Общее количество акафистов в мире сегодня насчитывает более двух тысяч. В мире в течение года в среднем появляется около сотни новых акафистов, посвященных преимущественно святым. Почему этот жанр так популярен среди верующих, какому святому написано больше всего акафистов и зачем переводить акафист с другого языка, если он уже написан по-славянски? Об этом «Журналу Московской Патриархии» рассказал участник рабочей группы по кодификации акафистов и выработке норм акафистного творчества, клирик Саратовской и Вольской епархии священник Максим Плякин. Интервью опубликовано в № 7, 2019.
Всемирное молитвенное творчество
– Ваше Преподобие, насколько сегодня развито акафистное творчество в нашей и других Поместных Православных Церквах?
– В нашей базе данных новый акафист появляется в среднем каждые 2-3 дня. Примерно 70% этого прироста обеспечивает Русская Православная Церковь (на всей своей канонической территории). За нами следует Румынская Православная Церковь, где за последние десятилетия также зафиксированы десятки новых акафистов. Интересно, что на Украине акафисты пишут не только православные. Там очень активны и греко-католики (униаты). Они составляют акафисты также и своим, католическим, святым, прославленным после разделения Церквей, в том числе и в наше время. Кроме того, известны современные акафисты, созданные латинскими католиками. Наша рабочая группа ведет учет всех существующих в мире акафистов, на любых языках и из любых конфессий. На сегодняшний день в мире написано более 2 100 акафистов. Мы зафиксировали акафистное творчество на 14 языках: церковнославянском, греческом, украинском, польском, английском, французском, финском, чешском, грузинском и др. Поэтому не будет преувеличением сказать, что сегодня акафисты пишут во всем мире.
– Насколько акафистное творчество было развито до революции и в советский период?
– Автор фундаментального исследования о дореволюционных акафистах А.В. Попов1, работая в архиве Святейшего Синода, писал, что на каждый акафист, одобренный цензурой к печати, приходилось еще два-три акафиста, цензурой не одобренных. И приводил случай, когда Синод отклонил шесть акафистов подряд святителю Феодосию Черниговскому (†1696, прославлен в лике святых в 1896 году). И только седьмой получил разрешение на печать в типографии. Поэтому, даже оперируя данными Попова, при том что и сегодня выявлены далеко не все рукописи Синодального периода, мы можем осторожно сказать: кроме, условно говоря, 150 одобренных акафистов, речь может идти о сотнях гимнов, «ходивших в народе», переписанных от руки или напечатанных на пишущей машинке и цензурой не одобренных. Время от времени они попадают в поле зрения нашей рабочей группы. В дореволюционный период акафист мог быть официально напечатан только в том случае, если его автор или правящий архиерей той местности обратился в Святейший Правительствующий Синод. Акафисты и церковные книги тогда разрешалось печатать либо Московской и Санкт-Петербургской синодальным типографиям, либо типографии Киево-Печерской лавры. И в каждом случае, конечно, текст гимна должен был пройти духовную цензуру.
О советском периоде у нас очень мало информации. Но как минимум можно сказать, что акафистное творчество не затухало и тогда. В журналах заседаний Священного Синода время от времени проскальзывает упоминание об одобрении какого-нибудь нового акафиста. Хотя их было не так много, как в 1990-е или 2000-е годы. Например, недавно в архив нашей рабочей группы передали из Харькова фотографии рукописного акафиста святителю Мелетию Харьковскому (†1840, прославлен в лике святых в 1978 году). Не исключено, что это автографическая рукопись священномученика Петра Григорьева (†1937), который в 1920-е годы служил в Курской епархии и написал акафист.
– Чем объяснить такую высокую потребность общества именно в акафистном творчестве?
– Причин несколько. Во-первых, акафист проще как текст. Те же византийские каноны, особенно каноны классического периода авторства преподобного Иоанна Дамаскина или его родственника преподобного Космы Маюмского (VIII век), очень нагружены как богословски, так и поэтически. Это высокая поэзия, и далеко не всегда наш современник может все в них понять. Многие образы, которые употребляются в канонах, необходимо чаще всего раскрывать и расшифровывать. Взять тот же Великий канон преподобного Андрея Критского: чтобы его понять, необходимо расшифровать все отсылки к Священному Писанию. Кстати, с этой проблемой в начале ХХ века столкнулся переводчик Николай Кедров. В итоге его книга комментариев получилась в три-четыре раза объемнее самого канона. Акафисты по своей внутренней структуре и чаще всего по языку проще большинства остальных гимнов из числа византийских образцов. Они намного легче воспринимаются на слух. Благодаря понятной и простой структуре при чтении акафиста нет необходимости постоянно держать в памяти библейские сюжеты.
