Сегодня будет и то, и другое. Один из поминаемых епископов погиб в жерновах Большого террора, другой же вернулся в СССР уже после войны.
Архиепископ Казанский и Свияжский Венедикт (Плотников)
Плотников Виктор Васильевич родился в 1872 году в селе Лижма Петрозаводского уезда Олонецкой губернии.
БД ПСТБИ: "Родился в семье священника Василия Ивановича Плотникова (1829–1901) и его жены Авдотьи (Евдокии) Ефимовны (1832–1897), дочери священника. В семье Плотниковых было много рожденных детей, но кроме Виктора, выжили только двое: Аполлоний (1854–03.11.1917, в будущем священник) и Антонина (впоследствии — жена священника Матфея Афанасьевича Туманова)."
По окончании в 1893 г. Олонецкой духовной семинарии был назначен псаломщиком в петрозаводский кафедральный собор, одновременно служил учителем пения в Петрозаводском духовном училище.
20 июля 1894 года женится на Лидии Львовне Малиновской, 17–летней дочери умершего учителя Петрозаводского духовного училища. В июне 1895 года у них родилась дочь Таисия.
О семье епископа Венедикта подробнее рассказано здесь.
15 августа того же года был рукоположен во иерея, в 1895-1898 гг. служил в Воскресенском соборе в г. Вытегра.
В 1898 г. поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, которую окончил в 1902 г. со степенью кандидата богословия.
27 сентября 1902 года определен на священническое место к храму святых Ксенофонта и Марии при убежище слепых в Санкт-Петербурге.
В 1907 г. переведен настоятелем в церковь апостолов Петра и Павла Санкт-Петербургского Павловского женского института, одновременно преподавал Закон Божий в институте и ряде других учебных заведений.
С января 1919 г. настоятель Никольского Морского собора и Благовещенской церкви в Кронштадте. В июле того же года назначен ключарем Исаакиевского кафедрального собора в Петрограде.
Овдовев, принял монашеский постриг.
28 августа 1920 года был хиротонисан во епископа Кронштадтского, викария Петроградской епархии. Хиротонию в Исаакиевском соборе возглавил митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин (Казанский) - будущий священномученик, память которого отмечалась 3 дня назад.
В конце мая или начале июня 1920 года был арестован в Кронштадте, заключен в петроградскую тюрьму, через несколько часов освобожден.
Вновь арестован в начале июня 1922 года в ходе кампании по изъятию церковных ценностей; проходил как один из основных обвиняемых по «делу митрополита Вениамина». Был признан виновным в «организации преступной контрреволюционной группы, поставившей себе целью борьбу с советской властью» и приговорен к высшей мере наказания. Позже по постановлению Президиума ВЦИК расстрел был заменен десятью годами заключения, а 24 ноября 1923 года Президиум ВЦИК постановил оставшийся срок считать условным и 30 ноября он был освобожден по амнистии.
После освобождения ездил в Москву к Патриарху Тихону, получил благословение служить по приглашению духовенства и прихожан в храмах Петрограда, в качестве первого викария первенствовать в соборных архиерейских служениях, но оставил это право за Лужским епископом Мануилом (Лемешевским).
В феврале 1924 года, после ареста еп. Мануила, принял на себя временное управление Петроградской епархией, одновременно временно управлял Олонецкой и в течение нескольких месяцев Новгородской епархиями.
Для управления Петроградской епархией был создан епископский совет, в который вошли еп. Венедикт, Шлиссельбургский еп. Григорий (Лебедев) и Колпинский еп. Серафим (Протопопов). Деятельность совета в этот период была в основном посвящена борьбе с обновленчеством. Уже в первом своем обращении 22 февраля 1924 года епископ Венедикт призвал духовенство и мирян держать связь с православными архиереями и предупреждал, чтобы никто не принимал участия в собраниях обновленцев ни в качестве представителей от общин, ни как частные лица. Храмы, переходящие из обновленчества, должны были снова освящаться. Были применены строгие меры к священнослужителям, которые уклонились в раскол.
Когда после смерти Патриарха активность обновленцев возросла и они настойчиво призывали православных к «примирению» и участию в обновленческом соборе, обратился к пастве с увещанием: «Опыт трех лет существования обновленчества показал нам, что все попытки сношений и переговоров обновленцев с православными приводили лишь к новым скорбям и соблазнам для православных и неизменно каждый раз были ложно истолкованы и использованы обновленцами во вред святой православной Церкви… Посему еще раз подтверждая свое обращение от начала 24 г., рекомендуем воздерживаться в разговоре с обновленцами даже от выражения своих личных мнений по церковным вопросам».
Стойкость и последовательность в отношении к обновленчеству стали одной из причин ареста епископа Венедикта в ходе следствия по делу "нелегального Совета епископов" 16 декабря 1925 года.
Одновременно в Карелии шло расследование по делу "Противообновленческого катехизиса". Епископ Венедикт, находившийся в тюрьме в Ленинграде, на допросы в Карелию вызван быть не мог, но на основании показаний других обвиняемых и свидетелей он был признан виновным в том, что передал духовенству г.Петрозаводска "Противообновленческий Катехизис", который использовался при чтении лекций в религиозно-нравственном кружке при кафедральном соборе г.Петрозаводска.
