Глава I. Наставления Святых отцов о том, как достигать совершенства в христианском житии

1. Некто спросил авву Антония: что мне должно соблюдать, чтоб угодить Богу? Старец сказал ему в ответ: соблюдай, что заповедую тебе: куда ни пойдешь, – всегда имей Бога пред очами своими; что ни будешь делать, – имей на то свидетельство из Священного Писания; и в каком ни поселишься месте, – не переменяй его скоро. Соблюди сии три правила и спасешься.

2. Авва Памво спросил авву Антония: что мне делать? Старец ответил ему: не верь своей праведности, не жалей о прошедшем и отречении от мира и будь воздержан языком и чревом.

3. Авва Антоний сказал: древние отцы ушли в пустыню; уврачевались и соделались врачами; потом, возвратясь оттуда, врачевали других. А мы, едва выходим из мира, прежде уврачевания самих себя желаем врачевать других. Посему болезнь опять растравляется в нас и бывают последняя... горша первых (Мф. 12:45); и слышим от Господа: врачу, исцелися первее сам (Лк. 4:23).

4. Авва Андрей говорил: монаху приличествуют следующие три добродетели: странничество – чувствовать себя чужим для всех и всего, нищета и молчание с терпением.

5. Авва Афанасий, епископ Александрийский, сказал: часто говорят некоторые из вас: где теперь гонение, чтоб подъять мученичество? Но помучься в совести, умри греху, умертви уды, сущие на земле, и соделаешься мучеником по произволению. Те противоборствовали царям и владыкам; имеешь и ты супостата диавола – князя греха, а владык – демонов. Тем иногда предлагаемы были жертвенник, и жертва, и мерзость идолослужения. Есть и ныне мысленный в душе жертвенник и жертва и мерзкий идол: жертвенник – ненасытное чрево, жертва – чувственные наслаждения, идол – дух похоти. Рабствующий блуду и преданный чувственным наслаждениям отвергся Христа и поклонился идолу, ибо имеет в себе идола Афродиты – скверную похоть плоти. Также порабощенный гневу и ярости и не пресекающий беснования сей страсти отвергся Христа и имеет в себе богом Арее², который есть идол ярости. Другой – сребролюбец и сластолюбец, заключающий утробу свою для брата своего и немилосердый к ближнему, отвергся Христа и служит идолам, ибо имеет в себе идолом Ерму³ и твари служит паче, нежели Создавшему, корень бо всем злым сребролюбие есть (1Тим. 6:10). Так что если ты воздержишься и сохранишь себя от буйных страстей, то тем попрешь идолов, отвергнешь идолослужение и соделаешься мучеником, исповедав доброе исповедание.

6. Авва Виссарион говорил: когда случится тебе быть в мире и не иметь брани, тогда паче смиряйся, чтоб не превзошла злая чуждая радость – самодовольство, чтоб мы не возмечтали о себе и не были преданы брани, ибо Бог часто не попускает нам быть преданными ей ради немощей наших, – да не погибнем.

7. Брат, живший вместе с другими братиями, спросил авву Виссариона: что мне делать? Старец ответил: молчи и не меряй себя (может быть – не меряйся с ними, то есть не равняй себя им, или не замечай, какова твоя мера, или не меряй своих трудов).

8. Авва Вениамин, умирая, сказал детям своим (духовным): вот что делайте и возможете спастись: всегда радуйтеся. Непрестанно молитеся. О всем благодарите (Фес. 5:16–18).

9. Некто спросил авву Виара: что мне делать, чтоб спастись? И он ответил ему: пойди сделай чрево свое малым и рукоделие малым, не мятись в келлии своей, – и спасешься.

10. Авва Григорий сказал: трех следующих добродетелей требует Бог от всякого человека, получившего крещение: правой веры – от души, истины – от языка и целомудрия – от тела.

11. Авва Диоскор говорил: если мы облечемся в небесное наше одеение, то не явимся нагими. Если же не окажемся носящими такое одеение, то что нам делать, братие? Ибо и мы имеем услышать оный глас, глаголющий: вверзите его во тму кромешнюю: ту будет плачь и скрежет зубом (Мф. 22:13). Стыдно нам, столько времени носящим схиму, в час нуждный обрестись не имеющими одеения брачна! О, какое раскаяние поразит тогда нас! Какой срам покроет нас пред лицом отцов и братий наших, когда они увидят, как мы будем мучимы ангелами казни! Какая скорбь объемлет авву Антония, и авву Аммуна Нитрийского, и авву Павла Фотийского, и авву Аммуна Аравии Египетской, и авву Миуса Фиваидского, и авву Макария Александрийского, и авву Пафнутия Сидонянина, и авву Урсария Фичуйского, и авву Аммония Хеневритского, и всех праведников в то время, как их будут воспринимать в царствие небесное, а нас извергать во тьму кромешную.

12. Блаженный Епифаний говорил: если Мельхиседек, образ Христа, благословил Авраама, корень Иудеев, то тем паче Сама Истина – Христос – благословит и освятит всех верующих в Него.

13. Сказал также, что нужно приобретать христианские книги, коль скоро кто имеет достаток, ибо один вид сих книг, сам по себе, соделывает нас ленивейшими на грех и располагает более ревновать о праведности.

14. Опять сказал: чтение писаний доставляет великую твердость на то, чтоб не грешить.

15. Сказал также: незнание писаний есть великая стремнина и глубокая пропасть.

16. Еще сказал: не знать ни одного из божественных законов есть великое предательство спасения.

17. Он же говорил: грехи праведных суть около уст, то есть на окраинах состава, а грехи нечестивых – из всего тела, то есть весь состав полон греха. Почему и поет Давид: положи Господи хранение устом моим, и дверь ограждения о устнах моих (Пс. 140:3), и еще: рех: сохраню пути моя, еже не согрешати ми языком моим (Пс. 38:2).

18. Он же сказал: грешникам Бог уступает и настоящую долговую сумму, если покаятся, как блуднице и мытарю, а от праведников требует и процентов. Сие значит то, что сказал Он Апостолам: аще не избудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в царствие небесное (Мф. 5:20).

19. Авва Евпрепий говорил: зная, что Бог верен Себе и силен, веруй в Него и причастишься благ Его. Если же малодушествуешь, то не веруешь. Все мы веруем, что Бог силен; веруем также, что для Него все возможно; но ты и в делах своих веруй в Него, то есть что и в тебе творит Он знамения.

20. Брат спросил того же старца: как приходит в душу страх Божий? И старец ответил: когда возымеет человек смирение и нестяжательность, тогда приходит к нему страх Божий.

21. Он же сказал: страх, смирение, скудость в пище и плач всегда да пребывают с тобой.

22. Тот же авва Евпрепий (еще в начале своего подвижничества) пришел к некоему старцу и говорит ему: авва! скажи мне, как спастись. Старец сказал: если желаешь спастись, то, куда ни придешь, не упреждай говорить, пока тебя не спросят. Умиленный сим словом, авва Евпрепий поклонился старцу и сказал: поистине много читал я книг, но столь полезного (правила) еще не знал. И отошел, получив великую пользу.

23. Мать Евгения сказала: молиться нам надлежит усердно и с единым только пребывать Иисусом, ибо богат всякий со Иисусом пребывающий, хотя бы телесно и был беден. Предпочитающий земное духовному лишится и того и другого; ищущий же небесного конечно и земных сподобится благ.

24. Авва Ириней сказал братиям: будем подвизаться и твердо стоять, когда бываем боримы, ибо мы войны Христа – Царя небесного. Как войны царя земного имеют медный шлем, так и у нашего воинства есть свой шлем – благие добродетели. Те имеют цепесвязную броню, и у нас есть броня духовная, верою исковываемая. У тех – щит, у нас – надежда на Бога. У тех – копье, у нас – молитва. У тех – меч, у нас – Бог. Те на брани проливают кровь, мы же принесем произволение. Небесный наш Царь для того попустил демонам воевать против нас, чтоб мы не забыли Его благодеений, ибо в состоянии покоя многие люди часто совсем не молятся или, хотя и молятся, но, блуждая мыслию во время молитвы, они то же, что не молящиеся, – устами беседуя с Богом, в сердце же с миром разглагольствуют. Как будут услышаны? Когда же бываем мы в скорби, тогда молимся трезвенно; и часто, не поя устами, молимся сердцем, воссылая к Богу слово сердечное и беседуя к Нему стенаниями. Итак, братие, будем и мы подражать войнам царя смертного и воевать с усердием; паче же да подражаем трем отрокам вавилонским, попрем пещь страстей чистотою, угасим углие искушений молитвою и посрамим мысленного Навуходоносора – диавола; представим телеса наши в жертву живу Богу и как всесожжение тучное принесем Ему благочестное мудрование.

25. Авва Зинон, ученик блаженного Силуана, сказал: не поселяйся в славном месте, не живи с человеком, имеющим великое имя; и никогда не полагай основания на построение себе келлии.

26. Авва Макарий спросил авву Захария: скажи мне, что значит быть монахом? Он говорит ему: меня спрашиваешь, отче? Авва Макарий ответил: тебе верю, сын мой Захарие, ибо есть понуждающий меня спросить тебя. Говорит ему Захария: по мне, отче, тот настоящий монах, кто нудит себя на все.

27. Говорили об авве Исаии, что однажды, взяв трость, пошел он на гумно и обратился к владельцу земли: дай мне пшеницы. Тот спросил его: а ты жал, авва? Он ответил: нет. Тогда говорит ему владелец земли: как же ты хочешь получить пшеницу, не жавши? Старец сказал: разве тот, кто не жал, не получает награды? Нет, – ответил земледелец, и авва отошел. Братия, видевшие сие, поклонились ему и просили изъяснить им, для чего он так сделал. Старец сказал: это я сделал в пример того, что если кто не будет трудиться, то не получит награды от Бога.

28. Авва Исаия, пресвитер, говорил: некто из отцов сказал, что человек паче всего должен стараться стяжать веру в Бога, непрестанное устремление к Богу всего желания, незлобие, невоздаяние злом за зло, злострадание, смиренномудрие, чистоту, милосердие, любовь ко всем, покорность, кротость, великодушие, терпение, святое стремление к Богу, частое с болезнию сердца и истинною любовию моление Бога о том, чтоб не воззреть вспять, внимание ко всему, что находит на него, неверие своему благому деланию или служению, непрестанное призывание помощи Божией во всем, чему подвергается он, что находит на него каждодневно.

29. Брат просил у аввы Исаии слова назидания, и старец сказал ему: если желаешь последовать Господу нашему Иисусу, соблюдай слово Его; если желаешь, чтоб ветхий твой человек был сораспят Ему, до самой смерти должен ты отсекать от себя тех, кои низводят тебя со креста; должен также приготовить себя к тому, чтоб сносить всякое уничижение, успокаивать сердце творящих тебе зло, смиряться пред желающими властвовать над тобою, иметь молчание уст и никого не осуждать в сердце своем.

30. Сказал также: труд телесный, нищета, странничество, мужество и молчание рождают смиренномудрие; смиренномудрие же снимает множество грехов. Кто не хранит сего, того тщетно отречение от мира.

31. Опять сказал: возненавидь все, что в мире, также и покой телесный, ибо это соделало тебя врагом Богу. Как человек, имеющий врага, ведет с ним брань, так и мы должны вести брань с телом, чтоб не покоить его.

32. Брат спросил авву Исаию, что значит слово Евангельской молитвы: да святится имя Твое (Мф. 6:9), и он сказал ему в ответ: это свойственно совершенным, ибо в нас, одолеваемых страстями, невозможно святиться имени Божию.

