Глава 11

Текст одиннадцатой главы не просто толковать по двум причинам. Во-первых, не всегда ясен прямой смысл слов, есть проблема для текстологов, как правильно их прочитать и перевести. Во-вторых, мы плохо знаем те словосочетания и даже поговорки, которые кроются за речью Соломона. Понятное для современников Екклесиаста, для людей той эпохи и речевой культуры, составляет предмет догадок и предположений для позднейших читателей. Только Дух Божий, говоривший устами стареющего царя и проповедника – тот же самый, что в святых отцах, толкователях Писания, и ныне в церкви.

Еккл. 11:1 Отпускай хлеб твой по водам, потому что по прошествии многих дней опять найдёшь его.

Еккл. 11:2 Давай часть семи и даже восьми, потому что не знаешь, какая беда будет на земле.

Еккл. 11:3 Когда облака будут полны, то они прольют на землю дождь; и если упадёт дерево на юг или на север, то оно там и останется, куда упадёт.

Еккл. 11:4 Кто наблюдает ветер, тому не сеять; и кто смотрит на облака, тому не жать.

Еккл. 11:5 Как ты не знаешь путей ветра и того, как образуются кости во чреве беременной, так не можешь знать дело Бога, Который делает всё.

Еккл. 11:6 Утром сей семя твоё, и вечером не давай отдыха руке твоей, потому что ты не знаешь, то или другое будет удачнее, или то и другое равно хорошо будет.

Еккл. 11:7 Сладок свет, и приятно для глаз видеть солнце.

Еккл. 11:8 Если человек проживёт и много лет, то пусть веселится он в продолжение всех их, и пусть помнит о днях тёмных, которых будет много: всё, что будет, – суета!

«Волков бояться – в лес не ходить», – говорит старинная русская поговорка. Без риска нет успеха. «Кто не рискует, тот не пьёт шампанское». – шутливо замечают другие. За всем этим стоит житейская и даже духовная мудрость.

Еккл. 11:1 Отпускай хлеб твой по водам, потому что по прошествии многих дней опять найдёшь его.

Отпустить хлеб по водам – это навсегда с чем-то попрощаться. Причём, не просто с чем-то, а с насущно важным для тебя. Житейский скепсис не ждёт от морских вод ничего назад. Однако где-то в глубине не исчезает мысль, тень надежды – а вдруг?!.. А вдруг по прошествии многих дней вернётся, ведь может же и такое быть!

Некоторые толкователи находят в словах Екклесиаста вполне конкретное значение. Это совет заняться доходной морской торговлей, которая, хотя и связана с большим риском, однако приносит в результате немалую прибыль. Другие говорят ещё конкретнее. Речь идёт о приманке для рыб, которая возвращается в виде богатого улова.

Соломон продолжает свою мысль:

Еккл. 11:2 Давай часть семи и даже восьми, потому что не знаешь, какая беда будет на земле.

Рискуй, и твой риск приумножит надёжность. Будешь всё делать с опаской – и приумножишь ненадёжность своего положения. Отдать кому-то часть своего достатка, казалось бы, ненадёжно, лучше попридержать у себя. Но нет! Премудрый учит иначе: Давай часть семи, то есть всем (семь – число полноты), и даже более того – восьми, сверх того ещё. Не скупись, вкладывай сразу во многие дела, потому что не знаешь, какая беда будет на земле. И тогда во дни бедствия ты получишь спасительный для себя возврат, а иначе потеряешь всё. Неверный управитель евангельской притчи обогащался сам, расточая имение хозяина, и оказался в бедственном положении на суде. Когда же догадливо сбросил долги должникам господина своего, то сделал так, чтобы приняли его в дома свои, когда оставлен будет от управления домом. А Иисус добавляет: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете (то есть, умрёте и наступят дни тёмные), приняли вас в вечные обители (Лк. 16:9). Давай часть семи и даже восьми, потому что не знаешь, какая беда будет на земле. Прогоришь с одним, поможет другой.

К автору сих строк как-то пришла женщина и попросила в долг не по нужде, а чтобы съездить на курорт. У меня эти деньги были, но я дал ей только половину просимого. В следующую же ночь грабитель похитил оставшееся. женщина же возвратила свой долг. Половина мне вернулась, таким образом, а могло бы вернуться всё. Поэтому – давай семи и даже восьми! Не уподобляйся евангельскому слуге, который закопал свой талант, надеясь вернуть его господину, но вкладывай его в оборот, и в день беды будешь иметь прибыток.

Такова жизнь земная.

Такова же и жизнь духовная.

И дальше мудрый царь и странствующий философ говорит о бесполезности человеческой нерешительности. Дожди и ветры мешают земледельцу начать посев. Кто с опаской смотрит на облака и следит за ветром, тот может так и не приступить ни к посеву, ни к жатве.

Еккл. 11:3 Когда облака будут полны, то они прольют на землю дождь; и если упадёт дерево на юг или на север, то оно там и останется, куда упадёт.

Ветер разносит семена и не даёт сеять, проливные дожди не позволяют собрать урожай. Кто этого боится, тот так и будет стоять в нерешительности.

Еккл. 11:4 Кто наблюдает ветер, тому не сеять; и кто смотрит на облака, тому не жать.

Прп. Серафима Саровского спросили: «Почему сейчас мало подвижников?» Он ответил: «От того, что нет решимости». И сейчас всё, как всегда: весна – осень, посев и жатва. И люди те же, и ветры, и дожди. Решимости нет. Решайся сеять слово Божие – и пожнёшь обращение душ ко Христу. Сей со слезами, пожнёшь с радостью (Пс. 125:5), а простоишь – ни с чем останешься. Уповай на Бога и трудись! Глаза боятся, а руки делают.

Дождь прольётся, когда облака будут полны, а мы боимся, когда они ещё только едва обозначились на небе. Да и лукавство в этом. Увидели облачко – и опять можно целый день по праву бездельничать. Хорошо нам – и дела нет, и причина тому есть. Кольнуло в животе – и пост необязателен, заныли ноги на службе – и в храм уже можно не ходить.

Слова Екклесиаста если упадёт дерево на юг или на север, то оно там и останется, куда упадёт, можно приложить к утверждению, которое в данном контексте не просматривается. Иисус Христос сказал: «В чём Я найду вас, в том и буду судить» [74; Разговор с Трифоном, 47]⁷⁵. Ветер ломает деревья. Если упадёт дерево на юг или на север, то оно там и останется, куда упадёт, пока не сгниёт. Умирает человек, упал на юг, где теплота Духа Святого, в том и застаёт человека Христос и возносит душу его в небесные обители. Умер человек, упал на север, где холод души, в том и будет судить душу Христос, низвергая её в холод тартара.

Проходит время, и его не вернёшь, юг и север местами не поменяешь, дерево лежит, как упало.

Дожди и ветры – кажется, Бог противится нашим замыслам. Но неведомы они нам.

Еккл. 11:5 Как ты не знаешь путей ветра и того, как образуются кости во чреве беременной, так не можешь знать дело Бога, Который делает всё.

Не торопись откладывать своё дело. Тебе видятся трудности, могущие помешать тебе, но ведь ты не можешь знать дел Бога. Ты не знаешь путей ветра, ты не знаешь, как образуются кости во чреве беременной, поэтому доверься Богу. Он и при ветре благословит твой посев. Он и при облаках и тучах благословит жатву. Не отговаривайся объективными препятствиями, дерзай, ведь с нами Бог!

Философ вспоминал: в царствование своё он строил дворцы и храмы, затевал торговлю, его отец отправлялся в дальние походы. Дули ветры, сгущались тучи, но Бог помощью Своею спешил навстречу дерзновенным. Царство расширилось, царство украсилось.

