протоиерей Геннадий Фаст
Кто же Сей? Книга об Иисусе Христе

Христос – Учитель

Как обращаются в Евангелии ко Христу Его ученики, Его последователи и даже Его противники – книжники и фарисеи? Как они Его называют? Учителем, или Равви. «Рав» – это по‑еврейски «учитель», «равви» – звательный падеж этого слова. В этом есть что‑то глубинное и очень важное.

А как назывались люди, последовавшие за Христом, уверовавшие в Него? Православными? Католиками? Христианами? Тоже нет. Они назывались учениками. Слова «христианин» в то время еще не существовало. Оно появится не скоро, и не в Иерусалиме, а в языческом городе Антиохии Сирийской, или в Великой Антиохи 76, когда туда будет занесено христианство 77. Слово «католик» появится только к концу I века, а слово «православный» – и того позже. Эти наименования приходят в свое время по тем или иным обстоятельствам церковной жизни, а вот слова «Учитель» и «ученики» были изначально.

Учитель наставляет учеников, ходит с ними по пшеничному полю, плывет с ними в лодке через Геннисаретское озеро. Он учит их, немного отчалив от берега, на котором собрались люди слушать Его, и в синагоге, и даже в Храме. Учитель и ученики – это глубинная природа отношений Христа с Его последователями.

А Бог где‑нибудь называется Учителем? Ни в Ветхом, ни в Новом Завете мы нигде не найдем слово «Учитель» в связи с Создателем. А вот Христос везде называется Учителем. Кстати, один из великих древних христианских учителей, Ориген, видимо, настолько проникся духом учительства, что в одном из своих «Слов» заключает, что рай – это аудитория, в которой все верующие – студенты, а Христос – Учитель 78.

Учитель и ученики составляют школу. Значит, и наша Церковь есть школа. Но зададим себе вопрос: похожи ли наши приходы на школу? Напоминают ли отношения батюшки с прихожанами отношения учителя и учеников? Священник похож, скорее, на жреца, который служит требы и возносит молитвы. Каждый приходит со своей нуждой и менее всего намеревается учиться. Да и многие священники тяготятся надобностью учить Царствию Божию. Здесь есть о чем‑то задуматься. Естественное состояние Церкви – Божественная школа.

Как известно, Христос крестился и начал учить в тридцать лет. Сказано: Ходил Иисус, уча в синагогах (Мф.4:23; 9:35). До этого возраста Сын плотника и Сам плотник жил в безвестности в Назарете. Это не случайно: тридцать лет – возраст библейского совершеннолетия. Может ли восемнадцатилетний юноша быть хорошим учителем? Ему самому еще только предстоит стать студентом и продолжить учебу. Левит только в двадцать пять лет мог приступить к левитскому служению, которое сродни дьяконскому и не носит характер учительского. Прямой потомок Аарона лишь в тридцать лет посвящался в священнический сан и становился учителем.

По существующей ныне практике, учитель должен предъявить диплом о высшем образовании, подтверждающий его право на учительство. Какую школу окончил Иисус? Когда Христос начал учить, то дивились Иудеи, говоря: как Он знает Писания, не учившись? (Ин.7:15).

Среди нас есть учителя, но если мы чему‑то кого‑то учим, то лишь потому, что прежде выучились сами. У Христа этого не было, а что же было? Когда иудеи удивились Его знанию Писания, Он сказал: Мое учение – не Мое, но Пославшего Меня (Ин.7:16). Иисус прямо переадресовывал Свое учение Небесному Отцу, Его устами говорит Отец. Филипп, один из учеников Христовых, дерзновенно попросил: Покажи нам Отца, и довольно для нас(Ин.14:8). Иисус ответил ему:

Столько времени Я с вами, и ты не знаешь Меня, Филипп? Видевший Меня видел Отца; как же ты говоришь, покажи нам Отца? (Ин.14:9).

Слышавший Иисуса слышал Отца, потому что Иисус есть Слово Отца, Предвечное Слово, исходящее от Бога. Учительство Иисуса отличается от всех других учительств тем, что это учительство пославшего Его.

Что означает запрет Иисуса, содержащийся в Евангелии:

А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель – Христос, все же вы – братья; и отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах, и не называйтесь наставниками, ибо один у вас Наставник – Христос (Мф.23:8‑10)?

