Русское сектантство (хлыстовство и скопчество)

Как большие реки сопровождаются в своем течении омутами, заводями, плавнями и просто болотами, так и великие религии рождают вокруг себя свои искаженные отражения – секты. Секта – это осколок великой идеи, обмеление большой реки, искажение и узость, так сказать – провинциализм в религии. Если мы встречаем религиозное учение, которое не принимает в себя всей истории человеческой мысли, не понимает этой истории, не объясняет ее, проходить мимо, не благословляя и не осуждая, а просто не замечая того или иного факта человеческой жизни – мы имеем дело с сектой. Если какое-нибудь религиозное движение не животворит, не возрождает те страны, по которым оно протекает, если под его влиянием не расцветает человеческая мысль, не возрождаются искусства, науки, не обогащается и не повышается в своем темпе общенародная жизнь – мы имеем дело с сектой. Если, наконец, отдельные последователи данного учения не приобретают мудрости, чувства связанности со всем миром в его прошлом и настоящем, то это учение не всецелая животворящая истина, а секта.

С этой точки зрения, оставаясь вполне беспристрастным, мы не можем не назвать сектами наши русские движения – баптизм, хлыстовство, духоборчество, сопоставляя их с православной церковью, сыгравшей в России огромную культурную роль, вдохновлявшей наших великих поэтов и писателей и через них имевшей мировое влияние и значение.

Мы не сможем здесь не только описать, но даже перечислить все неисчерпаемое количество русских сект. Мы не могли бы даже заняться всеми главными сектами. Поэтому мы ограничим нашу задачу рассмотрением всего двух сект, хлыстовства¹¹ и скопчества, как наиболее оригинальных, интересных по содержанию и распространенных. Но для того, чтобы точно определить место двух вышеназванных сект в истории русского сектантства, мы должны бросить общий взгляд на русские секты. Рассуждая схематически, мы видим корень русского сектантства, его порождающую и движущую силу в стремлении к «правильной», праведной жизни. В чем содержание этого понятия праведности, – на общих определениях этого сходятся все секты: это жизнь по божьим заповедям, мир, любов, воздержите и т. д. На этом сходятся и штундисты, и баптисты, и хлысты, молокане, духоборы и т. д. В чем же разница? Разница между отдельными сектами, во-первых, в принципе, который кладется в основу секты (рационализм и мистицизм), а затем в интенсивности нравственных требований. В то время, как о дне удовлетворяются отказом от мяса и курения, другие требуют постоянной доброты и доброжелательности к людям, третьи, не довольствуясь неопределенной благожелательностью, ищут полной, активной любви, наконец, четвертая, самые крайние, стремятся к полной праведности, к святости.

Если все руские секты расположить в порядке, пользуясь этим принципом, то хлысты и скопцы окажутся на крайней левой в качестве непримиримых, поставивших себе целью совершенство и райское состояние. Из этого стремления выводится и их вероучение, и их религиозная практика. Но прежде, чем говорить об этом по существу, изложим вкратце историю хлыстовской ереси.

Первые исторические и документальные сведения о хлыстах, как организованной ереси, мы имеем около конца XVII столетия; мы достоверно знаем, что около этого времени в Москве происходили хлыстовские собрания под руководством Ивана Тимофеевича Суслова, при участии многих стариц и белиц московских монастырей. Сами хлысты относят появление своего учения к середине XVII века; по их преданию, к этому времени иссякла среди людей вера, а вот лучшие люди собрались на «святое место».

«Подымать стали руки па небо,

Созывать Бога с неба на землю:

Господи, Господи, явися нам, Господи,

В кресте, или в образе,

Было бы чему молиться вам и верить».

И в ответ на эту молитву совершилось чудо: в Муромском уезде Владимирской губернии сошел с неба сам Господь Саваоф на гору Городину и вселился в тело крестьянина деревни Старой (Костр. губ.) Данилы Филипыча. Это был человек, известный своею святостью, который читал раньше много книг, но, порешив, что не в них спасение, собрал их в куль, бросил в Волгу и стал проповедывать людям, что для спасения нужна всего одна книга –

«Книга золотая,

Книга животная,

Книга голубиная,

Сам сударь Дух Святой».

С тех пор Данила Филипыч стал богом, окружил себя апостолами и организовал собрания. Главным его помощником и продолжателем его дела был Иван Суслов. В сопровождении своих последователей и «богородицы» Суслов проповедывал по Оке и Волге. Он провозгласил себя Христом, окружил себя культом и имел большой успех, пока не обратил на себя внимание правительства Алексея Михайловича. Суслова арестовали и, по хлыстовскому преданию, распяли дважды на кремлевской стене у Спасских ворот, причем он дважды воскресал. Во всяком случае, достоверно известно, что после всех правительственных преследований Суслов поселился в Москве на 3-ей Мещанской, где спокойно прожил около тридцати лет (до 1702 года), энергично распространяя свое учение. Со смертью Суслова провозгласил себя Христом отставной московский стрелец Прокофий Лупкин.

С тех пор хлыстовство непрерывно распространялось по Poccии, находя себе адептов в самых разнообразных слоях общества от крестьян до высших кругов столицы. Это соприкосновение народного движения с интеллигенцией имеет огромное значение... Оно происходит и в наше время. Упомянем здесь один из фактов такого соприкосновения – «обращение» талантливого поэта Александра Добролюбова, оставившего мир и ушедшего к хлыстам, которых он называет «пляшущей церковью», обратившего свой талант на составление хлыстовских гимнов и «распевцев»¹².

