457. Слово в день собора Святого Архистратига Михаила

Михаил же Архангел, егда со диаволом препираяся, глаголаше о Моисеове телеси, не смеяше суда навести хульна, но рече: да запретит тебе Господь. (Иуд. 1:9).

Собор земных воинов, собравшихся с своим архистратигом, то есть, военачальником, и являющихся в стройном порядке и торжественном виде, представляет нам или самую войну, или, по крайней мере, военную игру, которою воины к делу войны приобучаются. Вид войны должен возбуждать к подвигам для безопасности Отечества. Зрелище военной игры должно показывать образцы для желающих воинствовать, и питать надежду Отечества. Если не так: зрители легкомысленны, зрелище бесполезно.

Ныне Церковь призвала нас созерцать собор небесного воинства с его военачальником. Что мы увидим, и какое для нас должно быть последствие видения, если не хотим быть легкомысленными зрителями, если зрелище не должно для нас остаться бесполезным? Увидим ли некую войну небесную? – Увидим, если посмотрим очами небозрителя Иоанна. Посмотрите, что он видит. «И бысть брань на небеси: Михаил и Ангели его брань сотвориша со змием, и змий брася и ангели его. И не возмогоша, и места не обретеся им ктому на небеси. И повержен бысть змий великий, змий древний, нарицаемый диавол и сатана, льстяй вселенную всю, и повержен бысть на землю, и ангели его с ним низвержени Быша» (Откр. XII, 7–9). Не будем любопытны; не отважимся входить в подробное испытание, что за таинственная брань, которую видит и показывает нам тайновидец: но будем осторожны; помыслим о нашей безопасности. Опасно, когда война в соседстве; а область небесная, в которой видим брань, и есть сопредельна с областию земнородных. Опаснее, когда враг и на сильнейшую область, нежели наша, не усомнился сделать нападение: а он дерзнул вознести брань даже на небо, которое, без сомнения, и неприступнее, и могущественнее земли. Еще опаснее, когда война уже в наших пределах: а брань небесная и подлинно продолжается низверженным с неба врагом уже в наших земнородных пределах. Правда, он низвержен к нам уже побежденный на небе: но то радость только для неба; для земли же новый ужас, как возвещает тайновидцу небесный глас: «сего ради веселитеся небеса и живущие на них: горе живущим на земли и мори, яко сниде диавол к вам, имея ярость великую, ведый, яко время мало имать» (Откр. XII, 12). Война, проигранная в высшей области, превратила давнюю вражду в ярость; скорый ход судеб, совершающихся над землею, угрожающий ему новым низвержением в преисподнюю, доводит ярость его до крайней степени неистовства. «Сниде диавол, ...имея ярость великую, ведый, яко время мало имать». Осмотритесь живущие на земле и море, не приметите ли вы уже сей ярости в самом ее действии вокруг себя; – не примечаете ли, как враг толикократно вносивший адскую брань в небесную область Церкви с оружием ересей и расколов, лжеучений и соблазнов, суеверий и невежества, толикократно отраженный Ангелами Церквей и сонмом право и твердо верующих, – не мог поколебать «твердаго основания Божия», которое доныне «стоит» непоколебимо, имущее печать сию: «позна Господь сущия Своя, и да отступит от неправды всяк именуяй имя Господне» (2Тим. II, 19); – как враг оный сошел на землю, устремился на возмущение и разрушение земных обществ разнообразным оружием неверия, ложной философии, забвения о душе и о будущей жизни, необузданной роскоши, неукротимого своевольства, клятвопреступных злоумышлений, отчаянной дерзости, беззаконий и злодейств, которых устыдились и ужаснулись бы языческие гражданства? И какие страшные успехи сделал он во время мало! Если не имеете довольно внимания, чтобы примечать возрастающее «приумножение беззакония» (Мф. 24:12), – ибо люди, знающие мир в продолжении нескольких дней, чтобы не иметь заботы делаться лучшими, нежели каков он ныне, охотно уверяют себя и друг друга, что он всегда был таков, – можете ли оставить без внимания хотя одно то, что и невнимательного поразить должно, – можете ли не приметить, как ясно пред очами нашими совершилось преступление, которое в христианстве едва сбыточным представить можно было, именно: среди самаго христианства второе распятие Господа нашего; ибо народ, называющийся христианским, точно то сделал с Его верою, что иудейский с Его лицем, всенародным и торжественным судом осудил ее, предал, отвергнул, поругал, и уничтожил бы, если бы ей, по ее вечному естеству, не надлежало воскреснуть из самой смерти. Воистинну, «горе живущим на земли и мори! ...Сниде диавол!» Итак «блюдите, ...како опасно ходите. Трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая ходит, иский кого поглотити» (Еф. 5:15; 1Петр. V, 8).

