб – ни в чем, значит, недостатка не будет, потому, что хлеб всем надобен, всякому то есть человеку; на что хочешь, можно променять его!... По моему, пахота самое, выходит, первое дело!» заключал всегда старик, редко пропускавший случай поговорить о ремесле своем, когда был в духе, стараясь при этом выставлять все его выгоды. «Да! пахота всякому ремеслу голова! Какое ни есть рукомесло, уж это все, значит, живешь при нем, как словно не в удовольствии: фабриканту ли какому, или хозяину работаешь, им, примерно, и отвечать должен. Люди-то не равны – вот что! И хорошо сделаешь, всеми силами стараешься, да не угодишь: ну, сердце – то и кипит в тебе, все не в удовольствии... Ну, а с пахотой этого не бывает: сам себе работаешь, сам себе и отвечаешь: старался – значит, тебе же хорошо; поленился, не родилось ничего – сам, выходить, на себя пеняй!... И живешь покойнее, потому, выходит, серчать не на кого: весь ты, как есть, во власти Господней!».

III. В жизни пахаря, которая протекла так же покойно и тихо, как песок стеклянных часов, было однако же одно сильное потрясение. На семью его пала рекрутская очередь. Его не предупредили об этом, слова не сказали: думали сделать лучше. Но раз ночью пришли к нему в избу и захватили одного из сыновей его, первого, который попался. Но случай этот его поразил сильно только по своей неожиданности. Придя в себя, старик побежал в контору и просил, чтобы ему самому предоставили выбор детей. На другой день он отвез всех трех сыновей в город.

До сих пор еще многим лицам, присутствовавшим на ставке, памятна сцена, когда, после произнесения очередного имени, в дверях присутствия явился вдруг седой, шестидесятилетий старик. – «Ваше благородие!» сказал он, обращаясь ко всем членам присутствия: – «очередь за моей семьей. У меня три сына... пытался – не могу выбрать: все равно дороги!... Соблаговолите позвать всех трех... выбирайте уж лучше сами!»... В комнату вошли три парня, один краше другого. Двое стали по правую руку отца, один по левую. Старик обнял поочередно всех трех и произнес, положив им сперва руку наголову: «Все милы!... все дороги! все хороши»!.. Тут дыхание как бы стеснилось в груди его; он остановился, покачал головой, тяжко вздохнул и вдруг залился слезами. Присутствующее, тронутые его положением, стали его успокаивать. Он попросил позволения кинуть жребий. Вынув из кошелька три медные гроша, он подал их детям, внимательно потом осмотрел каждый грош, положил на каждом знак зубами и велел бросить их в шапку.

– «Вам, ваше благородие», сказал он, обращаясь опять ко всем: – «вам, я вижу... вы о них также жалеете... прикажите уж, лучше позвать какого ни на есть человека, который не видал меня с ними... Пускай уж лучше он жеребий вынет»... Позвали солдата. Старик сказал ему: «Как вынешь жеребий, никому не показывай... мне отдай»...

Жеребий вынут. Старик взял грош у солдата, отошел к окну, взглянул на него, дрогнул, но тотчас же оправился, перекрестился и возвратился к детям. – «Вася», вымолвил он, обращаясь к младшему: – «Вася... голубчик мой! подойди ко мне»... – Он снова положил ему руку на голову, с минуту глядел на него молча и наконец произнес: «Ты был... да, был ты мне хорошим сыном... всегда хорош был... будь же хорошим солдатом царю нашему»... – Он обнял его, благословил и, закрыв ладонью лицо, пошел к двери.

(Д.В. Григорович).

16. Красный фонарь

I. Кто ездил по железным дорогам, тот, вероятно, заметил, что по обеим сторонам дороги выстроены маленькие красивые домики-будки сторожей. Сторожа, живущие в этих домиках, постоянно смотрят за тем, чтобы рельсы и все полотно дороги были в порядка. Поэтому каждый из сторожей ежедневно осматривает весь путь от своего домика и до соседней будки. Если он находит полотно дороги в порядке, то при проезде поезда становится у своего домика днем с зеленым флагом в руках, а ночью с зеленым фонарем. Если же сторож заметит, что где-нибудь сломался рельс, сгнила старая шпала, или размыло дорогу дождем, то он тотчас же становится возле этого места днем с красным флагом, а ночью с красным фонарем и тем дает знать машинисту, что путь испорчен. Увидит машиниста эти красные сигналы, догадается об опасности и останавливает поезд, чтобы не попасть в беду, чтобы не перебить людей, которых он везет и которые доверили ему свою жизнь. Не дай Бог, если сторож или машинист забудут свое дело: погибнуть тогда и поезд, и люди!

II. В одном таком сторожевом домике жил железнодорожный сторож Колечкин. Он уже много лет жил на этом месте и усердно исполнял свою тяжелую службу: перед каждым поездом осматривал он свой участок на дороге, каждый поезд и днем, и ночью встречал с флагом или с фонарем в руках; в зимнее время, не смотря ни на холод, ни на вьюгу, он старательно сметал снег с дороги и очищал рельсы ото льда. Но не мало хлопот и работы Колечкину было и летом.

III. Однажды – это было в июле месяце – день случился очень жаркий, а к ночи стала собираться гроза. Зашумели высокие сосны, заскрипели, застонали и другие деревья; землю окутала непроглядная ночь. Дождь ливнем хлынул на землю. Буря вырывала с корнями многие деревья, опрокидывала телеграфные столбы, рвала в куски проволоку.

IV. В это самое время Колечкин с фонарем в руках осматривал свой участок. Он уже приближался к своей будке, как вдруг страшная молния ослепила его, а удар грома оглушил и повалил его на землю. Молния ударила в чугунные рельсы, разметала их во все стороны и зажгла будку Колечкина.

«Боже, Боже мой! что-то будет с поездом? погибнут все, погибнут!» вскрикнул Колечкин, когда немного очнулся и осмотрелся кругом. Собрав последние силы, он встал на ноги; вдали послышался свисток локомотива. Колечкин, не имея в руках красного фонаря, быстро зажег свой простой фонарь, потушенный бурей, оторвал лоскут от своей красной рубахи, покрыл этим лоскутом стекла фонаря, прибавил как можно больше огня и, сидя на полотне дороги, поднял этот фонарь кверху...

V. А будка горит, горит все имущество Колечкина; только длинные огненные языки высовываются из-под крыши, да искры разносятся по ветру...

Смотрит Колечкин вдаль, глаз не спускает; а сердце у него бьется, в глазах темнеет. Далеко, далеко по дороге показались два огонька: это мчится на всех парах поезд... «Вот налетит сейчас, соскочит с рельс, разобьется, погибнут все!» думает Колечкин. Однако не случилось так, как думалось Колечкину. Машинист заметил красный фонарь и замедлил ход машины; за несколько же шагов до Колечкина поезд совсем остановился, а обессиленный Колечкин без чувств повалился на землю.

(Вутечич).

17. Рассказы дедушки Пахома

I. Дедушка Пахом умный и добрый старичок, за что его все любят и уважают. Бог благословил его всяким добром. У дедушки хороший дом. Около дома сад. В саду у него растут яблоки, груши, сливы, вишни, малина, крыжовник и смородина. У дедушки много лошадей, коров, овец, свиней, гусей и кур. Много у него ржи, овса и всякого хлеба.

У дедушки большая семья: три сына женатых, да шесть внучат. Дедушка любить внучат, ласкает их, делает им игрушки, сказывает сказки; дети любят дедушку и всегда слу­шаются его.

II. Дедушка уже старый старичок: у него нет более силы: работать. Он грамотен, читает книги сам и детей учит грамоте. Учит их молитвам, учит их всему хорошему. Де­душка учит внуков, как надо жить по Божьему.

«Расскажу я вам, дети, про себя», говорит дедушка Пахом внукам. «Был я молод. Жили мы двое с женой. Наши дети были еще маленькие. Был в нашем селе крестьянин Тихон. Работал он изо всех сил, потому что у него была большая семья. Пришла весна. Настала пора пахать. Все нала­дили сохи и собирались на утро ехать в поле. Вдруг, в эту ночь украли у Тихона лошадей. Взвыл мой мужик голосом: «что мне теперь делать! Останется моя земля не паханной! Умру я с детьми с голоду!» Хотел было он нанять на пахоту, да некого: все свою землю пашут. Положил он в мешочек хлеба и пошел разыскивать своих лошадей.

Жаль мне стало бедного мужика, и подумал я: вот, если бы у меня земля осталась не паханной, я желал бы, чтобы ее вспа­хали. А Спаситель говорит в Евангелии: чего себе желаешь,, то делай и другим. Лошади были у меня хорошие. Я поспешил вспахать и обсеять свою землю, да вспахал и обсеял и Тихоновы пашни. Две недели Тихон искал своих лошадей. Не нашел и воротился домой. Идет он своим полем, видит, на его пашнях овес уже всходит, и не верит Тихон. своим глазам. Спрашивает у встретившаяся ему соседа: кто вспахал и обсеял мои пашни? Сосед говорит ему: я видел, их пахал Пахом. Тихон прямо с поля прибежал ко мне, заплакал и говорит: «Пахом Иванович! во век не забуду того, что ты для меня сделал».

«И в самом деле не забыл. Этим летом в нашем селе была горячка. Заболел и я, а вскоре захворала и моя хозяйка, и слегли мы оба. Тихон, как узнал об этом, стал ходить к нам каждый день; натаскает воды, нарубит дров, накормит скотину. Жена его топила нашу печь, кормила и обмывала ребят. Дочери его попеременно ухаживали за нами. Долго я лежал и долежал до рабочей поры. И стала меня мучить забота: кто теперь будет убирать с поля мою рожь, пропадет она в поле, и останусь я без хлеба. Прошла не­деля. Тихон приходит ко мне такой веселый и говорит: «слава Богу, Пахом Иванович! Рожь твою мы сжали, скажи теперь, на какое место ее возить». Я и хозяйка моя так этому обрадовались, что стали выздоравливать и скоро совсем оправились.

III. «Еще расскажу вам, что было со мной в другой раз», говорил дедушка Пахом. «Покойный мой батюшка, когда я был еще небольшим парнем, брал меня с собой в до­рогу. В дороге он помогал всякому, у кого случится какая-нибудь беда. Бывало, увидит у какого проезжего – завяз воз, и говорит мне. «Пойдем, Пахома, пособим: Бог велит помогать всякому человеку в нужде, и тебе люди помогут, когда случится с тобой беда». Бывало, по пояс войдем в грязь или в воду, а все помогаем. Сломается ли у кого колесо или телега, тоже пособим справить; лошадь ли у кого станет, привяжем его воз к своему возу и кой-как дотащим до ближайшей деревни.

«В одно время, осенью, я поехал в город муку продавать. Продал, ссыпал и поехал домой. Пошел сильный дождь; подул холодный-прехолодный ветер. Дорога сделалась грязная-прегрязная. Нагнал я какого-то мужика и поехал за ним. А дождь все сильнее и сильнее; я весь промок и прозяб; наступал вечер, а до двора оставалось верст десять. Съехали мы под гору к мостику. Вижу на дороге, возле моста, лежит человек. И говорю я товарищу: остановись, брат, человек лежит, поднимем его. – «Бог с ним», отвечал он; «я сам чуть жив, окоченел от холода». – «Или у тебя души христианской нет», говорю я ему, «Бог велит помогать всякому человеку, ведь он под дождем на холоде умрет». – «Бог с ним», опять отвечал мужик; «пожалуй с ним беды наживешь: наедет кто на нас, скажут, что мы его убили». И поехал мужик дальше.

«Слез я с телеги. Стал окликать и толкать лежащего. Ни слова. Вижу, он без памяти, а дышит. Что делать? Один я не подыму его на телегу, высоко. Вот я подвез телегу к нему поближе, разостлал в ней солому, снял с нее колесо, одна сторона у ней снизилась, и я кой-как втащил в телегу лежащего. Подложил ему под голову веретье, одел его войлоком и поехал. Стало темно, хоть глаз выколи. Проехал я с версту, слышу, кто-то стонет. Иду на стон, вижу – лежит другой человек. «Брат, спаси!» – чуть-чуть проговорил он, – лошади убили, замерзаю». Я сам почти замерз. Но жалость взяла меня. Подвез я и к этому телегу, опять, снял колесо, положил и этого в телегу и опять надел колесо.

«Лошадь моя кой-как потащилась. А я пошел пешком возле телеги. Уж помаялся я в это время! Темь непроглядная; грязь по колено; дождь льет как из ведра; ветер пронизывает насквозь, лошадь устала, останавливается. Ухватился я рукой за тяж и стал тащить телегу вместе с лошадью. Тащил, тащил и остановился. Умаялся, не тронусь с места. Присел отдохнуть. Слышу, залаяли собаки. Значит, наше село близко Встал, опять потащил телегу. Шагов пять пройду и отдохну. Так я кое-как и дотащился до дому.

«Позвал соседей. Внесли убитых в избу. Сняли с них мокрую одежду. Надели на них cуxие рубашки, положили их на теплую постель и одели. После поднятый мной перестал стонать. А другой опамятовался. Тогда мы узнали, что поднятый мной прежде – купец из Москвы. Ехал он с ямщиком закупать хлеб. На горе, перед мостом, выскочил из канавы заяц. Лошади испугались и понесли. На мосту телега хватилась колесом о перила. Купец упал с телеги и ударился об камень. Через версту упал и ямщик, а лошади ускакали. Купец говорил, что ему больно ногу зашибло. Мы посмотрели – видим, нога переломлена. Утром я поехал за костоправом. Костоправ справил, перевязал ему ногу и приказал ему шесть недель не трогаться с места. Ямщик дня через три оправился и уехал домой. А купец пролежал у нас шесть недель.

«Через шесть недель нога его срослась, и он стал ходить. Надо было ему домой отправляться. Уехал купец. Мне стало жаль его, и стало на душе хорошо, что привелось сделать доброе дело. Через неделю я получаю с почты повестку, что мне прислали из Москвы двести рублей. Еду на почту. Получаю письмо с деньгами. В письме купец пишет ко мне: «прими, любезный Пахом Иванович, эту малую от меня благодарность. Прими, пожалуйста, а то я не буду покоен». Ну, взял деньги. Пятьдесят рублей из них отдал в церковь за его здоровье, и пятьдесят рублей дал соседу купить лошадь. У него была одна, и та издохла.

С той поры все из нашего села стали продавать свой хлеб одному этому купцу. Приедем, бывало, к нему, обрадуется нам, как родным; дает за хлеб хорошую цену; лошадей наших велит поставить у себя на дворе; нас угощает как у праздника; мне, хозяйке моей и детям всякий раз падает подарков и гостинцев.

IV. «В одно время собрались мы в дорогу. С вечера насыпали в сани муки, увязали воза и согласились выезжать рано- утром. Ночью, в самый сон, слышу, стучат в окно и кричат: «вставайте! горите! пожар!» Вскочили мы с хозяйкой. Видим, кругом все занялось. Схватили ребят и выскочили в том, в чем спали. Оглянулся я назад, вижу: весь дом и двор в огне и не помню, что тогда со мной было. Сосед Иван с пожара нас всех взял к себе. А на другой день наши поехали в Москву. Приезжают к купцу. Он спрашивает: «что же не приехал Пахом Иванович?» Наши говорят ему: «да с ним несчастие случилось, сгорел бедный: все у него погорело; – и дом, и хлеб, и скотина, остался в одной рубашке».

«Через неделю после пожара сидел я под окном. Так мне было грустно и тяжело, что мочи нет. Вижу, подъезжают две тройки, на передней сидит мой купец. Входит он в избу, а за ним тащат узлы и мешки. Взглянул он на меня, заплакал, и я заплакал. Обнял меня и говорит: «не плачь, Пахом Иванович, заживешь лучше прежнего; ты меня спас от смерти, и я спасу тебя. Родительское благословение твое сгорело, вот тебе от меня Божье благословение», – и подает мне образ в серебряной ризе и в позолоченном киоте; «а вот тебе хлеб-соль», – и стал класть на стол белые хлебы, а на лавку ставить запечатанные бутылки; «а вот тебе одеться и обуться», – и наложил на другую лавку рубашек, сапог, платков, ситцу, кафтанов, полушубков, шапок и рукавиц; «а вот тебе тысяча рублей на дом, на хлеб, на скотину и на все домашние потребности».

«Я стоял, как вкопанный, и не мог выговорить ни слова: так он меня озадачил. Потом стал благодарить его. А он мне говорит: «не благодари, пожалуйста, Пахом Иванович, я у тебя всегда останусь в долгу».

«На его деньги я построил этот дом, купил лошадей, коров, овец и все нужное для хозяйства и еще осталось у меня денег. Если бы я не помог человеку в беде, то навек остался бы нищим».

(Прот. Николъский).

18. «Христос воскрес!»

I. Скажите мне, отчего в эту ночь воздух всегда так тепел и тих, отчего в небе горят миллионы звезд, отчего природа одевается радостью, отчего сердце у меня словно саднит от полноты нахлынувшего вдруг веселия; отчего кровь приливает к горлу, и я чувствую, что меня как будто поднимает, как будто уносит какой-то невидимой волной? «Христос воскрес!» звучат колокола, вдруг загудевшие во всех углах города; «Христос воскрес!» журчат ручьи, бегущие с горы в овраг; «Христос воскрес!» говорят шпили церквей, внезапно одевшиеся огнями; «Христос воскрес!» приветливо шепчут вечные огни, горящие в глубоком, темном небе; «Христос воскрес!» откликается мне давно минувшее мое прошлое.

II. Я еще вчера явственно слышал, как жаворонок, только что прилетевший с юга, бойко и сладко пропел мне эту радостную весть, от которой сердце мое всегда билось какой-то чуткой надеждой. Я еще вчера видел, как добрая купчиха Пелагея Ивановна хлопотала и возилась, изготовляя несчетное множество куличей и пасх, окрашивая сотни яиц и запекая в тесте десятки окороков.

– Куда вам такое множество куличей, Пелагея Ивановна? – спросил я ее.

– И, батюшка, все изойдете для «несчастненьких! – отвечала она, набожно осеняя себя крестным знамением.

Ужасно люблю я Пелагею Ивановну. Это именно почтеннейшая женщина! «Несчастненькими» она называет арестантов, и, кажется, всю жизнь свою посвятила на то, чтобы как-нибудь усладить тесноту и суровость их заключения. Она не спрашивает, кто этот арестант, которому рука ее подает милостыню Христовым именем: разбойник ли он, вор, или просто «прикосновенный». В глазах ее все они просто – «несчастненькие», и вот каждый воскресный день отправляются из ее дома целые вязки калачей, пуды говядины или рыбы, и «несчастненькие» благословляют имя Пелагеи Ивановны, зовут ее «матушкой» и «кормилицей»... И я того мнения, что если кто- нибудь на сем свете заслужил царствие небесное, то конечно Пелагея Ивановна больше всех.

(М. Салтыков).

19. Счастливый учитель

В одном городе жил столетний старец учитель. Весь век свой он не знал никакой роскоши и, забывая о себе, думал только о ближних своих. Bсе любили и глубоко уважали почтенного старца. Как то раз встретился с ним один богатый человек. Вот богач этот и говорит старику учителю: «Я много слышал о вашей доброте, о вашей мудрости и давно собирался попросить вас, чтобы вы научили меня, как достигнуть истинного счастья на земле. Скажите, Бога ради, как вы приобрели тот душевный покой, без которого невозможно прожить столько лет?»

Старец, подумав минутку, отвечал богачу: «Когда-то и я был молод, и мне улыбалось то, что многие называют счастьем: богатство, почести, слава. Я только и думал, как бы достигнуть такого счастья. Один раз я задумался об этом и уснул. Вдруг вижу во сне – стоит передо мной, в белой, как снег, блистающей одежде, прекрасный юноша: «Ты хочешь найти счастье, так иди за мной!» сказал он мне. Я встал и последовал за ним. Он привел меня на какую-то высокую гору и говорит: «смотри вот туда!» Я стал вглядываться. Перед глазами моими лежал прекрасный сад, точно рай, а по­среди сада возвышался роскошный дворец. Среди редких и дорогих цветов и дерев сада, извивались во все стороны дорожки, усыпанные золотистым песком. Запах цветов, чудные песни бесчисленных птиц и звуки музыки разносились по всему саду. А за садом расстилались, убегая в бесконечную даль, прекрасные нивы и богатейшие луга. По дорожкам сада, взад и вперед, ходил хозяин дворца, сада и всего окружающего их. Лицо его было пасмурно, глаза опущены в землю. Сзади его шла толпа слуг. Один подносил ему дорогие плоды, дру­гой подавал самое лучшее вино. Но видно, богачу все было не по вкусу. Он едва дотронется губами до вина, взглянет на плоды, и тотчас отвернется, а лицо его искривится, точно от боли.

«Теперь пойдем в другое место,» сказал мне чудный проводник мой. Мы перешли на другую сторону горы. Там я увидел лес, среди которого, точно в муравейнике, копошилось множество людей. Они занимались вырубкой и корчеванием леса. Я стал следить за работником, который был ближе других ко мне. Пот градом катился с него. Руки его, не переставая ни на минуту, сыпали тяжелые удары топором. Когда наступил полдень, он положил на время топор, вынул кусок черного, как земля, хлеба, с глубоким чувством возвел очи к небу и помолился Богу, сел на пень, и стал есть с таким удовольствием, как будто он ел не весть что. Поел, поблагодарил в усердной молитве Бога, передохнул и снова принялся за свою тяжелую работу. Во сне часы летели точно минуты. Вот спустился на землю вечер. Работник сдал свою работу надсмотрщику и, получив от него немного денег, купил каравай хлеба и пошел домой. Его маленькая, покосившаяся на бок, избушка стояла далеко, далеко, на горе. Навстречу ему вышла жена и выбежали трое небольших деток. Весело подпрыгивая, детки поздоровались с отцом и стали просить у него хлеба. Он достал ножик и отрезал им по ломтю хлеба. Дети хватились за хлеб, точно за какое лакомство. Казалось, не было никого счастливее их, так как не каждый день им приходилось есть хлеб. Поев хлеба, они пришли и уселись все возле своей избушки. Дети обступили отца со всех сторон и руками своими обтирали пот с лица его. А отец, улыбаясь деткам, брал их на колени и, целуя и лаская их, учил любить Бога, дающего хлеб насущный. Вся семья была весела, довольна и вполне счастлива.

«Теперь ты видишь», сказал мне спутник мой: «покой душевный, довольство жизнью – дети любви. Кто не трудится, чтобы сделать других возможно счастливее, тот сам никогда не будет счастлив. Зарой его по самую шею в золото дай ему самые лучшие кушанья и напитки, он все-таки не будет счастлив. Если душа человека мертва, если человек, избегая полезного труда, предается праздности и удовольствиям, телу его очень скоро надоест всякая роскошь и нега. Среда богатства, среди роскоши, совесть его нет-нет да и скажет ему: «я дармоед, я ем и пью чужой труд». Каждый бедняк, будь он земледелец, ремесленник, поденщик, учитель, священник, солдат, который в поте лица своего трудится для семьи и для ближних своих, счастливее богача, забывающего свои обязанности к другим людям. Честный труд дает здоровье, крепит тело и ведет за собой довольство и покой душевный. Кто кормит свою родину трудами своими, тот спокойно и сладко спит на голой скамейке, подложив кулак под голову; а праздный богач всю ночь ворочается на своей дорогой постели, тревожась за целость своих богатств».

Сказав это, спутник мой исчез. Я проснулся и с тех пор перестал думать только о себе, о своем счастье. Я решил всю жизнь мою всеми силами своими служить ближним моим. Я добровольно избрал себе учительство и этой святой обязанности отдался всем сердцем. Моим богатством, моей роскошью были – мои ученики. Без учеников я не мог жить, как без насущного хлеба. С того времени прошло уже много лет. И вот я вижу вокруг себя богатые плоды моих трудов и вполне счастлив. «Хотите ли и вы найти счастье», заключил старец, обратившись к внимательно слушавшему его богачу: «полюбите всем сердцем ваших ближних: всех бесприютных, заброшенных сирот, всех бедных вдов, будьте им отцом и братом; полюбите, по заповеди Христовой, всех несчастных, не жалейте им помощи; сделайтесь благодетелем ваших ближних, потрудитесь для них и не только для их временного благополучия, но и для вечного спасения их души, словом, наполните свою жизнь честным трудом на пользу ближних и во славу Божью – и вы найдете истинное счастье – начинательное здесь и полное и совершенное в будущей загробной жизни».

20. Монах из офицеров и денщик

Странствуя, встретил я однажды в губернском городе К. бывшего моего денщика Афанасия, а с тех пор, как я расстался с ним, было уже восемь лет. Нечаянно увидел меня он на базаре, узнал, подбежал ко мне, и, Боже, как обрадовался, так и кинулся ко мне: «Батюшка, барин, вы ли это? Да неужто вас вижу!» Повел меня к себе.

Был уже он в отставке, женился, двух детей младенцев уже прижил. Проживал с супругой своей мелким торгом на рынке с лотка. Комнатка у него бедная, но чистенькая, радостная. Усадил меня, самовар поставил, за женой послал, точно я праздник какой ему сделал, у него появившись. Подвел ко мне деток: «благословите, батюшка!»

– Мне ли благословлять, отвечаю ему, инок я простой и смиренный, Бога о них я помолю, а о тебе, Афанасий Павлович, и всегда, на всякий день, Бога молю.

Он смотрит на меня и все не может представить, что я, прежний барин его, офицер, перед ним теперь в таком виде и в такой одежде: заплакал даже.

– Чего же ты плачешь, говорю ему, незабвенный ты человек, лучше повеселись за меня душой, милый, ибо радостен и светел путь мой.

Многого не говорил, а все охал и качал на меня головой умиленно. «Где же ваше, спрашивает, богатство?» Отвечаю ему: «в монастырь отдал, а живем мы в общежитии».

После чаю стал я прощаться с ним, и вдруг он вынес мне полтину, жертву на монастырь, а другую полтину, смотрю, сует мне в руку, торопится: «это уж вам, – говорит, – странному, путешествующему, пригодится вам, может, батюшка». Принял его полтину, поклонился ему и супруге его и ушел обрадованный. И больше я уж с тех пор никогда не видал его. Был ему господин, а он мне слуга, а теперь, как облобызались мы с ним любовно и в духовном умилении, меж нами великое человеческое единение произошло.

(Достоевский).

21. Красные яблочки

I. Жил в Москве один купец, сколько богатый, столько же и благочестивый: каждому бедняку он старался помочь, никому не отказывал и в деньгах, и в добром совете. Он приютил одного беспомощного калеку, кормил и одевал его. Умер добрый купец – и наследники выгнали бедняка из теплого угла на улицу. С горючими слезами пошел калека на могилу своего благодетеля и, вдоволь наплакавшись, тут же и уснул с горя.

II. И вот является ему во сне покойный купец и спрашивает: «О чем ты так плачешь, Степан Ильич?» – «Как же мне не плакать, отвечает тот, когда двери вашего дома для меня уже заперты? Как я теперь буду без вас доживать свой век?» Глубоко вздохнул явившийся и говорит ему:"если уж двери моего дома для тебя заперты, то иди в четвертый дом направо от моего магазина; там есть купец (он назвал его по имени); ступай к нему и скажи: «ради тех красных яблочек, о которых ты знаешь, дай мне три тысячи рублей», и он тебе даст, и их достанет на твой век, только молись о моей душе».

III. Проснулся Степан Ильич, перекрестился и побрел туда, куда ему было сказано. Приходит в указанный магазин и застает там большую суету: кто меряет материю, кто считает деньги, кто записывает. Не без страха подошел он к самому хозяину, который сидел за большим прилавком и смотрел, как росло его богатство каждый час. Увидев калеку, купец поднялся и приветливо подал ему монету. Ободренный его добротой, калека сказал ему, что видел он такой сон, который не смеет даже рассказать, что приснился ему покойный его благодетель и сказал ему вот что. – Купец слушал калеку со вниманием, потом положил на себе крестное знамение и сказал: «не только три тысячи, но если бы покой-ник велел дать тебе десять тысяч ради красных яблочек, и тогда я с удовольствием бы тебе дал!» И он приказал приказчику тут же отсчитать три тысячи рублей. Никогда не видавший у себя столько денег калека упал в ноги купцу и сказал: «ни за что не возьму этих денег, пока вы не скажете мне, что это за красные яблочки, ради которых вам не жаль такой суммы!»

IV. И купец рассказал ему вот что. «В молодости своей я был очень беден и торговал яблоками на копейки. Покойный часто покупал у меня яблоки, чтобы только доставить мне пользу.

Раз шел проливной дождь. Я промок до костей и очень прозяб; продать во весь день не удалось ничего, так что вечером не на что было купить и хлеба. Иду по улице и кричу: яблоки красные – хорошие! Покойный увидал меня в окно и позвал к себе. Вхожу на двор – полон двор гостей: это был день его свадьбы. Идти в палаты не смею, смотрю – он выходит сам. «Бедный Николка, говорит он: что это ты в такой дождь не сидишь дома?» Я сказал, что я еще не ел сегодня, – ничего не удалось продать. Он взял у меня корзину с яблоками и говорит: «подожди тут!» А сам пошел в палаты. Там все гости окружили его с вопросами: что это значит? А он говорит: «мы тут пируем, братцы – гости любезные, а торговец этими яблоками еще не ел сегодня и просит купить у него этот товар». – А что вы заплатили за него? спрашивает один богач.– «Сто рублей». – Это дешево, я даю 300! говорит гость. – «А я – 500!» говорит другой: «надо помочь бедняку». – Тогда покойник говорит им: «я уже раньше вас купил, – не угодно ли у меня купить по 50 р. за яблочко?» – Хорошо! сказали гости – и золото посыпалось на стол. Было 60 яблок, и покойный вынес мне за них 3.000 рублей.

V. Со слезами радости и с целым кошельком червонцев пошел я прямо в церковь поблагодарить Бога за такое неслыханное счастье, «Нe попусти мне, Господи, загордиться, – так молился я там, – подай мне, Господи, смысл и уменье, как распорядиться этим добром честно, во славу Твою, на счастье себе и ближним моим!» Вот с чего разжился я, по милости Божьей; вот почему с радостью даю и тебе три тысячи, чтобы они с моей руки так же умножились, как у меня с руки покойного благодетеля! Вот тебе и объяснение, что такое красные яблочки!».

VI. Так заключил купец свой поучительный рассказ.

(Извл. с перед. слога из «Тр. Л.»).

22. Житель Афонской горы

I. На Афонской горе жил ученый, благочестивый муж; смолоду он научился разным наукам; знал целебную силу трав и кореньев; часто о ходил по хижинам бедных людей, лечил больных, утешал умирающих. И были ему от всех любовь и почет.

II. Однажды ту страну посетила страшная зараза – чума моровая. Люди заболевали, и многие умирали; во всех хижинах были больные и отовсюду посылали за добрым и ученым лекарем, чтобы пришел он утешить и помочь страждущим.

III. Без устали ходил по больным добрый лекарь и раздавал лекарство; иногда, когда мог захватить болезнь вовремя, он вылечивал; но чаще беспечные люди присылали за лекарем тогда, когда уже больной был при последнем издыхании, когда уже никакие лекарства помочь не могут, а неразумные люди упрекали и бранили доброго лекаря, как будто он был виноват в их беспечности.

IV. Эти упреки оскорбили доброго лекаря; изнемог он и от усталости, и пришло ему на мысль: «зачем тружусь я для людей, да еще для неблагодарных? зачем я жертвую собой для неразумных, которые не считают, кому я помог моим лекарством, а только жалуются, что не вылечиваю полумертвых? зачем я подвергаю себя опасности заразиться от больных, мне вовсе чужих? Останусь я спокойно на горе: чума сюда не заходит; а там, внизу, пусть заболевают неразумные – мне дела нет; их вина».

V. В этих мыслях он пошел на гору; вдруг видит он, невдалеке, растет прекрасный цветок, и такой он красивый! и такой от него запах!

«Вот, подумал лекарь, и цветок меня тому же научает, растет он здесь, на горе, красуется, и ни до кого ему нет дела; ему здесь хорошо: ветерок повевает, солнышко греет, роса обливает; и растет он здесь не кому другому, а только себе на радость. Так буду и я жить, думать только о себе, а о других не заботиться».

VI. Между тем он наклонился над цветком, чтобы лучше его разглядеть. Смотрит: внутри цветка – мертвая пчела: собирая мед и цветочную пыль, она ослабела, прилипла к цветку и замерла.

Лекарь посмотрел, подумал, и краска стыда выступила у него на лице; «Боже!» сказал он, «прости меня за мое уныниe и неразумиe! По Твоей воле набрел я на этот цветок, чтобы простое насекомое пристыдило меня. Для кого трудилась эта пчела, для кого собирала мед? не для себя, а для других. Также как и мне, ей никто не скажет спасибо; также как и меня, ее всякий гнал, а между тем она все трудилась и на труде свою жизнь положила. Прости, Господи! мое уныние и неразумие. Умудри и меня, как Ты умудрил пчелу – медоносицу»!

И снова начал лекарь собирать целебные травы, и снова до пота лица стал ходить по хижинам и помогать больным, утешать умирающих.

(Кн. В.Ф. Одоевский).

23. Братская помощь

I. Воскресенье в деревне (18 июля 1876 г.). Сельская церковь полна молящихся. Старичок священник, в полном облачении и с крестом в руке, говорит с амвона обступившим его прихожанам о бесчеловечных мучениях, которые терпят славяне от турок...

В церкви безмолвная тишина. Изредка слышатся глубокие вздохи; на глазах у многих слушателей блестят слезы... «Спаси, Господи, и помилуй!» шепчут женщины и крестятся.

– «Помогите, православные, страждущим братьям!» так кончил священник свое слово.

II. Храм огласился рыданиями. Толпа заволновалась... По медной тарелке, вынесенной дьячком из алтаря и положенной на столик, зазвучали копейки, пятаки и серебряные монеты.

Вон женщина положила на тарелку полотенце с красной каймой, другая платок, третья указывая на тарелку, сует в руку что-то пятилетней дочурке; девочка побежала к столику и положила на тарелку серебряный перстенек.

Старый солдат снимает с груди Георгиевский крест и несет туда же, на общий жертвенник братской любви к родным страдальцам...

В короткое время стол завален был полотенцами, платками, холстами. Святая жертва!...

III. Золотое сердце у тебя, наш родной русский народ!... Скудна природа, тебя окружающая; трудно достается тебе твой черствый хлеб; дымна и холодна твоя курная избушка. Но ты всегда был печальником, защитником слабого, обездоленного. Все сказки, что тобой сказаны, сложены в защиту – утеху сироты бездомного, люда горемычного, бесталанного. Противно тебе всякое лукавство и двоедушие. Ненавистны тебе люди гордые, ехидные: змеи-горынычи, бабы-яги, лютые свекрови, злые мачехи... Сирого, убогого ты к сердцу жмешь и греешь: гонимым сироткам – Марьюшкам, обижаемым дурачкам – Иванушкам даришь ты венцы царские, строишь дворцы – терема хрустальные, посреди садов с золотыми решетками, на деревьях там растут золотые яблоки, распевают – поют птицы райские...

IV. Золотое сердце у тебя, наш родной русский народ!

В рабстве спасенное,

Сердце свободное,

Золото, золото

Сердце народное!

Спит, словно мертвая,

Русь недвижимая...

А загорится в ней

Искра незримая –

Встали не бужены,

Вышли не прошены;

Жита по зернышку

Горы наношены.

Рать подымается

Неисчислимая,

Сила в ней скажется

Несокрушимая!..

(Из «Родины» Радонежского).

24. Царская награда за геройский подвиг девочки

I. Осенью 1887 года в Петербурге, на Выборгской стороне, по Воскресенской улице, на огородном месте, шестилетий мальчик Димитрий, играя, забросил палку в колодезь, имеющий пять аршин глубины, как это потом было вымерено. Желая достать палку, мальчик и сам упал в колодезь и пошел ко дну. Собралось несколько человек народа и, в числе прочих, девочка 14 лет. Она быстро сбросила с себя платье и в одной рубашке нырнула в колодезь; но эта попытка оказалась безуспешной: девочка вынырнула, едва не задохнувшись; однако еще три раза нырнула в этот колодезь, несмотря на то, что он был наполнен грязной, вонючей жидкостью, служившей для поливки огорода, для чего туда сбрасывалась всякая дрянь. Наконец, самоотверженной девочке удалось вытащить мальчика, который общими усилиями собравшегося народа был приведен в чувство и только сделался болен. Девочка также захворала.

II. О таком подвиге самоотвержения было представлено Его Императорскому Величеству, и Государь Император в 20-й день сентября 1887 года Всемилостивейше повелеть соизволил: шлиссельбургской мещанке, 14-ти-летней девочке Анисье Никифоровой, за оказанный ей подвиг самоотвержения, кроме награждения ее серебряной медалью, с надписью: «За спасение погибавших», и выдачи ей 25 руб. единовременного пособия, – производить, впредь до выхода ее в замужество, ежемесячное, из сумм Его Величества, денежное пособиe по 5 р. и затем при выходе в замужество отпустить единовременно на приданое 200 рублей.

III. По собранным сведениям оказалось, что эта девочка не имеет отца и живет при матери, которая существует продажей молочных скопов, перебиваясь кое-как. Петербургская городская дума постановила позаботиться о воспитании этой девочки в каком-либо городском учебном заведении.

(Из «Сельск. Вест.» за 1887г.).

25. Подвиг бесстрашия и человеколюбия казака Василия Граб

14-го апреля 1824 года, Ямбурского уезда, в деревне Кобыляках, загоралась ночью изба крестьянина Семена Николаева, которого на беду не было дома, а хозяйка так перепугалась, что едва только сама успела выскочить из огня, а своих двоих детей выхватить не успела. Крестьяне сбежались и принялись тушить пожар. В это время случился в деревне и прибежал на пожар казак 7-го Черноморского эскадрона, Василий Граб. Весь дом был в огне, а малютки, которых уже душил дым и припекал жар, испускали отчаянный крик. Граб кинулся в огонь, вскочил в окно, схватил обоих детей и с ними выскочил из горевшего дома жив и здоров. Страшно было видеть, как Граб полез в огонь: все полагали, что он найдет себе там верную смерть, но казак полез в огонь с молитвой и вынес младенцев невредимыми: Господь помиловал его и их. Государь Император за славное дело это пожаловал казаку Граб медаль с надписью: «За спасение погибавших» и пятьсот рублей денег.

(Из журн. «Досуг и дело»).

26. Чудный домик

Чудный я знаю домик и с полным хозяйством. Есть в нем мельничка, есть в нем и кухня, где день и ночь готовится теплая пища. В этом домике множество ходов и пе-реходов, и проворные маленькие слуги разносят по ним теплую пищу во все уголки дома. Есть в этом доме неугомонный распорядитель. Ни днем, ни ночью не засыпает он ни на минуту: все тук, да тук, и гонит проворных слуг во все углы дома, где только спрашивается пища, питье и тепло. Есть в этом доме обширная горница, куда свободно входить чистый воздух; есть два светлые окошечка с подвижными ставеньками: ночью эти ставеньки запираются, днем отпираются. В домике живет невидимая хозяйка. Хоть этой хозяйки и не видно, но она все знает, всем распоряжается и все оживляет; для нее то и хлопочет распорядитель, для нее-то и работают маленькие слуги, она-то и смотрится в светлые окошечки, подымает и опускает ставеньки; ее невидимые глаза – мысли далеко видят. Уйдет хозяйка из дому – и все заснет, замолкнет, обессилит. Распорядитель перестанет стучать, слуги остановятся в переходах и во всем домике станет тихо, пусто и холодно, а ставеньки на веки закроют окошечки.

Изъяснение.Домик – человек. Мельничка – зубы. Кухня – желудок. Неугомонный распорядитель – сердце. Обширная горница – рот, дыхательное горло и легкие. Два светлые окошечка – глаза. Невидимая хозяйка – душа человека. Уход хозяйки из дому – смерть человека.

27. Цена души человеческой

Когда император Феодосий узнал, что жители Антиохии влачили по грязи статую его супруги, то он приказал разрушить город. Что сделает Бог нам, если мы грехом оскверняем душу – Его образ и храм?

Хотите ли знать цену вашей души? Посмотрите на цену искупления: не золото целого миpa, не мир весь, со всем, что в нем есть, но сам Бог был ценой нашего выкупа

(Златоуст).

Один святой муж, при виде прекрасной и роскошно одетой женщины, горько заплакал и сказал: «Она сделала для украшения своего смертного тела более, чем я для моей бессмертной души».

(Дух. Цветн.).

28. Велика вещь человек!

(Пр. Сол. XX, 6).

Так велика, что сам великий Ценитель и Судья всяческих ставил ее выше всех вещей в миpe. Кая польза человеку, говорил Он, аще приобрящет мир весь, душу же свою отщетит? (т.е. душу свою погубит).

Велика вещь человек, потому что вещь эта произошла от Величайшего, вследствие великого совета, и стоила не мало. И рече Бог: сотворим человека (Быт.1:26). И созда Бог человека, персть взем от земли, и вдуну в лице его дыхание жизни (Быт.11:7).

Велика вещь человек,потому что вещь эта имеет величайшее значение и чрезвычайно много заключает в себе. И сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его (Быт.1:27).

Велика вещь человек,потому что предназначена для великих целей. Сотвори Бог человека да обладает рыбами морскими, и птицами небесными, и скотами, и всею землею, и всеми гады пресмыкающимися по земли (Быт.1:26).

Велика вещь человек, потому и падение этой вещи превратило и опрокинуло за собой все. Вемы, яко вся тварь совоздыхает и соболезнует с нами даже до ныне. Суете бо тварь повинуся не волею, но за повинувшаго ю (человека) (Рим.8:20–22).

А как ценится эта великая вещь у самих человеков? Чему не подчиняется? На что не меняется?

Человек подобен сыну и наследнику великого царя, который, находясь с малолетства в изгнании, забыл о своем великом происхождении и столь же великом предназначении.

Посему первый и последний урок человеку должен быть: познай самого себя»... (В.В.IV:267).

29. Человек и верблюд

(Аллегория) ¹¹⁷

I. Через степь однажды вел верблюда путник; вдруг верблюд озлился, начал страшно фыркать, храпеть, бросаться; путник испугался и побежал; верблюд за ним. Куда укрыться? Степь пуста. Но вот увидел у самой он дороги водоем ужасной глубины, но без воды. Из недра темного его торчали ветвями длинными кусты малины, разросшейся меж трещинами стен, покрытых мохом старины. В него,

гонимый бешеным верблюдом, путник в испуге прянул: он за гибкий сук малины ухватился и повис над темной бездной. Голову подняв, увидел он разинутую пасть верблюда над собой: его схватить рвался ужасный зверь. Он опустил глаза ко дну пустого водоема: там змей ворочался и на него зиял голодным зевом, ожидая, что он, с куста сорвавшись, упадет. Так он и висел на гибкой тонкой ветке между двух погибелей. И что же еще ему представилось? В том самом месте, где куст малины (за который он держался корнем в землю сквозь пролом стены состарившейся водоема входил, – две мыши, белая одна, другая черная, си­дели рядом на корне, и его поочередно с большой жадностью грызли, землю со всех сторон скребли и обнажали все ветви корня, а когда земля шумела, падая на дно, оттуда выглядывал проворно змей, как будто спеша проведать, скоро-ль мыши корень перегрызут, и скоро-ль с ношей куст к нему на дно обрушится. Но что же? Вися над этим страшным дном, без всякой надежды на спасенье, вдруг увидел на ближней ветки путник много ягод малины, зрелых, крупных; сильное желание полакомиться ими зажглось в нем; он все тут поза­был: и грозного верблюда над собой, и под собой на дне далеком змея, и двух мышей коварную работу: оставил он вверху храпеть верблюда, внизу зиять голодной пастью змея, и в стороне грызть корень и копаться в земле мышей, а сам, рукой добравшись до ягод, начал их спокойно рвать и есть, – и страх его пропал...

II. Ты спросишь, кто этот жалкий путник? – человек. Пу­стыня же с водоемом – свет; а путь через пустыню – наша жизнь земная; гонящийся за путником верблюд есть враг души, тревог создатель – грех. Нам гибелью грозить он; мы же беспечно на ветке трепетной висим над бездной, где в темноте могильной скрыта смерть – тот змей, который, пасть разинув, ждет, чтобы ветка тонкая переломилась. А мыши? Их названье день и ночь: без отдыха, сменяясь, они работают, чтобы сук твой, ветку жизни, которая меж смертью и светом тебя неверно держит, перегрызть: прилежно черная грызет всю ночь, прилежно белая грызет весь день; а ты, прельщенный ягодой душистой, усладой чувств, желаний утолением, забыл и грех – верблюда в вышине, и смерть – внизу зияющего змея, и быструю работу дня и ночи – мышей, грызущих тонкий корень жизни; ты все забыл – тебя манить одно неверное минуты наслажденье. Вот свет и жизнь, и смертный человек!

(Жуковский).

30. Притча о дубовой бочке

I. Вырос в лесу, в зеленой дубраве, дуб, без малого в обхват толщины, и стал он стариться, дряхлеть. Пришел хозяин, срубил его и отдал в руки мастеру; мастер распилил дуб на доски, из досок поделал клепки, собрал их, связал обручами, вставил по дну в уторы – и вышла бочка. За бочку эту люди дают три целковых; в бочке этой люди воду возят; на бочку кто ни посмотрит, говорит, что сработана хорошо, и мастеру на славу и добрым людям на нужду, и что без бочки нельзя жить хозяйством; нельзя жить без воды, а возить ее не близко: ведрами не наносишься.

II. Все бы это хорошо, да бочка наша как-то рассохлась и рассыпалась. Хозяин ли не доглядел, сами-ль клепки между собой повздорили да вместе жить раздумали – не знаю; да только рассыпалась бочка вся. Ребятишки растаскали обручи, стали катать их по улицам и погонять хворостиной; клепки, под ногами навалявшись, пошли то в печь, то под лавку, а о бочке и помину не стало, словно ее и на свете не бывало.

III. В притче этой речь идет вот к чему: дуб – эта православный прадед твой; клепки – все его семя: и мал и велик; обручи – честь и смирение и доброе согласие, которое держит и живит, и питает односемьян: покуда клепки держались обручами, а целая семья добрым согласием, в одном кружке, потуда все было хорошо, а как рассыпались клепки врознь, как не стало доброго согласия в семье, так все пропали порознь, и слуху об них не стало.

(В. Даль).

31. Рассказ мужика о том, за что он старшего брата своего любит

Я и так брата люблю, а больше за то, что он за меня в солдаты пошел. Вот как было дело: стали бросать жеребий. Жеребий пал на меня, мне надо было идти в солдаты, а я тогда неделю как женился. Не хотелось мне от молодой жены уходить.

Матушка стала выть и говорит: «как Петрушке идти, он молод». Делать было нечего, стали меня собирать. Сшила мне жена рубахи, собрала мне денег, и на завтра надо было идти на ставку в город. Матушка убивалась – плакала, а я как подумаю, что идти надо, так сердце сожмется, точно на смерть иду.

Собрались мы ввечеру все ужинать. Никому и есть не хотелось. Старший брат, Николай, лежал на печи и все молчал. Молодайка моя выла. Отец сидел сердитый. Как матушка поставила на стол кашу, так никто ее и не тронул. Матушка стала звать Николая с печи ужинать. Он сошел, перекрестился, сел у стола, да и говорит: «не убивайся, матушка. Я пойду за Петрушку в солдаты, я старше его. Авось не пропаду. Отслужу, да и приду домой. А ты, Петр, без меня покой батюшку с матушкой и жену мою не обижай». Я обрадовался, матушка тоже перестала убиваться, стали собирать Николая. По утру, когда я проснулся, как пораздумал, что за меня брат идет, стало мне тошно. Я и говорю: «не ходи, Николай, мой черед, я и пойду». А он молчит и собирается. И я собираюсь. Пошли мы оба в город на ставку. Он становится, и я становлюсь. Оба мы ребята xopoшиe, стоим – ждем, не бракуют нас. Старший брат посмотрел на меня – усмехнулся и говорит: «будет, Петр, ступай домой. Да не скучайте по мне, я своей охотой иду». Заплакал я и пошел домой. А теперь как вспомню про брата, кажется бы жизнь за него отдал.

(Гр. Л. Толстой).

32. Пример сыновней любви

I. В царствование Петра Великого стольник ¹¹⁸ Желябужский сделал важное преступление, за которое законы осуждали его на смертную казнь. Суд приговорил его к положенному законами наказанию, и смертный приговор был уже подписан государем. Несчастный должен был готовиться к неминуемой смерти. Никаких средств не было к его спасению. Но он имел у себя сына, который с самых юных лет отличался нежной любовью к родителям.