Но об этом взаимодействии, совершающемся на наших глазах, говорить еще рано. Мы больше знаем о подобном же взаимодействии, бывшем столетие назад, в александровское время. Сюда относится, прежде всего, кружок великосветской дамы Татариновой, перенявшей хлыстовские радения и имевшей много последователей в высших кругах столицы. Этот великосветский кружок имел связи и с хлыстами из народа и, вероятно, при посредстве этих связей в народное хлыстовство получила доступ та мистическая переводная литература, которой хлысты пользуются и до сих пор.

Перейдем теперь к изложению вероучения хлыстов.

Источники вероучения хлыстов двоякого рода – священные и иные книги и, во-вторых, откровение, получаемое через пророков и христов.

Библию хлысты почитают, но обращаются с ней крайне произвольно. Прямой смысл Евангелия для них совершенно не важен, и пользуются они им при помощи натянутых толкований. Вот пример: волхвы спрашивают, «где Христос рождается», а не родился, следовательно, Христос родился не один раз, а рождается постоянно. Таким методом толкуется все Писание. Кроме священных книг сектанты пользуются мистическими сочинениями западных авторов. При обысках у сектантов полиция находила сочинения Эккартсгаузена, Юнга-Штиллинга, Гион, дю-Туа и др. писателей, переведенных и изданных при Александре I и раньше. Кроме того арзамаский пророк Радаев говорит, что он «и все прочие утверждались Евангелием г-жи Гион».

Руководители хлыстов нередко отличаются начитанностью, но хлыстовская масса мало читает, руководясь словами богородицы Авдотьи, что «Ангелы небесные ничего не читают, Господь наш Саваоф ничего не читает, все святые, праведники, пророки и апостолы ничего не читали и не писали».

Согласно с этим хлысты более склонны руководиться изречениями и откровениями своих руководителей, чем Евангелием. Им они верят безусловно, даже если пророк говорит вещи явно несообразные: по их представлениям, откровения современных «христов» даже важнее, чем Евангелие, т. к. это последнее, так сказать, устарело и должно уступить более новым откровениям Св. Духа.

Что касается традиции, то она почти совершенно отсутствует в хлыстовских кораблях. Вряд ли где-нибудь помнят еще о Боге-Саваофе, Даниле Филипыче или об Иване Суслове. Самый обряд хлыстов настолько прост, что иногда может возникать самостоятельно, независимо от всякого предания. Традиция нагляднее всего уцелела в хлыстовских песнях, но и они постоянно заменяются новыми.

Главным пунктом учения хлыстов является их теории о мистическом возрождении человека через стяжание Духа Святого. Эта теория состоит в следующем. Для того, чтобы получить в себя Духа Божия, надо совершенно умереть для всего мирского, отказаться от мыслей о миpe, от пожеланий, страстей, отказаться от брака, ограничить свою плотскую жизнь до возможного минимума. Тогда в душе воцаряется Бог, человек воскресает и становится «духовным», «просвещенным», «новым человеком».

С этих пор уже живет и действует не человек, а Дух Божий в нем. Вот как описывает свое обращение один из замечательнейших хлыстовских пророков Радаев. «Один раз я стал жить в келии в лесу на пчельнике, куда перетаскал и книги свои; вдруг меня сильно двинуло и стало захватывать дыхание и стал я умирать; после чего я ходил исповедываться к священнику, но до причастия Дух меня не допустил; я сделался болен на неделю, потом через неделю почувствовал в себе Дух Божий, говорящий: «вставай и иди причащаться». После чего встал и был здоров, но воли своей уже во мне не было. Наконец, причастился и ободрился, и начало опять гонять меня и водить Духом, так что иногда ем, вдруг руку у меня остановит, и во всяких вещах своей воли больше уже не имею».

М-me Гюйон, сочинение которой Радаев читал, описывает это состояние таким образом, уподобляя душу – Невесте, а Бога – Жениху: «Равнодушие сей возлюбленной столь велико, что она не может преклониться ни к стороне наслаждения, ни к стороне лишения. Смерть и жизнь для нее равны. Она не может желать Рая, поскольку она находится в руках Жениха своего, так как бы вещи, кои уже не существуют. Хотя она в семь состоянии наиболее способна спомоществовать душам, однако не способна желать сего, и даже не может делать сего иначе, как по особому устроению Промысла». (Гион. «Изъяснение на Песнь песней». Цитирую по Московскому переводу 1823 года).

Этой вдохновенностью определяется и все поведение хлыстов. «Мы и сами знаем, – говорит он, – что не сходны иные наши поступки с писанным законом, и нам тяжело и скорбно так поступать. Что же нам делать? Своей воли не имеем».

Сообразно с этим учением строится и нравственность людей божьих. Все их поведение должно быть направлено на то, чтобы получить Духа Святаго и, получивши, сохранить. Поэтому они не должны пить вина, раздражаться и отдаваться гневу, должны соблюдать умеренность в еде, чаще молиться (особенно рекомендуется «молитва Иисусова»), оставить брачную жизнь.

Все это, составляя главные элементы учения людей божьих, не составляем их исключительной принадлежности. Учение о мистической смерти и воскресении, кроме того, что основано на Евангелии (семя, которое не оживет, если не умрем), составляет непременный элемент учений всех мистиков не только христианских, но и магометанских и индусских. Оригинальны те выводы, которые делают хлысты из этого учения, и та практика, к которой привело хлыстов их учение.

