Когда послушание спасительно?

О ценности добродетели послушания. – Воля Божия открывается человеку в Священном Писании и Предании. – Чем христианское учение о послушании отличается от восточных практик повиновения гуру. – Послушание с рассуждением. – Каким должен быть духовный наставник. – О поисках духоносных старцев. – Если духовник кажется строгим.

Сегодняшнюю беседу я хотел бы посвятить добродетели послушания. Какое великое значение имеет для нас эта добродетель, можно понять из слов преподобного Григория Синаита: он говорит, что одной только ступенью послушания мы сразу восходим на небо. Кроме того, многие из вас слышали распространенное выражение: «Послушание выше поста и молитвы». На основании этого выражения также можно сделать вывод о том, как высоко ценится в среде православных христиан добродетель послушания. Но что под ней подразумевается, в какой степени каждому из нас, монаху, мирянину или священнослужителю, нужно ее исполнять, когда слушаться можно и когда нельзя, кого слушаться надо, а кого нет – все эти вопросы часто приводят нас в недоумение.

Апостол Павел, а вслед за ним и святые отцы, видят образец послушания, конечно же, в Самом Господе Иисусе Христе, Который был послушлив Небесному Богу Отцу даже до смерти. А образцом преслушания, если можно здесь употребить слово «образец», считают наших прародителей, Адама и Еву. С их преслушания, собственно, и началось падение человеческого рода: они преступили Божественную заповедь и таким образом ввели грех в род человеческий. Сами отпали от Божественной благодати и явились виновниками многих бедствий своих потомков. Из всего сказанного становится ясно, что́ такое послушание в самом широком смысле. Это следование Божественным заповедям, следование воле Божией.

Но каким образом человек может знать волю Божию? Адам и Ева, пребывая еще в раю, знали ее непосредственно от Самого Бога. После грехопадения люди стали удаляться от Бога и постепенно оказались настолько чужды богообщения, что им понадобился письменный закон, который и был дан Богом через Моисея. Когда же человечество удалилось от Бога до такой степени, что этот закон уже ничего не мог сделать с человеческой греховностью, своеволием и непослушанием, тогда в мир был послан Сын Божий. Бог воспринял на себя человеческое естество и общался с людьми как человек: будучи Богом, открывал нам Свою Божественную волю при помощи обыкновенной человеческой речи. И поскольку нужно было донести это откровение до всех следующих поколений людей, то апостолы записали учение Спасителя и описали Его жизнь. Итак, нам, современным людям, воля Божия открыта в Священном Писании и Предании. Теперь никто не может сказать, что он не знает, как ему правильно жить и как спастись.

Конечно, сейчас мы, в отличие от наших прародителей, не можем узнать волю Божию непосредственным образом. Если мы самонадеянно начнем, как делают некоторые неопытные и горделивые христиане, молить Бога о том, чтобы Он дал какое-то откровение лично нам, то в лучшем случае наша молитва будет безуспешна, а в худшем – мы впадем в бесовскую прелесть. Мы не имеем права дерзать на получение откровений, поэтому будем руководствоваться Священным Писанием. Но здесь надо оговориться: не всякий имеет такую благодать и премудрость, чтобы самостоятельно разобраться в Священном Писании. Часто люди по самонадеянности толкуют его совершенно произвольно, и вследствие этого рождаются всевозможные ереси, секты и расколы. Библию нельзя толковать вне контекста обширного апостольского предания, потому что Писание является лишь частью Предания, пусть и самой главной.

Что входит в апостольское предание? Не только Священное Писание, но и творения святых отцов, догматы, уставы, таинства, обряды – все, что касается жизни Церкви. Может быть, кто-то возразит, что со времен апостолов многое изменилось: на Соборах были сформулированы те или иные догматы, со временем появились те или иные каноны, да и само богослужение выглядит сейчас несколько иначе. Что на это можно ответить? В течение веков менялась форма – сам сосуд, а содержимое – то прекрасное благоуханное вино, которое в этом сосуде содержится, оставалось неизменным. Допустим, внешняя сторона обрядов и таинств с апостольских времен поменялась, но смысл их остался тот же. Впрочем, и сама форма менялась не произвольно, а с целью все более подробно, точно раскрыть смысл предания. Трудно одному человеку, пусть он даже такой богодухновенный и великий, как апостол Иаков, первый составитель Божественной литургии, сразу все изобразить, все написать. Все развивалось постепенно. Один писатель дополнял другого или наталкивал на какую-то новую мысль. И постепенно, движимые одним духом преданности апостольскому учению, они раскрывали сущность православного предания.

То же можно сказать и о догматах: все важные моменты христианского вероучения остались неизменными с апостольских времен, но доводы в их пользу, доказательства, рассуждения изобретались всё новые – чтобы даже до самого немощного человека донести, в чем состоит сущность учения Христова. Эти доводы и образы развивались, дополнялись и в результате составили целую систему, которая объясняла древнюю простую истину, преподанную Христом Своим апостолам. Остается всегда неизменным и нравственное предание Церкви. Чему Христос научил апостолов, тому апостолы научили своих учеников, и это же учение хранится в Православной Церкви. Но рассуждения о том, как исполнять заповеди, что нужно делать тому или другому человеку с теми или другими греховными наклонностями при тех или других обстоятельствах, – все это подверглось тщательному опытному изучению подвижников благочестия. Свой опыт жизни по Евангелию они также изобразили в многочисленных аскетических и нравственных книгах.

Практически все предание сейчас существует в письменном виде. Есть вещи, которые до сих пор не записаны, но вся Церковь принимает их как нечто само собой разумеющееся, верит и следует им. Если бы сейчас какой-нибудь человек попытался бы то или иное общепринятое мнение Вселенской Церкви – Русской, Греческой и других Церквей – переменить, то нашлись бы люди, которые защитили бы его. Так оно и было во все века. Появлялся новатор, который желал понимать какие-то вероучительные истины не так, как всегда понимала их Церковь, а в ответ восставали ревнители православия и защищали древнее мнение.

