Речь к студентам Харьковского Технологического Института, пред его открытием, 15 сентября 1885 года.
Милостивые Государи! Исполнив обязанность молитвенного освящения и благословения вашего новооткрываемого Института, я желал бы напутствовать вас на вашу новую деятельность и добрым советом, конечно, не от моей скудости, а от богатства божественного Откровения.
Мне кажется приличным настоящему случаю наставление древнего библейского мудреца Иисуса сына Сирахова, из 3 главы его книги: высших себе не ищи и крепльших себе не испытуй: яже ти повелена – сия разумевай (Сир. 3:21–22).
В наше время наука вошла в противоречие сама с собою: в деле естествознания мы ищем немедленного приложения научных познаний и открытий к практической жизни, – выставляем девизом подобных вашему учреждений: „знание для жизни“. Но когда дело касается познаний чисто рационального характера, выходящих за пределы естествознания, мы выставляем другой девиз: „знание для знания“. Таким образом в естествознании мы имеем возможность поверять познания опытом и строго отличать положительную истину от гипотезы и твердую мысль от смелой мечты; во второй же половине знания, как, например, в области богословской и философской, мы почитаем себя вправе подниматься всеми способами на высоту созерцания и стараемся там утвердиться только силою рассудочного y6еждения, не заботясь о строгой практической проверке своих воззрений и, таким образом, как бы возводим многоэтажные здания, не справляясь с твердостью их устоев и с законами архитектуры. От того и падают на наших глазах смелые отвлеченно научные построения. Именно на этот недостаток, так часто обнаруживавшийся в истории отвлеченного человеческого знания, и указывает древний мудрец: он дает понять, что жизнь действительная, практическая, непременно следует за разумом и в высшие области человеческого ведения, чисто духовные и созерцательные, – что и там всякое открытие, всякая новая идея должны быть проверяемы приложением к делу и соображениями относительно исполнимости и благотворности новых учений: „высших себе не ищи и крепльшиих себе не испытуй: яже ти повелена – сия разумевай“.
Чтобы свободные мыслители не приняли наставления древнего мудреца за совет простого старца-практика, не искусного в деле научного знания, он в той же главе своей книги подкрепляет свою мысль такими замечаниями, которые заслуживают полного внимания самых глубоких и крепких мыслителей.
Яже ти повелена – сия разумевай, т. е. „что заповедано тебе, о том размышляй“. Что же нам заповедано? и кем заповедано? Какая не имейте вы убеждения, во что ни веруйте, кого не признавайте виновником своего бытия, – при наблюдении за собою и своею жизнью, вы увидите, что некоторою высшею Волею очень многое вам заповедано, что высокое назначение вам дано, что строгие законы вам предписаны. Вы увидите, что за пренебрежение к своему назначению вы падете с высоты человеческого достоинства, за нарушение законов природы вы теряете здоровье и силы, за невнимание к законам общежития вы вносите в общество расстройство и бедствия. При таком самоиспытании вы услышите голос вашего сердца и совести, услышите голос истории и видимой природы; все скажет вам, что вы по душе своей не здешнего земного, животного происхождения, что Отец ваш – Бог, что назначение ваше – вечность, что достоинство ваше – в верности этому призванию, в нравственной чистоте и возвышенности стремлений, что обязанности ваши в справедливости, честности, любви, благожелательстве и мирном делании для себя и других. Поставим мыслителя на эту точку зрения, мудрец говорит: „при многих занятиях твоих о лишнем не заботься: тебе открыто очень много из человеческого знания“ (Сир. 3:23).
Но не стесняет ли. древний мудрец нашего ума этим направлением нас к нравственной практической жизни? Не отнимает ли у нас столь дорогого для нас стремления к познанию истины, столь высокого наслаждения наукою и ее успехами? Нет; он только указывает путь к высшему знанию не в парении мыслей, не в произвольных построениях ума отвлеченного от действительности, а в нашем всестороннем усовершенствовании, укрепляющем, уравновешивающем наши силы и приводящем их деятельность в гармонию и порядок, соответствующий законам жизни. Он советует сдерживать наш гордый и нетерпеливый ум, чтобы он не завлек нашего духа в несвойственные ему сферы жизни: „многих, говорит он, ввели в заблуждения их предположения, и лукавые мечты поколебали ум их“(Сир. 3:24). Он не отказывает нам в правах на высшее знание, он обещает нам великие успехи в нем, но путем послушания законам жизни: „тайны открываются смиренным“, говорит он (Сир. 3:19).
