На Новый Год

Помяну́х дни́ дре́вния, поучи́хся во все́х де́лех Твои́х, в творе́ниих руку́ Твое́ю поуча́хся. (Пс. 142:5).

Так св. Царь Давид воспоминал первые дни, воспоминал древние лета минувших веков, и в великих происшествиях мира и церкви с духовным любомудрием поучался неисповедимым судьбам промысла Божия в устроении спасения человеческого. Помы́слих дни́ пе́рвыя, и ле́та ве́чная помяну́х, и поуча́хся (Пс. 76:6). От великих событий мира и церкви переходил мыслию к происшествиям собственной жизни, и в особенных обстоятельствах своей жизни видя благопромыслительные пути десницы Вышняго, от живого чувства беспредельных милостей Божиих, испытанных в прошедшей, одушевлялся надеждою на благопопечительность Божию в настоящей и последующей своей жизни. Помяну́х дни́ дре́вния, поучи́хся во все́х де́лех Твои́х, в творе́ниих руку́ Твое́ю поуча́хся.

По примеру порфироносного Пророка нужно и нам воспоминать прежнее время жизни своей, и с тем вместе бесчисленные к нам милости Божии, явленные на пути жизни каждому из нас. Жизнь наша, не как жизнь Царе-Пророка. Жизнь великих людей, подобно течению великой реки, полная небесных благословений, всюду разливает благословение. Жизнь наша, как скудный поток, не только при обыкновенном течении, но и при самом разливе ничего особенного не представляет. Дни наши, не как дни летнего неба, исполненные света и теплоты, – дни наши, как дни зимнего небосклона, не светлы и темны; лета наши составляют не поприще восхождения от совершенства к совершенству,–a суть слабая паутина дел, или паче, долгое у́же, коим непрестанно привлачаются грехи и завязуются беззакония.

He смотря на скудость наших дел, по которой мы походим на бесплодные древа, рука Божия всегда велика в путях каждого из нас; она всегда хочет творить в нас и чрез нас благая и благоугодная. Посему много в жизни каждого из нас есть такого, о чем к славе благости, правды и премудрости Божией достойно нам воспоминать; особенно благопотребно воспоминать нам прежнее время в день новолетия.

О чем же при взоре на прошедшую жизнь должны мы особенно воспоминать?

Тот же Псалмопевец определенно показывает нам, о чем мы, при взоре на прошедшую жизнь нашу, с умилением сердца должны воспоминать. Объемля благодарною мыслию бесчисленные благодеяния Божии, он примером своим научает каждого из нас в полноте душевной благодарности воспоминать особенные благодеяния Божии: благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и не забыва́й все́х воздая́ний его́: очища́ющаго вся́ беззако́ния твоя́, изцеля́ющаго вся́ неду́ги твоя́, избавля́ющаго от истле́ния живо́т тво́й, венча́ющаго тя́ ми́лостию и щедро́тами (Пс. 102:1–4).

Итак из прошедшей жизни должны мы благодарно воспоминать пред Богом прежде всего то, что Господь покрывал милостию Своею все неправды наши, что исцелял телесные недуги наши, что избавлял от угрожавших нам бед, что не смотря на недостоинство наше, изливал на нас благословение свое в делах наших.

Стоя на пределе минувшего и черте наступившего года, дабы нам вполне чувствовать беспредельную милость Божию, воззрим оком умиленной благодарности на то великое для грешников благодеяние Божие, как Господь терпел Своим милосердием и покрывал долготерпением бесчисленные грехи и неправды наши.

Не будем здесь говорить о наших общих слабостях и преткновениях, о грехах немощи и неведения. Будем говорить о тех тяжких душевных недугах наших, которые составляют господствующие наши страсти, каковы: сладострастие и плотоугодие, самолюбие и честолюбие, корыстолюбие и злоприобретение. Мы сами живо сознаем, что эти и происходящие от них растленные склонности, составляя в нас, по свойству каждого, господствующие расположения, стол пагубное производят действие на дух наш, что омрачая ум, оскверняя сердце, растлевая волю, расстраивают всю духовную деятельность нашу. Гордость, питая в нас презрение к низшим, недоброжелательство к равным, раболепство к высшим, холодность ко всем, делая и сердце наше чуждым истинной радости, какому не подвергала нас уничижению не только в глазах других, но и в собственных своих? Корыстолюбие, возжигая ненасытную жажду к приобретениям, каких не влагало и в уста и в руки наши хитростей, обманов, притеснений, хищений? Сладострастие и плотоугодие не растлевало ли все чувства и не превращало ли тело наше–храм живущего в нас Духа Святого, в вместилище всякие нечистоты?

Но, может быть, мы боролись с страстями нашими, только страсти нас преодолевали. Что же? Боролись ли мы в самом деле со страстями нашими, которые теперь держат в оковах души наши? Отражали ли льстивые нападения их, когда они, омрачая ум, пронзая разженными стрелами сердце, влекли к злым начинаниям волю нашу? Предпринимали ли деятельные средства – ослабить силу греховных влечений в нас самих – чрез обуздание чувств, в других – чрез удаление от опасных встреч, в окружающих обстоятельствах, чрез устранение особенно тех поводов, которые, как хврастие, возжигают в нас пламень страстей? Напротив–не стремились ли мы сами всеми мерами к удовлетворению любимых страстей своих, не изыскивали ли все случаи, не привлекали ли намеренно все поводы, не преодолевали ли все препятствия, и внешние, полагаемые порядком наших дел, и внутренние, противопоставляемые голосом совести, чувством страха Божия и стыда человеческого? Не часто ли, напротив, страх Божий, как молния, грозно осветив душу, терялся в ночи мрачных помышлений наших, голос совести противу нарушения собственной многократной решимости, подобно искре, вылетавшей из потухавшего в хладном воздухе пламени, при первом вопле нечистыми желаниями был заглушаем? И мы, забыв Бога, не внемля гласу совести, оставив свои обязанности, пренебрегая даже видимые опасности для внешнего и внутреннего благосостояния нашего, предавались необузданности страстей наших? Вспомним притом, сколько самых лучших дней жизни нашей омрачено греховными действиями, и в какое расстройство приводимы были душевные наши силы, находившиеся в благоустроенном состоянии для выполнения необходимейших обязанностей наших, безотлагательного исполнения коих требовали от нас слава Божия, благо ближних, честь нашего долга и звания? Вспомним, сколько раз из тихого, мирного, райского состояния светлых мыслей и чистых расположений совершенно произвольным, от одной растленной привычки зависевшим возбуждением страстей наших вдруг низвергали себя в состояние крайнего унижения, и, чувствуя над собою разрушительные действие страстей наших, сколько раз внутренне оплакивали состояние свое и полагали в сердце своем решительное намерение противоборствовать душепагубной лести владычествующих над нами грехов? Но проходило несколько минут, несколько часов, заживали несколько душевные раны, и мы опять мирились с нашими похотями, охотно продавались гибельной лести их.

Сколько же мы должны благодарить Господа, что Он, покрывая нас долготерпением, истинно не по беззакониям нашим творит нам, ниже́ по грехам нашим воздает нам! He забудем еще: сколько раз от неустроенности нашей жизни и расстроенности дел, мы близки были потерять наше здоровье, даже вовсе лишиться жизни, сколько раз угрожаемы были опасностью, навлещи на себя напасть и поношение людское, и однакож спасены, избавлены, даже возвышены в чести, осыпаны благами, взысканы благоволением высших, любовию равных, расположенностью ближних наших? При помышлении о сем, что должны рещи о себе пред беспредельным благоутробием Божиим? С поникшим долу лицом и уничиженным сердцем должны рещи: Тебе́, Го́споди, пра́вда, на́м же стыде́ние лица́; (Дан. 9:7) должны в благоговейном удивлении долготерпению Божию, каждый от всей крепости души своей в пламенном чувстве благодарного благословения Господа возопить с Псалмопевцем: благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и не забыва́й все́х воздая́ний его́: очища́ющаго вся́ беззако́ния твоя́, изцеля́ющаго вся́ неду́ги твоя́, избавля́ющаго от истле́ния живо́т тво́й, венча́ющаго тя́ ми́лостию и щедро́тами (Пс. 102:1–4)

Пребудем ли же в грехах потому, что Господь покрывает нас своею милостию и долготерпением? Нет, не для того милует нас Господ, чтобы мы, ненаказанно продолжая грехи, прилагали зло к злу и беззаконие к беззаконию, и нераскаянно состарившись, и умерли во грехах. Нет,–Господь долготерпит о нас, не хотя, да погибнем, но да в покаяние придем.

Почему безответны мы, если чувствуем на себе милость и долготерпение Божие; однакож не приходим в чувство, не раскаиваемся в злых делах своих, не полагаем сердечного намерения восстать и исправиться. He радя о богатстве кротости и долготерпения, которыми благость Божия на покаяние нас ведет, мы по упорству своему и нераскаянному сердцу собираем себе гнев в день гнева и откровения праведного суда Божия (Рим. 2:4–5).

Что же нам делать с собою, с своими страстями и преобладающими слабостями, чтобы остановить поток зла, непрестанно влекущего нас в погибель? Надлежит с болезненным сердцем войти в себя, и нашедши светильник ума темным, сердце от обуревания страстей хладным, волю от необузданности похотей растленною и все духовное существо в расстройстве, в греховных язвах и струпах, прежде всего принести Господу чистосердечное покаяние в множестве грехов наших пред служителем алтаря; потом денно-нощно с Иеремиею плакать над опустошенным душевным своим Иерусалимом, и в твердой решимости поправления начать, при помощи Божией, преобразование своего ума, очищение сердца, исправление воли. Оставя легкомыслие, отвергнув пристрастие к чувственности, обуздав похоти, надлежит решительно переменить мысли плотского нашего ума, расположения страстного сердца, стремления испорченной воли, переменить, как мысли ложные, расположения нечистые, стремления гибельные; с тем вместе уничижить себя в мыслях и чувствованиях пред Богом, смирить в расположениях пред человеками. Так, при непрестанном испытании себя, в страхе Божиемь и твердой решимости должны мы очищать наши расположения и действия пред Богом, дабы обновиться благодатию!