II. Молодой человек, пораженный несчастьем отца и бесчестьем, которое падало на все семейство его, решился пожертвовать своей жизнью за спасение родителя. Встретив государя, при выходе его из дворца, он падает к ногам его и с рыданием говорит: «Государь! Отец мой нарушил долг свой против Бога и отечества и приговорен к смертной казни. Не смею роптать на приговор твой, но дерзаю прибегнуть к твоему милосердию. Повели, великий государь, вместо отца моего предать казни меня. Я с радостью жертвую жизнью за виновника моей жизни. Государь! Не откажи мне в моем сердечном желании заплатить отцу за воспитание, избавить мать от потери мужа, братьев и сестер от сиротства, и все потомство от поношения».

III. Государь, тронутый до слез горячей любовью нежного сына, поднял его и, поцеловав, сказал: «За воспитание такого сына, как ты, прощаю отца твоего и возвращаю его тебе и всему вашему семейству. Сверх того, жалую тебя чином и местом, которое занимал отец твой, в полной уверенности, что ты лучше его будешь исполнять должность, на тебя возлагаемую».

(Ист. Вестн.).

33. Казачья колыбельная песня

Спи, младенец мой прекрасный,

Баюшки-баю.

Тихо смотрит месяц ясный

В колыбель твою,

Стану сказывать я сказки,

Песенку спою;

Ты ж дремли, закрывши глазки,

Баюшки-баю.

Сам узнаешь, будет время,

Бранное ¹¹⁹ житье;

Смело вденешь ногу в стремя

И возьмешь ружье!

Я седельце боевое

Шелком разошью!..

Спи, дитя мое родное,

Баюшки-баю.

Богатырь ты будешь с виду–

И казак душой,

Провожать тебя я выйду–

Ты махнешь рукой.

Сколько горьких слез украдкой

Я в ту ночь пролью!..

Спи, мой ангел, тихо, сладко,

Баюшки-баю.

Стану я тоской томиться,

Безутешно ждать,

Стану целый день молиться,

По ночам гадать;

Стану думать, что скучаешь

Ты в чужом краю...

Спи ж, пока забот не знаешь,

Баюшки-баю.

Дам тебе я на дорогу

Образок святой;

Ты его, моляся Богу,

Ставь перед собой.

Да, готовясь в бой ¹²⁰ опасный,

Спи, младенец мой прекрасный,

Помни мать свою...

Баюшки-баю.

(Лермонтов).

34. Мать и дитя

Комнату лампада слабо озаряла,

Мать, над колыбелью наклонясь, стояла.

А в саду сердито выла буря злая,

Под окном деревья темные качая.

На малютку сына нежно мать глядела,

Колыбель качая, тихо песню пела:

«Ах, уймись ты, буря! Не шумите, ели!

Мой малютка дремлет сладко в колыбели.

Ты, гроза Господня, не буди ребенка!

Пронеситесь, тучи черные, сторонкой!

Спи, дитя, спокойно!.. Вот гроза стихает:

Матери молитва сон твой охраняет.

Завтра, как проснешься и откроешь глазки,

Снова встретишь солнце, и любовь, и ласки».

(А. Плещеев).

35. Сердце матери

«Ты, родима моя матушка!

В день денна моя печальница,

В ночь – ночная богомолица!»

(Народ. Песня).

Ι. Так поет русская вылившаяся из глубины сердца песня.

«Нет такого дружка, как родима матушка», говорит умная наша пословица. Кто так искренно, как мать, порадуется нашему счастью и разделить наше горе? Чье сердце одинаково горит любовью и к чаду разумному, и к детищу бесталанному? К последнему душа матери лежит еще больше, нежели к первому; прижимает мать к своей груди уродливое, неудавшееся чадо и молится о нем еще больше, еще жарче.

ΙΙ. В песне говорится: «Посреди поля чистого, под ракитовым кустом лежит избит, изранен, исколот добрый молодец. Что не ласточки, не касаточки вкруг тепла гнезда увиваются – увивается тут родна матушка; она плачет, как река льется; а родна сестра плачет, как ручей течет; молодая жена плачет, как роса падет; солнышко взойдет – росу высушить»... Ручей летом пересыхает – горе сестры скоротечно; слезы жены, подобно росе, непродолжительны; но река не перестанет течь, – мать до гробовой доски будет оплакивать смерть своих детей...

Увы! утешится жена,

И друга лучший друг забудет;

Но в мире есть душа одна –

Она до гроба помнить будет;

Ей не забыть своих детей,

Погибших на кровавой ниве,

Как не поднять плакучей иве

Своих поникнувших ветвей...

III. Пройдут года, десятки лет после смерти сына или дочери, а старушка-мать все теплит лампадку перед образом, все шепчут ее уста дорогое имя и слезы влажат тусклые, старческие очи.

Родимая матушка, дети, денная печальница о вас, ночная богомолица! Отвечайте же ей взаимной любовью, благодарностью; окружите старость ее попечениями, и благословение Божье почиет на вас.

(Из «Родины» Радонежского).

36. Материнская любовь

I. Моя мать, уезжая в последний раз из города К., ¹²¹ заставила моего дядьку, Евсеича, побожиться перед образом, что он уведомит ее, если я сделаюсь болен. Он исполнил свое обещание: один из грамотных дядек написал ему письмо, в котором, без всякой осторожности и даже несправедливо, он извещал, что молодой барин болен падучей болезнью, и что его отдали в больницу. Можно себе представить, каким громовым ударом разразилось это письмо над моим отцом и матерью. Письмо шло довольно долго и пришло в деревню во время совершенной распутицы, о которой около Москвы не могут иметь и понятия: дорога прорывалась на каждом шагу, и во всяком долочке была зажара, т.е. снег, насыщенный водой: ехать почти было невозможно. Но мать мою ничто удержать не могло; она выехала в тот же день в К. с своей Парашей и молодым мужем ее, Феодором.

II. Ехала мать день и ночь на переменных крестьянских некованых лошадях, в простых крестьянских санях, в одну лошадь. Всех саней было четверо: в трех сидело по одному человеку без всякой поклажи, которая вся помещалась на четвертых санях. Только таким образом была какая-нибудь возможность подвигаться шаг за шагом вперед, и то пользуясь морозными утренниками, которые на этот раз продолжались, по счастью, до половины апреля. В десять дней дотащилась моя мать до большого села, Мурзихи, на берегу Камы; здесь пошла уже большая почтовая дорога, крепче уезженная, и потому ехать по ней представлялось более возможности; но за то из Мурзихи надобно было переехать через Каму. Кама еще не прошла, но надулась и посинела; накануне перенесли через нее на руках почту; но в ночь пошел дождь, и никто не согласился переправить мою мать и ее спутников на другую сторону. Мать моя должна была ночевать в Мурзихе. Боясь каждой минуты промедления, она сама ходила из дому в дом по деревне и умоляла добрых людей помочь ей, рассказывала свое горе и предлагала в вознаграждение все, что имела. Нашлись добрые и смелые люди, понимавшие материнское сердце; они обещали ей, что, если дождь в ночь уймется и к утру хоть крошечку подморозит, они берутся благополучно доставить ее на ту сторону и возьмут то, что она пожалует им за труды.

III. До самой зари молилась мать моя, стоя в углу на коленях перед образом той избы, где провела ночь. Теплая материнская молитва была услышана: ветер разогнал облака, и к утру мороз высушил дорогу и тонким льдом затянул лужи. На заре шестеро молодцов, рыбаков по промыслу, каждый с шестом или багром, перекрестясь на церковный крест, взяли под руки обеих женщин, обутых в мужские сапоги, дали шест Федору и отправились, пустив вперед самого расторопного из своих товарищей для ощупывания дороги. Дорога лежала вкось, и надобно было пройти около трех верст.

IV. Переход через огромную реку в такое время так страшен, что только привычный человек может совершить его, не теряя бодрости и присутствия духа, Федор и Параша просто ревели, прощались с белым светом и со всеми родными, и в иных местах надобно было силой заставлять их идти вперед; но мать моя с каждым шагом становилась бодрее и веселее. Провожатые поглядывали на нее и приветливо потряхивали головами. Надобно было обходить полыньи, перебираться по сложенным вместе шестам через трещины; мать моя нигде не хотела сесть на чуман (нечто вроде легких санок), и только тогда, когда дорога, подойдя к противоположной стороне, пошла возле ямского берега по мелкому месту, когда вся опасность миновалась, она почувствовала слабость; сейчас постлали на чуман меховое одеяло, положили подушки, мать легла на него, как на постель, и почти лишилась чувств: в таком положении дотащили ее до самого двора в Шуране. Мать моя дала сто рублей своим провожатым, т.е. половину своих денег, но честные люди не захотели воспользоваться: они взяли по синенькой на брата (по пяти рублей ассигнациями). С изумлением слушая изъявление горячей благодарности и благословения моей матери, они сказали ей на прощанье: «дай вам Бог благополучно доехать», и немедленно отправились домой, потому что мешкать было некогда: река прошла на другой день. Все это подробно рассказала мне Параша. Из Шурана, в двое суток, мать моя доехала до К., остановилась где-то на постоялом дворе и через полчаса была в гимназии, где я жил.

(С. Аксаков).

37. Родительское благословение

Дорожите, дети, благословением родительским, если хотите, да благо вам будет и да долголетны будете на земле! Дорожите этим сокровищем, которого никто и никогда не может похитить у вас! С благословением родительским никакие беды и напасти не страшны будут вам; с ним и в счастье-довольстве вы не забудетесь. Не даром говорит мудрая пословица: «родительское благословение со дна моря достанет, – оно в огне не горит и в воде не тонет». В родительском благословении действует благословение Самого Бога. Сам Бог – Отец Небесный, сотворив наших праотцев, благословил их Своим Отеческим благословением (Быт.1:28) и определил, чтобы благословение отчее утверждало домы чад (Сир.3:9).

К несчастию, не все дети знают цену этого великого сокровища. Есть дети, которые ни во что ставят родительское благословение и за то лишаются Божьего благословения. Вот поучительный рассказ из недавних времен, – рассказ, свидетельствующий, как дети должны дорожить самым знамением родительского благословения – св. иконой, какова бы она ни была по внешнему виду. Молодой человек, сын одной благочестивой помещицы, отправлялся на службу в Петербург. Мать при отъезде благословила его Ахтырской иконой Божьей Матери. Икона была простая, без ризы, на вид невзрачная, темная, как обыкновенно эта икона рисуется. Было уже лето около того времени, как празднуется в честь Ахтырской иконы Божьей Матери, т.е. в июле месяце. Путникам нужно было выбраться на большую дорогу, глухой степью, заросшей высокой травой и бурьяном. И вот юноша, оставшись в карете наедине, с иконой в руках, которую его мать подала ему в карету с напутственными словами и слезами, и которую ему некуда было деть, предался мечтам о своем будущем: о роскошной жизни в Петербурге, о знакомстве с знатными особами, о блестящем обществе. Взглянув на образ, бывший у него в руках, темный, невзрачный, он подумал, что при такой обстановке, какая его ожидает, ему будет стыдно поставить у себя такую икону, и вот, недолго думая, он – страшно сказать – вышвырнул святой образ из кареты в густую, высокую траву и продолжал мечтать. Путешествие кончилось благополучно. Юноша приехал в Петербург и поступил на службу. Когда устроилась квартира, то дядька, размещая вещи, вспомнил про св. образ и спросил у барина – где он? Барин сказал, что он вышвырнул его еще в степи... Дядька пришел в ужас и тут же сказал, что не будет ему счастья без материнского благословения: «материнская молитва со дна моря достанет», сказал старик, «а кто ее не почитает, тот счастья век не знает». Барин успокоил дядьку, а сам развлекся и позабыл о своем поступке; но – не надолго. Вскоре что-то приключилось ему весьма неприятное, и дядька не преминул напомнить ему о материнском благословении. Юноша промолчал; но с тех пор его поступок стал приходить ему на ум всякий раз, как только постигала его какая-нибудь неприятность. Он служил в Петербурге года два или три, служба шла для него весьма неудачно. Неприятности повторялись чаще и чаще; а дядька всякий раз твердил о материнском благословении. Наконец получилось известие о смерти матери, и юноша совершенно упал духом, потеряв возможность испросить у нее прощение и вторичное благословение. Тут-то дядька приступил к барину с настоятельными советами и увещаниями бросить службу, ехать на родину и употребить все возможные средства к разысканию иконы. У самого юноши явилось сильное раскаяние; он вышел в отставку и поехал опять домой. Проехали уже степью несколько верст; вдруг лошади сбесились и понесли... карету опрокинули и повредили; барин вывалился, дядька и кучер тоже... наконец лошади умаялись и остановились. Кучер и дядька по следу измятой травы нашли их стоящими и спокойно щиплющими траву. Барина в карете не оказалось. Кучер и дядька отправились искать барина... наконец нашли: но как?!

Так вразумил Бог этого юношу, доброго сердцем, но легкомысленная, и научил его дорожить родительским благословением. Дорожите, дети, и вы этим сокровищем, если желаете, чтобы на вас почивало Божье благословение!

(Извлеч. с сокращ. из № 230 «Троицк. листк.»).

38. Слава труду

Слава святому труду!

Бедность и труд

Честно живут,

С дружбой, с любовью в ладу.

Слава святому труду!

Дружно же, дети!

Громкую славу споем

Тем, кто живет в этом миpe

Честным трудом.

Слава святому труду!

Бедность и труд

Честно живут,

С дружбой, с любовью в ладу.

Слава святому труду!

(Из стих. Беранже).

39. Наследство

Не осталось

Мне от батюшки

Палат каменных,

Слуг и золота;

Он оставил мне

Клад наследственный:

Волю твердую,

Удаль смелую.

С ними молодцу

Всюду весело!

Без казны богат,

Без почета горд.

В горе, в черный день,

Соловьем поешь;

При нужде, в беде

Смотришь соколом;

На распашку грудь

Против недруга,

Под грозой, в бою

Улыбаешься.

И мила душе

Доля всякая,

И весь белый свет

Раем кажется!

( Никитин).

40. Косарь

Я куплю себе

Косу новую,

Отобью ее,

Наточу ее,–

И прости – прощай,

Село родное...

В края дальше,

Пойдет мόлодец...

Что вниз пό Дону,

По набережью,

Хороши стоят

Там слобόдушки...

Степь раздольная

Далеко вокруг,

Широкό лежит,

Ковылем травой

Расстилается...

***

Ах, ты, степь моя,

Степь привольная!

Широко ты, степь,

Пораскинулась,

К морю Черному

Понадвинулась.

В гости я к тебе

Не один пришел:

Я пришел сам друг

С косой вострою;

Мне давно гулять

По траве степной,

Вдоль и пόперек,

С ней хотелося...

***

Раззудись, плечо!

Размахнись, рука!

Ты пахни в лицо,

Ветер с полудня!

Освежи, взволнуй

Степь просторную...

Зажужжи, коса,

Засверкай кругом!

Зашуми, трава,

Подкошенная!

Поклонись, цветы,

Головой земле!

На ряду с травой

Вы засохнете!

Нагребу копен,

Намету стогов: –

Даст казачка мне

Денег пригоршни.

( Кольцов).

41. Счастливая старость

«Ты, дедушка, стар», ученик говорит:

«Весь сед, и волос лишь немного сберег;

«Летами ты стар, но здоров и не хил –

«Скажи: отчего, старичок?»

– В дни юности, друг мой, старик возразил:

Я помнил, что юность летит как страда:

Не тратил я даром здоровья и сил,

Чтоб после внезапно нужда не пришла. –

«Ты, дедушка, стар», ученик говорил,

«Ведь с юностью кончится радости срок,

«А ты о прошедшем еще не тужил –

«Скажи: отчего, старичок?»

– В дни юности, друг мой, старик возразил:

Я помнил, как юности дни коротки:

О будущем думал я, что ни творил,

Чтоб прошлое мог вспоминать без тоски.

«Ты, дедушка, стар», ученик говорил,

«А жизнь коротка: твой конец недалек:

«Ты весел; про смерть разговор тебе мил.

«Скажи: отчего, старичок?»

– Да, друг мой; я весел, и вот отчего –

Причину заметь ты – старик возразил:

Я в юности помнил Творца моего,

А Он за то старость мою не забыл.

(Я. Грот).

42. Нищий

И вечерней, и ранней порою

Много старцев, и вдов, и сирот

Под окошками ходить с сумою,

Христа ради на помощь зовет.

Надевает ли суму неволя,

Не охота ли взяться за труд, –

Тяжела и горька твоя доля,

Бесприютный, оборванный люд!

Не откажут тебе в подаянии,

Не умрешь ты без крова зимой, –

Жаль разумное, Божье созданье,

Человека в грязи и с сумой.

(Никитин).

43. Смерть нищего

Пришел он, старец величавый;

Кто он – Бог весть; с своей сумой,

В одежде бедной и дырявой,

Пришел на берег он морской.

И лег он на прибрежный камень,

Тяжелый посох уронил,

И взор, где гаснул жизни пламень,

В лазурь безгранную вперил.

Над ним, как ангел, проносилась

По небу тучка. День сиял.

Морская даль не серебрилась.

И знойный воздух не дышал.

В одежде бедной и дырявой,

С сумою, с посохом, в пыли,

Он умер гордый, величавый,

Как царь непризнанный земли.

(М. Белинский).

44. Счастье

Хочешь ли счастьем земным всегда в тишине наслаждаться?

Зависти в сердце не знай к тем, кто счастливей тебя,

Сравнивай долю свою не с их завидною долей, –

Сравнивай с долею тех, кто злополучней тебя.

(Ф. Миллер).

45. Ищи того, что прочно, бесконечно

Ты приобрел сокровище земное, –

К чему восторг? – ничтожно это все!

Ты потерял сокровище земное, –

К чему печаль? – ничтожно это все.

Здесь, на земле, как ты, ничто не вечно:

Ищи того, что прочно, бесконечно.

(Ф. Миллер).

46. 3автра

"Завтра,завтра, не сегодня!»

Так ленивцы говорят;

Завтра свой урок начну,

Завтра не хочу лениться,

Завтра надо потрудиться;

Нынче, лучше, поиграть, –

Вот суждение какое!

Для чего же не теперь?

Завтра сделаем другое.

Нынче это сделай; верь,

Что на каждый день есть дело;

Что поспело, то созрело.

Что ты сделал, то с концом. –

Вижу я, и – поздравляю,

А что сделаешь потом,

Я, дружок, еще не знаю.

День за днем, вся жизнь пройдет –

Невозвратно и мгновенно.

Быстро каждый час летит.

Дале, дале время мчит!

Каждым часом настоящим

В жизни пользоваться знай;

Мигом дорожи летящим;

Завтрому не доверяй.

Коль до завтра ты отложишь,

Что сегодня сделать можешь,

Будешь часто горевать...

(Б. Феодоров).

47. Хоровая песня детей

Дружно, братцы, песню грянем!

Отдохнем – и смело

Мы опять работать станем,

Примемся за дело.

Хором, хором пойте дружно,

Нам во всем согласье нужно.

Где согласье заведется,

Славно, славно там живется:

Все кипит, все удается...

Дружно, дружно, веселей!

Где разлад – прощай веселье,

Радость улетала,

Там не клеится ни пенье,

Ни игра, ни дело.

Хором, хором пойте дружно,

Нам во всем согласье нужно.

Где согласье заведется,

Славно, славно там живется,

Все кипит, все удается...

Дружно, дружно, веселей!

Где разлад – там грустно, скучно.

Там житье плохое...

Будь же с нами неразлучно,

Дружество святое!

Хором, хором пойте дружно,

Нам во всем согласье нужно.

Где согласье заведется,

Славно, славно там живется:

Все кипит, все удается...

Дружно, дружно, веселей!

(Кн. Одоевский).

48. Утренняя песня

Встань поутру, не ленись!

Мылом вымойся, утрись.

Кто растрепан, не умыт,

Тот собой людей смешит.

Зубы, десны крепче три

И снаружи, и внутри;

Чистым гребнем причешись,

Да и Богу помолись.

Долго спать тебе невпрок,

Лишь забудешь про урок,

Ты за книжку – повторить,

А уж начали звонить.

Знай заранее, что взять,

Времени чтобы не терять.

В класс когда идти велят,

Тут уж некогда искать.

То забыл налить чернил,

То пера не очинил;

Книжку бросил без пути,

А потом и не найти.

Но в порядке что лежит,

Под руку само бежит.

В классе быть, так не зевать,

А стараться понимать!

Кто зевает – негодяй;

Ты ему не подражай.

Слышишь новое – смекни,

Да в тетрадке очеркни;

Поленился, пропустил –

Смотришь: завтра позабыл,

А написано – прочтешь,

Лучше в толк себе возьмешь.

( Одоевский).

49. Трудись

Если любить кто трудиться,

Волен тот и отдыхать,

Погулять и порезвиться,

Да и книжку почитать.

Что за стыд!

Как не знать

Ни читать, ни писать?

Я и книжку прочту,

Да и счеты сведу.

Станем дружно мы трудиться

И друг другу помогать!

Надо многому учиться,

Чтобы малое узнать.

На других погляжу,

Да свой ум приложу.

До чего не дойду,

То я в книжке найду.

Не страшна работе бедность!

Кто работает, тот сыт.

Кто к труду имеет ревность,

Бог того благословит.

Помолись И трудись!

Только знай не ленись:

Без нужды проживешь

И отраду найдешь

(Одоевский).

50. Волк и журавль

Что волки жадны, всякий знает:

Волк, евши, никогда костей не разбирает.

За то на одного из них пришла беда:

Он костью чуть не подавился.

Не может волк ни охнуть, ни вздохнуть –

Пришло хоть ноги протянуть!

По счастью, близко тут журавль случился.

Вот кой-как знаками стал волк его манить

И просит горю пособить.

Журавль свой длинный нос по шею

Засунул к волку в пасть и с трудностью большою

Кость вытащил, и стал за труд просить.

«Ты шутишь!» зверь вскричал коварный;

«Тебе за труд? Ах ты, неблагодарный!

А это ничего, что свой ты долгий нос

И с глупой головой из горла цел унес!

Поди ж, приятель, убирайся,

Да берегись: вперед ты мне не попадайся. –

(Крылов).

51. Пастух

У Саввы, пастуха (он барских пас овец),

Вдруг убывать овечки стали.

Наш молодец

В кручине и печали:

Всем плачется и распускает толк,

Что страшный показался волк,

Что начал он овец таскать из стада

И беспощадно их дерет.

«И не диковина», твердит народ:

«Какая от волков овцам пощада!»

Вот волка стали стеречи.

Но отчего ж у Саввушки в печи

То щи с бараниной, то бок бараний с кашей?

(Из поваренков, за грехи,

В деревню он был сослан в пастухи;

Так кухня у него немножко схожа с нашей).

За волком поиски; клянет его весь свет;

Обшарили весь лес, а волка следу нет.

Друзья! пустой ваш труд: на волка только слава,

А ест овец-то Савва.

(Крылов).

52. Лисица и осел

«Отколе умная бредешь ты, голова?»

Лисица, встретяся с ослом, его спросила.

– Сейчас лишь ото льва!

Ну, кумушка, куда его девалась сила:

Бывало зарычит, так стонет лес кругом,

И я без памяти бегом,

Куда глаза глядят, от этого урода;

А ныне в старости и дряхл и хил,

Совсем без сил,

Валяется в пещере, как колода.

Поверишь ли, в зверях

Пропал к нему весь прежний страх.

И поплатился он старинными долгами!

Кто мимо льва ни шел, всяк вымещал ему

По своему:

Кто зубом, кто рогами...

– «Но ты коснуться льву, конечно, не дерзнул?»

Лиса осла перерывает. –

«Вот на!» осел ей отвечаете:

– «А мне чего робеть? и я его лягнул:

Пускай ослиные копыта знает!»

Так души низкие, будь знатен, силен ты,

Не смеют на тебя поднять они и взгляды;

Но упади лишь с высоты –

От первых жди от них обиды и досады.

(Крылов).

53. Кукушка и орел

Орел пожаловал кукушку в соловьи.

Кукушка в новом чине,

Усевшись важно на осине,

Таланты в музыке свои

Выказывать пустилась;

Глядит – все прочь летят;

Одни смеются ей, а те ее бранят.

Моя кукушка огорчилась,

И с жалобой на птиц к

орлу спешит она.

«Помилуй!» говорит: «по-твоему веленью

Я соловьем здесь названа;

А моему смеяться смеют пенью!»

– «Мой друг!» орел в ответ: «я царь, но я не

Бог:

Нельзя мне от беды твоей тебя избавить,

Кукушку соловьем честить я мог заставить;

Но сделать соловьем кукушки я не мог.

(Крылов).

54. Скворец

У всякого талант есть свой;

Но часто, на успех прельщался чужой,

Хватается за то иной,

В чем он совсем не годен.

А мой совет такой:

Берись за то, к чему ты сроден,

Коль хочешь, чтоб в делах успешный был конец.

Какой-то смолоду скворец

Так петь щегленком научился,

Как будто бы щегленком сам родился!

Игривым голоском весь лес он веселил,

И всякий скворушку хвалил.

Иной бы был такой доволен честью;

Но скворушка услышь, что хвалят соловья –

А скворушка завистлив был, к несчастью –

И думает: «постойте же, друзья,

Спою не хуже я

И соловьиным ладом».

И подлинно запел;

Да только лишь совсем особым складом:

То он пищал, то он хрипел,

То верещал козленком,

То не путем

Мяукал он котенком;

И, словом, разогнал всех птиц своим пеньем.

Мой милый скворушка, ну что за прибыль в том?

Пой лучше хорошо щегленком,

Чем дурно соловьем.

(К рылов).

55. Два мужика

«Здорово, кум Фаддей!» – «Здорово, кум Егор!»

– «Ну, каково, приятель, поживаешь!»

– «Ох, кум, беды моей, что вижу, ты не знаешь!

Бог посетил меня: я сжег до тла свой двор,

И по миру пошел с тех пор».

– «Как так? Плохая, кум, игрушка!»

– «Да так! О Рождестве была у нас пирушка;

Я со свечей пошел дать корму лошадям:

Признаться, в голове шумело;

Я как-то заропил, насилу спасся сам;

А двор и все добро сгорело.

Ну, ты как?» – «Ох, Фаддей, худое дело!

И на меня прогневался, знать, Бог:

Ты видишь – я без ног;

Как сам остался жив, считаю, право, дивом.

Я, тож, о Рождестве, пошел в ледник за пивом,

И тоже чересчур, признаться, я хлебнул

С друзьями полугару,

А чтоб в хмелю не сделать мне пожару,

Так я свечу совсем задул:

Ан бес меня впотьмах так с лестницы толкнул,

Что сделал из меня совсем не человека,

И вот я с той поры калека». –

– «Пеняйте на себя, друзья!»

Сказал им сват Степап. «Коль молвить правду, я

Совсем не чту за чудо,

Что ты сожег свой двор, а ты на костылях:

Для пьяного и со свечею худо,

Да вряд не хуже ль и впотьмах.

(Крылов).

56. Белка

У льва служила белка:

Не знаю, как и чем; но дело только в том,

Что служба белкина угодна перед львом;

 Лев.

А угодить на льва, конечно, не безделка.

За то обещан ей орехов целый воз;

Обещан – между тем все время улетает;

А белочка моя нередко голодает

И скалит перед львом зубки свои

сквозь слез.

Посмотрит: по лесу то там, то сям мелькают

Ее подружки в вышине;

Она лишь глазками моргает, а они,

Орешки, знай себе, щелкают да щелкают.

Но наша белочка к орешнику лишь шаг,

Глядит – нельзя никак:

На службу льву ее то кличут, то толкают.

Вот белка наконец уж стала и стара,

И льву наскучила: в отставку ей пора.

Отставку белке дали

И, точно, целый воз орехов ей прислали.

Орехи славные, каких не видел свет;

Все на отбор орех к ореху – чудо!

Одно лишь только худо –

Давно зубов у белки нет.

(К рылов).

57. Скупой и курица

Скупой теряет все, желая все достать.

Чтоб долго мне примеров не искать,

Хоть есть и много их, я в том уверен,

Да рыться лень, так я намерен

Вам басню старую сказать.

Вот что в ребячестве читал я про скупого:

Был человек, который никакого

Не знал ни промысла, ни ремесла,

Но сундуки его полнели очевидно.

Он курицу имел (как это ни завидно!),

Котора яица несла;

Но не простые,

А золотые.

Иной бы и тому был рад,

Что понемногу он становится богат;

Но этого скупому мало:

Ему на мысли вспало,

Что, взрезав курицу, он в ней достанет клад.

Итак, забыв ее к себе благодеянье,

Неблагодарности не побоясь греха,

Ее разрезал он. И что же? В воздаянье

Он вынул из нее простые потроха.

(Крылов).

58. Раздел

Имея общий дом и общую контору,

Kaкиe-то честные торгаши

Наторговали денег гору;

Окончили торги и делят барыши.

Но в дележе когда без спору?

Заводят шум они за деньги, за товар,

Как вдруг кричат, что в доме их пожар.

«Скорей, скорей спасайте

Товары вы и дом!»

Кричит один из них: «ступайте,

А счеты после мы сведем!»

– «Мне только тысячу мою сперва додайте!»

Шумит другой:

«Я с места не сойду долой».

– «Мне две не додано, а вот тут счеты ясны!»

Еще один кричит. –

«Нет, нет, мы не согласны!

Да как, за что и почему?»

Забывши, что пожар в дому,

Проказники тут до того шумели,

Что захватило их в дыму,

И все они со всем добром своим сгорели.

В делах, которые гораздо поважней,

Не редко от того погибель всем бывает,

Что чем бы общую беду встречать дружней,

Всяк споры затевает

О выгоде своей.

(Крылов).

59. Демьянова уха

– «Соседушка, мой свет!

Пожалуйста покушай!»

– «Соседушка, я сыт по горло».

– «Нужды нет,

Еще тарелочку; послушай:

Ушица, ей-же-ей, на славу сварена!»

– «Я три тарелки съел».

– «И, полно, что за счеты!

Лишь стало бы охоты,

А то во здравие ешь до дна!

Что за уха! Да как жирна:

Как будто янтарем подернулась она.

Потешь же миленький дружочек!

Вот лещик, потроха, вот стерляди кусочек!

Еще хоть ложечку! Да, кланяйся, жена!»

Так потчевал сосед Демьян соседа Фоку

И не давал ему ни отдыху, ни сроку;

А с Фоки уж давно катился градом пот.

Однако же еще тарелку он берет,

Сбирается с последней силой

И очищает всю.

«Вот друга я люблю!»

Вскричал Демьян:

«Зато уж чванных не терплю.

Ну, скушай же еще тарелочку, мой милый!»

Тут бедный Фока мой,

Как ни любил уху, но от беды такой,

Схватя в охапку

Кушак и шапку,

Скорей без памяти домой,

И с той поры к Демьяну ни ногой.

(Крылов).

60. Тришкин кафтан

УТришки на локтях кафтан продрался.

Что долго думать тут? он за иглу принялся:

По четверти обрезал рукавов

И локти заплатѝл. – Кафтан ¹²² опять готов,

Лишь на четверть голее руки стали,

Да что до этого печали?

Однако же смеется Тришке всяк,

А Тришка говорит: «так я же не дурак,

И ту беду поправлю:

Длиннее прежнего я рукава наставлю».

О, Тришка – малый не простой!

Обрезал фалды он и полы,

Наставил рукава, и весел Тришка мой!

Хоть носит он кафтан такой,

Которого длиннее и камзолы. ¹²³ –

Таким же образом видал я иногда, –

Иные господа,

Запутавши дела, их поправляют:

Посмотришь, – в Тришкином кафтане щеголяют. –

( Крылов).

61. Осел и соловей

Осел увидел Соловья

И говорит ему: «Послушай ка, дружище!

Ты, сказывают, петь великий мастерище;

Хотел бы очень я

Сам посудить, твое услышав пенье:

Велико ль, подлинно, твое уменье?»

Тут Соловей являть свое искусство стал:

Защелкал, засвистал

На тысячу ладов, тянул, переливался;

То нежно он ослабевал,

И томной вдалеке свирелью отдавался,

То мелкой дробью вдруг по роще рассыпался:

Внимало все тогда Любимцу и певцу авроры ¹²⁴ :

Затихли ветерки, замолкли птичек хоры,

И прилегли стада.

Чуть-чуть дыша, пастух им любовался,

И только иногда,

Внимая Соловью, пастушке улыбался.

Скончал певец. Осел, уставясь в землю лбом,

«Изрядно», говорит: «сказать не ложно,

Тебя без скуки слушать можно;

А жаль, что не знаком

Ты с нашим петухом.

Еще бы ты боле навострился,

Когда бы у него немножко поучился».

Услыша суд такой, мой бедный Соловей

Вспорхнул и – полетел за тридевять полей.

Избави Бог и нас от этаких судей!

(Крылов).

62. Ларчик

Случается не редко нам

И труд, и мудрость видеть там,

Где стоит только догадаться,

За дело просто взяться.

К кому-то принесли от мастера Ларец.

Отделкой, чистотой Ларец в глаза кидался;

Ну, всякий Ларчиком прекрасным любовался.

Вот входит в комнату механики мудрец.

Взглянув на Ларчик, он сказал: «Ларец с секретом;

Так, он и без замка,

А я берусь открыть; да, да, уверен в этом;

Не смейтесь так исподтишка!

Я отыщу секрет, и Ларчик вам открою:

В механике и я чего-нибудь да стою».

Вот за Ларец принялся он:

Вертит его со всех сторон

И голову свою ломает;

То гвоздик, то другой, то скобку пожимает.

Тут, глядя на него, иной

Качает головой;

Те шепчутся, а те смеются меж собой.

В ушах лишь только отдается:

«Не тут, не так, не там». Механик пуще рвется.

Потел, потел, но наконец устал,

От Ларчика отстал,

И как открыть его, никак не догадался;

А Ларчик просто открывался.

(Крылов).

63. Муравей и зерно

Готовя муравей запас, нашел зерно,

Меж мелкими одно

Весьма большое.

Не муравью бы с ним, казалось, совладать,

Да нет, затеял он и эту ношу взять.

Зерно, он думает, такое

Одно на целую неделю может стать;

И потащил зерно большое.

Дорога вверх горы утесистой была:

Ну, около зерна мой муравей трудиться,

Тащить, карабкаться, лепиться;

Но тяжесть труд перемогла –

И муравья стремглав с утеса сорвала:

Груз в сторону летит, а муравей – в другую.

Не трогая струну людскую,

Мне только муравью хотелось бы сказать,

Чтоб свыше сил не подымать.

(Хемницер).

64. Воробьи и овсянка

Накрывши сетью воробьев,

Мужик им говорил: «Вот я вас всех, воров!

Вы на поле мое летали,

Горох клевали!

Не долго дам теперь сидеть вам в полону –

Всем головы сверну,

И в кашицу... Да ты, овсянка, как попала?»

Овсянка так ему под сетью отвечала:

– Послушай, мужичок, всю истину скажу:

Я с ними только лишь летала,

А, право, твоего гороха не клевала.

Пусти меня; ничем тебе я не врежу.

Уж ли поступишь так со мной, как с воробьями?

– «Да не помилую, конечно, и тебя!

Пеняй сама ты на себя:

Зачем была с плутами?

(Измайлов).

65. Пословицы

а) о труде и праздности

Скучен день до вечера, коли делать нечего. – Без дела, жить, только небо коптить. – Труд кормит, а лень портит. – Бог труды любит. – Хочешь есть калачи, так не сиди на печи. – Стол поставят, так и работать заставят. – Не потрудиться – так и хлеба не родится. – Кто рано встает, тому Бог подает. – Работа да руки – надежные в людях поруки. – Праздность – мать пороков.

б) об языке и слове

Мал язык, да всем телом владеет. – Язык до Киева доведет. – Много знай, да мало бай. – Не спеши языком, торопись делом. – Ешь калачи, да меньше лепечи. – За правое дело говори смело. – Ласковое слово и кость ломит. – Хлеб-соль ешь, а правду режь. – Умные речи приятно и слушать.

в) о здоровье

Живи просто: проживешь лет со сто. – Здоровье всему голова. – Чистота здоровье сохраняет, а воздержность разум укрепляет. – Не думай быть нарядным, а думай быть опрятным. – Баня мать вторая. – Привычка вторая натура. – Не все то ешь, что видишь.

Работай до поту, покушаешь в охоту. – Коли хлеба край, так и под елью рай. – Без соли, без хлеба половина обеда. – Сытое брюхо к ученью глухо.

Здоровому врач не надобен. – Боль врача ищет. – У кого что болит, тот о том и говорит. – Больному в еде не верь. – Больному и золотая кровать не поможет. – Кровь отворить – гвоздь в гроб вколотить. – От смерти нет лекарства. – Прежде смерти не должно умирать. – Не по старости мрут, не по молодости живут. – Деньги – мед, одежда – тлен, а здоровье – всего дороже. – Где пиры да чаи, там и немочи. – Держи голову в холоде, живот в голоде, а ноги в тепле.

г) об отношении к чужой собственности

Украсть – в беду попасть. – Хоть с умом воровать, а беде не миновать. – Украдешь песчинку – заплатишь полтинку. – Сколько вору ни воровать, а виселицы не миновать. – По делом вору и мука. – Не тот вор, кто крадет, а тот вор, кто концы хоронит. – Кто украл, у того один грех, а у кого украли, у того десять. ¹²⁵ – Лучше с убытком торговать, нежели с барышом воровать. – Лучше по миру сбирать, чем чужое взять, – чужое взять – свое потерять. – Краденое порося и в ушах визжит. – Краденое богатство исчезает, как лед тает. – Нашел, да не объявил – все равно, что утаил. – Вор ворует не для прибыли, а для гибели.

д) о терпении

Бог терпел, и нам велел. – Подумаешь – горе; а раздумаешь – воля Господня. – Свет стоит до тьмы, а тьма до свету; не все ненастье, – будет и ведро; не узнав горя, – не узнаешь и радости. – Лихо терпеть, а оттерпится – слюбится. – Не гневи Бога ропотом, а молись Ему шепотом; на Бога положишься – не обложишься (не обманешься); – Бог тучу пронесет и ведро принесет; Бог намочит, Бог и высушит. – Колотись, бейся, а все надейся. – Коли тут житья нет, жди перехода на тот свет. – За терпенье Бог дает спасение. – Терпенье дает уменье. – Терпя в люди выходят.

Исподволь и сырые дрова загораются. – Капля долбит ка­мень. – Терпение и труд все перетрут. – Терпи, казак, атаман будешь. – Поживи в рабах, будешь и в господах.

е) о грехе, преступлении и наказании

Один Бог без греха. – Кто Богу не грешен, Царю не виноват? – Грех да беда на кого не живет? – От греха не уйдешь, и от беды не упасешься. – Не может человек безгрешным быть в свой век. – Нету дерева, где бы птица не сидела, нету и мужика, кой бы был без греха. – От запада до востока нет человека без порока. – Кто в грехе, тот и в ответе. – Дураку закон не писан. – Старым и больным закон не лежит. – Только тот не ошибается, кто ничего не делает. – Невольный грех живет на всех. – Кто станет до­носить, тому головы не сносить. – Невольный грех отпускается. – Кто переносит вести, тому бы на день плетей по двести. – Для разума не много чести, чтобы знать и сказывать лишь вести. – За худые дела слетит и голова. – Кого честь не берет, того палка проймет. – Кнут не мучить, а добру учит. – Кто плут, для того сделан кнут. – Бьют не ради мученья, а ради ученья. – Побьют, так скажи спасибо, что ума дают. – За битого двух небитых дают, да и то не берут. – Повинную голову и меч не сечет. – Карать да миловать – Богу и царю.

ж) о дружбе

Друг и брат великое дело: не скоро его добудешь. – Он не по хорошу мил, а по милу хорош. – Для друга нет круга: и семь верст не околица. – Для милого дружка и сережка из ушка. – Старый друг лучше новых двух. – Свой своему поневоле друг.

з) о том, что не должно завидовать чужому счастью и надо быть довольным своим жребием.

Всяк сверчок знай свой шесток. – Посади свинью за стол: она и ноги на стол. – В чужие сани не садись. – Всякий кулик в своем болоте велик. – Большому кораблю большое и плаванье. – В большом месте сидеть, много ума иметь. – Всякая лисица свой хвост хвалит. – Не все то золото, что блестит. – На безрыбье и рак рыба, на безлюдье и Фома дворянин. – Выше лба уши не растут.

и) о пользе учения и знания

Науки верней золотой поруки. – Аз да буки, а потом и науки.

Кто больше знает, тому и книги в руки. – Не пером пишут – умом. – Пиши, да не спеши. – Добр конь, да не езжен; дорог парень, да не учен. – Без муки нет и науки. – Одной пчеле Бог с роду дал науку. – Не школа учит – охота. – Наука не пиво: в рот не вольешь. – Не учась и лаптя не сплетешь.

к) о правде

Всех врунов не переврешь. – Изверишься в игле, не поверять в рубле. – Будь в малом правдив, и в большом станут верить. – Враньем или неправдой весь свет пройдешь, да назад не вернешься.

66. Как сохранить здоровье

Великое благо для всякого человека – здоровье. Как оно дорого, человек только тогда узнает, когда потеряет его. Нет ничего легче потерять здоровье, но вернуть потерянное здоровье часто бывает очень и очень трудно. Кто хочет сберечь здоровье, кто желает прожить долгий век, пусть твердо запомнит следующие правила. Для здоровья и долгой жизни служат –

1. Чистый воздух. Избу, в которой живешь, каждый день, и зиму и лето, надо проветривать. Для этого в каждой комнате в окне должна быть форточка. Ходи и работай побольше на свежем воздухе, хотя бы и в дурную погоду.

2. Чистая свежая вода. Приучи себя каждый день натощак пить хоть немного воды. Вода очистит тебе желудок и поможет переваривать то, что ты съешь. Днем также чаще пей воду. Водопийцы долго живут, реже хворают и легче переносят болезни. Каждый день, вставая с постели, мой лицо, руки, шею студеной чистой водой, а если можно, то ежедневно обтирай водой и все тело. Это первое лучшее лекарство против множества болезней.

3. Заботься о чистоте белья и постели. Непременно, хотя раз в неделю, перемени белье, ходи в баню, и проветривай одеяло, подушки и тюфяк.

4. Делай побольше движения. Теперь движеньем тела лечат различные болезни. Кто проводит жизнь в движении, тот всегда здоровее и живет дольше. При работе в движении крепнет и здоровеет тело.

5. Остерегайся бессонных ночей. Раньше ложись спать, раньше вставай: будешь гораздо здоровее.

6. Кушай всегда умеренно и не пей никаких крепких напитков: помни всегда, что водка есть страшный яд, который более чем наполовину сокращает жизнь человека: помни крепко, что водка дает людям обманчивое удовольствие на час, а заставляет потом страдать недели, месяцы и годы; никогда не забывай, что пьющие водку приучаются к ней постепенно, мало-помалу; берегись, как огня, и одной рюмки; берегись, как злейших твоих врагов, тех людей, которые потчуют тебя вином и могут навеки погубить твою душу и тело.

7. Лекарствами пользуйся только в крайней нужде, и никогда не обращайся к знахарям, а ищи совета у знающего и разумного доктора.

8. Крови не открывай никогда. Кровь – сила человека. Кровопускание полезно только в крайне редких случаях.

1. Божий мир

Стоит величественный дом

На скрытом основании;

Но навсегда остаться в нем

Нельзя, при всем желании.

По непостижным чертежам

Исполнено строение;

В нем светоч вспыхивает сам –

И ярко освещенье.

Покрыт весь дом тот бирюзой ¹²⁶ ,

Опалами ¹²⁷ и прочим,

Но незнаком никто земной

С его Великим Зодчим. ¹²⁸

(Жуковский).

2. Жаворонок

На солнца темный лес зардел ¹²⁹ ;

В долине пар белеет тонкий,

И песню раннюю запел

В лазури ¹³⁰ жаворонок звонкий.

Он голосисто с вышины

Поет, на солнышке сверкая:

«Весна пришла к нам молодая!

Я здесь пою приход весны.

Здесь так легко мне, так радушно,

Так беспредельно, так воздушно;

Весь Божий мир здесь вижу я,

И славит Бога песнь моя».

(Жуковский).

3. Весенний гимн

Сладко на солнце дремлю я,

Слышу падение вод,

И надо мною, ликуя,

Пташек поет хоровод.

Легкое ветра дыханье

Всюду несет аромат,

Воздух исполнен сиянья,

Пестрые мушки жужжать,

Кудри дерев расцветают

Роскошью белых цветков,

Пчелы над ними летают

В желтой пыли лепестков.

Чашей сребристой – лилея,

Жук – изумрудом блестит;

Сеть паутины, белея,

В зелени темной висит.

Быстро по сучьям взбегают

Ящериц резвых семьи,

И, шелестя, пропадают, –

Будят меня в забытьи...

Я под крылом у природы

Чист и бесскорбен живу,

Полн первобытной свободы;

Все мне, как сон на яву.

О, Миродержец! Отрадно

Стройность в душе ощутить...

Дай же мне долго и жадно

Жизни до дна не допить!...

(Щербина).

4. Наступление весны

Гонимы вешними ¹³¹ лучами

С окрестных гор уже снега

Сбежали мутными ручьями

На потопленные луга.

Улыбкой ясною природа

Сквозь сон встречает утро года ¹³² ;

Синея, блещут небеса.

Еще прозрачные, леса,

Как будто пухом, зеленеют.

Пчела за данью полевой

Летит из кельи восковой ¹³³

Долины сохнут и пестреют,

Стада шумят, и соловей

Уж пел в безмолвии ночей.

(Пушкин).

5. Весна в деревне

По пригоркам, на солнечном припеке, показалась молодая зелень. Погода хорошая; со всхода до заката солнце светит и греет; в небе ни облачка... Речки и ручьи шумно бурлят; луга затоплены; легкий ветерок рябит широкие воды, и дрожащими золотыми переливами ярко горят они на вешнем солнце.

По деревне стоном стоят голоса... Весенние хлопоты подоспели: кто борону вяжет, кто соху чинить, кто в кузнице сошник перековывает – пахота не за горами... Не налюбуются пахари на изумрудную зелень, пробившуюся на озимых полях!

«Поднимайся, рожь зеленая! охрани тебя, матушку, небесный Царь!.. Уроди, Господи, крещеным людям вдоволь хлебушка!»... молят мужики.

Бабы да девки тоже хлопочут: гряды в огородах копают, семена на солнце размачивают, вокруг коровенок возятся и ждут – не дождутся Егорьева дня ¹³⁴ , когда на утренней заре святой вербушкой погонять в поле скотинушку, отощалую, истощенную от долгого зимнего холода – голода.

Молодежь работает неустанно, а веселья не забывает. Звонкие песни разливаются по деревне. Парни, девки весну окликают:

Весна, весна красная,

Приходи к нам с радостью!

Ребятишки босиком, в одних рубашонках, по летнему, кишат на улице. Стоном стоят тоненькие детские голоса... Жмурясь и щурясь, силятся они своими глазенками прямо глядеть на солнышко и, резво прыгая, поют они весеннюю песню:

Солнышко, ведрышко,

Выглянь в окошечко,

Твои детки плачут...

Солнышко, покажись,

Красное, нарядись!

Радуница пришла!...

Красная горка ¹³⁵ !...

Веселье-то какое!...

(А. Нечерский).

6. Что ты спишь, мужичок?...

Что ты спишь, мужичок?

Ведь весна на дворе;

Ведь соседи твои

Работают давно.

Встань, проснись, подымись,

На себя погляди:

Что ты был, и что стал,

И что есть у тебя?

На гумне – ни снопа;

В закромах – ни зерна;

На дворе – по траве

Хоть шаром покати.

Из клетей – домовой

Сор метлой посмел ¹³⁶

И лошадок за долг

По соседям развел,

И под лавкой сундук

Опрокинут лежит,

И, погнувшись, изба

Как старушка стоит.

Вспомни время свое:

Как катилось оно

По полям, и лугам

Золотой рекой;

Со двора и гумна

По дорожке большой,

По селам, городам,

По торговым людям!

И как двери ему

Растворяли везде,

И в почетном углу

Было местo твое!

А теперь под окном

Ты с бедой сидишь,

И весь день на печи

Без просыпу лежишь.

А в полях сиротой

Хлеб некошен стоит:

Ветер точит зерно,

Птица клюет его!

Что ты спишь, мужичок?

Ведь уж лето прошло,

Ведь уж осень на двор

Через прясло глядит;

Вслед за нею зима

В теплой шубе идет,

Путь снежком порошит,

Под санями хрустит.

