Глава девятая. Образ пятый: Сын Человеческий

В таинственных видениях ветхозаветных апокалипсистов проступает загадочный образ некоего Сына Человеческого.

Потом так будет именовать Себя Иисус из Назарета.

И вновь явится Сын Человеческий уже в новозаветном Апокалипсисе св. Иоанна Богослова.⁷⁸

Еврейское אדם בן (Бен Адам) звучит по-арамейски אנש בר (Бар Энаш). Так в Дан. 7, 13, Иудейская апокалиптика, начиная с Даниила и далее ко временам апокрифической письменности, существует в атмосфере арамейского языка, ставшего со времен Вавилонского плена разговорным у иудеев. Поэтому образ Сына Человеческого озвучен именно как Бар Энаш. Св. Иоанн Богослов, написавший свой Апокалипсис по-гречески, использует выражение ὁ υἱὸς τοῦ ἀνθρώπου (о иос ту анфропу).

Библейский образ Бар Энаш, Сына Человеческого, содержит для нас, нынешних христиан, некоторую неожиданность. Дело в том, что сложившиеся в христианстве понятия Сын Божий и Сын Человеческий – это результат догматической деятельности святых отцов, преимущественно греческих, и Вселенских соборов. Можно сказать, что это эллинское осмысление новозаветной христологии. В этой богословской терминологии:

– Сын Божий предвечно рожден от Отца и являет Божественную природу Христа;

– Сын Человеческий рожден во времени от Девы и являет человеческую природу Христа.

Таков Халкидонский христологический догмат (451 г, IV-й Вселенский собор). Халкидонский догмат, безусловно, православный и верный. Но халкидонское⁷⁹ значение понятий Сына Божьего и Сына Человеческого не вполне соответствует библейско-семитскому значению этих терминов⁸⁰. Это расхождение халкидонского и библейско-семитского значения не полное, а частичное. Перед нами стоит задача показать библейско-иудейскую христологию в библейско-иудейском значении слов Сын Божий и Сын Человеческий.

Святые отцы совершили перевод библейского богословия и христологии на язык эллинской культуры и эллинского мышления. На это ушли века (ІІІ-VІІ вв.). Процесс во многом шел мучительно и сложно. Рассчитаться за это пришлось многими ересями и расколами (савеллианство, арианство, несторианство, монофизитство, монофилитство) и тяжелыми церковными потрясениями. Ведь не врагами церкви и истины бывало порой большинство епископов, когда они оказывались в той или иной ереси и настаивали на этом! Мучительно входило библейское откровение в язык и формы эллинизма. Потребовалось некоторое переосмысление библейских терминов и введение вообще новых, небиблейских, таких как «единосущие», «Троица», «Богочеловек», «Богородица», чтобы на этом языке сказать то, о чем на своем языке говорило Писание.

Итак, обратимся к библейскому значению образа Сына Человеческого, а также Сына Божия. Взглядом библейских пророков узрим ожидаемого и таинственного Сына Человеческого.

Понятие Сын Божий первоначально у семитов и, соответственно, в Библии имело сравнительно слабое значение и не означало единосущия с Богом.

«Сын Божий» мог означать то усыновление Богом, или божеством у язычников, которое усвоялось царям. Так, о Соломоне говорится Ягве Саваофом: Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном (2Цар. 7:14), а о Давиде сказано: Он будет звать Меня: Ты Отец мой, Бог мой и твердыня спасения моего (Пс. 88:27). О судьях в Израиле сказано даже и так: вы – боги, и сыны Всевышнего – все вы (Пс. 81:6). И когда Каиафа спрашивал Иисуса на суде: Ты ли Христос (Машиах, Мессия), Сын Божий? (Мф. 26:63), то, конечно же, думал не о единосущии Отцу, а о царстве, ведь и обвинили Иисуса в том, что Он сделал себя царем Иудейским. Язычники, так те просто боготворили своих царей.

«Сыном Божиим» назывался и богоизбранный Израиль, как народ. Так говорит Ягве (Бог Еврейский): Израиль сын Мой, первенец Мой (Исх. 4:22). За то, что фараон не отпустил сына Ягве Бога, Первенца, он и его народ лишаются своих сыновей первенцев. И уже в пророческие времена Ягве говорит через Осию-пророка: Когда Израиль был юн, Я любил его, и из Египта вызвал сына Моего (Ос. 11:1). Да и всем израильтянам говорится: Вы сыны Ягве, Бога вашего... (Втор. 14:1).

«Сынами Божьими» именовались и ангелы. Так, в книге Иова: И был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Ягве... (Иов 1:6). Или в псалмах: Ибо кто на небесах сравнится с Ягве? Кто между сынами Божиими уподобится Ягве? (Пс. 88:7).

Следует отметить, что иногда в Ветхом Завете образ царя, уподобленный сыну Божию, приобретает мессианские черты и даже таинственно предуказывает халкидонское Богосыновство. Например, в Пс. 2, 7: Ягве сказал Мне: Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя, или у Исаии: Ибо младенец родился нам; Сын дан нам... и нарекут имя Ему: ... Бог крепкий, Отец вечности... (Ис. 9:6). Таким образом, остается некоторая расплывчатость и многозначность понятия «Сын Божий» в Танахе.

И в Новом Завете выражение «сын Божий» часто относится не к Единородному от Отца, а к людям, усыновленным Богу по благодати. Например: Блаженны миротворцы, ибо будут наречены сынами Божиими (Мф. 5:9), или у Луки о сподобившихся воскресения из мертвых: ибо они равны ангелам и суть сыны Божии (Лк. 20:36).

Подлинно возвышенным, небесным, эсхатологическим смыслом было наполнено другое семитское выражение:

אנ שבר(Бар Энаш) – Сын Человеческий.

Как ни парадоксально для нас сейчас, но арамейское Бар Энаш или Сын Человеческий, – это гораздо выше и больше, чем Сын Божий.

Сын Человеческий – это образ Мессии, грядущего совершить суд над народами и всем миром. При этом речь не идет о человеческой или Божественной природе Мессии. В этом плане вопрос у пророков вообще не ставится.

Нельзя, конечно, отрицать, что выражение Сын Человеческий (Бар Энаш) позволяет думать о том, что он будет человеком. Но подчеркивается пророками как раз не то, что он будет человеком (об этом и речи не было, это было очевидно), а то, что он некий высший, неземной, даже небесный человек. Такое представление пророков о Сыне Человеческом не противоречит ни христианскому учению о Мессии-Христе, как об истинном человеке, ни учению о Его Божественной природе.

Образ Сына Человеческого раскрыт в ветхозаветных апокалипсисах Даниила, Ездры и Еноха.

В первый год Валтасара, царя Вавилонского, пророку Даниилу в пророческих видениях были явлены грядущие судьбы мира. Пророк видит последовательную смену четырех царств в виде четырех зверей: льва, медведя, барса и четвертого зверя страшного и ужасного:

Видел я (Даниил) в ночном видении моем, и вот, четыре ветра небесных боролись на великом море, и четыре больших зверя вышли из моря, непохожие один на другого.

Первый – как лев, но у него крылья орлиные; я смотрел доколе не вырваны были у него крылья, и он поднят был от земли, и стал на ноги, как человек, и сердце человеческое дано ему.

И вот еще зверь, второй, похожий на медведя, стоял с одной стороны, и три клыка во рту у него, между зубами его; ему сказано так: «стань, ешь мяса много!»

Затем видел я вот еще зверь, как барс; на спине у него четыре птичьих крыла, и четыре головы были у зверя сего, и власть дана была ему.

После сего видел я в ночных видениях, и вот зверь четвертый, страшный и ужасный и весьма сильный; у него большие железные зубы; он пожирает и сокрушает, остатки же попирает ногами; он отличен был от всех прежних зверей, и десять рогов было у него. Я смотрел на эти рога, и вот, вышел между ними еще небольшой рог, и три из прежних рогов с корнем исторгнуты были перед ним, и вот, в этом роге были глаза, как человеческие, и уста, говорящие высокомерно (Дан. 7:2–8).

