Книга 1

1. Ты подал мне прекрасную мысль, брат: направить рассуждения в письмах и беседы с отсутствующими на истолкование небесного пророчества, – спросив меня, что означает та дидрахма, половину которой еврею предписано приносить во искупление души своей.²⁵ Ибо что еще так объединяет людей, как не разговор о предметах божественных?

2. Половина же дидрахмы – это драхма, а искупление души – вера. Итак, вера – это потерянная драхма, которую та евангельская жена, как мы читаем, прилежно ищет, возжегши светильник и подметая дом свой, и, если найдет, созывает подруг и соседок, прося порадоваться вместе с ней, потому что она нашла драхму, которую потеряла.²⁶ Ибо великий это ущерб для души, если кто потеряет веру или благодать, которую приобрел себе ценою веры. Так что и ты зажги светильник твой, потому что светильник твой – это око²⁷ твое, то есть, надо понимать, внутреннее око твоего ума. Зажги этот светильник, который принял духовный елей и светит в доме твоем²⁸. Ищи драхму, искупление души твоей, которую кто потеряет, тот приходит в смятение, а кто найдет, радуется.

3. Искупление души – это также и милосердие. Ведь искупление души человека – его богатство (Притч. 13. 8), от которого, конечно, проистекает милосердие, помощь бедным из своих средств. Следовательно, вера – благодать, милосердие – искупление души, которое приобретается за драхму, то есть за полную стоимость наибольшей суммы. Ведь так написано, где Господь говорит Моисею: Когда будешь делать исчисление сынов Израилевых при смотре их, то пусть каждый даст выкуп за душу свою Господу, и не будет у них ошибки при смотре их. И вот что они дадут, сколько их придет на смотр, половину дидрахмы, то есть по дидрахме священной: двадцать оболов – дидрахма, а половина дидрахмы – приношение Господу. Всякий, приходящий на смотр, от двадцати лет и выше, даст приношение Господу. Кто богат, дает не больше, кто беден, не меньше половины дидрахмы, когда будут давать приношение Господу для выкупа душ своих. И ты возьмешь деньги приношения от сынов Израилевых и отдашь их на служение скинии завета; и будет это для сынов Израилевых законной памятью пред Господом, для искупления душ ваших (Исх. 30. 12–16).

4. Следовательно, ущерб потерпели бы либо богатый, который жертвовал больше, либо бедный, который имел меньше, если бы эта половина дидрахмы исчислялась деньгами, а не добродетелью. Поэтому надобно обратить внимание на то, что эта драхма не вещественна, а умопостигаема, если в равной степени ее положено приносить всем.

5. Наконец также и о той небесной пище – а пища и наслаждение яствами небесными – это премудрость, которой питались обитатели рая; это был тот неоскудевающий хлеб души, который Божественное Слово назвало манной,²⁹ – мы читаем, что разделение ею между отдельными душами было таково, что каждый получал поровну. И собрали, по установлению Моисееву, кто очень много, кто чуть-чуть, и меряли гомором,³⁰ и у того, кто собрал много, не было лишнего, и у того, кто меньше, не было недостатка (Исх. 16. 17–18).³¹ Ибо по числу душ, сколько их было в шатрах, все собрали по гомору на человека,³² то есть по мере вина, как гласит истолкование.

6. Есть же мера мудрости; то, что сверх меры, вредит, ибо написано: Не мудрствуй слишком (Екк. 7. 16), и Павел учил, что каждому по мере дается благодать,³³ когда говорит, что каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания тем же Духом; [другому вера премудрости через дух знания] иному вера, тем же Духом (1Кор. 12. 7–9), и разделяются эти дары по воле Духа.³⁴ То, что разделяет, – по справедливости, а то, что волею Своею разделяет, – по власти, или потому, что хочет каждому дать столько, сколько ему будет на пользу.

7. Итак, мера гомор – это мера вина, которое веселит сердце человека (Пс. 103. 15). Что же дает наслаждение сердцу, как не питие премудрости? Это то самое вино, которое смешала в чаше премудрость и поднесла пить, чтобы мы восприяли трезвенность и благоразумие,³⁵ ибо подобает, чтобы они равномерно изливались в наши чувства и помышления и во все движения, возникающие внутри этого нашего дома, чтобы мы знали, что можем изобиловать для всех, не оскудевать ни для кого.

8. Понятнее же это становится на примере Крови Христовой, от благодати которой ничего не отнять и к которой ничего не прибавить. Вкусишь ли ты мало или почерпнешь больше, для всех есть одна и та же совершенная мера искупления.

9. И Пасху Господню, то есть агнца, отцам так велено вкушать, чтобы совершать пиршества по числу душ своих (Исх. 12.4), независимо от их количества; и не так, чтобы одним давать больше, другим меньше, но именно но числу душ, не с тем, чтобы более сильные получали больше, а более слабые меньше. Ибо равно между всеми разделяется благодать, разделяется искупление, разделяется дар. И не надо, чтобы людей было больше, чтобы никто не ушел лишенным надежды и искупления – людей бывает больше, когда кто-то сверх числа, святые же исчислены все, и даже волосы их сочтены,³⁶ ибо познал Господь Своих (2Тим. 2. 19), – и меньше не должно быть людей, чтобы от величия благодати никто не оказался слабым для ее восприятия.

10. И потому всем заповедано приносить равное благочестие и веру к Пacxe Господней, то есть к прехождению. Ибо Пасха – это когда душа отлагает неразумную страсть, а воспринимает благое сострадание, чтобы страдать вместе со Христом³⁷ и принимать в себя Его прехождение, чтобы Он обитал в ней, и ходил, и был ее Богом.³⁸ Итак, благодать равна для всех, а добродетель в каждом своя. Следовательно, каждый пусть возьмет долю, соответствующую его силам, чтобы и сильнейший не испытывал недостатка, и не был обременен слабейший.

11. Это ты видишь в Евангелии, потому что равная мзда полагается всем труждающимся на винограднике,³⁹ но немногие доходят до награды,⁴⁰ немногие – до венца, немногие говорят: Готовится мне венец правды (2Тим. 4. 8). Ибо одно дело дары щедрости и благодати, другое – плата за добродетель, третье – воздаяние за труд.

