Православие на Западе России в своих ближайших представителях или патерик Волыно-Почаевский

Содержание

От издателя

Вместо введения

От издателя

В начале 1862 года, в квартире бывшего тогда Ректора Киевской Духовной Академии Архимандрита Филарета, скончавшегося потом в сане Епископа Рижского, собраны были лучшие из оканчивающих учете студентов XXI курса академии, – и на этом собрании Ректором сделано было предложение присутствующим приняте участие, в качестве сотрудников, в составлении статей для «Воскресного Чтения», которое около того времени, по случаю открытия при Академии нового учено-литературного журнала «Труды Киевской Духовной Академии», из общего заведывания академии передано было под редакторство одного из Профессоров ее, покойного Н. И. Щеголева. В числе этих студентов был и уроженец Волынской Епархии и воспитанник тамошней Семинарии, Студент Андрей Федорович Хойнацкий. Принадлежа бесспорно к лучшим и даровитейшим воспитанникам своего курса, он вскоре отозвался на сделанное предложение, – и не далее, как в Сентябре того же 1862 года, напечатал в «Воскресном Чтении» первую свою статью, под заглавием: «Голос Римского Католицизма о святости и нетлении угодников Киево-печерских».

Вскоре после этого, а именно в июне 1863 года, Андрей Федорович с честею окончил академическое образование, и будучи удостоен в числе первых степени Магистра Богословия, в том же году, занял должность Профессора Волынской Духовной Семинарии; – потом в 1871 году перешел на службу в Нежин, где до 1875 года состоял законоучителем бывшего Лицея Князя Безбородко и Нежинской Гимназии, а с 1875 года определен Профессором Богословия в открытом на место Лицея Историко-филологическом Институте Князя Безбородко и законоучителем причисленной к нему той же Гимназии, – в каковых должностях дослужился до сана протоиерея, при всеобщем расположении к нему учащих и учащихся.

В течение этого времени о. Протоиерей Хойнацкий, работая неутомимо на поприще церковно-литературной деятельности, написал множество самых разнообразных по содержанию исследований, статей и заметок, а также проповедей и поучений, помещаемых им во всех почти духовных журналах и в разных светских изданиях, – исследований, заметок, статей и поучений, обративших серьезное внимание на автора читающей публики и записавших его имя на страницы известнейших представителей духовной литературы нашего времени. Кроме этого, как известно, некоторые из его специальных сочинений напечатаны особыми обширными книгами, как-то:

1) «Западнорусская Церковная Уния в Ея Богослужении и обрядах». Киев. Изданиe Киево-печерской Лавры. I – VII с 475 стр. in 8;

2) «Очерки из Истории Православной церкви и древнего благочестия на Волыни». Житомир, 1878 г. 1 – 170, I – VI, in 8, и

3) «Практическое руководство для священнослужителей при совершении св. Таинств». Москва. Издание Д. И. Преснова 1882,[1883] года I – III 1 –152 1–151 I – VII, в большую четверть листа.

Не говорим уже о многих особых монографиях о. Протоиерея Хойнацкого, относящихся к Лавре Почаевской, каковы: 1) «Путеводителе по Горе Почаевской», издание Почаевской Лавры второе 1883 г. 1 – 142 I – VI в 16 долю; 2) «Святая цельбоносная Стопа Божией Матери в Почаевской Лавре». Издание третее 1885 г. 1 – 85 I in 8; 3) «Повесть Историческая о святой чудотворной Иконе Почаевской Божией Матери. Издание второе 1883 г. 1 – 118 I, in 8; 4) «Жизнь и подвиги Преподобного и Богоносного Отца Нашего Иова, в схимонасех Иоанна Железа, Игумена и чудотворца Почаевского»; Почаев 1882 г. 1 – 77 I – II; 5) «Службы и акафисты в честь чудотворной Иконы Почаевской и Преподобного Иова», и др.

Неудивительно, что за такие труды свои о. Хойнацкий с ранних пор начал пользоваться вниманием в учено-литературном мире не только духовном, но и светском, вследствие чего между прочим по настоящее время он состоит Действительным Членом Московского общества любителей духовного просвещения, Членом Церковно-Археологического Общества при Киевской Академии, Членом Исторического Общества Преподобного Нестора Летописца в Киеве.

Ныне нам приходится выпустить в свет новый труд о. Хойнацкого в предлагаемой книге: «Православие на запад России в лице лучших своих представителей, или Патерик Волыно-Почаевский». В составе этой книги, кроме статей из прежде поименованной книги автора: «Очерк из истории Православной Церкви и древнего благочестия на Волыни», во многих местах значительно исправленных, переделанных и дополненных, вошли также некоторый особые его исследования и статьи по истории Лавры Почаевской и ее святых, не вошедшие в состав указанных выше монографий по этому предмету, как напр. «Краткая История Почаевской Лавры», так что издаваемая нами книга, по всей справедливости нося наименование «Патерика Волыно-Почаевского», таким образом по самому существу своему вправе обратите на себя внимание всех, кому дороги интересы отечественной нашей Церкви православной – и в особенности в таком многострадальном крае, как край наш «Западнорусский» с его заветною святынею Почаевскою.