Святые отцы двояко разъясняли историческое осуществление Даниилова пророчества о царствах.

Это царства и империи земные в их земной истории, чрез эти царства, зверообразные в пророческих видениях и по своему устроению, князь мира сего воздвигал свой земной град, свою, так и недостроенную до небес, башню Вавилонскую.

Ни одна мировая империя так и не стала и не станет подлинно мировой. А перечень длинный: Ассирия, Вавилон, Александр Македонский, Рим, Поднебесная, Чингиз-хан, Самарканд, Арабский халифат, Османская империя, СССР, США и иные неупомянутые.

Было и другое: Византия, Священно-Римская империя, Российская империя.

Через них не зверь устанавливал свою власть, это были попытки строительства Града Божия на земле. Не Вавилонская башня, а Храм Богу Живому, но и он, как та башня, всегда оставался недостроенным.

Но в эту историю земли вторгается или нисходит небо. Приходит и устрояется мессианское небесное царство. Сын Человеческий (Бар Энаш) устрояет иное царство, Град Божий. У престола Ветхого днями совершается суд всем царствам земли, всем мировым державам.

И вот, за вереницей зверей следует совершенно новое видение.

Видел я (Даниил), наконец, что

поставлены были престолы,

и воссел ветхий днями;

одеяние на Нем было бело, как снег,

и волосы главы Его – пылающий огонь.

Огненная река выходила

и проходила пред Ним;

тысячи тысяч служили Ему,

и тьмы тем предстояли пред Ним;

судьи сели,

и раскрылись книги.

Видел я тогда, что за изречение высокомерных слов, какие говорил рог, зверь был убит в глазах моих, и тело его сокрушено и предано на сожжение огню. И у прочих зверей отнята власть их, и продолжение жизни дано им только на время и на срок. Видел я в ночных видениях:

вот с облаками небесными

шел как бы Сын Человеческий,

дошел до Ветхого днями,

и подведен был к Нему.

И Ему дана власть, слава и царство,

чтобы все народы, племена и языки

служили Ему;

владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет,

и царство Его

не разрушится...

Затем воссядут судьи

отнимут у него (у рога) власть губить и истреблять до конца.

Царство же и власть

и величие царственное во всей поднебесной дано будет народу святых Всевышнего,

Которого царство – царство вечное

и все властители будут служить и повиноваться Ему.

Здесь конец слова (Дан. 7, 9–14. 26–28).

В земную историю, явленную в виде четырех зверей, входит нечто совершенно новое и иное. Открывается новое царство, царство неба на земле. Все земные цари и их царства предстают на суд пред престолом Божиим, будучи испытываемы огненной рекой. Все земные царства разрушаются, новое царство – вечно.

В видении Даниила являются таинственно и Божественно Ветхий днями, и Сын Человеческий.

Кто Ветхий днями?

Кто Сын Человеческий?

Каков суд над зверообразными царями земными?

Каково новое и вечное царство?

Но вместе с вопросами и новый импульс, новая сила ожидания и надежд Израилевых. И загадочный образ Сына Человеческого пред Вечным днями.

Сын Человеческий у Даниила не убогий земной странник, а величественное явление с неба. Он с облаками небесными, о которых справедливо думать, что это ангельские воинства. В окружении облаков небесных Он шел – как величествен этот образ! Если в ужас были повержены ученики, когда увидели, как сын Человеческий шел по водам, то каково будет, когда Он будет идти по небу?! Как триумфатор, Он дошел до Ветхого днями, до восседающего на небесном престоле. А дальше? – похоже, что остановился, и уже тогда подведен был к Нему. Не небесные ли архистратиги подводили Его, Победителя?.. И тогда, у престола Всевышнего, Ему дана власть, и слава, и царство. С того момента все народы, племена и языки служили Ему, с того момента владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится.

Таков Сын Человеческий в пророческих видениях Даниила.

Сын Человеческий – это Тот, Которому надлежит прийти. Так думали еще иудеи, и свидетельства об этом рассыпаны по обширной раввинистической литературе. Так, рабби Саадия Гаон (882–942 гг. по Р.Х.) говорит о Сыне Человеческом: «Что касается прихода с облаками, это касается сонма ангелов Небесных; и в этом – величие, которым Создатель наделит Мессию» [40, с. 168; «Микраот Гедолот» и «Сангедрин», 98а]. Раши прямо говорит о Сыне Человеческом – «это Мессия-царь».

Святые отцы церкви и толкователи Писания все однозначно относили видение Сына Человеческого ко Христу Иисусу, тем более, что Он Сам многократно именовал Себя именно таким образом. Даниилово видение святые отцы чаще относили ко второму пришествию Христову, однако иногда находили в нем материал и для своих христологических богословских суждений.

Явление во славе Сына Человеческого

О явлении Сына Человеческого во славе говорил Сам Христос. Это будет явление на суд. Иисус говорит Нафанаилу: Истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому (Ин. 1:51). Ученикам Своим говорит Иисус: Ибо приидет Сын Человеческий во славе Отца Своего с ангелами Своими; и тогда воздаст каждому по делам его (Мф. 16:27). Своим последователям ученикам, оставившим всё в этом мире, Иисус говорит: Истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, – в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах, судить двенадцать колен Израилевых (Мф. 19:28). И, наконец, на суде перед Каиафой Иисус говорит: Отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную Силы и грядущего на облаках небесных (Мф. 26:64).

О явлении во славе на основании Даниилова видения говорил много уже св. Иустин Философ. Св. Иустин приводит свидетельство, что сами иудеи видели в Сыне Человеческом некое «славное и великое лицо», приход Которого будет на основании Даниилова пророчества во славе, а Иисус «был бесславен и обесчещен» и потому не мог быть тем ожидаемым Сыном Человеческим. Трифон-иудей у св. Иустина: «Эти и подобные места Писания [приведен текст Дан. 7, 928. – Г.Ф.], государь мой, заставляют нас ожидать то славное и великое лицо, которое от Древнего днями получит, как Сын Человеческий, вечное царство; а этот у вас называемый Христос был бесславен и обесчещен, так что подвергся самому крайнему проклятию, которое полагается в законе Божием – был распят на кресте» [118, Разг. с Трифоном иудеем, пп. 31–32]. Аргумент св. Иустина, согласно которого Иисус может быть тем славным ожидаемым Сыном Человеческим, сводится к тому, что будет второе славное пришествие Иисуса Христа: «Эти и другие подобные слова пророков⁸¹, Трифон, прибавил я [Иустин. – Г.Ф.] относятся частию к первому пришествию Христа, в которое предвозвещено Ему явиться бесславным, безобразным и смертным, а частию ко второму Его пришествию, когда Он придет в славе и на облаках небесных; тогда народ ваш увидит и узнает Того, Кого пронзили, как предсказал Осия [вернее, Захария. – Г.Ф.], один из двенадцати пророков, и Даниил» [там же, п. 14].

Сыну Человеческому во славе Его служат ангелы. Св. Иустин Философ: «Тому [Христу. – Г.Ф.], Которому, как написано, служат ангелы, ибо Даниил говорит, что Он, как Сын Человеческий, приводится (ангелами, предстоящими Богу) к Древнему днями и Ему дается всё владычество во век века» [там же, п. 79].

Св. Ириней Лионский (+ 202 г.) также говорит о двух пришествиях Христовых – первом в уничижении, втором – во славе. «Второе же [пришествие. – Г.Ф.], когда Он придет на облаках» [114, Против ересей, кн. 4, гл. 3, п. 1]. Поскольку св. Ириней приводит в этой главе тексты ветхозаветных пророков, то приведенные слова явно основаны на свидетельстве пророка Даниила: вот с облаками небесными шел как бы Сын Человеческий.

