Епископа, о котором сегодня пойдёт речь, мы вспоминали ранее (12 мая) в рассказе об архиереях Белорусской Церкви военного времени.
Архиепископ Берлинский и Германский Филофей (Нарко)
Владимир Евдокимович Нарко (или Норка) родился в 1905 году в Виленской губернии в семье псаломщика. Белорус. Первоначальное образование получил дома, затем учился в гимназии Фердинанда Веллера в Вильнюсе. Выдержал экзамены за курс семи классов.
В сентябре 1921 года зачислен в Виленскую духовную православную семинарию. С 1925 по 1929 годы учился на богословском факультете Варшавского университета.
В 1928 году был пострижен в монашество и рукоположен в сан иеромонаха с местом пребывания в монастыре святого Онуфрия в Яблочине Варшавско-Холмской епархии. Некоторое время служил священником в Галиции. Перед войной жил в Варшаве, служил заместителем настоятеля Варшавского кафедрального собора.
После начала войны и оккупации немцами территории Белоруссии там началось восстановление разрушенной церковной жизни. Полезный источник - труд архиепископа Афанасия (Мартоса) Беларусь в исторической, государственной и церковной жизни.
"Немецкие войска застали церковно-религиозную жизнь в Восточной Беларуси и в Украине в разрушенном состоянии. Епископов и священников не было, церкви были закрыты, переделаны в склады, театры, а многие разрушены. Монастырей не существовало, монахи разбрелись кто куда, многие умерли в ссылках и в тюрьмах. Но верующих было очень много. В Минске, столице Беларуси, из 9 церквей уцелела только одна на военном кладбище за городом. Остальные переделаны и приспособлены для разных хозяйственных нужд. Три церкви: кафедральный собор, архиерейская церковь и собор возле железнодорожной станции были снесены. Католические храмы сохранились, но в кафедральном был архив, а в другом — кино. Богослужений в городе не совершалось уже много лет.
Во второй половине сентября 1941 года в Минск приехал епископ Венедикт из Жировицкого монастыря для организации церковной жизни.
Первым кандидатом был архимандрит Филофей Нарко, проходивший церковное служение в Варшаве в юрисдикции митрополита Варшавского Дионисия. Митрополит Дионисий отпустил архимандрита Филофея. Епископскую хиротонию совершили в Жировицком монастыре 23 ноября 1941 года митрополит Пантелеймон и епископ Венедикт. При наречении Филофею дали титул епископа Слуцкого, викария Минской митрополичьей епархии. После этого торжества 30 ноября состоялся отъезд митрополита Пантелеймона и епископа Филофея в г. Минск на постоянное жительство. В Минске открывалось пред ними широкое поле деятельности, но вместе с тем их ожидали и большие скорби."
Митрополит Пантелеимон (Рожновский) показался белорусским националистам недостаточно радикальным. Он не допустил требуемого ими немедленного провозглашения автокефалии Белорусской Церкви, отложив этот вопрос до окончания войны и увязывая его с признанием других Православных Церквей.
По их настоянию и при содействии немецких властей митрополит Пантелеимон был отстранен от управления и удалён в Жировицкий монастырь. Белорусскую Церковь, пребывая на Минской кафедре, возглавил архиепископ Филофей.
Выступая за автокефалию белорусской церкви и её белорусизацию, в советской историографии он получил крайне негативную оценку как "гитлеровский шпион в ризе". В 1944 года в рапорте митрополиту Алексию (Симанскому) архиепископ Калининский и Смоленский Василий (Ратмиров) "характеризовал Филофея как ярого сторонника автокефальной, национальной белорусской церкви, а его антирусские проповеди и выступления по радио и в периодической печати с резкими выпадами против Советского Союза как вызывающие у большинства верующих чувство раздражения и неудовольствия" (источник).
Однако на деле и он оказался не столь удобен националистам, которые вскоре стали приписывать ему «сабатаж і русафільства».
