Глава 4. Отец Иоанн как педагог

1

Отец Иоанн Кронштадтский в течение 32-х лет своей жизни занимался педагогической деятельностью. С 1857 года он преподавал в Кронштадтском уездном училище, а с 1862 по 1889 год – в Кронштадтской гимназии.

К большому сожалению, ни собственные произведения отца Иоанна, ни воспоминания о нем не дают достаточно точных представлений о том, каковы были его уроки и конкретные методы преподавания. В воспоминаниях его учеников более всего можно найти лишь общие места и похвальные слова, а в написанном или сказанном им самим – лишь очень немногие педагогические указания в тесном смысле этого понятия.

Тем не менее, имеющихся сведений достаточно, чтобы представить себе в общих чертах отца Иоанна как педагога, понять идейную и духовную основу его педагогической деятельности и угадать даже некоторые ее частные, конкретные принципы.

Наличные данные позволяют прежде всего заключить, что педагогическая работа отца Иоанна не была отдельной, побочной его деятельностью, но нераздельной частью его пастырского служения, в свою очередь совершенно неотделимого от него самого.

Отец Иоанн не мог не быть педагогом, как не мог не быть пастырем. Педагогической работе он отдавался так же всецело, как всему тому, что делал, в чем и была одна из причин успеха стольких его начинаний. Но такая всецелая самоотдача своему делу соответствовала вполне и основным началам миросозерцания отца Иоанна Кронштадтского, в особенности учению об образе Божием в человеке. Ниже об этом учении будет сказано подробнее. Здесь же достаточно пояснить, что, постоянно уча о простоте Бога, отец Иоанн учил одновременно, что и человек, сотворенные по образу Божию, должен быть целостным и простым.

По словам отца Иоанна, «Бог, как простое Существо, не состоит из ряда…мыслей, или из множества слов… но Он весь в одной … мысли… весь в каждом слове, как Святой Огонь, проникает в каждое слово».И «душа человеческая по природе проста», – говорил отец Иоанн, – все хитросплетенное отталкивает от себя». Отсюда вытекают существенные принципы, лежавшие в основании педагогической деятельности отца Иоанна Кронштадтского: во-первых, тот, что и преподавание должно быть простым.

«Позаботимся о возможной простоте преподавания, – говорит отец Иоанн Кронштадтский, – не сором ли оказалось все, что было преподано искусственно, безжизненно? Область знаний безгранична… достаточно выбрать самое необходимое и привести это в стройную систему».

Другой вывод из этого учения в том, что образование должно быть не только простым, но и неотделимым от воспитания, и в известном смысле воспитание должно преобладать, так как простота или целостность человека обусловлена не жизнью ума, а сердца. Самое воспитание, согласно убеждению отца Иоанна, и сводится преимущественно к воспитанию сердца.

«Старайтесь успевать во внутренней сердечной науке – в науке любви, веры, молитвы, кротости, смирения, ласковости, послушания, чистоты, целомудрия, милосердия, сострадательности… самоотвержения, в науке очищения сердца от всяких нечистых, лукавых и злых мыслей…Ищите прежде всего Царствия Божия и правды Его, все прочее приложится от Бога (ср.: Мф. 6:33). Quiproficitinlitteris, seddeficitinvita, plusdeficit, quamproficit»¹⁸.

Стоит ли говорить, что такое воспитание сердца может быть только христианским, так как оно полностью совпадает с учением Самого Христа. Христианское воспитание сердца – есть, в конце концов, научение любви.

«Больше всего учитесь языку любви, самому живому, выразительному языку. Без него знание языков не принесет никакой существенной пользы», – говорит все в той же, сказанной на гимназическом акте, речи отец Иоанн Кронштадтский (см.: 1Кор. 13:1).

В другом же слове отец Иоанн сжато намечает уже самый принцип христианского воспитания сердца, а именно: раскрытие его сокровенной глубины для принятия в себя Христа и Его слова. В этой речи, пересказывая блаженного Августина¹⁹, отец Иоанн говорит: «Учительные голоса извне суть только вспомоществования и увещания… Один только есть Учитель, Который собственно научает – Христос. Его слово внутри нас научает; где нет Его слова внутри нас… там слова вне звенящие – шум пустой».