Один учитель – Христос, один наставник – Христос, а Отец – Сущий на Небесах. Никто никогда не обратился к Иисусу: «Отче». Ему часто говорили: Иисус, Сын Давидов! помилуй меня (Лк.18:38). Во Христе, во всей Его природе было сыновство, Он – Сын. Слово Отца, воплотившись, стало нашим Учителем и Наставником. И Он у нас один, и нет у нас других Учителей. Поэтому никто не может создать иное или новое учение.

Часто говорят, что в мире все изменяется, наука развивается, общественные отношения усложняются, не пора ли и Церкви развивать свое учение? Может быть, и пора, но кто именно будет его развивать? Ни священник, ни Патриарх, ни Папа Римский сделать этого не смогут, не может и Вселенский собор. Только один Учитель у нас, Христос, а сами мы способны лишь нагородить всякого рода новой богословской чепухи. Кстати, Ориген говорил, что о том, о чем умолчал Христос, можно рассуждать, лишь не противореча правилам веры. Если же мы вступаем в противоречия, то впадаем в ересь.

Казалось бы, можно и порассуждать, в Библии не сказано о многом. Но судьба самого Оригена поучительна и печальна. Все, что он позволил себе говорить помимо правила веры, Церковь отвергла, как ересь. По теории вероятности, мог бы хоть раз попасть в точку, да так и не попал… Вот и мы с вами если отрываемся от того, что сказал Учитель, и начинаем учительствовать сами, то ничего, кроме ереси, не создадим. Поэтому нам близок не принцип Оригена, а принцип святителя Иоанна Златоуста: «О чем не написано, о том не рассуждаем». Учить может только Учитель, а Учитель у нас один.

А кто такие Учителя Церкви? Церковь знает великих Учителей, таких как Афанасий Великий, Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст и Блаженный Августин.

Есть учителя, значение которых меньше, такие как наши доктора богословия. Учат и наши батюшки. Апостол Павел пишет:

И Он поставил одних Апостолами, других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями (Еф.46:11).

Так не противоречит ли Павел Христу, своему Учителю? Господь сказал: …один у вас Учители, а апостол говорит, что в Церкви поставлены учителя. Дело в том, что Учитель, Который дает учение, — один, а учителя – это педагоги, передающие учение. Итак, есть Учитель, и есть учителя.

Обратимся к аналогии. Ученые открывают законы, которые впоследствии называются их именами. Всем известны, например, законы Ньютона, существует теория относительности Эйнштейна. А в чем состоит предназначение школьного учителя? Изучив эти законы, он помогает разобраться в них ученикам. Все учителя Церкви, начиная от величайших и вплоть до скромного сельского батюшки, познав учение Учителя – Христа, преподают его православным христианам. С этого начинается и на этом заканчивается наше учительство, поэтому мы не грешим, когда говорим о наставниках и учителях.

Слова «наставники» и «учителя» часто звучат везде в посланиях апостола Павла. Он нисколько не противоречит Евангелию, потому что никоим образом не отождествляет Христово Учительство, которое одно, с учительством, которое осуществляет священнослужитель. Всякий православный христианин может учить. Не только священники, но и семинаристы говорят о «пиджачниках». «Пиджачники» – это доценты и профессора духовной семинарии и академии, не облеченные священным саном. Почти все архиереи – их ученики, потому что именно у них учились Слову Божию. И вы можете стать учителями, отправившись в воскресную школу, к своим родным и близким и даже на стадион или в театр. Мы можем учить, но только как педагоги, как передатчики учения.

Мы уверены, что, когда Учитель придет к нам во второй раз, Он продолжит Свое учение, прерванное Им на Елеонской горе. Тогда Сам Учитель будет говорить о вещах, о которых у евангелистов и апостолов мы прочитать не можем. А сейчас наша школа – Церковь Христова. Следует отметить благородный характер ее учительства, харизма которого передается через рукоположение. Любое учение рассматривается собором епископов и утверждается восприятием (акцепцией) народа церковного. Следует отличать харизму учительства от знаний. Знания в рукоположении не передаются. Как рудокоп руду, так пастырь добывает знание церковного учения через духовное делание и учительство.

Перейдем к теме отцовства. Почему все‑таки имеются отцы? Пророк Елисей обращается к Илии: Отче, Отче 79 Елисей и Илия – пророки, но никого из них нельзя называть отцом. Сам Христос рассказывает притчу о богаче и Лазаре, где тоже имеется обращение: Отче Аврааме! (Лк.16:24). И при этом Господь говорил, что никого не следует называть отцом. Как объяснить это противоречие?