Из обвинения:
- В Катехизисе утверждал: ГПУ отошло от своих обязанностей и занялось церковными делами, а карательные функции передало обновленцам;
- Санкционировал попытки некоторых представителей петрозаводского духовенства к расшифровыванию секретных сотрудников и конспиративных квартир ГПУ АКССР;
- С его ведома некоторые тихоновцы предлагали свои услуги органам ГПУ с провокационной целью."
Осужден 29/04/1926 Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР по ст.69,72,123 УК РСФСР на 3 года ссылки в Сибирь.
Отбывал свой срок в Нарымском крае (Томская о.)."
В апреле 1929 года освобожден, выехал в Нижний Новгород. По другмм сведениям, до 1931 г. жил в Иркутске, затем переехал в Нижний Новгород.
С 1931 г. временно управлял Вологодской епархией, сохраняя титул епископа Кронштадтского.
4 апреля 1933 г. возведен в сан архиепископа, 16 июня назначен архиепископом Вологодским.
Краеведческий альманах "Вологда" вып. 3 Протоиерей Алексей Резухин ЦЕРКОВНАЯ ВОЛОГДА 1930-1940-х ГОДОВ:
"Архиепископ Венедикт ко времени прибытия в Вологду был в возрасте примерно шестидесяти лет, седой, с полной бородой и длинными редкими волосами. На одном глазу у него было бельмо. Запомнилось, что он ходил в серой рясе. Владыка был горячим человеком. Как-то он служил Божественную литургию, а я стоял на солее у Царских врат. Перед возгласом Владыки "Мир всем!" жезлоносец должен постелить орлец под ноги архиерея. Так я и сделал в соответствующем для этого моменте литургии, но орлец лег неровно, и Владыка не встал на него, а пнул, и орлец полетел по солее.
Другой случай. После литургии Владыку разоблачали в алтаре иподиаконы. Я и другой мальчик-прислужник расстегивали пуговицы саккоса. Стали саккос снимать, и отскочила пуговица. Владыка с раздражением спросил: "Кто не расстегнул?". Пуговица отскочила с моей стороны, вероятно, не расстегнул под мышкой. Я сказал, что это сделано мною. Владыка сразу остыл и, значительно посмотрев на меня, промолчал и успокоился. Архиепископ любил службу и хорошо служил: эмоционально, с большим темпераментом. Помню, как за всенощной во время пения "Благословен еси Господи" он совершал каждение всего храма; чувствовалось все то, что знаменует это священнодействие - шествие святых жен-мироносиц рано утром, "зело рано ко гробу Иисусову". Сохранила мне память проникновенное чтение Владыкой Святого Евангелия, которое читается в Великую Пятницу за утреней. Это первое страстное Евангелие. Чистый звонкий тенор, хорошая дикция - эти внешние данные архиепископа Венедикта, соединенные с его внутренним религиозным, глубоко прочувствованным пониманием читаемого, зажигали в сердцах слушающих дух веры.
Горячими, порой даже огненными были его проповеди. Он говорил за каждой литургией. Запомнилось его последнее слово, произнесенное при прощании с вологодской паствой.
В 1933 году осенью Ленинградский митрополит Серафим (Чичагов) ушел на покой. На его место был назначен Новгородский архиепископ Алексий (Симанский), впоследствии наш Святейший Патриарх, возведенный тогда в сан митрополита, а на Новгородскую кафедру был переведен из Вологды архиепископ Венедикт. Это совершилось после праздника Покрова Божией Матери. Отслужив Божественную литургию, Владыка Венедикт с амвона произнес прощальную речь. Он сказал, обращаясь к пастве, что оставляет Вологду и просит за себя святых молитв, что пройдет много времени, когда, может быть, его и не будет уже в живых, но многие из находящихся в храме останутся. "Так вспоминайте, - говорил Владыка, - что здесь на святом Престоле приносил Бескровную Жертву грешный, недостойный, но верующий архиерей Венедикт, вспоминайте и молитесь за меня". Слово "верующий" он особенно акцентировал, произносил в экстазе, ударяя при этом жезлом по каменному полу. Окончив слово, Владыка, сопровождаемый духовенством, дошел до конца храма, повернулся, благословил всех общим благословением и вышел. На улице [его] ждал извозчик. Владыка сел и уехал в полном одиночестве. Земная жизнь Владыки закончилась мученически. Он был расстрелян, принося при этом славословие Господу."
18 октября 1933 года назначен архиепископом Новгородским и Старорусским.
5 сентября 1936 года уволен на покой.
20 декабря того же года назначен архиепископом Казанским и Свияжским.
Вскоре после отъезда архиепископа Венедикта в Казань в Новгороде было арестовано несколько священнослужителей, один из них, сломленный во время следствия, показал, что входил в подпольную организацию, якобы созданную епископом Венедиктом.
28 февраля 1937 года архиепископ Венедикт был арестован в Казани как «идейный вдохновитель и организатор контрреволюционной организации церковников, существовавшей в Ленобласти с 1932 г.», и препровожден в Ленинград.
11 августа 1937 года особой тройкой при УНКВД СССР по Ленинградской области был приговорен к расстрелу.
Расстрелян 16 августа 1937 года на Левашовской пустоши под Ленинградом, вместе с 13 священнослужителями и мирянами.
Архиепископ Ростовский и Новочеркасский Никандр (Викторов)
Леонид Николаевич Викторов родился в 1891 году в семье священника Ярославской епархии. По линии матери Марии Николаевны (в девичестве Воскресенской) принадлежал к потомственному российскому духовенству, насчитывавшему несколько поколений священнослужителей.
