Епископ, о котором пойдёт речь, вступил на архиерейское служение уже в перестроечные времена, причём в возрасте 75 лет. До 1939 года он жил в Польше, что позволило избежать судьбы, обычной для священника в СССР. Однако хлебнуть "свободы совести" от коммунистических властей ему позже всё-таки пришлось.
Архиепископ Брестский и Кобринский Константин (Хомич)
Хомич Константин Андреевич родился в 1911 году в местечке Логишин под Брестом.
ПЭ указывает другое название: "фольварк (хутор) Рог, близ дер. Бобрик Пинского у. Минской губ.
Род. в крестьянской семье. С 1920 г. Зап. Белоруссия входила в состав Польши, а правосл. приходы оказались в юрисдикции Православной Церкви в Польше. В 1929 г., завершив учебу в Пинском реальном уч-ще, К. Хомич поступил в правосл. Виленскую ДС, к-рую окончил в 1935 г.
После женитьбы на Александре Кондратьевне Хотянович К. А. Хомич был рукоположен 8 февр. 1936 г. во диакона, а 28 февр. архиеп. Полесский и Пинский Александр (Иноземцев) рукоположил его во иерея. 9 марта того же года свящ. К. Хомич был назначен настоятелем ц. Рождества Пресв. Богородицы в с. Охове Пинского повята Полесского воеводства. После присоединения в 1939 г. Зап. Белоруссии к СССР Полесская и Пинская епархия вернулась в юрисдикцию РПЦ.
1 окт. 1941 г. был назначен настоятелем Свято-Никольской ц. в с. Купятичи (ныне Пинского р-на Брестской обл., Белоруссия), где служил в период нем. оккупации. Священник старался избегать контактов с оккупационными властями. Его супруга, по специальности фельдшер, работала в открытом в Купятичах медпункте и снабжала партизан медикаментами, помогала выхаживать раненых. В нач. июля 1944 г. по приказу нем. властей иерей К. Хомич с женой и сыном были отправлены в Германию, однако они смогли задержаться в Варшаве. После подавления Варшавского восстания нем. войсками семья священника была интернирована и находилась в концлагере до освобождения советскими войсками в нач. апр. 1945 г. По прибытии в СССР был задержан для проверки его деятельности в период нем. оккупации. Только в кон. 1945 г. получил возможность вернуться в Купятичи. Решающую роль в его освобождении сыграли положительные характеристики и свидетельства командиров партизанских отрядов.
28 февр. 1946 г. Минский и Белорусский архиеп. Василий (Ратмиров) назначил свящ. К. Хомича по просьбе прихожан настоятелем ц. Рождества Пресв. Богородицы в с. Охове... Священник часто беседовал с прихожанами., был прост, щедр, гостеприимен, готов прийти на помощь в трудных ситуациях. 25 янв. 1956 г. переведен Минским и Белорусским митр. Питиримом (Свиридовым) в г. Добруш Гомельской обл. в качестве настоятеля Свято-Николаевского молитвенного дома. Здесь его трудами был достроен храм. 4 сент. 1962 г. Минский и Белорусский архиеп. Варлаам (Борисевич) перевел прот. К. Хомича в Свято-Успенскую ц. в дер. Красное Гомельского р-на и обл. В условиях гонений на Церковь вместе с семьей претерпел здесь немало невзгод; они были вынуждены жить во взятом в аренду бывшем курятнике."
Есть книга, посвящённая жизни архиепископа Константина: Жизнь в молитве и любви. В ней много воспоминаний знавших его людей, особый интерес представляют записки сына архиерея, Андрея Константиновича Хомич. В них, в частности, подробнее раскрываются описанные выше события:
"...после каждого крупного сражения фашисты заставляли православных священников отпевать их погибших солдат, что советской властью после войны расценивалось как пособничество оккупантам. По Божьему промыслу отец каждый раз отсутствовал дома, когда фашисты приходили к нему с требованием отслужить панихиду. И, в том числе за то, что отец ни разу не служил этих панихид, соответствующие органы советской власти разрешили отцу после Победы продолжить работать священником. Этому разрешению способствовало еще и то, что мама по заданию советских органов работала в период фашистской оккупации в деревенском медпункте, что позволяло ей иметь медикаменты. Мы жили недалеко от леса и по ночам к нам привозили или приводили раненых и больных из партизанских отрядов, которых мама лечила. Дважды фашисты хотели расстрелять отца, обвиняя его в связях с партизанами, и каждый раз возникали обстоятельства, не позволившие привести приговор в исполнение.