12. Итак, дидрахма, и даже половина дидрахмы – это искупление. Он искупил нас от смерти, Он искупил нас от рабства, чтобы мы не были под властью мира, от которого мы отреклись. Поэтому Господь в Евангелии говорит Петру, чтобы тот пошел к морю и забросил уду, взял статир, найденный во рту рыбы, и дал требующим дидрахмы за Господа и за себя.⁴¹ Итак, дидрахма – это то, что требовалось по закону, но не царский сын должен был давать ее, а чужой.⁴² Зачем же Христос, пришедший, чтобы подъять грех мира,⁴³ должен был выкупить Себя у этого мира? Зачем должен был искупить Себя у греха Тот, Кто сошел, чтобы отпустить Грехи всем, зачем должен был искупить Себя из рабства Тот, кто уничижил Себя,⁴⁴ чтобы дать всем свободу? Зачем должен был искупить Себя у смерти Тот, Кто восприял плоть, чтобы Своею смертью стяжать всем воскресение?

13. Конечно же не было нужды в искуплении для Искупителя всего! Но как Он принял обрезание, чтобы исполнить закон,⁴⁵ и как приступил к крещению, чтобы исполнить правду,⁴⁶ так не отказал Он и требующим дидрахмы, и тотчас же вместо дидрахмы приказал дать статир⁴⁷ за Себя и за Петра; ибо Он предпочел дать сверх закона, нежели пренебречь тем, что по закону.⁴⁸ Он показал, что иудеи поступают не по закону, когда требуют дидрахму за одною человека, в то время как Моисей предписывал брать половину дидрахмы.⁴⁹ И потому за Себя и за Петра Он дал как бы по одной драхме в статире. Это есть благая дань Христова, Который платит статиром, ибо статир – это праведность, а праведность – над законом; в итоге конец закона – Христос, к праведности всякого верующего (Рим. 10. 4). Статир этот найден во рту рыбы, той рыбы, которую ловят ловцы человеков,⁵⁰ той рыбы, которая взвешивает свои слова, чтобы представить их закаленными в огне.⁵¹

14. Статира этого не знали иудеи, дав его предателю. Закон же требует половину дидрахмы во искупление души и эту драхму посвящает Богу, потому что не может требовать целую дидрахму. Ибо в Иудее едва ли можно отыскать хотя бы долю преданности. Но тот, кто поистине свободен, кто поистине еврей, тот весь принадлежит Богу; все, что он имеет, причастно свободе. И ничего подобного нет у того, кто отказывается от свободы, говоря: Люблю господина моего, жену мою и детей моих, не пойду на волю (Исх. 21. 5).⁵² Ибо не только господин, но и собственная его слабость повинна в том, что он подчинил себя миру, что он любит мир или ум свой, то есть υοῦν,⁵³ от которого исходит это произволение; и не только жена, но также и наслаждение повинно в том, что он посвящает себя заботе о домашнем, а не о вечном. Итак, ему у двери, или у косяка проколет господин его ухо (Исх. 21.6),⁵⁴ чтобы помнил он слово свое, которым избрал рабство.

15. А ты, христианин, не подражай этому человеку, ибо тебе предписывается не половину дидрахмы приносить Богу, но чтобы ты, если хочешь быть совершенным (Мф. 19. 21), продал все свое и раздал нищим, и чтобы даже малой толики служения миру не удержал, но всего себя отвергся, и взял крест Господень, и последовал за Ним.⁵⁵

16. Итак, мы узнали, что закон требует половину дидрахмы, потому что половина оставлялась для этого рода, то есть для мирского образа жизни, для домашнего употребления и для потомства, которому предписывался удел безудельный, то есть переходивший другим.⁵⁶ Потому и Господь, когда фарисеи искушали Его лукавыми вопросами, подобает ли давать подать кесарю, ответил: Что искушаете Меня, лицемеры? Покажите Мне монету, которою платится подать. Они принесли Ему динарий, на котором было изображение кесаря. Тогда говорит им: Итак, отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу (Мф. 22. 18–21), показывая им, насколько несовершенны те, которые сами себе казались совершенными, ибо они прежде всего платят кесарю, а не Богу, для них важнее забота мирская, и они прежде всего платят подать миру. Потому Он и говорит: Отдавайте, – то есть именно вы, у которых обретается образ и подобие кесаря, отдавайте то, что кесарево!⁵⁷

17. Поэтому и те еврейские юноши, Анания, Азария, Мисаил, тот мудрейший Даниил, которые не поклонились образу царя, которые не приняли его, которые не брали ничего с царского стола,⁵⁸ не были удержаны для выплаты подати, ибо не было у них ничего, что принадлежало бы земному царю. Итак, те, кто подражает им, не платят подати, это те, которым Сам Бог – удел.⁵⁹ Поэтому Господь говорит: Отдавайте, – то есть именно вы, которые выставляете изображение кесаря, отдавайте! Я же ничего не должен кесарю, ибо ничего не имею от этого мира. Ибо идет князь мира сего, и во Мне не обрящет ничего (Ин. 14. 30). Ничего не должен ни Петр, ни апостолы Мои, потому что они не от мира (Ин. 17. 14), хотя и пребывают в этом мире. Я послал их в этот мир (Ин. 17. 18), но уже они не от мира, потому что они вместе со Мной над миром.

18. Стало быть, приказано платить то, что повелевает закон божественный, a не то, что – кесарев. Однако не должен платить совершенный, то есть проповедник Евангелия, ибо он проповедал большее. Не должен был платить Сын Божий, не должен и Петр, по благодати усыновленный Отцом.⁶⁰ Но чтобы они не соблазнились, – говорит, – пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми, и, открыв у ней рот, найдешь статир; возьми его и отдай им за Меня и за себя (Мф. 17. 27). О великие таинства! Он дает половину дидрахмы, как повелевал закон, и не отрицает, что подчиняется закону как рожденный женщиной, подвластный закону.⁶¹ Он родился, сказал я, по воплощению, от женщины – по полу; женщина – это пол, дева – образ, пол – по роду, дева – по чистоте. Следовательно, как Он родился от женщины, то есть в теле, так Он стал подзаконным и потому повелевает заплатить дидрахму за Себя и за Петра, что оба рождены под законом. И так, повелевает платить по закону, чтобы искупить подзаконных (Гал. 4. 5).

19. Однако статир повелевает дать, чтобы положить засовы на уста их,⁶² чтобы в многословии не совершить им греха.⁶³ И приказывает дать то, что найдено во рту рыбы, чтобы они познали Слово. Почему те, кто требовал то, что по закону, не знали, что – по закону? Они не должны были пренебрегать Словом Божиим, ибо написано: Близко к тебе слово, в устах твоих и в сердце твоем (Рим. 10. 8). Итак, целую дидрахму платит Богу тот, кто ничего не сохранил для этого мира. Ибо Богу воздается праведность, которая есть трезвение ума. Богу воздается хранение слова, которое есть трезвение словесное, потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению (Рим. 10. 10).