Использованное Екклесиастом слово רוח (руах), как и в предыдущем тексте, обычно переводят «ветер». Это вполне согласуется с использованием этого слова в предыдущих стихах. Однако «пути ветра» и образование «костей во чреве беременной» сочетаются не очень естественно. Есть другой вариант перевода, в котором слово רוח (руах) прочитывается как «дух», или «дыхание». Так, И. Дьяков переводит: Точно так, как не знаешь ты, откуда стало дыханье и кости откуда в беременной утробе… [44]. Таким образом, возникает цельный образ непостижимости формирования человека в материнской утробе – откуда дыхание? откуда кости? Не исключает возможность такого перевода и А. Графов [12].

Пути Божьи неведомы, порой не поняты – это не причина откладывать дела и бездействовать.

Екклесиаст поучает далее:

Еккл. 11:6 Утром сей семя твоё, и вечером не давай отдыха руке твоей, потому что ты не знаешь, то или другое будет удачнее, или то и другое равно хорошо будет.

А это уж и совсем интересно. Вышел земледелец утром, вроде бы время сеять. Не решился – зачем сейчас сеять, вдруг вечернее рукоделье будет удачней. Сел вечером за рукоделье своё и отложил его – вдруг утренний посев принесёт больше пользы. И результат: утром – сон, вечером – безделье. Видел философ-царь таких умельцев и таких земледельцев. Так не пойдёт! И учит премудрый: ты не знаешь, то или другое будет удачнее, или то и другое равно хорошо будет, а потому утром сей семя твоё, и вечером не давай отдыха руке твоей.

Почему-то вспомнился буриданов осёл. Две копны сена перед ним, обе одинаковые. С которой начать? Засомневался, забоялся прогадать. С одной начнёт, а вдруг другая больше. Так и не решился.

Стояли две копны сена.

Стоял осёл.

Кто-то уже после древних греков додумал эту ситуацию, а именно: сено сгнило, осёл сдох. Может, так и было.

Решайся и живи!

Но не всё так как безотрадно: Сладок свет и приятно для глаз видеть солнце (Еккл. 11:7), а потому, если человек проживёт и много лет, то пусть веселится он в продолжение всех их, при этом, однако, пусть помнит о днях тёмных (в старости ли, или по смерти в шеоле), которых будет много. И никак не забывай – сладость ли света и многолетия на земле или нескончаемые дни тёмные, которых будет много: всё, что будет, – суета! (Еккл. 11:7–8). Суета – старость, суета и в царстве теней. Взгляд философа идёт всё дальше. Он уже давно рассмотрел, что в этой жизни здесь под солнцем всё суета. Но суета и дальше. Суета, рассеивающийся пар – всё, что в этой жизни, и всё, что было в веках. Но более того – и всё, что будет, тоже суета! Пессимистическая футурология. Из суеты и пустоты ты идёшь, в суете и пустоте проводишь время, и ждёт тебя суета и пустота, да ещё на многие тёмные дни.

Вселенскую суету можно разогнать только повседневным весельем во всех малых делах. Только не разгонишь её, а просто перестанешь ощущать…

Обратимся к рассуждениям над словами Екклесиаста отцов и учителей церкви. Сначала из комментария Раши [23; 11, 1–8]. Раши в словах Соломона находит побуждение к добродетели и милости. «Пускай хлеб твой по водам. Твори добро и милость человеку, о котором сердце тебе подсказывает, что больше никогда его не увидишь. И это, как если бы человек бросил пищу свою в воду». Побуждение к этому в том, что спустя много дней ты найдёшь его (пущенный по воде хлеб). В качестве примера Раши приводит Иофора (Итро), тестя Моисея. Иофор предложил Моисею хлеб, полагая, что он египтянин и больше его никогда не увидит. Пришелец же стал зятем Иофора и вождём Израиля и «ввёл своего тестя Итро под сень Шекины и его потомки удостоились заседать в верховной Судебной палате в храме».

Св. Григорий Чудотворец, перелагая Екклесиаста, также говорит о побуждении к милостыне, ибо она воздастся в трудный для тебя час, и о нерешительности, когда в выжидании удобного случая человек так ничего и не делает. «Давай щедро и разделяй своё имущество многим, ибо ты не знаешь, что принесёт следующий день» [44; 11].

Св. Григорий Богослов, похваляя в подаянии и милости, говорит: «Ибо гораздо лучше для достойных простирать руку и недостойным, нежели из опасения встретиться с недостойными лишать благодеяния и достойных. Сие, по моему мнению, и означает то, что надобно посылать хлеб свой даже на воду (Еккл. 11:1); он не рассыплется и не пропадёт пред праведным Судиёю, но достигнет туда, где положено будет всё ваше, и где найдём его во время своё» [37; с. 273, Слово 18, В похвалу отцу и в утешение матери Нонне].

Подобно св. Григорию Богослову толкует и блж. Иероним: "Бросай хлеб твой на лице воды, потому что по прошествии многих дней найдёшь его. Увещевает к милостыне, что всякому просящему нужно давать и благотворить без разбора» [64; 11, 1].

Еккл. 11:2 Давай часть семи и даже восьми, потому что не знаешь, какая беда будет на земле.

В словах дай долю семерым и также восьмерых Раши находит побуждение к милости. В раввинистических толкованиях эти слова толкуются и иносказательно. Так «дай долю семи – это семь дней сотворения мира, дай один из них в качестве доли Создателю, чтоб отдыхать в субботу. И также восьми – это восемь дней для обрезания» [23; 11, 1–8].

Толкование, приведённое у Раши, мы ещё ранее находим у еврейского учителя блж. Иеронима. Иероним отмечает: «Еврей это место понимает так: соблюдай и субботу и обрезание, чтоб не постигло тебя неожиданное бедствие» [64; 11, 2].

Даётся раввинами и другое объяснение: «Дай долю семи – это жертвы общественные в семь дней праздника Песах; и также восьми – восемь дней праздника Кущей. Ибо ты не знаешь, какому быть бедствию – если храм будет разрушен и вы больше не сможете совершить жертвоприношение, то жертвы прежние будут способствовать отмене бедственного предопределения» [там же].

Св. Григорий Богослов похваляет добродетели своего отца-епископа. Был он нищелюбив. «Не только по закону Соломонову давал часть семи, но не рассчитывал, если приходит и осьмый; охотнее расточал, чем иные собирают» [37; с. 272, Слово 18, В похвалу отцу и в утешение матери Нонне].

Св. Василий Великий даёт иносказательное значение этих слов. «Сказано: даждь часть седмим и осмим. Ибо и Ветхому и Новому Завету надлежало иметь какое-либо свидетельство о своём происхождении от Бога и о взаимном между собою согласии» [34; Толк. на пр. Исайю, гл. 4, 1]. Св. Василий говорит, что «во многих местах под словом седмь разумеется и иже яве иудеи (им. 8:28)», то есть, всё относящееся к Ветхому Завету. Число осмь «значит о веке, который будет после сего времени», потому и можно его относить к Новому Завету.

Блж. Иероним слова Соломона, как и св. Василий Великий, относит к двум заветам: «Давай часть семи и даже осьми, потому что не знаешь, какая беда будет на земле… Итак, заповедуется, чтобы мы с равным благоговением веровали в оба завета, то есть, как в Ветхий, так и в Новый» [64; 11, 2]. Далее святой отец укоряет иудеев, которые «дали часть семи, веруя субботе, но не дали осьми, отвергая воскресение дня Господня». Не лучше поступили еретики Маркион и Манихей, которые «дают часть осьми, принимая Евангелие, но не дают этой части в седмеричном числе, отвергая Ветхий Завет».

Другой раз св. Григорий Богослов относит число семь к плоти и жизни земной, а восемь – к духу и жизни будущей: «Дай часть и душе, не всё одной плоти, дай часть и Богу, не всё одному миру… Даждь часть седьмим, то есть сей жизни, и осьмим, то есть той жизни, в которую мы прейдём из здешней» [37; с. 218, Слово 14, о любви к бедным]. Эту же мысль св. Григорий раскрывает в Слове 41 на святую Пятидесятницу. Семь означает эту жизнь потому, что Бог за шесть дней создал сей мир, а на седьмой почил.

