Четвертое отделение. Как относиться к идоложертвованному (1Кор.8:1–11:1)

Говоря против ядения идоложертвенного с той стороны, что этим соблазняются немощные, Апостол а) наперед раскрывает, как происходит этот соблазн (1Кор.8); и б) затем уже – убеждает удерживаться от этого (1Кор.9).

И раскрывая, как происходит соблазн, Апостол внушает уже воздерживаться от вкушения идоложертвенного. Для этого он подрывает основу, на которой держались вкушавшие – взгляд ума на это дело. аа) По уму, говорит, точно так выходит, что вкушать идоложертвенное – ничего (1Кор.8, 1–6); но, действуя по уму, надо еще иметь в виду – не произвесть бы тем вредного влияния на других. бб) Ваша свобода в сем отношении точно худо влияет на немощных, и вы лучше бы делали, если б не поступали так. Поступая так, вы грешите (1Кор.8:7–13).

аа)

1Кор.8:1. О идоложертвенных же вемы; яко вси разум имамы. Разум убо кичит, а любы созидает.

Первые слова: «о идоложертвенных же вемы, яко вси разум имамы», вероятно взяты из письма, писанного коринфянам. Повторив их, Апостол делает на них замечание, которое идет до конца третьего стиха. В четвертом стихе он опять их повторяет: «о ядении идоложертвенных вемы», и затем излагает, каково есть и должно быть ведение христиан о сем предмете, до конца 6 стиха. С седьмого стиха начинается вторая половина главы, в коей излагается, как неосмотрительное действование по уму соблазняет и губит слабых.

«О идоложертвенных», то есть о вкушении идоложертвенных, как видно из начала четвертого стиха. Жертвы, приносившиеся идолам, не все были сожигаемы, а часть какая-нибудь; прочее – частию шло жрецам, частию возвращалось приносившим, которые из того учреждали трапезу, или тут же при капищах, или дома. Христиане, которые были пообразованнее, зная, что идол ничто и потому не может передать пище ни вреда, ни греха, приступали небоязненно к сей трапезе, когда были приглашаемы или по родству, или по знакомству, или по другому чему; но простейшие христиане соблазнялись этим. Предстоятели церкви, вероятно, спрашивали: знаем, что идоложертвенное вкушать – ничего; но вот соблазняются, как же быть? – Как быть, Апостол объясняет ниже, а теперь берет из их письма только первые слова: знаем, и обличает кичливость знания и неуменье его действовать с пользою для других.

«Вемы, яко вси разум имамы». Коринфяне говорят о себе, что они очень хорошо понимают, что значат идольские жертвы. Апостол ничего не говорит против этого, оставляет за ними это преимущество. После он скажет, что не у всех разум (ст. 7); а теперь уступает, говоря как бы: пусть так. Феодорит замечает, что Апостол засвидетельствовал здесь об их разуме с некоторою насмешливостию, как видно из следующего за сим укора разуму: «не у что разуме». А святой Златоуст говорит: «Оставив слабых, как он всегда делает, наперед обращает речь свою к сильным и сперва низлагает гордость их. Он не отвергает знания, но поражает гордость, от него происходящую, тем, что самое знание представляет не только неполным, но и весьма несовершенным, и не только несовершенным, но и вредным, если с ним не будет соединено нечто другое».

«Разум убо кичит, а любы созидает». – «Убо» в подлиннике нет; там и никакой нет частицы. Это и дает свободу – сочетавать эту речь с предыдущею, кто как рассудит. Пусть, говорит, имеете разум – знание; но ведь одно знание ненадежный руководитель жизни. Оно возбуждает кичение, а от кичения – разделение. Только любовь созидает – οικοδομει – устрояет из всех христиан одно цельное и стройное здание – дом Богу живому. Потому если при знании нет любви, то оно бывает более вредно, чем полезно. Святой Златоуст изъясняет это так: «Если знание не соединено с любовию, то оно производит гордость. Знание имеет нужду в любви. Кто любит, тот, как исполняющий главнейшую из всех заповедей, хотя бы и имел какие-либо недостатки, при помощи любви скоро может приобрести знание; а кто имеет знание, не имея любви, тот не только ничего не приобретет, но часто теряет и то, что имеет. Знание удаляет любовь от человека невнимательного, порождая в нем гордость и надменность. Гордость производит разделение, а любовь соединяет. Я не запрещаю, говорит, иметь совершенное знание, но заповедую иметь его вместе с любовью; иначе оно не только бесполезно, но и вредно. Что вы гордитесь знанием? Если не будете иметь любви, то оно принесет вам вред, ибо что хуже гордости? Если же будете иметь любовь, то и знание будет благонадежно, ибо кто знает более ближнего и любит его, тот не станет превозноситься, но и ему сообщит то же. Посему сказав: «разум кичит», он присовокупил: «а любы созидает». Не сказал: смиряет, а выразил нечто гораздо важнейшее и полезнейшее. Как знание не только надмевает, но и производит разделение, так и любви свойственны противоположные действия» (святой Златоуст).

1Кор.8:2. Аще ли кто мнится ведети что, не у что разуме, якоже подобает разумети.

Там сказал только: хорошо, что знаете, но смотрите, есть ли при знании и любовь, ибо если оно одно, то добра от него не ждите. Следовательно, обличение оставляет только под условием, хотя и знал, что они погрешили уже против любви. А здесь прямо обличает. Из того самого, говорит, что вы сказали: «вемы», – все разум – знание – имеем, из этого самого я вывожу, что знание ваше плохо. Кто думает, что знает что-либо, тот тем самым обличает, что не знает того, как должно. Ибо самые простые предметы имеют много сторон неразъяснимых, и чем более познает кто, тем более встречает тайн, сокровенностей, недоразумений. Примеры пред нами: скажи, как видим, как слышим, как говорим? Потому, кто точно познает и углубляется в область знания, тот никак не скажет: знаю, мы все это знаем. Если так бывает в вещах простых, не тем ли паче в вещах духовных. Это обличение очень сильно; но Апостол смягчает его, выражая мысль свою общим положением. «Сим показал Апостол, что коринфяне не только не имеют любви, но лишены и знания, которое приписывая себе, высоко о себе думали. Обвинение же выражает неопределенно, потому что хочет более врачевать, нежели поражать» (Феодорит). «И смотри, как он низложил гордость их. Не сказал: вы не имеете надлежащего познания о предметах предложенных, но обо всем вообще; не сказал: вы, но: всякий, Петр ли Павел ли, или кто бы то ни было. Этими словами он превосходно и утешил, и смирил их» (святой Златоуст).

1Кор.8:3. Аще ли кто любит Бога, сей познан бысть от Него.

Из слов, если кто думает о себе, что он знает что́, прямо заключай, что он ничего не знает, как должно, – не следует, что кто так не думает, тот знает что-нибудь как должно. Напротив, отсюда выходит, что никто ничего не знает, как должно, и потому только, что верно это положение, верно и то первое. Отсюда естественно родиться вопросу: так как же быть-то? Где искать знания? Если естественно родиться сему вопросу, то естественно ожидать разрешения его от Апостола вслед за сим. Он и говорит: «кто любит Бога, тот познан от Него». Речь точно касается знания, но совсем не в том виде, как бы ожидалось. Если б сказал он: кто любит Бога, тот знает, что должно знать, и знает, как должно, – тогда бы это вполне отвечало ожиданию и удовлетворяло его. А он говорит: кто любит Бога, тот познан от Него, εγνωσται υπ αυτου. По-русски хоть и переведено: тому дано знание от Него; но очевидно, что это не отвечает подлиннику. Славянский перевод есть настоящий. Итак, что же значит – «быть познану от Бога»? – поскольку Бог знает все, то когда говорится, что познан кто от Бога, должно доразумевать здесь какую-либо особенность знания, как бывает, когда кто все видит, но на что-нибудь особенно посмотрит. Пророк говорит: «весть Господь путь праведных». Это значит, что Он с особенным вниманием на него смотрит и блюдет его, особенно печется о нем, как видно из следующего: «а путь нечестивых погибнет», будучи брошен будто без внимания Господом. Так знает Бог и любящего Его; знает тем, что особенно печется о нем, или, что то же, любит его. Выйдет: кто любит Бога, тот познан от Него, то есть состоит под особым Его попечением, как свой Ему, возлюблен от Него. Если любящий Бога в Боге живет, то и Бог, Коему возлюблен любящий Его, обитает в сем последнем. Любяй Бога в Боге пребывает, и Бог в нем пребывает. Не это ли хотел сказать Апостол? Мы привыкли высоко слишком ценить знание, и думаем, что Апостол, укоривший знание наше, должен указать нам пути к нему; у Апостола же вся забота о жизни, а не о знании. Потому, укоривши знание, не то ли он имел в мысли сказать: знание одно, без любви, надымает; да и нет его в совершенстве. Спросит кто: как же быть, где взять знания? – Скажу вам на это: бросьте вы все заботы о знании; любите Бога, и будете Им возлюблены; – вот и все. Тут цель ваша! Дальше и идти некуда, больше этого и желать нечего. Блаженный Феодорит пишет: «Много потребно нам ведения, и в настоящей жизни приобрести совершенное ведение есть нечто невозможное. Посему возлюбим Бога, чтобы сподобиться Его о нас промышления. Это и выразил Апостол в словах: «кто любит Бога, тот познан бысть от Него», то есть сподобляется Его попечения. Так и блаженный Моисей сказал Самому Богу всяческих: «Ты мне рекл еси; обрел еси благодать предо Мною и вем тя паче всех» (Исх. 33, 12–17)». Блаженный Феофилакт этим же путем приводит и к знанию: «Вот что говорит здесь Апостол: кто любит ближнего, тот любит конечно и Бога. Любящий же Бога познан бысть от Него, то есть соделывается знаемым Ему, своим – домашним. Ставши же так близко знаемым Богу, получает от Него знание, хотя и при этом имеет его не совершенным. Так что, хотя бы ты имел знание, не превозносись, ибо оно несовершенно, и это несовершенное – не твое, а Божий дар. Видишь, как Апостол смиряет их надмение!»

1Кор.8:4. О ядении же идоложертвенных, вемы, яко идол ничтоже есть в мире, и яко никтоже Бог ин, токмо Един.

Повторив первые слова из письма коринфян о сем предмете и сделав на них замечания, кажется Апостол продолжает читать их письмо в этом и в следующих двух стихах —5—м и 6-м; а с 7-го стиха начинает опять свои замечания. Приняв это предположение, яснее будем видеть строй и течение речи в этой главе. От того, что слова стихов 4–6 будут сочтены словами коринфян, они не потеряют своей догматической важности; ибо от кого их приняли коринфяне, если не от святого Павла? Потому хоть коринфяне их приводят, но они не их ума произведение, а суть Богооткровенное апостольское слово. К тому же Апостол, приводя их здесь, потдверждает своим согласием, ибо не делает на них никакого замечания, а одобряя их во всей силе, замечает далее, что не все так точно и ясно понимают дело, и затем говорит, что из этого вышло. Вот до какого совершенства доводил святой Павел своих учеников, что они могли усвоять и изрекать такие высокие истины! А может быть, из письма коринфян взяты опять только первые слова до – «вемы», а далее Апостол уже своими словами объясняет мысль, содержащуюся в «вемы».

«О ядении же идоложертвенных вемы», – повторяет то же, только вносит: «о ядении», чтоб показать, что недоумение именно этого касалось, а не того, что суть идолы и идоложертвенное. – «Вемы, яко идол ничтоже есть». Феодорит влагает в уста Апостола такое слово: «Так обыкли вы говорить, потому что у меня научились говорить это, то есть что идолы неодушевленны, бесчувственны, и что Творец и Владыка всяческих есть единый Бог». «Идол ничтоже есть в мире». «Но разве нет идолов? Разве нет кумиров? – Есть; но они не имеют никакой силы, и не суть боги, а камни и бесы» (святой Златоуст). «В мире», то есть среди вещей, действительно существующих в природе и необходимых в цепи существ. Они – выдумка воображения человеческого и никакого значения не имеют. Об истуканах и кумирах иные думали, что они-то сами и суть боги; а другие верили, что истуканы служат только жилищем богов, а боги – особые существа. Апостол и то, и другое называет идолом, и, совмещая то и другое в одном слове, говорит, что идол ничтоже есть. Идол – собственно значит – призрачное, мечтаемое, воображаемое, а на деле не существующее. Воображают, что истукан – бог, а он не бог; воображают, что в нем живет некто, а там никого нет. Все это мечты. Бог един, и кроме сего единаго Бога нет другого.

1Кор.8:5. Аще бо и суть глаголемии бози, или на небеси, или на земли, якоже суть бози мнози и господие мнози.

«Аще бо и суть», не на деле «суть», а «суть глаголемии», именуются так, называют их так: боги, а на деле они не суть то. – На небеси боги, – или воображаемые мечтательные существа, или солнце, луна, звезды. – «На земли» боги – земные твари или люди, чем-либо прославившиеся и почитаемые за богов. – «Якоже суть бози мнози и господие мнози». Опять «суть» не на деле, а почитаются такими. Этим говорится как бы: ибо вот смотри, сколько богов и господ чтится всюду. Боги и господы – не высшие и низшие боги, а одно и то же значат: кому-кому не воздают божеской чести? – И все это – мечты. Святой Златоуст говорит: «Так как он сказал, что идол есть ничто и нет другого Бога, – а между тем были и идолы, и так называемые боги, – то, дабы не подумали, что он отвергает очевидное, присовокупляет: «аще и суть глаголемии бози» – хотя и есть боги, не просто боги, а глаголемии, то есть не действительно существующие, а только так называемые. «Или на небеси, или на земли». На небе разумеет солнце, луну и прочие светила, ибо язычники поклонялись и им; а на земле бесов и всех обоготворенных людей». – Феодорит пишет: «Еллины утверждают бытие многих богов, их же именуют и господами, но они вовсе не существуют, известны же по одним именам. По еллинскому баснословию, одних богов называли небесными, как то: Дия, Аполлона, Иру, Афину, а других земными, как то: источники, реки, так называемых нимф, Иракла, Диониса, Асклипия и тысячи других».

1Кор.8:6. Но нам един Бог Отец, из Негоже вся, и мы у Него; и един Господь Иисус Христос, Имже вся, и мы Тем.

«Но нам», – не в той мысли, что у тех много, а у нас один, придавая какое-либо значение тем многим, а так: по-нашему, по нашей вере истинной, «един Бог»; только и есть, что един Бог. «Еллины, объятые мглою неведения, заблуждаются, признавая многих, и притом не существующих богов, а мы ведаем единого Бога Отца и единого Господа Иисуса Христа» (Феодорит).

«Един Бог Отец, из Негоже вся, – и един Господь Иисус Христос, Имже вся». Един Бог, един Господь. Поскольку Бог и Господь суть наименования Божеского естества, то Апостол этим утверждает единосущие Отца и Сына. К Отцу говорит: «из Негоже вся» – εξ ου, – не из естества Его, а от силы Его творческой, – то же, что от Него. К Сыну же: «Имже вся», – δι ου, чрез Которого, не как чрез орудие, а как самодействующею, всемогущею силою, как в Евангелии от Иоанна: «вся Тем быша» (1Кор.1, 3) – то же, что от Него. – И «из Негоже», и «чрез Негоже» одно и то же значат: от Него же. Этим утверждается единодейственность Бога Отца и Господа Иисуса Христа. – Что творит Отец, то в то же время творит и Сын. – О нас говорит, – в отношении к Отцу: «и мы у Него», – εισ αυτον, – в Него, то есть к тому предназначены, чтобы быть в общении с Ним, в Нем наша цель, и верховное благо. А в отношении к Господу Иисусу Христу: и «мы Тем», – δι αυτου, – то есть чрез Него приходим к Богу, воссоединяемся с Ним по отпадении и последнего своего назначения достигаем. Вот что говорит святой Златоуст на это важное место: «Самые названия (то есть Бог и Господь), употребленные Апостолом, не надобно разуметь так, будто бы исключительно принадлежали Сыну название «Господь», а Отцу название «Бог». В Писании часто употребляется одно вместо другого, например когда говорится: «рече Господь Господеви моему» (Пс. 109, 1); и еще: «сего ради помаза тя Боже Бог твой» (Пс. 44, 8); и еще: «от нихже Христос по плоти, сый над всеми Бог» (Рим. 9, 5). И во многих других местах эти названия употребляются одно вместо другого. Если бы каждое из них исключительно принадлежало одному Лицу, если бы Сын не был Богом, и таким Богом, как Отец, а был бы только Сыном, то Павел, сказав: «но нам един Бог», напрасно прибавил бы слово: «Отец», для означения существа нерожденного, ибо для этого достаточно было бы сказать слово: «Бог», если бы оно принадлежало Ему одному. – Не только это, но и еще нечто можно сказать. Бог (Отец), скажешь, назван «единым (Богом)» ; следовательно, имя Бога не свойственно Сыну. Но смотри, и о Сыне сказано то же самое; и Сын назван «единым Господом»; однако мы не говорим, что поэтому имя Господа свойственно Ему одному. Посему, какое значение имеет слово един по отношению к Сыну, такое же и по отношению к Отцу; как то, что Сын называется единым Господом, не препятствует Отцу быть Господом, и таким же Господом, как Сын; так и то, что Отец называется единым же Богом, не препятствует Сыну быть Богом, и таким же Богом, как Отец». Вот слова Феодорита: «Здесь достойна удивления мудрость апостольская. Ибо в сказанном выше, показав, что наименованию: Бог, наименование: Господь равносильно (в словах: «бози мнози и господие мнози»), теперь Апостол разделил сии наименования и одно положил к Отцу, а другое к Сыну, врачуя тем немощь коринфян (то есть возводя их к познанию равенства Отца и Сына). – И ветхозаветное Писание показывает именования сии соединенными. Ибо сказано: «Аз есмь Господь Бог твой» (Исх. 20, 2): и «слыши Израилю: Господь Бог наш, Господь един есть» (Втор. 6, 4); и: «Господи Боже мой возвеличился еси зело» (Пс. 103, 1), и многое подобное. Посему истинный Бог, без сомнения, и Господь; и истинный Господь, без сомнения, и Бог. Сверх того, нет иного Бога Отца, потому что един Бог Отец, и нет иного Господа Иисуса Христа, потому что един Господь Иисус Христос. – А слова: «и мы у Него», значат: к Нему должны мы обращаться, на Него взирать, Его непрестанно песнословить. Слова же: «и мы Тем», дают разуметь не создание, а спасение, потому что сотворено Им все, а мы, уверовавшие, улучили Им спасение». Но святой Златоуст оба выражения: «мы у Него» и: «мы Тем», одинаково относит ко спасению, как «из Негоже вся», и «Имже вся» – к сотворению: «Словами: «из Негоже вся» он указывает на сотворение и приведение из небытия в бытие; а словами: «и мы у Него» указывает на веру и соединение наше с Ним, как он говорит и выше: «из Негоже вы есте о Христе Иисусе» (1Кор.1, 30). Мы от Бога двояким образом: по бытию и по вере, которая также есть сотворение. – То же надобно разуметь и о Христе, ибо через Него род человеческий приведен и из небытия в бытие, и от заблуждения к истине, – что и выразил Апостол в словах: «Имже вся и мы Тем»».

бб)

1Кор.8:7. Но не во всех разум: нецыи же совестию идольскою даже доселе якоже идоложертвенное ядят, и совесть их немощна сущи сквернится.

