Церковь должна помогать людям выполнять главную цель жизни любого Православного, которая вытекает из единственно истинного смысла жизни: стяжание Царства Небесного, обожение, покаяние.
Ее, эту цель, невозможно достичь, занимая ум и душу делами мiра.
Но они не были военными в прямом смысле этого слова. Т.е. они никого не убивали, а только охраняли Храм.
Приведу пример исторический, для тех, кто ратует за пацифизм.
Эта идеология сопротивления насилию ради его исчезновения, не имеет ничего общего с защитой от насилия в любом его проявлении.
Письмо императора Марка в Сенат, в котором свидетельствует он,
что христиане были причиною победы. Самодержец Кесарь, Марк Аврелий Антонин, Германский, Парфянский, Сарматский народу Римскому и священному Сенату желает радости. – Я сообщал вам о важности моей цели и о том, каких последствий достиг я на границах Германии, после того как, утружденный и утомленный, я был окружен в Карнуте семидесятью четырьмя батальонами на расстоянии девяти миль. Когда они стали близки к вам, соглядатаи дали нам знать, и Помпеиан, ваш военачальник, подтвердил то, что мы знали (ибо я был окружен бесчисленным множеством, а при себе имел ограниченный отряд из первого, десятого и двойного легиона наших войск), т. е. что перед нами находится смешанное войско, числом 977 000 человек. Итак, сравнив себя и свое войско с множеством варваров и неприятелей, прибег я с молитвою к отечественным богам. Оставленный ими без внимания, а между тем, видя затруднительное положение моего войска,
я вызвал, так называемых у вас христиан, и по розыске нашел их великое множество: и я выразил свой гнев на них, чего, впрочем, не следовало делать, так как узнал я впоследствии силу их. Они приступили к делу не приготовлением стрел, оружия и труб: это им противно по уважению к Богу, которого носят в совести; ибо надо признаться, те, коих почитаем мы безбожниками, имеют в совести своей живущего Бога. Повергнувшись на землю, они начали молиться не только за меня, но и за все бывшее войско, чтобы Бог утешил вас в настоящей жажде и голоде; ибо мы уже пятый день не пили воды, за неимением ее; потому что находились мы на середине Германии и в пределах врагов. Лишь только христиане повергли себя на землю и начали молиться Богу, которого я не знал, тотчас явился с неба дождь, для вас – прохладнейший, а для врагов Римских он был градом огневым. И мы тотчас признали в самой молитве близкое присутствие Бога, как непреодолимого и непобедимого. По этому обстоятельству отныне дозволим таковым людям быть христианами, чтобы они не получали по своей молитве и против нас какого-либо оружия. В отношении к такому я постановляю, чтобы он не был обвиняем за то, что он христианин. Если же окажется кто обвиняющий христианина в том, что он христианин, то я хочу, чтобы в отношении к христианину, который обвиняется и сам признается в том, было ясно дознано, что его ни в чем другом не обвиняют, кроме того только, что он христианин; а тот, кто представит его, должен быть сожжен живой. Если христианин объявит о себе, и это будет подтверждено, то управляющий областью пусть не принуждает его к отступлению и не лишает его свободы. Я хочу, чтобы это подтверждено было и сенатским определением, и повелеваю выставить это мое распоряжение на Траяновой площади, для того, чтобы можно было всякому читать. Префект Витрасий Поллион озаботится послать его во все области; и кто бы ни пожелал воспользоваться и иметь это повеление, не возбранять ему списать с обнародованного нами...».
(мученик
Иустин Философ (кон. I/нач. II в. – 165); Апологии)
Читать подробнее
Никто из первых христиан, не считал службой в войсках даже язычников неприемлемым для себя.