33. Рассказывал нам авва Исаия: однажды, когда я сидел с аввою Макарием, пришли к нему семь братий из Александрии и, искушая его, спросили: скажи нам, отче, как спастись? Я взял сверток бумаги, сел в стороне и записывал все, что исходило из уст его. Старец воздохнул и, отверзши свои просвещенные уста, сказал: о, братие! Каждый из вас знает, как спастись, но то – горе, что нет у нас желания спастись. Они сказали ему: мы весьма желаем спастись, но злые помыслы не оставляют нас. Итак, что же нам делать? Старец сказал: если вы монахи, то зачем общаетесь с мирянами или приближаетесь к местам, где есть миряне? Те, кои, отрекшись мира и облекшись в ангельский образ, живут среди мирян, сами себя обольщают и сбивают с пути: всуе весь труд их, ибо что приобретут они от мирян, кроме плотского утешения? А где плотское утешение, там не может обитать страх Божий, особенно в монахе. Почему монах называется монахом? Потому что он один с единым Богом беседует день и ночь. А монах, проводящий среди мирян иногда день, а по большей части два, затем, чтоб, по невозможности жить без потребностей телесных, продать свое рукоделие и купить потребное, и потом, возвратясь, искренно раскаивается и жалеет о тех двух днях, проведенных в городе, для продажи рукоделия своего, никакой не получит пользы (от своего монашества); вот какие приобретает добродетели монах, живущий среди мирян. Как лишь вступит он в монашество, то, на первых порах, бывает обыкновенно воздержен языком, постником и смиренником, пока не придет в известность и не пройдет слава о нем, что-де такой-то монах поистине раб Божий. Тотчас сатана внушает мирянам нести ему всякие потребности: вино, елей, деньги и всякие вещи, говоря: святче! святче! Слыша – «святче», надмевается смиренный монах и, как обычно тщеславию, начинает ходить к ним посидеть: ест, пьет и утешается; когда же станет на псалмопение, то возвышает глас свой, и миряне начинают говорить о нем с похвалою, что такой-то монах поет псалмы и совершает бдения. От сего еще более одолевает его тщеславие, он еще более надмевается и высится; смирение совсем отходит от него, и, если кто скажет ему неласковое слово, он отвечает еще худшим. Далее, так как он день и ночь видит мирян, диавол уязвляет его красотою жен и детей, и он бывает в большом смущении и в большой опасности, ибо Господь наш Иисус Христос сказал в Евангелии: всяк, иже воззрит на жену ко еже вожделети ее, уже любодействова с нею в сердце своем (Мф. 5:28). Не будем же вменять ни во что слово сие, слыша, что еще говорит Господь: небо и земля мимоидет, словеса же Моя не мимоидут (Мф. 24:35). Потом приходят к такому монаху заботы житейские и он начинает помышлять о потребах телесных на год, собрав их, удвояет и, наконец, начинает собирать золото и серебро, чем демоны низвергают его к самому корню сребролюбия. После сего, если кто приносит ему что-либо малое, он отвергает то, говоря: не принимаю сего, потому что ничего не беру; если же кто приносит золото, или серебро, или одеение, или что другое, ему пригодное, он тотчас с радостию принимает дар и, поставя трапезу, угощается с принесшим. А бедный, или лучше – Христос, толчет извне в двери, и никто не внемлет, никто не слышит. К таковым сказал Господь наш Иисус Христос: удобее есть велбуду сквозе иглине уши проити, неже богату в царствие Божие внити (Мф. 19:24). Но может быть он скажет, что не богат или что, будучи богат, ни в чем не имеет нужды и никому не докучает, ибо, что имеет, имеет от рукоделия и от того, что посылает Бог, сам же никого не обижает. Скажите мне, отцы: Ангелы на небесах о собрании золота и сребра заботятся или о славе Божией? Для чего и мы, братие, приняли образ сей? Чтоб собирать богатство и тленное вещество или чтоб быть подобными Ангелам? Или не знаете, что падший с небес ангельский чин пополняется из монахов? Зачем же, братие, отрекшись от мира, опять в нерадении совращаемся с пути смирения? Или не знаете, что вино, жены, золото, плотской покой и блуждание среди мирян удаляют нас от Бога? Корень бо всем злым сребролюбие есть (1Тим. 6:10). Сколько отстоит небо от земли, столько отстоит сребролюбивый монах от славы Божией. И, поистине, нет зла более того зла, какому подвергается сребролюбивый монах. Монах, любящий мирские беседы, требует многих молитв святых отцов. Или не слышим, что говорит блаженный Иоанн: не любите мира, ни яже в мире, аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем (1Ин. 2:15). Равно и Апостол Иаков говорит: иже бо восхощет друг быти миру, враг Божий бывает (Иак. 4:4). Да бежим же, братие, от мира, как бежит кто от змия. Кого уязвит змий, тот едва исцелевает. Так и мы, если желаем быть монахами, да бежим от мира. Лучше, братие мои, иметь одну брань, нежели много и без числа. Скажите мне, отцы наши где стяжали добродетели – в мире или в пустыне? Как же мы хотим стяжать добродетель, живя в мире? Если не взалчем, если не возжаждем, если не понесем стужи, если не вселимся со зверями и не умрем телу, как поживем душе? Как хотим мы наследовать царствие небесное, пребывая среди мирян? И как хотя бы возведем очи свои к нему, кружась в суете? Не теряет ли своего достоинства воин, который, бежав от войны, предается куплям житейским? Ни тем ли паче мы, если будем только есть и пить, живя с мирянами, не лишимся ли наследия царствия небесного? Да не внушает вам диавол злых помыслов говорить: я собираю для того, чтоб чрез милостыню заслужить еще и награду! Ибо, кто не хочет сотворить милостыни из кодранта, тот не сотворит и из тысячи динариев. Нет, братия моя! Это есть дело мирян. Не хочет Бог, чтобы мы, монахи, имели золото или серебро, одеения и другие вещи. Господь заповедал, говоря: воззрите на птицы небесныя, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш небесный питает их (Мф. 6:26). Монах, имеющий золото, серебро и другие вещи, не верует, что Бог может напитать его; но если Он не может подать нам хлеб насущный, то не может даровать и царствия Своего. Вот что знаю я наверное: если имею потребное и другой кто, особенно мирянин, сам по себе принесет мне что-нибудь, то это бывает по действию диавола. Если же не имею и помолюсь однажды и дважды, тогда мне, как некогда Даниилу во рву львином, посылает Бог, зная, что я нуждаюсь. А если я не только не нуждаюсь ни в чем, но еще имею золото, серебро и другие вещи, но не хочу тратить на содержание себя, а ожидаю, чтобы другой принес мне потребное, тогда я бываю сообщником Иуды Искариотского, который, оставя дарованную ему благодать, устремился к похоти сребролюбия. Зная сие, блаженный Апостол назвал сребролюбие не только корнем всех зол, но и идолослужением (Еф. 5:5). Итак, видите, в какое зло болезнь сия увлекает монаха, ввергая его даже в идолослужение, ибо сребролюбивый отступает от славы Божией и поклоняется изваянному идолу человеческому, то есть золоту. О сребролюбие! Ты удаляешь монаха от славы Божией! О сребролюбие, горькое и плачевное! Ты отлучаешь монаха от чина ангельского! О сребролюбие, корень всех зол! Ты ввергаешь монаха во все большие и большие заботы, пока не доведешь до того, что он оставит славу небесную и прилепится к миродержителем тьмы века сего (Еф. 6:12)! О сребролюбие, хороводец всякого зла! Ты изощряешь язык монаха на брань, ссоры и смуты, пока не доведешь его до суда, подобно мирянам! Горе монаху, дающему свободный к себе доступ демону сребролюбия! Горе монаху-сребролюбцу, который оставил заповедь Спасителя, рекшего: не стяжите злата, ни сребра (Мф. 10:9). Часто внушает ему диавол такой помысл: встань и сотвори бдение, а завтра позови братий и учреди трапезу любви. Потом отходит демон к званным братиям и внушает им: возьмите с собой свои припасы. Часто утешает себя такой монах: правила своего я не нарушаю: исполняю и третий, и шестой, и девятый час, не зная, что не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в царствие небесное (Мф. 7:21). И чем повредят мне золото, серебро и другие вещи? Не зная, что, где золото, серебро и вещи, там свободный доступ демонам и пагуба души и тела. Как войдет сокрушение в сребролюбивого монаха, когда он, оставя волю Сотворшего его и Призывающего к жизни вечной, золото чтит и лобызает? Как войдет в такого человека сокрушение? Впрочем, диавол часто возбуждает в нем слезы и воздыхания и заставляет его бить себя в грудь, говоря при том – вот, дал тебе Бог золото и серебро и вместе сокрушение, – с тем, чтоб не пришла когда-нибудь мысль извергнуть корень сребролюбия. О братия моя возлюбленная! Как мы, монахи, имеем золото и серебро, одеения и всякие вещи, никогда не переставая собирать более и более, а между тем бедный, паче же Христос, немощен и алчен, терпит жажду и стужу, и мы ничего не хотим сделать для Него?! Какое оправдание представим мы, братие, Владыке Христу, что, отрекшись мира, опять ищем его, мятемся под схимою и сей ангельский образ делаем житейским, обращая его в промысл ради золота, из коего или совсем не даем нуждающимся, или, если даем, то при других для того, чтоб нас хвалили? Нет, братие мои возлюбленные! Убежим от мира. Нужда нам надлежит спасаться в пустыне, среди же мирян поистине не спасемся. Ибо Господь говорит, что, если кто не отречется мира и того, что в мире, еще же и души своей, и не возмет креста своего, и не последует Мне, несть Мене достоин (Мф. 10:38, 39; 6:24; Мк. 8:34, 35; Лк. 9:23, 24; 14:26, 27). Живу Аз, глаголет Господь (Ис. 49:18), изыдите от среды их и отлучитеся (2Кор. 6:17). Посмотрите, братия моя возлюбленная, как полезно бегать сообращения с людьми житейскими, – это полезно и для них и для нас, ибо вся беседа их о торгах, сходбищах, женах, детях, скоте. А такая беседа не удаляет ли помысла от Бога? Если же одна беседа с ними удаляет помысл от Бога, то какой вред должен быть от того, если есть с ними и пить? Не потому я говорю это, что они нечисты, – да не будет. Но они едят по дважды в день всякого рода яства и мяса, мы же воздерживаемся от мяса и разнообразных яств и едим всегда единожды в день. Если же увидят они, что мы едим довольно, тотчас осуждают нас, говоря: вот и монахи едят в сытость, – не разумее, что и мы обложены плотию так же, как они. Опять, если видят нас воздержными в пище, тоже осуждают, называя человекоугодниками. Также, если видят, что мы едим неумовенными руками или что мы неопрятно одеты, говорят: «вот невежество». И опять, если видят, что едим умовенными руками, говорят: «вот и монахи чистятся». И тем губят себя из-за нас, мы же оказываемся причастниками и виновниками их погибели. Бегая убо, да бежим трапез их и будем искать более поношения их, чем похвал, ибо не похвала их доставляет венцы. Что мне пользы, если угожу человекам и прогневлю Господа Бога моего? Апостол Павел говорит: аще бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был (Гал. 1:10). Не молимся ли мы пред лицом Господа, говоря: Иисусе, Боже наш, избави и изми нас от укора и похвалы их? Не будем же ничего делать в угождение им. Ибо как похвала их не может нас ввести в царствие небесное, так и всякий укор их не может заключить для нас вечной жизни. Да ведаем, братие мои возлюбленные и благословенные, что и о всяком слове праздном мы дадим отчет Господу Богу нашему.

34. Брат пришел к авве Илии, безмолвнику, в киновию пещеры аввы Саввы и просил его: авва, скажи мне слово назидания. Старец ответил ему: во дни отцов наших были любимы три следующие добродетели: нестяжание, кротость и воздержание; ныне же властвуют в монахах: любостяжание, чревоугодие и гневливость. Что хочешь, то и держи.

35. Сказывали об авве Феодоре Фермейском, что многих превосходил он следующими тремя добродетелями: нестяжанием, подвижничеством и беганием людей.

36. Мать Феодора спросила папу Феофила об одном изречении Апостола, именно, что значит: искупующе время (Еф. 5:16). И он ответил ей: слова сии указывают на прибыток. Именно: предстоит тебе время поношения? Купи сие время поношения смиренномудрием и долготерпением и возьми себе сей прибыток. Предстоит время бесчестия? Купи его незлобием и обрати сие время в прибыток себе. Таким образом, если захотим, все противное будет нам в прибыток.

37. Опять сказала мать Феодора: внидите узкими враты (Мф. 7:13), ибо как деревья, если не будут под действием морозов и дождей, не могут принести плодов, так век сей в отношении нас есть зима, и если мы не будем испытаны многими скорбями и искушениями, то не можем соделаться наследниками царствия небесного.

38. Она же опять сказала, что учитель должен быть чужд любоначалия, не причастен тщеславию и далек от гордости; не должен быть игралищем лести, ни ослепляться дарами, ни порабощаться чреву, ни увлекаться гневом, но должен быть великодушен, приветлив, всею силою смиренномудр, рассудителен, снослив, попечителен и душелюбив.

39. Авва Иоанн Колов сказал: я желаю, чтоб человек помалу вкусил от всех добродетелей. И так, каждый день, вставая утром, полагай начало всякой добродетели и заповеди Божией, величайшему терпению со страхом и долготерпением, любви Божией со всякою готовностию души и тела и со многим смирением, терпению скорбей и хранению сердца и одной молитве и молением со воздыханием, к чистоте языка и хранению очей; тому, чтоб не гневаться, когда бесчестят; быть в мире со всеми, не воздавать злом за зло, не смотреть за падениями других и быть ниже всякой твари; отречению от всех вещей и всего плотского, к крестоприятию подвига, духовной нищете, посту, покаянию и плачу, к духовной брани, рассуждению, чистоте души, к безмолвному рукоделию, ночным бдениям, алчбе и жажде, гладу, наготе, трудам. Закрой гроб свой, как бы ты уже скончался, чтоб содержать в мысли, что смерть твоя близка каждый час к тебе.

40. Авва Иоанн сказал: как нельзя всю жизнь оставаться детьми и с умножением лет не возрастать опытностию и знанием, так и в монашеской жизни всякий с продолжением времени должен более и более восходить на высоту добродетелей.

41. Авва Кассиан рассказывал о некоем авве Иоанне киновиархе, старце высокой жизни, что, когда он кончался и с радостию и желанием отходил к Богу, окружили его братия и просили оставить им вместо наследства какое-нибудь слово краткое, но спасительное, по руководству которого могли бы они достигнуть совершенства во Христе. И он, воздохнув, сказал им: никогда я не творил собственной воли и никого не учил тому, чего бы прежде не исполнил сам.

42. Блаженный Иоанн Златоуст сказал: садясь за чтение Божия Писания и других святых книг, прежде призови Бога, да отверзет Он очи сердца твоего не только к точному уразумению написанного, но и к исполнению того, чтоб знание жизни и учения не обратилось нам в осуждение.