Если предыдущие слова Апостол сам от себя говорил, то в заключение их прилично вложить ему в уста такие слова: вот как следует рассуждать об идолах, и, соответственно тому, об идоложертвенном; но не все еще возвысились до таких понятий. Если же принять, что он берет эти слова из письма коринфян, то такие: хорошо вы рассуждаете, но не все такие имеют убеждения относительно идолов, – не «во всех разум» такой. Другие идолов считают чем-то, и о жертвах, им приносимых, думают, что они получают от них соответственное окачествование, так что вкушать сии жертвы, по их мысли, значит вступать в общение с идолами, или силами, в них сокрытыми. Прежде так они думали; и как недавно еще отстали от идолопоклонства, то не успели еще отвыкнуть от таких убеждений относительно идолов и идоложертвенного. Это и назвал Апостол «идольскою совестию». – Но сами по себе они и не думают прикасаться к чему-либо идолопоклонническому. Все это отвергли они, приняв веру христианскую и с принятием ее возымев христианскую совесть. Эта совесть претит им касаться и идоложертвенного, так как, по их мыслям, это значит приобщаться идолопоклонства. Между тем, встречая примеры сильных рассуждением, которые, смотря на идоложертвенное, как на всякую другую пищу, чистую, вкушают то с спокойною совестию, увлекаются ими и едят тоже идоложертвенное, не имея того рассуждения, какое имеют сильные, держа ту мысль, что вкушать идоложертвенное значит общиться с идолопоклонством, и несмотря на то, что христианская совесть претит им то делать. Таким образом, они поступают против своей христианской совести и сквернятся, пятнают свою совесть. – «И совесть их немощна сущи сквернится». «Не вкушение сквернит, но сквернится совесть, не приняв совершенного ведения, а будучи еще одержима идольскою прелестию» (Феодорит). «Некоторые, говорит, еще не сознали, что «идол ничтоже есть в мире», потому продолжают бояться идолов. Не указывай мне на настоящее состояние, в котором ты находишься, приняв благочестие от предков, но обратись мыслию к тем временам, когда лишь только началась проповедь, когда еще господствовало нечестие, курились жертвенники, совершались жертвоприношения и возлияния, когда еще было весьма много язычников, – и представь, что должны чувствовать те, которые наследовали нечестие от предков, произошли от таких отцов, дедов и прадедов, и лишь только обратились в христианство, – как они должны были страшиться и трепетать! Их и разумеет Апостол, когда говорит: «совестию идольскою даже доселе ядят идоложертвенное», то есть с такими же мыслями, с какими вкушали прежде. «И совесть их немощна сущи сквернится», потому что еще не может считать за ничто и совершенно презирать эти жертвы, но остается еще в сомнении. Как если бы кто, считая, по иудейскому образу мыслей, прикосновение к мертвецу осквернением для себя, воздерживался от сего, – а потом, видя, что другие с чистою совестию прикасаются к нему, стал бы и сам прикасаться, только не с теми же мыслями, так было тогда и с коринфянами. – И совесть их сквернилась» (святой Златоуст).

1Кор.8:8. Брашно же нас не поставляет пред Богом: ниже бо аще ямы, избыточествуем; ниже аще не ямы, лишаемся.

В предыдущем стихе общую мысль выразил Апостол, как у иных может скверниться совесть, если они без надлежащих убеждений вкушают идоложертвенное. Следовало теперь сделать только применение и сказать: вот вы, сильные умом, вкушаете идоложертвенное и не сквернитесь, потому что убеждены, что чрез это никакого не имеете общения с идолопоклонством. Но ваш пример может увлечь немощных, которые не имеют таких убеждений; но не имея их, они, вкушая идоложертвенное, будут оскорблять свою христианскую совесть и скверниться; осквернение же совести – пагуба души. Таким образом, вы своим умом губите брата, а губя его, во Христа согрешаете. Итак, воздержитесь. – Но те могли сказать: нам какое дело до тех? – Пусть уяснят свои понятия! – А это повело бы к упорству и ожесточению. Предотвращая это, Апостол говорит наперед: есть или не есть – дело не великое пред Богом. Из чего прямо следовало: следовательно, не из чего спорить. Эта мысль отсекала у них всякое возражение прежде еще зарождения его и пролагала путь полному действию исправительных внушений Апостола.

Так понимают течение речи Апостола наши толковники. Святой Златоуст говорит: «Доселе Апостол не говорил еще о сущности дела, а только обращал внимание на совесть вкушающего, опасаясь, чтобы, исправляя слабого, не оскорбить сильного и не сделать его также слабым; равно щадит и того, и другого. Почему говорит: «брашно же не поставляет нас пред Богом», – предупреждая, чтобы они не сказали: какое нам дело, что не все имеют такое знание? – А почему такой-то не имеет знания? – Почему он немощен? – Не прямо переходит он к заключению, что надобно воздерживаться (от идоложертвенного), дабы не причинить вреда ближнему, но, предварительно только указав на это, внушает нечто более важное. Что же такое? – То, что, хотя бы невоздержание (от этих яств) и не причиняло никому вреда и не соблазняло ближнего, и в таком случае должно воздерживаться, ибо это – дело бесполезное. Кто знает, что какое-либо дело хотя причиняет вред другому, но ему самому приносит пользу, тот не скоро оставит его, но скорее оставит тогда, когда убедится, что и он сам не получит от того никакой пользы. Посему он наперед и говорит: «брашно же нас не поставляет пред Богом». Видишь ли, как ничтожным он представляет то, что по видимому происходит от совершенного знания? – «Ниже бо аще ямы, избыточествуем», то есть не заслуживаем благоволения Божия, как бы сделав что-нибудь доброе и великое; «ниже аще не ямы, лишаемся», то есть ничего не теряем. Таким образом, он доказал, что ядение идоложертвенного излишне и ничтожно, ибо что не приносит пользы, когда есть, и не вредит, когда нет, то излишне». Под брашном здесь разумеется именно идоложертвенное. Мысль Апостола такая: вы, хвалящиеся высоким умом и ясным пониманием дела, не думайте, что ценное что-либо совершаете пред очами Бога, когда вкушаете остатки от жертв идолам. Никакой прибавки к вашей богоугодности, стяжанной другими делами, от этого не бывает. Не думайте также, что те, которые не едят такого рода брашн, умаляются чрез то в очах Божиих. Нет, их богоугодность, стяжанная другим путем, чрез это никакого урона или лишения не терпит. – Отсюда видно, как неосновательно прилагать слово Апостола к постам!

1Кор.8:9. Блюдите же, да не како власть ваша сия преткновение будет немощным.

Некоторые толковники предыдущие слова о брашне считают словами коринфян. По их мнению, речь Апостола идет в таком порядке: взял он из письма слова: «вемы, яко идол ничтоже есть» и проч.; и сделал на них замечание: это верно, но не у всех такой разум. Потом опять читает из письма коринфян: «брашно же» и проч., то есть коринфяне пишут: идолы ничто, следовательно, идоложертвенное не получает от них ни святости, ни грешности; это как всякая другая пища. Само же по себе брашно не поставляет нас пред Богом: ешь ли, ничего не прибавляется в сем отношении, и не ешь ли, ничего не умаляется. Вот мы и едим. – На это Апостол делает теперь замечание: то правда, что это дело безразличное, но смотреть надобно, чтоб не причинить тем преткновения брату. Частица: «же», и впереди поставленная: «брашно же», и здесь повторенная: «блюдите же», и особенно слова: «власть ваша сия», – стоят за это предположение. И строй речи выходит будто стройнее. Но настаивать на сем нет никакой надобности. Строй речи и при изложенном понимании ничего не теряет. Можно, однако же, оставить это на выбор произволения. – Берем прежде изложенную мысль, и продолжаем: Апостол говорит как бы: то, что вы при таком понимании дела едите от остатков жертвенных, не сквернит вас; но это ничего не прибавляет вам и в богоугождении – главном деле вашем. Между тем, смотрите, какая опасность! От такого свободного вашего отношения к жертвенным брашнам может преткнуться брат. А это не маловажное дело. Итак, поостерегитесь!

"«Блюдите же». Не сказал: власть ваша служит преткновением, – не выразил этого положительно, дабы они не сделались более бесстыдными, но как? – «блюдите», говорит, возбуждая в них опасение, стыд и решимость не делать этого. Не сказал: разум ваш сей или совершенство ваше, что означало бы больше похвалу, но: «власть», чем выражалось более их бесстыдство, дерзость и гордость. Не сказал: братиям, а: «немощным» – из братий, увеличивая виновность их тем, что они не щадят даже немощных, и притом братий. Ты не исправляешь и не поднимаешь брата, – пусть будет так; но для чего поставляешь ему препятствие и доводишь его до падения, тогда как надлежало бы подать руку помощи? Ты не хочешь помочь ему; по крайней мере не повергай же его. Если он порочен, то имеет нужду в исправлении; а если немощен, то ему нужно врачевание» (святой Златоуст).

1Кор.8:10. Аще бо кто видит тя, имуща разум, в требищи возлежаща, не совесть ли его немощна сущи созиждется идоложертвенная ясти.

Объясняет, как может произойти преткновение. – Увидит, говорит, брат тебя в требищи, – тебя, которого он знает за человека многосведущего, всеми чтимого, которого слово и дело имеют всегда вес среди братий, – увидит и увлечется примером твоим тоже сесть за идоложертвенную трапезу, между тем как в совести своей считает это дело не безгрешным для христианина. Поступая так, он оскорбит свою совесть и согрешит пред Богом, ибо против совести ни в каком случае не должно действовать. Вот как может совершиться преткновение и падение брата немощного! – «И этот соблазн происходит не только от его немощи, но и от твоего неразумия; ты делаешь его еще более немощным» (святой Златоуст).

1Кор.8:11. И погибнет немощный брат в твоем разуме, егоже ради Христос умре.

«Погибнет»; ибо, действуя против совести, грешит; а может быть еще и то, что, приобщившись трапезы бесовской, совсем отпадет от веры и опять обратится к идолопоклонству. Пал – погиб, пока не покается; а отпал – погиб совсем. Причина же – твой разум; ты разумно смотришь на вещи, но неразумно действуешь при разумных своих воззрениях. И брат погиб, – брат, за которого Христос умер. Поражающее напоминание! Он уже принял очистительное и освятительное действие смерти Христовой: капли крови Господа на нем во спасение. А ты ввергаешь его в прежнюю нечистоту и вместе с ним попираешь сию спасительную бесценную кровь. Не ужасает это тебя?! «Наносимый тобою вред непростителен по двум причинам: потому, что ближний твой немощен, и потому, что он брат твой; но есть еще и третья причина, самая страшная. Какая? – Та, что Христос не отказался умереть за него, а ты не хочешь оказал ему даже снисхождения. Не говорит: за которого тебе надлежало бы умереть, но гораздо сильнее: «егоже ради Христос умре». Владыка твой не отказался умереть за него, а ты не обращаешь на него никакого внимания, не хочешь для него воздержаться даже от нечистой трапезы, но попускаешь ему погибнуть после того, как таким образом совершено его спасение, и, что всего тяжелее, из-за пищи! (святой Златоуст).

1Кор.8:12. Такожде согрешающе в братию, и биюще их совесть немощну сущу, во Христа согрешаете.

Согрешают такие «в братию», то есть против братии. Приняли дар разума и ведения, чтобы созидать братию, а, неразумно действуя, расстроивают их. Бьют совесть – безжалостное действие! Как у нас говорят иногда: ты меня по сердцу бьешь. Бьют совесть не тем только, что в искушение вводят, но тем, что сбивают их с пути и ввергают в дела, противные совести. У них чрез вас совесть побита; и, будучи биема, их бьет: они страдают. – «Во Христа согрешают», то есть против Христа, и тем уже, что Господь повелел: «блюдите, да не презрите единаго от малых сих», наименьших из «верующих в Меня» (Мф. 18, 10), а они не обращают на это никакого внимания; а особенно тем, что ввергают в грех брата. «Видишь ли, как постепенно и мало-помалу он доказал, что вина их есть самое тяжкое преступление? – Они грешат против Христа: во-первых, потому, что касающееся рабов Его Он усвояет Себе; во-вторых, подвергшиеся биению составляют тело Его и члены Его; в-третьих, биющие (совесть немощных), по гордости своей, разрушают дело, которое Он совершил Своею смертию» (святой Златоуст).

1Кор.8:13. Темже аще брашно соблазняет брата моего, не имам ясти мяса во веки, да не соблазню брата моего.

Апостол говорит: судя по такой пагубности соблазна, я вот какие имею решения, – что если брашно брата соблазняет, то я не вкушу его во веки, чтоб не соблазнить брата. Своей воли решения, правила и расположения выставляет; но в мысли у него – дать урок коринфянам, что именно так следует им действовать. Свой же пример представляет, чтоб охотнее расположить и их поступать так. «Поступает как отличный наставник, в себе указывая пример тому, чему учит. Не говорит: будет ли это справедливо, или несправедливо, но как бы то ни было. Я уже не говорю, внушает как бы он, об идольских жертвах, которые непозволительны и по другой причине; но если соблазняет брата моего что-нибудь, зависящее от моей власти и дозволенное, я буду воздерживаться и от этого, не один и не два дня, а во всю жизнь свою. – «Не имам ясти мяса во веки». Не сказал далее: да не погублю, но даже только: «да не соблазню брата моего». Подлинно, крайне безумно, – тех, о которых Христос так печется, что благоволил умереть за них, считать столь презренными, чтоб не воздерживаться для них даже от пищи. Это не только относится к коринфянам, но, можно сказать, и к нам, которые пренебрегаем спасением ближних и произносим такие же сатанинские слова. Ибо говорить: какое мне дело, что какой-то соблазняется и такой-то погибнет? – это поистине сатанинская жестокость и бесчеловечие. – Тогда соблазн происходил по крайней мере от немощи соблазнявшихся, а у нас не так; мы совершаем такие грехи, которые соблазняют даже сильных» (святой Златоуст).

Доказал Апостол, что неразумное пользование свободою относительно вкушения идоложертвенных соблазнительно для немощных, и потому должно быть избегаемо. Теперь приступает он к убеждению, чтобы так и действовали. Убеждение берет из своего примера. Смотрите, говорит как бы, как я действую: имею право пользоваться содержанием от обращаемых мною верных, но не делаю этого, чтобы не подать повода думать, что веду проповедь из корыстных видов, и тем не отвратить немощных от Евангелия. Сам работаю, терплю голод и нужду, а никого не отягощаю собою. Так поступайте и вы. Видите, что ваш образ действий соблазнителен, измените его. Для вас это не требует никаких жертв; не так как для меня. – На разъяснение этого посвящена девятая глава. Она представляется отступлением, но так смотреть на нее не следует.

Вот слова святого Златоуста об этом: «Выраженного в словах: «аще брашно соблазняет брата моего, не имам ясти мяса во веки», Апостол еще не сделал, а только изъяснил готовность сделать это, если потребует нужда. Посему, дабы кто-нибудь не сказал: ты только хвалишься, показываешь любомудрие на словах и обещаешь, – что легко для меня и для всякого другого, – если же говоришь от души, то покажи на деле, от чего ты отказался, дабы не соблазнить брата, – он находит нужным объяснить это и показать, как он воздерживался даже от позволенного, дабы не соблазнить кого-нибудь, тогда как никакой закон не принуждает его к тому. Не то только удивительно, – хотя и это само по себе удивительно, – что он воздерживался от позволенного, лишь бы не соблазнить, но и то, что воздерживался с великим трудом и среди опасностей. Христос, говорит, заповедал проповедникам Евангелия получать содержание от поучаемых, но я не делал и этого, а решился в случае нужды мучиться голодом и подвергнуться самой тяжкой смерти, только бы ничего не брать от поучаемых. И свидетелями этого представляет их самих, у которых он работал, терпел голод, получал пропитание от других и находился в стеснительном положении, дабы не соблазнить их, хотя они напрасно стали бы соблазняться, потому что это было бы дело законное; так много он щадил их! Если же он сам поступал выше закона, дабы не подать повода к соблазну, и воздерживался от позволительного в назидание других, то чего достойны они, не воздерживаясь от идольских жертв, тогда как многие от того погибают, и притом тогда, как и без соблазна следовало бы воздерживаться, потому что это бесовская трапеза. Вот главное содержание следующих стихов (то есть девятой главы). Но Апостол высказал свою мысль не вдруг, а начал издалека».

Это начатие издалека состоит в том, что, имея дело с учеными, святой Павел счел нужным доказать им всесторонне, что он, как Апостол, точно имел право получать содержание от обращенных им верующих. И образовалось таким образом следующее течение речи: аа) я Апостол (1Кор.9:1–3); бб) как Апостол, мог пользоваться содержанием от верующих (1Кор.9:4–14); вв) но я не пользовался этим правом (1Кор.9:15–18); гг) и не только не пользовался этим, но и от многого другого отказывался в пользу обращаемых (1Кор.9:19–23). – Последние стихи (1Кор.9:24–27) содержат дд) приложение изложенного.

аа) Я – Апостол (1Кор.9, 1–3)

1Кор.9:1–2. Несмь ли Апостол? Несмь ли свободь? Не Иисуса Христа ли Господа нашего видех? Не дело ли мое вы есте о Господе? Аще иным и несмь Апостол, но обаче вам есмь; печать бо моего апостольства вы есте о Господе.

«Несмь ли Апостол?» Вопрос за вопросом идут – и с движением, может быть намеренно, чтобы возбудить внимание. К этому же вела и неожиданность самих вопросов, ибо с первого раза не видно, к чему они идут. – Цель его та, чтобы восстановить во внимании коринфян мысль, что он настоящий Апостол. «Несмь ли Апостол?» Не настоящий ли я Апостол, свыше приявший поставление? (Феодорит). Не сам собою начал я дело проповеди, и не другим кем из людей послан. Самим Господом поставлен на это служение, как и все другие Апостолы. Посему «несмь ли свободь?» Не имею ли полномочия действовать вполне в качестве Апостола, как и все прочие? «Я не под властию другого состою и не в чине ученика нахожусь, но мне вверена вся вселенная» (Феодорит). «Не имею ли я власти над собою? – Разве кто имеет власть останавливать меня или запрещать?» (святой Златоуст). – «Не Иисуса Христа ли Господа нашего видех?» «Поскольку святой Павел призван был по вознесении Спасителя, Апостолы же были у всех в великой славе, потому что сподобились зреть Самого Господа, то по необходимости присовокупил он и это» (Феодорит), чтобы никто не мог думать, что он по апостольству чем-либо ниже других. Что другие имели, имею то же и я. Они видели Господа, видел Его и я. Сам Он мне явился (1Кор.5, 8), и Сам послал на проповедь всем языкам.

Этим рядом вопросов он восстановил мысль, что он настоящий Апостол. Теперь ему для его предмета нужно заставить их вспомнить, как он у них апостольствовал. Отсюда вопрос: «не дело ли мое вы есте о Господе?» – «Не дело ли», то есть апостольское, не дело ли моего апостольства вы? – Разумеет их обращение к вере и устроение из них Церкви, в полном ее составе. О «Господе», или при помощи Господа, или во славу Господа, или дело Господне, – настроение вас на спасение в Господе. Это должно было привесть им на память все, как пришел к ним святой Павел и как действовал в продолжение полутора лет, и как держал себя среди их. – «Аще иным и несмь Апостол, но обаче вам есмь». Иные, не видавшие меня, могут еще сомневаться, Апостол ли я, но для вас это должно быть очевидно. Вы осязали апостольскую во мне силу. «Апостол выразил это кратко, но сказал в немногом много – о трудах в преподавании учения, о подвигах и всякого рода страданиях за оное и о чудных действиях благодати, истинными свидетелями которых были коринфяне, как самовидцы» (Феодорит). – «Печать бо моего апостольства вы есте о Господе». – «Печать, то есть доказательство. Кто хочет убедиться, говорит, в моем апостольстве, тому я указываю на вас. Ибо все, свойственное Апостолу, я сделал у вас и ничего не опустил. У вас я показывал и знамения, и учил словом, и подвергался опасностям, и проводил безукоризненную жизнь. Во втором послании он полнее свидетельствует о сем: «Знамения Апостолова содеяшася в вас во всяком терпении, в знамениих и чудесех и силах. Что бо есть, егоже лишистеся паче прочих церквей»« (2Кор. 12, 12–13)? (святой Златоуст).