Во-вторых (правда, это относится к русским акафистам последнего столетия), они как минимум проще по языку. Большинство из них написано не на высоком церковнославянском, а на языке, уже разбавленном и русизмами, и русифицированной грамматической структурой. Конечно, когда мы редактируем акафисты в рабочей группе, то наиболее заметные русизмы убираем. Например, в акафисте Божией Матери перед Ее иконой «Всецарица» один из хайретизмов2 звучал так: «Радуйся, скиптре и державо Афон населяющих». Казалось бы, мысль понятна: Божия Матерь издавна именуется Игуменией и Владычицей Афона, а скипетр и держава – царские атрибуты. Но в церковнославянском языке слово «держaва» имеет значение «сила, господство». И хотя этимологическая связь между славянским и русским словами очевидна, также очевидно и другое: автор акафиста употребил слово не в славянском его значении, а в русском. При редактировании хайретизм принял вид «Радуйся, державный покрове Афон населяющих». Ведь богослужебный язык нашей Церкви – церковнославянский.
Но при этом мы придерживаемся распоряжения Священного Синода: если есть «легкий налет» русского языка в тексте, то принципиально его не убирать. То есть не переводить текст полностью в русло церковнославянского языка. В частности, в акафисте святителю Луке Крымскому топонимика склоняется частично по правилам русского языка – «на Крымской земли», а не «на Крымстей», как требовалось бы в случае строго следования правилам. Слушателю акафиста такие падежные окончания сегодня уже режут слух. И то, что акафист проще нашей основной церковной гимнографии (антифонов, тропарей, кондаков, стихир и т. д.) не только по языку, но и по форме, тоже играет свою роль в увлеченности наших верующих акафистом.
И в-третьих. Если мы зададимся целью пойти в церковную лавку и купить акафист и тут же захотим приобрести там канон (за исключением четырех канонов, читаемых обычно перед причастием, плюс канон Андрея Критского), то найдем, скорее всего, только акафисты. А вот найти в продаже канон будет гораздо труднее.
– Кому из святых написано больше всего акафистов?
– Безоговорочный лидер по числу акафистов – святой царь-мученик Николай, ему написано 14 акафистов. Большинство из них на церковнославянском, есть один на сербском языке. Самый первый из них датируется началом 1930-х годов. Его автор – клирик Русской Православной Церкви Заграницей протоиерей Иоанн Аносов. Кроме того, есть акафисты, написанные как всему семейству царственных страстотерпцев, так и каждому из них по отдельности – царице, царевичу, царевнам, а также их верным слугам. Всего около 40 гимнов. Никем еще не превзойденный рекорд! И все они живут «своей жизнью» среди православных. Но цензурное одобрение получил только один из этих акафистов – «Николаю, Александре, Алексию, Ольге, Марии, Татиане и Анастасии, царственным страстотерпцам», изданный Издательством Московской Патриархии. Он одобрен Синодом в 2009 году и опубликован в «Минее общей новомученикам и исповедникам Российским».
Даже святителю Николаю Чудотворцу известно всего восемь акафистов. То есть такой всплеск богослужебного творчества, какой вызвало прославление царственных страстотерпцев, не было ни у одного святого Вселенской Церкви. Иногда спрашивают, значит ли это, что по остальным акафистам молиться нельзя? Можно, но необходимо понимать, что цензура их не смотрела. Над личной молитвенной практикой мирян властны только их духовники, но выпускать в публичное пространство желательно лишь официально одобренный гимн.
– Бывает, что оригинальные акафисты пишутся одним и тем же святым, но в разных Церквах?
– Да, конечно. Например, акафисты святым равноапостольным Кириллу и Мефодию. Первый известный акафист святым братьям был написан митрополитом Антонием (Храповицким) на церковнославянском языке во время его учебы в Киевской духовной академии. С тех пор к этому акафисту добавились еще четыре: на польском, болгарском, греческом и еще один на церковнославянском. И каждый из них – это самостоятельный уникальный гимн. Любопытно, что для нас братья Кирилл и Мефодий в первую очередь просветители славян. А греки написали свой акафист по просьбе Фессалоникийской митрополии, потому что в Фессалониках, где родились святые братья, хотели почтить их память к 1100-летию со дня преставления святого Мефодия. Также в их честь в Фессалониках построили храм. Кроме того, к этим торжествам известный песнописец Святой Горы Афон монах Герасим (Грэкас) написал отдельную службу равноапостольным Кириллу и Мефодию.
Один святой – один акафист
– Переводят ли наши российские акафисты на другие языки? Занимаются ли у нас переводами с других языков?