43. Авва Иоанн Киликианин, игумен Ванорский, сказал братиям: чада! Как убежали мы от мира, так да бежим и от похотей плоти.

44. Опять сказал: будем подражать отцам нашим – с какими лишениями и с каким безмолвием жили они здесь!

45. Сказал также: дети! Не оскверним места сего, которое отцы наши очистили от демонов.

46. Еще сказал: место сие есть место подвижников, а не торжников.

47. Однажды взошли мы от Гефсимании на гору Элеон в монастырь аввы Авраама. В сем монастыре был игумен, авва Иоанн Киликианин. Спросили мы его однажды: как может кто добродетель стяжать? И старец сказал нам в ответ: желающий стяжать добродетель не может стяжать ее иначе, как возненавидев противоположное ей зло. Итак, если желаешь иметь всегда плач – возненавидь смех; желаешь иметь смирение – возненавидь гордость; желаешь быть воздержным – возненавидь пресыщание; желаешь целомудрствовать – возненавидь сладострастие; желаешь быть нестяжательным – возненавидь сребролюбие. Желающий обитать в пустыне ненавидит города по причине соблазнов в них; желающий иметь безмолвие – ненавидит частые посещения; желающий быть чужим для всех – ненавидит показность; желающий быть воздержным на гнев – ненавидит сообращения со многими; желающий быть незлопамятным – ненавидит злословие; желающий быть нерассеенным – пребывает в уединении; желающий обуздывать язык – да заграждает уши свои, чтоб не слышать много; желающий всегда иметь страх Божий пусть возненавидит телесный покой и возлюбит скорбь и тесноту.

48. Брат спросил авву Иосифа: когда случится гонение, куда лучше бежать – в пустыню или в города и села? Старец сказал ему: если услышишь, что где-то есть православные, туда и ступай, поближе к ним.

49. Он же сказал: отнюдь не имей дружбы с отроком и не живи с ним вместе; если можешь жить один в келлии своей, то это хорошо; возделывай свои овощи вместо того, чтоб идти к кому-нибудь просить.

50. Брат спросил его же: хочу жить с кем-нибудь вместе на таком условии: я бы безмолвствовал один в келлии и рукоделием добывал, сколько нужно на содержание, а тот пекся бы обо мне. Старец сказал ему: отцы наши не желали сего.

51. Говорили об авве Исааке: когда он кончался, сошлись к нему старцы и спросили: что нам делать после тебя, отче? Он ответил: видели вы, как я ходил пред лицом вашим? Если будете и вы следовать заповедям Господа и соблюдать их, то Он пошлет благодать Свою и сохранит место сие; если же не сохранит, то не пребудете на месте сем. Ибо и мы, когда умирали отцы наши, печалились, но, соблюдая заповеди Господни и их завещания, устояли так, как если бы они сами были при нас. Так и вы поступайте и спасетесь.

52. Брат спросил авву Иеракса: скажи мне слово, как спастись? Старец говорит ему: сиди в келлии своей: если алчешь, – ешь, если жаждешь, – пей, только никого не злословь, и спасешься.

53. Авва Исидор говорил: жизнь без славы обычно более приносит пользы, нежели слава без жизни. Ибо жизнь назидает и молча, а слава без жизни, несмотря на все возгласы, служит только в тягость. Если же соединяются слава и жизнь, то они составляют красоту всего любомудрия.

54. Он же говорил: дорожи добродетелию; не заботься о счастии. Добродетель есть бессмертное сокровище, а счастие скоро исчезает.

55. Авва Иеракс еще говорил: многие из людей стремятся к добродетели, но медлят идти путем, ведущим к ней. Другие же и не думают о том, что есть добродетель. Потому одних должно убеждать оставить свою леность, а других научать, что добродетель поистине есть добродетель.

56. Он же говорил: зло удалило людей от Бога и разделило их между собой, потому всячески должно убегать зла и стремиться к добродетели, которая приводит к Богу и соединяет одних с другими. Цель добродетели и целомудрия есть простота с мудростию.

57. Авва Иосиф Фивейский сказал: следующие три дела честны пред лицом Господа: первое – когда кому болящему прилагаются новые искушения и он принимает их с благодарением; второе – когда кто совершает все дела свои так, чтоб оные были чисты пред лицом Бога и не имели ничего человеческого; третье – когда кто живет в совершенном послушании духовному отцу и отрекается от всех собственных хотений. Сей последний имеет одним венцом больше. Я же избрал бы болезнь.

58. Авва Макарий сказал: не ночуй в келлии брата, имеющего худую славу.

59. Брат спросил авву Макария Великого о том, как достигнуть совершенства, и старец сказал в ответ: если человек не стяжет великого смирения в сердце и теле и того, чтоб не мерять себя ни в каком деле, но ставить себя в смирении ниже всякой твари, также отнюдь не осуждать никого, кроме себя одного, сносить поношение, отревать от сердца всякую злобу и нудить себя быть долготерпеливым, тихим, братолюбивым, целомудренным, воздержным, как и сказано: царствие небесное нудится, и нуждницы восхищают е (Мф. 11:12); еще же право смотреть очами, хранить язык и отвращать слух от всякого суетного и душетленного слышания; хранить чистоту сердца пред Богом и непорочность тела; иметь также повседневно смерть пред очами, погашать гнев и злобу, отвергаться вещественного и плотских похотей, отвращаться диавола и всех дел его и твердо сочетаться Всецарю Богу и всем заповедям Его, непрестанно молиться и во всякое время, во всякой вещи, во всяком деле быть утвержденным в Боге, то не может быть совершенным.

60. Авва Марк сказал: закон свободы научает всякой истине, и, хотя многие читают его, редкие понимают его относительно исполнения заповедей. Не ищи совершенства в добродетелях человеческих, ибо совершенного в них нет. Совершенство его (закона) сокрыто в кресте Христовом.

61. Брат пришел в Скит к авве Моисею и просил у него наставления. Старец сказал ему: пойди и затворись в келлии своей, и келлия твоя научит тебя всему.

62. Авва Моисей сказал: кто имеет близ себя Иисуса и непрестанно беседует с Ним, тот делает хорошо, не внося человека в келлию свою.

63. Опять сказал: невозможно стяжать Иисуса иначе, как трудом, смирением и непрестанною молитвою.

64. Авва Матой сказывал: три старца пришли к авве Пафнутию, которого звали Кефалою, и просили у него наставления. Старец спросил у них: что желаете, чтоб я сказал вам – духовное или плотское? Они ответили: духовное. Тогда старец сказал им: пойдите возлюбите прискорбность: скорбь паче утешения, бесчестие паче славы и даяти паче, нежели приимати.

65. Брат спросил старца: какое бы мне делать доброе дело, чтоб быть живу чрез него (спастись)? И старец сказал: один Бог знает, что добро. Но я слышал, что некто из отцов спросил о сем авву Нестероя (Нисферая) Великого, друга аввы Антония, и тот ответил: не все ли дела равны? Писание говорит, что Авраам был страннолюбив, – и Бог был с ним. Илия любил безмолвие, – и Бог был с ним. Давид был смиренномудр, – и Бог был с ним. Итак, к чему видишь расположенною душу свою к Богу, то твори и храни сердце свое.

66. Авва Нил говорил: раб, не радящий о делах господина своего, должен быть готов подвергнуться ударам.

67. Авва Пимен говорил об авве Нестерое: как медный змий, данный Моисею в уврачевание народа, так и старец сей, имее всякую добродетель, всех врачевал молча. Когда авва Пимен спросил авву Нестероя, откуда стяжал он такую добродетель, что, какая бы и когда ни случилась ему скорбь в киновии, он ничего не говорит и не ропщет. Он ответил: прости мне, авва. В самом начале, когда я вступил в сию киновию, сказал помыслу своему: ты и осел – одно и то же. Как осел, когда его бьют, не говорит и, когда ругают, ничего не отвечает, таков будь и ты, как говорится в псалме: скотен бых у тебе, и аз выну с Тобою (Пс. 72:22, 23).

68. Отцы Синайские рассказывали об авве Оресте, что в одно из воскресений пришел он в церковь в одеении наизнанку и так стоял между другими. Некоторые из должностных лиц подошли и сказали ему: для чего, отче, ты вошел в церковь в одежде навыворот? Странники будут смееться над нами. Старец ответил: вы низвратили Синай, и никто не делает вам замечаний, а я оделся навыворот, и это неприятно вам. Исправьте то, что вы низвратили, и я поправлю то, что переворотил.

69. Авва Пимен сказал, что три добродетели: осмотрительность, внимание себе и рассудительность – суть путеводители души.

70. Брат спросил авву Пимена: как должно жит человеку? Старец говорит ему: посмотрим на Даниила: на него не нашлось другого обвинения, как только то, что он служил Господу Богу своему.

71. Опять сказал: скудость, болезненность, прискорбность, самоутеснение и пост – вот работные орудия монаха. Ибо и в Писании сказано: аще будут сии трие мужие среде ее (земли), Ное и Даниил и Иов... живу Аз, глаголет Адонаи Господь... тии же во правде своей спасутся (Иез. 14:14, 20). Ной изображает нестяжательность, Иов – приболезненность, Даниил – рассудительность. Итак, если будут в каком человеке сии три добродетели, то Господь обитает в нем.

72. Еще сказал: если победит монах две вещи, то может быть свободен от мира. Брат спросил: какие? Плотоугодие и тщеславие, – отвечал старец.

73. Брат просил авву Пимена: скажи мне слово назидания. Старец сказал: отцы наши всякое дело начинали плачем. Брат сказал: скажи мне и другое слово. Старец отвечал: сколько можешь, трудись над рукоделием, чтоб от него творить милостыню, ибо написано: милостынями и верами очищаются греси (Притч. 15:27). Брат спросил: что есть вера? Старец сказал в ответ: веровать – значит жить в смиренномудрии и творить милостыню.

74. Еще сказал: если кому-то веровать не лежит сердце твое, не внимай тому сердцем твоим.

75. Брат спросил авву Пимена: что мне делать с бесполезными своими дружбами? Старец отвечал: есть ли человек, который приближаясь к смерти, все еще думал бы о дружбах мира сего? Не приближайся к ним и не касайся их, и они сами собой отдалятся от тебя.

76. Опять сказал: когда человек намеревается строить дом, то собирает большое количество денег, чтоб иметь возможность поставить его, и заготовляет разного рода материалы. Подобно и мы возьмем помалу от всех добродетелей.

77. Он же сказал: Давид написал Иоаву: начни войну, и овладеешь городом, и разоришь его (2Цар. 11:25).

78. Он же сказал: Иоав говорил: мужайтесь и будете сынами силы и сотворим брань за народ Божий (2Цар. 10:12). Это мы.

79. Авва Пимен говорил: если видишь видения и слышишь гласы, не рассказывай о том ближнему своему, ибо это есть поворот брани (на твою сторону).

80. Опять сказал: в первый раз беги; во второй – беги, а в третий будь меч (о борьбе с помыслами).

81. Авва Пимен сказал авве Исааку: сбрось с себя часть своей праведности и в немного дней приобретешь покой.

82. Авва Витимий спросил авву Пимена: если кто-то имеет на меня неудовольствие и я покаюсь ему, но он не примирится по неверию искренности, что мне делать? Старец сказал: возьми с собою других двух братьев и покайся ему; если опять не примирится, возьми других пять; если и при сих не умирится, возьми священника; если же и таким образом не примирится и не поверит искренности твоей, то молись, наконец, несмущенно Богу, да Сам Он приложит ему веру – и будь покоен.

83. Брат, отходя на торжище, спросил авву Пимена: что ты посоветуешь мне делать? Старец сказал ему: будь друг нудящего себя и спокойно продашь свои вещи.

84. Он же сказал: не вверяй своей совести человеку, верить которому не лежит сердце твое.

85. Также сказал: вот какое правило жития Бог дал израильтянам: воздерживаться от того, что неестественно, то есть гнева, ярости, зависти, ненависти, клеветы на брата и прочего, свойственного ветхому человеку.

86. Еще говорил: употреби посильное старание к тому, чтоб отнюдь никому не делать зла, и блюди сердце свое чистым в отношении к всякому человеку.

87. Пришел к авве Палладию начальник страны, желая видеть его, ибо был наслышан о делах его, и, взяв скорописца, приказал ему: я войду к авве, ты же запиши все, что он будет говорить мне со всею точностию. Войдя, правитель сказал старцу: помолись обо мне, авва, ибо я имею множество грехов. Старец ответил: безгрешен один Иисус Христос. Начальник спросил: о всяком ли грехе мы имеем дать отчет Богу, авва? Старец отвечал: написано: иже воздаст коемуждо по делом его (Рим. 2:6). Пришедший попросил изъяснить слово сие, и старец ответил: оно само себя изъясняет; впрочем, выслушай подробнее. Оскорбил ли ты ближнего? Восприимешь должное. Восхитил ли что у низших, прибил ли бедного и лицеприятствовал на суде, или бесчестил, озлословил, оклеветал, оболгал, злоумышлял на чужие браки, преступил клятву, преложил пределы отцов, входил в имущество сирот, обижал вдов, настоящую сладость предпочел обетованным благам? Получишь достойное возмездие за все, ибо еже бо аще сеет человек, тожде и пожнет (Гал. 6:7). Равным образом, если и доброе что сделано тобою, и за то получишь воздаяние многократное, ибо сказано: иже воздаст коемуждо по делом его. Помни о сем воздаянии во всю жизнь и избежишь множества грехов. Начальник спросил: что же должен я делать, авва? Старец ответил: помышляй о вечных, бесконечных и неизменных благах, о том, где нет ночи и нет сна – сего образа смерти; где нет яств и пития – сих служителей нашей немощи; и нет ни скорбей, ни болезней, ни врачевания, ни судов, ни торгов, ни богатства – сего начала зол, предмета войн и корня вражды; где страна живых – не умерших грехом, но живущих истинною жизнию во Христе Иисусе. Тогда начальник воздохнул и сказал: поистине, авва, так есть, как ты сказал. И получив великое назидание, отошел в дом свой, благодаря Бога.

