В неделю пред просвещением

Гла́с вопию́щаго в пусты́ни: угото́вайте пу́ть Госпо́день, пра́вы твори́те стези́ его́. (Mк. 1:3).

Кто, будучи в уединенной пустыне имел нужду или взывать о себе к другим, или звать к себе других, тот может иметь понятие, что такое глас вопиющего в пустыни, и каков этот глас? Это глас громкий, сильный, напряженный. Кто может услышать, и кого можно подвигнуть к вниманию в глубокой пустыне без усиленного напряженного вопияния? И таков был глас вопиющего в пустыни, глас проповедника покаяния, Предтечи и Крестителя Иоанна.

Предтеча был ближайший провозвестник пришествия Мессии, непосредственный предъуготователь пути Спасителю мира, первый проповедник явления Христова и приближения царства Его. Он был в полном смысле глас Слова, который гремел и в пустыне внешней, и в пустыне внутренней сердец человеческих и потрясал горы надмения, сокрушал камни ожесточения. Был светильник света, который ярко озарял сидящих во тьме и сени смертной и направлял блуждающих на путь правды. Слово Предтечи, как и слово Илии, горело подобно свеще в нощной тьме, и подобно огню, пламенем обличений опаляло неправды человеческие. Предуготовляя к принятию Мессии, в духе и силе Илии, Иоанн, образец законной праведности и строгости, внезапно возгремев в пустыне Иудейской при берегах Иордана, явился подлинно как Ангел с небеси. Облеченный во власяницу, как строгий пустынник, препоясанный кожаным поясом, по примеру древних Пророков, нося на лице своем небесную печать величия, чистоты, беспримерного воздержания; поскольку ел только акриды и дикой мед, Иоанн, не творя чудес, Сам был чудом для всех. Необычайным видом, a еще более внутреннею силою слова составлял предмет удивления не только для простого народа, но для книжников и законников, для старейшин и князей Иудейских.

Из недр глубокой пустыни, из жизни отрешенной, Ангелоподобной воззванный на великое дело приуготовления растленных неправдами людей к новому благодатному царству Мессии, Иоанн видел пред собою одних грешников, требующих поправления и очищения; потому проповедовал всем покаяние, и в проповеди своей незнал лицеприятия. Указывая на холодные камни, лежавшие на берегу Иордана и бесплодные дерева этим подобием, изображал холодность и бесплодие духовное приходивших к нему на крещение. Пока́йтеся, взывал он с необыкновенным одушевлением и силою, покайтеся: перемените ваши мысли, ваши чувствования, ваши расположения, ваши поступки и действия и благодатною переменою уготовьтесь. Прибли́жибося ца́рствие небе́сное (Мф. 3:2). Вы Иудеи, народ избранный, давно ожидаете обетованного Избавителя, вот Он идет, идет в след за мной, Он уже среди вас. Вы Его не знаете, и я незнал Его. Ho Пославший меня крестить водою дал мне знамение узнать Его: на кого увидишь, сказал Он мне, Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым; и я видел Его, видел чаяние и избавление ваше, видел и свидетельствую, что это утеха Израилева, Царь душ, Сын Божий (Ин. 1:20, 33–34). Итак, уготовьте путь грядущему Господу, Избавителю, исправьте стези Ему. Он идет воцариться в вас. Царство Его приблизилось. Но царство Его не земное, не человеческое, a царство Божие, царство духовное, царство правды, мира и радости о Духе Святом. Посему уготовьте путь Ему: вся́ка де́брь испо́лнится, и вся́ка гора́ и хо́лм смири́тся: и бу́дут стро́потная в пра́вая, и о́стрии в пути́ гла́дки (Лк. 3:5). Уготовьте путь грядущему в сердца ваши, попекитесь приготовить себя к принятию Его так: долы греховного унижения возвышением мыслей подымите горе́, горы и холмы надмения чувством смирения низложите долу; неровности сердечные и кривизны порочных дел исправьте и обратите в правоту добра. Так Предтеча Спасов, уготовляя Ему покаянием путь в сердца человеческие, все неправое в мыслях, превратное в расположениях, порочное в нравах, преступное в действиях обнажал, обличал, исправлял, дабы дать людям разум спасения во оставление грехов их, тогда как благоволительно шел Восток с высоты посетить во тьме и сени смертней седящих.