Все соседи на них

Хлеб везут, продают,

Собирают казну –

Бражку ковшиком пьют.

(Кольцов).

7. Весной

В старый сад вхожу я. Росинки,

Как алмазы, на листьях горят;

И цветы мне головкой кивают,

Разливая кругом аромат.

Все влечет, веселит мои взоры:

Золотая пчела на цветке,

Разноцветной бабочки крылья

И следы воробья на песке.

За оградой садовой чернеет

Полоса взбороненной земли,

И покрытые соснами горы

Подымаются к небу вдали.

Как любовью и радостью дышит

Вся природа под вешним лучом,

И душа благодарная чует

Здесь присутствиe

Бога во всем.

(Плещеев).

8. Вскрытие реки

I. С крыльца нашего подъезда была видна река Белая, и я с нетерпением ожидал, когда она вскроется.

И наконец пришел этот желанный день и час. Торопливо заглянул Евсеич ¹³⁷ в мою детскую и тревожно-радостным голосом сказал: «Белая тронулась!» Мать позволила, и в одну минуту, тепло-одетый, я уже стоял на крыльце и жадно следил глазами, как шла между неподвижных берегов огромная полоса синего, темного, а иногда и желтого льда.

Далеко уже уплыла поперечная дорога, и какая то несчастная черная корова бегала по ней, как безумная, от одного берега до другого. Стоявшие около меня люди сопровождали жалобными восклицаниями каждое неудачное движение бегающего животного, которого рев долетал до ушей моих, и мне стало очень его жалко. Река на повороте загибалась за крутой утес, и скрылась за ним дорога и бегающая по ней черная корова.

Вдруг две собаки показались на льду; но их суетливые прыжки возбудили не жалость, а смех в окружающих меня людях, потому что все были уверены, что собаки не утонут, а перепрыгнут или переплывут на берег. Я охотно этому верил и, позабыв бедную корову, сам смеялся вместе с другими. Собаки не замедлили оправдать общее ожидание, и скоро перебрались на берег.

II. Лед все еще шел крепкой, сплошной, неразрывной бесконечной глыбой. Евсеич, опасаясь сильного и холодного ветра, сказал мне: «пойдем, соколик, в горницу: река еще не скоро взломается, а ты прозябнешь. Лучше я тебе скажу, когда лед начнет трогаться». Я очень неохотно послушался; но за то мать была очень довольна и похвалила Евсеича и меня.

В самом деле, не ближе, как через час, Евсеич пришел сказать мне, что лед на реке ломается. Мать опять отпустила меня на короткое время, и, одевшись еще теплее, я вышел и увидел новую, тоже невиданную мной, картину: лед трескался и ломался на отдельные глыбы; вода всплескивалась между ними; они набегали одна на другую, большая и крепкая затопляла слабейшую, а если встречала сильный упор, то поднималась одним краем вверх, иногда долго плыла в таком положении, иногда обе глыбы разрушались на мелкие куски и с треском погружались в воду. Глухой шум явственно долетал до моих ушей.

(С. Аксаков).

9. Весенний дождь

Еще светло, – под окном

В разрывы облак солнце блещет

воробей своим крылом,

В песке купался, трепещет,

А уж от неба до земли,

Качаясь, движется завеса,

И будто в золотой пыли

Стоит за ней опушка леса.

Две капли брызнули в стекло,

По свежим листьям барабанит.

От лип душистым медом тянет,

И что-то к саду подошло.–

( А. Фет).

10. Весна

(Из твор. св. Тихона Задонского)

Видишь, что во время весны все как будто оживляется и вновь отрождается: земля издает из недр своих плоды, деревья одеваются листьями, травы зеленеют и украшаются цветами, которое все во время зимы, как мертвое было; вόды, замерзшая и покрытая льдом, растаевают и протекают, и вся поднебесная тварь облекается в новый вид и как будто вновь созидается. От сей чувственной весны да возведет вера ум твой к прекрасной и желаемой весне, которую обещал Бог в Писании Своем святом, в которой тела от начала миpa усопших верных из земли, как семена, силой Божьей прозябнув, востанут и облекутся в новый, прекрасный вид, оденутся в ризу бессмертия, примут венец доброты от руки Господа, процветут яко финикс, и яко кедр, иже в Ливане, умножатся, насаждени в дому Господни и во дворех Бога нашего ¹³⁸ , яко невеста украсятся красотой, и яко земля, произрастающая цвет свой, и яко вертоград семена свои, прозябнут; и веселие вечное над главой их, и радостно возрадуются о Господе. ¹³⁹ Тогда тленное cиe облечется в нетление, и смертное cиe облечется в бессмертие. Тогда будет слово написанное: пожерта бысть смерть победою. Где ти, смерте, жало? где ти, аде, победа? ¹⁴⁰ Так восхищался духом к желаемой оной весне, сей всякий ныне с верой и надеждой, Божьей помощью, благих трудов семена, да тогда пожнешь с радостью.

11. Наступление лета

До чтения ли, до письма ли было тут, когда душистые черемухи зацветают, когда почки на березах лопаются, когда черные кусты смородины опушаются беловатым пухом распускающихся сморщенных листочков, когда все скаты гор покрываются подснежными тюльпанами, называемыми сон, лилового, голубого, желтоватого и белого цвета, когда полезут везде из земли свернутые в трубочку травы и завернутые в них го­ловки цветов, когда жаворонки с утра до вечера висят в воздухе над самым двором, рассыпаясь в своих журчащих, однообразных, замирающих в небе песнях, которые хватали меня за сердце, которых я заслушивался до слез; когда Божьи коровки и все букашки выползают на Божий свет, крапивные и желтые бабочки замелькают, шмели и пчелы зажужжат; когда в воде движенье, на земле шум, в воздухе трепет, когда и луч солнца дрожит, пробиваясь сквозь влажную атмосферу, полную жизненных начал... А сколько мне было дела, сколько забот! Каждый день надо было раза два побывать в роще и осведомиться, как сидят на яйцах грачи, надо было послу­шать их докучных криков; надо было посмотреть, как раз­вертываются листья на сиренях и как выпускают они сизые кисти будущих цветов; как поселяются зорки и малиновки в смородинных и барбарисовых кустах; как муравьиные кучи ожили, зашевелились, как муравьи показались сначала понемногу, а потом высыпали наружу в бесчисленном множестве и при­нялись за свои работы; как ласточки начали мелькать и нырять под крыши строений в старые свои гнезда; как клохтала на­седка, оберегая крошечных цыпляток, и как коршуны кружи­лись, плавали над ними... О, много было дела и заботы мне!...

(Аксаков).

12. Привет лету

Что за раздолье широкое летом!

Все, что таилось, неведомо где,

Вызвано теплым, живительным светом;

Радость, движенье и звуки – везде.

Что за могучая сила родится

В Божьем созданьи! не чудо-ль творится?...

Все обновляется, дышит, поет,

Все пробуждается, счастьем живет.

Вот на воде расширяется круг...

Слышишь, как весело плещется рыбка?

В рощу пойдешь ли, в просторный ли луг –

Звуки везде, и привет, и улыбка...

Песнями полон развесистый сад,

С песнями мошки над озером вьются,

Ржанье коня и блеяние стад

Вечером в звучной дали раздаются...

Bсe голоса точно слились в один;

Радостный мир так глубоко – спокоен

И, от земли до небесных вершин,

Мирно и счастливо весь он настроен.

(Никитин).

13. Восход солнца

Румяной зарею

Покрылся восток.

В селе за рекою

Потух огонек.

Росой окропились

Цветы на полях.

Стада пробудились

На мягких лугах

Седые туманы

Плывут к облакам.

Гусей караваны ¹⁴¹

Несутся к лугам

Проснулися люди,

Спешат на поля.

Явилося солнце,

Ликует ¹⁴² земля.

(Пушкин).

14. Туча

Последняя туча рассеянной бури!

Одна ты несешься по ясной лазури,

Одна ты наводишь унылую тень,

Одна ты печалишь ликующий день.

Ты небо недавно кругом облегала,

И молния грозно тебя обвивала,

И ты издавала таинственный гром,

И алчную землю поила дождем.

Довольно, сокройся! пора миновалась:

Земля освежилась, и буря промчалась,

И ветер, лаская цветочки древес,

Тебя с успокоенных гонит небес.

(Пушкин).

15. Летом

Всю щедрую ¹⁴³ руку Создатель открыл:

И рощи, и нивы богатством залил.

Одеты деревья, одеты кусты,

Кругом по траве запестрели цветы.

Привольно стадам на зеленых лугах;

Привольно и рыбке в прохладных струях.

В садах между листьев желтеют плоды,

И пахаря зреют на нивах труды.

В лугу уж звенит и сверкает коса,

А в рощице птичьи твердят голоса:

«Как славно здесь, мальчик, в прохладной тени!

Иди к нам скорей, на траве отдохни;

Послушай, какую мы песню поем,

Как щедрому лету хвалу воздаем».

«Не лето хвалите», им мальчик сказал:

«Хвалите Того вы, Кто лето нам дал!»

(Из Род. Сл.).

16. На сенокосе

Какой легкий воздух, какой чудесный запах разносился от близкого леса и скошенной травы, изобиловавшей множеством душистых цветов, которые от знойного солнца уже начали вянуть и издавать особенный, приятный ароматический запах. Нетронутая трава стояла стеной, в пояс вышиной, и крестьяне говорили: «что за трава! медведь медведем!»

По зеленым, высоким рядам скошенной травы уже ходили галки и вороны, налетевшие из леса, где находились их гнезда. Мне сказали, что они подбирают разных букашек, козявок и червячков, которые прежде скрывались в густой траве, а теперь бегали на виду по опрокинутым стеблям растений и по обнаженной земле. Подойдя поближе, я своими глазами удостоверился, что это совершенная правда. Сверх того я заметил, что птица клевала и ягоды. В траве клубника была еще зелена, зато необыкновенно крупна; на открытых же местах она уже поспевала. Из скошенных же рядов мы с отцом набрали по большой кисти таких ягод, из которых иные попадались крупнее обыкновенного ореха; многие из них хотя еще не покраснели, но были уже мягки и вкусны.

Из лесного оврага, на дне которого, лихо журча, бежал маленький родничок, неслось воркованье диких голубей, или горлинок, слышался даже кошачий крик и заунывный стон иволги; звуки эти были так различны, противоположны, что я долго не хотел верить, что это кричит одна и та же миловидная, желтенькая птичка. Изредка раздавался пронзительный трубный голос желны...

Вдруг кобчик вылетел на поляну, высоко взвился и, кружась над косцами, которые выпугивали иногда из травы маленьких птичек, сторожил их появление и падал на них, как молния из облаков. Его быстрота и ловкость были так увлекательны, а участие к бедной птичке так живо, что крестьяне приветствовали громкими криками и удальство ловца, и проворство птички, всякий раз, когда она успевала упасть в траву и скрыться в лесу.

(С. Аксаков).

17. Грибы

Слух о груздях, которых уродилось в Потаенном Колке мост – мостом ¹⁴⁴ – как выражался старый пчеляк, живший в лесу с своими пчелами, – взволновал тетушку и моего отца, которые очень любили брать грибы и особенно ломать грузди. ¹⁴⁵ В тот же день, сейчас после обеда, они решились отправиться в лес, в сопровождены целой девичьей и многих женщин.

Сейчас после обеда начались торопливые сборы. У крыльца уже стояли двое длинных дрог и телега. Все запаслись кузовьями, лукошками и плетеными корзинками из ивовых прутьев. На длинные роспуски и телегу насело столько народу, сколько могло поместиться, а некоторые пошли пешком вперед. Когда отъехали от дому с версту, девушки и женщины запели песни, и сама тетушка им подтягивала. Все были необыкновенно шутливы и веселы, и мне самому стало очень весело. Я мало слыхал песен, и они привели меня в восхищение. Румяная Матреша имела чудесный голос и была запевалой. Когда мы подъехали к лесу, я подбежал к Матреше и похвалил ее прекрасный голос.

Скоро все разбрелись по лесу в разные стороны и скрылись из виду. Лес точно ожил: везде начали раздаваться разные веселые восклицания, ауканье, звонкий смех и одиночные голоса многих песен. Евсеич, тетушка и мой отец, от которого я не отставал ни на пядь, ходили по молодому лесу, неподалеку друг от друга. Тетушка первая нашла слой груздей. Она вышла на маленькую полянку, остановилась и сказала: «здесь непременно должны быть грузди: так и пахнет груздями» – и вдруг закричала: «ах, я наступила на них!» Я видел, как она стала на колени и, щупая руками землю под листьями папоротника, вынимала грузди оттуда и клала в свою корзинку. Скоро и мы с отцом нашли гнездо груздей; мы также принялись ощупывать их руками и бережно вынимать из-под пелены прошлогодних полусгнивших листьев, проросших всякими лесными травами и цветами. Отец мой особенно любовался молодыми груздями, говоря мне: «посмотри, Сережа, какие маленькие груздочки! Осторожно снимай их, они хрупки и ломки. Посмотри: точно пухом снизу-то обросли, и как пахнут!» В самом деле, молоденькие груздочки были как-то очень миловидны и издавали острый запах.

Наконец, побродив по лесу часа два, мы наполнили свои корзинки одними молодыми груздями. Мы пошли назад к тому месту, где оставили лошадей, а Евсеич принялся громко кричать: «пора домой! Собирайтесь все к лошадям!» Некоторые голоса ему откликались. Мы не вдруг нашли свои дроги, или роспуски, и еще долее бы их проискали, если б не заслышали издали фырканья и храпенья лошадей.

(С. Аксаков).

18. Сад

I. Расположенный по длинному скату пологого холма, сад состоял из четырех ясно обозначенных отделений. Перед домом, шагов на двести, расстилался цветник, с песчаными прямыми дорожками, группами акаций и сиреней и круглыми клумбами; налево, до самого гумна, тянулся фруктовый сад, густо насаженный яблонями, грушами, сливами, смородиной, малиной; прямо против дома возвышались большим сплошным четырехугольником липовые скрещенные аллеи. Направо вид преграждался дорогой, заслоненной двойным рядом серебристых тополей; из-за купы плакучих берез виднелась крутая крыша оранжереи.

II. Весь сад нежно зеленел первой красой весеннего расцветания: не было еще слышно летнего, сильного гуденья насекомых; молодые листья лепетали, да зяблики кое-где пели, да две горлинки ворковали все на одном и том же дереве, да куковала одна кукушка, перемещаясь всякий раз, да издалека, из-за мельничного пруда приносился дружный грачиный гам, подобный скрипу множества тележных колес.

(И. Тургенев).

19. Урожай

Красным полымем

Заря вспыхнула;

По лицу земли

Туман стелется.

Разгорался день

Огнем солнечным,

Подобрал туман

Выше темя гор,

Нагустил его

В тучу черную.

Туча черная

Понахмурилась.

Понахмурилась,

Что задумалась,

Словно вспомнила

Свою родину...

Понесут ее

Ветры буйные

Во все стороны

Света белого...

Ополчается

Громом, бурею,

Огнем, молнией,

Дугой-радугой;

Ополчилася–

И расширилась,

И ударила,

И пролилася

Слезой крупною,

Проливным дождем,

На земную грудь,

На широкую.

И с горы небес

Глядит солнышко;

Напилась воды

Земля досыта.

На поля, сады,

На зеленые,

Люди сельские

Не насмотрятся.

Люди сельские

Божьей милости

Ждали с трепетом

И молитвою.

За одно с весной

Пробуждаются

Их заветные

Думы мирные.

Дума первая:

Хлеб из закрома

Насыпать в мешки,

Убирать воза.

А вторая их

Была думушка:

Из села гужом

В пору выехать.

Третью думушку

Как задумали, –

Богу-Господу

Помолилися.

Чем свет по полю

Все разъехались,

И пошли гулять

Друг за дружкою,

Горстью полною

Хлеб раскидывать,

И давай пахать

Землю плугами,

Да кривой сохой

Перепахивать,

Бороны зубьем

Порасчесывать...

Посмотрю пойду,

Полюбуюся,

Что послал Господь

За труды людям.

Выше пояса

Рожь зернистая

Дремлет колосом

Почти до земли;

Словно Божий гость

На все стороны

Дню веселому

Улыбается;

Ветерок по ней

Плывет-лоснится,

Золотой волной

Разбегается...

Люди семьями

Принялися жать

Косить под корень

Рожь высокую.

В копны частые

Снопы сложены;

От возов всю ночь

Скрипит музыка.

На гумнах везде,

Как князья, скирды

Широко сидят,

Подняв головы.

Видит солнышко –

Жатва кончена:

Холодней оно

Пошло к осени;

Но жарка свеча

Поселянина

Пред иконою

Божьей Матери.

(Кольцов).

20. На нивах

Легкий ветер в поле чистом

Гнет колосики волной

И по ниве золотистой

Точно стелет пеленой.

Вот гречиха уж поспела,

Кашей темною дрожит,

Вся от солнца загорела,

Не белеет, не блестит.

Зарябелся, зажелтелся,

Словно перышки разнес.

Золотой парчей оделся

Раскудрявленный овес.

Будто солнцу улыбаясь,

На соломке молодой

Дремлет, медленно качаясь,

Ржи колосик золотой.

(Жуковский).

21. Хлебная уборка

Хлебная уборка была во всем разгаре. Необозримое, блестяще-желтое поле замыкалось только с одной стороны высоким синеющим лесом. Все поле было покрыто копнами и народом. В высокой густой ржи виднелись кое-где, на выжатой полосе, согнутая спина жницы, взмах колосьев, когда она перекладывала их между пальцев, женщина в тени, нагнувшаяся над люлькой, и разбросанные снопы по усеянному васильками жнивью; с другой стороны мужики в одних рубашках, стоя на телегах, накладывали копны и пылили по сухому раскаленному полю. Староста в сапогах и армяке в накидку, с бирками ¹⁴⁶ в руке, сняв свою поярковую ¹⁴⁷ шляпу, утирал рыжую голову и бороду платком и покрикивал на баб. Говор народа, топот лошадей и телег, веселый свист перепелов, жужжанье насекомых, которые неподвижными стаями вились в воздухе, запах полыни, соломы и лошадиного поту, тысячи различных цветов и теней, которые разливало палящее солнце по светло-желтому жнивью, синей дали леса и бело-лиловым облакам, белые паутины, которые носились в воздухе или ложились по жнивью, – все это я видел, слышал и чувствовал.

(Гр. Л. Толстой).

22. Жители леса

I. На ветвях деревьев, в чаще зеленых листьев и вообще в лесу живут пестрые, красивые, разноголосые, бесконечно разнообразные породы птиц: токуют глухиe и простые тетерева; пищат рябчики; хрипят вальдшнепы; воркуют каждая по-своему все породы диких голубей; взвизгивают и чокают дрозды, заунывно-мелодически перекликаются иволги; стонут рябые кукушки; постукивают, долбя деревья, разноперые дятлы; трубят желны; трещат сойки, свиристели, лесные жаворонки, дубоноски, – и все многочисленное, крылатое, мелкое, певчее племя наполняет воздух разными голосами и оживляет тишину утесов. На сучьях и в дуплах деревьев птицы вьют свои гнезда, кладут яйца и выводят детей; для той же цели поселяются в дуплах куницы и белки, враждебные птицам, и шумные рои диких пчел.

II. В чернолесье живут, более или менее постоянно, медведи, волки, зайцы, куницы и белки. Хищные птицы также в лесах выводят детей, устраивая гнезда на главных сучьях у самого древесного ствола, – большие и малые ястреба, луни, белохвостики, копчики и другие. В густой тени лесных трущоб таятся и плодятся совы, сычи и длинноухие филины, плачевный, странный, дикий крик которых в ночное время испугает и непугливого человека, запоздавшего в лесу. Что же мудреного, что народ считает эти крики ауканьем и хохотом лешего?

(С. Аксаков).

23. Осень идет

Уж небо осенью дышало;

Уж реже солнышко блистало;

Короче становился день.

Лесов таинственная сень

С печальным шумом обнажалась.

Ложился на поля туман;

Гусей крикливых караван ¹⁴⁸

Тянулся к югу: приближалась

Довольно скучная пора;

Стоял ноябрь уж у двора.

Встает заря во мгле холодной;

На нивах шум работ умолк;

С своей волчихою голодной

Выходит на дорогу волк;

Его почуя конь дорожный

Храпит, и путник осторожный

Несется в гору во весь дух.

На утренней заре пастух

Не гонит уж коров из хлева,

И, в час полуденный, в кружок

Их не зовет его рожок.

(А. Пушкин).

24. Листья

Пусть сосны и ели

Всю зиму торчат,

В снега и метели,

Закутавшись, спят.

Их тощая зелень,

Как иглы ежа,

Хоть век не желтеет

Но век не свежа.

Мы ж, легкое племя,

Цветем и блестим,

И краткое время

На сучьях гостим.

Все красное лето

Мы были в красе,

Играли с лучами,

Купались в росе

Но птички отпели,

Цветы отцвели,

Луга побледнели,

Зефиры ¹⁴⁹ ушли.

Так что же нам даром

Висеть и желтеть?

Не лучше ль за ними

И нам улететь?

О, буйные ветры,

Скорее! скорей!

Скорей нас сорвите

С докучных ветвей!

Сорвите, умчите,

Мы ждать не хотим, –

Летите, летите,

Мы с вами летим!

(Ф. Тютчев).

25. Октябрь

Октябрь уж наступил, уж роща отряхает

Последние листы с нагих своих ветвей;

Дохнул осенний холод; путь уж промерзает;

Журча еще, бежит за мельницу ручей;

Но пруд уже застыл; сосед мой поспешил

В отъезшие поля с охотою своей

И страждут озими от бешеной забавы.

И будит лай собак уснувшие дубравы.

Унылая пора! очей очарованье!

Приятна мне твоя прощальная краса!

Люблю я полное природы увяданье,

В багрец и золото одетые леca,

В тени их ветра шум и свежее дыханье,

И мглой волнистою одеты небеса,

И редкий солнца луч, и первые морозы,

И отдаленные седой зимы угрозы.

(А. Пушкин).

26. Осень в деревне

Осень. На дворе холодно; частый дождь превратил улицу в грязную лужу; густой туман затянул село, и едва виднеются ветхие лачуги и обнаженные нивы. Резкий ветер раскачивает ворота и мечет по полям с каким-то заунывным воем груды пожелтевших листьев. Улица пуста – ни живой души. Сизый дымок, вьющийся из низеньких труб избушек, свидетельствует, что никого нет в разброде, что все хозяева дома и расправляют на горячей печке свои продрогшие члены. Все живущее прячется, куда может, лишь бы укрыться от холода и ненастья. Куры и голуби приютились на своих жердочках под навесом, завернув голову под теплое крылышко; воробей забился в мягкое гнездо свое; даже неугомонные Шавки и Жучки комком свернулись под телегами. Каждому готов приют, каждому хорошо и тепло.

(Г. Григорович).

27. Осень

Кроет уж лист золотой

Влажную землю в лесу...

Смело топчу я ногой

Вешнюю леса красу.

С холоду щеки горят;

Любо в лесу мне бежать,

Слышать, как сучья трещат,

Листья ногой загребать!

Нет мне прежних утех!

Лес с себя тайну совлек:

Сорван последний орех,

Свянул последний цветок;

Мох не приподнят, не взрыт

Грудой кудрявых груздей;

Около пня не висит

Пурпур брусничных кистей;

Долго на листьях лежит

Ночи мороз, и сквозь лес

Холодно как-то глядит

Ясность прозрачных небес.

(Майков).

28. Зима стоит

Зима стоит. Трещат морозы.

Пошли с товарами обозы

По Руси-матушке гулять,

Следы в сугробах прокладать.

Ползет, скрипит дубовый полоз.

Река, болото – всюду мост,

За тысячу и за две верст...

На мужичке белеет волос,

Но весел он!.. Идет, кряхтит,

Казну на подати копит.

Посвистывай теперь на воле,

Холодный ветер, в чистом поле!

Кружись, сердитая метель, –

Стелись, пуховая постель!

(А. Пушкин).

29. Зима

Белый снег пушистый

В воздухе кружится

И на землю тихо

Падает, ложится.

И под утро снегом

Поле забелело,

Точно пеленою

Все его одело.

Темный лес, что шапкой

Принакрылся чудной –

И заснул под нею

Крепко, непробудно...

Божьи дни коротки,

Солнце светит мало,

Вот пришли морозцы –

И зима настала.

Труженик – крестьянин

Вытащил санишки;

Снеговые горы

Строят ребятишки.

Уж давно крестьянин

Ждал зимы и стужи

И избу соломой

Он укрыл снаружи,

Чтобы в избу ветер

Не проник сквозь щели,

Не надули б снега

Вьюги и метели.

Он теперь покоен –

Все кругом укрыто,

И ему не страшен

Злой мороз, сердитый.

(Суриков).

30. Первопутье

Зима ... Крестьянин

торжествуя

На дровнях обновляет путь;

Его лошадка, снег почуя,

Плетется рысью как-нибудь.

Бразды пушистые взрывая,

Летит кибитка удалая;

Ямщик сидит на облучке

В тулупе, в красном кушаке.

Вот бегает дворовый мальчик,

В салазки жучку посадив,

Себя в коня преобразив;

Шалун уж заморозил пальчик;

Ему и больно, и смешно,

А мать грозит ему в окно.

(А. Пушкин).

31. На воздушном океане

На воздушном океане

Без руля и без ветрил

Тихо плавают в тумане

Хоры стройные светил.

Средь полей необозримых

В небе ходят без следа

Облаков неуловимых

Волокнистые стада.

Час разлуки, час свиданья

Им не радость, не печаль,

Им в грядущем нет желанья,

Им прошедшего не жаль.

(Лермонтов).

32. Растительный и животный мир

Каждая страна отличается от других своей растительностью и животными, и природа одной местности не похожа на природу других мест.

В холодных странах растительность самая бедная; так, в местностях России, прилегающих к берегам Ледовитого океана, трав почти нет, растут мох да ягоды – клюква и брусника; из деревьев встречаются только

низкорослые стелющиеся по земле березки и можжевельник. Животные холодного пояса также немногочисленны. В холодных морях водится величайший из морских зверей – кит.

В умеренном климате ¹⁵⁰ растительность гораздо разнооб­разнее; так, например, в лесах России растут хвойные и

лиственные деревья, на полях сеются различные хлебные ра­стения: рожь, пшеница, ячмень, овес, просо, гречиха; в садах вызревают: яблоки, груши, вишни, сливы и разнообраз­ны ягоды; луга покрываются в летнее время травами и цветами.

 Животные здесь также многочисленнее и разнообразнее, чем в холодных странах. Так в лесах России водятся медведи, лоси, волки, лисицы, рыси, зайцы и пр.

Самой богатой растительностью отличаются страны тропические с теплым климатом. Здесь растения поражают своим разнообразием, величественным ростом, необыкновенно большими листьями и красивыми цветами.  Некоторые деревья достигают там в вышину до шестнадцати сажен, а в толщину

до 10 сажен; в дуплах таких деревьев может поместиться до сотни людей; болотные тростники тропических стран не уступают по величине нашим деревьям. Из деревьев – великанов жаркого пояса особенно замечательны: финиковые и кокосовые пальмы. Плоды этих пальм употребляются в пищу,

листья идут на приготовление корзин, тканей, покрышку домов, а стволы на топливо или постройку жилищ. В жарком климате возделывают совсем другие полезные растения, нежели у нас: вместо ржи и пшеницы – рис и маис (кукуруза), вместо льна и конопли – хлопчатник, доставляющей хлопчатую бу­магу или вату, вместо свекловицы – сахарный тростник. Кроме

того в жарких и теплых странах растет масличное дерево, из ягод которого добывают деревянное масло, ливанские кедры, доставляющее благовонную смолу – ладан и чайное дерево, из листьев которого приготовляется чай. Рис, подобно нашим хлебным растениям, сеется на полях или плантациях; он особенно любит сырую почву и в болотистых местностях дает иногда урожай в сам – триста. Хлопчатник также разводится па плантациях. Хлопчатник бывает в вышину около сажени; плод его – коробочка, внутри которой находятся зерна, обросшие тонкими нитями хлопка. Когда плоды созревают, работники вынимают из них хлопок и очищают его от семян. Из хлопка на фабриках выделываются разнообразные хлопчатобумажные ткани. Чайные деревья растут преимущественно в Китае. Это дерево разводят также на плантациях. Три раза в год с чайных деревьев собирают листья. Листья эти подогревают сначала на железных сковородах, а потом рассыпают на рогожи и скатывают в трубочки. В этом виде чайный лист, или чай, и отправляется на продажу.

Не менее разнообразны и замечательны и животные жаркого пояса. В жарких странах водятся обезьяны, громадные ящерицы –

крокодилыи огромные змеи – удавы ;в непроходимых тропических лесах живут самые разнообразный птицы – попугаи, райские птицы , крошечные птички – колибри; насекомые

жарких стран также разнообразны; так, например, тамошние бабочки поражают своей величиной и красотой крыльев; из жарких стран залетает к нам и та саранча , которая опустошает поля южной России. Но самые замечательные звери жаркого пояса: слон, лев и верблюд.

Совокупность всех растений какой-нибудь страны называется флорой этой страны, а совокупность всех животных какой-нибудь страны называется фауной.

(По кн. «Наше родное»).

33. Осина

Я, признаюсь, не слишком люблю это дерево – осину, с ее бледно-лиловым пнем и серо-зеленой металлической листвой, которую она вздымает как можно выше и дрожащим веером раскидывает в воздухе; не люблю я вечное качание ее круглых, неприятных листьев, неловко прицепленных к длинным стебелькам; она бывает хороша только в ясные летние вечера, когда, возвышаясь отдельно среди низкого кустарника, она приходится в упор рдеющим лучам заходящего солнца, и блестит, и дрожит, с корней до верхушки облитая одинаковым желтым багрянцем, или когда, в ясный ветреный день, она вся шумно струится и лепечет на синем небе, и каждый лист ее, подхваченный стремлением, как будто хочет сорваться, слететь и умчаться вдаль.

( Тургенев).

34. Береза

Печальная береза

У моего окна,

И прихотью мороза

Разубрана, она.

Как гроздья винограда

Ветвей концы висят,

И радостен для взгляда

Весь траурный ¹⁵¹ наряд.

Люблю игру денницы ¹⁵²

Я замечать на ней,

И жаль мне, если птицы

Стряхнут красу с ветвей.

(А. Фет).

35. Могильная сосна

На кладбище, тихо качаясь ,

Росла молодая сосна;

С ней ветер шептался игривый;

Ему отвечала она...

Ее освежал по долине

Чуть слышно текущий поток;

Корням ее – сочную пищу

Дарил золотистый песок.

Гордяся своей красотою

Росла молодая сосна;

Вдруг ветви ее опустились,

Зачахла, завяла она...

«Скажи мне, сосна молодая,

Спросил ее ветер любя,

Зачем ты склонилась уныло?

Скажи, что сгубило тебя?

Иль солнце тебя не ласкает,

Не кормит песок золотой,

Иль буря, не зная пощады,

Шумя пронеслась над тобой?»

Полна безнадежного горя

Сосна отвечала: О нет!

Земля не скупится на пищу:

Повсюду прохлада и свет.

Не буря, шумя на просторе

До срока сгубила мой век:

Корнями вросла я в могилу,

В могилу, где злой человек,

И в сердце холодного трупа

Пустила я корни свои...

То сердце не знало участья,

То сердце не знало любви...

С тех пор я зачахла и вяну,

Померк мой блестящий наряд;

Я гибну, по жилам струится

Тлетворный ¹⁵³ , губительный яд...

Засохли широкие ветви

Спасенья от гибели нет;

Я к осени кончу страданья,

И вьюга завеет мой след.

(Козлов).

36. На севере дуб одинокий

На севере дуб одинокий

Стоит на пригорке крутом;

Он дремлет, сурово покрытый

И снежным, и льдяным ковром.

Во сне ему видится пальма,

В далекой, восточной стране,

В безмолвной, глубокой печали,

Одна, на горячей скале...

(Фет).

37. Яблони

I. Я посадил двести молодых яблонь и три года весной и осенью окапывал их и на зиму завертывал соломой от зайцев. На четвертый год, когда сошел снег, пошел я смотреть свои яблони. Они потолстели в зиму, кора на них была глянцевитая и налитая: сучки все были целы, и на всех кончиках и на развилинках сидели круглые, как горошинки, цветовые почки. Кое-где уже лопнули распуколки и виднелись алые края цветовых листьев. Я знал, что все распуколки будут цветами и плодами, и радовался, глядя на свои яблони. Но, когда я развернул первую яблоню, я увидал, что внизу, над самой землей, кора яблони обгрызена кругом по самую древесину – как белое кольцо. Это сделали мыши. Я развернул другую яблоню, – и на другой было то же самое. Из двухсот яблонь ни одной не осталось целой. Я замазал обгрызенные места смолой и воском; но когда яблони распустились, цветы их сейчас же спали. Вышли маленькие листики, и те завяли и засохли. Кора сморщилась и почернела. Из двух сот яблонь осталось только девять. На этих девяти яблонях кора была не кругом объедена, а в белом кольце оставалась полоска коры. На этих полосках, в том месте, где сходилась кора, сделались наросты, и яблони хотя и поболели, но пошли. Остальные все пропали, только ниже обгрызенных мест пошли отростки и то все дикие.

II. Кора у деревьев – те же жилы у человека: через жилы кровь ходит по человеку, – и через кору сок ходит по дереву и поднимается в сучья, листы и цвет. Можно из дерева выдолбить все нутро, как это бывает у старых лозин, но только бы кора была жива – и дерево будет жить: но если кора пропадет, дерево пропало. Если человеку подрезать жилы, то он умрет, во-первых, потому, что кровь вытечет, а во-вторых, потому, что крови не будет уже ходу по телу.

Так и береза засыхает, когда ребята продолбят лунку, чтобы пить сок, и весь сок вытечет.

Так и яблони пропали от того, что мыши объели всю кору кругом, и соку уже не было хода из кореньев в сучья, листья и цвет.

(Гр. Л. Толстой).

38. Подсолнечник

1. Корень у подсолнечника однолетний, крепкий, ветвистый,, усаженный многочисленными мочками; цветом он бел.

2. Стебель от полсажени до сажени и выше, прямо стоящий, наверху иногда ветвистый, толщиной обыкновенно пальца в два; наверху он согнут вниз и вздувается, при переходе в соцветие. Весь стебель подсолнечника покрыт жесткими волосами, а внутри содержит большую сердцевину.

3. Крупные листья, снабженные черенками, расположены на стебле поочередно; по очертании своему и форме они сердцевидны, пильчаты, шероховаты, с лица темно-зеленые, с изнанки бледно-зеленые.

4. Многочисленные цветы подсолнечника сидят на одном общем ложе и окружены общей поволокой, состоящей из листовых чешуй, вследствие чего все они кажутся одним огромным цветком!

5. Плодом подсолнечника бывают семечки пепельно-серого цвета.

6. Подсолнечник родом из Мексики; там из его плодов добывают хорошее масло и муку для хлеба.

7. У нас, в России, разведение подсолнечника идет очень, успешно, особенно в Саратовской губернии, где им засеваются огромные пространства.

8. Наше подсолнечное масло идет даже за границу, а сухими стеблями подсолнечника успешно заменяют в безлесных местностях топливо.

(Из Хрест. Полевого).

39. Что говорит человеку лилия? ¹⁵⁴

«Я бела, как первый снег: будь и ты чист и светел душой. Росту я открыто: будь и ты откровенен ¹⁵⁵ , прост и невинен сердцем. Я всегда обращена к небу и клоню мою головку к солнцу: приклоняй и ты голову на святую молитву, а душой взирай туда, где живет Бог святой и возлюбленный. С неба течет ко мне роса: с неба притечет и к тебе благодать ¹⁵⁶ Господня, если ты будешь ждать ее, как я жду росы небесной утро и вечер. Я делю мой душистый запах и мою нужную влагу со всеми, кто хочет: разделяй и ты свои дарования ¹⁵⁷ , свои труды и все, что имеешь, с братьями – людьми. Я служила образцом для украшения в храме Соломона: служи и ты по своей чистоте и благочестию примером душевной красоты в церкви Христовой; пусть твои слова, поступки, обращение с людьми будут примером для твоих братий. Смотря на меня, человек, воспоминай о том, как Господь любить Свою Церковь; всей душой, всем сердцем люби и ты своего Господа».

40. Почка с вишневого дерева

I. Недавно мне было очень грустно и тяжело на душе. Меня мучили заботы. Я не смел надеяться на помощь людей, а до Бога мне казалось далеко. В печальном раздумье вышел я погулять в саду. Не давая себе отчета в том, что я делаю, я сорвал почку с вишневого дерева. Была ранняя весна, все деревья казались голыми, как зимой. Почка эта не могла еще быть весенней почкой. Нет, она родилась еще прошлым летом. И в самом деле, лето ведь не только дает листья, цветы и плоды на один год: оно создает кроме того миллионы почек для будущей весны. Но почка вещь нужная. Мало ли что может случиться с ней в течение целого года! Каково ей осенью, когда холодный ветер качает деревья, и зимой в мороз и непогоду? Почка, которая была у меня в руках, пережила все эти испытания.

«Что делала ты зимой, капелька?» говорил я мысленно, возвращаясь к себе домой.

II. Потом я начал раздавать ее, и мало-помалу я вник в ее тайну.

Как вы думаете, во что была одета почка?

Сперва я снял с нее тринадцать крошечных, чешуйчатых оболочек, похожих на чешуи еловых шишек. Под ними оказалось еще три мягких, плотных оболочки, немного больше первых, а под этими еще три, мягче и плотнее первых. Итого: шесть одеял и тринадцать покрышек! Понятно, что почке тепло под ними!

Что же, думаете, нашел я между двумя из этих одеял?

Крошечное насекомое, шириной в волос, вдруг побежало по моей руке в ту минуту, когда я, развернув оболочки, невольно разбудил его от зимнего сна. Заботливая мать уложила его летом в теплую постельку, и оно спокойно проспало много месяцев, между тем как другие, побольше и посильнее его, погибали от холода.

А под всеми этими одеяльцами спали настоящие почки, три маленькие зародыша, из которых летом образовались бы цветы, а позднее, в июле, сладкие вишни... Они были похожи на спящих малюток. Им не пришла еще пора встать. Не мне, ведь, следовало бы разбудить их, а теплому, светлому солнцу, которое уже начало согревать природу и готовило радостный прием своим любимым детям. Мне стало жалко, что я не дал им выспаться вдоволь. Но так как я уж раз растревожил их, мне захотелось еще ближе рассмотреть моих красоток: я развернул последнюю оболочку, и что же я увидел? Тут хранились белые, прозрачные лепестки, украшенные нежной сетью розовых жилок, а в самой середке пучок золотых стебельков – будущие пестики и тычинки цветка. Этих стебельков было тридцать пять. Bcе они были готовы развернуться, и в свое время образовать красный, сочный плод.

III. Кто бы мог подумать, что в скромной, невзрачной почке скрывается целый мир, полный жизни и красоты! Кто бы мог себе представить это множество разнообразных частей, и всю эту прелесть и это совершенство! И не одна, а тысячи таких дивных почек виднеются на обнаженных ветвях наших деревьев! Я долго смотрел из окна, думая об этих бесчисленных, на вид безжизненных созданиях. Небесный Отец не забывает ни одного из них. Неужели же Он забудет меня? Нет, нет и ко мне скоро придет светлое солнышко, и я тоже согреюсь и развернусь под влиянием его отрадных лучей!

41. Каменный уголь

I. В темном лесу, на глубоком, черном болоте, стояло большое дерево: на нем росли только сучья да листья, а цветов и плодов на нем вовсе не было. Ни одна птичка не жила на этом дереве и не вила гнездышка; в целом лесу не было ни одной белки. Только комары да мухи жужжали там в сыром воздухе. Глухо и пусто было в этом болотистом лесу. Дерево мало-помалу состарилось; корни его погнили. Вот подул ветер и пошатнул ствол; дерево упало и погрязло в черном болоте. Через него переползали большие ящерицы. Его покрыла грязная, илистая вода. – Волны наносили на него песку и глины и зарывали все глубже и глубже. Зеленые листья его почернели и сгнили, а ствол был до того сдавлен тяжелым слоем песку и тины, что дерево стало твердо, как камень.

То же самое случилось и с соседними деревьями. Прошло несколько сот лет. Болото понемногу занесло землей, и оно высохло. На нем поселились люди, развели сады и поля, построили город и деревни. Никто и не знал, что под ними глубоко в земле были зарыты мертвые деревья.

II. Раз как-то рудокопы вырыли в земле большую глубокую яму – шахту. Они искали в земле благородных металлов, а нашли черный зарытый лес. «А! каменный уголь! Ну, в добрый час!» радостно, воскликнули они и сообщили о находке другим людям. Скоро мертвые деревья опять очутились над землей, под лучами красного солнышка, и снова начали жить, но конечно, уже совсем иначе, нежели жили прежде.

Один кусок древесного ствола попал на кухню: его разожгли и, таким образом, при его помощи сварили суп, зажарили мясо и испекли пирожное. Другой кусок попал в комнату, в угольную корзину, которая стояла у камина. Бабушка развела в комнате огонь и положила туда этот кусок; дети смотрели, как он загорелся и ярко запылал, освещая всю комнату. Понемногу он нагрел комнату, хотя на дворе в это время свистел резкий, холодный ветер, и деревья трещали от мороза. Третий кусок попал на газовую фабрику. Там его раскалили в плотно закрытом котле и превратили в горючий воздух. Этот горючий воздух, или светильный газ, провели под землей, по длинным чугунным трубам, в уличные фонари и в некоторые дома. Там его зажгли, и в самые темные ночи на улицах и в комнатах стало светло. Газ горит светлее всякой свечки и лампы. Четвертый кусок каменного угля попал на железную дорогу, в паровоз. Затопили печку паровоза; он зашумел, запыхтел, и весь поезд быстро понесся из города в город и повез с собой множество людей и поклажи.

Остался еще один кусок от черного древесного ствола: он был особенно тверд и блестящ. Из него токарь сделал красивые, черные, блестящие пуговицы для нового платья мальчика; они блестят на солнце, как настоящие драгоценные камни.

( Из «Пер. раз. из ест. ист.». Вагнера).

42. Сажа

I. В темном лесу стоит маленькая хижина; каждое утро с восходом солнца отворяется ее низкая дверь, и из нее выходит человек. На нем темное платье, на голове черная шляпа, а за спиной большой мешок. Для чего ему этот мешок? Что он положит в него? и что вообще он тут делает?

Человек этот собирает щепки и опилки, оставшиеся после рубки дерев. Он собирает отпавшие куски коры и иглы хвойных дерев; он не прихотлив и довольствуется разным сором и древесными остатками, которыми пренебрегают другие дровосеки.

Все это он прячет в свой мешок и уносит с собой в хижину. Возле хижины он сложил из камней печку с высокой, дымовой трубой. На верхнее отверстие трубы человек этот надевает длинный, широкий мешок. Все то, что он набрал в лесу: корни, иглы и проч., он кладет в печь и зажигает их. Тяга в печке слаба. Воздуха мало проходит в нее; поэтому весь этот сор горит не ярким, светлым пламенем, а медленно тлеет и дает много густого и темного дыма. Дым проходить по трубе в мешок; здесь он садится на стенки мешка мохнатыми хлопьями в виде черной сажи.

II. Пока печка топится человек сколачивает из тонких дощечек маленькие бочки и связывает их небольшими деревянными обручами. Сняв с трубы мешок, он вытряхает из него сажу в эти бочонки и заколачивает их сверху маленькими деревянными крышками. При такой работе он, конечно, становится черен, как трубочист.

Когда ему удастся наполнить сажей несколько больших и малых бочек, он сваливает их на тележку и отвозить их в город. Здесь ее покупает всякий, кому нужна черная краска.

Обойщик печатает ей на обоях рисунки. Красильщик смешивает ее с гумми-арабиком в густое тесто, режет, и кладет в формы – и получает черную краску, которую и кладет в ящик с красками. Ей раскрашивают дети бороды и усы солдатам на картинках. Каменщики употребляют ее для раскрашивания стен. Типографщики делают из нее черную краску и печатают ей картины и книги. Даже сапожнику нужна эта сажа для приготовления ваксы.

( Из Детск. чт.).

43. Наши хлебные растения

Если мы в половине лета выйдем на поле где-нибудь возле Москвы, то наверное залюбуемся, как волнуются и точно бегут по отлогим холмам разноцветные полосы хлебов. Здесь желтеет густая рожь, там синеет еще недозревший овес, возле кланяется до земли усатый ячмень; а за ним, подальше от дороги, зеленеет курчавый горох.

Пойдем осторожнее по межам и рассмотрим поближе, что растет на каждой ниве. С первого же взгляда заметим мы, что все эти растения, кроме гороха, похожи одно на другое и своими коленчатыми соломинками, пустыми в середине, и своими длинными узкими листьями, с продольными жилками, и своими корнями в виде пучка ниток, и, наконец, своими колосьями, хотя у ячменя колос с такими длинными усами, каких нет у ржи, а у овса рассыпался метелкой. Только курчавый горох принадлежит к другой семье растений: и листья у него не такие, круглее, и жилки на листьях расползаются во все стороны, и зернышки спрятаны в стручья, как у бобов; а хорошенький синеватый или розоватый цветочек похож на мотылька с поднятыми крылышками.

Если бы мы вышли на поле где-нибудь по южнее, в Малороссии, то увидали бы еще более разнообразия. Здесь, возле ржи и овса, огромные поля покрывает пшеница, с толстыми, будто гранеными колосьями и тучным зерном; просо, со своими метелками, наклоняющимися почти до земли, и гречиха с красными стебельками и бело-розовыми цветочками. Рассмотрим эти хлебные растения и найдем, что пшеница и просо, по форме своих листьев и соломинок, принадлежать к одному семейству с рожью. Одна только гречиха со своими бело-розовыми цветами, своими трехугольными зернами и вьющимся корнем, принадлежит к другому отделу растений.

Для жителя средних губерний России нет растения милее ржи; он не даром зовет ее своей кормилицей и говорит, что рожь кормит всех сплошь, а пшеничка – по выбору, и что аржаной хлебушка пшеничному калачу дедушка . Но в южной черноземной полосе России сеют больше пшеницу и развозят ее оттуда по всем губерниям, вывозят и в чужие государства.

(Из «Детского мира» Ушинского).

44. Три пальмы

В песчаных степях Аравийской земли

Три гордые пальмы высоко росли.

Родник между ними из почвы бесплодной,

Журча, пробивался волною холодной,

Хранимый под сенью зеленых листов,

От знойных лучей и летучих песков.

И многиe годы неслышно прошли;

Но странник усталый, из чуждой земли,

Пылающей грудью ко влаге студеной

Еще не склонялся под кущей ¹⁵⁸ зеленой;

И стали уж сохнуть от знойных лучей

Роскошные листья и звучный ручей.

И стали три пальмы на Бога роптать.

«На то ль мы родились, чтоб здесь увядать?

Без пользы в пустыне росли и цвели мы,

Колеблемы вихрем и зноем палимы,

Ни чей благосклонный не радуя взор?

Не нрав твой, о небо, святой приговор»...

И только замолкли – в дали голубой

Столбом уж крутился песок золотой,

Звонков раздавались нестройные звуки,

Пестрели коврами покрытые вьюки ¹⁵⁹ ;

И шел, колыхаясь, как в море челнок,

Верблюд за верблюдом, взрывая песок.

Мотаясь, висели меж твердых горбов

Узорные полы походных шатров;

Их смуглые ручки порой подымали

И черные очи оттуда сверкали...

И, стан худощавый к луке ¹⁶⁰ наклоня,

Араб горячил вороного коня.

И конь на дыбы подымался порой,

И прыгал, как барс пораженный стрелой;

И белой одежды красивые складки

По плечам фарѝса ¹⁶¹ вились в беспорядке;

И с криком, и свистом несясь по песку,

Бросал и ловил он копье на скаку.

Вот к пальмам подходит, шумя, караван;

В тени их веселый раскинулся стан;

Кувшины, звуча, налилися водою,

И гордо кивая махровой ¹⁶² главою

Приветствуют пальмы нежданных гостей,

И щедро поит их студеный ручей.

Но только что сумрак на землю упал,

По корням упругим топор застучал,

И пали без жизни питомцы столетий! ¹⁶³

Одежду их сорвали малые дети,

Изрублены были тела их потом,

И медленно жгли их до утра огнем.