Обращение «отец» не запрещено. В каком смысле отцом является священник? Христос сказал, что Мое учение – не Мое, но Пославшего Меня (Ин.7:16). Дети называют отцами своих родителей, так как они получили от них жизнь. Священник – отец посредством благодати, полученной через рукоположение. Он – проповедник, учитель, совершитель Таинства Крещения, но к жизни вечной рождает не он, а Бог. Священник погружает младенца в воду и молится, а рождает Господь. Рождение происходит от Духа Святого, но через человека, поэтому, когда мы говорим: «отец Петр», «отец Николай», «отец Иоанн», мы всякий раз обращаемся к Отцу Небесному, Который приходит к нам через людей, поставленных на это служение.

После Нагорной проповеди народ дивился учению Его (Мф.7:28). Чему он дивился? Ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи(Мф.7:29). В чем же заключается различие?

Книжники и фарисеи честно отрабатывали свой хлеб, повествуя о том, что сказано в книге Второзакония или у пророков. Чтобы узнать, как следует поступить в той или иной ситуации, они открывали Писание и учили в соответствии с ним. А Христос добавлял к написанному: А Я говорю вам. Вот в чем состояла суть Его учительства. Так не говорил никто из иудеев. Это шокировало людей, это потрясало их. Одни говорили, что Он сумасшедший, другие – что в Него вселился бес. Однако Господь не походил ни на сумасшедшего, ни на бесноватого. Кто же Он? И эта загадка три с половиной года будоражила всю Иудею. Действительно, Кто же Сей, если и ветры и море повинуются Ему? (Мф.8:27). Кто же Сей, Кто после Бога говорит что‑то еще? Это всех потрясало, одних смущало, других соблазняло, иных злило, некоторых покоряло, и они, не задумываясь, шли за Ним и учились у Него. Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи. Он учил как Дающий учение, а не как преподающий его. Слова Христовы воздействовали на сердце, а не только на разум, они покоряли слушающего, не оставляя его равнодушным.

Так о чем же говорил этот удивительный загадочный Учитель из Назарета?

Он не создал никакой вероучительной, философской или политической доктрины. Свидетельство тому – тот факт, что философы, представляющие самые различные школы и направления, находят почву для своих размышлений в словах Христа. На них основываются самые разные политические системы: рабовладельческие, феодальные, монархические, демократические и даже социалистические, находят нечто для себя в словах Христа, так же как и любая конфессия. Если бы Господь дал нам догматическое богословие, такое, как например, догматическое богословие митрополита Макария 80, в котором имеется все: учение о Боге, учение о Троице, учение об Ангелах, учение о творении мира, учение о Церкви, учение о благодати и учение о вечной жизни, то разве существовали бы конфессии? Они бы не могли существовать. Ни одна конфессия, кроме православия, не основывает свое вероисповедание на догматическом богословии митрополита Макария.

Почему на словах Христа могут основываться настолько различные взгляды, подходы и убеждения? В этом кроется некая загадка, а отгадка заключается именно в том, что Спаситель не предложил никакой системы. В молодости я задавался острым и весьма болезненным вопросом: какое вероисповедание «правильное» и правильно ли верю я сам? Я никак не мог понять, почему Господь не сказал обо всем ясно? Никто бы в этом случае не спорил и даже не искал, все бы было очевидно. Лишь позже я понял, что если бы Иисус оставил после Себя догматическое богословие, то осталась бы лишь мертвая буква, а жизнь ушла бы.

Художники совершенно по‑разному изображают природу, по‑разному о ней думают и исследователи. Такова жизнь. Сказанное Христом – это сама жизнь, это само Царство Божие, тогда как всякая доктрина – это некое сужение, умаление истины: неизреченное – изрекается, неописанное – описывается, полнота жизни вкладывается в узкие рамки несовершенных человеческих представлений. Господь поступал иначе, поэтому Его слова могут привлечь всякого, как и природа. За превращение Нового Завета в доктрину христианам пришлось дорого заплатить. На этой почве произошло много расколов и возникли различные ереси.

В V столетии случился раскол и возникли различные христологические концепции. Внимательное сопоставление современного учения Армянской и Русской Православной Церквей показывают, что мы говорим практически об одном и том же, только используем при этом различную терминологию. Некоторые богословы считают этот раскол историческим недоразумением. Другие, наоборот, полагают, что имеются принципиальные расхождения, но сейчас речь не об этом, а о том, что христиане не раз превращали слова Христа в концепции, и, как правило, крайне неудачно.