Если Бог (Христос или Дух Святой) может так вселяться в людей, что их личность совершенно исчезает и вместо нее живет и действует Бог, то естественно, что человека, в которого вселился Бог, надо и считать за Бога. Этот вывод привел к тому, что в каждой общине людей божьих есть свой Христос, пользующийся совершенно божественным авторитетом и принимающий божеские почести. Ему повинуются беспрекословно, к его словам относятся, как к голосу Бога, наконец, на него молятся и крестятся, как на икону. На некоторых кораблях Христа заменяет Богородица (напр., в одной из современных петербургских общин); иногда в общине одновременно действуют и Христос и Богородица. Сообразно с таким учением, христианский догмат о Богочеловеке упрощается в секте людей божьих до чего-то близкого к арианству: исторический Христос был согласно их учению святым человеком, в которого на тридцатом году вселился Бог. Человек этот умер и не воскрес, а после него Бог вселялся во многих других людей, очистивших себя для такого акта. В общине людей божиих, кроме лиц, в которых навсегда и окончательно вселился Бог, есть и такие (пророки и пророчицы), в которых Бог (в виде Духа Св.) вселяется изредка, и в это время они получают способность прорицать будущее или «говорить языками». Впрочем, и кроме них, все верующие более или менее причастны Св. Духу, и во время собраний людей божьих, он исходит на всех, повергая их в состояние экстаза и экзальтации, «духовного пьянства».

Как мы уже упоминали несколько раз, люди Божии организованы небольшими общинами, управляемыми христами, богородицами, пророками, вообще вдохновенными людьми, имеющими непосредственные откровения. Община обычно называется кораблем, а управляющий его – корабельщиком. Обычно корабельщиком является человек, прежде всего, бывалый, много путешествовавший, знающий многие течения русского сектанства; он обладает большой волей, умением понимать людей и вести с ними дела; он часто начитан, знает Писание, искусен в споре, красноречив. Иногда ко всем этим свойствам присоединяется огромная нравственная сила, соединенная даже с даром исцелений и ясновидения. Вот что показывал о себе на суде один из таких пророков: «Во мне кипела радость и сладость во внутренности моей, умиление великое всегда во мне пребывало: нечувствия, ни окаменения и жестокости в сердце у меня... не делалось: любовь к Богу и смирение, вера и кротость, и молитва во мне непрестанно и неотлучно в сердце кипели с какой-то необыкновенной радостью и сладостью». «Очи его душевные, – говорит он же о подобных пророках, – просвещены и видят, кто какой жизни, кто дурной и кто хорошей». «Во время экстазов ангелы берут его на небо и дивными восхищают его видениями; видит лицом к лицу Бога и Славу его; видит рай и муку погибших и ликующих».

Конечно, далеко не все руководители описываемой секты обладают такими свойствами, но все-таки, кроме нескольких исторических фигур подобного рода, мы видим и в наше время среди них людей очень незаурядных, приобретших путем трудной школы черты характера и силы, недоступные для среднего человека.

Под управлением этих лиц находятся отдельные общины людей божьих.

Братья, сестры духовные,

Духовные, Богом любовные,

Святынь духом избранные,

Сыном Божьим порожденные.

Они называют себя духовными христианами, людьми Божьими, Новым Израилем, зеленым виноградом, голубями, лебедями и т. д. Живут они между собой в любви и согласии, обращаются друг к другу с ласковыми прозвищами или называют уменьшительными именами, помогают своим бедным сочленам, а иногда живут коммунистическими артелями, как, напр., современная хлыстовская община в Петербурге, которая одно время жила в Финляндии, занимаясь огородничеством. Среди них не бывает браков, и женатые, вступая в общину, должны прекратить супружескую жизнь. Потеря целомудрия, по признаниям хлыстов, очень пагубно отражается на их религиозном состоянии, и наоборот, долгий пост и воздержание вознаграждаются даром пророчеств и «благодатью хождений», т.е. пляски. «С сыном моим, – говорила некая Агафья Ямова, – до свадьбы с жирковскою девкой случались радости и бывали хождения, но после, когда она родила дитя, то, как пророчество, так и хождение от него были отняты». «Хлыст Зотов, испытывавший после долгого воздержания восторженные состояния, говорил, что когда он «согрешил по плоти», то все это чудное его состояние пропало». Другая сектантка говорила: «Когда я впала в грех (вышла замуж), после сего я несколько раз была на беседах, но утешительная благодать Духа ко мне, как недостойной грешнице, не касалась; мною овладела смертельная скука. Теперь я жалею о том золотом времени прежнего благодатного состояния, но пролитое полным не бывае». Приведенные факты показывают, как осторожно надо относиться к распространенным в публике рассказам о разврате на хлыстовских кораблях. Правда, не все братья выдерживают строгое целомудрие; в иных кораблях руководители смотрят сквозь пальцы на сближение «братьев» и «сестер», но в иных «грех» наказывается изгнанием из общины. Сами пророки, по их словам, по наитию Св. Духа, вступают во временные браки со многими из сестер, но это бывает далеко не во всех кораблях и не является обычаем.

По отношению к Церкви люди Божьи ведут себя очень осторожно. Некоторые пророки прямо советуют своим «детушкам» посещать церковь, причащаться, относиться с почтением к священнослужителям. Многие из сектантов являются одновременно богомольными, усердными прихожанами, что помогает им скрывать свою принадлежность к секте. Впрочем, чаще отношение к Церкви оппозиционное, православные называются у сектантов иудеями, фарисеями, отношение к священникам враждебное. Несмотря на это, ритуал людей Божьих имеет элементы хрпстианские: они употребляют иконы, крестное знамение и крест; у них есть подобие таинства причащении, совершаемое квасом и черным хлебом, или калачом, или изюмом, они употребляют православные молитвы и иногда поют церковные песнопения; наконец, они постоянно употребляют христианские термины – Христос, апостолы, воскресение, искупление и т. д.