"Через несколько дней после высылки митрополита в Ляды белорусские деятели представили архиепископу Филофею два меморандума, в которых изложили ряд своих требований. Для характеристики приведем некоторые из этих требований: произвести регистрацию всех благочинных в митрополии с целью перемещения их, уволив русских и назначив белорусов; организовать при архиереях “рады” из лиц духовных и светских, известных белорусских националистов; переменить состав городского духовенства в Минске и в Минской консистории, назначив сюда белорусов, при этом назывались фамилии кандидатов.
Архиепископ Филофей столкнулся непосредственно с белорусскими деятелями. Раньше они осаждали митрополита Пантелеймона, а теперь повели свою атаку на него. Из представленных требований он выполнил только одно, назначив священника Н. Лапицкого в Минск, а от остальных отказался, мотивируя тем, что он не митрополит и не может их выполнить. Это разгневало белорусских деятелей, которые начали помышлять о том, чтобы удалить из Минска архиепископа Филофея и на его место назначить более угодного им."
В августе 1942 года был созван собор, задумывавшийся ка Всебелорусский. Однако он "состоялся из делегатов двух западно-белорусских епархий: Минской и Наваградской. По этой причине его нельзя назвать Всебелорусским Церковным собором." На соборе был принят Статут Белорусской Церкви. "В нем заключалось 114 параграфов. В §113 было сказано: “Каноническое объявление автокефалии последует после признания ее всеми автокефальными Православными Церквами.” Собор закончился 2 сентября 1942 года без формального объявления автокефалии."
Националисты обвиняли архиепископа Филофея: "Через Церковь в Беларуси действуют различной окраски факторы с целью через российский характер Церкви и церковной работы удержать Беларусь в неотделимости от великого конгломерата “единой-неделимой” с одной стороны или от Советского Союза с другой стороны. Архиепископ Филофей, пользуясь доверием властей, без сомнения проводит издевательство над белорускостью и через Церковь укрепляет российскость Беларуси. Является необходимым создание белорусского управления с компетенцией надзора над духовно-национальными делами Беларуси."
Есть сведения, что через партизан было передано послание Филофея митрополиту Сергию: «Приветствую душевного митрополита. Восхищаюсь занятой им позицией. Я сообщаю, что все решения за моей подписью исходили не от меня, я хотел бы знать мнение обо мне митрополита, я заявляю, что готов сотрудничать вместе с ним».
Отдел по церковным делам, созданный при "Белорусской Центральной Раде", пытался заменить Филофея то на епископа Стефана (Севбо) — тот категорически отказался, — то на митрополита Александра (Иноземцева). Последнее не удалось из-за наступления Красной Армии.
В 1944 году Филофей эмигрировал в Германию вместе с остальными белорусскими епископами.
Решения Архиерейского Собора РПЦЗ 7-9 мая 1946 г. по вопросу организации церковной жизни белорусской диаспоры:
"Несмотря на произошедшее в 1942 г. усвоение митрополией официального наименования «Святая Православная Автокефальная Белорусская Церковь» (СПАБЦ), входившие в ее состав иерархи отказались осуществить неканоничное провозглашение полной церковной независимости.
Развитие наступательной операции Красной армии повлекло за собой эвакуацию белорусского епископата и нескольких десятков клириков на Запад. В условиях эмиграции продолжилась деятельность Собора епископов, Священного Синода СПАБЦ и синодальной канцелярии, что повлекло за собой возникновение Белорусской митрополии в диаспоре во главе с митрополитом Пантелеимоном (Рожновским).
После полутора лет пребывания в Западной Европе белорусский епископат негласно инициировал вопрос перехода в юрисдикцию Русской Православной Церкви Заграницей. 10 января 1946 г. иерархи СПАБЦ направили официальное обращение с просьбой о присоединении к Русской Зарубежной Церкви «на правах, равных со всеми православными зарубежными епископами до времени открытия возможности возвращения на родную землю».