Для успеха такого воспитания нужно еще наличие двух условий: во-первых, чтобы воспитатель-педагог был на высоте положения, и, во-вторых, чтобы воспитание было не только христианским, но и церковным. О том, какова должна быть личность педагога, отец Иоанн Кронштадтский учил не столько словом, сколько делом, вернее, своим примером, но есть у него и очень простые слова на эту тему, в которых все же выражено все главное, что можно сказать: «Духа не угашайте, – пишет он, цитируя святого апостола Павла (1Сол. 5:19). – Помни это всякий христианин, особенно священник и наставник детей. Особенно нам нужно всегда гореть духом при нашем высоком служении Богу и человечеству».

Что касается необходимости именно церковного воспитания, то про это отец Иоанн писал и говорил постоянно. Вот, для примера, то, что сказал он также в одной из своих речей в Кронштадтской гимназии: «Можно быть ученым, но, увы, негодным человеком… Не ученые ли, например, были французские коммунары, олицетворившие в себе так живо адских фурий? Нам нужно образовать не только ученых людей и полезных членов общества, но и – что всего важнее и нужнее – добрых, богобоязненных христиан… Дай Бог, чтобы из всех знаний образовалось в душах детей то стройное согласие, та твердая христианская система познаний правил и навыков, которая составляет истинное христианское образование… Но если наши питомцы, подавляемые множеством уроков собственно светской науки, будут урывать для приготовления их часы от службы Божией, или в храме будут озабочены своими уроками, так что Божественная служба не будет доставлять пищи их уму и сердцу, если они будут скучать в церкви, тогда дело педагогики потерпит весьма сильный урон: ибо наилучшее педагогическое воспитание доставляет именно Церковь своим чудным, небесным, проникающим до костей и мозгов богослужением».

Таковы в основе педагогические взгляды отца Иоанна Кронштадтского, которым вполне соответствовала и его педагогическая деятельность. Нельзя не добавить, что современная религиозная педагогика, как православная, так и католическая, созидает на тех же общих основаниях, на которых строил свою педагогическую деятельность отец Иоанн. В этом отношении он опередил свое время. Также и в некоторых частных конкретных педагогических указаниях его, поскольку можно их уловить, нельзя не подметить многое, что соответствует лучшим из новейших методов религиозной педагогики.

2

К таким конкретным педагогическим указаниям принадлежит настойчиво проводимая отцом Иоанном мысль, что богослужение может и должно быть лучшим воспитательным средством для образования христианской души. Рассказы об его уроках дают основание думать, что он и в классе старался, как можно более живо объяснять богослужение, дабы потом дети не скучали в церкви. Отец Иоанн касается этого вопроса и в своем дневнике: «Не оттого ли холодность к …Богослужению происходит, – пишет он, – что одни не понимают его, а другие, хотя и учили науку о Богослужении, но ее преподавали им сухо, без примеров, одному рассудку, тогда как Богослужение, будучи высоким созерцанием ума, есть вместе, и по преимуществу, мир, сладость и блаженство для сердца?».

Кроме этих указаний на необходимость приводить примеры, мы не имеем, к сожалению, более точных сведений: употреблял ли отец Иоанн Кронштадтский какие-либо особые приемы на своих уроках, чтобы сделать детей более восприимчивыми к богатству церковной службы. Можно лишь сказать, что при не утраченном тогда еще знании славянского языка преподавание богослужения не было столь трудным, как ныне, и что по всем данным успех преподавания отца Иоанна обуславливался не столько его частными приемами, сколько самою личностью преподавателя и общим, описанным выше, пониманием им своей задачи. Отец Иоанн своим духовным горением умел зажигать духовный огонь в своих учениках как во время уроков, так и во время богослужения. Хорошо бы осознать всякому педагогу, что «горение» его должно быть не только счастливой случайностью, но и одним из оснований всякой серьезной педагогики. Тем не менее, не следует думать, что отец Иоанн полагался только на свое внутреннее горение и был в своем преподавании каким-то импровизатором; напротив, он считал необходимым, чтобы преподаватель подготовлялся к урокам, и, вероятно, сам к ним готовился. Вот его слова на эту тему: «Учишь ли детей своих или чужих, обращай дело в служение Богу, уча их с усердием, занимаясь предварительно обдумыванием средств к обучению ясному, вразумительному, полному (по возможности) и плодотворному».