1Кор.9:3. Мой ответ востязующим мене сей есть.

И вот мой ответ тем, которые стали бы возражать против моего апостольства и спорить. То, что я сказал, должно всякого убедить, что я настоящий Апостол. «Для тех, которые хотят знать, почему я Апостол, или стараются доказать, что я не Апостол, доказательством и оправданием моим служит ваше обращение» (святой Златоуст).

бб) Как Апостол, могу пользоваться содержанием от верующих (1Кор.9:4–14)

До убеждения в этом Апостол доводит разными доводами. Первый довод берет от примера прочих Апостолов, 1Кор.9:4–6.

1Кор.9:4–6. Еда не имамы власти ясти и пити? Еда не имамы власти сестру жену водити, яко и прочии Апостоли, и братия Господня, и Кифа? Или един аз и Варнава не имамы власти еже не делати?

«Еда не имамы власти ясти и пити?» – «Но несмотря на то, что имею власть, я воздерживаюсь. Неужели же он не ел, не пил? Действительно, часто не ел, не пил. «Во алчбе», говорит, «и жажди... и наготе быхом» (2Кор. 11, 27). Но здесь он разумеет не то, а что? – Мы не едим и не пьем на счет учеников, хотя и имеем право брать от них» (святой Златоуст). «Апостол разумеет: «ясти и пити» от благовестия. Намерен показать этим, что, имея право, по Владычнему закону, получать необходимую пищу от учеников, продолжал он работать и трудами снискивать необходимое пропитание, ради пользы учеников» (Феодорит).

«Еда не имамы власти сестру жену водити?» Под «сестрою женою» нельзя разуметь супругу; в таком случае достаточно было сказать: «жену». Прибавив: «сестру», Апостол дал знать, что не разумеет здесь супруги, а женщину из верующих. И в этом случае достаточно бы было сказать – «сестру»; но чтобы кто не подумал, что это сестра по плоти, прибавил «жену». И греческое слово γυνη означает собственно женщину, а не жену. Кто же такая «сестра жена»? – «Как за Господом следовали верные жены, снабжавшие учеников необходимою пищею (Лк. 8, 3), так и за некоторыми Апостолами следовали жены, которые показывали в себе горячую веру, привязаны были к их учению, и содействовали божественной проповеди» (Феодорит). Это женщины почтенные и по состоянию, и по возрасту. «Богатые женщины из уверовавших следовали за некоторыми Апостолами, доставляли им необходимые потребности жизни, чтоб они, будучи свободны от попечений об этом, прилежали одной проповеди» (Экумений).

«Яко и прочии Апостоли». Апостолы далеко не все были женаты, – может быть двое, трое. Прочие были безбрачны; и те, когда вышли на проповедь, или даже когда еще позваны были Господом, оставили все брачное и житейское, как Апостол Петр и свидетельствовал пред Господом: «се мы оставихом вся». Слово: «водити» надо понимать в таком смысле: позволяли ходить за собою, не запрещали им промышлять о себе. Со стороны смотрящий на них точно может подумать и сказать, что водят за собою.

«И братия Господня» – разумеются или дети Иосифа от первой жены, или двоюродные. О них сказал Евангелист Иоанн, что они еще не веровали Господу, когда Он был на земле, что надо понимать так: не вполне еще веровали, и не все, а некоторые. Потом они все уверовали и усердно посвятили себя на дело проповеди Евангелия.

«Кифа» – Апостол Петр. «Видишь ли мудрость святого Павла? Верховного Апостола он поставляет после; самое сильное доказательство помещает на конце, ибо указание на других, делающих это, не было бы столь разительно, как указание на первого Апостола. Впрочем, он указывает не на него одного, а на всех, и как бы так говорит: посмотришь ли на низших, или на высших, все они служат примером. Братия Господа, оставившие прежнее неверие, были также достославны, хотя и равнялись с Апостолами (из 12); посему он и поставляет их посредине, помещая главных прежде и после них» (святой Златоуст).

«Или един аз и Варнава не имамы власти еже не делати?» – «Не делати», – то есть не трудами рук своих снискивать себе пропитание. Он говорит как бы: «Господь позволил всем проповедующим благовестие «от благовестия жити»; и мы ли одни лишены сего права?» (Феодорит). «Если все прочее у нас с ними обще, то почему и этому не быть общим? И те, и мы – Апостолы, и свободны, и видели Христа, и совершили, что следует Апостолам: посему и мы имеем право жить без трудов и получать содержание от учеников» (святой Златоуст). – Зачем помянут Варнава, когда в Коринфе с святым Павлом были Сила и Тимофей? – Вероятно коринфянам известно было, что святой Варнава и по разлучении с святым Павлом действовал подобно ему по предмету содержания себя. Святой Златоуст замечает только при сем: «Видишь ли, как душа святого Павла смиренномудра и чиста от всякой зависти, как он не умалчивает о том, кто участвовал в трудах его?»

Второй довод берет Апостол от «житейских обычаев» (Феодорит).

1Кор.9:7. Кто воинствует своими оброки когда? Или кто насаждает виноград, и от плода его не яст? Или кто пасет стадо, и от млека стада не яст?

«Приведши сильнейшее доказательство – пример Апостолов – на то, что можно делать это (не трудами рук питаться), он теперь обращается к сравнениям и общепринятым обычаям и говорит: «кто воинствует своими оброки?» Посмотри, как приличны настоящему предмету приводимые им сравнения, и как он упоминает наперед о деле, соединенном с опасностями, – о воинской службе, оружии и войне. Таково и апостольство, и даже гораздо труднее. Ибо у Апостолов была брань не только с людьми, но с бесами и с предводителем их. Смысл слов его следующий: если и внешние (языческие) начальники, жестокие и несправедливые, не требуют от воинов, чтобы они шли на войну и подвергались опасностям, и между тем содержали сами себя; то возможно ли, чтобы Христос требовал этого (от Апостолов)? Он не довольствуется одним сравнением, – ибо простой грубый человек скорее убеждается, когда видит, что заповеди Божии согласны с общепринятыми обычаями; но приводит другое и говорит: «кто насаждает виноград и от плода его не яст?» Первым он выразил опасности, а другим – труд, ревность и усердие. Потом присовокупляет третье сравнение: «кто», говорит, «пасет стадо, и от млека стада не яст?» Этим означает великую заботливость, какую свойственно иметь учителю об учениках. Апостолы были и воины, и земледельцы, и пастыри, имевшие дело не с землею, не с бессловесными животными, не с чувственными врагами, а с разумными душами и с бесовскими ополчениями. Заметь, как Апостол везде соблюдает соразмерность, стараясь сказать только полезное, а не излишнее. Не сказал: какой воин служит и не богатеет? но: «кто воинствует своими оброки когда?» Не сказал: «кто насадив виноград», не извлекает золота, или не собирает всего плода? но: «от плода его не яст»? Не сказал: кто, пася стадо, не продает агнцев? Но как? – «И от млека стада не яст?» Не от агнцев, а «от млека»; выражает, что учитель должен довольствоваться малым утешением и одной только необходимою пищей. И не это одно внушает Апостол такими сравнениями, а показывает и то, каков должен быть священник. Он должен иметь мужество воина, трудолюбие земледельца и попечительность пастыря, – и при всем том не желать ничего, кроме необходимого» (святой Златоуст).

Третий довод берет Апостол из прообразовательного значения постановления закона Моисеева о незаграждении уст вола молотяща-9–10. «Доказав и примером Апостолов, и сравнениями из обыкновенной жизни, что учителю не запрещено брать, святой Павел приступает к третьему доказательству, и говорит» (святой Златоуст).

1Кор.9:8. Еда по человеку сия глаголю? Не и закон ли сия глаголет?

«Доселе он ничего не приводил из Писаний, а ссылался на общепринятые обычаи; посему не подумайте, говорит, что я основываюсь на этом одном и утверждаю заповедь на мнении человеческом; я могу доказать, что так угодно Богу и привести древний закон, который повелевает то же. Здесь он продолжает речь вопросом, как бывает в беседе о чем-нибудь, совершенно известном, и говорит: «еда по человеку сия глаголю?» То есть разве я основываюсь только на человеческих обыкновениях? «Не и закон ли сия глаголет?» (святой Златоуст).

1Кор.9:9. В Моисеове бо законе писано: да не заградиши устен вола молотяща. Еда о волех радит Бог? (Втор. 25, 4).

На Востоке молотят волами. Разбросают на току пшеницу или ячмень снопами развязанными и водят по ним волов, пару, две и три. Они ногами своими изомнут все в мелкие частицы. Тогда отвеют, и зерно получат. Этих молотящих волов уста закон запрещал завязывать. Это можно применить и ко всем трудящимся. Святой Павел применяет это к Апостолам, трудящимся в проповеди, давая мысль, что если б ученики не содержали Апостолов, то это похоже было бы на то, как жестокий хозяин заграждал бы уста молотящих волов, что закон запрещает. Законность наведения основывается на том, что закон ветхий во всех своих частях прообразовал предметы духовные, долженствовавшие явиться в благодатном царстве Христовом. Все постановления точно таковы, что в них духовная жизнь предызображается явственно, как в зеркале. Святой Златоуст говорит на это: «Для чего Апостол упоминает об этом (незаграждении устен у молотящих волов), когда имеет пример иудейских священников? Дабы сильнее доказать свою мысль. Потом, дабы кто не возразил, какое нам дело до того, что сказано о волах, обстоятельно объясняет это и говорит: «еда о волех радит Бог?» Неужели же Бог не печется о волах? Печется, но не столько, чтобы постановлять о них особый закон (разуметь надо: о них одних, – без применения). Если бы Бог не имел в виду чего-нибудь важнейшего, если бы не хотел примером бессловесных научить иудеев человеколюбию и вместе с тем напомнить им об учителях, то не оказал бы такого попечения о волах, чтобы предписывать закон о незаграждении уст их. (Предписывая последнее, имел в виду первое.) Отсюда видно, как велик есть и должен быть труд учителя, и еще нечто. Что же такое? – То, что сказанное в Ветхом Завете касательно попечения о животных преимущественно относится к назиданию людей, равно как и все другое, например, сказанное о разных одеждах, о виноградниках, о семенах, о том, чтобы не засевать землю разными семенами, о проказе, и, можно сказать, обо всем прочем. Так как слушатели были люди грубые, то он говорит им так, чтобы приводить их к разумению мало-помалу. Впрочем, Апостол не доказывает того, что ясно и очевидно само по себе. Ибо сказав: «еда о волех радит Бог», продолжает:

1Кор.9:10. Или нас ради всяко глаголет? Нас бо ради написася, яко о надежде должен есть оряй орати, и молотяй с надеждою своего упования причащатися.

Или, говорит, под образом волов, это о нас говорит закон? Или «всяко о нас»? – «Всяко» вставлено, чтоб в вопросе предуказать и ответ, решительно утвердительный, не допускающий никаких возражений (святой Златоуст). Потом все-таки прибавляет: да, это о нас написано, – никакого сомнения нет, что о нас. Что же написано? – Не то, что следует: «яко должен есть оряй орати» и проч., а что сказано впереди: «да не заградиши устен вола молотяща». Здесь же после «написано» приложено прообразовательное истолкование того закона, только опять не простым словом, а метафорою (святой Златоуст). Вместо того, чтобы сказать: да, о нас это написано, в той мысли, чтоб мы возделывали души ваши и сеяли в них семена истины, и затем всячески вас направляли к тому, чтобы вы приносили плод, не беспокоясь о своем содержании, – подобно тому, как возделывающий землю, возделывает ее в надежде, что она даст ему плод, и молотящий молотит в полной уверенности, что вкусит хлеба, – вместо того, чтобы так полно описать мысль свою, Апостол берет одно последнее сравнение и его выставляет, давая самим читающим разуметь, что под этими образами он разумеет проповедников слова. «Словами: «о надежде должен есть оряй орати», Апостол то же сказал, что: учитель должен получать возмездие за труды» (святой Златоуст). Тем, что поместил в слове и «орание» – начало дела, и «молотьбу», почти конец его, – он показал непрерывность труда Апостолов над верующими, то есть что не так они действуют, чтоб посеял слово, и все тем сделал. Нет; но продолжают бдеть над ними и трудиться, чтоб выбить из них все доброе и отвеять от них все недоброе. «От сеяния он переходит к молотьбе и тем внушает, как велики труды учителей, которые и пашут, и молотят» (святой Златоуст). Последние слова: «и молотяй», и проч., можно читать так: и молотящий молотит в надежде причаститься упования своего, то есть того, чего он чаял с тех пор, как начал орать и сеять; дело к концу подходит, близко время, когда он вкусит плода трудов своих. «Таким образом, закон о незаграждении уст вола молотящего означает не что иное, как то, что трудящиеся учители должны получать вознаграждение» (святой Златоуст).

«Вот и четвертое доказательство того, что надобно доставлять пропитание учителям» (святой Златоуст). Довод из существа дела проповеди.

1Кор.9:11. Аще мы духовная сеяхом вам, велико ли, аще мы ваша телесная пожнем?

«Апостол приводит новую основательнейшую причину, почему они имеют право брать именно ту, что они не только трудятся, но и сами доставляют ученикам гораздо важнейшее» (святой Златоуст). Мы, говорит, сеем духовное, велико ли, если пожнем телесное. «Дав гораздо большее, погрешаем ли, если берем гораздо меньшее?» (Феодорит). «Видишь ли причину, справедливейшую и основательнейшую прежних? Там, говорит, вещественные семена, вещественный и плод; а здесь не так, но семя духовное, а воздаяние вещественное. Дабы доставляющие что-нибудь учителям не думали о себе много, он показывает, что они больше получают, нежели дают. Земледельцы что посеют, то и пожинают; а мы сеем в душах ваших духовное, а пожинаем вещественное, ибо такова доставляемая нам пища» (святой Златоуст). Вкушающие духовных благ от веры и сами собою готовы бывают все отдать тем, которые привели их в причастие сих благ. Ибо вера Христова – не голая теория, а дело обновления души, которое тотчас и ощущается. Ощутивший же его сознает, что сподобился блага, которому цены нет на земле. Как не будет такой готов всем делиться с своим просветителем?!

1Кор.9:12. Аще инии власти вашея причащаются, не паче ли мы? Но не сотворихом по области сей, но вся терпим, да не прекращение кое дамы благовествованию Христову.

Усиливает значение предыдущего повода для коринфян, припоминая, что делают они для других, или как у них иные пользуются подобным правом получать от них или брать с них. Он хочет сказать, что если б мы у вас захотели пользоваться своим правом, то вы не могли бы против этого ничего сказать не по существу только дела, но и по тому, что бывает у вас с иными. Кто сии иные? Апостол не определяет их ничем; но кто бы они ни были, больше того, что доставляют Апостолы, никто доставлять не мог. Если б даже эти иные не худое что доставляли, и тогда Апостол мог сказать: «не тем ли паче мы?» Если ж это были какие-нибудь смутители, то этому паче и меры нет. Святой Златоуст разумеет здесь лжеучителей каких-то, о которых во втором послании писал святой Павел: поядают вас, отъемлют, величаются, по лицу биют (2Кор. 11, 20). Строго определять, впрочем, кто сии иные, не настоит надобности. Ибо не в качестве их сила, а в том, что они пользовались содержанием и некоторыми выгодами от коринфян, между тем как не могли идти в сравнение с Апостолами. Слова: «власти вашея», значат: власти над вами, или над вашим, или права своего на ваше; «причащаются» – пользуются. «Власть» – право, как выше: «или не имеем власти сестру-жену водити, или не имамы власти, еже не делати?» Святой Златоуст видит в этом указание на дерзость, насилие и корыстолюбие пользовавшихся властию. «Они управляют вами, показывают власть над вами, поступают с вами, как с рабами, не только берут с вас, но и с великим настоянием и дерзостию. Очевидно, что он намекает на каких-то зловредных людей и обольстителей. Но как бы то ни было, всяко из сего обстоятельства выходило: вы и сами у себя постановили и имеете правилом доставлять содержание. Не паче ли нам? Не паче ли нам доставили бы вы его, если б мы того захотели?»

«Но не сотворихом по области сей». «То есть мы не брали. Смотри, после сколь многих доказательств того, что брать им не есть дело беззаконное, он наконец сказал им: мы не берем, дабы не подумали, что он воздерживается от этого, как от запрещенного. Не потому, говорит, я не беру, что не позволительно; это позволительно, как я доказал многими доводами: примером Апостолов, примерами житейскими, как то: воина, земледельца, пастыря, законом Моисеевым, самым существом дела, – так как «мы духовная сеяхом вам», и наконец тем, что вы сами делаете это в отношении к другим. Позволительно; но мы «не сотворихом по области сей», сами по своей воле воздерживались от этого, не как от запрещенного. Впоследствии он выразил это яснее в словах: «не писах же сия, да тако будет о мне» (1Кор. 9, 15); а здесь говорит: «не сотворихом по области сей». И притом, что еще важнее, никто не может сказать, будто мы не сотворихом потому, что жили в изобилии; нет, быв в нужде, мы не уступили нужде. То же он говорит во втором послании: «и пришед к вам, и в скудости быв, не стужих ни единому» (2Кор. 11, 8); также и в настоящем послании: «и алчем, и жаждем, и наготуем, и страждем» (1Кор.1 Кор. 4, 11). И здесь опять намекает на то же словами: «но вся терпим». Ибо выражение вся терпим означает и голод, и нужду, и все другие бедствия. Однако все это, говорит, не принудило нас нарушить закон, который мы сами для себя постановили. Почему? – «Да не прекращение» (εγκοπην – пресечение) «кое дамы благовествованию Христову». Коринфяне были немощны; посему, говорит, дабы не соблазнить вас, принимая от вас возмездие, мы решились лучше делать более, чем сколько заповедано, нежели полагать какую-либо преграду благовествованию, то есть научению вас. Не сказал: уничтожение, но: «прекращение» (пресечение, преграду), и не просто прекращение, но «прекращение кое», то есть дабы не причинить ни малейшего замедления и остановки в распространении слова» (святой Златоуст).

Пятый довод из законоположения о ветхозаветном священстве – 1Кор.8:13.

1Кор.9:13. Не весте ли, яко делающии священная, от святилища ядят? и служащии олтарю, со олтарем делятся?

«Весьма тщательно Апостол старается доказать, что брать (содержание от поучаемых) не запрещено. Много сказав об этом прежде, он не довольствуется тем, а снова обращается к закону и представляет из него пример более близкий, чем прежний. Ибо не одно и то же представить в пример волов или привесть ясный закон о священниках» (святой Златоуст).