Когда же на запад умчался туман,

Урочный ¹⁶⁴ свой путь совершал караван –

И следом печальным на почве бесплодной

Виднелся лишь пепел седой и холодный;

И солнце остатки cухиe дожгло,

А ветром их в степи потом разнесло...

(Лермонтов).

45. Когда волнуется желтеющая нива

Когда волнуется желтеющая нива

И свежий лес шумит при звуке ветерка,

И прячется в саду малиновая слива

Под тенью сладостной зеленого листка;

Когда росой обрызганный душистой,

Румяным вечером иль утра в час златой,

Из-под куста мне ландыш серебристый

Приветливо кивает головой;

Когда студеный ключ играет по оврагу

И, погружая мысль в какой-то смутный сон,

Лепечет мне таинственную сагу ¹⁶⁵

Про мирный край, откуда мчится он:

Тогда смиряется души моей тревога,

Тогда расходятся морщины на челе,

И счастье я могу постигнуть на земле,

И в небесах я вижу Бога.

(М. Лермонтов).

46. Сад в деревне Плюшкина

Старый, обширный, тянувшийся позади дома сад, выходивший за село и потом пропадавший в поле, заросший и заглохлый, казалось, один освежал эту обширную деревню и один был вполне живописен в своем картинном опустении. Зелеными облаками и неправильными трепетолистными куполами лежали на небесном горизонте соединенные вершины разросшихся на свободе дерев. Белый колоссальный ¹⁶⁶ ствол березы, лишенный верхушки, отломленной бурей, или грозой, подымался из этой зеленой гущи, и круглился на воздухе, как правильная мраморная, сверкающая колонна; косой, остроконечный излом его, которым он оканчивался к верху вместо капители ¹⁶⁷ , темнел на снежной белизне его, как шапка, или черная птица. Хмель, глушивший внизу кусты бузины, рябины и лесного орешника и пробежавший потом по верхушке всего частокола, взбежал наконец вверх и обвивал до половины сломленную березу. Достигнув середины ее, он оттуда свешивался вниз и начинал уже цеплять вершины других дерев, или же висел на воздухе, завязав кольцами свои тонкие, цепкие крючья, легко колеблемые воздухом. Местами расходились зеленые чащи, озаренные солнцем, и показывали неосвещенное между них углубление, зиявшee как темная пасть; оно было все окинуто тенью, и чуть-чуть мелькали в черной глубине его бежавшая, узкая дорожка, обрушенные перилла, пошатнувшаяся беседка, дуплистый дряхлый ствол ивы, седой чапыжник, густой щетиной вытыкавший из-за ивы иссохшие от страшной глушины перепутавшиеся и скрестившиеся листья и сучья, наконец молодая ветвь клена, протянувшая сбоку свои зеленые лапы – листы, под один из которых забравшись Бог весть каким образом, солнце превращало его вдруг в прозрачный и огненный, чудно сиявший в этой густой темноте. В стороне, у самого края сада несколько высокорослых не вровень другим осин подымали огромные вороньи гнезда на трепетные свои вершины. У иных из них отдернутые и не вполне отделенные ветви висели вниз вместе с иссохшими листьями. Словом, все было хорошо, как не выдумать ни природе, ни искусству, но как бывает только тогда, когда они соединятся вместе, когда по нагроможденному, часто без толку, труду человека пройдет окончательным резцом своим природа, облегчит тяжелые массы, уничтожит грубоощутительную правильность и нищенские прорехи, сквозь которые проглядывает нескрытый, нагой план, и дает чудную теплоту всему, что создалось в хладе размеренной чистоты и опрятности.

(Н. Гоголь)

47. Лес

Что дремучий лес

Призадумался,

Грустью темною

Затуманился?

С богатырских плеч

Сняли голову –

Не большой горой,

А соломинкой. –

(Кольцов). Текст лучше проверить по оригиналу…

48. Дерево

Все деревья имеют две главные части: нижнюю, под землей, и верхнюю, над землей. Нижняя, подземная часть дерева называется корнем, а верхняя, растущая над землей, стволом. Ствол приносит большую пользу человеку, нежели корень, и имеет наибольшую ценность: он идет на топливо, на постройку жилых и служебных строений и на разные поделки. Ствол не во всю длину дерева одинаково толст; часто мы видим деревья с слабой, тонко-ветвистой вершиной. Если мы разрежем ствол дерева поперек, то увидим, что площадь разреза имеет большее или меньшее число правильных кругов, и они не везде одинакового цвета. Круги эти называют годичными слоями; по числу их определяют лета дерева. Ближайшие к коре слои бывают несколько светлее и белее, чем слои внутренние, и уступают им в твердости и прочности. Эти более светлые и ближайшие к коре слои называются оболоней или болоньей, а те, внутренние – древесиной. В постройках, требующих крепкого и прочного леса, оболонь всегда стесывают. Последний слой болони, лежащий подле самой коры дерева, называют заболоней; она, образуясь от исходящего сока, весной бывает в виде слизи и твердеет только к осени. Вот почему так легко бывает отделять кору от дерева весной. Самые внешние слои разреза, облегающие дерево, называют корой, – ближайшие к древесине – лубом, а у молодых дерев – лыком; следовательно, луб и кора не одно и то же. Итак, рассматривая дерево, мы видим, что лубом и лыком называют внутренние молодые слои коры, а заболоней и болоньей – молодые слои древесины.

49. Пожар

В одну минуту пламя охватило весь дом. Полы затрещали, посыпались; пылающие бревна стали падать; красный дым вился над кровлей.

Вскоре вся дворня высыпала на двор. Бабы с криком спешили спасти свою рухлядь. Искры полетели огненной метелей, избы загорелись.

Новое явление привлекло всеобщее внимание: кошка бегала по кровле пылающего сарая, не доразумевая, куда прыгнуть. Со всех сторон окружало ее пламя. Бедное животное с жалким мяуканьем призывало на помощь. Мальчишки помирали со смеху, смотря на ее отчаяние. «Чему смеетесь, бесенята?» сказал кузнец: «Бога вы не боитесь: Божья тварь погибает, а вы сдуру радуетесь!» И поставив лестницу на загоревшуюся кровлю, он полез за кошкой. Она поняла его намерение и с видом торопливой благодарности уцепилась за его рукав. Полуобгорелый кузнец с своей добычей слез вниз.

(А. Пушкин).

50. Птичка

«Ах, зачем, певунья птичка,

Птичка резвая моя,

Ты так рано прилетела

В наши дальние края!

Заслонили солнце тучи,

Небеса заволокли,

И камыш сухой и желтый

Клонит ветер до земли.

Вот и дождик, посмотри-ка,

Хлынул словно из ведра;

Скучно! Холодно!

Как будто

Не весенняя пора».

– Не для солнца, не для неба

Прилетела я сюда:

В камышах сухих и звонких

Не совью себе гнезда.

Я совью его под кровлей

Горемыки бедняка;

Богом я ему в отраду

Послана издалека.

В час как он, вернувшись с поля

В хату ветхую свою,

Ляжет грустный на солому,

Песню я ему спою.

Для него я эту песню

Принесла из-за морей.

Никогда ее не пела

Для счастливых я людей.

В ней поведаю я много

Про иной, чудесный свет:

Где ни бедных, ни богатых,

Ни тревог, ни горя нет.

Эта песня примиренье

В грудь усталую прольет,

И с надеждою на Бога

Бедный труженик заснет.

(Плещеев).

51. Капустная бабочка

Мальчик поймал на огороде беленькую бабочку и принес к отцу.

– Это превредная бабочка, сказал отец: если их разведется много, то пропадет наша капуста.

– Неужели эта бабочка такая жадная? – спрашивает мальчик.

– Не самая бабочка, а ее гусеница, – отвечал отец: бабочка эта нанесет крохотных яичек, а из яичек выползут

(Р. Сл.)

52. Птичий двор

Подойдя к окну, Чичиков начал рассматривать бывшие перед ним виды: окно глядело едва ли не в курятник; по крайней мере, находившийся перед ним узенький дворик весь был наполнен птицами и всякой домашней тварью. Индюшкам и курам не было числа; промеж них расхаживал петух мерными шагами, потряхивая гребнем и поворачивая голову на бок, как будто к чему-то прислушиваясь; свинья с семейством очутилась тут же; разгребая кучу сора, съела она мимоходом цыпленка и, не замечая этого, продолжала уписывать арбузные корки своим порядком. Этот небольшой дворик, или курятник, преграждал дощатый забор, за которым тянулись пространные огороды с капустой, луком, картофелем, свеклой и прочим хозяйственным овощем. По огороду были разбросаны кое-где яблони и другие фруктовые деревья, покрытые сетями для защиты от сорок и воробьев, из которых последние целыми косвенными тучами переносились с одного места на другое; для этой же самой причины водружено было несколько чучел на длинных шестах, с распростертыми руками; на одном из них надет был чепец самой хозяйки. За огородами следовали крестьянская избы, которые хотя были выстроены врассыпную и не заключены в правильные улицы, но показывали довольство обитателей, ибо были поддерживаемы как следует: изветшавший тес на крышах везде был заменен новым; ворота нигде не покосились; а в крестьянских крытых сараях видно было – где стоявшую запасную, почти новую телегу, а где и две.

(Н. Гоголь).

53. Голубь

Голубь с незапамятных времен служит эмблемой ¹⁶⁸ чистоты, кротости и любви, – и не напрасно: все эти три качества принадлежат ему по преимуществу. Чистота его доказана святыми ветхо и новозаветными словами. Любовь голубя к голубке и общая их нежность к детям признаны всем народом русским и засвидетельствованы его песнями и поговорками: слова ласки и сожаления: «голубчик» и «голубушка», постоянно слышны в речах простого народа. Хотят ли сказать, как ладно живет муж с женой, как согласны брат с сестрой, как дружны между собой приятели и приятельницы, – непременно скажут: «Они живут, как голубь с голубкой, не наглядятся друг на друга». Желая выразить чье-нибудь простодушие или доброту, говорят: «У него голубиная душа». Сострадая чужой беде, всякая крестьянка скажет: «Ох, моя голубушка, натерпелась она горя». Самая наружность голубя выражает его качества: как он всегда чист и опрятен, как соразмерны все части его тела, какая круглота, мягкость в очертаниях его фигуры! Во всех движениях нет ничего порывистого, резкого: все так кротко, спокойно, грациозно. ¹⁶⁹ Народ глубоко чувствует нравственные качества голубей и питает к ним особенную любовь. Русских голубей, без сомнения, переродившихся из диких, многие домохозяева кормят хлебными зернами, ставят им полки для гнезд, и всякий хозяин считает благоприятным знаком, если голуби хорошо ведутся у него на дворе. Крестьяне никогда не едят голубей, и во многих деревнях не позволяют их стрелять.

(С. Аксаков).

54. Пени e соловья

Соловьи у нас здесь ¹⁷⁰ дрянные: поют дурно, понять ничего нельзя, все колена мешают, трещать, спешат; а то вот еще у них самая гадкая есть штука: сделает эдак тру  и вдруг: ви ! – эдак визгнет, словно в воду окунется. Это самая гадкая штука. Плюнешь и пойдешь. Даже досадно станет. Хороший соловей должен петь разборчиво и не мешать колена, – а колена вот какие бывают:

Первое: пульканье – эдак: пуль, пуль, пуль, пуль ... Второе: мыканье – клы, клы, клы, как желна... Третье: дробь – выходит, примерно, как по земле разом дробь просыпят. Четвертое: раскат – трррррр ... Пятое: пленкание – почти понять можно: плень, плень, плень . Шестое: лешева дудка – этак протяжно: го-го–го-го–го , а там коротко: ту! Седьмое: кукушкин перелет. Самое редкое колено; я только два раза в жизни его слыхивал – и оба раза в Тимском уезде. Кукушка, когда полетит, таким манером кричит. Сильный такой, звонкий свист. Восьмое: гусачек: га-га-га-га ... У Малоархангельских соловьев хорошо это колено выходит. Девятое: юлиная стукотня. Как юла, – есть птица, на жаворонка похожая, – или как вот органчики бывают, – эдакий круглый свист: фюиюиюиюию ... Десятое: почин – эдак: ти-и-вить , – нежно малиновкой. Это, по-настоящему, не колено, а соловьи обыкновенно так начинают. У хорошего, нотного соловья, оно еще вот как бывает: начнет тии – вить – а там: тук! Это оттолочкой называется. Потом опять – тии – вить... тук ! тук ! Два раза оттолочка – и в пол-удара, эдак лучше; в третий раз тии – вить – да как рассыплет вдруг, дробью или раскатом – едва на ногах устоишь – обожжет! Эдакой соловей называется с ударом или с оттолочкой.

У хорошего соловья каждое колено длинно выходит, отчетливо, сильно; чем отчетливей, тем длинней. Дурной спешит: сделал колено, отрубил скорее и другое, и – смешался. Дурак-дураком и остался. A xopoший – нет! Рассудительно поет, правильно. Примется какое-нибудь колено чесать – не сойдет с него до истомы, проберет хоть кого. Иной даже с оборотом – так длинен; пустит, например, колено – дробь что ли, – сперва книзу, а потом опять в гору, словно кругом себя окружит, как каретное колесо перекатит – надо так сказать. Одного я такого слышал у Мценского купца Ш-ва; вот был соловей! В Петербурге за 1200 рублей ассигнацией был продан.

(И. Тургенев).

55. Соль

Соль есть минерал ¹⁷¹ ; она и добывается из морской воды, и выкапывается из земли.

Возьмите стакан воды и насыпьте туда соли: она сейчас же распустится, и, посмотрев на воду, нельзя будет догадаться, что в стакане, кроме воды, есть и соль; но стоит только попробовать, и вы по соленому вкусу воды сейчас же узнаете, что она содержит в себе соль. Поставьте эту воду куда-нибудь и оставьте ее: через некоторое время вся вода испарится, и на дне стакана останутся очень маленькие прозрачные камушки, называемые кристалликами, образовавшиеся из брошенной вами в сосуд соли; она-то по испарению воды и преобразовалась в эти кристаллики.

II. Морская вода содержит в себе довольно соли в распущенном виде; вот как добывают соль из морской воды:

Около моря выкапывают мелкие пруды, куда и впускают морскую воду, после чего закапывают канаву, которая проводила воду из моря. Пруды эти мало-помалу высыхают, и на их дне остаются такие же кристаллики, как и в нашем стакане; но в него вы насыпали совсем чистую, уже приготовленную для употребления соль; кристаллики же, образующееся на дне прудов, еще не чистая соль: ее нужно прежде очистить, выварить, что делается в соляных варницах; после того она уже может быть употреблена в дело.

Не одна морская вода содержит в себе соль; есть и озера и ключи с соленой водой; но для добывания соли и из этой воды поступают таким же образом.

III. Сказано было, что соль кроме морской воды добывается еще и из земли: но здесь она в твердом виде, и находится на довольно значительном расстоянии от поверхности земли; чтобы ее достать, нужно раскапывать землю и откалывать ее кусками, потому что она обыкновенно составляет одну сплошную массу. ¹⁷²

Такая твердая, каменная соль добывается у нас, в России, главным образом в Илецкой Защите, в Оренбургской губернии; есть у нас и озера с соленой водой; из них самое замечательное – Эльтон в Саратовской губернии.

IV. Соль полезна не только как приправа кушанья, где она, улучшая вкус, необходима для здоровья; но солью же сохраняют в прок мясо различных животных и птиц, различные плоды и растения; если бы их не посолить, то они бы испортились и пропали даром.

(Из «Перв. кн. д. чт.» Паульс.)

56. Аспидная доска

I. Гора состояла из многих твердых каменных пород: кремня, глины, железа и друг. На ней росли деревья и трава. Зимой мороз, а летом солнце, дождь и ветер подмачивали горные скалы. Они крошились и растирались в мелкий пыльный порошок. Листья и стебли разлагались и превращались также в черный порошок. Ветер уносил порошок в долину, а дождь смывал его, и уносил сначала в горный поток, а потом в ручей. И тот и другой делались от этого и мутны, и грязны.

II. Эти мутные воды сбегали в долину и далее по ней в озеро. Весело развились в них рыбы. Но в озере вода стояла спокойно. Здесь она отдыхает от своей работы и быстрого бега: и все мутные частички оседают на дно. Там на дне образуется слой темного ила. В нем копошится целый мир разных червей и слизняков. Гора, между тем, становилась с каждым годом все меньше и меньше. На дно озера ложился каждый год новый слой ила. Озеро становилось все мельче и мельче. Новый ил еще очень рыхл и мягок, а старый становился все тверже и тверже. Мелкие частички его крепче и крепче соединялись между собой и образовали плотные, твердые слои, лежавшие друг на друге, как листья в большой книге. Таким образом из мягкого, озерного ила образовался крепкий, плотный аспид, и, смотря на него, никто не подумает, что он образовался из обратившейся в порошок глины, кремня, железа и травы.

III. Со временем от большой горы остался только маленький холмик, озеро высохло, а его воды утекли в море. На аспиде старой озерной почвы выросли новые деревья и травы, и люди выстроили на ней свои хижины.

Но вот пришли землекопы и стали рыть глубокие шахты. ¹⁷³ Они выламывали аспидные пласты большими кусками и выносили их наверх, на свет и воздух. Одни отделяли их широкими молотами на тонкиe слои, резали по линейке острым ножом и придавали им четырехугольную форму; другие сглаживали их сначала резцами, затем полировали песчинками и водой; третьи отполировывали их угольным порошком и маслом, а четвертые вкладывали их в аккуратные, деревянные рамы. Так были изготовлены твоя и многие другие аспидные доски.

(Из «Пер. раз. из ест. ист.» Г. Вагнера).

57. Тепло

1. Отчего на чугунке кладут рельсы так, чтобы концы не сходились с концами?

Оттого, что зимой железо от холода сжимается, а летом от жару растягивается. Если бы зимой вплотную сомкнуть рельсы концы с концами, они бы летом растянулись, уперлись бы друг в друга и поднялись.

2. Отчего стакан лопается, если нальешь в него кипяток?

Оттого, что то место, где кипяток, разогревается, растягивается, а то место, где нет кипятка, остается по-прежнему: внизу тянет стакан врозь, а вверху не пускает, и он лопается.

От тепла все раздается, расширяется, а от холода все сжимается.

(Л. Толстой).

58. Куда девается вода из моря?

I. Из родников, ключей и болот вода течет в ручьи, из ручьев в речки, из речек в большие реки, а из больших рек течет в моря. С других сторон в моря текут другие реки, и все реки текут в моря с тех пор, как мир сотворен.

II. Куда девается вода из моря? Отчего она не течет через край?

Вода из моря поднимается туманом; туман поднимается выше, потом из тумана делаются тучи. Тучи гонит ветром и разносит по земле. Из туч вода падает на землю. С земли стекает в болота и ручьи. Из ручьев течет в реки; из рек в море. Из моря опять вода поднимается в тучи; тучи разносятся по земле.

(Гр. Л. Толстой).

59. Когда сохнет вода, что делается с этой водой?

От тепла все вещи раздаются. Вода от тепла раздается и вся расходится на такие маленькие частички, что их глазом не видать, и уходит в воздух. Частички эти – пары, носятся в воздухе, и их не видно, покуда воздух тепел. Но остуди воздух – и сейчас пар остынет и станет виден.

Если натопить жарко баню и налить воду на кирпичи, вода вся уйдет паром и будет сухо. Поддай еще – вода опять разойдется. Если баня горяча, летучей воды разойдется в воздухе ушат. Ушат воды будет стоять в горячем воздухе бани, и его не будет видно. Воздух бани впитает в себя весь ушат. Но если станешь еще поддавать, то воздух напитается и не станет больше принимать воды, а лишняя вода потечет каплями. Один ушат будет держаться, а лишняя вода вытечет.

(Гр. Л. Толстой).

60. Сырость

Отчего зимою двери разбухают и не затворяются, а летом ссыхаются и притворяются?

Оттого, что осенью и зимой дерево насытится водой, как губка, и его разопрет, а летом вода выйдет паром, и оно съежится.

Отчего слабое дерево – осина больше разбухает, а дуб меньше?

Оттого, что в крепком дереве – дубе, пустого места меньше и воде некуда набираться, а в слабом дереве – осине пустого места больше и воде есть куда набраться. В гнилом дереве еще больше пустого места, и оттого гнилое дерево больше всего разбухает и больше садится.

Колоды для пчел делают из самого слабого и гнилого дерева: самые лучшие ульи бывают из гнилой лозины. Отчего это? Оттого, что через гнилую колоду проходит воздух, и для пчел в такой колоде воздух легче.

(Гр. Л. Толстой).

61. Можно ли словить воздух?

Видал ли ты воздух? Он везде около тебя, а ты его не видишь. А можно ли слышать, как шумит воздух? Вот, ветер загудел в трубе и свистит во всякой щели дома. Что же такое ветер? Это воздух, который двигается, бежит с места на место. Чуть воздух побежит, ударится обо что-нибудь, и слышен шум, свист, трубишь ли ты в рожок, или играешь на дудочке, или машешь хлыстом. Склей себе из бумаги закрытый мешочек, да в маленькую дырочку надуй его и потом ударь по нем кулаком, твой мешочек громко щелкнет и разорвется. Это вырвался из него воздух, который ты нагнал изо рта. Когда ты бежишь, то чувствуешь, как воздух ударяется тебе в лицо. Значит, и ловить воздух нечего, потому что он везде с тобой, и ты им дышишь. Окунись с головой в воду, везде вокруг тебя будет вода. Так и воздух со всех сторон тебя окружает, да еще входит тебе и в грудь, и в желудок.

(Водовозов).

62. Горизонт

Если мы выйдем в открытое место, то увидим вокруг себя большое пространство земли, ограниченное кругом, в средине которого мы будем стоять сами, и нам будет казаться, что на краях его небо сходится с землею. На самом деле, небо нигде не сходится с землей; люди отправлялись все в одну сторону, и приезжали на то же место с другой стороны. Видимое нами кругом себя пространство называется нашим к ругозором или горизонтом.

63. Страны света

Утром, когда начинает рассветать, одна сторона неба делается красной: это утренняя заря. Затем, из-за края неба, т.е. из-за горизонта , появляются яркие золотые лучи и немного погодя выплывает, восходит красное солнышко. То место, та точка горизонта, где солнце восходит, называется востоком.

Вечером солнце приходит на противоположную сторону неба, спускается все ниже и ниже, и наконец заходит за горизонт. То место горизонта, та точка горизонта, где, солнце заходит (западает), называется западом.

Если стать лицом к востоку, то направо от востока будет та точка горизонта, которая называется югом.

Налевоот востока будет четвертая главная точка горизонта – север.

Точки горизонта: восток, запад, юг и север называются главными странами света.

64. Вселенная

I. Земля, на которой мы живем, и все, что есть на земле, и все небо с солнцем, луной (месяцем) и звездами – все это вместе называется миром, вселенной или природой.

II. Земля, как и луна, которая меньше земли в пятьдесят раз и отстоит от нее на 350 тысяч верст, имеет форму огромного шара. Кругосветные путешественники, выехавши из какого-нибудь места и держась в своем пути постоянно одного и того же направления, возвращались в то же место, откуда выехали, но только с противоположной стороны. Это возможно только при шаровидности земли.

Горы, долины и другие неровности, встречающаяся на земле, не мешают ей иметь вид шара, подобно тому, как песчинки и маленькие бугорки, находящееся на поверхности большого мяча, не мешают ему быть шаром.

III. Велика земля, на которой мы живем: поперечник земли 12.000 верст, а окружность ее равняется 36.000 верст. Но посмотри в звездную ночь на небо и пересчитай, если можешь, «сколько на нем звезд. А каждая звезда во много раз больше земли, только так далека от нас, что нужны целые годы, десятки и даже сотни лет, чтобы полетом птицы долететь до ближайших к нам звезд.

IV. Но если сравнить землю с солнцем, то окажется, что земля – песчинка в сравнении с ним. Ученые узнали, что солнце есть шар, величина которого равняется 1.400.000 таких шаров, как земля, которая отстоит от него на 140 миллионов верст.

V. Подумай же, как неизмеримо могущество Бога, который одним словом сотворил все бесчисленное множество светил небесных и все сотворенное содержит в своей власти, подумай с умилением и восклицай с святым царем и пророком Давидом: «Велий Господь наш, и велия крепость Его и разума Его несть числа!».

65. Какие мысли и чувства должны пробуждаться у христианина при взгляде на небо!

Когда взглянешь на небо, бесчисленными звездами усыпанное, вознесись мыслью твоей к Творцу твоему! Возвеличи имя Его, Отца вселенной! Он дал законы всем этим бесчисленным звездам, поставил каждую на своем месте и назначил им определенные пути для их движения. Он дал и тебе свой закон через Сына Своего, Господа Спасителя нашего Иисуса Христа. Исполняй же этот закон, не уклоняясь от него, как исполняют свой закон солнце и луна, и звезды небесные. Когда утром, восстав от сна, узришь на востоке великое светило, которое по воле премудрого и всеблагого Бога, освещает и согревает землю, дает ей жизнь и изобилие земных плодов, ты вместе с св. церковью воспой Богу, показавшему нам свет: «Слава в вышних Богу и на земли мир, в человецех благоволение! Хвалим Тя, благословим Тя, кланяемтися, славословим Тя!»... Поюще Богу, очисти твое сердце от зверских похотей, от гнева, зависти, лукавства, люби ближних твоих, как и Отец небесный, посылающий солнце Свое и дождь Свой на праведных и неправедных, Который: всегда милует и щедрит, Который веселит сердца наши и, посылая скорби, не перестает любить нас, вразумляя нас, чтобы мы не возгордились, не возносились, не забыли о Нем, Творце нашем!

Горний мир, звездное небо пусть напомнят тебе, христианин, твою будущую загробную жизнь и сладкие слова Спасителя: «В дому Отца Моего обители многи суть» (Ин.14:2). Есть где успокоиться бессмертным душам нашим для вечного созерцания чудес Божьих и вечного наслаждения теми благами, которых, по слову апостола, не видел глаз, не слышало ухо, которые не взошли на сердце человека (1Кор.9), и которые Бог уготовал любящим Его.

(По статьи, Протоиерея И. Наумовича: «Божий мир»).

1. Русское государство

Наше русское царство, обширнейшее из всех государств на свете, называется Российской империей и управляется Самодержавным Государем Императором.

Россия разделена на губернии; в каждой губернии есть губернский город и несколько уездных.

Губернией управляет губернатор, которого назначает Государь. В уездах наблюдают за порядками уездные исправники.

Уезды разделены на станы, а станы на волости.

За порядком в волости наблюдает волостной старшина, которого выбирают жители сел на сходках.

Для того, чтобы судить, т.е. разбирать тяжбы и обвинения, установлены разные суды: волостные, мировые и окружные.

Для заведования общественным хозяйством в городах и уездах установлены думы, земские собрания, земские и городские управы.

Думы и земства должны заботиться, чтобы дороги и мосты были в исправности, чтобы были больницы, лекаря, школы, учителя, чтобы, на случай голода, был в запасе хлеб в магазинах и пр. и пр.

Все без исключения старшины, судьи, чиновники, какиe только есть в России, обязаны исполнять то, что поручено им и что они должны делать по закону.

Законы издает у нас только сам Царь, и никто кроме Его не имеет права издавать их.

Законы объявляются всенародно и печатаются в книгах; значит, всякий грамотный может их сам прочитать.

(Из. «Зерн.» Т. Луб.)

2. Родина

Страна, где мы впервые

Вкусили сладость бытия ¹⁷⁴ ,

Поля, холмы родные,

Родного неба милый свет,

Знакомые потоки,

Златыя игры первых лет,

И первых лет уроки, –

Что вашу прелесть заменит!

О, родина святая,

Какое сердце не дрожит,

Тебя благословляя!

(Жуковский).

3. Сословия

Сословия:крестьяне, мещане, купцы, военные, духовные, дворяне.

Дворяне служат царю и отечеству. Духовные наставляют нас истинам нашей православной веры. Военные защищают отечество от врагов. Купцы торгуют, т.е. доставляют нам все необходимое для жизни, чего нет у нас под руками. Мещане занимаются различными мастерствами и ремеслами. Крестьяне обрабатывают землю и добывают из нее предметы, необходимые для жизни.

Одна пчела, немного меду натаскает. Одной рукой и узла не завяжешь.

4. Народы России

Состав народонаселения Российской Империи представляет Состав народонаселения Российской Империи представляет большое разнообразие, как по происхождению, языку и вероисповеданию, так и по образу жизни, занятий и степени образования.

В России считается около 100 различных народов, принадлежащих к 12 различным племенам: племя славянское есть главное и преобладающее. Оно заключаете более 76 миллионов душ и составляет три четверти всего населения империи. Неславянские племена составляют одну четверть общей массы жителей и состоять из разных малочисленных народов.

К славянскому племени принадлежать: pyccкиe и поляки. Русские по различию партий своих разделяются на: 1) великоруссов, 2) белоруссов, и В) малороссов.

1) Великоруссысоставляют более половины всех жите­лей империи: число их простирается до 55 миллионов. Они составляют главную массу населения внутри России. Все великорусы исповедуют православную веру и говорят русским

языком, наиболее распространенным и обработанным; они отличаются телесной силой, предприимчивостью, трудолюбием; кроме земледелия, занимаются другими разного рода промыслами и в промышленности издельной, в торговле и образовании превосходят всех других коренных обитателей империи.

2. Белоруссов считается до 3 миллионов. Народ этот одного происхождения с великорусами, исповедует также

православную веру, но говорит особенным наречием, более мягким, к которому примешано много польских слов. Белоруссы занимаются преимущественно земледелием, но населяют страну весьма мало плодородную.

3. Малороссов насчитывают до 11 миллионов. Малороссияне говорят также особенным наречием, весьма мягким и благозвучным. Главную особенность этого наречия составляет замена русских букв ы и ѣ буквой и . Кроме того в нем много слов, заимствованных из языка польского. Малороссы исповедуют православную веру. Главное занятие их составляет земледелие и скотоводство, но и другие промыслы между ними распространяются весьма успешно.

Поляки – славянский народ, исповедующий католическую веру, имеющий свой язык. Число их простирается до 5 миллионов. К народам неславянским принадлежать литовцы, латыши, финны, черемисы, зыряне, вотяки, самоеды, татары, остяки, башкиры, киргизы, якуты, армяне, грузины, евреи, цыгане и многие др. И все это многочисленное население, простирающееся до ста десяти миллионов, повинуется одной верховной власти, которая сосредоточена в руках Государя Императора, Самодержца Всероссийского.

5. Русь

Под большим шатром

Голубых небес –

Вижу даль степей

Зеленеется;

И на гранях их,

Выше темных туч,

Цепи гор стоят

Великанами.

***

По степям в моря

Реки катятся,

И лежат пути

Во все стороны.

Посмотрю на юг –

Нивы зрелые,

Что камыш густой,

Тихо движутся;

Мурава лугов

Ковром стелется,

Виноград в садах

Наливается.

***

Гляну к северу –

Там в глуши пустынь,

Снег, что белый пух,

Быстро кружится,

Подымает грудь

Море синее,

И горами лед

Ходит по морю...

***

Это ты, моя

Русь державная,

Моя родина

Православная!

Широко ты, Русь,

По лицу земли,

В красе царственной

Развернулася!

У тебя ли нет

Про запас казны,

Для друзей стола,

Меча недругу?

У тебя ли нет

Богатырских сил,

Старины святой,

Громких подвигов?

Перед кем себя

Ты унизила?

Кому в черный день

Низко кланялась?

На полях своих,

Под курганами,

Положила ты

Татар полчища.

Ты на жизнь и смерть

Вела спор с Литвой

И дала урок Ляху гордому.

***

И давно ль было,

Когда с Запада

Облегла тебя

Туча темная?

Под грозой ее

Леса падали,

Мать сыра-земля

Колебалася;

И зловеший дым

От горевших сел

Высоко вставал

Черным облаком!

Но лишь кликнул царь

Свой народ на брань, –

Вдруг со всех сторон

Поднялася Русь, –

Собрала детей,

Стариков и жен,

Приняла гостей

На кровавый пир.

И в глухих степях

Под сугробами

Улеглися спать

Гости навеки.

Хоронили их

Вьюги снежные,

Бури севера

О них плакали!...

***

И теперь среди

Городов твоих

Муравьем кишит

Православный люд.

По седым морям

Из далеких стран

На поклон тебе

Корабли идут.

И поля цветут,

И леса шумят,

И лежат в земле

Груды золота;

            ***

И во всех концах

Света белого

Про тебя идет

Слава громкая.

Уж и есть за что,

Русь могучая,

Полюбить тебя,

Назвать матерью,

Стать за честь твою

Против недруга,

За тебя в нужде

Сложить голову.

(Никитин).

6. Эскимосы

1. На свете есть земля, где только три месяца бывает лето, а остальное время бывает зима. Зимой дни бывают такие короткие, что только взойдет солнце, тотчас и сядет. А три месяца в самую середину зимы, солнце совсем не восходит, и все три месяца темно. В этой земле живут люди; их называюсь эскимосами. Люди эти говорят своим языком, других языков не понимают и никуда из своей земли не ездят. Ростом эскимосы бывают невелики, но головы у них очень большие. Тело у них не белое, а бурое, волосы черны и жестки. Носы у них тонкиe, скулы широкие, глаза маленькие.

2. Эскимосы живут в снеговых домах. Они строят их так: нарубят из снегу кирпичей и сложат из них дом, как печку. Вместо стекол они вставляют в стены льдины, а вместо дверей они делают длинную трубу под снегом и через эту трубу влезают в свои дома. Когда приходит зима, их дома совсем заносит снегом, и у них делается тепло. Едят эскимосы оленей, волков, белых медведей. Они ловят рыбу в море крючками на палках и сетями. Зверей они убивают из луков стрелами и копьями. Эскимосы едят сырое мясо.

3. У них нет льна и пеньки, чтобы делать рубахи и веревки, нет и шерсти, чтобы делать сукно; веревки они делают из жил зверей, а платье – из звериных кож. Они складывают две кожи шерстью наружу, протыкают рыбьими костями и сшивают жилами. Так же они делают рубахи, штаны и сапоги. Железа у них тоже нет. Они делают копья и стрелы из костей. Больше всего они любят есть звериный и рыбий жир. Женщины и мужчины одеваются одинаково; у женщин только бывают очень широкие сапоги. В эти широкие голенища сапог они кладут маленьких детей, так и носят их.

В середине зимы у эскимосов бывает три месяца темно, а летом солнце совсем не садится, и ночей совсем не бывает.

(Гр. Л. Толстой).

7. Цыганы

Цыганы шумною толпой

По Бессарабии кочуют.

Они сегодня над рекой

В шатрах изодранных ночуют.

Между колесами телег,

Полузавешенных коврами,

Горит огонь; семья кругом

Готовит ужин; в чистом поле

Пасутся кони; за шатром

Ручной медведь лежит на воле.

Все живо посреди степей:

Заботы мирные семей,

Готовых с утром в путь недальний,

И песни жен, и крик детей,

И звон походной наковальни.

Но вот на табор кочевой

Нисходит сонное молчанье,

И слышно в тишине степной

Лишь лай собак да коней ржанье.

Огни везде погашены,

Спокойно все, луна сияет

Одна с небесной вышины

И тихий табор озаряет.

В шатре одном старик не спит,

Он перед углями сидит,

Согретый их последним жаром,

И в поле дальнее глядит,

Ночным подернутое паром.

(А. Пушкин).

8. Ma л opocc ия

Ты знаешь край, где все обильем дышит,

Где реки льются чище серебра,

Где ветерок степной ковыль колышет,

В вишневых рощах тонут хутора,

Среди садов деревья гнутся долу,

И до земли висит их плод тяжелый,

Шумя, тростник над озером трепещет,

И чист, и тих, и ясен свод небес,

Косарь поет, коса звенит и блещет,

Вдоль берега стоит кудрявый лес,

И в облаках, клубяся над водою,

Бежит дымок синеющей струею?

(Гр. Л. Толстой).

9. Степь

По всей степи – ковыль, по краям все туман.

Далеко, далеко от кургана курган,

Облака в синеве белым стадом плывут,

Журавли в облаках перекличку ведут.

Не видать ни души. Тонет в золоте день,

Пробежать по траве ветру сонному лень.

А цветы-то цветы! Как живые стоят,

Улыбаются, глазки на солнце глядят,

Словно речи ведут, как их жизнь коротка,

Коротка да без слез, от забот далека.

Вот и речка... не верь! то под жгучим лучом

Отливается тонкий ковыль серебром.

Высоко, высоко в небе точка дрожит,

Колокольчик веселый над степью звенит,

В ковыле гудовень – и поют и жужжат;

Раздаются свистки, молоточки стучат;

Средь дорожки глухой пыль столбом поднялась,

Закружилась, в широкую степь понеслась...

На все стороны путь: ни лесочка, ни гор!

Необъятная гладь! неоглядный простор!

(Никитин).

10. Украинская ночь

Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в нее. С середины неба глядит месяц, Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит он. Земля вся в серебряном свете; и чудный воздух и прохладно-душен, и полон неги, и движет океан ¹⁷⁵ благоуханий. Божественная ночь! очаровательная ночь! Недвижно, вдохновенно стали леса, полные мрака, и кинули огромную тень от себя. Тихи и покойны эти пруды; холод и мрак вод их угрюмо заключен в темно-зеленые стены садов. Весь ландшафт ¹⁷⁶ спит. А вверху все дышит, все дивно, все торжественно. А на, душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине. Божественная ночь очаровательная ночь! И вдруг все ожило: и леса, и пруды, и степи. Сыплется величественный гром украинского соловья, и чудится, что и месяц заслушался его посреди неба. Как очарованное, дремлет на возвышении село. Еще более, еще лучше блестят при месяце толпы хат; еще ослепительнее вырезываются из мрака низкие их стены. Песни умолкли. Все тихо. Благочестивые люди уже спять. Где – где только светятся узенькие окна. Перед порогами иных только хат запоздалая семья совершает свой поздний ужин.

(Н. Гоголь).

11. Днепр

Как чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит он сквозь леса и горы полные воды свои! Ни зашелохнет, ни прогремит: глядишь – и не знаешь, идет или нейдет его величавая ширина; и чудится, будто весь вылит он из стекла и будто голубая зеркальная дорога, без меры в ширину, без конца в длину, реет и вьется по зеленому миру. Любо тогда и жаркому солнцу оглядеться с вышины и погрузить лучи в холод стеклянных вод, и прибрежным лесам ярко отразиться в водах.

Когда же пойдут горами по небу синие тучи, черный лес шатается до корня, дубы трещать, и молния, изламываясь между туч, разом освещает целый мир – страшен тогда Днепр! Водяные холмы гремят, ударяясь о горы, и с блеском и стоном отбегают назад, и плачут, и заливаются вдали.

(Гоголь).

12. Кавказ

Кавказ подо мною. Один в вышине

Стою над снегами у края стремнины;

Орел, с отдаленной поднявшись вершины,

Парит неподвижно со мной наравне.

Отселе я вижу потоков рожденье

И первое грозных обвалов движенье.

Здесь тучи смиренно идут подо мной;

Сквозь них, низвергаясь, шумят водопады;

Под ними утесов нагие громады;

Там ниже мох тощий, кустарник сухой,

А там уже рощи, зеленые сени,

Где птицы щебечут, где скачут олени,

А там уж и люди гнездятся в горах,

И ползают овцы по злачным стремнинам,

И пастырь нисходит к веселым долинам,

Где мчится Арагва в тенистых брегах,

И нищий наездник таится в ущелье,

Где Терек играет в свирепом веселье,

Играет и воет, как зверь молодой,

Завидевши пищу из клетки железной,

И бьется о берег в вражде бесполезной,

И лижет утесы голодной волной...

(А. Пушкин).

13. Кавказские леса

Кругом меня цвел Божий сад:

Растений радужный наряд

Хранил следы небесных слез,

И кудри виноградных лоз

Вились, красуясь меж дерев

Прозрачной зеленью листов;

И грозды полные на них,

Серег подобье дорогих,

Висели пышно, и порой

К ним птиц летал пугливый рой.

И вот дорогою прямой пустился я...

Но скоро в глубине лесной

Из виду горы потерял

И тут с пути сбиваться стал.

Напрасно, в бешенстве, порой

Я рвал отчаянной рукой

Терновник, спутанный плющом;

Все лес был, вечный лес кругом,

Страшней и гуще каждый час;...

Я стал влезать на дерева;

Но даже на краю небес

Все тот же был зубчатый лес.

(Лермонтов).

14. Кисловодск

Вот уже три дня, как я в Кисловодске. Здесь все дышит уединением, здесь все таинственно: и густые сени липо-вых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеной прорезывает себе путь между зеленеющими горами, – и ущелья, полные мглой и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, – и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями зеленых трав и белой акации, – и постоянный сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые бегут дружно взапуски и наконец кидаются в Подкумок. С этой стороны ущелье шире и превращается в зеленую лощину; по ней вьется пыльная дорога.

( Лермонтов).

15. Черкесская песня

В реке бежит гремучий вал,

В горах безмолвие ночное;

Казак усталый задремал,

Склонясь на копиe стальное. –

Не спи, казак: во тьме ночной

Чеченец ходит за рекой.

Казак плывет на челноке,

Влача по дну речному сети.

Казак, утонешь ты в реке,

Как тонут маленькие дети,

Купаясь жаркою порой:

Чеченец ходит за рекой.

На берегу заветных вод

Цветут богатые станицы, –

Веселый пляшет хоровод...

Бегите, русские девицы,

Спешите, красные, домой:

Чеченец ходит за рекой.

(А. Пушкин).

16. В Крыму

Клонит к лени полдень жгучий,

Замер в листьях каждый звук;

В розе пышной и пахучей,

Нежась, спит блестящий жук,

А из камня вытекая,

Однозвучен и гремуч,

Говорит, не умолкая,

И поет нагорный ключ...

(Гр. А. Толстой).

17. На Волге

О, Волга!... колыбель моя!

Любил ли кто тебя, как я?

Один, по утренним зарям,

Когда еще все в миpe спит,

И алый блеск едва скользит

По темно-голубым волнам,

Я убегал к родной реке.

Иду на помощь к рыбакам,

Катаюсь с ними в челноке,

Брожу с ружьем по островам.

То, как играющий зверок,

С высокой кучи на песок

Скачусь, то берегом реки

Бегу, бросая камушки,

И песню громкую пою

Про удаль раннюю мою...

(Н. Некрасов).

18. Деревня (в средней России)

Широко стлался зеленый луг; медленно и плавно расхаживали по нем белые, как снег, гуси; селезни и пестрые утки, подвернув голову под сизое крылышко, лежат там и сям неподвижными группами. Далее сверкала река с своими обрывистыми берегами, обросшими лопухом и кустарником, из которых местами выбивались длинные, cyxиe стебли дикого щавеля, и торчали фиолетовые верхушки колючего репейника. За рекой виднелось черное взбороненное поле; далее, вправо, местность подымалась горой. По главным ее отлогостям, изрезанным промоинами и проточинами, разрастался постепенно все выше и выше сосновый лесок; местами рыжее высохшее дерево, вырванное с корнем весенней водой, перекидывалось через овраг висячим мостом. Влево тянулось пространное болото; камыш, кочки и черные кустарники покрывали его на всем протяжении; по временам, целые вереницы диких уток с криком подымались из густой травы и носились над водой. Там и сям синевшая холмистая даль перемежалась снова серебристыми блестками реки.

Бесконечная сереющая даль, в которой двигались почти незаметными точками телега или спутанная лошадь, постепенно синела, синела, и наконец все более и более суживавшиеся планы ее сливались мутной линией с сквознотой голубого неба.

(Григорович).

19. Село

Село с своими избушками и скирдами, зелеными коноплянниками и тощими ракитами издали казалось островом среди необозримого моря распаханных черноземных полей. Посреди села находился небольшой пруд, вечно покрытый гусиным пухом, с грязными, изрытыми берегами; в ста шагах от пруда, на другой стороне дороги, высился господский деревянный дом, давно пустой и печально подавшийся на бок; за домом тянулся заброшенный сад; в саду росли старые, бесплодные яблони, высокие березы, усеянные вороньими гнездами; на конце главной аллеи, в маленьком домике (бывшей господской бане) жил дряхлый дворецкий и, покашливая, каждое утро, по старой привычке, тащился через сад в барские покои.

(Тургенев).

20. Ермак, завоеватель Сибири

I. При Царе Иване Васильевиче Грозном были богатые купцы Строгоновы и жили они в Перми, на реке Каме. Прослышали они, что по реке Каме на 140 верст в кругу есть хорошая земля: пашня не пахана от века, леса черные от века не рублены. В лесах зверя много, а по реке озера рыбные, и никто на той земле не живет, только захаживают татары.

Строгоновы написали царю письмо: «Отдай нам эту землю, а мы сами по ней городки построим и народ соберем, заселим и не будем давать через эту землю ходу татарам».

Царь согласился и отдал им землю. Строгоновы послали приказчиков собирать народ. И сошлось к ним много гуляющего народа. Кто приходил, тем Строгоновы отводили землю, лес, давали скотину, и никаких оброков не брали, только живи, и когда нужда, выходи с народом биться с татарами. Так и заселилась эта земля русским народом.

II. Прошло лет 20. Строгоновы купцы еще сильнее разбогатели, и мало им стало этой земли на 140 верст. Захотели они еще более земли. Верст за 100 от них были высокие горы Уральские, и за этими горами, прослышали они, есть прекраснейшая земля, и земле той конца нет. Владел этой землей сибирский князек Кучум. Кучум в прежнее время покорился царю русскому, а потом стал бунтовать и грозил разорить Строгоновские городки.

Вот Строгоновы и написали царю: «Отдал ты нам землю, мы ее под твою руку покорили: ¹⁷⁷ теперь воровской царек Кучум против тебя бунтует и хочет и эту землю отнять и нас разорить. Вели ты нам занять землю за Уральскими горами; мы Кучума завоюем и всю его землю под твою руку подведем».

Царь согласился и отписал: «Если сила у вас есть, отберите у Кучума землю. Только из России много народу не сманивайте».

III. Вот Строгоновы, как получили от царя письмо, послали приказчиков еще собирать народ к себе. И больше велели подговаривать казаков с Волги и с Дону. А в то время по Волге, по Дону казаков много ходило. Соберутся шайками в 200, 300, 600 человек, выберут атамана ¹⁷⁸ и плавают на стругах ¹⁷⁹ , перехватывают суда, грабят, а на зиму становятся городком на берегу.

Приехали приказчики на Волгу и стали спрашивать: «какие тут казаки слывут? ¹⁸⁰ Им и говорят: «казаков много. Житья от них не стало. Есть Мишка Черкашенин; есть Сары-Азман... Но нет злее Ермака Тимофеича, атамана. У того человек 1000 народа, и его не только народ и купцы боятся, но и царское войско к нему приступить не смеет».

И поехали приказчики к Ермаку атаману и стали его уговаривать идти к Строгонову. Ермак принял приказчиков, отслушал их речи и обещал придти с народом своим к Успению. ¹⁸¹

IV. К Успению пришли к Строгонову казаки – человек 600 с атаманом Ермаком Тимофеичем. Напустил их сначала Строгонов на ближних татар. Казаки их побили. Потом, когда нечего было делать, стали казаки по округу ходить и грабить.

Призывает Строгонов Ермака и говорит: «я вас теперь больше держать не стану, если вы так шалить будете». А Ермак и говорит: «я и сам не рад, да с народом моим не совладаешь, набаловались. Дай нам работу». Строгонов и говорит: «идите за Урал воевать с Кучумом, завладейте его землей. Вас и царь наградит». И показал Ермаку царское письмо. Ермак обрадовался, собрал казаков и говорит:

«Вы меня срамите перед хозяином – все без толку грабите. Если не бросите, он вас прогонит, а куда пойдете? На Волге царского войска много, вас переловят и за прежние дела худо будет. А если скучно вам, то вот вам работа».

И показал им царское письмо, что позволено Строгонову за Уралом землю завоевать. Поговорили казаки и согласились идти. Пошел Ермак к Строгонову, стал с ним думать, как им идти.

Обсудили, сколько стругов надо, сколько хлеба, скотины, ружей, пороху, свинцу, сколько переводчиков-татар пленных, сколько немцев, мастеров ружейных.

Строгонов и думает: «хоть и дорого мне станет, а надо дать ему всего, а то здесь останутся – разорят меня». Согласился Строгонов, собрал всего и снарядил Ермака с казаками.