С такими расположениями и с такою решимостью–жить для Бога, для пользы ближних, для истинного своего блага должны мы вступить в новый год!

Помяну́х дни́ дре́вния, поучи́хся во все́х де́лех Твои́х. Господи Иисусе Христе, Спасителю наш! Воспоминая протекшее время жизни нашей, к неутешной горести видим, что лучшие дни наши проведены нами недостойно Тебя, что мы, раболепствуя страстям нашим, оставляли Тебя, Источника жизни. Ты по благоутробию Твоему всеми мерами благости непрестанно приближал нас к себе; но мы среди сует и страстей своих, чтя Тебя устами, сердцем далеко отстояли от Тебя. Прости нам, Милосердый, тяжкие грехи наши, извергни их в бездну всепрощения Твоего: исправь, очисти, изгладь их благоутробием Твоим. Дни, проведенные нами в беззаконии, суть неумолкные обвинители наши не только пред судом всеведения Твоего, но и пред собственным судом совести нашей. Ныне вспомянув дни первые, и помыслив лета мимошедшие, мы, у подножия престола Твоего, дерзаем пламенно умолять бесконечную благость Твою: даруй нам чувство болезненно сознавать преступления наши, ниспошли неослабную ревность исправлять, и слезными потоками очищать пороки наши, дабы впредь соделаться достойными милости Твоея, и заслужить всепрощающую и всеисправляющую благодать Твою. Аминь.

Отложи́ти ва́м, по пе́рвому житию́, ве́тхаго челове́ка, тле́ющаго в по́хотех преле́стных, обновля́тися же ду́хом ума́ ва́шего, и облещи́ся в но́ваго челове́ка, со́зданнаго по Бо́гу в пра́вде и в преподо́бии и́стины (Еф. 4:22, 23, 24).

Все ветшает и изменяется, все и в нас и вне нас. Опыты нашей жизни, наших сил, наших жилищ, опыты городов, народов, царств, опыты необычайных воздушных перемен и страшных, разрушительных явлений природы достаточно доказывают непрестанную переменчивость всего находящегося под луною.

При такой повсемественной переменчивости всего земного и вместе при непрестанном умалении нашего бытия, ветшании жизни, оскудении сил, дабы удержать объемлющее нас тление, необходимо нам особенно по состоянию внутреннему, – по состоянию душевных сил слабеющее в себе укреплять, ветшающее обновлять, тлеющее оживлять.

Мы напротив, вместо того, чтобы с продолжением жизни и умножением лет возрастать в разуме истины, преуспевать в благочестии, укрепляться сердцем в духовных опытах и приносить плоды благоделания, мы от нашей рассеянности, беспечности, с течением времени, растлеваясь в греховных привычках и господствующих над нами пристрастиях, темнеем в наших мыслях, ожесточаемся в сердечных чувствованиях, хладеем в благочестивых расположениях, ослабеваем в добрых делах и намерениях.

Таково большею частью состояние наше; и благо было бы, если бы мы живее чувствовали состояние наше и чаще сокрушались в печали по Боге, которая, как горькое врачество, могло бы по крайней мере остановить объемлющее нас греховное тление. Посему-то св. Церковь, ведая удобоползновенность нашего естества, и всегда, а ныне, вводя нас в новый год, отверзаемый благостью Божиею, со всею силою Апостольским наставлением убеждает, чтобы мы, при наступлении нового года, всемерно позаботились о совлечении ветхого человека, тлеющего в похотях прелестных и облечении в нового, созданного по образу Божию в правоте ума, чистоте сердца, святости воли.

He вотще Господь обновляет благостью своею дни и лета наши, пробавляя время жизни нашей, обновляет для того, чтобы и мы для славы Его и спасения своего обновлялись в нашей жизни и делах.

Для возбуждения сердечной заботы, ознаменуем наступление нового года размышлением: как нам внутренне, духовно обновляться?

Чтобы обновиться внутренне, духовно, во всем существе нашем, необходимо нам переменить наши мысли, наши чувствования, наши расположения, дабы с переменою мыслей, чувствований, расположений, переменить нам и наши поступки, действия и всю жизнь нашу. Если корень свят: то и ветви; если источник чист: то и струи будет источать чистые. Если внутреннее расположение духа нашего будет исправлено, очищено, благоустроено: то и внешние действия будут правы, благи, благоустроены.

Но чтобы преобразовать нам внутреннее расположение духа нашего; надлежит нам преобразовать ум, очистить сердце, исправить волю, дать им одно направление, силу, действие, дабы они в совокупности, как свет и теплота, производили в нас стремление к Богу, плоды благих дел, жизнь правую и благую.

Какой же ум, какое сердце, какую волю надлежит переменить нам? ум, сердце, волю ветхого нашего человека. Так,–есть в нас два человека, один ветхий, плотский, греховный, который в плотском рождении происходит от ветхого, падшего Адама со всеми растленными склонностями и расположениями; другой внутренний, духовный. Один, как раждаемый от плоти и крови, живет для земли и плоти, ищет чувственных удовольствий, чтобы есть, пить, веселиться, и ищет внешней чести, довольства благ, сокровищ, дабы жить в чувственном покое. Другой на останках разрушенного образа Божия благодатно созидается в нас по образу Христову; созидается усвоением правды Христовой, подражанием Божественному примеру самоотвержения Его, непорочным хождением пред Богом и человеками, отрешением от земного и приискринним соединением со Христом, как источником всех благ и совершенств.

Сообразно такому состоянию, есть в нас от благодати Христовой ум, правомыслящий, сердце любящее добро, воля благопокорная воле Божией; но есть от поврежденного естества ум омраченный заблуждением, сердце тлеющее в похотях, воля противящаяся воле Божией. Умом, сердцем, волею благодатного человека, мы услаждаемся законом Божиим, тщимся и мыслить и желать и делать все истинное, честное, правое; умом, сердцем, волею плотского человека, если не открыто, то сокровенно действуем противу закона Божия, затмеваем в себе ясное разумение о Боге, подавляем чувство страха Божия и под различными видами уклоняемся от исполнения святой воли Божией. Поскольку же духовные силы в отношении к плотским силам в растленной природе нашей так слабы, как тусклый свет среди тьмы, как искра среди пепла, как семя среди терния: то греховная деятельность плотского человека нашего господствует и во внешней и внутренней жизни нашей. Плотской ум, сердце, воля наши, будучи обращены только на предметы земные и ища в них чувственного наслаждения, житейских выгод, мирской чести тлеют в губительных похотях не только при обладании от страстей, но и при кажущейся благообразности действий. При самом познании Божественной истины кичливый ум имеет в виду не столько послушание истине Христовой, сколько превозношение лжеименным знанием; при самых, по видимому, благочестивых расположениях растленное сердце наше управляется желанием не внутренней чистоты и благоугождения Богу, но самолюбивым желанием услаждаться своими мнимыми совершенствами. При таковом действии ума и сердца, слабая в добре воля уже не правое, не благое творит, но злое, законопреступное и явно и тайно содевает.

Итак чтобы обновиться нам внутренне, духовно, обновиться в уме зрением Бога, в сердце любовию совершенств Его, в воле стремлением к исполнению святой воли Его, надлежит нам переменить плотский ум, переменить растленное сердце, переменить превратную волю; надлежит переменить плотский ум,– утвердив в уме мысль о вездеприсутствии Божием, надлежит остановить в уме нашем непрестанное стремление помыслов нечистых, преступных, и обратить помышления наши в чистый поток мыслей здравых, назидательных благоговейных, дабы, выну зря пред собою Бога, приобучались мыслить не человеческое, но Божие; надлежит переменить растленное сердце,– из вместилища нечистых пожеланий надлежит нам соделать сердце свое сосудом благодатных расположений, Божественной любви, радости, мира, умиления, дабы не самолюбие, но любовь к Богу была началом и источником всех движений нашего сердца, надлежит переменить поврежденную волю, – отринув всякое своенравие и самоугодие, водворить в воле нашей благопокорность и послушание на всякое доброе дело, дабы не́мощи немощны́х носи́ти, и не себе́ угожда́ти, но угождать ближнему во благое (Рим. 15:1–2), не свою волю, но волю Божию творить, и прочее во плоти время не себе, не человеческим похотям жить, но жить умершему за нас и воскресшему Христу Господу (2Кор. 5:15), чтобы Он своею благодатью производил в нас и хотение и действие по своему благоволению (Флп. 2:13).

Дабы силою Духа Христова устроиться нам в благодатное состояние обновления, надлежит войти со вниманием в себя, вникнуть в свое поведение, углубиться в состояние, и прилежно, тщательно передумать, пересудить о том, о чем прежде мыслили по плотским нашим понятиям, думали по чувственным расположениям, судили по нечистым склонностям и навыкам, и, передумав, пересудив, решительно переменить мысли плотского нашего ума, расположения чувственного сердца, стремления испорченной воли, переменить, как мысли ложные, расположения нечистые, стремления гибельные, посему осудить в себе то, что прежде одобряли, отвергнуть и возненавидеть то, что прежде любили, воспретить себе не только в делах, но и в словах, мыслях и желаниях то, что прежде неудержанно с услаждением себе позволяли;–с тем вместе уничижить себя в мыслях и чувствованиях пред Богом, смирить в расположениях пред человеками. Так непрестанным рассуждением и испытанием самих себя в страхе Божием и твердой решимости должны мы очищать все наши мысли, расположения и действия, яко от Бога, яко пред Богом, дабы обновляться внутренне, духовно!

Христиане, обновляемые по образу Создавшего и воссозидающего нас благодатью!–Ведая назначение наше, чтобы нам, как чадам света, как новому творению во Христе Иисусе, чрез совлечение ветхого человека облекаться в нового во всем существе нашем, будем всеми мерами очищать себя от всякие скверны плоти и духа во всех силах и действиях наших.