«Делающии священная, – служащии олтарю». Под этим разумеет Апостол или без различия всех, служащих в храме, левитов, священников и архиереев, или под «делающими священная» разумеет архиереев и священников, а под «служащими олтарю» левитов (святой Златоуст). Слова: «от святилища ядят, со олтарем делятся», – означают, что тогдашнее священство состояло на содержании святилища и алтаря. Приносившие, что ни приносили, приносили то святилищу и алтарю; а святилище и алтарь уделяли от того служащим. Приносимое в жертву не все поступало на жертвенник, а только часть того. Эти части, остававшиеся от жертв, Господь повелел делить служащим. Этим они и содержались. Апостол хочет внушить: если так в ветхом законе, который был тению нового, не тем ли паче так должно быть в новом? Но он и прямо делает это применение, от Господа изводя особое об этом постановление.

Шестой довод от явного повеления Господня – 1Кор.8:14.

1Кор.9:14. Тако и Господь повеле проповедающим благовестие, от благовестия жити.

Когда повелел Господь? – Когда, посылая Апостолов на проповедь, ничего не велел брать с собою, ни одежды (запасной), ни пищи, ни денег, а где примут, там жить на их содержании, говоря: «в томже дому пребывайте, ядуще и пиюще, яже суть у них; достоин бо есть делатель мзды своея» (Лк. 10, 7; Мф. 10, 10). «Дабы кто не сказал: что ты напоминаешь нам о Ветхом Завете? Разве не знаешь, что теперь время совершеннейших заповедей? – Апостол предлагает то, что важнее всего: «тако и Господь повеле». И здесь не говорит: питаться от людей, но, подобно как о священниках, сказал: «от святилища и олтаря», так и здесь: «от благовестия»; и как там: «ясти», так здесь: «жити», а не куплю производить или обогащаться» (святой Златоуст). «"Жити», то же что получать необходимое пропитание» (Феодорит). Когда при Себе еще Господь посылал на проповедь Апостолов, то тем, которые принимали их, и то самое, чтобы принять, внушал, и то, чтобы содержать их. Равно и после, когда пошли они по вселенной, Он же как располагал слушать проповедь их, так внушал и то, чтобы не давать им умирать с голоду. Выходило, что Апостолы находились на Господнем содержании. Люди были только орудия. И в Ветхом Завете Господь постановил, чтобы остатки жертв не приносившие брали, а оставляли их святилищу, а от святилища разбирали их служащие, получая содержание из дома Божия, как бы от рук Самого Господа. Это для Апостолов доставляло благовестие.

Так уяснил святой Апостол всесторонне для коринфской учености, что и на волос сомневаться не должно в том, что он, как Апостол, имел право быть содержимым от коринфян.

вв) Но я не пользовался этим правом (1Кор.9, 15–18)

1Кор.9:15. Аз же ни едино сотворих от сих. Не писах же сия, да тако будет о мне; добрее бо мне паче умрети, нежели похвалу мою кто да испразднит.

Теперь для вас, говорит, очевидно, что я мог пользоваться содержанием от вас; но я добровольно не пользовался ничем от вас, не предъявлял у вас никакого требования, к какому уполномочивали меня апостольские среди вас труды. «Говорит так не однажды и не дважды, но несколько раз. Выше сказал: «не сотворихом по области сей»; после скажет: «во еже не творити ми по области моей» (1Кор.9:18) и здесь: «аз же ни едино сотворих от сих». – Что значит: «ни едино от сих?» – Я не пользовался столь многими примерами. Многое давало мне право: примеры воина, земледельца, пастыря и Апостолов, постановления закона, действия наши по отношению к вам и ваши по отношению к другим, пример священников, повеление Христа, – и, однако, ничто не заставило меня нарушить свой закон и брать от вас» (святой Златоуст).

«Не писах же сия, да тако будет о мне». Я это написал вам теперь не с тем, чтобы вперед вы доставляли мне все нужное. Пусть никто не думает так: «Если доселе не делал ты этого, то не желаешь ли делать так в будущее время? – Нет, говорит, и на будущее время все то же будет. Я решусь лучше умереть с голода, нежели лишиться таких венцов: «добрее бо мне паче умрети, нежели похвалу мою кто да испразднит». – Не сказал: чтобы кто нарушил мой закон, но: похвалу. Дабы кто-нибудь не сказал, что хотя он и поступает так (сам по себе), но не с радостию, а с воздыханием и скорбию, он называет это похвалою, желая показать, с какою великою радостию и с каким великим усердием он поступает так. Ибо он так далек был от скорби, что даже хвалится и решается лучше умереть, нежели потерять эту похвалу. Она была для него приятнее самой жизни!» (святой Златоуст).

1Кор.9:16. Аще бо благовествую, несть ми похвалы: нужда бо ми належит. Горе же мне есть, аще не благовествую.

Если благовествую, не заслуживаю чрез то особенной похвалы, «нужда бо ми належит». Это долг мой. «Делаю это, как раб, служа владыке; ни один же раб не думает о себе высоко, когда выполняет лишь приказанное господином» (Феодорит). «"Нужда бо ми належит» – надобно понимать не так, будто бы он делал это против воли, – да не будет, – но так, что на нем лежит обязанность, и в противоположность с свободою – брать или не брать (благовествовать я должен, хочу или не хочу – долг мой; а благовествовать на своем содержании есть дело свободы, – когда хочу, тогда и делаю так; тут есть место похвале за свободное избрание того, что и не заповедано). Посему и Христос сказал ученикам: «егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы; яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом» (Лк. 17, 10)» (святой Златоуст). – Итак, если благовествую, не за что похвалить, напротив, если «не благовествую, горе мне». «Потому что противиться Владыке – дело, достойное наказания» (Феодорит). «Жалкий ждет меня конец. Сознание этого наводит страх; страх нудит к благовестию. Вот почему и говорю, что «нужда ми належит"» (Феофилакт).

1Кор.9:17. Аще убо волею сие творю, мзду имам; аще же неволею, строение ми есть предано.

«Неволею», соответственно «нужда ми належит», означает – по долгу, потому что заповедано, а волею означает сверх долга, по свободному произволению прилагаю нечто и от себя к делу проповеди, сверх заповеданного – благовестникам от благовестия жити. «Слова: «волею» и «неволею» Апостол употребляет в смысле: заповедано и не заповедано» (святой Златоуст). Итак, говорит, если я творю сие, то есть благовествую по своей воле, не потому что долг лежит на мне, а что сам возжелал и избрал; то мзду имею, – «мзду», то есть похвалу, по ходу речи, – есть за что воздать мне особенным чем. Но ведь этого обо мне сказать нельзя. И как бы я сам посмел решиться на такое дело? Итак, мне поручено это дело, на меня возложен долг проповеди, не волею сие творю. Если же не волею, то, трудясь в проповедании, ничего особенного не делаю, – «строение ми есть предано», исполняю что поручено (Феофилакт).

«Не сказал: «аще неволею», то и не имею награды; но «строение ми есть предано», выражая, что и в этом случае бывает награда, но такая, какую получает исполнивший повеление, а не такая, какую получает показавший собственное усердие и сделавший более повеленного» (святой Златоуст).

1Кор.9:18. Кая убо ми есть мзда? Да благовествуяй без мзды положу благовестие Христово, во еже не творити ми по области моей в благовествовании.

«Что говоришь ты, скажи мне? Если ты благовествуешь, то нет похвалы для тебя; а если преподаешь благовестие безвозмездно, тогда есть? – Следовательно последнее важнее первого? – Отнюдь нет; но в некотором другом отношении последнее имеет преимущество, именно в том, что первое есть заповедь, а последнее дело моего произволения. Ибо что делается сверх заповеди, то заслуживает великой награды; а что по заповеди, то не таково. В этом отношении последнее больше первого, а не по самому существу дела. Ибо что может сравниться с проповеданием? Оно уподобляет (благовестников) Ангелам. И однако, так как оно для них есть обязанность и долг, а безвозмездное проповедание есть дело добровольного усердия, то в этом отношении последнее больше первого» (святой Златоуст).

Мзда за то, что безмездно благовествую. Благовестие Христово, или о Христе, полагаю, – долг свой исполняю; но при этом принадлежащим мне правом не пользуюсь, – не «творю по области моей», по праву, Господом данному и мне, яко Апостолу, «в благовествовании», тому праву, чтобы в благовествовании благовестники от благовестия жили. «Видишь ли, как он везде употребляет слово: «область», дабы показать, что и те, которые берут (содержание), не заслуживают порицания» (святой Златоуст).

Сказанное в этом отделении блаженный Феодорит так применяет к главному предмету главы: я жертвую своим правом, чтоб не помешать Евангелию; поступитесь и вы правом вашего знания и не ешьте идоложертвенного, чтоб не соблазнить брата, за которого Христос умер, и не ввергнуть опять в пагубу того, кого спасла моя проповедь. «Владыка дал мне право, говорит Апостол, от учеников получать необходимое пропитание, а я не пользуюсь сим правом, но тружусь, работая сам, чтобы пожать плод сего труда. О всем этом распространился Апостол, пытаясь и коринфян, которые худо пользовались знанием, небоязненно ели идоложертвенное и тем подавали немощным повод терпеть вред, – заставить отказаться от худого права. Посему-то и показал, что, получив право и от закона, и от Бога всяческих, и видя, что Апостолы пользуются сим правом, и основание оного усматривая в самом естестве дела, ничему этому не внял, имея в виду один только успех проповеди и пользу слышащих».

гг) И не только этим правом не пользовался, но и от многого другого отказывался в пользу обращаемых (1Кор.9:19–23)

1Кор.9:19. Свободен бо сый от всех, всем себе поработих, да множайшия приобрящу.

«Свободен», говорит, «от всех», не вещей, а людей, и «всем себе поработих», не вещам, а людям. Ибо речь идет все о лицах. Порабощение же состояло в том, что он свой нрав, свои обычаи и желания подчинял нравам других для того, чтобы, таким образом сблизясь с ними, находить доступ к их сердцу и, полагая там семя слова, приобретать их Господу. Святой Златоуст говорит: «Здесь Апостол представляет еще иное превосходство. И не брать – великое дело; а то, что он хочет сказать, гораздо важнее. Что же такое? – Я не только, говорит, не брал и не только не пользовался своим правом, но еще подвергал себя рабству, и рабству разнообразному и всестороннему, ибо не в деньгах только, но, что гораздо важнее денег, в делах многих и различных я поступал точно так же; поработил себя, тогда как не был подчинен никому и не имел никакой необходимости, ибо это означает выражение: «свободен сый от всех», – и поработил не одному кому-нибудь, а всей вселенной, посему и присовокупляет: «всем себе поработих». Проповедовать и возвещать вверенное мне я был обязан, а изобретать и вымышлять тысячи к тому способов – это зависело от моего усердия: я был обязан передать серебро, но я употреблял еще все меры к тому, чтобы истребовать его обратно, исполняя более повеленного. Ибо он делал все по ревности, усердию и любви ко Христу, и имел ненасытимое желание спасения человеческого, посему от избытка ревности преступал пределы и во всем простирался выше самого неба. Сказав о своем порабощении, он далее говорит о разных родах его. Каких же?»

1Кор.9:20. Бых Иудеем, яко Иудей, да Иудеи приобрящу; подзаконным яко подзаконен, да подзаконныя приобрящу.

Все чины иудейские, в законе предписанные иудеям, через веру в Господа теряют свою обязательную силу и поступают в разряд вещей безразличных, которыми можно пользоваться свободно, смотря по обстоятельствам, имея в виду одно богоугождение. Так действовал и святой Павел в видах благопоспешения Евангелию. Когда бывал среди иудеев, поступал во всем внешнем как иудей, не придавая в совести какого-либо религиозного для себя значения всему, что делал. Если б он являлся в среде их, особясь от них в вещах, цены нравственной не имеющих, и между тем любимых иудеями, то оттолкнул бы их от себя, и тем пресек вход слову своему в ушеса их. Евангелие чрез то теряло бы последователей. Посему, говорит, «бых Иудеем, яко Иудей, да Иудеи приобрящу». Где и когда? – Повсюду и всегда был таков, и в Иерусалиме, и в других местах, когда вращался среди иудеев. Сюда относятся, например, обрезание Тимофея в Лаиконии, хождение в синагоги по субботам, как в Филиппах, и слушание там закона и молитв, и другое подобное. Святой Златоуст говорит: «Как это было? – Он обрезывал для того, чтобы уничтожить обрезание. Посему не сказал: бых иудей, но «яко Иудей», так как это было с предусмотрительною целию. – Что говоришь ты? Проповедник вселенной, восходивший до самых небес и сеявший такою благодатию, мог ли он внезапно так низойти? – Да; ибо и это есть также восхождение. Не на то только смотри, что он нисходит, но и на то, что, нисходя, восстановляет лежавшего внизу и возводит его с собою».

«Подзаконным яко подзаконен, да подзаконныя приобрящу». Слова эти можно принять за повторение предыдущего. Там указал на иудея вообще, а здесь означил, с какой более стороны смотрит на него, именно со стороны ревности его по закону. Или здесь разумеет он других людей, подклонившихся под закон, кроме иудеев, то есть прозелитов полных, и отчасти и неполных, или тех из уверовавших в Господа, которые при вере в Него полагали необходимым и закона во всем держаться и держались. И таковых надлежало приобретать, ибо они в духе далеки были от Христа. Большой нужды нет доискиваться точности в значении сих слов, ибо не в них сила речи. Святой Златоуст говорит: «Эти слова суть или изъяснение сказанного прежде, или означают что-нибудь другое. Иудеями он называет тех, которые были такими издревле и с самого начала (по роду и крови), а подзаконными – прозелитов, или тех, которые приняли веру, но еще держались закона ибо они не были иудеями, но были под законом. – Когда же Апостол был под законом (в отношении к этим)? – Когда остригся, когда приносил жертву. (Апостол Иаков советовал святому Павлу исполнить нечто по закону иудейскому, ради уверовавших, но ревновавших о законе. (Деян. 21, 18–26). Он делал это не потому, чтобы переменил свой образ мыслей, – это было бы порочное дело, – но по любви и снисхождению к другим, дабы обратить действительных иудеев, он сам был, «яко Иудей», не действительно, а только по видимому, не на самом деле будучи таким, а только поступая так без истинного расположения. Ибо мог ли он искренно делать это, когда старался обратить и других, когда делал все, чтобы освободить и других от такого унижения».

1Кор.9:21. Беззаконным яко беззаконен, не сый беззаконник Богу, но законник Христу, да приобрящу беззаконныя.

«Беззаконными» Апостол называет тех, кои не были под законом Моисеевым, ни в каком отношении. Это язычники. Являясь среди них, он бывал по внешней жизни, как они; ни пищи их не чуждался, ни других обычаев их не дичился: был, как все. Сюда не могут входить обычаи, исповедание веры означавшие, каковы, например, жертвы идолам и подобное. Но, действуя так, говорит, я в совести моей пред Богом был чист, ибо действовал в уверенности, что так угодно Ему Самому: «Богу я не был беззаконником. Но был законником Христу», то есть по вере в Господа все направлял во славу Его, Его иго благое нес и, Его закон нося в сердце, закон веры и любви ко всем людям, ради коих умер Христос и хочет, чтоб они спаслись, являл себя свободным от закона Моисеева. Так, внешно я беззаконник, а внутренно – самый верный законник Богу и Господу Иисусу Христу. Святой Златоуст говорит: «Приходя к тем, кои были вне закона, Апостол во многом поступал по их обычаям. В Афинах и речь держал по-афински, по поводу надписи, бывшей на капище. Но дабы кто не подумал, что его действия происходили от перемены образа мыслей, он присовокупляет: «не сый беззаконник Богу, но законник Христу», то есть не только не будучи беззаконником, но подчиняясь закону, не обыкновенному, а гораздо высшему ветхого, закону Духа и благодати. Затем, уверив в неизменности своего образа мыслей, он опять представляет пользу такого снисхождения: «да приобрящу беззаконныя», так же, как и везде, он показывает причину своего снисхождения». – Феодорит пишет: «Всякого рода его домостроительство можно видеть не только в его писаниях, но и в деяниях Апостолов. Ибо иначе беседовал в иудейских синагогах, и иначе предлагал учение в ареопаге, против каждой болезни употребляя сообразное с нею врачевство». К применениям, какие употреблял святой Павел, справедливо относить и образ речи, не только язык, но и формы для ведения бесед.

1Кор.9:22. Бых немощным яко немощен, да немощныя приобрящу; всем бых вся, да всяко некия спасу.

Под немощными можно разуметь и не христиан еще, слушающих однако слово, только не могущих понять его. Апостол говорит, что снисходил к немощи ума таких и, понижаясь до уровня ума их, все употреблял, чтоб возвесть их к познанию, в чем дело о Христе. Но можно под ними разуметь и христиан, немощных или в вере, или в жизни, как пишет и к Римлянам: «должни есмы мы силнии немощи немощных носити» (Рим. 15, 1). Образ действования Апостола в Коринфе, – что сам себя содержал, – что́ другое означал, как не снисхождение к немощам немощных? – Святой Златоуст их тут и разумеет. «Здесь он говорит о коринфянах, для которых говорит и все прочее. Прежде сказанное было гораздо важнее, но это ближе к ним, посему он и поставил это после всего. То же самое он делает и в послании к Римлянам, когда вразумляет их касательно пищи, и во многих других местах».

«Всем бых вся, да всяко некия спасу». Как в отношении к кому нужно было действовать, так я и действовал, не считая для себя унизительным ничего, и нигде свою волю и свои хотения и вкусы не ставил законом. Закон был у меня один – всячески спасать всех. Желание мое – всех спасти. Удаться этому невозможно, но всячески не сомневаюсь, что «некия спасу» все возможное употребляю, да всех возможных спасу. И конечно спасу. Образ выражения показывает уверенность, что так есть и будет. «Видишь ли его превосходство? Для всех, говорит, я был все, не надеясь спасти всех, а дабы спасти хоть немногих. Усердие и служение мое было таково, какое свойственно спасающему всех, хоть я и не надеялся обратить всех; дело великое и показывающее пламенную ревность! И сеятель сеет везде и, хотя не все семя остается целым, делает свое дело. Указав на малочисленность спасаемых прибавлением слова: «всяко некия», он утешает тех, которые скорбят об этом, ибо, хотя невозможно, чтобы все семя осталось целым, но невозможно и то, чтобы оно все погибло. Хотя некие, но спасу. Он внушает этим, что усердный делатель непременно получит успех».

1Кор.9:23. Сие же творю за благовестие, да сообщник ему буду.

