Храмопопечение — проявление заботы о храме — являлось одной из традиционных форм общественного служения севернорусских крестьян. Оно было продолжением давней традиции, ведущей свое начало с XV века, когда на Русском Севере развернулось повсеместное строительство церквей «на мирском иждивении» [12, с. 8].
Так, изучая историко-географический ареал Двинско-Важского бассейна, этнограф Т.А. Бернштам отмечала, что «самый факт приоритета мирского — народно-приходского — устроения православной жизни в севернорусском регионе — многовековая историческая действительность» [1, с. 238]. Традиционно на Русском Севере приходы обладали большой автономией. Такое явление было связано с двумя факторами — географическим (приходы были распределены по большой территории и часто находились на далеком расстоянии от церковного центра) и социальным (черносошные, а затем государственные крестьяне, проживающие на большей части Европейского Севера, перенесли систему местного управления на организацию приходской жизни) [12, с. 24–25]. В таких условиях церковный староста играл важную роль в жизни прихода, являясь «его поверенным». Члены общины из своей среды избирали «добрых и пожиточных людей», «Бога боящихся», для заведования церковным хозяйством. Вплоть до XVIII века духовное начальство почти не вступалось в отношения прихожан к приходскому храму и не устанавливало никакого контроля над деньгами, собираемыми или жертвуемыми в пользу храма [15, с. 1].
В рамках данной статьи предполагается рассмотреть роль церковных старост в организации приходского храмопопечения в Вологодской губернии во второй половине XIX — начале XX века. Источниками для данного исследования послужили дела о строительстве церквей и часовен, о награждении церковных старост похвальными листами и медалями, отчеты благочинных о пожертвованиях, хранящиеся в Государственном архиве Вологодской области в фонде Вологодской духовной консистории.
Этап церковного строительства был важным консолидационным моментом в формировании духовных и социальных связей внутри прихода, при уже имеющихся, сохраняющихся веками географических границах. Во время строительства в приходе сформировывался церковный актив людей во главе со священником и церковным старостой, которые и в дальнейшем принимали непосредственное участие в организации храмопопечения. Таким образом, храмостроительство можно без преувеличения называть духовной и материальной основой храмопопечения.
Институт церковных старост выполнял важную организационную функцию на этапе строительства храма. Не случайно священник Феодосий Малевинский в церковно-историческом описании Стрелицкой Преображенской церкви Тотемского уезда, настоятелем которой сам являлся, подчеркивает особое значение деятельности церковных старост в жизни православного прихода. Он пишет, что церковные старосты издревле были «главными сотрудниками приходских пастырей при устройстве, расширении и украшении местных храмов» [14, с. 73]. В церковных летописях также нередко можно встретить тому доказательства. Например, священник Новокуножской церкви Тотемского уезда описывал участие старосты в одном из важнейших для церкви событий — покупке нового колокола — следующим образом: «Приобретение колокола принадлежит исключительно церковному старосте, который лично ездил на Слободской завод Вятской губернии, на котором продал прежний колокол весом 40 пудов, а за остальные 4 пуда и 40 фунтов доплатил свои деньги» [9, л. 8].
Дела о строительстве церквей помогают понять роль и статус церковного старосты внутри приходского сообщества. Староста должен был неотлучно находиться при храме, поскольку на него возлагалось большое количество обязанностей, связанных с организацией строительства. Так, например, в материалах дела о возведении новой церкви в Устькулойском Благовещенском приходе Вельского уезда встречаем жалобу одного из прихожан на то, что в старосты был выбран «торгующий» крестьянин, который отлучался по своим торговым делам в разные города, что не нравилось многим прихожанам [7, л. 124].
Церковный староста, избираемый для приобретения, хранения и употребления церковных денег и имущества, был духовно связан с храмом и приходом, которому служил. Он осознавал свою миссию по устройству приходского храма как духовного центра и был одним из первых попечителей о храме. Важность функций, возлагаемых на старосту приходским сообществом, проявлялась в форме присяги старосты, приведение к которой стало обязательным только с 1890 года. «Я, нижеименованный, обещаюсь пред святым евангелием и животворящим крестом Господним исполнять обязанности старосты церкви по инструкции, мне данной, ревностно, честно, со страхом Божиим, во благо святой церкви и для спасения моей души, помятуя, что в сем должен буду дать ответ пред законом и Господом Богом на страшном суде Его. В уверение же сего моего обещания целую слова и крест Спасителя моего. Аминь» [11, с. 1374]. В данной присяге важное место занимают идея служения своей приходской церкви и ответственности за это служение перед Богом.