– Да, эта работа идет в обоих направлениях. И иногда судьба переводов акафистов бывает очень интересна. Например, акафист апостолу и евангелисту Луке впервые написали на сербском, а затем перевели на церковнославянский. Для сравнения: известный акафист Иисусу Сладчайшему был, по всей видимости, написан на церковнославянском, а затем переведен более чем на 20 языков. Обратите внимание, что вопреки распространенному убеждению, что его написали греки, первые следы греческого текста акафиста Иисусу Сладчайшему – это середина XVIII века. И это перевод нашего русского гимна, выполненный в Валахии (в южной части современной Румынии. – Авт.). До этого он известен только в славянском ареале, греческих рукописей или печатных изданий его не найдено. Наиболее вероятное время написания – XVI век. Первое печатное издание – 1623 год, Вильно. Но самый экзотический случай – перевод этого акафиста на китайский, выполненный силами нашей духовной миссии в Китае.
Несколько лет назад Сретенский монастырь перевел с греческого и издал акафист преподобномученику Николаю Новому, который пострадал в начале VIII века. Автор акафиста – известный греческий гимнограф монах Герасим (Грэкас) из Малого скита Святой Анны. Сегодня переведен с французского на русский (и готовится его переложение на церковнославянский язык) акафист святому равноапостольному Патрикию, просветителю Ирландии, почитаемому православными в Англии и Франции. Святого Патрикия совсем недавно внесли в наш официальный церковный календарь. Этот акафист написал гимнограф Русской Зарубежной Церкви профессор Клод Лопез, который живет в Швейцарии, а пишет на французском.
Замечательно, что у нас есть специалисты, которые могут сразу переводить с иностранного языка на церковнославянский. Например, Олег Алексеевич Родионов, сотрудник нашей рабочей группы и старший преподаватель Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Oн переводит с греческого сразу на церковнославянский, так как хорошо знает оба языка.
– Известны случаи, когда кому-то из святых, даже если уже есть акафист ему на церковнославянском, переводят гимн с другого языка. Зачем?
– Бывает, что гимны, созданные на другом языке, существенно талантливее, чем тот, который есть у нас. Например, акафист святителю Иоанну Шанхайскому написал по-английски его ученик, знаменитый подвижник благочестия иеромонах Серафим (Роуз). Отец Серафим пока не прославлен в лике святых, но его почитание очень велико во всем православном мире. Мы в рабочей группе рассудили так: лучше, когда праведник воспевает святого, и представили Священному Синоду на рассмотрение переводной американский акафист, несмотря на наличие двух акафистов, написанных в России. И Синод одобрил именно этот переводной акафист святителю Иоанну.
Но иногда случается, что переводной акафист и акафист местного сочинения начинают жить параллельно друг другу. Так, в планах на будущий год у нас стоят акафисты святителю Нектарию Эгинскому († 1920). Существует греческий акафист ему, переведенный на церковнославянский язык. А есть наш акафист, написанный в общине храма Всех святых в Красном Селе. Когда мы высказали свои соображения, Патриарх благословил готовить на Синод оба варианта, так как они оба – и русский, и греческий – разошлись по стране. И трудно однозначно сказать, какой из них наиболее популярен. Хотя позиция Синода у нас такова: одному святому – один акафист.
Критерии цензуры
– Каким критериям должен соответствовать акафист, чтобы комиссия дала добро на его официальную публикацию?
– Первое – акафист не должен содержать данных, пришедших к нам из недостоверных легенд, будь это события или эпитеты, не подтвержденные церковной историей или преданием. Если такое появляется, мы их из текста убираем. Второе, акафист проверяется на общее богословское качество. То есть в тексте не должно быть еретических идей или нравственно сомнительных призывов. Не должно на святого переноситься то, что в Священном Писании и богослужении адресуется лишь Самому Богу.
Например, изучая один из акафистов, написанных царю-мученику Николаю, мы даже составили рапорт на имя Его Святейшества, в котором указали, что в нем столько богословских огрехов, что проще написать новый. Но это в нашу задачу не входит, поэтому мы его просто отклонили.
Например, в тексте была заложена идея о том, что царь-мученик – это воплощение Божественной любви, а на свой мученический подвиг государь был избран Божией Матерью. Получалось, что все происходит без Бога, что только воля Богородицы выводит святого царя-мученика на его служение. Бога в этой схеме нет. И таких моментов там было слишком много.
Третье условие – это соответствие акафиста житию святого или, если речь об иконе, истории ее обретения и подтвержденным чудесам. После выявления и устранения названных недостатков начинается проверка грамматики и, возможно, языковая правка3
Когда к нам попадают акафисты, которые недавно написаны, или те, что долго «ходили в народе», то часто понятие церковнославянского языка теряет свой смысл. В них очень много грамматических ошибок, а также попадаются слова, употребленные не в славянском, а в русском значении (русизмы). И совершенно не учитывается, что два вида этой грамматики – русского и славянского языков – подчас очень различаются. Бывает даже, что русские слова написаны церковнославянской азбукой с ятями и придыханиями, но они именно русские, как слово «éтотъ» или вводный оборот «по кра`йней мéре». Плюс ошибки в лексике, синтаксисе, орфографии.
