Проклятие матери

На высоком берегу Волги раскинулось большое, богатое село. Чистенькие и красивые стоят сельские домики, утопая в зелени садов и огородов; далеко видать белую каменную церковь с тенистой оградой и с блестящим куполом. На самом конце села, на не большом пригорке, стоит маленький деревянный домик.

В этом домике живет еще не старая женщина, давно известная всему селу и окрестным деревушкам. Агафья, – так зовут ее, – ходит всегда в черном, бедном платье, с черным платком на голове. Исхудалое, бледное, строгое лицо её и теперь еще поразительно красиво. Агафья всегда серьезна и печальна, все её движения тихи и красивы. Она мало говорит, но никогда не сидит без дела. Своими руками устроила она садик и несколько грядок позади домика, где насадила несколько хозяйственных овощей. Сама она чистит, поливает, ухаживает за своим садиком. Несколько кур весело расхаживают по маленькому, чистому дворику. Корова её вычищена и вымыта всегда на диво. Все маленькое хозяйство Агафьюшки в полном порядке. Чистота и порядок видны во всеми. А, между тем, она немного времени посвящает своему хозяйству.

Она постоянно занята на селе. Её тихая, скромная фигура виднеется то в одном, то в другом сельском домике. Тут она лечит, там помогает убираться, там шьет и кроит. И везде Агафья желанная гостья, везде ей привет и почет. Ребятишки не боятся её серьезного, строгого лица; они чуют своею детскою душою, сколько ласки и любви скрывается в сердце этой суровой женщины, и, не отставая, бегают за ней. И Агафья платит им горячею любовью. Она собирает их у себя, учит их, сказки им рассказывает, часто и кормит, и поит.

Любят ребятишки бывать у Агафьи. Усядутся они на лавке у стола, буквари возьмут и вглядываются в спокойное, строгое лицо Агафьи. А она тихим голосом учит их: «Учитесь, ребятки, учитесь, – говорит она, тихонько шевеля спицами чулка, – для вас ведь это – польза. Ученье – свет, не ученье – тьма. Учитесь да родителей слушайтесь, любите их пуще всего...»

И вдруг оборвется на этих словах тихий голос Агафьи, торопливо отвернет она лицо от ребяток и долго-долго сидит неподвижно, в тяжкой думе. Опомнится она от раздумья, долго поглядит на детей и снова начнет толковать им.

Устанут ребятки – Агафья ведет их в садик, учит там чистить, поливать, рассаживать, толкует о цветах, об уходе за ними. Девочкам работу дает домой, мальчикам уроки дает. Чуть не со слезами уходят от неё ребятишки. Долго стоит Агафья у калитки, долго смотрит вслед ребятам, тихо вздохнет, вернется в свой опустелый домик и опять примется за дело.

На селе Агафью все любят. За ребятишек бабы несут ей и муки, и масла, и яиц, и холста, и кур. Поблагодарить Агафья, немного себе возьмет, остальное раздаст бедным.

Но незаменимей всех Агафья, когда в селе есть больные. Словно ангел-утешитель, является она со своим спокойным лицом, тихо утешает родных больного и горячо молится с ними. Нет лучше сиделки, как Агафья. Тихая, ровная, спокойная, она целые ночи и дни сидит у больного, ласково успокаивает его, никогда не забывает подать вовремя лекарство.

Всем легче становится в доме, как только приходит к больному Агафья. И многих больных выходила она своими заботами и попечениями. Приезжал в село из ближнего города доктор несколько раз. Подивился он на Агафью, звал ее в город, в больницу сиделкой, жалованье хорошее предлагал и долго уговаривал. Все село боялось, как бы не ушла от них Агафья, но она поблагодарила доктора, говоря, что никакого ей жалованья не надо, что ходит она за больными по своей охоте, своей жизнью довольна и никуда из села не пойдет.