Преобразуясь обновлением ума нашего от помыслов суетных, будем поступать не как неразумные, но как мудрые, стараясь во всем познавать, что в отношении к воле Божией добро, благоугодно, совершенно; для сего будем исполняться обильно словом Христовым, будем научать и вразумлять друг друга (Кол. 3:16). Очищая грехолюбивое сердце, будем постоянно, по заповеди Христовой, нести крест свой, крест умерщвления греховных наших склонностей, дабы чрез отвержение чувственных утешений, делать сердце чистым и непорочным. Исправляя растленную волю нашу, будем по примеру Христа Спасителя, не свою волю творить, но творить волю Божию, поставившую нас в нашем звании, предуказавшую нам наши обязанности преднаписавшую наши взаимные, братолюбные отношения, дабы никому ни чем не быть должными, как разве назидательною, благотворною– христианскою любовию.

Если будем всемерно очищать себя, как Он чист есть, Он Божественный первообраз наш; если будем обновляться, деятельно преуспевая в истине и добре: то, будучи сообразны Христу в сем теле смерти, будем сообразны Ему и по телу славы Его (Флп. 3:21), и облечемся бессмертною, никогда не увядающею юностью, облечемся тогда, когда все это ветхое, порабощенное под игом тления прейдет; небо и земля, и все будет новое (2Пет. 3:13), и все предуставленные быть сообразными образу Сына Божия (Рим. 8:29) просветятся, яко солнце, в царствии Отца их (Мф. 13:43).

Господи, благословивый нам вступить во врата нового года, научи нас благодатью Твоею облекаться в нового, внутреннего, духовного человека, дабы жить Тебе, Богу нашему в обновлении жизни для славы Твоей, для блага ближних и своего спасения. Аминь.

Преобразу́йтеся обновле́нием ума́ ва́шего (Рим. 12:2).

Св. Церковь, возвещая нам новое лето Господне, вкупе возвещает и о новых к нам милостях Господних. Содержащий в деснице Своей времена и лета, отверзая нам врата нового лета, и прилагая к жизни нашей лета на лета, благоволит, чтобы мы еще посреди живых поведали дела Его, посреди Церкви с песнию восхваляли имя Его, еще наслаждались благами жизни и радостями взаимной любви и общения о Господе. И тогда, как многие из ближних наших, превосходившие нас и здравием тела и крепостию душевных сил, уже изъяты из числа живых, мы на земле живых еще блюдемся благостью Божиею. Да будет благословен Благословляющий нас продолжением жизни и благоотишным течением ее!

Не говоря о благоотишной жизни, которая непререкаемо есть благо на земли, жизнь, какова бы ни была по внешнему состоянию, сама по себе есть всегда великое благо. Жизнь наша по предназначению ее есть насаждение на земле для неба, в продолжении сеяние во времени для вечности, в действии развитие духовных сил для истины и добра, возрастание в вере в Бога и любви к ближним для принесения плодов спасения в настоящем и блаженства в будущем веке. Во всякое время представляя множество необходимых, полезных, приятных предметов для нашей деятельности, жизнь наша в своем течении должна составлять для нас лествицу восхождения в совершенстве.

Если по несчастию в минувшее время жизнь наша проходила среди опущений, слабостей, нестроения: то предстоящее время представляет нам справедливый предмет заботы о том, чтобы последующею благоустроенною деятельностью, сколько возможно, загладить допущенные беспорядки; a хотя бы минувшая жизнь наша текла по видимому и не без дел, но если текла среди таких дел, которые порабощали нас нечистым стремлениям и похотям мира: то вступая в предлежащее поприще, мы еще более имеем причин озаботиться спасительным попечением о том, чтобы, свергнув с себя иго господствующих над нами страстей, возбудить в себе святую ревность – последующее время жить не для угождения похотям, но по воле Божией и, шествуя стезею исправления, преспевать в устроении спасения нашего. С такими расположениями должны мы вступать в отверзаемое нам благостью Божиею новое лето.

Дабы пробавляющего нам милости свои продолжением жизни Господа благодарить не словами, но делами и самою жизнью, –во славу благоволившего нам вступить во врата нового года, помыслим о том, чем можем достойно ознаменовать новое лето благости Божией.

Мы должны ознаменовать новое лето чем-либо новым, чтобы от предшествовавшей последующую жизнь нашу отличало явственными чертами; отличало внимательностью к себе, благоустроенностью в делах, порядком во всех отношениях, и показывало в нас не внешнюю только, но паче внутреннюю перемену сердца и дел.

При особенных обстоятельствах, каково и наступление нового года, мы обыкновенно спрашиваем тех, которые более имеют сведений о ходе общественных и частных происшествий и дел: нет ли чего нового, особенного? He будем осуждать в себе склoнности любоведения; она естественна, и располагает нас к приобретению многих полезных сведений? Но при этом любоведении нельзя нам похвалить в себе того расположения, по которому мы ищем нового, особенного в посторонних и часто вовсе к нам не принадлежaщих происшествиях, a в самих себе не ищем, как будто бы у нас самих уже вовсе ничего не бывало достойного внимания. И правда, что у нас нет ничего достойного внимания, но нет от себя самих. В этом случае мы походим на тех искателей благ, которые имея подле себя сокровища, пускаются вдаль, и тогда как ничего не приобретают вдали, оставляют без внимания то, что вблизи, и теряют у себя собственное свое. И мы ищем нового от других, и в других, a не умеем найти ничего такого у себя. Но если с надлежащим вниманием войдем в себя, и во внутреннее свое состояние: то найдем в самих себе много такого, что может соделаться для нас источником занятий новых, особенных. Этот неисчерпаемый источник новых душеполезных занятий есть, по Апостолу, преобразование ума нашего, или внутренняя перемена наших мыслей и расположений, a соответственно тому перемена и в наших словах и делах. Чтобы могло быть в нас новее, занимательнее, если бы мы при помощи Божией, начали в себе перемену в мыслях и расположениях, в словах и делах?

Наблюдая над собою, мы и сами не можем не примечать, каков обыкновенный образ мыслей наших, каково употребление слова, каковы наши поступки и действия: мы обыкновенно мыслим беспорядочно, не полагаем мыслям нашим доброго основания ни по отношению к порядку, чтобы мысли наши текли по направлению здравого суждения, ни по отношению к выбору предметов, чтобы они обращены были прежде всего на предметы необходимые, душеспасительные, потом на предметы полезные, назидательные, на житейские наши дела, обязанности, на благоприятное и неблагоприятное течение оных, за тем уже на предметы приятные, на те удобства, которыми поддерживается взаимная наша приязнь, выгоды, радости и утешения.

При неблагоустроенности наших мыслей и чувствований, не благоустроенно и наше слово: взаимные беседы и разглагольствия наши не растворяются духовною назидательностью, и – слово наше не озаряется лучом света, речь не орошается теплотой жизни; по большею частию бывает холодна, разсеянна, a в частном обращении часто необдуманна, жестока, уничиженна.

Когда же мы не управляемся здравым рассуждением и благим чувством в наших мыслях, словах, то нет благочестивой настроенности и в наших действиях, твердого благоразумия в наших поступках; мы в жизни своей, подобно слабым ладиям, влаемся, как волнами, различными маловажными случаями, в делах наших, как дети, увлекаемся всяким призраком льсти, и не устроенными поступками ясно доказываем неустроенность духа нашего.

Потому мы и не находим в себе ничего нового, достойного внимания, что в бытии своем уподобляемся ветхим, удобопроникаемым от внешнего ветра домам, или и благовидным отвне, но неимеющим никакой благоустроенности внутри.

Что же надлежит нам делать с самими собою, чтобы истинно благоустроиться в духе нашем, в нашей жизни и делах, благоустроиться, как домам Божиим, внешнею и внутреннею лепотою правоты и непорочности? Преобразу́йтеся, увещевает нас Апостол именем щедрот Божиих, показывая нам путь к внутреннему совершенству, преобразу́йтеся обновле́нием ума́ ва́шего. Это значит, что для истинного благоустройства нам надлежит преобразоваться во всех силах духовного существа нашего, в уме, сердце, воле.

Ум есть светильник разумной природы нашей: сердце есть источник разумной в нас жизни; воля есть деятельная сила, которая осуществляет мысли нашего ума, приводит в действие чувствования сердца. Как в нас светит ум, какую теплоту жизни имеет сердце, с какою силою действует наша воля, так мы и мыслим и чувствуем, так располагаемся и действуем. Если ум наш, разумное око души, постоянно обращен к Богу, Творцу, Промыслителю и Спасителю нашему; если сердце наше во всех своих расположениях исполнено чистым стремлением к Нему; если воля наша предана в послушание воле Божией: тогда в нашем малом мире является свет истинного разумения, является дыхание живой веры в Бога, теплота плодотворной любви к ближним, и открываются совокупно в деятельном стремлении служить Богу делами благочестия, служить ближним делами благотворительности, совершать в самих себе служение Богу чистотою и непорочностью.

Христианин! Ты, который с горестью чувствуешь греховное тление существа твоего и расстройство душевных сил твоих, ты многократно с сокрушением обращался к Богу о помощи, и сам собирал силы твои, чтобы исторгнуться тебе из состояния душепагубного тления и ходить в обновлении жизни, – се время благоприятно. Ныне с пламенною молитвою обратись ко Господу, ныне утвердись в решимости начать в себе постепенное исправление, и при помощи Божией, положи начало к внутреннему преобразованию твоих мыслей, расположений, склонностей: перемени твой ум, сердце и волю. Перемени ум, – останови в уме твоем мутное стремление мыслей неосновательных, растленных, и обрати в чистый поток мыслей здравых, назидательных, благоговейных, дабы ум непрестанно мыслил не плотское, но Божественное, духовное. Перемени твое сердце, из вместилища нечистых пожеланий соделай оное сосудом благодатных движений Божественной любви, радости, умиления, дабы не самолюбие, a любовь к Богу была началом расположений твоего сердца. Перемени твою волю, отринув всякое своенравие и самоугодие, водвори в душе твоей безусловную преданность в волю Божию и благопослушание на всякое добро, дабы не свою волю, но волю Божию творить, и не себе угождать, но угождать ближнему во благо к созиданию (Рим. 15:2).