Прп. Максим Исповедник (VII в.), указывая, что отсутствие сердечного сокрушения порождается отсутствием страха Божия, когда страшные Божии прещения презираются, как пустые представления, приводит пророческие слова о Божьих наказаниях. «Кто не сокрушится, слыша, как Даниил описывает день Страшного суда: зрях, Дóндеже престоли поставишася, и Ветхий деньми седе... судище седе, и книги отверзошася, те. дела каждого. И опять: видех во сне нощию, и се на облацех небесных, яко Сын Человечь идый бяше, и даже до Ветхаго денми дойде, и пред Ним приведеся: и тому дадеся власть и честь и царство, и вси людие, племена и язы́цы тому поработают... Вострепета дух мой в состоянии моем, азъ Даниил, и видения главы моея смущаху мя» [134, т. I, Слово подвижническое в вопр. и ответах, п. 27]. По Максиму Исповеднику видение Ветхого днями и Сына Человеческого во славе открывает нам картину Страшного суда Божия над народами.

Как образец обращения учителей церкви к Даниилову видению сына Человеческого для раскрытия своих христологических воззрений, приведем текст Тертуллиана (III в.), где он,, полемизируя с еретиком Валентином, учит о действительной плоти Христовой, а не измышленной духовной (spiritualis): «И Валентину, благодаря его преимуществу еретика, можно было измыслить духовную плоть Христову. Кто не пожелал верить, что она человеческая, тот мог представлять ее чем угодно. Ибо (это следует заявить против всех подобных мнений): если плоть Христова не человеческая и не от человека произошла, то я не вижу, в какой субстанции пребывая, Сам Христос провозгласил Себя человеком и Сыном Человеческим... Это о Нем говорит... и Даниил: Он выше облак, как бы Сын Человеческий (Дан. 7:13)» [151, О плоти Христа, п. 15]. Сколь бы ни был небесным пророческий образ Сына Человеческого, он, по мнению Тертуллиана, и тем более позднейших отцов-догматистов, указывал именно на действительную человеческую природу Христа и Его плоти.

Следует обратить внимание на раскрытие отцами обоих образов – Ветхого днями и Сына Человеческого. Здесь глубина христианского богословия. А суть вопроса – кто Ветхий днями? Является ли Бог Отец в образах? Все ли Богоявления – это явления Сына? Описуем ли Отец? Имеет ли основание изображение Бога Отца в виде Ветхого днями, распространенное в христианской иконографии, и как относится к этому иконописный канон церкви? И, естественно, все вопросы, относящиеся к образу Сына Человеческого.

У святых отцов изначально присутствовали два мнения: Ветхий днями – это Бог Отец, и другое, Ветхий днями – это Сын Божий, тождественный Сыну Человеческому. При втором мнении существенен вопрос, как соотносятся два образа (Ветхий днями и Сын Человеческий) одного и того же лица в одном видении. При первом мнении встает вопрос о возможности образного явления Бога Отца, что так строго было запрещено второй заповедью Божией, да ведь Бог еще и напомнил народу через великого Моисея: Твердо держите в душах ваших, что вы не видели никакого образа в тот день, когда говорил к вам Ягве на (горе) Хориве из среды огня (Втор. 4:15).

Одновременно с этими вопросами отцы рассуждают, естественно, и о всем другом, что явлено в видении Даниила.

Мнение первое – Ветхий днями и Сын Человеческий суть образы Отца и Сына

Различая в образах Ветхого днями и Сына Человеческого лица Отца и Сына, пророческий текст Даниила прочитывается без насилия над собою естественным образом. Это явное свидетельство в пользу такого понимания. Что касается образа Бога Отца, то отцы однозначно не отождествляют его с Самим Отцом. Ветхий днями, величественный Старец – это только образ и не только не Сам Бог по сути Своей, но даже и не слава Его (Кевод Ягве). Слава Ягве не тварна – видимое явление незримой сущности, энергия Божественная, по св. Григорию Паламе. Ветхий днями – условный символ, некоторый знак, указывающий на то, что хочет о Себе сказать Бог. В соответствии с этим образ Ветхого днями никаким образом не может служить основанием для иконографии. Потому она и не возникла со времен Даниила и еще ранее со времен Исаии (VIII в. до Р.Х.).

Иконопочитательный догмат VII-го Вселенского собора (787 г.) позволяет писать иконы только «ко уверению истиннаго, а не воображаемаго воплощения Бога Слова». О изображении Бога Отца не говорится вообще ничего, как вещи невозможной и безумной. Да и Бога Слово можно изображать только в «истинном воплощении», а отнюдь не в «воображаемых» образах и символах. Правило 82-е Трулльского (т.н. VІ-го Вселенского) собора в 691 г. воспрещает иконопочитательно изображать Христа в виде агнца. «Древние образы и сени» правило не позволяет изображать в виде икон, но «Христа Бога нашего на иконах представляти по человеческому естеству вместо ветхаго агнца». Символы могут быть на фресках и картинах, никак не становясь иконами. Никто ведь не поклоняется символам: агнцу, виноградной лозе, треугольнику с оком и т.д.

Таким образом, даже принимая Ветхого днями как образ Бога Отца, св. отцы церкви никак не позволяют по этой причине писать изображения Бога в виде Ветхого днями. Это прямое нарушение второй заповеди Божией, а поклонение такому образу близко или суть идолопоклонство. Возникшая в Средние века икона «Отечество» и позднее «Новозаветная Троица» нарушает заповедь Божию, антиканонична и, как грех, должна быть упразднена в церкви.

А теперь обратимся к соответствующим толкованиям отцов.

Св. Ипполит Римский толкует видение пророка Даниила: «Ветхим денми (пророк) называет здесь не иного кого, как Самаго Владыку, Господа и Бога всяческих и Отца Самаго Христа, Который изветшевает дни, но Сам не стареется ни от влияния дней, ни от влияния времени, и о Котором сказано выше: престоли поставишася, и Ветхий денми седе... К Сему-то и был приведен Сын Человеческий, седящий на облаках и несомый архангелами, дабы восприять от Него всю власть, силу, могущество и царство, да поработают Ему вси людие, племена и язы́цы. А чтобы кто-нибудь не подумал, что данное Ему от Отца царство только временное или земное, пророк говорит: власть Его – власть вечная, яже не прейдет, и царство Его не разсыплется. И так, подчинивши Своему Сыну все, сущее и на небеси, и на земли, и под землею, Отец (таким образом) всячески показал Его, как перворожденнаго во всех (отношениях): перворожденнаго от Бога, дабы Он, будучи Сыном Божиим, явлен был вторым после Отца; перворожденнаго прежде ангелов, дабы Ему явиться и Господом ангелом; перворожденнаго от Девы, дабы Он был явлен, как воссозидающий в себе первозданнаго Адама; перворожденнаго из мертвых, дабы Он стал начатком нашего воскресения» [112, Толк, на кн. пр. Даниила, кн. 4, п. 11].

Св. Ипполит видит в Ветхом днями и Сыне Человеческом образы Отца и Сына. Выражение Ветхий днями св. Ипполит объясняет, как «изветшевающий дни», но «Сам не стареющий». Ветхими становятся дни, ибо их много, Сам же Он не ветшает и не стареет в течение времени, время не касается его. Эта мысль будет потом повторяться у последующих отцов. Далее св. Ипполит говорит о славе царства, которое Сын получает от Отца и получает его навечно. И, наконец, св. Ипполит раскрывает учение о Сыне Человеческом как первородном Сыне в отношении Отца, ангелов, Девы, мертвых во гробе.

Другой отец Запада св. Киприан Карфагенский также видит в Данииловых образах Ветхого днями и Сына Человеческого Отца Небесного и Сына Его Христа. Причем по св. Киприану виденное пророком Даниилом относится к воскресению Христову. Св. Киприан утверждает: «Что по воскресении Он [Христос. – Г.Ф.] приимет от Отца всю власть, и власть Его будет вечна. У Даниила: видех во сне нощию, и се, на облацех небесных яко Сын Человечь идый бяше, и даже до Ветхаго денми дойде, и пред Него приведеся; и тому дадеся власть, и честь и царство, и вси людие, племена и язы́цы тому поработают; власть Его власть вечная, яже не прейдет, и царство Его не разсыплется (Дан. 7:13–14)... Также в Евангелии Господь по воскресении Своем говорит ученикам: дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли... (Мф. 28:18)» [19, «Против иудеев», кн. 2, 26].