Почему я так подробно говорю об апостольском предании? Потому что на него мы должны ориентироваться во всех наших духовных вопросах, в том числе и в вопросе послушания. Мы должны слушаться только того, кто во всем придерживается предания Церкви. Этим учение Православной Церкви о послушании коренным образом отличается от духовной практики восточных религий. Последователи этих религий повинуются своим учителям, гуру, что бы они ни говорили. Каждый гуру в каком-то смысле является новатором, в этом как бы даже соль какая-то есть. А мы, наоборот, слушаемся того или иного учителя не потому, что он нечто собой представляет, а просто потому, что он православный, что он сообщает нам учение Христово.

Знаменитые подвижники благочестия, например Симеон Новый Богослов, так прямо и говорили: выбирай себе такого духовного отца, который наставляет согласно Священному Писанию и учению святых отцов. И в том, что основано на Священном Писании и святоотеческом учении, проявляй послушание, а то, что с ними не согласуется, отвергай, чтобы не впасть в прелесть. Как это понимать? Конечно, бывают вопиющие случаи, когда человек учит только чему-то своему. Но чаще происходит другое: священник что-то говорит из святоотеческого учения, а что-то – как человек, от себя. И если батюшка, как будто бы проявляя снисхождение и милосердие, разрешает нам, например, пребывать в смертном грехе, то он говорит это от себя и мы должны этим его советом пренебречь. Это не значит, что такого священника нужно осудить как некоего еретика. Он может просто ошибиться по своей неопытности или по какой-нибудь другой причине.

Может произойти так, что наставник, до определенного момента руководивший своими чадами правильно, потом совратится в ересь или в другой тяжкий грех. Конечно же, тогда также надо перестать его слушаться. Апостол Павел говорит: Если мы или Ангел с неба будем благовествовать иначе, чем мы благовествовали, анафема да будет⁹⁸. Ни ангел с неба, ни апостол Павел, конечно же, не будут благовествовать ничего расходящегося с преданием. Святой Павел имел в виду другое: есть люди, которые уподобляют себя апостолам, а учат не так, как они. Бывает даже, что и демоны являются под видом ангелов и учат не тому, чему учили бы истинные ангелы. Поэтому если какой-нибудь человек, даже самой благочестивой наружности, похожий на апостола, будет учить не тому, чему учили святые отцы, значит, и ему да будет анафема. Мы не имеем права его слушать, потому что он говорит не то, чему учил Христос. И его кажущаяся святость – это соблазн, увлекающий нас на путь преслушания. Змий обольстил Еву речами, в которых, как казалось Еве, не было ничего плохого. И эти люди словами, облеченными в прекрасную форму, также увлекают других на путь погибели. Спаситель назвал таких людей волками в овечьей шкуре, то есть теми, которые имеют вид кроткий и праведный, а в сущности являются хищными зверями, пожирающими души людей.

Несомненно, что наилучшим учителем будет тот, кто не только учит правильно, но и живет правильно. Основанием, на котором будет держаться его учение, станет его собственный опыт, совпадающий с опытом святых отцов. Однако даже если человек не имеет собственного опыта, но учит по святым отцам, то это тоже вполне приемлемо. К сожалению, не всегда можно найти наставника, который может сам исполнить все то, чему учит. И если какой-нибудь епископ или священник является проводником апостольского предания, хотя сам исполняет его не в полной мере или лишь в малой степени, то мы все равно должны его принимать и слушаться, потому что он преподает нам учение не свое, а Христово.

Разумеется, для того, чтобы понять, правильно тебя учат или нет, надо самому знать апостольское предание. А для этого необходимо внимательно и усердно читать Священное Писание и книги святых отцов. Тогда у человека постепенно выработается необходимый навык: он начнет различать, кто высказывает мысли правильные, святоотеческие, а кто – неправильные, в чем нужно проявить послушание, а в чем – осторожность. Мне кажется, современные духовные руководители должны поощрять своих чад к чтению святых отцов: в этом случае и руководить легче. Мне, например, это очень помогает. Приходит ко мне человек с вопросом, а я ему говорю: «Помнишь у святителя Игнатия (Брянчанинова) такую-то статью? В ней он говорит то-то и то-то». Мне проще сослаться на авторитет святителя, на его точно сформулированные мысли, которые всегда убеждают лучше, чем мои рассуждения.

Если у человека опытного духовника нет, то ему тем более нужно изучать святоотеческую литературу. Духовная жизнь в России сейчас оскудела, поэтому не многим из христиан повезет так, что они будут иметь особенного, опытного духовного наставника. По этой причине для верующих людей исключительно важно самостоятельное изучение святых отцов с той целью, чтобы иметь постоянное пособие для духовной жизни и (хоть мне и не хочется этого говорить), чтобы руководить собой самостоятельно. Однако на самом деле это не самостоятельность, а все то же подчинение апостольскому преданию, послушание соборному разуму Церкви.

Итак, нам необходимо читать святых отцов. Но читать тоже надо с умом! Надо напитываться святоотеческим учением, а не выдергивать из него моменты, которые нам по той или иной причине понравились. Иначе мы запутаемся, как часто и происходит. Вот прочитал человек, допустим, творения Макария Великого, или Исаака Сирина, или еще какого-нибудь возвышенного духовного писателя, которые пишут о чрезвычайно строгих подвигах, или пролистал какой-нибудь древний патерик, где рассказывается, как монахи вкушали сухой хлеб раз в несколько дней и пили по нескольку глотков воды, – и приходит к духовнику: «Благословите меня, батюшка, в среду и пятницу ничего не есть». Священник говорит: «Нет, извините, я не могу благословить. Я не знаю, какое у вас здоровье, где вы работаете и сможете ли это исполнить?» Тогда человек думает: «Батюшка учит не тому, о чем пишется в патериках. Батюшка учит не по святым отцам, как его можно слушаться? Пойду к другому священнику, который будет учить тому же, чему учил Исаак Сирин». Нельзя, поверхностно ознакомившись с малой частью святоотеческого учения, руководствоваться этими осколочными знаниями и делать вывод, касающийся всей своей жизни. Изучать святых отцов надо основательно. Начать лучше с тех аскетических писателей, которые ближе к нам по времени и учат своих современников на основании того, что испытали сами, – прежде всего, с творений святителя Игнатия (Брянчанинова). А потом можно приступать к чтению писаний и древних отцов.