20. Но и драхма может быть принята за Ветхий Завет, а дидрахма – цена обоих Заветов, ибо по закону каждый искуплен законом, а тот, кто искуплен Евангелием платит драхму по закону, искуплен кровью Христовой, по cyгубой благодати имея искупление и благочестия, и крови. Ведь для совершенства недостаточно одной веры, если также не стяжать благодати крещения и, будучи искупленным, не принять крови Христовой. Стало быть, благая это драхма, которая воздается Богу.

21. Драхма – это не динарий,⁶⁴ но противоположна ему. Ибо на динарии – образ кесаря, а на драхме⁶⁵ образ Бога, ибо монада⁶⁶ применима к одному Богу для изображения Его: от Единого все начинается и до бесконечности распространяется, и вновь oт бесконечного числа к единому как к завершению все возвращается, ибо Бог – начало и конец всего. Поэтому монадой не число, но элемент числа назвали те, кто сведущ в подобных вещах.⁶⁷ И это мы сказали потому, что написано: Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний (Откр. 22. 13). И: Слушай, Израиль: Господь, Бог твой, Господь един есть (Втор. 6. 4).

22. Так и ты по подобию Божию будь один и тот же, не так, чтобы сегодня ты был трезвенным, а завтра опьяненным, сегодня миротворцем, завтра сварливым, сегодня умеренным, завтра невоздержным. Ибо каждый меняется от разнообразия нравов и бывает другим, и в нем не признать того, что было, и он начинает быть тем, чем не был, вырождаясь по сравнению с самим собой. Это ведь тяжко – меняться к худшему. Но как образ на драхме неизменен с течением дней, так и ты, сохраняя тот же обычай, глядя на драхму, взирай на образ, то есть, видя закон, взирай на Христа – образ Божий в законе, ибо Он есть образ Бога невидимого (Кол. 1. 15) и нетленного, пусть Он светит тебе, словно в зеркале закона. Исповедай Его в законе, чтобы узнать Его в Евангелии. Если ты познал Его в заповедях, узнаешь и в трудах.

Прощай, и если ты считаешь, что эта дидрахма вверена мне не бесплодно, если у тебя есть что-то еще, не усомнись вверить.

1. Ты сообщил мне, что при чтении был озадачен: что именно означают слова о том, что Моисей, когда совершили священнодействие и заклали Господу спасительные жертвы, половину крови влил в наши, а другою половиной окропил жертвенник (Исх. 24. 6). Но почему ты сомневаешься и спрашиваешь это у нас, в то время как сам ради веры и из жажды божественного познания объехал весь свет⁶⁹ и всю жизнь свою ежедневно в смене дней и ночей посвящаешь чтению, острым умом объемля все, что доступно пониманию, ибо даже и в философских книгах ты обычно видишь, насколько они отклонились от истины и насколько большинство из них пусты, так что в сочинениях этих писателей смысл исчез еще до того, как окончилась их жизнь?

2. Однако поскольку собирание слов, как и денег, приносит большую пользу и обещает огромный прибыток для общей пользы дела, не могу умолчать, с коль удивительно это разделение крови. Ибо часть ее, как представляется, обозначает нравственное учение премудрости, а часть – таинственное.⁷⁰ Та кровь, что собирается в чаши, означает нравственное учение, та, что изливается на алтарь, – таинственное; потому что божественным даром и неким вдохновением изливается она в человеческие души, чтобы они мыслили о Боге как подобает и исполнялись верою.

3. Наконец те, кто говорил о Его величии и о вещах пренебесных, – это или апостолы, или святые пророки, отважившиеся говорить об этом не иначе как получив божественное откровение. Поэтому и Павел в своем послании свидетельствовал, что он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2Кор. 12. 4), а также Стефан видел небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога (Дсин. 7. 56), а пророк Давид видел Его сидящего.⁷¹ И что мне сказать о Моисее, о котором говорит Писание: Не восстал во Израиле пророк такой, как Моисей, который знал Господа⁷² лицом к лицу по всем знамениям и чудесам, которые соделал Он в земле Египетской (Втор. 34. 10–11 )?

4. Следовательно, таинственное возливается Богу, Который блеском божественной Премудрости, коей Он Отец и Родитель, воспламеняет силу души и просвещает ум. Премудрость же Божия – Христос,⁷³ на лоне Которого возлежал Иоанн,⁷⁴ чтобы тем самым стало ясно, что он почерпнул божественные таинства из самого тайника премудрости. Он сам написал это, сознавая, что принял дар, боясь счесть его своим и приписать своему уму. Но и Сам Господь говорил апостолам, отверзая Свои уста: Примите Духа Святого (Ин. 20. 22), чем засвидетельствовал, что Он есть Тот, Кто сказал Моисею: Я отверзу уста твои и научу тебя, что ты должен говорить (Исх. 4. 12). Стало быть, эта божественная Премудрость, неизъяснимая,⁷⁵ несмешанная и неповрежденная,⁷⁶ вливает в души святых благодать и открывает им познание, чтобы они созерцали Его славу.

5. А другая часть – это учение нравственной премудрости, которое вливают в чаши, и из них его принимают и черпают. Следовательно, чаши – это вместилища чувств, чаши – это два ока, это уши, ноздри, а также уста и другие части тела, соответствующие дару.⁷⁷ Ведь очи воспринимают и хранят увиденное, услышанное – уши, запах – ноздри, уста – вкус и так далее. Именно в эти чаши То Слово, в Котором есть начало священства или пророчества, изливает части Своей крови, чтоб оживотворить и одушевить то, что в нас неразумно, и соделать это разумным.

6. Наконец, перечислив и возвестив народу заповеди божественного закона,⁷⁸ затем, собираясь говорить о духовном смысле ковчега завета, и светильника, и благовонии, он заклал жертвы и возлил часть крови, окропляя святые алтари, а часть изливая в чаши.

7. Итак, существует различие между той, таинственной, то есть божественной, и нравственной премудростью. Ведь Λόγος разделяет души и добродетели. Λόγος же – Слово Божие, живое и действенное и острое, оно проходит и проникает до разделения души.⁷⁹ Также и добродетели различает и разделяет Тот, Чей служитель Моисей разделением крови определил роды добродетелей.

8. И так как в законе, прежде всего, предвозвещается не что иное, как пришествие Христово, и прообразуется не что иное, как Его страдание, смотри, не та ли это спасительная жертва, которую Бог Слово принес в Самом Себе и заклал в Своем Теле, ибо сначала Он и в Евангелии, и в законе дал нравственное учение и Своим терпением и самим деянием показал пример, изливая, как будто в чаши, в наши нравы и в наши чувства словно некую сущность и саму животворную силу премудрости, которыми Он оживил человеческие души, чтобы они стали источником добродетели и утверждением благочестия, а затем, приступив к алтарю, излил кровь Своей жертвы.