88. Рассказывали об авве Памво, что кончаясь, в самый час исхода, сказал он предстоящим святым мужам: с тех пор, как я пришел в это пустынное место и, построив себе келлию, поселился в ней, не помню, чтобы я ел другой хлеб, кроме добытого своими руками, ни в чем не раскаивался даже до сего часа и отхожу к Богу так, как бы не начинал еще богочествовать. Вот чем отличался авва Памво от многих! Еще, когда спрашивали его о каком-либо слове Писания или о предметах духовных, он не отвечал тотчас, но говорил, что не знает сего, и по месяцу и более не давал ответа.

89. Авва Памво сказал: если имеешь сердце, то можешь спастись.

90. Говорили об отцах – авве Памво, авве Виссарионе, авве Исаии и авве Паисии, что они были очень сильны. Однажды они беседовали вместе с аввою Афре, и пресвитер горы Нитрийской спросил их, как должны вести себя братия? Они сказали: в великом подвижничестве и храня совесть свою от ближнего.

91. Брат спросил авву Памво: почему злые духи препятствуют мне благотворить ближнему? Старец ответил ему: не говори так, потому что этим ты Бога называешь лживым, но лучше скажи: я не хочу делать благодеений. Ибо прежде еще Бог сказал: се даю вам власть наступати на змию, и на скорпию, и на всю силу вражию (Лк. 10:19).

92. Авва Памво послал ученика своего в город Александрию продать рукоделие. Во время шестнадцатидневного пребывания в городе, как сам говорил нам сей ученик, рукоделие продал он в нарфике церковном, в храме святого Марка, видел последование служб православной церкви и заучил тропари. Когда он возвратился, старец спросил его: вижу, сын мой, что ты смущен. Не случилось ли с тобою какого искушения в городе? Брат ответил: поистине, авва, в нерадении иждиваем мы дни свои в пустыне сей, ибо не поем ни канонов, ни тропарей. Когда был я в Александрии, видел там, как поют чины церковные, и стал сильно скорбеть, почему и мы не поем канонов и тропарей? Старец сказал ему: увы нам, сын мой, что приблизились дни, в кои монахи оставят твердую пищу, изреченную Духом Святым, и изберут себе последования с песньми и по гласам. Какое сокрушение, какие слезы родятся от тропарей? Какое сокрушение монаху, когда он стоит в церкви или в келлии и возвышает глас свой, как вол? Ибо когда мы предстоим Богу, то должны стоять с великим сокрушением, а не с мечтанием и рассеением. Монахи вышли в пустыню сию не для того, чтоб, предстоя Богу, величаться гласами, петь в такт песни и сочетать напевы, махать руками и шаркать ногами. Мы должны в великом страхе и трепете, со слезами и воздыханиями, благоговейным, благосокрушенным и тихосмиренным гласом приносить молитвы Богу. Уверяю тебя, сын мой, что придут дни, когда христиане попортят книги святых Апостолов и богодохновенных пророков, изгладят священные писания и напишут тропари, и по подражанию эллинскому изольется ум их в тропарях и речах эллинских. Потому-то отцы наши приказали, чтоб каллиграфы, находящиеся в пустыне сей, не писали житий и слов отеческих на пергаменте, но на бумаге, ибо грядущий род вычистит настоящие жития святых отцов и напишет их по своей воле. Тогда брат спросил его: итак, что же? Неужели так изменятся нравы и предания христиан и не будет иереев в церкви? Старец ответил: в те времена иссякнет любы многих и будет скорбь немалая: набеги языков, движения народов, непостоянство в царях, бесчиние во властях, роскошь в иереех, нерадение в монахах; игумены будут небрежны о спасении своем и своего стада; все будут поспешны на трапезы и ленивы на молитвы, скоры на клеветы и искусны осуждать; тогда не будут ни подражать житиям и словам старцев, ни даже слушать о них, пустословя, что, если б они были во дни их, подвизались бы и они подобно им. Епископы в те времена будут стыдиться лица сильных, судить на дарах, не будут защищать бедных на суде, будут обижать вдов и утеснять сирот, а в народ войдут неверие, разврат, ненависть, вражда, зависть, тяжбы, воровство, неистовство, пьянство, блуд, прелюбодеение, убийство, хищение. Брат сказал: итак, что же должно будет делать в те времена и годы? Старец ответил: во дни те спасет свою душу спасаяйся и велий наречется в царствии небесном.

93. Авва Питирион, ученик аввы Антония, говорил, что желающий изгонять демонов, должен прежде победить страсти, ибо какую кто преодолеет страсть, той страсти и демона изгоняет. Так входит, – говорил, вслед за гневом демон его; если ты укротишь гнев, то будет изгнан и бес его. То же и в отношении каждой страсти.

94. Авва Сисой сказал: будь самоуничижен, разверни волю свою вспять, не будь многозаботлив и будешь иметь покой.

95. Он же говорил: есть люди, кои иждивают дни свои в нерадении и словом только и помыслом ищут спасения, а делом нерадят о нем; читают жития святых, а их смирению и нестяжательности, молитве и бдению, воздержанию и безмолвию, спанию на земле и коленопреклонениям не подражают. И обалгивают жизнь отцов, говоря, что невозможно всего этого вынести, ибо не помышляют, что там, где обитает Бог чрез благодать божественного крещения и исполнение заповедей, бывают дела паче естества.

96. Говорили об авве Фоме, что при кончине он сказал своим детям: не живите с еретиками, не знайтесь с властями, руки ваши да не будут простерты на собирание, но более на раздаяние.

97. Старец сказал: обнажи меч свой (то есть борись, не поддавайся). Брат ответил: мне не позволяют страсти. Тогда старец сказал: разве не заповедал Господь: призови Мя в день скорби твоее, и изму тя, и прославити Мя (Пс. 49:15). Итак, призови Его, и Он измет тебя от всякого искушения.

98. Старцы говорили, что кукулий есть знак незлобия, аналав – креста, а пояс – мужества. Итак, будем жить соответственно одеению нашему, делая все с рвением, чтоб не оказалось, что носим чуждый нам образ.

99. Брат спросил старца: как бывает кто-либо буй Господа ради? Старец ответил ему: в одной киновии был отрок, которого отдали доброму старцу, чтоб наблюдать за ним и научать страху Божию. Старец тот так говорил ему: когда будет кто злословить тебя, благословляй его; когда сядешь за трапезу, ешь невкусное и оставляй вкусное; когда придется выбрать тебе одежду, оставь хорошую и возьми худую. Отрок говорит ему: буй я, что ты советуешь мне так делать? Старец ответил: для того я советую тебе так делать, да будешь буй Господа ради и да умудрит тебя за то Господь. Так старец показал нам, кто и какими делами бывает буй Господа ради.

100. Старец сказал: станем на камени! И пусть устремится река – не убойся, и да не низвергнет она тебя долу, но пой в безмолвии: надеющийся на Господа, яко гора Сион: не подвижится в век живый во Иерусалиме (Пс.124:1).

101. Опять сказал: для тебя родился Христос, о человек! Для спасения твоего пришел Сын Божий; был человеком, будучи Богом; был чтецом, когда в синагоге, взяв книгу, читал: Дух Господень на Мне: егоже ради помаза Мя (Лк. 4:18); был иподиаконом, когда, сотворив бич от вервий, вся изгна из церкве, овцы и волы... вся продающыя в ней и купующыя... и прочая (Ин. 2:15; Мф. 21:12); был диаконом, когда препоясавшись лентием, умыл ноги ученикам своим, заповедав им умывать ноги братий (Ин. 13:4, 5); был пресвитером, когда, сидя посреди старцев, учил народ (Лк. 2:46, 47); был епископом, когда, взяв хлеб, и благословив преломи, и даяше учеником Своим (Мф. 26: 26); Он был биен бичами – ради тебя, а ты не сносишь и одной укоризны – ради Него; был погребен и воскрес как Бог, – и все для нас соделал, чтобы нас спасти. Итак, будем трезвиться, бодрствовать, пребывать в молитвах и творить угодное Ему.

102. Вот что сказал один старец о злых помыслах: умоляю вас, братие, как отстали мы от злых дел, так отстанем мы и от воспоминаний.

103. Старец сказал: если будет между тобою и другим слово скорбное и сей отречется, говоря: я не сказал такого слова, – не спорь с ним, иначе он, оборотившись, скажет: да, говорил, и что же?

104. Старец сказал: не всякое слово одобряй и не со всяким словом соглашайся. Медленно верь, скорее истинствуй.

105. Некто из старцев сказал: вначале, сходясь друг с другом, мы говорили о предметах спасительных, составляя из себя как бы духовный хор, и восходили на небо; ныне же, сходясь вместе, переходим к пересудам и друг друга низвергаем долу – в ров тинный.

106. Сказал некто из старцев: если внутренний наш человек трезвится, то он силен хранить и внешнего; если же нет, то, сколько есть сил, будем стеречь язык.

107. Он же сказал: необходимо иметь духовные дела, так как на то мы и пришли: ибо велик труд учить устами, когда дел не творим телом.

108. Старец говорил: написано – на втором и третьем грехе поберегись, а на четвертом – не отвращусь. Три первые греха суть: вспомнить о худом, согласиться на него помыслом и изречь языком, а четвертый – совершить дело. От сего последнего не отвратится гнев Божий.

109. Старец сказал: диавол нападает обыкновенно на слабую сторону монаха в той надежде, что привычка, окрепши от долговременности, получает силу природы, особенно у тех, кои довольно нерадивы. Не давай себе пищи тучной, особенно когда здоров, и того не ешь, к чему есть похотение; вкушая же посылаемое тебе Богом, благодари Его на всякий час. Временные блага иждили мы ради монашества и, однакож, еще не сделались монахами. Мужайся, брат, чтоб не носить чужого образа и храни печать Христову, то есть смирение.

110. Старцы говорили, что монаху до самой смерти должно бороться с демоном уныния и малодушия, особенно во время церковных собраний. Когда же, с помощию Божиею, ты успеешь в этом, то берегись помысла самодовольства и неразумного самовозношения и говори помыслу сему: аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждущии (Пс. 126:1), я же не что иное, как земля и пепел (Быт. 18:27). Помни, что Господ гордым противится, смиренным же дает благодать (Притч. 3:34).

111. Старец сказал: спишь ли ты или бодрствуешь, или другое что делаешь, – да будет Бог пред очами твоими, тогда враг ничем не сможет устрашить тебя. Ибо если помысл твой пребудет в Боге, то и сила Божия пребудет в тебе.

112. Старец сказал: монаху не должно быть охотником слушать рассказы о других и осуждать и не должно соблазняться.

113. Брат спросил старца: скажи мне, как спастись? И старец ответил: постараемся трудиться мало-помалу и спасемся.

114. Старцы говорили: Бог требует от христиан покоряться Святым Писаниям, исполнять делом читанное и веровать настоятелям и отцам духовным.

115. Брат спросил старца: что мне делать с помыслами, кои окружают меня и влекут из келлии под предлогом идти к старцам. Старец сказал ему: если видишь, что помыслы хотят тебя извлечь из келлии по причине утеснения плоти, то сделай себе небольшое утешение в келлии своей и не захочешь выйти. Если же ради назидания душевного приходит желание пойти куда, то испытай свой помысл и выйди. Слышал я об одном старце, что, когда помыслы внушали ему сходить к кому-нибудь, он вставал, брал свою милоть и выходил; потом, обошедши вокруг келлии, возвращался и делал себе утешение, как страннику. Поступая таким образом, он успокаивался.

116. Старцы говорили, что дети еще более, чем жены, суть диавольская сеть для монахов.

117. Говорили также: где вино и дети, там не нужен сатана.

118. Один ревностный брат, живущий один в келлии, слыша о добродетелях святых, воспламенился желанием подражать им и стал думать, как бы успеть в них без особенного труда и подвига. Пошел он и открыл о сем одному великому старцу. Старец сказал ему: если желаешь успеха, то пойди и будь как дитя, принимающее уроки от учителя. Как дитя заучивает один урок за другим, так делай и ты: дай себе на настоящий год в урок – бороться с чревом, и борись, пока не навыкнешь не насыщать его; далее трудись побеждать тщеславие, пока не возненавидишь его, как врага; когда и сего достигнешь, подвизайся бросить все вещественное и вверить Богу попечение о себе. Тогда дерзай; ибо если человек успеет в этих трех добродетелях, то с радостию сретит Иисуса, когда Он приидет.