Среди восточных отцов также принималось мнение об Отце и Сыне в Данииловом видении Ветхого днями и Сына Человеческого. При этом Сын Человеческий – подлинный человек в небесной славе.

Неоднократно обращается к этой теме в своих Огласительных словах св. Кирилл Иерусалимский. По св. Кириллу Даниилово видение относится ко второму пришествию Христову. Так, к Пятнадцатому огласительному слову о втором пришествии Христа св. Кирилл берет эпиграфом: «Чтение из Даниила: Зрях, Дóндеже престоли поставишася, и Ветхий деньми седе и прочее. Видех во сне нощию, и се на облацех небесных, яко Сын Человечь идый бяше, и прочее (Дан. 7, 8. 13)» [126, Слова огласительные, 15]. В другом месте св. Кирилл: «Видишь, как все предрекают пришествие Господне... По Писанию недавно читанному, приидет ко Отцу Сын Человечь на облацех небесных (Дан. 7:13), и потечет река огненная для испытания человеков... Отец возсядет, имея на Себе одежду белу, аки волну чисту (ст. 9). Сие сказано человекообразно. В каком же смысле? В том, что Он Царь неоскверненных грехами. Ибо говорит: убелю грехи ваша, яко снег и яко волну (Ис. 1:47). А это знак– прощения грехов, или и безгрешности. Приидет же Господь с небес на облаках, как и восшел на облаках. Ибо Сам сказал: узрят Сына Человеческаго, грядуща на облацех небесных с силою и славою многою (Мф. 24:31)» [там же, п. 21]. Св. Кирилл, кстати, отмечает, что о Ветхом днями, о Его одеждах всё «сказано человекообразно», «это знак». Мы же отметим, что антропоморфизмы и знаки не могут быть предметом иконописания и поклонения. Это – о недопустимости изображения на иконах Бога Отца в виде Ветхого днями даже при толковании, что Ветхий днями есть Бог Отец.

В соответствии с толкованием, что Ветхий днями и Сын Человеческий суть Отец и Сын в Боге, св. Кирилл Иерусалимский говорит: «Итак на суде тогда будет Отец всех Бог с совозседящим Иисусом Христом и с соприсущим Духом Святым. Труба ангельская призовет всех нас, носящих с собою дела свои» [там же, п. 24]. Так св. Кирилл отмечает участие всей Святой Троицы в Последнем Страшном Суде. Мысль эта нетипичная. Обычно в соответствии с Евангелием отмечается, что Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну (Ин. 5:22), и всем должно явиться пред судилище Христово (2Кор. 5:10).⁸²

Св. Кирилл привлекает текст Даниилова пророчества, ратоборствуя против некоего учения, утверждающего, что царство Христа только до кончины мира, а потом Слово Отца, вернувшись к Отцу, упразднится. Св. Кирилл Иерусалимский: «И если услышишь когда утверждающего, что царство Христово имеет конец, то возненавидь ересь сию. Это – новая глава змия, недавно возникшая в Галатии. Некто осмелился сказать, что Христос не будет царствовать по кончине мира; осмелился говорить, что изшедшее от Отца Слово, разрешившись паки в Отца, уже не будет. Такую хулу изрыгал он на гибель себе, ибо не внимал тому, что говорит Господь: Сын пребывает во веки (Ин. 8:35)... Выслушай предложенное ныне свидетельство Даниилово: видех во сне нощию, и се на облацех небесных, яко Сын Человечь идый бяше и даже до Ветхаго денми дойде. И Тому дадеся честь и власть и царство, и вси людие, племена и язы́цы Тому поработают: власть Его, власть вечная, яже не прейдет, и царство Его не разсыплется (Дан. 7:13–14). Сего паче держись; сему веруй; еретическия же учения отринь; потому что о нескончаемом царстве Христовом слышал ты самыя ясныя свидетельства» [там же, п. 27].

Св. Иоанн Златоуст относит исполнение Даниилова пророчества ко второму пришествию Христову, в Ветхом днями видит Бога Отца, а в сыне Человеческом ожидаемого Христа.

В четырех зверях Златоуст видит смену четырех земных царств. «Что значит малый рог? Я утверждаю, – говорит Златоуст, – что это антихрист является между несколькими царями» [101, кн. 2, Толк, на кн. пр. Даниила, гл. 7]. А что после антихриста? – «За ним уже не следует другое царство, но Сам Бог истребляет его. Зрях, Дóндеже престоли поставишася, и Ветхий денми седе...» По Златоусту, царство антихристово прекращается судом Божиим. Вот суждение Златоуста о Ветхом днями: «Престоли, говорит, поставишася, и Ветхий денми седе. Кто Он? Как слыша о медведице, ты разумел не медведицу, и слыша о львице, разумел не ее, а царства, и слыша о море, разумел не море, а вселенную и прочее, – так и теперь. Кто этот Ветхий денми? Он был подобен некоему старцу. Бог принимает на Себя образы по требованию обстоятельств, по которым является». Итак, по Златоусту, Ветхий днями – это Сам Бог. Но и образ старца, и одежд, и волос его – всё это исключительно образы, не имеющие отношения к сущности Его. Для Златоуста, жившего во времена, когда еще многие народы были в идолопоклонстве, это особенно важно.

Появление образа Сына Человеческого по Златоусту означает второе пришествие Христово, которым сокрушится царство антихриста (малого рога). «Этим выражается совершенное истребление [антихриста. – Г.Ф.]. Видех во сне нощию, и се на облацех небесных, яко Сын Человечь идый бяше... и даже до Ветхаго денми дойде. Отсюда видно, что они имеют равную честь». Здесь Златоуст уже отчетливо говорит о Ветхом днями и Сыне Человеческом, как об Отце и Сыне. «Как, видя Ветхаго денми, ты не разумеешь старца, так понимай и прочее [о Сыне Человеческом. – Г.Ф.]. Не ищи ясности в пророчествах, где тени и гадания, подобно тому, как в молнии ты не ищешь постояннаго света, но довольствуешься тем, что она только блеснет. Вострепета дух мой, азъ Даниил в состоянии моем, и видения главы моея смущаху мя (ст. 15). Конечно, смущало его то, что он созерцал. Он первый и один видел Отца и Сына, как бы в видении». Даниил вплотную подходит к новозаветному откровению. Пожалуй, неслучайно ряд видений Откровения Иоанна Богослова просто повторяет видения и образы Даниила.

О царстве Сына Человеческого св. Иоанн Златоуст рассуждает, как о царстве духовном и небесном: «Посмотри, как пророк всячески возвышает это царство, чтобы ты не разумел ничего человеческого. Люди, хотя бы овладели всею землею, не (могут владеть) всегда и на бесконечное время». Власть же Сына Человеческого и царство Его – власть вечная, яже не прейдет, и царство Его не разсыплется.

Блж. Феодорит Кирский, размышляя над видением пророка Даниила, говорит о том, что Сам Бог не имеет никакого образа, но по обстоятельствам является пророкам в различных образах: «Зрях, продолжает Даниил, Дóндеже престоли поставишася, и Ветхий денми седе... Надлежит знать, что Бог, Который бесплотен, прост, не имеет образа, не приемлет никакого очертания, имеет же естество неописанное, многократно, как угодно Его воле, для пользы тварей, образует видения; и можно видеть, что иначе являлся Он Аврааму, иначе Моисею, в ином образе Исаии, а также инаковый вид явил Иезекиилю. Посему, когда видишь различие откровений, не предполагай Божества многообразным, но слушай, что Сам Бог говорит устами пророка Осии: Азъ видения умножих, и в руках пророческих уподобихся (Ос. 12:10). Уподобихся, сказал, а не видим был; потому что, как угодно Ему, образует видения» [156, ч. IV, Толк, на видения пр. Даниила, гл. 7]. По блж. Феодориту пророческие образы, в том числе и образ Ветхого днями, не образ Божий, ибо Бог неописуем, а некое уподобление Богу для выражения того, что Он хочет сказать. Более того, по блж. Феодориту, эти образы-подобия – не только не Сам Бог, но даже и не слава Его. Это Феодорит обосновывает Писанием: «Так, конечно, и блаженный Иезекииль, видев, что Явившийся составлен из электра и огня, когда описал откровение, присовокупил: сие подобие славы Господни (Иез. 2:1), и не сказал, что видел Самого Господа, или самую славу Господню, но говорит: подобие славы Господни» [там же]. Учитывая, что «слава Ягве» – это то, что св. Григорий Палама называл энергией Божества, в словах блж. Феодорита звучит некоторое предостережение занимающимся умной молитвой подвижникам исихастам.