Такова была общая проповедь Предтечи всем приходившим креститься от него. Но чем знаменитее являлись к нему слушатели, тем сила проповеди его была разительнее. С простым народом приходили к нему на крещение Фарисеи и Саддукеи, ученые и разумные, a Фарисеи славились еще между народом и благочестием. Иоанн встречал их жесточайшим обличением: рожде́ния ехи́днова, говорил он им, кто́ сказа́ ва́м бежа́ти от гряду́щаго гне́ва? Иоанн нещадно обличал Фарисеев и Саддукеев; поскольку те и другие, особенно Фарисеи, и сами обольщались и обольщали народ гордою мыслию, что они – Иудеи суть чада Авраамовы, a как чадам Авраамовым, им неотъемлемо принадлежат все великие обетования о царстве Мессии, и они имеют исключительное право быть первенцами в царстве Мессии. Низлагая в основании такое самолюбивое мнение Фарисеев и Саддукеев, Иоанн самым укоризненным наименованием поражал их. Порожде́ния ехи́днова! Кто́ сказа́ ва́м бежа́ти от гряду́щаго гне́ва? Вы гордые Фарисеи и надменные Саддукеи, растленные по естеству, как и все потомки падшего змеиным искушением Праотца, порочные и по делам, вы приходите сюда не по чувству своей греховности, не с сердечным сокрушением, чтобы бежать от грядущего гнева. Нет, вас привлекает сюда новость проповеди и необычайность обстоятельства. Если же вы с истинным желанием исправления являетесь сюда: то сотвори́те пло́д досто́ин покая́ния; войдите с смирением в свое состояние, оставьте ложное мнение о своей праведности, сознайтесь с самоуничижением, что вы грешники, имеющие нужду в помиловании Божием и всевозможном исправлении самих себя. И не начина́йте глаго́лати в себе́: отца́ и́мамы Авраа́ма. Перестаньте и думать о себе, что вы чада Авраамовы, наследники обетований Божиих. Бог из камней сих может воздвигнуть чад Аврааму, a вас, которые по плотскому происхождению именуетесь чадами Авраама, a по духу вовсе чужды его, вас отвергнет; Шествующий для избавления Израиля вас, плотская чада Израиля, как бесплодные древа, посечет, и исторгнет для сожжения; Тот, Который имеет крестить Духом Святым, и будет судить не по внешности, a по истине и по внутренним расположениям сердца, вас как плевелы развеет, и как солому пожжет (Мф. 3:7–12).

Так Предтеча, явясь в пустыне, которая всего лучше выражала состояние пустоты и бесплодия сердец человеческих, и приготовляя Иудеев, к приближающемуся царству Христову, громогласно вопиял: пока́йтеся; угото́вайте пу́ть Госпо́день: пра́вы сотвори́те стези́ Его́; вся́к до́л да напо́лнится, и вся́ка гора́ и хо́лм да уни́зится (Ис. 40:3–4).

Что же? Для одних ли Иудеев Предтеча есть строгий проповедник? Для одних ли Фарисеев и Саддукеев есть грозный обличитель? Предтеча, всеобщий проповедник покаяния, всегда одинаков для всех потомков ветхого Адама, из состояния растления призываемых в благодатное царство Христово, в царство правды и обновления.

Войти в благодатное царство Христово есть обратиться от тьмы в свет, от области сатанины к Богу, от смерти к жизни, от зла к добру, от растления неправдами к обновлению святостью жизни. A чтобы прейти в свет, надобно уразуметь гибель тьмы; чтобы уврачеваться, надобно познать опасность болезни, чтобы духовно обновиться, надобно ощутить тлетворность ветхой жизни. И Предтеча грозною проповедию покаяния, вводя нас в пустыню греховного бесплодия, вводит в познание естественного и деятельного растления нашего, что грех, в котором мы раждаемся, заражает все мысли и действия наши; однакож мы как Фарисеи, гордимся своими мнимыми добродетелями и, как Саддукеи, надеемся мечтами высокоумия, но беспечно прилагая грехи ко грехам, должны трепетать любогреховности своей, и если не совлечемся Фарисейской праведности и Саддукейского самообольщения, то и нам предстоит страшное осуждение и ярость огня, который пожжет нас за сопротивление. Так Проповедник покаяния, приводя нас в трепетное чувство гибели греховного состояния, обращает с верою и любовию к Спасителю мира, к Сыну Божию, вземлющему на себя грехи наши, дабы примирить нас с Отцем, и в обновлении Духа привести как сынов света в славу Его. И так глас вопиющего в пустыни начинается обличительною проповедию покаяния, a оканчивается утешительным благовестием о всеобщем оставлении грехов и спасении грешников ради воплотившегося Сына Божия.