Пожалуй, наиболее подробный рассказ о его жизни содержится в материале Коростелев В.В., Караулов А.К. ПОСЛЕДНИЙ АРХИПАСТЫРЬ МАНЬЧЖУРИИ (к 110 - летию со дня рождения архиепископа Никандра).
"Многодетная семья Викторовых жила во всех отношениях стесненно, довольствуясь скромным достатком главы семейства, трудившегося в небольшом уездном городке. В этих обстоятельствах попечение о старшем сыне Леониде было частично переложено на плечи дедушки и бабушки (священника Николая Петровича Воскресенского и его матушки Софьи Ивановны), так что в детстве будущий архиепископ Никандр, по его собственным словам, был «питомцем двух семейств»."
Окончил народную школу, Пошехонское духовное училище и Ярославскую Духовную семинарию. По конкурсу отметок на выпуске получил стипендию и был направлен на учебу в Киев. В 1915 году окончил Киевскую духовную академию со степенью кандидата богословия.
6 июля 1915 года был обвенчан с Марией Арсеньевной Виноградовой, через месяц был рукоположен во диакона, а затем во иерея и был направлен в Пермь, в Спасо-Преображенский кафедральный собор. Также был назначен законоучителем в Алексеевском реальном училище, старших классах частной гимназии Л. В. Барбатенко и торговой школе.
"С первых месяцев революции одной из главных мишеней большевиков сделалось «контрреволюционное духовенство». Пермь в этом смысле не была исключением. В невыносимое положение было поставлено все духовенство епархии. Одной из первых жертв «красного террора» стал архиепископ Андроник, зверски замученный 20 июня 1918 года.
В конце декабря 1918 года войска генерала А. Пепеляева отбили у большевиков Пермь. До середины весны 1919 года дальнейшее наступление белых на Запад развивалось успешно, но с апреля в военных действиях наступил перелом и началось откатное движение .
Летом 1919 года священнику Л. Викторову стало ясно, что в Перми ему оставаться невозможно. В конце июня - начале июля он получает благословение на отъезд в Сибирь. После недолгого пребывания и служения в Омске, в сентябре 1919 года о. Леонид перебирается в Томск. Там он оставляет на попечение знакомых матушку Марию Арсеньевну и поступает военным священником в войска, подчиненные Верховному правителю адмиралу А. В. Колчаку.
В январе – феврале 1920 года священник Л. Викторов участвует в легендарном “Ледяном походе” – броске Белой армии под командованием генерала В.О.Каппеля из Нижнеудинска на Иркутск с целью освобождения из-под ареста адмирала Колчака. После неудачи этой операции и геройской гибели генерала Каппеля о. Леонид, разделяя общую судьбу войска, совершил в тридцатиградусный сибирский мороз мучительный шестидесятиверстный переход по льду озера Байкал. В этом походе он получил тяжелое отморожение рук и ног, которое давало о себе знать все последующие годы. Отмороженные пальцы отказывались твердо держать ручку, и почерк о. Леонида утратил из-за этого былую каллиграфичность. Писать от руки он почти полностью прекратил, разве что надписи на фотографиях да короткие заметки, и до конца жизни выходил из положения с помощью пишущей машинки.
В 1920 году о. Л. Викторов овдовел. 28 марта 1921 года, находясь в поселке Раздольное (чуть южнее Никольск-Уссурийска, который позже носил название Ворошилов, а ныне именуется просто Уссурийск), он получил телеграмму из Томска с сообщением о том, что матушка Мария Арсеньевна “умерла тифом прошлом году”."
В 1922 году войска Приамурского Земского края были разгромлены Красной армией и их остатки эмигрировали в Маньчжурию. С ними ушёл и их Главный военный священник о. Леонид.
Служил в Харбинской епархии, преподавал на Харбинских Богословско-пастырских курсах и Богословском факультете харбинского Института Св. Владимира. В середине тридцатых годов, после кончины о. Леонтия Пекарского, был назначен настоятелем Кафедрального Собора.
Летом 1945 года, т.е. до официального вступления СССР в войну с Японией, Харбинская епархия вышла из юрисдикции Зарубежного Синода и воссоединилась с Московской Патриархией.
Указом Патриарха Московского и Всея Руси Алексия от 11 июня 1946 года о. Леониду было определено стать викарным епископом Экзарха Восточной Азии митрополита Нестора (Анисимова).
14 сентября 1946 года он был пострижен в монашество с именем Никандр, 22 сентября хиротонисан во епископа Цицикарского, викария Харбинской епархии.
Летом 1948 года митрополит Нестор был внезапно арестован и и осужден на 8 лет ИТЛ. Временное управление Харбинской епархией и руководство Экзархатом сосредоточились в руках владыки Никандра.
18 августа 1950 года он был назначен Заместителем Патриаршего Экзарха Восточно-Азиатского Экзархата, с утверждением за ним титула Епископа Харбинского и Маньчжурского (Экзархом стал тогда архиепископ Китайский и Пекинский Виктор (Святин)).
Отъезд русских эмигрантов из Харбина начался сразу после окончания Второй Мировой, но окончательно неизбежным он стал к середине 50-х.