He легко произвести нам внутреннюю перемену нашего ума, сердца, воли; не легко переменить в себе образ мыслей, расположений, действий. Духовное преобразование должно быть в нас делом целой жизни, и требует непрестанной мысленной борьбы, непрестанной брани, где помыслы ложные должны быть рассеиваемы помышлениями здравыми, вожделения похотные преодолеваемы чувствованиями богобоязненными, побуждения нечистые расположениями правыми, приманки льстивые размышлением о предметах душеспасительных. He легок таковой труд; он требует непрестанной бодрственности, твердости, самоотвержения. За то если бы тщательнее занимались исправлением себя, больше заботились о том, как со дня на день делаться нам лучше, совершеннее в наших поступках и действиях: то не стали бы мы заниматься не в свое время и не своим, не стали бы с тщетным любопытством искать и спрашивать новостей от других. По благости Божией мы много бы имели достойного внимания вокруг самих себя и в себе. Тогда отразить от себя нечистую мысль, преодолеть в себе преступное желание, обуздать неистовое стремление было бы для нас несравненно большим приобретением, нежели когда бы узнали новости всего света.

И какая может быть для нас радостнее новость, как не та, когда бы мы при помощи Божией, начали в себе внутреннюю перемену, когда бы вместо прежней мрачности нашего ума, нечистоты сердца, греховности воли, мысли наши стали светлее, желания чище, расположения мирнее? Когда бы вместо слова не обдуманного, часто ни каким благодатным чувством неорошенного, стало исходить из уст наших слово, солию благоразсуждения и назидания растворенное; когда бы вместо предприятий неблагонамеренных, поступков легкомысленных, действий неназидательных, все действия наши были одушевляемы верою в Бога, и любовию к ближним, очищаемы христианским самоотвержением в нас самих: о, тогда узрели бы в себе самих не земную новость, но узрели бы благодатное обновление ума, узрели бы благодатное преобразование ветхого человека, в но́ваго, созданнаго по Бо́гу в пра́вде и в преподо́бии и́стины (Еф. 4:23–24)

Христиане! Вступим, при благословении Божием, во врата нового года с твердым намерением, начать в самих себе внутреннее преобразование, и с решимостью постепенно обновляться в наших мыслях, расположениях и действиях. Как странники, шествующие к небу, не будем озираться вспять на дела темные, но тесным путем самоотвержения будем восходить от силы в силу, дабы с благодерзновением приближаться и к пределу жизни нашей, и на самую смерть взирать. как на переход в блаженную страну, где в полной мере будем возрастать во всех духовных совершенствах.

Укрепим благодатною силою расслабленные руки и расслабленные колена, препояшем чресла наши святою решимостью жить для Бога: падший да восстанет, претыкающийся да утвердится в шествии, рассеянный да соберется, учащийся да придет в разум истины, преспевающий да течет к почести вышнего звания, праведник паче да творит правду радуяся. Все будем совершать дела Божии со вниманием, трезвенностью, с сердечною преданностью в волю Божию.

Всеблагой Господи, отверзший нам врата нового лета, благослови благодатью Твоею вход наш в новое лето благости Твоея, огради нас святыми Твоими Ангелами, настави нас Духом Твоим Святым на стези правды, да нe ктому человеческим пoхотем, но пресвятой воле Твоей живем прочее время, и благоугодно совершив временное поприще, сподобимся достигнуть нового лета нескончаемой жизни в вечном царствии Твоем. Аминь.

Не сообразу́йтеся ве́ку сему́: но преобразу́йтеся обновле́нием ума́ ва́шего. (Рим. 12:2).

Тогда как Господь обновляет для нас время и пробавляет лета жизни нашей, вместе с тем, по благоутробию Своему, требует от нас и обновления в разуме и духовном чувстве. Преобразу́йтеся обновле́нием ума́ ва́шего. Господь благоутробно требует от нас обновления в разуме, во всех чувствах и расположениях душевных, – дабы не только между нами юные и цветущие крепостию, но и приметно к летам старости наклоняющиеся не ослабевали, не ветшали, но с продолжением времени обновлялись орлею юностью. Жизнь есть великое благо, есть основа и настоящих и будущих благ: потому и продолжение жизни есть великое благодеяние Божие.

Но истинная жизнь есть правильное употребление сил и способностей на дела благодатного нашего звания – Христиан, восстановляемых благодатью Христовою. По-сему и продолжение жизни надлежит нам знаменовать делами, достойными Подателя благодатной жизни, которые, низводя на нас благословение Божие, могут составлять залог истинного обновления наших сил и благоустроения жизни.

Но обольщаемые крепостию телесных сил, спокойным течением внешних дел, обратившимся в привычку образом мыслей и житейских занятий, мы и самые знаменательные времена нашей жизни, без всякого внимания оставляем на произвол течения обстоятельств, обычаев, страстей. От того в нашей жизни и не приметно никакой особенной перемены на лучшее. Видны только теже слабости и пристрастия. Потому слово Божие, извлекая нас из суетного житейского круговращения, особенно в благовестии нового лета, когда всевидящий Зритель деяний наших ожидает от нас перемены на лучшее, громко взывает в слух сердец наших: не сообразу́йтеся ве́ку сему́: но преобразу́йтеся обновле́нием ума́ ва́шего. И сколько побуждений к тому, чтобы нам в дальнейшей жизни чрез отвержение греховного сообразования с миром, постепенно преобразовываться обновлением жизни нашей?

Что такое есть век сей? Век сей вообще есть наше житейское состояние в сем веке, со всеми его потребностями, To, что мы приобретаем нужное для жизни, покупаем, продаем, строим, совершаем дела звания нашего, упражняемся в рукоделии, искусствах, науках, все это есть образ мира, дела века сего. Этот образ преходит, так же как и мы раждаемся и умираем. Но он сам по себе необходим, как необходимо нам поддерживать бытие пищею, снабдевать жизнь нужными потребностями, сообразно нашему состоянию, нашим делам и обязанностям. И не только нужды жизни, но и самые утешения, по приличию наших отношений, составляют потребность земного бытия нашего, и сами по себе невинны, если употребляются в должной мере, в свое время, надлежащим образом. Настоящая мера употребления житейских благ, по Апостолу, такова, что имея пищу и одеяние, имея нужное для жизни, благоприличное для нашего состояния, си́ми дово́лни бу́дем (1Тим. 6:8). Так и употребляют временные блага сущие в мире, не сущие от мира.

He таков общий нрав века сего. Люди, ища более чувственных наслаждений, и занимаясь устроением выгод внешнего состояния, тщательно удовлетворяют всем житейским потребностям, a о высших потребностях духа заботятся мало, о благоустроении внутреннего состояния своего не брегут, о последующей участи за сею жизнью забывают. Посему слово Божие, сияя в мире, как светильник в темном месте, вопиет нам высоким проповеданием богодухновенных учителей: не сообразу́йтеся ве́ку сему́. Живите в мире, но не будьте от мира; приобретайте блага жизни, но не прилепляйте к ним сердец, не отметайте приходящих правым путем чести и преимуществ, но ищи́те же пре́жде ца́рствия Бо́жия и пра́вды Его́ (Мф. 6:33), ищите прежде славы, яже от Бога (Ин. 5:44); благоугождая паче всего Богу, будьте ради Бога слугами и человеков; но ни кому не угождайте во истление рабством греха, искореняйте и в себе и в других предрассудки, старайтесь быть выше людских мнений, не страшитесь огорчить человеческую суетность ради угождения Богу, и чистоты собственного сердца; умейте так проходить среди разнообразных сетей искушении и соблазнов мира, как благоразумные путешественники умеют проходить безвредно местами трудными и опасными, вооружайтесь противу опасностей мужеством, противу трудностей терпением, противу обольщений безостановoчным, поспешным удалением. He сообразу́йтеся ве́ку сему́.

Но преобразу́йтеся обновле́нием ума́ ва́шего,–преобразуйтесь обновлением ума, сердца, духа. Преобразу́йтеся обновле́нием ума́: отвлекайте ум ваш от помыслов самолюбивых, пристрастных, рассеянных, но устремляйте помышление ваше на то, что истинно, что честно, что праведно, что пречисто, что прелюбезно, что доброхвально, что составляет добродетель и похвалу (Флп. 4:8). Преобразу́йтеся обновле́нием се́рдца: испытывайте прилежно при всех начинаниях ваше сердце и совесть, воля ли Божия, благая и совершенная управляет вами, дабы не свою исполнять волю, но волю Божию, и не то творить, что угодно нам, но что угодно творить с нами и чрез нас Господу; преобразу́йтеся обновле́нием ду́ха: мудрствуйте горняя, a не земная, занимайтесь не тем, что льстит вашей суетности, услаждает вашу чувственность, но что составляет существенную пользу вашу и относится к истинному совершенству душ ваших. Такового требует от нас преобразования слово Божие. Не сообразу́йтеся ве́ку сему́: но преобразу́йтеся обновле́нием ума́ ва́шего.

