388. Слово по освящении храма Воскресения Христова, устроенного при доме его сиятельства графа Алексея Кирилловича Разумовского

Едино просих от Господа, то взыщу: еже жити ми в дому Господни вся дни живота моего, зрети ми красоту Господню, и посещати храм Святый Его (Псал. XXVI. 4).

Не дивно было бы, если б искомое Давидом «единое» было вечное пребывание в дому Отца небесного, ибо единое сие очевидно было бы все. Но Давид говорит здесь о благе, которым думает украсить «дни живота своего»; желает утешения «посещать храм Господень», которое также принадлежит времени. А для времени мало ли чего можно бы «просить от Господа»? Например: долгоденствия, благоденствия, здравия, богатства. И кто может исчислить желания и помышления, непрестанно исходящие из глубокого источника сердца человеческого? Мало ли чего «искать» имел бы нужду самый Давид? Например: избавления от врагов, побед, мира, счастья семейственного, блага народного, и еще более чего и действительно искал он в молитвах своих – «исторжения души своей от львов» (Пс. XXXIV. 17) невидимых, «избавления от тайных» (Пс. XVIII. 13) грехопадений, «сердца чистого, духа правого, радости спасения» (Пс. L. 12, 14). Но вот его помышления, желания, молитвы, сближаются, соединяются и все сокращаются в едином прошении: «едино просих». И дабы кто не подумал, что у него единое прошение на один только случай потребы, он присовокупляет, что и в иное время не «взыщет помыслов многих» (Еккл. VII. 30), а всегда того же, что назвал единым: «то взыщу». И чего же столь прилежно просит и столь ревностно ищет? – «просих, и ...взыщу», «еже жити ми в дому Господни вся дни живота моего, зрети ми красоту Господню, и посещати храм Святый Его». Ищу, говорит он, и буду искать токмо близости к Богу.

Благословен «даяй молитву молящемуся» (1Цар. II. 9), и сам же «творяй волю боящихся его» (Пс. CXLIV. 19). Вы стоите ныне, боголюбивые посетители новоявленного дома Божия, вы стоите здесь свидетелями того, как Господь благоволит нисходить к желанию ищущих общения с Ним. Се «освятил есть селение свое Вышний» (Пс. XLV. 5), и, просившему, осязательно дарует «еже жити в дому Господни, зрети красоту Господню, и посещати храм Святый Его». Но войдем несколько далее, поколику возможем, в дух изречения Давидова о близости к Богу. Как, при толикой скудости человеческой и при толиких щедротах Божиих, близость к Богу есть единственное просимое? И как, при всегдашней близости Бога к человеку, близость человека к Богу есть всегдашнее искомое?

«Едино просих от Господа, еже жити ми в дому Господни вся дни живота моего, зрети ми красоту Господню, и посещати храм Святый Его». Говоря о едином состоянии приближения к Богу, Пророк различает, однако, здесь три особенные вида, или степени, сего состояния.

Иное, – только «жить в дому Господни». «Живут» в великом доме и рабы: живут трудом своим и щедротами господина своего; чувствуют благотворное действие близости его к ним, но не видят себя в близости к нему; разве издалеча только «зрят» лице его и совсем не имеют дерзновения «посещать» его в его храминах внутренних.

Иное, – «жить в дому Господнем и зреть красоту Господню». Видеть внутренния благолепныя храмины дома, предстоять лицу Домовладыки, собственным оком наблюдать мановения Его, собственным ухом принимать Его повеления, – есть жребий высшаго чина служителей и домочадцев.

Еще иное, – «жить... в дому Господни, ...зрети... красоту Господню и посещати храм Святый Его», или по точной силе изречения Давидова на собственном его священном языке – «утренневать во храме Его», не коснеть уже в преддвериях, и не ожидать в открытых храминах дома, когда явится Домовладыка, но находить отверстый себе вход в сокровенное и всегдашнее место Его пребывания, иметь свободу с каждым пробуждением от сна устремляться в тишину присутствия Его, в сладость беседы Его, в тайны советов Его, в причастие благ Его, жить не токмо в близости к Нему, но и в непосредственном общении с Ним, у самаго сердца Его, – есть преимущество другов, присных и детей.