Согласно Инструкции, на церковного старосту возлагались следующие обязанности: 1) сбор денег в церковный кошелек и кружку, прием всякого рода сумм, вкладов и приношений; 2) продажа восковых свечей и огарков; 3) покупка, по распоряжению причта, всего необходимого для церкви; 4) ведение приходо-расходных книг, которое в крестьянской среде, из-за неграмотности старосты, чаще возлагалось на членов причта; 5) поддержание в исправности, обновление и поновление ризницы и церковной утвари; 6) ближайшее наблюдение за исправным состоянием церковного здания и утвари; 7) надзор за отоплением, освещением и чистотой в церкви, исправностью сторожей и других служителей церкви; 8) присмотр за домами, приобретенными церковным иждивением, в том числе, и домами причта, за лесными дачами; 9) наблюдение за тем, чтобы в пределах прихода не происходило противозаконной продажи восковых свечей; 10) наблюдение за сохранением тишины и порядка во время богослужения в церкви и вне ее — во время крестных ходов. Такое служение на благо своей приходской церкви безусловно заслуживало достойного внимания и поощрения. Поэтому церковные старосты представлялись к наградам и поощрениям. Старосты из крестьянского сословия могли награждаться серебряными медалями сначала для ношения на груди на «Аннинской ленте», а затем к медалям для ношения на шее, прежде на Станиславской, а затем на Аннинской лентах.
Пониманию масштаба и значения деятельности церковных ктиторов для храмопопечения помогают дела о награждении церковных старост [4, 5, 9]. В них содержатся рапорты благочинных о 25 старостах-крестьянах. Каждый рапорт содержал прошение благочинного о награждении, наградной список, состояние церковного дохода за те годы, когда староста находился в своей должности, информацию о собственных пожертвованиях представляемого к награде.
Статистический анализ источников показывает, что особую заботу церковных старост составляло внутреннее и внешнее благолепие храма. Среди основных заслуг у 48 % представляемых к наградам церковных ктиторов называются работы по изготовлению и украшению иконостаса, на втором месте (36 %) стояли работы по сооружению новой ограды вокруг церкви, на третьем — работы по ремонту крыши храма (28 %). Собственные пожертвования старост в основном направлялись на текущие расходы храма — 52 %. Некоторые старосты на собственные средства покупали церковную утварь — 28 %, занимались церковным или часовенным строительством — 16 %, или содержали хор — 12 %.
Так, например, о церковном старосте Трифоновской Уфтюжской церкви Кадниковского уезда крестьянине Дмитрие Волкове, который 11 лет исполнял эту должность, благочинный пишет: «Ревностно исполнял обязанности по должности церковного старосты за все время службы и много понес трудов и работ по благоустройству приходского храма. … Его тщанием обновлен иконостас и произведена окраска полов, стен и потолков в теплом храме, улучшена ризница и для благолепия богослужения заведен певческий хор, причем на пополнении ризницы и содержание хора пожертвовано им из собственных средств 1108 руб. 82 коп. » [9, л. 21]. В журнале Вологодской духовной консистории было определено следующее: «Принимая во внимание то, что Волков имеет уже золотую нагрудную медаль на Аннинской ленте за 25-летние труды на пользу земства, за службу же в должности церковного старосты не был поощрен с 1907 года, Консистория полагала бы представить его установленным порядком к серебряной медали, для ношения на шее, на Владимирской ленте» [9, л. 21 об.].
Дела о награждении церковных старост позволяют дополнить существующие представления о роли и месте старост в системе храмопопечения. Статистический анализ показал, что на момент подачи ходатайства о награждении средний срок службы церковного старосты, представляемого к награде, составлял 11 лет. Выборы старосты проходили каждые три года, поэтому не случайно, что среди представляемых к различным поощрениям, а значит, и самых рачительных старост, средний срок службы был достаточно велик. Один из примеров находим в церковной летописи: «10 января прихожане избрали из своей среды человека для занятия должности церковного старосты. Внимание избирающих было исключительно обращено на крестьянина деревни Константиново Петра Прохорова, который два уже кряду трехлетия с безукоризненной честностью и усердием к храму проходил должность церковного ктитора» [3, л. 21 об.].
Вот еще несколько примеров деятельности старост по Тотемскому уезду: «… Церковные старосты … служат другое трехлетие с особенною пользою и старанием о благоустройстве своих приходских храмов, при весьма честном и похвальном поведении. … Брусенской Христорождественской церкви староста Арсений Петров Адриановский в четырехлетний период службы, сверх наличной суммы 516 руб. 51 ¼ коп., принятой им от прежнего старосты, умножил церковные доходы до 1058 руб. 79 ¾ коп., на каковые деньги им поправлен и вызолочен иконостас в холодном храме, выкрашен пол желтою краскою, устроена и покрыта вновь тесом, распавшаяся по листам каменная ограда. Другой староста Моисей Харлампиев Меледин, приняв от прежнего старосты всего 60 руб. 56 ½ коп. церковной суммы, нашел средства через умножение разных сборов по приходу и окрестным селениям совершенно окончить в 1873 году стенную живопись в холодном храме Воскресения Христова, с уплатою за нее 300 руб. А в 1874–1875 гг. окрасил крышу на церквах, переменил два разбитых колокола, приобрел среброзолоченый крест весом 166 золотников, на что им употреблено денег до 1500 руб., в числе коих пожертвовано им значительное количество из своей собственности» [6, л. 63–63 об.].