7 мая 1946 г., в Мюнхене началась работа Архиерейского собора РПЦЗ. Открывая заседание, Первоиерарх РПЦЗ митрополит Анастасий (Грибановский) в своем вступительном слове сообщил в том числе и о состоявшемся присоединении епископата Белорусской митрополии. Дальнейшее участие белорусских иерархов в соборных заседаниях явилось фактическим подтверждением их перехода в юрисдикцию РПЦЗ.
На втором заседании Архиерейского собора, проходившем 8 мая 1946 г., митрополит Анастасий (Грибановский) обратился к вопросу административного устроения Русской Зарубежной Церкви... он не допускал сохранения за новоприсоединенными церковными единицами права обладания субъектностью в структуре РПЦЗ, предусматривая лишь присутствие в коллегиальном органе церковного управления представителей белорусской и украинской православной диаспоры в архиерейском звании. Данная позиция не встретила одобрения со стороны иерархов Белорусской митрополии, которые предприняли попытку сохранить национальные структуры в составе Русской Зарубежной Церкви.
...
Далее выступил архиепископ Филофей (Нарко), огласивший обращение Первого белорусского православного съезда в Регенсбурге к епископату с просьбой о сохранении независимого существования Белорусской митрополии в диаспоре. В своем слове к участникам Архиерейского Собора иерарх повторил тезис предшествующего выступающего относительно необходимости принятия во внимание специфики национального самосознания представителей второй волны эмиграции: «Мы пришли на территорию уже существующей и хорошо организованной Церкви, показавшей большую стойкость в защите Православия. Но, с другой стороны, мы свидетельствуем, что новая эмиграция, к которой мы принадлежим, как епископы, в церковном и национальном отношении представляет собою нечто другое... Есть эмигранты из Польской Автокефальной Церкви, значительная часть духовенства и верных из области Белорусской Церкви, из Украинской Церкви, которая поделилась на Автокефальную и Автономную Церкви. Эти части были уже независимы от Российской Церкви, имели свои Соборы, епархии с большим количеством духовенства и верующих. В национальном отношении это были Церкви, в которых развивалось новое национальное чувство и в силу этого работа в Церкви носила отчасти национальный характер. Этой эмиграции теперь здесь большинство. Прежняя организация Зарубежной Церкви может быть не вполне подойдет нашему положению».
Отмечая гостеприимство управляющего Германской епархией РПЦЗ, позволявшего белорусским епископам свободно выбирать себе места для служения и предоставлявшего белорусским клирикам из числа беженцев назначения на приходы, архиепископ Филофей констатировал произошедшую утрату контроля над белорусской паствой. «Это очень ценное желание идти нам навстречу, но это не все. Эмиграция украинская и белорусская состоят главным образом из интеллигенции с остро развитым национальным чувством, которое в эмиграции еще сильнее, чем на родине. Ожидая Собора, мы не развивали деятельности, и от нас уходила паства и мы утеряли руководство ею. Когда мы подали прошение о принятии нас в юрисдикцию Зарубежной Церкви, многие смутились», — отметил бывший управляющий Могилевской епархией. Необходимость ориентации на национальные устремления верующего народа он увязывал с возможным возникновением церковного раскола или даже развитием униатства и сектантства по причине несогласия православных эмигрантов с переходом епископата в русскую церковную юрисдикцию.
В ответе на прозвучавшие предложения митрополит Анастасий отметил важность внимательного отношения к национальному вопросу, но в обращении Первого белорусского православного съезда в Регенсбурге он усмотрел стремление белорусских политических деятелей подчинить себе церковную иерархию.
В завершение своего выступления Первоиерарх заявил: «Изменить свой статут мы не в праве, а так как белорусы пришли к нам, то им и следует считаться с существующими началами. И нельзя противополагать Русскую Церковь Белорусской, ибо идея Русской Церкви непременно преобладает, в противном случае предрешался бы церковный сепаратизм». Несмотря на попытки архиепископов Венедикта (Бобковского) и Филофея (Нарко) продолжить обсуждение вопроса, митрополит Анастасий перешел к рассмотрению следующего пункта повестки заседания.