Далее блж. Феодорит дает значение Божия уподобления Ветхому днями.

Ветхий днями значит вечный. «Даниил видением Ветхаго денми научается вечности». Согласно со св. Ипполитом Римским, блж. Феодорит находит возможным Ветхим видеть не Бога, а дни, становящиеся ветхими в связи с неизменяемостью Божией: «Так разумея, и некоторые из переводчиков вместо слов: Ветхий денми поставили: ветхими Творящий дни».

Чистота волов и белизна одежд Ветхого днями, по блж. Феодориту, указывают на Его «неукоризненность и святость», проявляемых в данном случае на суде Божием.

И вот, в видении Даниила появляется Сын Человеческий. По блж. Феодориту, здесь Даниил больше похож уже не на пророка, а на евангелиста и апостола, возвещая с ними, и даже ранее их, второе пришествие Христово во славе и суд Христов над народами. «Видех во сне нощию, и се на облацех небесных, яко Сын Человечь идый бяше... Ибо что яснее сих слов? Действительно евангельски и апостольски паче, нежели пророчески и гадательно, проповедал пророк. О чем Господь сказует в Евангелии: узрите Сына Человеческаго, грядуща на облацех небесных с ангелами Его (Мф. 24:30), и блаженный Павел говорит: Господь в повелении, во гласе архангелове, и в трубе Божии снидет с небесе, и мертвии востанут нетленными, и мы живущии оставшии, восхищени будем на облацех в сретение Господне на воздусе, и тако всегда с Господем будем (1Фес. 4:16–17), – сему ясно научил нас блаженный Даниил, предвозвещая второе пришествие Спасителя» [там же].

Что касается соотношения Ветхого днями и Сына Человеческого, то блж. Феодорит находит у Даниила указание на воспринятую от Девы человеческую природу, на власть и славу, полученную Христом, как Человеком, от отца. Блж. Феодорит: «Как ясно [Даниил. – Г.Ф.] называет Его Сыном Человеческим по воспринятому Им естеству, так говорит, что грядет на облаках, по собственному Своему обетованию, чтобы показать власть, и приемлет честь и власть и царство от Ветхаго денми, как человек» [там же].

Св. Кирилл Александрийский также видит в Ветхом днями и сыне Человеческом Отца и сына. В связи с этим у св. Кирилла имеется ряд его духовных и богословских размышлений.

Св. Кирилл говорит о том, что с приходом в мир Сына Человеческого в памяти Божией, в книге жизни на небесах, произведена запись имен людей мужественных, т.е. верных Богу, совершена небесная перепись. Св. Кирилл Александрийский: «Видел он [Даниил. – Г.Ф.] явившегося как бы в старческом возрасте, покрытого седыми волосами и блистающего одеждами, подобными снегу: и книги, – сказано, – отверзошася, и судище седе, и видех, и се на облацех небесных, яко Сын Человеч идый бяше и даже до Ветхаго деньми дойде и пред него приведеся: и тому дадеся власть и честь и царство. Итак, когда Единородный явился в подобном нам образе, тогда и Отец раскрыл книги, перестал судить повинных греху и предоставил, наконец, людям мужественным быть внесенными в перепись, зачислиться в небесные лики и содержаться в памяти Божией» [168, О поклонении и служении в духе и истине, ч. 1, кн. 4].

В другом месте св. Кирилл рассуждает о Данииловом видении в связи с тем христологическим богословием, которое собственно и было делом жизни святого отца. В данном случае речь идет о кенозисе (истощании Божества) и последующем прославлении Сына. Сошедший – Он же и есть Восшедший. «Что значит достиже Ветхаго денми, – спрашивает св. Кирилл, – пространственно ли? Это было бы невежество, потому что Божество не в пространстве, а всё исполняет. Что же значит достиже Ветхаго денми? Это значит, что Сын достиг славы Отца» [229, О Данииле, P.G. 70, 1462]. Речь идет не о пространственных перемещениях, что нелепо, а о славе Отца, которой достиг Сын Человеческий. Обожение человеческой природы во Христе. Проф. Успенский в своем труде о богословии иконы справедливо показывает богословскую и каноническую несостоятельность написания иконы Бога Отца в виде Ветхого днями, однако его утверждение, что св. Кирилл Александрийский отождествляет Ветхого днями и Сына Человеческого неверно. Св. Кирилл их как раз различает. Мнение проф. Успенского вполне можно было бы обосновать толкованиями прп. Ефрема Сирина и других святых отцов, речь о которых у нас будет далее.

Мнение второе: Ветхий днями и Сын Человеческий суть одно лицо.

В христианском богословии с ранних времен появилось мнение, что Ветхий днями и Сын Человеческий в видении Даниила суть одно лицо – вторая ипостась Святой Троицы. Такое мнение появилось в связи с учением, что все ветхозаветные Богоявления суть явления Сына Божия. Бог Отец не являлся никому и никогда. Сын есть явление Отца, образ ипостаси Его (Евр. 1:3). И еще: Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил (Ин. 1:18). Это учение было четко сформулировано еще св. Иустином Философом: «Ни Авраам ни Исаак, ни Иаков, ни кто-нибудь другой не видел Отца и неизреченного Господа всего вообще и самого Христа, но они видели Того, Который по воле Его есть и Бог Сын Его и вместе Ангел Его по служению воле Его» [118, Разг. с Трифоном иудеем, п. 127].

Отождествление Ветхого днями с Сыном Человеческим отражает глубину христианского православного богословия, но, конечно, создает определенное напряжение для экзегета; трудно так объяснить видение пророка Даниила без определенной натяжки над текстом. Толкование о том, что Ветхий днями и есть Сын Человеческий, Сын Божий, Христос, в основном, встречается у отцов-догматистов, раскрывавших догматическое учение церкви.

В «Повести о славных деяниях блаженного Григория, епископа Неокесарийского», дошедшей до нас только в сирийском переводе, приводятся слова, обращенные к оклеветавшей св. Григория Чудотворца (+ ок. 270 г.) женщине: «Точно также ты посмеялась над Ветхим родов, Который отпустил вину Адама...» [72, с. 14]. «Ветхий родов», т.е. Христос – явно составлено из двух текстов: Ветхий днями (Дан. 7:9) и Тот... Которого происхождение из начала, от дней вечных (Мих. 5:1). Ветхий родов есть Христос, Сын Человеческий, Искупитель.

Св. Мефодий Патарский (III в.) отождествлял Ветхого днями со Христом, причем даже со Христом Младенцем! Вот как св. Мефодий описывает сретение Господне: «После всего этого праведник [Симеон Богоприимец. – Г.Ф.], возъимев смелость и повинуясь увещанию Богоматери, послужившей Богу для людей, принял в старческие объятия Ветхого днями в младенчестве (Дан. 7:13), благословил Бога и сказал: ныне отпущаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему с миром... (Лк. 2:29–32)» [72, Слово о Симеоне и Анне, п. 8].

Вслед за Мефодием Православная церковь в богослужении многократно говорит о Ветхом днями, как о Сыне. Вот 1-я литийная стихира на Сретение: «Ветхий денми иже закон древле дав Моисею, днесь Младенец видится» Текстов имеется много и других подобных. Так это учение вошло в литургический опыт церкви.