– Вы упомянули распоряжение Священного Синода, позволяющее оставлять в текстах, как Вы выразились, «легкий налет» русского языка. Но не приведет ли это со временем к полной замене церковнославянского русским языком?
– Русский язык, хотим мы или нет, все чаще заявляет о себе в новосозданных текстах. И на это есть три причины.
Первая – большинство авторов предпочитает печатать акафисты именно гражданской азбукой, а не церковнославянским набором. Сегодня чаще всего акафист публикуется набранным на компьютере, причем символами русского языка, а не славянского. В лучшем случае с ударением. А публикация славянским набором стала уделом либо Издательства Московской Патриархии, либо отдельных любителей, как «Общество памяти игумении Таисии» в Санкт-Петербурге.
Вторая – это русизмы, которые, как я говорил, все чаще проникают в церковнославянские акафисты. Например, в акафисте святителю Игнатию (Брянчанинову), который рассматривался рабочей группой, есть такие слова: «Радуйся, в молитве и богомыслии отроческия своя досуги проводивый». Но слова «досуг» в церковнославянском языке нет. Хотя у него древнерусская этимология, то есть оно восходит еще к древнерусскому языку. Таким образом, это русское слово, вставленное в славянский текст. Но мы его оставили, оно смотрелось на своем месте. И мы решили, что в этом случае можем позволить неологизм. А бывает, что какое-то из слов смотрится неорганично, и тогда мы его заменяем. Очевидно, что человек, используя это слово, мыслил не на церковнославянском, а на русском языке, писал текст на самом деле по-русски, пытаясь его облечь в церковнославянскую форму.
И третья – это акафисты, написанные на русском языке. Например, «Слава Богу за все» (автор митрополит Трифон (Туркестанов)). Это самый известный, но далеко не единственный пример того, что акафисты на русском языке уже начали появляться, это факт истории. Причем старейший акафист на русском языке был написан еще в начале ХХ века. Его автор – один из виднейших специалистов по истории богослужения в дореволюционной Киевской академии Михаил Николаевич Скабалланович. Этот акафист был посвящен Святому Духу и стилизован под латинские гимны, там метрика западноевропейской богослужебной поэзии. И эта стилизация смотрелась очень органично. Скабалланович экспериментировал не только с языком, но, видимо, еще и с ритмикой поэзии, потому что западноевропейская латинская богослужебная поэзия устроена немного по другим законам, чем привычная нам греко-славянская богослужебная поэзия.
Так что да, получается, что в ХХ веке акафисты, написанные на чистом церковнославянском языке, без русификаций, встречаются крайне редко. Ведь людей, мыслящих по-славянски и облекающих свои мысли в славянские слова, у нас очень мало. Когда кто-то из наших современников решается написать акафист, то это обычно уже не славянский язык. Если этот акафист попадает к нам, редакторам, то мы стараемся хотя бы орфографию этого текста привести к славянским нормам: слова склоняем по славянским правилам, там, где русизмы «режут глаз», ищем синонимические замены. Но в некоторых наших молитвах на эти русизмы, когда слово, которое есть в славянском языке, в акафисте употреблено в русском значении, уже не обращают внимания.
Один из наглядных примеров – это молитва о мире и преодолении междоусобной брани на Украине, которую Святейший Патриарх благословил читать после событий 2014 года. Там есть интересный оборот – обращение ко Господу: «Не попусти стаду Твоему в земле Украинской умалиться от озлобленных сродников» («Не остáви стáдо Своé, от сро́дник свои́х во озлоблéнии су´щих, умáлитися»). С точки зрения русского языка в этой фразе нет никаких проблем, потому что под «озлобленным» понимается человек, внутреннее состояние которого – злоба. А в славянском «озлобленный» – это человек, «обстоимый» (окруженный) злобой. Тот, на кого злоба направлена. И при переходе из славянского в русский слово «озлобление» поменяло значение на 180 градусов. И в этой молитве оно употреблено в русском значении, и так и читается всей нашей Церковью.
– Ваше Преподобие, с какими проблемами сталкивается ваша рабочая группа?
– Во-первых, это ситуации, когда у нас есть определение высшей церковной власти, что гимн одобрен, а самого гимна нет. Например, в 1952 году от архиепископа Минского Питирима (Свиридова) в Синод поступила просьба одобрить акафист всем Туровским святым: Кириллу, Мартину и Лаврентию (автор акафиста – протоиерей Косма Раина). Синод постановил тогда одобрить его к употреблению в границах Белоруссии. Поскольку одна из задач нашей рабочей группы – отыскивать и кодифицировать акафисты, уже одобренные церковной властью, мы, разумеется, занимаемся и текстами 1950-х годов. И когда мы взялись за этот акафист, выяснилось, что в тех российских архивах, которые были нам доступны, его нет. Обратились в Белорусский Экзархат, но акафиста не было ни у них в архиве, ни в Туровской епархии. Поэтому пока остается надеяться, что где-то однажды эта машинопись 1950-х годов найдется.