Мысль св. Григория Богослова повторяется и у прп. Иоанна Дамаскина: «Ещё же должно знать, что число семь обозначает всё настоящее время, как говорит мудрейший Соломон: даждь часть седмим и даже осмим. И богоглаголивый Давид, воспевая о осмом, пел о будущем состоянии после воскресения из мёртвых» [66; кн. 4, гл. 23].

Так же разъясняет слова Соломона прп. Иосиф Волоцкий⁷⁶: «Итак, рассмотрим пророческое изречение премудрого Соломона. Соломон сказал: Давай часть семи – то есть этому, седмочисленному веку, ибо от начала этого мира Бог предпочёл число семь всем прочим числам. Век сей именовался седмочисленным потому, что Он за шесть дней сотворил этот мир, создав, образовав и разнообразно украсив его, а в седьмой день, то есть в субботу, почил от дел… Для полноты недоставало одного дня, и мы взяли его от будущего века; день этот и восьмой, и первый по седьмом. Ибо сей век – седьмой, исчисляемый седмицами, а будущий век, которые не исчисляется ни седмицами, ни днями, ни ночами, и солнце в нём не склоняется к западу и никогда не заходит, – мы назвали восьмым веком, потому что он наступит после этого, седмочисленного века [70; Слово 8].

Другой русский богослов XVI века прп. Максим Грек так рассуждает о словах Соломона по поводу «семи» и «восьми», продолжая мысль предшествовавших ему отцов и присоединяя своеобразный расклад по поводу семи: «Младенец до трёх лет, детище до шести лет, ребёнок до девяти лет, отрок в двенадцать лет, юноша в двадцать лет, муж в тридцать лет, старый в пятьдесят лет. Даждь часть седмим, даждь и осмим (Еккл, 11:2), то есть, восьмому будущему веку соответствующие духовные дела» [81; т. III, гл. 45, Семь степеней человеческого возраста].

Итак, слова Соломона толкуются в трёх значениях.

Первое значение – прямое. Будь милостив и не бойся. Давай многим и ещё большим. Это значение отмечают все толкователи Екклесиаста.

Однако некоторые толкователи переходят ещё и к иносказательному значению.

Второе значение: Давай часть семи, то есть принимай Ветхий Завет, и даже восьми – принимай Новый Завет. Так толковали св. Василий Великий, блж. Иероним. Третье значение: Давай часть семи, то есть нынешнему веку, и даже восьми, то есть жизни будущего века. Так разумели св. Григорий Богослов, прп. Иоанн Дамаскин, прп. Максим Грек.

Блж. Иероним и далее толкует текст Екклесиаста как буквально, так и иносказательно.

Еккл. 11:3 Когда облака будут полны, то они прольют на землю дождь.

Блж. Иероним находит подобные образы Писания: «В псалме говорится к Богу: истина Твоя до облаков (Пс. 35:6), и у Исайи согрешившему винограднику Бог угрожает: облакам заповедую, чтобы не одождить на него дождя (Ис. 5:6). Итак, облака – это пророки и всякий муж святой, который, собравши в сердце своём много познаний, будет в состоянии дождить учительные наставления» [64; 11, 3].

И если упадёт дерево…

Глагол יפול (ипол) падёт Раши, сопоставляя с текстом пред лицом всех братьев своих расположился (буквально – пал) (Быт. 25:18), разъясняет как «защищать». Пал, расположился [= устроился на ложе, естественно, лёжа], чтобы защищать – оборонная позиция. В таком случае «дерево – это мудрец, который заслугой своей защищает, подобно тому, как дерево даёт защитную тень земле» [там же].

В соответствии с аграфом Христа блж. Иероним прилагает иносказательное толкование и к словам Екклесиаста об упавшем дереве: «Итак, дерево⁷⁷, которое упадёт в этой жизни и по закону смерти будет срублено, дерево это или грешило, пока стояло, и потому впоследствии будет положено на северной стороне, или, если принесло плоды достойные юга, то будет лежать на стороне южной» [64; 11, 3].

И далее блж. Иероним следует прямому и иносказательному толкованию.

Еккл. 11:4 Кто наблюдает ветер, тому не сеять; и кто смотрит на облака, тому не жать.

Буквальное толкование блж. Иеронима: «Кто смотрит на то, кому благодетельствует, и не даёт всякому просящему у него, тот часто обходит достойного подаяния» [64; 11, 4]. Будешь смотреть на достоинство просящего – никогда не подашь милостыни.

Раши также отмечает человеческую нерешительность, как тормоз к активному действию. «И кто смотрит на тучи… Кто следит за тучами и, видя, что они мрачны, опасается убирать хлеб из-за дождей. Такой никогда не пожнёт ввиду опасения постоянного» [23; 11, 1–8].

Иносказательно блж. Иероним прилагает екклесиастовы слова к делу проповеди: «Кто проповедует слово Божие лишь в то время, когда народ охотно слушает и когда проповедник пользуется благоприятным мнением, тот есть сеятель нерадивый и земледелец ленивый… Но слово Божие должно быть проповедуемо своим порядком благовременно и безвременно (2Тим. 4:2)».

Ведёшь библейские беседы на приходе – не смотри на благоприятность погоды. Валом идёт народ – внутренне не обольщайся, пришли две глуховатые бабушки – веди беседу с тем же усердием и не смущайся.

Еккл. 11:5 Как ты не знаешь путей ветра и того, как образуются кости во чреве беременной, так не можешь знать дело Бога, Который делает всё.

Или другой вариант прочтения текста:

Точно так, как не знаешь ты, откуда стало дыханье и кости откуда в беременной утробе, так не можешь знать дело Бога, который делает всё.

Дела Божьи непостижимы, потому не бойся, но только делай. Блж. Иероним: «Как не знаешь пути духа и души, входящей в младенца, и не знаешь различных состояний костей и вен во чреве беременной… так не можешь знать дел Божиих, Который есть творец всего. Научает этим, что не должно бояться неблагоприятных обстоятельств и что неразумно рассуждать о ветрах и тучах… потому что сеятель должен идти своим размером и поступью, а результат представлять воле Господа» [64; 11, 5].

Египетский отшельник прп. Исайя, авва Нитрийский († 370 г.) сопоставляет два рождения – плотское в страстях и духовное: «Итак, когда носили мы образ перестного, мы познавали, что мы сыны его из бесчестной материи помыслов его, живущих в нас, – кои суть страсти. Облекшиеся же во образ небесного познают себя, что сыны Его суть, чрез Духа Святого, в них живущего… Написано и в Екклесиасте: якоже кости во чреве рождающия, тако путь Духа (Еккл. 11:5). Ибо как Святая Дева чревоносила Его во плоти, так приявшие благодать Святого Духа носят Его в сердце своём» [50; Слова к своим ученикам, Слово 19, п. 2]. Обращает на себя внимание дерзновенность сравнения аввы Исайи, что, как Дева носила во утробе Своей Христа-Бога, так и носят его в сердце своём имеющие Духа Божия. Через сто лет, во времена монофизитских споров и после отторжения несторианства, египетскому отшельнику произнести такое сравнение будет уже гораздо сложнее,

Св. Григорий Палама в XIV в. Полемизирует с философом Варлаамом. Варлаам считает познание подлинно Божественного вообще невозможным, зато идеализирует возможности внешнего знания, способные полностью и в точности постичь внешний мир. Так будут думать, начиная с Лапласа, многие учёные последних веков (а может быть, уже и начиная с самого св. Фомы Аквинского). Если ещё что-то и не постигнуто, то может быть постигнуто. Ещё студентом-математиком Александр Исаевич Солженицын воскликнул:

Рассверкалась премудрость книжная,

Мой надменный пронзая мозг,

Тайны мира явились – постижными,

Жребий жизни – податлив, как воск.