Г. И. КАНЕВСКАЯ Исход русских из Китая (по воспоминаним русских австралийцев): "На Пасху 1954 г., в страстную субботу, когда харбинские церкви были полны народа, там, прямо с амвонов, представители Генконсульства СССР зачитали обращение советского правительства о льготном выезде в СССР: «Решением нашего правительства советским гражданам, проживающим на территории Китайской Народной Республики, разрешено выехать к себе на Родину для освоения целинных и залежных земель.». Согласно обращению, оформление документов было предельно упрощено, проезд бесплатный, сроки выезда сжатые, но указывалось, что вопрос о выезде «будет решаться индивидуально в каждом отдельном случае Посольством СССР и Правительством КНР».
Мемуары свидетельствуют, что 1954 г. оказался решающим для русского Харбина и всех русских в Китае. «Судьба стала определяться в 1954 г., когда началась целина, - пишет Н. А.Мельникова, выехавшая из Харбин в Австралию в 1957 г. - Мнения разделились, дружба распадалась, семьи разваливались. Те, кто верил в необходимость возвращения в Россию, уехал на целину в 1954 и 1955 годах. Другие остались, решив уехать заграницу, и присутствовали при окончательном исчезновении русского Харбина с лица нашей земли».
Всего в Советский Союз из Китая в 1954-1955 гг. приехали 26 966 чел."
Остальные эмигрировали в США, Австралию, Латинскую Америку, в Китае остались не более 1000 человек.
"27 февраля 1956 г. в переполненном Свято-Николаевском Кафедральном Соборе Преосвященнейший Никандр в последний раз отслужил Божественную Литургию... Простившись со своим кафедральным храмом, Его Преосвященство отбыл на вокзал, где его ожидала огромная толпа харбинцев. Владыка так долго благословлял провожающих, что отправление поезда пришлось задержать. Наконец, экспресс «Пекин-Москва» тронулся от харбинского перрона. Но люди стояли вплоть до виадука, махая вслед уходящему составу…"
8 марта 1956 года он был назначен на кафедру Архангельской епархии, занимавшей тогда территорию двух областей (Архангельской и Мурманской) и Коми АССР.
"...вступая на Архангельскую кафедру, епископ Никандр все еще не имел определенного ответа на два волновавших его вопроса: о дальнейшей судьбе Харбинской епархии и находящегося там церковного имущества. Впервые он поставил эти вопросы в письме митрополиту Николаю (Ярушевичу) от 5 мая 1955 г.: «Если моя епархия закрывается, прошу подтверждения сего указом и указаний, кому я имею передать управление и имущество. Если она остается действующей и только под влиянием обстоятельств постепенно свертывается, то и в этом отношении мне необходимо знать, как и что делать и как поступить со святынями, утварью и всем церковным имуществом. А нужно сказать, что имущество большое и ценное».
Удивительно, но вплоть до отъезда Владыки в СССР, «в инструкциях, поступавших из Москвы, ничего на сей счет не говорилось», а советский Консул заявлял, что вопрос о форме управления Китайской Православной Церковью «будет разрешен позднее самим Китайским правительством». В Патриархии склонялись к мысли о безвозмездной передаче Китаю всего церковного имущества. Так же полагал и Архиепископ Пекинский и делал об этом соответствующие распоряжения. Епископ Никандр, однако, придерживался иной точки зрения. Он считал, что русские святыни должны быть вывезены в Россию. Так он ставил вопрос перед комиссией Московской Патриархии во главе с епископом Илларионом, посетившей Китай в августе-октябре 1955 г. Именно так он лично докладывал по прибытии своем в Москву.
Последнюю попытку настоять на своем он совершил уже из Архангельска в письме на имя митрополита Николая в конце марта 1956 г.: «В управление Архангельской епархией вступил и полагаю, что мои отношения и обязательства к прежней Харбинской епархии окончились. Туда должно быть сообщено о новом моем назначении, дабы поминовение моего имени за богослужениями прекратилось. При отъезде я телеграфно просил Архиепископа Виктора Пекинского временно взять Харбинскую епархию под свое святительское попечение впредь до определения ее положения. В данном случае меня только тревожит судьба православных храмов Харбина и судьба церковного имущества». Свою позицию Преосвященнейший Никандр обозначил ясно и недвусмысленно: необходимо, чтобы «все церковное имущество, завезенное русскими в Китай, было передано особой Комиссии, назначенной Московским Патриархом, которая вывезет это имущество в Москву, оставив часть для нужд китайского духовенства». Трудно представить более благоразумное и взвешенное предложение.
Однако, письмо это было «гласом вопиющего в пустыне» и уже ничего не могло изменить. Шел 1956 г., развертывались хрущевские гонения на Церковь. Патриархия становилась все более несвободной в своих действиях. Решения о церковных ценностях в Китае самостоятельно принимались мирскими властями. 30 марта 1956 г. «многомиллионное недвижимое имущество Русской Православной Церкви в Китае было безвозмездно передано государственным властям КНР. Движимое имущество подлежало передаче в собственность Китайской православной Церкви через назначенных китайских священников.
Что же касается епархии, то она, после отъезда Владыки Никандра, так и осталась вдовствующей. Епархиальный Совет обращался к епископу Пекинскому Василию (Шуану) с просьбой принять Харбинскую епархию под свое управление. Посетивший Харбин в октябре 1957 г. епископ Василий это предложение отклонил, ссылаясь на занятость делами Пекинской епархии. Таким образом, Владыка Никандр оказался последним епископом Харбинским и Маньчжурским."
16 марта 1961 года был назначен архиепископом Ростовским и Новочеркасским.
Скончался 16 августа 1961 года в Ростове-на-Дону после продолжительной болезни. Погребен в ограде у алтаря Ростовского кафедрального собора Рождества Пресвятыя Богородицы.