Вторая проблема: акафист был одобрен, но официально вовремя не опубликован. Так случилось, например, с акафистом в честь святителя Тихона, Патриарха Московского. Есть постановление Синода 1992 года и одобренный им машинописный экзмепляр. Есть первое издание этого акафиста, которое уже отличается от архивной машинописи. Видно, что его отредактировали, действительно сделали лучше, но уже после синодального одобрения. Есть многочисленные перепечатки этого акафиста, но все они – где-то чуть-чуть, а где-то и серьезно – отличаются друг от друга. И когда несколько лет назад Издательство Московской Патриархии решило переиздать этот акафист, то пришлось от этой идеи временно отказаться. Ведь непонятно, какой именно текст брать за основу! Это один и тот же акафист, но с разночтениями, которые не позволяют сейчас ставить вопрос о его переиздании. Надеюсь, cвященноначалие эту ситуацию урегулирует. Кроме того, в отредактированном варианте текста очень много лексических русизмов.
Третье – если акафист одобрен Синодом, а самих акафистов с этим названием несколько. Как, например, акафист в честь Смоленской иконы Божией Матери: он был одобрен Святейшим Синодом еще в 1914 году. Но с этим названием существует два разных акафиста, причем у одного из них есть несколько серьезно отличающихся друг от друга вариантов. А какой именно одобрил Синод, неизвестно – соответствующие архивные документы не выявлены. В результате мы приняли компромиссное решение: Смоленская епархия определяет, какой акафист они сами считают лучшим, а наша комиссия проверяет грамматику. Свое мнение, какой из существующих вариантов акафиста считать лучшим, высказал и Святейший Патриарх Кирилл – как бывший архиерей Смоленской епархии. В итоге выбрали тот текст, по которому смоляне уже много лет молились перед иконой «Одигитрия» в Успенском соборе.
Или, например, акафист святителю Луке (Войно-Ясенецкому). Он был написан в 1995 году симферопольским протоиереем Георгием Севериным, который составил и службу святому. За прошедшие годы многие издательства внесли в текст свои правки. Получилось, наверное, пять разных вариантов. И когда этот акафист поступил к нам в рабочую группу, пришлось эти разночтения учитывать, поскольку каждое из них уже было издано большим тиражом и кое-где могли быть удачные редакторские находки. После нас этот акафист поправили еще и члены Священного Синода и одобрили его два года назад. У греков, кстати, написан собственный акафист и своя служба святому Луке Крымскому. Их автор – ныне здравствующий митрополит Эдесский Иоиль (Фанкакос), он же написал и службу святому Паисию Святогорцу.
Иная ситуация, если решение Синода есть, известно, какой именно из гимнов им одобрен, а в современных изданиях, которые ходят в народе, этот гимн печатается с разночтениями. Тогда мы либо указываем всем церковным издательствам печатать вариант, одобренный Синодом, либо заново рассматриваем и одобряем после исправлений самый распространенный на сегодняшний день вариант этого акафиста. Например, есть четыре разных акафиста святому праведному Иоанну Кронштадтскому. Автор самого первого из них, созданного в 1970-е годы и одобренного Священным Синодом еще в 1992 году, – митрополит Харьковский Никодим. Но в середине 2000-х годов Синодальная богослужебная комиссия радикально отредактировала этот акафист. В 2008 году Священный Синод рассмотрел оба варианта текста и счел, что второй вариант предпочтительнее одобренного ранее. Этот текст и признан сегодня официальным вариантом для церковных издательств.
Был случай, когда из фондов музея Нижегородской епархии нам прислали копию акафиста преподобному Иоанну Дамаскину. На этой машинописи рукой митрополита Сергия (Страгородского), будущего Патриарха, написано: «Благословляется к церковному употреблению». И дата – 1928 год. Нам неизвестно, есть ли другие экземпляры этого акафиста, возможно, что он существует в единственном экземпляре. Честно говоря, советский период для нас – головная боль, потому что утвержденный членами Священного Синода (или единолично Святейшим Патриархом – так могло быть при первосвятительстве Сергия или Алексия I) акафист мог быть вообще нигде не напечатан, в том числе и в документах Синода.
– По каким же признакам принимается решение, какой из акафистов предпочтительнее?
– Мы рассматриваем целый комплекс признаков – как давно текст находится в употреблении, каково его литературное качество. Учитываем отзывы (если они есть) авторитетных людей Церкви, количество грамматических ошибок в конкретном акафисте и т. д. И уже по совокупности признаков, обязательно после общего обсуждения на рабочей группе, принимаем решение.