Так подлинно– Пpедтеча есть друг Христов; как жениху он обручает души Христу. Грозна была проповедь Иоаннова, как острое врачевство; но вкупе и спасительна. Он приводил народ не только в умиленный трепет обличениями, но и в неизъяснимый духовный восторг небесным благовестием о Мессии, что Он грядет в след его, что Он посреде их, что Он видел Его, что Он будет крестить их Духом Святым, что Он кроток и благосердо вземлет грехи, как Агнец, что Он могущественен, и вкупе праведен и свят, как Сын Божий; и все наперерыв из Иерусалима, из всей Иудеи и из всей окрестности Иордана, все текли ко Иоанну на Иордан, дабы креститься от него, и посвятить себя в граждан имевшего немедленно открыться царства Мессии.

Если и Иудеи наперерыв текли на глас вопиющего вы пустыни, тем паче мы, Христиане, внемля гласу Проповедника покаяния, должны творить плоды достойные покаяния. Без покаяния мы неуведаем и невосприимем просвещения Христова; без уготовления стезей Христу исправлением не узрим спасения Божия.

Когда светильник света обличением грехов наших осветит пустыню нашу; когда глас Слова воздвигнет нас от дольнего, низложит в нас возношение, приведет нас в сокрушение, и поставит на правоту стопы наши: тогда вместо грозного Проповедника покаяния он соделывается для нас Ангелом мирным, который в благоговейной радости показует нам Агнца Божия, вземлющего грехи мира; соделывается утешительным благовестником о Сыне Божием, – Спасителе нашем.

Вот куда приводит нас Иоанн, Проповедник покаяния, – приводит из дикой пустыни в Церковь Божию, с берегов Иордана в общество чад Божиих. Сперва как светильник в нощи печально озаряет греховную тьму нашу, и когда уразумеваем спасение во оставление грехов наших: тогда в след за светильником озаряет нас Восток с высоты и мы зрим на себе и окрест себя спасение Божие. Уготоваем убо покаянием путь Господу; ce бо предстоит Христос. Аминь.

Чесо́ изыдо́сте в пусты́ню ви́дети? (Мф. 11:7).

Есть для чего идти в пустыню Иорданову. Всякая другая пустыня теперь пуста, холодна, непроходна, мертва. A пустыня Иорданова и теперь полна веселия, цветет, как крин. Вещественная пустыня цветет во время весны и лета, когда зеленеют пустынные пажити, юдолия исполняются жизни, холмы препоясуются веселием. Но пустыня благодатная может цвести благоплодием и во время зимы, среди бурь и стужи. Кто непожелает быть в такой дивной пустыне? Изыдем мысленно в пустыню, которая так радостно приветствуется Исайею: да возвесели́тся пусты́ня и да цвете́т я́ко кри́н, сла́ва Лива́нова даде́ся е́й. (Ис. 35:1–2). Эта приветствуемая от Пророка радостию пустыня, – образ неплодящей прежде и силою крещения процветшей церкви, в первоначальном смысле разумеется пустыня Иорданова, где услышался глас вопиющего в пустыни, где в дебри жаждущей проразилась вода святого Крещения, и с тем вместе открылась слава Господня и величие Божие.

