Учение о предопределении в трудах святителя Феофана Затворника

А.И. Солодков, преподаватель Перервинской

Православной духовной семинарии,

преподаватель Российского Православного

университета св. Иоанна Богослова,

В. В. Юдин,

преподаватель Российского Православного

университета св. Иоанна Богослова

Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил

быть подобными образу Сына Своего (Рим. 8, 29)

В 2015 г. исполнилось 200 лет со дня рождения великого учителя Русской Церкви ⁶³⁸, замечательного подвижника, одного из самых ярких и влиятельных духовных писателей XIX в., святителя Феофана, Затворника Вышенского. В отзыве Богословской комиссии Петербургской Духовной академии (20.12.1889) дана высокая оценка вклада святителя Феофана в православное богословие и отмечено, что он «оказал значительные услуги православной догматике..., здесь некоторые пункты догматического учения нашли не только полное и основательное раскрытие, но и такие точные формулы, каких православная отечественная догматика доселе не имела» ⁶³⁹.

Надо отметить, святитель был богословом не в узком смысле этого слова, ограничивавшим предназначение своих работ исключительно для специалистов, теоретиком, заключавшим себя кабинетной ученостью, но богословом в более высоком смысле, говорившим открытым, доступным для всех языком, не понижая при этом ни в малейшей степени догматическую точность и истинность излагаемого учения. В своих трудах святитель оставил столь богатое духовное наследие, что, по замечанию исследователей, «его ученые творения составят эпоху в развитии православной богословской мысли» ⁶⁴⁰.

«Есть камень, которым испытывают золото, испытательным камнем для православных является святое учение, издревле проповедуемое в Церкви» ⁶⁴¹. Труды свт. Феофана преисполнены глубокой веры, духовной силы и безграничной любви к истине. «Особенная заслуга преосвященного Феофана в том, что он своими многотомными трудами настойчиво указал ... неисчерпаемую сокровищницу учения церковного, святоотеческого, в которой только одной неприкосновенно и неизменно хранится свет истины Христовой, как он возжен Самим Спасителем и Его святыми Апостолами» ⁶⁴².

Основным направлением в трудах святителя является сотериология, «в писаниях своих преосвященный Феофан более всего проводит мысль о спасении» ⁶⁴³. Причем, в работах подвижника с предельной ясностью раскрывается догматическое учение и в наиболее трудных богословских вопросах, что дало основание Святейшему Патриарху Алексию I (Симанскому) в своей речи в Московской духовной академии назвать святителя Феофана промыслительно посланным Богом Русской Церкви и представляющим учителей веры, «равных которым едва ли знала Церковь наша даже во времена своего наибольшего благочестия» ⁶⁴⁴.

Особое значение труды святителя приобретают в XXI в., в период возрождения Русской Церкви, православной культуры и христианской жизни в России. В своих работах святитель Феофан освещает множество важных тем богословского содержания, в том числе затрагивая вопросы, с которыми приходится сталкиваться сегодня при катехизации людей с уже сложившимися религиозными взглядами под влиянием околоцерковных или неправославных учений. Одной из трудных тем является вопрос о предопределении Божием ⁶⁴⁵, которое «есть сочетание воедино Божественной благодати и человеческой воли, благодати Божией, которая призывает, и воли человеческой, которая следует призыванию» ⁶⁴⁶, простираемое на все человечество, «о существовании которого свидетельствует Священное Писание, неправильным пониманием которого увлекаются многие в гибельную пропасть заблуждения» ⁶⁴⁷.

Сегодня обращаются к Православию в том числе люди, которые ранее увлекались протестантским вероучением, при этом «для многих понятие «кальвинист» практически тождественно определению «человек, уделяющий огромное внимание доктрине предопределения"» ⁶⁴⁸. Не разрешив для себя правильно вопрос о соотношении благодати и свободы, такие люди (неожиданно для многих) выражают крайне неверные мысли о предопределении ⁶⁴⁹. Именно поэтому при катехизации данной теме необходимо уделить особое внимание. При этом важно понимать причины и суть преодолеваемого заблуждения. Свмч. Ириней Лионский, указывая на значение подготовленности и компетентности для опровержения лжеименного знания, пишет: «Предшественники мои, и притом гораздо лучше меня, не могли однако удовлетворительно опровергнуть последователей Валентина, потому что не знали их учения» ⁶⁵⁰. Вместе с тем, в процессе катехизации важно последовательно и правильно раскрыть положительное учение веры в соответствии с разумом Святой Православной Церкви. Поэтому, преодоление ошибочных взглядов уклоняющихся от истины людей, согласно святителю Феофану, состоит «в объективном, беспристрастном изучении их заблуждений и, главное, в твердом знании Православной веры» ⁶⁵¹.

