374. Слово на освящение храма Святой Троицы в Махрищском монастыре

Страшно место сие: несть сие, но дом Божий, и сия врата небесная (Быт. XXVIII. 17).

Вот как и мертвое вещество приемлет живое напечатление живой веры! Вот как благочестие изменяет и прославляет места им посещаемые! Вчера беспокровный странник остановился почить в пустыне, «и взяв от камений места того, положил в возглавие себе» (Быт.28:11), ныне открыв очи, он видит, что «страшно место» сие, что это не простое место, но «дом Божий, и врата небесная» (Быт.28:17). – Иакове! Сон ли единой нощи соделал сие чудо? Когда спала плоть моя, ответствует он, моя вера бодрствовала, – «и се лествица.., еяже глава досязаше до небес, и Ангели Божии восхождаху и нисхождаху по ней, Господь же утверждашеся на ней» (Быт.28:12–13).

Обитатели пустыни! Не видите ли вы отверстыми очами сновидения Иаковлевы? К вам пришел недавно муж по сердцу Божию, и вы думали, что хотел только препочить у вас; но, увидя здесь развалины, он взял от камений места сего и положил во основание нового здания. Несколько раз потом видело его место сие почивающа; но тогда бдел над ним попечительный дух его; благотворная рука отверзлась; проливался елей щедрот, камение возрастало и процветало. И се что вы наконец видите? Се лествица, ея же глава досязает до небес; ибо Господь на ней утверждается. Место страшное, дом Божий, врата небесная. Это с тех пор, как мы ныне узрели тебя⁹⁰¹, строитель таин и ангел Божией Церкви, восходяща и нисходяща по сей лествице; ты низвел небо на верх ее, и утвердил на ней престол Бога триипостасного; впрочем мы не отнимаем у тебя дела рук твоих, когда отдаем его Богу: мы тем исповедуем твою добродетель. Суетность устроила бы жилище утех; гордость воздвигла бы капище самой себе, – благочестие созидает храм благочестия и дом Божий. Но пoелику духовному Иакову предоставлено зреть ясно тайны оного; суть же нецыи от зде стоящих, которые видят едино камение места сего и лепоту его наружную, то призови ныне свыше благодать сию, да хотя отчасти прозрю духом моим и, раздрав завесу грубой чувственности, открою «величие дома здесь Божия».

Когда мы одно место именуем преимущественно пред прочими домом Божиим, – да не подумает кто, будто мы представляем Бога вместимым и ограниченным. Охотно соглашаемся с древним мнением, что Бог «есть круг, коего средоточие везде, а окружие нигде». Но как тогда только мы можем указать средоточие круга, когда оно изображается видимым знамением; подобным образом, тогда говорим с Иаковом: есть Господь на месте сем, когда Его присутствие становится нам ощутительно. Так мы видим невидимая Божия от создания мира твореньми помышляема и говорим: природа есть храм Творца. Удивляемся очам бдящим на страже дня и ночи, находя тонкое существо света паче всего видимаго близким к духовному, и называем небо престолом Царя невидимаго. Так и Апостол, приметив, как Бог действует в избранных Своих, еже хотети и еже деяти, приветствует их: «вы есте церкви Бога жива»⁹⁰² (2Кор.6:16), «и дух Божий живет в вас» (1Кор.3:16).