Религиозная практика людей Божьих сводится к собраниям членов секты, и эти собрания бывают двух родов: беседы и радения. И те и другие происходят в особых больших с лавками по стенам, помещениях («сионская горница»), украшенных иконами и картинами мистико-аллегорического содержания. Беседы людей Божьих не представляют из себя ничего интересного и не отличаются от подобных же собраний других сект. На этих беседах могут присутствовать и несектанты.

Характерны для людей Божьих их богослужебные собрания, которые держатся в большой тайне и называются радениями. Перед началом радения все участники надевают на себя особого покроя длинные белые рубахи и с зажженными свечами располагаются на лавках в «сионской горнице». Комната обычно сильно освещена, т. к. люди Божьи очень любят яркое освещение. Когда все соберутся, начинается чтение слова Божия в перемежку с пением гимнов, и это продолжается часа четыре до самой полуночи, когда и начинается самое радение. Для сектантов оно представляет главную обаятельность секты, о радениях они говорят в самых гиперболических выражениях, уподобляют их собраниям апостольской Церкви,

Когда Дух святой скатал,

И от сильного дыханья

Разносился шумный глас.

По их мнению, на радениях присутствует «сам Спаситель со ангелами, со архангелами, с херувимами, серафимами и со всею силою небесною».

Начинается радение с того, что все запевают протяжным голосом:

Дай нам, Господи, Иисуса Христа,

Дай нам сударь, Сына Божия,

И помилуй, сударь, нас,

Сошли нам Духа Святого Утешителя.

Постепенно темп песни ускоряется, одна песня сменяется другой все более веселого, плясового характера. Во время пения наиболее экспансивные вскакивают и начинают кружиться; к ним присоединяются другие, пока весь корабль не начнет плясать и кружиться под пение соответственных песен. Вот образцы их.

Aй, вы нуте-ка, други, порадейте-ка,

Золотые коренья не стоптывайте,

Серебряны веточки не обламывайте,

Бумажные листочки не осыпливайте!

А вы нуте-ка, други, порадейте-ка,

Меня Христа Бога поутешьте-ка,

Мою матерь Богородицу порадуйте,

или:

Веселится весь собор,

Катится к нам соболь,

Полный дух, сударь, святой.

Он явился во кругу,

Трубить в золоту трубу,

Подает звать во весь свет,

Хочет простить грешных всех

Со грехом нас разлучил,

Святого полного Духа

В сердца наши включил

и т. д.

Эта пляска состоит или в кружении на одной ноге, причем другой отталкиваются в такт песни все быстрее и быстрее, или в верчении парами, или в прыганьи опять-таки в такт, или в быстром беганье кругами друг за другом.

По описаниям сектантов, эти пляски и верчения доставляюсь неописуемое наслаждение и блаженство. «Из всех действий и даров св. Духа, – говорил В. Попов, член кружка Татариновой, – нет соблазнительнейшего, как радение, ликование, святое плясание. Это блаженство, которое приводит верующие души в такой восторг, что они забывают себя, играют и поют, предаются святому скаканию и плясанию, плещусь руками, как царь Давид, хваля и славословя Господа». Поэтому сектанты изо всех сил стремятся на свои собрания, «в гости к батюшке» (Христу); их не удерживает ни погода, ни далекие расстояния.

Тошным мне было тошнехонько –

поется в одной песне:

Грустным мне было грустнешенько;

Мое сердце растоскуется,

Мне к батюшке в гости хочется...

«Один помещик зарайского уезда, будучи приглашен однажды на богослужение хлыстов, был до того поражен их радением, что едва не упал в обморок, и оно показалось ему чистым сумасшествием. При вторичном посещении собрания хлыстов этот помещик решился сам испытать на себе действие «Божьей работы». С самого же начала она произвела на него приятное действие; он даже пристрастился к ней так, что во всю свою жизнь ежедневно упражнялся в «работе царя Давида»; оно заменяло ему моление; вставши от сна, он лил чай, потом запирался в своей верхней светлице и час и более упражнялся в радении, которое знаменовало его утреннюю молитву. В летнее время он производил эту «божью работу» нередко в овраге, где его радением была протоптана дорожка». (Кутепов, 480).

Когда радение достигнет высшей точки своего напряжения, богослужение людей божьих вступает в третью фазу. В то время, как радеющие неистово бегают, прыгают и вертятся, размахивая руками, и вместо пения раздаются только крики и вопли, пророк или вообще тот, кто руководит радением, вдруг восклицает: «вот катит! вот катит! Дух катит! Накатил, накатил!». Это значит, что Св. Дух сошел на весь корабль и, как проявление Духа, начинаются пророчества. Они состоят в том, что отдельные лица из радеющих начинают прорекать в стихах судьбу всего корабля, а затем обходят всех радеющих и говорят судьбу каждого. Обычно это «пророчество» состоят из общих мест и неопределенных выражений в таком роде: «Истинно, истинно, я, отец, тебя не покину, тебе милость покажу и с грехом тебя развяжу, и ты будешь у меня, отца, не пуст, посажу я тебя в виноградный куст» и т. д. Пророчества считаются голосом самого Бога, а сами пророки часто говорят в состоянии такого подъема, что потом совершенно не помнят сказанного.

Пророчествами, а затем общей молитвой и заканчивается радение.