Не так думал великий богослов Палама. Он видел возможность реального постижения нетварного фаворского света чрез священнобезмолвие и одновременно не считал методы внешнего (научного) знания достаточными для постижения внешнего видимого мира. Как невидимый, так и видимый мир далеко выходят за пределы подвластного внешнему научному знанию. Св. Григорий с сожалением сетует по поводу философа Варлаама, который «не захотел подумать о том, что совершенное познание сущего бесполезно и для души в теперешнем веке недостижимо, потому что, как образования костей в чреве плодоносящей жены, говорит Соломон, так не можешь ты познать всех произведений Бога, которые Он произведёт (Еккл. 11:5)!» [42; Триада II, ч. 1, п. 41]. Интересно, что св. Григорий внешнее научное знание считает не только недостаточным, но и бесполезным для души, что нелегко выслушать интеллигентному уму.

Премудрый учит:

Еккл. 11:6 Утром сей семя твоё, и вечером не давай отдыха руке твоей, потому что ты не знаешь, то или другое будет удачнее, или то и другое равно хорошо будет.

Раши: "Утром сей твои семена… Если ты изучал Тору в юности, изучай Тору и в старости» [23; 11, 1–8].

Блж. Иероним находит в словах Соломона побуждение благодетельствовать во всякое время: «Правду утреннюю пусть застаёт и вечер, и вечернее милосердие пусть восполняется и при восходе солнца» [64; 11, 6]. Этот общий принцип святой отец прилагает к утру юности и вечеру старости: «И в юности, и в старости у тебя должен быть одинаковый подвиг. Не говори: я трудился пока мог; должен отдохнуть в старости… И не приносит пользы воздержание в юности, если старость проводится в излишествах» [там же]. Правда, в наше время, наоборот, люди юность проводят, не заботясь о вечном, всё отлагая на старость. Мать урезонивает свою дочь, а та ей в ответ: «Сама в каком возрасте в храм пошла, вот и я так же сделаю!»

Великий учитель умной молитвы прп. Григорий Синаит (XIV в.) обращается к словам Соломона, научая молитве: «Соломон сказал: Утром сей семя твоё – разумеется, молитвы, – и вечером не давай отдыха руке твоей, чтобы молитва, имея случайный перерыв своего постоянства, не лишилась заслуженного жребия в час услышания, потому что ты не знаешь, то или другое будет удачнее (Еккл. 11:6)» [43; О безмолвии и двух образах молитвы, гл. 2]. Здесь основная мысль – молитва не должна прерываться (ни утром, ни вечером), чтобы не пропустить «час услышания»! Как мало думает порой молящийся о «часе услышания»! Дальше св. Григорий советует уже конкретно: С утра, сидя на скамье вышиной в одну пядь (= 25 см), принудь ум из места начальствования или из головы сойти в сердце и удержи его в нём, и так далее.

А уж в простоте для всех – утром сей семя твоей молитвы утренней и вечером не давай отдыха руке твоей – крестись и молись на ночь глядя.

Есть и результат труда утреннего и труда вечернего, труда во всякое время:

Еккл. 11:7 Сладок свет, и приятно для глаз видеть солнце.

К концу клонилась эпоха великой Огласительной школы г. Александрии. Школа дала величайшие имена Пантена, Климента Александрийского, Оригена, Дионисия Великого, Петра Александрийского, Великого Афанасия. От этой школы напитались отцы и учителя Востока и Запада. Великие учителя пойдут в Александрии дальше по линии святительской, а школьную плеяду завершит Дидим Слепец, учивший долгое время в Александрии с 345 по 395 гг. Не видевший света земного, он созерцал умный свет и был одним из лучших толкователей Св. Писания в золотом веке патристики. В 1941 г. около Туры были найдены папирусы, в основном хранящиеся теперь в Каирском музее. В этих папирусах содержится толковании Дидима Слепца на 11-ю и 12-ю главы книги Екклесиаста (Еккл. 11:7–12:6). Издан и обработан был этот текст в 1965 г. в г. Кёльне Лео Лизенборгсом. Мы воспользовались его изданием греческого текста и переводом на немецкий язык. В нашей книге текст толкования Дидима Слепца приводится в авторском переводе с немецкого языка на русский при использовании греческого оригинала.

Сладок свет, и приятно для глаз видеть солнце.

Дидим Слепец говорит в связи с этим об откровении Незримого: «И то, что невидимо, открывает себя само. И поскольку Моисей это действительно осозхнавал и точно знал, он сказал: «Откройся⁷⁸ мне», – никто иной ведь не может Тебя мне открыть; как если бы кто солнцу сказал: «Откройся мне»; ведь ничто другое не может Тебя открыть» [47; 11, 7]. Никто не может открыть и явить бога, только Он Сам может это сделать. Далее учитель рассуждает о том, что, так как у Отца и Сына существо одно, то Сын может явить Отца, а Отец – Сына. Так истинный свет Солнца правды являет себя сам человеку, и никто иной не может его ни явить, ни открыть.

Так и блж. Иероним, младший современник Дидима, говорит: «Если… ты будешь благотворить постоянно и во всяком возрасте будешь иметь одинаковый подвиг, то узришь Бога Отца – сладчайший свет, узришь Христа – Солнце правды» [54; 1, 7]. Путь непрестанной добродетели во время и не во время и во всякое время приводит к созерцанию нетварного света славы Отца Небесного и Христа Его.

И некоторый вывод:

Еккл. 11:8 Если человек проживёт и много лет, то пусть веселится он в продолжение всех их, и пусть помнит о днях тёмных, которых будет много: всё, что будет, – суета!

Пусть человек веселится в дни жизни своей, но и пусть помнит о днях тёмных, которых будет много. По Раши, "дни мрака – это дни смерти вечной для нечестивых. Ибо много их будет. Тех дней (мрака) больше, чем дней жизни» [23; 11, 1–8].

Всё довольно безотрадно. Как и ранее Екклесиаст говорил: Он напрасно пришёл и отошёл во тьму (Еккл. 6:4).

Дидим Слепец даёт глубокое, в стиле александрийской школы, толкование соломоновых слов. В нём чувствуется дух великого Оригена, несколько выправленный однако позднейшими православными отцами. Дидим приступает в своих рассуждениях к тайне жизни, времён, вечности, дней тёмных.

В словах Екклесиаста если человек проживёт и много лет… Дидим Слепец подчёркивает, что при этом «он всё-таки есть человек, который «по образу и подобию» сохранил и так является полноправным человеком» [47; 11, 8]. Дидим дальше противопоставляет эти два образа: «Если он как человек себя проявляет, если он не становится сравнимым с животными, зверообразным, если он не становится необузданным лошаком, непонятливым, по типу мула» [там же]. Дидим даже задаётся вопросом – почему Екклесиаст начинает своё изречение со слова если. «Вопрос: Что означает это если? – Ответ: Это он говорит, потому что не все проживают годы; кто только по естеству живёт, то не проживает их» [там же]!

Итак, обозначив не просто проживание дней и лет, а их благочестивое проживание по образу и подобию Божию, Дидим приступает к глубокому рассмотрению дней и лет. Этих дней и лет много (πολλὰ), однако Дидим спокойно заменяет многие (πολλὰ) на вечные (αἰώνια).

Дидим Слепец: "Много лет возникают из кругооборота Солнца правды, ибо как чувственное солнце, когда оно несколько кругов пробежит, производит годы и времена года, так и истинный Свет. Об этих-то и говорит святой, который был Им освещён: Вечные⁷⁹ лета помышлял я, и двигались они в моём сознании (ср. Пс. 76:6; 2Кор. 4:18). Если же всё то, что относится к нам, преходяще, как же заслуживает тогда то, что у нас происходит, наименование вечных лет? И далее сказано ведь тоже: Я вспоминал вечные дни, помысли о летах прежних родов (Втор. 32:7). Из вечных дней появляются вечные годы« [там же]. Потрясающе! – в днях и летах благочестивого человека, человека по образу и подобию Божию, текут оламы и эоны, в них сама вечность!

Далее Дидим Слепец переходит к размышлениям над словами Екклесиаста о том, чтобы человек не просто жил много лет и веселился, но ещё и пусть помнит о днях тёмных, которых будет много.