Если мы внимательны и к самому течению времени и порядку естественных вещей: то увидим, что и все окружающее представляет нам явственные напоминания о духовном преобразовании. Образ времени и вещей представляет нам непрестанную переменчивость, Мы видим, что день преемствуется нощию, нощь днем, времена года одно за другим сменяются в явлениях и действиях своих. Мы сами, от юности до старости живем среди непрестанных перемен. Что эта переменчивость вещает нам? Вещает то, чтобы мы не пленялись красотою, которая есть цвет скороувядающий, не надеялись на силу, которая есть злак, скоро иссыхающий, не уповали на богатство, которое есть украшение внешнее,·не относящееся к существу нашему; не хвалились и мудростью, которая без ведения Бога есть неразумие. Так–преходящий образ мира научает нас чрез отвержение тленных благ мира духовно преобразовываться.·Но и в самой переменчивости вещей мы видим образы постоянства. Каждый день приносит с собою свет для нашей жизни и дел; каждая ночь приносит нам упокоение от дневного волнения и трудов. И в течении целого года, как великого дня, зима, как ночь, представляет покой вещественной природы, весна, как утро, пробуждает твари к деятельности, лето, как полдень, проводит силы всех существ в благоплодное действие, осень, как вечер, являет плоды предшествовавшего делания. Что среди самой пременчивости вещей вещает нам этот постоянный порядок времени, это однообразное явление сил и действий? Вещает то, чтобы и мы, в течении жизни нашей различными возрастами, как степенями, восходя от совершенства к совершенству, не смотря на окружающую нас пременчивость вещей, в нашем уме, сердце, духе, неизменно держались единой Божественной истины, добра, совершенства, каковых требует слово Божие, благо ближних и благодатное наше назначение–соделывать спасение наше во времени для вечности. Так порядок времени и вещей научает нас благоустроенному порядку жизни и дел!

Что же преднаписует к духовному нашему умудрению вкупе и пременчивость образа мира и в пременчивости единообразный порядок сил и действий? Преднаписует то, что мы здесь только начинаем предуготовительное образование, полагаем только начатки жизни. Достойная своего наименования жизнь, и достойная жизни деятельность должна начаться за пределами сей жизни, в другом мире и порядке вещей. А потому, взыскуя здесь одно постоянное, правое, благоугодное, все прочее престающее, преходящее должны употреблять по требованию воли Божией, сообразно с пользою ближних, как средство для цели, и оставляя позади себя, стремлением духа нашего неуклонно простираться вперед, к почести вышнего звания Божия о Христе Иисусе.

Вот что вещает нам глас благовестия нового лета, глагол коего ныне слышится во всей вселенной. Вонмем, и положим в сердцах наших священную заботу, по возможности, преобразовываться духовно в жизни и делах наших. Простые, из самого обыкновенного порядка дней и ночей, приносящих нам свет и покой, да научатся благоустроенному порядку жизни и дел. Мудрые, ведая, что все дела Божии истинны и благи, также как и заповеди Божии суть мир и живот, да ревнуют умудряться во спасение свое и других благоплодием дел. Подчиненные, уподобляясь в действиях своих земле, приемлющей и свет и теплоту и орошение свыше от благотворного действия небесных светил, да совершают дела звания своего в благопослушании благодетельному направлению власти, совокупляющей разнообразные силы и действия к единому общему благу, Начальствующие, как руководящие светила, да направляют врученных им путем общеполезной деятельности. Для сего преимущественно начальствующие, как светила, да сияют светом разума, и благотворительными действиями, как совокупностию света и теплоты, блюдя чистоту нравов, рассеивая мрак пороков и суеверия, в возможной мере да тщатся добрыми делами светить для прочих во славу Божию, по оному слову Спасителя, особенно к начальствующим относящемуся: та́ко да просвети́тся све́т ва́ш пред челове́ки, я́ко да ви́дят ва́ша до́брая дела́: и просла́вят Отца́ ва́шего, и́же на небесе́х (Мф. 5:16).

Господи! отверзи нам благостью Твоею новый год. Благослови наше вхождение в оный благопоспешеством. Впечатлей в нас святую заботу о том, чтобы с наступлением нового года тщиться нам оставлять прежние пристрастия, вовлекающие нас в душетленное сообразование с миром, и постепенно преобразовываться умом для познания истины, сердцем для делания добра, духом для благоугождения Тебе, – Богу нашему, и для служения ближним нашим в истинном духе веры и любви. Аминь.

Блюди́те у́бо, ка́ко опа́сно хо́дите, не я́коже нему́дри, но я́коже прему́дри:– иску́пующе вре́мя, я́ко дни́е лука́ви су́ть. (Еф. 5:15–16).

Так святый Апостол Павел научает нас благоразумно пользоваться временем, – не употреблять время на дела вредные и даже бесполезные, но на угождение Богу и на устроение спасения нашего. Поступайте во всем внимательно, действуйте осмотрительно, живите благоразумно, как свойственно рассудительным; – особенно покажите мудрость и благоразумие ваше в том, чтобы всемерно искупать, неопустительно употреблять время на преуспеяние в добре. Я́ко дни́е лука́ви су́ть, потому что дни, из которых слагается время жизни нашей, лукавы, – обманчивы, скоротечны, текут быстро, неудержимо.

В самом деле время течет быстро и неприметно. В отрочестве проходит у нас время почти без сознания: в юности течет, как быстрый поток, по долинам и цветущим лугам молодости нашей течет при живости воображения, при обилии сил, при разнообразии надежд быстро, течет среди жарких порывов деятельности, равно как мечтательных видов счастливой будущности неприметно: и в зрелых летах мужества, то среди дел и занятий, то среди утех и удовольствий, то среди новых надежд и чаяний время быстро течет и неприметно уносит у нас с летами силы и для обыкновенной, житейской, a еще более для духовной деятельности и слабых силами, скудных благими приобретениями. как разбитых от житейских треволнений, стремительно приближает к смерти с одними повреждениями, расстройством, потерями.

Так, время обманчиво, или справедливее обманчивы нaши надежды на продолжительность нaшей жизни и на лучшую будущность, что в дальнейшей жизни нашей мы будем благоразумнее и добродетельнее, счастливее и успешнее; напротив с течением жизни ослабевая в духовной деятельности, вместе с тем и в мерах благоразумия, a часто теряя и то добро, которое имели, мы естественно не делаемся ни счастливее, ни успешнее, находимся еще в великой опасности, чтобы, оставляя жизнь нашу, как ветхую ладью, плыть без кормила мудрости и благочестия по произволу страстей, при преклонности лет, ослабевая и в добрых качествах, вдруг не быть застигнутыми смертью с бременем множества грехов и не низринуться в бездну невозвратной погибели.

Ныне, при окончании минувшего и наступлении нового года, стоя как на стремнине времени, которое многих возвело, как на гору, в цветущие лета крепости, a многих из нас низвело, как в долину в преклонные лета старости, в ознаменование нового лета, a паче благодарности нашей к преблагому Господу, благословляющему нас продолжением жизни для нашего спасения, остановимся с священною заботою размышлением на том, сколь необходимо нам неопустительно пользоваться настоящим временем для истинного нашего блага и спасения.

Будем неопустительно пользоваться настоящим временем для благоугождения Богу, во спасение свое и ближних. Собственно нам принадлежит одно настоящее; минувшее уже не в нашей власти; в будущем живем одними надеждами, в существе своем оно нам неизвестно: одно настоящее состоит в нашем распоряжении; мы собственно живем в одном настоящем: мыслим, чувствуем, наслаждаемся, страдаем, предпринимаем, действуем, почему настоящее время и должно нам неопустительно употреблять для добрых дел; для выполнения долга земного и небесного звания нашего. И поскольку время течет, как быстрый поток, непрерывно, вместе с ним и жизнь наша протекает невозвратно: то по причине этой быстротечности времени и невозвратности жизни и надлежит нам неопустительно пользоваться настоящим временем для возможного добра.

Приближим это к нашему понятию и чувству чрез подобие. Жизнь наша в ее продолжении подобна книге. Сия книга, по несчастию, выходящая уже не белою, исписывается в ее страницах, листах, отделениях, частях, т. е. в днях, годах, возрастах, летах, нашими действиями худыми и добрыми, исписывается, как письменами светлыми и темными. По греховным слабостям нашим проживем день худо, напишем страницу жизни нашей неправильно, темно; по благодати Божией, проживем день хорошо, напишем страницу жизни нашей правильно, ясно. Проведем время в небрежении, в праздности, в бездействии, в опущениях, оставим в книге жизни нашей мрачные пропуски, безобразную пустоту; расточим время в рассеянии, в похотях, в забвении себя, в удалении от Бога, проведем в книге жизни темные черты, впишем рыдание, жалость горе (Иез. 2:10).

Но заметим самое главное, что мы можем только продолжать книгу жизни нашей вперед; a протекшее возвратить, – прожитое поправить, сделанное вновь переменить в самой книге дел наших сами собою никоим образом не можем. Время прожитое, прошедшее, также как все сделанное, допущенное и с временем протекшее выходит из пределов власти нашей. Прожитое время на всегда невозвратно закрывается для нас в книге жизни. Что прошло, невозвратимо: сделанное добро остается добром, и сделанное зло остается злом, остается в жизни нашей темным пятном порока, обличением нашего падения, приговором осуждения.

Сделанное зло собственно может быть изглажено в книге жизни нашей только рукою благости Содержащего в деснице своей все прошедшее, как настоящее, и нарицающего не сущее, как сущее.

Подумаем же: если каждое наше опущение долга, наше небрежение, допущенные в деле спасения, составляют мрачный пропуск, пустоту в книге жизни нашей; и не говоря уже о порочных делах, которые суть совершенное рукописание осуждения и смерти, если каждое нечистое желание, помышление, расположение, волнующие дух наш и возмущающие спокойствие совести, суть тоже, что вписание в книгу жизни нашей скорби, рыдания, осуждения: то можно ли нам на пути жизни быть беспечными в употреблении времени, когда делами во времени мы должны приобрести или потерять блаженную вечность? He должны ли всеми мерами употреблять настоящее время на возможное добро, какое только по состоянию и званию нашему мы в силах сделать и совершить? Тем паче можно ли губить драгоценное время на суетные удовольствия, на минутные забавы, которыми только губим себя и души свои?