V. 1-го сентября поплыли казаки с Ермаком вверх по реке Чусовой на 32-х стругах, на каждом струге было 20 человек. Плыли они четыре дня на веслах вверх по реке и выплыли в Серебряную реку. Оттуда уж плыть нельзя. Расспросили проводников и узнали, что надо им тут перевалиться через горы и верст 200 сухопутьем пройти, а потом пойдут опять реки. Остановились тут казаки, построили город и выгрузили всю снасть: и струга побросали, а наладили телеги, уложили все и пошли сухопутьем – через горы. Места все были лесные и народу не жило никакого. Прошли они 10 дней сухопутьем, попали на Жаровню, на реку. Тут опять постояли и стали ладить струги. Наладили и поплыли по реке вниз. Проплыли пять дней и пошли места еще веселее: луга, леса, озера. И рыбы, и зверя много; и зверь не пуганый. Проплыли еще день, выплыли в Туру-реку. Тут по Туре-реке стал попадаться народ и городки татарские.

Послал Ермак казаков посмотреть один городок, что за городок и много ли в нем силы. Пошли 20 казаков, распугали всех татар и забрали весь городок и скотину всю забрали. Каких татар перебили, а каких привели живьем.

Стал Ермак через переводчиков спрашивать татар: «какиe они люди и под чьей рукой живут? » ¹⁸² Татары говорят, что они сибирского царства и царь их Кучум.

Ермак отпустил татар, а троих поумнее взял с собой, чтобы они ему дорогу показали.

VI. Поплыли дальше. Что дальше плывут, то река все больше становится; а места что дальше, то лучше.

И народа стало больше попадаться. только народ несильный. И все городки, какие были по реке, казаки повоевали.

Забрали они в одном городке много татар и одного почетного старого татарина. Стали спрашивать татарина, что он за человек? Он говорит: «я Таузик, я своего царя Кучума слуга, и от него начальником в этом городке».

Ермак стал спрашивать Таузика про его царя: «Далеко ли его город Сибирь? Много ли у Кучума силы, много ли у него богатства?» Таузик все рассказал. Говорит: «Кучум первейший царь в свете. Город его – Сибирь – самый большой город в свете. В городе этом, говорит, людей и скотины столько, сколько звезд на небе. А силы у Кучума-царя счету нет, его все цари вместе не завоюют».

А Ермак говорит: «Мы, русскиe, пришли сюда твоего царя завоевать и его город взять, русскому царю под руку подвести. Силы у нас много. Что со мной пришли – это только передние, а сзади плывут в стругах – счету им нет, у всех ружья. А ружья наши насквозь дерево пробивают, не то что ваши луки, стрелы. Вот смотри».

И Ермак выпалил в дерево, и дерево расколол, и со всех сторон стали палить казаки. Таузик от страха на колени упал. Ермак и говорит ему: «ступай же ты к своему царю Кучуму и скажи ему, что ты видел. Пускай он покоряется, а не покорится, так и его погубим». И отпустил Таузика.

VII. Поплыли казаки дальше. Выплыли в большую реку Тобол, и все к Сибири-городу приближаются. Подплыли они к речке Бабасан, смотрят – на берегу городок стоит, и кругом городка татар много.

Послали они переводчика к татарам узнать, что за люди. Приходит назад переводчик, говорит: «это войско Кучумово собралось. А начальником над войском сам зять Кучумов – Маметкул. Он меня призывал и велел вам сказать, чтобы вы назад шли, а то он вас перебьет».

Ермак собрал казаков, вышел на берег и начал стрелять в татар. Как услыхали татары пальбу, так и побежали. Стали их казаки догонять и каких перебили, а каких забрали. Насилу сам Маметкул ушел.

VIII. Поплыли казаки дальше. Выплыли в широкую, бы-струю реку Иртыш. По Иртышу-реке проплыли день, подплыли к городку хорошему и остановились. Пошли казаки в городок. Только стали подходить, начали в них татары стрелы пускать и поранили трех казаков. Послал Ермак переводчика сказать татарам, чтобы сдали город, а то всех перебьют. Переводчик пошел, вернулся и говорит: «Тут живет Кучумов слуга Атик Мурза Качара. У него силы много, и он говорит, что не сдаст городка».

Ермак собрал казаков и говорит:

«Ну, ребята, если не возьмем этого городка, татары запируют и нам ходу не дадут. Чем скорее страха зададим, тем нам легче будет. Выходи все. Кидайся все разом». Так и сделали. Татар много тут было, и татары лихие.

Как бросились казаки, стали татары стрелять из луков. Засыпали казаков стрелами. Которых до смерти перебили, которых переранили.

Озлились и казаки, добрались до татар, и какие попались, всех перебили.

В городке этом нашли казаки много добра, скотины, ковров, мехов и меду много, похоронили мертвых, отдохнули, забрали добро с собой и поплыли дальше. Не далеко проплыли, смотрят – на берегу как город стоит, войска конца-края не видать, и все войско окопано канавой, и канава лесом завалена. Остановились казаки. Стали думать; собрал Ермак круг. ¹⁸³ "Ну что, ребята, как быть?»

Казаки заробели. Одни говорят: «надо мимо плыть»; другиe говорят: «назад идти».

И стали они скучать, бранить Ермака. Говорят: «зачем ты нас завел сюда? Вот перебили уже из нас сколько, да переранили; и всё мы тут пропадем». Стали плакать.

Ермак и говорит своему подъатаманью, Ивану Кольцо: «ну, а ты, Ваня, как думаешь?»

А Кольцо и говорит: «а я что думаю? Не нынче убьют, так завтра: а не завтра, так даром на печи помрем. По мне – выйти на берег, да и валить прямо лавой на Татар, – что Бог даст».

Ермак и говорит: «ай молодец, Ваня! так и надо. Эх вы, ребята! Не казаки вы, а бабы. Видно белужину ловить, да баб татарских пугать, только на то вас и взять. Разве не видите сами? Назад идти – перебьют; мимо плыть – перебьют; здесь стоять – перебьют. Куда же нам попятиться? Раз по­трудишься, после полегчает. Так-то, ребята, у батюшки ко­была здоровая была. Как под горку – везет и по ровному везет, а как придется в гору, заноровится, назад воротит, думает легче будет. Так взял батюшка кол, возил-возил ее колом-то. Уж она крутилась, билась, всю телегу разбила. Выпряг ее батюшка из воза и ободрал. А везла бы воз, ни­какой бы муки не видала. Так-то и нам, ребята. Одно только место осталось: прямо на татар ломить».

Засмеялись казаки, говорят: «видно ты, Тимофеич, умнее нашего; нас, дураков, и спрашивать нечего. Веди куда знаешь. Двух смертей не бывать, а одной не миновать».

Ермак и говорит: «Ну, слушай, ребята! Вот как делать. Они еще нас всех не видали. Разобьемтесь мы на три кучки. Одни в середину прямо на них пойдут, а другие две кучки в обход зайдут справа и слева. Вот как станут средние подходить, они подумают, что мы все тут – выскочат. А тогда с боков и ударим. Так-то, ребята. А этих перебьем, уж бояться некого. Царями сами будем».

Так и сделали. Как пошли средние с Ермаком, татары завизжали, выскочили; тут ударили – справа Иван Кольцо, слева – Мещеряк атаман. Испугались татары, побежали. Пе­ребили их казаки. Тут уж Ермаку никто противиться не смел. И так он вошел в самый город Сибирь. И насел туда Ермак все равно как царем.

IX. Стали приезжать к Ермаку царьки с поклонами. Стали татары приезжать селиться в Сибири; а Кучум с зятемъ Маметкулом боялись на Ермака прямо идти, а только кругом хо­дили, придумывали, как бы его погубить.

Весной по водополью прибежали к Ермаку татары, гово­рят: «Маметкул опять на тебя идет, собрал войска много, стоит на Вагае-реке.

Ермак собрался через реки, болота, ручьи, леса, подкрался с казаками, бросился на Маметкула и побил много татар и самого Маметкула забрал живьем и привез в Сибирь. Тут уж мало немирных татар осталось, а какие не покорялись, на тех Ермак ходил в это лето; и по Иртышу, и по Оби рекам, завоевал Ермак столько земли, что в два месяца не обойдешь.

X. Как забрал Ермак всю эту землю, послал Ермак посла к Строгоновым и письмо. «Я, говорит, Кучума город взял и Маметкула в плен забрал, и весь здешний народ под свою руку привел. Только казаков много истратилось. Присылайте народа, чтобы нам веселее было. А добра в здешней земле и конца, нет». И послал он дорогих мехов: лисиц, куниц и соболей.

XI. Прошло тому делу два года. Ермак все держал Сибирь, а помощь из России все не приходила, и стало у Ермака мало русского народа.

Прислал раз к Ермаку татарин Карача-посла, говорит: «мы тебе покорились, а нас Ногайцы обижают, пришли к нам своих молодцов на помощь. Мы вместе Ногайцев покорим. А что мы твоих молодцов не обидим, так мы тебе клятву дадим».

Ермак поверил их клятве и отпустил с Иваномъ Кольцом 40 человек. Как пришли эти сорок человек, татары бросились на них и побили. Казаков еще меньше стало.

Прислали другой раз бухарскиe купцы весть Ермаку, что они собрались к нему в Сибирь город товар везти, да что им на дороге Кучум с войском стоит и не пускает их пройти. Ермак взял с собой 50 человек и пошел очистить дорогу Бухарцам. Пришел он к Иртышу реке, и не нашел Бухарцев. Остановился ночевать. Ночь была темная и дождь. Только полегли спать казаки: откуда ни взялись татары, бросились на сонных, начали их бить. Вскочил Ермак, стал биться. Ранили его ножом в руку. Бросился он бежать к реке. Татары за ним. Он в реку. Только его и видели. И тело его не нашли, и никто не узнал, как он умер.

На другой год пришло царское войско, и татары замирились.

(Из «Второй рус. кн. для чт.» Гр. Л. Толстого).

21. Осада Троицко-Сергиевского монастыря

в 1608–1610 годах

I. Почти триста лет тому назад трудно и тяжко было жить на Руси. Древнего царского Рюрикова рода не стало; ныне благополучно царствующий благословенный дом Романовых еще не правил Poccией; была пора какого-то безначалия и безвластия, а оттого развелись разбои, грабежи, измена, и сильны стали над нами наши враги. Народ бросил честный труд, разбежался по лесам и, привыкнув к бродяжничеству, да своеволию, свирепее лютого недруга стал грабить и жечь свою же родную страну. Честных людей некому было и защищать– царя не было, всюду измена и враги. Бушевала, словно кровавое море, несчастная, безначальная русская земля. Пировали там, где стыла теплая кровь, веселились среди мертвых тел; добрых людей замучивали лютыми пытками до смерти, бросали с высоких крутых берегов в глубокие быстрые реки, или расстреливали.

Опустели города; заглохли селения. В старом жилье человека селился зверь, и там, где при царях счастливо жили и весело, в мире, трудились люди, – бродили медведи и волки, завелись лисицы и зайцы. Всюду летала смерть. Вороны черными стаями сидели на трупах, а мелкие пташки вили себе гнезда в выеденных черепах непогребенных людей.

В это «смутное» время гнусный самозванец, известный под названием «тушинского вора», пользуясь общею неурядицей, собрал вокруг себя целые ватаги отступников, изменников и злодеев, призвал на помощь Литву и Поляков, которые тогда еще не были покорены и всегда только искали предлогов, чтобы вести с нами кровавые войны. Вся эта непрошеная, нестройная рать, или, лучше сказать – скопище воров и разбойников, двинулась от Владимира и Переяславля к Москве. Враги шли быстро, все по пути разрушали и жгли, пока не добрались до Троицкого-Сергиева монастыря: в монастыре этом приготовили мужественный отпор недругу иноки, небольшое число верных присяге и родине воинов и окружное население.

II. Тушинский вор со своими полчищами не случайно набрел на монастырь: обитель святого Сергия весьма вредила изменникам и мятежникам и ревностно оберегала веру и отечество.

Находившиеся в монастыре иноки и войско были весьма деятельны, и далеко во все стороны не давали ни проезда, ни прохода вражеским шайкам: ловили вражьих гонцов и отнимали у них грамоты, разбивали разбойничьи скопища, снабжали Москву деньгами, хлебом, одним словом, постоянно тревожили и держали на страже злодеев. Отсюда же между прочим рассылались грамоты во все концы земли русской с мольбой помочь погибающей родине и защитить св. веру. Имена архимандрита Дионисия и келаря Авраамия Палицына, составлявших и рассылавших через гонцов эти грамоты, останутся навсегда в памяти русских.

Как только в обители и ее окрестностях узнали о приближении врагов в столь значительном числе, навстречу им вышли из монастыря воеводы наши, князь Григорий Долгорукий и Алексей Голохвастов, и завязали отчаянный бой. Цель этого боя была двоякая: во-первых, нужно было сразу показать злодеям, как русскиe умеют отстаивать веру, отечество и обитель святого Серия; а во-вторых, необходимо было дать возможность и время всем жителям монастырских слобод сжечь свои дома и перебраться с семействами и скарбом в монастырь.

Бой был упорен и продолжителен. Наши сдержали все натиски вдесятеро сильнейшего численностью врага, не отступили ни на шаг, и, когда возвратились в стены монастыря, цели их были достигнуты: враги убедились, что без правильной осады с Троицкой твердыней им ничего не поделать; а окрестное население все перешло в монастырь и успело выжечь строения, отняв тем самым у неприятеля возможность приютиться в них.

На следующий день Сергиева обитель была обложена со всех сторон. Все дороги к ней были так заняты злодеями, что ни с одной стороны свободного прохода к монастырю не остаkось. Но монастырь уже приготовился к продолжительной осаде и упорной защите. Настоятель монастыря, архимандрит Иоасаф, своим личным примером и пламенным усердием к православию и России стал душой трудного дела обороны святой обители. Смотря на доблестного старца этого, с твердостью готовившегося на всякие труды и лишения, никто не отказывался содействовать ему с самоотвержением, внушаемым его назидательными увещаниями.

Несмотря однако на значительное скопление народа, воинов в обители было немного: несколько монахов, прежде служивших в войсках, небольшое число служилых людей, находившихся при Долгоруком и Голохвастове, да некоторое число вооруженных, хотя и вовсе необученных ратному делу, поселян. Всего в обители набралось до 3.000 плохо вооруженных защитников, которые должны были бороться с 30.000 довольно хорошо вооруженного войска!

III. Польские и литовские люди, обложив монастырь и выдвинув напоказ все свои осадные орудия и приспособления, стали пробовать, нельзя ли как-нибудь, хитростью или обманом, взять монастырь. И прислали они к осажденным льстивые гра- моты. «Мы, – говорят, – желаем вам добра; покоритесь нам, и царь наш Дмитрий Иоаннович (так звали они своего тушинского вора) вас наградит. А не сдадитесь – возьмем вас силой и тогда перебьем всех до единого».

Но обманули коварных, кичливых врагов их надежды: вместо покорности они встретили твердый и решительный отказ.

Тогда Сапега и Лисовский приказали немедленно идти приступом со всех сторон; и в десяти местах, в близком от стен монастыря расстоянии, поставили пушки. 3-го октября началась пальба из всех пушек. Осажденные, приготовившись к смерти через таинства покаяния и причащения и надеясь на помощь Божью и ходатайство преподобного Сергия, мужественно отражали все нападения врагов.

В это время особенно отличался один крестьянин села Молокова, по прозванию Суета. Человек этот был огромного роста и необычайной силы. Товарищи обыкновенно подсмеивались над ним, что он воевать не умеет, – а тут, откуда у него взялась храбрость. Ухватив обеими руками свой огромный бердыш, он воскликнул: «сегодня или умру, или прославлюсь»! и ринулся на врагов. Он так славно рубил их, что сдержал натиск всего полка пана Лисовского и своим примером до того воодушевил свою дружину, уже начавшую отступать, что люди его окончательно одолели ватаги Лисовского.

Сколько затем ни было приступов, все они были отражены, несмотря на то, что стены обители были ветхи и осажденных с каждым днем все убывало от развившейся цинги и других болезней.

Сила Божья по молитвам пр. Сергия чудесно разрушала все действия врагов, и Сапега, к стыду своему, не мог выгнать из обители «седачих грачей», как он называл престарелых старцев-монахов.

4-го января 1610 года, ночью, пришла к Троице подмога от князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, в 500 человек отборных воинов; облегавшая монастырь скопища злодеев окончательно упали духом и, после кровавой битвы 12-го января, пропали все до последнего, убежав к Дмитрову.

Так кончилась шестнадцати-месячная осада Троицкого Сергиева монастыря. Бессмертной славой покрыли себя его мужественные защитники, и великую службу сослужили они своему дорогому отечеству.

(Переделано с сокращениями из брош. «Осада Троицко-Сергиева монастыря», изд. ред. ж. «Мирской вестник»).

22. Минин и Пожарский

В октябре месяце 1611 года одна из грамот Троицкой обители была получена в Нижнем Новгороде. Решили прочесть ее в соборе. Ударили в большой соборный колокол, и народ скоро наполнил всю церковь, так как день был праздничный.

После обедни соборный протоиерей обратился к народу и сказал: «Православные христиане, горе нам! Пришли дни конечной гибели нашей. Гибнет Московское государство; гибнет и православная вера. Что нам творить? Не постоять ли за православную веру и за святую соборную церковь Богоро­дицы и за многоцелебные мощи московских чудотворцев? А вот грамота властей Живоначальной Троицы монастыря Сергиева». После того была прочитана грамота, присланная из Троице-Cepгиевой обители. Народ быль сильно тронут; многие плакали. «Горе нам, говорили в толпе, гибнет Московское государство».

Когда народ вышел из церкви и столпился у паперти, к нему обратился Козьма Минин, гражданин нижегородский, со следующей речью:

«Православные христиане! – коль хотим помочь Московскому государству, не пожалеем достояния нашего... дворы свои продадим, жен и детей заложим и станем челом бить ¹⁸⁴ , искать, кто бы вступился за православную веру и стал бы у нас начальником!... Дело великое совершим, если Бог поможет... Мы поднимемся, – другие города приступят к нам, и мы из­бавимся от врагов».

Горячая речь Минина пришлась по сердцу всем. Тут же начались пожертвования на святое дело – освобождение родины от врагов. Несли со всех сторон и деньги, и драгоценности.

Стали думать, кого бы выбрать вождем ополчения. Выбор пал на князя Пожарского. Он уже прежде сражался с поля­ками в Москве и лечился в это время от ран в своем имении. К нему отправили бить челом. Он сказал посланным: «Рад я за веру православную страдать до смерти, а вы изберите из горожан такого человека, который был бы со мной у великого дела, ведал бы казну на жалованье ратным людям». Нижегородские послы задумались было, но князь Пожарский помог им. – «Есть у вас в городе», сказал он, «Козьма Минин. Он человек бывалый: ему такое дело за обычай».

Весть о снаряжении нижегородцев быстро разнеслась по другим городам. Пожарский с нижегородцами разослал грамоты. «Теперь мы, Нижнего Новгорода всякие люди, говорилось в гра­моте, идем на помощь Московскому государству. К нам из многих городов прибыли ратные люди. И вам поскорее идти Непременно надо быть вам с нами в одном совете и на поляков вместе идти»... Грамоты эти повсюду читали на сходках, составляли приговоры, собирали деньги. Город сносился с городом. Поднималась вся русская земля.

 (Из «Родн. стар.»)

23. Освобождение Москвы от поляков

Наступил 1612-й год. Поляки, узнав о русском ополчении, пришли к патриарху Гермогену и сказали: «Напиши ниже­городцам, чтобы они оставались верны польскому королевичу». – «Да будет над ними милость Божья, отвечал патриарх, и от нашего смирения благословение, а на врагов наших и на изменников да изольется от Бога гнев, а от нашего смирения да будут прокляты они в сем веке и в будущем». Не понра­вилась такая речь полякам; они стали морить Гермогена голодом, и вскоре cтpaдaлeц-пaтpиapx скончался.

В августе месяце русское ополчение подошло к Москве. На помощь полякам, засевшим в Москве, поспешил было но­вый отряд поляков, но Пожарский разбил его под самой Мос-квой, а потом обложил Москву. Целый месяц держались осажденные поляки в Кремле, а затем принуждены были сдаться.

25-го октября 1612 года отворились кремлевские ворота, и русские торжественно вступили в Кремль. Впереди с крестом и иконами шло духовенство, во главе которого был архимандрит Дионисий. В Успенском соборе был отслужен благодарственный молебен, и русский народ благодарил Бога за освобождение от врагов.

(Из «Родн. стар.»).

24. Смерть патри apxa Гермогена

Обездолена крамолой ¹⁸⁵ ,

В бездне смуты утопая,

Как корабль гонимый бурей,

Погибает Русь святая.

На Москве пануют ляхи,

И изменой беспримерной

Нагло выбран уж на царство

Королевич иноверный;

И, засев в Кремле, поляки

И изменники – бояре

Шумно, весело гуляют,

Словно в бешеном угаре.

Вдруг нежданное известие!

Все в испуге, все в смущении:

Нижний Новгород поднялся,

Собралося ополчение!

Князь Пожарский воеводой

Выбран целою землей –

И с могучей земской ратью

Скоро будет под Москвой!...

Истомленного страданьем,

В узах тягостного плена,

Непощадно мучат ляхи

Патриapxa Гермогена,

Вымогая, чтоб святитель

Грозным пастырским прещеньем

На Москву низовой рати

Задержал бы наступленье.

Но бессильны над владыкой

Все – и лесть, и истязанье:

Шлет святитель верной рати

Не запретное посланье,

А в глазах врагов смущенных

Он ее благословляет

И помочь ей благость Божью

Со слезами умоляет...

Изможден святитель пыткой,

Истощились старца силы, –

И пред ним уж ангел смерти

Отворяет дверь могилы.

Но душа его святая,

На пороге самом рая,

Все болеет и томится

О судьбе родного края;

И, в предсмертной агонии,

Помертвелыми устами

Все о нем он молит Бога,

Молит жарко со слезами.

Вдруг подвал сырой и смрадный,

Где в оковах он томился,

Преисполнясь фимиамом,

Чудным светом озарился, –

И предстал пред страстотерпцем

Убеленный сединами,

В черной инока одежде,

Некий старец, ветхий днями.

И прозреньем духа свыше,

Умирающий святитель

Угадал, что сей нежданный –

Не от миpa посетитель.

Был то Сергий преподобный,

Радонежский чудотворец,

Вестник милости Господней,

Божьей правды ратоборец.

«Мир тебе, мой брат о Боге!»

Кротко молвил гость чудесный:

«Услыхал твою молитву

Сердцеведец Царь Небесный.

«На твое за Русь родную

Призирая сокрушенье,

Он тебе, мой брат, со мною

Посылает утешенье.

Шлет тебе Он благовестье:

Отжени тоску сомненья, –

Не погибнет Русь святая,

Близок час ее спасенья!

Не погибнет Русь святая,

Враг над ней не вознесется;

Сила земская восстала, –

Брат мой, веруй:

Русь спасется!

Сокровенны для живущих

Тайны Божьего Провиденья;

Но тебе Господь, в час смертный,

Посылает откровенье!».

Смолкнул Божий благовестник,

Скрылось чудное виденье...

Старец взор возвел на небо

И воскликнул в умилении:

«Русь не сгибнет! Русь спасется! ...

Боже благости великой!

Отпущаеши Ты с миром Ныне,

Господи Владыко,

Своего раба – прими же

Ты его в Свою обитель!»

И почил с последним словом

Успокоенный святитель.

Опочил он, русским людям

Крепко верить завещая,

Что от всяческой невзгоды

Отстоится Русь святая.

(Розенгейм).

25. Избрание на царство Михаила Ф eo доровича Романова

20 октября 1612 года Кремль и вся Москва были очищены от поляков. Разосланы были грамоты по областям, чтобы присылали отовсюду в Москву знатных духовных лиц и выборных из других

сословий, лучших, разумных людей. Когда выборные съехались, назначен был трехдневный пост, после которого начались соборы. 21 февраля 1613 года был последний собор: каждое сословие подало письменное мнение, и все эти мнения были сходны: все указывали на одного человека, шестнадцатилетнего Михаила Феодоровича Романова, сына митрополита (впоследствии патриapxa) Филарета Никитича. Он приходился прежним царям родней ближе всех. Из этого рода была первая супруга Иоанна Грозного – Анастасия. Михаил Феодорович жил в это время в Костроме, в Ипатьевском монастыре, с матерью, монахиней Марфой Ивановной. Собор, провозгласив его царем, назначил несколько знатных духовных и светских лиц ехать к нему и от имени всех чинов людей просить, чтоб был государем и ехал в Москву.

13 марта соборные послы приехали в Кострому, а на другой день пошли в Ипатьевский монастырь с крестным ходом и со всеми костромичами. Услыхав от послов просьбу ехать в Москву и царствовать, Михаил отказался, Марфа Ивановна говорила: «Сын мой еще очень молод, а русские люди стали малодушны, троим государям ¹⁸⁶ присягнули и потом изменили; кроме того, государство расстроено в конец, прежних сокровищ царских нет, земли розданы, служилые люди обеднели; откуда будущему царю давать жалованье служилым людям, двор свой содержать и как против недругов стоять? Наконец, митрополит Филарет в заточении у польского короля: узнав, что выбрали в цари его сына, король отомстить за это на отце».

Соборные послы отвечали, что избран Михаил по Божьей воле, а три прежние государя садились на престол но своей воле, не право, отчего во всех русских людях и было неcoглacиe и междоусобие; теперь же руccкиe люди наказались и все пришли в соединение во всех городах.

Послы долго упрашивали Михаила и мать его; наконец стали грозить, что в случае отказа государство совершенно разорится, и Бог взыщет на Михаиле это разорение.

Тогда Марфа Ивановна благословила сына принять престол.

2 мая 1613 года Михаил приехал в Москву и 11 июля венчался на царство. Россия получила настоящего царя.

( Соловьева).

26. Подвиг Ивана Сусанина

Когда поляки, шатавшиеся целыми толпами около Москвы, узнали об избрании на царство Михаила Феодоровича Романова, тогда они решились извести новопоставленного русского царя, который жил еще в костромской своей деревне. Отправившись для совершения злодейского умысла, они разделились на несколько шаек, и одна из них сбилась с дороги; это было зимой, в сильную метель. Им встретился крестьянин дворцового села Домнина, Иван Сусанин, которого поляки остановили и расспрашивали о местопребывании Михаила Феодоровича. Он вызвался, к ним в проводники, и поляки обещали наградить его пригоршнями золота. Сусанин заводит их по дороге к себе в деревню, угощает их, поит, а между тем тайно посылает своего сына предуведомить царя о близкой опасности. Злодеи, поужинав, отогревшись и немного соснув, с полуночи собрались в дорогу, предводимые Сусаниным, который, своротя по проселочной дороге, по сугробам и оврагам завел их в непроходимый лес. Выбившись из сил, поляки стали подозревать проводника и, махая над старческой его головой саблями, вскричали: «ты обманул нас!» – «Не я», спокойно отвечал им Сусанин: «не я, вы сами себя обманули. Ложно мыслили вы, что я выдам вам жизнь и здоровье царя-государя. Бог подкрепил меня: царь Михаил спасен!» Поляки в бешенстве изрубили его на мелкие части и сами погибли от стужи и голода.

«Куда ты ведешь нас? Не видно ни зги!»

Сусанину с сердцем вскричали враги:

«Мы вязнем и тонем в сугробицах снега,

Знать, нам не добраться с тобой до ночлега.

Ты сбился, брат, верно нарочно с пути!

Но тем Михаила тебе не спасти!

Пусть мы заблудились, пусть вьюга бушует,

Но смерти от ляхов ваш царь не минует!

Веди ж нас, так будет тебе за труды;

Иль бойся – не долго у нас до беды!»

Сусанин ведет их.

Стоят, не шелохнясь, и дуб, и береза;

Лишь снег под ногами скрипит от мороза;

Лишь временно ворон, вспорхнув, прошумит,

И дятел дуплистую иву долбит...

Друг за другом идут в молчаньи сарматы ¹⁸⁷ ,

Все дале и дале седой их вожатый...

Уж солнце высоко сияет с небес;

Все глуше и диче становится лес, –

И вдруг пропадает тропинка пред ними;

И сосны, и ели, ветвями густыми

Склонившись до самой земли,

Дебристую стену из сучьев сплели.

Вотще ¹⁸⁸ настороже тревожное ухо:

Все в том захолустье и мертво, и глухо...

«Куда ты завел нас?» Лях старый вскричал.

«Туда, куда нужно!» Сусанин сказал.

«Убейте, замучьте! моя здесь могила!

Но знайте, и рвитесь – я спас Михаила!

Предателя мнили во мне вы найти:

Их нет и не будет на русской земле.

В ней каждый отчизну с младенчества любить

И душу изменой свою не погубить».

«Злодей!» закричали враги, закипев:

«Умрешь под мечами!» – «Не страшен ваш гнев!

Кто русский по сердцу, тот бодро и смело

И радостно гибнет за правое дело»!

Ни казни, ни смерти и я не боюсь:

Не дрогнув, умру за царя и за Русь!»

И сабли над старцем свистя засверкали:

«Погибни, предатель! конец твой настал!»

И твердый Сусанин весь в язвах упал.

Снег чистый чистейшая кровь обагрила:

Она для России спасла Михаила!

(Рылеев).

27. Царь Алексей Михайлович

После смерти Михаила Феодоровича, спасшего Россию от окончательного распадения и разорения, давшего ей мир, спокойствие и процветание, вступил на престол сын его царь Алексей Михайлович и тридцать лет правил государством. Вскоре после него Русь входит в другой склад государственной жизни и начинает свою новую историю.

I. Молодой царь отличался весьма привлекательною наружностью: он был белый, румяный, с темно-русыми волосами, красивой окладистой бородой и приятными с кротким выражением глазами. Лицо есть зеркало души: Алексей Михайлович от природы был наделен прекрасными качествами и оставил по себе память своим умом, мягкостью, добротой и врожденным изяществом. ¹⁸⁹ Чтением книг и беседами с знающими, развитыми и опытными людьми он еще более развил свой ум и был образованнейшим человеком своего времени. Вскоре по вступлении на престол государь задумал жениться. По обыкновению собрали до двухсот девиц. Царь выбрал себе в супруги дочь небогатого касимовского помещика, боярышню Всеволожскую. Но когда ее в первый раз одели в царское платье, то ей, по проискам боярина Морозова, оставшегося дядькой молодого Алексея Михайловича и боявшегося потерять свою власть с приближением ко двору родни будущей царицы, нарочно сильно затянули волосы, отчего она упала в обморок. Царю объяснили этот случай падучей болезнью. Царь поверил и сослал в Сибирь и ее и ее родню за то, что скрыли было болезнь. После того Морозов сосватал государю дочь своего сподручника, боярина Милославского, Марью Ильиничну. Свадьба вышла блестящая; только не играли в трубы и органы и не били в литавры, как делалось прежде на царских свадьбах, a певчиe распевали духовные стихи и песнопения.

II. Примерным семьянином, христианином и русским человеком стал жить Алексей Михайлович. Он очень любил свою жену и детей и постоянно заботился о них. Вставал он в четыре часа утра. Постельничий со спальниками и стряпчими подавали ему платье и одевали его. Потом царь выходил в крестовую , где его встречал духовник – крестовый поп и дьяки; здесь начиналось моление, чтение полунощницы, поклонение иконе того святого, чья память праздновалась в этот день, и окропление святой водой, которая доставлялась из монастырей от святых угодников. После сего читалось назидательное слово из сборников, называемых Златоустами, Златоструями, Измарагдами  и т.п. именами. Затем царь, если почивал особо, посылал спросить о здоровье царицы и входил к ней здороваться. Потом вместе с царицей он шел в верховую церковь во дворце к заутрене и ранней обедне. После заутрени съезжались во дворец к государю бояре бить челом, т.е. здороваться земными поклонами. Поговорив немного с боярами о делах, государь с ними отправлялся к поздней обедне, в течение которой иногда не переставали все-таки докладывать ему про нужные дела.

III. После обедни до двенадцати часов царь занимался с боярами государственными работами; потом бояре, ударив челом государю, разъезжались, а он шел к обеду. К царскому столу иногда приглашались некоторые из уважаемых и близких бояр. К обыкновенному столу Алексея Михайловича подавали ржаной хлеб, не много вина, овсяную брагу, легкое пиво с коричневым маслом и самые простые блюда: сначала холодные и печенья, потом жареное и затем похлебки и ухи. В постные дни Алексей Михайлович почти ничего не ел. Но в некоторые торжественные обеды подавалось до семидесяти блюд, которые раздавались в виде царской подачи, как знак чести и милости, боярам. После обеда царь, как и всякий русский, ложился спать часа на три до вечерен. К этому времени съезжались опять бояре и вместе с царем слушали вечерню. После вечерни государь проводил время в семейном кругу и между друзей. Это время посвящалось также на развлечения и удовольствия, из которых любимейшими были игры в шахматы, чтение духовно-назидательных и церковно-исторических книг, а также летописей и сказаний и затем на беседу и рассказы бывалых людей о далеких землях, о старине и т.п. Алексей Михайлович при дворе держал для таких бесед многолетних старцев, живших на полном царском содержании. Иногда развлекались в потешной палате песнями, плясками, скоморохами и др.

В последниe годы своего царствования Алексей Михайлович любил смотреть сценические представления, для чего при дворце был устроен первый в России театр. Зимой государь, особенно по праздникам, смотрел на бой медведя с охотником, а в прочее время езживал на любимую соколиную охоту. День оканчивался ужином и молитвой.

IV. Занимаясь делами государства, Алексей Михайлович находил время и для хозяйственных занятий, особенно летом. Он с семьей обыкновенно на лето уезжал в ближние к Москве села и преимущественно в село Коломенское. Здесь государь и государыня занимались хозяйством и собственноручно работали в огороде и в саду. Здесь у царя был красивый двухэтажный деревянный, на каменном фундаменте, дворец, который один современник называет восьмым чудом света. От построек царя Алексея Михайловича в этом селе доныне уцелели только: подъездные ворота и каменный челобитный столб , на который просители могли класть свои челобитные (то есть прошения). Осталась еще церковь Вознесения, сооруженная Василием III; вокруг этой церкви идет крытая паперть с каменным царским местом, откуда Алексей Михайлович любил глядеть на окрестный места и Москву-реку.

Обычный порядок жизни государя нарушался разными торжественными случаями: приемом посольств, богомольными выходами в каждый большой праздник и др. Здесь царь являлся в несказанном великолепии.

К обедне Алексей Михайлович либо шел пешком, либо ехал, одетый, летом, – в легкий шелковый опашень и золотую шапку с меховым околом, зимой, – в шубу и горлатную лисью шапку; в руках у него всегда был посох. В великие праздники: Рождество Христово, Богоявление, Пасху и др. надевался иногда царский наряд , состоявший из порфиры, короны, барм, наперсного креста и царского жезла. Все одежды царские были, конечно, очень дорогие и блестели золотом, серебром и драгоценными каменьями. Соответственно царю, и бояре должны были одеваться в пышные наряды. Особенно торжественно совершался выход царя на Иордань и в Вербное воскресенье , когда царь всенародно вел под патриархом коня, который изображал собой осла, а патриарх – Спасителя. Народ, встречая царя и видя «его пресветлые очи», бил ему челом. Перед большими праздниками Алексей Михайлович посещал тюрьмы, больницы и богадельни. Он утешал несчастных и раздавал им милостыню. Милостыню он раздавал также собственноручно нищим и убогим и даже в мясопустную неделю угощал последних в столовой палате и сам с ними обедал.

(По разн. источн.)

28. Столица древняя

Столица древняя, родная,

Ее ль не ведает страна?

Ее назвать – и Русь святая

С ней вместе разом названа.

У ней с землей одна невзгода,

Одно веселье, общий труд.

Ее дела – любовь народа –

Ей право первенства дают.

За Русь не раз она горела,

Встречая полчища племен;

За Русь не раз она терпела

И поношение и плен.

В напастях вместе с нею крепла,

Мужалась, Господа моля,

И возникала вновь из пепла –

И с нею русская земля.

Ее удел – всегда тревожить

Врагов России заклятых.

Ее унизить, уничтожить

Не раз пыталась злоба их.

Но в страх врагам, но в радость краю 

Она, великая, сильна, –

И старый клич я подымаю:

Да вечно здравствует Mocквa

(К. Аксаков).

29. В  Кремле

Вхожу ли в старый Кремль, откуда взгляд привольно

Покоится на всей Москве первопрестольной,

Первосвятителей, когда кругом читаю

На досках их имена, и возле них внимаю

Молитвы шепоту притекших к ним людей,

А там, в сиянии икон святые лики,

И место царское, и патриарший трон,

А между тем гудит, гудит Иван Великий,

Как бы из глубины веков идущий звон, –

Благоговением душа моя объята,

И все мне говорит: «cиe есть место свято!»...

Смотри: когда кругом лишь бор густой шумел,

А на горе сиял лишь храм святого Спаса

Да княжий теремок, где бедный князь сидел, –

Беседа вещая таинственно велася

Здесь меж святителем и князем. Здесь его,

Как древний Самуил, благословил владыка

На собирание народа своего.

Святителев завет исполнился великий:

Помалу собралась вкруг белого Кремля,

Как под надежный щит, вся русская земля,

И каждый град свою здесь церковь строил,

И высилась Москва!...

(А. Майков).

30. Песнь русскому царю

Боже! царя храни!

Славному долги дни

Дай на земли!

Гордых смирителю,

Слабых хранителю,

Всех утешителю

Все ниспошли!

Перводержавную

Русь православную,

Боже, храни!

Царство ей стройное,

В силе спокойное!

Все ж недостойное

Прочь отжени!

***

Воинство бранное,

Славой избранное,

Боже, храни!

Воинам мстителям,

Чести спасителям,

Миротворителям –

Долгие дни!

Мирных воителей,

Правды блюстителей,

Боже, храни!

Жизнь их примерную,

Нелицемерную,

Доблестям верную

Ты помяни!

***

О Провидение,

Благословение

Нам ниспошли!

К благу стремлениe,

В счастье смирение,

В скорби терпение,

Дай на земли!

Будь нам заступником,

Верным сопутником

Нас провожай!

Светло-прелестная

Жизнь поднебесная,

Сердцу известная,

Сердцу сияй!

(Жуковский).

31. Русский солдат

I. Чего-чего русский солдат на своем веку не справит? Чем только не послужит царю, России, да своим отцам-командирам?... Во всех странах он побывает, всякого дела насмотрится, со всяким народом сживется, ко всяким трудам привыкнет. Охранит, защитит, грудью отстоит наше православное воинство свою мать – Poccию, от всяких ее ворогов!... Велит царь батюшка – и в чужие земли пойдет: и там недругов его усмирит!... Заселить пустыни бесплодные, из-за сотен верст под солнцем палящим, по сыпучим пескам проведет в них воды благодатные; дороги проложит, города выстроит, через пучины мосты перекинет, нивы, поля засеет, засадит, а придется отстаивать заселенные места, так он безропотно своими же костями удобрит, своей честной кровью польет!...

II. А на покой, глядишь: он по книжке буквы выводит – грамоте сам учится и других обучает. Прикажет начальство – солдат и хлеб испечет, и кашу сварить и, на поход, всякие тебе кушанья приготовить. Нет у командира повара – солдат за повара! Нет кучера – он и за кучера. Да это что еще? Нету нянюшки у деток – солдат-денщик их и вынянчит, и выхолит, и вырастит. Да еще и матери-командирше, в случай нужды, найдет время белье постирать, воротнички, оборочки разгладить. Всяко бывает!... На все у солдата и уменья и охоты хватить, только будь ты с ним ласков, позволь ты ему к себе привязаться, смотри на него, как на живую душу, как на человека способного любить за добро твое так же, как и готового умирать, когда надо, за отечество.

III. Одного только не умеет сделать солдат наш: не умеет сдаваться врагу! Не умеет тем более изменить отечеству, забыть присягу, долг, честь солдатскую и веру православную...

Нет! Этого он не сумеет сделать.

В первом случае, коли уж подойдет такое горе, что одолеет вражья сила, не хватит силушки оборониться, – он, не задумываясь, взорвет себя и товарищей своих на воздух, как сделал это бессмертный Архип Осипов: честную душу Богу отдаст, а телом многострадальным придавит, вместе с землей и каменьями, врагов царя своего и родины. А что до измены, то мученические кончины Данилова, унтер-офицера 2-го Туркестанского стрелкового батальона, и Никитина фейерверкера 21-й артиллерийской бригады, еще недавно подтвердили, что воину православному куда легче дать с себя живого кожу ремнями содрать, чем изменить Bере Христовой или научить врагов, как стрелять из русской пушки в русских людей.

IV. Расскажем здесь, для памяти русскому народу, об этих подвигах солдатских.

Бессмертным зовут Архипа Осипова потому, что и поныне, и навсегда отдан приказ вызывать его при вечерних перекличках Тенгинского полка, где служил он и геройски погиб. И как только раздается клич: «Архип Осипов!» так ефрейтор отвечает: «погиб во славу русского оружия!» И точно во славу. Было это в 1840 году, на восточном берегу Черного моря, в Михайловском укреплении. В том году Шамиль поднялся с большими скопищами, напали они на маленькие форты ¹⁹⁰ по берегу моря, в которых чуть не все люди были измучены лихорадками и находились больше в лазаретах, чем в караулах. Перед тем адмирал Серебряков объезжал их на пароходе и приказывал гарнизонам, в случае нападения, бороться до последней крайности, а в случай совершенного бессилия продолжать борьбу советовал не сдаваться в плен, а лучше взорвать крепость порохом.

7-го февраля неожиданно взят форт Лазарев, где из 200 человек всего 60 солдат было здоровых. Погибли все, кроме раненых и больных 30 человек, взятых горцами в плен. 22-го февраля взято укрепление Вельяминовское, где 400 человек 6 суток бились против 8.000 черкесов. Когда оставалось в живых менее 70, капитан Панахрасто схватил зажженный фитиль и побежал к пороховому погребу, но неприятель, ворвавшийся в крепость, бросился на него и изрубил в куски. – 22-го марта взято Михайловское укрепление, но в плен никто не взят, потому что рядовой Тенгинского полка, Осипов, успел зажечь пороховой склад, когда черкесы ворвались в него. Взрывом этим было убито и переранено такое множество горцев, что неприятель не мог далее продолжать набега и разбрелся, развозя по аулам своих раненых. Архипу Осипову поставлен памятник в городе Владикавказе, где он изображен с фитилем в руках, в ту минуту, как он приблизил его к бочке с порохом.

V. Данилов с Никитиным еще ждут своих памятников, которых столь же достойны.

Фома Данилов, унтер-офицер 2-го Туркестанского стрелкового батальона, из крестьян Самарской губернии, Бугурусланского уезда, взят был в плен кипчаками 21 ноября 1875 года, в Маргелане. Сам хан кипчакский обещал ему не только помилование, но награду и почести, если он только отречется от Христа и перейдет в его службу – учить стрельбе его войско. Данилов отвечал, что лучше желает умереть в христианстве, чем изменить вере и царю... Тогда хан приказал не просто убить его, а мучить и среди пыток останавливаться и спрашивать: «Не изменил ли мыслей? Не перейдешь ли в наш закон?» И каждый раз воин-мученик твердо ответствовал: «Не отрекусь от Христа! не изменю отечеству!» С тем он и умер в жестоких страданиях. Мучители его, в изумлении, сами почтили его погребением с почестями на свой лад и назвали Фому Данилова – батырем, по-нашему богатырем. И воистину он был православный богатырь!.. Государь положил вдове его и дочери пенсию; дворяне Самарской губернии собрали им 1.320 руб. и приняли дочь его на воспитание в учебное заведение.

VI. Фейерверкер 21-ой артиллерийской бригады Никитин во время Текинской экспедиции, в 1879 году, при Геок-Тепе, взят был в плен, вместе с пушкой. Текинцы обещались отпустить его, с тем, чтобы он направил на русских пушку и научил их стрелять. Он отказался наотрез. Тогда дикари велели сдирать с него полосами кожу и таким образом зверски замучили его, но поколебать не могли.

Так скончались славной смертью эти трое русских героев. Их подвиги известны, но какое множество наших воинов погибло не менее мужественно и славно, – да только о смерти их никто не узнал!

Кланяемся вам низко, доблестные русские солдаты! Вечная память погибшим в боях за отечество братьям нашим! Многие лета, громкая слава нашему православному воинству!

(Из брош. «Наши воины православные» Желиховского).

1. Верность

(Притча)

I. Один языческий царь призвал к себе христианского епископа и потребовал, чтобы он отказался от своей веры. Но епископ кротко и спокойно ответил: «Этого я не могу сделать». Царь разгневался и воскликнул ¹⁹¹ : «Разве ты не знаешь, что жизнь твоя в моей власти? одно мое мановение ¹⁹² – и тебя не будет на свете!» – «Знаю, знаю это», отвечал епископ; «но позволь мне, царь, предложить один вопрос на твое решение. Представь себе, государь, что вернейший слуга твой попал в руки врагов твоих. Враги твои всячески старались заставить раба того изменить ¹⁹³ тебе. Но он непоколебим ¹⁹⁴ в своей преданности ¹⁹⁵ и верности тебе. Тогда враги твои, сняв одежды с раба того, прогнали его с посмеянием. Теперь скажи, государь: когда раб тот, поруганный и обнаженный за верность тебе, вернется к тебе, не вознаградишь ли ты его честью и славой за поругание и не дашь ли лучшие одежды для прикрытия наготы его?»

II. «Конечно так!» отвечал царь, «но к чему ты это говоришь?» Тогда благочестивый епископ сказал: «Царь, ты можешь снять с меня эту земную одежду, т.е. лишить меня этой жизни; но Господь мой облечет меня в новую, лучшую одежду».

Выслушав это, царь отпустил епископа и больше не стал требовать отречения его от христианской веры.

2. Единственное сокровище для человека – Бог

I. В Царьграде жил некоторый гражданин, весьма богатый и человеколюбивый. Имея одного у себя сына, он не старался оставить ему богатое наследство, как делали многие, и свое имение раздавал щедрой рукой неимущим. Но этого еще недостаточно было для человека богоугодного: он хотел иметь и то утешение, чтобы, представ у страшного Судии небесного, он мог Ему сказать: «се аз и чадо мое»! хотел и сына своего сделать столько же милостивым к бедным и несчастным, сколько был милостив к ним и сам.

В один день, призвав его к себе и показав все свои богатства, он спросил у него: «Любезный сын! что более желаешь получить от меня в наследство: эти ли сокровища, или Христа Спасителя?» Юноша, воспитанный в страхе Божьем, решительно отвечал ему: «Христа, более ничего»! Восхищенный таким ответом сына, отец еще более начал расточать свое имение нищим и несчастным, так что по смерти своей оставил ему только насущный хлеб и честное имя. Добродетельный юноша, из богача сделавшись почти убогим, нисколько не сожалел о том, ибо надеялся на Христа – на это великое сокровище, которое у него осталось.

II. В том же городе жил некоторый вельможа, славный богатством и благочестием. Он имел у себя супругу, также благочестивую, и единственную дочь, воспитанную в страхе Божьем. Когда девица достигла совершенного возраста, родители ее сказали друг другу: «какого жениха изберем нашей дочери? богатого и, может быть, гордого?... но он будет оскорблять ее, принудит гоняться за суетой света, научит тщеславиться... Нет, изберем лучше человека среднего состояния, но доброго и богобоязненного, который примет дочь нашу как особенный дар неба. Пойдем в церковь Божью», сказали они, «будем молиться о счастии нашего дитяти, – и кто первый войдет в храм Божий, тот пусть будет супруг ее».

Вознеся пламенную молитву к Богу, отец и мать девицы сели и ждали, чем небесный Промысл решит судьбу любезнейшей их дочери... Вдруг входит тот юноша, о котором мы ранее сказали. Подозвав его к себе, они спросили: кто он и откуда? и услышав, что он сын такого-то в Бозе усопшего щедролюбца, возблагодарили Бога и сказали ему: «Христос Спаситель усыновил нам тебя; прими от нас руку нашей дочери, а с ней и богатство наше! – Все это дает тебе сам Бог».

Благочестивый юноша служит примером, что Бог никогда не оставляет в нищете того, кто единственно из любви к Нему расточает свои сокровища.

(Сокращ. из «Учил. Благоч.»)

3. Коль славен Господь

Коль славен наш Господь в Cионе ¹⁹⁶ ,

Не может изъяснить язык:

Велик Он в небесах на троне,

В былинках ¹⁹⁷ на земле велик.

Везде, Господь, везде Ты славен!

В ночи, во дни сияньем равен!

О, Боже, в Твое селенье

Да внидут наши голоса,

Да взыдет наше умиленье

К Тебе, как утрення роса.

Тебе в сердцах алтарь поставим.

Тебя, Господь, поем и славим!