Один из благочинных Сольвычегодского уезда в 1910 году, сообщая о заслугах церковного ктитора Черевковской Успенской церкви, писал в Консисторию: «церковным старостой с 1908 года состоит местный крестьянин деревни Мылина Михаил Иванов Заборский. В настоящее время — время понижения благотворительности в пользу церкви и равнодушного отношения к ней — особенно приятно отметить тот факт, что есть еще светлые личности, преданные всей душой служению церкви и храму Божию. Такой личностью является и церковный староста Черевской Успенской церкви. С самого начала его служения ему пришлось много потрудиться в деле украшения местного храма и его ремонта. При означенном храме в бытность его церковным старостой была произведена стенная живопись, поставлены величественные заклиросные киоты и железные решетки по всей солее храма и другие мелкие предметы. На эти работы церковным старостой Заборским вложено много своих собственных средств. Так, на заклиросные киоты от него поступило пожертвований 200 рублей и на решетки в храме 300 рублей. Жертвы его не ограничились этим. Им были пожертвованы пасхальные облачения для священников и диакона, стоимостью в 450 рублей, одна риза из шелковой материи стоимостью около 60 рублей, билет Государственной 4 % ренты в 1000 рублей на поминовение рода» [8, л. 58–59].
Среди старост были и такие, которые не вносили собственных пожертвований, но награждались за попечительскую деятельность. Так, например, в 1862 году похвальным листом был награжден мастеровой казенного Леденгского Солеваренного завода, — церковный староста находящихся при нем церквей, который более 12 лет заботился о благосостоянии храмов, но по ограниченности средств не мог производить собственные пожертвования, т.к. его годовое жалование составляло всего 17 руб. 10 коп. [5, л. 6 об.]. Церковный староста Николаевской Становской церкви Грязовецкого уезда также не вносил собственных пожертвований в приходскую церковь, но, как написано в его наградном списке, «оные заменяет пожертвованное время, которое можно было употребить ему для собственных крестьянских работ» [4, л. 13 об. — 14]. Таким образом, церковный староста должен был исполнять не только должность эконома, но и показывать пример истинного попечения и радения о своей приходской церкви.
Старосты, ревностно исполняющие свои обязанности, заслуживали уважение крестьянского сообщества, членов причта, благодарности от епархиального начальства, благословения от Св. Синода, похвальных грамот и медалей. Это уважение проявлялось и при жизни ктитора, и после его смерти. Так, например, в Вологодском уезде прихожане Покровской Слободской церкви в память умершего церковного старосты Василия Андреева Козырева для вечного его поминовения пожертвовали банковский билет на 100 рублей, с правом пользования процентами в равной части церкви и причту [10, л. 21].
Примеры особого отношения крестьян к церковному старосте можно увидеть на материалах Этнографического бюро кн. В.Н. Тенишева. В Тиксненском приходе Тотемского уезда по распоряжению епархиального начальства был уволен от должности церковный староста Федор Александрович Пестов (местный купец). Указ об увольнении Пестова и избрании нового кандидата был прочитан местным священником в церкви, после чего поднялся такой шум, что тот был вынужден удалиться в алтарь [13, c. 376]. Крестьяне выразили протест против удаления старосты, который, по-видимому, им нравился, думая, что инициатором данного решения был сам священник.
Церковный староста традиционно занимал центральное место в системе храмопопечения. Он избирался из среды крестьян и ведал церковным хозяйством, заботился о благолепии храма, принимал пожертвования от прихожан. Часто церковный староста участвовал в организации храмопопечения и сам был, наряду со священно-церковнослужителями, первым попечителем, жертвуя деньги, приобретая имущество для церкви, участвуя в организации приходской жизни. Его усердная попечительская деятельность вызывала уважение в среде прихожан и благодарность со стороны епархиального начальства. Во многом именно усилиями приходских старост в указанный период в Вологодской губернии проводилось церковное строительство и осуществлялось поддержание в храмах необходимого благолепия.
Рецензенты:
Саблин В.А., д.и.н., профессор, Вологодский государственный педагогический университет, г. Вологда.
Черкасова М.С., д.и.н., профессор, Вологодский государственный педагогический университет, г. Вологда.