Сначала Дидим говорит о нравственном значении екклесиастова наставления. Полезно помнить о Божьих наказаниях, чтобы избежать их. «Посему, кто помнит (их), тот их не испытает» [там же].

Далее Дидим переходит к философско-богословским размышлениям. Так он говорит: «Мы воспринимаем, с одной стороны, употребление именно как воспоминание и, наоборот, неупотребление как забывание» [там же]. Дидим иллюстрирует это словами из пророка Исайи: Потому что прежние скорби будут забыты и далее: и не придут на сердце (Ис. 65: 16–17). Это означает не забывание дней скорби, а их отсутствие, потому что будет новое небо и новая земля. Дидим ещё добавляет: «Это не означает ни в коей мере, что тот, кто испытал добрые и светлые дни, забыл, что он некогда испытал худшие, но что он не вспоминает их уже так живо» [там же]. Они прошли, забылись. Теперь хотелось бы услышать, что Дидим думает о соломоновых днях тёмных, которых будет много и о которых человек пусть помнит. Но в тексте Дидима об этом уже ничего нет. Случайно ли это или он уже был скован учением отцов против Оригена, не допускавшего утверждения о вечных муках, остаётся за занавесью.

Блж. Иероним приводит перевод соломоновых слов по Симмаху: Если человек поживёт много лет и в продолжение всех их будет веселиться, то он должен помнить и о днях тьмы, ибо они будут многие, и в продолжение всех их наступит то, что он существовать не будет. В своём толковании святой отец говорит, что тот, кто чтит Ветхий Завет (утром сеет) и Новый (вечером не опускает руки своей), тот «будет проводить жизнь в высочайшей радости и наслаждении и к этому труду своему особенно будет побуждаться памятованием будущего суда, потому что наступит нескончаемое время тьмы, и вечные муки уготовляются тем, которые не сеяли утром и вечером, не соединяли того и другого (завета) и не видели ни света, ни Солнца, от которого исходит самый свет» [64; 11, 8]. Блж. Иероним видит в днях тьмы, которых будет много, нескончаемое время тьмы и вечные муки. У Соломона в контексте скорее усматриваются мрачные и многие дни шеола, безотрадного места умерших, а то и невесёлые дни старости.

– Утро и вечер,

– утро и вечер.

Философ долго сидел в раздумье.

Утром сей семя твоё, и вечером не давай отдыха руке твоей…

– Утро и вечер.

Философ встал, посмотрел на восток – там утром восходило солнце, творческая энергия вливалась в грудь, в каждую клеточку тела, во все поры пробуждающегося сознания. Хор птиц пел, звенели жаворонки. Солнце подымалось, а философ ещё долго не мог оторвать взгляд от востока, к тому времени уже бесцветно поблекшего. Взгляд стал безучастным и лениво повернул на запад. Вечерело. Тихо угасало солнце. Природа умиротворилась, деревья и цветники тёмными силуэтами предстояли пред Богом. Как день прошёл? Ночные тени покрывали отходящих ко сну. Совы широко открыли глаза.

Утро и вечер.

Юность и старость.

Мысль шла по кругу, озаряемая всполохами откровения. Едва проснувшись, засыпала земля. Идёт ветер утром к югу и переходит вечером к северу, кружится, кружится на ходу своём…

Мальчишка с сачком пытался догнать ветер, уловить развевающиеся косы его.

Всё пар и даже пар пара и погоня за ветром.

Суета сует, – всё суета! и томление духа.

Еккл. 11:9 Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твоё радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за всё это Бог приведет тебя на суд.

Еккл. 11:10 И удаляй печаль от сердца твоего, и уклоняй злое от тела твоего, потому что детство и юность – суета.

Еккл. 12:1 И помни Создателя твоего в дни юности твоей…

Престарелый Соломон-проповедник воспевает гимн дням юности. Он его уже воспел во младые лета, когда прекрасная Суламифь внимала чарующим звукам Песни Песней. Весенние перезвоны ласкали её слух, ароматы насыщали воздух благоухающего сада, зеленели поля, покоряли красотою цветы. божественная Премудрость, нетварная София осеняла сердце юноши, воспылавшее любовью, что крепче смерти. Летали огненные стрелы лютой ревности. С зеленью полей сливались лани, стелющиеся в беге, в бальзамические горы уносился олень.

– Что ты теперь, старый, делаешь? Хочешь новую Песнь Песней воспеть? Нет, она умолкла, ей больше не звучать. Соломон прожил на земле один раз, и больше молодым он не будет.

Немалая жизнь прожита, юность ушла, но Соломон нечто приобрёл. Он умеет теперь любоваться юностью, она ласкает его слух и радует сердце. С какой добротой и нежностью он видит в ней то, чем сама юность может только наслаждаться, а видеть ещё не может. Большое видится на расстоянье.

Соломон прошёл свой путь по жизни небезупречно. Мудрец видел много раз, чем всё кончается. Соломон любуется юностью и предостерегает. Тревожные нотки сменяются сухими, безучастными. Страх суда и пустота суеты. Юность, юность, знаешь ли ты об этом? Что цветёт, то и гниёт.

Научи нас так счислять дни наши, чтоб нам приобрести сердце мудрое (Пс. 89:12).

Так молился ещё великий Моисей. Ему вторил великий Соломон.

Вот обращается Екклесиаст к юности: Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твоё радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих. Что это? Что Предвечное Слово говорит устами земного проповедника? Это проповедь наивного эпикурейства: «Ешь, пей, веселись, завтра всё равно умрёшь»? во-первых, такой принцип несколько упрощает само эпикурейское учение. Юлиан Отступник, вернувшись от Христа к Эпикуру, не так наивен, как это иногда кажется. Во-вторых, такое эпикурейство отвергается Словом Божиим (1Кор. 15:32). К чему призывает святой Екклесиаст? Если посмотрим в жития святых (св. Дмитрий Ростовский), то найдём практически только одну «детско-юношескую» добродетель – в среду и пятницу материнскую грудь не брал, мяса не ел вовсе, шумных детских игр и забав избегал. И не было девичьей красоты, к которой любовью распахнулось бы сердце юноши. Таковы были избранники Божии, скопцы от чрева матери своей для Царства Небесного (Мф. 19:12). А другой добродетели как и нет. На этой манихейской закваске о греховности всего земного молодёжь стала бесплатным или, наоборот, платным приложением к церкви. Так и не прославлена святость детств и во многом даже отказано в праве на него. Ребёнок – это просто неполноценный взрослый. Веками думали так. Так и не ощутили особый Божий мир детства. Детское мироощущение не выросло за пределы неполноценного, не стало самоценным в Боге. Не возникла до XIX века детская литература, не возникло детское богослужение. Не были услышаны слова Учителя: Кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдёт в него (Лк. 18:17). Детям было предложено входить в Царствие Божие, как взрослым. И ещё их ругали, когда у них плохо получалось. Не разглядели маленького Игнашу, которого Учитель поставил посреди круга взрослых мужей и сказал им: Если не будете, как дети, и даже именно, как это дитя, не войдёте в Царство Небесное (Мф. 18:2–4). Неразумные, мы грозили пальцем детям, чтобы они были, как взрослые. Наша Русская церковь только сейчас это начала осознавать и, проторяя новые, неведомые тропы, учиться говорить: Веселись, юноша, в юности твоей… и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих. Веселись, вкушай радость твоей юности – это Божий дар! Ходи по путям сердца твоего – это творческий прорыв в будущее. Малыш, рисуй по видению очей твоих. Нет ничего замечательней детского рисунка. Да, да, тот самый:

Солнечный круг,

небо вокруг –

это рисунок мальчишки,

нарисовал он на листке

и подписал в уголке:

Пусть всегда будет небо,

Пусть всегда будет солнце,

Пусть всегда будет мама,

Пусть всегда буду я.

На детском рисунке всё это всегда есть!