Однакож как мы употребляем драгоценное время, данное нам для приобретения вечности? Окруженные суетою земных дел, разнообразием житейских перемен, увлекаемые потоком забот, лестью мирских удовольствий, мы большею частию во зло употребляем самое лучшее время жизни: занимаемся корыстными приобретениями, гонимся за наслаждениями, влаемся, как волны, в море, ничему истинному и доброму основательно не хотим выучиться, ничего твердо для будущего не приобретаем, ничего искренно для спасения не созидаем. Чем же мы обеспечиваем себя в этом страшном злоупотреблении драгоценного времени нашей жизни, наших сил, дел спасения? Обеспечиваем надеждою на будущее, что когда пройдет юность и с нею пылкость страстей, когда померкнет в глазах наших лесть житейская: тогда мы успеем погубленное исправить, потерянное возвратить, опущенное вознаградить. Тщетное чаяние! Опущенное, потерянное, погубленное время мы никак не можем возвратить. Это может быть только прикрыто благодатью, восполнено милосердием Того, который оставляет нам долги наши, прощает грехи и прегрешения наши, если мы истинно в соделанных нами лютых покаемся. Нам самим никак не позволено успокаивать греховную беспечность свою будущим, а всеми мерами, как верным рабам, повелено в бодрственности делать порученные нам дела в непрестанном ожидании пришествия Господа нашего для востребования от нас отчета в делах наших.

Вот–как сам Спаситель выражает Божественное попечение свое о неопустительном совершении дел, возложенных на Него от Отца небесного Мне́ подоба́ет де́лати дела́ Посла́вшаго Мя́, до́ндеже де́нь е́сть (Ин. 9:4). Кольми паче такое попечение во всей силе требуется от нас, – маловременных человеков, чтобы совершать дела, возложенные на нас Богом, неопустительно делать доколе день есть; доколе мы пользуемся крепкими силами, благоприятными обстоятельствами, удобством способов и средств. Прии́дет но́щь, егда́ никто́же мо́жет де́лати; приидет нощь, – мы ослабеем в силах, нас постигнут тяжкие предсмертные болезни, из дрожащих рук выпадут все способы к действованию. И что если вся наша деятельность остановится на суетном, на нечистом, на порочном, на богопротивном? Тогда что будет с нами? Какая участь ожидает нас?

He только обещать себе с греховною беспечностью долгожизненность, нам не позволено хвалиться даже о утрии, непозволено надеяться на следующий день и самонадеянно наперед усвоять себе оный. Не хвали́ся о у́трии, говорит мудрый, не ве́си бо, что́ роди́т находя́й де́нь (Притч. 27:1). Не надейся на утро, ты не знаешь, будешь ли также здоров, благополучен, способен исполнять дела свои, как ныне? Не сделаешься ли немощен, болен? Не потеряешь ли свое достояние и достоинство? Не встретишь ли даже смерти и неостанешься ли только тленною твоею частию в твоем доме, среди твоих ближних? не ве́си бо, что́ роди́т находя́й де́нь.

Послушайте, вы, обличает Апостол Иаков тех, которые в мечтательном самонадеянии располагают будущим, послушайте: вот, вы говорите: дне́сь или́ у́тре по́йдем во о́н гра́д, и сотвори́м ту́ ле́то еди́но, и ку́плю де́ем и приобрете́ние; это говорите вы, которые не знаете, что завтра случится: ка́я бо жи́знь ва́ша? Па́ра, я́же вма́ле явля́ется, пото́м же исчеза́ет (Иак. 4:13–14). Так и мы вместо того, чтобы говорить о будущем: если угодно будет Господу, и живы будем, тогда сделаем то и другое, мы безразсудно надеемся на будущее, a настоящее в молве житейской и в несмысленных похотях расточаем и губим.

Будем надеяться и на будущее, но со страхом и трепетом, единственно в вере и уповании на Бога и усвоять себе оное добрым употреблением настоящего; особенно добрым употреблением настоящего стараясь, сколько возможно, вознаградить сделанные опущения и потери в прошедшем, будем в неослабном попечении, в трезвении и бодрственности соделывать со страхом спасение наше, всего более бояся нашей греховной беспечности: да не когда́ отягча́ют сердца́ ва́ша объяде́нием и пия́нством и печа́льми жите́йскими, и на́йдет на вы́ внеза́пу де́нь то́й (Лк. 21:34). До́ндеже вре́мя и́мамы, да де́лаим благо́е ко все́м. До́брое же творя́ще, да не изнемога́ем: во вре́мя бо свое́ по́жнем, е́сли не ослабе́ем (Гал. 6:9–10). Аминь

ВЪ ДЕНЬ НОВАГО ГОДА.

Скажи́ ми, Го́споди, кончи́ну мою́ и число́ дни́й мои́х, ко́е е́сть, да разуме́ю, что́ лиша́юся а́з? (Пс. 38:5).

И когда нужнее, как не при вступлении в новый год, каждому из нас просит Господа о явлении такой милости, чтобы путями, для премудрости Его известными, для ограниченности нашей понятными, благоволил сказать, далеко ли от нас тот крайний предел, коим должно кончиться земное наше шествие, и сколько у каждого остается в жизни дней, которые можно назвать собственно днями, – днями по крепости лет, по благоуспешному течению дел, по общеполезному употреблению сил, a паче по благоугодному хождению пред Господом? Скажи́ ми, Го́споди, кончи́ну мою́ и число́ дни́й мои́х, ко́е е́сть, да разуме́ю, что́ лиша́юся а́з?

Если бы благоугодно было Господу явить нам продолжение жизни и кончину нашу, хотя бы в слабом мерцании, хотя бы как чрез тусклое стекло, то из Божественного извещения о неизвестной будущности могли бы мы видеть, сколько впереди у нас в жизни есть светлых, утешительных, благоуспешных дней, и сколько дней скорби и немощей, дней блуждания и неразумия, дней преткновений и падений, которые, как дни потерянные, составляют в свитке жизни нашей пустоту, лишение, мрак, в порядке дел расстройство, бесчиние, господство зла, отсутствие добра. Если уже то, что прошло, невозвратимо, потому и опущенное в протекшей жизни добро и допущенное зло для нас также невозвратимы; по крайней мере теперь, когда бы увидели вперед как пойдет дальнейший путь жизни нашей, мы могли бы, сколько от нас зависит, предотвратить, устранить угрожающее нам зло преткновений и падений.

Вступив, по благодати Божией, в новое поприще года, мы ныне смотрим и назад, что за собою оставили, смотрим и около себя, что обретается вокруг нас, смотрим надеждою и вдаль, что ожидает нас вперед. Посему ныне, когда во свете лица Божия со всею духовною рассудительностью можем рассчитать все истинные приобретения и все существенные потери нашей жизни, всего нужнее каждому из нас с воплем крепким и со слезами взывать ко Господу: Скажи́ ми, Го́споди, кончи́ну мою́ и число́ дни́й мои́х, ко́е е́сть, да разуме́ю, что́ лиша́юся а́з, – взывать молитвенно о вразумлении нас в путях жизни нашей, как нам, при неизвестности будущего, проводить последующее время для спасения.

Не дерзновенно ли для нас с псалмопевцем спрашивать у Господа о последующем течении нашей жизни, что будет с нами вперед, когда нам не позволено рассчитывать времена и сроки? Не́сть ва́ше разуме́ти времена́ и ле́та, говорит Спаситель, я́же Оте́ц положи́ во свое́й вла́сти (Деян. 1:7). Спаситель не позволяет нам входить любоиспытанием в будущее, которое, не касаясь нас и выходя за пределы нашего разумения, относится до отдаленных событий мира и участи рода человеческого. Напротив даже упрекает нас за невнимательность к течению времени и обстоятельств, которые ближайшим образом относятся к благоустроенно и временной и вечной участи нашей.

Ве́черу бы́вшу, говорит Спаситель, вы́ говори́те, бу́дет ве́дро; чермну́етбося не́бо,–потому что небо красно; и поутру, сего дня ненастье, потому что не́бо багро́во. Лицеме́ри, упрекает ныне и нас, как упрекал некогда Фарисеев, лицеме́ри! лице́ небесе́ уме́ете разсужда́ти, зна́мений же времено́м не мо́жете искуси́ти,–разуметь нестараетесь (Мф. 16:2–3). В самом деле, сколь многие из нас умеют распознавать лице неба, умеют по опытам наблюдений предугадывать продолжение и перемены погод! Итак мы внимательны к наблюдению воздушных перемен; a знамений таких перемен, по которым распознается необходимейшее для нашей жизни благорастворение, составляющее светлость нашего ума, теплоту сердца, ясность чувствований, живость всех душевных расположений, или неблагорастворение, составляющее вовсе противное состояние, таких знамений ненаблюдаем, неиспытываем, непознаем. Что для нас всего ближе и необходимее, тому бы надлежало быть всего понятнее, приметнее. Посему и знамения, относящияся к разпознанию благосостояния нашего малого мира, – нашей жизни и действий, благорастворен ли душевный воздух наш, ясно ли светит светильник ума нашего, исходит ли благодатная теплота из сердца, ощущаем ли в себе веяние жизни веры и благочестия, любви и упования. посему крепко ли бытие наше, или оно, как здание на песке, от ветров страстей колеблется и от волн житейских суетностей сокрушается, знамения всего сего должны быть для нас столько же ясны, ощутительны, сколько ясно то, что мы живем, движемся, существуем.

Но и солнце помрачается и небо потрясается и земля колеблется. Что же сказать о бренной храмине бытия нашего, которая подвержена непрестанным и внешним потрясениям и внутренним возмущениям до того, что мы часто, имея очи, невидим, имея уши, неслышим, сердцем неразумем, и забывая себя, не рассуждая о пути, по которому идем, и куда идем, ходим и днем, как ночью, и в самой полдень претыкаемся и падаем? Потому то богодухновенный Царь Давид, чувствуя в постигавших его немощах нужду в помощи свыше, просит, и примером своим каждого из нас научает просит y Бога просвещения противу облежащего мрака: просвети́ о́чи мои́, да не когда́ усну́ в сме́рть (Пс. 12:4), и наставления на правый пут: Наста́ви мя́, Го́споди, на пу́ть Тво́й, и пойду́ во и́стине Твое́й (Пс. 85:11); даже с детскою простотой просит, как слышали, извещения о числе дней жизни, и самой кончине: скажи́ ми, Го́споди, кончи́ну мою́ и число́ дни́й мои́х, ко́е е́сть, да разуме́ю, что́ лиша́юся а́з.