9. Поэтому поймешь ли ты так, – это, как мне кажется, будет благоговейно, или же захочешь понимать так, как понимал Соломон, – и это тоже подходит: когда пророк Моисей влил кровь в чаши, – знай, что это та самая кровь, о которой написано, что Премудрость смешало в чаше вино Свое, говоря (Притч. 9. 2), чтобы они оставили безумие и искали премудрости.⁸⁰ Итак, черпается из чаши премудрость, черпается учение, черпается понимание, черпается исправление, черпается жизни улучшение, черпается нравов и замыслов надлежащее устроение, благодать благочестия, добродетели возрастание, источник изобилия. 10. А ту кровь, которую он излил на алтарь, можно понимать как очищение мира, оставление всех грехов.⁸¹ Ведь ту кровь он изливает на алтарь как жертву, чтобы подьять грехи многих (Евр. 9. 28). Ибо жертва – Агнец, но не неразумной природы агнец, а божественной силы, о Котором сказано: Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира (Ин. 1. 29). Он не только омыл кровью прегрешения всех, но также одарил всех божественной силой. И разве для тебя не очевидно, что кровь Свою пролил Тот, из Чьего ребра на алтарь страдания излилась вода и кровь?⁸²

Прощай и люби нас с родительской нежностью, как и сейчас!

1. Примером того, сколь велик бывает каждый в своем даровании, должно послужить чтение, которое тебя озадачило, и не без оснований: тот самый Моисей, ближе которого никто не видел Бога,⁸³ и не восстал во Израиле пророк такой, как Моисей, который видел Бога лицом к лицу (Втор. 34. 10), тот, кто сорок дней и ночей непрестанно пребывал с Богом, когда на горе принимал закон, тот, говорю, кому Бог влагал слова, чтобы говорить⁸⁴ – и оказывается, он предпочел суждение брата Аарона своему собственному!⁸⁵ Был ли человек разумнее и ученее Моисея? Но далее мы читаем, что тот же Аарон вместе с Мариам совершили ошибку в отношении эфиоплянки.⁸⁶

2. Однако рассмотри прилежно, где весомее было знание Моисея, где – совет Аарона; Моисей – великий пророк, который сказал о Христе: Как меня слушайтесь Его (Деян. 3. 22)⁸⁷ – и о котором Сам Господь говорит: Если Моисея и пророков не слушают, то если кто от мертвых к ним придет, не поверят (Лк. 16. 31). Таким образом, в отношении пророчества предпочтителен Моисей как пророк, а когда речь идет о даре и обязанности священства, предпочтителен Аарон как священник. Итак, обратимся же к самому этому месту.

3. Был заклан козел за грех⁸⁸ и принесен во всесожжение. И искал его потом Моисей, и был он сожжен. И разгневался Моисей на Елеазара и Ифамара, оставшихся сынов Аароновых, и сказал: Почему вы не ели жертвы за грех на святом месте? Ибо это святая святых, и Он дал вам это место, чтобы там вкушать, чтобы вы уничтожили грех синагоги, и вкушать следует внутри, как мне заповедано (Лев. 10. 16–17). И вот когда Аарон увидел его разгневанным, то мирно ответил ему: Если сегодня принесли они за грех свой всесожжение свое пред Господом, и раз случилось это у меня, я вкушу, что они сегодня принесли за грех, разве не будет это угодно Господу? И услышал Моисей и одобрил (Лев. 10. 19–20).

4. Поразмыслим, что это значит. Не совершать никакого греха свойственно одному Богу, мудрецу свойственно наставлять и исправлять заблудшего и приносить покаяние за грех.⁸⁹ Однако в сей человеческой жизни это трудно. Ибо что еще столь же редко, как муж, который сам себя обличает и осуждает свое деяние? Итак, редкость – исповедание греха, редкость – покаяние, редкость у людей – признание этого слова.⁹⁰ Ведь тут сопротивляется природа, сопротивляется стыдливость. Природа – потому что все под грехом (Рим. 3.9), и всякий, плоть носящий, подвержен падению. Стало быть природа плоти и соблазн мира сего сопротивляются невинности и чистоте.

Сопротивляется и стыдливость, ибо каждый стыдится исповедовать свой грех, думая более о нынешнем, нежели о грядущем.

5. Моисей же стремился найти душу, свободную от греха, чтобы совлекла она одежды заблуждения и предстала в безгрешной наготе, не стыдясь себя, – но не нашел, потому что быстро в ней поднимается неподвластная разуму страсть и быстро распространяющееся пламя пожирает душу и сжигает ее невинность. Ибо нынешнее перевешивает будущее, и необузданное-умеренное, и большее – меньшее,⁹¹ и приятое – серьезное, и чувственное суровое, и веселое – печальное, и соблазнительное – строгое, и поспешное – более медленное. Ведь стремительна неправда,⁹² ищущая случай, чтобы навредить, потому что быстры ноги ее на пролитие крови (Рим. 3. 15), и неспешна всякая добродетель, и долго медлит она, прежде чем вынести суждение или приступить к начинанию. Так ум доброго человека исследует свои замыслы, пока не решит, что достойно и что честно, а неправда действием опережает мысль. Итак, покаяние неторопливо и стыдливо, ибо его теснит и удерживает стыд настоящего, оно же устремлено к одному будущему, надежда на которое приходит нескоро, еще медленнее – плод, а нагому и само стремление к нему медлительнее.

6. Посреди этих усилий надежды и добродетели врывается бесстыдство, и притворная важность нынешних дел изгоняет и словно выжигает покаяние и его действие, и все подобные чувства погибают в пороках. Ищет его закон и не находит: оно выжжено жаром и дымом неправды. И в законе поднимается негодование: Моисей говорит, что приношение следует вкушать в самом святилище, и порицает священников, как ленивых за лень.⁹³ Аарон же отвечает, что суждение священника должно быть дальновидным и не следует легко уступать этот дар не здоровой совести, чтобы последующее заблуждение не оказалось хуже первого.⁹⁴ Если сосуд дурно пахнет, масло и вино легко портятся и приходят в негодность.