Впрочем, случались и счастливые исключения, как например, в случае с богословием митрополита Макария. Думаю, мы не погрешим против истины, если скажем, что эта концепция оказалась очень удачной. Первую попытку предпринял еще Ориген, а завершился процесс в VIII веке составлением изложения православной веры Иоанном Дамаскиным 81. Восемь столетий должно было пройти, пока, наконец, все не было собрано в единую концепцию! Но слова Христа ни в какую концепцию не впишешь, они – сама жизнь. Православие – это должное восприятие Господних слов, а не некая безупречная доктрина.

Что написал Сам Иисус? Ничего. Он не был писателем. Он просто учил, потому, что Он Сам есть воплощенное Слово. Пилат спрашивает: Что есть истина? (Ин.18:38), а Истина стоит перед ним. Истина не «что», а «Кто». Истина – это не концепция, не доктрина. Пилат знал римскую философию, видел различия в учениях различных философских школ и понимал, что философы давно запутались в том, что есть истина. А Она стояла перед ним, и он Ее судил, хотя и чувствовал, что осуждать Истину он не вправе. Так вот, Иисус ничего не написал, но позволил писать людям, получившим вдохновение свыше. Дух Святой сошел на апостолов, но при этом они должны были творчески пропустить через себя ниспосланное вдохновение. Бог создал мир, а книги писать – наше дело. В этом тоже состоит Божественный Промысел. Он – сама жизнь, о которой пишут люди.

На Тайной Вечере Иисус говорит: Я есмь путь и истина и жизнь (Ин.14:6). Мы должны с вами искать не учение, а Учителя. Пилат думал, что речь идет всего лишь о некоей новой доктрине. Поиск истины Казался ему пустым занятием. Пилат был образованным человеком, но, как воин, он отправился исполнять свои обязанности, в результате чего Истина оказалась распятой.

Ветхий и Новый Завет… Моисей дал людям Тору, или то, что мы привыкли называть Пятикнижием Моисея. Это – десять заповедей, плюс еще шестьсот тринадцать мицвот 82 (заповедей), плюс устная Тора, то есть предания старцев. Ну а что же принес Христос? Он проповедовал Евангелие, Благую Весть. Иначе говоря, Иисус пришел не для того, чтобы научить, а для того, чтобы обрадовать.

Знаете, как проповедовала Мария Магдалина? Она не была богословом, раввином или апостолом, но именно она в пасхальный день встретила Воскресшего Христа и после этого странствовала по городам и селам, приходила к людям и говорила: Я видела Господа (Ин.20:18). Вот она, Радостная Весть: Христа распяли, а я видела Его Воскресшим! И наша проповедь должна носить такой же характер: «Я видел Господа и приношу тебе радость!» Когда Христос родился, вифлеемским пастухам явился Ангел. Пастухи в страхе упали, Ангел Господень поднял их и сказал:

Не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь (Лк. 2:10–11).

Ангел принес нам радость. Цель нашей рождественской проповеди – обрадовать людей, возвестить им о том, что в городе Давидовом родился Христос.

Через Моисея давались заповеди и предписания, а какие новые заповеди принес Спаситель?

На Тайной Вечере Он говорит:

Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13:34–35).

Составляют ли эти слова основу какой‑либо доктрины? Нет, Человек говорит нам о любви. Юноша приходит к любимой девушке не для того, чтобы учить ее. Он приходит затем, чтобы рассказать ей о своих чувствах. Вот и Христос не учить нас пришел.

Он пришел сказать нам, что Он нас любит. Он явил эту любовь и призвал нас к ней.

Заповедь о любви к Богу и к ближнему, как к самому себе, — это ведь не учение Христа, об этом сказано еще в Ветхом Завете. В послании Иоанна сказано: это – заповедь древняя (1Ин.2:7). Но что же тогда означают слова: Заповедь новую даю вам? Заповедь древняя гласит: Возлюби ближнего твоего, как самого себя (Лев.19:18). А заповедь новая призывает: …да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. Не любовь к себе служит меркой любви к ближнему, а любовь Христова. А в чем проявилась Его любовь? Он жизнь Свою отдал за людей. Не только за Своих учеников, не только за Петра и Иоанна, но и за Своих распинателей.