Что же? Пророческого ли откровения о последующей жизни просит себе, a вместе и нам Псалмопевец, чтобы продолжение жизни было показано нам как стезя, далеко видимая с высоты во всех ее направлениях по юдолям и холмам, по местам гладким и острым до самого предела, которого никтоже прейдет? He такого просит себе и нам Пророк извещения; это значило бы просить, чтобы отверста была нам книга судеб.

Чтобы нам предъявлена была стезя последующей жизни, это с состоянием нашим не совместно и для нас не полезно, даже вредно. He совместно с состоянием нашим. Вот наше земное состояние, по изображению самого Спасителя: я́коже челове́к отходя́ оста́вль до́м сво́й, и да́в рабо́м свои́м вла́сть, и кому́ждо де́ло свое́, и вратарю́ повеле́, да бди́т. (Mк. 13:34). Домовладыка есть Бог, дом есть мир и жизнь наша, рабы – все мы, порученное нам дело – должности нашего состояния и звания, вратарь –есть бдительность в верном исполнении данного каждому дела. Бди́те, присовокупляет Спасатель. не ве́сте бо, когда́ госпо́дь до́му прии́дет, ве́чер, или́ полу́нощи, или́ в петлоглаше́ние, или́ у́тро: да не прише́д внеза́пу, обря́щет вы́ спя́щя. А я́же ва́м глаго́лю, все́м глаго́лю: бди́те. (Mк. 13:35–37). Наш долг, – как рабов,–есть делать, бодрствовать, в терпении ожидать пришествия Домовладыки и ожидать особенно в ночное время, особенно среди скорбей, среди трудностей и тогда, когда другие предаются сну или рассеянности. Нам не сказано, когда Господь придет к нам. Только дано заметить, что приход Его должен быть внезапно (Мф. 24:50), что для сретения Его нужны светильники, свещи, нужна бодрственность, что мудрые благовременно встречают Его, a буии, долго непробуждаясь, приходят поздно, приходят уже к заключенным дверям. Отселе слава и мудрому Домувладыке, честь и верному рабу, когда Домувладыка приходит в полунощи и находит верного раба своего бодрствующим, готовым и ожидающим Его. О награде нечего и говорить. Но какой тот раб, какой служитель, какой приставник, которому непрестают твердить, что господин идет, господин приближается, господин уже при дверях, а он спит, не пробудился, или и пробудился, но не готов, неисправен, расстроен, окружен беспорядками, бесчинием. Увы, ленивый раб! прии́дет господи́н раба́ того́ в де́нь, в о́ньже не ча́ет, и в ча́с, в о́ньже не ве́сть, и расте́шет его́ полма́, и ча́сть его́ с неве́рными положи́т: ту́ бу́дет пла́чь и скре́жет зубо́м. (Мф. 24:50–51). Итак наше состояние, как верных, тщательных, благоразумных рабов, не то, чтобы знать время пришествия к нам Господа, а то, чтобы быть всегда готовыми к сретению Господа во всякое время.

Знать о времени кончины нашей, о времени пришествия к нам Господа было бы для нас не полезно, даже вредно. Это к несчастию доказывают многие, нами самими видимые, печальные примеры велегласно вразумляемой, и невразумляющейся беспечности. Не возвещает ли иному лютая болезнь, медленно, но ощутительно поддающая и силы и целость телесного состава, не возвещает ли, что страждущему пора вразумиться, пора бросить губящую его привычку, пора обратиться к Богу? Страждущий сам день от дня более чувствует приближение смерти, чувствует, и однакож живет также, как прежде. Не говорит ли тлеющему от огня сладострастия, от огня пиянства собственный его страшный опыт, что тлетворный огонь сожжет его? Невоздержный сам чувствует, что сгорает, и однакож потребляющего его пламени не потушает. Что и в ведении без действия? Одна пагуба. Чего же просит Пророк и себе и нам, когда с такою силою вопиет ко Господу: скажи́ ми, Го́споди, кончи́ну мою́ и число́ дни́й мои́х, ко́е е́сть, да разуме́ю, что́ лиша́юся а́з? Вот чего он просит, как сам изъясняет себя в другом месте: десни́цу твою́ та́ко скажи́ ми, и окова́нные се́рдцем в му́дрости (Пс. 89:12), т. е. Научи нас так счислять дни наши, чтобы приобресть нам сердце мудрое. Вот подлинно Пророческое прошение, достойное и Бога, сотворившего нас мудростью и ходить в мудрости, дабы мы, все испытывая, доброго держались (1Фес. 5:21); достойное и богомудрого Наставника, который, научая иных путям спасения, думал еще паче о обучении самого себя во спасение, a потому и молил Бога, чтобы Он обратил все мысли его на последний конец, как на цель жизни, дабы ему тещи верным путем и на верное: прошение, достойное быть всегдашним нашим прошением ко Господу, чтобы Господь научил нас так провождать жизнь, так счислять дни наши, дабы время от времени приобретать нам сердце мудрое.

С чего же начинать нам приобретение сердечной мудрости? С того, если, по благодатному просвещению, мы так будем заняты своею кончиною, что, непрестанно имея оную пред очами, будем сообразно тому располагать и все пути, счислять и все дни жизни нашей.

A мы так должны располагать пути и счислять дни жизни нашей, что, если при тщательном рассмотрении, хотя не найдем в протекшей жизни особенных духовных приобретений, но не найдем, по благости Божией, и великого расточения полученных даров: то потщимся, сколько возможно, неутраченное не расточать, a паче приумножать. С продолжением времени оставляя заднее, оставляя не только прежние худые привычки и слабости, но забывая даже и благие приобретения, станем простираться вперед путем благодатного преуспеяния и, восходя от силы в силу, полагать восхождение в сердце, – от дольнего к горнему, от земли к небу, от времени к вечности. Если же, при внимательном взоре на прошедшую жизнь, мы не можем похвалиться неразсеянностию; напротив много видим в себе всякого рода духовных потерь, видим к прискорбию, что много нами добра утрачено, много талантов погублено, много благодатного отеческого имения изжито на дальней стороне расточительно: то будем просить Господа, чтобы Он ввел нас в самих себя, показал нам все потери и лишения, делающие нас в самих себе бедными, пред Богом безответными, – вселил бы в нас печаль о драгоценной потере небесных дарований Его, дал бы слезы для оплакивания нашей неверности противу Него и вкупе решительность восстать, и силу постепенно идти к Нему путем исправления; дал бы нам сердце новое и дух нов и утвердил бы нас Владычным Духом Своим, нектому человеческим похотям, но Божественной воле Его прочее во плоти жити время (1Пет. 4:2), и ходить не якоже немудрым, но якоже премудрым, дабы во всем искушать, что есть воля Божия святая, угодная и совершенная, и всегда во всем, и в словах и делах, устраняя себя от сообразования с миром, преобразовываться обновлением и ума и сердца и воли и всей жизни нашей, так чтобы с новым годом благодатною силою укрепиться к начатию новой, с Христианским званием сообразнейшей жизни.

Итак с чувством Христианского смирения и сокрушенною молитвою, влагаемою во уста каждому из нас Псалмопевцем: Скажи́ ми, Го́споди, кончи́ну мою́ и число́ дни́й мои́х, ко́е е́сть, да разуме́ю, что́ лиша́юся а́з, вступая во врата нового лета, должны мы молить Господа о том, чтобы Он по богатству благодати Своея так научил нас продолжать жизнь, чтобы нам непрестанно иметь пред очами смерть; так научил счислять и прошедшие и настоящие дни, чтобы из рассматривания оных умудряться в спасение на будущие дни и наконец так разуметь и чувствовать все наши духовные потери, чтобы обращать оные в побуждение к приобретению духовной мудрости, к стяжанию сердечной чистоты, к укреплению себя в собранности духа, дабы целомудренно и праведно и благочестно жить в последующее время жизни.

Тако скажи нам десницу Твою, Господи! И тако наказанных сердцем в мудрости введи нас благоприятно в начало нового года, отверзаемого Твоею благодатию! Аминь.

НА НОВЫЙ ГОДЪ.

Благодаря́ще всегда́ о все́х о и́мени Го́спода на́шего Иису́са Христа́ Бо́гу и Отцу́ (Еф. 5:20).

Так Св. Апостол Павел научает нас благодарить Бога всегда и за все именем Господа нашего Иисуса Христа, или, как он в другом месте говорит: и все́, е́же а́ще что́ творите́ сло́вом или́ де́лом, вся́ во и́мя Го́спода Иису́са Христа́, благодаря́ще Бо́га и Отца́ те́м (Кол. 3:17). Такими чувствованиями благодарности к Богу одушевляет нас Апостол, что не только всякое дело, великое и малое, трудное и легкое, продолжительное и краткое, но и все, что мы по требованию наших дел и отношении производим нужное и полезное словом, что говорим, выслушиваем, в чем даем, принимаем распоряжения, все научает нас делать во имя Господа Иисуса Христа, благодаря Бога и Отца чрез Него.

Святое наставление! Апостол наставляет нас все делать во имя Господа Иисуса Христа, дабы мы и начинали и продолжали и оканчивали все призыванием святого и всесильного имени Иисусова, им освящали, им, как печатию небесного благословения, знаменовали все дела наши; – наставляет все делать с благодарением Богу Отцу, поскольку все благое и полезное происходить от Бога: Бог дает нам силы к действию, способы к совершению, средства к успеху, направляет дела наши к славе Своей, к пользе ближних, к собственному благу и спасению нашему. О Не́м бо живе́м и дви́жемся и есмы́ (Деян. 17:28).

Если такими чувствами благодарности должны мы быть одушевлены к Богу во всегдашней жизни и делах: то какою благодарностью должны быть исполнены сердца наши при воспоминании особенно излитых на нас благодеяний Божиих? Каким чувством благодарности должны мы быть исполнены в настоящий день нового года, отверзаемого нам благостью Божиею?

