89. Слово в день восшествия на Всероссийский престол Благочестивейшаго Государя Императора Николая Павловича

Вси путие Господни милость и истина взыскающим завета Его и свидения Его. (Псал.24:10).

Настоящий день Господь сотворил нам, сынове России, да возрадуемся о Царе, нам дарованном: и благодарение Богу, что сему радостному дню довольно почтительно уступают дни скорби, внезапно нашедшие на град сей. Град Царев выздоравливает, чтобы не проводить дня Царева в неблаговременном унынии.

Предоставляю испытателям природы, по должности, или по охоте, потрудиться над изысканием причин сей благоприятной перемены: они найдут, вероятно, более одной и будут иметь случай состязаться о том, которая из них истинная, или которая сильнее другой. Что касается до меня, без труда нахожу одну причину, которая удовлетворительнее и приятнее многих изысканных изъясняет происходящее. Сия благотворная причина есть милость Божия к Царю и Царству.

Так, по выражению Пророка, «день дни отрыгает глагол» (Пс.18:3), один день говорит другому, все происшествия каждый день говорят людям то, что написано у Пророка: «вси путие Господни милость и истина взыскающим завета Его и свидения Его».

Что такое «путие Господни»? Неограниченному нельзя определять путей; Вездесущему некуда шествовать. Он уже везде присутствует. Соединение понятий «милости и истины» с понятием «путей» дает разуметь, что Пророк сие последнее слово употребил в значении нравственном.

«Путие Господни» суть действия Провидения Божия в отношении к нравственным существам, направление управляемых Богом средств к достойным Божества целям.

На каких же «путях Господних», или в каких действиях Провидения, указует нам Пророк «милость и истину»? Добрый благополучен: очевидно, что тут есть истина взыскающим завета Божия. И грешный не лишен временного благополучия: очевидно, что это милость. Но милость и истина в сих случаях так видимы, что, кажется, Пророку не стоило бы труда указывать на сии явления, довольно понятныя и без Пророка.

Пророк говорит выразительно: «вси путие Господни милость и истина». Здесь приметно опасение, чтобы некоторые непроницательные люди не усомнились о некоторых путях Господних. О каких же действиях Провидения могут усомниться непроницательные? Приходит на людей бедность, болезнь, голод, смерть: путь ли это Господень? Где тут милость? Бедствия сии постигают многих, злых и добрых, без приметного разбора: путь ли это Господень? Где тут истина? Зло естественное от естественных причин рождается, естественными же средствами не редко и отвращается: где же тут путь Божий? Не примечаем ли, как недоумения сего рода охотно выдумываются и проповедуются людьми века сего, как будто новыя открытия, как будто познания законов естества? Подлинно, здесь не излишен чистый, возвышенный взор Пророка, чтоб усмотреть путь Божий в делах природы, чтоб открыть милость и истину Господню сквозь смешение невинности и виновности человеческой. И Давид сие видит; и задолго предупреждает наших поздных мудрователей, чтобы они не делали неуместных исключений из законов и власти, сколько всеблагаго, столько же и всеобъемлющаго Провидения. «Вси путие Господни милость и истина».

Пoелику Бог безконечен, вездесущ и всемогущ: то нет во вселенной никакого состояния тварей, которое было бы Ему недоступно, чрез которое бы не лежал какой нибудь путь Господень: нет происшествия, которое бы не было ведено путем Господним, впрочем так, что путь Господень никогда не стесняет путей свободы для существ нравственных. Пoелику Бог вездесущий и всем управляющий есть также Бог премудрый, праведный и всеблагий: то все действия Провидения Его, все происшествия мира, касающияся существ нравственных, ведутся так, чтобы все было средством к добру и противу зла; чтобы то, что называют злом по неприятному ощущению и разрушительным действиям в видимой природе, сие, так сказать, поверхностное явление зла, было врачевством или противуядием против зла более глубокого и подлинного, которое, раждаясь из злоупотребления свободы существ нравственных, повреждает их внутренно и делается источником безчисленных и безконечных злых последствий, внутренних и внешних, если пути оного не пресекаются⁴⁶² путями Господними. «Вси путие Господни», в сем числе и, так названныя, «стези гнева» (Псал.77:50), или карательныя действия Провидения, и бедствия, повидимому, случайно находящия, повидимому, без разбора поражающия, суть «милость и истина», относящаяся преимущественно ко «взыскающим завета Его и свидения Его»; – истина, когда поражается грешник, и предупреждается умножение грехов и распространение греховной заразы; – истина, когда в общем бедствии спасается праведник; – милость, когда пощажен бывает грешник, в котором или уже возбуждено, или предусматривается имеющее возбудиться покаяние; – милость и истина вместе, когда бедствием, которое угрожало многим, и постигло не многих, многие приведены к познанию своего греховного состояния и возбуждены к исправлению.

