О том, что братия должны жить между собою в единомыслии и любви

Братия должны пребывать друг с другом в великой любви. Молятся ли они, читают ли Писания, или что другое делают, в основание обязаны полагать любовь друг к другу; в таком случае упражнения сии могут сподобиться благословения Господня. И кто работает, и кто молится, и кто читает, все могут пользоваться живя друг с другом в простоте и праводушии. Ибо что написано? Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли (Мф.6:10), чтобы, как Ангелы, пребывая в великом единомыслии, живут в любви, в мире, и нет там превозношения, зависти, раздора, а есть только взаимная любовь и искренность, так и братия пребывали между собою. Ибо случается каким-нибудь тридцати человекам жить вместе, и не могут они целый день и целую ночь проводить в одном деле, напротив того, некоторые из них пребывают на молитве часов шесть, и потом желают читать; иные же усердно прислуживают, а другие занимаются какой-либо работой: но что ни делали бы братия, они обязаны быть во взаимной любви и радоваться друг о друге. Кто работает, тот о молящемся пусть говорит так: «не всем сокровищем завладел мой брат; оно – общее, и я в нем участник». И кто молится, тот пусть скажет о читающем: «чем воспользуется он в чтении, то и мне послужит на пользу». И кто работает, пусть говорит так: «в услуге, какую оказываю, общая есть польза». Как членов телесных много, и они составляют одно тело, и взаимно помогают друг другу, хотя каждый исполняет собственное свое дело, а сверх того, глаз смотрит за целое тело, и рука работает за все члены, и все они состраждут один другому: так и братия суть члены друг для друга: и кто молится, тот да не осуждает работающего за то, что он не молится, и кто работает, да не осуждает молящегося за то, что продолжает он молитву, когда я работаю. И кто прислуживает, да не осуждает другого, но что ни делал бы каждый, пусть читающий содержит в любви молящегося и радуется о нем, рассуждая, что тот и о нем молится; а молящийся да говорит о работающем: «что делает он, то делает для общей пользы». Таким образом при великом единогласии, можно удерживать друг друга в союзе любви и жить во взаимном праводушии; и тогда будет Господне благословение.

Главнейшее же из всего, как очевидно, есть пребывание в молитве; только предметом искания да будет, чтобы человеку иметь сокровище души своей и жизнь. Если у кого в мысли Христос, то работает ли он, молится ли, читает ли, Его да имеет своим непреходящим духовным стяжанием.

Некоторые говорят, что Бог требует от человека только явных плодов, тайное же в человеке сам Бог делает явным. Но не так бывает на деле; напротив того, как приводит кто себя в безопасность по внешнему человеку, так должен он бороться и вести брань в помыслах; потому что Бог требует от тебя, чтобы сам на себя был ты гневен, вел брань с умом своим, не соглашался на порочные помыслы и не услаждался ими. Искоренить же грех и прирожденное зло и побороть сопротивника – Божие уже дело. Ибо если бы сам ты в состоянии был сделать сие, то какая была бы нужда в Господнем пришествии? Как невозможно видеть глазами без света, или говорить без языка, или слышать без уха, или ходить без ног, или работать без рук: так невозможно человеку спастись или войти в небесное царство без Господа Иисуса.

Если же говоришь о делах явных: «я не блудник, не прелюбодей, не сребролюбец, и следовательно, праведен»; то заблуждаешься в этом, думая, что все уже совершил. Не три только члена греха, от которых человеку должно привести себя в безопасность, но их тысячи. Ибо скажи мне, откуда небоязненность, слепота, неверие, ненависть, зависть, коварство, лицемерие? Не должен ли ты вести с ними брань в тайне и в помыслах? Если в доме у тебя разбойник; то сие тревожит уже тебя, и не дает тебе быть спокойным. А если начнешь ему противиться и даже наносить ему удары; то и он нападает и бьет тебя. Так и душа должна противиться, разить, бороться. Она и на себя принимает, и сама наносит удары, поражается и отражает. Произволение, то противоборствуя, то приходя в изнеможение и тесноту, начинает, наконец, превозмогать, и душа с великим трудом начинает одерживать верх. Сатана падает, восстает на душу, строит бойницы, а душа разрушает. Случается также, что грех в десяти и двадцати борениях преодолевает и низлагает душу, а подобным образом и душа со временем в каком-либо роде дел побеждает грех. И опять, если она стоит тверда и не расслабевает, то начинает постепенно брать преимущество, усиливаться и одерживать победы над грехом. Впрочем грех и при этом, хотя не низлагает человека, однако же находится еще в нем, пока человек не достигнет в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (Еф.4:13), и пока не победит смерть. Ибо написано: последний враг испразднится смерть (1Кор.15:26). И сей только человек выше смерти, и делается ее победителем. Если же, как сказали мы выше, говорит кто-нибудь, я не блудник, не прелюбодей, не сребролюбец, и для меня довольно сего: то вел он борьбу с тремя частями, и не касался двадцати. Грех боролся не со всею душою его, хотя и нередко был побеждаем. Посему должно бороться и подвизаться во всем; потому что ум, как неоднократно говорили мы, есть борец, и внутри себя имеет силу препираться с грехом и противиться помыслам.

Если же говоришь, что противная сила крепче, и вполне обладает человеком, то в несправедливости обвиняешь Бога, Который осуждает человечество за то, что послушался ты сатаны. Если враг крепче нас, если он – какая-то приневоливающая сила; то сам Ты сотворил существо, которое и крепче душ человеческих, и повелеваешь мне не повиноваться ему; а это весьма несправедливо. Посему утверждаем, что ум наш борец, и борец равносильный; потому что душа, взыскающая Бога, пользуется помощью и защитою, и удостаивается воздаяния. Борьба и подвиг возможны при равных только силах. Богу слава и держава в бесконечные веки! Аминь.