Но иногда нам облегчают задачу. Например, из Донской митрополии прислали акафист святому праведному Павлу Таганрогскому. Нас попросили рассмотреть именно этот, новонаписанный, акафист, хотя он был уже четвертым по счету. Но все прочие были существенно хуже, и по просьбе Таганрогского благочиния был написан новый, который в итоге и одобрил в прошлом году Священный Синод.
– А что самое трудное в работе вашей рабочей группы?
– Очень трудная ситуация возникает, если Синод по каким-то причинам ни один из акафистов еще не рассматривал, а нашей рабочей группе предложено определиться самим, с каким из нескольких вариантов мы будем работать. Так, на одном из недавних заседаний мы рассмотрели акафист мученикам Гурию, Самону и Авиву, очень любимым и почитаемым нашим народом. Сегодня им написано два разных акафиста, и оба варианта уже печатались церковными издательствами. В результате обсуждения мы пришли к выводу, что необходимо создать синтетический текст: поскольку ни один из имеющихся акафистов не удовлетворял нас полностью, то за основу был взят гимн, изданный Киево-Печерской лаврой. Однако часть возрадований была взята из второго акафиста, после чего мы унифицировали стилистику текста.
Очень редко, но бывает, что к печати благословляются оба варианта. Например, акафисты Боголюбской иконе Божией Матери. Первый акафист был написан еще до революции в Боголюбовском монастыре Владимирской епархии. Одобрен к изданию еще в 1886 году. Но в 1920-е годы владимирский архиерей и один из самых замечательных гимнографов ХХ века – будущий Патриарх Сергий (Страгородский) – пишет новый акафист. Он это сделал по просьбе наместника Боголюбовской обители иеромонаха Афанасия (Сахарова), будущего святителя и исповедника. По просьбе митрополита Сергия Патриарх Тихон этот акафист одобрил наравне с первым. Cвятой Афанасий, при том что он лично очень скептически относился к акафистам, признавал, что акафист митрополита Сергия очень хороший. Оба акафиста одобрены Синодом.
Характерно, что Синод к утверждению акафиста подходит не формально. Священноначалие не только читает, но и правит предложенный вариант, иногда возвращает на доработку. И мы тут не последняя инстанция, наша функция – консультативная. Как правило, если есть правка Синода, то мы ее вносим в текст сразу. Но иногда встает вопрос – отстаивать наш вариант или принять правку членов Синода. В этом случае мы собираем рабочую группу, изучаем отзывы Синода и ищем компромиссные решения.
«Слава Богу за всё»
– Есть ли канонические нарушения в очень популярном в нашем народе акафисте «Слава Богу за всё»?
– Никаких канонических нарушений там нет. Но этот акафист непривычен, так как это беспримесный русский язык. Это не славянский с вкраплениями русского и не русский, который «прикидывается» славянским, это просто современный русский язык.
А поскольку богослужебный язык нашей Церкви – церковнославянский, то гимн, написанный на русском языке, вызывает определенный диссонанс. Его автор – митрополит Трифон (Туркестанов), очень авторитетный, почитаемый духовный писатель. Сам акафист получил колоссальное распространение в народе и ходил в списках начиная с 1930-х годов. Любопытно, что когда он вышел в Издательстве Московской Патриархии в 2007 году, то в издательском предисловии было написано: «К сожалению, сколько-нибудь аутентичной рукописью акафиста «Слава Богу за всё», написанного владыкой Трифоном, мы не располагали. <...> К сожалению, акафист «Слава Богу за всё» продолжает издаваться большими тиражами со значительным количеством пропущенных строк и опечаток, искажающих смысл. Мы попытались реконструировать его текст, основываясь на всех доступных нам вариантах».
Но, как это обычно бывает, мелкие разночтения в одно-два слова все равно между разными текстами есть. И понять, какой из них – текст самого митрополита Трифона, пока не представляется возможным. Автограф (авторская рукопись) этого акафиста не обнаружен до сих пор. Любопытно, что «Слава Богу за всё» переводится очень активно: есть английская, французская, украинская версии. Он полюбился не только в России.
А поскольку этот акафист, хоть и самый известный, но уже не первый на русском языке, то вот этот прецедент, когда в общественное богослужение мы его не пускаем, но разрешается молиться по нему дома (т. е. он для частного молитвенного употребления), позволяет сейчас думать, что нам делать с остальными русскоязычными акафистами, которые уже начали появляться.