Жить рабом в дому Господнем, конечно, не есть верх блаженства. «Раб не весть, что творит Господь его» (Иоан. XV. 15). Работает ли он Господеви? – «работает со страхом». Радуется ли Ему? и – «радуется с трепетом» (Пс. II. 11). «Любы... совершенная, изгоняющая страх» (1Иоан. IV. 18), еще не его доля. Но и у земных владык не бывает ли рабов, которым лучше быть рабами в доме их, нежели свободными вне его? Не еще ли лучше дом Небесного Владыки, нежели домы земных богов? «Благословите же Господа вси рабы Господни», не токмо «стоящии в храме Господни, но и во дворех», только во дворех «дому Бога нашего» (Псал. CXXXIII. 1). «О, Господи!» восклицает познавший цену сего высокого рабства, я раб Твой, и более и более себя порабощаю Тебе, потому что Ты меня иземлешь из несчастнейших «рабов... греха, не пребывающих в дому» (Иоан. VIII. 34–35) Твоем, и даруешь мне благодатную свободу: «аз раб Твой, аз раб Твой и сын рабыни Твоея: растерзал еси узы моя» (Псал. CXV. 7). Мир не понимает сея свободы, в которой живут рабы Господни в дому Господнем, и потому продолжает носить узы, которые един Господь растерзать может; а дабы уверить себя, что и у него есть своя свобода, непрестанно гремит своими оковами. Напротив, живущий в дому Господни в сем-то и находит одно из великих благ сего жительства, что там или не слышен, или по крайней мере тише слышен шум и радостей мира, и сетований его, равно нестройный и мятежный. «Коль многое множество благости Твоея Господи», взывает Он, «юже скрыл еси боящимся Тебе, соделал еси уповающим на Тя пред сыны человеческими! скрыеши их в тайне лица Твоего от мятежа человеческа, покрыеши их в крове от пререкания язык» (Псал. XXX. 20–21). Если даже мир, преследуя беглеца своего, поколеблет, так сказать, самую ограду дома Господня, – что может он сделать кроющемуся за нею, как разве побудить его скрываться далее внутрь и таким образом проникать в высшие, чистейшие, блаженнейшие обители? И чего подлинно не «скрыто» в крове Господнем для боящихся Господа! – все, что для блага их может премудрость изобрести, могущество соделать, благость даровать, – все сие как бы само собою обретается «в тайне лица Его», то есть в глубоком сознании умом Его вездесущия и в живом ощущении сердцем Его близости. Ищут ли они просветить тьму «естественного» в поврежденном «человечестве неведения о Боге» (Прем. XIII. 1)? – «лице Его», в тайне которого живут они сердцем, «просвещается» над их умом, и они спешно «научаются оправданиям Его» (Псал. CXVIII. 135). Оскудевают ли они в силах для правого действования по сим оправданиям? – взирая в присутствие Божие, они уподобляются рабам, которые, увидев стоящего над ними домовладыку, забывают свое утомление и усугубляют свое делание. Так некто дерзает засвидетельствовать пред самим Богом, что сохранил заповеди Его – силою непрестанного хождения пред лицем Его: «сохраних заповеди Твоя и свидения Твоя, яко вси путие мои пред Тобою, Господи» (Псал. CXVIII. 168). Так и сам Бог, приготовляя отца верующих и повелевая ему быть совершенным, не дает ему на то иного средства или силы, как хождение в присутствии Божием: «ходи пред лицем Моим, и буди совершен» (Быт. XVII. 1)⁹³⁰. Потребно ли для приобретения и охранения сего совершенства вести брань с противными силами? – если ближайшее присутствие подобострастного военачальника вливает иногда дух мужества и победы в малодушных дотоле воинов, – колико победоноснее тот дух, который сообщается духу человеческому присутствием и беспосредственною близостью Господа сил? Посему-то духовный воин может – иногда и должен – и не смотреть на врага и грозящие опасности, но на вождя взирает непрестанно: «предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть» (Пс. XV. 8). Но как можешь ты, пригвоздив свой взор к одному присутствию Вождя, или отражать нападения, или уклоняться от стрел, или обходить преткновения. – Все найду я в очах Вождя моего: и меч, и щит, и безопасность, и победу, и мир. «Предзрех Господа предо мною выну, яко одесную мене есть, да не подвижуся». Пусть предстанет искушение так близко, как предстало некогда Иосифу: кто имеет очи «предзреть Господа пред собою выну»; тот не поколеблется и низложит оное Иосифовым оружием: «како сотворю глагол злый сей, и согрешу пред Богом» (Быт. XXXIX. 9)? Но последовало ли уже и падение? – увы! «мняйся стояти, да блюдется, да не падет!» (1Кор. X. 12)! – однако пoелику и «праведник падает» (Притч. XXIV. 16), дерзнем сказать в утешение падающих: блажен, кто и в падении не повредил очей своих, но, и сокрушенный грехом, еще видит себя пред очами Того, Который «не хощет смерти грешника» (Иез. XVIII. 32). Ибо может ли долго быть оставлен без помощи младенец, поверженный при ногах матерних? «Еда забудет жена отроча свое, еже не помиловати исчадия чрева своего» (Ис. 49:15)? кольми паче любовь Божия, более нежели матерняя, «не забудет» того, кто не отторгается от ее памятования собственным о Боге забвением, но, и ниспадши далее своего естественного ничтожества, еще верует предстоять Сущему. Наконец, взирает ли самое Вездесущее на предстоящих ему, оком суда? Должно ли и «ходящим во свете лица Господня» (Псал. LXXXVIII. 16), по неисповедимым судьбам, проходить сень смертную? «Страшно есть, еже впасти в руце Бога живого» (Евр. X. 31)! – но испытавший хотя отчасти жительство дома Господня и причастившийся благодати присутствия Божия знает, что без сравнения было бы ужаснее бежать от правосудия Господня к неправосудию врагов Божиих. И что же он делает? – взирая во Христе на бесконечное милосердие, предается всею силою воли бесконечному правосудию, не отрекаясь никаких скорбей, страданий, умерщвлений, но признавая и в них дары небесные. «Да впаду в руце Господни, яко многи суть щедроты Его зело» (1Пар. XXI. 13). А таким образом из преданности у него произникает надежда: «аще... и пойду посреде сени смертныя, не убоюся зла, яко Ты со мною еси» (Псал. XXII. 4). Из скорбей рождаются преизбыточествующие утешения: «по множеству болезней моих в сердце моем, утешения Твоя возвеселиша душу мою» (Псал. XCIII. 19). Из страданий и умерщвлений жизнь и покой: «проидохом сквозе огнь и воду, и извел еси ны в покой» (Псал. LXV. 12).