Рассмотрим причины и суть упомянутого заблуждения. Действительно, швейцарский теолог позднего периода Реформации Жан Кальвин, приобретший столь значимый авторитет в Европе, что стал именоваться «женевским папой», характеризует предопределение как «вечное повеление Божие, которым Он определяет то, что Он хочет сделать с каждым человеком. Ибо Он не создает всех в одинаковых условиях, но предписывает одним вечную жизнь, а другим – вечное проклятие» ⁶⁵² (о безусловной предустановленной заданности жизни и следовательно спасения или погибели человека учили также основоположник Реформации Мартин Лютер ⁶⁵³ и другой деятель швейцарской Реформации Ульрих Цвингли ⁶⁵⁴).

Причем, в рамках кальвинизма, о своей предопределенности ко спасению человек мог косвенно судить по мирскому преуспеянию: избранных к небесному спасению Господь благословляет процветанием в их земной жизни⁶⁵⁵, и достижение материального благополучия стало считаться очень важным признаком близости человека ко спасению ⁶⁵⁶.

В развитии своего учения о предестинации ⁶⁵⁷ Кальвин, рассматривая Библейскую историю, утверждает, что даже грехопадение Адама произошло не в результате попущения Богом, а по Его абсолютному предопределению, и с тех пор огромное количество людей, включая детей, направляются Богом в ад ⁶⁵⁸. Сам Кальвин этот пункт своего учения назвал «ужасающим установлением», настаивая, что Бог не просто допускает, но желает и повелевает, дабы погибли все нечестивцы, не предопределенные ко спасению. В своем компендиуме веры «Наставление в христианской жизни» женевский реформатор утверждает: «Некоторые говорят здесь о различии между «волей» и «попущением», утверждая, что нечестивцы погибнут потому, что Бог попускает это, но не потому, что желает. Но почему Он попускает, если не потому, что желает? Утверждение, что Бог лишь допустил, но не повелел, чтобы человек погиб, само по себе неправдоподобно: как будто Он не определил, в каком состоянии хотел бы видеть свое высшее и самое благородное создание ... Первый человек пал потому, что Бог постановил это необходимым» ⁶⁵⁹; «Когда спрашивают, почему Бог так сделал, надо отвечать: потому, что Он этого пожелал» ⁶⁶⁰.

Очевидно, согласно данной точке зрения на предопределение ⁶⁶¹, «сам человек ... остается лишь пассивным зрителем собственного спасения либо осуждения» ⁶⁶², у него исчезает духовно- нравственная ответственность за свои поступки, поскольку важнейшим атрибутом ответственности является свобода человека. «Если все поступки людей необходимы и неизбежны как предопределенные самим Богом, – справедливо замечает проф. Т. Буткевич, – то как же можно возлагать ответственность за них на людей. Если необходимы все действия, как добрые, так и злые; если одни люди предопределены Богом ко спасению, а другие – к вечному осуждению, то очевидно, что виновником зла, господствующего в мире, является только один Бог»⁶⁶³. Если Бог Сам предопределил падение человека в силу Своего желания, зачем при этом Он приносит своего Единородного Сына в жертву умилостивления? Известный православный экзегет проф. Н.Глубоковский, поясняя данный вопрос, подчеркивает: «Благовестник судьбу погибающих вовсе не приписывает предопределению Божественному и скорее оттеняет их личную виновность» ⁶⁶⁴.

В самом деле, свобода есть свойство богообразности человека и «вопрос об отношении благодати к человеческой природе и свободе есть вопрос о самом существе церкви» ⁶⁶⁵. Интересно отметить, что богословские взгляды Кальвина ⁶⁶⁶ исследователями истории Реформации возводятся к блаженному Августину, епископу Иппонскому. Так, Х. Генри Митер, профессор библеистики Кальвин-колледжа, в своей работе «Основные идеи кальвинизма» отмечает: «Богословские взгляды Кальвина и других деятелей Реформации рассматриваются как возрождение августинианства ... Но именно Кальвин в новое время систематизировал подобные взгляды и обосновал их практическое применение» ⁶⁶⁷. Сам Жан Кальвин, рассуждая о предопределении, прямо пишет в своем исповедании: «Я без всяких сомнений вместе со св. Августином исповедую, что воля Божья есть необходимость для всех вещей и что все, что Бог постановил и чего пожелал, неизбежно происходит» ⁶⁶⁸.