Кроме обычных богослужебных собраний у людей Божьих бывают еще собрания чрезвычайные, по поводу приема новых членов или иных особенных событий; сюда же относится и годовое собрание, происходящее в самый длинный день июня. По средине маленькой комнаты ставится большой котел, наполненный водой; к краям его прикреплены зажженные свечи. Собравшиеся подходят сначала к сидящей под иконами богородицы и прикладываются к ее колену, а затем становятся вокруг котла двумя концентрическими кругами, мужчины внутри, женщины снаружи. До полуночи происходит общая молитва со слезами и поклонами, а в полночь молельщики спускают по пояс одежду (женщины – до груди), берут у богородицы свернутые жгутами полотенца и начинают круговое радение, бегая друг за другом и ударяя переднего жгутом, припевая при этом:

«Хлыщу, хлыщу, Христа ищу,

Сниди к нам, Христос, со седьмого небеси,

Походи с нами, Христе, во святом во кругу,

Сокати с небесе, сударь Дух Святой!»

Это радение продолжается до тех пор, пока радеющие не заметят в чане колыхания воды, тогда они падают на колена и видят над чаном сияние и в нем младенца. Тогда пророчица окропляет верующих водой из чана, приговаривая:

«Даром Св. Духа помазайтесь, Духом Св. наслаждайтесь, в вере не поколебайтесь».

Кроме этих главных обрядов у людей Божьих принято воскурение фимиама, причащение квасом, хлебом, изюмом (виноград), возжение свечей, крестное знамение, целование икон, поклоны, о чем мы частью уже упоминали.

После каждого радения бывает общая трапеза, на которую каждый участник несет свою долю припасов. За трапезой поют подходящие распевцы, поминают своих братьев умерших и отсутствующих.

Мы не включили в круг элементов хлыстовского богослужения трех обрядов, о которых всегда упоминают исследователи хлыстовщины, но относительно которых существуют большие сомнения: мы говорим о религиозном разврате, будто бы происходящем на радениях, о причащении грудью богородицы и о заклании младенца, рожденного богородицей.

Мы выделили эти обряды особо, так как сведения о них очень недостоверны, и исследователи далеко не выяснили окончательно вопроса об их подлинном существовании. Можно, пожалуй, считать за факт, что все три обряда происходили когда-либо в той или иной общине, но не как общераспространенный обычай, а как частное явление в каком-нибудь отдельном корабле или даже особом ответвлении секты Божьих людей. Наиболее часто повторяющимся может, пожалуй, считаться случай свального греха во время радений или просто нарушение целомудрия между братьями и сестрами.

Но мы не имеем возможности рассматривать и этот факт, как общераспространенный; мы знаем, что существуют общины хлыстов совершенно целомудренныя и даже не имеющая радений.

Литература о хлыстах сообщает много фактов борьбы «корабельщиков» против нарушения целомудрия в их кораблях. Бывали даже попытки совершенно разделить женщин от мужчин и устраивать богослужебные собрания особо для каждого пола. Раз была борьба, очевидно, были и факты нарушения целомудрия. Героической попыткой вырвать с корнем грех из среды верных было появлениe в хлыстовстве скопчества.

Оскопление из религиозно-этических соображений издавна практиковалось в Церкви. Кроме того, что отдельные духовные лица прибегали к этой операции для защиты себя от соблазна и оскопляли желающих, существовали целые секты (валезание), одним из принципов которых было оскопление. Психологическая сторона этих фактов понятна.

Античный мир знал чувство рабства половому чувству и радость освобождения от него

Я сохранил доныне чистым тело

От женских ласк –

гордо говорит Ипполит у Эврипида. Ту же тяжесть и помеху духовному росту чувствовали в поле многие знаменитые отцы Церкви, как, напр., Ориген и Леонтий, епископ антиохийский, оскопившие себя с ссылкой на XIX главу от Матфея. «Чиханье, как и половой акт, парализует все способности души»; презрительно – брезгливо пишет Паскаль в своих «Мыслях»; «меня томит желание оскопиться», говорил Вл. Соловьев Ф. Шнерку (Розанов. Сем. Вопрос, II, 169 изд. 1903 г.).

Хлыстовские радения с их физическим возбуждением представляли очень скользкий путь в смысле нарушения целомудрия, и естественно среди хлыстов зародилось никогда не виданное прежде в России явление – скопчество.

Основателем скопчества считают Кондратия Селиванова и образование его относят к концу XVIII века. Прошлое Селиванова мало известно; в качестве хлыстовского пророка он подвергался преследованиям, долго скитался по России, был в ссылке в Сибири; затем двадцать лет своей жизни провел в Петербурге, пользуясь широкой известностью и божескими почестями. В 1820 году он был сослан в Суздальский монастырь, где и умер в 1832 году. Расцветом скопчества были годы пребывания Селиванова в Петербурге. Это было время общего увлечения мистицизмом, масонством, тайными науками, новыми сектами. Сам император сначала увлекался масонством, потом возлагал большие надежды на «духовный союз» Татариновой, а однажды даже посетил Селиванова. Селиванов произвел большое впечатление на мистически настроенное петербургское общество. Его постоянными посетителями сделались члены высшего, придворного общества, великосветские дамы, генералы, сенаторы, министры. Благодаря благосклонному отношению правительства, секта укрепилась во многих местах России, так что периоды гонений уже не могли искоренить ее.