Юноша, ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих! А не это ли чаще всего и называли всяческой скверной?! О, мудрый Соломон, какие лучи небесной славы осияли тебя, когда ты это сказал ещё тридцать веков тому назад! Первопроходцы нашей церкви – первые учителя воскресных школ ещё в советское время, а потом иерей Алексий Сысоев, протоиерей Артемий Владимиров, диакон Андрей Кураев и другие стали протаптывать пути благочестия для юных членов церкви Божией православной. Сказки Пушкина и Одоевский, Толкиен и Гарри Поттер, молодёжные моды, рок-музыка и танцы. Мы учимся, как во всём этом юноше содержать в чистоте путь свой (Пс. 118:9)? Ходить в чистоте, не отвергая увлечения юности, а освящая их. В церкви явлены и прославлены святые старцы. Однако церковь имеет обетование: И будет… излию от Духа Моего на всякую плоть; и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; и юноши ваши будут видеть видения… (Иоил. 2:28; Деян. 2:17). Харизма юности – она имеет место быть! Отрок Варфоломей в Радонеже, отрок Артемий Веркольский, праведный юноша Пётр Томский. Однако не только эти, они уже были, но и молодая поросль нашей церкви, ныне устремляющаяся в будущее, осваивает святость юности в новые времена.

Соломон благословляет земную радость юности. Но сама по себе эта радость может далеко завести, может превратить юношей в блудных сыновей, ушедших из Отчего дома, и довести их до свиных корыт. Сам Соломон имел горький опыт. Озарённый Божественной мудростью в юности, воспевший несравненную Песнь Песней, он отяжелел позднее и много согрешил. Оставшись с посохом странника, одряхлев, он думал теперь, как юноше сохранить в чистоте путь свой. Философ указывает юноше на три момента.

Во-первых, веселись, вкушай радости юных дней, только знай, что за всё это Бог приведёт тебя на суд. Библейская критика находит здесь возможной позднейшую вставку ортодоксального автора [107; с. 64]. Это утвержэдение вытекает из концепции подобных комментаторов, а не из текста. Мы рассматриваем текст таким, какой он есть. Вкушай радость твоей юности, радость жизни, любви и творчества, но знай, что за всё это Бог приведёт тебя на суд. Одна мама, благословляя своего сына идти на какие-то молодёжные дела, в которых сама не очень-то и толк знала, всегда говорила ему: «Только думай, сынок, как ты себя будешь чувствовать, если туда придёт Христос». Радуйся, юноша, – говорит Екклесиаст, – но знай, за предмет твоей сиюминутной радости Бог приведёт тебя на суд. Не исчезнет ли тогда радость с твоего лица?

Во-вторых, – веселись, юноша, и удаляй печаль от сердца твоего, и уклоняй злое от тела твоего, потому что детство и юность – суета.

В этом тексте есть hapax legomenon, то есть единственный раз встречаемое в Библии слово שחרות (шарахут). По смыслу это слово переводят «юность», потому что оно так сочетается с предыдущим словом «детство». Получается: «детство» и «юность». Слово שחרות (шарахут) наверняка образовано от слова שחר (шахар), что значит «чёрное». Поэтому некоторые переводчики, как А.Э. Графов, И. Дьяконов, переводят «чёрные волосы». Суета הבל (гебель) в свою очередь означает не просто «пар», а нечто быстро рассеивающееся, проходящее. Итак, можно перевести слова Соломона: И удаляй печаль от сердца твоего, и уклоняй злое от тела твоего, потому что детство и чёрные волосы быстро исчезают.

С одной стороны, наставление Екклесиаста можно понять так. Печаль вредит сердцу твоего и огорчает его, злые обстоятельства вредят телу – избегай всего этого, ведь детство и твои чёрные волосы быстро исчезнут, ты будешь скоро седым стариком. Удались от печали и зла, да вкушает сердце твоё радости, а тело – доброе, скоро всё это ускользнёт от тебя. Уж совсем грубо: спеши от жизни взять всё. Однако это можно делать по плоти, а можно – по духу. В первом случае это эпикурейство, во втором – спешите вкусить и дарить добро. Христианская радость на пире земной жизни, который даёт человеку Бог. неомрачённая радость брака Каны Галилейской. Придёт время – будешь пить воду, придёт старость, но сегодня радуйся – чаша твоя переполнена вином (Пс. 22:5).

И при этом не забывай: детство и чёрные волосы быстро исчезают, они всего лишь пар, суета. Ветер ещё играл в чёрных волосах маленького Соломона, бегающего по цветочной поляне и взгляд свой устремляющего к неприступности скал, а его стареющий отец, псалмопевец Давид, перебирая струны старой арфы, пел: Ибо Он знает состав наш, помнит, что мы – прах. Дни человека – как трава; как цвет полевой, так он цветёт. Пройдёт над ним ветер, и нет его, и место его уже не узнает его (Пс. 102:14–16).

В детстве я не раз слышал, как пели эти псаломские слова над усопшими на похоронах.

В-третьих, веселись, юноша, и помни Создателя твоего в дни юности твоей.

В оригинале использовано слово בוראיך (Борейх), что точнее было бы перевести «Творца», а не «Создателя». Почему на еврейском это слово стоит во множественном числе, объяснить трудно. Некоторые текстологи пытаются объяснить это возможной опиской или даже позднейшей вставкой, но доказать такие утверждения не представляется возможным.

Существует такое мнение, что античность (язычество) была ориентирована на юность, а христианство – на старость. Беломраморные юноши и девушки – боги древней Эллады; святые старцы – хвала церкви, а её исполнение в последний век в России – бабушки. «Россия спасётся платочками» – почти догмат. Да, мир в своём языческом детстве радовался юности и краскам жизни, а стариков кое-где и в ущелье сбрасывали, чтобы не мешали. Библия показала суетность всех благ мира сего, пожилой человек познаёт это опытно. Что же остаётся юному человеку? Через всю полноту жизни пройти, как через туман, через суету сует? Зачем тогда создано Богом всё многоцветье земной жизни? Только для того, чтобы от этого отказаться? Героев Эллады и Рима сменить мрачными нигилистами? И это назвать христианством, радостной вестью?

На практике иногда так и случалось. К тому вела порою аскеза Востока. переусердствовать восточную аскезу стремился Запад. И не свет Евангелия, а сумерки манихейства бродили тогда по Европе и Азии.

Всё суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, – всё суета!

Сказал и не отрёкся.

– Чу! Прислушайся к Проповеднику:

– и помни Творца твоего в дни юности.

Одна старушка похвалилась сыну своему:

– У нас молодых в храме стало много!

– Да откуда же они взялись? – удивился сын.

– А как же! Аксинья вон на пенсию вышла, и Марфа тоже, да Прасковья. Много молодых в храме-то стало!

Этот печальный юмор 1970-х годов прерывает Екклесиаст: Помни Творца твоего в дни юности твоей! Суть проблемы в том, что детство и юность, чёрные волосы – суета, если человек делает их самоценностью. непосредственность детства, сила, красота и любовь юности, весь пир жизни – он ничто сам по себе. Сорвал красивый живой цветок, а в руке уже пожухлая трава. Набрал самоцветы, а в мешке ни к чему не пригодные камни – ведь когда собирал, ты забыл, что не в Индии, а на необитаемом острове один живёшь. Душа один на один с жизнью. Ты имел власть, а тебя топчет твой подчинённый. Милая девушка сегодня – и вот ты уже неприглядная старуха. Недавно юный молодец, а сегодня ты беззубый старик. И вот прошамкал ты разочарованно: детство и юность – суета. В том мудрость жизни.