Храм природы необъятен или неуважаем по привычке или невежеству; престол небес недосягаем для ума земнородного; внутренняя церковь невидима иногда и для самих членов ее, как то случилось с Илиею, коему Бог показал в ней седмь тысящ мужей тогда, когда он почитал себя последним ее останком; а для тех, которых надобно еще призывать к ней, она и совершенно непостижима. Между тем человек более или менее чувственный ищет приблизиться к Богу чувственно; в сем случае, без сомнения, Он Сам приближался к немощи плоти нашей, для возведения нас чрез чувственное к духовному, – когда открывал Себя видимо в сверхъестественных и таинственных явлениях, и сие было чистое начало как внешняго богослужения, так и всех священных мест, начиная от Авелева жертвенника до безкровных алтарей христианских; тогда как места богослужения соделались предметом богослужения и знамениям приписана сила знаменуемаго, родилось идолопоклонство, суеверие, истуканы, капища. – Что бы другое, как не капище был и сей храм, если б его только чувственное великолепие привлекало наше почтение? Не превратилися бы для нас в идолов и сии священные изображения, если бы мы повергались перед ними в слепой надежде получить от них освящение, а не потому, что, читая сию открытую книгу таин благопознания и добродетелей христианских, возвышаемся духом в горняя? Вещество может освящаться Божеством, а не освящать человечество. Се есть храм Господень: ибо Творец приемлет здесь⁹⁰³ поклонение твари, в лице человека. Се есть престол Царя царей: ибо здесь Он слышаны творит царям⁹⁰⁴ Свои суды и оправдания. Се есть церковь Бога живого: ибо здесь приходящие ко Христу, камени живу, от человек убо уничижену, от Бога же избранну, честну, и сами яко камение живо зиждитеся в храм⁹⁰⁵ духовен, святительство свято, возносити жертвы духовны, благоприятны Богови Иисус Христом. Наипаче же се есть дом Божий: ибо здесь Бог является⁹⁰⁶ не столько во облечении величества и славы, сколько в кроткой простоте Отца, обращающегося посреди чад и присных своих, к ним беседующего любовью, им внемлющего милосердием, их питающего хлебом живота, и то простирающего к ним Свои объятия, то их объятиями приемлемого. Се чудесное ложе, на котором под покровом тайны покоится самое Божественное тело Божественного Искупителя, и вместе трапеза, от которой верные вкушают плоть и пиют кровь Его.

(Далее проповедником сделан пропуск⁹⁰⁷).

Христоименитые слушатели! Если не вотще вы носите славное имя сие и притекли сюда в сопровождении веры и любви: то вы сами зрите духом вашим преимущество и неприкосновенную для нечестивых святыню, подобающую дому Господню, коея тень начертать я осмеливался. В таком расположении не трудно вам понять, как можно чувствовать и говорить: «коль возлюбленна селения Твоя, Господи сил!» (Пс.83:2) «возвеселихся о рекших мне: в дом Господень пой­дем» (Пс.121:1). Вам не покажется также удивительно, что вся церковь признает себя одолженною создателям святых храмов и приглашает вас молиться за их долгоденствие и благоденствие. Аминь.\r\n

[Пропуск] в сборнике:

Но не упадаю ли я в вещество, которое недавно попрал; когда о присутствии Божества свидетельствуюсь таинственным телом Христовым. Никак, слушатели, оно не мертвое тело, а бессмертное и животворящее. Убо где чувства темные касаются тела Христова, там верующий дух с духом Сына Божия сближается. Приникая сюда единодушно во имя Его, благословляя здесь великолепое имя Его, молясь, да святится в нас имя Его, поучаясь истине и добродетели во имя Его, – мы уверены, что Он не далеко. Мы имеем Его непреложное обещание о сем: «идеже... два или трие собрани будут во имя Мое, ту есмь и Аз посреде их» (Мф.18:20). После сего может быть спросят: какая же необходимость приписывать слишком отличную честь дома Божия известным местам, ежели Христос удостоивает Своего присутствия всякое место, где только находятся Его истинные чтители? Не ответствуя на сие ни древним преданием Церкви, ни неизбежною для каждого благоучрежденного сословия, кольми паче для общества, соединенного узами чистейшей любви, запечатленного высочайшими таинствами, нуждою, как иметь собрания к назиданию пользы всех и каждого, равно и оказывать особенное уважение к местам для них определенным, оставляя все сие, я только вопрошаю взаимо: где же то счастливое место, кроме здешнего, в котором бы хотя два или трие постоянно собирались во имя Христово? Самые многочисленные, самые блистательные собрания в свете собирает тщеславие, или еще плотоугодие посеща­ет, в тихих, называемых дружескими, беседах размышляет корысть или шепчет злоречие. Обман кричит на торжище, коварство извивается в суде, роскошь царствует во граде, раздор и пьянство проходят села и веси. Имя Христово постоянно сохраняется только в устах просящих милостыню – у большей части других по крайней мере услышим его реже отвратительного имени диавола; для многих не имеет более вкуса никакое невинное слово; а слово полезное не редко наказывается холодным отзывом: «это проповедь». Чего еще хочет мир, вооружа­ясь против уважения местам, имени Божию посвященным? Разве надобно, чтобы утомленная добродетель бурями житейскими не обретала пристанища для отдохно­вения, чтобы души алчущия не знали, где утолить глад свой, чтобы благочестие, став менее торжественным, показалось менее важным для блага человечества, и чтобы имя Иисусово не имело лучшей участи, как скитаться с нищими?