Архиепископ Казанский и Свияжский Венедикт (Плотников)
Плотников Виктор Васильевич родился в 1872 году в селе Лижма Петрозаводского уезда Олонецкой губернии.
БД ПСТБИ: "Родился в семье священника Василия Ивановича Плотникова (1829–1901) и его жены Авдотьи (Евдокии) Ефимовны (1832–1897), дочери священника. В семье Плотниковых было много рожденных детей, но кроме Виктора, выжили только двое: Аполлоний (1854–03.11.1917, в будущем священник) и Антонина (впоследствии — жена священника Матфея Афанасьевича Туманова)."
По окончании в 1893 г. Олонецкой духовной семинарии был назначен псаломщиком в петрозаводский кафедральный собор, одновременно служил учителем пения в Петрозаводском духовном училище.
20 июля 1894 года женится на Лидии Львовне Малиновской, 17–летней дочери умершего учителя Петрозаводского духовного училища. В июне 1895 года у них родилась дочь Таисия.
О семье епископа Венедикта подробнее рассказано здесь.
15 августа того же года был рукоположен во иерея, в 1895-1898 гг. служил в Воскресенском соборе в г. Вытегра.
В 1898 г. поступил в Санкт-Петербургскую духовную академию, которую окончил в 1902 г. со степенью кандидата богословия.
27 сентября 1902 года определен на священническое место к храму святых Ксенофонта и Марии при убежище слепых в Санкт-Петербурге.
В 1907 г. переведен настоятелем в церковь апостолов Петра и Павла Санкт-Петербургского Павловского женского института, одновременно преподавал Закон Божий в институте и ряде других учебных заведений.
С января 1919 г. настоятель Никольского Морского собора и Благовещенской церкви в Кронштадте. В июле того же года назначен ключарем Исаакиевского кафедрального собора в Петрограде.
Овдовев, принял монашеский постриг.
28 августа 1920 года был хиротонисан во епископа Кронштадтского, викария Петроградской епархии. Хиротонию в Исаакиевском соборе возглавил митрополит Петроградский и Гдовский Вениамин (Казанский) - будущий священномученик, память которого отмечалась 3 дня назад.
В конце мая или начале июня 1920 года был арестован в Кронштадте, заключен в петроградскую тюрьму, через несколько часов освобожден.
Вновь арестован в начале июня 1922 года в ходе кампании по изъятию церковных ценностей; проходил как один из основных обвиняемых по «делу митрополита Вениамина». Был признан виновным в «организации преступной контрреволюционной группы, поставившей себе целью борьбу с советской властью» и приговорен к высшей мере наказания. Позже по постановлению Президиума ВЦИК расстрел был заменен десятью годами заключения, а 24 ноября 1923 года Президиум ВЦИК постановил оставшийся срок считать условным и 30 ноября он был освобожден по амнистии.
После освобождения ездил в Москву к Патриарху Тихону, получил благословение служить по приглашению духовенства и прихожан в храмах Петрограда, в качестве первого викария первенствовать в соборных архиерейских служениях, но оставил это право за Лужским епископом Мануилом (Лемешевским).
В феврале 1924 года, после ареста еп. Мануила, принял на себя временное управление Петроградской епархией, одновременно временно управлял Олонецкой и в течение нескольких месяцев Новгородской епархиями.
Для управления Петроградской епархией был создан епископский совет, в который вошли еп. Венедикт, Шлиссельбургский еп. Григорий (Лебедев) и Колпинский еп. Серафим (Протопопов). Деятельность совета в этот период была в основном посвящена борьбе с обновленчеством. Уже в первом своем обращении 22 февраля 1924 года епископ Венедикт призвал духовенство и мирян держать связь с православными архиереями и предупреждал, чтобы никто не принимал участия в собраниях обновленцев ни в качестве представителей от общин, ни как частные лица. Храмы, переходящие из обновленчества, должны были снова освящаться. Были применены строгие меры к священнослужителям, которые уклонились в раскол.
Когда после смерти Патриарха активность обновленцев возросла и они настойчиво призывали православных к «примирению» и участию в обновленческом соборе, обратился к пастве с увещанием: «Опыт трех лет существования обновленчества показал нам, что все попытки сношений и переговоров обновленцев с православными приводили лишь к новым скорбям и соблазнам для православных и неизменно каждый раз были ложно истолкованы и использованы обновленцами во вред святой православной Церкви… Посему еще раз подтверждая свое обращение от начала 24 г., рекомендуем воздерживаться в разговоре с обновленцами даже от выражения своих личных мнений по церковным вопросам».
Стойкость и последовательность в отношении к обновленчеству стали одной из причин ареста епископа Венедикта в ходе следствия по делу "нелегального Совета епископов" 16 декабря 1925 года.
Одновременно в Карелии шло расследование по делу "Противообновленческого катехизиса". Епископ Венедикт, находившийся в тюрьме в Ленинграде, на допросы в Карелию вызван быть не мог, но на основании показаний других обвиняемых и свидетелей он был признан виновным в том, что передал духовенству г.Петрозаводска "Противообновленческий Катехизис", который использовался при чтении лекций в религиозно-нравственном кружке при кафедральном соборе г.Петрозаводска.
Из обвинения:
- В Катехизисе утверждал: ГПУ отошло от своих обязанностей и занялось церковными делами, а карательные функции передало обновленцам;
- Санкционировал попытки некоторых представителей петрозаводского духовенства к расшифровыванию секретных сотрудников и конспиративных квартир ГПУ АКССР;
- С его ведома некоторые тихоновцы предлагали свои услуги органам ГПУ с провокационной целью."
