Слово в день восшествия на престол Государя Императора Николая Александровича, 21 октября

При грустных и тяжелых событиях в нашей государственной жизни приходится нам, братие, праздновать ныне наше народное торжество, праздник нашего общественного народного самосознания. Называем нынешний день – восшествие на престол Государя Императора – праздником народного самосознания потому, что ведь около престола и в лице Государя как бы запечатлевается и выражается весь народный облик, душа целого народа, все те чаяния и идеалы, которыми живет целая народная душа русской нации. А вот эта-то народная душа, исторически показавшая себя хранительницей мира и смирения, душа, чуждая хищнических и корыстных стремлений народов, живущих только по идеалам «мира сего», и уязвляется теперь, и содрогается, и болеет, когда вместо мира и любви насильно приходится нести смерть и горе, когда эти смерть и горе коснулись уже многих сынов России и многих облекли в траур.

Мы все почти были свидетелями и видели здесь недавно, как горе и боль этой народной души отражались в сердце того, кто поставлен Богом на страже этой народной души – в сердце нашего Государя. Видели все его скорбный лик, скромный и горячо молящийся о благе и мире народном, о радости и счастии врученного ему Богом народа. Да, братие, ведь если велико и почтенно в нашем сознании, так называемое, мученичество за идею и мученики идеи окружаются обычно ореолом славы и величия, то вот это-то мученичество за христианскую идею мира и любви, за которую приходится болеть и страдать нашему возлюбленному Монарху, воистину святой и великий подвиг. Ведь то, что без сомнения составляло и составляет заветную и святую мечту нашего Христолюбивого Государя – принести народу мир и охранить спокойное развитие внутренней народной жизни, – теперь как бы поругано и попрано, и боль от этого должна чувствоваться тем сильнее, чем более было положено силы и веры в торжество мирной идеи. Эта боль и скорбь от поругания святыни души должны, конечно, братие, чувствоваться и всеми нами в силу единства самой народной души; эта же боль и сочувствие к своему Монарху должна побудить всех сынов России к тому внутреннему единению в мыслях, в чувствах, в понимании самого блага народного, которое способно влить энергию, ободрить и сделать сильным всякую народную – общественную организацию. К этому внутреннему единению зовет нас, конечно, всякая, но особенно нынешняя церковно-общественная молитва; она побуждает нас стать во всеоружии молитвенной веры и любви на стражу отечества и общественного спокойствия, ибо словами Св. Апостола она увещает нас: «прежде всего творить молитвы, прошения, моления и благодарения... за царя и за всех, иже во власти суть, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком, благочестии и чистоте» (1Тим.2:1–2). Тем-то и велико христианство, что оно и чисто внешнюю юридическую организацию государственной жизни хочет проникнуть нравственным началом внутреннего единения и сделать ее формой нравственного усовершенствования жизни; тем-то и велико и сильно христианство, что оно способно так называемый долг гражданский обратить в долг совести и нравственного закона и служение благу государственному обратить в чисто нравственное служение «благочестию и чистоте».

Вот почему, думается нам, ныне особенно, в день нашего народного торжества, приводя себе на память и наше христианское звание, и историческое идеалы, и характер жизни нашего народа, и те упования мира, которыми светит нам царский престол, должны мы, братие, как бы поставить себя пред лицом этих воспоминаний и спросить свою совесть: да был ли долг и служение гражданское каждого из нас действительно и на самом деле служением благочестию и чистоте?

И когда мы будем подводить годичные итоги этой своей гражданской деятельности, своего служения благу народному, то быть может и увидим, что боль народной души и пониженный тон общего настроения обусловливается не тем только, что враг посмеялся над нашими чаяниями мира (мы в этом не виноваты), а вызывается эта боль теми симптомами, которые говорят о скрытой внутренней болезни народной души. Ведь еще вопрос, какие враги опаснее для государства и блага народного: внешние ли, хотя бы в виде японцев, поднявших оружие на Россию, или те внутренние, скрытые и потаенные, имя которым легион, разъедающие самый организм народный и сдвигающие его с исторических устоев жизни. Разумеем в данном случае, конечно, то равнодушие и беспечность, ту беспринципность и какой-то разброд нашей религиозной и общественной жизни, то преступное презрительное отношение ко всему родному, русскому народному и преклонение пред чужой мыслью и силой, которые делают возможными в нашей общественной жизни такие печальные факты, как: убийство верных слуг Государя, наветы на церковь, дешевый либерализм прессы, сочувствующей анархии во всех сферах жизни: нравственной, социальной, семейной и школьной.

Вот, братие, наши внутренние враги, подтачивающие нашу народную душу и организм. Они хуже и опаснее врагов внешних, ибо внешние враги – несчастье для государства и с ним можно еще мириться и бороться, а внутренние враги уже не несчастье, а наше собственное преступление и требуют пресечения.

А может ли каждый из нас сказать по совести, что он свято исполняет свой гражданский долг в той сфере деятельности, в которой он поставлен. Не нам, конечно, отвечать на это; на это должна отвечать совесть каждого, да отвечает уже и та часть печати и общественного мнения, которая больше любит и глубже понимает свой народ.

Наша совесть и это благоразумное общественное мнение говорит нам, что мы делаем преступление, когда в семье и школе потворствуем нравственной беспринципности и безрелигиозности, не заботимся о привитии детям добрых патриотических чувств, а прививаем с ранних лет усиленное стремление к хлебу и деньгам.

Говорит наша совесть, что мы делаем преступление, когда молчим и не выражаем протеста при виде того, как разного рода злонамеренные люди увлекают за собою юношество, производят беспорядки и руководят общественным мнением. А мы видим это и еще слепо верим, что молодые поколения наши пойдут борцами за правду.

Вот этих-то обличений нашей совести мы и должны, братие, устыдиться; должны понять, что все это, в чем: обличает нас наша совесть, есть злейший и опаснейший наш враг, что это и есть наша внутренняя болезнь, омрачающая нашу жизнь. Не страшен будет нам внешний враг, когда мы победим этого внутреннего врага и уврачуем свою внутреннюю болезнь. А уврачевать эту внутреннюю болезнь мы можем тогда только, когда каждый из нас сознает свой долг гражданский и сделает его долгом совести; когда хождение пред Государем не будет отделять от хождения пред Богом, когда нравственный закон истины и правды будет проводить везде и всегда нелицемерно.

И вот тогда Христос победит в каждом из нас наших же внутренних врагов и изгонит из нас легионы всевозможных бесов, тогда не страшен уже будет нам Будда, теперь дерзко восставший на Господа и на Христа Его.