Например, есть акафист на русском языке, посвященный Господу (к сожалению, сайт, где был опубликован этот гимн, удален со всем содержимым). Его написал протоиерей Александр Макаров, настоятель Свято-Николаевского храма города Ясиноватая в Донбассе. Писал под обстрелом. Но сам гимн очень светлый и радостный, батюшка назвал его «Радость православных». И это чувство молитвенного порыва, которое ты испытываешь при чтении, даже искупает какие-то недостатки этого акафиста. Сам автор этого акафиста написал в предисловии к акафисту: «В сложившихся обстоятельствах очень нужны были слова, которые помогут увидеть что-то светлое и доброе в окружающем хаосе». И это опыт человека. Вокруг него рвутся бомбы, а он пытается выразить радость в молитве. Этот опыт нельзя тоже просто так взять и отбросить.
Поэзия и «проза»
– Вы отмечали взаимное влияние, например, греческого на русский акафист или наоборот?
– Нужно признать, что мы на греков в акафистном творчестве влияем гораздо меньше, чем они на нас. Греки в принципе не любят переводить славянские тексты. Они богослужебные тексты считают поэзией, а акафисты на славянском языке для них – проза. Как они говорят, негоже славянскую прозу принудительно переводить поэзией. Они скорее сами напишут новый гимн какому-то святому, чем займутся переводом. Хотя есть и исключения. Греки все-таки перевели со славянского на греческий акафист Иисусу Сладчайшему (см.: ЖМП. 2019. № 7). Это гимн ярчайшей красоты. Есть сведения, что этот перевод был известен преподобному Никодиму Святогорцу и оказал определенное влияние на его творчество (он написал около десятка акафистов на греческом).
В то же время греческое творчество достаточно существенно влияет на русское. В первую очередь через переводы. В этом контексте я упоминал уже акафист святителю Нектарию Эгинскому (см.: ЖМП. 2019. № 7).
Другой случай. Несколько лет назад, когда на Украину привозили мощи святителя Спиридона Тримифунтского, Издательский отдел Украинской Православной Церкви издал книжку с житием, службой и акафистом святому Спиридону. Акафист был переведен с греческого на церковнославянский. Мы видим, что издатели признают тот факт, что нельзя ограничиваться только русским гимном. Этим они как бы дают понять: «Вот есть еще и греческий акафист, и мы вам его предлагаем для молитвы».
Естественно, что многие наши акафисты, в принципе, ориентированы на греческие образцы. Первый акафист был написан по-гречески, и основная, первая традиция – это греческие акафисты. До того как они пришли на Русь, акафисты были принадлежностью исихастов (монахов-безмолвников) в Греции. Разумеется, это не могло не сказаться на нашем гимнотворчестве.
– Когда на Руси появился самый первый сборник акафистов?
– Вероятно, самый ранний известный нам сборник акафистов на Русской земле – Канонник, принадлежавший преподобному Кириллу Белозерскому, ученику преподобного Сергия Радонежского. Он был переписан в самом начале XV века. Эти акафисты были написаны Патриархом Константинопольским Исидором Вухиром (XIV век). Очень быстро их перевели с греческого на церковнославянский (вполне вероятно, что на Афоне), а святой Кирилл у себя на Белоозере заказал переписать их (или, быть может, даже переписал их сам) для своего личного келейного Канонника.
Среди этих греческих образцов был и акафист святителю Николаю Чудотворцу (от которого происходит наш современный). Есть рукописные копии этого акафиста XV–XVI веков. Несколько акафистов написал друг преподобного Сергия, Патриарх Константинопольский святитель Филофей Коккин. И тот факт, что наши великие исихасты использовали акафисты в своем келейном правиле, также не позволяет нам от них отмахиваться – дескать, это «низкая поэзия». Тем более что среди авторов акафистов – святые Никодим Святогорец, Иоанн Кронштадтский, Тихон Задонский, святитель Тихон (Белавин), Патриарх Всероссийский, Патриарх Сергий (Страгородский), священномученик Петр Григорьев. Святые не считали для себя зазорным в том числе и писать акафисты, а не только их читать.
– Попадались ли вам необычные, странные акафисты, которые чем-то запомнились?
– Один из самых странных акафистов, которые мы когда-либо видели, это акафист предыдущему Римскому Папе Бенедикту XVI (который еще живет), написанный по-славянски. Это акафист неполный, то есть в нем не хватает четырех строф. Вместо них – примечание: «Кондаки и икосы за номерами 10 и 11 пропущены, ибо многое Папа еще свершит». Он был написан в 2007 году, через два года после вступления Йозефа Ратцингера на папский престол. Во-первых, писать акафист живому – это неправильно. А во-вторых, писать акафист в России в честь Папы, да с добавкой, что ему еще много придется совершить, просто странно.