По прошествии непродолжительного времени после завершения Архиерейского собора белорусские архиереи получили назначения на викарные кафедры Германской епархии РПЦЗ. Решением Архиерейского Синода от 28 июня 1946 г. архиепископ Филофей (Нарко) стал управляющим Гросс-Гессенским (СевероЗападным) викариатством с резиденцией в г. Висбаден."
Есть материал в Синодике РПЦЗ, посвящённый деятельности архиепископа Филофея, но многое в нём вызывает сомнения.
В труде А.А. Кострюков Русская Зарубежная Церковь в 1939–1964 гг. приводится докладная записка архимандрита Мстислава (Волонсевича), где рассказывается о событиях, связанных с кончиной митрополита Берлинского Серафима (Ляде): "Несмотря на то что в епархии находился тогда старейший по хиротонии и положению Архиепископ ФИЛОФЕЙ Висбаденский, однако Карловацким Синодом неожиданно после 7-ми месяцев временного управления Архиепископ Александр Ловчий назначается «Правящим Архиепископом Берлинским и Германским».
Воистину это была несправедливость, допущенная по отношению к Архиепископу Филофею Нарко, который, по-видимому, все это больно переживал. Когда же Карловацкий Синод распорядился переместить А[рхиепископа] Филофея из Висбадена (где прекрасный храм и приход) в Гамбург (где очень захудалый приход) – то последний, конечно, сильно заскорбел от такой незаслуженной несправедливости."
Через 20 лет, 14 сентября 1971 года, всё же был назначен архиепископом Берлинским и Германским (РПЦЗ) "с предоставлением ему жить в Гамбурге".
В 1982 году в связи с тяжёлой болезнью ушёл на покой.
Скончался 24 сентября 1986 года в Гамбурге.
Архиепископ Берлинский и Германский Филофей (Нарко)
Владимир Евдокимович Нарко (или Норка) родился в 1905 году в Виленской губернии в семье псаломщика. Белорус. Первоначальное образование получил дома, затем учился в гимназии Фердинанда Веллера в Вильнюсе. Выдержал экзамены за курс семи классов.
В сентябре 1921 года зачислен в Виленскую духовную православную семинарию. С 1925 по 1929 годы учился на богословском факультете Варшавского университета.
В 1928 году был пострижен в монашество и рукоположен в сан иеромонаха с местом пребывания в монастыре святого Онуфрия в Яблочине Варшавско-Холмской епархии. Некоторое время служил священником в Галиции. Перед войной жил в Варшаве, служил заместителем настоятеля Варшавского кафедрального собора.
После начала войны и оккупации немцами территории Белоруссии там началось восстановление разрушенной церковной жизни. Полезный источник - труд архиепископа Афанасия (Мартоса) Беларусь в исторической, государственной и церковной жизни.
"Немецкие войска застали церковно-религиозную жизнь в Восточной Беларуси и в Украине в разрушенном состоянии. Епископов и священников не было, церкви были закрыты, переделаны в склады, театры, а многие разрушены. Монастырей не существовало, монахи разбрелись кто куда, многие умерли в ссылках и в тюрьмах. Но верующих было очень много. В Минске, столице Беларуси, из 9 церквей уцелела только одна на военном кладбище за городом. Остальные переделаны и приспособлены для разных хозяйственных нужд. Три церкви: кафедральный собор, архиерейская церковь и собор возле железнодорожной станции были снесены. Католические храмы сохранились, но в кафедральном был архив, а в другом — кино. Богослужений в городе не совершалось уже много лет.
Во второй половине сентября 1941 года в Минск приехал епископ Венедикт из Жировицкого монастыря для организации церковной жизни.
Митрополит Пантелеймон и епископ Венедикт отлично понимали, что им двоим тяжело обслуживать иерархически всю Беларусь. По рекомендации белорусских деятелей из Варшавы и по своему разумению они решили посвятить в сан несколько епископов для Восточной Беларуси. Кандидаты были указаны, но они находились за пределами Беларуси. Митрополит Пантелеймон послал им приглашения прибыть в Беларусь для служения Церкви в епископском сане.