Летом 1944 года фашисты уходили из наших мест под натиском наступающей Советской Армии. В один из дней партизаны планировали ночью увезти нас в лес и спрятать от фашистов, так как по разведданным последние отступающие фашисты должны были вскоре проходить через нашу деревню. Но этому плану сбыться не удалось. Родители и я, пятилетний, были насильно увезены в г.Пинск для отправки в Германию. Нас и многих других людей пинщины, схваченных фашистами, «упаковали» в товарные вагоны. Внезапная бомбежка Пинского железнодорожного вокзала позволила всем из вагонов разбежаться. Так как фашисты расстреливали убегающих, родители, взяв меня с собой, спрятались под брезентом в товарном вагоне железнодорожного состава, который отправился в неизвестном нам направлении. Всю ночь, останавливаясь при бомбежках, состав двигался, как позже выяснилось, в сторону Польши и, наконец, остановился в Варшаве, где нас приютила родная сестра мамы.
Вскоре началось Варшавское восстание поляков против фашистов, оккупировавших Варшаву. Помню, что добывание питьевой воды для многих людей заканчивалось гибелью, так как улицы, по которым можно было добраться до воды, простреливались. Отец много молился о нашем сохранении и молитвы отца были услышаны - мы и наши близкие не пострадали.
После подавления фашистами восстания город Варшава был превращен в сплошные руины, а людям, оставшихся в живых, фашисты объявили, что город будет взорван и все должны его покинуть. Люди сплошным потоком шли из города в направлении указанном фашистами, где их помещали в товарные вагоны и везли для уничтожения в концентрационные лагеря. Нас фашисты увезли сначала в концлагерь «Ламсдорф», а затем в Австрию в Гунтрамсдорф - в филиал концлагеря Маутхаузен. Все время нахождения в фашистском концлагере мама следила, чтобы я, пятилетний, не потерял, висевший у меня на шее, на веревочке, крестик с клочком бумаги, на котором было написано, кто я и откуда родом. Мне также запомнились: длинный барак, уставленный двухэтажными нарами, проходящие по бараку надзиратели с огромными овчарками, хлеб с древесными опилками и крики людей, избиваемых надзирателями за малейшее непослушание. Все узники готовились к смерти, но наступление нашей армии не позволило нам умереть. Помню как отец во время бомбежек, ходил по бараку и всех успокаивал.
Отец в лагере заболел и очень ослаб. Мама вспоминала: «Мне казалось, что это конец, но в очередной раз пришло спасение - все узники нашего концлагеря были освобождены Красной Армией». Я хорошо запомнил ликование людей по поводу окончания войны. Еще запомнился стихийный митинг на площади австрийского города и выступление отца, единственного священника среди участников митинга. Отец, в подряснике, с крестом (он никогда не носил гражданской одежды), очень слабый после болезни, выступил на митинге со словами благодарности всем, кто освободил нас, кто сражался, трудился и молился за Победу, кто отдал за нее жизнь. Люди плакали.
В 1945 году мы вернулись в Пинск. Началась проверка родителей соответствующими органами. Командиры трех партизанских отрядов дали показания в защиту родителей и отцу разрешили служить священником в деревне Охово.
Глубоко врезаются в детскую память несчастья в семье - в наш дом зашли представители районной власти с «предложением» подписаться на послевоенный заем. Обязательная сумма займа, ими названная, была непосильной для родителей. Отца увели и заперли в погребе. Маме сказали: «Пока требуемой суммы денег не найдешь, твой поп будет находиться в погребе». Представляю, какие переживания достались на долю мамы, если она всегда выдержанная, пережившая войну и фашистский концлагерь, кричала: «Он слабый, он не выдержит холода и сырости!». Мама сняла со стены ковер и собрала другие вещи для того, чтобы их продать. Часть денег мама выручила за проданные вещи, часть - помогли прихожане и так сообща, собрав нужную сумму, выручили своего батюшку. Думаю, что этот случай отнял у нее много лет жизни. Никогда больше я не видел маму такой взволнованной.