Главный критерий, по которому мы должны выбирать себе духовного наставника, – это согласие его учения с апостольским преданием. Но чтобы человек был настоящим духовником, ему необходимо иметь еще и дар рассуждения. Человек может обладать высокими духовными дарованиями, даже может быть великим чудотворцем, проповедником или пророком, но быть неспособным наставлять других. Для духовного руководства необходим именно этот дар – дар рассуждения. Поэтому не гоняйтесь ни за пророками, ни за чудотворцами, а следуйте за мудрыми людьми. Этому и Библия учит: Кто мудр, прилепись к тому, и стой у дверей его⁹⁹.

Некоторые люди требуют от духовника слишком многого. За каждую ошибку они строго взыскивают с него и теряют к нему доверие. Это, конечно, неразумно. К ошибкам духовника надо относиться трезво. Надо понимать, что священники – это люди, а человеческое рассуждение имеет границы. Крайне редко можно встретить человека, который проявлял бы равную мудрость во всех отношениях. Приведу такой пример. В эпоху после I Вселенского собора славились два святых отца: Афанасий Великий, ревнитель и защитник православия, церковный деятель, выдающийся богослов, и живший в пустыне Антоний Великий, который был неграмотным. И несмотря на то что Антоний Великий был истинно православным, молитвенником, наставником монахов, он никогда не дерзал участвовать ни в каких богословских диспутах. Правда, чтобы поддержать православие, он, придя в Александрию, проклял арианскую ересь и прилюдно заявил, что он православный, но этим заявлением и ограничился. Он знал свои способности в этом отношении: исполнил свой долг, поддержал православие своим авторитетом, но рассуждать на эти темы не взялся. Подобным образом поступал и Афанасий Великий: он не брался наставлять монахов относительно внутренней жизни, предоставляя это святому Антонию, житие которого позднее написал. И если святые отцы признавали ограниченность своего духовного рассуждения, то тем более надо признать это относительно обычных людей.

У меня был знакомый мирской священник – добродетельный человек, очень любвеобильный. О его внутренней жизни ничего не могу сказать, если в ней и было что-то особенное, то он это скрывал. Священник он был хороший, люди его любили. Он имел большой житейский опыт, давал здравые житейские советы и в этом отношении был лучше многих и многих. Когда же речь заходила о проблемах сугубо духовных: о внутренней брани, борьбе с помыслами и так далее, – он, как человек семейный, молившийся, конечно, искренне, но без того опыта, который обычно имеют монахи, мог и ошибиться. По своей простоте он не мог быть «экспертом» и в области догматического богословия, потому что хотя и окончил семинарию, но имел только самые общие знания.

Другой пример. Один высокодуховный человек, подлинный подвижник, имел богатый опыт внутренней жизни и в этом отношении был чрезвычайно мудрым, да и в житейском тоже. Хотя иногда проявлял наивность, потому что, долго прожив в монастыре, некоторых вещей не знал просто по своей чистоте. Он приносил пользу многим людям, искавшим серьезной духовной жизни, но поскольку был человеком чрезвычайно смиренным и всех почитал едва ли не святыми, то иногда давал неподходящие советы. Люди либо не могли эти советы исполнить, либо понимали их неправильно, так что его совет мог оказаться и во вред. Он однажды так и сказал о себе: «От меня можно еще и вред получить». Он не мог быть советчиком и в догматических вопросах, потому что был человеком малограмотным. Как истинного подвижника, некоторые люди считают его святым, и, наверное, справедливо, но когда он говорил на догматические темы, то допускал даже грубые ошибки.

Я ни в коем случае не хочу умалить авторитета тех священников, которых я привел в пример, потому что они прекрасные, духовные люди. Как наставник каждый из них представляет собой нечто значительное. Тем паче я не желаю умалить авторитет Антония Великого или Афанасия Великого. Я просто хочу сказать, что человеческое рассуждение ограниченно и слушаться нужно с умом, а не безрассудно – наподобие того как слушаются йогины своих гуру.

Большинство современных священников, которые отличаются рассудительностью, опираются на здравый смысл. Нельзя требовать от них прозорливости, пророчества и чудотворения. Нам ведь нужен духовный руководитель, а не чудотворец. Представьте себе, что у вас простуда и вы приходите к профессору. А он вам говорит: «Для чего вы ко мне пришли? Для лечения простуды достаточно участкового врача». Мы хотим, чтобы нас лечил непременно профессор. А зачем? У нас ведь болезни простые. При мне, когда я приехал в Псково-Печерский монастырь, был следующий случай: один человек рассказывал о себе отцу Иоанну (Крестьянкину), что он, мол, болеет и не знает, что ему делать. «Я не врач, – ответил отец Иоанн, – идите к врачу». Мы хотим от священника услышать всё: и какой автомобиль купить, и какую запчасть заменить, и какое лекарство принимать от той или иной болезни. Но духовник не может быть таким прозорливым, чтобы открывать нам еще и то, как надо лечиться от каких бы то ни было заболеваний.