Вместе с этим, так как в числе статей, положенных в основу настоящей книги, вошла также и указанная нами в начале «первоначальная» статья о. Хойнацкого: «Голос римского католицизма о святости и нетлении угодников Киево-печерских», и как с другой стороны самое издание сей книги в настоящем 1887 году как раз пришлось в годовщину исполнившейся двадцатипятилетней деятельности автора на ученом церковно-литературном поприще, то с согласия его мы и решились посвятить эту книгу «в память означенного двадцатипятилетия», в несомненной уверенности, что самое имя автора, столь много и долго с честью потрудившегося в области духовной письменности, послужит для каждого лучшим основанием и побуждением, чтобы встретить и этот труд его столь же благосклонно, как встречены были и другие его произведения.

Издатель Д. И. Преснов.

Москва. 1887 г. июля 1 дня.

Вместо введения

Вдающий душу свою и размышляющий в законе Вышняго премудрости всех древних взыщет и в пророчествиих поучатися будет (Сир. XXXIX, I).

1. Великими и высокознаменательными чертами запечатлена история православной Церкви Христовой на Волыни. Современная, по своему происхождению, первоначальному просвещению славян еще от времен святых и равноапостольных Кирилла и Мефодия, она в течение многих веков жила и развивалась под влиянием самых разнообразных условий и обстоятельств религиозных, политических и гражданских. И чего не пережила она в это время – и тяжелые смуты княжеских усобиц удельного времени, и жестокое иго татарское, и невыносимые преследования со стороны Поляков, Латинян и Униятов. Мечем, кровью и терпением непоколебимым, почти непрестанно берегли наши предки свою национальность, свою родную православную веру, до новых светлых дней, воссиявших для западно-русского края в лице достославно царствовавшего блаженной памяти Великого Государя, Царя – Освободителя нашего, Императора Александра Николаевича.

За то Господь милосердый никогда не переставал являть земле Волынской самые живые, ощутительные знаки своего Божественного благоволения и промышления во всех исторических ее судьбах и положениях. Как и другие древнейшие и знаменитейшие области земли русской, и земля Волынская издревле славилась обилием даров духовных, открываемых то в прославлении чудотворных икон, то в явлении благодатных источников, то в подаянии высшей, небесной помощи в трудных обстоятельствах жизни и т. п.

Взгляните на одни горы Почаевские. Там в благодатном величии и доселе сияет чудесами дивная икона Божией Матери и при ней цельбоносная Стопа, от лет древних источающая благодатную воду всем с верою почерпающим оную.¹ Здесь же чудесным и страшным явлением своим Матерь Божия подала некогда свою пренебесную помощь обители Почаевской, во время брани Збаражской, от нашествия и обложения татарского (1675 г.) и т. п.² А сколько других благодатных и цельбоносных св. икон рассеяно на всем протяжении земли Волынской, каковы, например: чудотворная икона Божией Матери Зимнинской (в с. Зимном около Владимира-Волынского), святителя Николая в с. Западницах (Старо-константиновского уезда), Спасителя Боремелескаго в местечке Боремле (Дубенского уезда), Пресвятой Богородицы Житомирской (в городе Житомире), Тригорской (в Тригорском монастыре), Загоровской (в Загоровском монастыре), преподобного Онуфрия Любарского (в местечке Любаре Новградволынского уезда) и проч. и проч.

Но особенно богата история Волынской церкви обилием святых мужей, самим Господом прославленных за высокие подвиги веры и благочестия на пользу и спасение России. Таковы прежде всего святые угодники собственно – Волынские: Святой Благоверный Ярополк, князе Владимиро-Волынский (сконч. 1086 г.), преподобный Стефан Печерский епископ Волынский (1094г.), св. Амфилохий, епископ Волынский, печерский чудотворец (1122 г.), преподобный Феодор, в монашестве Феодосий, князе Острожский (1460 г.). Святая праведная дева Иулиания, княжна из Домбровицы Ольшанская (1546 г.), преподобный Иов, в схиме Иоанн, игумен Почаевский (1651 г.), и святой преподобномученик Макарий архимандрит Овручский (1678 г.).