Но человек свободен. Он может никого не слушать, не признавать никакого авторитета – ни религии, ни истории, ни чужого опыта, ни советов великих людей, раньше нас живших. Он может, как ныне любят говорить, прокладывать новые пути знания и жизни. Премудрый это знает. Но он знает и то, что один человек, идущий наперекор всем, попадет на кривой путь, что один век, пренебрегающий трудами веков предшествовавших, не может превзойти их все ни количеством дарований, ни успехами знания, ни опытами жизни. Он может в одном направлении сделать больше других, как наш век в естествознании но в то же время несравненно большее в сфере знания оставит без внимания и окажется односторонним. Очевидно, что в этом гордом стремлении стать на высоту знания, какой еще не видал мир, много опасностей. Премудрый и говорит: кто любит опасность, тот впадет в нее: упорное сердце напоследок потерпит зло“ (Сир. 3:25, 26). Посмотрите, как это указание оправдалось в нашей жизни: мы уже и впали от своей гордости во многие опасности и потерпели много зла от нашего „упорного сердца“.
Позвольте, милостивые государи, из этих общих мыслей сделать выводы, собственно, к вам относящиеся.
Разумевайте, яже вам повелена. Правда, никто не повелевал вам буквально стать на поприще технического образования, – вы сами его избрали; но избрание рода деятельности, определяющее призвание целой жизни, заключает в себе еще большую силу обязательства, чем внешнее приказание, так как оно свободно, следовательно, соображено с вашими склонностями и зрело обдумано. Не быть верным однажды избранному поприщу жизни и менять одно на другое – значит не успеть ни в одном из них. Ваш курс обширный, вам дела много; войдите в него со всем усердием, берегитесь всякого рода соблазнов, отвлекающих вас от дела и убивающих ваши силы, в чем бы эти соблазны ни представлялись, – в удовольствиях ли, или беседах о предметах, не относящихся к вашему прямому делу. В несвоевременных удовольствиях – опасности для здоровья и успехов в деле, а в праздных беседах могут завязаться, по слову Премудрого,“лукавые мечты и поколебать ум ваш“.
Разумевайте, что технические познания составляют только приложение естествознания, что само естествознание есть только часть человеческого знания, что затем есть обширнейшие области знания опытного и отвлеченного. Познания в избранной вами отрасли наук не представят вам достаточно данных для основательного решения высших вопросов о судьбах мира, человеческого рода и царств земных. Неподготовленные собственными глубокими познаниями к основательным суждениям о подобных предметах, вы будете жертвами слепого доверия другим и орудием в чужих руках. Здесь много для вас опасностей. Не порывайтесь в высоты, на которых устоять не можете, не поднимайте тяжести не по силам. Вспоминайте слово Премудрого: высших себе не ищи и крепльших себе не испытуй и „кто любит опасность, тот впадает в нее“. Идите путем святой нашей веры, уставов Церкви, отечественных законов, оградите себя от чуждых влияний любовью к отечеству и его заветным преданиям, ревностью об его чести и истинном преуспеянии, – и принесете ему действительную пользу, а себе приобретете честь истинно полезных граждан.
Разумевайте, что ваше призвание – трудиться в среде простого православного русского народа. Наука ваша имеет целью заменить и облегчить механическими силами природы тяжкий труд человека в устроении удобств жизни. Не будьте по убеждениям последователями того учения, которое полагает весь прогресс человечества в бесконечном развитии и умножении чувственных потребностей и наслаждений, стремясь удовлетворить всем им путем заводского и фабричного производства, где народные массы порабощаются более тяжкому труду, чем возделывание земли в поте лица простыми орудиями. Убеждение – дело великое. Оно кладет свою печать на всю нашу деятельность. Будьте же христианами в ваших воззрениях на жизнь человеческую. Нашим чувственным потребностям есть мера, должна быть мера и в изобретении и в употреблении средств для их удовлетворения. Есть техника полезная, есть техника прихотная; любите первую, остерегайтесь второй. Помните, что истинная заслуга вашей науки будет в том, когда народным массам, при облегчении физического труда, останется больше чем ныне свободного времени для удовлетворения духовных потребностей – учета, чтения, размышления, молитвы, отдохновения ума и сердца.
Разумевайте, что вы, как люди образованные, будете на виду у народа. Показывайте в себе народу пример не язычников образованных, как некоторые ныне делают, а христиан. Не подражайте этой дерзости в нарушении уставов Церкви, этой распущенности в поведении, которая так убивает в глазах нашего народа самую науку и образование. Не губите себя, щадите и меньшую нашу братию.
„Сын мой“! – заключим словами того же древнего мудреца, – „веди дела твои с кротостью, и будешь любим богоугодным человеком. Сколько ты велик, столько смиряйся и найдешь благодать у Господа“ (Сир. 3:17–18).