Лонгин Сотник, копьем пронзивший сердце Господа, еще на Голгофе исповедует: Истинно Человек Сей был Сын Божий (Мк.15:39) — и впоследствии становится святым мучеником Христовым. Вот какова любовь Божия! Он любил даже того, чьей рукой было пробито Его сердце.

Если бы мы получили многотомное нравственное учение о любви, к чему бы оно нас подвигло? Неужели к штудированию? Иисус поступает иначе: Он умирает и прощает распинателей, любит их. Впрочем, мы не имеем права говорить: «их» или «нас», потому что все это нашими руками сделано. Мы и Каиафа, который судил Христа, мы и Петр, который от Него отрекся, мы и Пилат, который Его осудил, мы и безумная, вопящая толпа, мы и воины, забивающие гвозди. И таких Спаситель нас любит. Это и есть новая заповедь – любить так, как любил Христос.

Удивительно, но получается, что ничего нового по сравнению с Моисеем Господь и не сказал. Он привнес новое дыхание в заповеди, дал им новую жизнь. Сообщить дополнительные знания Бог мог бы, послав на землю еще одного пророка, оживить же нас Он мог только через Своего Сына. Христос‑Учитель – это родник живой воды, текущий в жизнь вечную.

Если все же говорить об учении Христа, то центральное место в нем занимает, конечно же, Нагорная проповедь. Сначала Иисус дал ученикам заповеди блаженства, которые мы слышим на каждой службе: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство небесное83 Девять раз Христос возглашает блаженства. В чем их особенность? Заповеди всегда формулируются в повелительном наклонении:

Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно. Не убивай. Не кради. Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего… 84

Заповеди блаженства не содержат приказов, в них просто провозглашается блаженство, раскрывается его секрет. Человек, делай, о чем Я говорю, и ты будешь блажен!

Нищета духовная, плач о грехах своих, кротость, миротворчество, чистота сердца… Вот в чем суть учения Христа. Секрет Его учительства в том, что Он ничего не приказывал, Он радовал и показывал людям эту радость. Вот она где! Ты ее хочешь? Принимай! Вот оно блаженство, счастье в Царствии Божием!

Далее Иисус обращается к ветхозаветным заповедям и говорит: Вы слышали, что сказано древним: не убивай… (Мф.5:21). Сказано кем? Самим Богом, а не Моисеем. Ведь Моисей только поднялся на гору, и Господь дал ему скрижали Завета, запись на камне. Слышал же эти заповеди весь народ. Иисус говорит:

Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. Если кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную. Не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои. Око за око и зуб за зуб. Люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего (Мф.5:21–43).

Все это Бог говорил древним людям. А дальше потрясающее: …а Я говорю вам. Такое может говорить только Сам Бог. Иисус – это Слово Живого Бога.

При этом Христос ничего не отменял. Он говорил:

Не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все (Мф.5:17–18).

Здесь слово «исполнить» имеет особое значение. «Исполнить» не означает принять к исполнению, выполнить и отрапортовать. Здесь «исполнить» – как наполнить сосуд живительной влагой. Это и сделал Христос. Господь выполнил то, чего другим сделать не удалось: наполнил новым содержанием ветхозаветную заповедь, не поколебав и не отменив ее.

Древним сказано: Не убивай, а что говорит Иисус?

А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «рака», подлежит синедриону (Мф.5:22). Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца (1Ин.3:15).

Господь наполняет формальную юридическую аксиому внутренним духовным содержанием.

Не прелюбодействуй. Как Иисус трансформирует эту заповедь? Он опять же не отменяет ее, но говорит, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф.5:28). По поводу развода Господь поясняет, что Моисей по жестокосердию вашему позволил вам разводиться с женами вашими, а сначала не было так (Мф.19:8). Моисей разрешал разводы не потому, что они допустимы. Не может быть законного развода. Всякий развод беззаконен, вот о чем говорит Иисус. Моисей разрешал их по безвыходности. Развести можно только при констатации факта прелюбодеяния, потому что, по словам Христа:

Никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небеленой ткани, ибо вновь пришитое отдерет от старого, и дыра будет еще хуже (Мф.9:16).

Действительно, запрети сейчас разводы законодательно, греха от этого меньше не станет. Поэтому к государственному закону у нас отношение несколько иное, чем к заповеди. Христиане – свет миру и соль земли, они пытаются осветить и осолить землю. И в тех государствах, где христианство сильно, законы ближе к заповедям Божиим, но никакого тождества все равно быть не может.