В связи с этим необходимо затронуть некоторые положения учения блаж. Августина, на которого ссылается женевский реформатор и который, безусловно, оказал большое влияние на развитие богословской мысли на Западе. В своем труде «Историческое учение об отцах Церкви» свт. Филарет Черниговский, рассматривая учение блаж. Августина, отмечает: «полагаясь на собственный опыт трудного перерождения благодатью, дыша чувством благоговения перед благодатью, он увлечен был чувством далее надлежащего. Таким образом, как обличитель Пелагия, Августин – без сомнения – великий учитель Церкви, но, защищая Истину, он сам не совсем и не всегда был верен Истине» ⁶⁶⁹.

В изложении вероучения Иппонский епископ исходит из того, что человечество призвано восполнить отпавших от Бога ангелов (возможно даже большим числом): «Творцу и Промыслителю вселенной было угодно, чтобы погибшая часть ангелов (так как не все множество их погибло, оставив Бога) пребывала в вечной погибели, те же, которые в это самое время неизменно пребывали с Богом, радовались бы своему вернейшему, всегда известному блаженству. Другое же разумное творение, человечество, погибавшее во грехах и бедствиях, как наследственных, так и собственных, должно было по мере своего восстановления в прежнем состоянии восполнить убыль в сонме ангелов, образовавшуюся со времени дьявольского разорения. Ибо воскресающим святым обещано, что они будут равны ангелам Божиим (Лк. 20, 36). Таким образом, горний Иерусалим, мать наша, град Божий, не лишится ни одного из множества своих граждан, или, может быть, будет владеть даже большим количеством» ⁶⁷⁰.

Однако, согласно взглядам блаж. Августина, после грехопадения человек не способен сам освободиться от пут зла, греха и порока и не имеет даже свободной воли любить Бога. Так, в одном из своих писем, блаж. Августин указывает: «Через тяжесть первого греха мы потеряли свободную волю любить Бога» ⁶⁷¹. Первородный грех является причиной совершенной неспособности человека к добру. Непосредственно желание добра в человеке возможно только по всемогущему действию Божией благодати, «благодать же есть следствие самого предопределения» ⁶⁷², которая направляет волю человека в силу своего превосходства над ней: «Когда Бог хочет, чтобы произошло то, что не может произойти иначе, кроме как по человеческому желанию, то сердца людей склоняются к желанию этого (1Цар. 10, 26; 1Пар. 12, 18). Причем склоняет их Тот, кто дивным образом производит и желание и совершение» ⁶⁷³.

Строгий аскет и ревностный христианин, блаж. Августин после эпохи бурной молодости ⁶⁷⁴, испытав всю тяжесть борьбы с овладевающими страстями ⁶⁷⁵, убедился на опыте своей жизни, что «ни философия языческая, ни даже учение христианское, без особой внутренне-действующей силы Божией, не могут привести его ко спасению» ⁶⁷⁶. В развитии этих мыслей он приходит к выводу, что свободная воля человека в деле спасения не играет какой-либо существенной роли, при этом латинский мыслитель проецирует свой личный опыт на все человечество. Важнейшим в учении блаж. Августина является положение, что при всеобщем повреждении человеческой природы ⁶⁷⁷ достигается спасение единственно непреодолимым действием благодати Божией ⁶⁷⁸.

Рассматривая апостольские слова о Боге, «Который хочет, чтобы все люди спаслись» (1Тим. 2, 4), блаж. Августин отвергает буквальное их понимание, утверждая, что Бог хочет спасти лишь предопределенных, ибо если хотел бы спасти всех, тогда все и обретали бы спасение. Он пишет: «Апостол весьма справедливо заметил о Боге: «Который хочет, чтобы все люди спаслись» (1Тим. 2, 4). Но так как гораздо большая часть людей не спасается, то кажется, что желание Бога не исполняется и что именно человеческая воля ограничивает волю Божию. Ведь когда спрашивают, почему не все спасаются, обыкновенно отвечают: «Потому, что сами не желают этого». О детях, конечно, так нельзя сказать; им не свойственно ни желать, ни не желать. Ибо, хотя при крещении они порой и сопротивляются, однако мы говорим, что они спасаются и не желая. Но в Евангелии Господь, обличая нечестивый город, говорит яснее: «Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» (Мф. 13, 37), как будто воля Божия была превышена волей человеческой и, вследствие сопротивления слабейших, Сильнейший не смог сделать того, что желал. И где же то всемогущество, коим на небе и на земле Он сделал все, что захотел, если хотел собрать детей Иерусалима, и не сделал? Не верите ли, что Иерусалим не захотел, чтобы дети его были собраны Им, но и при его нежелании Он собрал тех детей его, каких захотел, потому что «на небе и на земле» Он не то, чтобы одно захотел и сделал, другое же захотел и не сделал, но «творит все, что хочет» (Пс. 113, 11)» ⁶⁷⁹.