Любовь прихожан к отцу и его христианский образ жизни раздражали уполномоченного по делам религий при Гомельском облисполкоме. Зашел как-то уполномоченный в наш двор, увидел цветочную клумбу и зло сказал: «Устроил тут рай на земле! Пусть зайдет в Исполком ко мне». Оказалось, что уполномоченный решил начать преследование отца. Он обвинил его в том, что отец крестил ребенка коммуниста, который, якобы, не дал на это своего согласия. Отец был насильственным путем «в 24 часа» переведен на приход в маленькую деревню Красное Гомельской области, где была домовая церковь. Перевод был оформлен кощунственно - «по собственному желанию». Не выполнить требование уполномоченного «убраться в 24 часа» было нельзя, так как справка, дающая право работать священником, была бы уполномоченным отнята.
Для проживания в деревне Красное была арендована у одного из жителей старенькая избушка, в которой хозяин держал кур. С помощью прихожан избушку за ночь привели в порядок, а я с товарищами всю ночь перевозил на грузовой машине из Добруша родительские вещи и мебель. Родители прожили там до 1969 года (до смерти мамы)."
В 1969 году овдовел и принял монашеский постриг в Жировицком Успенском монастыре с именем Константин (в честь мученика Константина, день памяти 6/19 марта). В этот же день был назначен наместником Жировицкого монастыря.
В обители в то время жили пребывавший на покое (а фактически под арестом) архиепископ Ермоген (Голубев) и схиархимандрит Иоанн (Маслов) - духовный писатель, церковный историк, один из последних старцев Глинской пустыни.
ПЭ: "Дружеские отношения сложились у К. с Минским митр. Антонием (Мельниковым); митрополит часто посещал мон-рь для бесед с наместником. Эти отношения сохранились и позднее, когда митр. Антоний был переведен на Ленинградскую кафедру. Ежегодно в стенах обители проводились беседы со священнослужителями Минско-Белорусской епархии по различным вопросам пастырской практики. В годы настоятельства К. Жировицкий мон-рь обнесли кирпичным забором, отремонтировали Успенский собор, построили гараж."
Постановлением Святейшего Патриарха Пимена и Священного Синода от 23 марта 1987 года архимандриту Константину, наместнику Жировицкого Успенского монастыря, определено быть епископом Пинским, викарием Минской епархии. 12 апреля в Свято-Духовом кафедральном соборе в Минске была совершена его хиротония, возглавил её митрополит Минский и Белорусский Филарет, участие принимал митрополит Константинопольского Патриархата Дамаскин (Папандреу).
После образования 6 июля 1989 года самостоятельной Пинской и Брестской епархии стал ее правящим архиереем. 3 октября 1989 года на заседании Священного Синода было рассмотрено его прошение "о почислении на покой" и решено просить его продолжать служение. 19 февраля 1990 года в связи с разделением епархии и восстановлением самостоятельной Брестской кафедры назначен епископом Брестским и Кобринским.
ПЭ: "В годы управления К. в Брестской епархии открылись Афанасиевский муж. мон-рь в дер. Аркадия Брестского р-на, ныне в составе г. Брест (1996), и Преображенская муж. пуст. в с. Хмелеве Жабинковского р-на (1999; ныне мон-рь); количество приходов увеличилось вдвое, были построены 28 храмов, среди к-рых - Воскресенский собор в Бресте (сооружен в честь 50-летия победы в Великой Отечественной войне), восстановлен Свято-Николаевский гарнизонный собор в Брестской крепости. По благословению К. при епархиальном управлении было создано миссионерское братство «Подвижник», к-рое стало издавать информационно-просветительскую газ. «Духовный вестник». В 1999 г. вышел № 1-й «Брестских епархиальных ведомостей». Были открыты 60 воскресных школ, налажено духовное окормление пациентов больниц и заключенных."