Дивны совершились действия в пустыни Иордановой. Там громко гласом вопиющего в пустыни возглашена всемирная проповедь покаяния, дабы все уготовлялись сретить грядущего Спасителя и так уготовало путь Ему, чтобы горы и холмы превозношения унижались,·строптивые расположения исправлялись, и все воскрилялись ожиданием узреть славу Божию; туда на грозную проповедь покаяния исходили Иерусалим, вся Иудея и вся страна Иорданская, туда наперерыв текли юные и старые, простые и знатные, народ и старейшины, слушать чудного проповедника – Предтечу. Простертая ко всем проповедь его простых слушателей назидала простыми наставлениями, мытарей, – людей преданных корысти и неправдам, приводила в чувство резкими изображениями, но всею силою обличений направлена была на гордых Фарисеев и сластолюбивых Саддукеев, и чистотою учения, могуществом истины горела как огонь, поражала, как молния. Там же в пустыне, среди многолюдной толпы, указан был народу и Агнец Божий, кроткий и смиренный Спаситель, вземлющий грехи всего мира, и, как один из грешников, крещен в водах Иорданских. Пришедший крестить весь мир Духом и огнем; там на Очищающего нас своим очищением из отверстых небес снисшел Дух Святый в виде голубине, и над Крестившимся возгремел с высоты глас Бога Отца: се́й е́сть Сы́н мо́й возлю́бленный, о не́мже благоволи́х (Мф. 3:17).

He благолепна ли, не цветуща ли пустыня Иорданова? Да напечатлеется боголепный образ пустыни Иордановой с священными действиями, в ней совершившимися, в сердцах наших!

Чтобы плоды духовных действий пустыни Иордановой, на пути благодатного уготовления нашего для Господа, деятельно явились в нас, то надлежит нам войти во внутреннюю пустыню собранности мыслей, благотишия чувств, отрешения духа от плоти. Без уединения и внешнего, a паче внутреннего нельзя ощутить пустынной радости. Обуревание житейских сует, волнение забот, шум страстей не дают ни видеть, ни слышать того, что совершается священного в таинственной пустыне. Итак мысленно исшедши в духовную пустыню собранности и тишины, дабы с истинным приобретением выйти из оной на поприще треволнений жизни, воззрим на Проповедника пустыни, Иоанна, и ныне тем же гласом покаяния воззывающего нас к благодатному обновлению, что он представляет в великом служении своем к нашему наставлению?

Чесо́ изыдо́сте в пусты́ню ви́дети? Спрашивал Иисус Христос Иудеев, говоря им ο Иоанне Крестителе по тому поводу, что Иоанн из темницы, где содержался Иродом, где страдальчески и кончил жизнь свою, присылал сомневавшихся учеников своих к Иисусу, – спросить Его самаго: Он ли грядущий Мессия, или им ожидать другого, – которых Спаситель и отпустил, совершенно удостоверивши в Божественности посланничества Своего произведенными в присутствии их различными чудесами.

Итак спрашивал Господь Иудеев: чего смотреть ходили вы в пустыню? Трость ли, ветром колеблему? – то ли, как ветер шумит в пустыне, и колеблет древа и трости? Конечно не шум ветра слышать, не колебание тростника видеть ходили вы в пустыню. Чего же смотреть ходили вы? Человека ли в мягки ризы одеянна? – или ходили смотреть человека, великолепно одетого, привлекательного наружностью? Но великолепие одежды и убранство наружное свойственны в чертогах царских живущим. Какое убранство, какое великолепие в пустыннике, который и воспитан и возрос в пустыне, с детства вел жизнь уединенную, с отрочества привык быть отшельником. от юности посвятил себя подвигам воздержания, у которого простая пища составляла только самое нужное поддержание бытия, жестокая власяная одежда прикрывала телесную наготу, которого нравы строги, расположения тверды, слово крепко, нелицеприятно, как наставление законника, как слово проповедника законной правды.

Чего же смотреть ходили вы? Проро́ка ли? Е́й, глаго́лю ва́м, и ли́шше проро́ка (Мф. 11:9).