7. Каким же образом мог быть выжжен грех, если огонь был чуждым,⁹⁵ и это пред очами Бога, Которому и тайное ведомо?⁹⁶ Может ли быть угодно Господу, если кто-то, доселе погрязший в неправде и удерживающий заключенную в сердце несправедливость, скажет, что он творит покаяние? Это подобно тому, как если какой-то больной будет делать вид, что здоров; он разболеется еще сильнее, ибо ничем ему не может помочь притворное здоровье, потому что оно лишь прикрыто словами, но не имеет опоры в добродетели.⁹⁷

8. Итак, огонь чуждый (Лев. 10. 1) – это похоть, чуждый огонь – это всякое разжжение неправедной страсти, огонь – это любое распаление алчности. Этим огнем человек не очищается, но только выжигается. Ибо там, где огонь чуждый, если кто предстанет пред очи Господа, того потребит небесный огонь, как Авиуда и Надава, которых попалил небесный огонь наравне с тем, что было принесено за грех и возложено на священные алтари.⁹⁸ Итак, кто хочет очистить свой грех, пусть отторгнет от себя огонь чуждый и предаст себя лишь тому огню, который попаляет грех, а не человека.

9. Что это за огонь, услышь от того, кто говорит, что Иисус крестит Духом Святым и огнем (Мф. 3. 11). Это тот самый огонь, который иссушил источник крови у кровоточивой, двенадцать лет страдавшей истечением.⁹⁹ Это тот самый огонь, который потребил грех Закхея, говорящего, что половину имущества своего раздаст бедным и, если у кого что отнял, воздаст вчетверо (Лк. 19. 8). Это тот самый огонь, который истребил грех разбойника, ибо огонь поядающий (Евр. 12. 29; Втор. 4. 24; 9. 3) – Тот, Кто сказал ему: Ныне со Мною будешь в раю (Лк. 23. 43). Итак, Он исцелил тех, в ком нашел простое и чистое покаяние, и при этом никакой злобы, никакой лжи.

10. Лишь Иуда не мог достичь исцеления, хотя и говорил: Согрешил я, предав кровь невинную (Мф. 27. 4), потому что чуждый огонь таил он в груди своей, тот огонь, который, воспламенив, толкнул его в петлю.¹⁰⁰ Ведь он был недостоин исцеления, потому что не воздохнул, обратившись,¹⁰¹ из глубины души, и не принес усердно покаяния. Такова благость Господа Иисуса, что Он и Иуде даровал бы прощение, если бы тот уповал на милосердие Христово.

11. Итак, священники не снимают ни эту вину, ни грех того, кто приступает в лукавстве и все еще стремится к недозволенному. Ведь не могут они совершать трапезу¹⁰² там, где полно лжи и где внутри рубцы от змеиных укусов. Ибо пища священника – в отпущении грехов, почему и творит Первосвященник:¹⁰³ Моя пища есть творить волю (Ин. 4. 34) Отца Моего, Сущего на небесах (Мф. 7. 21). Что есть воля Божия, как не это: Когда, обратившись, ты воздохнешь, ты будешь спасен (Ис. 30. 15). Стало быть, в человеке вероломном нет никакой пищи, и тот, в ком совесть неискренна и нечиста, сам даже не может вкусить сладости трапезы. Ведь горечь лжи заглушает сладость трапезы, и не позволяет злая совесть, чтобы покаяние дало отдохновение и насыщение повинному духу.

12. Следовательно, такое расположение, такое прошение, такое покаяние не приносит священникам ни пользы, ни удовольствия, и заслуженно сожжен тот козел, который принесен за грех во всесожжение, потому что не был он жертвой искренней, потому что в жертвоприношении его обнаружился чуждый огонь.¹⁰⁴ Итак, это не есть угодная и приятная жертва Богу, ведь ничто Ему не приятно кроме того, что засвидетельствовано среди богатств чистоты и истины (1Кор. 5. 8).

13. Поэтому в другом месте ты читаешь, что «двух козлов»:¹⁰⁵ одного, на котором жребий Господень (Лев. 16. 8), другого – во отпущение; того, на котором жребий Господень, – приносят и закалают за грех, а того, на котором жребий отпущения, отпускают в пустыню,¹⁰⁶ чтобы он принял на себя неправды народа или какого-то грешника. Ибо как двое на поле: один берется, а другой оставляется (Мф. 24. 40), так и два козла, один, который пригоден для жертвоприношения, и другой, которого отпускают в пустыню. Этого никак не используют, и ни есть его нельзя, ни вкушать сынам священника. Ибо как из того, что употребляется в пищу, хорошее едят, а то, что бесполезно или худо, выбрасывают, и так мы и говорим: хорошее, что полезно, – это праздничное.

14. Следовательно, неугодно будет Господу, если священник станет вкушать жертву, которая приносится с ложью, не в чистоте усердного исповедания. И вот почему этого козла надлежит отпускать в пустыню, где блуждали отцы наши; они блуждали в ней и не могли прийти на землю воскресения,¹⁰⁷ но погибла от земли память их (Пс. 108. 15). Наконец, услышь о праздничном: И будут субботы земли вам пищей (Лев. 25. 6). Ибо праздник и отдохновение – это упокоение в Боге, которое приносит спокойствие духа. Поэтому упокоимся от беседы и мы.

Прощай и нас люби, как любишь, ибо мы тебя любим.

1. Ты написал мне, что озадачен прочитанными словами: Отвратительную для египтян жертву принесем Богу (Исх. 8. 26). Но ты мог бы догадаться, что это значит, ведь в Бытии написано, что египтяне гнушались всяким пастухом овец,¹⁰⁹ конечно, не из-за самого человека, но из-за скота. Ибо египтяне вспахивали землю плугом,¹¹⁰ Авраам же и Иаков, а впоследствии Моисей и Давид были пастухами и вместе с этим занятием воспринимали некое царственное научение.

2. Итак, египтяне ненавидели жертвоприношения чистые, то есть совершенные и полные наставления стремления добродетелей. Следовательно, что ненавидят люди порочные, то для добрых людей чисто и благочестно. Делом добродетели гнушается тот, кто предан роскоши, избегает его распутник. Итак, тело египетское, податливое на соблазны, отвращается от добродетелей души, гнушается порядком, избегает научения в добродетелях и всех подобных дел.¹¹¹

3. Стало быть, то. чего избегает египтянин – именно египтянин, а не собственно человек,¹¹² – к этому ты, обладающий человеческим знанием, стремись. И отвергай то, чего они добиваются и что они избирают, ибо не могут согласоваться между собой эти два свойства: благоразумие и безрассудство. Итак, насколько от всего, что принадлежит неразумию и неумеренности, отказывается благоразумие, отказывается воздержность, настолько неразумный и невоздержный лишен всего, что свойственно благим и что составляет наследие мужа мудрого и воздержного.