119. Некто из старцев сказал: если не возненавидишь прежде, то не можешь возлюбить: возненавидишь грех и сотворишь правду, как и написано: уклонися от зла, и сотвори благо (Пс. 33:15). Впрочем, главное, что требуется в сем – добрая воля. Адам, будучи в раю, преступил заповедь, а Иов, сидя на гноище, сохранил воздержание. Бог требует от человека одной доброй воли и того, чтоб он боялся Его всегда.

120. Один искушаемый брат пришел к старцу и открыл ему переносимые им искушения. На это старец сказал: да не устрашают тебя случающиеся с тобою искушения, ибо враги, коль скоро увидят, что душа более и более восходит и прилепляется к Богу, свирепеют, снедаясь завистию; но невозможно, чтоб во время искушений не был присущ тебе и Бог с Ангелами Своими, только не забывай со всем смирением призывать Его. Итак, когда случится с тобою подобное, помысли о могуществе Помощника нашего, о нашей немощи и свирепости врага нашего, и получишь помощь Божию.

121. Старец сказал: как гостиничник не властен ввести странника в дом, не получив позволения от хозяина дома, так и враг не войдет, если не примут его.

122. Он же сказал: когда молишься, говори так: како стяжу Тя, Господи, Ты веси; аз же скотен есмь и ничтоже свем. Ты ввел меня в сей спасительный чин, спаси меня. Аз раб Твои, и сын рабыни Твоее (Пс. 115:7), Господи! спаси мя, якоже хощеши!

123. Старец сказал: невозможно стяжать Иисуса иначе, как трудом, смирением и непрестанной молитвой.

124. Некто из отцов сказал, что монах, находясь с братиями, всегда должен смотреть долу – в землю и отнюдь не обращать взора на лице человека, особенно юного; когда же бывает он один, то непрестанно должен зреть горе, ибо демоны боятся и бывают сильно оскорбляемы, когда мы зрим горе – к Богу.

125. Старец сказал: Бог терпит еще грехи мира, а грехов пустыни не терпит. Знай же, брат мой, что удалившийся от мира истязуется не так, как мирянин, ибо сей имеет много предлогов к оправданию, мы же что можем представить в оправдание себя? Поистине, страшный огнь и величайшие мучения ожидают тех, кои, познавши волю Божию, презирают ее и следуют своей. Таковые, живя в удовольствиях и услаждаясь суетным и привременным, часто говорят: я собираю деньги и различные вещи для потребностей телесных, чтоб только обеспечить свою жизнь. Хорошо: слово сие содержит часть истины, если они точно пекутся только о потребном, но, сказав, что я пекусь только о потребном для тела, не должно уже увлекаться, когда будут принесены монашествующему деньги или хорошие яства, а спокойно ограничиваться только тем, что нужно для тела. Между тем, они не только принимают деньги и вещи, но еще ищут и других и, вкусив таких яств, желают еще лучших. Или работай и уже не принимай денег, или, если принимаешь, то не работай, чтоб не осуетиться; но мы желаем и того и другого. Вот мы показали тебе, что бывает причиною страстей, за которые кажущийся монахом судится строже мирян; ибо, тогда как многие из мирян живут честно, сей не милует брата своего, а роскошествует и творит дом Божий домом купли или лучше – харчевенною лавкою. Причем скажем отчасти и о том, что увлекает в суетность, чтоб, зная, избегать и тем спасаться. Многие из нас мнят, будто в том только, что облеклись в схиму, что говорят: «Господи, Господи», и что слышат: «монах, монах», в том только и состоит звание сие. Поистине, братия мои, если не будем внимать себе, приключится нам впасть в ров еще бедственнее мирян, так что и вопиять к Богу уже не возможем. Итак, нужны страх и смирение истинное. Многие из братий наших, кажущихся смиренными и ведущих себя по-монашески, ищут исполнения своей воли, воле же Божией не покоряются и, уловляясь собственными своими хотениями, в суетных заботах, развлечениях и попечениях губят данное им на покаяние время, которого спустя немного сильно возжелают и поищут, но не обретут.

126. Старец сказал: тщательно старайся не грешить, чтоб не оскорбить обитающего с тобою Бога и не изгнать Его из души.

127. Старец говорил: будем трезвиться, бодрствовать и пребывать в молитвах, да спасемся, сотворив угодное Богу. Воин, вступив в брань, об одной только своей душе печется, равно как и зверолов, – будем подражать им. Кто живет по Богу, с тем и Бог живет: вселюся в них, и похожду, и буду им Бог, и тии будут Мне людие (2Кор. 6:16).

128. Брат, живущий в Келлиях, пришел к одному из отцов и сказал ему свой помысл, именно – помысл скорби. Старец сказал ему: ты поверг долу великое орудие – страх Божий и взял себе тростниковый жезл – злые помыслы. Лучше возьми себе огнь, который есть страх Божий, и, когда будет подходить к тебе враг, сгорит от сего огня, как тростник, ибо лукавый не силен против того, кто имеет страх Божий.

129. Старец сказал: не учи прежде времени, иначе всю жизнь твою будешь умален в разум.

130. Брат спросил старца: отче! скажи, что мне делать, чтоб исполнить волю Божию? Старец сказал: если желаешь, сын мой, исполнить волю Божию, удерживайся от всякой неправды, любостяжания, сребролюбия, не воздавай злом за зло, клятвою за клятву, злословием за злословие, ударом за удар. Помни, что сказал Господь: не судите, да не судими будете (Мф. 7:1); отпущайте, и отпустят вам (Лк. 6:37) и милуйте, да помиловани будете (Мф. 5:7). Зная наверно, что очи Господни тмами тем крат светлейшии солнца суть, презирающий вся пути человеческия (Сир. 23:27, 28), так что ничто не сокрыто от Него: ни помыслы, ни помышления и никакие тайны сердца, и что неизбежно должно предстать судищу Христову, – да восприимет каждый по делам своим, – будем работать Ему со страхом и трепетом и со всяким благоговением, как Он Сам заповедал и как научили Апостолы, чтоб мы трезвились в молитвах и пребывали в постах и молениях, прося всевидящего Бога не ввести нас во искушение (Лк. 11:4).

131. Он же сказал, что учащий других спасению прежде сам должен вкусить от плода учения, ибо неуцеломудрившийся еще сам, как может уцеломудрить другого? И тот, кто сжат сребролюбием и преследуется бесом его, как может научить других подавать милостыню? Также, кто занят только тем, чтоб давать и брать, покупать и продавать, суетиться и иждивать дни и годы свои в земных попечениях, как может другим преподать учение о будущих благах? Ибо если сам учащий, оставя небесное, предается временному и преходящему, очевидно, что и смотрящие на него и им поучаемые научатся презирать вечное, все же попечение обращать только на настоящую жизнь. Таковому говорит Бог: вскую ты поведавши оправдания Моя, и восприемлеши завет Мой усты твоими? Ты же возненавидел еси наказание, и отвергл еси словеса Моя вспять (Пс. 49:16,17). И опять: горе, ими же присно имя Мое хулится во языцех (Ис. 52:5; Рим. 2:24). Учить – хорошее дело, если учащий и творит то, чему учит, дабы, научая, делал и молча вразумлял, ибо блажен не тот, кто научит, но кто сотворит и научит (Мф. 5:19).

132. Брат спросил старца: как это миряне – люди житейские – не падают, не говорят: «согрешили» – и не отлучают себя от причащения, между тем как презирают пост, нерадят о молитве, убегают бдений, всем прельщаются, все творят по похотям своим, поедают друг друга в даянии и принимании (в сделках) и большую часть дня иждивают в божбах и клятвах? Мы же – монахи – при всем том, что строго постимся, совершаем бдения, спим на голой земле и довольствуемся сухоядением, плачем и со слезами говорим: погибли, потеряли царствие, повинны геенне? Старец воздохнул и сказал: хорошо говоришь ты, брат, что миряне не падают, ибо, упавши однажды падением бедственным и гибельным, они восстать не могут и не имеют, откуда пасть. И какая забота диаволу воевать против тех, кои всегда лежать долу и никогда не встают? Монахи то побеждают, то бывают побеждаемы; то падают, то восстают; то уязвляют, то бывают уязвляемы; то подвергаются нападениям и падают, то противоборствуют диаволу; миряне же по великому неразумию остаются в первом падении и, не сознавая, что пали, нисколько не пекутся о том, чтоб восстать от такого низпадения. Знай при том, сын мой, что не только я и ты, кажущиеся монахами и далеко отстоящие от монашеского жития, имеем нужду во всегдашнем плаче и слезах, но и великим отцам, то есть подвижникам и отшельникам, нужны слезы. Выслушай меня разумно и пойми: ложь от диавола (Ин. 8:44), – сказал Господь; смотреть на жену, ко еже вожделети ее, Он вменил в блуд (Мф. 5:28); гнев на ближнего сравнил с убийством (1Ин. 3:15) и объявил, что дадим отчет о каждом праздном слове (Мф. 12:36). Кто же есть таков и где найдешь человека, который был бы и лжи непричастен, и в вожделении от зрения невинен, и никогда на ближнего всуе бы не гневался, и неповинен был в праздном слове, чтоб не имел он нужды в покаянии? Знай, сын мой, что не превознесший себя совершенно на крест в смиренномудрии и самоуничижении, и не предавший себя на попрание всем, на неоправдание и последование все сие сносить ради Бога с благодарением и радостию и отнюдь не искать ничего человеческого, то есть ни славы, ни чести, ни похвалы и ни утешения в пище, питии и одеении, истинным христианином быть не может.

133. Старец сказал: старайся опытом узнать благую жизнь и не бойся сего, как невозможного.

134. Старец сказал: если ты ради Бога отрекся от родных, то, сидя в келлии своей, не позволяй себе плотского сожаления об отце, матери, брате, или о нежной расположенности сынов и дочерей, или о любви жены, ибо ты оставил все сие ради Бога. Помни лучше о часе смертном, когда никто из них не может помочь тебе.

135. Старец сказал: как действует на поединке борец, так должен действовать и монах в борьбе с помыслами – простирая крестообразно руки свои к небу и призывая на помощь Бога. Обнаженным стоит борец на месте битв, намазанный елеем и научаемый покровителем своим, как должно бороться. Идет с противной стороны противоборец, возметая песок или прах, чтоб таким образом удобнее ухватить противника. Примени все сие к себе, монах! Покровитель есть Бог, подающий нам победу; борцы – мы; противоборец – враг наш; песок – вещи мира сего. Видишь ли хитрость врага? Итак, стой безвещен и победишь, ибо когда ум отяжелен веществом, то не приемлет невещественного слова.

136. Старец сказал: был один весьма богатый земледелец, который, желая расположить сыновей своих к земледелию, сказал им: дети, видите, как я разбогател? Будете богаты и вы, если послушаете меня. Они просили его: умоляем тебя, батюшка, скажи нам, как это сделать? Тогда он, чтоб отклонить их от лености, ответил им, употребив такую хитрость: есть в году один день, и если кто в этот день будет работать, – непременно разбогатеет, но какой именно, я забыл от старости. Итак не оставляйте без работы ни одного дня, чтоб не пропустить сего благословенного и не соделать тщетными труды целого года. Так и мы, если будем непрестанно трудиться, то обретем путь живота.

137. Брат спросил старца: отчего это, когда я выхожу на работу, не радею о душе своей? Старец сказал ему: оттого, что не хочешь исполнять слов Писания, которое говорит: благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих (Пс. 33:2). Итак, будешь ли ты в келлии или вне ее, или пойдешь куда, не переставай благословлять Бога не словом только, но и делом и помышлением славь Владыку своего. Ибо Божество не описывается местом, но, будучи везде, все объемлет Божественною Своею силою.

138. Один брат говорил: спросил я старца о том, что мне делать со своим нерадением, и старец ответил: если не искоренишь малой сей травки, то есть нерадения, то из нее вырастет большая соломина.

139. Старец сказал: когда говоришь кому наставления о том, как жить, то говори слушающему с сокрушением и слезами. При том, желая спасать других, не говори словами чуждыми спасения или чужими, чтоб до самой смерти не остаться тебе бесплодным.

140. Старец сказал: куда ни пойдешь, внимай себе непрестанно, ибо написано: еродиево жилище предводительствует ими (Пс. 103:17), то есть куда ни пойдет монах – там его жилище. Итак, везде старайся исполнять правило свое и часы и вечерние молитвы, а также и о помыслах не неради и всегда имей скорбь пред очами своими. Все же сие без труда не может быть приведено в исполнение.

141. Опять сказал: будь как верблюд – носи грехи свои и словно привязанный последуй знающему путь Божий.

142. Некто из старцев сказал: в большее зло мы впадаем потому, что пренебрегаем меньшим. Обрати внимание на это слово: рассмеется, например, кто-то безвременно, другой осудит его; тот, забыв всякий страх, скажет: да это ничего, ибо что значит – рассмееться? От сего, наконец, рождается кощунство, а отсюда – скверные дела и беззакония. Таким образом, чрез то, что кажется малым, лукавый вводит в больший грех, а от большего греха недалеко до отчаяния; отчаяние же богопротивно и пагубно. Не столько губит грех, сколько отчаяние, ибо покаявшийся исправляет свой грех, а отчаявшийся – погибает. Велик грех – отчаяние. Итак, не будем пренебрегать малым. Враг с лукавством внушает его нам и не начинает брань открыто, ибо легка была бы борьба и удобна победа, особенно если будем бодрствовать. Она действительно легка нам, так как Бог дал нам всеоружие. Желая, чтоб мы не пренебрегали малым, послушай, что заповедует Он: иже бо аще речет брату своему... уроде, повинен есть геенне огненней (Мф. 5:22); смотрящий похотливыми очами есть то же, что блудник (Мф. 5:28); смеющимся присуждает горе (Лк. 6:25) и угрожает ответом за всякое праздное слово (Мф. 12:36). Посему-то и Иов очищал жертвами помышления детей своих (Иов. 1:5). Зная сие, будем стоять твердо против прилогов и не падем никогда.