Благовестие есть Евангелие царствия Христова. Участник в благовестии есть причастник устроения царства Христова, царства спасаемых, чрез устроение спасения призываемых к вере благовестием. Причастие царствию само по себе велико, а причастие устроению царствия несравненно выше. Апостолам сказал Господь, что они сядут вместе с Ним судить. Непонятно нам – что это; но само собою разумеется, что это есть нечто великое. Но Апостол по смирению так выразился, что будто только и чает, чтоб спастись наряду с другими. Святой Златоуст говорит: «Дабы и с своей стороны содействовать (спасению) и быть участником в венцах, которые соблюдаются для верующих». Феодорит пишет: «Цель Евангелия – спасение людей. Для сего-то Владыка и с мытарями ел, и жену грешницу допустил сетовать у ног Его, научая сим, что пришел ради спасения человеков». Подражая Господу, действовал и святой Павел, чтоб успешнее устроять спасение всех. А наград больших не чает, но о том лишь заботится, чтоб самому быть спасену: «да буду, говорит, лишь сообщником уверовавших благовестию». «Видишь ли его смирение, как он в получении наград поставляет себя наряду с другими, хотя трудами превосходил всех? Несомненно, что он более всех достоин почестей, но он не приписывает их себе прежде всех, а желает быть только сообщником других в уготованных венцах. Говорит это не в том смысле, чтобы он делал все для какой-нибудь награды, но дабы таким образом расположить и такими надеждами убедить коринфян делать все для братий. Видишь ли его благоразумие? Видишь ли чрезмерную ревность, как он делал более заповеданного и не брал, тогда как мог брать? Видишь ли величайшее снисхождение, как он, будучи под законом Христовым и соблюдая высочайший закон, был для не имеющих закона как без закона, для иудеев как иудей, являясь в том и другом отношении совершеннее и выше всех? Так поступай и ты: не думай, что ты падаешь, если, будучи высоким, делаешь для брата что-нибудь уничиженное. Это не значит падать, а снисходить; ибо кто падает, тот лежит и сам едва может встать, а кто снисходит, тот и восстанет с великим приобретением, подобно как Павел снисходил один, и восставал со всею вселенною. Он не лицемерил; ибо если бы лицемерил то не искал бы пользы спасаемых. Лицемер ищет погибели других и лицемерит для того, чтобы взять, а не для того, чтобы дать. Он – не так; но как врач, как учитель, как отец снисходят – первый к больному, второй к ученику и третий к сыну для пользы их, а не для вреда; так и Павел» (святой Златоуст).

дд) Приложение к коринфянам изложенного (1Кор.9:24–27)

Святой Павел в 8-й главе доказывал, что не должно есть идоложертвенного, чтоб не соблазнить немощных братий, несмотря на то, что для понимающих дело тут ничего будто нет пятнающего веру. Понятия умников, что как идол ничто, так и идоложертвенное ничего нечистого от него не приняло, давало им право на небоязненное вкушение от жертв языческих. Святой Павел, не отвергая сего права, внушает им, что они должны отказаться от сего права, чтоб не соблазнить брата; и чтоб склонить их так и поступать, представил им пространное изображение того, как он сам, имея право пользоваться содержанием от обращаемых к вере, не пользовался сим правом, и именно у них же самих, чтоб не положить препоны Евангелию, и как в других многих отношениях он уступал свое в пользу обращаемых. Следовало только сказать: видите, как я от всего отказываюсь для пользы братий, откажитесь же и вы от того, к чему будто уполномочивает вас ваше знание, перестаньте вкушать идоложертвенное, чтобы не соблазнять немощных братий. Иначе ваше спасение сомнительно. Брат гибнет от вашего знания, брат, за которого умер Христос. Вы грешите против Христа. Такой образ действования не венчается добрым концом.

Эти мысли и выражает Апостол в стихах 24–27. Он представляет жизнь каждого, со всеми ее особенностями, поприщем, пробегаемым на ристалищах. Как на ристалищах все бегут, чтоб, достигши меты, получить венец, так мы течем, чтоб получить истинный венец от Господа. Ристалища эти были в обычае у самих коринфян. Апостол говорит им: видите, как идет дело на ристалищах? Так возьмите в толк и «тако тецыте, да постигнете» (1Кор.9:24). Как он говорил это людям умным, то не распространяется в применении, давая им самим понять, чего он от них хочет, то есть чтоб они бросили есть идоложертвенное, ибо это, соблазняя брата, мешает им достигнуть как должно чаемого. Предполагая однако ж, что, может быть, они уклонятся от должного наведения, намекнул им на это, сказав: «подвизаяйся от всех воздержится» (1Кор.9:25). Эта прибавка говорила вот что: понимаете, к чему это ведет?! – Так извольте так делать. И чтоб отнять у них всякий предлог к оговоркам, снова представил себя в пример (1Кор.9:26–27).

Так понимает значение этих текстов святой Златоуст и другие наши толковники.

1Кор.9:24. Не весте ли, яко текущии в позорищи, вси убо текут, един же приемлет почесть? Тако тецыте, да постигнете.

На позорище, – у самих коринфян состязания были в разных видах: боролись, бились на кулачки, бросали камни, прыгали чрез рвы и столбы, – и в числе их, бегали наперегонки, и на ногах, и на лошадях. Для последних назначалась известная мета, и кто первый добежит, получал награду положенную, а бежали все, которые вызывались на это состязание. – Апостол и указывает коринфянам: видите, как у вас на позорище, – все бегут, которые взялись бежать, а честь получает только один. – Отчего? – Оттого, что лучше других приготовился, что все бросил, что могло делать помеху в беге, что не жалел сил и напряжения, когда бежал. Делайте же, говорит, и вы так: «тако тецыте, да постигнете». Какие этот один употреблял приемы и усилия, такие же употребляйте и все вы. Отстраните все мешающее бегу, и не жалейте сил. А мешающее вашему бегу знаете что? – То, что губит брата и делает вас виновными пред Христом. Итак, воздержитесь.

Святой Златоуст говорит: «Что один приемлет честь, говорится не в том смысле, будто и из нас всех может спастись только один, – да не будет, – но что мы должны прилагать великое тщание. Ибо как там из многих, выходящих на поприще, увенчиваются не все, а только один достигает этого, и потому не довольно только выйти на подвиг, намастить себя и бороться, так и здесь не довольно только уверовать и подвизаться как-нибудь. Нет; если мы не будем подвизаться так, чтобы показать себя безукоризненными до конца и достигнуть награды, то не получим никакой пользы. Хотя бы ты, говорит, считал себя совершенным по знанию, однако ты еще не достиг всего; на это им намекает словами: «тако тецыте, да постигнете», из которых следует, что они еще не достигли».

1Кор.9:25. Всяк же подвизаяйся, от всех воздержится: и они убо да истленен венец приимут, мы же неистленен.

«Посмотрите на труды подвизающихся телесно. Не все то вкушают они, чего бы пожелалось, но ту употребляют пищу, какую предлагает обучающий подвигам» (Феодорит). «Что значит: «от всех»? – То есть не так, что от одного воздерживается, а в другом грешит, но воздерживается и от чревоугодия, и от сладострастия, и от пьянства, и от всех вообще страстей. Так бывает, говорит, даже при внешних подвигах, ибо подвизающимся (на зрелищах) нельзя во время подвига ни упиваться, ни прелюбодействовать, дабы не ослабить своих сил, ни заниматься чем-либо другим; но, воздерживаясь совершенно от всего, они занимались только своим подвигом. Если же так бывает там, где венец дается одному, то тем более должно быть здесь, где больше щедрости, ибо здесь не один только увенчается, – и самые награды гораздо выше подвигов» (святой Златоуст). «Итак, познайте, чего еще недостает у вас, и уразумейте способ, каким можно достигнуть венца. Апостол все сократил в одном слове: «от всех воздержится»« (Феофилакт).

И «они убо да истленен венец приимут, мы же неистленен». Чаяние получить благо возбуждает энергию и приводит в напряжение силы действующие. Апостол говорит: видите, как хлопочут и усиливаются; из-за чего? – Чтоб получить венец, который завтра уже будет никуда негож. Сравните с этим то, что нам обетовано, и рассудите, сколь больше должно быть у нас напряжения и труда и заботы. Венец наш превосходнее того не тем только, что неистленен, когда тот тленен, но и тем, что нашему цены нет по его высоте и добротности. И этому тоже цены нет, но по его ничтожности. Апостол не прибавляет к этому наведения: оно само собою выходило, как тогда, так и теперь. Для нас можно сказать: оплотеневший ум не видит цены духовных благ, и не представляет их превосходства сознанию, оттого всюду ослабела ревность к стяжанию их. Мы живем так, что будто кроме земли и земного ничего нет.

1Кор.9:26. Аз убо тако теку, не яко безвестно; тако подвизаюся, не яко воздух бияй.

В своем примере представляет святой Павел, как важно в жизни духовной уяснить для себя, чем увенчается надлежащий подвиг, и затем все в своей жизни направиь так, чтоб она прямо вела к достижению чаемого. Как бывает в хозяйстве, что благоразумный хозяин, начав какое-либо предприятие и придумав для приведения его к концу надежные средства, ведет потом дело с полною уверенностию, что достигнет того, что задумал, и внимания не обращая на соприкосновенности или толки сторонних; так бывает и в духовной жизни. Кто хорошо понял конец и придумал, как его достигнуть, тот идет путем сей жизни с полною уверенностию, что достигнет чаемого блага, которого доброта превышает всякое описание. При этом сторонние нередко могут говорить ему: воздух бьет (воду толчет). А он знает твердо, что течет не на безвестное. «Взираю, говорит, на уповаемые блага, потому что не безызвестен мне венец» (Феодорит).

Святой Златоуст берет это в применении к неисправности коринфян и говорит: «Что значит, «не яко безвестно»? – Я имею в виду, говорит, известную цель, подвизаюсь не тщетно и не напрасно, как вы. Ибо какая вам польза от того, что вы входите в идольские капища и как бы выказываете свое совершенство? – Никакой. Я же не так; но все, что ни делаю, делаю для спасения ближних; показываю ли совершенство, – это для них; снисхождение ли, – это для них; превосходство ли тем, что ничего не беру, – это для того, дабы они не соблазнились; уничижение ли более всех, остригаясь и омовение принимая, – это для того, дабы они не преткнулись. Вот что значит: «не яко безвестно». А ты скажи мне, для чего ешь в капищах? Не можешь представить никакой основательной причины; пища не приближает тебя к Богу; ешь ли, ничего не приобретаешь; не ешь ли, ничего не теряешь; следовательно, ты идешь напрасно и без цели; это и значит: «безвестно. Тако подвизаюся, не яко воздух бияй». Этими словами тоже выражает, что он действует не напрасно и не без цели. Я имею врага, говорит которого поражаю, то есть диавола; а ты не поражаешь его, а напрасно истощаешь свои силы». Яснее выражает эту мысль блаженный Феодорит: «Не всуе тружусь, бия воздух, но наношу удар невидимым сопротивникам. Этот образ речи Апостол взял с обучающихся борцов. Ибо они обыкновенно, упражняясь, вместо противника против воздуха приводят в движение руки».

1Кор.9:27. Но умерщвляю тело мое и порабощаю, да не како, иным проповедуя, сам неключим буду.

Имею, сказал, определенную цель, ясно мною сознаваемую, взял меры и средства, верно ведущие к сей цели, и подвизаюсь в уверенности, что достигну чаемого. Подвиги разнообразны: есть подвиги душевные и есть телесные. – Выставляет он последние потому, что указывал пример в себе в исправление поблажки телу, и потому, что когда умерщвлено и порабощено тело, то и душа будет исправна. Святой Златоуст говорит: «Здесь он внушает, что они преданы чревоугодию, не обуздывают этой страсти и под предлогом совершенства удовлетворяют ей; на что он и выше с сожалением говорил: «брашна чреву и чрево брашнам». От пресыщения рождается как блуд, так и идолослужение, посему он справедливо во многих местах поражает эту болезнь. И здесь обуздывает ее своим примером. Все терплю, но кроме того принимаю на себя и тот великий труд, чтобы жить воздержно. Ибо хотя трудно преодолеть страсть и похоть чрева, однако я обуздываю ее, не предаюсь этой страсти, но всячески стараюсь, чтобы не увлечься ею. Не думайте, что я успеваю в этом без труда; нет, это для меня подвиг, воздержание и борьба с природою, которая непрестанно восстает и домогается свободы, но я не уступаю, а укрощаю и подчиняю ее с великими усилиями. Говорит это он для того, дабы никто не унывал в подвигах добродетели по трудности дела, посему и выражается так: «умерщвляю и порабощаю». Не сказал: уничтожаю, или мучу, потому что плоть не есть враг, но «умерщвляю (υπωπιαζω, глаза подбить, наносить удары до синевы) и порабощаю», что свойственно господину, а не врагу, учителю, а не злодею, пестуну, а не противнику.

«Да не како иным проповедуя, сам неключим буду». Поблажка телу – путь к неключимости. Есть мера, выше которой когда зайдет поблажка телу в пище, сне и всяком покое, духовная жизнь замирать начинает, ревность слабеет, трезвенность отходит, охлаждение обнимает душу. Возбудись какая страсть, недивно и падению последовать. Вот и неключимость! – Чтоб этого не последовало, святой Павел и дает урок – умерщвлять и порабощать тело. «Если Павел, учитель столь многих, опасался этого, и опасался после того, как распространил проповедь, сделался благовестником и явился предстателем вселенной, то что должны сказать мы? – Не думайте, говорит, будто для вашего спасения достаточно того, что вы уверовали; если мне, который проповедовал, учил, обратил тысячи людей, недостаточно этого для спасения, когда сам себя не буду вести безукоризненно, то тем более вам» (святой Златоуст).

Главную мысль, что вкушающие идоложертвенное трапезе бесовской причащаются, потому не безвинны и должны страшиться гнева Божия, раскрывает Апостол в средине главы (стихи 15–22). Но впереди этого ставит он: а) примеры судов Божиих над израильтянами, избранными, подобно христианам, и согрешившими против Бога, при других грехах, и идолослужением (стихи 1–14). А после в) прилагает правила, как обходиться с пищею, чтоб не согрешить употреблением идоложертвенного (1Кор.10:23–33).

Эти примеры поставил Апостол впереди, чтоб приготовить покорность своему наставлению воздерживаться от идоложертвенного, как дела нечестивого. Он говорит как бы: вот как строго Бог относился к тем, которые повинными явились в идолослужени, – чтобы, сказавши затем: а вы причастными становитесь идолослужения чрез вкушение идоложертвенного, – вывесть: удаляйтесь же от этого. Или Бога раздражаете? Разве вы крепче Его? (стихи 14–24). Но чтобы не подумал кто, что то – израильтяне, а мы другое – он прежде всего проводит аа) параллель между израильтянами и христианами: вы крещеные, и те крестились в облаце и в море; вы вкушаете Тело и Кровь Господа, и те брашно духовное ядоша, и пиво духовное пиша (1Кор.10:1–4). бб) Но тех Бог не пощадил, когда согрешили; не пощадит и вас: ибо то все «образы нам быша» (1Кор.10:5–13). Вывод отсюда очевидный: бегайте же идолослужения (1Кор.10:14).

аа) Параллель между Израилем и христианами (1Кор.10, 1–4)

1Кор.10:1–2. Не хощу же вас не ведети, братие, яко отцы наши вси под облаком быша, и вси сквозе море проидоша; и вси в Моисеа крестишася во облаце и в мори.

Когда начинал речь о ристалищах, говорил: «не весте ли?» а здесь говорит: «не хощу вас не ведети», – хочу, чтоб вы знали, то же, что: знаете ли, или знайте. «Отцы наши», а не ваши; себя ставит на стороне израильтян, в противоположность язычникам, чтоб дать мысль, что как тогда израильтяне избраны были из всех народов, так теперь из всех народов, не исключая и израильтян, избираются христиане. «Вси под облаком быша и сквозе море проидоша». Известная история. Пока не видно к чему речь, но нечаянный оборот возбуждает только внимание. «И вси в Моисеа крестишася во облаце и в мори». Вот к чему речь: чтобы показать в шествии под облаком и прехождении чрез море прообраз крещения. Святой Павел не ставит одну черту против другой, но одним словом «крестишася» дает разуметь все, что он хотел сказать. «Бывшее с ними, говорит, есть образ совершающегося у нас. Ибо море уподоблялось купели, облако благодати – Духа, Моисей – иерею, жезл – кресту, перешедший море Израиль – крещаемым, а преследующие египтяне представляли собою образ демонов; сам же фараон служил изображением диавола» (Феодорит). Как в Моисея крестились? – Не собственно в Моисея, но в Того, Кого он прообразовал. Святой Златоуст говорит: «Так как Апостол желает сблизить прообраз с истиною, то называет и прообраз именем истины». То есть говорит: В Моисея, а разуметь под сим надо не его, а Господа; как ниже говорит, пили от духовного камня, «камень же бе Христос». Креститься в кого значит дать обязательство быть чьим, принадлежать кому вседушно. Хотя об израильтянах сказано, что в переходе чрез Чермное море они поверили Моисею, рабу Божию (Исх. 14, 31), но основа уверенности не в нем, а в Боге, явившем чрез него такое заступление. Почему и крещение израильтян в облаке и море было чрез него в Бога и Господа.

1Кор.10:3–4. И вси тожде брашно духовное ядоша; и вси тожде пиво духовное пиша, пияху бо от духовнаго последующаго камене: камень же бе Христос.

«Брашно духовное» – манна, чудесно посылаемая; «пиво духовное» – вода из камня, чудесно источенная. То и другое названо духовным потому, что не естественным путем было доставляемо, а чудодейственною Божиею силою, как в послании к Галатам Исаак назван духовным сыном Авраама, а Измаил плотским, по той причине, что тот родился при особом действии силы Божией, а сей естественно (Гал. 4, 29). Манна прообразовала тело Господа, а вода из камня кровь Господа, из ребра Коего источилась кровь и вода (Феодорит). «Выше он указал на прообраз крещения, а здесь на прообраз священной трапезы. Как ты вкушаешь Тело Господне, так израильтяне вкушали манну; как ты пьешь Кровь Его, так они пили воду из камня. Хотя это было чувственное, однако подавалось духовно, не по законам природы, а по благодати (то есть силою Божиею). О пище (манне) он ничего не прибавил (в объяснение), потому что она (очевидно) была отлична от обыкновенной не только по способу получения, но и по существу своему; а о питии, в котором только способ получения был чудесен и требовал объяснения, после слов: «тожде пиво духовное пиша», он присовокупил: «пияху бо от духовнаго последующаго камене», – и еще: «камень же бе Христос». Не камень по естеству своему источал воду, иначе он источал бы ее и прежде, – но все это делал некоторый другой, духовный камень, то есть Христос, Который постоянно сопутствовал им и творил все чудеса; посему и говорит: «последующаго». Видишь ли мудрость Павла, как он объясняет, что Христос есть податель того и другого, и, таким образом, сближает прообраз с истиною? Он подавал, говорит, израильтянам те дары, Он же предлагает и эту трапезу; Он провел их через море, Он же проводит и тебя через воду крещения; им Он доставил манну и воду, а тебе предлагает Тело и Кровь. Таковы Дары Его» (святой Златоуст).

Хотя и не совсем ясно поймем мы, черта в черту, прообраз и истину, нужды нет. Общая мысль видна, что израильтяне получили от Бога дары, которым в высшем значении соответствуют Дары, христианам поданные. Для цели Апостола этого достаточно. «Для чего он говорит это? Дабы показать, что, как израильтянам не послужили в пользу столь великие дары, так и коринфянам не послужат в пользу крещение и участие в духовных таинствах, если жизнь их не будет соответствовать такой благодати; для того он и указывает на прообразы крещения и таинств» (святой Златоуст).

бб) Применение к христианам бывшего во Израиле (1Кор.10, 5–13)

«Посмотрим же, пощадил ли Бог израильтян, когда они оказались недостойными даров Его? Нет; посему Апостол присовокупляет» (святой Златоуст):

1Кор.10:5. Но не во множайших их благоволи Бог: поражени бо быша в пустыни.