Св. Афанасий Великий в ІV-м веке борется с ересью Павла Самосатского и иных, говоривших, что только воплотившись Сын усовершился и стал собственно Богом и Словом. Св. Афанасий утверждает, что Сын всегда был совершен и до воплощения своего. В доказательство Афанасий Великий приводит ряд примеров из Ветхого Завета, в том числе и из видения Даниилова о Ветхом днями, с очевидностью считая, что это есть Сын Божий. Св. Афанасий: «Если Сын не был, или хотя и был [до воплощения. – Г.Ф.], но усовершился впоследствии, то... как Даниил видел, что тмы тем и тысящи тысящ служаху Ему (Дан. 7:10)» [53, т. II, На ариан слово первое, п. 38].

Св. Василий Великий в письме к падшей деве стремится расположить ее к покаянию напоминанием о грядущем суде Божием. Св. Василий Великий говорит, что на суд придет Сын Божий, а потом он же и живописует суд Божий картиной видения пророка Даниила о Ветхом днями. Отсюда видно, что под Ветхим днями св. Василий разумеет Сына Божия Христа. Св. Василий Великий: «Напиши [падшая дева. – Г.Ф.] в мысли своей окончательный переворот в общем житии, когда Сын Божий прийдет во славе Своей со ангелами Своими... Приведи себе на память видение Даниила, как изводит он суд пред взоры наши. Зрях, говорит, Дóндеже престоли поставишася, и Ветхий денми седе, и одежда Его бела, аки снег, и власы главы Его аки волна чиста...» [59, 43, К падшей деве].

Пожалуй, наиболее четко и богословски выверенно говорит о Ветхом днями как о Сыне, пр. Ефрем Сирин, относящийся, кстати, не к догматистам, а более к экзегетам и подвижникам-пустынникам.

Итак, прп. Ефрем Сирин: «Зрях и престоли поставишася, и Ветхий деньми седе. Престолы поставляются как бы для суда; и именно: поставляются для суда над греками, но предъизображают тайну Сына, Который будет судить живых и мертвых. Ветхим же деньми называет Его пророк, давая сим разуметь вечное рождение Его от Отца... Видех, и се на облацех небесных, яко Сын Человечь бяше. В сем заключается пророчество о судьбе иудеев, которые преодолевали греков и всех окрестных царей. Но пророчество увенчалось вполне на Господе нашем. Ибо Ему дана власть над всеми народами, племенами и языками, как Сам Он сказал: дадеся Ми Отцем Моим всяка власть на небеси и на земли (Мф. 28:18). И Тому поработают. Это равнозначительно сказанному: о имене Иисусове всяко колено поклонится небесных и земных и преисподних (Фил. 2:10)... Дóндеже прииде Ветхий деньми, и суд даде святым, т.е. святым из дома Маккавеев, чтобы преодолели его [Антиоха, малого рога четвертого зверя. – Г.Ф.].» [89, Толк, на кн. прор. Даниила, гл. 7].

По Ефрему Сирину:

Ветхий днями – это Сын Божий, предвечно рожденный от Отца. Ветхость указует на вечное рождение.

Сын Человеческий со святыми – это, исторически, маккавеи, осуществившие суд Божий над нечестивым Антиохом Епифаном с греками, господствовавшими в Сирии и досаждавшими иудеям. Мессиански, Сын Человеческий – это Христос, водворивший в мире Царство Небесное.

Прп. Ефрем Сирин дает всему видению как историческое, так и мессианское толкование. Языческие державы звероподобны, образ их – четыре зверя. Отвратительнейший зверь – антихрист. И, напротив, царство Божие изображается в виде Сына Человеческого, оно человекообразно. Человек – образ Божий. Царство Сына Человеческого отображает небесную славу Ягве Бога. Сколько человек выше зверя, столько царство Мессии, Сына Человеческого, больше царств земных с их звериным образом диавола.

Сын Человеческий, Бар Энаш, – человек, но в небесной, неземной славе, Он явится на суд над малым рогом и зверьми. Образ Сына Человеческого даже более эсхатологический, чем мессианский. И видение пророка Даниила целиком дышит эсхатологией.

Прп. Иоанн Дамаскин уже в VІІІ-м веке, завершая развитие догматического учения церкви, говорит, что все ветхозаветные Богоявления (Феофании) были в образе человеческом, начиная от явлений Бога Адаму в раю, потому что Бог имел воплотиться. В контексте этой мысли излагает прп. Иоанн Дамаскин и свое суждение о видении пророком Даниилом Ветхого днями и Сына Человеческого: «Увидел и Даниил подобие человека⁸³ и яко Сына Человеча дошедшаго до Ветхаго денми. И никто не увидел естества Бога, но (только) образ и подобие Того, Кто намеревался в будущем явиться. Ибо Сын и невидимое Слово Божие намеревалось по-истине стать человеком, для того, чтобы соединиться с нашим естеством и быть видимым на земле» [95, Третье защитительное слово против порицающих св. иконы, п. 26].

Апокалиптический образ Сына Человеческого, Бар Энаш, у Даниила повторяется в позднейших иудейских Апокалипсисах Ездры, Еноха и других апокрифах и прочно входит в семитское сознание. Ожидаемый в небесной славе Сын Человеческий становится достоянием священного предания иудеев, является в Евангелии и вновь появляется уже в Апокалипсисе Иоанна Богослова.

Загадочный иудейский Апокалипсис под названием Третьей книги Ездры продолжает видения Даниила и являет образ некоего таинственного небесного Юноши, называемого даже Сыном Божиим.

Я, Ездра, видел на горе Сионской сонм великий, которого не мог исчислить, и все они песнями прославляли Господа. Посреди них был юноша величественный, превосходящий всех их и возлагал венцы на главу каждого из них, и тем более возвышался;

я поражен был удивлением. Тогда я спросил ангела: кто сии, господин мой? Он в ответ мне сказал:

Это те, которые сложили смертную одежду, и облеклись в бессмертную, и исповедали имя Божие; они теперь увенчаваются и принимают победные пальмы.

Я спросил: а кто сей юноша, который возлагает на них венцы и вручает им пальмы?

Он отвечал мне:

Сам Сын Божий, Которого они прославляли в веке сем (3Езд. 2:42–47).

Там, на небесной Сионской горе, некий величественный Юноша возлагает венцы на главы сонма облекшихся в одежды бессмертия исповедников имени Божия и вручает им пальмовые ветви в знак одержанной победы. Этот Юноша – Сын Божий, Которого прославляли верные люди еще до Его прихода в мир, когда Он еще был где-то в небесных высотах.

Вот другой текст о царстве Сына, Который и есть Мессия:

Ибо откроется Сын Мой Иисус с теми, которые с Ним, и оставшиеся будут наслаждаться четыреста лет. А после этих лет умрет Сын Мой Христос и все люди, имеющие дыхание. И обратится век в древнее молчание на семь дней, подобно тому, как было прежде, так что не останется никого. После же семи дней, восстанет век усыпленный, и умрет поврежденный. И отдаст земля тех, которые в ней спят, и прах тех, которые молчаливо в нем обитают, а хранилища отдадут вверенные им души. Тогда явится Всевышний на престоле суда... (3Езд. 7:28–33).

Пророк говорит об открытии на земле царства Сына, о некоей смерти Его и мировом молчании, потом – о всеобщем воскресении и суде Всевышнего. В греческом и латинском переводах⁸⁴ Сын назван Иисусом, что, возможно, появилось уже в первом веке христианства. Другие переводы – сирийский, эфиопский, арабский и армянский дают слово «Мессия», т.е. Сын Мой Христос, как это и сказано вновь уже в 29-м стихе. Такое чтение, пожалуй, предпочтительнее.