Скончался 19 сентября 2000 года. Похоронен во дворе Свято-Симеоновского кафедрального собора г. Бреста.
Архиепископ Брестский и Кобринский Константин (Хомич)
Хомич Константин Андреевич родился в 1911 году в местечке Логишин под Брестом.
ПЭ указывает другое название: "фольварк (хутор) Рог, близ дер. Бобрик Пинского у. Минской губ.
Род. в крестьянской семье. С 1920 г. Зап. Белоруссия входила в состав Польши, а правосл. приходы оказались в юрисдикции Православной Церкви в Польше. В 1929 г., завершив учебу в Пинском реальном уч-ще, К. Хомич поступил в правосл. Виленскую ДС, к-рую окончил в 1935 г.
После женитьбы на Александре Кондратьевне Хотянович К. А. Хомич был рукоположен 8 февр. 1936 г. во диакона, а 28 февр. архиеп. Полесский и Пинский Александр (Иноземцев) рукоположил его во иерея. 9 марта того же года свящ. К. Хомич был назначен настоятелем ц. Рождества Пресв. Богородицы в с. Охове Пинского повята Полесского воеводства. После присоединения в 1939 г. Зап. Белоруссии к СССР Полесская и Пинская епархия вернулась в юрисдикцию РПЦ.
1 окт. 1941 г. был назначен настоятелем Свято-Никольской ц. в с. Купятичи (ныне Пинского р-на Брестской обл., Белоруссия), где служил в период нем. оккупации. Священник старался избегать контактов с оккупационными властями. Его супруга, по специальности фельдшер, работала в открытом в Купятичах медпункте и снабжала партизан медикаментами, помогала выхаживать раненых. В нач. июля 1944 г. по приказу нем. властей иерей К. Хомич с женой и сыном были отправлены в Германию, однако они смогли задержаться в Варшаве. После подавления Варшавского восстания нем. войсками семья священника была интернирована и находилась в концлагере до освобождения советскими войсками в нач. апр. 1945 г. По прибытии в СССР был задержан для проверки его деятельности в период нем. оккупации. Только в кон. 1945 г. получил возможность вернуться в Купятичи. Решающую роль в его освобождении сыграли положительные характеристики и свидетельства командиров партизанских отрядов.
28 февр. 1946 г. Минский и Белорусский архиеп. Василий (Ратмиров) назначил свящ. К. Хомича по просьбе прихожан настоятелем ц. Рождества Пресв. Богородицы в с. Охове... Священник часто беседовал с прихожанами., был прост, щедр, гостеприимен, готов прийти на помощь в трудных ситуациях. 25 янв. 1956 г. переведен Минским и Белорусским митр. Питиримом (Свиридовым) в г. Добруш Гомельской обл. в качестве настоятеля Свято-Николаевского молитвенного дома. Здесь его трудами был достроен храм. 4 сент. 1962 г. Минский и Белорусский архиеп. Варлаам (Борисевич) перевел прот. К. Хомича в Свято-Успенскую ц. в дер. Красное Гомельского р-на и обл. В условиях гонений на Церковь вместе с семьей претерпел здесь немало невзгод; они были вынуждены жить во взятом в аренду бывшем курятнике."
Есть книга, посвящённая жизни архиепископа Константина: Жизнь в молитве и любви. В ней много воспоминаний знавших его людей, особый интерес представляют записки сына архиерея, Андрея Константиновича Хомич. В них, в частности, подробнее раскрываются описанные выше события:
"...после каждого крупного сражения фашисты заставляли православных священников отпевать их погибших солдат, что советской властью после войны расценивалось как пособничество оккупантам. По Божьему промыслу отец каждый раз отсутствовал дома, когда фашисты приходили к нему с требованием отслужить панихиду. И, в том числе за то, что отец ни разу не служил этих панихид, соответствующие органы советской власти разрешили отцу после Победы продолжить работать священником. Этому разрешению способствовало еще и то, что мама по заданию советских органов работала в период фашистской оккупации в деревенском медпункте, что позволяло ей иметь медикаменты. Мы жили недалеко от леса и по ночам к нам привозили или приводили раненых и больных из партизанских отрядов, которых мама лечила. Дважды фашисты хотели расстрелять отца, обвиняя его в связях с партизанами, и каждый раз возникали обстоятельства, не позволившие привести приговор в исполнение.
