250. Беседа об освящении дня Господня

И отвещав Иисус рече к законником и фарисеом, глаголя: аще достоит в субботу целити? (Лук. XIV. 3).

Некогда Господь Иисус, оком всеведения Своего взирая на сокровенные помыслы законников и фарисеев, вызывал оные наружу вопросом: «аще достоит в субботу целити?» позволительно ли в день, посвященный Богу, врачевать больных? – На вопрос о законе, у законников не нашлось ответа. «Они же умолчаша». В молчании сем заключалось строгое мнение, что в субботу врачевать не должно, и желание обвинить Иисуса, за Его исцеления в субботу, в нарушении закона: но строгие судии не осмелились отверзть уста свои, потому что народ благоговел пред Иисусом и пред его исцелениями.

Посему Господь субботы Сам разрешил Свой вопрос: и – как легко и непререкаемо даже для противящихся Ему! Он тотчас исцелил бывшаго пред глазами Его человека, страждущаго водяною болезнию. «Прием исцели его, и отпусти» (Лк. 14:4). Очевидно, что исцеление было чудесное. Дело чудесное есть дело Божие. Дело Божие не может быть противно закону Божию. Следственно врачевание больных в день, посвященный Богу, не противно закону Божию. «Достоит в субботу целити».

Известно вам, что день воскресный есть то же самое в христианской Церкви, что был в Церкви Ветхаго Завета день субботный.

Вопрос: позволительно ли в день воскресный врачевать больных? не затруднил бы, думаю, ни ученых, ни неученых между нами. Кто не пошлет за врачем в день воскресный? Какой врач не пойдет к больному в день воскресный? От чего же сия разность во мнениях? От того ли, что мы лучше Иудеев понимаем закон дня Господня? – Хорошо, если так. Или, может быть, не от того ли, что мы меньше Иудеев внимательны к закону дня Господня? – Можете разсудить, как сие было бы унизительно для христиан.

Итак надобно нам, братия христиане, помыслить и попещись о том, чтобы закон дня Господня и разуметь, и исполнять, не только не хуже древних Иудеев, но и совершеннее; так как христианство, без сомнения, выше и совершеннее иудейства.

Возьмем в руководство Закон и Священную Историю.

Что говорит коренной закон субботы, то есть, дня покоя благочестивого, или дня Господня? – «Помни день субботный, еже святити его: – в день седьмый, суббота Господу Богу твоему. Да не сотвориши всякого дела в онь »(Исх. XX. 8, 10). Примечайте. День всецело посвящается Господу; никакой доли оного не выделяется для человека и для его дел. Не безполезно при сем заметить, что день измеряется здесь тою мерою, какою первоначально измерен он при сотворении мира, по сказанию Моисея: «бысть вечер, и бысть утро, день един» (Быт. I. 5). Посему, как некогда в еврейской, так и ныне в христианской Православной Церкви, всегда верной древним священным преданиям, праздник начинался и начинается вечером предпраздничного дня, и оканчивается вечером дня праздничного, как сие видите в порядке богослужения. Может быть, возразят, что невозможно посвятить Богу целыя сутки, потому что человеку необходимо нужно некоторое из суток время собственно для себя, например, время одеться, время принять пищу, время подкрепить тело необходимым сном. Возражение сие разрешается, во-первых, тем, что человек может употребить подвиг отказать себе в иной потребности, чтобы не похитить времени, посвященного Богу; во-вторых, тем, что и обыкновенныя дела можно делать для Бога, и тем освятить их, и согласить с законом дня святаго. Можно, например, в день Господень и одеваться, с благочестивою мыслию, чтобы чистою одеждою почтить чистоту и святость дня и храма Божия, в сей день преимущественно посещаемаго: и вот правильное начало праздничных одежд, которыя растленный в последствии времени обычай обращает на идолослужение суете и тщеславию. Можно «в день святый, – по выражению Ездры, – ясти тучная, и пити сладкая» (Неем. VIII. 10), но «ясти и пити в славу Божию» (1Кор. X. 31), с радостною и благодарною мыслию о Боге: и вот начало праздничных пиршеств, которыя в древности некоторым образом присоединялись к жертвоприношению и богослужению. Мысль, что и ночь праздника есть доля дня святаго, может и должна побудить человека, чтоб и сию долю времени, как можно, более освятить богоугодным подвигом, как можно менее уступить бездействию сна: и вот начало праздничных всенощных бдений, которыя частию нужда, частию немощь, а частию и произвол сокращает не редко до того, что наименование всенощной службы становится обличением ослабевшей ревности к молитвенным подвигам.