Еще Иовом «слышанные», и еще и ныне слышимые «утешителие зол» (Иов.16:2), (то есть такие утешители, которые, думая утешить во зле, ложным утешением производят новое зло) говорят: будьте спокойны: истребительная болезнь совсем не есть гнев и наказание Божие. Так что же она, други мои? Разве благоволение и награда от Бога? вероятно, что такой награды не пожелал бы себе такой утешитель; а то верно, что нам не позволит человеколюбие пожелать оной для него.

Когда в храмине добраго отца покажется розга: увидевший ее тотчас подумает: видно, между детьми есть провинившияся. Вселенная есть дом Отца небесного. Человеков, особенно детей веры, бережет Он более, нежели мать детей своих (Ис.49:15). Общественное бедствие, без сомнения, не венок, а розга. Итак, когда вижу сию розгу: не умею думать иначе, как что земныя чада, видно, заслужили наказание от Отца небесного.

Возражают: как может быть наказанием, например, болезнь, от которой в числе прочих и невинный младенец умирает? – Уже много веков прошло, как сие возражение решил Премудрый: «восхищен бысть, да не злоба изменит разума его, или лесть прельстит душу его» (Прем.4:11). Иное умертвить невиннаго; – нельзя вдоволь ужасаться жестокой несправедливости человека, отъемлющаго у безвинного ближнего дар Божий, коего отъемлющий ни возвратить, ни заменить не в силах; – иное умереть безвинно, под владычеством Провидения, которое путем жизни временной, кратким или долгим, ведет к блаженному покою жизни вечной; безвинно умирающий ничего не теряет, а приобретает жизнь безопасную и лучшую, и в ней блаженство, или приготовление к блаженству, по способности, награду по достоинству; следственно человек не обижен; Провидение право. Таким образом, поздняя или ранняя, легкая или тяжкая, всегда «честна пред Господем смерть преподобных Его» (Псал.115:6) и спасительна: но также всегда «смерть грешников люта» (Псал.33:22) и наказательна. И пoелику от начала мира «грехом смерть во вся человеки вниде» (Рим.5:12), как наказание: то и ныне увеличение власти ее над человеками вообще означает увеличение их наказания. И Владычествующий жизнию обыкновенно угрожает смертию, как наказанием за грехи и беззакония: «беззакония сотвори; смертию умрет» (Иез. 18:13)! Посему как смерть «не согрешивших по подобию преступления Адамова» не препятствовала всеобщей смерти человеков быть следствием всеобщаго осуждения (Рим.5:14–18): так смерть невинного младенца от истребительной болезни не препятствует сей болезни оставаться общественным наказанием Божиим, и, может быть, сверх того в частности, наказанием, или средством духовного возбуждения, для тех, которые лишились сего младенца, и его будут оплакивать.

Если думают, что бедствие пришло не путем истины и милости Господней, наказующей зло, и обращающей к добру: то спрашиваю: как же пришло в мир бедствие? Украдкою? – Нельзя. Бог всеведущь. Насильственно? – Нельзя. Бог всемогущь. По слепому движению сил природы? – Нельзя. Ими управляет Бог премудрый и всеблагий. Куда ни обращайся с догадками, отвсюду принужден будешь возвратиться к одной неоспоримой истине, что, если как-нибудь допущено в мир бедствие, то допущено не иначе, разве как средство Провидения, наказательное и исправительное, а иногда испытательное и усовершительное, – как истина и милость путей Господних.