Правда, из этих святых только один преподобный Иов почивает на Волыни, в Лавре Почаевской; да кроме сего, по преданию, преподобный Стефан погребен при своей кафедре, во Владимире Волынском. Из остальных святых угодников святителе Амфилохий и преподобный Феодор, например, покоятся в Киеве в дальних пещерах; там же, как известно, почивают и останки святой и блаженной Иулиании Ольшанской. Блаженный Ярополк, как говорите предание, из Владимира-Волынского тоже перевезен в Киев для погребения и там положен в церкви Св. Апостолов Петра и Павла, которую сам создал. Что касается преподобномученика Макария Овручского, то мощи его еще далее, – именно в Переяславле, Полтавской губернии, где и поныне открыто почивают в каменном храме Вознесенского Переяславского монастыря, благоговейно чтимые соседними обитателями Полтавской, Черниговской и других ближайших губерний. И это обстоятельство, к сожалению, долго было причиною того, что многие из этих святых, особенно в период латино-унитского и польского преобладания в пределах западной России, почти вовсе неизвестны были на Волыни. – Но какие пределы пространства и времени в состоянии разрушить то внутреннее, духовное родство, которое находится между этими святыми и землею Волынскою, вследствие их происхождения из Волыни, непосредственного, кровного родства с ее обитателями и жизни их, проведенной в пределах Волынских на служении Господу, Церкви и родине! Иначе в самом деле как, если не угодниками Волынскими, назовете вы преподобного Феодора Острожского, или блаженного Макария Овручского, которые и родились на Волыни, – один от родовитых князей Волынских-Острожских (около 1366 г.), другой от здешней Волынской фамилии – Токаревских (около 1620 г.), и большую часть своей жизни провели на земле Волынской, и только вследствие особых церковных и политических обстоятельств своего времени удалились из своей родины, чтобы окончить жизнь свою вне ее – один в звании инока печерского, а другой в качестве изгнанника, спасающегося от насилий и преследований латино-унитских, не перестававшего до кончины своей именоваться Овручским, но, к несчастию, сделавшегося жертвою других врагов, не менее опасных в его время, т.е. татар, от которых потом положил и живот свой в пределах южной России, в городе Каневе, нынешней Киевской губернии.³ Тоже самое должно сказать и о св. Иулиании Ольшанской, которая принадлежит Волыни, как дочь Волынского князя из Домбровицы, или на Домбровице (ныне Ровенского уезда, Волынской губернии), Домбровицкаго Олыпанскаго, родная сестра которой, Настасья Юрьевна, была замужем за одним из князей Волынских, Козмою Ивановичем Заславским, сыном Острожского князя Януша Острожского (около 1551 года).⁴ Кроме сего вообще фамилия Ольшанских и доселе известна на Волыни, и без сомнения, по крайней мере в лице лучших своих представителей, находится в ближайшем родственном союзе со святой Иулианией, хотя многие из них, к сожалению, оставили в последствии православие, и в настоящее время принадлежат к церкви латинской.⁵

Не говорим уже о св. Ярополке Владимиро-Волынском, которого сам Господь даровал, так сказать, земле Волынской вследствие его княжения на Волыни и в особенности его страдальческой кончины, последовавшей здесь в пределах Волынских, и притом в звании Волынского князя, в одном из важнейших уделов тогдашней Волынской области. А что он погребен в Киеве, то в те времена вообще было в обычае между потомками св. Равноапостольного Владимира – погребать всех князей его дома в первопрестольном граде, возле останков блаженного их предка. А святой Ярополк к тому еще был родным правнуком св. Владимира, и кроме того, как мы сказали, погребен в Киеве, в церкви, которую сам создал.

Так и святитель Амфилохий, по преданию, окончил жизнь свою в Киево-печерской Лавре, потому что таково было заветное желание всех ее пострижеников, из числа коих св. Амфилохий взят на кафедру Владимиpo-Волынскую, чтобы положить кости свои с другими печерскими отцами в несомненной уверенности, что при таких условиях Господь несомненно примет их в свое царствие молитвами святых отец.⁶ К этому можно прибавить, что может быть и сам Господь свыше умудрил некоторых из св. угодников Волынских оставлять родные пределы в последние времена их жизни, для погребения в чужой стороне, для того, чтобы спасти таким образом священные их останки, предназначенные для торжественного прославления в нетлении св. мощей их, от тех кощунственных преследований и посрамлений, каковым в течение стольких веков подвергалась Волынская паства и все ее святыни со стороны врагов православия, употреблявших всевозможные меры к уничтожению и даже совершенному изглаждению всех следов, мало-мальски напоминающих о древне-русской национальности и православной вере на Волыни. Кто поручится в самом деле, что иезуиты,⁷ так святотатственно поступившие с костями православного сына Константина Острожского, Александра, не сделали бы чего либо еще более опасного с нетленными мощами преподобного Феодора Острожского, Макария Овручского и других. И святые мощи преподобнаго Иова подвергались немалому уничижению со стороны униатов, незаконно овладевших обителью Почаевскою (около 1726 г.), и только промысл Божий сохранил их от окончательного посрамления для прославления истинной веры – в торжество православия.⁸

2. Из других св. угодников, принимавших ближайшее участие в исторических судьбах Волыни, прежде всего известны святитель Петр, митрополит Киевомосковский, с именем коего издревле в отечественной истории нашей соединяется наименование урожденца и игумена Волынского. – Галичане правда хотят указать место рождения св. Петра у себя в пределах Галиции, в тамошней старинной области Белезской, что ныне Жолковский округ в северо-восточном углу Галиции Австро Венгерской империи. Если даже принят и это мнение, поддерживаемое особенно г. Зубрицким, то и тогда св. Петр все-таки останется, по происхождению, Волынцем в собственном смысле этого слова; ибо несомненно известно, что вся та земля, где указывает Зубрицкий место рождения и первоначального игуменствования этого св. угодника, искони принадлежала земле Волынской и составляла с нею единое неразрывное целое.⁹ По кроме этого на Волыни издревле существует другое, не менее достоверное предание, что св. Петр родился в пределах настоящей Волынской губернии, близ местечка Ратнаго, Ковельского уезда, где также находится речка Рата, и над нею остатки древнего монастыря, основанного, по преданию, св. Петром, в котором он игуменствовал и в 1285 году принимал св. митрополита всероссийского Максима – до своего поставления в звании его преемника на кафедру первосвятителя земли Русской.¹⁰

