Обязанности к Богу Триипостасному и Главе Церкви

На основании Писания: ныне пребывают вера, надежда и любы, три сия (1Кор. 13:15), наши главные обязанности к Богу Триипостасному и Главе Церкви – иметь на поприще земного странствия веру в Бога, надежду на Него и любовь к Нему. Три сия суть коренные и главные богословские добродетели, кои составляют основание и источник благочестия христианского, то есть истинного Богопознания, Богопочтения и вечного блаженства.

Первая и коренная обязанность к Богу, и добродетель, за которой следуют прочие, есть вера в Божественное Откровение, т. е. искреннее принятие Божественного Откровения ‚ возвещающего нам Бога Триипостасного Творцом, Промыслителем, Спасителем и Судиею мира. Веровать Откровению побуждает нас особенно мысль о Боге, Который есть бесконечная любовь и истина. Он не мог не открыть человеку, что нам нужно для благочестия и спасения, и все, что открыл, непременно должно быть и есть истинно, свято и достойно веры, возможно для исполнения и спасительно. Равно обязывают нас веровать Божественному Откровению и духовные сокровища Богопознания и Богопочтения, почерпаемые единственно из Откровения, и распространяющие на наши знания и поступки благодатный свет и теплоту. Без сей веры, как показывает Слово Божие и многолетний опыт человеков, особенно вне Церкви Божией, невозможно 1) полное Богопознание, и что нераздельно с Богопознанием – благотворное ведение о начале, назначении мира и человека, и прочего, к чему душа наша неудержимо стремится. Ибо Бог есть существо невидимое и сокровенно-высочайшее, доступное только очам веры (Евр. 11:1). Вера же от слуха, слух же глаголом Божиим, говорит Писание (Рим. 10:17). 2) Невозможно истинное благочестие и жизнь истинно добродетельная. По Писанию, без веры невозможно угодити Богу (Евр. 11:6). Како призовут, в Него же невероваша, говорит Слово Божие (Рим. 10:14). Не верить, по руководству Божественного Откровения и Церкви, значит уже оскорблять Бога. Ибо неверующие в Писании называются сынами противления, чадами гнева (Еф. 2:2,3). Самые великие дела неверующих могут казаться правыми и похвальными для одной истории и суда человеческого, взирающего боле на внешнюю законность некоторых дел, но не пред правосудием Божиим, требующим от нас совершенного согласия всех наших дел и помыслов с законом Божиим внутренним и внешним. Но кто, после первого преступления закона, может своими силами, без помощи и благодати Божией, исполнять весь закон, во всякое время своей жизни? Елицы бо от дел закона (т. е. те, кои полагаются на свои законные дела) под клятвою суть: писано бо есть: проклят всяк, иже не пребудет во всех писанных в книзе законный, яко творити я (Гал. 3:10). Без помощи Откровения даже не можем мы верно различать добра и зла, правильно взирать на мир и жизнь, не смешивать временного с вечным, плотского с духовным, видимого с истинным, и не предпочитать первого последнему.

Чтобы вера в Откровение служила к истинному Богопознанию и Богопочтению, она должна постоянно и смиренно управлять нашим разумом, которой, по выражению Писания, надобно пленять в послушание Христово (2Кор. 10:5), – управлять сердцем, вкусом и всеми нашими наклонностями, словами, поступками и приличиями; без этого вера мертва (Иак. 2:20).

От неверия и маловерия в Божественное Откровение произошли и происходят все тяжкие грехи против Богопознания я Богопочитания, и тех благ, кои проистекают от Богопознания и Богопочитания. С уклонением от правой и живой веры, жизнь духовная неминуемо угасает, область духовного ведения и благоговения омрачается и сокращается для уклоняющихся часто так, что для них как бы не было духовного мира. Аще не уверите, глаголет Писание, не имате разумети (Ис. 7:10). При слепоте духовной, которая неминуемо бывает без веры, возникают и являются: безбожие, многобожие, ересь, вольномыслие, равнодушие к истинам Откровения и спасения, неблагоговение к Богу и святыне, неуважение к людям, ослабление связей общества.

