III. Слово при втором служении в Казанском Кафедральном соборе пред панихидой об усопших Архипастырях Казанских⁸. Воспоминания о почивших, архипастырях Казанских: Антонии, Павле и Владимире. Архипастырские воспоминания и задушевные пожелания Казанской Академии

На святой Руси есть добрый обычай предварять свои важнейшие жизненные предприятия молитвой: прежде всего о помощи Божией и св. угодников, а потом об упокоении своих родителей и других близких. С особенным тщанием исполняется русскими людьми этот добрый обычай при существенных переменах в их жизни: пред браком, переселением, поступлением на должность. Они руководятся при сем неложным упованием на то, что преставившиеся их присные, утешаемые их любовью, сами молятся Господу о помощи живущим. Следуя сему обычаю, и я, смиренный, придя в сей св. град для служения архипастырского, возжелал после первой молитвы ко Господу, после поклонения местной святыне, помолиться вместе с вами, братья, об упокоении своих предшественников по святительскому здесь седалищу, как о своих духовных родителях или старшей братии, несомненно веруя в силу их молитвы за меня грешного, и не за меня только. Не для меня только полезно и сие заупокойное моление: оно спасительно и назидательно и для вас, братья. Вы составляете паству последних из усопших здесь иерархов, вы потомки паствы здешних иерархов древнейших, а потому вовсе не чужие для тех и других, но напротив, самые близкие им по духу чада. Когда вы поминаете их здесь, они там на небе ходатайствуют о вас пред Спасителем нашим, и, конечно, мы грешные еще более нуждаемся в их святых молитвах, нежели они, богатые всякими добродетелями, – в нашем поминовении.

Я назвал святителей Казанских своими отцами: такое наименование особенно приличествует Владыке Антонию и Владыке Павлу, которые особенно были близки мне и которых, как я знаю, так высоко чтит паства Казанская, так горячо их любит. При всяком напоминании о них мысль моя переносится в далекое прошлое, к годам моей юности, ко времени воспитания моего в Смоленской духовной семинарии, когда оба эти святителя, один в звании Смоленского архипастыря, а другой – моего ректора, принимали отеческое участие в моем положении. Так Владыка Антоний следил за моими успехами в семинарии и указал мне путь в Киевскую академию. Только благодаря его рублям мог я добраться до Киева и содержаться там во время экзаменов, а потом приезжать к своим во время вакаций. Когда я был на службе священником в Киевском институте, то имел счастье видеть святителя Антония на юбилее академии. «А я слежу за вами», ласково говорил он мне. А потом еще чрез несколько лет, по принятии мною монашества, он снова приветствовал меня. Как теперь, помню благостный, светоносный лик его, его глубокий, ласкающий взор, его назидательную, его искреннюю одушевленную проповедь, его святолепное служение! Как любил я посещать собор во время его службы, вдохновляться его благоговейной молитвой, услаждаться его мудрыми, действенными поучениями!

В те годы Господь наградил Смоленскую паству высокими руководителями! Чудная была двоица – Епископ Антоний и Архимандрит Павел, объединенные взаимной любовью, доверием, уважением и добродетельною жизнью.

Я уже был учеником семинарии, когда она ожидала – с великим нетерпением и с наилучшими надеждами – вновь назначенного молодого ректора Павла. Надежды эти основывались на добрых слухах о нем из Петербурга. Но действительность превзошла надежды. Не только семинария, но и весь Смоленск спешил туда, где ожидал, слышать его слово, а мы ученики с замиранием сердца ожидали его входа в класс, с его плавной речью, с его мудрыми разъяснениями нравственного богословия.

Я пользовался его особым расположением во время своего обучения в семинарии, а по окончании ее получал от него, как и от своего Архипастыря, помощь для поступления в академию и продолжения в ней курса. Когда Преосвященный Павел отправлялся на Кишиневскую паству, то я с нетерпением ожидал его проезда чрез Киев и, как сейчас помню, насколько был обрадован возможностью присутствовать при служении его во святой Лавре Киевской на всенощной под Рождество Богородицы! Отечески беседовал он со мной в этот праздничный день и удостоил своим посещением мое жилище. Прошло 15 лет, и вот Господь сподобил меня принять его снова в свое жилище гостем, но уже на целый год; я тогда был ректором Петербургской академии и викарным епископом, а он присутствовал в Святейшем Синоде. Жил я с ним под одной кровлей, питался одной трапезой, но больше питался духовною трапезой его мудрых бесед, утешался вместе с ним воспоминаниями о днях прежних. Из-под этой академической кровли Владыка Павел и выехал на сию Казанскую паству, а я еще несколько раньше был послан для управления паствой Рижской. Там я нередко получал дорогие мне письма от усопшего святителя; последнее из этих писем было составлено им за 12 дней до его кончины.

Никогда не забуду я этого духовного руководителя своего и друга. Кто не ценил его светлый ум, кто не уважал его за его открытый, благородный характер, за трудолюбие, за твердую волю, за неустрашимое мужество? Можно ли было не любоваться его благолепным служением, не увлекаться его вдохновенным, красноречивым словом?

Менее был я знаком с усопшим недавно Преосвященным Владимиром. Только однажды имел я утешение принимать его в Петербурге и пригласить его для служения литургии в дорогом для нас обоих храме Петербургской академии. Тогда он произвел на меня самое отрадное и глубокое впечатление своей задушевностью, своей духовностью, своей апостольской простотой. Это было 10 лет тому назад. С тех пор мы не видались, пока я не узрел его во гробе Но теперь Господь навсегда связал меня с ним, устроив так, что мне было поручено молитвенное провождение его в загробный мир.

Эта-то личная духовная связь с тремя почившими святителями и единство по жребию служения моего со всеми прочими казанскими иерархами побудили меня ныне вознести о всех них сие молитвословие вместе с вами, братья. Как видите, не только послушание отечественному обычаю, но и влечение собственного сердца вдохновило меня к сей молитве умножило во мне упование на то, что присные мне по духу усопшие святители преподадут мне невидимо свое благословение на достойное унаследование их жизненного подвига.

Отрадна, утешительна и назидательна молитва за умерших. Она связывает нас с миром загробным, отрывает от земного и временного, утверждает нашу веру в будущее воздаяние, окрыляет наш дух упованием на Божественное милосердие к живым и умершим.

Твердо верую, что ныне же здесь среди нас молящихся незримо присутствуют поминаемые святители и молятся о нас и с нами Господу.

Будем же и мы, братья, неленостно о них молиться. Всегда я вспоминаю и вам завещаю помнить слово Христово: «в нюже меру мерите, отмерится и вам» (Мф.7:2). Если мы будем усердно молиться за благодетелей наших и отцов духовных, то, даст Господь, и за нас вознесут теплую молитву, живущие и оставшиеся – в тот страшный день, когда Господь позовет нас на нелицеприятный суд свой, и во дни последующие. Аминь.