4. Так и те две женщины, святые в таком супружестве, Лия и Рахиль,¹¹³ одна «трудолюбивая»,¹¹⁴ другая «сильное дыхание»,¹¹⁵ избегая не родственных уз, но несогласия нравов, наученные словом Иакова, «мужа испытанного», что, дескать, он хочет уйти, чтобы бежать от зависти Лавана и его сыновей, а также их нерадивости, ответили: Есть ли еще нам доля и наследство в доме отца нашего? Не зa чужих ли он нас почитает? Ибо он продал нас и проел (Быт. 31. 14–15) цену нашу. И это прежде всего означает, что нерадивый и завистливый трудолюбивую и приверженную учению считает себе чужими и избегает, и хочет избавиться от них, потому что считает их себе обузой, и думает, что приобрел выгоду, продав их, и считает цену их своей и плодом своею наслаждения.¹¹⁶

5. Сейчас послушаем, каким образом нерадение лишено того, чем обладает добродетель, ибо говорят: Все богатства и слава, которую Бог отнял у отца нашего, будет наше и детей наших (Быт. 31. 16). Неслучайно говорят, что отнято все это по воле Божией, ибо Он Сам – Податель благ и Его благодати лишены нерадивые, ибо не могут негодные и немощные восприять красоту божественного наследия, получает же все эnо ревностный и имеющий в себе дух сильного. Ибо кто силен, как не один лишь Бог, Который все удерживает и всем правит?

6. Следовательно, именно таким предназначено наследие Божие. Поэтому и Исаия говорит: Это есть наследие верующих в Господа (Ис. 54. 17). И прекрасно говорит он: Есть наследие, – ибо это единственное наследие, другого нет. Ведь слепая сокровищница¹¹⁷ не является наследием, и ничто преходящее не имеет достоинства наследия; наследие есть то, в чем удел – Бог. Потому святой Господа говорит: Удел мой – Господь (Плач 3. 24; Ис. 118. 57), и в другом месте: Я стал наследником откровений Твоих (Пс. 118. 111). Видишь, чем обладает праведный: это заповеди Божии, пророчества Его, повеления Его. Ими он богат, ими питается, ими услаждается, как во всяком богатстве (Пс. 118. 14).

7. Итак, всем этим обладая, Лия и Рахиль не искали отцовских богатств, среди которых были деньги поддельные, красота, лишенная разума и духовной силы. Они, как богатые и свободные, даже считали его не богатым, а неимущим. Ибо ни один из тех, кто причастен наукам благим и свободным, не сочтет богатым кого-либо неразумного, но будет почитать его нищим и неимущим, а также отверженным, хоть бы тот и владел в изобилии царскими богатствами и, гордясь золотом, кичился бы своим могуществом.

8. Итак, следует избегать общества таких людей, даже если родственные узы к тому обязывают. Ибо вредны беседы с безрассудными, они заражают трезвенный ум и загрязняют, потому что со святым свят будешь и с лукавым будешь лукав (Пс. 17. 26, 27). Ибо часто случается, что тот, кто вопреки своему намерению слушает невоздержного, когда захочет сам хранить строгий порядок воздержности, окрашивается пурпуром безрассудства; и неслучайно противоположны друг другу и враждуют между собой строгий порядок и излишество.

9. Поэтому, когда муж испытанный спрашивал их суждения, они возвысили голос, уже будучи приучены к ежедневному упражнению в добродетели: Разве есть у нас доля и наследство в доме отца нашего? (Быт. 31. 14) – то сеть: Ты спрашиваешь нас, хотим ли мы уйти от него? Будто не знаешь, что нет у нас никакого стремления быть в его обществе и не удерживает нас сладостная для большинства жажда мирских богатств и наслаждение роскошью! Это то, что мы называем ничтожным и чуждым нам, это то, что мы считаем исполненным нищеты и лишений.

10. Они также добавляют причину ухода: Потому что Лаван утратил истинную славу и богатства благой сокровищницы, в которых мы рождаемся: это данная нам сила ума и благая монета¹¹⁸ образа Божия и подобия. Эту духовную монету утратил тот, кто избрал мирской блеск, а не то, что истинно и полезно для его жизни, их красота проходит мимо не посвященного в божественные блага, в чем он, чуждый божественных благ, не замечает красоты, потому что заблуждается и обманывается в том, что считает прекрасным. Поэтому выслушай его слова и рассуди сам!

11. Погнавшись за святым Иаковом и своими дочерьми,¹¹⁹ думая, не найдет ли случайно у них чего-либо из своих пороков и не возымеет ли власти вернуть их себе, он обвинял праведного, но был в свою очередь изобличен разумом, и ничего не мог ни ответить, ни возразить, чем должен был бы удержать его: Если бы ты возвестил мне, – говорит он, – я бы отпустил тебя (Быт. 31. 27). И тем самым он показал, чего избегает праведник: он не хочет, чтобы его преследовали, чтобы вели, чтобы он шествовал в таком сопровождении. Прежде всего потому, что он не должен был подчиняться власти многих господ, чтобы его отпускали словно раба, а кроме того потому, что он был человеком усердным и, изыскуя истинного пути к добродетели, искал не провожатого, но небесных пророчеств, «которые мне, – как он говорит, – повелели уйти отсюда и которые ныне сопровождают меня на пути.

12. Но как бы ты отпустил меня? Не с веселием ли твоим, которое исполнено печали, то есть с тимпанами и гуслями,¹²⁰ звучащими не в склад, и со звуками флейт, сладкими, но несладко омывающимися, звуками несозвучными, трещотками трескучими, голосами немыми, кимвалами, ударяющими в душу? И ты думал, что этим можешь усладить, этим удержать? Именно этого я и бежал и не боюсь ненависти в твоих словах. Я бежал, чтобы ничто подобное за мной не следовало, чтобы уйти, не взяв ничего твоего».

13. Не с такими провожатыми приходят в Церковь Христову, к которой стремился Иаков, чтобы привести туда множество народов, доставить богатства племен, переселить потомство, избегая тени вещей пустых, предпочитая дышащую красоту добродетелей бесчувственным изображениям, ставя важное выше одобряемого. Ты ведь видишь, как язычники украшают пиры, возвещают о праздниках. Но умам благочестивым все это враждебно, потому что многие этим соблазняются, сладкими уловляются яствами, уловляются сонмами пляшущих, избегают наших постов, считая их для себя неприятными, и мнят их вредными для тела и тягостными.

14. Не подумал ли ты, что я желаю твоего золота? Но нет у тебя золота, огнем очищенного (Откр. 3. 18), которым испытываются праведники. Или я возжаждал серебра? Но нет у тебя серебра, ибо нет у тебя блеска небесной беседы. Или, может Быть, я надеялся, что ты дашь мне в услужение своих рабов? Но я ищу свободных, избегаю рабов греха. Или, возможно, мне нужны были спутники на пути и проводники на дорогах? О если бы они могли за мной последовать! Я показал бы им пути Господни. Но как вы, не знающие Бога, можете знать Его пути? По пути Его шествуют избранные Господом. Не всякий вступает на этот путь, однако никто не отвергнут.