Таковы суть некоторые виды оного желанного Давидом жительства в дому Господни.

Надлежало бы простерть оные далее, расширить, возвысить и показать вам участь тех, которые не токмо «живут в помощи вышнего и водворяются в крове Бога небеснаго» (Псал. XC. 1), не токмо стоят с возведенными к Нему очами, «яко очи раб в руку господий своих... и ожидают, дондеже ущедрит их» (Псал. CXXII. 2), но уже «веселятся радостию с лицем Его» (Псал. XX. 7), которые, протекши определенное им поприще очищения, вступили в высшие и чистейшие стези света; «зрят» не токмо власть и силу Божию, во всем действующую, но и «красоту Господню», во всем являющуюся; измеряют близость Господа не столько страхом и трепетом, сколько любовью и восхищениями.

Надлежало бы отверсть «храм святый», оное внутреннейшее святилище Божия на земли присутствия, где Бог открывается ближе, нежели яко владыка или домовладыка; где он благоволит быть познаваем избранными своими, яко чадолюбивейший отец, яко самая любовь, яко совершеннейшее единство; куда они восходят «утренневать» не по деннице сего стихийного неба, но по «деннице возсиявающей в сердцах их» (2Петр. I. 19); где их собственная жизнь скрывается, как луна, и жизнь Христова восходит в них, яко солнце; где внятно слышат они, как Единородный Сын Божий «не стыдится братию нарицати их» (Евр. II. 11); где, как присным Богу и друго́м своим⁹³¹, Он «сказует им все, что слышал от Отца своего» (Иоан. XV. 15); где они «откровенным лицем славу Господню взирающе в той же образ преобразуются от славы в славу» (2Кор. III. 18), и среди святейшия церкви вездесущия сами освящаются в «церкви Бога жива» (2Кор. 6:16), в которых «живет Дух Божий» (1Кор. III. 16); где они даже и «не просят ничесоже» (Ин.16:23): ибо, находя все молитвы свои уже исполненными, еще прежде принесения их, могут токмо говорить с Первородным: «Отче, хвалу Тебе воздаю, яко услышал мя еси» (Иоан. XI. 41); где наконец им, яко «наследникам Божиим» (Рим. VIII. 17), усвояется все, так что, «мир ли, или живот, или смерть, или настоящая или будущая, вся их суть» (1Кор. III. 22).

Но вотще бы слово человеческое усиливалось извлечь и рассыпать по стогнам бесценные и бесчисленные сокровища дома Господня. Един «Святый Истинный, имеяй ключ Давидов, отверзет» (Откр. III. 7) их достойному, ищущему их по следам Давида.

Между тем, уже мы можем усматривать, к наставлению нашему, сколь праведно Давид избрал единым достаточным предметом своих желаний близость к Богу, как область свободы и безопасности, как убежище от суеты и злобы мира, как открытое хранилище вышних сил, как твердыню от нападений, как дверь милосердия, как горнило чистоты, как чертог света, как святилище высочайших таинств, как небо еще на земли и вечность еще во времени.

И кто ж бы не пожелал следовать ему в искании сего «единаго... на потребу» (Лук. X. 42), за обретением коего все прилагается?

«Взыщу, еже жити ми в дому Господни вся дни живота моего, зрети ми красоту Господню, и посещати храм святый Его» (Псал. XXVI. 4). Чего хочет он искать? – скажут, может быть. Если Бог вездесущ, то и дом Его везде. Долго ли надобно искать того, чего потерять негде? Те, которые стали бы говорить таким образом, чрез сие самое признались бы, что еще они, как должно, не искали жительства в дому Господнем. Иначе не думали бы обладать оным так беспечно.