Осужден 29/04/1926 Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ СССР по ст.69,72,123 УК РСФСР на 3 года ссылки в Сибирь.
Отбывал свой срок в Нарымском крае (Томская о.)."
В апреле 1929 года освобожден, выехал в Нижний Новгород. По другмм сведениям, до 1931 г. жил в Иркутске, затем переехал в Нижний Новгород.
С 1931 г. временно управлял Вологодской епархией, сохраняя титул епископа Кронштадтского.
4 апреля 1933 г. возведен в сан архиепископа, 16 июня назначен архиепископом Вологодским.
Краеведческий альманах "Вологда" вып. 3 Протоиерей Алексей Резухин ЦЕРКОВНАЯ ВОЛОГДА 1930-1940-х ГОДОВ:
"Архиепископ Венедикт ко времени прибытия в Вологду был в возрасте примерно шестидесяти лет, седой, с полной бородой и длинными редкими волосами. На одном глазу у него было бельмо. Запомнилось, что он ходил в серой рясе. Владыка был горячим человеком. Как-то он служил Божественную литургию, а я стоял на солее у Царских врат. Перед возгласом Владыки "Мир всем!" жезлоносец должен постелить орлец под ноги архиерея. Так я и сделал в соответствующем для этого моменте литургии, но орлец лег неровно, и Владыка не встал на него, а пнул, и орлец полетел по солее.
Другой случай. После литургии Владыку разоблачали в алтаре иподиаконы. Я и другой мальчик-прислужник расстегивали пуговицы саккоса. Стали саккос снимать, и отскочила пуговица. Владыка с раздражением спросил: "Кто не расстегнул?". Пуговица отскочила с моей стороны, вероятно, не расстегнул под мышкой. Я сказал, что это сделано мною. Владыка сразу остыл и, значительно посмотрев на меня, промолчал и успокоился. Архиепископ любил службу и хорошо служил: эмоционально, с большим темпераментом. Помню, как за всенощной во время пения "Благословен еси Господи" он совершал каждение всего храма; чувствовалось все то, что знаменует это священнодействие - шествие святых жен-мироносиц рано утром, "зело рано ко гробу Иисусову". Сохранила мне память проникновенное чтение Владыкой Святого Евангелия, которое читается в Великую Пятницу за утреней. Это первое страстное Евангелие. Чистый звонкий тенор, хорошая дикция - эти внешние данные архиепископа Венедикта, соединенные с его внутренним религиозным, глубоко прочувствованным пониманием читаемого, зажигали в сердцах слушающих дух веры.
Горячими, порой даже огненными были его проповеди. Он говорил за каждой литургией. Запомнилось его последнее слово, произнесенное при прощании с вологодской паствой.
В 1933 году осенью Ленинградский митрополит Серафим (Чичагов) ушел на покой. На его место был назначен Новгородский архиепископ Алексий (Симанский), впоследствии наш Святейший Патриарх, возведенный тогда в сан митрополита, а на Новгородскую кафедру был переведен из Вологды архиепископ Венедикт. Это совершилось после праздника Покрова Божией Матери. Отслужив Божественную литургию, Владыка Венедикт с амвона произнес прощальную речь. Он сказал, обращаясь к пастве, что оставляет Вологду и просит за себя святых молитв, что пройдет много времени, когда, может быть, его и не будет уже в живых, но многие из находящихся в храме останутся. "Так вспоминайте, - говорил Владыка, - что здесь на святом Престоле приносил Бескровную Жертву грешный, недостойный, но верующий архиерей Венедикт, вспоминайте и молитесь за меня". Слово "верующий" он особенно акцентировал, произносил в экстазе, ударяя при этом жезлом по каменному полу. Окончив слово, Владыка, сопровождаемый духовенством, дошел до конца храма, повернулся, благословил всех общим благословением и вышел. На улице [его] ждал извозчик. Владыка сел и уехал в полном одиночестве. Земная жизнь Владыки закончилась мученически. Он был расстрелян, принося при этом славословие Господу."
18 октября 1933 года назначен архиепископом Новгородским и Старорусским.
5 сентября 1936 года уволен на покой.
20 декабря того же года назначен архиепископом Казанским и Свияжским.
Вскоре после отъезда архиепископа Венедикта в Казань в Новгороде было арестовано несколько священнослужителей, один из них, сломленный во время следствия, показал, что входил в подпольную организацию, якобы созданную епископом Венедиктом.
28 февраля 1937 года архиепископ Венедикт был арестован в Казани как «идейный вдохновитель и организатор контрреволюционной организации церковников, существовавшей в Ленобласти с 1932 г.», и препровожден в Ленинград.
11 августа 1937 года особой тройкой при УНКВД СССР по Ленинградской области был приговорен к расстрелу.
Расстрелян 16 августа 1937 года на Левашовской пустоши под Ленинградом, вместе с 13 священнослужителями и мирянами.
Архиепископ Ростовский и Новочеркасский Никандр (Викторов)
Леонид Николаевич Викторов родился в 1891 году в семье священника Ярославской епархии. По линии матери Марии Николаевны (в девичестве Воскресенской) принадлежал к потомственному российскому духовенству, насчитывавшему несколько поколений священнослужителей.