На том же самом основании, в самом ближайшем родственном отношении к земле Волынской находится Святитель Иннокентий, Епископ Иркутский, который, по преданию, происходил от древней Волынской дворянской фамилии Кульчицких, многие из представителей коей и доселе исповедуют православную веру на Волыни и даже числятся в духовном звании Волынской губернии.¹¹

Кроме сего известно, что вследствие векового, неразрывного единства, в каком земля Волынская находилась всегда с остальными областями Русскими, по единству веры и народности, непрерываемому в самые трудные времена польского преобладания в пределах западного края России, на Волыни из России являлись непрестанно то князья, приходившие сюда по праву престолонаследия, иди призываемые для управления и наследия во время безурядиц самими Волынянами, то Всероссийские первосвятители, архипастыри и другие подобные им лица, по разным обстоятельствам посещавшие Волынские пределы для устроения Волынской церкви, назидания ее древних городов и т.п. В числе помянутых лиц нередко являлись мужи глубокой веры и истинного христианского благочестия, которые потом были прославлены Господом и за это святою Церковью признаны и доселе признаются в числе важнейших ее покровителей и заступников.

Нечего и говорить о той близости, в которой эти святые находятся к земле Волынской. Они жили и действовали среди нас, трудились для нашего общего блага, а потому хотя и не принадлежат непосредственно Волыни, тем не менее связаны с нею неразрывными узами духовными, во имя которых, без сомнения, они тоже имеют все права на особенное внимание и почитание со стороны обитателей Волынской епархии, как и родные ее угодники, отсюда происходившие и здесь подвизавшиеся.

Сюда прежде всего надобно отнести св. Олегу (969 г.), которая так известна усмирением Древлян, состоявших, как ныне известно, в пределах Волынской губернии.¹² За сим следуют: св. Равноапостольный князь Владимир, просветитель Волыни и основатель многих ее городов и храмов;¹³ Преподобный Никола Святоша, князь Черниговский, который в 1099 г. был князем Луцкого удела на Волыни,¹⁴ и св. благоверный князь Андрей Боголюбский, много раз сражавшийся на Волыни, и сверх сего в различный времена княживший в Дорогобуже (ныне мест. Острожского уезда), Пересопнице (Ровенского уезда) и в других местах древней Волынской области.¹⁵ На Волыни же, как свидетельствуют старинные памятники, есть не мало монастырей, основание коих приписывается Мстиславу Владимировичу, признаваемому у нас издревле во святых, сыну Мономаха.¹⁶ Этому же блаженному князю предание усвояет устроение Луцкой Димитриевской церкви, и др. – Сюда же мы должны отнести наконец и блаженного Олега Романовича, князя Брянского, который в 1274 году посещал Владимир Волынский для свидания с сестрою своею.¹⁷

Препод. Пестор Летописец, по собственному свидетельству, ездил в 1097 году во Владимир Волынский «смотрения ради училищ и наставления учителей.¹⁸ За тем следует препод. Варлаам, Игумен Киево-печерский, который не только бывал на Волыни во время своих путешествий на Восток, но и скончался здесь в Святогорском Печерском монастыре, – что ныне село Зимно, в 4-х верстах от Владимира Волынского.¹⁹ Сюда же, без сомнения, надобно отнести и Святителя Нифонта Епископа Новгородского, который в свое время игуменствовал на Волыни, в том же Святогорском монастыре, и даже здесь, по преданию, занимался описанием событий Волынской истории.²⁰

Не говорим уже о таких великих и славных Святителях, каковы: Св. Феогност, Митрополит Киевский и всея Руси, который нарочито посещал Волынскую Епархию и здесь даже прожил однажды два года (1328–1330), занимаясь устроением земли Волынской;²¹ Св. Фотий, Митрополит Киево-Московский, посещавший Волынские пределы в 1420 и в 1430 году присутствовавши тут же на известном, знаменитом Луцком съезде Витовта;²² – и напоследок Св. Киприан, Митрополит Киевский и Московский, который по целым месяцам и даже годам проживал на Волыни и здесь занимался устроением Волынской церкви в смутные времена разделения митрополий.²³

Наконец не подлежит сомнению, что даже святые и равноапостольные братья-просветители славянские Кирилл и Мефодий находятся в непосредственном ближайшем союзе с землею Волынскою, так как история прямо говорит, что в числе других стран они также посылали проповедников и в пределы Волынские, так что вследствие этого, по сказаниям древних писателей, пределы Моравской Епархии святого Мефодия простирались в самую глубь земли Волынской, до рек Буга и Стыри.²⁴

3. Спрашивается, кто же были эти и другие святые? – Когда и как они жили и чем угодили Господу? И как именно действовали они на пользу и для преуспеяния истинной веры и благочестия на Волыни? – Вот те вопросы, которые невольно напрашиваются здесь не только у всякого Волынца, мало-мальски интересующегося судьбами своей родины, но и у всякого истинно русского человека, которому поистине дорого его прошедшее, эта наша древлеправославная, русская жизнь со всеми ее прелестями, достоинствами и недостатками….