Таким образом, блаж. Августин возводит спасение людей к желанию и определению Самого Бога относительно избранных, вполне отрицая желание Творца спасти всех людей. «Хуже того, – замечает иеромонах Серафим Роуз, – логическая последовательность в его мысли доводит блаж. Августина до того, что он учит даже (хотя в немногих местах) об «отрицательном» предопределении – предопределении к вечному осуждению, что совершенно чуждо Писанию. Он ясно говорит о «категории людей, которые предопределены к погибели"» ⁶⁸⁰, исповедуя, таким образом, крайнее учение о двойном предопределении. Согласно этому, Бог сотворил тех, чью гибель Он предвидел затем, «чтобы показать Свой гнев и явить Свое могущество. Человеческая история служит для этого ареной, на которой «два сообщества людей» предопределены: одно – вечно царствовать с Богом, а другое – подвергнуться вечному страданию с диаволом. Но двойное предопределение относится не только к граду Божию и граду земному, но и к отдельным людям. Одни предопределены к вечной жизни, другие – к вечной смерти; и среди последних – младенцы, умершие без Крещения. Поэтому «учение о двойном предопределении к небу и к аду имеет ... последнее слово в богословии Августина». Это неизбежное следствие его взгляда на Бога Творца как на самовластного Бога благодати» ⁶⁸¹.

При этом, парадоксально, Бог не определяет свершение зла, Он не хочет, чтобы ангелы согрешили или первые люди в Раю нарушили данную им заповедь, но, в соответствии с учением блаж. Августина, те сами этого пожелали: «когда ангелы и люди согрешили, то есть совершили не то, что Он хотел, но что хотели сами» ⁶⁸². Человек изначально был сотворен Богом способным не грешить и не умирать, хотя не неспособным грешить и умирать. Адам «жил в Раю как хотел до тех пор, пока хотел того, что повелел Бог. Жил безо всякого недостатка, имея в своей власти жить так всегда» ⁶⁸³, и, утверждает блаж. Августин, «не грех принадлежит Богу, а суд» ⁶⁸⁴.

Из сочинений латинского богослова видно, что «он создал теорию о том, как Божественное действие достигает своей цели без согласия человека ... то есть теорию самовластно действующей благодати» ⁶⁸⁵, и основывает предопределение не на предузнании Божием, но, по замечанию святителя Филарета Черниговского, «чтобы быть верным своей мысли о природе человеческой, ему надлежало допустить предопределение безусловное»⁶⁸⁶. Таким образом, предопределение в учении блаж. Августина имеет безусловный характер, т.е. не опирается на предведение Богом грядущих судеб, как это он сам и поясняет: «Предузнание без предопределения существовать может. Ведь Бог по предопределению предузнает то, что Сам собирается сделать. Поэтому сказано: «Сотворивший будущее» (Ис. 45, по Септ.). Однако предузнать Он может также то, что Сам не делает, как, например, любые грехи ... Поэтому предопределение Божие, относящееся ко благу, является, как я сказал, приготовлением благодати: благодать же есть следствие самого предопределения ... Он не говорит: предсказать; не говорит: предузнать – ибо и чужие дела Он может предсказывать и предузнавать, – но сказал: «силен и исполнить», – значит, не чужие дела, но Свои» ⁶⁸⁷.

Согласно взглядам крупнейшего представителя западной патристики, предопределенные, в силу всемогущего Божественного желания, уже не могут лишиться спасения: «в системе блаж. Августина ... предопределенные ко спасению, могут совращаться с пути и проводить дурную жизнь, но благодать может всегда направить их на путь спасения. Они не могут погибнуть; рано или поздно, но благодать приведет их ко спасению» ⁶⁸⁸.