Но, дабы рассматриванием опасной брани не устрашить вас более, нежели прилично в день, в который мы торжествуем и радуемся о небесных и земных защитниках наших от врагов видимых и невидимых, обратим взоры к зрелищу не столь грозному, но также в своем роде поучительному, в котором представится нам не самая война, но некий опыт военного дела, не сражения, но поединка, не ярость врага, но искусство победителя. «Михаил же Архангел, егда со диаволом препираяся, глаголаше о Моисеове телеси, не смеяше суда навести хульна, но рече: да запретит тебе Господь».

«Не смеяше!» Как? Михаил не смеет? Архистратиг небесных сил не смеет? Он не смеет «препираяся с диаволом?» Не смеет даже произнести грозного слова против диавола? Где же власть Архистратига, где мужество того, которому некогда в глазах тайновидца, надлежало одержать решительную победу над диаволом? Подлинно сие странно и непонятно для людей, несведущих в деле брани духовной, или водимых еще дерзостию плоти. Да научатся же от Михаила Архангела, и в подвигах противу диавола, и в обращении с людьми оскорбляющими или непокорными, побеждать ярость не сильнейшею яростию, но совершенною кротостию, гордость – смирением, дерзость – скромностию, несправедливость – великодушным терпением, словом, – «побеждать благим злое» (Рим. XII, 21).

«Михаил же Архангел егда со диаволом препираяся глаголаше». Какое расстояние между сими препирающимися? С одной стороны Михаил Архангел чистый, благоугодный и возлюбленный Богу, и не простой Ангел, но Архангел, т. е. начальствующий над многими Ангелами; притом и не из тех Архангелов, которые начальствуют над чином Ангелов, ближайших к человекам, низших из девяти чинов небесного чиноначалия, но один из семи верховных Ангелов, которые превыше всех небесных чинов, непосредственно предстоят престолу Триипостасного Божества. С другой стороны диавол, дух нечистый, грехом прогневавший Бога, осужденный, хотя приговор сего суда не во всем еще царствии Божием обнародован и не во всей силе исполнен. Если представим одного из первых друзей царевых и одного из последних рабов, обличенного в преступлении и осужденного, разность между сими очень еще мала в сравнении с разностию между Михаилом Архангелом и диаволом. Много ли позволит пред собой вельможа осужденному преступнику. Но Михаил Архангел позволяет диаволу препираться с собою. Когда повествователь о сей распре замечает, что Михаил «не... навел хульнаго суда»: сие дает разуметь, что диавол произносил даже хульный суд. А Михаил! Он не смел отвечать безумному по его безумию. Посмотрели бы на сию Ангельскую распрю люди, принимающие себе высокие звания, которые однакоже не выше земного, и вспомнили бы при сем, как иногда обращаются они с людьми, которых почитают ниже себя! Как часто даже не за вину, и не в распре унижают подобных себе укоризненными и хульными названиями! Имена святых, коими Церковь каждого из нас украшает при самом рождении или крещении нашем, изламывают и искажают для того, чтобы привить к ним свое презрение, к своим во Христе братиям. Чего он стоит? – думает о бедном богатый, который может оценить и купить многие тела человеческие, но не знает цены души Христианской? Чего он стоит?.. Он стоит точно столько, сколько ты и я; он действительно куплен ценою, какой выше нет ни на земле, ни на небе, – он куплен кровию Сына Божия. Мятежное диавольское свойство обнаруживает тот, кто, не уважая общественного порядка, на высших произносит дерзкий или хульный суд, или по выражению Апостола, «господства ...отметающеся, славы же хуля... не трепещет» (Иуд. 1:8): но и тот не Ангельским и не Христианским духом одушевляется, кто питает в себе, и делом или словом оказывает гордость, или презрение к низшим.