Есть выход! Философ уловил его вместе с странническим посохом, который не выпустил из руки. Помни Творца твоего в дни юности. Прекрасен пир юности – это Божий дар! Но красоту придаёт ему не сама юность, а памятование Создателя своего. Забудешь в юности Творца, и вся она – разгул страстей и карнавал пороков. После веселья и хохота – горечь и пустота суеты. Вспомни Создателя, и юность – твоя драгоценная жемчужина Царства Небесного, которую у тебя никто не заберёт. Сколько юных дев украшают венец лика святых Екатерины и Варвары – они, как фата, на теле церкви Христовой. Гераклы и Ахиллесы сменяются Иоаннами и Тимофеями. Никто да не пренебрегает юностью их (1Тим. 4:11). Они – юность Христа на земле. Они юношеских похотей убегают, а держатся правды, веры, любви, мира со всеми призывающими Господа (2Тим. 2:22). К тому же, они пребывают в том, чему научены и что им вверено, зная, кем они научены. Притом же они из детства знают священные писания, которые могут умудрить их во спасение верою во Христа Иисуса (2Тим. 3:15).

Geretten sein und zu gleich, das macht so glücklich und so reich!

По-русски дословно: Спасённым быть и юным притом – это делает счастливым и столь богатым!⁸⁰

Когда юные помнят Создателя, та суета рассеивается, как пар. Царство Божие щедро раскрывает свои сокровищницы.

Там, где это проповедуют, там это и есть. Там не редеют ряды юных христиан ни в гонениях, ни при самодовольстве комфортных времён. Порыв юности – паруса корабля Христовой церкви, наполняемые ветром Святого Духа. Кстати, в 1960–1970-е годы, когда храмы были наполнены бабушками, самым юным отрядом служителей культа всех конфессий СССР было православное духовенство. Это были двадцатилетние юноши и тридцатилетние молодые люди, священники и немногим их старшие епископы-архиереи⁸¹.

Обратимся к толкованиям древнего предания, а также к отцам и учителям церкви.

Раши в словах Соломона не слышит никакой Божьей радости о юности человека, а только лишь строгое предостережение великого мудреца-старца. «Радуйся, юноша, в детстве своём. Подобно тому, как человек говорит своему слуге или сыну: «Греши, греши, пока не будешь наказан одновременно за всё» [23; 11, 9–12, 1]. Радуйся в молодости и «будь уверен, что за всё это Судья привлечёт тебя к суду» [там же].

Что касается слова שחרות (шарахут), то Раши тоже разумеет его, как черновласие, «потому что голова человека черна без проседи в дни его юности».

И помни Творца своего… По этому поводу Акавия, Бен Махалалэля говорит: «Присмотрись к трём вещам, и ты не совершишь преступления: знай, откуда ты пришёл, и куда идёшь, и пред Кем тебе предстоит дать отчёт» [23; 3, 1]. Эти три вопроса удержат юношу от греха и помогут ему в чистоте сохранить путь свой.

Слово בוראיך (борейх), переводимое как «Творец» или «Создатель», обращает на себя внимание толкователей. Сходное по написанию слово בורך (борха) означает «могила». В таком случае Екклесиаст призывает юношу во дни своей юности помнить не творца, а могилу; И помни могилу твою в дни юности твоей. На такое значение указывает ещё Раши: «И помни «борха», твою могилу, место праха и тлена [там же]. Такое изречение вполне в духе Екклесиаста. Указывает на возможность такого прочтения екклесиастовых и М. Рижский [107; с. 64].

Св. Григорий Чудотворец вполне аскетично в юности ничего доброго не видит. В своём переводе Екклесиаста он выстраивает слова Соломона в форме дискуссии некоего эпикурейца с мудрецом: «Он [эпикуреец. – Г. Ф.] советует и юношам пользоваться своим возрастом, предавши свои души всякому удовольствию, и удовлетворять всякие пожелания, и делать то, что им угодно, смотреть на то, что услаждает, и отвращаться от того, что не таково. Такому я [тут уже говорит святой отец устами Екклесиаста. – Г. Ф.] скажу следующее: безумствуешь ты, если ты не ожидаешь, что за всё это постигнет суд от Бога. Худое дело разврат и распутство, и гибельна нечистая необузданность наших тел. Ибо юности сопутствует безумие; безумие же ведёт к погибели» [44; 11–12]. Святой отец говорит о юношеских похотях. Потакающего им св. Григорий называет безумцем. Безумство в глазах святого отца сопутствует и самой юности. Есть у него для юноши и совет: «Должно же, ещё будучи юным, бояться Бога» [там же]. О положительной стороне юности ни слова. Так и хочется сказать, что св. Григорий Чудотворец – хороший аскет, но какой из него молодёжный лидер, миссионер?! Для работы с молодёжью едва ли пригоден. Но история свидетельствует в пользу святого отца. Когда он стал в Неокесарии епископом (III в.), в городе было всего семнадцать христиан. Когда святитель завершил своё служение, в городе осталось всего семнадцать язычников! Юноши вместе со всеми обратились к Творцу и Создателю своему!

Прп. Ефрем Сирин разделяет помыслы и пороки естественные и произвольные: «И Бог наш умеет различать помыслы естественные и произвольные. Потому и Екклесиаст говорит – всё суетство и произволение духа (Еккл. 1:14), под суетством разумея естество, а под произволением – дело противоестественное. Посему говорит: что от суетства, то минует, а что от деятельности, то Бог приведёт на суд (Еккл. 11, 8–9)» [56; с. 173, Обличение себе самому]. Детство и юность – суета, за них Бог никого судить не будет, они просто пройдут, а вот похоти юности, похоть очей и прочее будут осуждены на суде Богом.

Дидим Слепец довольно детально (детальнее других отцов) анализирует слова Екклесиаста. Толкует он не оригинал, а его греческий перевод, применяя средства диалектики и филологии.

Если св. Григорий Чудотворец, прп. Ефрем Сирин слышат в словах Екклесиаста апостольское предостережение о юношеских похотях, то мимо внимания слепого Дидима не прошло положительное начало, вложенное Богом в юность, и при этом, конечно же, он не остаётся в стороне от старческого увещания юноше об опасностях.

Веселись, юноша, в юности твоей. Исследуя различные обороты речи, когда женский пол включается в слова мужского рода, Дидим утверждает: «Веселись, юноша, так мы обращаем внимание только на возраст, ибо и женщина в это включена» [47; 11, 9–12, 1]. Слова Екклесиаста относятся как к юношам, так и к девушкам.

Далее Дидим толкует слова Екклесиаста буквально и иносказательно. «По буквальному разъяснению можно сказать следующее: Юноша, если ты однажды положил начало в познании того, о чём следует веселиться, то веселись! Делай это не единожды… опущение того, что достойно похвалы, порицательно» [там же]. По Дидиму, речь идёт у Екклесиаста не о греховных увеселениях, а о подлинно достойном веселия познании. Призыв веселиться – призыв пребывать в познании праведности.

«В переносном значении же оно значит много больше», – утверждает Дидим Слепец. Екклесиаст обращается не к юности в физическом смысле, но к обновлённой душе, которая облеклась в нового человека (Кол. 3:10). О таком юноше говорится в Писании: Юноша со святыми, и прям его путь (Притч. 20:11; 2:15). [там же]. Итак, это те, кто от юности во Христе, в ком от юности обновилась душа и кто ходит путями правды. В том и веселье, этим веселием и должно веселиться.

И да вкушает сердце твоё радости во дни юности твоей.

И здесь Дидим Слепец видит не порочные услады юного сердца, а находит духовное содержание. Дидим: "Сердце должно радоваться, а не внешнее. Часто мы слышали о разнице между счастьем и блаженством… Богатство не насытит радостью… и не обладание почётом и славой, но обладание благочестием души радует сердце» [].

Текст ходи по путям сердца твоего Дидим Слепец читает в греческой редакции: καὶ περιπάτει ἐν ὁδοῖς ἄμωμος, то есть ходи по путям твоим непорочно. Отсюда Дидим заключает: «Иди (шагай) по прямым путям, о которых я только что говорил» [там же].

Дидим подводит итог о вкушении сердцем радости во дни юности: «Твоё сердце, таким образом, должно напитать тебя радостью не случайным, не телесным. Тогда у тебя будут пути непорочные, так что ты и станешь причастным блаженства: блаженны непорочные в пути (Пс. 118:1)» [там же].