Летом 1944 года фашисты уходили из наших мест под натиском наступающей Советской Армии. В один из дней партизаны планировали ночью увезти нас в лес и спрятать от фашистов, так как по разведданным последние отступающие фашисты должны были вскоре проходить через нашу деревню. Но этому плану сбыться не удалось. Родители и я, пятилетний, были насильно увезены в г.Пинск для отправки в Германию. Нас и многих других людей пинщины, схваченных фашистами, «упаковали» в товарные вагоны. Внезапная бомбежка Пинского железнодорожного вокзала позволила всем из вагонов разбежаться. Так как фашисты расстреливали убегающих, родители, взяв меня с собой, спрятались под брезентом в товарном вагоне железнодорожного состава, который отправился в неизвестном нам направлении. Всю ночь, останавливаясь при бомбежках, состав двигался, как позже выяснилось, в сторону Польши и, наконец, остановился в Варшаве, где нас приютила родная сестра мамы.
Вскоре началось Варшавское восстание поляков против фашистов, оккупировавших Варшаву. Помню, что добывание питьевой воды для многих людей заканчивалось гибелью, так как улицы, по которым можно было добраться до воды, простреливались. Отец много молился о нашем сохранении и молитвы отца были услышаны - мы и наши близкие не пострадали.
После подавления фашистами восстания город Варшава был превращен в сплошные руины, а людям, оставшихся в живых, фашисты объявили, что город будет взорван и все должны его покинуть. Люди сплошным потоком шли из города в направлении указанном фашистами, где их помещали в товарные вагоны и везли для уничтожения в концентрационные лагеря. Нас фашисты увезли сначала в концлагерь «Ламсдорф», а затем в Австрию в Гунтрамсдорф - в филиал концлагеря Маутхаузен. Все время нахождения в фашистском концлагере мама следила, чтобы я, пятилетний, не потерял, висевший у меня на шее, на веревочке, крестик с клочком бумаги, на котором было написано, кто я и откуда родом. Мне также запомнились: длинный барак, уставленный двухэтажными нарами, проходящие по бараку надзиратели с огромными овчарками, хлеб с древесными опилками и крики людей, избиваемых надзирателями за малейшее непослушание. Все узники готовились к смерти, но наступление нашей армии не позволило нам умереть. Помню как отец во время бомбежек, ходил по бараку и всех успокаивал.
Отец в лагере заболел и очень ослаб. Мама вспоминала: «Мне казалось, что это конец, но в очередной раз пришло спасение - все узники нашего концлагеря были освобождены Красной Армией». Я хорошо запомнил ликование людей по поводу окончания войны. Еще запомнился стихийный митинг на площади австрийского города и выступление отца, единственного священника среди участников митинга. Отец, в подряснике, с крестом (он никогда не носил гражданской одежды), очень слабый после болезни, выступил на митинге со словами благодарности всем, кто освободил нас, кто сражался, трудился и молился за Победу, кто отдал за нее жизнь. Люди плакали.
В 1945 году мы вернулись в Пинск. Началась проверка родителей соответствующими органами. Командиры трех партизанских отрядов дали показания в защиту родителей и отцу разрешили служить священником в деревне Охово.
Глубоко врезаются в детскую память несчастья в семье - в наш дом зашли представители районной власти с «предложением» подписаться на послевоенный заем. Обязательная сумма займа, ими названная, была непосильной для родителей. Отца увели и заперли в погребе. Маме сказали: «Пока требуемой суммы денег не найдешь, твой поп будет находиться в погребе». Представляю, какие переживания достались на долю мамы, если она всегда выдержанная, пережившая войну и фашистский концлагерь, кричала: «Он слабый, он не выдержит холода и сырости!». Мама сняла со стены ковер и собрала другие вещи для того, чтобы их продать. Часть денег мама выручила за проданные вещи, часть - помогли прихожане и так сообща, собрав нужную сумму, выручили своего батюшку. Думаю, что этот случай отнял у нее много лет жизни. Никогда больше я не видел маму такой взволнованной.