Сказано древним: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои (Мф.5:33). У древних нельзя приносить ложные клятвы, Христос же предлагает не клясться вовсе. Человек не в силах даже изменить цвет волос, не прибегая к помощи косметики, да и в этом случае он может лишь создать видимость, а изменить природу ему не дано. Христос предостерегает от любых клятв именно потому, что человеку не дано знать, что с ним случится через несколько минут, не то что через год.

Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого (Мф.5:37).

Христианину дозволительно давать обеты, но его обет христианина – это «да» или «нет», но не клятва, не божба! Вся Нагорная проповедь Христа – наполнение старого Закона новым содержанием.

Иисус учил притчами. Еще в Ветхом Завете было сказано:

Открою уста мои в притче, и произнесу гадания из древности (Пс.77:2).

Так и произошло. Христос предпочитал изъясняться именно таким образом. Однажды ученики спросили у Него, почему прибегает к притчам, говоря с народом.

Он сказал им в ответ: для того, что вам дано знать тайны Царствия Небесного, а им не дано (Мф.13:10–11).

Являются ли эти слова провозвестием эзотеризма? 85 Дескать, вам дано, а другим не дано, с вами говорю прямо, а с остальными – притчами? Христианство никогда не предполагало существование неких специальных знаний для посвященных и тех, что предназначены для профанов. Христианское учение открыто для всех и всегда. Другое дело, что университетское пособие по математике не предназначено для учеников первого класса средней школы – они его попросту не поймут. Так и здесь, есть духовные истины, о которых говорить преждевременно, поскольку не каждый способен их уразуметь. Это – не эзотерика, не тайные сокровенные знания. Секретов у христиан нет, просто то, что сверх разума, то, что иррационально, постигается духом, а для этого надо жить духовной жизнью. Одна из целей притчевой речи

Христа – подготовить наше сознание к постижению Царствия Божия.

На Тайной Вечере Господь обращается к ученикам:

Доселе Я говорил вам притчами; но наступает время, когда уже не буду говорить вам притчами, но прямо возвещу вам об Отце (Ин.16:25).

Ученики обрадовались:

Вот, теперь Ты прямо говоришь, и притчи не говоришь никакой (Ин.16:29).

Притча – не цель, а средство. Это – метод, а цель, достигаемая с его помощью, — постижение тайн Царствия Божия. Притчи – самый прямой путь к сердцу и разуму человека. Помню, один батюшка говорил: «Читаю проповедь и никакого примера не привожу. Ухожу с амвона и понимаю: зря трудился, все впустую… И наоборот, приведешь какой‑то подходящий пример, и по лицам людей сразу видишь – дошло!» Таков путь притчи, путь Христа. Кстати, христианским проповедникам не рекомендуется придумывать свои притчи. В этом есть некоторая опасность сравнения Господни подменить собственным. Это – рискованное занятие!

Таков Христос – Учитель. Человечество знает многих учителей: Будду, Конфуция, Платона, Мухаммеда… Основателей религий, учений и движений, философов и мудрецов… Однако, если сопоставить их со Христом, в глаза бросится принципиальное отличие. Учителя руководствуются собственным и людским опытом. Можно ли назвать Христа мудрецом? Соответствует ли Ему это определение? Мы так не говорим, ведь мудрец – это человек, умудренный личным жизненным опытом, может быть, опытом богообщения и даже богооткровения. Таковы учителя человечества. А Господь возвещал учение Пославшего Его. Он был Словом Отца, Он учил Сам.

Никакой граф Толстой, хотя он и начал переписывать Евангелие, не мог стать Словом Отца, не могли Им стать и другие величайшие, гениальнейшие учителя людей, в том числе и религиозные учителя. Словом Отца является только Христос, поэтому Учитель у нас один. Там, где пребывает Слово Самого Бога, — есть лишь свет и нет никакой тьмы, а в книгах любых учителей всегда присутствует теневая сторона. Все они сами нуждаются в том, чтобы быть наученными Христом. Иисус как‑то резко высказался по этому поводу: Все, сколько их ни приходило предо Мною, суть воры и разбойники (Ин.10:8). Как Прометей украл огонь с небес и принес его на землю, так и учителя порой похищают некоторые тайны Божественной жизни, передают их людям и становятся разбойниками, потому что таким образом похищают человеческие души.

С какого‑то времени и в проповеди, и в молитве я стал употреблять по отношению к Господу слово «Учитель». Оно такое родное, теплое, милое, такое евангельское! Он – наш Учитель, наш единственный Учитель.

---