Основной принцип скопчества можно выразить следующими словами его основателя: «Лепость (синоним чувственной красоты, сладострастия) весь свет поедает и от Бога отвращает, и к Богу идти не допускает; и потому многие в пагубной лепости пророки – пророчества, учители – учительства, угодники и подвижники – своих подвигов лишились. Удаляйтесь злой лепости. Уж змею бить, так и бей поскорей до смерти, покуда на шею не вспрыгнула и не укусила!». Средство «убить змею», похоть – физическая операция, лишение себя органа похоти. Сам Христос приходил в мир не только для того, чтобы преподать людям истины веры и нравственности, но и для того, чтобы научить их оскоплению. Обрезание ветхого завета было только прообразом истннного обрезания, проповедуемого скопцами. Сообразно с этим, они толкуют и Евангелие, делая невероятные натяжки. По их толкованию, на тайной вечери Христос совершил над учениками «очищение», а Иуда избег этого, выйдя вон, и евангельское сообщение, что «Иуда изшед удавился», надо понимать в том смысле, что он женился!

Так как заветы Христа были забыты людьми, то Христос вторично явился на землю в лице Селиванова. Это второе явление Христа совершилось в силе и слове. Первый Христос явился гонимым и презираемым нищим, а второй (Селиванов) родился «от тысячи колен царских» и есть, по убеждению скопцов, не кто иной как, император Петръ III. Он воплотился от «приснодевы Елизаветы Петровны», которую скопцы почитают, как Богородицу, молятся ее изображениям, как иконам, целуют полтинники с ее изображением и слагают ей священные гимны. Об этом чудесном рождении скопцы рассказывают следующим образом:

Елизавета Петровна, Царица Небесная, «разблажилась Св. Духом», помолилась Богу Саваофу и затрубила в золотую трубу. Тогда растворилась ее утроба и явилось на свет «вознеженное дитя».

Рожала я, рожала я,

Рожала я, да не мучилась,

Была девой, была девой,

Порода девой осталася.

Узнав о чудесном рождении, вся вселенная возликовала, земля и небо обновились, ангелы, архангелы и вся сила небесная помолились, стены адовы повалились.

Новый Христос получил все божественные свойства первого, «в нем пребывает Сам Господь Саваоф с ручками и ножками», он всемогущ, всеведущ, имеет власть разрешать от грехов, и помимо него нет спасения.

Вся дальнейшая биография Селиванова строится по аналогии с евангельскими фактами, понимаемыми иногда прямо, иногда аллегорически.

Смерти Селиванова скопцы не верят и ожидают его последнего явления.

Скоро батюшка явится,

Красно солнышко прикатится,

В дом Давыдов возвратится,

На престоле воцарятся.

Тогда наступит страшный суд, который совершится в Петербурге.

Многие побегут из своего дому,

Пойдут от суда страшного прятаться,

Многим придется досыта наплакаться От своих дел!

Им будет сказано:

Подите прочь,

В темную ночь,

Вы свет Христов проспали!

Наоборот, все верные получат награду и будут царствовать вместе с Искупителем, «Его Императорским Величеством Господом Иисусом Христом, милостивым Государем Петром Федоровичем».

Во всем остальном теоретические представления скопцов тождественны с хлыстовством.

Также много общего у них с хлыстами в быте культе. Живут скопцы дружными общинами, поддерживая друг друга и своих учителей, делая большие сборы для помощи своим сосланным и заключенным единомышленникам. Общины одного района часто объединяются в более обширные ассоциации; при наличности правительственных преследований скопцы не могли объединиться в правильную Всероссийскую организацию, но все же они поддерживают связи друг с другом, имеют миссионеров, разъезжающих по губерниям, есть указания на особый скопческий шифр, символические знаки и т. п.

В домашней жизни скопцы отличаются трудолюбием, часто бывают очень богаты. В ссылке они не оставляют своих навыков к труду и в этом смысле благотворно действуют на население, среди которого их селят. В Сибири они успешно занимались земледелием, разводили огороды и сады, строили мельницы и учили население разным ремеслам. Они умеренны в пище, трезвенники, женщины их не любят наряжаться и не носят украшений.

Они искусные и настойчивые пропагандисты своего учения. Отчасти это объясняется существующей среди них легендой, что страшный суд совершится тогда, когда число последователей их учение достигнет 144 тысяч. Для того, чтобы достигнуть этого числа, скопцы кроме мер убеждения считают возможным применять насилие, начивая от совращения в ересь подкупом и до насильственного оскопления.

Культ скопцов, за исключением второстепенных подробностей, тождественен с культом людей Божьих. У них бывают те же беседы, те же радения, на которых поются песни, сложенные в хлыстовских кораблях; кроме этих песен у скопцов приняты свои особые песнопения, сюжетом для которых служит повествование о жизни, страданиях и втором пришествии Селиванова.

Описав секту людей Божьих и ее ответвление – скопчество, попытаемся сделать возможную оценку этих движений, останавливаясь гл. обр. на хлыстовстве. Сделать полную и научную оценку этого движения с точки зрения религиозной, этической или психологической сейчас является делом невозможным по двум причинам. Во-первых, у нас нет толково собранных и точно проверенных сведений о хлыстах. Правда, собирание сильно затруднено множеством разделений, «толков» среди людей Божьих, так что в эту категорию, с одной стороны, относят сектантов, живущих по весьма элементарной формуле:

Мы не по закону,

Мы но благодати,

Озарив икону,

Ляжем на кровати.

(Бальмонт).

С другой стороны, этим же именем называют общины, даже не совершающие радений.