Когда меня спрашивают, как поступить в той или иной ситуации, я всегда пытаюсь сначала прояснить для себя эту ситуацию, расспрашиваю человека о ней. Я не надеюсь на то, что помолюсь – и Господь мне откроет все, что нужно. У меня в голове роится так много всяких мыслей, что я не могу разобраться, какая из них от Бога, какая от диавола, какая моя, что я слышал по телевизору и что на улице. Если я в этой мысленной суматохе буду искать, какая мысль от Бога, то я, безусловно, запутаюсь. И поскольку у меня нет даров прозорливости и пророчества, то я пытаюсь просто здраво рассудить: каковы обстоятельства? Если я некоторых обстоятельств по каким-либо причинам не учел, или что-то просмотрел, или чего-то не знал, или мне этого не сказали, естественно, я могу ошибиться. Ничего особенного в этом нет. Когда некоторые люди пытаются сделать из меня святого, я этому препятствую, потому что вскоре и для меня самого это кончится плохо. Эти люди через некоторое время обязательно увидят, что я не святой, разочаруются и перестанут меня слушаться.

Оттого что мы неразумно относимся к советам священника, ищем от него каких-то откровений и пророчеств, с нами и случаются разные недоразумения. Приходит человек к батюшке и говорит: «Отец Василий, благословите меня купить квартиру». Батюшка благословляет, а квартиру купить не удается. Человек в недоумении: «Что такое, отец Василий благословил, а квартира не покупается?» Батюшка, может быть, благословил покупку просто потому, что он ничего плохого в этом не видит. Но это не значит, что в его благословении проявилась воля Божия. А человек, когда какое-то внешнее дело, которое батюшка благословил, не устраивается, начинает сомневаться в духовности своего наставника. Но духовник о таких делах даже и не должен говорить! Конечно, были такие люди, как преподобный Амвросий Оптинский, которые обладали пророческим даром и открывали истину даже относительно вещей второстепенных. Но такое бывает редко, и мы не должны на это рассчитывать: мы, может быть, недостойны таких руководителей.

Нас должна интересовать самая главная сторона Евангелия и вообще исполнения воли Божией – нравственная, вот этого мы должны искать. А мы все хотим узнать волю Божию относительно каких-то мелочей, а о главном и не спрашиваем. Но не так важно, будет у тебя квартира в этом районе или в другом, станешь ты работать на заводе или на фабрике, – важно то, как ты будешь жить. Неважно, на поезде или на самолете ты доберешься туда, куда тебе нужно, – важно то, как ты будешь себя вести в дороге: будешь ли, например, раздражаться, нарушать пост и так далее. Неважно, какую дверь ты себе поставишь, железную или деревянную, будет у тебя замок английский или какой-то другой, – важно то, что за этой дверью будет происходить.

Если мы хотим услышать от священника действительно хороший, подходящий нам совет, то должны приложить усилия и со своей стороны: рассказать о ситуации подробно и честно, не лукавить, желая получить у батюшки то или иное благословение. Часто бывает такое, что человек, буквально выпросив благословение на то или иное дело, потом терпит скорби и сетует на священника: мол, я послушался батюшку, а вот как вышло… Но как на самом деле это происходит? Подходит, допустим, ко мне человек и говорит: «Благословите меня поехать в Петербург». Я ему отвечаю: «А зачем тебе ехать в Петербург? Не нужно тебе туда». Подходит второй раз: «Благословите в Петербург…». Я опять отвечаю: «К чему тебе ехать в Петербург? Может быть, и не нужно…» – и пытаюсь объяснить почему. В третий раз подходит. «Ну ладно, – говорю, – поезжай в Петербург». И человек думает, что на его поездку есть воля Божия, но на самом деле никакой воли Божией здесь нет. Просто священник не хочет расстраивать человека и сам не хочет расстраиваться. Вот и все.

Когда человек берет благословение на то или иное дело лишь для формальности, в душе уже приняв решение, это наносит ему большой вред. Человеку кажется, будто он сам все понимает и способен во всем разобраться, но это в подавляющем большинстве случаев не так. Бывает, человек подходит к батюшке и просит: «Благословите на добрые дела». И что будет, если иной добрый батюшка, не разобравшись, благословит? Я в таких случаях стараюсь быть осмотрительным. Ведь даже неизвестно, о каких добрых делах идет речь. Может, под добрым делом кто-нибудь подразумевает кражу у соседа на огороде. Но даже если какой-то поступок действительно кажется добрым, то на самом деле он может оказаться неразумным, и человек из-за него будет потом терпеть невыносимые скорби.

Я повторю еще раз: слушаться надо с рассуждением. Что это значит? Не надо кидаться из одной крайности в другую: или вовсе никому не доверять и никого не слушаться, или слушаться кого попало в чем угодно. А такое явление в наше время также распространено. Люди, прочитав в книгах святых отцов о пользе отсечения собственной воли, понимают это превратно и готовы исполнять любые абсурдные повеления наставника, который неизвестно чем руководствуется. Но надо понимать, что́ такое отсечение воли и для чего оно нужно. Наша воля почти всегда противоречит воле Божией, и, отсекая свою волю, мы легче можем понудить себя к исполнению воли Божией. Отсечение собственной воли хорошо тогда, когда мы отсекаем ее не бесцельно, а ради того, чтобы исполнить заповедь Божию.

Да, некоторые древние подвижники испытывали своих духовных чад, повелевая им делать вещи абсурдные. Например, преподобный Пимен Великий заставил преподобного Иоанна Колова посадить сухое дерево на горе и поливать его, пока оно не принесет плода. Через некоторое время произошло чудо: дерево расцвело и принесло плод. Но для чего было дано такое странное приказание? Оно было испытанием, проверкой того, сможет ли человек отказаться от своего понимания вещей. Почему мы не хотим слушаться? Потому что всё понимаем по-своему. Ты считаешь, например, что нужно пойти направо, а я думаю – что налево. Для того чтобы научить иноков отказываться от своего мнения, святые отцы упражняли их в исполнении таких, казалось бы, нелепых повелений. Это прием, это исключение, а не правило. И нужен этот прием только для того, чтоб мы в конечном счете делали то, что на самом деле весьма здраво и полезно, то есть исполняли заповеди.