Царство Сына и тех, которые с Ним, будет четыреста лет. Это число отражает сложившуюся тогда иудейскую символику. Бог говорит Аврааму о четыреста годах порабощения его потомков в земле не своей (Египетской). На основании слов псалмопевца: Возвесели нас за дни, в которые Ты поражал нас, за лета, в которые мы видели бедствия (Пс. 89:15), раввины проводили параллель между временем бедствий, ниспосланных Богом Израилю, и временем грядущего торжества народа Божия.

Так Ездра⁸⁵ видит величественного Юношу, Сына Божий, Сына Его (Бога) Христа, как некоего Небесного Человека, таинственно приходящего в этот мир. Сын у Ездры – существо явно сверхъестественное, имеющее предсуществование, а в этом мире только открывающееся (3Езд. 7:28), приходящее в него. При этом о Боговоплощении у Ездры еще речи нет.

Обратимся к еще одному видению Ездры, описанному в 13-й главе его книги.

И было после семи дней, я видел ночью сон.

Вот поднялся ветер с моря, чтобы возмутить волны его. Я смотрел, и вот, вышел крепкий муж с воинством небесным, и куда он ни обращал лице свое, чтобы взглянуть, всё трепетало, что виднелось под ним...

Далее Бог открывает значение видения пророку:

Когда это будет и явятся знамения, которыя Я показал тебе прежде, тогда откроется Сын Мой, Которого ты видел, как мужа восходящего...

Но пророку недостаточно этого объяснения, он спрашивает больше.

Я сказал: Владыко Господи! Объясни мне это, для чего видел я мужа, восходящего из средины моря?

И он (Бог) сказал мне:

Как не можешь ты исследовать и познать того, что во глубине моря, так никто не может на земле видеть Сына Моего, ни тех, которые с Ним, разве только во время дня Его (3Езд. 13, 1–3. 32. 51–52).

Никто не мог в те времена постичь тайну Сына Ягве, Крепкого Мужа, восходящего от моря людского и приходящего с воинством небесным. Народ Божий стоял перед непостижимой тайной Сына. Он был где-то на небесах, и никто не мог на земле видеть Его. Это будет возможно только во время дня Его, когда Он придет на землю. Талмудическое предание говорило о том, что Мессия до времени, где-то в иных обиталищах с Енохом, Моисеем и Ильей.⁸⁶

Выражения «Сын Человеческий» в Третьей книге Ездры нет, но всё, сказанное в ней о Сыне, о величественном Юноше, о Муже крепком, восходящем из середины моря, вполне соответствует именно апокалиптическому образу Сына Человеческого.

Приведем кратко сведения об апокрифической книге Еноха, входящей в состав Эфиопской Библии.

Существует три различные книги Еноха.

Первая книга Еноха.

Эта книга возникла во II в. до Р.Х. на арамейском языке. Арамейский оригинал не дошел до наших времен. В V в. книга была переведена на эфиопский язык («Мацхафа Хенок»), Этот эфиопский перевод сохранился и включен в состав Эфиопской Библии, самой полной из всех существующих. Так и вошло в обиход наименование «Эфиопская книга Еноха».

Вторая книга Еноха.

Возникла эта книга на еврейском или греческом языке. В Х-ХІ вв. книга была переведена на славянский язык. Дошедший до нашего времени славянский перевод так и называется «Славянский Енох».

Третья книга Еноха.

По происхождению самая поздняя книга. До нашего времени дошли фрагменты на древнееврейском языке.

Книги Еноха, конечно, не были написаны самим Енохом, это – позднеиудейские апокрифы. Однако в этих книгах отражены не только религиозные представления иудеев в последние предхристианские времена, но и предание, восходящее к самому праведному Еноху. Это подтверждает каноническая новозаветная книга Послания апостола Иуды. Цитируя Эфиопскую книгу Еноха, апостол Иуда относит пророческие слова к самому праведному Еноху (Иуд. 1:14). В какой степени всё сказанное в книге Еноха можно относить к самому Еноху, установить однозначно теперь уже не представляется возможным, ведь для этого нам предоставлены только историко-текстологические методы. Но факт остается фактом. Новый Завет находит в этой книге пророчество Еноха, Иуда цитирует не канонические книги Ветхого Завета, не Танах, там такого пророчества нет. Апостол Иуда дословно цитирует 1 Еноха 1, 9. Дословная цитата однозначно подтверждает, что Иуда повествует не о бывшем ему откровении. К тому же Иуда и в других местах своего Послания обращается к иудейским апокрифам (Иуд. 1, 6. 9. 14). Послание Иуды четко показывает, что канонические книги Писания стоят не в отрыве от литературного фона современного им Ближнего Востока. Более того, некоторые канонические тексты Писания и не могут быть правильно истолкованы, соответственно своему изначальному смыслу, без навязывания позднейших средневековых представлений, в отрыве от апокрифической иудейской литературы и иных древних источников.

Итак, Ефиопская книга Еноха о Сыне Человеческом.

В книге Еноха много и подробно говорится о «Ветхом днями» и о «Сыне Человеческом» в видениях, подобных видениям пророка Даниила, Третьей книги Ездры и Апокалипсису св. Иоанна Богослова.

У Еноха Сын Человеческий – это небесное существо, посылаемое в этот мир. Сын Человеческий придет совершить суд и водворить правду.

Тексты из книги Еноха приведем в авторском переводе с немецкого языка по изданию «Die Apokryphen. Verborgene Bücher der Bibel» [24].

Я видел там того, кто имел Ветхую главу, и глава его была бела, как волна⁸⁷; у него был другой, которого лик был как вид человека... Я спросил ангела, который шел со мной и показывал мне все тайны, о том Сыне Человеческом, кто он, каково его происхождение, и почему он идет с Ветхим главою?

Он ответил мне и сказал мне: Это сын Человеческий, имеющий справедливость, у которого живет справедливость, и который все сокровища сокровенного открывает (Книга Еноха, 45:1–3) [24, с. 320].

Образ Ветхого главою («betagtes⁸⁸ Haupt») явно соответствует Данииловому Ветхому днями. Глава его была бела, как волна – всё опять в полном соответствии с видением Даниила. Сын Человеческий по отношению к Ветхому главою другой, что явно заставляет склониться к мнению св. Ипполита Римского и единогласных с ним, что Ветхого днями и Сына Человеческого все-таки следует различать, как Бога Отца и Сына. Загадочно происхождение Сына Человеческого, Он на небесах с Богом, у Него живет правда, и Он являет все тайны сокровенного.

Он, Сын Человеческий, сел на престол своей славы, и полнота суда была ему, сыну Человеческому, передана, и он велел грешникам и тем, кто совратил мир, исчезнуть с лица земли и быть уничтоженным.

Книга Еноха, 69, 27–28 [24, с. 334].

Сын Человеческий на престоле своей славы – такое не может быть сказано об обычном человеке, да и вообще о ком-либо тварном существе, ведь всякая тварь отражает славу Божию, а Сын Человеческий во славе своей. Отцы ІV-го века не преминули бы сказать: значит, Он Божественного существа, т.е. Бог.

Сыну Человеческому передана вся полнота суда. Кем передана? Богом, Ветхим главою. Это вполне соответствует видению Даниила и словам Самого

Христа: Ибо Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну... и дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий (Ин. 5, 22. 27). Все грешники исчезнут с лица земли, потому и апостол Иоанн видит в своем Апокалипсисе новую землю (Ин. 21:1).

И еще текст о таинственности рода Сына Человеческого и суда Его над Своею церковью.

Ибо Сын Человеческий был прежде сокровен, и Всевышний его своею властью сохранил и открыл избранным Своим. Церковь святых и избранных будет просеяна, и все избранные в тот день предстанут пред Ним (Книга Еноха, 62:7–8) [24, с. 329].

До прихода в мир Сын Человеческий сокрыт где-то у Всевышнего. До времени Он сохраняется Богом, а потом открывается избранным Его. Не о том ли говорил Иисус в Своей ночной гефсиманской молитве: И они (избранные Божии) приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя... и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня (Ин. 17, 8. 23). Но и сама церковь святых и избранных будет просеяна через сито суда Сына Человеческого, и все избранные в тот день предстанут пред Ним, как и апостол говорил: Ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово (2Кор. 5:10).