(Жуковский).

4. Единое благо

Печальный кипарис, холодный мох забвенья,

В земле сокрытый гроб, и в гробе этом тленье:

Вот каждого удел за жизненной тропой!

Прах внидет снова в прах; пловец к стране родной

Причалит, и душа в отчизну возвратится,

И в двери райские к ночлегу постучится...

Блажен, кого тогда небесный серафим

Приосенит крылом приветливо своим,

И двери отопрет, и тот пришлец усталый

Блеснет в ряду лучей зари от века алой!

(А. Майков).

5. Могу ли я увидеть Бога?

«Ах, маменька, могу ли я

Когда-нибудь увидеть Бога вод,

Среди небесного чертога?»

– Но, разве ты, душа моя, дивной?

Его не видишь беспрерывно

Во всем, что вкруг тебя живет:

В полете птички, в блеске

В цветке, во всей природе

Когда вставая, иль ложась,

Сложивши руки, ты читаешь

Свою молитву, всякий раз

Тогда у Бога ты бываешь,

Ты видишь Господа... – «Но я

Желал бы, маменька, глазами

Его увидать там, над нами,

Где рай, где бабушка моя.

Там, няня говорит, в сиянии,

В великолепном одеянии,

В венце, на троне золотом,

Непостижимый восседает:

Простерт хор ангелов кругом

И в гимнах Бога восхваляет.

Вот там бы я когда-нибудь

Желал на Господа взглянуть!»

– Мой сын, будь добр и чист душою,

Тогда увидишь ты Его,

Не под одеждою земною,

О! нет, прекраснее того,

Каким ты мне Его представил.

Он дух; Его престол – весь мир,

Которым Он любовь прославил;

Где вызвал жизнь на чудный пир!

ЛюбитьЕго чистосердечно,

Его стараться познавать,

И сходства в духе с Ним искать, –

Есть видеть Господа, и вечно!

Желаешь ли того? Учись,

Добра не оставляй дорогу,

Все совершенней становись;

Тогда ты ближе будешь к Богу,

Достойней Вышнего Отца,

Тогда ты, сын мой, – о блаженство!

Увидишь светлый лик Творца

Затем, что лик сей – Совершенство!

(Я. Грот).

6. Воскресение Христово

В день Пасхи, радостно играя,

Высоко жаворонок взлетел

И, в небе синем исчезая,

Песнь Воскресения запел.

И песнь ту громко повторяли

И степь, и холм, и темный лес.

Проснись земля, – они вещали, –

Проснись: твой Царь, твой Бог воскрес!

Проснитесь горы, долы, реки!

Хвалите Господа небес!

Побеждена Им смерть вовеки!

Проснись и ты, зеленый лес!

Подснежник, ландыш серебристый,

Фиалка – зацветите вновь,

И воссылайте гимн душистый

Тому, Чья заповедь – любовь!

(Кн. Горчакова).

7. Спаситель

Любовью к ближним пламенея,

Народ смиренью Он учил;

Он все законы Моисея

Любви закону подчинил.

Не терпит гнева

Он, ни мщенья,

Он проповедует прощенье,

Велит за зло платить добром.

Есть неземная сила в Нем:

Слепым Он возвращает зренье,

Дарит и крепость, и движенье

Тому, кто был и слаб, и хром.

Ему признания не надо:

Сердец мышленье отперто;

Его пытующего взгляда

Еще не выдержал никто.

Целя недуг, врачуя муку,

Везде Спасителем Он был,

И всем простер благую руку,

И никого не осудил.

То, видно, Богом муж избранный.

Он там, по онпол Иордана

Ходил как посланный небес;

Он много там свершил чудес;

Теперь пришел Он, благодушный,

На эту сторону реки;

Толпой прилежной и послушной

За Ним идут ученики.

(Гр. А. Толстой).

8. Тропарь на день Преображения Господня

Преобразился днесь Ты на горе, Христе,

И славу там Твою ученики узрели,

Дабы, когда Тебя увидят на Кресте,

Страданье вольное Твое уразумели,

И проповедали вселенной до конца,

Что Ты – Сияние Отца.

( Филарет , М. Моск.).

9. Чертог Твой вижу, Спасе мой!

Чертог Твой вижу, Спасе мой!

Он блещет славою Твоею;

Но я войти в него не смею,

Но я одежды не имею,

Дабы предстать мне пред Тобой.

О, Светодавче, просвети

Ты рубище души убогой;

Я нищим шел земной дорогой;

Любовью и щедротой многой

Меня к слугам Своим причти!

(Кн. Вяземский)

10. Убежище

Пока пройдет нечестия мечта,

И вредные рассеются внушенья,

Зароемся в учение Христа

И отсидимся в крепости терпенья!

(Ф. Глинка).

11. Жизни дорога

Чудное дело жизни дорога!

Пропасть да бездна: трудно без Бога!

Радостей светских ложны объятья!...

Ложны, неверны все предприятья...

Кинемся к людям – люди в тревоге.

Где же покоя добудем мы?.. В Боге!

Есть у нас книга с Божьим Словом.

Если сгрустнется в миpe суровом,

К ней обратися: книга святая –

К радостям рая дверь золотая!...

(Ф. Глинка).

12.Цель жизни

Дар мгновенный, дар прекрасный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Ум молчит, а сердцу ясно:

Жизнь для жизни мне дана!

Познавать Бога в твореньи,

Видеть духом, сердцем чтить –

Вот в чем жизни назначенье,

Вот что значит в Боге жить!

(Митр. Филарет).

13. Отчего?

Отчего мы часто стонем

От земных работ,

И порою словно тонем

В омуте забот?

Оттого, что голос тайный

Часто шепчет нам:

«Быть земной – есть быт случайный,

Дом родимый – там!..

Там и слуха нет о горе,

Нет земных забот:

Есть и море – только море

Тихих счастья вод!..

Выше звезд необозримый

Небосклон лежит;

Там для нас непостижимый

Наш Отец царит...

В те надзвездные святыни,

В тот кипучий свет,

Нет полета для гордыни,

Для порока нет!...»

(Ф.Н. Глинка).

14. C пасени e России ходатайством Богоматери

В 1395 году грозная туча собралась над Poccией. Тамерлан, победитель востока, победитель Тохтамыша, шел на Росcию. Все храмы московские были отверсты с утра до глубокой ночи; народ постился и со слезами молился об отвращении гнева Божьего. Великий князь Василий просил митрополита, чтобы принесена была икона Богоматери, с которой боголюбивый князь победил болгар. Необозримые толпы народа со слезами и на коленах встречали Богоматерь; слышен был один голос всех: Матерь Божья! спаси землю русскую! И Матерь христиан спасла Poccию. В тот самый день и час, когда жители Москвы встретили икону чудотворную на Кучковом поле, – Тамерлан, испуганный видением жены светоносной, поспешно вышел из России. Так Тамерлан, не причинив вреда России, успел только в том, что, к счастью Poccии, сокрушил орду Кипчакскую. «Нам, князь, – писал современник пр. Кирилл, – нам, которые видели преславные и великие чудеса Пречистой Госпожи Богородицы, остается душой и сердцем радоваться, со страхом помышлять о том, как в последний сей род сподобил нас Бог Пречистой Своей Матерью так чудесно избавить христианский род от нашествия иноплеменных врагов».

(Ист. рус. церкви, Филарета Гумилевского, пер. 2, стр. 26).

15. Небесная Гостья

I. Однажды, в глубокую ночь, преподобный Серий совершал свое келейное правило и перед иконой Богоматери пел акафист, чтό он делал, по своему обычаю, ежедневно. Часто взирал он на святую икону и усердно молил Матерь Божью о своей обители. «Пречистая Мати Христа моего», взывал святой старец, «ходатаица, заступница и крепкая помощница рода человеческого! Буди и нам недостойным ходатаицей, – присно моли Сына Твоего и Бога нашего, да призрит Он милостиво на святое место cиe, посвященное в похвалу и честь Его святого имени на веки! Тебя, Матерь сладчайшего моего Христа Иисуса, призываем на помощь рабы Твои, ибо Ты имеешь великое дерзновение у Сына Твоего и Бога! Будь же всем спасительное упокоение и пристанище!»

Так молился преподобный; его чистое сердце горело благодатным пламенем, его смиренный ум весь погружен был в молитву, и он, как дитя, в простоте души беседовал с Пречистой Maтерью всех, возлюбивших чистым сердцем Ее Божественного Сына.

II. Окончив молитву, он сел для отдохновения; но вдруг его святая душа ощутила приближение небесного явления, и он сказал своему келейному ученику, преподобному Михею: «бодрствуй, чадо: мы будем в сей час иметь чудесное посещение». Едва сказал он это, как послышался голос: «се, Пречистая грядет!»...

Тогда старец встал и поспешно вышел в сени: здесь осиял его свет паче солнечного, и он узрел Преблагословенную Деву, сопровождаемую апостолами Петром первоверховным и Иоанном девственником – Богословом... Не в силах будучи вынести этого чудного сияния и неизреченной славы Матери Света, преподобный Сергий пал ниц; но благая Матерь прикоснулась к нему рукой и ободрила его словами благодати: «не бойся, избранниче Мой», изрекла Она, «Я пришла посетить тебя; услышана молитва твоя об учениках твоих; не скорби больше и об обители твоей: отныне она будет иметь изобилие во всем, и не только при жизни твоей, но и по отшествии твоем к Богу Я не отступна буду от места сего, и всегда буду покрывать его»... Сказала так и – стала невидима...

III. Вострепетал старец от страха и радости; несколько минут был как бы в восторженном состоянии, а когда пришел в себя, то увидел, что ученик его Михей лежит на полу, как бы умерший: великий наставник мог видеть Царицу Небесную и слышал голос Ее; а ученик, пораженный ужасом, не в состоянии был видеть все и видел только свет небесный...

– «Встань, чадо мое», кротко сказал старец. Михей пришел в чувство, поднялся, но тут же упал к ногам пр. Сергия. «Скажи, отче, Господа ради», говорил он: «что это за чудное видение? Душа моя едва не разделилась от тела»...

Но Сергий и сам еще не мог говорить от душевного волнения, только лицо его цвело небесной радостью. «Подожди, чадо», сказал о ученику: «и моя душа трепещет от этого видения».

Когда наконец старец несколько успокоился, то послал Михея пригласить двоих благоговейных мужей из братии – Исаакия молчальника и Симона экклесиарха. Те поспешили на зов своего старца-игумена, и он рассказал им все, что сейчас было у него в келье. И все вместе совершили они молебное пение Богоматери, а пр. Сергий всю ночь провел без сна, внимая умом Божественному видению, которое было венцом его подвигов еще здесь, на земле. «Не гаданием, не в сонном видении, а на яву видел он Матерь Божью, как видел Ее некогда преподобный Афанасий Афонский», замечает при сем летописец.

IV. По древнему преданию, записанному в Никоновой летописи, это небесное посещение было в пост Рождества Христова, в ночь с пятницы на субботу и, как думают, в 1384 году...

В благодарное воспоминание сего чудного посещения, в обители пр. Серия установлено каждую пятницу, с вечера, совершать всенощное бдение, с акафистом Богоматери, в юго- западном притворе Троицкого собора, на том месте, где, по преданию, стояла кeлья пр. Сергия, и где красуется теперь величественная икона, изображающая это чудное пришествие небесной Гостьи. А каждую субботу после ранней литургии в церкви пр. Никона, в том же притворе, совершается молебное пение во славу Богоматери, при чем поется нарочито составленный, по образу пасхального, канон в воспоминание сего посещения (попеременно с двумя другими канонами).

(Из кн. «Житиe и подвиги препод. Сергия Радон.» Иер. Никона).

16. Ангел

По небу полуночи Ангел летел

И тихую песню он пел.

И месяц, и звезды, и тучи толпой

Внимали той песни святой.

Он пел о блаженстве безгрешных духов

Под кущами райских садов,

О Боге великом он пел, и хвала

Его непритворна была.

Он душу младую в объятиях нес

Для миpa печали и слез.

И звук его песни в душе

молодой Остался без слов, но живой.

И долго на свете томилась она,

Желанием чудным полна,

И звуков небес заменить не могли

Ей скучные песни земли.

(М. Лермонтов).

17. Чудесная книга

За дальней Сибирью, по соседству с Китаем, на берегу Тихого океана, лежит страна Япония, языческой веры; но теперь в ней довольно сильно распространяется и Евангельское учение, и есть уже не мало православных христиан, имеющих даже несколько своих священников из японцев. Рассказывают следующую любопытную историю, как началось там христианство.

Один знатный японец из города Иеддо (столица Японии) раз вышел погулять на берег морского залива. Незадолго перед тем из гавани отплыли английские и американские ко­рабли. На месте стоянки их вельможа увидел плавающим какой-то предмет и приказал своему провожатому достать его из воды. Это была книга. Взявши ее в руки, японец увидел, что книга эта напечатана на иностранном языке и читать ее он не может. От голландских купцов узнал он, что это Новый Завет на английском языке и что множество людей верят в него, как в слово Божье. Из дальнейших расспросов японец узнал, что книга эта переведена на китайский язык, который он понимал, и может быть куплена в китайском городе Шанхай. Он написал туда, и книгу выслали. Тогда в обществе пяти-шести друзей стал он время от времени ее почитывать и знакомиться, что в этой святой книге заключается. В душу читавших пал духовный свет. Слово Христово так тронуло вельможу, как не трогало до того вре­мени никакое другое писание. Сам он говорил о своем чтении так: «Никогда прежде не видал я такой личности (как Христос) и не слыхал ничего подобного; не читывал ничего в этом роде и не мечтал о подобных вещах; никогда не представлял себе возможности подобных речей и дел». Чте­ние Евангелия продолжалось несколько месяцев. Наконец услы­хав, что в ближний город Нангасаки приехал один христианский миссионер (проповедник Христовой веры), японец пригласил его к себе, беседовал с ним и на все свои во­просы получил удовлетворительные ответы. Таким образом знаменитый японский сановник и двое из его друзей без всякого постороннего влияния уверовали в Того, о Ком говорит Писание. Когда они обратились к миссионеру с просьбой о крещении, он нашел их к принятию крещения совершенно подготовленными. Это были первые японцы, уверовавшие во Христа.

18. Сельский священник

У церкви сельской, за оградой,

В уютном домике своем,

В кругу семьи, пред тихим сном,

Дыша вечернею прохладой,

Священник у окна сидел;

Он в думе набожной смотрел,

Как на закате, догорая,

Багряный блеск сменялся тьмой:

Так ясно жизнь его святая

Клонилась к сени гробовой.

(Козлов) .

19. Сельская церковь

В стороне от больших городов,

Посреди бесконечных лугов,

За селом, на горе невысокой,

Вся бела, вся видна при луне,

Церковь старая чудится мне;

И на белой церковной стене

Отражается крест одинокий.

Да! я вижу тебя, Божий дом!

Вижу надписи вдоль по карнизу ¹⁹⁸ ,

И апостола Павла с крестом,

Облаченного в светлую ризу.

Поднимается сторож – старик

На свою колокольню – руину ¹⁹⁹ ;

На тени он громадно велик:

Пополам пересек всю равнину.

Поднимись – и  медлительно бей,

Чтобы слышалось долго гуденье!

В тишине деревенских ночей

Этих звуков властительно пенье:

Если есть в околотке больной,

Он при них встрепенется душой

И, считая внимательно звуки,

Позабудет на миг свои муки;

Одинокий ли путник ночной

Их заслышит – бодрее шагает;

Их заботливый пахарь считает

И, крестом осенясь в полусне,

Просит Бога о ведреном дне...

(Некрасова).

20. Свеча перед иконой

Дорог мне пред иконой,

В светлой ризе золотой,

Этот ярый воск, возженный

Чьей, неведомо, рукой.

Знаю я – свеча пылает,

Клир торжественно поет, –

Чье-то горе утихает,

Кто-то слезы тихо льет.

Светлый ангел упованья

Пролетает над толпой...

Этих свеч знаменованье

Чую трепетной душой:

Это медный грош вдовицы,

Это – лепта бедняка,

Это... может быть... убийцы

Покаянная тоска...

Это – светлое мгновенье

В диком мраке и глуши,

Память слез и утешенья

В вечность глянувшей души.

(Майков).

21. Всенощная в деревне

Приди ты, немощный,

Приди ты, радостный,

Звонят ко всенощной,

К молитве благостной –

И звон смиряющий

Всем в душу просится,

Окрест сзывающий

В полях разносится.

В Холмах, селе большом,

Есть церковь новая.

Воздвигла Божий храм

Сума торговая –

И службы Божия

Богато справлены:

Икон подножия

Свечьми уставлены.

И стар, и млад войдет –

Сперва помолится,

Поклон земной кладет,

Кругом поклонится.

И стройно клирное

Несется пениe

И дьякон мирное

Твердит глашение:

О благодарственном

Труде молящихся,

О граде царственном.

О всех трудящихся,

О тех, кому в удел

Страданье задано...

А в церкви дым висел

Густой от ладана.

И заходящими

Лучами сильными,

И вкось блестящими

Столбами пыльными

От солнца Божий храм

Горит и светится.

(И. Аксаков).

22. Св. Апостол Андрей Первозванный

I. Апостол Андрей называется «Первозванным» потому, что он первый последовал за Спасителем, слушая Его проповедь к народу. Он и брат его Петр родились в Вифсаиде и занимались рыболовством. Спаситель, увидя их за этим занятием, сказал: «подите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков».

II. После вознесения Господня и сошествия Святого Духа, апостолы разошлись учить народы слову Божьему. Апостол Андрей проповедовал в Греции, в Малой Азии, на берегах Черного моря и дошел до страны Скифов. Эта страна, в то время дикая и неизвестная, находилась на юге теперешней России; о ней тогда мало знали. Наставляя этих дикарей, св. Андрей с терпением переносил гонения от язычников и варваров за свое учение и своей кротостью все-таки находил последователей Христу. Он доходил до того места, где построен был впоследствии Киев, и водрузил крест на одном из холмов его, сказав при этом: «здесь воссияет благодать Божья».

III. Был он и в Византии и уже в преклонных летах дошел до города Патр, где его ожидала мученическая смерть. Слушая его святое учение, многие жители, в том числе и жена самого правителя Егеата и брат его философ ²⁰⁰ Стратоклей, оставили идолов и обратились к истинному Богу. Сам прави- тель города в это время был в Риме, где царствовал тогда жестокий император Нерон.

IV. Возвратившись домой, Егеат узнал, что христианство сильно распространяется по городу и проникло даже в его семейство. Полный гнева, он стал принуждать св. Андрея принести жертвы языческим богам. Но тот открыто и смело стал проповедовать ему учение Христа и уговаривал самого Егеата тоже уверовать в Спасителя.

Егеат начал хулить Господа и учение.

« – За это ложное ученье, говорил он, Иудеи распяли Учителя Твоего Иисуса».

– О если бы ты захотел понять тайну креста! воскликнул Андрей. – Не неволей, а добровольно пострадал на нем Спаситель наш, чтобы искупить людей своих.

– Удивляюсь, сказал Егеат, – как ты можешь веровать в человека, который каким бы то ни было образом, волей или неволей, был пригвожден ко кресту?

Смерть крестная у Римлян считалась самой позорной казнью, на нее осуждали самых злейших преступников.

V. Андрей стал славить Господа и объявил Егеату, что с радостью примет крестную смерть за имя Господне, и начал объяснять тайну искупления рода человеческого через крестную смерть Иисуса Христа. Егеат велел Андрея посадить в темницу. В молитве и в беседах с верующими провел Андрей всю ночь.

VI. На другое утро Егеат стал снова убеждать св. Андрея отречься от Господа. Но, когда тот отказался, он велел его жестоко бить и начал опять грозить ему крестной смертью.

Я более скорблю о твоей гибели, сказать на это св. Андрей, нежели о своих страданиях, потому что мои страдания продолжатся день, два, а твои – будут без конца.

VII. Егеат, чтобы продлить страдания святого, велел не пригвоздить, а привязать его ко кресту. Когда вели святого на казнь, народ толпился вокруг него и спрашивал: чем согрешил этот праведник? Но Андрей своими внушениями усмирил народ, начинавший сильно волноваться. Андрея привязали к кресту и высоко подняли. Мучительно было висеть святому, не имея ни малейшей опоры. Но и в этих страшных мучениях он с креста продолжал поучать народ.

VIII. Дни и ночи проходили таким образом. Св. старец не переставал беседовать с народом; но продолжительное его мучение усиливало ропот и неудовольствие в окружающих. Наконец, народ с криком окружил дом Егеата, требуя снять св. страдальца со креста. Егеат, устрашась волнения, сам пошел на место казни, чтобы при нем сняли св. Андрея со креста.

IX. Когда слуги Егеата начали отвязывать святого страдальца от креста, апостол Андрей поднял глаза к небу и воскликнул: – не допусти, Господи, снять меня с креста и не лиши меня подобия Твоей смерти. Не дай поколебаться тем, кто возлюбил Тебя через мое учение... Прими меня с миром». Сказав это, апостол умер, а лице его просияло небесным светом.

(Из Ч. М.).

23. Святой Поликарп, Епископ Смирнский

I. Как яркое светило, сиял своей мудростью и святостью жизни св. Поликарп в малоазиатском городе Смирне. Число верующих все больше и больше возрастало, увеличиваясь новыми христианами из иудеев и язычников. Это-то и было причиной, что закоренелые в своих предрассудках иудейские и языческие старшины, из боязни, чтобы их вера не исчезла окончательно, обратили свои взоры на св. Поликарпа и задумали погубить его. Чтобы легче достигнуть своей цели, они стали распускать разные ложные и нелепые толки о христианах, которым верили темные язычники и разносили их по всей стране.

II. Так, язычникам удалось подслушать разговоры христиан о том, что они в своих богослужебных собраниях едят Тело и пьют Кровь Господню. Не понимая значения и сущности величайшего таинства христианского, установленного Самим Спасителем, преподавшим Свои ученикам под видом хлеба и вина Свое Пречистое Тело и Кровь, язычники распространили по всей стране молву, будто христиане на своих собраниях едят тело и пьют кровь убиваемых ими язычников. Это несколько похоже на то, как некоторые суеверные христиане и в наше время распускали слух, яко бы евреи употребляют в пищу кровь христианских детей. Очевидно, это – грешная и безумная клевета, какой была и клевета на первых христиан, будто те едят тело и пьют кровь человеческую. Но в те времена правду трудно было найти. Пущенная в ход против христиан клевета быстро распространялась по городам и селам, и всюду ей верили. Народ яростно озлобился на христиан; каждый язычник считал своей священной обязанностью доносить на христиан и убивать этих кровопийц, питающихся те-лом человеческим! Тяжкие времена настали для невинных христиан. Станет, бывало, какой-нибудь озлобленный язычник вы­думывать и рассказывать разные небылицы о христианах, и во­круг него собирается толпа разъяренного народа. Попадается вблизи дом христианский, язычники нападут на него, грабят и, ломают все; всякого христианина, попавшегося в их руки, подвергают страшным мукам и истязаниям и затем безжа­лостно убивают. Хуже всего приходилось, когда язычники схва­тывали христиан на их молитвенных собраниях. К ним туда врывались с оружием в руках, рубили мечами, уби­вали дубинами. Суда и защиты негде было искать христианам. Все начальство – и гражданское, и военное – составляли язычники, жестокие гонители Христовой веры, которую они считали вред­ной и гибельной с ее высокими правилами о любви к ближ­нему и свободе человеческой!

III. В 167 году в городе Смирне иудеи сговорились с язычниками перебить всех христиан. Собрались толпы народа, и несчастных христиан ловили и немилосердно мучили. «Где По­ликарп»? кричала толпа; «где оскорбитель наших богов»? раз­несся по улицам крик. Скоро узнали, что св. муж находится недалеко, в загородном доме, с своими друзьями на молитве. Разъяренные язычники тотчас окружили дом. Хозяин дома вместе с Поликарпом вышли к толпе и велели угостить ее разными кушаньями и напитками. Пока жадные язычники ели и пили, св. Поликарп молитвой готовился к предстоящей смерти. Потом схватили его и с бесчестьем, поруганием и побоями повели к правителю города. Начальник, взглянул на святое лицо муче­ника, почувствовал к нему уважение, старался избавить от лютой смерти и ласково говорил ему: «ты видишь, старик, против тебя озлоблен народ; смерть твоя неизбежна, если ты не отречешься от Христа и не поклонишься нашим богам». Спокойно и без страха св. Поликарп ответил на это: «Восемьдесят шесть лет служу я Христу, и Он ничем не оскорбил меня. Как я могу хулить и оскорблять Царя моего, Который спас меня»? – «Да, я вижу, сказал правитель, что тебе хочется умереть. Но ты подумай только, какая страшная смерть предстоит тебе; ты погибнешь от когтей и зубов лю­тых зверей». – «Прикажи выпустить их на меня: не боюсь я их», бесстрашно молвил св. старец. – «Я прикажу тебя сжечь огнем», грозил начальник.

– И огонь твой мне не страшен: он погорит немного и потухнет.

Такой разговор продолжался в суде больше часу, и народ, наполнявший двор суда, соскучился и стал волноваться. Вдруг раздался неистовый крик: «сжечь на костре противника наших богов! Несите дрова и солому! Смерть ему!»... И правитель утвердил этот смертный приговор. Бешеная толпа опять схватила мученика, опять стала издаваться над ним и, наконец, взвела на костер и зажгла его. С радостной улыбкой и светлым взором смотрел святой старец на приготовленный для него костер. Потом возвел очи к небу, помолился, возблагодарил Господа, сподобившего его мученической смерти, и мужественно вступил в огонь среди неистовых криков восторга язычников и тихих слез христиан, с болью в сердце наблюдавших смерть своего великого пастыря и учителя.

Любящие и благодарные ученики собрали и сохранили пепел своего сожженного учителя.

Так окончил жизнь свою один из величайших подвижников Христовой церкви, ученик св. Иоанна Богослова. Сожгли его тело, но не могли сжечь бессмертного духа, веселящегося ныне в райских обителях Отца Небесного.

(Прот. Наумович).

24. Святые семь отроков Ефесских

I. В царствование римского императора Декия, жестокого гонителя христиан, из числа многих исповедников веры Христовой, не хотевших поклоняться идолам, открыто объявили себя христианами семь отроков, из лучших фамилий Ефесских граждан. Им дан был срок обдумать, что им лучше избрать: свободу ли и все возможные почести, если они признают языческих богов, или мучительную смерть за имя и звание христиан. Благочестивые отроки, от младенчества воспитанные в христианском благочестии, единодушно решились пострадать за веру Христову. Они данное им время употребили на дела благотворения бедным и затем, чтобы в безмолвии лучше укрепиться на подвиг мученичества, они удалились за город в одну пещеру и там пребывали в прилежной уединенной молитве.

II. Когда узнали об удалении их в пещеру и их твердой решимости остаться христианами, царь велел заживо схоронить их в пещере, завалив вход в нее камнями. Но Господь, восхотев явить славу имени Своего, определил, чтобы эти св. отроки на много лет уснули и потом силой Бoжьей пробудились от своего чудного сна, засвидетельствовав тем истину и нашего воскресения из мертвых. Это случилось следующим образом. Через двести слишком лет, когда владетелю места, где была пещера, понадобились камни и он отобравши их, открыл вход в пещеру, тогда св. мученики, в нетлении телес своих почивавшие в этой пещере, силой Господа И. Христа воскресли и, как бы пробудившись от сна, воздали обычную утреннюю хвалу Богу. Потом один из них, по имени Ямвлих, выйдя из пещеры, отправился в город, чтобы купить себе пищи.

III. В это время веpa христианская уже распространилась в Римской империи, и потому воскресший отрок, представлявший город Ефес исполненным идольских капищ, каким он был в царствование Декия, изумился, увидав на всех вратах города знамениe креста Христова и услышав повсюду произносимое без страха имя И. Христа. Сначала изумленный отрок подумал, что он заблудился и вошел в другой город, но ему сказали, что этот город действительно Ефес, где он родился и где он уже не находил ни известных ему зданий, ни встречал знакомых ему лиц. Потом когда Ямвлих за купленный хлеб стал давать серебряную монету, имевшую надпись и изображение одного из древнейших царей, то торговец, подумав, что отрок нашел древнее сокровище, задержал его и представил начальнику города, которому он и рассказал все случившееся с ним и его шестью товарищами. Начальник города и епископ отправились к пещере и действительно нашли в ней отроков, через которых явлено было людям столь дивное успение и восстание. Все прославляли Бога, дивного во святых своих, и утвердились таким образом в истине воскресения мертвых. Когда святые семь отроков вскоре после того снова уснули сном смерти до будущего всеобщего воскресения, то в честь и память их устроили торжество, и св. церковь, сопричислив их к лику св. мучеников, воспоминанием их дивного успения и восстания возбуждает и в нас спасительную мысль о нашем воскресении из мертвых в день всеобщего суда. –

(Из Ч. М).

25. Св. великомученик Георгий

Св. великомученик Георгий происходил из Каппадокии от христиан и получил хорошее воспитание. Поступив в воинскую службу, он обратил на себя внимание императора своей мужественной красотой и скоро сделался военачальником. По своему званию, он участвовал в государственных совещаниях. Увидев, что действия правительства направляются против христиан, он решился исповедать и защищать свою веру. Распорядившись своим имуществом, он явился в совет императора, где в тот день должна была решиться участь христиан, и мужественно защищал их. Георгия сперва заковали в колоды и на грудь его навалили камень; потом привязали к колесу, обращавшемуся над железными гвоздями, и ими терзали его тело; полагали его в негашеную известь; далее его обули в сапоги с острыми гвоздями и били воловьими жилами до тех пор, пока тело его с кровью как бы прикипало к земле. Но после всякой казни тело св. великомученика, вследствие молитвы к Господу, мгновенно исцелялось. Император Диоклитиан, приписывая эти чудеса волшебству, приказал знаменитому тогда волшебнику Афанасию приготовить отраву для св. Георгия, но и отрава не произвела на него своего действия. Изумленный волшебник торжественно исповедал Иисуса Христа и был обезглавлен, по приказанию императора. Тогда Диоклитиан льстивыми обещаниями стал склонять Георгия к отречению от христианства. Георгий изъявил желание идти в храм Аполлона. Император и Георгий, сопровождаемые двором и народом, входят в храм; все ожидают, что св. мученик принесет жертву богам. Но св. Георгий сотворил крестное знамение – и идолы с шумом упали на землю. Тогда император, по требованию жрецов, приказал отсечь исповеднику голову. Чудесные страдания св. Георгия обратили ко Христу супругу Диоклитианову Александру и множество других язычников. Царица Александра также сделалась мученицей за Христа.

(Ч. М).

26. Правдивость христианина

Блаженный Августин повествует о св. Фирме, епископе Тагасты в Африке, следующее. Один из языческих князей в Африке преследовал и искалъ убить невинного друга св. Фирма. Гонимый, не находя нигде убежища, доверился дружбе и состраданию епископа и был им скрыт; но сыщики княжескиe открыли его убежище и с угрозами требовали у св. Фирма указать место, где скрылся друг его. «Я не могу вам ничего сказать, отвечал он, потому что не могу ни солгать, ни открыть убежища того, кого вы ищете». Его подвергли мучительной пытке и грозили даже смертно. «Я сумею перенести и мучения, сумею и умереть, отвечал доблестный пастырь, но ничего не выскажу вам теперь, когда мне предстоит изменить или истине, или любви христианской». Изумленный величием души епископа, князь языческий дал ему обещание не только не убивать, но и не преследовать его друга.

«Каких похвал не заслуживает, восклицает блаженный Августин, этот славный пастырь, возлюбивший истину до того, что и при самой смерти не захотел осквернить уст своих ложью!»

(В. Ч. XII. 326).

27. Необыкновенная милостыня

I. Святой Павлин, епископ Ноланский, был прежде сенатором ²⁰¹ римским и имел большое состояние, но все расточил на дела милосердия, потому что необыкновенно был милостив и сострадателен к бедным. Когда же впоследствии времени он был епископом в Нолане, и вандалы, напав на Италию, захватили в плен и отвели в Африку многих из принадлежащих к его епархии ²⁰² , тогда он все, что имел, и что было в епископии, роздал для выкупа пленных и на пропитание обнищавшим от варварского нашествия, так что у него уже решительно ничего не осталось.

II. В это время приходит к нему одна бедная вдова и, рыдая, говорит ему: «Мой сын, единственная опора в старости моей, взят в плен вандалами, и, как слышно, находится у вандальского князя, зятя царского; умоляю твою святыню, дай мне что-нибудь на выкуп его».

III. Растроганный рыданием бедной матери до глубины сердца, св. Павлин не знал, что ему делать. Доселе он никому не отказывал в милостыне и никого не отпускал от себя без утешения. И вдруг родилась у него необыкновенная мысль, а с мыслью соединилась и твердая решимость, и он сказал ей: «Нечего мне дать тебе, кроме себя самого; итак, я отдаю себя в твою власть; возьми и отдай меня, как бы своего раба, за сына своего». Услышавши от него такие слова, вдова приняла их как бы за насмешку; но святитель уверил ее, что он говорит ей правду, и уговорил ее отдать его за сына.

IV. И вот, они отправились к вандалам. Там вдова пала к ногам князя, у которого находился сын ее, и со слезами умоляла отдать ей сына, который только один у ней; но князь и слышать не хотел о том. Когда же она, указав ему на угодника Божьего, Павлина, сказала, что она отдаст его вместо сына; тогда князь, спросив его, какое знает он ремесло, и узнав от него, что он искусный садовник, согласился принять его вместо юноши.

V. Вдова с сыном возвратились домой; а св. Павлин остался работать в саду князя. Князь часто начал ходить в сад и, разговаривая с новым своим садовником, увидал в нем большой разум, и любил беседовать с ним.

VI. В один день св. Павлин открыл ему, что в скором времени совершатся важные для него события, и советовал ему не отлучаться из столицы. Князь сообщил об этом дарю. Царь, подумав, сказал: «Я хотел бы видеть этого человека». Когда же св. Павлин, по приказанию князя, принес к царскому столу зелень и плоды, царь, увидев его, смутился, и, подозвав к себе зятя своего, сказал: «Я видел этого человека во сне; узнай от него, кто он такой. Мне кажется, он не из простых, потому что я видел его в каком-то великом сане». – Князь, отведя его в сторону, спросил его, кто он? – Человек Божий отвечал: «Я раб твой, принятый тобой вместо, сына вдовы». – «Я не о том спрашиваю тебя, кто ты ныне, но кто ты был в своей стороне», сказал ему князь, и заклинал его сказать ему всю правду. Тогда человек Божий, хотя и с прискорбием, открыл ему, что он был епископом.

VII. Услышав это, господин его испугался и со смирением сказал ему: «Проси у меня, что ты хочешь; я желал бы отпустить тебя на твою сторону с великими дарами». На это угодник Божий отвечал ему: «Одной милости прошу у тебя: отпусти всех пленников из страны моей».

VIII. Просьба св. Павлина была исполнена; собраны были все пленники из паствы его, и переданы ему. И добрый пастырь, напутствованный многими дарами, отправился в отечество с словесным стадом своим, и был встречен с необыкновенным торжеством, радостно и с бесчисленными благословениями.

(Ч. М.).

28. Образ благотворения

С мотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас: иначе не будет вам награды от Отца вашего небесного (Mф.6:1).

В те дни, когда св. Василий Великий со славой правил Кесарийской паствой, жил близ Кесарии один пресвитер именем Анастасий. Был он муж добродетельный, воздержный, кроткий, особенно же милосердный к убогим и благотворительный. Его жена, Феогния, была достойной подругой своего добродетельного супруга; четырнадцать лет прожили они в любви и согласии, не как муж с женой, а как брат с сестрой. Не имея детей, они все свои заботы, всю свою любовь отдали бедным, нищим, убогим и странным; оттого благодать Божья преизобильно почила на святых супругах.

Однажды св. Василий Великий сказал своему клиру: «дети мои, идите со мной, и мы узрим славу Божью». Сказав это, великий святитель, окруженный клиром, вышел из города, не сообщив никому, куда он хочет идти.

Но благочестивый Анастасий силой Святого Духа уведал, что св. архипастырь, хочет посетить его дом, и сказал своей жене-сестре: «я иду работать на поле; ты же, сестра моя, убери жилище наше, а в девятый час, взяв кадильницу и возженную свечу, выйди навстречу святого Василия архиепископа, который идет посетить нас, грешных». Удивилась благочестивая Феогния чудным словам своего мужа, но беспрекословно исполнила все, приказанное им.

В девятом часу она вышла из дому и с великой честью встретила св. архипастыря. Св. Василий, благословив ее, спросил: «здрава ли ты, Феогния»? Услышав свое имя, добродетельная жена удивилась и отвечала: «здрава, святитель Божий, раба твоя». – «Где Анастасий, брат твой»? спросил ее снова святитель. «Владыко» , – отвечала она, – «он муж мой, и теперь работает в поле; но я сейчас пойду и призову его». «Не трудись», сказал св. Василий, «дома брат твой».

Когда все подошли к дому пресвитера, их встретил сам Анастасий. Поклонившись св. архипастырю, он облобызал его и, введя в дом свой, омыл ноги его. Потом все пошли в церковь, и св. Василий приказал Анастасию совершить божественную литургию. Напрасно смиренный пресвитер отказывался, предоставляя эту честь высокому гостю, – святитель напомнил ему о святости послушания, и Анастасий приступил к совершенно бескровной Жертвы. И вот, когда он предстоял св. престолу, Дух Святой сошел в виде огненного облака, осенившего священнослужителя и весь алтарь, так что все присутствующее ужаснулись.

Приобщившись св. таин, все снова пошли в дом пресвитера, где гостеприимный хозяин предложил своим гостям скромный обед. Во время обеда Василий Великий обратился к Анастасию и спросил: «Скажи мне, брат мой, какое у тебя есть имение, и как ты живешь? Поведай все откровенно». – «Святитель Божий», отвечал тогда пресвитер, «я человек грешный; имею я две пары волов, и на одной пашу сам свое поле, а на другой – мой работник. Доходы с одной пары идут на наше содержание, а с другой – на милостыню бедным; в работах помогает мне жена моя»... «Зови ее сестрой, – прервал тогда его речь прозорливый святитель, – и поведай мне о прочих твоих добрых деяниях». «Владыко святой, – был смиренный ответ Анастасия, – я человек грешный и не знаю за собой никакой добродетели».

Тогда св. Василий сказал ему: «встань, пойдем вместе со мной». Они встали из-за стола, и святитель, подведя хозяина к запертой двери в одну комнату, приказал: «отвори ее». – «Святитель Христов, – отвечал Анастасий, – не изволь входить сюда, ибо здесь лежит мое имение». – «Я для того и пришел, чтобы видеть твое имение», произнес св. архипастырь и приказал дверям открыться. Тотчас двери сами собой отверзлись, и святитель, войдя в комнату, увидел здесь лежащего на одре неизлечимого больного, за которым тайно от всех ухаживали хозяин и его благочестивая супруга. «Зачем», – обратился тогда к Анастасию Великий Василий, – хотел ты скрыть от меня свое богатство? – «Отец мой и владыко», оправдывался смущенный пресвитер, «прости меня, но этот страдалец очень раздражителен и сварлив, и я боялся, что он оскорбит тебя».

Тогда св. архипастырь похвалил милосердие Анастасия и сказал: «оставь меня в этой комнате на сегодняшнюю ночь, ибо хочу и я разделить с тобой награду твою». Все вышли и затворили двери, оставив святителя одного с больным.

Страдалец от лютых мук лежал, как мертвый. Но великий чудотворец обратился за помощью к небесному Врачу душ и телес и всю ночь молился Господу. На утро же он подошел к одру болящего и произнес над ним молитву. И тотчас встал расслабленный здравым и воскликнул: «слава Teбе, Боже, творящий волю боящихся Тебя»! Этот возглас услышал Анастасий и его прочие гости, и когда они подошли к комнате больного, из нее вышел великий чудотворец Василий, ведя за руку исцеленного, который славил Бога и святого Василия, и своего милосердого хозяина, пресвитера Анастасия.

(Русск. Паломн.№ 25-й 1887 г.).

29. Повиновение власти

Греческий царь Валент, держась Ариевой ²⁰³ ереси, осудил на изгнание за реку Истр Евсевия, епископа Самосатского. Чиновник, для исполнения этого приговора прибывший в Самосаты, не знал, как приступить к делу своему; ибо народ любил святителя и готов был лучше решиться на общий бунт, нежели отдать его в руки неправосудия. Узнав это, св. Евсевий, поздно вечером, призывает с себе царского посланника и, приняв ласково, говорит ему: «молчи и никому не объявляй причины твоего сюда прибытия; в противном случае, народ взбунтуется и убьет тебя; я не хочу быть виновником твоей смерти».

После того, Евсевий совершил вечернее славословие Богу и, когда настала ночь, открыл тайну и намерение одному из слуг. В начале ночи он восстал с ложа своего и вышел из дома архиерейского, сопровождаемый верным спутником, который нес за ним возглавие и книгу – все богатство, которое святитель взял с собой. Достигнув реки Ефрата, текущей близ стен города, он отдал себя в руки царского чиновника и, сев в лодку, поплыл к городу Зевгме.

Жители Самосатские, узнав о судьбе своего любимого святителя, пришли в сильное волнение, все рыдали, все спрашивали, в которую сторону св. Евсевий направил путь свой, и когда узнали, что целью его путешествия, на первый раз, есть город Зевгма, сели в разные лодки и с поспешностью устре-мились за apхиереем Божьим. Они достигли его там, где надеялись; их плач и рыдание слышны были издалека.

Каких ни истощали тут они просьб и молений, чтобы возвратить к себе пастыря своего и учителя! каких ни употребляли убеждений они припадали к ногам его, омочали их своими слезами, уверяя, что паства его достанется какому-нибудь хищному волку-арианину; но св. Евсевий на каждое новое убеждение отвечал только этими словами: всякая душа властем предержащим да повинуется; несть бо власть, аще не от Бога: сущия же власти от Бога учинены суть. Темже противляйся власти, Божию повелению противляющиеся: противляющиеся же себе грех приемлют . ²⁰⁴ Так, дети мои, каждый раз присовокуплял он: невозможно мне, подданному, противиться царскому повелению; также и вы, как подданные, будете несчастны здесь и в будущей жизни, если не будете послушны воле царской. Я первый, в сем случае, готов обвинить вас».

Народ, видя непреклонность своего пастыря, представлял ему на путь разные дары: иной злато и сребро, иной одежды, иной рабов; но святому человеку, кроме книги и самой простой одежды, ничего было не нужно. Единственно в угождение духовных чад своих, он взял с собой несколько маловажных вещей – напомнил всем, чтобы твердо держались догматов православной веры, помолился о них, благословил и отправился в предлежащий путь.

(Уч. бл. т. II).

30. Нестяжательность святителя Спиридона

I. Однажды император Констанций, сын Константина Великого, будучи болен, увидел во сне, что Спиридон может исцелить его; он призвал его, и, действительно, Господь исцелил царя молитвами святого епископа. Констанций захотел богато наградить его и предлагал ему много денег; но святитель отказался от даров и говорил царю: «что я сделал для тебя, то сделал я по любви; по любви к тебе я переплыл море и предпринял трудный и дальний путь; а ты за любовь мою хочешь платить деньгами, которые суть источник всякого зла и вражды». Но царь настаивал, и тогда Спиридон, приняв от него деньги, тотчас же роздал их бедным.

II . В другой раз Спиридон, усмотрев в ученике своем желание земного богатства, сказал ему: «что ты все думаешь о суетном, желая земного богатства, сел и виноградников. Все это не имеет истинно цены и обманывает человека, привлекая его мысли и желания. Можем ли мы думать об этом, когда знаем, что у нас на небесах богатство неотъемлемое, дом нерукотворенный? Того богатства ищи, которого у тебя никто не отнимет, которое не перейдет от тебя к другому, но будет вечно принадлежать тебе, если ты его однажды прибретешь».

(Ч. М. Дек.).

31. Корень лилии

В сжатой руке одной египетской мумии ²⁰⁵ нашли однажды старый засохший корень какого-то растения. Сколько лет прошло, как он был погребен вместе с мумией, никто не знал; одни говорили, что две, а другие – три тысячи лет назад. Известно только, что сухой найденный корень положили в сырую землю, и вот, через несколько времени, показалось из земли свежее растение, и скоро расцвела из него прекрасная, душистая лилия.

Образ лилии представляет сердцу нашему радостное утешение.

Мертвое тело, которое мы, может быть, сегодня положим в могилу, опять воскреснет.

Посеянное тленным, безобразным, распадающимся, вырастет в нетлении, славе и великолепии.

Это может показаться неверующему очень удивительным; но и перерождение усохшего корня лилии в цветущее состояние и красоту не менее чудесно. Один и тот же всемогущий Бог совершает оба чуда. Чудеса природы, если их верно рассматривать, подтверждают веру нашу в другие еще большие чудеса милости Божьей.

Мертвые опять воскреснут. Мы все должны будем идти ко Христу, потому что Он есть «воскресение и живот»; и так как Он Своей собственной кровью омыл наши грехи, то и будем умолять Его, чтобы Он приготовил нас к воскресению, жизни и славе Божьей.

32. Время жатвы есть изображение того времени, в которое наступить конец света

Когда в поле хлеб созрел и пришла пора сжать, вы говорите: «скоро пройдет лето, наступит осень и кончится год». Как в поле, так и в целом мире есть свой год, – год великий, безмерный, заключающий в себе не сто лет, не тысячу, не пять тысяч, а много столетий и тысячелетий, – столько, сколько угодно будет Господу, – и этот год когда-нибудь кончится, т.е. пройдет весна миpa, пройдет лето, мир своей жизнью и делами склонится к осени, и тогда ему конец. В поле у вас все цветет, красуется, спеет до жатвы: в мире живут люди, стоят деревни, цветут города, красуются царства и народы до той страшной годины, когда волей Господней положится всему предел и межа. В поле, видя между пшеницей негодную траву, вы говорите: «не тронь ее, не топчи пшеницы, пускай растет, пока поспеет пшеница». В мире между людьми добрыми, видя людей злых, Господь говорит: «пускай они живут до поры, до времени; не стану их наказывать, чтобы вместе с ними не наказать людей добрых».

Наконец, в поле, когда хлеб поспел, пшеница зажелтелась, а вместе с ней выросла и трава, вы говорите: «все созрело, пора за серпы, пора за жниво», так и в мире: когда добрые поспеют в добре, праведные и святые, как пшеница, вызреют в правде и святости, а злые во зле, порочные и грешные почернеют, как куколь, во грехах и пороках: тогда Господь скажет: «пора Мне взять меч правосудия Моего и пожать нечестивых от земли, а праведных собрать, как пшеницу, в житницу Мою, т.е. в царство небесное.

Вот каким образом кончина миpa похожа на жатву.

(Арх. Григорий).

33. Алый гробик

Перед царскими вратами

Алый гробик: чье дитя,

Под увядшими цветами,

Ручки белые скрестя,

Мирно ждет благословенья

На далекий путь?... Лети!

Ты, лети, лети в селенья

Детских душ! ты по пути

И моих там встретишь: милый,

Верный вестник, разверни

Светло-ангельские крылья,

Взвейся, мчись, несись, вспорхни

В небеса, над звездным сводом,

В тонкий, выспренний эфир ²⁰⁶ ,

Где, носясь из миpa в миp,

Цепью, порознь, хороводом,

Мириады ²⁰⁷ мириад

Детских душ поют, ликуют,

Вьются, плавают, парят,

Славят, хвалят, торжествуют

Славу в вышних!.. О! скорей,

Рати ангелов небесной

Новобранец неизвестный,

Улетай!... – моих детей

Отыщи там; их там двое:

Загляденье – первенец!

Красоты такой Творец

Не создаст уж! а второе,

Миловидное, живое,

Прелесть, чудо, не дитя!

Как любил их страстно я!

Полетай же, ангел новый!

Сбрось же тления покровы

И в нетленье облекись!...

Ты узнаешь их, мой милый!

Познакомься, подружись

С ними, вестник легко-крылый!

Дай им весточку о нас:

Ты скажи им, что, смирясь

Перед Промыслом, молитвой

Услаждаем мы печаль!

Мы не ропщем; но нам жаль,

Так их жаль, так сердцу трудно,

Знает это только Бог!...

Отнеси гостинец скудный

Им на память: скорби вздох

И слезу любви!... родные

Улыбнутся нам, в залог,

Что, по их молитвам, Бог

Съединит нас...

... Литургия

Совершилась: унесут

Алый гробик – и спадут

С духа цепи плотяные

Духи детские возьмут

В сонм свой душу, им родную...