Теме предопределения Божия посвящали свои труды многие выдающиеся мыслители христианского времени, затрагивает эту тему и святитель Феофан (Говоров), излагая суть предмета согласно учению Восточной Церкви. Причиной падения ангелов и первозданных людей было не лишающее свободы предвечное предопределение, но злоупотребление произволением, которым одарены эти создания. Тем не менее, и ангелы, и люди после падения оставлены в бытии и не выводятся из цепи творения по действию благодати, определенному от века, поясняет вышенский затворник: «Сия благодать вошла в планы миробытия. Ангелы пали, и оставлены в падении, по крайнему упорству их во зле и Богопротивлении. Если бы все они пали, выпало бы звено это из цепи творения и система миробытия расстроилась бы. Но как не все пали, а часть, то звено их осталось и гармония мира пребывала нерушимою. Человек создан один с женою, чтоб народить все количество лиц, имевших составлять человеческое звено в системе миробытия. Когда он пал, звено это выпало, и мир терял свой строй. Как звено это необходимо в строе мира, то надлежало, или предав смерти, как определено, падших, создать новых родоначальников, или этим доставить надежный способ восстановления в первый чин. Поскольку падение совершилось не вследствие, скажем так, неудачности первого творения, а потому что тварная свобода, особенно же свобода духа, физически соединенного с телом, совмещала в себе возможность падения, то, начав повторять творение, пришлось бы, может быть, повторять его без конца. Посему премудрость Божия, беспредельною благостию водимая, судила иначе устроить падшим способ восстания»⁶⁸⁹.

Раскрывая православное вероучение, святитель Феофан особое внимание обращает на ту истину, что Бог не хочет падения и погибели кого бы то ни было, и для отпавшего от истины человечества установил единый путь ко спасению в Господе Иисусе Христе, всем желая и подавая таким образом спасение.

«Бог – «Спаситель» наш не потому только, что желает спасения, но потому, что устроил образ спасения и всех спасающихся спасает сим образом, деятельно им вспомоществуя воспользоваться им. Желающий всем спасения, Бог желает, чтоб все пришли в познание истины о спасении, именно что оно только в Господе Иисусе Христе. Это есть неотложное условие спасения» ⁶⁹⁰.

В изъяснении Вышенским Затворником Священного Писания там, «где необходимо, толкование ведется вместе с апологией против понимания их инославными вероисповеданиями» ⁶⁹¹. В комментарии на известные слова апостольского послания он повторяет, что Бог желает спасения не избранным лишь и определенным этим избранничеством, почему и именуется у апостола Спасителем всех. Открыв для каждого блаженный путь к достижению спасения и подавая необходимые благодатные средства для следования по этому пути, Господь призывает всех воспользоваться этим бесценным даром: «"Бог есть Спаситель всех человеков», – потому что «всем человеком хощет спастися и в разум истины прийти» (1Тим. 2, 4) – и не только хочет спастися всем, но и устроил дивный образ спасения, всем открытый и всегда сильный спасти всякого, кто ни захочет воспользоваться им» ⁶⁹².

Раскрывая суть православного учения, святитель Феофан поясняет, что, желая и подавая всем спасение, Бог оставляет каждому свободу добровольного избрания благой части, не действуя насильно против желания самого человека: «Бог Спаситель хощет всем спастися. Чего же ради не все спасены и не все спасаются? – Того ради, что Бог, хотящий всем спастися, не всемогущею Своею силою содевает спасение их, но, устроив и предложив всем дивный и единственный образ спасения, хочет, чтобы все спасались, самоохотно приступая к сему образу спасения и разумно пользуясь им» ⁶⁹³; «Весь этот путь есть путь свободного, разумного произволения, коему сопутствует благодать, утверждая движения его» ⁶⁹⁴.

Господь призывает всех, но не все отвечают на этот призыв, как говорит об этом Сам Спаситель: «много званых, но мало избранных» (Лк. 14, 24). Всемилостивый Бог не хочет лишения спасения кого бы то ни было, но гибнущие, отвергая благодать, сами обрекают себя на духовную смерть. Царство же обретают верные, приявшие дарованные от Бога благодатные средства и живущие законом духа и веры.

«Не все спасаются, потому что не все внимают слову истины, не все склоняются на него, не все следуют ему – словом, не все хотят» ⁶⁹⁵; «Спасительное Божие хотение, спасительная Божия сила и спасительное Божие устроение (экономия спасения) простираются на всех и для спасения всех довлетельны; но на деле спасаются, или делаются причастными сих спасительностей, только верные, то есть только уверовавшие в благовестие и по принятии благодати живущие в духе веры. Так что Бог, и всегда желающий и всегда сильный спасти всех, в действительности Спаситель есть только верных» ⁶⁹⁶      .