В единый ряд с образами иудейских апокалипсисов встает и образ сына Человеческого в Апокалипсисе Иоанна Богослова.

И обратившись, увидел (я, Иоанн) семь золотых светильников и. посреди семи светильников, подобного Сыну Человеческому, облеченного в подир и по персям опоясанного золотым поясом...

И взглянул я, и вот светлое облако, и на облаке сидит подобный Сыну Человеческому; на голове его золотой венец, и в руке его острый серп (Откр. 1, 12–13; 14:14).

Толкование этих текстов дается в соответствующих местах нашего «Толкования на Апокалипсис» [205].

Сын Человеческий иудейских апокалипсисов и иудейского сознания – это Небесный Человек, предвечно существующий и в конце времен, когда обветшают дни, Имеющий прийти на облаках в этот мир, чтобы осуществить суд и водворить правду. Всё и все будут испытаны пред лицом Его, Сам же Он пред Ветхим днями Вечным Богом.

В таком значении понимали это выражение (Сын Человеческий) иудеи времен Иисуса Христа. В таком понимании следует разуметь и всё сказанное в Евангелии, особенно у Матфея, о Сыне Человеческом. Нелишне заметить, что Матфей писал свое Евангелие на еврейском языке для евреев, а потому именно у него так отчетливо и во множестве текстов раскрыт образ Сына Человеческого.

Господь Иисус, говоря о Себе, редко обращался к образу Мессии (Машиаха), потому что это слово означало царя Израилева, а иудеи Его времени составили себе ложный образ Мессии-царя и Его царства, слишком всё заземлив и политизировав. Можно сказать, что Иисус при жизни даже несколько избегал это наименование, по причине его заземленного восприятия иудеями. Уверовавшие из язычников, полностью свободные от таких иудейских мессианских чаяний, наоборот, именно это наименование – Христос – и сделали основным, а в Антиохии Великой (Сирийской) и сами стали именоваться христианами (Деян. 11:26). Но зато Господь Иисус любил именовать Себя Сыном Человеческим (Бар Энаш), ведь именно этот образ возводил иудеев к понятиям небесным, эсхатологическим и напоминал им о суде и о правде.

Иисус, говоря Своим ученикам о грядущем воздаянии, вполне в образах пророка Даниила и других апокалипсисов, возвещает:

Истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, – в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы своей, сядете и вы на двенадцати престолах, судить двенадцать колен Израилевых (Мф. 19:28).

Такие же слова Иисуса на суде первосвященника Каиафы послужили окончательным поводом к Его осуждению. На вопрос Каиафы: Ты ли Христос, Сын Божий? т.е. Машиах, Бен Элогим, положительный ответ Подсудимого звучал бы дерзко, но не богохульно. Мессию, сына Божия, царя Израилева и избавителя ждали все иудеи. Иисус и не отрекается от этого, Он подтверждает это словами, обращенными к Каиафе: ты сказал. В принципе, хотя и необычно, но всё нормально. И если бы Иисус на этом замолчал, то и Каиафе сказать было бы нечего, разве лишь, осмеяв, прогнал бы. Но Иисус говорит дальше: даже сказываю вам... Из этих слов видно, что дальнейшее будет больше и поразительнее первого, Он имеет о Себе сказать нечто большее, чем то, что Он Христос, Сын Божий! Что же может быть больше?!.. Иисус говорит дальше, несмотря на нарастающее напряжение судей синедриона:

Даже сказываю вам:

отныне узрите Сына Человеческого,

сидящего одесную Силы

и грядущего на облаках небесных (Мф. 26:63–64).

Эти слова Иисуса очень перекликаются с образами видения Даниила и, особенно, с Эфиопской книгой Еноха. Сила у Иисуса – явно Ветхий днями Даниила, а Сын Человеческий (Бар Энаш), как и у пророков, грядет с ангелами, с облаками, или воинствами небесными.

Вот этих слов Назарянина было достаточно для обвинения осуждения Его в богохульстве. Услышав это, первосвященник разодрал одежды свои и сказал: Он богохульствует... вот теперь вы слышали богохульство Его. Свидетели больше не нужны, общее решение синедриона: повинен смерти!

В чем богохульство Назарянина? Убогий странник с последовавшими Ему галилейскими рыбаками объявляет, что Он и есть тот загадочный Сын Человеческий в обиталищах небесных, Который придет в свое время на облаках небесных во славе судить мир. Так понимали иудеи, с таким пониманием и распяли Иисуса Христа.

Однако в образе и словах Иисуса из Назарета происходит еще нечто необычное и как бы неожиданное даже для самих ветхозаветных пророчеств. В Иисусе парадоксально соединяются в один образ и одну личность Небесный Человек и Судья – Сын Человеческий (Бар Энаш), и смиренный и презренный Раб Ягве (Эвед Ягве)! У самих пророков эти два образа едва ли пересекаются, речь, как правило, идет или об одном, или о другом. И не без оснований в те времена мог возникнуть вопрос: А один ли и тот же Сын Человеческий и Раб Ягве? Иудеи, имея Писание, так не думали и не думают сейчас.⁸⁹

И вдруг Иисус говорит как будто несуразное: Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20:28). А другой раз Тот, Кто должен был прийти с облаками небесными, говорит: лисицы имеют норы, и птицы небесные – гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову (Мф. 8:20). Имеющий прийти во славе Сын Человеческий рабски склонился пред людьми и унизился ниже лисиц и птиц.

Трижды Иисус, беседуя с учениками, предупреждал их, что Сыну Человеческому много должно пострадать, быть отвержену... и быть убиту (Мк. 8:31). А это даже не отсутствие нор и гнезд! Это – быть убиту! Но Иисус говорил и о воскресении, и о том, что кто постыдится Его и слов Его, постыдится того, что участь Его – участь страждущего Раба Ягве, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет во славе Отца Своего со святыми ангелами (Мк. 8:38).

В этом соединении воедино, в одну личность страждущего Раба Ягве (Эвед Ягве) и славного на небесах Сына Человеческого (Бар Энаш) тайна и благовестие Нового Завета! Что было как будто разведено в разные стороны пророчествами, то соединилось в Евангелии, в Радостной Вести.

Эллины осмыслят эту тайну и это благовестие, как Боговоплощение, возвестив об этом всему миру в Халкидонском догмате – одна ипостась и два естества.

По Новому Завету встает еще один интересный вопрос – о возвещенном в ветхозаветных Апокалипсисах Сыне Человеческом многократно говорится евангелистами, говорит Сам Христос. А что говорится в Апостольских Посланиях? И вот оказывается, что словосочетания Сын Человеческий у апостолов нет вообще! Ни разу они таким образом не называют Христа. Почему?

Едва ли можно найти другой ответ, как тот, что иудейско-семитское понятие Сына Человеческого совершенно отсутствовало в эллинизированном языческом мире. Апостолы писали христианам Римской эйкумены (вселенной) и во многом сделали первый шаг, отходя от понятий семитских, иудейских к понятиям эллинистическим; во главе с Павлом они становились эллинами для эллинов, начиная возвещать евангельские истины уже не в понятиях Танаха, а в понятиях, терминах и образах эллинской культуры.

На арамейском языке Бар Энаш (Сын Человеческий) означает просто «человек». В Апокалипсисах в это словосочетание вкладывается тот высокий смысл, о котором нами уже достаточно было сказано. Для эллинов апостол Павел находит подобное понятие – «Человек» (Адам), человек вообще, человек в глубинном богословском и философском понимании. Благовестив о сыне Человеческом апостол Павел облекает в учение о втором, последнем, или даже небесном, Адаме-человеке.

Вот текст из апостола Павла:

Так и написано: «первый человек Адам стал душею живущею»; а последний Адам есть дух животворящий. Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное.

Первый человек – из земли, перстный;

второй человек – Господь с неба.

Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный таковы и небесные. И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного (1

Кор 15:45–49).

Подробное рассмотрение Павлового благовестия не входит в нашу задачу.