Во-вторых, у нас совершенно не существует науки о религии, которая одна могла бы разобраться в сложных религиозных состояниях радеющих. Только точный анализ психических состояний радеющих по сравнению с таковым же состоянием христианских святых, католических мистиков, квиетистов, гезихастов и т. п. дал бы нам научную психологическую оценку хлыстовства. Нечего и говорить, что наши исследователи, люди исключительно духовного звания или ведомства, не задаются подобными вопросами. Оценки этих «исследователей» тем проще, чем сложнее вопросы. Лучший из них, автор первого труда о людях Божьих, Добротворский, находит возможным ставить над хлыстовством минус, потому что-де они не признают светской власти. Богословская оценка хлыстовства также трудна при настоящем положении богословской науки. Пока у нас нет особой дисциплины «христиаской психологии», и наши богословы дальше Фонсегрива в психологии не идут, дело оценки всякой мистической секты делается невозможным.

Отказываясь, таким образом, от попытки строго-научной оценки секты, приведем несколько общих соображений.

В чем обаятельность секты Божьих людей для простого народа? В ее доступности и простоте. Она доступна самым простым, темным душам и дает им всю ту блаженную полноту чувств, на которую они способны.

Дураки вы, дураки,

Деревенски мужики –

поют про себя симбирские хлысты –

Как и эти дураки

Словно с медом бураки,

Как и в этих дураках

Сам Господ Бог пребыват.

Вероучение хлыстов несложно, оно почти отсутствует; главное – радения, телесное воплощение Бога, культ, который дает необычайные восторги. Эта простота и доступность усугубляются национальным характером хлыстовства; это – не византинизм православной Церкви, не немецкий дух баптизма, штундизма, евангелизма и т. д., это нечто свое, русское, народное, как будто давно известное, родное; священные песни имеют характер частушек, поются часто на народные мотивы, пляски очень напоминают хороводы или даже трепака; при этом сохраняются крестное знамение, иконы, поклоны, – все те приемы, к которым привыкло религиозное чувство народа. Кроме всего этого, сама основная мысль о близости Бога, о жизни его среди простых людей, о Христе, который в рабском виде бродит по русской земле, благословляя ее желание видеть, осязать, «иметь за пазухой» Христа – все это глубоко национально.

Хлыстовство в элементарном виде удовлетворяет все главные потребности чсловека: его потребность общаться с людьми, потребность этическую и потребность религиозную. Потребность социальная удовлетворяется любовной жизнью с единоверцами, частыми собраниями, взаимопомощью, праздниками. Потребность моральная насыщается строгой этикой хлыстов, благожелательным настроением их, воздержанностью, вообще проповедью и соблюдением элементарных этических требований. Наконец, религиозное чувство находит себе удовлетворение в богослужебных собраниях хлыстов.

Надо себе представить психологию человека, которому сначала сообщают, что Христос снова явился на земле, что его можно видеть, которого потом везут «в гости к батюшке», где он под именем Христа видит часто весьма замечательного человека, обладающего неотразимым влиянием на людей, властностью, поразительным знанием человеческой души и глубоким проникновением в жизнь космоса. Мы особо подчеркиваем эту последнюю черту у хлыстовских пророков: ими как-будто владеют какие-то стихийные, природные духи, которые дают им возможность жить и чувствовать в унисон с природными силами миpa и человека. Но, даже если пророк и не обладает чрезвычайными силами, обычно он умен и начитан в писании, а этого довольно, чтобы закружить голову серому человеку, имеющему у себя в запасе едва ли больше двух-трех сотен слов и с трудом могущему перечислить дни недели. И не только слова «Христа» действуют на прозелита, – его поражает вся обстановка радения: яркий свет, белые одежды, присутствие и близость всех божественных сил – богородицы, ангелов и т. д.

Вся поэзия хлыстов проникнута интимно-нежным отношением к близкому Богу, радостью этой близости, чувством подъема всех психических сил.

Осип старенькой,

Богу миленькой –

вопрошается в одной песне Иосиф о Христе –

Куда он бежал?

В яслях лежал.

Куда он ушел?

Куда он забрел?

В вертепы, в горы,

В нищенские домы.

В нищевских домах,

В чистых душах

Ангелы поют,

Христа даруют.

Или:

На седьмом на небесе

Сам Спаситель закатал.

Ай, душки, душки, душки!

У Христа-то башмачки

Сафьяненькие

Мелкостроченные!

По этим песням чувствуешь, какую радость должны испытывать люди Божьи, которым кажется, что все божественные силы, которые они благоговейно почитали с детства, сошли к ним, живут с ними. Это чувство подъема объективно выразилось в виде песен, поэтических достоинств которых не отрицают даже церковные исследователи.

Приведем примеры:

Будьте тверды, корабельщики,

Торжествуйте над бурею!

Святой Дух между нами.

Не бойтесь ни пожара, ни урагана!

Наш отец Христос с нами,

Его мать Акулина Ивановна с нами,

Онъ придет! Он явится,

Чтоб соединить верных корабельщиков,

Он поставит мачты крепкие,

Он распустит паруса несокрушимые.

Эта песня носит явные следы книжных влияний. Вот образец творчества более народного:

Царство, ты царство, духовное царство!

В тебе, в царстве, благодать великая;

Праведные люди в тебе пребывают,

Они в тебе живут и не унывают,

Надежду на Господа всегда полагают,

На Духа Святого они уповают,

Они друг со дружкой пребывают.

Сказать ли вам, братцы, про это про царство?

Как построил царство Отец сам небесный.

Домы понаставил Дух государь святой.

По этому по саду батюшка гуляет,

С дерев плодовитых плоды собирает,

В едином месте он их сохраняет,

И еще вновь дерева государь сажает;

Древа посадивши, сам он глаголет:

«Растите вы, древы, и плоды давайте,

На всякое время все вы расцветайте,

Вы будете, древы, нервы во саде;

В духовном царстве будете любезны

Отцу и Сыну и святому Духу,

И матушке Божией Царице Небесной».