Согласно православной сотериологии, Бог спасает человека, но не без самого человека, ибо не нарушает волеизъявления людей. Однако, если бы в деле спасения все зависело единственно от Бога, – поясняет святитель Феофан, – тогда бы, безусловно, не было погибающих и все обретали спасение: «Бог никого не неволит спастися, а предлагает на выбор и только того, кто изберет спасение, спасает. Если б не требовалось наше произволение, Бог всех в одно мгновение сделал бы спасенными, ибо всем хощет спастися. Да тогда и совсем не было бы погибающих» ⁶⁹⁷; «Если бы все зависело от Бога, то в одно мгновение все стали бы святы. Одно мгновение Божие – и все бы изменились. Но таков уж закон, что человеку надо самому восхотеть и взыскать – и тогда благодать уж не бросит его, лишь бы только он пребыл верен ей»⁶⁹⁸.

Благовестие явлено всему миру, но не все люди следуют Божиему призванию, и даже последовавшие, т.е. призванные, – замечает святитель Феофан, – не все хорошо пользуются свободой на «узком пути» ко спасению, не все сохраняют преданность, тогда как избранные до конца пребывают верными: «Зовутся все; но из званных не все последуют званию, – не все делаются призванными. Призванным следует назвать того, который уже принял Евангелие и уверовал. Но и в этом числе не все избранные, не все предопределенные к сообразию с Сыном в праве и в славе. Ибо многие не остаются верными званию и – или в вере погрешают, или в жизни «храмлют на обе плесне» (3Цар. 18, 21). А избранные и предуставленные пребывают верными до конца» ⁶⁹⁹.

Не каждый, услышав благодатный призыв, вступает на путь спасения, и не каждый пришедший здесь в Церковь Божию достигает блаженной цели, но, согласно Слову Божию, лишь верный до смерти (Откр. 2, 10); при том, что Господь именуется Спасителем всех, ибо всех призывает ко спасению, обретают Царство лишь некоторые, – избранничество это определяется не благодатью только, но и стремлением самого человека: «Одни из них суть предопределенные ко спасению и славе, а другие не предопределенные. И если сие необходимо различать, необходимо положить различие между призванием и призванием. Избранные и предуставленные особенным образом проходят акт призвания, хотя слово призвания всех оглашает одинаково. Начавшись здесь, сие различие избранников продолжается потом и во всех последующих актах на пути спасения, или к Богу приближения, и доводит их до блаженного конца. В чем именно сия разность, определить нельзя; но не в одной благодати, сопровождающей слово призвания, а и в настроении и удобоприемлемости призываемых, кои суть дело их произволения» ⁷⁰⁰.

Безусловно, домостроительство нашего спасения есть великая тайна, но спасение это прямо связано с нашим желанием и решением, а не свершается машинально, помимо воли людей: «Ничего не бывает механически, а все совершается с участием нравственно-свободных решимостей самого человека» ⁷⁰¹; «В благодатном возбуждении дается ему (грешнику. – Авт.) вкусить сладость добра, то и оно начинает привлекать его к себе, как уже изведанное, ведомое и ощущаемое. Весы равны, в руках человека полная свобода действий» ⁷⁰².

В православном учении о спасении, таким образом, особое внимание уделяется необходимости намеренного волевого усилия со стороны верующего: «Царство Небесное силою берется, – говорит Спаситель, – и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11, 12), – в этом делании от спасающегося требуется высшее напряжение сил. Невозможно стяжание Царства без всецелого сознательного устремления самого человека, поскольку, согласно святоотеческому слову, где нет произволения, там нет добродетели ⁷⁰³. «В свободе дана человеку некоторая независимость, – поясняет Вышенский Затворник, – но не с тем чтобы он своевольничал, а чтобы свободно подчинил себя воле Божией. Добровольное подчинение свободы воле Божией есть единое истинное и единственно блаженное употребление свободы» ⁷⁰⁴. Успех на пути ко спасению является плодом свободного подвига на протяжении всей жизни христианина, вступившего на это поприще. Подробно раскрывая суть начала духовной жизни, святитель Феофан указывает на то, что ожидается от каждого лица для его благодатного возрождения: «Что именно ожидается от нас. Ожидается, чтобы мы 1) сознали присутствие в себе дара благодати; 2) уразумели драгоценность ее для нас, столь великую, что она дороже жизни, так что без нее и жизнь не жизнь; 3) возжелали всем желанием усвоить себе сию благодать, а себя – ей, или, что то же, проникнуться ею во всем своем естестве, просветиться и освятиться; 4) решились самым делом достигнуть сего и затем 5) привели сию решимость в исполнение, оставя все, или отрешив сердце свое от всего и все его предав вседействию Божией благодати. Когда совершатся в нас сии пять актов, тогда полагается начало внутреннему перерождению нашему, после которого, если неослабно будем продолжать действовать в том же духе, внутреннее перерождение и озарение будут возрастать – быстро или медленно, судя по нашему труду, а главное – по самозабвению и самоотвержению» ⁷⁰⁵.