«Не во множайших» не ко многим-то благоволил Бог. – Ибо, кроме Халева и Иисуса Навина, все вошедшие в перечисление были истреблены» (Феодорит). Или: не посмотрел Бог, что их много, всех истребил, кого огнем, кого змиями, кого болезнями, все легли в пустыне, кроме двух. «Они составляли великое множество, но многочисленность нисколько не помогла им. Все благодеяния были знаком любви Божией, но и это не помогло им потому что они сами не явили дел любви. Смотрите, сколько благодеяний Бог оказал израильтянам: освободил их из Египта и тамошнего рабства, провел чрез море, с неба сниспослал манну, из земли источил новые и чудные источники вод, постоянно сопутствовал им, творя чудеса и везде ограждая их; и однако, когда они оказались недостойными таких даров, не пощадил их, но погубил всех. «Поражени бо быша в пустыни», – говорит Апостол, выражая и то, что они внезапно были поражаемы, и то, что поражавшие их наказания были ниспосылаемы Богом. И притом не в земле обетованной Он ниспослал на них все это, но вне и весьма далеко от нее, наказав их сугубою казнию: тем, что не допустил видеть земли обетованной, и тем, что наказал строго. Но как, скажешь, это относится к нам? – К тебе именно и относится. Посему Апостол и продолжает» (святой Златоуст):

1Кор.10:6. Сия же образы нам быша, яко не быти нам похотником злых, якоже и они похотеша.

«Как дары их были прообразами, так и наказания были прообразами; как крещение и таинственная трапеза были прообразованы, так последующими событиями было предвозвещено и то, что недостойные дара подвергнутся наказанию, дабы мы такими примерами научились быть воздержными. Как в благодеянии предшествовали прообразы, а за ними последовала истина, так будет и в наказаниях. Видишь ли, как он внушает, что мы не только будем наказаны, но еще гораздо больше, нежели израильтяне? Ибо, если там были прообразы, а здесь истина, то и наказания должны быть гораздо больше, так же, как дары» (святой Златоуст).

«Яко не быти нам похотником злых» разумеется или вообще похоть злая, источник всякого греха (Феофилакт), как говорит святой Иаков: «похоть заченши раждает грех» (Иак. 1, 15); или, применительно к словам: «якоже и они похотеша», особенно чревоугодие и сластолюбие. Ибо израильтяне изображаются особенно похотливыми к яствам (Экумений). Так Пророк Давид говорит: «похотеша желанию в пустыни... И даде им прошение их, посла сытость в души их» (Пс. 105, 14–15). И в книге Числ пишется: «похотеша похотением, и седше плакахуся сынове Израилевы, и рекоша: кто ны напитает мясы?» (Числ. 11, 4). И место то, где похоронены были пораженные свыше похотники такие, названо «гробы похотения» (1Кор.34). Последнее ближе к цели Апостола. Тут прикровенно Апостол указывает причину, влекшую коринфских умников к трапезам из идольских жертв. Они сами говорили: мы знаем, что идол ничто, и, следовательно, оправдывали свое поведение высшими взглядами; а Апостол, представляя этот образ из истории израильтян, дает им намек войти в себя и посмотреть, точно ли высшие взгляды мирят вас с жертвенным мясом, а не чревоугодие. Святой Златоуст говорит: «Представляет и причину, почему они стекались к трапезам: это сластолюбие». Что это точно так, видно из того, что вслед за сим Апостол говорит об идолослужителях. В Коринфе христиане уже отстали от идолопоклонства, а только некоторые умники осквернялись прикосновением к идолопоклонству чрез участие в бесовских трапезах. «Сказав: «яко не быти нам похотником злых», и продолжив: «ни идолослужители бывайте», указывает причину такого нечестия в сластолюбии» (святой Златоуст).

1Кор.10:7. Ни идолослужители бывайте, якоже нецыи от них, якоже есть писано: седоша людие ясти и пити, и восташа играти.

Это было после слития тельца и принесения ему жертвы (Исх. 32, 6). Наевшись, напившись, встали и начали петь песни и, составляя хоры, хороводить и всячески веселиться. Цель у Апостола – историческими событиями поставить ястие и питие в связь с идолопоклонством и тем внушить коринфянам: смотрите, те от идолопоклонства перешли к чревоугодию (как у язычников всегда и бывало), как бы вам обратным путем не взойти от чревоугодия к поклонению идолам. Но вместе с тем он намекает им, что они уже прикосновенны идолослужению. Ибо к кому бы иначе могло относиться: «ни идолослужители бывайте»? «Слышишь ли, как он называет коринфян идолослужителями? Впрочем здесь он только намекает, а после и доказывает это» (святой Златоуст).

1Кор.10:8. Ниже соблудим, якоже нецыи от них соблудиша, и падоша во един день двадесять три тысящи.

А те как соблудили? – По совету Валаама (Числ. 31, 8–16), мадианиты выслали женщин в ополчение израильтян, которые, увлекшись ими, приносили жертвы Веельфегору, ели от жертв и пили, и блудили с женами (Числ.25). Это привлекло гнев Божий, и пало в один день 23 или 24 тысячи израильтян. Выставляя этот пример, святой Павел и еще прибавляет одну черту к опасениям от вкушения идоложертвенных яств, к опасности впасть в идолослужение – опасность впасть в блуд. Ибо замечают, что в иных случаях с жреческими пирами были соединяемы и нечистые дела. Внимание Апостола все стоит на одном – на вкушении идоложертвенного, и он примерами теми живописует коринфянам, какая бездна разверзается под этим будто незначительным делом, которое столь благовидным казалось их умникам, с независимыми воззрениями.

1Кор.10:9. Ни да искушаим Христа, якоже нецыи от них искусиша, и от змий погибоша.

Обстоятельство поражения израильтян змеями определяет случай, на который указывает Апостол. От горы Ор направились израильтяне к Чермному морю в обход земли Едомской и, возмалодушествовав, начали роптать на Бога и Моисея, говоря: зачем вывел ты нас из Египта в пустыню, где нет ни хлеба, ни воды, уморить что ли нас здесь? За это прогневался Бог и послал на них змий (Числ. 21, 5–6). Святой Давид, изображая все, чем прогневляли израильтяне Бога в пустыне, в 77 псалме, то обстоятельство, что израильтяне желали лучших яств, назвал искушением Бога: «искусиша Бога... и реша: еда возможет Бог уготовати трапезу в пустыни?» (1Кор.10:18–19). Святой Павел это выражение: «искусиша», от обстоятельства, о коем говорит пророк, перенес на тот случай, когда израильтяне в малодушии жаловались на скудость пищи, хотя тут собственно был ропот. Итак, и здесь дело о пище, к тому же и речь ропщущего тоже есть: «еда может Бог?» только с бо́льшим сомнением.

Словами: «не искусим Христа» намекает Апостол, что коринфяне каким-нибудь образом в этом виновны были, но как именно, из послания указать нельзя с верностию. Экумений пишет, что они, искушая Христа, требовали знамений. Может быть, и был такой случай во время первоначальной проповеди. При такой необычайной вере знамения необходимы были, и Апостолы были ими вооружены. Но это требование было так естественно, что его к искушению Господа отнести вполне нельзя. Святой Златоуст говорит, что «Апостол указывает здесь еще на одно преступление, обвиняя коринфян в том, что они роптали на искушения и говорили: когда будут блага, когда награды?» – Очень вероятно, что в этих двух стихах: «не искусим, – не ропщите» намекает Апостол на малодушие коринфян, против которого ниже и воодушевляет (1Кор.10:13). Но можно и не доискиваться до точности, ибо цель Апостола в приведении этих примеров только та, чтобы внушить, что нельзя без опаски жить, опираясь на том, что призваны и крещены; а это и из понятных в приложении примеров видно. Иные такую еще мысль предлагают: искушать Господа значит ввергать себя в опасности, с пытливым помышлением: посмотрю, избавит ли меня Бог. Вкушавшие идоложертвенное подвергали себя разным нравственным искушениям. Может быть, у них была мысль: Господь избавит, или: посмотритм избавит ли нас Христос, когда будет подходить беда. Апостол и говорит им: «не искусим Христа».

1Кор.10:10. Ни ропщите, якоже нецыи от них ропташа, и погибоша от всегубителя.

На какое обстоятельство эти слова указывают, определить трудно. Ибо ропотливостям израильтян в пустыне числа не было. Мало-мало затруднение, – сейчас и ропот, и сильный. Можно бы воспользоваться для определения особого случая словами: «погибоша от всегубителя»; но такого обстоятельства, где бы выдавался какой-нибудь особый всегубитель, не видно. Погибали вообще от наказания Божия; то незнать откуда нападала смертность, то змии поражали, то огонь пожигал, то земля разверзалась и пожирала. Экумений, перечислив разные случаи роптаний Израиля, останавливается на том, который описан в 11 главе Чисел: «И быша людие ропщуще злая пред Господем. И слыша Господ, и разгневася гневом, и разгореся в них огнь от Господа, и потреби часть некую от полка» (Числ. 11, 1). Огонь этот, говорит, и назван у Апостола губителем (ολοθρευτου), как некая карательная сила Божия, – это было в начале странствования. Другие разумеют здесь возмущение Корея, Дафана и Авирона, пожренных землею (Числ. 16, 41 и далее)). Иные – ропот вследствие соглядания земли, за который Бог положил, что все вышедшие из Египта, свыше 29-летнего возраста, помрут в пустыне, исключая Иисуса Навина и Халева. Какой догадке дать предпочтение, не видно; не видно и то, к чему в коринфянах могло относиться такое внушение. Воспользуемся лучше общею мыслию, какую выводит отсюда святой Златоуст, который в обоих стихах (1Кор.10:9–10), кажется, видит один урок: воодушевление к благодушному терпению всего находящего. «Не ропщите, говорит. Нужно не только страдать за Христа, но и переносить все случающееся мужественно и с полным удовольствием; это всему венец; а если этого не будет, то наказание постигнет ропщущих. Апостолы радовались, когда их бичевали; Павел хвалился страданиями».

Блаженный Феодорит все означенные пять случаев (1Кор.10:6–10) подводит под один обзор и говорит: «Каждое из сказанных событий Апостол представил как сходное с тем, в чем погрешали коринфяне. И, во-первых, указал на злое похотение, от которого рождается большая часть зол; потом на идолослужение и на чревоугодие, от которого произникло и первое, потому что и коринфяне, поработившись чревоугодию, делали пиры в идольских капищах. Упомянул и о блуде, показал число умерщвленных за оный, посевая тем страх наказания в уме соблудившего. Роптали же и у них сподобившиеся меньших дарований, потому что не все были удостоены (это идет к Дафану и Авирону с Кореем). И искушали Господа говорившие разными языками, пользуясь сим дарованием в Церкви более по любочестию, нежели по нужде (собравшихся)».

1Кор.10:11. Сия же вся образи прилучахуся онем: писана же быша в научение наше, в нихже концы век достигоша.

«Сия же вся образи прилучахуся онем». Все это действительно случалось с ними, но не для них одних являл Господь суды Свои над ними, а во образ нам, чтоб, видя то, мы брали себе в ум, что для тех, которых Бог избрал Себе и дарами благодати снабдил, грехи не могут оставаться не наказанными. В каком смысле это «образи», объясняют слова: «писана быша в научение наше». Читай или слушай, рассуждай и учись. Никому не будет пощады, ни похотникам, которые живут только в собственное удовольствие с забвением Бога и будущей жизни, ни идолослужителям, которые надеждами своими опираются на людях или вещах помимо Бога, ни живущим в плотских грехах, ни искушающим Бога, которые или ввергают себя самонадеянно в опасности, или Бога небоязненно оскорбляют, говоря: что сделает Бог? ни ропотникам, которым все подай Бог, что они ни захотят, и мало-мало что случается не по их нраву, восстают на небо. Апостол взял только главнейшие суды; но сказавши: «вся», дал разуметь, что странствование израильтян по пустыне, по исходе из Египта и переходе чрез Чермное море, во всех своих частях может представлять для нас поучение в жизни, от крещения до вступления в обетованную землю, до перехода вратами смерти в другую жизнь.

«В нихже концы век достигоша», слово в слово с греческого так: в которых (то есть нас) концы веков уперлись. Как дорога какая идет-идет, и упирает наконец во что, в стену или в гору, так что дальше некуда идти; так, говорит, прежние века шли-шли с своими событиями, и уперлись в нас, на которых должно осуществиться все в них предызображенное. Мы – цель предыдущих событий; на нас исполняется, что там только предуказано. Апостол хотел устрашить их и отогнать от них всякое покушение отклонять от себя суды Божии, думая: авось все то как-нибудь минует нас. Некуда, говорит, миновать; последние времена; страшный суд близок (святой Златоуст). «Помянул о последних временах, дабы напомнить о кончине мира, и вместе с тем внушить, что наши наказания будут не кратковременные, а вечные. Временные наказания кончаются с настоящею жизнию, а будущие будут продолжаться вечно. Дары наши больше, и наказания больше» (святой Златоуст).

1Кор.10:12. Темже мняйся стояти, да блюдется, да не падет.

В приведенных примерах внушалось: смотрите, не увлекитесь от пиршества к идолослужению и от того и другого к блуду, или к искушению Бога и ропоту. Умники с высшими взглядами могли на это сказать или подумать: о нет! мы ясно понимаем дело и стоим твердо. Апостол вразумляет их: но, кто думает, что стоит, блюдись, чтобы не пасть. «Снова низлагает гордость тех, которые превозносились знанием. Надеяться на себя самого не значит стоять так, как должно стоять; такой человек скоро упадет. Гордость, а затем беспечность и сластолюбие суть источники зол. Посему если ты стоишь, берегись, чтоб не упасть. Стоять здесь (в сей жизни) не значит стоять твердо, пока мы не избавились от волн настоящей жизни и не достигли тихой пристани. Итак, не гордись тем, что ты стоишь, а опасайся, чтобы не упасть. Ибо если опасался Павел (1Кор.9, 27), который был крепче всех, то гораздо более должно опасаться нам» (святой Златоуст).

1Кор.10:13. Искушение вас не достиже точию человеческое; верен же Бог, Иже не оставит вас искуситися паче, еже можете, но сотворит со искушением и избытие, яко возмощи вам понести.

Какое это искушение? – Не внутреннее, как видно из всей речи, а внешнее: скорби, бедствия, тесноты от неверующих. Они состояли под сим искушением, и несли его; ибо говорит, «достиже». – И Апостол Павел, говоря о своем среди их пребывании, пишет, что был у них в «страсе и трепете мнозе» (1Кор.2, 3), конечно разделяя с ними бедствия. Может быть, начавшись тогда, они не прекращались, и верующие еще состояли под ними, когда писано послание. Не того ли ради и впереди, приводя вразумляющие примеры, он привел и такие, в которых Бог наказывал за искушение Его и ропот? Не состояли ль в связи эти искушения с ядением идоложертвенных? Отчуждение от них наводило подозрение, а потом по дознании, откуда оно исходило, и гонение. Умники, прикрываясь знанием, садились небоязненно за трапезы идольские и тем избегали от всех неприятностей; а другие не могли на это решаться, и за то подвергались оскорблениям, насмешкам, притеснениям. Первым давал уже Апостол сильные вразумления и еще будет давать; здесь несколько слов говорит ко вторым: не малодушествуйте, не ропщите. «Искушение вас не постигло как только человеческое», то есть «малое, краткое, умеренное. Вы еще не видали опасности, которая угрожала бы вам смертию, искушения, которое могло бы погубить вас. То же говорит он и евреям: «не у до крове стасте, противу греха подвизающеся» (Евр. 12, 4)» (святой Златоуст).

Но такое слово, вместо утешения, могло и больший страх наводить. Пусть человеческое постигло нас искушение малое, но все же оно тяжело, и кто знает, завтра оно сделается еще тяжелее. Предотвращая такие мысли, могшие наводить уныние, Апостол воодушевляет их и ободряет, говоря: «верен Бог, Иже не оставит вас искуситися паче, еже можете». Возможно, говорит как бы, и то, чего вы боитесь, но будьте уверены, что Бог не попустит вам впасть в искушения, превышающие силы ваши. Предайтесь в волю Его и не смущайте себя мрачными мыслями, но паче воодушевляйтесь благодушием, веря в непреложность обетований Того, Кто сказал: «приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы» (Мф. 11, 28). Верен Бог! Все от Него, и все в руках Его. Он умеет соразмерить бремя с силами того, на кого возлагает его. Когда человек сам себя ввергает в искушение, то не дивно, что он нападает и на такое, которое ему не по силам, и он падет под ним. А Бог никогда не искусит вас «паче, еже можете, но сотворит со искушением и избытие, яко возмощи вам понести». Пусть Богом насылаемое, или попускаемое, искушение и нестерпимым кажется, но Он или скоро избавит от него, так что лишь покажете твердость, пройдет и испытание, – «сотворит» вместе «с искушением и избытие» или, если нужно будет продолжить его, даст силы перетерпеть все, и вы понесете его, будто не замечая (Фотий у Экумения). «Бог подает и терпение, и скорое освобождение, так что искушение делается сносным» (святой Златоуст).

Святой Златоуст делает по сему такое наведение: «Значит, есть искушения, которых нельзя перенести? – Есть. Какие же? – Можно сказать, все; ибо возможность переносить их зависит от помощи Божией, которую мы приобретаем собственным нашим расположением. Не только искушений, превышающих силы наши, но и человеческих мы не можем переносить без помощи свыше; даже умеренных искушений мы не можем переносить собственною силою, но и в этом случае имеем нужду в помощи Божией, дабы преодолеть, а прежде нежели преодолеем – переносить их».

1Кор.10:14. Темже, братие моя возлюбленная, бегайте от идолослужения.

К этому преимущественно выводу вел он речь с начала главы. Израильтяне, прообразовательно крещеные и питавшиеся духовным хлебом и пившие духовное пино, когда коснулись идолослужения, гибли. Смотрите и вы, истинно крещеные, и истинного Тела и Крови Господних вкушающие, не коснитесь как-либо идолослужения. Ибо и вас не пощадит Бог, и еще более не пощадит, нежели тех. Бегайте же идолослужения! Идолослужением называет вкушение от жертв идольских. Не прямое это идолослужение, но причастие к нему, осквернение им. Прежде он не касался этой стороны, соглашаясь, что знание, высшие взгляды делали их неприкосновенными скверне идолослужения. Теперь и это приписывает их делу, и говорит: бегайте, разумея, – бегайте таких трапез. Страх за участие в идолослужении он возбудил уже предыдущими судами Божиими. Осталось ему пояснить, что, вкушая от жертв идольских, они причастны идолослужению. Об этом и следует речь.

Феодорит пишет: «Апостол постепенно усиливает обвинение, и показывает, что равнодушное вкушение идоложертвенного нимало не разнится от служения идолам». Святой Златоуст говорит: «Почему побуждает поскорее отстать от греха; ибо не просто сказал: отстаньте, но: бегайте; называет дело их идолослужением, дабы они отстали от него не только потому, что оно причиняет вред ближнему, но и потому что оно само по себе весьма пагубно».

Ход мыслей у Апостола такой: рассудите сами: когда мы причащаемся Святых Таин, то причащаемся Тела Христова и Крови Христовой; также у иудеев те, которые едят от жертв, общники бывают олтаря; а ядущие от жертв идольских, думаете, никому не общники?! Идолы – точно ничто; но есть бесы, которым служат чрез жертвы идолам. Если так, то ядущие идоложертвенное суть общники бесов. Вот куда вы попадаете с вашим мудрованием! Потому я никак не хочу, чтобы вы были общники бесов. Не можете вы Святых Таин причащаться, и участвовать в бесовской трапезе. Прекратите это. Божию ревность вы этим раздражаете. Когда же прогневается Господь, кто устоит?

1Кор.10:15. Яко мудрым глаголю; судите вы, еже глаголю.