Пожалуй, наиболее подробный рассказ о его жизни содержится в материале Коростелев В.В., Караулов А.К. ПОСЛЕДНИЙ АРХИПАСТЫРЬ МАНЬЧЖУРИИ (к 110 - летию со дня рождения архиепископа Никандра).
"Многодетная семья Викторовых жила во всех отношениях стесненно, довольствуясь скромным достатком главы семейства, трудившегося в небольшом уездном городке. В этих обстоятельствах попечение о старшем сыне Леониде было частично переложено на плечи дедушки и бабушки (священника Николая Петровича Воскресенского и его матушки Софьи Ивановны), так что в детстве будущий архиепископ Никандр, по его собственным словам, был «питомцем двух семейств»."
Окончил народную школу, Пошехонское духовное училище и Ярославскую Духовную семинарию. По конкурсу отметок на выпуске получил стипендию и был направлен на учебу в Киев. В 1915 году окончил Киевскую духовную академию со степенью кандидата богословия.
6 июля 1915 года был обвенчан с Марией Арсеньевной Виноградовой, через месяц был рукоположен во диакона, а затем во иерея и был направлен в Пермь, в Спасо-Преображенский кафедральный собор. Также был назначен законоучителем в Алексеевском реальном училище, старших классах частной гимназии Л. В. Барбатенко и торговой школе.
"С первых месяцев революции одной из главных мишеней большевиков сделалось «контрреволюционное духовенство». Пермь в этом смысле не была исключением. В невыносимое положение было поставлено все духовенство епархии. Одной из первых жертв «красного террора» стал архиепископ Андроник, зверски замученный 20 июня 1918 года.
В конце декабря 1918 года войска генерала А. Пепеляева отбили у большевиков Пермь. До середины весны 1919 года дальнейшее наступление белых на Запад развивалось успешно, но с апреля в военных действиях наступил перелом и началось откатное движение .
Летом 1919 года священнику Л. Викторову стало ясно, что в Перми ему оставаться невозможно. В конце июня - начале июля он получает благословение на отъезд в Сибирь. После недолгого пребывания и служения в Омске, в сентябре 1919 года о. Леонид перебирается в Томск. Там он оставляет на попечение знакомых матушку Марию Арсеньевну и поступает военным священником в войска, подчиненные Верховному правителю адмиралу А. В. Колчаку.
В январе – феврале 1920 года священник Л. Викторов участвует в легендарном “Ледяном походе” – броске Белой армии под командованием генерала В.О.Каппеля из Нижнеудинска на Иркутск с целью освобождения из-под ареста адмирала Колчака. После неудачи этой операции и геройской гибели генерала Каппеля о. Леонид, разделяя общую судьбу войска, совершил в тридцатиградусный сибирский мороз мучительный шестидесятиверстный переход по льду озера Байкал. В этом походе он получил тяжелое отморожение рук и ног, которое давало о себе знать все последующие годы. Отмороженные пальцы отказывались твердо держать ручку, и почерк о. Леонида утратил из-за этого былую каллиграфичность. Писать от руки он почти полностью прекратил, разве что надписи на фотографиях да короткие заметки, и до конца жизни выходил из положения с помощью пишущей машинки.
В 1920 году о. Л. Викторов овдовел. 28 марта 1921 года, находясь в поселке Раздольное (чуть южнее Никольск-Уссурийска, который позже носил название Ворошилов, а ныне именуется просто Уссурийск), он получил телеграмму из Томска с сообщением о том, что матушка Мария Арсеньевна “умерла тифом прошлом году”."
В 1922 году войска Приамурского Земского края были разгромлены Красной армией и их остатки эмигрировали в Маньчжурию. С ними ушёл и их Главный военный священник о. Леонид.
Служил в Харбинской епархии, преподавал на Харбинских Богословско-пастырских курсах и Богословском факультете харбинского Института Св. Владимира. В середине тридцатых годов, после кончины о. Леонтия Пекарского, был назначен настоятелем Кафедрального Собора.
Летом 1945 года, т.е. до официального вступления СССР в войну с Японией, Харбинская епархия вышла из юрисдикции Зарубежного Синода и воссоединилась с Московской Патриархией.
Указом Патриарха Московского и Всея Руси Алексия от 11 июня 1946 года о. Леониду было определено стать викарным епископом Экзарха Восточной Азии митрополита Нестора (Анисимова).
14 сентября 1946 года он был пострижен в монашество с именем Никандр, 22 сентября хиротонисан во епископа Цицикарского, викария Харбинской епархии.
Летом 1948 года митрополит Нестор был внезапно арестован и и осужден на 8 лет ИТЛ. Временное управление Харбинской епархией и руководство Экзархатом сосредоточились в руках владыки Никандра.
18 августа 1950 года он был назначен Заместителем Патриаршего Экзарха Восточно-Азиатского Экзархата, с утверждением за ним титула Епископа Харбинского и Маньчжурского (Экзархом стал тогда архиепископ Китайский и Пекинский Виктор (Святин)).
Отъезд русских эмигрантов из Харбина начался сразу после окончания Второй Мировой, но окончательно неизбежным он стал к середине 50-х.
Г. И. КАНЕВСКАЯ Исход русских из Китая (по воспоминаним русских австралийцев): "На Пасху 1954 г., в страстную субботу, когда харбинские церкви были полны народа, там, прямо с амвонов, представители Генконсульства СССР зачитали обращение советского правительства о льготном выезде в СССР: «Решением нашего правительства советским гражданам, проживающим на территории Китайской Народной Республики, разрешено выехать к себе на Родину для освоения целинных и залежных земель.». Согласно обращению, оформление документов было предельно упрощено, проезд бесплатный, сроки выезда сжатые, но указывалось, что вопрос о выезде «будет решаться индивидуально в каждом отдельном случае Посольством СССР и Правительством КНР».