Не говорим уже о том, что все это прошедшее наше не осталось и не должно было остаться без влияния и на наше настоящее. И действительно, в лице всех этих приснопамятных представителей веры и древнего благочестия на Волыни оно указывает нам не мало уроков, и уроков самых живых, благородных и назидательных.

Известно, между прочим, что ничто в свете так не возвышает самосознание человека, как глубокое чувство религиозное. Чем славна напр. Москва? Что возвышает ее в ее собственных глазах и так обаятельно влечет к ней сердца всего народа русского, как не общие святыни, в ней находящиеся? Таким же точно образом ничто так не влечет в Киев столько тысяч народа, ничто не делает его столь дорогим и священным для православного русского люда, как религиозное его значение, и нетленные тела св. угодников, в нем почивающих. Скажите же и Волынскому народу, что и он вовсе не так беден духовным достоянием, как это ему доселе представляли, что и из среды его выходили и среди его подвизались и спасались родные ему святые мужи, почитаемые и признаваемые всею Российскою Церковью, – и он невольно поднимется в собственном сознании, – и с чувством осенит себя православным русским крестом, и еще с большим дерзновением помолится Господу Богу, в полной вере, что его молитва будет окрилена святыми и действенными молитвами более близких к нему молитвенников, связанных с ним единством крови и происхождения или места жительства. И если когда, то особенно в настоящее время земле Волынской всего приличнее и необходимее обратиться к памяти родных своих угодников и других известных в ее истории св. мужей и чудотворцев. Прошли те грустные времена, когда мы боялись открыто содержать и исповедовать свою св. православную веру. Пора торжественно, пред лицом всего мира заявить, что мы не даром берегли эго драгоценное сокровище среди всех невзгод и искушений. Где еще можем мы найти лучших учителей для этого великого дела, как не в лице родных своих и близких к нам св. угодников, связанных с нами единством крови, происхождения или местом жительства? Кто укажете нам тот путь, по которому должны мы идти, как не те, кои сами некогда шли по этому пути, нередко пролагая его собственною кровью и слезами? Для примера возьмем хоть этот знаменательный факт из жизни святителя Петра, митрополита Киево-московского, когда он, связанный с землею Волынского неразрывными узами крови и воспитания и сверх сего посланный в Константинополь для поставления в митрополиты галицко-волынским князем, желавшим иметь в лице его самостоятельного митрополита для своей области, оставляет в сторону все эти обстоятельства, – напротив того, прямо по рукоположении отправляется в Великую Россию и там учреждает митрополичью кафедру в Москве, пророчественным благословением назначая ее в столицы всероссийскому царству. Какой великий урок для современной Волыни, которую Поляки в течение стольких веков старались отторгнуть от земли Русской и прикрепить к незаконному владычеству Польши, никогда не имевшей на это никаких прав ни исторических, ни политических! Подите мысленным взором за великим первосвятителем, – и вы невольно остановитесь на первопрестольной Москве, а с тем вместе и на великих потомках ее князей, единственных законных обладателей всего русского царства, и Богодарованных и Богохранимых его повелителей и заступников.

Но самое главное, чего должно ожидать от распространения сведений о св. угодниках Волынских среди не только Волынского, но и всего юго-западного края России, – это возвышение православия, укрепление в нем его святости, древности и досточтимости и поражение латино-польских притязаний в их коренных основаниях и началах. «История, как справедливо замечено в одной газете,²⁵ – свидетельствует, что ополячение западно-русского края, в том числе и земли Волынской, заключалось в окончательном разобщении русских с русскою греко-восточною Церковью, в разрыве духовного единства с русским народом и во вступлении не столько в политическое, сколько духовное единство с народностью польской; – совершалось ополячение чрез присоединение к латинской церкви и с того именно времени новоприсоединенный католик – Русский, хотя уже издавна польский подданный, начинал считаться и действительно становился поляком. Русские оставались русскими хотя и в составе польского государства до тех пор, пока польская политическая национальность не отождествилась, благодаря иезуитам, окончательно с латинством и пока Русские не совратились в католицизм. Таким образом латинство в этом крае явилось тем духовным историческим двигателем, который направил часть русского населения на иной – не русский, а польский путь развития: оно обратилось в самое могучее орудие ополячения». Этого исторического значения католицизма нельзя и невозможно опускать из виду и в настоящее время. Какое же орудие можем мы противопоставить ему для его поражения и, если можно, окончательного разрушения? Нам кажется, что в числе других средств для этой цели, Волынь имеет самое подручное, могучее средство в воспоминании о своих св. угодниках, здесь живших или происходивших из Волыни и здесь действовавших. Напомните в самом деле полякующим католикам Волынским о той родственной духовной связи, в какой находятся разные их князья Заславские, паны Ольшанские, Токаревские, Кулечицкие и другие с православными св. угодниками, просиявшими здесь и в других местах России из разных Волынских фамилий; укажите им на то вековое неразрывное единство, в котором земля Волынская искони находилась с остальными землями русскими, из коих наоборот так часто являлись на Волыни разные святые князья, богопросвещенные и православные пастыри и другие святые мужи, – и вы без сомнения этим наложите печать молчания на уста не одного разумного ополяченного Волынца, а может быть заставите и не одно полякующее сердце забиться любовью к старой вере наших общих предков, прославленных самим Господом за твердое исповедание православия, и ныне, без сомнения, молящихся Отцу Небесному о вразумлении своих заблудших родичей.