Первым кандидатом был архимандрит Филофей Нарко, проходивший церковное служение в Варшаве в юрисдикции митрополита Варшавского Дионисия. Митрополит Дионисий отпустил архимандрита Филофея. Епископскую хиротонию совершили в Жировицком монастыре 23 ноября 1941 года митрополит Пантелеймон и епископ Венедикт. При наречении Филофею дали титул епископа Слуцкого, викария Минской митрополичьей епархии. После этого торжества 30 ноября состоялся отъезд митрополита Пантелеймона и епископа Филофея в г. Минск на постоянное жительство. В Минске открывалось пред ними широкое поле деятельности, но вместе с тем их ожидали и большие скорби."
Митрополит Пантелеимон (Рожновский) показался белорусским националистам недостаточно радикальным. Он не допустил требуемого ими немедленного провозглашения автокефалии Белорусской Церкви, отложив этот вопрос до окончания войны и увязывая его с признанием других Православных Церквей.
По их настоянию и при содействии немецких властей митрополит Пантелеимон был отстранен от управления и удалён в Жировицкий монастырь. Белорусскую Церковь, пребывая на Минской кафедре, возглавил архиепископ Филофей.
Выступая за автокефалию белорусской церкви и её белорусизацию, в советской историографии он получил крайне негативную оценку как "гитлеровский шпион в ризе". В 1944 года в рапорте митрополиту Алексию (Симанскому) архиепископ Калининский и Смоленский Василий (Ратмиров) "характеризовал Филофея как ярого сторонника автокефальной, национальной белорусской церкви, а его антирусские проповеди и выступления по радио и в периодической печати с резкими выпадами против Советского Союза как вызывающие у большинства верующих чувство раздражения и неудовольствия" (источник).
Однако на деле и он оказался не столь удобен националистам, которые вскоре стали приписывать ему «сабатаж і русафільства».
"Через несколько дней после высылки митрополита в Ляды белорусские деятели представили архиепископу Филофею два меморандума, в которых изложили ряд своих требований. Для характеристики приведем некоторые из этих требований: произвести регистрацию всех благочинных в митрополии с целью перемещения их, уволив русских и назначив белорусов; организовать при архиереях “рады” из лиц духовных и светских, известных белорусских националистов; переменить состав городского духовенства в Минске и в Минской консистории, назначив сюда белорусов, при этом назывались фамилии кандидатов.
Архиепископ Филофей столкнулся непосредственно с белорусскими деятелями. Раньше они осаждали митрополита Пантелеймона, а теперь повели свою атаку на него. Из представленных требований он выполнил только одно, назначив священника Н. Лапицкого в Минск, а от остальных отказался, мотивируя тем, что он не митрополит и не может их выполнить. Это разгневало белорусских деятелей, которые начали помышлять о том, чтобы удалить из Минска архиепископа Филофея и на его место назначить более угодного им."
В августе 1942 года был созван собор, задумывавшийся ка Всебелорусский. Однако он "состоялся из делегатов двух западно-белорусских епархий: Минской и Наваградской. По этой причине его нельзя назвать Всебелорусским Церковным собором." На соборе был принят Статут Белорусской Церкви. "В нем заключалось 114 параграфов. В §113 было сказано: “Каноническое объявление автокефалии последует после признания ее всеми автокефальными Православными Церквами.” Собор закончился 2 сентября 1942 года без формального объявления автокефалии."
Националисты обвиняли архиепископа Филофея: "Через Церковь в Беларуси действуют различной окраски факторы с целью через российский характер Церкви и церковной работы удержать Беларусь в неотделимости от великого конгломерата “единой-неделимой” с одной стороны или от Советского Союза с другой стороны. Архиепископ Филофей, пользуясь доверием властей, без сомнения проводит издевательство над белорускостью и через Церковь укрепляет российскость Беларуси. Является необходимым создание белорусского управления с компетенцией надзора над духовно-национальными делами Беларуси."