Бог вездесущ: но могут ли жить в Его вездесущии те, которые не токмо не ищут близости к Нему, но если бы могли, то сами повелели бы Ему оставить их: «отступи от нас; путей твоих ведети не хощем» (Иов. XXI. 14)? – Им возмерено будет избранною ими мерою. «Бог не хотяй беззакония Ты еси, Господи! не преселится к Тебе лукавнуяй, ниже пребудут беззаконницы пред очима Твоима. Удаляющиися от Тебе погибнут» (Псал. V. 5–6, 72:27).

Бог вездесущ: но живут ли в Его вездесущии те, которые ни окрест себя, ни в себе ничего не видят и не чувствуют, кроме мира и тварей, в них полагают и весь свой труд и все свое успокоение; наслаждаются приобретенным, как своею собственностию, а не даром Божиим; ищут потребного себе только у тех, которые, подобно им, ничего не имеют собственного, и воспоминают о Боге разве только для роптания пред Ним на свои недостатки? – Нет! не рабы они Божии, но изгнанники дома Господня, которые мнят царствовать в своем заточении.

Бог вездесущ: но живут ли в вездесущии Его и те, которые хотя и познают Его вездесущие, но составляют о нем токмо скоропреходящие и никакого следа в сердце их не оставляющие, мысленные образы; хотя признают Божий промысл, но не хотят усматривать Его непрестанного милования и хранения над самими собою, и вместо того, чтобы «вкушать и видеть, яко благ Господь» (Псал. XXXIII. 9), хотя, кажется, «видят,» но совсем не «вкушают»? – Они суть чуждые зрители дома Божия, которые иногда могут даже показывать другим некоторые внешние чертежи Его, но сами не причащаются внутренних благ Его и не обладают Его сокровищами.

Бог вездесущ, и наипаче здесь во храме «есть имя Его, ...и очи Его..., и сердце Его» (3Цар. IX. 3): но да не будет сие сказано в оскорбление сего священного места – все ли точно и здесь приступают к престолу вездесущия? Умолчим, как о несущих от сего двора, о тех, которых может приводить сюда лицемерие или нечто сему подобное. Нет ли даже между искренними любителями дома Божия таких, которые во храме рукотворенном, в сем чувственном и осязательном представлении вездесущия, едва-едва обретают нерукотворенный храм Божия присутствия; удерживаются долу тем самым, что долженствовало бы воскрилять их горе; слышат «глаголы» Божии, но не ощущают в них «духа... и живота» (Иоан. VI. 63); предстоят при славословиях, но не могут еще с Давидом сказать себе самим: «возстани слава моя, возстани псалтирю и гусли» (Псал. CVII. 3); или, наконец, когда и обретают нечто здесь, не умеют того износить отселе в напутствие себе?

Бог вездесущ, и, по неизреченному своему снисхождению столько приближается ко всем и каждому, что, по изречению Апостола, готов бы дать осязать себя, когда не могут видеть Его и внимать Ему: «да поне осяжут Его и обрящут, яко не далече от единого коегождо нас суща» (Деян. XVII. 27), но, несмотря на сие, многие ли дерзнут исповедать о себе гласом божественной любви: «обретох, егоже возлюби душа моя; удержах Его, и не оставих его» (Песн. III. 4)?

Итак, истинная близость к Богу должна быть предметом ревностного искания и плодом неослабного подвига. «Взыщите Господа, и утвердитеся: взыщите лица Его выну» (Псал. CIV. 4).

Давид не сказал нам, как он будет искать жительства в дому Господни; но самые слова его: «просих», «взыщу», вразумляют нас, что средствами его были – и нашими должны быть – всегдашняя молитва и постоянное обращение к Богу всем существом своим, мыслию, сердцем, деятельностью.

«К Тебе, Господи, воздвигаем души наши» (Псал. XXIV. 1). «Тебе рече» ныне «сердце наше» с сердцем возлюбленного Тебе Давида: «лица Твоего, Господи, взыщу» (Пс. XXVI. 8). Взыщи Сам ищущих Тебе. Близ еси нам, Господи, паче, нежели мы себе самим. Введи убо нас во святое и страшное, но вкупе и вожделенное, вездесущее Твое, и даждь «еже жити в» сем «дому Твоем вся дни живота нашего. Отврати очи наши, еже не видети суеты» (Псал.26:4, 118:37): но устрой их «зрети» несозданную «красоту Твою». Возбуди нас от смертного сна греховного, и даруй нам «утренневати» Тебе верою и любовью как в часы моления в видимом храме святыни Твоея, так и выну, в невидимом святилище благодатного присутствия Твоего. Аминь.