Что говорит далее дополнительный и охранительный древний закон субботы? – «Сохраните субботу, яко свята сия есть Господу и вам: осквернивый ю, смертию умрет: всяк, иже сотворит в ню дело, потребится душа та от среды людей своих» (Исх. XXXI. 14).

Что еще говорит о сем предмете Священная История? – Однажды, во время странствования в пустыне, Израильтяне «обретоша мужа собирающа дрова в день субботный» (Числ. XV. 32). Не знаю, затруднились ли бы мы определить степень сего преступления: а тогдашний весь сонм, не исключая и Моисея и Аарона, недоумевали, как поступить с виновным. «Не совещаша бо, что сотворят ему». Но дело кончилось тем, что «побиша его камением весь сонм вне полка, якоже глагола Господь Моисею» (Числ. 15:32–36).

В книге Пророка Иеремии читаем тяжкую от лица Божия угрозу за преступления против праздника, по видимому, не слишком тяжкия. «Аще не послушаете Мене еже святити день субботный, и не носити бремен, ниже входити вратами Иерусалима с бременами в день субботный: то зажгу огнь во вратех его, и пожрет домы Иерусалимли, и не угаснет» (Иер. XVII. 27). Известно, с какою грозною точностию исполнена сия угроза чрез Вавилонян.

Нельзя не упомянуть еще об одном примере добровольной строгости в хранении субботы, который представляют времена Маккавеев. От гонения Антиоха, принуждавшаго Иудеев к язычеству, многие из них удалились в пустыню. Язычники догадались, что выгодно будет напасть на них в субботу, в которую они, по закону, хранят покой. Тогда ревнителям благочестия внезапно представился неразсмотренный ими дотоле вопрос: «аще достоит в субботу» сражаться? И что же? – «Умрем вси в простоте нашей» (1 Макк. II. 37), сказали они, и около тысячи человек допустили убить себя, не сделав ничего для своей защиты. Уже сей случай вразумил Маккавеев, что таким образом язычники совсем истребили бы благочестие; и потому принято за правило – и в субботу сражаться с нападающими врагами.

После сказанного доселе, пусть, кто хочет, удивляется строгости древнего закона о дне Господнем: для меня более примечательна его важность и сила. Пусть иные осуждают мнительность некоторых исполнителей онаго: но не больше ли достойно уважения их благоговение к закону, их самопожертвование закону? Хвалитесь, если угодно, высшим, нежели у древних, как и должно быть в христианстве, разумением закона: но позаботьтесь и о доказательствах сего похваления. Верныя же доказательства высшаго разумения духовного закона суть высшие подвиги и добродетели.

Или вы думаете напротив, что высшее разумение закона о дне Господнем менее от вас требует, и более вам позволяет, согласно с свободою новоблагодатною, вопреки рабству ветхозаветному? – Для разрешения сего возьмем в руководство Евангелие.

Что же говорит Евангелие, к облегчению строгости закона субботы, или дня Господня? – «Кто есть от вас человек, иже имать овча едино, и аще впадет сие в субботы в яму, не имет ли е, и измет? Кольми убо лучши есть человек овчате? Темже достоит в субботы добро творити» (Матф. XII. 11–12). «Суббота человека ради бысть, а не человек субботы ради. Темже Господь есть Сын человеческий и субботе» (Мк. 2:27–28). Из сих изречений можно извлечь два правила. Первое: дела неизбежной нужды позволительны в день Господень. Второе: дела благотворныя и человеколюбивыя достойны дня Господня. Но из сего по необходимости надлежит заключить и то, что дела, в которых нет ни неизбежной нужды, ни нравственного достоинства и благотворности, и Евангелие, так же как древний закон, оставляет запрещенными в день Господень.