143. Некто из святых сказал: невозможно человеку вкусить сладости Божией, пока он еще находит сладость в сладостях мира сего; также когда вкусит кто сладости Божией, то возненавидит все блага века сего, как возвещено в Евангелии: никтоже может двема господинома работати (Мф. 6:24). И мы, пока желаем связей с людьми и утешений телу, дотоле не можем достигнуть вкушения сладости Божией. Но вот что говорю: если кто в настоящее время будет сидеть в келлии своей, пребывать в подвиге молчания и молитвы и дело свое совершать от души, то может спастись.

144. Старец сказал: не полагай трапезы прежде времени, когда ты один; не говори прежде, нежели спросят тебя, и, когда спросят, говори должное с разумом.

145. Старец сказал: видишь, что диавол первый удар нанес Иову через имение его и, видя, что он не отступил от Бога, нанес другой – на тело его. Но и таким образом сей мужественный борец не согрешил словом уст своих, ибо имел внутри блага Божии и всегда, вкушая их, пребывал в них.

146. Блаженный Зосим, сотворив прежде знамение креста на устах своих, так говорил: толикую благодать даровало воплотившееся Слово – Бог уверовавшим и верующим в Него, что и ныне можно веровать и начать с сего дня, если желаем, ибо с твердою решимостию воли при содействии благодати всякому желающему можно ни во что вменить весь мир. Потом взял попавшийся ему гвоздь и прибавил: кто будет из-за этого гвоздя ссориться или спорить, или злопамятствовать, или оскорбляться кроме разве того, кто действительно совсем потерял ум? Человек же Божий, преуспевающий и усовершающийся, не вменит ли весь мир сему гвоздю, хотя бы и обладал всем этим миром? Ибо вредит, говорю, не то, чтоб иметь, но иметь с пристрастием. Кто не знает, что тело честнее всего, что мы имеем? Но если по требованию времени заповедано нам презирать и самое тело, не тем ли паче то, что вне его? И как не должно без нужды, просто как случилось, бросать имущество, так не должно и самого себя бросать на смерть, ибо это свойственно только тому, кто совсем потерял ум; но должно ожидать времени, чтоб, когда придет оно, быть готовыми. Вспомните о том брате, который имел овощи! Не сеел ли он? Не трудился ли? Не насаждал ли и не удобрял ли? Он не дергал их сам из земли и не бросал, однако ж имел, как не имел. Он не суетился и не тревожился, когда пришедший к нему старец, желая испытать его, начал истреблять их; он даже не вышел к нему, но притаился и, когда остался один только корень, сказал ему: если хочешь, отче, оставь это и сотворим из него угощение. Тогда сей святой уразумел, что перед ним истинный раб Божий, а не раб овощей, и сказал ему: Дух Божий почил на тебе, брат мой. Если б он имел овощи с пристрастием, это сказалось бы тотчас чрез скорбь и смущение, но он показал, что имел их, как не имел. Демоны, – прибавил святой Зосим, замечают это, и если увидят, что кто-то беспристрастен к вещам, что не смущается и не скорбит о потерях, то познают из того, что он ходит по земле, но не имеет в себе мудрования земного.

147. Он же говорил: худо раздражаться и гневаться. Что удобнее того, что слышим от святого и деетельного учителя аввы Аммона, который сказал: блюди себя тщательно, чтоб молчать, если в каком-нибудь деле кто-либо оскорбит тебя, и отнюдь не издавать даже звука, пока непрестанною молитвою не укротится сердце твое, и тогда умоляй брата. Кто любит истинный и прямой путь, тот в час смущения сильно укоряет и обличает себя самого и говорит: что смущаешься, что яришься, душа моя, как беснующаяся? Сим самым ты показываешь, что ты больна, ибо если б не была больна, то не страдала бы. Для чего же, оставя укорять саму себя, ты упрекаешь брата, который показал тебе болезнь твою делом и истиною? Познай заповеди Христа, который укаряем противу не укаряше, стражда не прещаше (1Пет. 2:23). Не слышала ли, что Он говорит и делом показывает: плещы Мои вдах на раны и ланите Мои на заушения, лица же Моего не отвратих от студа заплеваний (Ис. 50:6)? А ты, бедная, за одно скорбное слово и бесчестие сплетаешь неисчетные помыслы и наветуешь на себя, как демоны. Что демон может сделать такой душе более того, что она делает сама себе? Видишь крест Христов и помышляй каждодневно о страстях, какие Он претерпел ради нас, сами же мы ни единого оскорбления не сносим! Поистине мы уклонились от правого пути.

148. Еще говорил: пусть проживет кто Мафусаловы⁴ лета, но если он не будет ходить тем прямым путем, коим ходили все святые, путем, говорю, бесчестия обид и мужественного терпения, то нисколько не успеет, но всуе иждивет лета жизни своей. И прибавил: когда я был с блаженною Дионисиею, один брат просил у нее что-нибудь в благословение, и она дала ему, что и сколько могла. Но так как ему дано было не столько, сколько просил, то он начал поносить ее и говорить на нее и на меня нелепые речи. Она оскорбилась и хотела сделать ему зло. Заметив это, я сказал ей: что ты делаешь? Тем ты наветуешь сама на себя и губишь всю добродетель души своей. Ибо то, что ты терпишь, достойно того, что претерпел ради тебя Христос. Знаю, госпожа, что ты рассорила деньги, как сор, но если не взыщешь кротости, то ты то же, что кузнец, бьющий по куску железа, а сосуда не выделывающий. Послушай, что говорит святой Игнатий Богоносец: «взыщи кротости, коею разрушается вся сила князя века сего». Признак отвержения мира – не встревоживаться. Бывает, что иной, оставя большие сокровища, пристращается к игле, и сие пристрастие причиняет ему смущение; тогда игла заступает для него место сокровищ. Так бывает иной рабом иглы, или кукулия, или мантии, или книги и уже несть раб Божий. Хорошо сказал некто из мудрых: сколько страстей в душе, столько и господ. И Апостол говорит: имже бо кто побежден бывает, сему и работен есть (2Пет. 2:19). Она слушала меня со вниманием и, наконец, сказала: да обретешь ты Бога, Коего ищет сердце твое.

149. Говорил также блаженный: душа желает спастись, но, пристращаясь к суетному и заботясь о нем, бегает трудов, хотя, поистине, не заповеди тяжелы, а злые пожелания. Имеем мы обыкновение, боясь утонуть в море или попасться разбойникам, все презирать и ничем не дорожить, однако не охотно лишаемся чего-либо из имущества, хотя знаем, что спустя немного времени умрем. Но если при опасности, для того чтоб немного пожить, мы презираем все и считаем счастием, если потеряв все, сами спасаемся от разбойников ли то или от смерти в море (причем бесновавшийся незадолго пред сим еще за овол⁵, не жалее, бросает все, чтоб только сохранить привременную жизнь), тогда почему также не мудрствуем мы о жизни вечной? Почему у нас не столько силен страх Божий, сколько силен страх моря, как сказал некто из святых? В подтверждение сего он рассказал следующий случай: слышал я, что некогда один богатый купец по имени Кавидарий плыл на корабле с детьми своими для торговли драгоценными камнями и маргаритами, коих имел с собою много. На корабле полюбил он одного отрока, который прислуживал ему, ласкал его и давал ему вкушать от того, что вкушал сам. Однажды сей отрок услышал, как корабельники, сговорившись между собою, положили бросить Кавидария в море, чтоб овладеть его драгоценными камнями, и опечалился. С мрачным видом пришел он к купцу, чтоб по обычаю исполнить свое дело. Заметив такую невеселость, купец спросил его: что ты ныне так мрачен? Отрок не смел сказать истины и отвечал: ничего. Но тот упрашивал его непременно сказать: что с ним? Тогда отрок зарыдал и сказал: так и так умыслили против тебя корабельщики. Тогда купец призвал детей своих и сказал им: что ни прикажу вам, делайте то неленостно, – и велел принести ящики с драгоценностями. Затем, разостлав полотно, выложил все из ящиков и сказал: такова жизнь наша? Ради сих вещей я в опасности быть брошенным в море, бороться с волнами и через несколько минут умереть, ничего не взяв с собою из сего мира. Бросьте все это в море, – сказал он детям. Они тотчас бросили все в море. Тогда корабельщики изумились, и разорился их злой умысел.

Видите, какое благоразумие показал купец? Как вдруг для сохранения сей малой жизни сделался он философом – и словом и делом? И поступил справедливо, ибо рассудил, что, если умрет, какая ему будет польза от сих камней? А мы и малого вреда не хотим снести ради заповеди Христовой! Если уже должно скорбеть, то о погибели причинившего вред, а не о самом вреде, ибо тот – онеправдовавший – сам себя лишает царствия небесного, яко неправедницы царствия Божия не наследят (1Кор. 6:9), а тебе – онеправдованному – он доставляет живот: радуйтеся и веселитеся, – говорит Господь, яко мзда ваша многа на небесех (Мф. 5:12). Мы же, оставя печаль о погибели члена Христова, сидим и сплетаем помыслы о тленных, ничтожных, погибельных и ничего нестоящих вещах. Поистине, мы достойны всякого наказания. Бог сочетал нас подобно членам единого тела с единою главою – Христом, Богом нашим, как и Апостол говорит: вси же уди единого тела, мнози суще, едино суть тело (1Кор. 12:12). Глава же всех есть Христос (Еф. 1:22). Потому, когда оскорбляет тебя брат, это то же, что страждущая рука или болящий глаз, причиняющие другому члену боль. Ведь руки мы не отсекаем и глаза не выкалываем, почитая большим вредом отъятие каждого из сих членов, а напротив, полагаем на них честнейшую всего печать Христову – крест, и святых просим молиться, и свои приносим Богу прилежные молитвы, вместе с сим приготовляя коллурии⁶ и пластыри, дабы уврачевать болящий член. И как молимся мы о глазе или руке, чтоб оздоровели и не причиняли нам более боли, так молись и о брате своем; но мы, видя, что члены Христовы терпят такой вред, не только не скорбим о них, но еще и гоним их. Это поистине свойственно тем, кто не имеет милостивого сердца.

150. Говорил еще: стяжавший милосердое сердце, любовь и сострадание прежде себе самому доставляет отраду и пользу, а потом и ближнему; и наоборот – злоба ранит и уязвляет прежде того, кто имеет ее. И хотя кажется, что он вредит ближнему относительно имения, чести или даже самого тела, на самом же деле он себя самого лишает живота. И прибавил следующее изречение: что не вредит душе, то не вредит и человеку.

151. Говорил также блаженный: некто сказал мне: Авва! Слишком много заповедей, и ум помрачается, когда станешь рассматривать, что соблюдаешь и чего не соблюдаешь. Я ответил ему: да не смущает тебя сие. Верь, что если будешь беспристрастен к вещам, то удобно исполнишь всякую добродетель. Не ссорясь из-за них, ты не будешь злопамятен; а какой труд молиться за врагов? То же ли, что копать землю? Итак, шествуй путем терпения, сноси ущерб имущества, благодари, когда бесчестят, и соделаешься учеником Апостолов, кои идяху радующеся... яко за имя Господа Иисуса сподобишася безчестие прияти (Деен. 5:41). И они, как чистые и святые, за имя Христово несли бесчестие; мы же должны быть бесчестимы за грехи наши. Мы уже бесчестны, хотя бы никто не бесчестил нас, и прокляты, ибо прокляти уклоняющиися от заповедей Твоих (Пс. 118:21). Не всем принадлежит бесчестие за имя Христово, не всем, но только святым и чистым, как я сказал; дело же людей, подобных нам, исповедовать, что нас бесчестят праведно за наши худые дела. Несчастна душа, которая, зная свои нечистые дела, за кои достойно терпит то, что терпит, сидит и в прельщении совести сплетает помыслы, говоря: он сказал мне то-то, обесчестив меня и поносил. Ибо, что бывает с художниками, то же происходит и с душею. Как там главный мастер, преподав искусство ученику, оставляет его работать самостоятельно и не имеет более нужды сидеть при нем, а только по временам присматривает, чтоб не заленился или не испортил дела, подобно и демоны, если заметят, что душа легко принимает злые помыслы и слушает их, предают ее сему сатанинскому искусству и уже не имеют нужды всегда быть при ней, зная, что и ее самой достаточно к навету против себя, только приходят по временам посмотреть, не вознерадела ли она.

152. Опять говорил: что легче, как любить всех и быть любиму всеми? Какого утешения не имеют заповеди Христовы? Но воля не стремится к ним, ибо если б стремилась, то все благодатию Божиею было бы для нее легко. Малое склонение воли нашей, как я часто говорил, привлекает Бога на помощь. И блаженный Антоний говорит: добродетель требует одного только нашего желания. И опять: не нужно нам странствовать для снискания царствия небесного, ни преходить моря для обретения добродетели. Какой сладкий покой вкушает кроткий и смиренный? Поистине, кротцыи же наследят землю, и насладятся о множестве мира (Пс. 36:11).