Постоянно отстаивая права Закона Божия и религиозного воспитания и борясь с перегрузкой детей другими уроками, он, конечно, не отрицал других знаний. В частности, в одной речи он оправдывает и объясняет подробно необходимость изучения греческого языка.

3

К другим частным конкретным приемам религиозного воспитания и преподавания Закона Божия, согласно некоторым воспоминаниям учеников отца Иоанна, принадлежат еще отсутствие наказаний, спрашивание в первую очередь уроков учеников, вызвавшихся отвечать, живой пересказ Священного Писания, сопровождаемый чтением избранных мест, например, Евангелия или житий святых. К этому нужно добавить еще допущение вопросов, превращавшее некоторые уроки в беседы со многими участниками. Все вместе взятое можно охарактеризовать как поощрение свободы и отчасти инициативы. С точки зрения современной педагогики это можно определить, как некоторый уклон в сторону активного метода преподавания. Но все же отец Иоанн преподавал, по-видимому, по обычной, принятой тогда программе: сперва Ветхий, потом Новый Завет, далее богослужение, катехизис, история Церкви. Но не исключается возможность, что, не нарушая рамок официальной программы, он стремился сближать различные отделы курса путем экскурсов из одного отдела в другой. Этим, вероятно, его метод преподавания приближался к так называемому концентрическому методу. Такое предположение отчасти подтверждается тем, что отец Иоанн, столь любивший богослужение, придавал ему огромное воспитательное значение, и тем, что любил знакомить детей с жизнью святых, что как будто не входило в обычную программу.

Биограф отца Иоанна Кронштадтского иеромонах Михаил пишет, что «отец Иоанн учит евангельскому закону, а не текстам, хотя и больше всего ценит подлинный евангельский текст»; что «у него на уроках изучается история Царства Божия на земле, а не история царей израильских»; что «он больше всего заботится о том, чтобы правды евангельские были усвоены сердцем учеников».

Далее тот же биограф приводит свидетельство одного из бывших его учеников, что «батюшка почти никогда не ставил нам дурных отметок, и иметь даже «три» по Закону Божьему у нас считалось большим стыдом и позором».

В другой книге об отце Иоанне приводится свидетельство его бывшего ученик Н.В. Суровецкого, что «ему помнится случай неподдельных горя и слез, когда кто-то получил «пять с минусом"». Тот же бывший ученик его передает, что «не знавших урока не было», что «во время уроков в классе было тихо», что «еще более незабвенными были уроки во втором классе, когда мы учили Новый Завет. Трепетная восторженность рассказа передавалась нам. И такой недавней казалась нам жизнь Спасителя. Слезы выступали на глазах батюшки во время рассказа о крестных страданиях Спасителя. Мы сидели потрясенные, притихшие». Далее он пишет: «Батюшке задавались вопросы, и он охотно отвечал. Случаи повседневной жизни также будили наше любопытство. Батюшка беседовал с нами о них».

Тот же ученик повествует: «Прошел еще год, и мы в третьем классе. Батюшка стал объяснять нам – богослужение как общую молитву Творцу. Он пояснял нам: «В храме вы – перед Лицом Божества!» И это было нам страшно и таинственно». Некоторые ученики любили ходить на службу отца Иоанна, и большинство из них знало, а в значительной мере и видело, как его благотворение, так и любовь народа к нему. Все это, конечно, способствовало увеличению престижа отца Иоанна как преподавателя. Кроме того, его бывшие ученики припоминают, как он раздавал для чтения дома небольшие книжки в разноцветных обложках – «жития святых», что дети очень это любили.

Еще не могло не действовать на них, что отец Иоанн не наказывал, а вразумлял их беседой и заступался за них перед начальством. Он брал как бы на поруки подлежавших исключению из школы и, случалось, эти дети потом исправлялись.