А из числа страшных акафистов (он тоже опубликован в интернете, а не отправлен к нам на цензуру) назову, пожалуй, «гимн» в честь почившего брата Иосифа Муньоса, который был хранителем известной Монреальской Иверской иконы Божией Матери. Его любят во всем православном мире, ему пишут молитвы, уже есть его иконы, многие люди верят в его святость, но официальной канонизации еще не было. Само наличие акафиста до канонизации встречается. Например, акафист епископу Игнатию (Брянчанинову) как подвижнику благочестия был написан его внучатой племянницей задолго до его канонизации. Но акафист брату Иосифу отличался каким-то запредельным количеством богословских ляпов. Уже в первой строке акафиста есть фраза «Возбранный ковчеже Завета Новаго», а рефрен гласит: «Радуйся, новое вино Отца Небеснаго», но по отношению к человеку (а не к Богу) это не только неприлично, но уже и не умно, ведь это библейские образы, относимые к Богу. Когда Хосе восславляется как «новый конкистадор Америце, грехами одряхлевшей» – это уже геополитика. А возрадование «Радуйся, каменю несекомый, поражаяй Америку» – пример совершенного незнания церковной традиции понимания библейских текстов. То есть в чьей-то голове все это сложилось. И для нас этот акафист остался примером запредельного богословского бескультурья. Люди где-то вычитали громкий эпитет и поставили его в акафист. А то, что «несекомый камень» – это пророчество о Господе Иисусе (Дан.2:34) и к человеку как эпитет в принципе не может быть применимо, что это ересь, уже осталось вне их понимания.
Но бывает и очень радостное удивление. Несколько месяцев назад мы рассматривали акафист Божией Матери ради Ее иконы «Отрада, или Утешение». Его автор – новомученик Порфирий Мироносицкий, известный исследователь литургики, он умер во время следствия в 1932 году. Икона, в честь которой написан этот акафист, была в храме, где Порфирий Петрович молился. И когда человек, который полжизни отдал церковному пению, воспевает Божию Матерь сам, это поэзия без преувеличений. Мы рекомендовали этот акафист Священному Синоду, но решения пока нет.
– Готовится ли к изданию в нашей Церкви «золотой фонд» акафистов, выверенных и утвержденных священноначалием?
– В прошлом году Священный Синод постановил подготовить такой корпус текстов к печати в Издательстве Московской Патриархии. И мы пытаемся его собрать, причем включаем туда даже те одобренные Синодом акафисты, у которых в тексте существуют разночтения (в надежде, что удастся либо выделить предпочтительный вариант, либо отредактировать эти гимны силами справщиков Издательства Московской Патриархии и Издательского совета). Проект пока не завершен, но мы рассчитываем разместить там порядка 250–300 акафистов. В проекте участвуют Издательский совет и Издательство Московской Патриархии, Московская и Санкт-Петербургская духовные академии, Управление делами Московской Патриархии (где хранится архив Священного Синода). Оказывает помощь нашему проекту и Свято-Тихоновский университет.
Планируется, что в каждом томе будет 50 акафистов, выйдет 5–6 томов. Это будет корпус максимально выверенных акафистов. Сегодня существует только одно похожее издание – это Акафистник, подготовленный покойным митрополитом Питиримом (Нечаевым). Издавался он дважды – в 1989 и 1993 годах. Но при заявленном многотомном сборнике из печати вышли только два тома. И даже к этому Акафистнику у нашей рабочей группы сегодня есть вопросы. Например, на основании каких именно решений высшей церковной власти владыка Питирим включил в свой Акафистник тот или иной акафист.
Справка
Акафистом называется жанр церковной гимнографии, представляющий собой хвалебно-благодарственное пение, посвященное Господу Богу, Богородице и Ее иконам, Ангелу, святому, собору святых, празднику. Акафист состоит из 25 строф (13 называются кондака'ми, а 12 – и́косами). В части своих строф – обычно 12 из 25 – содержит припевы, в большинстве акафистов со словом «Радуйся». Самый первый акафист был написан в VII в. в честь Божией Матери («Взбра'нной Воевóде победи́тельная...»), его авторство обычно приписывается Патриарху Константинопольскому Сергию. Сегодня, по подсчетам Издательства Московской Патриархии, существует более 250 акафистов, официально утвержденных Синодом Русской Православной Церкви.
Алексей Реутский
Церковный вестник № 7 июль 2019, № 8 август 2019.
Примечания
1 Алексей Васильевич Попов (1856-1909) – профессор Казанской духовной академии, автор книги «Православные русские акафисты» (1-е изд. – 1903 г.; переизд: М.: Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2013).2 Хайретизмы (греч. χαιρέτισµα – приветствие, от χαῖρε, букв. – радуйся) – приветствия, обращенные к воспеваемому священному лицу и состоящие из слова «радуйся», описания и прославления этого лица.
3 Требования к предоставлению акафистов на рецензирование Издательским Советом Русской Православной Церкви см.: URL: izdatsovet.ru/news/detail.php?ID=42396