153. Еще говорил блаженный: шли мы однажды, я и один брат, с мирянами по Неапольской дороге и пришли на место, где была таможня. Миряне, знавшие обыкновение, дали пошлину, а брат, бывший со мной, начал противоречить и говорить: смеете вы требовать пошлину с монахов? Услышав это, я сказал ему: что ты делаешь, брат? Хотя того или не хотя, ты не другое что говоришь ему, но: «чти меня, как святого». Иное дело, если б он сам, видя твою добрую волю и смирение, устыдился и сказал: прости. Итак, ты поступаешь не как ученик Кроткого и Смиренного. Дай (положенное) и проходи с миром.

154. Еще рассказывал: в другой раз, когда я был во Святом Граде, приходит некто из христолюбцев и говорит мне: между мною и братом моим произошла небольшая неприятность, и он не хочет примириться со мною; умилостивись и поговори с ним. Я с радостию согласился и, призвав брата его, говорил ему то, что может склонять к любви и миру. Он, казалось, убедился, но потом вдруг сказал мне: нет, не могу примириться, потому что поклялся крестом. Тогда, улыбнувшись, я сказал ему: клятва твоя имеет такой смысл – клянусь честным крестом Твоим, Господи, что не буду хранить твоих заповедей, но буду творить волю врага Твоего – диавола. Да будет же тебе ведомо, что не только не обязаны мы стоять в своем слове – сделать какое-нибудь зло, но еще должны каяться и сокрушаться о том, что положили сами себе поступать так, как о сем говорил и богоносный Василий: если б Ирод опомнился и не исполнил клятвы своей, то не соделал бы великого греха, обезглавив Предтечу Христова. Наконец, я представил ему и сказание святого Евангелия о том, как Господь хотел умыть ноги Апостола Петра, а тот противоречил.

155. Говорил опять блаженный: спрашивали меня, как должно обуздывать гнев, и я сказал в ответ: начало обуздывания гнева – не говорить, пока продолжается смущение. Так авва Моисей, когда уничижили его словами: «зачем этот эфиоп приходит в наше собрание?» – сказал: «хотя и смутился я, но не возглаголал». Впрочем, он не только не смутился, но еще и укорил себя самого, говоря себе: «чернокожий! Хорошо поступили с тобою! Не будучи человек, зачем ходишь в собрание людей?» Но мы, стоя на весьма низкой ступени и по великому нерадению не достигнув того, что свойственно новоначальным, думаем, будто заповеди высоки и неудобоисполнимы. Смущаться и не говорить не совершенным свойственно, а новоначальным; совсем же не смущаться, по слову святого пророка – уготовихся и не смутихся (Пс. 118:60) – есть истинно великая добродетель. Но мы не ищем даже того, чтоб положить начало, и не показываем самого желания к сему, дабы тем привлечь благодать Божию в помощь себе; или если по-видимому и показываем желание, но несовершенное и нетвердое, недостойное того, чтоб получить от Бога какое-нибудь благо. С нами бывает то же, что с сеением и жатвою: прилагаем труд изволения и приемлем дар благодати. Как земледелец, если Бог благословит труд его, то и, немного посеев, получает много, как повествуется об Исааке: сее же Исаак в земли той, и приобретя в то лето стократный плод ячменя: благослови же его Господь (Быт. 26:12). Так, если Бог благословит труд произволения нашего, мы станем все творить без труда непринужденно, с сладостию и от всего получать пользу. Молитва с самопринуждением и терпением рождает молитву легкую, чистую и сладостную. И та – с самопринуждением – есть дело произволения, а сия – с сладостию – есть дело благодати. То же видим и в отношении ко всем искусствам: когда кто берется за какое-нибудь искусство с твердым намерением научиться ему, тот вначале работает с трудом, дело не слаживает и часто портит. Однако, если ученик не теряет духа, но опять приступает к делу, и хотя снова испортит, но не кидает, показывая учителю свое доброе желание, то постепенно, навыкнув благодаря терпеливому труду при содействии Божием, начнет все делать с удовольствием и легкостию, доставляя себе тем пропитание. Если же у ученика не хватит духа и терпения и он оставит сей труд, таковый ничему не научится. Так и в духовных делах: решающийся творить добродетель не должен думать, будто тотчас может успеть в ней, ибо это и невозможно, но должен употреблять усилие; и хотя не сделает сначала исправно, пусть не оставляет потому только, что вдруг не мог исполнить ее как должно, но пусть снова употребит усилие, подобно желающему научиться искусству. Когда таким образом он будет с терпением трудиться, не теряя духа, Бог призрит на труд его произволения и подаст ему силу все творить без принуждения. Вот что значат слова аввы Моисее: крепость желающих приобрести добродетели состоит в том, чтоб не малодушествовать, если падут, но снова прилагать то же старание.

156. Также говорил, что всякая добродетель требует труда, времени и нашего усердного желания, паче же всего потребно содействие Божие, ибо, если Бог не посодействует усердию нашему, всуе будет труд наш, также как и труд земледельца, обрабатывающего и засевающего землю свою, ежели не одождит Бог на семя его. Содействие же Божие требует наших молитв и молений, ибо ими только мы привлекаем помощь Божию в заступление наше. Если вознерадим о молитве, то как Бог призрит на труд наш? Тоже, когда будем молиться, но молиться леностно и рассеенно или скоро отягощаться молитвою, ничего не сподобимся получить, как я всегда говорю вам, так как Бог смотрит на наше усердие и, судя по нему, подает дары. Не был ли авва Моисей прежде начальником разбойников? Не сделал ли он тьмы преступлений, так что должен был укрываться от господина своего по причине злонравия своего? И однако ж потому, как он ревностно и с весьма теплым усердием приступил к делу, знаем все, в какую достиг меру, если причислен к избранным рабам Божиим, как говорит о сем списатель его жития. Мы же, хотя показываем теплоту усердия при отречении от мира, со временем – по нерадению своему – теряем ее, пристращаясь к вещам охлаждающим, пустым и ничего не стоящим взамен любви к Богу и ближнему, и присвояем самим себе дела так, как бы мы соделали их сами от себя, а не прияли от Бога. Ибо Он говорит: что же имаши, егоже неси приял? Аще же и приял ecu, что хвалишися яко не прием? (1Кор. 4:7).

157. Также говорил: не беден Иисус и не бессилен даровать нам блага такие, какими Он обогатил святых патриархов, если б видел, что мы получаем пользу от того, что Он нам даровал. Поскольку же Он видит, что мы по своей неустроенности больше вредимся данными Им небольшими и немногими дарами, посему и не вверяет нам больших, чтоб мы не погибли вконец, ибо Он человеколюбив. Если б Он видел, что мы получаем пользу от немногого, не был ли бы силен подать нам множайшего, как я сказал прежде? Бог, будучи благ, дал нам возможность получать пользу от всего, а мы чрез пристрастие и злоупотребление губим дары Божии и отнимаем их сами у себя и таким образом вредим себе самими благами, дарованными нам.

158. Также часто говорил (блаженный): никто не может нанести вреда верной душе, напротив, все, что она настраждет, обращается ей в пользу. И работник страждет, но чтоб получить награду после труда, а неверный бесплодно мучится неверием своим. Верный, пребывая верным, и в самом труде своем и в надежде получить награду за терпение свое, великое имеет утешение, а неверный, не имее уверенности получить что-либо от Господа, какое будет иметь утешение? Сидит и тлеет в помыслах своих, встретив малое какое-нибудь оскорбление, и разглагольствует сам с собою: он мне так сказал, я же ему скажу вот как – злопамятствует и замышляет дела, коих совсем не может привести в исполнение. Разве все, что злоумышляют люди, могут они и соделать? Нет. Но только то, что им допускает Бог, ими же Он един весть судьбами. Часто замышляет иной сделать зло другому, но не успевает, ибо не попускает сего Бог, – тем искушаются лишь помышления человеческие. Сколько людей умышляли причинить зло святым патриархам? Но как Бог не попускал, то никто не мог нанести им вреда, как написано: не остави человека обидети их, и обличи о них цари: не прикасайтеся помазанным Моим, и во пророцех Моих не лукавнуйте (Пс. 104:14,15). Когда же Бог восхощет показать преизбыточество силы Своей, тогда и самые сердца немилостивых подвигнет на милость, как написано о Данииле: и вдаде Бог Даниила в милость и в щедроты пред старейшиною евнухов (Дан. 1:9). Блаженна душа, которая чрез истинное жаждание Бога уготовила себя к приятию даров Его. Такую душу Он ни в чем не оставляет, но во всем покровительствует ей, – даже и в том, о чем она, по неведению, и не просит Его. Хорошо сказал мудрый: покрывается мудрый муж от Бога (Прем. 5:16). Сколько раз Саул покушался умертвить блаженного Давида? Что ни делал? Как ни ухитрялся? Но поскольку Давид был покрываем Господом, то не только всякий умысел Саула оставался тщетным, но и сам он часто был предаваем в руки святого, который, однако ж, щадил его, не имее ожесточенной и мстительной злобы.

159. Еще говорил: спрашивали меня, каким образом можно достигнуть того, чтоб не гневаться, когда унижают и злословят другие, и я отвечал: кто считает себя ничего нестоющим, тот не возмущается унижением, как сказал авва Пимен: если уничижишь себя, то будешь иметь покой.

160. Также говорил: один брат, из числа живших со мною и от меня получивших схиму, которого я старался научить всякой добродетели и которому ради немощи его снисходил иногда, так как он был нежного сложения, однажды говорит мне: авва мой! Я сильно люблю тебя. Я ответил ему: я еще не встречал человека, который бы любил меня так, как я его люблю. Вот ныне ты говоришь, что любишь меня, и я верю, но, если случится с тобою какая-либо неприятность, ты не останешься таким. Меня же, чтобы мне ни пришлось потерпеть от тебя, ничто не может уклонить от любви к тебе. Прошло немного времени, и он (не знаю, что с ним сделалось) начал говорить на меня многое, даже до срамных слов, и я все то слышал. Тогда я сказал сам себе: это прижигатель Иисусов и послан уврачевать мою тщеславную душу, – тогда появился обычай лечить болезни прижиганием. Через таких людей, при трезвении и внимании, можно снова обрести то, что теряем чрез тех, кои ублажают нас, он есть истинный благодетель мой. Так я поминал его как врача и благодетеля, а тем, кои извещали меня о его речах, говорил: он знает только явные мои пороки и то не все, но лишь часть некую, те же, которые сокровенны, – неисчислимы. По прошествии времени встречается он со мною в Кесарии, подходит и, по обычаю, обнимает и целует меня, а я – его, как если бы между нами ничего не было. После таких наговоров, без сомнения, он так обнимал меня, ибо я не показал никакого подозрения, ни малого следа оскорбления, хотя все слышал. Тогда он пал мне в ноги и, обняв их, сказал мне: прости мне, отче мой, ради Господа, что я наговорил на тебя много нехорошего. Я же поцеловал его и ласково произнес: помнит ли боголюбие твое, как некогда ты говорил, что сильно любишь меня? Я же ответил, что еще не находил никого, кто бы любил меня так, как я люблю его, и что ты не останешься таким же, если случится с тобою какая-либо неприятность, – меня же ничто не может уклонить от любви к тебе? Да уверится в том сердце твое: ничто не утаилось от меня из сказанного тобою, но и где и кому – все я слышал и никогда не сказал, что это не так, и никто не мог склонить меня произнести о тебе что-нибудь худое; напротив, я утверждал, что все сказанное – истинно и что говоришь ты сие от любви, желая привлечь меня к себе. Никогда также не забывал я поминать тебя в молитвах моих. Покажу тебе еще более верный знак любви: некогда сильно заболел глаз мой; вспомнив о тебе, я сотворил знамение честного креста и сказал: Господи Иисусе Христе! Исцели меня ради молитв его, – и тотчас я был исцелен. Вот, что говорил он брату!

161. Блаженный еще часто говорил: не знаем мы, люди, как сделать, чтоб нас любили и почитали, но потеряли разум свой. Если кто-либо немного потерпит на брате своем, когда тот гневается или скорбит из-за него (на него), то брат, скоро придя в себя и узнав, как тот потерпел, самую душу свою положит за него. При сем припомнил блаженный такой случай: один брат имел авву весьма кроткого, которого за великую добродетель и чудеса, какие он творил, вся страна почитала как ангела Божия. Однажды, по действию врага, брат сей подошел к старцу и при всех начал крайне злословить его. Старец стоял и только смотрел на уста его, затем сказал: благодать Божия в устах твоих, брат мой! Тот еще более стал бесноваться и говорил: знаю я, глупый, ты говоришь это для того, чтоб казаться кротким. Но старец сказал на это: поистине, брат мой, то, что ты говоришь, справедливо. Некто после спросил его: неужели ты не смутился, старец Божий? Он отвечал: нет, ибо почувствовал в душе своей, что она была как бы покрываема Христом. И по истине, должно благодарить таковых и почитать их: тому, кто страстен, – считать врачами, исцеляющими раны души его, а тому, кто бесстрастен, – благодетелями, доставляющими ему царство небесное.