Кроме того, древние святые отцы давали ученикам такие приказания, будучи движимы Духом Святым. Наше время, как я уже сказал, скудно даже просто рассудительными наставниками, а не то что духоносными людьми. Да, можно было бы слепо слушаться во всем человека, подобного отцу Иоанну (Крестьянкину) или отцу Николаю Гурьянову. Но не может быть вся Россия наполнена такими старцами! Даже в древности таких святых было мало, а сейчас тем паче. Поэтому перед обычным священником отсекать свою волю нужно лишь в той степени, в какой его советы духовны. И не надо думать, что если какой-то духовный руководитель говорит абсурдные вещи, то это признак его святости. Сейчас существует такая мода: найти какого-нибудь несчастного парализованного калеку, вдобавок психически больного, и возвеличить его до святого, вместо того чтобы просто его пожалеть и чем-то ему помочь. Этот человек что-то невразумительное бормочет – а всегда находятся люди, которые эти невразумительные речи принимают за откровения Божии и пытаются его абсурдные повеления исполнять. Сейчас про таких «святых» людей даже книги издают.

Насколько я знаю историю Церкви, среди угодников Божиих не было подобных людей. Правда, были юродивые Христа ради, но они только напускали на себя юродство. А сейчас такое время, что кажется, будто никаких видов святости не осталось, кроме юродства. Больше мы ничего не признаём: если ты не юродивый, значит, тебя и слушать не будем! А что говорят эти «святые»? Почти все одно и то же: «После меня будет конец света», или: «После меня Екатеринбург провалится», или: «Одессу смоет». А под Москвой, оказывается, уже целое море есть, куда она и должна провалиться. Можете себе представить: оказывается, Москва стоит на море! Надо бы посмеяться над этим, но люди, даже здравомыслящие и интеллигентные, настолько склонны к поиску святости, настолько хотят найти нечто особенное, что этому внушению поддаются.

Поэтому в этом выборе своего наставника нужно быть очень осторожным. От всякого священника нужно принимать таинства, исповедь (в смысле действительности разрешительной молитвы), причащение и все прочие таинства, а за советом надо обращаться не ко всякому, даже если он и кажется нам пророком. Что происходит, когда мы хотим непременно иметь духовным руководителем святого? Мы пренебрегаем здравыми советами, которые пытается нам дать обычный священник, знающий, что не имеет права говорить с такой уверенностью, как говорит пророк. На самом деле мы должны благодарить Бога, если у нас есть духовник, который дает здравые советы, не противоречащие учению святых отцов. Но мы ищем себе пророка. Едем в какие-нибудь дебри, находим в деревне батюшку, которого сослали в глушь за какие-то провинности, и думаем: он пророк. А этот батюшка такие сомнительные речи произносит, таким несообразностям учит людей, что не знаешь, плакать над этим или смеяться. Он в деревне взлохмаченный ходит – и в этом вся его святость!

Я, впрочем, и сам, когда был гораздо моложе и глупее, попался на эту удочку. Встретился как-то с одним дедушкой. Вид у него был очень благообразный: пышная борода, томный взор… Правда, шишка на голове виднелась. И говорил он хорошо: величественно так, не спеша. Он сказал мне, что в 1980 году будет термоядерная война и конец света. И поскольку он мне почему-то показался человеком духовным – по каким признакам я это определил, не знаю: никаких признаков духовности, кроме особенного выражения лица, у него не было, – я и сам этому поверил, и своих друзей стал этому учить. И дошли мы до абсурда: стали собирать мешки с сухарями. Почему-то считается, что если готовиться к концу света, то надо собирать мешки с сухарями. Сам я, правда, понимал, что при конце света сухари не понадобятся. Кроме этого, у нас возникла мысль, что верующих должны в Сибирь сослать, поэтому мы покупали ватные штаны, фуфайки, сапоги и прочее. Потом в сухарях какие-то жучки завелись, пришлось эти мешки выбросить; от ватных штанов впоследствии тоже пришлось избавляться, потому что в Одессе они ни к чему. Но вот наступил последний срок, близится конец света. Мы пошли в церковь, потом к одному из наших приятелей, который жил недалеко от церкви. Сидим, ждем конца, включили радио и слушаем. Последний день, а конец света не наступает… Теперь вы сами видите, что конец так и не наступил, хотя с того времени прошел не один десяток лет.

Итак, вывод из нашей с вами беседы такой: слушаться надо разумно. Мы должны быть сознательными христианами – не слепо верующими, а духовно зрячими. Тогда мы сумеем выбрать священника, который сможет нами руководить, и получим пользу от его наставлений.

* * *

Мне кажется, что у меня слишком суровый духовник. Можно ли попытаться найти себе другого духовного отца?

Если духовник учит правильно, то надо потерпеть его строгость. Мы ищем себе доброго наставника, не понимая, что внешняя доброта совсем не равна настоящей любви. Священники за свою духовническую практику накапливают богатый опыт общения с людьми, поэтому умеют вести себя как дόлжно. Бывают такие «приветливые и любвеобильные» батюшки, которые разрешат тебе делать все что угодно, но не потому, что они на самом деле добрые, а потому, что ты им безразличен. Такой священник ничего от человека не требует, ему все равно: убил ли этот человек кого-нибудь, как убил или когда убил. А если священник к нам требователен, значит, старается нам помочь, а нам, по нашей неопытности, он кажется чрезмерно строгим, неуместно требовательным.