Для своего наставления и утверждения в вере Православной и спасительной и для ответа всякому вопрошающему нас о нашем уповании (1Петр. 3:15) нам надобно, при светильнике Слова Божия и руководства Церкви, с благоговением и чистым намерением познавать и усвоять истины и правила исповедуемой нами веры (1Ин. 4:1; Кол. 11:9–10; 1Тим. 4:7). Надобно сознавать и чувствовать немощи своего естества, о коих ясно свидетельствует нам и опыт всех изобретений медленных, непроизвольных, а в следствие указаний сторонних – Богом и природою; – и опыт воспитания образования и просвещения, всегда медленный‚ чаще неудовлетворительный; и особенно опыт обыкновенной жизни, ошибочной, непостоянной‚ несогласной с самой собою. Не следует вдаваться особенно в суетные споры о Божественных и священных предметах веры (2Тим. 2:14), чтобы не унизить ее и напрасно не возмутить своего благоговения к Богу, которое есть высшее сокровище нашего сердца и поведения; сколько можно тверже держаться слов Откровения: это Господь сказал, этого Бог хочет.

С живою верою в Бога, как плод ее, необходимо соединяется надежда на Его промысел и обетования. Верою мы видим и приемлем откровенные и спасительные истины. Надеждою усвояем блага, обещаемые нам Божественным Откровением для настоящей и особенно вечной жизни. К надежде на Бога мы обязуемся верою в Божественное Откровение, свидетельствующее о благости Божией, особенно для надеющихся на Него, об истине обетований Божиих, ходатайств Спасителя, Который, по Писанию, есть основание нашей надежды (1Тим. 1:1); чувством наших немощей телесных и нравственных, и высокими благами от упования на Бога. Господь открывает в Слове своем верующему: не имам тебе оставити, ниже имам от тебе отступити (Евр. 13:6). Воззрите на древние роды, и видите кто верова Господеви, и постыдеся; кто пребысть в страх Его и оставися; или кто призва Его, и презре и (Сир. 2:10). Действительно надежда на Бога победоносно возвышает и укрепляет наши мысли, немощи, сердце и нравственность. Делая Бога нашим сокровищем, она успокаивает сердце наше в Боге: идеже бо сокровище ваше, глаголет Господь, ту будет и сердце ваше (Мф. 6:21); содействует к правильнейшему различению добра от зла, предпочтению истинного и существенного мнимому и суетному; охлаждает в нас греховное пристрастие к земным благам и прелестям; предохраняет от незаконного и постыдного искательства благ временных и дает силы терпеливо, кротко и мужественно переносить лишения и скорби на земном поприще. Иов в высоком уповании на Бога, лишенный имущества, детей, здоровья и утешения от близких, произнес: аще благая трияхом от руки Господни, злых ли не стерпим (Иов. 2:10). Давид говорит: аще и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко ты (т. е. Бог) со мною еси (Пс. 22:4). При христианском уповании на Бога всегда близки нашему сердцу благодушие, утешение и радость. Вселенная пред очами упования есть отеческий дом, Богом хранимый и управляемый, где нет забытых и непризренных Отцем Небесным. Разные обстоятельства нашей жизни, – обыкновенные, счастливые и скорбные, при уповании на Бога приемлются нами – то как меры Его отеческой любви, иногда руководствующей нас некоторыми лишениями для уврачевания душ наших (1Пет. 4:1–2), на пользу нашу, да причастимся святыни Его (Евр. 12:6–11); то правосудия для пресечения зла (Быт. 6:13); то долготерпения для нашего исправления (Лк. 13:6–9) и научения не взирать на жизнь земную, как на главную цель нашего бытия (Мф. 14:1–12); то премудрости для испытания и приготовления нас к высшей степени добродетели, совершенства, блаженства и славы Божией (Ин. 9:3). Таким образом при уповании на Бога и взоре на судьбы человеческие нравственный порядок утешительно охраняется; жизнь наша течет благоустроеннее, святее и благотворнее.