162. Говорил опять блаженный: когда я был в Тирском монастыре, прежде перехода моего оттуда, пришел к нам один добродетельный старец, и мы начали читать достопамятные сказания о святых старцах, ибо блаженный любил прочитывать их и почти дышал ими, отчего и собрал из них плод всякой добродетели. Так мы дошли до повествования о старце, к которому пришли разбойники и сказали: мы положили взять все из келлии твоей. На что старец ответил: возьмите все, что вам покажется, дети. Они забрали все и ушли, оставив одну сумку. Обнаружив сумку, старец взял ее и погнался вслед их, крича: дети! Возьмите то, что вы забыли в келлии нашей. Тогда, удивившись незлобию старца, они возвратили ему все, и, раскаявшись, сказали друг к другу: истинно, это человек Божий. Когда мы прочитали об этом, старец сказал мне: знаешь, авва, это сказание много принесло мне пользы. Говорю ему: как, отче? Он отвечал: во время пребывания моего в местах, прилежащих Иордану, однажды я прочитал о сем, удивился старцу и сказал: Господи! Положи и мне следовать по стопам тех, образ которых Ты сподобил меня принять. Это чувство соревности не оставляло меня; и вот, спустя два дня, нападают на меня разбойники. Когда они постучали в дверь, я узнал, что это они, и сказал себе: благодарение Богу! Вот пришло время показать плод соревности. Отворив дверь, я принял их ласково и, зажегши светильник, начал показывать им вещи, говоря: не суетитесь, я ничего не скрою от вас. Они спросили: есть ли у тебя злато? Да! – сказал я, – есть три монеты, и открыл перед ними сосуд. Так они взяли их и ушли с миром. Я же, говорит с улыбкой блаженный, спросил его: а возвратились они подобно тем, кои приходили к тому старцу? Не дай Боже, – проворно отвечал он, – того разве я желал, чтоб они возвратились! Вот что доставили старцу, – завершил свой рассказ блаженный, его соревность и готовность на все, ибо он не только не скорбел, но еще и радовался, что сподобился такого блага.

163. В прежней беседе, – сказал блаженный, я поведал вам о том, что если мы немного потерпим брату нашему гневающемуся, то приобретем душу его. Теперь расскажу вам на сие одну историю, которую слышал от блаженного Сергия, игумена Педиадского. Вот что он рассказал мне: некогда шли мы с одним святым старцем и сбились с дороги. Не зная, куда идти, мы попали на сеетву и потоптали немного зелени. Заметив это, земледелец, который случился там тогда на работе, начал сильно бранить нас, говоря с гневом: вы монахи! Боитесь вы Бога? Если б вы имели страх Божий пред очами, то не сделали бы этого. В ту минуту святой старец сказал нам: ради Господа не говорите ничего, – а тому отвечал с кротостию: правду ты говоришь, чадо: если б мы имели страх Божий, не сделали бы сего. Тот продолжал бранить нас с гневом. И старец опять сказал: истину говоришь ты, что если б мы были монахи, то не сделали бы сего, но ради Господа прости нам, согрешили мы. Тогда в изумлении земледелец бросился в ноги старцу и произнес: прости меня ради Бога и возьми с собой. Вот что с помощию Божиею, – сказал при сем блаженный, могли сделать кротость и доброта сего святого – спасти созданную по образу Божию душу, которая вожделенна Богу более, нежели тьмы миров с богатствами их.

164. Однажды, – рассказывал блаженный Зосим, – когда я был у аввы Сергия, он просил меня прочитать что-нибудь из Писания. Я начал читать притчи и, когда дошел до слов: во множестве дров возгорается огнь, а идеже несть гнева, безмолвствует брань (Притч. 26:20), спросил его: что значит это изречение, отче? Он сказал мне в ответ: как дрова суть причина пламени огненного, и, если не положить их достаточно, огнь погасает, так есть свои причины и у страстей, и, если кто отсечет сии причины, страсти не действуют. Именно: причины блуда, как сказал авва Моисей, суть принятие пищи и пития до сытости, спанье в довольство, праздность, забавы, пустословие и щегольство. Если кто отсекает все сие, то страсть блуда будет бессильна. Также причины гнева, как он же сказал, – давать и брать, творить свою волю, любить учить и почитать себя разумным. Если кто отсечет сие, то страсть гнева не будет иметь в нем силы. Это же означают и слова аввы Сисоя, какие сказал он, когда брат спросил его: почему страсти не отступают от меня? Сосуды их, то есть причины, – говорил авва, суть внутри тебя: отдай им залог их, и они отойдут. Двоегневный – в коем не умолкает брань – есть тот, кто не довольствуется первым раздражением, но сам разжигает себя ко второму гневу. Именно: если кто, воспламенившись гневом, тотчас опомнится и осудит себя, пусть и кается пред братом, на которого погневался, таковой не называется двоегневным. В нем умолкает брань, коль скоро он осудил себя и восстановил мир с братом. В таковом не имеет места брань, как я сказал прежде. Но кто, разгневавшись, не стремится опомниться, но более и более сам себя раздражает на гнев и раскаивается не в том, что разгневался, но что не наговорил более, нежели наговорил в своем раздражении, – таковой называется двоегневным. В нем брань не умолкает, ибо после гнева берут его в свою власть злопамятство, вражда и злоба. Но Господь Иисус Христос да избавит нас от части таковых и да сподобит части кротких и смиренных.

165. Блаженный часто говорил: великое трезвение и немалая мудрость нужны против хитростей диавола. Ибо бывает, что иного он из-за ничего приводит в раздражение; бывает, что он представляет благословный предлог, чтоб тому казалось, что он справедливо гневается. Но все сие совершенно несвойственно тому, кто истинно желает шествовать путем святых, как говорит святой Макарий: монахам несвойственно гневаться и им несвойственно оскорблять ближнего. При сем блаженный рассказал нам следующее: однажды я заказал написать некоторые книги одному искусному писцу. По окончании писания он присылает сказать мне: вот я окончил книги, пришли, сколько тебе рассудится, и возьми их. Один брат, услышав о сем, пришел от моего имени к сему писцу и, дав известную плату, взял книги. Между тем и я, не зная того, послал нашего брата с письмом и платою, чтоб взять их. Писец, поняв из случившегося, что осмеен, сильно возмутился и сказал: непременно пойду и отмщу ему по двум причинам: и за то, что он насмеелся надо мною, и за то, что взял не свое. Услышав о том, я послал сказать ему: знаешь, брат мой, мы приобретаем книги, чтоб научиться из них любви, смирению, кротости; если же приобретение книг в самом начале ведет к ссорам, то я не хочу иметь их, дабы не ссориться, ибо рабу Господню же не подобает сваритися (2Тим. 2:24). Таким образом, отказавшись от книг, я сделал то, что брат не был в конец побежден гневом.

166. Однажды, сидя с нами и беседуя о душеспасительных вещах, блаженный начал приводить изречения святых старцев и, дошедши до изречения аввы Пимена, что осуждающий себя находит покой повсюду, и до слова аввы горы Нитрийской, сказанного в ответ на вопрос, что более всего обрел он на пути сем, а именно: обвинять и укорять себя самого всегда (причем вопрошавший прибавил: и нет другого пути, кроме сего), блаженный сказал, какую силу имеют слова святых, ибо что ни говорили они, говорили от опыта и истины, как учит и божественный Антоний! Потому-то слова их и сильны, что изречены делателями, и как сказал некто из мудрых: слова твои да подтверждает жизнь твоя. При сем он рассказал нам следующий случай: во время краткого моего пребывания в лавре аввы Герасима сидели мы однажды с возлюбленным мне братом, беседуя о душеполезных предметах. Я припомнил сии слова аввы Пимена и того другого старца. Брат сказал мне при сем: я узнал опытно истину сих слов и вкусил покоя, доставляемого исполнением их. Был некогда в сей лавре один диакон, с коим я жил в искренней дружбе. Не знаю отчего, но он возымел на меня подозрение в одном деле, оскорбился тем и начал смотреть на меня мрачно. Заметив эту мрачность, я просил объяснить мне причину, и он сказал: ты сделал такое и такое дело. Совершенно не сознавая в себе сего, я начал уверять его в своей невиновности, но он говорил мне: прости – не удостоверяюсь. Удалясь в келлию свою, я начал испытывать свое сердце – сделано ли мною когда такое дело? – и не находил. Потом, когда увидел, что он берет потир и подает, побожился ему на нем, что не делал того, но он и тогда не уверился. После, вошедши в себя, я вспомнил о сих словах святых отцов и, в полной вере истинности их, обратил помысл свой на себя и сказал: сей искренний мне диакон любит меня и движимый сею любовию открыл мне то, что имеет сердце его на меня, дабы я трезвился и берегся впредь делать то. Но бедная ты душа! Зачем говоришь, что не сделала такого дела? Тысяча злых дел совершены тобою, и ты забыла о них. Где сделанное тобою вчера или за десять дней? Помнишь ли то? Итак, не сделала ли ты и сего, как и то, что сделала и забыла? Таким образом, я положил в сердце своем, что истинно совершил то, но как запамятовал о прежнем, так забыл и сие. Тогда я начал благодарить Бога и диакона, что чрез него удостоил меня Господь познать грех свой и раскаяться в нем. Затем, в таких помышлениях пошел я сознаться пред диаконом и поблагодарить его. Но лишь только я постучал в дверь, как он отворил и первый, положив поклон, сказал: прости меня, я поруган демонами, заподозрив тебя, ибо истинно удостоверил меня Бог, что ты невиновен, – и не допустил меня более убеждать его, говоря: в этом нет уже нужды. После сего блаженный продолжил: вот как искреннее смирение расположило сердце сего брата, что не только не соблазнился он на диакона и не оскорбился: во-первых на то, что заподозрил его, а во-вторых, что, будучи удостоверяем им, не принял удостоверения, но еще самому себе приписал грех и, мало того, возблагодарил его! Потом прибавил: видите, что делает сия добродетель? На какие степени преспеения возводит любящих ее! Ибо если б он захотел, то тысячи поводов возымел чрез диакона к тому, дабы сделаться демоном; но как он устремился к добродетели, то не только не оскорбился на него, но еще возблагодарил, – так добродетель объяла его сердце. Так если и мы предварительно заложим в сердце свое семена кротости и смирения, то для врага не будет места сееть в нем злые семена. Ибо он тогда только наполняет нас своим злом, когда находит нас пустыми – не имеющими никакого благого помышления или паче – раздражающими самих себя на злобу и тем подающими ему к тому повод. Напротив, при добродетели, когда видит Господь, что душа жаждет спасения и возделывает в себе благие семена, то ради благого ее расположения наполняет ее Своими дарами.

167. Некогда (блаженный) припомнил о старце, которого окрадывал живший по соседству с ним брат и который, зная то, никогда не обличал его, но еще более трудился, говоря: может быть брат имеет нужду? И, дивясь милосердию святых рассказал такой случай: во время пребывания моего в Педиаде, вот что поведал мне один из игуменов: близ киновии нашей жил один старец весьма благой души. В отсутствие старца соседствующий с ним брат, соблазнившись, отпер его келлию, и вошедши, забрал вещи его и книги. Когда старец возвратился, и отворив келлию, не нашел вещей своих, то пришел к тому брату сказать о случившемся. Войдя к нему, он увидел свои вещи посреди келлии, ибо брат не успел их упрятать. Не желая обличить его и пристыдить, старец сделал вид, будто схватил его живот, и вышедши, пробыл на дворе довольно времени, как бы ради нужды, пока брат прибрал его вещи. После сего, возвратясь, старец начал говорить ему о другом и не обличил брата. Чрез несколько дней были узнаны вещи старцевы – взяли того брата и посадили под стражу, между тем как старец, не знал о том. Услышав, что брат в темнице, он пришел ко мне и попросил у меня, – продолжил рассказ игумен, – несколько яиц и чистого хлеба, как бы для пришедших к нему, пошел в темницу утешить брата. Как только узник увидел старца, пал ему в ноги и признался в краже, старец же утешал его, говоря: да удостоверится сердце твое, сын мой, что я не ради этого пришел сюда, ибо совершенно не знал, что ты здесь за меня; услышав же, что ты здесь, опечалился и пришел утешить тебя; вот смотри – яйца и чистый хлеб. Теперь успокойся, – все сделаю, чтоб извлечь тебя из темницы. Сие и исполнил этот благой старец, упросив некоторых влиятельных лиц, коими был знаем ради его добродетели.

168. Рассказывал еще о том же старце, что однажды пошел он на рынок купить себе одежду. Когда он купил и отдал одну златицу, то оставалось ему еще приплатить несколько монет. Старец взял одежду и положил под себя, но между тем, как отсчитывал мелочь на дощечку, кто-то подошел и стал вытаскивать одежду из-под него. Почувствовав то и имее крайне милостивое сердце, старец начал приподниматься понемногу, как бы нагибаясь за мелочью, пока тот не вытащил одежду и не ушел. Старец же не обличил его. Чего стоила его одежда, – говорил при сем блаженный, или вещи, коих он лишился? Но велико расположение. Ибо он показал, что, имее их, он был таков в душе, как бы ничего не имел: внимания не обращал, когда их похищали, и оставался неизменным – не скорбел и не раздражался, ибо, как я говорю вам всегда, не то вредит, чтоб иметь, но иметь с пристрастием. Сей, хотя бы имел весь мир, пребыл бы таким, как бы не имел ничего, ибо тем, что он сделал, показал себя свободным от всего.