Обратимся еще к Михаилу и сколько можно вслушаемся, о чем у него спор с диаволом. «Со диаволом препираяся, глаголаше о Моисеове телеси». Повествователь не объясняет, в чем именно состоял спор о Моисеове телеси; и трудно дополнить сию краткость удовлетворительною догадкою. Сказывают, пишет один из православных толкователей Священного Писания: «что Михаил Архангел послужил погребению Моисея, а диавол противился тому, принося обвинение в убиении Египтянина, полагая, что Моисей в том виноват, и потому недостоин честного погребения». Если кто спросит, какая была бы выгода для диавола оспорить погребение Моисея: пусть приведет себе на мысль, как часто злоба в своем упорстве безумствует; притом, если бы удалось врагу показать евреям поверженное, или еще поврежденное, и хищными животными истерзанное тело чудодействовавшего прежде вождя их, сие могло повергнуть их в крайнее уныние и нанести вред их вере и благосостоянию. Но как бы кто ни рассуждал о предмете сего спора, никто не усомнится в том, что на стороне Михаила была совершенная правда, а на стороне противника его – несправедливость совершенная. Не смотря на то, диавол препирается, а Михаил Архангел не смеет. Мы, за которых также, и без сомнения, многократно Ангелы хранители наши препираются и сражаются с диаволом, дабы сохранить нас, не по нашему достоинству, но по их небесному человеколюбию, подражаем ли в наших земных спорах терпению и кротости небесных защитников наших? Терпим ли и тогда, когда совершенно уверены в несправедливости препирающихся с нами? Сохраняем ли кротость и против явной наглости? Не часто ли напротив того с упорством и ожесточением препираемся за то, в справедливости чего сами не уверены, и даже судом и тяжбою домогаемся того, на что не имеем законного права; не стараются ли некоторые злыми и хитрыми вымыслами длить тяжбы без конца, и самое святилище правосудия превращать в вертепы грабежа и разбоя? По рассуждению Апостола и то одно постыдно для Христиан, что у них есть тяжбы, хотя бы то были самые справедливые. «Уже бо отнюдь вам срам есть, яко тяжбы имате между собою. Почто не паче обидими есте, почто не паче лишени бываете» (1Кор. VI, 7)? Что сказал бы ты, праведный обличитель, если бы воззрел на нынешних Христиан и усмотрел, что из них многие, не только не научились быть обидимы и лишены, то есть, терпеливо сносить обиды и отъятия собственности, но трудятся над искусством обижать и лишать; за неосторожное слово против них воздают словом оскорбительным, за оскорбительное слово мстят обидимым делом, за обидное дело готовы преследовать даже до смерти? Как далеко все сие отстоит от терпения Христианского и от кротости Ангельской. Должно опасаться, при недостатке сих качеств, чтобы небесные хранители наши совсем не отступили от нас, ибо подобный приближается к подобному, – и чтобы не предали нас их сопернику, к которому мы добровольно приближаемся подобными ему свойствами и действиями.