15. Пусть последует тот, кто готов, пусть шествует по пути, ведущему в Месопотамию, чтобы тот, кто стремится в нее, перешел через воды, воды Тигра и Евфрата,¹²¹ крепости и правды, через слезы покаяния, крещение благодати. На этом пути воинство Божие; ибо все, кто в Церкви, Богу воинствуют.¹²² В ней то славное собрание разнообразных добродетелей, которое избрал для себя Иаков.¹²³ Ибо всякая душа без отметины невежественна и неучена, несведуща в науках, а та, которая с отметиной, та богата трудами и обильна благодатными дарами.

16. Кто в нее приходит, тот прежде пусть примирится с разгневанным братом.¹²⁴ Кто в нее приходит, тот пусть поселится в Сихеме,¹²⁵ многоценной и многотрудной кузнице добродетелей, где сурово отмщение за оскорбленную чистоту.¹²⁶ Кто в нее приходит, пусть борется с Богом,¹²⁷ чтобы упражняться в подражании Ему, пусть снизойдет к смирению Христову и Страстям Его, пусть возьмет крест свой и следует за Христом (Мк. 8. 34). Наконец, добрый боец не завидует, не превозносится (1Кор. 13. 4) и даже благословляет своего противника таким даром.

17. Итак, последуем святому Исааку и путям его, чтобы достигнуть тех страстей, тех сражений, достигнуть «плеча»,¹²⁸ достигнуть «терпения», матери верных,¹²⁹ и отца Исаака, то есть вмещающего «сладость», изобилующего «радостью».¹³⁰ Где «терпение», там «радость», потому что после скорбей – терпение, от терпения же опытность (Рим. 5. 3–4), в которой надежда непостыдная,¹³¹ ибо кто не постыдился креста Христова, того и Христос не постыдится.¹³²

Прощай, сын, и не смущайся спрашивать отца, ты, который, не смущаясь, хвалишься Страстями Христовыми.¹³³

1. Хотя телесное мое здравие оставляло желать лучшего, однако, прочитав слово твоего единомысленного со мною сердца, я получил немалую благодать для выздоровления от сладости твоей беседы,¹³⁵ ибо ты возвестил, что настает день, знаменательный для нас обоих,¹³⁶ когда ты восприял бразды высшего священства, о чем ранее я беседовал с братом нашим Вассианом¹³⁷. Возникший разговор о базилике, которую он основал во имя и в честь апостолов,¹³⁸ дал повод и для данного слова, потому что он заметил, что весьма желает присутствия твоей святости.

2. Тогда я упомянул в нашей беседе и день твоего рождения,¹³⁹ который ожидался в самые ноябрьские календы, так что, если я не ошибался, праздновать его следовало бы уже завтра, но не позже, а потом уже будет нельзя. Итак, я пообещал за тебя, – ведь и ты можешь это делать за меня, – пообещал ему, поручился сам, ибо я предположил,¹⁴⁰ что ты будешь присутствовать, потому что должен присутствовать. Стало быть, мое обещание свяжет тебя не больше, чем твои собственные правила, ибо душа твоя приучена делать то, что следует. Итак, ты понимаешь: не то чтобы я был столь дерзок в своих обещаниях, но я обещал брату, зная тебя. Так приди же, чтобы не поставить в неловкое положение двух священнослужителей: самого себя, что не пришел, и меня, что так легко пообещал.

3. Мы будем возносить наши молитвы по случаю твоего дня рождения, но и ты не забывай нас в своих. Наш дух будет сопутствовать тебе, и когда ты вступишь во вторую скинию, называемую Святое Святых (Евр. 9. 3), поступай по нашему обычаю, чтобы и нас ввести вместе с собой. Когда ты духом возжигаешь ту золотую кадильницу, не забывай о нас. Ибо уже во второй скинии находится то, о чем, словно кадильный дым, восходит к небесам полная мудрости твоя молитва.¹⁴¹

4. Там ковчег завета, со всех сторон обложенный золотом,¹⁴² то есть учение Христово, учение премудрости Божией. Там золотой сосуд с манной (Евр. 9. 4), иными словами, вместилище духовной пищи и хранилище божественного познания. Там жезл Ааронов, знак благодати священства: иссох он прежде, но во Христе вновь расцвел.¹⁴³ Там херувимы на скрижалях завета, познание священного чения. Там очистилище,¹⁴⁴ над которым в вышних Бог Слово,¹⁴⁵ образ невидимого Бога (Кол. 1.15), говорящий тебе: Я буду беседоват с тобою над очистилищем, посреди двух херувимов (Исх. 25. 22). Ибо так Он беседует с нами, чтобы мы понимали Его слово, потому что Он говорит не о мирском, но об умопостигаемом, как Он сказал: Отверзу в притчах уста мои (Пс. 77. 2; Мф. 13. 35). Ибо где Христос, там всё, там Его учение, там грехов оставление, там благодать, там разделение мертвых и живущих.

5. И Аарон однажды встал посреди них, чтобы воспрепятствовать смерти перейти к рядам живых от мертвых тел.¹⁴⁶ А здесь у каждого всегда стоит Слово, не зримое нами, отделяя внутри нас разумные добродетели от трупов страстей смертоносных и пагубных помышлений.¹⁴⁷ Здесь стоит Слово, как Тот, Кто пришел в этот мир, чтобы притупить жало смерти,¹⁴⁸ чтобы остановить ее ненасытную утробу,¹⁴⁹ чтобы дать живущим вечную благодать, а умершим даровать воскресение.¹⁵⁰

6. Для Него ты воинствуешь добрым воинствованием,¹⁵¹ Его залог ты хранишь,¹⁵² Его средства ты даешь взаймы, как написано: Ты будешь давать взаймы народам (Втор. 15. 6). Это добрая купля духовной благодати, от которой Господь, придя, потребует прибыль¹⁵³ и, найдя, что ты хорошо ею распорядился, даст тебе многое за малое,¹⁵⁴ и будет у меня плод сладчайший, потому что в тебе оправляется мое суждение, не вызовет упрека поставление, которое ты получил через мое рукоположение (2Тим. 1. 6) и благословение во имя Господа Иисуса. Итак, делай дело благое,¹⁵⁵ чтобы в тот день получить воздаяние¹⁵⁶ и чтобы я упокоился в тебе, а ты во мне.