С другой стороны Волынские Поляки – латиняне и до селе еще любят хвалиться величием своих храмов, обилием разных каплиц, красовавшихся когда-то на лучших местах и перекрестках Волыни, – и все это готовы и теперь еще употреблять, как один из сильнейших аргументов в доказательство превосходства своей веры и народности.

Но полюбопытствуйте узнать, кого чтут они в этих храмах, каким святым по преимуществу посвящают свои каплицы. Они перечтут вам разных Непомуценов из Богемии, Станиславов бискупов или иезуитов Краковских, Казимиров, крулевичей польских, Антониев из Падуи или Падуанских и т. п., но не укажут ни одного святого, который по крайней мере хоть некоторое время жил или действовал на Волыни. Хоть и со стыдом, но все Волынские Поляки и ополяченные латиняне должны признать в этом отношении свою несостоятельность пред православием Волынской Церкви, которая воспитала и возрастила земле Волынской таких великих и славных св. угодников, из коих многим сан даже Рим не посмел отказать в признании их святости и досточтимости.²⁶

Так всему миру известно, что латиняне с самых же первых дней западно-русской унии признали за униатами все богослужебные книги «со всеми таинствами, службою Божиею, всеми обрядами и церемониями св. восточной церкви – цело и ни в чем ненарушимо» – в том самом виде, в каком они были у православных, даже без прибавления оной артикулы: «и от Сына», как писал об этом из Рима Ипатий Поцей до примаса польского архиепископа Гнезненского Станислава Карнковского.²⁷ Таким образом все эти постановления обнимали собою весь состав православных богослужебных книг, находившихся у православных до соединения с Римскою Церковью. А мы знаем, что в этих книгах издревле были помещаемы и почитаемы особыми службами и песнопениями: св. Равноапостольный князь Владимир, Блаженная великая княгиня Ольга, Святитель Петр, митрополит Киево-московский и другие, как выражается один латинский писатель, «русские монахи, священники, князья, (mоnachi, sacerdotes, duces et moniales) и проч., коих имена записаны в календаре Поссевина; а Поссевин, продолжает тот же писатель, посещал Россию в 1581 году, когда еще русские той и другой России (utriusque Russiae, т. е. великоруссы и западноруссы) подчинялись власти Византийского престола.²⁸

Не отказывались, униаты от наших святых угодников и после соединения с римскою церковью (1596 г.). Первые папские буллы униатам заповедовали им свято соблюдать все древние обычаи и постановления восточной церкви, представляя, что эти последние в отношении к обрядности римской имеют такое же значение, как цветы в природе и краски в картине.²⁹ Тогда же, по повелению папы, напечатан в Риме (на греческом и латинском языках) Служебник восточной церкви, в котором удержаны все обрядовые отличия восточной литургии от папской мессы, даже такие, против которых решительно восставали тогдашние богословы римские, напр. теплота и др.³⁰ Подобно этому униаты помещали во всех своих богослужебных книгах и наших св. угодников без всякого прекословия со стороны римской церкви, нередко даже за импробацией (одобрением) самых униатских епископов и митрополитов, каков напр.: Львовский требник 1716 года, изданный, как сам говорит он, в своей «предмове до читальника саном священным почтенного», – «за благословлением святого апостольского фрону и боголюбивого архиепископа Львовского, Афанасия Шептицкого», впоследствии митрополита униатского. В этом требнике везде, где поминаются св. угодники, поставляются св. Владимир, Борис и Глеб, блаж. Ольга и др.³¹ Подобно сему в Львовском анфологионе 1694 г. находим целую службу святителю Петру с литией, полиелеем, синаксарем и т. п.³² В униатских акафистах 1691 и 1683 гг., также в Львовском молитвослове 1720 г. была помещаема известная служба преподобным печерским, в которой, как и в обыкновенных молитвословах и акафистах Киевских, прославляются и призываются на помощь не только блаженный Владимир царе с Еленою или с Ольгою, но и многие другие угодники Волынские, имеющие к Волынской земле особое отношение, каковы напр. Стефан, «всехвальный Христова стада бывший предводитель и оное богоугодно упасший в неусыпных стражех нощных», «всеизрядный Варлаам славу мира сего и вся красная ни во чтожо вменивый», «Никола чудный (Святоша), помощник в скорбех, иже о самем единем слове исцеляше страсти немощных», Михаил, Илларион и другие святители Российские, в том числе и святитель Петр, Киприан, Фотий и Нифонт, «божественнии иерарси», «Иулиания, присносветящая свеща, елеем благодати одержимая», и др.. Этого мало; мы имеем даже положительные сведения со стороны римской церкви, что святые «Елена или Ольга, Василий – Владимир, внуки, и сыновья его Давид и Роман или Борис и Глеб, а также Антоний и Феодосий игумены, а с тем вместе конечно и остальные угодники Печерские со св. нашим Феодором Острожским и другими... «должны быть приняты (recipiendi) и благочестно почитаемы (rectissime colendi) Римскою церковью наравне с русскими (ruthenis.) И что касается их, пишет латинский архиепископ Северины, Николай Карминий Фалко, митрополит Брутийский (in Brutiis ulterioribus), то об них рассудил собор Замойский (униатский), на котором (бывшем в 1720 году) председательствовал высокопочтеннеший Иероним Гримальди, на ту пору апостольский нунций в Польше. Утвержденный Венедиктом ХIII-м – собор этот, как говорит Фалко, определил, для почитания в Литве Бориса и Глеба, по уставу и особой службе (officio proprio), 2-е число месяца мая в воспоминание перенесения их нощей 1072 года, и 24-й день июля, в память их кончины. За сим память Василия-Владимира положена 15 июля; память Елены или Ольги устав русский полагает 11 июля. И Поляки все, заключает Фалко, чтут оных чествованием благоговейным,³³ тем более, прибавляем от себя, что сама Римская церковь прямо даже повносила имена многих из них в свои святцы, наравне с знаменитейшими своими святыми: Францисками, Пиями, Людовиками и т. п.³⁴ Не говорим уже о святых Кирилле и Мефодие, которых латиняне чтут особою службою с назначением им особого дня памяти (10 марта) и т. п.³⁵