Боже мой! Что я должен еще сказать? Уже и в Твою священную ограду не все собираются во имя Твое. Я иногда не знаю, но Ты зришь, как плевелы угнетают пшеницу Твою, и козлища смердят между агнцами; как фарисей оставляет мытаря позади себя, и смешиваются с Твоими чуждые. Один является возвестить Тебе о своих добрых делах, как будто Ты его мало знаешь, как и Он Тебя; другой – показать народу свою богатую одежду. Иных привлекает обычай или страх обличения. Иные, скучая погублять время дома, поспешают убить его вместо жертвы пред олтарем Твоим. Удобно забывают о том, к кому приходят, а занимаются друг другом, озирают, судят, разговаривают, ссорятся. Опомнитесь, дерзновенные! Не торжище здесь; не дом суеты и праздности, «несть сие, но дом Божий» (Быт.28:17). Он здесь, о Котором вы так мало думаете, Он посреди вас замечает ваши беспорядки. Что я говорю?.. Вы были бы счастливы, если бы Он был «посреди вас». Нет Он посреди тех, которые собрались «во имя Его» (Мф.18:20); а вас Он изгоняет от лица Своего. Не все те, которые в стенах сих находятся, находятся в доме Божием. Дом Божий составляет снисхождение не только Бога к человеку, но и взаимное приближение человека к Богу. Молитва толцет в двери его; вера допускает внутрь; любовь обитает в нем неисходно.\r\n

[Пропуск] в чтениях:

Притекая сюда единодушно во имя Его и благословляя здесь великолепое имя Его, молясь, да святится в нас имя Его, поучаясь истине и добродетели по воле Его, – мы уверены, что Он не далек от нас. Мы имеем Его непреложное о сем обещание: «идеже ... два или трие собрани будут во имя Мое, ту есмь посреде их» (Мф.18:20).

После сего спросят: какая необходимость приписывать отличную честь домам Божиим в известных местах, ежели Христос удостоивает Своего присутствия всякое место, где только находятся Его истинные чтители? Не ответствуя на сие ни древним преданием Церкви, ни неизбежною для каждаго благоучрежденного сословия, кольми паче для общества связанного узами чистейшей любви, запечатленного высочайшими таинствами, нуждою, как иметь собрания к назиданию пользы всех и каждого, равно показывать особенное уважение к местам для них определенным – мы вопросим взаимно: где может быть счастливое место, кроме здешнего, в котором бы два или трие постоянно собирались во имя Христово?

Где утомленная житейскими бурями добродетель обрящет пристанище для отдохновения? Где души алчущия правды могут утолить глад свой?

Так! но что я говорю? Уже и в Твою, о Боже, священную ограду не все собираются во имя Твое. Мы не видим, но Ты зришь, как плевелы угнетают пшеницу твою, и козлища смердят между агнцами; как фарисей оставляет мытаря позади себя и смешиваются с Твоими чуждые! Один является возвестить Тебе о своих добрых делах, как будто Ты его так же мало знаешь, как и он Тебя; другой – показать народу свою богатую одежду; иных привлекает обычай, или страх обличения; иные, скучая погубить время дома, поспешают его убить вместо жертвы пред олтарем Твоим. Забывают легко о том, к кому приходят, и занимаются друг другом, взирают, осуждают, разговаривают, ссорятся... О, да не возглаголют уста моя дел человеческих!!! Опомнитесь, дерзновенные! Не торжище здесь, не дом суеты и праздности, «несть сие, но дом Божий» (Быт.28:17). Он здесь, о Котором вы так мало думаете: Он «посреде вас»; замечает ваши безпорядки. Но что я сказал? Вы были бы счастливы, если б Он был посреди вас... Нет! Он посреди тех, кои собрались «во имя Его»; а вас Он изгоняет от лица Своего. И таким образом не все те, которые в стенах сих находятся, находятся в доме Божием. Дом Божий составляет снисхождение не только Бога к человеку, но и взаимное приближение человека к Богу: если молитва толцет в двери сердца его, вера допускается внутрь, любовь обитает в нем неисходно.