Любовь прихожан к отцу и его христианский образ жизни раздражали уполномоченного по делам религий при Гомельском облисполкоме. Зашел как-то уполномоченный в наш двор, увидел цветочную клумбу и зло сказал: «Устроил тут рай на земле! Пусть зайдет в Исполком ко мне». Оказалось, что уполномоченный решил начать преследование отца. Он обвинил его в том, что отец крестил ребенка коммуниста, который, якобы, не дал на это своего согласия. Отец был насильственным путем «в 24 часа» переведен на приход в маленькую деревню Красное Гомельской области, где была домовая церковь. Перевод был оформлен кощунственно - «по собственному желанию». Не выполнить требование уполномоченного «убраться в 24 часа» было нельзя, так как справка, дающая право работать священником, была бы уполномоченным отнята.
Для проживания в деревне Красное была арендована у одного из жителей старенькая избушка, в которой хозяин держал кур. С помощью прихожан избушку за ночь привели в порядок, а я с товарищами всю ночь перевозил на грузовой машине из Добруша родительские вещи и мебель. Родители прожили там до 1969 года (до смерти мамы)."
В 1969 году овдовел и принял монашеский постриг в Жировицком Успенском монастыре с именем Константин (в честь мученика Константина, день памяти 6/19 марта). В этот же день был назначен наместником Жировицкого монастыря.
В обители в то время жили пребывавший на покое (а фактически под арестом) архиепископ Ермоген (Голубев) и схиархимандрит Иоанн (Маслов) - духовный писатель, церковный историк, один из последних старцев Глинской пустыни.
ПЭ: "Дружеские отношения сложились у К. с Минским митр. Антонием (Мельниковым); митрополит часто посещал мон-рь для бесед с наместником. Эти отношения сохранились и позднее, когда митр. Антоний был переведен на Ленинградскую кафедру. Ежегодно в стенах обители проводились беседы со священнослужителями Минско-Белорусской епархии по различным вопросам пастырской практики. В годы настоятельства К. Жировицкий мон-рь обнесли кирпичным забором, отремонтировали Успенский собор, построили гараж."
Постановлением Святейшего Патриарха Пимена и Священного Синода от 23 марта 1987 года архимандриту Константину, наместнику Жировицкого Успенского монастыря, определено быть епископом Пинским, викарием Минской епархии. 12 апреля в Свято-Духовом кафедральном соборе в Минске была совершена его хиротония, возглавил её митрополит Минский и Белорусский Филарет, участие принимал митрополит Константинопольского Патриархата Дамаскин (Папандреу).
После образования 6 июля 1989 года самостоятельной Пинской и Брестской епархии стал ее правящим архиереем. 3 октября 1989 года на заседании Священного Синода было рассмотрено его прошение "о почислении на покой" и решено просить его продолжать служение. 19 февраля 1990 года в связи с разделением епархии и восстановлением самостоятельной Брестской кафедры назначен епископом Брестским и Кобринским.
ПЭ: "В годы управления К. в Брестской епархии открылись Афанасиевский муж. мон-рь в дер. Аркадия Брестского р-на, ныне в составе г. Брест (1996), и Преображенская муж. пуст. в с. Хмелеве Жабинковского р-на (1999; ныне мон-рь); количество приходов увеличилось вдвое, были построены 28 храмов, среди к-рых - Воскресенский собор в Бресте (сооружен в честь 50-летия победы в Великой Отечественной войне), восстановлен Свято-Николаевский гарнизонный собор в Брестской крепости. По благословению К. при епархиальном управлении было создано миссионерское братство «Подвижник», к-рое стало издавать информационно-просветительскую газ. «Духовный вестник». В 1999 г. вышел № 1-й «Брестских епархиальных ведомостей». Были открыты 60 воскресных школ, налажено духовное окормление пациентов больниц и заключенных."
Скончался 19 сентября 2000 года. Похоронен во дворе Свято-Симеоновского кафедрального собора г. Бреста.