Подобие этому, тот же Фалко не отказывает в признании святости святителя Петра, – напротив того прямо сознается, что об нем, да еще о святителе Алексие он слышал, что «они вели жизнь непорочную и творили знамения и чудеса» (prodigia et miracuia). Об них, говорите Фалко, упоминает Мейерберг и Олеарий в третьей книге своих путешествий; они полагаются в греко-московских святцах Папеброхия; равным образом их помещают у себя русские книги, как то: Трефолой, Устав или Густав (ustavus vel Gustavus) Часослов и другие. Потому, продолжает Фалко, если угодно, примем оных и мы (т.е. латиняне) и внесем в Римский Мартирологий… Во всяком случае о Петре и Алексии митрополите я знаю, заключает Фалко, что они почитаются литовско-русскими униатами, – и этого им Римская церковь хотя и не утверждала, но и не запрещала».³⁶

И мы имеем документы, что еще задолго до Фалко (которого сочинение напечатано в 1755 г.) многие латинские писатели, в том числе самые иезуиты, с утверждения высшей административной власти, даже епископов и домашних прелатов, как Алоизий Кулеш, за аппробацией Константина Казимира Бржостовского, епископа Виленского (1764 г.), – прямо называли святителя Петра святым Петром, хотя и старалисе обяъснить эту святость своеобразно, мнимым единением его с Римскою церковью.³⁷ Тоже самое читаем у помянутаго Кулеша и о св. угодниках киево-печерских, которых он также именует не иначе, как святыми Печерскими, признает их нетление, чудеса и тому подобное.³⁸ А там, повторяем, между другими, почивает родной наш св. угодник преподобный Феодор, князь Острожоский, св. Иулиашя Ольшанская и многие другие святые, находящиеся в ближайших отношениях в Волыни, как-то: преподобный Варлаам, Никола Святоша, святитель Нифонт и другие.

Наконец известно, что Почаевские Базилиане хотели было даже канонизовать преп. Иова игумена Почаевского, и по этому поводу, стараниями известного строителя Лавры графа Николая Потоцкого, заводили особую переписку с Римским двором.³⁹ Не наша вина, что папа не уважил этой просьбы и отказал на том основами, что пр. Иов⁴⁰ был ревнителем православия противу папизма. Но для нас важен факт, что латино-униты в свое время так уважали и признавали святость, нетление и чудотворения угодника Божия, что за них не побоялись даже ходатайствовать у папы Римского.

Что же это такое, как не признание со стороны самих же латинян той простой истины, что прославленные у нас на Волыни св. угодники Божии суть поистине святые, а потому, разумеется, также достойны уважения и почитания не только с нашей, но и с их стороны, как все святые вообще, признаваемые Римскою церковью? А вместе с сим, какой отселе великий урок для всех ополяченных обитателей Волыни, имеющих в лице указанных св. мужей таких же, как и мы, родственных и Богом прославленных представителей православия! – Не забудем при этом, что все эти святые всегда оставались русскими среди всех политических буре и религиозных треволнений нашего края, а потому, разумеется, и всех своих почитателей и последователей, желающих и обязанных подражать их жизни и деятельности, по необходимости призывают быть Русскими, – истина особенно поучительная и назидательная для тех из ополяченных обитателей западной России, которые когда-то были православными русскими, и только потом, вследствие принятия латинской веры, сделались врагами православия и русской народности.