В учении Восточной Церкви утверждается необходимость соработничества (синергии) Божественной благодати и человеческой свободы, т.к. только в единстве согласия человека с волей Божией и добровольном следовании по пути спасения достигается обретение Царства теми, кто «ищет благодати и свободно покоряется ей» ⁷⁰⁶. Самодеятельно человек не способен достичь совершенства и спасения, т.к. не обладает необходимыми для этого силами, и лишь при содействии Божием это становится возможным и осуществимым. Действительное обновление человека, таким образом, совершается в неразрывном взаимодействии с благодатью Божией. При этом и просвещающее и спасающее действие благодати не лишает значения человеческой свободы и необходимости самоопределения: «Жизнь истинно христианская устрояется взаимно – благодатию и своим желанием и свободою, так что благодать, без свободного склонения воли, ничего не сделает с нами, ни свое желание, без укрепления благодатию, не может иметь ни в чем успеха. Обе они сходятся в одном деле устроения христианского жития; а что в каждом деле принадлежит благодати и что – своему желанию, это до тонкости различить трудно, да и нужды нет. Ведайте, что благодать никогда не насилует свободного произволения и никогда не оставляет его одного, без своей помощи, когда оно того достойно, имеет в том нужду и просит о том» ⁷⁰⁷.

Здание духовной жизни созидается на основании возрождающего действия благодати и деятельной решимости верующего, «напряжение сил человека является условием их благодатного укрепления совместного с ним действия благодати, но условием опять лишь, так сказать, логическим, а не временно предшествующим. Это видно из тех слов епископа Феофана, которыми категорически утверждается совместно-нераздельный характер действования свободы и благодати»⁷⁰⁸. Отношение предопределения к Божественному предведению указывается в апостольском послании следующими словами: «кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу Сына Своего ... А кого Он предопределил, тех и призвал, а кого призвал, тех и оправдал; а кого оправдал, тех и прославил» (Рим. 8, 29–30). Комментируя это послание апостола Павла, неверное осмысление которого явилось основанием для ложного учения о предопределении, свт. Феофан поясняет ⁷⁰⁹, что православное понимание всеведения Божия, в том числе и Его предведения судеб людей ⁷¹⁰, никогда не отвергает свободную волю человека и его сознательное участие в своем спасении. Предопределение есть непостижимое действие безначального Бога, и оно определяется гармонией предвечных Божественных свойств и совершенств ⁷¹¹. Всеведующий Бог предвидит и в соответствии с этим предопределяет. При этом, Божие ведение бесконечно глубже самопознания самого человека. Обладая ведением всего сущего, Бог знает прошлое, настоящее, будущее как единое целое, а как ведает, так и определяет тому быть. В силу этого, причиной предопределения являются свободные действия человека, не ограниченные предузнанием Божиим, т.к. свой личный выбор реализует сам человек. Бог же, предвидя результат этого выбора и последующие действия, согласно этому определяет, т.е. само предопределение является логическим следствием свободных деяний человека, а не наоборот: «Он (Бог. – Авт.) ведает и начало, и продолжение, и конец всего сущего и бывающего, – ведает и последнее свое определение участи каждого, как и всего человеческого рода, – ведает, кого коснется Его последнее: «приидите», – и кого коснется: «отъидите». А как ведает, так и определяет тому быть. Но как, ведая наперед, Он предведает, так и, определяя наперед, предопределяет. И поскольку ведение или предведение Божие отнюдь истинно и верно, то и определение Его неизменно. Но, касаясь свободных тварей, оно не стесняет их свободы и не делает их невольными исполнителями своих определений. Свободные действия Бог предвидит, как свободные, видит все течение свободного лица и общий итог всех его деяний. И, видя то, определяет, как бы то было уже совершившимся. Ибо не просто предопределяет, но предопределяет, предуведав. Мы определяем человека, что хорош или худ, видя дела его, пред нами им наделанные. И Бог предопределяет по делам же, – но делам предвиденным, так, как бы они уже были сделаны. Не действия свободных лиц суть следствие предопределения, а само предопределение – следствие свободных дел» ⁷¹².