Уехал доктор, а Агафья по-прежнему ходила по больным. Если умирали её больные, трудно было отыскать кого-либо распорядительнее её. Она успевала обмыть и одеть покойника, и почитать над ним, и всем распорядиться, и утешить всех. Кончались все хлопоты, и Агафья тихонько исчезала, отклоняясь от всякой благодарности, и уходила к себе, в свой домик, к своему хозяйству.

В свои отлучки она оставляла вместо себя бедную девушку-сиротку, очень тихую и скромную. В селе не любили сиротку, считали ее дурочкой. Только Агафья приласкала бедняжку и помогала ей, чем могла. Когда Таня (так звали сиротку) плакала, Агафья ласково утешала её. Так вся жизнь этой доброй женщины шла в заботе о других.

Одно её любимое отдохновение было пойти и помолиться в сельской церкви. Тихо становилась она в углу церкви и с горячею молитвой падала на колени перед образами. Темные образа слабо освещались свечами, облака ладана носились по церкви, тихо звучало пение сельских певчих. Большие глаза Агафьи наполнялись слезами. Тёмный лик иконы, казалось ей, строго смотрел на нее. Она припадала горячим лбом к полу и замирала в страхе и мольбе. Кончалась служба. Темнело. Агафья тихо шла домой, задумчивая и тихая. Только лицо её становилось яснее и красивее после этой горячей молитвы.

Агафья родилась в большом приволжском городе и была единственною дочерью состоятельного купца. Радостно было её детство до самой смерти отца. Ее баловали, любили, учили и наряжали. Но вот умер отец Агаши. Мать её, женщина добрая, но недалекая, скоро снова вышла замуж за молодого купца. Отчиму сразу не понравилась умная, красивая и бойкая Агаша.

Завладев всем состоянием её матери, он принялся мотать направо и налево. В 2 года он промотал всё, что мог. Но за эти 2 года, видя частые слезы матери и утешая ее, Агаша превратилась во взрослую девушку. Она много пережила и перечувствовала.

Отчиму хотелось забрать в руки все, что оставил в приданое Агаше её отец. И вот начались семейные дрязги. Отчим бранился и заставлял жену отдать ему все приданое дочери. Агаша умоляла мать пожалеть ее. Тогда отчим приискал для Агаши жениха – своего приятеля. Красавица Агаша, удивлявшая всех своим умом и красотой, наотрез отказала жениху.

Одинокая и заброшенная в своей семье, она случайно встретилась и привязалась к молодому художнику. Скромный и честный молодой человек всей душой полюбил умную красавицу и жил мечтой жениться на ней.

Отчим все это разузнал. Тогда разыгралась страшная семейная история. Он истерзал, измучил мать Агаши, требуя, чтоб девушка согласилась выйти замуж за его приятеля. Бедная женщина, измученная и больная, призвала Агашу и Христом Богом умоляла ее согласиться на эту свадьбу. Девушка упорно отказывалась и призналась, что у неё есть жених, за которого она выходит. Не помня себя, мать долго умоляла Агашу, спрашивала, угрожала, и, встретив упорный отказ, вне себя, больная и надломленная, она прокляла дочь и прогнала ее.

Агаша, не взяв ничего с собой, тихо ночью ушла из родительского дома и через неделю обвенчалась со своим женихом.

Но с той поры Агаша ни минуты не знала душевного покоя. Образ бедной матери, с проклятием на устах, не давал ей покоя. Кое-как жили они с мужем, перебиваясь изо дня в день. Когда мать её смертельно заболела, Агаша украдкой пришла к ней и долго умоляла ее о прощении. Исхудалая, бледная, мать её тихо отвернула от неё свое лицо, искаженное предсмертною мукой. И теперь Агафья не может без ужаса вспомнить эту комнату, темную, всю пропитанную запахом лекарств, бледное, изможденное лицо больной.