И ходи… по видению очей твоих.

Дидим Слепец: «По толкованию буквальному: ты не озабочен чужой красотой. Ты отвращаешь свои глаза от бесчестной женщины, ты не смотришь на женщину в постыдном вожделении: так у тебя непорочен взгляд твоих очей.

Если же очи разумеешь в духовном смысле, так называемые просвещённые очи сердца (Еф. 1:18), то звучит это непорочно ещё в гораздо более высокой степени» [там же].

Исходное שחרות (шарахут) в Еккл. 11:10 переведено на греческий ἄνοια и от «чёрных влас» переходит на «неразумие». В таком значении и толкует этот текст Дидим Слепец: «Если юноша не ходит непорочно по путям своим и остальное не делает, что ему поручено было исполнять, то он находится в неведении» [там же].

В таком значении Дидим Слепец толкует и слова: В день твоей юности помни, кто тебя создал (Еккл. 12:1).

Так звучат слова Екклесиаста в тексте у Дидима.

«Бог Творец; и Бог не творит с безобразностями [μετὰ κακίας]. Поэтому возьми во внимание, что «Он тебя сотворил» не для того, чтобы в твоей юности было «неведение», чтобы ты не был невежественным, но чтобы ты, будучи восприимчивым к знанию, это воспринял» [там же].

Так светло воспринимал юность Дидим Слепец и словами Екклесиаста ободрял юношу в дни своей юности помнить Создавшего его, отрешиться всего неразумного, греховного и ходить прямыми путями непорочности.

Блж. Иероним толкует согласно с Дидимом Слепцом. Радость и пользование благами мира сего не должны превращаться в греховные пожелания.

Блж. Иероним: «О, юноша, прежде чем настанет для тебя старость и смерть, веселись в юности твоей и бери, пользуйся как угодно предметами мира, всем, что кажется тебе добрым для сердца и приятным по виду [смелый призыв святого отца! – Г. Ф.]. Но чтобы подумали, что, говоря это, он призывает человека к наслаждениям и склоняется к учению Эпикура, отклоняет это предположение, присовокупляя: и знай, что за всё это приведёт тебя Бог на суд» [64; 11, 9–12, 1]. Необходимость за всё ответить на суде – первый удерживающий фактор. Есть и второй: И удаляй гнев от сердца твоего, и устраняй злое от плоти твоей… «Итак пользуйся, говорит, благами мира сего так, чтобы не грешить пожеланием ли или плотию» [там же].

«Шарахут» и Иеронима, как и у Дидима, переведено «неразумие» и даже «глупость», а потому «оставь прежние пороки, которыми в юности служил ты суете и глупости, потому что юность соединена с неразумием» [там же].

И в итоге: "Помни Создателя твоего во дни юности твоей, доколе не пришли злые… Всегда памятуй о Создателе твоём и так проходи путь юности твоей, чтобы помнить о конечной смерти» [там же].

Св. Григорий Двоеслов обращается к словам Екклесиаста при толковании евангельских слов, побуждающих к бодрствованию в ожидании Господа: Блаженны рабы те, которых господин, придя, найдёт бодрствующими; истинно говорю вам, он препояшется и посадит их, и, подходя, станет служить им. И если придёт во вторую стражу, и в третью стражу придёт, и найдёт их так, то блаженны рабы те (Лк. 12:37–38). На эту тему святитель произносил слово к народу в храме блж. Феликса. Три стражи, в которые может прийти господин, св. Григорий уподобил трём возрастам жизни. «Первая стража есть время первого возраста, то есть детства. Вторая – молодость, или юношество, которые, на основании священного изречения, тождественны, как говорит Соломон: веселися, юноша, во юности твоей (Еккл. 11:9). Третья же принимается за старость. Итак, кто не хотел бодрствовать в первую стражу, тот да бодрствует, по крайней мере, во вторую, так, что кто пренебрёг обращением от грехов своих в отрочестве, тот воспрянул на пути жизни по крайней мере во время юности. И кто не хотел бодрствовать во вторую стражу, тот да не опускает средств к вознаграждению во время третьей стражи, так, чтобы кто не становится на пути жизни в молодости, тот опомнился по крайней мере в старости. – Взвесьте, возлюбленнейшая братия, что любовь Божия отовсюду заперла наше упрямство» [39; Беседа 13, на Лк, 12:35–40].

В другом месте, толкуя Екклесиаста, св. Григорий Двоеслов применяет свой ключ к этой книге – нечто говорится в ней от плотского человека, а нечто от истины. «Опять там написано: Веселися, юноше, в юности твоей (Еккл. 11:9), и немного спустя прибавлено: яко юность и безумие (удовольствия) суета. Если он обличает суету, то к чему прежде, по-видимому, побуждал, то ясно показывает, что первые слова сказаны как бы от лица плотского человека, а последние прибавлены по суду истины» [39; кн. 4, гл. 4].

Прп. Симеон Новый Богослов (XI в.) в учении о трёх образах молитвы, говоря о третьем и высшем образе, основанном на послушании духовнику и сводящемуся к сердечному безмолвию, обращается к словам Екклесиаста. Главное – в чистоте сердца. Ведь из сердца исходят злые помыслы (Мф. 15619) и, наоборот, блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф. 5:8). Высшую молитву сердечного безмолвия, согласно прп. Симеону Новому Богослову, «разумеет и Екклесиаст, когда говорит: веселися, юноше, во юности твоей, и ходи в путех сердца твоего непорочен (Еккл. 11:9) и чист, удаляя сердце своё от помышлений злых» [89; с. 187, Слово 68].

Авва Евагрий, ученик обоих Макариев – Египетского и Александрийского, учитель монашества в IV веке, говорил о гибельности раздражительности. С укоризной спрашивает авва гневливого инока: «Зачем питаешь пса [гнев. – Г.Ф.], дав обет ничего не иметь? Если он лает и бросается на людей, то явно, что ты имеешь нечто внутри и желаешь то сберечь⁸². Я уверен, что таковой далёк от чистой молитвы, зная, что гнев есть губитель такой молитвы. Сверх того дивлюсь, как забыл он… Екклесиаста, который заповедует: Отстави ярость от сердца твоего, и отрини лукавство от плоти твоей (Еккл. 11:10)» [50; Наставления о подвижничестве, О различных порочных помыслах главы, 11, п. 5].

Илия пресвитер и екдик говорит созвучно авве Евагрию: «Иные же о входе яств внимательную блюдут осторожность, а об исходе словес нерадят. Таковые не умеют, по Екклесиасту, исторгать гнев из сердца и похоть из плоти (Еккл. 11:10): чем сердце чисто созидается от обновляющего нас Духа Святого» [52; Цветособрание, п. 52].

Авва Евагрий и Илия екдик согласны в том, что, даже отказавшись от снедей, денег, внешней славы, человек может сохранять в сердце своём и плоти своей прескверный источник гнева, помутняющий молитву и не допускающий к себе Духа Святого. И бывает это от нерадения.

Исследуя вопрос о Мамврийской Богоявлении Аврааму⁸³ в дискуссии с новгородскими еретиками, прп. Иосиф Волоцкий († 1515 г.) утверждает, что различные трактовки среди святых отцов различны только внешне, суть же выражается одна. «Много подобных мнимых противоречий можно найти в Священном Писании… Есть у Соломона таки слова: Веселись, юноша, в юности твоей (Еккл. 11:9) – а немного подальше он говорит: Детство и юность – суета (Еккл. 11:10)… Слова Веселись, юноша, в юности твоей сказаны царём Соломоном в сердечном веселье. Когда же он говорит: Детство и юность – суета, – то осуждает плотские желания детства и юности» [70; Слово 5, с. 129–130]. логически чётко святой отец показывает мнимость противоречия в словах Соломона и раскрывает значение того и другого изречения Екклесиаста.

Чётко разделить одиннадцатую и двенадцатую главы не удалось – текст плавно переходит из одной в другую.