Да, священник действительно может обладать какими-то человеческими немощами – святых среди нас, к сожалению, мало, – и, когда ему рассказывают что-нибудь из ряда вон выходящее, он как человек может возмутиться. Но к этому тоже надо относиться разумно. Мы удивляемся: «Как же так: священник, а сердится!» – и совсем не думаем о том, что мы ему рассказали такие безобразия, из-за которых любой человек может рассердиться.

Вообще, мы не должны оценивать характер священника. Не должны смотреть на то, лукавый у него взгляд или простой, нервный этот батюшка или спокойный, а должны думать о том, получаем мы пользу от его советов или не получаем, то есть исправляемся или нет. Эта ситуация подобна той, когда какой-нибудь вежливый врач не может принести нам пользу, потому что лечит плохо, а другой, невежливый или невнимательный в общении, имеет опыт и может нам помочь.

Как вести себя со священниками и монахами?

Как себя вести? С благоговением. Нравится тебе священник или нет, молод он или стар, есть у него густая борода, или он почти безбородый, красиво он говорит или нет – ты должен почитать его ради той благодати, которая дарована ему через таинство рукоположения. У любого священника ты должен брать благословение, смиряться перед ним. Другое дело, что к советам не всякого священника можно прислушиваться, желательно иметь одного духовника и с ним всегда советоваться.

Должно относиться с почтением и к монахам. Вообще, признак истинного благочестия для мирян – это уважение к священству и монашеству. Монахов надо почитать, опять же, не за то, какие они есть на самом деле. Может, иной монах и недостоин этого имени, но мы почитаем его за то, что он сделал попытку отречься от мира, захотел ради спасения души совершить великий подвиг полного и искреннего служения Христу. Без всяких оговорок, совершенно бескомпромиссно.

Я горжусь своим духовником. Это нормально? Или гордость – это всегда плохо?

Конечно, гордость – это всегда плохо. Я тоже, когда был молодым, по глупости гордился своим духовником. Он был действительно высокодуховным человеком, благодатным подвижником. Но я себя вел так, как будто я – это он. Конечно, я не имел на это совершенно никакого права и думаю, что люди серьезные смотрели на меня с кривой улыбкой. Если у вас опытный духовник, то надо им не гордиться, а слушаться его. Надо показать на себе плоды его руководства, а не просто ходить и хвастаться: какой у меня великий и рассудительный духовник! Мы можем таким образом и опозориться. Духовник-то, может, и хороший, а чада разные бывают. Бывает такое, что духовник святой, а его духовный сын – прельщенный или грешник, просто духовник по любви терпит его около себя.

Почему послушание является основой рассуждения?

Об этом пишет преподобный Иоанн Кассиан Римлянин. Он говорит, что, когда у нас не хватает собственного рассуждения, мы обращаемся к опыту людей преуспевших. Выходит, послушание – это то же самое рассуждение, только не свое, а человека, который это рассуждение имеет.

Если такой рассудительный человек есть, значит, его нужно слушаться. Если такого человека нет – допустим, у меня неопытный наставник – то как я должен поступить? Я должен слушаться его в вещах нейтральных, но при этом для своего рассуждения должен пользоваться другим источником: либо книгами святых отцов, либо советами другого наставника. В «Лествице» приводится такой случай. Один послушник имел жестокого старца, который его избивал. Время от времени этот послушник приходил к другому старцу, который его подбадривал, учил терпению. Формально наставником этого брата был жестокий старец, а на самом деле руководил им другой.

Повторю: послушание имеет смысл тогда, когда мы слушаемся духовно более опытного человека. Если такого человека нет – тогда, собственно, и слушаться некого. Тогда нужно руководствоваться святыми отцами.

Как в миру стать смиренным, отсечь свою волю, если нет даже духовного отца?

Все-таки желательно иметь хоть какого-то духовного руководителя, по крайней мере более или менее регулярно исповедоваться у одного и того же священника. Нужно, чтобы какой-то здравомыслящий человек тебя знал и помогал тебе разобраться в твоей жизни. Это во-первых. Во-вторых, смирение для человека, живущего в миру, состоит не в отсечении своей воли перед духовником. Даже если человек имеет духовника, то он не может постоянно, в течение дня отсекать перед ним свою волю. Смирение для мирянина состоит в том, чтобы делать не по-своему, а так, как учит Священное Писание, как учат святые отцы. Вот это и будет для него отсечением своей воли – жить не своим разумом, а разумом Церкви. Если же человек, живущий в миру, будет искать такого же послушания, как насельник монастыря, то он его не найдет и может разочароваться. Он должен понимать, что для него такое послушание невозможно и что с него за это не взыщется. Повиноваться он должен, прежде всего, учению Церкви и в разумных пределах своему духовному отцу – тому священнику, которому он постоянно исповедуется.

В Евангелии от Матфея говорится: А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель – Христос, все же вы – братья; и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах; и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник – Христос¹⁰⁰. Эти строки из Евангелия служат у иноверцев доводом в пользу того, что православие отступает от евангельских заповедей. Я даже не знаю, что на это отвечать, ведь слово «отец» мы постоянно употребляем, оно для всех православных людей вполне естественно. Как быть?

Если сектанты так последовательны, то пусть они в семье не называют своего отца «папой», а называют его «дядей Петей», например. «Папа» – это ведь то же самое, что отец. Нельзя говорить именно слово «отец» или нельзя никого называть отцом даже в домашнем варианте, допустим «папа»? Или «папа» можно говорить, а «отец» нельзя? Если понимать это буквально, то получается абсурд.

В приведенном вами евангельском тексте речь идет о том, что нам необходимо понимать: в конечном счете у нас один Отец, от Которого происходят все отцы, и дети, и внуки. Все мы являемся для Него детьми и должны повиноваться Ему, а не своим кровным родителям или духовным руководителям. Если же воспринимать этот евангельский текст так, как его воспринимают иноверцы, то как же апостол Павел мог сказать: Хотя у вас тысячи наставников во Христе, но не много отцов; я родил вас во Христе Иисусе благовествованием¹⁰¹. Он себя называет отцом. Значит, и апостол Павел нарушает заповедь Спасителя?