И когда все существо наше должно исполняться глубочайшим чувством благодарения и благоговейного страха пред Господом, Владыкою живота и смерти, содержащим в деснице Своей времена и лета, как не теперь, когда стоим на черте времени между прошедшим и будущим, откуда ясно можем видеть бывшие и вновь являемые нам благодеяния Божии? Новый год есть новое знамение благодеяний Божиих. Кто не чувствует, что Господь, изводя из сокровищ веков времена и лета, и воссиявая сладкий свет жизни, еще любообильно благоволит продолжать нам бытие наше не в скудости и лишениях, не в пришельствии и страданиях, но среди братий и ближних наших, среди благ мира и радости? Славя бесчисленные к нам благодеяния Божии и в общих всем и частных каждому благах явленные, не должны ли все совокупно в нераздельном чувстве излить ныне пред Господом сердца наши в искреннем благодарении.

Дабы могли мы исполняться всегдашним чувством благодарения Господу за бесчисленные благодеяния Его, и свидетельствовать Ему благодарность свою не словами только и устами, но паче сердцем и делами нашими: то с благоговением размыслим о беспредельных к нам благодеяниях Божиих и сим размышлением ознаменуем начало нового года, как залог новых к нам благодеяний Божиих.

Чтобы достойно благодарить Господа за бесчисленные благодеяния Его, надлежит нам,– сколько возможно, полнее обнимать и живее чувствовать беспредельные благодеяния Божии, дабы всегда исполняться любовию к Богу в сердце, хвалебным исповеданием Его в устах, деятельным стремлением к посильному подражанию милосердию Божию. Но говоря собственно, мы не можем определить ни числа, ни меры Божественным к нам благодеяниям; посему не имеем в себе ни столько чувства, чтобы обнять, ни такого слова, чтобы изобразить величие благодеяний к нам Божиих.

Мы не можем себе представить ни в прошедшем ничего такого, чего бы не восприяли, ни в настоящем, чего бы не имели, ни в будущем, чего не будем принимать, если только будем продолжать бытие, от всещедрой руки Божией. – Мы отвсюду,– и внутрь и вне окружены, исполнены, объяты благодеяниями Божиими, подобно тому, как отвсюду бываем объяты окружающим нас воздухом; – в дни и в нощи, в покое и труде, на воде и на земле, под кровом дома и под сводами небес, – всюду обретаемся посреди благодеяний Божиих.

Мир естественный, жизнь общественная, царство благодати непрестанно поведают, передают, изливают на нас бесчисленные благодеяния Божии. О Боге, силою Божиею, под промыслительным кровом Божиим мы живем жизнью естественною, устрояемся в жизни общественной, созидаемся в жизни благодатной.

Все в мире, премудростью и благостью Божиею сотворенное, многоразлично служит к поддержанию бытия, пользе и благу жизни нашей: – солнце нас освещает, воздух оживляет дыхание наше, облака источают росу и дождь, земля, – жилище наше,– дает нам пищу и все нужное к наслаждению бытием.

В жизни общественной Господь, по Своему благому и мудрому предведению, поставляя нас в сообразное нашим свойствам и способностям состояние, любовию родителей нас воспитывает, добрым учением наставников образует, попечительностью начальников назидает в благих нравах, усердием друзей, благотворением благодетелей возбуждает в нас рвение на поприще чести и правоты, искренностью ближних, расположением знаемых в различных обстоятельствах многоразлично поддерживает, и таким образом тайно и явно, ощутительно и неприметно направляет нас ко всему доброму, честному, полезному; вразумляет в слабостях, подкрепляет в немощах, утешает в скорбях, благоустрояет на путях жизни внешней и внутренней.

A в царстве благодати, в мире строительства спасения нашего, по беспредельной любви и милосердию Своему Отец небесный дал нам свыше новый свет для ума, – слово свое, нетленную пищу для сердца,– тоже слово Божие, и священнотаинственную пищу, – плоть и кровь Сына Своего, дал и превыше земных хранителей и помощников, небесных Ангелов и Святых Божиих, дал и земных наставников и руководителей, – служителей таин Христовых, благовестников небесного учения, дабы мы из сынов греха, осуждения и смерти преобразовывались в сынов света, – чад Божиих, наследников царствия. Кто изочтет все Божествeнные блага, все дары, непрестанно в царстве природы и благодати на нас изливаемые?

Это общие благодеяния Божии, в равной мере всеми и каждым из нас непрестанно, и, к прискорбию, часто без сознания и благодарного чувства приемлемые.

Но кто из нас самым очевидным образом на себе не испытал, кто ощутительно, самых явных, осязательных, как бы руками, не принимал благодеяний Божиих? He бывали ли избавляемы единственно действием благости Божией одни от тяжких болезней, другие от неприязненного нападения врагов, те от смертельных ударов и падений, угрожавших или конечным разрушением, или, причинением опасного вреда жизни нашей, тогда как все пособия человеческой помощи были для нас или далеки или бездейственны? He бывал ли иной сверх всякого чаяния необыкновенно благоприятным стечением обстоятельств исторгаем из бездны бесславия и поношения, кои навлекал на себя своими заблуждениями и пороками? Стыд и укор готовы были разразиться над главою его, и от мрачной тучи, приводившей в трепет сердце его, он благопромыслительнo покрываем был сению милости Божией, конечно в надежде исправления. A сколько раз все мы бывали покрываемы в тайных грехах и прегрешениях наших долготерпением Божиим, которое, если бы не простиралось над нами, давно бы во ад вселилась душа наша? Кратко: беспредельная милость и благоволительное смотрение Божие на всех путях жизни нам предшествуют, сопутствуют, простираются над нами, окружают нас, мы, так сказать, непрестанно погружены в них.

Итак, чтобы достойно благодарить Бога, надлежит нам непрестанно в благоговении созерцать щедроты Божии в благах природы, ощущать любовию милосердие Его в дарах благодати и благодарным исповеданием уст во всякое время пронося жертву хвалы Благодетелю – Богу, всеми силами существа нашего действовать к благоугождению святой воли Его. Дарованные силы,– здравие, способности надлежит нам употреблять на богоугодные подвиги, для очищения страстей, воюющих на души наши, на общеполезные труды, дабы усердно и право служить ближним нашим тем даром, какой кто получил, на благоустроение дел наших, дабы в благоразумии и честности устроять благосостояние свое. Подобным образом и дарованные нам блага жизни должны употреблять по воле Божией:–богатство в пособие бедным и сирым, честь и силу к облегчению страждущих, к покровению гонимых, к защите беспомощных, свой сан и достоинство к поддержанию правоты в судах, порядка и честности на торжищах, благоговения в храмах Божиих, чистоты и непорочности в частной жизни каждого.

Это истинная благодарность Богу, когда мы, при непорочной, правой и благочестивой жизни, всеми мерами действуем к славе Божией, к пользе ближних, к душевному спасению своему, и тем приобретаем достоинство чад Божиих, подражателей Бога и Христа.

Всемерно тщася соответствовать беспредельным благодеяниям Божиим деятельною благодарностью, жизнью, благочестивою пред Богом, благодетельною для ближних, непорочною в отношении к самим себе, мы при нарочитых благодеяниях Божиих, как частных, так и общих, должны не только внутренне питать чувство благодарности в сердце; но, для живейшего одушевления и себя и других чувствованиями любви к благодетелю – Богу, должны открыто изливать чувства сердца в хвалебном исповедании уст.

Где же должны мы изливать чувствования сердца в хвалебном исповедании уст? Должны изливать полное благодарности сердце во храме Божием. Храм Божий, как жилище Божие, как дом молитвы, есть благоприятное место возношения благодарений наших Богу. Здесь мы таинственно созерцаем престол Живущего на небесах, обретаем присутствие Его, являемся лицу Его, приемлем благодатные действия Его. В храме Божием, отрешаясь от всего земного, мы свидетельствуем нашею благодарностью, что как все получили от Бога, так Богу, –Подателю всех благ, за все и воздаем славу. В храме Божием самое благодарение наше, часто хладное и одностороннее, вообще же не совершенное, оживотворяется живым словом самого благодеющего Бога, одушевляется примером совокупного благодарения многих, укрепляется благодатным действием силы Божией.

Воспоминая благодеяния Божии и древние и настоящие, в ближайшей нашей жизни и обстоятельствах очевидно нам явленные, будем приносить благодарение Господу, как Источнику всех благ, как Подателю всех даров, как Хранителю наших сил, как Строителю нашего спасения. Будем всегда благодарить Господа за все благодеяния Его, за всегдашние и особенные, за обыкновенные и чрезвычайные, за явные и тайные, за частные и общие, касающиеся и внешнего и внутреннего состоянии нашего, и временных и вечных благ. Будем свидетельствовать благодарность нашу за беспредельные благодеяния Божии благоговейным служением Богу – Благодателю, посильным благотворением ближним нашим, всевозможным угождением Ему, чрез неослабное исправление и непрестанное очищение самих себя.

Так да благословит и выну да благословляет душа наша Господа, и никогда да не забываем и не будем забывать благодеяний Его, не только в здравии, но и в болезни, не только в обилии, но и в скудости, не только в благоденствии, но и злоключениях, и мы всегда будем жить в помощи Вышнего, водворяться в крове Бога небесного; – милость Господня будет приосенять нас, и под кровом благости Божией всегда надеяться будем.

Господи, Боже щедрот и милосердия, Подателю жизни, Сокровище всех благ! Впечатлей вседействующею Твоею благодатию во глубине души нашей непрестанное чувство и память благодеяний Твоих, да выну благословляет Тебя душа наша и да не забываем всех благодеяний Твоих. и научи нас достойно благодарить Тебя, – благодарить всею мыслию ума и любовию сердца– благодарить исповеданием уст, дабы выну достойно приносить Тебе жертву хваления, плод устен исповедaющихся имени Твоему, и в храме Твоем и в домах жительства нашего; a паче научи нас достойно благодарить Тебя делом, прославлять имя Твое чистотою нашего сердца, непорочностью жизни и воздавать славу правде и благости Твоей правотой и добротой наших дел. Аминь.