Предыдущий стих можно считать и концом предшествовавшего отделения, и началом настоящего. Там сказано: «бегайте идолослужения»; мысль же слова такая: прекратите участие в трапезах капищных, потому что чрез это вы делаетесь причастными идолослужения. Приступая теперь к доказанию этого, или даже к доказанию гораздо большего, именно, что они делаются чрез то общниками бесов, – а это страшно, – Апостол самих коринфян избирает судьями над самими собою. Он говорит как бы: я вам предложу только данные, а вывод вы сделаете сами. Святой Златоуст говорит: «Так как он сказал многое и усилил обличение, назвав дело их идолослужением, то, дабы не показалось, что он говорит слишком резко и укоризненно, – отдает это на их суд и, похвалив, поставляет их судьями: «яко мудрым», говорит, «глаголю». Надобно быть совершенно уверенным в правоте своей, чтобы самого обвиняемого ставить судьею дела. Это весьма много ободряет и слушателей, когда кто беседует с ними не как повелитель или законодатель, но как советник, ожидающий суда их самих. С иудеями, которые были несмысленны и детски малодушны, Бог не так беседовал и не везде открывал им причины Своих повелений, а только повелевал; но здесь, так как мы удостоены великой свободы и способны участвовать в свободе, Апостол беседует как с друзьями и говорит: я не требую других судей, вы сами произнесете суд, вас поставляю судьями».

1Кор.10:16. Чаша благословения, юже благословляем, не общение ли крове Христовы есть? Хлеб, егоже ломим, не общение ли тела Христова есть?

Два вида общения посредством видимого с невидимым предлагает Апостол на рассуждение мудрых коринфян. Первый – высший, общение Тела и Крови Христовых под видом хлеба и вина. В Церкви приносится бескровная жертва. Затем все присутствующие в храме причащаются от сей жертвы, и причащаясь входят в общение Крови Христовой и Тела Христова. Ибо хлеб и вино чрез благословение таинственно пресуществляются в тело и кровь Господа Иисуса Христа. Вот что есть у нас и что вы знаете, говорит. Сила слова, что мы вступаем в общение тела и крови Господа; но тут же утверждаются и обе догматические истины о таинстве Евхаристии, первая – что в сем таинстве приносится жертва, и вторая, что хлеб и вино пресуществляются в тело и кровь Господа. Первое – по ходу речи, ибо речь идет о жертвах священнодейственных; второе – по силе вкушения, ибо питие вина есть общение крови, и вкушение хлеба есть общение тела; то и другое не мысленно, а действительно. «Сподобляясь священных Таин, не с Самим ли Владыкою вступаем в общение, не говорим ли, что Его это тело и Его кровь?» (Феодорит).

""Чашею благословения» (или Евхаристии, благодарения) назвал ее Апостол потому, что мы, держа ее в руках, прославляем Бога, удивляемся и изумляемся неизреченному Его дару, благословляя Его, что Он пролил кровь Свою для избавления нас от заблуждения, и не только пролил, но и преподал ее всем нам» (святой Златоуст). Слова же: «юже благословляем» указывают на священнодейственное благословение, чрез которое таинственно силою Христовою вино бывает кровь Христова и хлеб тело Христово. Вследствие сего вкушение от чаши «не общение ли крове Христовы есть?» «Весьма верно и страшно он выразился; смысл же слов его есть следующий: находящееся в чаше есть то самое, что истекло из ребра Господа; того мы и приобщаемся» (святой Златоуст).

Вследствие сего же вкушение от хлеба, «егоже ломим, не общение ли тела Христова есть?» Оба вопроса заключают в себе сугубейшее утверждение вопрошаемого. «Почему не сказал: причастие? – Потому что хотел выразить нечто большее, показать совершенное единение. Ибо, приобщаясь, мы не только делаемся участниками и сообщниками, но соединяемся со Христом. Как тело Христово соединено со Христом, так и мы чрез этот хлеб соединяемся с Ним» (святой Златоуст).

«В Ветхом Завете, когда люди были несовершенны, Он такую же кровь, какую язычники приносили идолам, благоволил и Сам принимать, дабы отвратить от идолов, что также доказывало неизреченную Его любовь; а теперь Он преподал священнодействие более страшное и совершенное, изменив жертву, повелев вместо заклания бессловесных приносить Его Самого» (святой Златоуст).

1Кор.10:17. Яко един хлеб, едино тело есмы мнози, вси бо от единаго хлеба причащаемся.

Что точно принятие Таин Христовых есть общение тела Его и крови, это, хотя для всех христиан и очевидное, и несомненное, счел Апостол нужным пояснить, или и доказать, представляя в подтверждение того наглядное дело, то, что все причащающиеся, которых много, составляют одно тело, и тело Христово. Как бы это могло быть, если бы причащающиеся Таин Христовых не тела и крови Его причащались? Таким образом, очевидно, что поскольку причащаясь единого хлеба, мы становимся едино тело; то значит, причащаясь хлеба, мы тела Христова приобщаемся. Святой Златоуст говорит: «Сказав: «общение тела», хочет выразить еще теснейшую связь и говорит: «яко един хлеб, едино тело есмы мнози». Что я говорю: «общение»? – продолжает он, – мы составляем самое тело Его. Ибо что такое этот хлеб? – Тело Христово. Чем делаются причащающиеся? – Телом Христовым, не многими телами, а одним телом. Как хлеб, составляясь из многих зерен, делается единым, так что хотя в нем есть зерна, но их не видно, и различие их неприметно, по причине их соединения, так и мы соединяемся друг с другом и со Христом. Ибо мы питаемся не один одним, а другой другим, но все одним и тем же телом. Посему Апостол и присовокупляет: «вси бо от единаго хлеба причащаемся». Христос соединил с Собою тебя, столько отдаленного от Него. Смотри, какой жизни ты удостаиваешься? Ибо Он не просто дал Свое тело, но вместо прежней плоти, которая по естеству своему происходя из земли, была умерщвлена грехом и лишена жизни, Он привнес, так сказать, другой состав и другую закваску. – Свою плоть, которая хотя по естеству такая же, но чужда греха и исполнена жизни и всем преподал ее, дабы, питаясь ею и отложив прежнюю мертвую плоть, мы уготовились посредством этой трапезы в жизнь бессмертную».

1Кор.10:18. Видите Израиля по плоти: не ядущии ли жертвы общницы олтареви суть?

Второй пример общения у Израиля по плоти. «То же доказывает опять и из Ветхого Завета. Величие сказанного много превышало понятия слушателей, посему он убеждает их прежними обыкновенными примерами» (святой Златоуст). Значение таинства Тела и Крови Христовых не было неизвестно коринфянам, но понятия точно превышает это не только их, но и всех. Значение жертв ветхозаветных понятнее. Почему Апостол говорит как бы: «Научитесь хотя из простейших примеров, что вкушающие от жертв делаются участниками жертво­приноше­ния» (святой Златоуст). «Израилем по плоти» он назвал продолжавших следовать Моисееву закону и происходивших по плоти от Авраама и Иакова, который первый назван Израилем, в отличие от духовного Израиля – христиан, зрящих Бога и собираемых чрез благовестие веры из всех народов. Закон о жертвах у Израиля был такой, что из приносимого к алтарю часть только возлагаема была на жертвенник и сожигалась, а прочее употребляли в пищу жрецы. Так Бог законоположил, говоря, что служащие алтарю от алтаря и питаться должны. Почему колену Левиину, назначенному на отправление служб в храме, и не назначил удела, а сказал: Я ваша часть, то есть те колена земля питает, а вас Я буду питать. Таким образом, священники и левиты питались от стола Божия. Стол – это был жертвенник. Божия часть потреблялась огнем, а часть жреческую потребляли сами жрецы, по благословению Божию, получая ее от жертвенника, как бы от стола Божия. Вот почему Апостол назвал их «общниками олтаря», то есть трапезы Господней. Они не вступали чрез то в существенное общение с Богом, хотя были Божии, а только с алтарем. У духовного Израиля не так: здесь приносится жертва тела и крови Христовых, и вкушающие от сей жертвы суть общники не алтаря, а Самого Христа. Святой Златоуст говорит: «Там ядущие от жертвы становятся общниками только алтаря, а у нас не так; а как? – Вкушение от нашей жертвы есть «общение тела Христова», ибо мы делаемся причастниками не жертвенника, а Самого Христа».

1Кор.10:19. Что убо глаголю? Яко идол что есть, или идоложертвенное что есть?

Из приведенных двух примеров очевидно выходило, что вкушающие от жертв становятся общниками жертвоприношения в том смысле и в той силе, в каких оно совершается. Прочитавши это, коринфяне могли прийти в недоумение и возыметь позыв обратиться к Апостолу с вопросом: из сказанного видно, что и мы, вкушая идоложертвенное, чему-нибудь становимся общниками. Чему же это? Идол ничто, и идоложертвенное ничего не принимает, быв принесено тому, что ничто. Так учил сам Апостол. Кому же мы общники? – Упреждая их, Апостол и оговаривает речь свою: я не говорю, что идол что-нибудь есть, и идоложертвенное что-нибудь есть. Нет, и идол ничто, и идоложертвенное чем было, тем и остается. Есть другое лицо, с которым жертва и жрущие ее и ядущие ее вступают в общение, и это лицо богопротивное.

В нравственно-религиозном отношении есть две области: Божия и сатанинская, бесовская, – противоположные, как свет и тьма, как истина и ложь, как добро и зло, как жизнь и смерть. Кто в Божией, тот не в бесовской, и кто в бесовской, тот не в Божией. Кто Богу что делает, тот чужд бесов, а кто не Богу, тот на бесовской части. Возьмите теперь во внимание, Богу ли язы́цы жрут то, что жрут? – Очевидно нет. Но если не Богу, то бесам. Идол все остается ничем; но бес не ничто, а есть богопротивное существо, враг Божий и наш. Он научил этим жертвам, он и принимает их, ему и угождают принимающие их и вкушающие от них. Трапеза от жертв идольских есть настоящая бесовская трапеза, несмотря на то, что и идол ничто и мясо жертвенное остается тем, чем было. Так вот моя мысль!

1Кор.10:20. Но зане, яже жрут язы́цы, бесом жрут, а не Богови; не хощу же вас общников быти бесом.

Ход речи такой: не то я говорю, что идол есть что или идоложертвенное что. Нет; но что язычники бесам жрут то, что жрут. И, следовательно, вкушающие от сих жертв общатся с бесами. А я не хочу, чтоб вы были общниками бесов. «Говорю это и отклоняю вас от идолов не потому, чтобы они могли причинить какой-нибудь вред, или имели какую-нибудь силу; они ничто; но хочу, чтобы вы презирали их. Если же он хочет, скажешь, чтоб мы презирали их, то почему с таким усилием отклоняет нас от них? – Потому, что жертвы их приносятся не твоему Господу. «Зане яже жрут язы́цы, бесом жрут, а не Богови». Не обращайся же к тому, что противно Богу. Ты вступаешь чрез это в связь с врагами Божиими. Вот почему я отклоняю тебя от этого! Цель приносящих жертвы и свойства лиц, приемлющих оные (то есть бесов), делают предлагаемое нечистым. «Не хочу же вас общников быти бесом». Видишь ли любовь попечительного отца? Видишь ли, как самые слова его выражают великую доброжелательность? Не хочу, говорит, чтобы вы имели какое-нибудь общение с нечистыми силами» (святой Златоуст).

1Кор.10:21. Не можете чашу Господню пити и чашу бесовскую; не можете трапезе Господней причащатися и трапезе бесовстей.

Это уже властное законоположение. «То говорил: «разсудите сами», будто совет предлагая; а когда изложил им весь ход рассуждения и вывел из него, до какой опасности доходят вкушающие от жертв идольских, что даже на сторону врагов Божиих и своих переходят, – уже не дает места их рассуждению, а пишет определение: не смейте же более касаться этих бесовских жертв: не можете чашу ту бесовскую пить и трапезе той бесовской причащаться. Есть у вас своя чаша, чаша Господня, и своя трапеза, трапеза Господня. Их причащаясь, других не желайте. Строгое это законоположение изрек Апостол, дабы кто из упорнейших, видя, что он говорил все прежнее будто в виде совета: «как разумным говорю, разсудите сами», – не ослушался и не счел себя в праве не делать так, как выходило из того рассуждения. Почему говорит: «не можете... не можете». Одни эти выражения достаточны для вразумления» (святой Златоуст).

1Кор.10:22. Или раздражаем Господа? Еда крепчайши Его есмы?

«То есть неужели мы смеем искушать Его и раздражать, переходя на сторону противников и становясь наряду с врагами Его? Здесь он напоминает о ветхозаветных событиях и беззакониях предков, посему употребляет и выражение то самое, которое некогда употребил Моисей, от лица Божия обличая иудеев в идолопоклонстве. Тии, говорил он, «раздражиша мя не о Бозе, прогневаша мя во идолех своих» (Втор. 32, 21). «Еда крепчайши Его есмы?» Видишь ли, как сильно, как страшно он поражает их, потрясая самые нервы их, доводя их суждения до нелепости и таким образом низлагая гордость их? Начав с меньшего, он дошел до самого главного; последнее гораздо скорее могло быть принято после того, как душа слушателей смягчилась прежними доводами» (святой Златоуст). Рассуждение хорошо, но на определения воли слабо действует, если в основе нравственной жизни не лежит страх Божий. Где страх Божий, там и слабое рассуждение сильно, а где нет его, там и сильное ничего не сделает. В ограждение немощи нравственной Апостол и восставляет страх Божий, и при том в его грозном виде, как страх наказания и поражения. Никакое чувство так сильно не действует на напряжение сил, как чувство самосохранения. Его и раздражает здесь Апостол. Дошедши до опасения, как бы не поразил Бог за вкушение идоложертвенного, они скорее и решительнее могли воздерживаться от сего, опираясь на сей страх.

В словах: «или раздражаем Бога?» – раздражаем – не гнев, а ревность, παραζηλουμεν. Бог назван Богом – ревнителем, как ревнитель о славе Своей, о славе Божества Своего. «Славы Моея, – говорит, – иному не дам, ниже добродетелей Моих истуканным». Сей ревности раздражение разумеет Апостол. А что она у Бога не бывает праздною, этому сколько доказательств в истории израильтян! – Вот и вопрос: «еда крепчайши Его есмы?» Подвигнется ревность Божия и в прах сотрет вас. Так поопаситесь и, усмирив свои высшие взгляды, не прикасайтесь более жертв идольских.

Такого вопроса нельзя было обойти и в ответ на него не написать правил, по внешним тогдашним обстоятельствам. Идоложертвенное не при капищах только ели, но и в домах предлагали на трапезе, и продавали на рынках. Таким образом, возможно было или на рынке купить идоложертвенное и вкусить, или, пришедши на трапезу к язычнику, коснуться его. Как же быть? Апостол отвечает: все вкушайте, пока вам не скажет кто: «се идоложертвенное есть». Услышав это, не вкушайте, чтобы не соблазнить кого, – иудея, эллина или брата немощного. Принимайте пищу с благодарением, и ее употребление обращая во славу Божию и духовное назидание других,

1Кор.10:23. Вся ми леть суть, но не вся на пользу; вся ми леть суть, но не вся назидают.

После страшной угрозы речь потекла покойно. Начинает ее Апостол тем, что подало повод и ко всему рассуждению об идоложертвенном, – со свободы относительно употребления всякого рода безвредной пищи. На это начало опираясь, умники садились за трапезы в капищах идольских. Апостол не отвергает ее, а утверждает: «вся ми леть суть, вся ми леть суть». Совершенная, говорит, правда. Но пользование сим правом свободы не может быть без ограничений. Я полагаю для этого два ограничения: пользу себе и назидание ближним. Коль скоро вкушение чего-либо не полезно себе и не назидает ближнего, то от него надо воздержаться. Полагает Апостол в начале сии мысли, потому что ими потом руководствуется в изложении нижеследующих правил. Святой Златоуст говорит: «Видишь ли великую мудрость Апостола? Так как иной из них мог сказать: я совершен, я властен над собою, я вкушаю предлагаемое с полным знанием дела, – то он говорит: положим, что ты совершен и властен над собою, но смотри не на это, а на то, не причиняет ли твое поведение какого-нибудь вреда, или какого-нибудь расстройства. То и другое он выразил словами: «не вся на пользу, не вся назидают», разумея первое о нем самом, а другое о брате, ибо слово: «не на пользу», указывает на погибель его самого, а слово: «не назидают» – на соблазн брата».

Вред себе называет святой Златоуст погибелью себя самого, вероятно потому, что чрез вкушение идоложертвенного становятся общниками бесов, а в этом явная пагуба. Экумений и Феофилакт видят вред сей в том, что, привыкши вкушать идоложертвенное, и к идолам опять привыкнет и может отпасть от Церкви, тоже на пагубу себе.

Но можно и пользу, и назидание разуметь только в отношении к братьям, как подает повод думать следующий текст, где о себе ничего не говорится, а все внимание заповедуется обращать на пользу ближнего. Так рассуждает блаженный Феодорит: «Позволительно тебе по тому ведению, какое приписываешь себе, делать все; но не полезно тебе делать вред другим. Делаемое тобою не назидает их. Положим, что ты совершен, но надобно позаботиться и о немощных. Ибо сие присовокупил Апостол».

1Кор.10:24. Никтоже своего си да ищет, но еже ближняго кийждо.

«Не на одно то смотри, что ты вкушаешь с чистою совестию, но и на то особенно, назидает ли это ближнего твоего. Во многих местах выставляет святой Павел это правило как необходимейшее. Но не просто велит он не искать своей пользы, а только тогда, когда это вредно для брата. В таком случае полезное ближнему должно предпочитать своей пользе, и то избирать, а это оставлять» (Феофилакт). Коренной закон деятельности христианской: люби Бога паче всего, и люби ближнего, как себя. О любви к себе нечего и правил писать; ее только можно ограничивать. Любовь к Богу наипаче есть действие сердечное, внутренное, сокровенное. В явной жизни действующею является одна любовь к ближним, возгреваемая внутри любовию к Богу. Бога паче всего любить должно; но к Богу деятельной любви ничем не можешь ты показать, как делами любви к ближним. Потому, «да ищет кийждо еже ближняго» – есть сокращение всего нравственного закона. Но надо при этом держать в душе строго дополнительную главную мысль, чтобы сие искание, «еже ближняго», исходило из любви к Богу. Ибо есть гуманисты, которые представляются млеющими от любви к человечеству, между тем не только любви к Богу, но и веры в Него не имеют. Пустые личности!

Этими двумя стихами напоминал коринфянам Апостол: итак, вкушать идоложертвенное открыто в капищах – с этих пор не дерзайте. Но оставались другие случаи, в которых, и не ведая, можно было вкусить идоложертвенное. Их теперь и определяет святой Павел.

1Кор.10:25–26. Все, еже на торжищи продаемое, ядите, ничтоже сумнящеся, за совесть; Господня бо земля, и исполнение ея.

«Поскольку Апостол совершенно воспретил вкушение идоложертвенного, – а в то время города полны были таковых мяс, и вероятно, одни из уважения к апостольскому закону не стали бы вовсе покупать их, а другие по чревоугодию пренебрегли бы закон, – то по необходимости и касательно сего узаконяет, что следовало. Сущность законоположения в следующем: на торжище покупайте все, не спрашивая, идоложертвенное это или нет, и затем вкушайте то небоязненно» (Феодорит).