Ясно, что и апостол, и все здравомыслящие христиане понимали этот текст в том смысле, что только Бог является для нас высшим духовным авторитетом. А всякий учитель, наставник, духовный отец – неважно, как мы будем называть этого человека, – может быть для нас учителем только потому, что он является проводником Божественной воли и учит нас тому же, чему учил Христос.

Если же какой-нибудь человек претендует на то, чтобы заменить собою Небесного Отца и быть руководителем людей вопреки евангельскому учению, то есть вопреки Божией воле, Божественному Откровению, если этот человек уводит нас от правильного понимания Евангелия, то он как раз и нарушает эту заповедь, несмотря на то что он не называет себя отцом, а только братом. Он по духу нарушает ее, когда претендует на то, чтобы быть единственным руководителем, и когда преподает свое учение, а не Божественное. И хотя баптисты называют друг друга братьями, в том числе и своих пресвитеров и духовных руководителей, но это совсем не означает, что они исполняют эту заповедь. Они, казалось бы исполняя ее внешне, буквально, на самом деле грубейшим образом ее нарушают, потому что уводят людей от Церкви, от истинного понимания христианства.

Мне кажется, в этом случае уместно вспомнить поговорку: «На всякий роток не накинешь платок». Мы не можем всех людей заставить мыслить правильно. Если мы одну хулу опровергнем, они другую изобретут, и так до бесконечности. И не думайте, что если человек не имеет возможности правильно, как мы сейчас, ответить на вопрос и не может объяснить то, что в действительности правильно понимает, то это означает, что он должен в чем-то повиноваться баптистам.

Мы пребываем внутри Церкви и повинуемся ее учению, все постановления Церкви для нас действенны, мы живем по ним. И если мы чего-то не понимаем, то это не очень важно для нашего спасения, не всем дано все понимать. Это даже необязательно. А то бы у нас все стали проповедниками, богословами. Это было бы страшно.

Человек, одержимый страстями, ослепленный, не может здраво видеть внутреннего состояния ближнего, и производимый им суд неизбежно будет погрешительным. А может ли страстный человек здраво судить о самом себе? Насколько необходим такой суд? И в какой степени до́лжно предпочитать своему взгляду на себя мнение духовника?

Конечно, из-за самолюбия нам трудно здраво судить о самих себе. Иногда это бывает трудно даже человеку духовному. Поэтому если духовник хотя бы в некоторой степени опытный, то, конечно, нужно предпочесть мнение духовника. Я почти уверен, что, если духовник даже и не очень опытный, все равно ему со стороны виднее.

Кроме того, если духовник – человек благочестивый и хоть сколько-нибудь молится и если мы молимся за него и верим, что Господь через него нас спасает, то, когда мы прибегаем к помощи духовника, Господь открывает нам через него Свою волю.

Бывают, конечно, духовники неопытные, но еще преподобный Симеон Новый Богослов дал такой древний совет: надо сравнивать учение и наставления духовника с тем, что говорят святые отцы. Если советы его совпадают с учением отцов, значит, нужно их принять, если не совпадают, значит, нужно их отвергнуть. Если духовник всегда учит не тому, чему учат святые отцы, то, значит, не нужно у такого духовника и окормляться.

В целом же, веря себе больше, чем духовнику, можно зайти в дебри.

Должны ли мы иметь по всем вопросам свое мнение?

Даже если бы мы захотели, мы не смогли бы его не иметь. Каждый человек является особенным существом и имеет на всё свое особенное мнение. Вот сейчас каждый из вас имеет свое мнение о моей внешности хотя бы потому, что все вы смотрите на меня с разных сторон.

В то же время есть вопросы, на которые мы должны иметь мнение, общее с мнением Церкви. Это касается догматического и нравственного предания Церкви, ее истории. Приведу такой пример. Как известно, в XVII веке в России произошел церковный раскол. Как нам на это смотреть? Допустим, нам очень нравится протопоп Аввакум, потому что он хороший писатель, и мы не согласны с тем, что его нужно было сослать. И тем не менее мы должны иметь на это событие правильный, православный взгляд – тот, который принят Церковью, а не тот, который нам хочется.

Невозможно не иметь своего мнения о том, как поступить в определенной жизненной ситуации, когда мы хотим исполнить, скажем, заповедь о любви к ближнему, иначе мы просто ничего не исполним. Но наше мнение должно формироваться, во-первых, на основании учения святых отцов, а во-вторых, если это возможно, при содействии более опытного, чем мы, человека, прежде всего нашего духовника.

О том, что сварить на ужин: гречневую кашу или рисовую, – можно иметь свое мнение, но только нужно, чтобы оно совпадало с мнением мужа. А иначе может возникнуть совершенно ненужный диспут. В некоторых вопросах лучше отказываться от своего мнения, ради того чтобы сохранить мир.

Помню, в молодости я ужасно ссорился с друзьями по разным глупым поводам. Вот возвращаемся мы с церковной службы – верующие все были, – один говорит: «Идемте на трамвай», а другой: «Нет, на автобус». – «Нет, автобус долго ждать». – «Нет, до трамвайной остановки долго идти». И у нас начинался спор из-за такого пустяка. Понятно, что в таких незначительных житейских вопросах нужно уступать.

Но представьте себе, что ваш ребенок хочет поиграть спичками. Вы, конечно, считаете, что это опасно, а у него на этот счет другое мнение. И если вы уступите, то ребенок обожжется. Я думаю, что в некоторых вопросах уступать невозможно, потому что за этим может последовать какая-нибудь неприятность. В общем, всегда нужно рассуждать. Как сказал отец Иоанн (Крестьянкин) в частном письме к одной рабе Божией: «Никакой духовник никогда не избавит тебя от необходимости думать». Собственно, разум для того и дан, чтобы мы исследовали волю Божию.