Когда мать отвернулась от неё, на девушку напало отчаяние. Не помня себя, Агаша выбежала на улицу. Первою мыслью её была смерть. Но она вдруг вспомнила труженика-мужа, своего ребенка и, убитая, тихо пошла домой. Но жизнь её была изломана. Проклятие матери страшным гнетом легло на нее. Скоро умер её муж, потом оба сына, разошлась и семья и хозяйство. От красавицы Агаши осталась одна тень.

Но она покорилась воле Божией. Она собрала немного денег, отправилась в приволжское село, где жила одна знакомая ей семья, и всю свою жизнь отдала другим. Купив избенку, устроив садик, Агафья сделалась благодетельницею всего села. Но даже и такая жизнь не успокаивала Агафью. Прошлое терзало ее. Проклятие матери всюду преследовало ее. «И ничем, ничем не замолить мне его!» терзалась несчастная. Когда это воспоминание терзало и мучило ее, она бросалась на пол перед иконой и неудержимо рыдала.

Тоска измучила ее: везде казалось ей бледное, отвернувшееся лицо матери. И Агафья таяла, как свечка. Ея прекрасное, строгое лицо и тонкие руки стали совсем прозрачны. Глаза глядели еще печальнее и строже. Но делом она занималась еще серьезнее прежнего, больше ласкала ребятишек и усерднее ходила за больными.

Настала осень, темная и сырая. Свинцовое небо отражалось в мутных волнах Волги. В одну темную и дождливую ночь страшный пожар встревожил все село. Зарево отражалось далеко в темноте. Горела изба Агафьи. Все село сбежалось спасать общую любимицу.

Крик ребятишек, плач женщин, треск огня, – все слилось в один гул. Все бросились к избушке. В воротах стояла озаренная пламенем, вся бледная Агафья, с иконой в руках. Лицо её было ясно и спокойно. Она не позволяла ничего трогать из горевшего дома.

«Не надо, пусть горит: Бог дал, Бог и взял! – говорила она. – Такова воля Божия: это – мое искупление». Вся бледная, она стояла перед пораженными поселянами и шептала молитвы.

Дом горел. Никто не шевелился спасать его. Только бедная сиротка Таня, обезумевшая от горя, вырвалась из рук державших ее крестьян и побежала спасать корову. Агафья хотела остановить ее. Но девушка не дала ей сказать слова: она не дорожила жизнью ради Агафьи, приласкавшей и приютившей ее. Назад Таня не вернулась. Когда бросились искать ее, она задохлась в дыму и лежала мертвая около крыльца.

Агафья, увидав ее, побледнела еще более. Склонившись над трупом девушки, она долго молчала, потом тихо поднялась и заговорила: «Это – последнее, слишком тяжкое испытание! Молодая жизнь эта загублена ради меня! Господи! прости теперь и помилуй!»

– Православные, – обратилась она к крестьянам, – проклята я матерью, и это проклятие камнем лежит на мне. Нет мне ни в чем благословения! Муж мой и дети умерли, дом и все сгорело. Все это – наказание Божие за проклятие матери. Выше и страшней оно всего на свете, тяжким гнетом ложится оно на всю жизнь человеческую. Невтерпеж мне было так жить Истерзалась я! Просила я Бога послать мне тяжкое горе в искупление. Теперь... нет у меня ничего, кроме этой иконы. Переношу я тяжкое горе. Сгорело все у меня, да и жизнь человеческая погибла в огне. Буду молить, чтоб это было последнее испытание, самое горькое и тяжкое! И всю жизнь мою, сколько осталось мне её, буду молиться да благодарить Господа. Почитайте родителей и бойтесь их проклятий! Ох, тяжко, православные! Помолитесь и вы, чтобы матушка простила меня. Прощайте! Молитесь и не поминайте лихом.

Агафья тихо сошла с крыльца и исчезла в темноте ночи, прежде чем кто-нибудь мог опомниться.

Пожар окончился, тихо тлели сырые бревна, дождик сеял сквозь непрерывный туман. Агафья исчезла, больше её никогда в селе никто не видал.

(Из «Воскр. Дня»).