Так было зачем ходить Иудеям в пустыню; они ходили смотреть Пророка, и больше, нежели Пророка. Иоанн, в преимущественном смысле был пророк. Явившись в пустыне с проповедию и крещением покаяния, как Предтеча и потом Креститель Мессии, Он проповедывал и покаяние, и совершал крещение, как всеобщий путь приуготовления к царству Мессии, к царству чистоты и святости, какового царства являл себя достойным служителем. Будучи от детства в пустыне, и в пустынном уединении возрасший в трезвенности и воздержании, в чистоте и непорочности, из недр пустыни явился с проповедию покаяния, как Ангел с небеси. Совершал и водное крещение в покаяние, как совершенный блюститель чистоты и непорочности коего ни взор, ни слух, a вместе с тем ни мысль, ни желания не омрачались ничем уничиженным, плотским, не достойным. Посему Иоанн, как Предтеча Христов, есть пророк, а, как Креститель Его, есть более, нежели пророк. Он не в сени и гадании зрел, не издалека провозвещал пришествие Мессии, но, как самовидец, перстом указывал Toгo, Которого Иудеи давно чаяли и нетерпеливо ожидали. Он-то и есть самый, о котором сказано: се́ а́з посыла́ю А́нгела моего́ пред лице́м твои́м, и́же угото́вит пу́ть тво́й пред тобо́ю (Мал. 3:1; Лк. 7:27).

Наконец, Иоанн так велик, что, по свидетельству Самого Спасителя, не было никого из рожденных женами больше Иоанна Крестителя.

Вот кого с Иудеями исходили мы в пустыню видеть, исходили видеть великого пустынника, чудного подвижника, всемирного проповедника покаяния, путеводителя ко Христу, Ангела во плоти, Крестителя Христова, коего не было больше из рожденных женами.

Если мы имели очи видеть и уши слышать, то многое видели и слышали, и наставники и наставляемые, и учители и поучаемые, и руководители и руководимые. Что же мы слышали?

Во первых слышали мы, братия-сослужители и сопастыри, чему поучает нас Спаситель в Иоанне, великом Пророке и всемирном Учителе, – поучает, чтобы мы не были тростием, ветром колеблемым, ни в учении, ни в жизни и нравах, не говорили бы ничего языком, чтобы неисходило у нас из сердца, и не поступали бы так в одно, иначе в другое время, и не испровергали бы своими поступками проповедуемого нами святого учения; особенно были бы без пристрастия, как и Предтеча, к удовольстииям мира и плоти, но представляли бы в себе преимущественный пример воздержания и трезвенности, и еще более, что не легко, но должно сказать, были бы для народа Божия не только учителями, провозвестниками святой и совершенной воли Божией, но были бы больше нежели учителями, были бы Ангелами руководителями, которые бы предшествовали им примером своим и вели их путем Господним к Господу.

Слышали и все вообще наставление Господа, как мы должны приходить в пустыню духовного мира и благотишия,–в храмы Господни; должны приходить не по одному обычаю, и, предстоя в храме не должны вращаться семо и овамо, не озирать и не озираться, не смущаться помыслами, и не смущать слабых и всяким дуновением суетности увлекающихся, не приходить в пышности и великолепии, чтобы блистать внешним видом и обращать на себя взоры других, не смотреть и на лица и украшения других. Но должны приходить в храмы, как в священное убежище от треволнений, как в училище благочестия, в собранности духа, чтобы каяться в сокрушении, и внимая слову Божию, слову Пророческому и Апостольскому, углублять в уме тайны веры, напоить помышления страхом Божиим, сердце любовию к Богу и ближним, все чувства запечатлевать целомудрием и, ведая свою слабость в благих мыслях, колеблемость в добрых расположениях, просить смиренно Господа, чтобы и по исхождении из храма, впечатлел в нас благодатную заботу, сколько возможно, обуздывать преобладающие наши пристрастия, и с правым умом, с твердым сердцем и начинать и совершать благие намерения, дабы по легкомыслию и житейской многопопечительности не уподобляться детям, думающим только о забавах и минутных удовольствиях, но, как сынам света, непоколебимо ходить во свете истины и страха Божия, как чадам благодати, действовать в духовной силе обладания собою и своими склонностями, дабы, живя благочестно пред Богом, праведно в отношения к ближним, непорочно в самих себе, как жил и действовал великий пустынник Иоанн, в духе кротости, послушания и непорочности ходить в жизни пред лицем Господа, и уготовлять себя в благодатное жилище Господу.

Вот для чего мы ходили в пустыню, вот что видеть, что смотреть, что слышать ходили в пустыню! Аминь.