Мчись, душа! пари! несись!... –

Нашим детям поклонись

И отдай по поцелую.

(Николай Сушков).

34. Милых, что умерли...

Милых, что умерли,

Образы светлые

В сердце своем схорони!

Там они – ангелы

Будут хранители

В жизненных бурях тебе!

(А. Майков).

35. Рай

Апостол Павел еще при жизни в нашем миpe был восхищен до третьего неба – аще в теле, или кроме тела, не вем, говорит он, был восхищен в рай и слышал там неизреченные слова , которых нельзя пересказать человеку. Природа рая, благолепие небес, изобилие там благодатного блаженства так превышают все изящное ²⁰⁸ и приятное земное, что св. апостол для изображения виденного им в священном исступлении употребил следующие выражения: око не виде, и ухо не слыша, и на сердце человеку не взыдоша, яже уготова Бог любящим Его. Нам же Бог открыл есть Духом своим (1Кор.2:9–10).

Из известных нам видений святых угодников Божьих припомним видение св. Андрея, юродивого ради Христа, пребывшего вышеестественно в течение целых двух недель в созерцании невидимого миpa и поведавшего другу своему иерею Никифору в доступных человеческому пониманию образах и выражениях следующее о рае: «Я увидал себя в раю прекрасном и удивительном и, восхищаясь духом, размышлял: что это?... Знаю, что живу в Константинополе; как же очутился здесь – понять не могу. Я видел себя облеченным в самое светлое одеяние, как бы истканное из молний; венец был на главе моей, сплетенный из чудно-прекрасных цветов; и я был опоясан поясом царским. Радуясь этой красоте, дивясь умом и сердцем несказанному благолепию Божьего рая, я ходил по нем и веселился. Там были многие сады с высокими деревьями; они колебались вершинами своими и увеселяли зрение; от ветвей их исходило великое благоухание. Одни из деревьев непрестанно цвели, другие украшались златовидными листьями, иные имели на себе различные плоды несказанной красоты и приятности. Невозможно тех дерев уподобить ни одному дереву земному: Божья рука, а не человеческая насадила их. Птиц в этих садах было бесчисленное множество: иные из них были с златовидными крыльями, другие – белые как снег, а иные – разнообразно испещренные; они сидели на ветвях райских дерев и пели прекрасно; от сладкого пения их я не помнил себя; так услаждалось мое сердце; и казалось мне, что глас пения их досягал даже до высоты небесной. Стояли те прекрасные сады рядами, как бы полк против полка. В то время, как я ходил между ними в веселии сердца, увидел реку великую, текущую посреди их и их напояющую. На другом берегу реки был виноградник, которого лозы, украшенные златыми листьями и златовидными гроздьями, широко раскидывались. Дышали там от четырех стран ветры тихиe и благоухающие; от их дыхания колебались сады и производили дивный шум листьями своими.

(Из брош. «Рай и ад». Изд. Русск. Афон. Пантел. монастыря).

36. Повесть препод. Анастасия Синаита о том, как Бог милует и прощает человека за неосуждение ближнего

Некоторый инок проводил дни свои во всяком нерадении и, в лености прожив всю жизнь свою, приближался к смерти. И когда разболелся последней смертной болезнью и уже был при последнем издыхании, нисколько не убоялся своей смерти, но разлучался от тела тихо, радостно и с улыбкой на лице. Бывшие при этом братия с изумлением сказали ему: «мы видели тебя, брат, проводившим жизнь в нерадении и теперь не знаем, откуда у тебя в этот страшный час такое спокойствие и улыбка сладкая». Брат, немного приподнявшись на одре, сказал им: «подлинно, честные отцы, я проводил жизнь свою во всяком нерадении и вот теперь принесены были перед меня и прочтены все записанный злые дела мои. Ангелы Божии сказали: «знаешь ли это?» я отвечал: «знаю хорошо, однако с тех пор, как оставил мир и постригся, я не осудил человека, не имел ни на кого злобы и молю, дабы на мне исполнилось слово Христа; ибо Он сказал: не осуждайте, дабы не быть осужденными, оставьте и оставится вам». Когда я сказал это, св. ангелы разорвали запись грехов моих. Посему-то я с радостью и беспечально и отхожу к Богу». После этих слов брат предал с миром Господу душу свою.

( Из «Воскр. бесед», изд. «Общ. люб. дух. просв.» 1888 г.).

37. Польза душам усопших от поминовения на литургии

«Был, говорит св. Григорий Двоеслов, монах, который, разболевшись к смерти, поведал своему родному брату, что им в кельи скрыто золото. А нужно заметить, что монастырь, в котором он жил, был общежительный, и устав его был таков, чтобы у братии все было общее, и никто не имел права что-либо считать своим и, тем более, утаивать. После о поступке инока узнали и другие монахи, а затем, как начальнику, сказано было и мне. Чтобы инок почувствовал тяжесть своего греха и раскаялся в нем, я запретил братиям навещать его. А после его смерти, чтобы на будущее время отвлечь других от подобного греха, повелел похоронить его вне монастырского кладбища и на его могилу бросить утаенное им золото. Все было исполнено. Но вот прошло тридцать дней после его смерти, и мне стало чрезвычайно жаль его. Думая, что в загробном миpe он страдает, я стал изыскивать средства, чтобы облегчить его участь, и остановился на следующем. Призвав эконома ²⁰⁹ , я повелел ему отслужить по умершем тридцать заупокойных литургий и заповедал также всем творить общую молитву о нем. Такое распоряжение мое было для усопшего чрезвычайно благотворно. В самый день, когда была совершена по нем последняя – тридцатая – литургия, он явился своему родному брату и сказал: «доселе, брат, я жестоко и страшно страдал; теперь же мне хорошо, и я нахожусь в свете». Брат умершего передал о своем видении инокам, и все они убедились, что покойный был избавлен от муки ради спасительной принесенной за него жертвы».

( Из Пролога).

38. Исправление воров

У св. Григория печерского был маленький огородец, где росли посеянные им овощи и плодовитые деревья. Раз забрались к нему воры, набрали овощей и плодов, взяли на плечи ношу и хотели идти, но вдруг почувствовали, что они не могут сойти с места. И стояли они неподвижно два дня под гнетом своего бремени. Наконец начали они кричать: «господин наш Григорий, пусти нас! Мы не будем больше делать так и покаемся во грехах своих». Услышали это монахи, пришли и перехватали их, но не могли свести с места. И спросили они воров: «когда пришли вы сюда»? Воры же отвечали: «мы стоим здесь два дня и две ночи». Монахи же сказали: «как же мы постоянно выходили и не видали вас»? Воры же сказали: «если бы и мы вас видели, то со слезами молили бы отпустить нас. Но вот уже изнемогая, начали мы кричать. Молите теперь старца, чтобы он отпустил нас». Тогда пришел Григорий и сказал им: «так как вы всю жизнь праздны, крадете чужие труды, а трудиться не хотите, то теперь стойте здесь праздно и прочие лета до конца вашей жизни». Они же со слезами молили старца, обещая, что не сделают в другой раз такого греха. Умилился старец и сказал: «если хотите работать и от труда своего других питать, – я отпущу вас». Воры клялись, что не ослушаются его. Тогда Григорий сказал: «благословен Господь Бог! С этих пор будете вы работать на святую братию: приносите от труда своего на нужды их». И так отпустил их. Боры эти окончили жизнь свою в Печерском монастыре, ходя за огородом.

(Киевопечерский патерик).

39. Изречение св. Тихона Воронежского о воровстве

Похищенное чужое добро, говорит св. Тихон Воронежский, как огонь, в дом войдя, все прочее имение поедает. Ибо где неправда, там и клятва Божия; где же клятва Божия, там никакого добра не будет, но всякое злополучие последует». «Хищники и грабители подобны человеку, черпающему воду решетом. Из рук их вытекает все, что они похищают и собирают, как решетом черпаемая вода». «Похищай и хватай, человече, говорит тот же святитель, похищай, как хочешь и что хочешь, однако же знай, что все из рук твоих вытечет и твое собственное неправда, как огонь, потребит»...

(Т. 4. 70).

40. Наказанное корыстолюбие

В 1834 г. случился в Вятской губернии голод; от этого хлеб так вздорожал, что иные, скупые, могли тогда обогатиться, не имея сострадания к бедствующим от голода. И вот один крестьянин, живший неподалеку от Вятки, накопил множество хлеба и не вывозил его до тех пор на продажу, пока цена не возвысилась до рубля сер. за пуд, что чрезвычайная редкость в тех местах. Большая выручка денег обрадовала скупого селянина; он приходит в кафедральный собор и служит благодарственный молебен св. Николаю за то, что так подорожал хлеб, а между тем молится, чтобы еще повысились цены.

И что же? Впоследствии было дознано, что в то самое время, когда скупой безумно молился о несчастии бедного народа, откуда ни появись в доме его огонь, который скоро перешел в жестокий пожар, охвативший и истребивший не только дом, но и амбары с хлебом и решительно все. На возвратном пути из Вятки к дому несчастный скупец получил известие о постигшей его беде, и вместо того, чтобы познать в этом действиe гнева и правды Божьей и исправиться, в отчаянии удавился! Таким образом и исполнилось слово псалмопевца: и молитва его да будет в грех (Пс. 108:7).

(Из «Собр. сочин. и писем» Святогорца).

41. Послушание есть великая добродетель

Пришли однажды к великому Авве Памво из скита четыре брата, одетые в кожу, и каждый из них рассказывал о добродетели другого. Один постился много, другой был нестяжателен, третий приобрел великую любовь, о четвертом они говорили, что он уже двадцать два года прожил в повиновении старцу. Авва Памво отвечал им: «скажу вам, что выше всех добродетель последнего: каждый из вас по своей воле приобрел ту добродетель, которую имеет, а сей, отвергшись сво- ей воли, исполняет волю другого. Taкиe люди подобны исповедникам, если они до самого конца пребудут в послушании.

(Достоп. сказ, о подвиж. св. отец стр. 227. 3).

42. Как святые смотрели на болезни

Был один муж, который часто страдал от разных недугов. Случилось, что в один год его не постигла никакая болезнь. Благочестивый человек начал плакать и скорбеть, говоря: «оставил меня Господь и не восхотел в нынешний год посетить меня». ²¹⁰ Другой, равный ему в терпении, во время тяжкой болезни, отказался от предложенного ему братом в утешение яства, сказав: «поверь, брат, тридцать лет желал бы я провести в этой болезни». ²¹¹ Думаю, что эти люди не переносили бы так благодушно страданий, если бы не надеялись за терпение их получить от Господа более воздаяний, чем за другие добрые дела.

43. Два состояния

Душа томна,

Душа полна

Невыразимой мукой:

Всегда одна,

Мрачна, больна

Неотразимой скукой.

Почто ж она

И так хладна,

И так темна,

Как в дебрях дикая пещера?

Ее своим

Лучом святым

Не озаряет вера!

Душа играет, веселится,

Как юный агнец средь полей:

Везде родство, к ней все теснится,

И тайный мир открылся ей.

Вот крылья ангелов златые –

С них жизни сеется роса,

И часто с ласкою святые

Ей говорят про небеса

Все жизнь и цвет: скалы, пещеры

Блестят, как царственный чертог!

Что ж сталось с ней? Блаженство веры

Открыл ей благодатный Бог!

(Ф. Глинка.)

44. Жажда небесного

Исцели меня, Благость превечная!

Исцели мои раны сердечные!

Пред Тобою я в прахе лежу

И небесной отрады прошу.

О, возьми Ты всё блага ненужные,

Услади мою душу недужную,

И божественной силой любви

Благотворно меня оживи!

Уничтожь во мне силой чудесною

Все земное; пошли мне небесное!

О небесном молю я в тиши –

Не отвергни молений души!

(Ю. Жадовская ).

45. Христианину

Христианин! не скучай!

Тайны неба изучай!

Душу Богу поручай,

И, с сердечной верой, чай

От Него великих благ;

Но гляди, чтоб, невзначай,

Не подкрался хитрый враг!

Сердце в правде укрепи!

Сушь душевные степи

Чаще слез дождем кропи.

Верь: один сердечный вздох

Высоко оценит Бог.

Время кратко не губи:

Будь смирен, трудись, люби!

В дом молитвы учащай,

Дом убогих навещай!

Всем добро твори – и знай,

Бросив в сторону унылость,

Что Всезрящий, страшный Бог

На суде хоть прав и строг,

Но у Бога – есть и милость.

(Ф. Глинка).

46. Ободрение

Христианин! что стоишь

Так уныло?

Что так хладен и молчишь,

Как могила?

Кинь грехи свои в купель

Покаянья,

И заблещет ярко цель

Воздаянья.

Уж проходит и бежит

Мир греховный,

И вдали иное зрит

Глаз духовный.

Уж растреснулась стена

Прегражденья,

И глядит на нас весна

Возрожденья.

(Ф. Глинка).

47. Я задремал, главу понуря

Я задремал, главу понуря,

И прежних сил не узнаю;

Дохни, Господь, живящей бурей

На душу сонную мою!

Как глас упрека, надо мною

Свой гром призывный прокати,

И выжги ржавчину покоя,

И прах бездействия смети!

Да вспряну я Тобой подъятый,

И, вняв карающим словам,

Как камень от удара млата,

Огонь таившийся издам!

(Гр. Л. Толстой.)

48. А. Обязанности к Богу

1. Бог непостижим

1) Нет имени, которое бы вполне могло выразить Бога; так нельзя постигнуть Его всего (Златоуст).

2) Мы должны радоваться тому, что Бог непостижим, потому что Он будет предметом познания через всю вечность. Если бы ум понял Его, то остался бы без действия, а это для него – мука (Иннокен. apxиеп. Херсон.).

2. Без Бога ничего не делается

1) В приключениях жизни слышится голос Провидения, зовущий человека на путь Господень (Филар., м. Москов.).

2) Веруй, что все случающееся с нами, до самого малейшего, бывает по промыслу Божьему, и тогда ты без смущения будешь переносить все, находящее на тебя (Авва Дорофей).

3. Бог всегда с нами

Св. Антоний Великий, быв искушаем и мучим злыми духами, не зреть Иисуса Христа в своем мучении. Потом, уведев Его, воззвал с горячностью: «Где Ты был, Господи мой, где Ты был?» – Я был здесь и смотрел на твое мужество и терпение, был ответ Спасителя (Феофан Прокопович).

4. Милосердие Божье

1) Неизмеримый океан поглощает одинаково и воды и реки широкой, протекшей величаво многие страны, и скромные струи ручейка, едва приметного: так в бездне благодати Божьей исчезают тяжкие грехопадения наравне с малейшими, ничтожнейшими погрешностями (Игнатий, еп. Кавказ.).

2) Представь себе искру, впавшую в море: может ли она остаться цела или оттуда снова появиться? Что искра в отношении к морю, тоже и порок в отношении к человеколюбию Божьему, да еще и не то же, а гораздо менее. Море, хотя и велико, но имеет пределы, а человеколюбие Божье беспредельно. (Златоуст).

5. Священное Писание

Вода по свойству своему мягка, а камень тверд. Но если над камнем висит желобок, то вода, стекая каплями, мало-помалу пробивает камень: так и Слово Божье мягко, а сердце наше грубо; но если человек часто слушает (или читает) Слово Божье, то страх Божий приходить в сердце его (Авва Пимен).

6. Бог не отвергает кающегося

Один воин спросил авву Mиoca: «ужели Бог принимает покаяние»? После продолжительного наставления старец спрашивает его: «Скажи мне, возлюбленный, бросаешь ли ты свою одежду, когда она раздерется?» Воин говорит: «Нет, я зашиваю и потом опять ношу ее». Старец сказал ему: «Итак, если ты бережешь свою одежду, ужели Бог не пощадить своего создания?»

7. Воистину велик Бог

В образовании червя и мошки видно несравненно более искусства, нежели в лучших произведениях ума человеческого. Многиe сооружают великолепные здания, изобретают удивительные машины, строят огромные корабли; но сильнейшие и остроумнейшие из них могут ли образовать ползучее насекомое, летающую птичку, зеленеющую травку, или даже составить песчинку?

Воистину велик Бог! И един Он велик и в великом и в малом земли (Филар., митр, москов.).

8. Бог близок к человеку

1) До Бога ни низко, ни близко, ни далеко, потому что Он вездесущ, и потому ближе к тебе, нежели твоя душа к твоему телу; только умей найти эту близость верой и молитвой. Близок Господь всем призывающим Его, всем призывающим Его во истине (Пс.144:18). (Филар., м. московский).

2) Бог всегда близок к человеку по Своему вездесущию, а человек не всегда близок к Богу по своей ограниченности, невниманию, рассеянности (Он же).

3) О, душе моя! Бог всегда с тобой, а ты живешь, как бы Он был весьма далек от тебя.

4) От нас зависит быть далеко от Бога, а Он всегда находится близко.

5) Быть близко или далеко от Бога зависит от самого человека, потому что Бог везде (Златоуст).

9. Чудо любви Божьей

Особенно великое чудо любви Божьей, которого мы не увидим и в вечности (потому что это предел возможной любви) – есть послание в мир Сына Божьего. Много значит не оскорбляться преступлением, более – простить, еще более – после прощения благодарить; но несравненно много принять Богу образ человеческий, страдать и умереть. Это подлинно есть чудо в нравственном мире (Ин.15:13; Рим. 5:8)! В этом одном обнаружилось сердце Божье так, что если бы забыто было учение о совершенствах Божьих, то в этом одном заключалось бы все богословиe (Иннокент., apxиеп. Херс.).

10. Причащение

1) Если ты удивляешься, как Христос часто снедаем бывает и не умаляется, но цел во веки пребывает, тогда удивляйся и тому, когда от одной свечи зажжешь другие свечи, а светлости в ней не умалишь. (Св. Димитр. Ростов.).

2) Если удивляешься, как в такой малой части Таин – весь полный Христос, дивись и тому, как в таком малом зерне (зрачке) глаза твоего целые города вмещаются и им объемлются. (Он же).

3) Когда ты приступаешь к страшной чаше, приступай так, как бы ты пил от самого ребра Христова. (Златоуст).

11. Как в церкви стоять

В церкви стоя, прилежно внимай чтению и пению: оттуда породится умиление, истинная молитва, сердечное пениe и благодарение. Берегись убо телом стоять в церкви, а умом бродить вне церкви. Стоя убо в церкви телом, стой сердцем и духом, яко перед Богом стоишь. (Из твор. св. Тихона Задонского).

49. Б. Обязанности к ближним

1. О любви к ближним

1) Если любишь Бога, то надобно любить и того, кого Бог любит, потому что когда мы любим кого, то любим и того, кого любимый нами любит (Св. Тихон Задон.).

2) Господь любит всех нас, и мы должны любить всех (Филар. apхиеп., Чернигов.).

3) Тяжело тебе, когда никто не хочет разделять с тобой горя твоего: спеши, же делить горе ближнего твоего (Филар., apxиеп. Чернигов.).

4) Хочешь, чтобы тебя любили человеки? Люби человеков. Хочешь, чтобы тебе делали добро все без изъятия? Делай и ты добро всем без изъятия. Приятно было бы тебе, если бы с тобой все обращались кротко и смиренно? Будь сам кроток и смирен перед всеми (Филар., м. Москов.).

2. Богатый

Богатый не хозяин есть богатства, ему от Бога данного, но приказчик и расходчик, который даровавшему Господу ответ должен воздать в свое время. Ибо никто ничего с собой не принес в мир, кроме тела нагого, и потому ничего своего не имеет, но все, что ни имеет, Божье есть добро (Св. Тих. Задон.).

3. Без милостыни и молитва бесплодна

1) Милостив Бог и преклоняется естественным милосердием на молитву, но на молитву милостивых же (Св. Тихон Задон.).

2) С какой надеждой будешь молиться Богу, когда сам не слушаешь молитвы подобных тебе людей? (Он же).

3) Как будешь просить с прочими в церкви: «подай, Господи», когда сам не подаешь нищим, а можешь подать? (Он же).

4) Какими устами скажешь: «услыши мя, Господи!» когда сам не слышишь бедного, или вернее – в бедном Самого Христа, вопиющего к тебе? (Он же).

5) С каким упованием прострешь руки свои к Создателю Своему, когда сам подобного себе, простирающего руки, отвращаешься? (Он же).

4. Благотворения или милостыня

1) Невозможно, решительно невозможно без милостыни достигнуть даже только врат царствия небесного (Златоуст).

2) Идите и наследуйте царствие Божье, скажет Господь милостивым, не потому, что вы не согрешили, а потому, что милостынями очистили грехи свои (Блаж. Августин).

3) Дешевой ценой благотворения человекам мы можем приобретать бесценное царствие Божье (Филар., м. Москов.).

4) Милостыню ты подаешь нищему, а приемлет ее Христос (Златоустъ).

5) Ничто столько не уподобляет человека Богу, как благотворение (Авва Евагрий).

6) Нет почти ни одного бедного, который мог бы по праву уклоняться от исполнения долга милостыни (св. Григор. Богосл.).

7) Не тот искренно милосерд, кто дает от своих избытков, но тот, кто лишает себя и нужного в пользу бедных (Блаж. Августин).

8) Неужели удержишь руку твою от благотворения потому, что испытал, или предвидишь неблагодарность? Вспомни твоего Спасителя, который, хотя видел перед собой девять неблагодарных против одного благодарного, не удержался от благотворения всем (Лк.17:12–19). (Филарет, м. Московский ).

5. Осуждение

1) Добрый человек всех людей видит добрыми, а злой и лукавый не только криво, но и прямо ходящих, подозревает, укоряет, осуждает и злословит (Духовн. Маргар.).

2) Человек, осуждающий других, походит на зеркало, которое в себе всех отображает, а себя не видит (Св. Димитр. Ростов.).

3) При виде согрешающего брата отнюдь не осуждай его, а говори себе: «я сам не безгрешен; какое же имею право судить другого»? (Св. Димитрий Ростовский).

4) Авва Агафон, когда видел какое-нибудь дело и помысл побуждал его к осуждению, – говорил самому себе: «Агафон! Не делай сам того же!» И помысл его успокаивался.

5) Бойтесь кого-либо осуждать даже в сердце своем, а не только открыто (Авва Исаия).

6. Из слова св. Иоанна Златоуста о том, как подобает чтить иерея

«Если иерей, говорит Златоуст, – право учит, не на жизнь его смотри, но слушай учение его. И не говори: почему же он меня учит, а сам того не исполняет? – На нем лежит обязанность учить всех, а если он не исполняет того, чему учит других, за это он Господом осудится. А если ты не будешь слушать его, также осудишься, ибо так говорит Господь: «слушаяй вас, Мене слушает; а отметаяйся вас, Мене отметается; и иже вас хулит, Мене хулит». – Не дело, братиe, овцам хулить пастыря; он за вас и за братий ваших каждый день службу приносит; утром и вечером в церкви и вне церкви Бога молит о вас. О всем этом размыслите и почтите его, как отца. Скажешь: «он грешен и зол» . Да тебе что за дело? Если и добрый за тебя будет молиться, какая тебе польза, если ты не верен? А если ты верен, то тебе нисколько не повредит его недостоинство. Благодать от Бога подается: иерей только уста отверзает, а творит все Бог».

50. Обязанности к самому себе

1. Познани e самого себя

1. Всего легче обманывать самого себя и, надмеваясь пустой славой, почитать себя чем-то, будучи ничем (Св. Григор. Богосл.).

2. Многие хотят знать, что делается в чужих странах; а что в своей душе находится, не ищут (Св. Тихон Задон.).

3. Не прежде засыпай, пока не размыслишь о грехах, совершенных тобой в продолжение дня (Златоуст).

2. Привычки

1. Как дерево, чем более растет, тем более в землю корень свой впускает: так чем более растет греховный обычай, тем глубже в сердце человеческом утверждает свой корень (Св. Тихон Задон.).

2. И хорошую привычку и худую питает время, как дрова питают огонь (Св. Петр Дамаскин).

3. Как дерево, чем больше будет, тем с большей трудностью исторгается из земли: так чем более усилится и утвердится греховный обычай, тем с большей трудностью от него освобождается человек (Св. Тихон Задон.).

3. Слава

1. Не тот славен, кого мир славит, но тот, кого Бог прославит (Св. Тихон Задон.).

2. Кто желает вечной и истинной славы, о временной славе не заботится (Фома Кемп.).

3. Если хочешь достигнуть славы, презирай славу; а если будешь гоняться за славой, лишишься славы (Златоуст).

4. Все человеки Божии не любят быть в славе между человеками (Филар., м. Москов.).

4. Зависть

1. Зависть не дозволяет наслаждаться тем, что имеет, потому что терзается желанием того, чего не достает (Филар., apxиеп. Чернигов.).

2. Зависть подобна моли, снедающей ту одежду, в которой родится. И она снедает то сердце, в котором рождается (Св. Димитрий Ростов.).

3. Как ржавчина изъедает железо, так зависть душу, в которой живет она (Св. Васил. Велик.).

4. Не так моль и червь снедают дерево и волну (шерсть), как горячка зависти снедает самые кости завистников и отравляет здравие души их (Златоуст).

5. Зависть есть корень убийства (Златоуст).

6. Зависть есть дочь гордости: умертви мать, и дочь ее погибнет (Блаж. Августин).

5. Тщеславие и самохвальство

1. Лучше не делать ничего славного в мире, нежели сделав, безмерно хвалиться (Св. Дим. Ростов.).

2. Убегай тщеславия – и сподобишься славы в будущем веке (Авва Исаия).

6. Совесть

1. «Пусть меня все хулят», говоритъ св. Тихон Задонский, – «только бы меня совесть хвалила».

2. Совесть – истинное домашнее судилище. Преступник может избежать иногда суда человеческого, но он никогда не избежит суда своей совести (Св. Григорий Богосл.).

3. Только тех не судит совесть, которые достигли верха добродетели или порока (Авва Фалассий).

7. О довольстве своим состоянием при нищете и низком звании

1. Не прельщайся чужим добром, ибо и свое скоро оставишь (Св. Димитр. Ростов.).

2. Земное счастие состоит не в обилии земных благ, а в довольстве и спокойствии духа, большей частью недоступных людям, наделенным избытком земных благ (Прот. В. Нечаев, ныне еп. Виссарион).

3. От верности в малом зависит успех в великом. «Хочешь ли быть великим, начинай с самого малого», говорит блажен. Августин.

8. Назначение христианина подражать Христу

Христианин есть тот, кто, сколько возможно человеку, подражает Христу словами, делами и помышлениями (Св. Иоанн Леств.).

Св. Григорий Нисский сравнивает христиан с живописцами. «Каждый из нас», говоритъ он, «есть живописец собственной своей жизни. Наша душа есть как бы полотно, добродетели – краски; Иисус Христос есть образец, с которого мы должны списывать». – Прекрасное сравнение! Как живописец имеет в уме, в воображении и перед глазами предмет, который хочет представить на полотне: так христианин при всех своих действиях должен устремлять взоры на Иисуса Христа. И как кисть, водимая рукой живописца, кладет на полотно цветы, подобные тем, какие он находит в образце: так воля наша, вспомоществуемая благодатно, через исполнение добродетелей, усматриваемых в Иисусе Христе, силится напечатлеть Его образ в душе нашей, и мы становимся более или менее христианами, смотря потому, более или менее сходства имеем со Иисусом Христом. (Из «Цветн. дух.»).

9. Смирение

1. Смирение есть непременная добродетель тварей; одному Богу прилично величие (Иннок., apxиеп. Херсон.).

2. Велик тот, кто чувствует свое ничтожество перед Богом (Карамзин).

3. Люби смирение: оно покроет все грехи твои (Св. Антон. Велик.).

4. Тщетны труды того, кто вне смирения постится много и несет тяжкие подвиги! (Авва Исаия).

5. Хочешь ли быть великим? – Будь меньше всех. (Mк.9:35). (Св. Ефрем Сирин).

6. Самая лучшая мера смирения – считать себя худшим из всех тварей (Св. Димитр. Ростов.).

7. Не тот показывает смиренномудрее, кто охуждает сам себя; но тот, кто будучи укорен другим, не уменьшает к нему любви (Св. Иоанн Леств.).

8. Смиренный не помнить зла, причиненного ему другими, и не осуждает человека согрешающего. Таким образом он тремя способами получает отпущение грехов себе: как не судящий – не судится, как смиренномудрый – оправдывается, как прощающий – получает прощение (Св. Афан. Александр.).

10. Время и вечность

1. Каждый час, каждая минута дорога: потому что даны со счетом, и в них потребуют отчета (Филар., apxиеп. Чернигов.).

2. Временем надобно пользоваться: оно подобно железу, которое, если остынет, неудобно будет к кованию (Петр Великий).

3. Посредством времени можно приобрести все, – самое небо и блаженную вечность, а времени невозможно приобрести ни за что (Иннок., apxиеп. Херсон.).

4. Посвящай начатки дня твоего Господу; ибо кому прежде отдашь их, того они и будут. «По началу утра», сказал некто, «я предузнаю все течение дня моего». (Св. Иоанн Леств.).

Когда отходишь ко сну, вспомни о смерти, которой сон есть образ и преддверие (Филар., м. Москов.).

11. Употребление дара слова

1. Щади язык; он часто произносить то, что лучше было бы утаить (Св. Нил Синайский).

2. Мудрый передумывает много, прежде чем он говорит, именно: что, кому, где и когда он должен говорить (Св. Амвр. Медиолан.).

3. Некто сказал о себе: девять помышлений ублажих в сердцы моем, а десятое изреку языком (Сир.25:9). Так берегут слово знающие цену его! (Филар., митр. Москов.).

4. Предпочитай молчание, потому что оно удерживает от многого вреда (Св. Исаак Сирин).

5. Если будешь соблюдать молчание, то найдешь покой везде, где бы ты ни жил (Авва Пимен).

12. Не отчаивайся

1. Согрешить – дело человеческое; отчаиваться – сатанинское (Св. Нил Синайский).

2. Отчаиваться значит самому у себя отнимать милость Божию, которую Господь каждую минуту готов подать (Филар., митр. Москов.).

3. Сколько бы грехов ни было у кого, и как бы велики они ни были, у Бога милосердия еще более; потому что как Он Сам бесконечен, так и милость Его бесконечна (Св. Тихон Задонский).

4. Не отчаивайся, потому что Господь милостив; но не будь и беспечен, потому что Он праведен (Златоуст).

13. Гордость

1. Все грехи мерзки перед Богом, но мерзостнее всех. гордость (Св. Антоний Велик.).

2. Гордость есть доказательство скудости ума (Златоуст).

3. Считай всякого человека превосходнее себя (Св. Варсоноф. Велик.).

4. Блажен, кто имеет перед очами день исшествия, и возненавидел гордость, прежде чем обличена естественная наша, ничтожность согнитием во гробе (Св. Ефрем Сирин).

14. Не смущайся поношением

Поношение служит омовением душевных страстей, – в этом пусть убедит тебя сама простонародная поговорка. Ибо мирские люди, когда лично осыпают кого бесчестиями, хвалясь тем перед другими, говорят: «помыл я такого-то». И это совершенная правда (Из «Лествицы» св. Иоанна, игум. Син. горы).

15. Скорби

1. Как невозможно человеку не испытать смерти, так и прожить без скорбей. (Златоуст).

2. Когда отец оставляет сына без наказания и попускает ему по своей воле жить, то видно, что он отринул его от себя: так, когда и Бог оставляет человека без наказания, то это есть знак отвержения его от Божьей милости; и не иное, что такому последует, как терпеть на себе вечный гнев Божий. (Св. Тихон Задон.).

3. Правда Божья требует, чтобы грешник был наказан за грехи свои. Если же нужно грешнику непременно быть наказанным, то лучше ему быть наказанному здесь и терпеть с благодарением временное наказание, нежели в будущем веке бесконечно мучиться. (Св. Тихон Задон.).

4. Какая бы ни постигла тебя скорбь, не обвиняй в ней никого, кроме себя, и говори: «это случилось со мной за грехи мои». (Авва Ор).

5. Не говори: «ах! как я несчастлив!» Но говори: «еще мало мне этого за грехи мои». (Иннокентий, митропол. Москов.).

6. Какая в том добродетель, чтобы охотно принимать приятное? Но скорбное принять благодушно, по благоговению к воле Божьей, – вот подвиг, вот добродетель, вот залог награды! (Филарет, митропол. Москов.).

7. Терпи скорби; потому что в них, как розы в тернах, растут и воспитываются добродетели. (Св. Нил Синайский).

8. Врач душ и телес употребляет орудие скорбей, чтобы исторгнуть корни и загладить следы греха, и огнем страдания выжигает заразу наклонности к греховным услаждениям (Филар., м. Москов.).

9. Чтобы стяжать терпение в скорбях и искушениях, – веруй, что все делается с нами но воле Божьей (Схимон. Парфений).

10. Не страшит тебя ни отец, ни учитель, ни начальник, ни законодатель, ни судья? Не пристыжает тебя друг? Не исправляет тебя и совесть? – Так приходит телесная болезнь, и нередко исправляет все (Златоуст).

16. Утешение в несчастии

1. Все святые жизнь свою проводили в скорбях и печалях, в страдании, терпении и гонении: ты ли один хочешь оставаться без всякого страдания и печали? Или ты один только хочешь быть из числа избранных Божьих, не желая ничего потерпеть? Да не будет сего! (Св. Димит. Ростов.).

2. Если опасность, бедствие, скорбь колеблют твое мужество, истощают твое терпение: помяни Матерь Господа, стоявшую при кресте Его (Филар., м. Москов.).

3. Если и Христос, не сотворив греха, пострадал: можно ли нам грешным роптать на страдание? (Он же).

4. Если Христос, безвинный, за наши вины соизволил перенести скорбь и тугу смертную: ты ли не покоришься перенести без сравнения меньшую скорбь, без сомнения за некие вины твои перед Богом, хотя может быть и безвинно перед человеками? (Филар., м. Москов.).

5. Терпи до конца со Христом и Христа ради, если хочешь со Христом царствовать (Фома Кемп).

17. C пасени e души

1. Как зло делать, так и добра не делать – грех есть. (Св. Тихон Задон.).

2. Не делать добра потому только, что от того может произойти нечто неблагоприятное, значит отказываться всегда делать добро (Иннокен. Apxиеп. Херсон.).

3. Хочешь ли без труда творить добродетель? Рассуждай о труде, что он временный, а о награде, что она вечная (Св. Нил Синайский).

4. Чем более кто приближается к Богу, тем более видит себя грешным (Авва Дорофей).

5. Пока человек не предстанет на суд Божий, не услышит решительного о себе определения и не увидит присужденного ему места, до тех пор он не может знать, угоден ли он Богу, или нет (Авва Иcaия).

6. Забвение добрых своих дел есть самое безопасное их хранилище (Златоуст).

7. Добрые дела ценятся по намерению(Св. Амвр. Медиолан.).

8. Глава и сущность (можно сказать, душа) всех доброде-телей есть любовь, без которой ни пост, ни бдение, ни труды ничего не значат. Дьявол всему может подражать в человеке: назовем ли пост? и он ничего не ест; бдение, но и он никогда не спит и всегда, рыкая, ходит (1Петр.5:8). Только одна любовь и смирение не подражаемы для него (Блажен. Августин).

18. Изречения о грехе

1. О! грех самое ужасное зло в мире. Бегите греха по крайней мере для того, чтобы как можно менее тяготели над вами бедствия земные (Филар., apxиеп. Черниг.).

2. Лучше избирай умереть, когда того нужда требует, нежели со грешить (Св. Тихон Задон.).

3. Ничто не сокрыто от Судьи; поэтому напрасно стараемся грешить скрыто (Св. Нил Синайский).

4. Один старец сказал: «чудное дело! Мы приносим молитвы так, что представляем Бога присущим и слушающим слова наши; а когда грешим, то делаем так, как бы Он не видел нас» (Древн. Патер.).

5. «Запрещены праздные слова и праздные мысли. Это уж слишком тяжело» , говорят легкомысленные; «без нужды строго», думают не разумеющие: «праздные слова», говорят, «невредны, а праздные мысли, – еще менее». Да, мелкие насекомые большей частью, не ядовиты и не смертоносны; однако хотел ли бы ты жить в воздухе, ими наполненном, где непрестанно они толпятся, летят в глаза, жужжат в уши, тревожат осязание, и сотнями наносят подлинно не смертельные раны? (Филар., м. Москов.).

6. Считая то и другое малым, не доходят ли до того, что никакого греха не считают великим? (Филар., apxиеп. Черниг.).

7. Не делай зла, даже и в шутку, ибо случается, что иной сначала шутя делает зло, а после и нехотя им увлекается (Авва Дорофей).

8. Пока проступок мал еще и не созрел, истреби его прежде нежели пустит ветви в широту и станет созревать (Св. Исаак Сирин).

9. Грех есть горящий огонь. По мере уменьшения вещества: он угасает, а по мере прибавления – разгорается (Св. Марк Подвижн.).

10. Угашай искру, пока в пламень не возросла, и убивай врага, пока он мал (Св. Тихон Задон.).

1. Крещенїе Ольги

Въ лето ҂ѕуѯ҃г. Иде Ольга въ Греки, и приде Царюгородꙋ. Бѣ тогда царь именемъ Костѧнтинъ; приде къ немꙋ Ольга, и видѣвъ ю добрꙋ сꙋщю ѕѣло лицемъ и смысленꙋ, ꙋдививсѧ царь разꙋмꙋ еѧ, бесѣдовл къ ней и рекъ ей: «подобна еси царствовати въ градѣ съ нами».

Она же разꙋмѣвши рече къ царю: „азъ погана есмь ²¹², да аще мѧ хощеши крестити, то крести мѧ самъ: аще ли ни, то не крещюсѧ»; и крести ю царь ел патреархомъ. Просвѧщена же бывши, радовашесѧ дꙋшею и тѣломъ; и поꙋчи ю патреархъ о вѣрѣ, и рече ей: „Благословенна ты въ женахъ Рꙋскихъ, ꙗко возлюби светъ, а тьмꙋ ѡстави; благословити тѧ хотѧтъ сынове Рꙋстїи въ послѣднїй родъъ внꙋкъ твоихъ».

И заповѣда ей о церковномъ ꙋставѣ, о молитвѣ и о постѣ, о милостыни и о въздержаньи тѣла чиста; она же поклонивши гллвꙋ, стоѧша аки гꙋба напаѧема, внимающи ꙋченьѧ; и поклонившисѧ плтреархꙋ, глаголющи: „молитвами твоими, владыко, да охраненл бꙋдꙋ отъ сѣти непрїѧзньны». Бѣ же речено ей во крещеньи Олена, ꙗкоже и древнѧѧ царица, мати великаго Константина. И благослови ю патреархъ и отпусти ю. (Изъ Нестор, летописи).

2. Праздники Господские и Богородичные

Ржⷵтво́ Прест҃ы́ѧ Бг҃оро́днцы (8 Сентября)

Въ невели́цѣмъ гра́дѣ ²¹³І҆ꙋде́йстѣмъ, Назаре́тѣ, живѧ́ше ²¹⁴нкїй благочести́вый и҆ бг҃люби́вый мꙋжъ, именемъ І҆ѡакі́мъ. Жена̀ є҆м̀ бы́сть ²¹⁵ст҃а́ѧ и҆ пра́веднаѧ А̧нна. Пра́ведницы сїѝ, дости́гше ста́рости, не и҆мста ча́дъ ²¹⁶занѐ ²¹⁷А̣нна б непло́ды. І҆акі́мъ и҆ А̣нна непреста́ннѡ моли́ста ²¹⁸Гдⷵа, да да́рꙋетъ има ча́до. Моли́тва пра́ведныхъ оу҆слы́шана бы́сть Бг҃омъ. Ѻнъ посла̀ има въ ста́рости глꙋбо́цѣй ве́лїю ²¹⁹и҆ неизрече́ннꙋю ра́дость, дарова́въ има дще́рь ²²⁰, Марі́ю, ꙗже ²²¹послѣдѝ ²²²бы̀сть пренепоро́чнѧ Ма́терь Гдⷵа на́шегѡ І҆и҃са Хрⷵста, и҆ заст́пница ро́да хрїстїа́нска.

Введе́нїе во хра́мъ Прест҃ы́ѧ Бцⷣы(21 Ноября)

І҆акі́мъ и҆ А̣нна, родн́телѧ пребл҃гослове́нной Дв҃ы Марі́и, є҆щѐ̀ до рожде́нїѧ Е҆ѧ̀, да́ста ѻ҆бѣ́тъ Бг҃ꙋ посвѧти́ти ча́до, є҆́же ²²³б́детъ

дано̀ има ѿ Гдⷵл: та́ко и҆ сотворѝста пра́ведницы. Е҆҆гда̀ прест҃й Дв҃ѣ Марі́и, ꙗже бы́сть ²²⁴испроше́на ими ѿ Гдⷵа, и҆спо́лнишасл трѝ лта ²²⁵, І҆акі́мъ и҆ А̣нна созва́ста всхъ срѡ́дникъ и҆ зна́емыхъ свои́хъ, пригласи́ста ѻ҆трокови́цъ ²²⁶, све́рстницъ дще́ре ²²⁷своеѧ̀, и҆ ѡ҆бле́кше ю ²²⁸ꙗкѡ дще́рь царе́вꙋ, съ возжже́нными свѣщѝ, при мно́жествѣ, наро́да, велелѣ́пнѡ ²²⁹введо́ста ю во хра́мъ І҆ерꙋсали́мскїй. Во хра́мѣ семъ пренепоро́чнаѧ Марі́ѧ пребы́сть до и҆сполне́нїѧ вре́мени воспита́нїѧ своегѡ̀, подвиза́ющисѧ на моли́твѣ, вогомы́слїи, чтѐнїи сло́ва Бж҃їѧ и҆ и҆ны́хъ добродѣ́телехъ.

Благовѣ́щенїе Прест҃ы́ѧ Бг҃оро́днцы (25 Марта)

(Е҆҆ѵа́нгелїе ѿ Лꙋки, гл. а҃, ст. к҃ѕ-к҃н)

По́сланъ бы́сть Агг҃лъ Гаврїи́лъ ѿ Бг҃а во гра́дъ Галїле́йскїй, є҆м́же ²³⁰

имѧ Назаре́тъ, къ Дв҃ѣ ѡ҆брꙋченнѣй м́жеви, є҆м́же имѧ І҆ѡ́сифъ, ѿ домꙋ Дв҃дова: и҆ имѧ Дв҃ѣ Марїа́мь. И҆҆ вше́дъ къ Не́й Агг҃лъ, речѐ: ра́дꙋйсѧ, благода́тнаѧ, Гдⷵь съ Тобо́ю, бл҃гослове́нна Ты̀ въ жена́хъ: Ѻ҆на же ви́дѣвши, смꙋти́сѧ ѡ҆ словесѝ є҆гѡ̀ и҆ помышлѧ́ше, каково̀ б́детъ цѣлова́нїе ²³¹сїѐ, И҆҆ речѐ ²³²Агг҃лъ Ей: не бо́йсѧ, Марїа́мь, ѡ҆брѣла́ бо є҆сѝ благода́ть оу҆ Бг҃а. И҆҆ сѐ зачне́ши во чре́вѣ, и҆ роди́ши Сн҃а, и҆ нарече́ши имѧ Е҆м̀ І҆и҃съ. Се́й б́детъ ве́лїй ²³³и҆ Сн҃ъ Вы́шнѧгѡ нарече́тсѧ: и҆ да́стъ Е҆м̀ Гд҃ь Бг҃ъ престо́лъ Дв҃да ѻ҆тца̀ Е҆гѡ̀: и҆ воцари́тсѧ въ дом̀ І҆а́кѡвли во вѣ́ки, и҆ ца́рствїю Е҆гѡ̀ не б́детъ конца̀. Речѐ же Марїа́мь ко Агг҃лꙋ: ка́кѡ б́детъ сїѐ, и҆дѣ́же ²³⁴м́жа не зна́ю; И҆҆ ѿтвѣща́въ Агг҃лъ, речѐ Ей: Дх҃ъ Ст҃ы́й на́йдетъ на Тѧ̀, и҆ си́ла Вы́шнѧгѡ ѡ҆сѣни́тъ Тѧ̀: тѣ́мже ²³⁵и҆ ражда́емое свѧ́то, нарече́тсѧ Сн҃ъ Бж҃їй. И҆҆ речѐ Марїамь: сѐ раба̀ Гдⷵнѧ, б́ди Мн по глаго́лꙋ твоем̀. И҆ ѿи́де ²³⁶ѿ Неѧ̀ Агг҃лъ.

Ржⷵтво ̀ Гдⷵа на ́ шего І҆и҃са Хрⷵта ̀ (25 Декабря)

(Е҆ѵа ́ нгелїе ѿ Лꙋ кѝ, гл. в҃ , ст . а҃ – д҃і )

И҆҆зы ́ де повелѣ ́ нїе ѿ Ке ́ сарѧ Аѵгꙋста , написа ́ ти всю ̀ вселе ́ ннꙋю . ²³⁷ Сїе ̀ написа ́ нїе пе ́ рвое бы ́ сть владѧ ́ щꙋ Сѷрїею Кѷрині ́ ю . ²³⁸ И҆҆ и҆дѧ ́ хꙋ вси ̀ написа ́ тисѧ , ко ́ ждо ²³⁹ во свой гра ́ дъ . Взы ́ де же и҆ І҆ѡ ́ сифъ ѿ Галїле ́ и , и҆зъ гра ́ да Назаре ́ та , во І҆ꙋде ́ ю , во гра ́ дъ , Дв҃довъ , иже нарица ́ етсѧ ²⁴⁰ Виѳле ́ емъ : зане ́ ²⁴¹ бы ́ ти є҆м ̀ ѿ до ́ мꙋ и҆ ѻ҆те ́ чества ²⁴² Дв҃дова , написа ́ тисѧ съ М арі ́ ею ѡ҆бруче ́ нною є҆м ̀ жено ́ ю , с ́ щею непра ́ здною . Бы ́ сть же , є҆гда ̀ бы ́ ша та ́ мѡ ²⁴³ , и҆спо ́ лнишасѧ дні ́ е роди ́ ти Ей : и҆ роди ̀ Сн҃а своего ̀ пе ́ рвенца , и҆ пови ́ тъ Его ̀ ²⁴⁴ , и҆ положи ̀ Его ̀ въ ꙗслехъ : зане ̀ не б имъ мста во ѻ҆би ́ тели . И҆҆ па ́ стырїе бхꙋ въ то ́ йже стран , бдѧ ́ ще ²⁴⁵ и҆ стрег ́ ще стра ́ жꙋ нощн ́ ю ѡ҆ ста ́ дѣ свое ́ мъ . И҆҆ се ̀ ²⁴⁶ Агг҃лъ Гдⷵнь ста ̀ въ ни ́ хъ ²⁴⁷ , и҆ сла ́ ва Гдⷵнѧ ѡсїѧ ̀ ихъ : и҆ ѹ҆боѧ ́ шасѧ стра ́ хомъ ве ́ лїимъ . И҆҆ рече ̀ имъ Агг҃лъ : не бо ́ йтесѧ : се ̀ бо ²⁴⁸ благовѣств ́ ю ва ́ мъ ра ́ дость ве ́ лїю , ꙗже ²⁴⁹ б ́ детъ всмъ лю ́ демъ : ꙗкѡ роди ́ сѧ ва ́ мъ дне ́ сь Сп҃съ , иже єсть Хрⷵто ́ съ Гдⷵь , во гра ́ дѣ Дв҃довѣ . И҆҆ сѐ ва́мъ зна́менїе ²⁵⁰: ѡ҆брѧ́щете ²⁵¹

младе́нца пови́та, лежа́ща въ ꙗслехъ. И҆҆ внеза́пꙋ ²⁵²бы́сть со Агг҃ломъ мно́жество вѡ́й ²⁵³небе́сныхъ, хва́лѧщихъ Бг҃а, и҆ глаго́лющихъ: сла́ва въ вы́шнихъ Бг҃ꙋ, и҆ на землѝ ми́ръ, въ человцѣхъ благоволе́нїе.