Бог, – поясняет святитель Феофан, – в силу этого предведения предопредеделяет избранным быть таковыми и соответственно этому воспринять часть в вечности. «Предопределение Божие обнимает и временное и вечное. Апостол указывает, к чему предопределены предуведенные, именно – к тому, чтоб им «сообразным быти образу Сына Его"» ⁷¹³.

Этими двумя сходящимися воедино действиями – предведением и предопределением, исчерпывается предвечное предначертание Божие о спасаемых людях. Все сказанное выше относится к каждому. Спасение, согласно православному учению, – замечает святитель Феофан, – есть действие свободно-нравственное, хотя и возможное только с помощью благодати Божией. Всякий призван Богом, и каждому желающему возможно быть в числе предопределенных: «Бог предвидел, чего возжелаем мы и к чему будем стремиться, и соответственно тому положил определение о нас. Следовательно, все дело в нашем настроении. Блюди доброе настроение, и попадешь в избранники предуставленные ... Напряги усилие и ревнование, и завоюешь себе избрание. Впрочем, сие-то и означает, что ты из предуставленных избранников: ибо неизбранник не станет ревновать» ⁷¹⁴.

Таким образом, для возрождения человек сам должен неотступно устремляться к Источнику спасения, в случае же падения – спешить подняться через покаяние, чтобы не лишиться своего призвания, ибо благодать – не самодействующая сила, отчужденно принуждающая людей к добродетели.

«Пребудь верен и благословляй Бога, призвавшего тебя к сообразию с Сыном Его помимо тебя. Если пребудешь так до конца, то не сомневайся, что и там сретит тебя беспредельная милость Божия. Если и падешь, не падай в отчаяние, а спеши покаянием опять стать в чин, из коего испал, подобно Петру. Если и многократно падешь, вставай, веруя, что, вставши, ты опять вступаешь в сонм призванных по предуставлению. Только нераскаянные грешники и ожесточенные неверы могут быть исключены из сего сонма; но и то не решительно. Разбойник уже на кресте, в последние минуты жизни, был схвачен и взят Сыном Божиим в рай» ⁷¹⁵.

По подытоживающему и точному высказыванию архимандрита Сергия (Страгородского), впоследствии Патриарха Московского и всея Руси: «весьма поучительно, говорим мы, познакомиться с раскрытием этой стороны в сочинениях ... преосв. Феофана, так глубоко проникнутого отеческим учением ... По представлению преосв. Феофана, внутреннюю сущность таинственного обновления человека составляет его добровольное и окончательное определение себя на угождение Богу. «Это решение, – говорит святитель Феофан, – есть главный момент в деле обращения». Как видим, святитель Феофан в этом описании истинного содержания догматических понятий, касающихся вопроса о спасении, совершенно правильно выражает учение св. отцов Церкви»⁷¹⁶, – в отличии от инославной схоластики, учащей о «самодвижной праведности, которая водворяется в человеке и начинает в нем действовать помимо и даже почти вопреки его сознанию и воле»⁷¹⁷.

Важно также отметить, согласно Вышенскому Затворнику: внешняя успешность, богатство, безусловно, не свидетельствуют о предопределении человека ко спасению, как и скорби не указывают об обратном определении ⁷¹⁸: «Все случающееся с ними (с верными. – Авт.), даже самое прискорбное (Бог. – Авт.) обращает им во благо – пишет свт. Феофан, – ... терпение уже и потому требует поддержки, что не скоро получается чаемое – пресветлое и преблаженное; но нужда такой поддержки премного увеличивается от того, что внешнее положение сих ждущих крайне прискорбно. Бог же, видя, как они всецело Ему себя предают и тем свидетельствуют великую к Нему любовь, устрояет их жизнь так, что все встречающееся с ними обращается им во благо, благо духовное, то есть в очищение сердца, в укрепление доброго нрава, в случае самопожертвования Господа ради, высоко ценимые правдою Божиею и уготовляющие неоцененное воздаяние. Как естественно отсюда заключение: итак, не смущайтесь, встречая скорби, и не ослабляйте уповательного настроения вашего!»⁷¹⁹.

Вместе с тем, Вышинский Затворник указывает, что успех и удобства этого мира могут даже более увести от Бога, чем скорбь и теснота: «Разве прелести мира не сильны к тому же? Даже не более ли они отводят от Бога и верности Ему?» ⁷²⁰.

Таково учение о предопределении Божием, глубокое знание которого в полном согласии с учением Православной Церкви показал в своих трудах святитель Феофан Затворник, ставшее камнем преткновения для сторонников ложного представления о предестинации как безусловной предустановленности в жизни каждого человека.