Тем не менее, бывал он иногда и резким. Так, одного 16-летнего мальчика, вслух усомнившегося в Божестве Святого Духа, отец Иоанн назвал безбожником и изувером, но ответил на его вопрос и потом вызвал на отдельную беседу, после которой мальчик почувствовал себя обновленным духом. Свободное, благожелательное отношение к детям не означает, что отец Иоанн отрицал всякое педагогическое принуждение. «Как можно обойтись без принуждения себя? – пишет он. – Как можно и христиан не побуждать и не принуждать к исполнению предписаний веры и благочестия? Не сказано ли в Священном Писании, что Царствие Небесное нудится, что нуждницы восхищают е (Мф. 11:12)! А как не принуждать, особенно мальчиков, к учению, к молитве? Что из них выйдет? Не ленивцы ли? ... Не научатся ли они всякому злу?» Имеется у него еще и такое предупреждение: «Родители и воспитатели! Остерегайте детей своих со всею заботливостью от капризов перед вами… Каприз – зародыш сердечной порчи…».

Наконец, нельзя забывать, что отец Иоанн был, едва ли не в большинстве случаев, духовником, исповедником своих учеников, а умением исповедовать он, не менее чем своей вызывавшей исцеления молитвой, как раз и приобрел себе наибольшую славу.

4

Итак, и писания отца Иоанна Кронштадтского, и воспоминания о нем убеждают нас, что не только его педагогические взгляды, но и самая педагогическая деятельность тесно связана с его общим религиозным миросозерцанием. Но нетрудно убедиться, что эта деятельность отвечала и самым глубоким основам его духовного склада.

Выше было сказано, что свое пастырское попечение о кронштадтской бедноте он начал со сближения с бедными детьми, потому что он особенно любил детей. Об этой же любви свидетельствуют приведенные рассказы о деятельности отца Иоанна в стенах гимназии, но о ней сохранилось немало и других показаний. Иеромонах Михаил приводит некоторые очень яркие из них. Он сообщает, во-первых, что отец Иоанн остро жалел больных детей и как-то в одном госпитале бросился целовать больную девочку, стоя на коленях перед ее кроватью. «Милое дитя, тебе не больно? Страдалица ты моя», – говорил он. В другом месте он с великой скорбью долго ласкал сумасшедшего мальчика.

В той же книге передается (очевидно, читанный автором) покаянный рассказ отца Иоанна, заимствованный из неизданного дневника, о том, как он, в минуту «искушения», отстранил рукой с запяток саней одного мальчика, как тот упал и ушибся. Рассказывая про это, отец Иоанн признается, что он «долго мучился воспоминанием об этом деле … Душа изболелась».

Там же приведены его слова: «Я среди детей и себя ребенком чувствую» и сообщается, что он очень любил посещать приюты, училища, гимназии.

Особой любовью к детям дышит одно сказанное также в гимназии слово, приводимое здесь в сокращении: «Вы дети мои, ибо я родил и рождаю вас благовествованием о Христе Иисусе; духовная кровь моя – наставления мои текут в жилах ваших; я напоил и пою вас, как бы из сосцов мать, млеком словесным. Вы дети мои, потому что я имею вас всегда в сердце своем, и молюсь за вас… Вы дети мои, потому что я, действительно, как священник, отец, и вы называете меня батюшкою. Дети! Это слово очень, очень не нравится диаволу, виновнику нелюбви, злобы и лицемерия, но я, Богу помогающу, ни на минуту не повинуюсь ему, и буду не иначе называть вас, как детьми, ибо вы, действительно, дети по вере, по Церкви Божией и по принимаемым от меня наставлениям и отеческому руководству. Сказать искренно чужим детям: дети, можно только Духом Святым, Духом истины и любви».

В другом слове, сказанном также в гимназии, отец Иоанн говорил: «Как красивы цветы, например, олеандры, розы. Глядишь на них и не нарадуешься, и говоришь: дивен еси Ты, Создатель наш: не только в человеке Твой образ и подобие, но и в бездушных растениях и цветах…а вот вы, детки, наши растения, или лучше – Божии бесценные. Вы – наши цветы. Что сказано о них – приложимо и к вам».

Этих свидетельств достаточно, чтобы видеть, что педагогическая деятельность отца Иоанна действительно проистекала из его живой любви к детям, которая, в свою очередь, была, вероятно, истоком его пастырской любви ко всем. В некоторых жизнеописаниях его сообщается, что он с радостью принял назначение на пост преподавателя Закона Божия.

Но как бы ни была глубока любовь отца Иоанна к людям, и детям в особенности, эта любовь питалась и освящалась его любовью ко Христу.

В этой любви были сокрыты для него подлинная сладость и высшее благо – и к ней, к Источнику Жизни, стремился он приобщить всех, кого любил.