4.При этом, без сомнения, желательно было бы отыскать такие особенные периоды в истории православной Волынской церкви, по которым можно было бы распределить изложение жизнеописаний св. угодников Волынских и других святых, принимавших участие в исторических судьбах Волыни, для более точного и основательного почитания их жизни и отношения к окружающей среде. – Taкие периоды всего яснее определяются ходом исторической церковной жизни на Волыни соответствующими политическими и гражданскими обстоятельствами земли Волынской – от первоначального просвещения Православной Волынской Епархии христианскою верою с половины IX-го века до начала XVIII века, когда поступил в Московскую академию на службу и таким обр. перенес свою деятельность на Север России последний из святых угодников, принадлежащих истории Волынской церкви, – Святитель Иннокентий Иркутский.

В этом отношении история вообще представляет следующие периоды: 1) От начала христианства на Волыни с половины IX-го века до смерти св. равноапостольного князя Владимира: «Волынь, получающая первые лучи христианства из Моравии и за тем совершенно просвещаемая христианской верою с окончательным присоединением ее к великому княжеству Киевскому». 2) От св. Владимира до подчинения Волыни владычеству князей Литовских: «время тяжелых смут и неурядиц удельного времени и татарского владычества, сопровождаемых постоянными набегами диких орд и непрерывными покушениями со стороны Латинян на подчинение земли Волынской незаконному владычеству Папы Римского». 3) Время Литовского владычества или так называемый период Литовский, кончившийся окончательным разделением Митрополии со смертью Всероссийского Митрополита Ионы (1461 г.); и наконец 4) Времена унии и польского преобладания и открытого гонения Латинян и униятов на веру православную от брестской унии до первых годов XVIII-го века и вообще до наших времен.

Соответственно этому мы и разделим «первую часть» своей книги на следующие четыре отдела:

Отделение первое, – с половины IX-го века до 1015 г., куда относятся следующие святые угодники, находящиеся в духовном союзе и в ближайших отношениях с землею Волынскою: 1) святые равноапостольные братья Кирилл (869 г.) и Мефодий (885); 2) Святая блаженная княгиня Ольга (969) и 3) Святой равноапостольный князь Владимир (1015).

Отделение второе – с начала XI-го века до 1326 года; сюда относятся св. угодники Волынские и другие, проживавшие на Волыни и посещавшие ее пределы во времена удельной системы: 1) Преп. Варлаам Игумен Киево-печерский (1065), 2) Святой благоверный Ярополк, князь Владимиро-Волынский (1086), 3) препод. Стефан Епископ Волынский (1094), 4) преп. Нестор Летописец (1114), 5) святитель Амфилохий Епископ Владимиро-Волынский (1122) 6) Святой благоверный князь Мстислав (1132), 7) пр. Никола Святоша, князь Луцко-Черниговский (1142), 8) Святитель Нифонт Новгородский (1156), 9) Св. Андрей Боголюбский (1174), 10) Блаженный Олег, князь Брянский (1285), и 11) Святитель Петр, Митрополит Киево-Московский (1326).

Отделение третье – от первой половины XIV века до 1550 года, куда относятся святые, находящиеся в ближайших отношениях к земле Волынской во времена владычества Литовского и разделения Митрополии, как то:

1) Св. Феогност Митрополит Киево-Московский (1353), 2) Святитель Киприан, Митрополит Всероссийский (1406), 3) Св. Митрополит Фотий (1431), 4) Препод. Феодор, князь Острожский (1435) и 5) блаженная Иулиания, княжна Ольшанская (1550).

Отделение четвертое и последнее – с половины XVI века до наших времен; сюда относятся святые угодники, просиявшие на Волыни и из Волыни во времена унии и латино-польского преобладания; 1) Преп. Иов, игумен Почаевский (1651), 2) Свят. священномученик Макарий, Архимандрит Овручский (1653), и 3) Наконец Святитель Иннокентий Иркутский (1731).

К сему во «Второй части» мы присовокупляем несколько особенных изследований своих о Почаевской Лавре и ее святыне, как главнейшей святыне земли Волынской, вследствие чего читатели наши т. образом получают настоящий «Патерик Волыно-Почаевский,» на подобие Патерика Печерского Киевского, в коем содержатся, как известно, не только жизнеописания святых угодников Киево-печерских, но и сказание о создании Великия Печерския Успенския церкви, и другие статьи местного религиозно-нравственного содержания и характера. Соответственно основному содержанию означенных статей мы распределяем их в следующем порядке:

I. Краткое сказание о Почаевской Лавре.

II. Воспоминание о святых угодниках Киево-печерской Лавры, из среды коих вышли блаженные иноки, основавшие обитель Почаевскую.

III. Святая, чудотворная икона Божией Матери Почаевская, как памятник векового общения нашего с южными славянами.

IV. Православие и уния в лицах, или Преподобный Иов, Игумен Почаевский, и глаголемый униятский святой, Иосафат Кунцевич, в качестве представителей своих церквей, как земляки и современники.

V. Богородично-Почаевский приход в местечке Полонном Волынской губернии, Новград-Волынского уезда, как первый в России приход, посвященный с церковью в честь чудотворной Иконы Божией Матери Почаевской, – в назидание грядущим родам, как, при помощи Божией, совершать подобные дела во имя родной святыни.

Похваляему праведнику, возвеселятся людие; бессмертие бо есть память его; яко от Господа прославляется и от человеков. (Притч. XXIX, Пр. Солом. IV, 1)