Что делать, если при понуждении со стороны наставника охладевает ревность в вере? Нужно ли менять наставника?

Может быть, наставник тут и не виноват. В наше время часто встречаются такие люди, что они не терпят вообще никакого замечания. Мне, как духовнику, приходилось с этим сталкиваться: сделаешь какое-нибудь замечание человеку, а он начинает возмущаться. Он хочет, чтобы его только хвалили все время, даже за грехи. Потому что если уж он пришел каяться, то, значит, он хороший.

Мне одна женщина рассказывала о том, что ее дети, готовясь к исповеди, записывали свои грехи и хвастались друг перед другом, у кого их больше, то есть кто из них лучше исповедуется. Так же и у нас получается, мы как дети. Раз мы пришли и каемся, то нас за одно это нужно наградить. А если духовник каким-то поступком возмутится, мы недовольны, хотя нужно было бы это потерпеть.

Вот мне, честно скажу, кажется возмутительным, когда человек начинает колебаться в истинах православия, приходит и говорит, например: «А что у йогов не так? У них тоже все хорошо». Я не могу этого терпеть. Конечно, не того, что у йогов все хорошо, а того, что православный христианин может так думать. Но люди не хотят потерпеть обличения. К ним нужно проявлять необыкновенное, сверхчеловеческое терпение, им нужно все объяснять, все время радоваться с ними и всегда их хвалить. Если же ты этого не делаешь, то тут уже они возмущаются. Им нужен другой духовник, который их «поймет». А что значит «поймет»? Приходит к священнику человек и кается в том, что он гневливый, батюшка говорит ему, как нужно вести себя, чтобы не гневаться. Тот отвечает: «Вы меня не понимаете». То есть «понимание» состоит в том, чтобы сказать: «Правильно, что ты на него рассердился, тут иначе нельзя, надо было его еще и ударить!».

Если тебе не нравится духовник, то нужно разобраться почему. Может, тебе не нравится, что он, например, спрашивает: «Почему ты не пришел в воскресенье в церковь?» – и ты возмущаешься: «Какое его дело?!». Тут, конечно, духовник ни в чем не виноват, и ты должен обратить внимание на самого себя.

Если тебе кажется, что духовник твой неопытен или имеет какие-то человеческие слабости, то и это не повод сразу от него уходить. Ревностный христианин даже от наставлений недостаточно опытного священника получит пользу. А если человек нерадивый, в особенности если он гордый, то какого духовника он вытерпит? Всякий священник будет ему казаться грешником, а если тот его в чем-нибудь упрекнет, он сразу подумает: «Вот как он со мной горделиво себя ведет! А сам-то он заповеди исполняет?»

Со мной произошел подобный случай. Кстати, через него обнаружилась прозорливость одного старца. Вы, может быть, знаете схиархимандрита Иоанна (Маслова) и читали его книги. Он был и подвижником благочестия, и ученым-богословом. Мой духовник послал меня к нему. А я тогда был очень молод, и гордости во мне было довольно много. Я считал, что духовник меня всему научил и мне никого больше слушаться не нужно. Мы с несколькими друзьями приехали к отцу Иоанну, сидим, слушаем его наставление, и я вдруг подумал: «Сам-то ты это исполняешь или нет?» Я не сказал этого, не знаю, может быть, на лице у меня было что-то написано, хотя я старался не подать виду. А отец Иоанн вдруг говорит: «Ну, вы меня простите, братья, я сам этого ничего не делаю», прекратил разговор и ушел. Потом вернулся, нам всем по Библии подарил – и на этом наша встреча закончилась.

Если мы будем относиться к священнику так, как я по глупости и молодости отнесся к этому великому старцу, то, конечно, не только от обыкновенного священника, но даже и от мудрого, духовно опытного человека мы никакой пользы не получим. Потому что мы не готовы принять ее.

В большинстве случаев в том, что нам не нравится духовник, виноваты мы сами. Но если смущение происходит от того, что священник, например, еретик или учит чему-то явно противному учению святых отцов, то от него, конечно, нужно уйти.

Из-за чего может потеряться духовная связь с духовным отцом?

Из-за непослушания. Иной духовник может откровенно сказать: «Ты меня не слушаешь, иди к другому духовнику, я не желаю тебя больше окормлять», а другой может и не сказать этого. Но когда у человека нет послушания, нет желания понять и исполнить то, что советует духовник, тогда духовная связь разрушается, и собственно руководства нет, а одна только видимость.

Даже при опытных духовных старцах есть такие будто бы духовные чада, а на самом деле совершенно чужие ему люди. Они приходят к духовнику, что-то спрашивают, а он им говорит только то, что их не огорчает, потому что по доброте жалеет их. Он знает, что если он прямо скажет, чтó с ними происходит, то им будет еще хуже. Поэтому он говорит им что-нибудь мягкое, утешительное, на самом же деле предоставляет им жить по своей воле – им кажется, что они находятся в послушании, однако никакого послушания нет.

Мой духовник тоже видел так много непослушания, что в конечном счете всем говорил то, что им нравилось. Все были довольны, все от него уходили счастливыми, но я-то знал этот секрет и говорил ему: «Отец Андрей, вы только, пожалуйста, со мной построже». И только если настаивали, он говорил, ка́к надо поступать, потому что во многих случаях заранее ожидал непослушания.

Бывают прозорливые старцы, которые знают, что человек не исполнит того, что нужно. И они говорят ему то, что он желает услышать, как бы открывают ему его мысли. И он уходит радостный, довольный. Иногда мой духовник прозревал мои мысли и одобрял их, потому что знал, что они безобидные, и позволял мне до некоторой степени поступать согласно моему детскому разуму.