Сртенїе Гдⷵне (2 Февраля)

(Е҆ѵа́нгелїе ѿ Лꙋкѝ, гл. в҃, ст. к҃є-л҃в)

Б ²⁵⁴человкъ во І҆ерꙋсали́мѣ, ємꙋже имѧ Сѷмеѡ́нъ: и҆ чл҃вкъ се́й пра́веденъ и҆ благочести́въ, ча́ѧ ²⁵⁵оу҆тхи І҆и҃левы, и҆ Дх҃ъ б Ст҃ъ въ не́мъ. И҆҆ б є҆м  ̀ ѡ҆бѣща́нно Дх҃омъ Ст҃ымъ, не ви́дѣти сме́рти, пре́жде да́же ²⁵⁶не ви́дитъ Хрⷵта Гдⷵнѧ. И҆҆ прїи́де Дх҃омъ въ це́рковь: є҆гда̀ введо́ста ²⁵⁷роди́телѧ ѻ҆троча̀ І҆и҃са, сотвори́ти има по ѻ҆бы́чаю зако́нномꙋ ѡ҆ Не́мъ: и҆ то́й прїе́мъ ²⁵⁸Е҆҆го̀ на рꙋк̀ свою̀, и҆ благословѝ Бг҃а, и҆ речѐ: Ны́нѣ ѿп̀щаеши раба̀ твоего̀, Влⷣ҇ко, по глаго́лꙋ ²⁵⁹твоем̀, съ ми́ромъ: ꙗкѡ ви́дѣстѣ ѻчи моѝ спасе́нїе твоѐ, єже є҆сѝ оу҆гото́валъ пре́дъ лице́мъ всхъ люде́й: свтъ во ѿкрове́нїе ²⁶⁰ꙗ҆зы́кѡвъ, и҆ сла́вꙋ люде́й твои́хъ І҆и҃лѧ.

Бг҃оѧвле ́ нїе Гдⷵне (6 Января)

(Е҆ѵⷢ҇лїе ѿ Ма ́ рка , гл . а҃ , ст . ѳ – а҃і )

Прїи ́ де І҆и҃съ ѿ Назаре ́ та Галїле ́ йскагѡ , и҆ крⷵти ́ сѧ ѿ І҆ѡа ́ нна во І҆҆ѻрда ́ не .

И҆ абїе ²⁶¹, восходѧ̀ ѿ воды̀, ви́дѣ разводѧ́щасѧ ²⁶²нб҃са̀, и҆ Дх҃а ꙗкѡ го́лубѧ сходѧ́ща на́нь. ²⁶³И҆҆ гла́съ бы́сть съ нб҃се: Ты̀ є҆сѝ Сн҃ъ мо́й возлю́бленный, ѡ҆ Не́мже ²⁶⁴Благоволи́хъ.

Преѡбраже́нїе Гдⷵне (6 Августа)

(Е҆ѵⷢ҇лїе ѿ Матѳе́а, гл. з҃і, ст. а҃-и҃)

Поѧ́тъ ²⁶⁵І҆и҃съ Петра̀, и҆ І҆а́кѡва, и҆ І҆ѡа́нна бра́та є҆гѡ̀, и҆ возведѐ ихъ на гор̀ высок̀ є҆ди́ны. И҆҆ преѡбрази́сѧ пре́дъ ни́ми, и҆ просвѣти́сѧ лицѐ Е҆҆гѡ̀ ꙗкѡ со́лнце, ри̑зы ²⁶⁶же Е҆҆гѡ бы́ша бѣлы̀ ꙗко свѣ́тъ. И҆҆ се

ꙗви́стасѧ ²⁶⁷имъ Мѡѷсе́й и҆ И҆҆лїѧ̀, съ Ни́мъ глаго́люща. Ѿтвѣща́въ же Пе́тръ речѐ ко І҆и҃сови: Гдⷵи, добро̀ єсть на́мъ здѣ ²⁶⁸бы́ти: аще ²⁶⁹хо́щеши, сотвори́мъ здѣ̀ трѝ сѣ́ни ²⁷⁰, Тебѣ̀ є҆ди́нꙋ, и҆ Мѡѷсе́еви є҆ди́нꙋ, и҆ є҆ди́нꙋ И҆҆лїѝ. Е҆҆щѐ же є҆м̀ глаго́лющ ²⁷¹, сѐ гла́съ изъ ѻблака глаго́лѧ: се́й єсть Сн҃ъ мо́й возлю́бленный, ѡ҆ Не́мже благоволи́хъ: тогѡ҆ посл́шайте. И҆҆ слы́шавше оу҆чени́цы, падо́ша ни́цы ²⁷², и҆ оу҆боѧ́шасѧ ѕѣлѡ̀. ²⁷³И҆҆ прист́пль І҆и҃съ, прикосн́сѧ ихъ, и҆ речѐ: воста́ните, и҆ не бо́йтесѧ. Возве́дше же ѻчи своѝ, никого́же ви́дѣша, то́кмѡ ²⁷⁴І҆и҃са є҆ди́наго.

Вхо ́ дъ Гдⷵнь въ І҆ерꙋсали ́ мъ

(Е҆ѵⷢ҇лїе ѿ Матѳе ́ а , гл. к҃а , ст . а҃ – а҃і )

Є҆гда ̀ прибли ́ жишасѧ во І҆ерⷵлимъ , и҆ прїидо ́ ша въ Виѳсфагі ́ ю къ

гор Е҆҆леѡ́нской, тогда̀ І҆и҃съ посла̀ два̀ оу҆ченика̀, глаго́лѧ има: и҆ди́та въ ве́сь ²⁷⁵, ꙗже прѧ́мѡ ва́ма, и҆ абїе ѡ҆брѧ́щета ѻ҆слѧ̀ привѧ́зано, и҆ жребѧ̀ съ ни́мъ: ѿрѣши́вша ²⁷⁶приведи́та Мѝ. И҆҆ аще ва́ма кто̀ рече́тъ что̀, рече́та: ꙗкѡ Гдⷵь є҆ю̀ ²⁷⁷тре́бꙋетъ: абїе же по́слетъ ѧ. ²⁷⁸Ше́дша же оу҆ченика̀, и҆ сотво́рша, ꙗкоже повел има І҆и҃съ, прнведо́ста ѻ҆слѧ̀ и҆ жребѧ̀, и҆ возложи́ша верх̀ ею̀ ри̑зы своѧ̀ и҆ всде верх̀ ихъ. Мно́жайшїи же наро́ди постила́хꙋ ри̑зы своѧ̀ по пꙋтѝ: др́зі́и же рзахꙋ втви ѿ дре́въ, и҆ постила́хꙋ по пꙋтѝ. Наро́ди же предходѧ́щїи Е҆м̀ и҆ вслдствꙋющїи ²⁷⁹зва́хꙋ, глаго́люще ²⁸⁰: Ѻ҆са́нна ²⁸¹Сн҃ꙋ Дв҃довꙋ: благослове́нъ грѧды́й во имѧ Гдⷵне: ѡ҆са́нна въ вы́шнихъ. И҆҆ вше́дшꙋ Е҆м̀ ²⁸²во І҆ерⷵли́мъ, потрѧсе́сѧ ве́сь гра́дъ, глаго́лѧ: кто̀ єсть се́й; Наро́ди же глаго́лахꙋ: се́й єсть І҆и҃съ проро́къ, иже ѿ Незаре́та Галїле́йска.

(Це́рковь пра́зднꙋетъ сїѐ собы́тїе въ шест́ю недлю Вели́каго поста̀).

Воскресе́нїе Хрⷵто́во

(Е҆ѵⷢ҇лїе ѿ Матѳе́а гл. к҃н, ст. а҃-і҃)

Въ ве́черъ же сꙋббѡ́тный ²⁸³, свѣта́ющи во є҆ди́нꙋ ѿ сꙋббѡ́тъ ²⁸⁴прїи́де Марі́а Магдали́на, и҆ дрꙋга́ѧ Марі́а, ви́дѣти гро́бъ. И҆҆ се тр́съ ²⁸⁵бы́сть ве́лїй: Агг҃лъ бо Гдⷵнь сше́дъ съ нб҃сѐ, прист́пль ѿвалѝ ка́мень ѿ две́рїй гро́ба, и҆ сѣдѧ́ше на не́мъ. Бѣ́ же зра́къ ²⁸⁶є҆гѡ̀ ꙗ кѡ мо́лнїѧ, и҆ ѡ  дѣѧ́нїе є҆гѡ̀ ꙗ кѡ снѣ́гъ. Ѿ стра́ха же є҆гѡ̀ сотрѧсо́шасѧ стрег́щїи, и҆ бы́ша ꙗ кѡ ме́ртви. Ѿвѣща́въ же Агг҃лъ, речѐ жена́мъ: не бо́йтесѧ вы̀, вѣ́мъ бо ^{287 3}, ꙗ кѡ І҆и҃сл распѧ́таго ищете. Нѣ́сть здѣ̀: воста̀ во, ꙗ коже речѐ: прїиди́те, ви́дите мѣ́сто, и҆дже лежа̀ Гдⷵь. И҆҆ ско́рѡ ше́дше рцы́те ²⁸⁸оу҆ченикѡ́мъ Є҆гѡ̀, ꙗ кѡ воста̀ ѿ ме́ртвыхъ: и҆ сѐ варѧ́етъ вы̀ ²⁸⁹въ Галїле́и, та́мѡ Є҆гѡ̀ ѹ  зрите. Сѐ рхъ ва́мъ. И҆҆ и҆зше́дше ско́рѡ ѿ гро́ба со стра́хомъ и҆ ра́достїю ве́лїею, теко́стѣ ²⁹⁰возвѣсти́ти оу҆ч҃нкѡ́мъ Є҆гѡ̀. Е҆гда́ ²⁹¹же и҆дѧ́стѣ возвѣсти́ти оу҆ч҃нкѡ́мъ Є҆гѡ̀, и҆ сѐ І҆и҃съ срѣ̀те ѧ, глаго́лѧ: ра́дꙋйтесѧ. Ѻ҆н  же прист́пльше ꙗстѣсѧ ²⁹²зл но́зѣ Є҆гѡ̀,

и҆ поклони́стѣсѧ Е҆м̀. Тогда̀ глаго́ла има І҆и҃съ: не бо́йтесѧ: и҆дѝте, возвѣсти́те бра́тїи мое́й, да идꙋтъ въ Галїле́ю, и҆ т́ ²⁹³Мѧ̀ ви́дѧтъ.

Вознесе́нїе Гдⷵне

(Лꙋкѝ гл. к҃д, ст. и҃в, до полови́ны н҃в. Дѣѧ́н. гл. а҃. ст. ѳ҃-а҃і. Лꙋкѝ гл. к҃д. ст. и҃в)

И҆҆зве́дъ ихъ (А҆҆пⷵлѡвъ І҆и҃съ) во́нъ ²⁹⁴до Виѳа́нїи: н҆ воздви́гъ р́цѣ ²⁹⁵своѝ, н҆ благословѝ ихъ. И҆ бы́сть, є҆гда̀ благословлѧ́ше ихъ, ѿстпѝ ѿ ни́хъ, и҆ возноша́шесѧ на не́бо. И҆҆ ті́и поклони́шасѧ Е҆м̀. Зрѧ̀щымъ имъ (А҆҆по́столамъ), взѧ́тсѧ, и҆ ѻблакъ под̾ѧ́тъ Е҆҆го̀ ѿ ѻчїю ихъ. И є҆гда̀ взира́юще бѧ́х на не́бо, и҆д́щ Е҆҆м̀, и҆ сѐ м́жа два̀ ста́ста пре́дъ ни́ми во ѻ҆де́жди бѣл, иже и҆ реко́ста: М́жїе Галїле́йстїи, что

Вознесение Господне.

стоитѐ, зрѧ́ще на не́бо; се́й І҆и҃съ, вознесы́йсѧ ѿ ва́съ на не́бо та́кожде ²⁹⁶прїи́детъ, имже ѻбразомъ ²⁹⁷ви́дѣсте Е҆҆го̀ и҆д́ща на не́бо. И҆҆ возврати́шасѧ во І҆ерꙋсали́мъ съ ра́достїю вели́кою: и҆ бѧ́хꙋ вы́н ²⁹⁸въ це́ркви, хва́лѧще и҆ благословѧ́ще Бг҃а.

Соше́ствїе Ст҃а́гѡ Дх҃а

(Дѣѧ́нїй гл. в҃, ст. а҃-г҃і)

Е҆҆гда̀ скончава́шасѧ дні́е пѧтдесѧ́тницы, бша всѝ А҆҆пⷵли є҆диннод́шнѡ вк́пѣ. ²⁹⁹И҆҆ бы́сть внеза̀пꙋ съ небесѐ ш́мъ, ꙗкѡ иоси́мꙋ дыха́нїю б́рнꙋ ³⁰⁰, и҆ и҆спо́лни ве́сь до́мъ, н҆дже бѧ́хꙋ сѣдѧ́ще. ³⁰¹И҆ ꙗви́шасѧ имъ расдѣле́ни ѧ҆зы́цы икѡ ѻгненни: сде же на є҆дн́номъ ко̀емждо ³⁰²ихъ. И҆҆ и҆спо́лнишасѧ всѝ Дх҃а Ст҃а, и҆ нача́ша гллго́лати и҆ны́ми ѧ҆зы́ки, ꙗкоже Дх҃ъ даѧ́ше имъ провѣщава̀ти. Бѧ́хꙋ же во І҆ерꙋсали́мѣ жив́щїи І҆ꙋдє́и м́жїе благоговйнїи ³⁰³ѿ всегѡ̀ ꙗ҆зы́ка ³⁰⁴, иже подъ небесе́мъ. Бы́вшꙋ же гла́сꙋ сем̀, сни́десѧ наро́дъ, и҆ смѧте́сѧ ³⁰⁵, ꙗкѡ слы́шахꙋ еди́нъ кїйждо ихъ свои́мъ ѧ҆зы́комъ глаго́лющихъ ихъ. Дивлѧ́хꙋсѧ же всѝ и҆ чꙋдѧ́хꙋсѧ, глаго́люще др́гъ ко др́гꙋ: не сѐ ли всѝ сі́и с́ть глаго́лющїи Галїле́аие; И҆҆ ка́кѡ мы̀ слы́шимъ кі́йждо сво́й ѧ҆зы́къ на́шъ, въ не́мже роди́хомсѧ; Ѹ҆жаса́хꙋсѧ же всѝ и҆ недоꙋмѣва́хꙋсѧ, др́гъ ко др́гꙋ глаго́люще: что̀ ѹбо хо́щетъ сїѐ бы́ти;

Оу҆спе́нїе Прест҃ы́ѧ Бг҃оро́дицы (15 Августа)

Ѻ҆ днѝ всечестна́гѡ оу҆спе́нїѧ своегѡ̀ прест҃а́ѧ Дв҃а Марі́ѧ извщена бы́сть ѿ А҆рха́гг҃ла Гаврїи́ла пре́жде тре́хъ дне́й, и҆ досто́йнѡ пригото́висѧ къ нем̀. Ко дню̀ сем̀, по и҆зволе́нїю Бж҃їю, всѝ А҆҆пⷵли совра́шасѧ чуде́снѡ во І҆ерꙋсали́мъ. Гдⷵ́ Бг҃ꙋ ѹ҆го́дно бы́сть, да б́дꙋтъ всѝ А҆҆пⷵли свидтели ми́рной кончи́ны Бг҃ома́тере: да ви́дѧтъ, ка́кѡ Сынъ Е҆҆ѧ̀ І҆и҃съ Хрⷵто́съ въ со́нмѣ ³⁰⁶ст҃ы́хъ Агг҃лъ прїѧ̀ ³⁰⁷въ р́цѣ своѝ пречи́стꙋю д́шꙋ Мт҃ре своеѧ̀, и҆ да посл́жатъ Ей во блаже́ннѣй кончи́нѣ Е҆ѧ̀, преда́вше ст҃о́е тло Е҆ѧ̀ земл, что̀ и҆ сотвори́ша ст҃і́и А҆҆пⷵли. Всѝ ѻ҆нѝ съ возжже́нными свѣщы̀, съ Ѱалмопнїемъ и҆ моли́твами бл҃голѣ́пнѡ несѧ́хꙋ ѻдръ ³⁰⁸съ тломъ Бг҃оро́дицы, єже че́стнѣ и҆ преда́ша земл въ Геѳсимані́йстѣй ве́си ³⁰⁹, недале́че ѿ І҆ерꙋсали́ма. А҆҆пⷵлъ Ѳѡма̀ не бы́сть во І҆ерꙋсали́мѣ, є҆гда̀ преста́висѧ пребл҃гослове́ннаѧ Дв҃а Марі́ѧ. Тре́мъ дне́мъ мин́вшымъ ³¹⁰, прїи́де и҆ се́й во І҆ерꙋсали́мъ, и҆ ѹ҆вдѣвъ ѡ҆ кончи́нѣ и҆ погребе́нїи Приснодвы, восхот ѹ҆ви́дѣти гро́бъ и҆ честно́е тло Є҆ѧ̀: є҆гда́ же ѿкры́та бы́сть гро́бъ, въ не́мъ не ѡ҆бртесѧ ³¹¹тѣлесѐ Є҆ѧ̀. Гдⷵь, тридне́внѡ воскресы́й изъ ме́ртвыхъ, воскресѝ въ тре́тїй де́нь ѿ гро́ба

пречи́стꙋю Мт҃рь свою́. Въ ве́черъ тогѡ́же днѐ, всѝ А҆пⷵли ѹ҆ви́дѣша прест҃́ю Влⷣ҇чцꙋ на́шꙋ Бг҃оро́дицꙋ на возд́сѣ, ꙗже речѐ имъ: Ра́дꙋйтесѧ, Азъ єсмь при́снѡ ³¹² съ вами.

Воздви́женїе честна́гѡ Креста̀ Гдⷵнѧ (14 Сентября)

Кре́стъ, на не́мже ³¹³пло́тїю ³¹⁴пострада̀ и҆ ѹмре Гдⷵь на́шъ І҆и҃съ Хрⷵто́съ, ѻколѡ тре́хъ вѣкѡ́въ бѣ́ сокры́тъ ѿ Хрїстїа́нъ Ѻ҆бртенъ бы́сть ³¹⁵се́й пречестны́й Кре́стъ Госпо́день, по и҆зволе́нїю Бо́жїю, св. благоврною и҆ равноапо́стольною цари́цею Е҆҆ле́ною, ма́терью Ри́мскагѡ І҆мпера́тора, св. равноапо́стольнагѡ Кѡнстанті́на, иже пе́рвый и҆зъ І҆мпера́торѡвъ Ри́мскихъ воспрїѧ̀ ³¹⁶Хрїстїа́нскꙋю и҆ содла госпо́дствꙋющею во вселе́нной.

Ѻ҆҆брте же свѧта́ѧ равноапо́стольнаѧ Е҆҆ле́на Кре́стъ Госпо́день на гор Голго́ѳѣ, въ пещерѣ, к́пнѡ со кресты̀ дв̀хъ разбѡ́йникъ, распѧ́тыхъ со І҆и҃сомъ Хрⷵто́мъ и҆ ѹ҆вѣ́дѣ́въ по чꙋдесѝ воскресе́нїѧ мертвеца̀ чре́зъ прикоснове́нїе

Воздвижение честнаго Креста Господня.

сегѡ̀ къ нем̀, ꙗкѡ ѻнъ єсть вои́стинꙋ Кре́стъ Хрⷵто́въ, воздви́же, си́рѣчь ³¹⁷подъѧ̀ є҆го̀ и҆зъ землѝ длѧ́ поклоне́нїѧ и҆ чествова́нїѧ хрїстїа́нѡмъ. Сегѡ̀ ра́ди ³¹⁸са́мый пра́здникъ, ѹ҆стано́вленный въ па́мѧть всера́достнагѡ собы́тїѧ сегѡ̀ нарече́сѧ ³¹⁹Воздви́женїемъ честна́гѡ Креста̀ Госпо́днѧ.

3. Псалмы

ѱало́мъ 50 (покаянный)

Поми́лꙋй мѧ̀ ³²⁰, Бж҃е, по вели́цѣй ми́лости твое́й, и҆ по мно́жествꙋ щедро́тъ ³²¹твои́хъ, ѡ҆чи́сти беззако́нїе моѐ. Наипа́че ³²²ѡ҆мы́й мѧ̀ ѿ беззако́нїѧ моегѡ̀ и҆ ѿ грѣха̀ моегѡ̀ ѡ҆чи́сти мѧ̀. Ꙗкѡ беззако́нїе моѐ азъ ³²³зна́ю и҆ грѣ́хъ мо́й пре́до мно́ю єсть вы́нꙋ. ³²⁴Теб є҆ди́номꙋ согрѣши́хъ, и҆ лꙋка́вое пред̾ тобо́ю сотвори́хъ. Ꙗкѡ да ѡ҆правди́шисѧ во словесѣ́хъ твои́хъ, и҆ побѣди́ши, внегда̀ сꙋди́ти тѝ. ³²⁵Се́ бо въ беззако́нїихъ зача́тъ єсмь, и҆ во грѣсѣ́хъ родѝ мѧ̀ ма́ти моѧ̀. Се́ бо истинꙋ возлюби́лъ єси, безвстнаѧ и҆ та̑йнаѧ прем́дрости твоеѧ̀ ꙗ҆ви́лъ мѝ єси. Ѡ҆кропѝши мѧ̀ ѵ҆ссѡ́помъ ³²⁶, и҆ ѡ҆чи́щꙋсѧ: ѡ҆мы́еши мѧ̀, и҆ па́че ³²⁷снга ѹ҆бѣлю́сѧ. Сл́хꙋ моем̀ да́си ра́дость и҆ весе́лїе: возра́дꙋютсѧ кѡ́сти смире́нныѧ. Ѿвратѝ лицѐ твоѐ ѿ грхъ мои́хъ, и҆ всѧ̀ беззакѡ́нїѧ моѧ̀ ѡ҆чи́сти. Се́рдце чи́сто сози́жди во мнѣ̀, Бж҃е, и҆ д́хъ пра́въ ѡ҆бновѝ во ѹ҆тро́бѣ мое́й. ³²⁸Не ѿве́ржи менѐ ѿ лица̀ твоегѡ̀, и҆ Дх҃а твоегѡ̀ Ст҃а́го не ѿимѝ ѿ менѐ. Возда́ждь мѝ ра̀дость спасе́нїѧ твоегѡ̀, и҆ Дх҃о́мъ Влⷣ҇чнимъ ѹ҆тверди́ мѧ̀. Наꙋч́ беззакѡ́нныѧ пꙋте́мъ твои́мъ, и҆ нечести́вїи къ теб ѡ҆братѧ́тсѧ. И҆҆зба́ви мѧ̀ ѿ крове́й, Бж҃е, Бж҃е спасе́нїѧ моегѡ̀ возра́дꙋетсѧ ѧ҆зы́къ мо́й пра́вдѣ твое́й. Гдⷵи, ѹ҆стн моѝ ѿве́рзеши, и҆ ѹ҆ста̀ моѧ̀ возвѣстѧ́тъ хвал̀ твою̀. Ꙗкѡ аще бы восхотлъ є҆сѝ же́ртвы да́лъ бы́хъ ѹбѡ: всесожже́нїѧ не бл҃говоли́ши. Же́ртва Бг҃ꙋ д́хъ сокрꙋше́нъ, се́рдце сокруше́нно и҆ смире́нно Бг҃ъ не ѹ҆ничижи́тъ. Ѹ҆блажѝ ³²⁹Гдⷵи, бл҃говоле́нїемъ твои́мъ Сїѡ́на, и҆ да сози́ждꙋтсѧ стны І҆ерꙋсали́мскїѧ. Тогда̀ бл҃говоли́ши же́ртвꙋ пра́вды, возноше́нїе и҆ всесожега́емаѧ: тогда̀ возложа́тъ на Ѻ҆лта́рь тво́й тельцы̀.

ѱало́м 90

Живы́й въ по́мощи Вы́шнѧгѡ, въ кро́вѣ Бг҃а нб҃нагѡ водвори́тсѧ. Рече́тъ Гдⷵви: заст́пникъ мо́й є҆сѝ, и҆ прибѣ́жище моѐ, Бг҃ъ мо́й и҆ ѹ҆пова́ю ил него̀. Ꙗ кѡ то́й и҆зба́витъ тѧ̀ ѿ сти ло́вчи, и҆ ѿ словесѐ мѧте́жна. Плещма̀ ³³⁰свои́ма ѡ҆сѣни́тъ тѧ̀, и҆ под̾ крил є҆гѡ̀ надешисѧ. Ѻ҆р́жїемъ ѡ҆бы́детъ тѧ̀ истина є҆гѡ̀, не ѹ҆бои́шисѧ ѿ стра́ха нощна́гѡ, ѿ стрѣлы̀ летѧ́щїѧ во днѝ, ѧ ве́щи во тмѣ̀ преходѧ́щїѧ, ѿ срѧ́ща ³³¹и҆ бса пол́деннагѡ. ³³²Паде́тъ ѿ страны̀ твоеѧ̀ ты́сѧща, и҆ тма̀ ѡ҆десн́ю тебѐ, къ теб же не прибли́житсѧ. Ѻ҆ба́че ³³³очи́мл твои́ма смо́триши, и҆ воздаѧ́нїе гршникѡвъ ѹзриши. Ꙗкѡ ты̀ Гдⷵи, ѹ҆пова́нїе моѐ: Вы́шнѧго положи́лъ є҆сѝ прибжище твоѐ. Не прїи́детъ къ теб ѕло̀, и҆ ра́на не прибли́житсѧ тѣлесѝ твоем̀. Ꙗкѡ агг҃лѡмъ свои́мъ заповсть ѡ҆ теб, сохрані́ти тѧ̀ во всхъ пꙋте́хъ твои́хъ. На рꙋка́хъ во́змꙋтъ тѧ̀, да не когда̀ преткне́ши ѡ҆ ка́мень но́гꙋ твою̀. На аспїда и҆ василі́ска ³³⁴наст́пиши, и҆ попере́ши льва́ и҆ ѕмі́ѧ. Ꙗ кѡ на мѧ̀ ѹ҆пова̀, и҆ и҆зба̀влю и, покры́ю и, ꙗкѡ позна̀ имѧ моѐ. Воззове́тъ ко мн, и҆ ѹ҆слы́шꙋ є҆го̀: съ ни́мъ єсмь въ ско́рби, и҆зм̀ є҆го̀, и҆ просла́влю є҆го̀. Долгото́ю дне́й и҆спо́лню є҆го̀, и҆ ꙗ҆влю̀ є҆м́ спасе́нїе моѐ.

Упражнения в усвоении самых необходимых грамматических сведений ³³⁵

Задача 1. Переписать следующие слова, подчеркнув i (десятеричное).

Линiя. Молнiя. Ciянie. Прiятель. Iоанн. Iосиф. Илiя. Тихiй. Синiй. Мелкiй. Летнiй. Осеннiй. Зимнiи. Весеннiй. Раннiй. Позднiй.

Правило. I (десятеричное) пишется только тогда, когда за этой буквой следует гласная или полугласная ( й ).

Задача 2.Перепишите следующие слова и поставьте, где черточка, пропущенную букву (т.е. и или i ?)

К нам пр-ехали гости. Син-й цвет пр-ятен. Васил-й и Ев- ген-й – родные братья. Долг-й путь утомителен. Нищ-й просит милостыню. Ксен-я, Мар-я, Соф-я – женск-е имена.

Задача 3.Следующие слова списать, вставив выпущенную букву.

Прилежная Мар-я. Летн-й жар. Зимн-й путь. Дик-й зверь. Радушный пp-ем. Заглав-е книги. Добрый христиан-н. Пророк Ил-я. Дан-ил был пророк Иудейский.

Задача 4.Следующие слова перепишите и подчеркните слова м i р и м и р .

Мiр Божiй прекрасен. Плохой мир лучше доброй ссоры. Вор ворует, а мiр горюет. Хорошо жить в мире и любви. Господь часто говорил апостолам: мир вам! Он покинул мiр.

Правило. Если слово м i р означает вселенную, землю или людей, то оно пишется через букву i (десятеричную), а если означает тишину, coгласиe, дружбу, то пишется через и (восьмеричное).

Задача 5.Следующие слова списать, вставив выпущенные буквы ( и или i ).

М-рская сходка. М-ровой судья. Они поссорились и пом-рились. На м-рской сходке их пом-рили. Бог сотворил м-р из ничего. В м-ре все делается по воле Божьей. По окончании войны было заключено пepeм-pie, а потом и полный м-р. С м-ру по нитке – голому рубашка.

Задача 6.Из следующих слов выписать слова с буквою ѣ .

Хлѣб. Дерево. Бѣдняк. Рѣка. Серебро. Дѣд. Отец. Сѣни. Ученик. Лѣто. Линейка. Потѣха. Скамейка. Смѣх.

Замечание. В некоторых словах пишется буква ѣ , а в других – е .

Задача 7.Следующие слова списать, подчеркнув части слов: же, че, ше, ще, ге, ке и хе.

Жесть. Железо. Жена. Честь. Ученик. Черта. Чемодан. Че­сать. Шелуха. Шелудивый. Шерсть. Шевелить. Щенок. Щепка. Щелок. Защемить. Щель. Человѣк. Червяк. Чепец. Герасим. Геронтий. Геннадий. Керчь (город). Кефир (напиток). Кедр (дерево). Херувим.

Правило. После шипящих звуков (ж, ч, ш, щ) и гортанных (г, к, х) в начале и средине слова ѣ никогда не пишется.

Задача 8.Следующие слова переписать два раза, придумав и приписав к ним подходящие слова:

1. Бѣг, бѣглый, бѣжать, убѣжище...

2. Бѣда, бѣдный, бѣдняжка, побѣдить...

3. Бѣл, бѣлить, выбѣлить, бѣлошвейка...

4. Вѣять, вѣтер, вѣтряный день...

5. Вѣдатъ, отвѣдать, вѣсть, невѣжда...

6. Вѣк, вѣчный, вѣковать, увѣчный...

7. Вѣнок, вѣник, вѣнчать, подвѣнечный...

8. Вѣра, вѣрный, уверовать, невѣрный...

9. Вѣс, вѣсить, вѣшать, вѣшалка...

10.   Свѣт, свѣтить, свѣча, подсвѣчник, свѣтляк...

11.   Цвѣт, цвѣтник, выцвѣсти, цвѣточный...

12.   Свѣжий, освѣжить...

13.   Звѣрь, звѣринец, звѣролов...

14.   Дѣло, делать, понедѣльник, священнодѣйствовать...

15.   Дѣлит, раздѣлить, дѣлежка...

Образец работы:1. бѣг, бѣглый, бѣжать, убѣжище, побѣжать, убѣжать, побѣг, разбѣг, бѣглец, бѣглянка, сбѣжавший, прибѣжи­ще и т.п. 2. бѣда, бѣдный, бѣдняжка, побѣдить, побѣда, побѣжден­ный и т.п.

Задача 9.Сделать то же с следующими словами:

1. Дѣва, дѣвочка, дѣвичник...

2. Дѣд, дѣдушка, прадѣдушка...

3. Дѣти, дѣтство, бездѣтный...

4. Зѣвал, зѣвок...

5. Лѣзт, вылѣзть, лѣстница...

6. Лѣкарь, лѣчить, лѣчебница...

7. Лѣн, лѣнивый, лѣнтяй...

8. Лѣс, лѣсной, лѣсоводство...

9. Лѣто, лѣтний, столѣтний...

10 Желѣзо, желѣзный, желѣзистый...

11. Колѣно, колѣнопреклонение...

12. Телѣга, телѣжка...

13. Слѣд, следовать, послѣдний наследство...

14. Слѣпой, ослѣпнуть, подслѣповатый...

15. Хлѣб, хлѣбец, хлѣбосол...

Задача 10.Сделать то же с следующими словами:

1. Мѣд, мѣдник, мѣдянка...

2. Мѣл, мѣлок...

3. Мѣна, мѣнять, перемѣнить, обмѣн...

4. Мѣра, примѣр, землемѣр, мѣряный (напр. холст)...

5. Мѣсто, мѣстный, помѣщик, помѣстить...

6. Мѣсяц, мѣсячный, помѣсячно...

7. Мѣсить, помѣха, мѣшать, замѣсить...

8. Мѣтитъ, замѣтка, примѣта, смѣтливый, замѣчательный...

9. Смѣть, смѣх, смѣлый, насмѣшка...

10. Нѣга, нѣжный, изнѣженный (напр. вкус)...

11. Нѣм, нѣмой, нѣмота...

12. Гнѣв, гнѣвный, прогнѣвать...

13. Снѣг, снѣжинка, подснѣжник...

14. Пѣть, пѣсня, пѣтух, спѣвка...

15. Рѣдкий, рѣдкость...

Задача 11.Сделать то же с следующими словами:

1. Рѣзать, разрез, резкий (напр. рѣзкое слово)...

2. Рѣка, рѣчка, рѣчной...

3. Рѣшать, рѣшительно, рѣшимость...

4. Грѣх, грѣшно, грѣшить...

5. Крѣпкий, укрѣпить, скрѣпить...

6. Сѣдло, сѣсть, сосѣд, сѣдок...

7. Сѣдой, сѣдеть, сѣдоватый...

8. Сѣку, сѣкира, просѣка...

9. Сѣрый, сѣра, сѣрный (напр. запах)...

10. Сѣть, сѣтка, сѣтчатый ..

11. Сѣмя, сѣмечко, сѣять, сѣятель...

12. Сѣно, сѣнокосъ, сѣновал...

13. Тѣнь, стѣна, тѣнистый...

14. Тѣсный, тѣснить, тѣснота, тѣсно...

15. Цѣл, цѣловать, цѣликомь...

16. Цѣна, цѣнить, бесцѣнный...

17. Цѣпь, цѣпной, отцѣпить...

18. Ѣхать, ѣзда, выѣхать, въѣзд...

19 Ѣсть, ѣда, обѣд, объѣдать, съѣсть...

20. Стрѣла, стрѣлок, стрѣлять, выстрѣл. ³³⁶

Задача 12.Следующие слова списать, подчеркнув те, которые означают названия людей, городов, рек и государств:

У меня четверо сыновей; старшего зовут Владимиром, среднего Николаем, меньшего Александром и самого младшего Петром. Я бывал в С.-Петербурге, Москве, Варшаве, Динабурге, Харькове, Одессе и Казани. В России очень много больших рек, таковы: Волга, Дон, Днепр, Западная Двина, Нева, Кама и мн.др. В России две столицы: Москва и С.-Петербург. Во Франции столичный город Париж, а в Германии Берлин.

Правило. Названия рек, городов, имен людей и государств всегда пишутся с большой буквы.

Задача 13.Переписать следующие слова, подчеркнув букву ѣ :

Кошкѣ (кому?) игрушки, а мышкѣ (кому?) слезки. Сестрѣ (кому?) купили большой мячик. Лошадкѣ (кому?) нужен отдых. К нянѣ (к кому?) пришел сын. Мы пойдем в гости к тетѣ (к кому?). Травѣ (чему?) нужен дождик. Землѣ (чему?) нужно удобрение. Он прѣехал к рѣкѣ (к чему?).

Правило. В конце слов, отвечающих на вопросы: кому или к кому, чему или к чему? нужно писать ѣ, если слышится здесь звук е .

Задача 14.Списать, вписав пропущенную букву, след. слова:

Сашу стали учить азбук-. Старух- дали хлеба. Брат купил сестр- платок. Сестр- Наташ- идет восьмой год. Мн- и брату сшили по новой паре верхнего платья. Дядя привез подарки мамаш-, мн- сестр- и нян-. Мы поѣдем в гости к дяд-, а от него заѣдемъ к тет-.

Задача 15.Следующие слова списать, подчеркнув букву ѣ :

Я много читал о Kиeвѣ (о чем?) и Москвѣ (о чем?). Я много слышал об Императорѣ Петрѣ Великом (о ком?). Из дому не пишут о брате и сестрѣ (о ком?).

Правило. В словах, отвечающих на вопросы о ком, о чем? пишется в конце ѣ , если слышится здесь звук е.

Задача 16.Следующие слова перепишите, дописав пропущенную букву:

Он много плакал об отц-. Узнай о сестр-. Я забыл об урок-. Я много думал об игр-. Я читаю о рек- Волг-. Учитель нам рассказывал о вод-, туман-, дожд-, снѣг- и град-.

Задача 17.Продолжите следующую письменную работу: Медведь сильнее волка. Лисица хитрее волка. Лев сильнейший зверь. Мой дядя достойнейший человек. Овца глупее козла. Кошка злей собаки. Ель слабей клена. Река Днепр быстр- Волги. Отец добр- дяди. Володя ласков- Коли. Серп туп- косы. Вася умн- Коли. Коля прилежн- Васи. Один город ближе, а другой дальше. Этот стол белее, а тот чищ-. Эти сливки гущ-, а те свежее. То дерево ниже, а это выш-. Сильн-йший мороз трещал на дворе.

Задача 18.Переписать, дописав пропущенные буквы:

Сестра прилежн- брата. Брат добр- сестры. Митя бежит быстр-, нежели Володя. Зайчик труслив- лисицы. Мой нож туп- твоего. Твоя палка красив- моей. Утро вечера мудрен..., лисица сыт- волка.

Задача 19. Продолжить следующую письменную работу: Он добрейший, умн..., красив..., богат..., мил.... прилежн..., старательн... и трудолюбив-йший человек.

Задача 20. Списать, подчеркнув окончание ѣл , или ѣли .

Я посмотрел и увидел, как в школе ученики сидели, читали, пели, ходили и глядели.

Я захотел купаться. Соловей удивительно пел. Мы смирно сидели во время урока. Снег хрустел под санями.

Правило. В словах, означающих действие и оканчивающихся на ѣл, ѣла, ѣло или ѣли, пишется всегда ѣ.

Задача 21.Переписать, вставив пропущенную букву.

Мы смотр-ли на приближающийся поезд. Мы долго сид-ли на скамейке. Двери неириятно скрип-ли в доме. Мать вел-ла собирать обед. Суп вскип-л. Жаркое немного подгор-ло. Все съ-ли свой обед и хот-ли уходить. В школе п-ли стройно. Он много вытерп-л.

Задача 22.Продолжить следующую письменную работу.

Ты в продолжение дня читаешь (что ты делаешь?), ходишь, спишь, кушаешь, умываешься, гуляешь, сидиш-, прощаеш- с отцом и матерью, молиш- Богу, становиш- на колени, кладеш- земные поклоны, просиш- у Бога Его милостей, сожалееш- о своих грехах, даеш- обещание исправиться, раздеваеш- и ложиш- спать. На другой день рано утром встаеш-, умываеш-, одеваеш-, обуваеш-, причесы- ваеш- , молиш- Богу, завтракаеш- и собираеш- в школу. Там внимательно слушаеш- учителя, сидиш- смирно, повторяеш- уроки, делаеш- задачи; записываеш- в тетрадь, запоминаеш- слышанное, играеш с товарищами, прощаеш- съ учителем и уходиш- домой.

Правило. В словах, которые означают действие и к которым можно приложить слово ты или вопрос: что ты делаешь? после ш в конце всегда пишется ь.

Задача 23.Вставить пропущенную букву.

Ты гуляеш- мало. Ты рассеянно сидиш- в классе, мало слушаеш-, мало понимаеш-, еще меньше запоминаеш-. Бывало, встанеш- рано утром, умоеш-ся, помолиш-ся Богу, возьмеш- удочки, пойдеш- на реку, выбереш- местечко, сядеш-, наденеш- на крючок червяка, закинеш- удочку и станеш- ловить рыбу; через час наловиш- полное ведерко и принесеш- домой.

Задача 24. Продолжить следующую письменную работу.

Брат встает, ходит, одевается, умывается, обувается, молит- Богу, здоровает- с родителями, садит- за уроки, прилежно занимает-, по окончании уроков молит-, переодевает-, собирает- на прогулку, отправляет- и через час возвращает- домой.

Правило. В словах, означающих действие и отвечающих на вопрос: что он делает? в конце пишется ет, ит, ется, ится.

Задача 25. Вставить пропущенный буквы.

Коля учит- в школе. В реках водит- много рыбы. Дело не клеит- у него. Коля раздевает- и ложит- спать. Петя садит- на стул и разувает-. Брат старается, а сестра ленится.

Задача 26.Продолжить следующую письменную работу.

Учитель приказал (что делать?) смирно сидеть и внимательно слушать. Он будет (что делать?) читать интересную статью. Митя начал хорошо (что делать?) учиться и совсем перестал лениться. Муравьи и пчелы любят (что делать?) много трудиться. Отец приказал детям рано встават-, тотчас встав одеваться, умыват-, молит- Богу и идти в школу. Коля захотел искупат- в реке . Он начал просит- у матери. Мать не велела ему купат-. Коля и Петя задумали катат- верхом. Отец не позволил им катат-, потому что они могли свалит- с лошади и убит-.

Правило. В словах, означающих действиe и отвечающих на вопрос: что делать? в конце пишется ь (иногда и) или ься .

Задача 27. Вставить пропущенный буквы.

Он начинает сильно ленит- и плохо занимат- уроками. Мы захотела катат- на лодке, но нам не позволили насладит- этим удовольствием. Ученики стали ленит-, но учитель сказал, что он не пустит их купат- и прогуливат-, если они не постараются приго­товит- свои уроки. Мы стали собират-, укладыват-, чтобы ехать в гости к бабушке. Бабушка позволила нам в своем саду побегат- и порезвит-, потом в пруду покупат- и покатат- на лодке.

Задача 28.Переписать правильно пять раз следующие слова, подчеркнув букву ѣ :

тѣ, всѣ, тѣх, всѣх, тѣм, всѣм, тѣми, всѣми, о тѣх, о всѣх, кѣм, чѣм, тѣм, гдѣ, двѣ, одиннадцать, двѣнадцать, тринадцать,, четырнадцать, пятнадцать, пятьдесят, шестнадцать, шестьдесят,. семнадцать, семьдесят, восемнадцать, восемьдесят, девяносто, двѣсти. Мнѣ, тебѣ, себѣ.

Задача 29.Списать следующие строки:

1. Кто встретился с тобой?

Добрый человек, добрая женщина, умное дитя.

Чтонравится тебѣ?

Лѣтний день. Лѣтняя ночь. Лѣтнее утро.

2. От кого ты услышишь умное слово?

От доброго человека, от доброй женщины, от умного дитяти.

Чегонет зимой?

Лѣтнего дня. Лѣтней ночи. Лѣтнего утра.

3. К кому тебе нужно идти?

К добр ому человеку. К доброй женщине. К умн ому дитяти.

Чемуне нужен холод?

Лѣтн ему дню. Лѣтней ночи. Лѣтн ему утру.

4. Кого ты увидал?

Добро го человека. Добр ую женщину. Умное дитя.

Чтолюбишь ты?

Лѣтний день. Лѣтнюю ночь. Лѣтнее утро.

5. Кѣм обрадован ты?

Добрым человеком. Доброй женщиной. Умным дитятей.

Чѣм доволен ты?

Лѣтним днем, летней ночью, лѣтним утром.

6. О ком плачешь ты?

О добром человеке, о доброй женщине, об умном дитяти...

О чемты говоришь?

О лѣтнем днѣ. О лѣтней ночи. О лѣтнем утре.

Задача 30.Дописать пропущенный окончания.

1.      Кто учится?

Бѣдн- мальчик, маленьк- дѣвочка, прилежно- дитя.

2.     У кого ты был?

У мил- батюшки, у ласков- матушки, у бѣдн- дитяти.

   3. Кому ты несешь гостинец?

Бѣдн- человеку, убог- старушкѣ, бесприютн- дитяти.

4. Кого ты встретил?

Быстр- зайца, хитр- лисицу, хитр- животн-.

5. Кем ты был напуган?

Больш- медведем, свиреп- волчицей, страшн- животным.

6. О чем вы спорили?

О прочитанн- рассказе, о слышанн- сказке, о голуб- небе.

Письменные работы в связи с книгой для чтения

Задача 1.По прочтении басни: «Волк и журавль» (стр. 57), выписать в тетрадь слова волка.

Задача 2.По прочтении той же басни дайте письменно полные ответы на следующие вопросы: 1. Кому засела в горло кость? 2. Кого волк нанял вынуть из горла кость? 3. Что сделал журавль? 4. Достал ли он кость из горла волка? 5. Что потребовал журавль у волка за свои труды? 6. Что отвечал ему волк?

Задача 3.По прочтении басни: «Пастух» (стр. 58), списать в тетрадь слова народа.

Задача 4.По прочтении той же басни дайте письменно полные ответы на следующие вопросы: 1. Кто был Савва? 2. Где он прежде служил? 3. Что случилось в стаде пастуха Саввы? Что стал делать Савва? 5. Верил ли народ словам Саввы пастуха? 6. Кто между тем крал овец? 7. Из чего видно, что Савва крал овец?

Задача 5.По прочтении басни: «Лисица и осел» (стр. 58), списать слова лисицы.

Задача 6.По прочтении той же басни дайте письменно полные ответы на следующие вопросы: 1. С кем лисица встретилась? 2. Как она назвала осла? 3. Откуда шел осел? 4. Что сделал льву осел? 5. Как решился ударить льва осел? 6. Боялись ли звери льва? 7. Почему не боялись? 8. Какиe люди похожи на осла и кaкиe на льва?

Задача 7.По прочтении басни: «Кукушка и орел» (стр. 59), спишите слова орла.

Задача 8.По прочтении той же басни дайте письменно полные ответы на следующие вопросы: 1. Чем наградил орел кукушку? 2. Что стала делать кукушка в новом чине? 3. Как стали относиться к ней птицы? 4. С какой жалобой обратилась кукушка к орлу? 5. Что отвечал ей орел?

Задача 9.По прочтении басни: «Скворец» (стр. 60), выписать слова, в которых выражена дума скворушки.

Задача 10.По прочтении той же басни дайте письменно полные ответы на следующие вопросы: 1. Как научился смолоду петь скворец? 2. Нравилось ли его пениe? 3. Из чего видно, что его пениe нравилось прочим птицам? 4. Доволен ли был скворушка своим пением? 5. Отчего он не был доволен? 6. Как он задумал петь? 7. Удалось ли ему петь соловьиным ладом? 8. С чем сравнивается в басне его пениe? 9. Понравились ли оно теперь птицам? 10. Хорошо ли делал скворушка, желая петь соловьем? 11. Какой совет дает ему баснописец?

Задача 11.По прочтении басни: «Два мужика» (стр. 61) выписать слова свата Степана.

Задача 12.По прочтении той же басни дайте письменно полные ответы на следующие вопросы: 1. Что случилось с кумом Егором и с кумом Фаддеем? 2. Отчего случилось с ними такое несчастье?

Задача 13.По прочтении басни: «Белка» (стр. 61) дайте письменно полные ответы на следующие вопросы: 1. У кого служила белка? 2. Угодна ли была служба белки льву? 3. Что обещано было в награду белке? 4. Скоро ли было исполнено обещание? 5. Какова была жизнь белки у льва? 6. Что случилось с белкой, когда она состарилась и наскучила льву? 7. Прислали ей воз орехов? 8. Kaкиe были орехи? 9. Могла ли белка их есть? 10. Почему она не могла их грызть?

Задача 14. По прочтении басни: «Скупой и курица» (стр. 62) дайте письменно полные ответы на следующие вопросы: 1. Какую имел скупой курицу? 2. Что сделал скупой с курицей? 3. Для чего это он сделал? 4. Что нашел он в курице, когда ее зарезал?

Задача 15.По прочтении басни: «Раздел» (стр. 62) ответьте письменно на вопросы: 1. О чем спорили торгаши? 2. Как они названы в басне? 3. Много ли они наторговали денег? 4. Чем кончился их спор?

Задача 16.По прочтении басни: «Демьянова уха» (стр. 63) ответьте на вопросы: 1. Чем потчевал сосед Демьян соседа Фоку? 2. Какова была уха? 3. Как угощал Демьян своей ухой? 4. С охотой ли Фока съел последнюю тарелку ухи? 5. Что сделал Фока после последнего приглашения Демьяна съесть еще тарелочку ухи? 6. Ходил ли в гости к Демьяну Фока после этого угощения? 7, В каких словах говорится, что Фока больше не ходил к Демьяну в гости?

Задача 17.По прочтении басни: «Осел и соловей» (стр. 65) списать в тетрадь то место басни, где описывается пение соловья.

Задача 18.По прочтении той же басни списать слова осла.

Задача 19. По прочтении той же басни ответьте письменно на вопрос: какого человека нужно разуметь под ослом и какого под соловьем?

Задача 20.По прочтении басни: «Ларчик» (стр. 66) списать в тетрадь слова механика, взявшегося открыть ларчик?

Задача 21.По прочтении той же басни ответьте письменно на вопрос: какого человека нужно разуметь под механиком?

Задача 22.По прочтении басни: «Воробей и зерно» (стр. 66) поставить письменно к ней подробные вопросы. Напр. 1. Кто нашел зерно? 2. Когда муравей нашел зерно? 3. Какое он нашел зерно? 5. Можно ли с зерном совладать муравью? и т.д.

Задача 23.По прочтении басни: «Воробьи и овсянка» (стр.67) поставить письменно к ней подробные вопросы. ³³⁷

Конец