От недостатка надежды на Бога происходят многие пороки – источники беспокойствия, страдания и духовной смерти, таковы относительно Богопочтения: суеверие, волшебство, чрезмерная робость за свою судьбу, дерзость от чрезмерного упования на милосердие Божие и собственная беспечность в добродетели, благочестии и спасении, и Богоотступление. Относительно нас и наших ближних: недовольство своим жребием, малодушие, ропот, досада, уныние, отчаяние, ожесточение, подозрительность, неверность, чрезмерная заботливость, зависть, ненависть, корыстолюбие, самонадеяние, человеконадеяние, человекоугодие, суетливость. К приобретению и утверждению правильной надежды на Бога содействуют усердное исполнение Слова Божия; мысли о промысле премудром и всеблагом, без воли коего и волос с головы нашей не падает, но мысли правильные, чтобы участия нашей греховной воли или своеволия не признать за десницу промысла; внимательный взор на обстоятельства своей жизни, в коих всегда виден мудрый и милосердый перст Божий; беспристрастие к себе и своему, по которому мы часто ценим себя особеннее и преимущественнее пред другими; опыты бессилия помощи человеческой, без помощи Божией.

Вера в Бога и надежда на Него достигают своей полноты и совершенства любовию к Богу во Иисусе Христе: ныне пребывают, говорит Писание, вера, надежда и любы. Любы вся покрывает, всему веру емлет, вся уповает (1Кор. 13:13–7). Любить Бога значит – жить для Него и в Нем, т. е. в постоянном общении и единении с Ним, исполнять Его святую волю и ревновать о Его славе. И как Бог есть всесвятый и всевышний, то и любовь к Нему должна проникать и наполнять всю нашу жизнь внутреннюю и внешнюю (Мф. 22:37), быть ради Его Самого и выше всего, чтобы, как говорит Ап. Павел, ни смерть, ни живот, ни Ангели, ни настоящая, ни грядущая, ни высота, ни глубина, ни ина тварь кая возмогла нас разлучити от любве Божия, яже о Христе Иисусе Господь нашем (Рим. 8:38,39); и служить руководством в любви к тварям и человекам, кои носят в себе образ и подобие Божие.

К такой любви мы обязываемся живою верою в Бога, надеждою на Него, и содействием, которое любовь к Богу подает нам в различении добра от зла; ибо Бог есть свет, всяк же делаяй злая, ненавидит света, и не приходит к свету, да не обличатся дела его, яко лукава суть (Ин. 3:20); обязываемся и непрестанною к нам любовию Божиею. Ибо Бог Сам есть любы и пребываяй в любви к Богу, в Боге пребывает и Бог в нем пребывает (Ин. 4:16): любящым Бога вся поспешествуют во благое (Рим. 8:28).

Не имеют истинной любви к Богу те, кои ревность Божию имутъ, но не по разуму (Рим. 10:2); кои без нужды, благоговения и лживо произносят имя Божие; кои исполнены ложного стыда, боятся и не имеют сил обнаруживать при людях, когда это надобно, свои обычные чувства благочестия и таят их, дабы не назвали какими-либо укоризненнокажущимися наименованиями, большею частию употребляемыми безрассудно и невежественно⁷; кои имеют любовь к Богу, но не в глубине сердца, а в чувствах. Например, пред нашими взорами священные предметы веры и благочестия: и мы увлекаемся и исполняемся благоговением к Богу и умилением; пред нами соблазны удовольствий, корысти и проч.: и у нас помыслы и действия не чистые и греховные⁸. Так же и те не имеют истинной любви к Богу, кои холодны, беспечны, нетерпеливы, прихотливы в делах веры и благочестия, наконец человекоугодники, плотоугодники и вообще миролюбцы. Ибо Писание говорит: не любите мира, ни яже в мире. Аще кто любит мир, несть любви Отчи в нем: яко все, еже в мире, похоть плотская, и похоть очес, и гордость житейская (1Ин. 2:15–16).