Есть сведения, что через партизан было передано послание Филофея митрополиту Сергию: «Приветствую душевного митрополита. Восхищаюсь занятой им позицией. Я сообщаю, что все решения за моей подписью исходили не от меня, я хотел бы знать мнение обо мне митрополита, я заявляю, что готов сотрудничать вместе с ним».
Отдел по церковным делам, созданный при "Белорусской Центральной Раде", пытался заменить Филофея то на епископа Стефана (Севбо) — тот категорически отказался, — то на митрополита Александра (Иноземцева). Последнее не удалось из-за наступления Красной Армии.
В 1944 году Филофей эмигрировал в Германию вместе с остальными белорусскими епископами.
Решения Архиерейского Собора РПЦЗ 7-9 мая 1946 г. по вопросу организации церковной жизни белорусской диаспоры:
"Несмотря на произошедшее в 1942 г. усвоение митрополией официального наименования «Святая Православная Автокефальная Белорусская Церковь» (СПАБЦ), входившие в ее состав иерархи отказались осуществить неканоничное провозглашение полной церковной независимости.
Развитие наступательной операции Красной армии повлекло за собой эвакуацию белорусского епископата и нескольких десятков клириков на Запад. В условиях эмиграции продолжилась деятельность Собора епископов, Священного Синода СПАБЦ и синодальной канцелярии, что повлекло за собой возникновение Белорусской митрополии в диаспоре во главе с митрополитом Пантелеимоном (Рожновским).
После полутора лет пребывания в Западной Европе белорусский епископат негласно инициировал вопрос перехода в юрисдикцию Русской Православной Церкви Заграницей. 10 января 1946 г. иерархи СПАБЦ направили официальное обращение с просьбой о присоединении к Русской Зарубежной Церкви «на правах, равных со всеми православными зарубежными епископами до времени открытия возможности возвращения на родную землю».
7 мая 1946 г., в Мюнхене началась работа Архиерейского собора РПЦЗ. Открывая заседание, Первоиерарх РПЦЗ митрополит Анастасий (Грибановский) в своем вступительном слове сообщил в том числе и о состоявшемся присоединении епископата Белорусской митрополии. Дальнейшее участие белорусских иерархов в соборных заседаниях явилось фактическим подтверждением их перехода в юрисдикцию РПЦЗ.
На втором заседании Архиерейского собора, проходившем 8 мая 1946 г., митрополит Анастасий (Грибановский) обратился к вопросу административного устроения Русской Зарубежной Церкви... он не допускал сохранения за новоприсоединенными церковными единицами права обладания субъектностью в структуре РПЦЗ, предусматривая лишь присутствие в коллегиальном органе церковного управления представителей белорусской и украинской православной диаспоры в архиерейском звании. Данная позиция не встретила одобрения со стороны иерархов Белорусской митрополии, которые предприняли попытку сохранить национальные структуры в составе Русской Зарубежной Церкви.
...
Далее выступил архиепископ Филофей (Нарко), огласивший обращение Первого белорусского православного съезда в Регенсбурге к епископату с просьбой о сохранении независимого существования Белорусской митрополии в диаспоре. В своем слове к участникам Архиерейского Собора иерарх повторил тезис предшествующего выступающего относительно необходимости принятия во внимание специфики национального самосознания представителей второй волны эмиграции: «Мы пришли на территорию уже существующей и хорошо организованной Церкви, показавшей большую стойкость в защите Православия. Но, с другой стороны, мы свидетельствуем, что новая эмиграция, к которой мы принадлежим, как епископы, в церковном и национальном отношении представляет собою нечто другое... Есть эмигранты из Польской Автокефальной Церкви, значительная часть духовенства и верных из области Белорусской Церкви, из Украинской Церкви, которая поделилась на Автокефальную и Автономную Церкви. Эти части были уже независимы от Российской Церкви, имели свои Соборы, епархии с большим количеством духовенства и верующих. В национальном отношении это были Церкви, в которых развивалось новое национальное чувство и в силу этого работа в Церкви носила отчасти национальный характер. Этой эмиграции теперь здесь большинство. Прежняя организация Зарубежной Церкви может быть не вполне подойдет нашему положению».