Но, может быть, найдется такой любитель распрей, который вместо того, чтоб осудить свой собственный порок, осмелится самого начальника Ангелов, от которых мы должны ожидать деятельной помощи, – винить в излишней уступчивости несправедливому сопернику их и нашему. «Не смеяше навести суда хульна». Осмелимся защищать нашего защитника против обвинителей смелых, но не разумеющих правды Божией; или лучше постараемся уразуметь силу сей правды, кроющуюся в спокойном, и как бы бездейственном принятии нападений неправедных. Почему не смел Архангел? Потому ли, что не имел довольно мужества, или довольно ревности против неправды, или довольно силы в сравнении с соперником? Но он все сие доказал совершенною над диаволом победою, о которой выше сказано. Почему же не смел он? Сие открывается из собственных Его слов: «не смеяше, ...но рече: да запретит тебе Господь». Не смел потому, что и он знал силу заповеди, которая нам дана: не судите, да не судими будете. Не смел потому, что ведал постановление царствия Божия, которое и между нами провозглашено: «Мне отмщение, Аз воздам, глаголет Господь» (Римл. XII, 19). Не смел потому, что и он чтит власть Господа нашего, Который есть также Господь и Судия Ангелов: «ибо Сам Отец ...не судит никомуже, но суд весь даде Сынови; да вси чтут Сына, якоже чтут Отца» (Иоан. V, 22–23). Итак, не пред врагом своим, но пред Богом не смел верный служитель Божий; во мнимом бездействии его против соперника скрывалось глубокое действие благоговения пред Богом и упования на Его правду и силу, на правду непогрешительную, на силу всепобеждающую. Вот высочайшее искусство духовной брани, полагать силу твари в силу Божию! Сему военному искусству и Моисей учил Израильтян, дабы получить победу, для которой у них не было ни сил, ни оружия: «Господь поборет по вас, вы же умолкните» (Исх. XIV, 14). Но если немощному нужно предавать Богу суд и отмщение за претерпеваемую несправедливость для того, чтобы обратить в пользу своего дела всемогущую силу Божию; то не менее и тому, кто, как Архангел, сильнее своего соперника, должно употреблять силу свою против неправды только по воле Божией, и по возложенной свыше обязанности; а иначе спокойно предавать Богу справедливое прещение: «да запретит тебе Господь!» Богу отмщение: ибо Он Един и при бесконечном гневе, также бесконечен в любви, а тварь, какая бы ни была, если бы возбудила в себе такой огнь мщения, какого достойны восстающие против Бога, была бы в опасности сама быть опалена собственным огнем ярости. Суд весь Сыну Божию, и на нас человеков, потому что Он Сам на Себя восприял не только суд наш, но и «наказание мира нашего на Нем» (Ис. LIII, 5), и потому Он Един стяжал власть простить нам; Суд Сыну Божию и на самых Ангелов, дабы пред чистотою земные плоти Его, безответна была нечистота духов злобы поднебесных.

Нам чадам Отца всеблагого, нам рабам Господа распятого, приличнее терпение и долготерпение: ибо гнев не укрощается гневом, и злоба не уничтожается злобою, подобно тому, как не гасят огня огнем, и от яда не лечат тем же ядом. К сему сказано: «не побежден бывай от зла, но побеждай благим злое» (Рим. 12:21). Христианин! яко добр воин Иисус Христов, перенимай высокое искусство спасительной брани, которого совершенный образец показывают тебе небеса. Учись непрестанно побеждать злобу и лукавство диавола бдением и осторожностию; дух возношения и раздора, возникающий в тебе самом – кротостию и смирением, неправду человеков – терпением и упованием на Бога. Не опасайся быть побежден, когда не будешь защищаться земным оружием и мышцею плоти. Бог защитник беззащитных: «Ангелом Своим заповесть о тебе, сохранити тя во всех путех твоих. На руках возмут тя, да не когда преткнеши о камень ногу твою» (Псал. XC, 11–12). Аминь.