Жрецы, не успевая всего приносимого в жертву потреблять сами, отсылали излишнее на рынок, или может быть кто скупал у них это и продавал. Таким путем идоложертвенное могло попасть и христианам. Апостол говорит: что на рынке покупаете, ешьте то без рассуждения, μηδεν ανακινοντες. Тут будто нет и мысли об испытании и исследовании, идоложертвенное ли то; а то одно, чтобы вкушать то без всяких раздумываний, как пищу простую, чистую и ничем незапятнанную, в простоте мысли. Славянским нашим переводом мысль Апостола точно выражена: «ничтоже сумнящеся». Слово: «за совесть» δια την συνειδησιν, значит: по тому убеждению совестному, что всякое создание Божие добро и ничтоже отметно. С этою светлою совестию, с этим светлым убеждением кушайте все, что продается на рынке. Почему и прибавил в основание такого распоряжения: «Господня бо земля и исполнение ея». Все Господне, Господнее же благословенно. Нечего и раздумывать: кушайте все, как дар Божий благословенный.

Святой Златоуст говорит: «Апостол не дозволяет им даже сомневаться, то есть исследовать и разведывать, идоложертвенное это или нет, а заповедывает просто есть все находящееся на торжище, не расспрашивая, что такое предлагаемое. Идоложертвенное дурно не по природе своей, но производит осквернение по произволению вкушающего. Посему он и говорит: ничтоже сумнящеся. «Господня бо земля и исполнение ея», а не бесов. Если же Господня земля, и плоды и бессловесные животные, то нет ничего нечистого; нечистым же делается что-либо вследствие злонамеренности и преслушания человека». Вот еще несколько фраз блаженного Фотия, которого пространное мнение приводит Экумений. «Рыночное вкушайте, без раздвоенной мысли, μηδεν δισταζοντες, с совестию чистою, неколеблющеюся. Без размышления, αζητητως вкушай рыночное, с совестию чистою, нераздумывающею, и не требующею другого удостоверения, кроме того убеждения, что Господня земля. Если Господня земля и что на ней, что еще раздумывать?»

1Кор.10:27. Аще ли кто от неверных призывает вы, и хощете ити, все предлагаемое вам ядите, ничтоже сумнящеся, за совесть.

Другой случай, когда кто из язычников позовет на обед, а они имели обычай брать части от жертв и приносить домой. Как тут быть? – И здесь то же правило: «все предлагаемое вам ядите, ничтоже сумнящеся, за совесть», то есть по тому же убеждению, что всякое создание Божие добро, не допуская и мысли о том, чтобы тут было что идоложертвенное, «ничтоже сумнящеся», в простоте мысли.

Ходить к язычникам на обеды Апостол не запрещает и не повелевает, а оставляет это на свободу приглашаемому. Феодорит замечает: «Потому что невозможно было бы уловлять неверных, прекратив сообщение». «А избавляет ядущих от всякого подозрения (в чем-либо идоложертвенном), – объясняет святой Златоуст, – ради того, дабы излишняя осторожность не показалась делом страха и опасения, ибо кто разведывает, тот делает это по страху, а кто воздерживается после того как узнал дело, тот воздерживается по нерасположению, презрению, отвращению» (к идолослужению и ко всему, что прикосновенно ему). Апостол хочет, чтобы, содержа в крепкой совести твердое убеждение, что один царь над всеми Господь, и что все творения Его суть, с сею светлою верою вкушали все, с благодарением к Подателю благ.

1Кор.10:28. Аще ли же кто вам речет: сие идоложертвенно есть, не ядите за оного поведавшаго, и совесть; Господня бо земля, и исполнение ея.

Не все кушанья предполагаются идоложертвенными, а некоторые. Итак, если кто, когда дойдет до них череда, скажет: «сие идоложертвенное есть», в таком случае не есть. Кто этот поведавший? Как Апостол не определяет, то прямее бы было и не касаться этого вопросом. Кто бы ни был. Но как предварительное решение этого вопроса, хоть предположением, дает удобства к приведению в понятность течения всей последующей речи, то и стали его решать. Иным кажется, что лучше всего под ним разуметь слабого христианина, который говорит это крепкому; а другим кажется, что лучше будет разуметь какого-либо язычника, который говорит это, с лукавым намерением искусить христианина и посмотреть, как-то он поступит. Но ведь Апостол пишет правило не на один случай, а на все; во всех же могло быть, что иногда это скажет слабый христианин, иногда язычник. Итак, положим: христианин ли слабый, или язычник искушающий скажет: это идоложертвенное, – не ешь, говорит Апостол. Не ешь «за оного поведавшаго», то есть щадя его. Слабого христианина щадение очевидно в чем. В том, что если бы крепкий после сего уведомления стал есть, то слабый не мог бы уже отказаться есть, а ставши есть, ел бы то как нечто имеющее значение в религиозном отношении, и тем осквернил бы свою совесть; отказавшись же есть, он придаст ему мужества воздержаться и себе, и тем спасет его от запятнания совести. Но в чем щадение язычника? Если язычник говорит об этом христианину, то очевидно по той мысли, что ему не следует этого есть. Так сложилась его языческая совесть. Если бы христианин, несмотря на то, стал есть, то язычник мог подумать: что ж это, христиане хвалятся высотою веры и нравоучения, а между тем покажи только им лакомый кусок, и они готовы опять с нашими богами в мире жить. Для него идоложертвенное есть нечто священное (в некоторых списках стоит ιεροθυτον), вкушение от коего намащает благословением богов. То же, по его мысли, перейдет и на христианина. Как же это, – подумает он? И от невыгодной мысли о христианине перейдет к невыгодной мысли о христианстве. Следовательно, есть, после сказанного уведомления, будет значить унизить себя как христианина, унизить в своем лице всех христиан и самое христианство. Следовательно далее, достоинство свое как христианина, честь христиан и самого христианства требует не вкушать известной пищи, коль скоро скажут, что это идоложертвенное. И это надобно сделать ради поведавшего и других, подобных ему, и ради самого поведания. В каких мыслях так сделать? – В показание презрения ко всему идолослужебному. Не потому, что идоложертвенное есть что́, но потому, что поскольку оно идолослужебно, то омерзительно. Из презрения к идолослужению, я презираю и это идоложертвенное. Так святой Златоуст: «Апостол повелевает воздерживаться от жертв идольских, не как от имеющих силу, но как от достойных отвращения. Избегайте, говорит, идоложертвенного не потому, чтобы оно могло причинить вред; оно не имеет никакой силы; но потому, что оно презренно. Впрочем, на том основании, что оно не имеет никакой силы, не вкушайте его безразлично, ибо это трапеза врагов и нечестивых».

Таким образом, это воздержание пред лицом язычников будет вразумляющею проповедию о достоинстве христианства и презренности идолослужения. «За онаго поведавшаго» будет значить в сем случае: чтоб не заградить ему двери к восходу до ясного познания высоты христианства, и чрез то двери веры. Ибо вкушение перепутало бы все его понятия и помрачило светлый лик веры Христовой.

«И совесть». Чью совесть? – Ниже объясняет Апостол: совесть не свою, а другого. В предыдущих двух случаях (1Кор.10:25, 27) совесть разумелась своя, а здесь – другого. Чья же? – Ближе всего – поведавшего. Язычник ли скажет: это идоложертвенное, или слабый христианин, невкушение сего идоложертвенного будет целительно для совести того и другого».

«Господня бо земля, и исполнение ея». Это так надо связывать с течением речи: я разумею не твою совесть, а совесть другого; для твоей же совести остается неизменным то убеждение, что в царстве Господа все добро и ничтоже отметно. «Не потому, говорит, я возбраняю, будто это чуждая вещь, Господня бо земля, но «за совесть», то есть дабы не сделать вреда. Следовательно, надобно разведывать? – Нет, говорит, я разумею не твою совесть, а другого, ибо я предварительно сказал: «за поведавшаго"» (святой Златоуст).

1Кор.10:29. Совесть же глаголю не свою, но другаго; Вскую бо свобода моя судится от иныя совести?

Действуй так, щадя совесть другого, а не свои убеждения изменяя. Когда другой сказал: «это идоложертвенное», – от этого слова твое убеждение, что всякое создание – Божие добро, следовательно, и это идоложертвенное, добро, не приняв никакого само по себе осквернения, не должно меняться, не должно переходить на мысль, будто пред тобою вещь, чуждая Богу, не Его творение. В этом будь тверд, но воздержись от вкушения ради пользы других. Не мнению говорящих подчиняясь, так поступай, но совсем другому началу следуя – воле Божией, заповедующей любить ближнего и о благе его пещись, о душевном еще более, чем о телесном. Они говорят потому, что идоложертвенное считают чем-то, а ты воздержись не по этому, а чтоб показать им, что отстав от идолослужения, не хочешь ничем входить в соприкосновение с ним, гнушаешься им и отвращаешься от него.

«Вскую свобода моя судится от иныя совести». Причину выставляет, почему в слове его должно разуметь совесть другого, а не свою. Он говорит как бы: совесть другого для меня не закон. Своему убеждению должен я следовать, а не чужому. По своему убеждению я имею свободу, полную, относительно всякого рода пищи, другие судят иначе. Этим суждением моя совесть и моя свобода не связывается. И я без смущения мог бы есть, несмотря на указание, что предлагаемое идоложертвенно; но я воздерживаюсь не по этому слову: оно меня не вяжет, я и при нем по-прежнему свободен. Вяжет меня другой закон, моей же совести, а не чужой. Святой Златоуст развивает другую мысль, – ту, что если я по свободе своей стану есть, то язычники, не понимая, почему я так делаю, станут осуждать сию свободу. Не хочу я допустить до того, чтоб так было, ибо осуждение моей свободы есть осуждение свободы христианской вообще. Не хочу я быть виною этого. Он говорит: «Свободою он называет – не быть обязанным соблюдать и не подвергаться запрещению (относительно пищи). А смысл слов его такой: Бог создал меня свободным (или воссоздал во Христе к свободе) и поставил выше всякого вреда, но язычник не умеет ни судить о моем любомудрии, ни понимать щедродательности моего Владыки, а станет осуждать меня и скажет сам в себе: учение христиан – басня; они удаляются идолов, избегают бесов, а от приносимого им не отказываются: велико их чревоугодие. Какой же, скажешь, для нас вред от того, что он будет судить так несправедливо? Но не гораздо ли лучше вовсе не подавать ему повода к осуждению? (Суд от одного лица переходит на осуждение веры.) Если ты будешь воздерживаться, то он не скажет и этого. – Как не скажет? Видя, что, я не разведывая, пользуюсь всем и на торжище и на пиру, как он не скажет и не осудит меня, что я употребляю все безразлично? – Точно нет, ибо ты пользуешься этим не как идоложертвенным, но как чистым; не разведывая, ты показываешь, что не боишься предлагаемого. Посему войдешь ли ты в дом язычника, или придешь на торжище, я не дозволяю тебе разведывать, дабы тебе не быть беспокойным и трусливым и не навлекать на себя излишних забот».

1Кор.10:30. Аще аз благодатию причащаюся, почто хулу приемлю, о немже аз благодарю?

Темновато сие место. Под благодатию разуметь должно благодать веры, которая просветила понятия наши и дала нам разуметь, что можно свободно вкушать всякую пищу, как дар Божий. Так я и делаю: все вкушаю и Бога благодарю. Но если я без разбора буду вкушать во всяком случае, то другие, не понимая дела, будут осуждать меня за то, а чрез меня и веру мою. Не хочу я допускать до того, чтобы так было. – Это смысл слов: «почто хулу приемлю», – не хочу допускать, чтоб хула падала на меня. Экумений пишет: «По благодати Божией, соделавшей душу мою столько возвышенною, что я убежден, что ничем таким не оскверняюся, по сей благодати с дерзновением вкушаю. Но если, говорит, ты таков, если благодатию Божиею дошел ты до познания, что идол ничто и что никакого вреда нет вкушать тебе идоложертвенное то зачем допускаешь, чтоб тебя злословили, а чрез тебя и веру, и даже Бога, – и притом из-за того самого, за что ты должен благодарить, получив совершенное разумение о вещах. Апостол в своем лице увещание обращает к коринфянам».

Святой Златоуст говорит («О немже благодарю»): «Что же, скажи мне, ты принимаешь с благодарностию? – Божии дары. Благодать Его такова, что она делает душу мою чистою и поставляет ее выше всякой нечистоты. Как солнце, касаясь лучами своими всяких нечистот, сохраняет их (лучи свои) чистыми, так, или еще более и мы, обращаясь среди мира, можем оставаться чистыми, если захотим, и тем более, чем большую имеем силу. Почему же, скажешь, воздерживаться? – Не потому, что иначе можно сделаться нечистыми, но для брата, для того, чтобы не иметь общения с бесами, и для того чтобы не подвергнуться осуждению от неверного. Здесь не свойство яств, но преслушание и общение с бесами делают меня нечистым, и от произволения зависит осквернение. Что же значат слова: «почто хулу приемлю, о немже аз благодарю»? -Я, говорит, благодарю Бога, что Он столько возвеличил меня и поставил столько выше иудейского унижения (ибо у них: «не коснися» и проч.), что ничто не может вредить мне; а язычники, не зная моего любомудрия, будут подозревать противное и скажут: христиане желают нашего; они лицемеры, хулят бесов и отвращаются от них, а к трапезам их стекаются; что может быть неразумнее этого? Значит они не для истины, но из честолюбия и сластолюбия приняли это учение. – Посему не безумно ли подавать повод к хуле за те самые благодеяния, за которые приносится благодарность? Но, скажешь, язычник будет говорить это и тогда, когда увидит, что я не разведываю. Нет, ибо не все наполнено идоложертвенным, чтобы иметь такое подозрение; притом ты вкушаешь это не как идоложертвенное. Итак, не разведывай напрасно; а с другой стороны, не принимай пищи, когда тебе скажут, что она идоложертвенная. Христос, даровав тебе благодать, столько возвеличил тебя и поставил выше всякого вреда не для того, чтобы подавать повод к худой молве о тебе, и не для того, чтобы теми самыми преимуществами, за которые ты благодаришь, столько оскорблять других, что они могут хулить».

1Кор.10:31. Аще убо ясте, аще ли пиете, аще ли ино что творите, вся в славу Божию творите.

Все соображения покрывает Апостол одним всеобщим правилом: «Видишь ли, как он от частного предмета перешел в поучении к общему и преподал нам превосходное правило – прославлять Бога во всем?» (святой Златоуст). Отсюда видно, что, по мысли Апостола, от неразборчивого вкушения идоложертвенного некоторая тень падала на самую веру и Господа Бога. Почему Апостол и выставил этот общий закон, что мы обязаны не пищу только и питие употреблять, но и все другое делать во славу Божию, – ничего не дозволяя себе, чрез что, хоть на малейший волос, мог бы кто-либо нечто не хвалебное помыслить о святой вере нашей и о Боге. Прекрасно Апостол все это, – и сидеть, и ходить, и беседовать, и сожалеть, и наставлять, – совокупляет воедино, чтобы во всем поставить для себя одну цель – Божию славу. Так повелел и Господь: «да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашего, Иже есть на небесех» (Мф. 5, 16). Так сказано и здесь» (Феодорит). «Так, говорит, все творите, чтобы тем подавать побуждения к прославлению Бога, давая разуметь, что то, как они тогда действовали, служило к бесславию Бога и к хуле на Него и на святую веру Его» (Экумений). «Яст же кто и пиет во славу Божию, когда яст и пиет не на соблазн другим, не как чревоугодник и сластолюбец, но как желающий так содержать тело, чтобы оно было способно к деланию всякой добродетели; и просто, всякое дело творит кто во славу Божию тогда, когда ни другому не вредит соблазном, ни самому себе чем-либо, и когда ничего не делает из человекоугодия или по другому какому страстному помыслу» (Феофилакт).

1Кор.10:32. Безпреткновени бывайте Иудеем, и Еллином, и церкви Божией.

«То есть не подавайте никому никакого повода к соблазну (не вкушайте). Иначе и брат соблазнится, и иудей еще более возненавидит и осудит тебя, и язычник будет смеяться над тобою, как над чревоугодником и лицемером. Не должно соблазнять не только братий, но, если возможно, и внешних. Ибо, если мы – свет, закваска, светила и соль, то мы должны просвещать, а не помрачать, скреплять, а не ослаблять, привлекать к себе неверных, а не отгонять от себя. Для чего же ты отгоняешь тех, которых должен привлекать? Подлинно, язычники соблазняются, когда видят, что мы возвращаемся к этим вещам, потому что они не знают нашего образа мыслей и того, что наша душа стала выше всякого чувственного осквернения; иудеи и немощные из братий испытают то же самое. Видишь ли, сколько он привел причин, по которым должно воздерживаться от жертв идольских? Потом, когда сказал: «безпреткновени бывайте», возложил на них ответственность за соблазн иудеев и язычников, и выразил нечто тяжкое» (святой Златоуст).

1Кор.10:33. Якоже и аз во всем всем угождаю, не иский своея пользы, но многих, да спасутся.

«Искать полезного для всех – вот правило совершеннейшего христианства, вот точное его назначение, вот верх совершенства» (святой Златоуст). «Всем угождать и льстецам свойственно, но не таково то, что говорит о себе Апостол. Льстецы не чужой пользы, а своей ищут, лучше же сказать, и своей не ищут, потому что вредят себе больше, чем другие. А божественный Апостол своего не искал, но имел в виду спасение других, чрез них приумножая негиблющее богатство» (Феодорит). Как святой Павел был «всем вся, да всяко некия спасет», об этом он уже говорил. Теперь только напоминает об этом, поставляя образ своего действования в закон для всех. Это третье начало в руководство к устроению нашей жизни, или даже четвертое: первое, – чтоб все делать по ясной и твердой совести, по верному сознанию сообразности дела с волею Божиею; второе, – чтобы все делать во славу Божию, не только имея в виду, в цели, славу Божию, но так, чтобы самим делом выходила из нашего действования слава Божия; третье, – чтоб не соблазнять никого не только намеренно, но и ненамеренно; четвертое, – чтобы все направлять ко спасению ближних наших, и словом, и делом. До какой меры Апостол всем готов был жертвовать для спасения других, можем судить по молитве его, в которой он выражал готовность свою даже быть отлученным, лишь бы братия его спаслись (Рим. 9, 3). Такое расположение, паче другого чего, давало ему дерзновение сказать:

1Кор.11:1. Подражатели мне бывайте, якоже и аз Христу.

«Это слово не самомнения, а желания всячески расположить к делу, которое внушал. Если, говорит, я подражал Христу, и жизнь Свою презревшему, чтоб нам даровать живот, не тем ли паче вы мне можете подражать? Ибо я не столько выше вас, сколько выше меня Христос, бесконечно всех превосходящий» (Феофилакт). Или, ограничивая взор ума текущими только в речи предметами, Апостол говорит как бы: «Соревнуйте сим моим мерам в деле домостроительства, потому что я подражаю Владыке, Который иначе беседовал с иудеями, а иначе с Апостолами, иное предлагал совершенным, а иное несовершенным» (Феодорит).

Святой Златоуст говорит: «Ничем ты не можешь столько подражать Христу, как попечением о ближних. Воздержание от жертв идольских само по себе есть дело полезное, а я, говорит Апостол, делал много и не полезного, например, обрезывал и приносил жертвы; такие действия, если рассматривать их самих в себе, могут даже погубить совершающих и лишить их спасения, но я подверг себя и этому для проистекающей от того пользы. Так Павел, будучи выше всех по совершенству, становился ниже всех по снисхождению! Видишь ли превосходство его ревности и величие его души? Подражай и ты ему».