7. Много жатвы Христовой, но мало делателей (Мф. 9. 37), и с трудом находятся помощники. Так было в древности, но могущ Господь, Который посылает делателей на жатву Свою (Мф. 9. 38). Конечно, среди славного сословия города Кома уже многие уверовали под твоим водительством и, поучаемые тобою, приняли слово Божие. Но Тот, Кто дал верных, даст и помощников, так что тебе не надо будет оправдываться, почему поздно нас посещаешь, и мне изобильнее будет проливаться благодать твоего присутствия.

Прощай и люби нас, как и ныне любишь!

1. Встретилось нам в чьих-то сочинениях¹⁵⁷ Пифагорово правило, которым он запрещал своим ученикам пользоваться путем торным и привычным для народа. Однако не является тайной, откуда он это позаимствовал. Ведь поскольку, как считает большинство, свой род Пифагор вел от племени иудейского,¹⁵⁸ из его учения он и почерпнул наставнические предписания,¹⁵⁹ и среди философов заслуженно считается великим,¹⁶⁰ и трудно, говорят, найти ему равного. Стало быть, читал он в Исходе заповедь божественного гласа, данную Моисею: Сними обувь с ног твоих (Исх. 3. 5), а также, очевидно, и предписание, данное Иисусу Навину,¹⁶¹ чтобы, желая идти дорогой Господней, отрясли они прах торной, проезжей дороги. Читал он предписание, данное тому же Моисею, чтобы тот со священниками взошел на гору, а народ – остался внизу. Следовательно, отделил Бог священников от народа, а впоследствии самому Моисею приказал войти в облако.¹⁶²

2. Видишь разделение: у священников не должно быть ничего простонародного, ничего обыденного, ничего общего с обычаями и нравами грубой толпы. Почтенности трезвенной, чуждой толпе, жизни строгой, ответственности исключительной требует для себя звание священника. Ибо как может народ почитать того, кто не имеет ничего сокровенного от народа, кто ничем не отличается от большинства? Чему он будет дивится в тебе, если узнает в тебе свое, если нe увидит в тебе ничего, что недоступно ему, если то, чего он стыдится в самом себе, в тебе, кого он считает достойным благоговения, ранит его взор.

3. Итак, возвысимся над простонародными представлениями и будем уклоняться от мостовых, по которым снует¹⁶³ чернь, от стезей обыденной жизни, от земли с утоптанными тропами, по которой бежит тот, чья жизнь быстрее гонца, о ком сказано: Прошел и не увидел (Иов 9. 25). Но будем искать для себя пути, недоступного для речей людей дерзких, непроходного для дел людей неопытных, пути, которого не попирал никто запятнанный, то есть запятнанный грязью собственной лености, покрытый нечистотами неправды, погребенный под мрачными развалинами¹⁶⁴ души, кто не вкусил сладости добродетели, кто предпочитает смотреть на нее искоса, а не принимать с искренним чувством и открытым лоном ума, и кто – это свойство большинства, считающего остроумием и изысканностью превращать красоту премудрости в безобразие лукавства, – не видя истинной благодати и словно пребывая в ночи, не верит живущим при дневном свете,¹⁶⁵ ибо он из числа фемеев и савейцев, отпадающих и отвращающихся от истины,¹⁶⁶ о которых говорит Иов: Вы видите дороги фемайские и пути савейские, ибо постыдится, кто надеется на города и на богатство. Так и вы восстали на меня немилосердно; потому, увидев рану мою, боитесь (Иов. 6. 19–21).

4. Так оставим же эти бездорожные тропы уклоняющихся с пути и ту пыль ослабевающих, которые из-за своей похоти часто падали в пустыне.¹⁶⁷ Но обратимся и последуем путем премудрости, которого не попрали сыны величающихся и хвалящихся (Иов. 28. 8), которого гибель не знает, смерть не ведает, ибо Бог управил его,¹⁶⁸ бездна сказала: Не во мне он, море сказало: Не со мной он (Иов 28. 14)! Но если ты ищешь путь премудрости и научения, то почитать Бога и Ему подчиняться – вот премудрость, воздерживаться от грехов – вот научение (Иов 28. 28).

5. Так что же нам до пути века сего, на котором ждет нас искушение? Даже сама жизнь человека – искушение (Иов 7. 1) и ничтожнее пустых слов (Иов 7. 6): обитать в глиняных домах,¹⁶⁹ денно и нощно печься о выгоде и о выгоде всегда помышлять, и, словно наемнику, искать дневной мзды, и, как говорят о цикадах, питаться дуновением страстей,¹⁷⁰ – воистину словно цикады, ибо одним днем они живут и от собственных жалоб надрываются.¹⁷¹ Что же иное суть люди легкомысленные, без научения, как не те же цикады, рожденные, чтобы умереть в тот же день, скорее стрекочущие, чем говорящие; те, кто в кипении пылающих страстей расслабляет себя погибельным пением и внезапно погибает, не принеся никакого плода, не получив благодати? Итак, пути их – погибельные и извилистые пути змей, которые влачатся в полном яда скольжении тела и свиваются в кольца порока¹⁷² и не могут возвыситься ни до чего небесного.

6. Так войдем же во врата Господни, врата правды, которыми войдя, праведник да исповедается Господу!¹⁷³ Но это вход немногих. Потому Господь и говорит, что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их (Мф. 7. 14). Зато широки врата и пространен путь, которым идут многие (Мф. 7. 13); он устремлен к смерти и путников своих туда ведет. 7. Но да будет путь наш теснее, добродетель изобильнее, тропа уже, вера выше, дорога труднее, сила ума пусть переливается через край, будут стези наши правы, ибо неуклонен шаг добродетелей. Поэтому говорит Соломон: О, оставившие правые стези (Притч. 2. 13)!

8. Да будет шаг наш к вышнему, ибо лучше восходить, чем нисходить. Наконец, как сказано в сегодняшнем чтении: Горе тем, кто нисходит во Египет (Ис. 31. 1)! Однако не в Египет переходить преступно, а переходить к нравам египтян,¹⁷⁴ переходить к их лукавому вероломству и безобразной роскоши.¹⁷⁵ Кто туда переходит, нисходит, кто нисходит, падает. Итак, отвергнем человека-египтянина, а не Бога. Ибо сам царь египетский отдан во власть своих пороков; в сравнении с ним Моисей, повелевающий царствами, подчиняющий себе власти, сочтен богом. Поэтому и сказано ему, как мы читаем: Поставлю тебя богом царю фараону (Исх. 7. 1).¹⁷⁶

Будь здоров, и люби нас сыновней любовью, как и ныне любишь.