Мемуары свидетельствуют, что 1954 г. оказался решающим для русского Харбина и всех русских в Китае. «Судьба стала определяться в 1954 г., когда началась целина, - пишет Н. А.Мельникова, выехавшая из Харбин в Австралию в 1957 г. - Мнения разделились, дружба распадалась, семьи разваливались. Те, кто верил в необходимость возвращения в Россию, уехал на целину в 1954 и 1955 годах. Другие остались, решив уехать заграницу, и присутствовали при окончательном исчезновении русского Харбина с лица нашей земли».
Всего в Советский Союз из Китая в 1954-1955 гг. приехали 26 966 чел."
Остальные эмигрировали в США, Австралию, Латинскую Америку, в Китае остались не более 1000 человек.
"27 февраля 1956 г. в переполненном Свято-Николаевском Кафедральном Соборе Преосвященнейший Никандр в последний раз отслужил Божественную Литургию... Простившись со своим кафедральным храмом, Его Преосвященство отбыл на вокзал, где его ожидала огромная толпа харбинцев. Владыка так долго благословлял провожающих, что отправление поезда пришлось задержать. Наконец, экспресс «Пекин-Москва» тронулся от харбинского перрона. Но люди стояли вплоть до виадука, махая вслед уходящему составу…"
8 марта 1956 года он был назначен на кафедру Архангельской епархии, занимавшей тогда территорию двух областей (Архангельской и Мурманской) и Коми АССР.
"...вступая на Архангельскую кафедру, епископ Никандр все еще не имел определенного ответа на два волновавших его вопроса: о дальнейшей судьбе Харбинской епархии и находящегося там церковного имущества. Впервые он поставил эти вопросы в письме митрополиту Николаю (Ярушевичу) от 5 мая 1955 г.: «Если моя епархия закрывается, прошу подтверждения сего указом и указаний, кому я имею передать управление и имущество. Если она остается действующей и только под влиянием обстоятельств постепенно свертывается, то и в этом отношении мне необходимо знать, как и что делать и как поступить со святынями, утварью и всем церковным имуществом. А нужно сказать, что имущество большое и ценное».
Удивительно, но вплоть до отъезда Владыки в СССР, «в инструкциях, поступавших из Москвы, ничего на сей счет не говорилось», а советский Консул заявлял, что вопрос о форме управления Китайской Православной Церковью «будет разрешен позднее самим Китайским правительством». В Патриархии склонялись к мысли о безвозмездной передаче Китаю всего церковного имущества. Так же полагал и Архиепископ Пекинский и делал об этом соответствующие распоряжения. Епископ Никандр, однако, придерживался иной точки зрения. Он считал, что русские святыни должны быть вывезены в Россию. Так он ставил вопрос перед комиссией Московской Патриархии во главе с епископом Илларионом, посетившей Китай в августе-октябре 1955 г. Именно так он лично докладывал по прибытии своем в Москву.
Последнюю попытку настоять на своем он совершил уже из Архангельска в письме на имя митрополита Николая в конце марта 1956 г.: «В управление Архангельской епархией вступил и полагаю, что мои отношения и обязательства к прежней Харбинской епархии окончились. Туда должно быть сообщено о новом моем назначении, дабы поминовение моего имени за богослужениями прекратилось. При отъезде я телеграфно просил Архиепископа Виктора Пекинского временно взять Харбинскую епархию под свое святительское попечение впредь до определения ее положения. В данном случае меня только тревожит судьба православных храмов Харбина и судьба церковного имущества». Свою позицию Преосвященнейший Никандр обозначил ясно и недвусмысленно: необходимо, чтобы «все церковное имущество, завезенное русскими в Китай, было передано особой Комиссии, назначенной Московским Патриархом, которая вывезет это имущество в Москву, оставив часть для нужд китайского духовенства». Трудно представить более благоразумное и взвешенное предложение.
Однако, письмо это было «гласом вопиющего в пустыне» и уже ничего не могло изменить. Шел 1956 г., развертывались хрущевские гонения на Церковь. Патриархия становилась все более несвободной в своих действиях. Решения о церковных ценностях в Китае самостоятельно принимались мирскими властями. 30 марта 1956 г. «многомиллионное недвижимое имущество Русской Православной Церкви в Китае было безвозмездно передано государственным властям КНР. Движимое имущество подлежало передаче в собственность Китайской православной Церкви через назначенных китайских священников.
Что же касается епархии, то она, после отъезда Владыки Никандра, так и осталась вдовствующей. Епархиальный Совет обращался к епископу Пекинскому Василию (Шуану) с просьбой принять Харбинскую епархию под свое управление. Посетивший Харбин в октябре 1957 г. епископ Василий это предложение отклонил, ссылаясь на занятость делами Пекинской епархии. Таким образом, Владыка Никандр оказался последним епископом Харбинским и Маньчжурским."
16 марта 1961 года был назначен архиепископом Ростовским и Новочеркасским.
Скончался 16 августа 1961 года в Ростове-на-Дону после продолжительной болезни. Погребен в ограде у алтаря Ростовского кафедрального собора Рождества Пресвятыя Богородицы.