Но еще говорят: если бы болезнь была наказанием Божиим; то непозволительно было бы избавляться от нея врачеванием: ибо когда Государь определяет преступнику наказание, тогда покушение избавиться от сего наказания почитается новым преступлением. Неверное уподобление, и от того ложное заключение! В том самом случае, когда болезнь действительно есть наказание Божие, врачевания от болезни отнюдь не должно сравнивать с побегом от наказания. Можно виновному избежать от рук правосудия человеческого; и тем сделать новое преступление, тем более тяжкое, что им пролагается путь к другим преступлениям: побег от правосудия всевидящаго и всемогущаго Бога невозможен; сим правосудием можно только быть прощену и отпущену; а о сем стараться не есть преступление. Убегающий от определенного ему наказания человеческого есть мятежник: совсем не то врачующийся от болезни: он делает сие по дару и власти Того же Господа, Который наказует его: ибо «Господь созда от земли врачевания» (Сир. 38:4); «от Вышнего есть исцеление» (Сир. 38:2). Убегающий от определенного человеческою властию наказания нарушает определение сея власти; сего никак не делает врачующийся от болезни; успехом врачевания открывается только то, что ему определена была болезнь не смертная. Исправим уподобление и окончим спор. Оковы суть одно из таких орудий правосудия человеческого, которыя не для невинных назначены, хотя впрочем пребывание в оных Иосифа не виною его должно быть изъясняемо. Подобно сему болезнь телесная есть одно из орудий правосудия Божия, хотя болезнь Иова, Езекии и многих других приходила и приходит особенными путями Господними, в которых, впрочем, при внимательном разсмотрении, всегда открывается милость и истина.

Случаи сынов человеческих, которые многоразличная премудрость Божия ведет путями праведного и благаго Провидения, так многочисленны, так разнообразны, так соплетены взаимными отношениями, так глубоко сокрыты своими началами в сердцах, которыя един Сердцеведец испытует, так далеко простерты своими последствиями по смертному и безсмертному бытию человеков, что желать все темное в оных понять, все трудное изъяснить, значило бы хотеть пересчитать песок, или горстью вычерпать море.

Умей же и мудрствовать, и добровольно мудрованию своему полагать границу, по необходимости ограниченный человек! Поверь здравым понятиям о Боге всепромыслителе, которыя согласно тебе внушают и разум и откровение; удовлетворись несомнительными примерами людей, над которыми, и естественно, и чудесно, не над всеми одинаково, над каждым верно, явилась правда и благость Божия; согласись, не только умом, но и сердцем, с словом Пророка, и с неисчислимыми свидетельствами слова Божия, что «вси путие Господни милость и истина взыскающим завета Его и свидения Его». Уверенность, сколь удовлетворительная для ума, столь же отрадная для сердца, и благотворная для жизни!

Мудрствующий по стихиям мира скажет: «воздух был заражен; – воздух освобождается от заразы». – Первое горько; да и во втором не много вкуса. Но когда говорят, что Отец Небесный умилосердился над нами, и когда слушают сие с верою: человек получает такия чувствования, по которым он становится в одно время и счастливее, и нравственно лучше прежнего.

«Благо есть исповедатися Господеви, и пети имени Твоему, Вышний, возвещати заутра милость Твою и истину Твою, на всяку нощь» (Псал.91:2–3).

Да не изменяем никогда сей, сколько священной, столько же блаженной обязанности. Исповедаем истину Божию, наказующую бедствиями грешников, и освящающую оными праведников; исповедаем милость Божию, являемую нам ныне; призовем благоподательную милость и истину Господню на дни грядущие, Благочестивейшему Государю нашему и Августейшему Дому Его, царствующему Граду сему, России, и наконец всякой душе, по вере и взысканию завета Божия способной к причастию милости Божией. Аминь.