Отмечая гостеприимство управляющего Германской епархией РПЦЗ, позволявшего белорусским епископам свободно выбирать себе места для служения и предоставлявшего белорусским клирикам из числа беженцев назначения на приходы, архиепископ Филофей констатировал произошедшую утрату контроля над белорусской паствой. «Это очень ценное желание идти нам навстречу, но это не все. Эмиграция украинская и белорусская состоят главным образом из интеллигенции с остро развитым национальным чувством, которое в эмиграции еще сильнее, чем на родине. Ожидая Собора, мы не развивали деятельности, и от нас уходила паства и мы утеряли руководство ею. Когда мы подали прошение о принятии нас в юрисдикцию Зарубежной Церкви, многие смутились», — отметил бывший управляющий Могилевской епархией. Необходимость ориентации на национальные устремления верующего народа он увязывал с возможным возникновением церковного раскола или даже развитием униатства и сектантства по причине несогласия православных эмигрантов с переходом епископата в русскую церковную юрисдикцию.
В ответе на прозвучавшие предложения митрополит Анастасий отметил важность внимательного отношения к национальному вопросу, но в обращении Первого белорусского православного съезда в Регенсбурге он усмотрел стремление белорусских политических деятелей подчинить себе церковную иерархию.
В завершение своего выступления Первоиерарх заявил: «Изменить свой статут мы не в праве, а так как белорусы пришли к нам, то им и следует считаться с существующими началами. И нельзя противополагать Русскую Церковь Белорусской, ибо идея Русской Церкви непременно преобладает, в противном случае предрешался бы церковный сепаратизм». Несмотря на попытки архиепископов Венедикта (Бобковского) и Филофея (Нарко) продолжить обсуждение вопроса, митрополит Анастасий перешел к рассмотрению следующего пункта повестки заседания.
По прошествии непродолжительного времени после завершения Архиерейского собора белорусские архиереи получили назначения на викарные кафедры Германской епархии РПЦЗ. Решением Архиерейского Синода от 28 июня 1946 г. архиепископ Филофей (Нарко) стал управляющим Гросс-Гессенским (СевероЗападным) викариатством с резиденцией в г. Висбаден."
Есть материал в Синодике РПЦЗ, посвящённый деятельности архиепископа Филофея, но многое в нём вызывает сомнения.
В труде А.А. Кострюков Русская Зарубежная Церковь в 1939–1964 гг. приводится докладная записка архимандрита Мстислава (Волонсевича), где рассказывается о событиях, связанных с кончиной митрополита Берлинского Серафима (Ляде): "Несмотря на то что в епархии находился тогда старейший по хиротонии и положению Архиепископ ФИЛОФЕЙ Висбаденский, однако Карловацким Синодом неожиданно после 7-ми месяцев временного управления Архиепископ Александр Ловчий назначается «Правящим Архиепископом Берлинским и Германским».
Воистину это была несправедливость, допущенная по отношению к Архиепископу Филофею Нарко, который, по-видимому, все это больно переживал. Когда же Карловацкий Синод распорядился переместить А[рхиепископа] Филофея из Висбадена (где прекрасный храм и приход) в Гамбург (где очень захудалый приход) – то последний, конечно, сильно заскорбел от такой незаслуженной несправедливости."
Через 20 лет, 14 сентября 1971 года, всё же был назначен архиепископом Берлинским и Германским (РПЦЗ) "с предоставлением ему жить в Гамбурге".
В 1982 году в связи с тяжёлой болезнью ушёл на покой.
Скончался 24 сентября 1986 года в Гамбурге.