Приведем еще одну песню, в которой народный былинный склад особенно заметен:

Ходила дева по чистому полю.

Искала Богородица Иисуса Христа,

Ииcyca Христа, Сына Божия,

Сына Божия искупителя,

Искупителя – света батюшку.

Навстречу Богородице шел Иван Предтеч,

Что Иван Предтеч, Христов пророкъ.

Как возговорит Иван Предтеч – Христов пророк:

«Что ты, Дева Богородица, ходишь по полю?

Что ты, матушка, ищешь по чистому?»

Отвечала ему Богородица:

«Хожу я, гуляю по чистому полю,

Ищу, не найду Иисуса Христа,

Ииcyca Христа Сына Божьего,

Сына Божьего искупителя».

Ты поди, Дева Богородица, во чисто поле;

Во чистом поле три древа стоят,

Что первое древо кипарисовое,

А другое дерево анисовое,

А третье дерево барбарисовое.

Из тех трех древ церковь строена;

Во той ли во церкви три птицы поют,

Поют они песни евангельские,

Гласят они гласом архангельским:

Аллилуйя, аллилуйя, Господи помилуй!

На златом престоле там Христос сидит,

Призывает он к себе детушек,

Говорит им слова приветные:

«Ай, вы нуте-ка, други, порадейте-ка,

Золотые коренья не стаптывайте,

Серебряны веточки не обламывайте,

Бумажные листочки не осыпливайте,

А вы нуте-ка, други, порадейте-ка,

Меня Христа Бога поутешьте-ка,

Мою матерь Богородицу порадуйте;

Освечу я вас, други, золотыми лучами.

И сошлю вам, мои други, с небес Дух святой».

Но вся эта полнота жизни в хлыстовской церкви имеет свою обратную сторону. Прежде всего подозрительны те искусственные, механические способы (пляска, верчение), которыми люди Божьи приводят себя в состояние религиозной экзальтации. Эти средства так же искусственны, как гашиш, опиум или веселящий газ, и внешние проявления экзальтации людей Божьих, их судорожные прыжки, подергиванья, конвульсии, гримасы (см. об этом добросовестный и обильный подбор фактов в статье Д. Коновалова «Религиозный экстаз в русском мистич. Сектанстве»), идентичны с проявлениями при отравлении наркотическими веществами или опьянении. Как и у гашишистов или опиофагов, у людей Божьих развивается религиозное сладострастие, они как бы объедаются «Духом Святым», становятся духовными гурманами, сластолюбцами. Внешний мир, человечество, история для них умирает, потому что в своих радениях они имеют обильный источник наслаждения, не оставляющий места никаким влечениям к иной жизни. Является даже презрительное отношение к миpy, добродушные и любящие в своей среде – становятся лукавыми, хитрыми и мстительными по отношению к «внешним». Развивается духовная гордость, чувство достигнутого совершенства, святости, а это чувство, притупляя осторожность и контроль над собой, приводит иногда Божьих людей прямо к «глубинам сатанинским» и саморазрушении. Мы имеем в виду нарушения целомудрия и наклонность к истязаниям, насилию, крови. Эти явления естественны: сильное психофизиологическое возбуждение всегда имеет тенденцию перейти в умопомрачение, неистовство, временное буйное помешательство. Это известная психиатрам последняя фаза маниакального возбуждения, начинающаяся с беспричинной радости, улыбок, переходящая в буйное веселье, хохот, непоседливость и кончающаяся разрушительными и насильственными действиями. Уже обычай бичевания «святыми жгутиками» должен навести на некоторые размышления; иногда это бичевание кончается кровавыми неистовствами, покушениями на убийство и самоубийство и т. д. (см. Кутепов, стр. 314). История знает примеры подобных же явлений в прошлом. Вспомним секту анабаптистов с Иоанном Лейденским, это избранное общество святых, кончившее общим развратом и кровью. Дионисические оргии и неистовства жрецов Кибеллы по своей психологии очень близки к экстазам Божьих людей.

Вырождение секты людей Божьих в скопчество еще более подчеркивает те внутренние опасности, к которым ведет хлыстовская мистика.

Во всяком случае, хлыстовская церковь при своем видимом сходстве с Церковью Апостольской представляет, может быть, самое опасное для русской Церкви явление и самый соблазительный случай принять имитацию за подлинное явление на земле божественных сил.

Литература. И. Добротворский. Люди Божии. К. 1869 г.

К. Кутепов. Секты хлыстов и скопцов, изд. II. Ставрополь 1900. (Приведена подробная библиография).

«Хлыстовство» – статья в «Энц. Сл.» Брокгауза, где приведена литература предмета.

Д. В. Реутский. Люди Божьи и скопцы. 1872. Очень пристрастная, полуофициальная, корыстно написанная работа. Ценна многими конкретными фактами.

Психологию радений легко себе представить с помощью романа Мережковского «Петр и царевич Алексей» («Эпилог»). Помещенное в этом романе описание радения основано на внимательном изучении литературы. Надо только иметь в виду, что автор описал, как несомненно достоверный, такие подробности хлыстовского богослужения, которые оспариваются исследователями.

Д. Коновалов. Религиозный экстаз в русском мистическом сектантстве. «Бог. Вестн.» 1900 и 1908 г. Работа исключительно описательного характера; очень ценна тем, что автор изучил громаднейший материял, наполовину недоступный публике (архивные дела о хлыстах), а примечания к статье представляют самую полную библиографию вопроса. Есть отдельно – ч. I (физические явления в картине сектантского экстаза). Сергиев Посад. 1908, ц. 2 р. 25 к.