Что касается до величественного изречения Господня: «Господь есть Сын человеческий и субботе»: слыша сие, не подумайте, чтобы Господь, создавший субботу, Сам разрушил ее, и позволил попирать ее. Он сказал, что не пришел «разорити» закон, но «исполнити» (Матф. V. 17). И нарекши Себя «Господом субботы», Он являет Свое Божество и власть истолковать закон субботы (ибо кто лучше может истолковать закон, как Сам Законодатель?), исполнить его и обновить. Сию власть особенно явил Он в том, что, сохранив сущность первоначального закона – посвящать Богу седьмый день, освятил для сего новый день Своим славным воскресением. Древний день субботный, празднованный в память сотворения мира, не вполне радостный с того времени, как сотворенное повреждено грехом, по справедливости должен был уступить свою славу новому дню воскресному, в память нового творения, которым мы «созданы во Христе Иисусе на дела благая» (Еф. 2:10), «порождены во упование живо воскресением Иисус Христовым от мертвых» (1Петр. I. 3). Видите, как Господь субботы не разорил ее, но еще возвысил. И потому, если свят и благоговейно чтим был древний день Господень, день «субботы», то есть, покоя, в память первого творения временнаго: то не паче ли должен быть свят и благоговейно чтим новый день Господень, день воскресный, день радости нового творения, пребывающаго во веки?

Братия! вопрос Господень: «аще достоит в субботу целити?» оставшийся без ответа со стороны вопрошаемых, показывает вам, что истина вразумляет не только разсуждениями и ответами, но иногда и вопросами, на которые неизбежный ответ находится в совести вопрошаемых. Пойдем и мы по следам Небесного Учителя, и предложим нашей совести некоторые вопросы, которых разрешение, кажется, довольно предуготовлено предложенными теперь сведениями и размышлениями.

Достоит ли христианам, чадам благодатной свободы, менее рабов Закона пещися о хранении дня Господня, потому только, что ныне за сие не угрожает побиение камнями?

Достоит ли в утро дня воскресного, во время святаго дня, преимущественно святое, идти не в храм Божий, а на торжище, наполнять его до тесноты, вместо молитвы и покоя, суетиться среди молвы, купли и продажи? Закон гражданский снисходительно позволяет в день воскресный продавать и покупать необходимое для дня: пусть бы пользовались только сим снисхождением; однако и то, чем менее, тем лучше. А продавать и покупать в день воскресный, что можно было бы отложить до дня работного, продавать потому только, что сего хочет корысть, покупать потому, что в праздник досужно, – достоит ли? – Не довольно ли шести дней недели для сих продаж и куплей? Надобно ли вторгаться с ними в день седьмый, чтобы и на купленное, и на цену проданного положить печать греха против заповеди, освятившей день седьмый?

В навечерии дня Господня, в часы, как изъяснено выше, принадлежащие действительно к составу дня освященного, в которые Церковь уже начинает торжественныя славословия, в которые благочестивые предки наши обыкновенно вкушали духовное веселие на вечернем или всенощном богослужении, достоит ли потомкам их спешить в места веселия мирского, на зрелища, которыя и не в такое важное время не много имели бы права на внимание христианина, как перенятыя от язычников, и едва ли когда восходящия выше языческих представлений суеты, страстей и пороков?

В день, посвященный славе Христа Спасителя и радости спасения, достоит ли, под видом веселия, предаваться делам, которыя не только не славят Бога, но и человека унижают, и его спасению вредят, – делам плотоугодия, невоздержания, безчиния?

«Имеяй уши слышати, да слышит». То есть, имеющий незаглушенную совесть да внимает ея ответам на вопросы, теперь предложенные.

Заповедь, Церковь, совесть да управляют вашими поступками, как всегда, так наипаче во святый день Господень! Праздничную же свободу полагайте в том, чтобы не раболепствовать страстям, суетным обычаям и осуждения достойным примерам. Аминь.